Граница леса

Глава первая о том, как ввязываться в неприятности

На новом месте я устроилась удивительно быстро. Родители пристроили ко мне в услужение «сестру нашей Гресси» — молчаливую женщину, которая недавно только оправилась после родов. Сначала я возражала против появления в моих покоях ребёнка, но моё мнение не было принято во внимание. Позже оказалось, что возражала я зря. Младенцев я себе представляла смутно, в основном по собственному опыту — сестрёнка была болезненным, капризным ребёнком, чуть что, заходившимся в крике. Дети бедняков, видно, созданы из другого теста: за всё время, которое «сестра нашей Грэсси» провела в соседней со мной комнате, я не слышала ни одного раздражающего звука.

Меня служанка, кажется, воспринимала как ещё одного ребёнка, и, похоже, даже более беспомощного, чем её собственное дитя. Во всяком случае, именно ради этого высказывания она нарушила обычное своё молчание, когда спустя полтора месяца работы личным секретарём Везера Алапа я вернулась к себе, избитая, усталая, украшенная жестокими синяками и с трудом передвигающая ноги.

Первое время я не вылезала из кабинета начальника Ведомства, входя в дела и принимая просителей. Как и обещал Везер Алап, за протекцию мне полагались богатые подарки. Люди, прежде не считавшие нужным даже заговаривать со мной, заглядывали мне в глаза и как бы невзначай оставляли на столе деревянные дощечки. Им и невдомёк было, что очерёдность посетителей устанавливалась Везером Алапом (по крайней мере, первое время, пока я не научилась оценивать срочность каждого дела сама). Эти люди думали, что, именно подкупив меня, они были приняты в назначенное время, не то пришлось бы ждать вдвое дольше. Сначала я смущалась, потом привыкла, а потом научилась радоваться подаркам.

Но, наконец, Везер Алап послал меня с каким-то делом в архив. Встреча с бывшими сослуживцами оказалась бурной.

— Да смилостивятся семь богов! — всплеснула руками служанка. — Леди Элесит, где ж видано-то такое! Кто это вас так?

Я неопределённо пожала плечами и тут же скривилась от боли. Служанка принялась стаскивать с меня карманьолу, а за ней рубашку. Руки мои, кажется, превратились в один сплошной синяк, и эту процедуру я вытерпела с большим трудом.

— Вас можно хоть ненадолго одну оставить? — возмутилась сестра Грэсси, догадавшись, наконец, о происхождении ушибов. — Леди Элесит, вы же девушка! Как вы теперь людям на глаза покажетесь?

— Как и они, — прошипела я. — Можешь мне поверить, они выглядят не лучше. Помолчи, пожалуйста, мне не до твоих упрёков.

Увы, примерно в том же духе высказался мой начальник на следующее утро.

— Леди этнограф Элесит, — неторопливо начал он, посматривая на мои синяки из-под кустистых бровей, — вы, конечно, помните закон, запрещающий дворянам кисти1 иметь при себе оружие и пользоваться им?

— Отлично помню, сэр Везер Алап, — проворчала я.

— И выполняете? — не отставал начальник.

— Разумеется, выполняю, сэр.

— В таком случае, потрудитесь объяснить, кто это вас так отделал, — предложил мне Везер Алап. — И по какому поводу.

— Разногласия, сэр, — пояснила я. Начальник поднял брови. — По вопросам карьерного роста.

— Очень интересно, — хмыкнул Везер Алап. — Могу я предположить, что на первом же замечании вы схватились за пенал, а на втором — пустили его в ход?

— На третьем, сэр, — поправила я, отводя взгляд.

— Что?

— На третьем замечании, сэр. На втором я предложила им взять свои слова обратно.

То есть на самом деле я посоветовала бывшим товарищам по несчастью немедленно проглотить свои гнусности, пока я не забила их обратно в их грязные глотки, но признаваться в этом я совершенно не собиралась.

— Им? — уточнил Везер Алап. — Я так понимаю, ваших противников было несколько.

Трое. Двое девушек из архива и один парень. С такими же, как у меня, голодными и злыми глазами, в которых начисто отсутствовала надежда. Но дралась я, конечно, не со всеми.

— Э-э-э… в разговоре — да, сэр. Но всерьёз мы поспорили, конечно, один на один.

И мне невероятно повезло, что я немного отъелась за пару дней и оттого двигалась чуть быстрее и ловчее. И успевала прикрывать лицо, в которое целилась бывшая приятельница. Оттого-то у меня руки все в синяках. По лбу и подбородку я схлопотала случайно, по собственной глупости отбив удар не в сторону, а прямо на себя. Как же они смеялись при этом…

— Вы, я надеюсь, понимаете, что ваше поражение бросает тень и на меня? Я уже не говорю о вашем внешнем виде.

— Да, сэр, — понурилась я. — Разумеется, понимаю, сэр.

— В таком случае, леди, почему бы вам не обзавестись новым пеналом?

— Сэр? — удивлённо переспросила я.

Пеналы нам выдавали при поступлении на службу в Ведомство и сурово наказывали, если мы их теряли или, что чаще случалось, ломали в драке. Представляли собой пеналы, по сути, кожаные тубы из нескольких слоёв толстой кожи, которая тщательно проклеивалась, и, кроме того, для жёсткости между слоями вставлялись железные штыри. По-моему, на них шли испорченные заготовки корабельных гвоздей, но точно сказать не берусь. Крышек было две — одна приделывалась наглухо, вторая закрывалась на неудобную застёжку (которая порой ломалась прямо в разгар драки, осыпая противника плитками краски и кисточками). Получившаяся конструкция была опасным оружием в умелых руках и довольно-таки неприятным — в неумелых. Все этнографы (как и другие мирные слуги короны) с первых же дней привыкали выхватывать пеналы при малейших признаках оскорбления, но далеко не все правильно представляли себе, что с ними делать дальше.

Где наше Ведомство брало эти пеналы, и что изменит новый — я не имела ни малейшего представления.

Везер Алап вместо ответа взял листок рисовой бумаги, кисточку, вывел несколько слов и протянул мне. Адрес и имя сапожника, делавшего, кроме прочего, кожаные вещи на заказ. Потом начальник окинул меня оценивающим взглядом, отцепил от пояса деревянные пластинки и протянул одну из них мне. Дубовую. Покраснев, я начала отказываться.

— Это не обсуждается, леди этнограф Элесит, — нахмурился Везер Алап. — Это вопрос вашего престижа в качестве моего личного секретаря. Займитесь немедленно.

Не знаю, чего добивался почтенный Везер Алап, но только купленный на его деньги пенал не исправил положения. Бывшие коллеги по архиву возненавидели меня ещё больше, когда увидели обнову у меня за поясом. Обнова была не только проклеена, но и укреплена металлическими заклёпками, а один из зашитых в кожу штырей при желании можно было вынуть и пустить в ход. Что я и сделала в первой же драке. Напавшей на меня девушке сказочно повезло, что отшатнулась от внезапного удара в лицо: я целилась в глаз. В результате моя противница отделалась уродливой царапиной на щеке. Повезло и мне, что именно в этот момент по двору проходил ночной сторож, иначе меня забили бы до смерти остальные участники ссоры. Такой подлости они ещё не видали.

На следующий вечер никто не пытался со мной ругаться и провоцировать драку. Брат изуродованной мной девушки подстерёг меня в ночном коридоре, и бросился на меня из-за угла. Всё произошло очень быстро. Меня ослепил свет: неожиданно сработали заклинания против нечисти, которыми были покрыты стены. Я вскинула перед собой руки, защищаясь не только от света, но и от чего-то неприятного, опасного, что жгло кожу и вызывало животный ужас. Этого нападавший не предусмотрел, так как в руках у него было сапожное шило, которым он ударил меня одновременно с моим движением… Он тоже целился в глаз. Удара я не почувствовала, только странный звук, как будто остриё вонзилось в дерево. Когда мои глаза привыкли к свету, я обнаружила, что шило вонзилось в тыльную поверхность руки, и теперь покачивалось перед носом у моего врага. Вокруг места удара постепенно расползалось знакомое уже пятно светло-коричневого цвета… только сейчас оно ещё и светилось зелёным гнилостным светом. Нападавший отшатнулся.

— Ведьма! — сдавленно прошептал он, слишком напуганный, чтобы кричать.

— Зачем ты напал на меня? — прошипела я, помахивая перед лицом врага рукой с воткнувшимся в неё шилом. Враг попятился и заслонил ладонями лицо. Свет заклинаний вокруг нас постепенно гас, но я по-прежнему хорошо видела. — Думал расправиться со мной? Ты напал из-за угла. Теперь ты в моей власти, и вот что я сделаю с тобой…

— Ведьма! — прохрипел юноша. — Не подходи! Не прикасайся ко мне!

Его голос звучал странно. Я понимала каждое слово, и всё же мы говорили на разных языках. Он перешёл на язык западной империи, которая лежит за владениями баронов? Но зачем? А, не важно!

Свободной рукой я схватила его за горло. Парень не сопротивлялся. Его глаза казались чёрными в полумраке, и всё же я видела в них своё отражение. Исказившееся лицо, оскаленные зубы, тусклое зелёное свечение, льющееся из глаз… зелёных глаз с вертикальными зрачками.

Я взглянула на свою руку, так удобно схватившую за горло противника. Так не душат, так можно только вырвать горло. Вонзить в шею когти — длинные, кривые и очень острые, — и рвануть на себя. В зелёном свечении моих глаз враг был белее мела, его тело сковал ужас. Мои губы скривила улыбка, показавшие звериные зубы. Я облизнулась и втянула воздух. От врага пахло вином и страхом.

— Ты вонзил в моё тело сталь, — прорычала я. — Ты хотел сделать мне больно. Как насчёт когтей, человек? Какого цвета твоя кровь?

Легонько сжав руку, я отпустила его горло и слизнула кровь с когтей. Парень следил за моими, нарочито медленными движениями, не шевелясь, но вдруг отскочил сразу на три шага назад. Выхватил пенал, словно тот мог ему чем-то помочь.

— Не приближайся ко мне, проклятая нечисть! — выкрикнул он на всё том же странно-знакомом языке. Следующие его слова я не разобрала, но поняла, что они направлены против меня. Оба пенала, и мой, и его, вспыхнули ярким светом, и светом же вновь озарились стены. Заклинание против нежити, нечисти, ведьм и Заклятых, нанесенные в городах буквально повсюду. Свет ударил меня по глазам, и я яростно зашипела.

— Не приближайся! — снова закричал юноша, и бросился прочь. Его странный язык был моим родным, а я говорила на том диком лесном наречии, которое заставил меня повторять страж. Когти исчезли и, проведя языком по зубам, я поняла, что и они стали прежними. Пропали зелёные отсветы: из глаз ушло сияние. Я бросила взгляд на всё уменьшающееся древесное пятно на руке и бросилась в свои покои, придерживая здоровой рукой болтающееся шило. Насколько я могла судить, кровь потечёт сразу же, как только я выдерну лезвие.

— Так-так-так, — проговорил Везер Алап, глядя на мою забинтованную руку на следующий день. Мой ночной противник был правшой, поэтому пострадала у меня левая рука. А мог бы левый глаз. Брр. — Что стряслось на этот раз?

— Ничего страшного, сэр, — без запинки ответила я. — Всё то же, сэр.

— Да-да, конечно, — покивал начальник. — Всё то же, разумеется.

Он пошарил рукой в ящиках своего стола и достал оттуда старую кожаную перчатку, украшенную потускневшим вензелем с его инициалами. Поднялся на ноги и встал передо мной, покачивая перчаткой перед моим лицом.

— Принесёшь присягу, леди этнограф Элесит?

— Но, сэр… — ахнула я. Ещё один невероятно древний обычай. Личная присяга дворянину. Даже я могла бы такую принять, и принесший её считался бы моим собственным рыцарем, и мог бы биться за меня, будь он военным, или представлять мои интересы. Но Везер Алап… — За что, сэр?

— На колени, — скомандовал начальник, очевидно, принявший моё лепетание за согласие.

Я рухнула, не вставая со стула, на оба колена: так клялись женщины. С почтением приняла перчатку, прижала к сердцу и поцеловала руку начальника.

— Клянусь, — выдохнула я, от избытка чувств не вспомнив слов присяги.

— Ты будешь честно и верно служить, а я буду заботиться о тебе, словно отец, — как-то даже задумчиво проговорил сэр Везер Алап, не давая себе труда задавать положенные по ритуалу вопросы. — Награждать за службу, судить за проступки… и миловать, не без того.

Он протянул мне руку и рывком поставил на ноги. Поцеловал в лоб, как того требовал обычай. А после растерянно отвернулся, жестом приказав мне сесть обратно на стул.

— Итак, леди Элесит, — сказал начальник, вернувшись за стол. — Первое, что вам следует знать — принесение подобной присяги предполагает полную вашу откровенность в отношении сюзерена. Со своей стороны… я прощаю вам — задним числом, как говорится, — любые ваши проступки, совершённые до принятия присяги. И обещаю вам любую защиту, каких глупостей вы бы ни натворили. Итак?..

— Так вы… — промямлила я, всё ещё прижимая к сердцу перчатку, — для этого?..

— Разумеется, для этого, дитя моё, — сухо отозвался начальник. — Я должен полностью доверять своему секретарю, но доверие — вещь взаимная. Поэтому, будьте добры, расскажите обо всём без утайки. Понимаете?

Вздохнув, я принялась рассказывать то, о чём умолчала в прежний наш откровенный разговор. Обо всём, начиная с мелкого жульничества во время учёбы, с подделок подписей, с лестницы, ведущей из окна. Рассказала и про торговлю жемчугом, которой запятнала себя уже во время работы в архиве. О драках во дворе, в которых принимала участие. Первое время — каждую неделю, потом всё реже и реже. И о том, что случилось прошлой ночью. И о своих страхах. О понимании, что именно жуткое волшебство стража сделало меня победительницей во всех последних поединках. И что оно же толкало в бой, заставляло мечтать о вкусе и запахе крови. О сомнениях, может ли существо, в которое я превращаюсь, жить среди людей. И о страстном желании сейчас, пока я сильна и опасна, пойти туда, в архив, и всем тем, кто позавидовал мне, всем им объяснить… То, что объясняют только силой. Сталью, а, может зубами и когтями. Как меня мучило это желание. Как пугало.

Пока я говорила, начальник молча слушал, глядя перед собой. Лицо его не выражало ровным счётом ничего. Только когда я дошла до своих страхов и тревог, и стала уже путаться в словах и повторяться, он поднял руку. Я послушно умолкла.

— Пишите рапорт, — посоветовал мне Везер Алап. — Не дело это, чтобы сотрудники Ведомства сводили счёты тайком, подстерегая друг друга в темноте. Эдак из кабинета будет не выйти.

— Но он же… — промямлила я, представляя, что опишет мой вчерашний противник в ответ на представленное обвинение. Из Ведомства я прямиком направлюсь в храм бога знаний, а там и в Карвийн, причём отнюдь не с инспекцией. Если же меня признают ведьмой… В детстве я видела этих несчастных, полусумасшедших женщин, круживших вокруг деревень, в которые их не пускала магия. В отличие от них, я колдовать не умела, и вне города мне не жить.

— Он был пьян, — жёстко ответил начальник. — Его слово против вашего не стоит ничего. Пишите рапорт.

— Но… — вздохнула я, покорно берясь за кисть.

— И не спорьте, леди Элесит. Как закончите рапорт, пишите письмо в Карвийн.

— Зачем? — Кисть выпала у меня из пальцев.

— Что значит — зачем? — удивился вопросу сэр Везер Алап. — Пишите своему волшебнику, магистру Залемрану. Он, помнится, собирался вас вылечить, верно? Так что напишите ему о произошедшем и поторопите, а то, глядишь, вашими стараниями архив опустеет, работа встанет.

Голос у начальника был какой-то странный и, робко подняв на него взгляд, я с удивлением увидела, что он улыбается. Признаться, шутки я не оценила.

Скандала не случилось. Нападавшего на меня парня на три дня заперли в карцер за пьянство: он отправился заливать свой страх вином и попался на обратном пути коменданту. Мой рапорт был подшит среди прочих бумаг Ведомства, но хода ему так и не дали: не было необходимости. Что касается письма, то написать я его не успела. На следующее утро начальник велел отложить мне все дела и заняться документами, связанными с рабочими посёлками в южных лесах. Я удивлённо подняла на него взгляд.

— Да, да, — засмеялся начальник. — Мы свёртываем посёлки. Хватит короне кормить дармоедов. Тех, кто докажет свою преданность, отправим за море. Как раз друг, за которого так рьяно хлопотал наш с вами знакомый из Карвийна, там отличился. Не только он, сами понимаете.

— Вы хотите сказать… — неуверенно начала я, не вполне понимая шутливый тон начальника.

— Да, — повторил Везер Алап. — Мы добыли лес, который можно пустить в дело, не тратя времени на возню с потусторонними силами. Найдите все указы и эдикты, касающиеся рабочих посёлков. Их основание, выделение пайка и прочее. Поднимите свои доклады и доклады ваших предшественников и составьте записку на высочайшее имя о снятии с довольствия. И сразу после этого обратитесь в храм плодородия: на остров поедут не только лесорубы, но и люди, способные восстановить лес в кратчайшие сроки. Если у них нет таких служителей, пусть немедленно займутся подготовкой. Потом займитесь подготовкой отрядов. Пропишите необходимые качества, подумайте о том, где и как будут проводиться испытания. В докладе есть описание лесов, оцените, сколько понадобится лесорубов и какой вспомогательный штат. Вы всё поняли?

— А… — протянула я. Потом собралась с духом и кивнула. Никогда прежде на меня не сваливалось столько работы за раз.

— Не смотрите на меня так, леди Элесит, — потребовал начальник. — Через несколько лет вы будете сами составлять себе план действий. А сейчас — за работу!

С головой погрузившись в эти дела, я не без пользы провела не два, не три, а целую дюжину дней, выискивая всю возможную информацию по рабочим посёлкам и добавляя к добытым из архивам сведениям свои собственные наблюдения. Вот тут-то и пригодились мои сообщения об убитых в лесу продажных женщинах и о роли отца Куарта в их печальной судьбе. О страже я не писала, хватило информации о засилии нежити и о противозаконных ритуалах, которыми жители рабочих посёлков пытались нежить задобрить. Говоря по совести, за такие вещи полагается смертная казнь, но Везер Алап резонно заметил, что уничтожение целого посёлка, а паче того, нескольких, плохо воспринимается подданными. Разумней разрушить мир, в котором они жили, и потом проследить, чтобы на новых местах они не натворили особых бед. Меня подобная позиция скорее шокировала, но с начальством, как известно, не спорят.

И всё равно принятые короной и Этнографическим ведомством решения кое-кого задели.

Я как раз покинула Ведомство ради визита в храм бога плодородия. Разумеется, жрецы ничем не могли помочь в моём деле, однако, как служительница (пусть и самая младшая) богов закона и знаний, я не могла обратиться к служителям другого бога, не получив благословения от его жрецов. Другое дело, если бы мне потребовался департамент внутренней дипломатии: он принадлежал богу закона, и благословение храма тут не требовалось.

И только я вышла за ворота Ведомства, как от стены ближайшего дома отошёл Куарт и направился прямиком ко мне. Кажется, он давно стоял здесь, поджидая меня… но зачем? Всё ещё надеется, что я пойду жертвой в южные леса? Сейчас, когда закрылись рабочие посёлки, его отцу может особенно понадобиться помощь в покорении враждебной нечисти… Но неужели они всё ещё не знают?..

Первые же слова давнего недоброжелателя, самый их тон, показали: знают. И злятся. Семь богов, сколько ещё людей будут ненавидеть меня за моё внезапное продвижение по службе?

— Приветствую тебя, леди этнограф Элесит, — сквозь зубы процедил старший писарь департамента, обходя вокруг меня, будто вокруг лошади на рынке.

— И тебе привет, сэр внутренний дипломат, — спокойно ответила я, как бы ненароком кладя руку на новенький пенал.

— Прости, не поздравил с успехами в карьере, — тем же тоном извинился Куарт, становясь прямо напротив меня.

— Не бери в голову, — великодушно отмахнулась я и сделала шаг вперёд в слабой надежде пройти мимо бывшего товарища. Не тут-то было.

Куарт загородил мне путь, и теперь стоял так близко, что я, не выдержав, отступила назад.

— Торопишься, леди Элесит? — всё с той же злостью осведомился он.

— Как видишь, Куарт, — неохотно ответила я.

Мимо нас спешили по своим делам люди, кое-кто уже стал оборачиваться, а некоторые даже останавливались и неприкрыто ждали продолжения. В груди гулко стучало сердце. Разумеется, я знала, что сейчас должно произойти.

— Не спеши, — почти доброжелательно посоветовал Куарт, дружеским жестом подхватывая меня под локоть. — Такой прекрасный день… А мы так давно не виделись… помнишь, как славно мы пообедали тогда? Пойдём сейчас в ту харчевню!

— Некогда мне, Куарт, — ответила я, безуспешно пытаясь высвободить руку.

— Да неужто? — неискренне засмеялся писарь. — А вот тогда времени хватало. Ты ещё выглядела тогда, как драная кошка. Дай, думаю, накормлю бедняжку… Впрок пошло, да? Поела тогда, щёки разрумянились, глаза заблестели… Кому ты так понравилась, что тебя повысили? А? А говорила, не шл…

Договорить своё оскорбление Куарт не успел. Одним движением я вырвала руку и заткнула ударом его наглый рот. Губы писаря оказались разбитыми в кровь, лицо побледнело.

Я отшатнулась, чувствуя, как злость бежит по жилам вместо крови, и как окрыляет меня чужая, враждебная сила. Куарт сглотнул — всё происходило очень медленно, — потом сплюнул, попав точно перед носками моих башмаков. Положил руку на пенал. Я выхватила свой. Люди вокруг нас подобрались ближе.

— Оскорбление нанесено, — выкрикнула я. Поздно надеяться замять скандал, поздно пытаться спрятаться. Назначать тайный поединок тоже поздно. Осталось только объявить себя обиженной стороной, и получить право защищать свою честь.

Куарт, вопреки моим ожиданиям, кивнул.

— Здесь и сейчас.

А потом прыгнул вперёд, на ходу выхватывая и замахиваясь своим пеналом. Я попятилась, неловко взмахнула рукой и запоздало вспомнила про вынимающийся штырь, которым я так страшно ранила ту несчастную архивную девушку. То, что так легко получалось в стенах Ведомства ночью, сейчас, на улице, при свете дня, казалось волшебной сказкой. Страшной сказкой, но сейчас всё будет страшнее. Первый удар пришёлся по руке, оглушил неожиданной болью и заставил меня выронить пенал. Вторым писарь метил мне в лицо, и я отпрянула, понимая, что заслониться не успею. Под ноги что-то попало, я потеряла равновесие. Кто-то в толпе издевательски засвистел. Неловко взмахнув руками, я сжалась в ожидании удара о камни мостовой, как вдруг чья-то рука вздёрнула меня за шиворот и оттащила в сторону.

— Странные нравы у вас тут в столице, — прозвучал над головой незнакомый мужской голос, и чья-то рука перехватила занесённый для удара пенал Куарта. — В первый раз вижу, чтобы эдакий здоровяк избивал девчонку, а толпа стояла и любовалась.

Неизвестный сделал неуловимое движение рукой, и пенал Куарта отлетел в сторону, а писарь с воплем схватился за вывернутое запястье. Я повернула голову и посмотрела на неожиданного заступника.

Незнакомый мужчина со смуглым и обветренным лицом, простая серая одежда видала и лучшие дни, на рукаве повязка со значком королевского флота. Ясные серые глаза и откинутые со лба тёмные волосы. Моряк? Но речь грамотная, это речь образованного человека. Хотя и удивительно невоспитанного.

— Благодарю за помощь, добрый человек, — сдержанно проговорила я, переводя дыхание. — Пожалуйста, обращаясь ко мне, называй меня «леди этнограф», а не «девчонка».

Незнакомец насмешливо вскинул брови.

— Я не добрый человек, леди, я только проходил мимо. Так, значит, правду рассказывают, что этнографы все сумасшедшие.

Я вспыхнула от обиды.

— Послушайте, как вас там…

— Эй, вы! — вмешался подобравший свой пенал Куарт. — Я не знаю, кто вы такой и какая нежить вас сюда принесла, но шли бы вы подобру-поздорову. Эта леди бросила мне вызов, и спор наш ещё не закончен.

— Вы тоже этнограф? — заинтересовался незнакомец. Только сейчас я сообразила, что он продолжает придерживать меня за воротник: до того просто, не задумываясь, принимала поддержку. После драки колени у меня подгибались. Теперь же попыталась сбросить чужую руку, но не тут-то было. Как бы ненароком незнакомец оттащил меня в сторону и сделал шаг, закрывая собой.

— Нет, — слегка удивился Куарт. — Я старший писарь из Департамента внутренней дипломатии и эта леди…

— Знаю, знаю, — всё так же благодушно прервал его чужак. — Эта леди бросила вам вызов. Я уже понял.

— Так отойдите в сторону и дайте нам закончить разговор! — вспылил Куарт, сжимая пенал в левой руке.

— И не подумаю, — усмехнулся незнакомец и проговорил, обращаясь ко мне: — Кстати, милая девушка, меня зовут не «Как-вас-там», а мастер магии Вийник.

— Маг, — презрительно сморщился Куарт. — Развелось вас тут. Проваливай, простолюдин, с тобой разговаривает дворянин и служитель бога закона.

— Чтобы ты сделал отбивную из бедной девочки? — уточнил маг.

— Да твоё какое собачье дело?! — вконец распалился писарь. — Катись отсюда, пока я не приказал тебя арестовать.

Мага этот разговор, казалось, забавлял. Он не выказывал ни малейшего желания лезть в драку с оскорбляющим его Куартом. Его спокойствие странным образом передавалось и мне. Во всяком случае, я уже не считала, что непременно должна вступить в поединок с оскорбившим меня писарем, поединок, который неминуемо закончился бы моим поражением.

— Многоуважаемый сэр внутренний дипломат, — с издевательской вежливостью проговорил мастер магии. — Спешу обратить ваше высочайшее внимание на то, что в облике лягушки вам будет невероятно трудно отдавать приказы, равно как и далее служить вашему богу.

— Ты на что это намекаешь?! — рявкнул Куарт и замахнулся левой рукой. Маг снова перехватил пенал, а после повторил своё неуловимое движение, и Куарт взвыл.

— Какая жалость, — сокрушённо проговорил мастер магии. — Теперь вы какое-то время не сможете писать ни правой, ни левой рукой, и всё равно не будете служить своему богу. Надеюсь, вам быстро вправят суставы.

— А заодно и мозги, — крикнул кто-то в толпе, и вокруг послышался смех.

— Проваливай, — отбросив напускную вежливость, велел маг. — И побыстрее.

Похоже, вывих обоих запястий и правда вправил писарю мозги. Во всяком случае, он выкрикнул непотребное ругательство и убрался.

Мой спаситель повернулся ко мне.

— Ну так что? — спросил он, пристально оглядывая меня с головы до ног. — Вы в столице все сумасшедшие или только личные дворяне?

— Послушайте, мастер, я благодарна вам за помощь, но это не даёт вам права…

— Право мне даёт здравый смысл, — перебил меня маг. — Девочка, ты не в своём уме. Зачем полезла в драку?

— Он оскорбил меня, — буркнула я. Под насмешливым взглядом волшебника мне было не по себе.

— Ну и что? — не отставал он. — Много ты бы выиграла, если б тебе пробили голову?

— Не ваше дело, — взвилась я. — Это моя честь и моё право.

— Неизлечимо, — подытожил маг. — Как тебя зовут хоть?

— Элесит, — ответила я. — Леди Элесит. И прошу обращаться ко мне с должным почтением.

Волшебник снова смерил меня оценивающим взглядом.

— Не заслужила, — коротко ответил он. — Куда ты шла?

— Куда бы ни шла, вам со мной не по пути, — уязвлённо отозвалась я. Честь запрещала мне нападать на человека, спасшего мне если не жизнь, то здоровье. А он будто знал, и пользовался своим преимуществом. Вот и сейчас: пропустив мимо ушей мой ответ, он ждал, пока я, наконец, не выговорила: — В храм плодородия. По службе.

— Даже так? — непонятно чем засмеялся волшебник. — Ну, так я до шести ударов полностью свободен. Провожу.

— Я не нуждаюсь…

— Нуждаешься, леди, нуждаешься, — возразил волшебник, разворачивая меня в сторону храма плодородия и подталкивая в спину. — Знавал я парочку таких людей, как этот твой приятель.

Вийник оказался прав: нас поджидали у выхода из храма плодородия. За то время, пока я разговаривала с жрецами и получала благословение (а, помимо него, печать на запрос Ведомства), Куарт успел где-то получить помощь лекаря. Сейчас он стоял у ворот храма с перемотанными запястьями, а рядом околачивались пятеро верзил самого разбойного вида. Маг невесело хмыкнул и встал так, чтобы я оказалась между ним и дверями храма. Моя рука сама собой легла на пенал, но толку от этого, понятное дело, не было, равно как и надежды, что вмешается кто-нибудь из жрецов бога плодородия. Поскольку мы с Куартом оба принадлежали богу закона, разнимать нас служители другого бога не могли. Даже вмешательство Вийника было не совсем допустимо, но, коль скоро его и меня также связывал общий бог, бог знаний…

Сам маг, похоже, о таких вещах не задумывался.

— Где тут ближайшее болото? — спросил он у меня как ни в чём не бывало.

Вопрос поверг в изумление всех собравшихся.

— Болото? — переспросила я. — Зачем вам болото?

— Мне — незачем, — коротко ответил волшебник. — А вот нашим друзьям до него ещё прыгать и прыгать.

— Брось болтать, маг, — угрожающе произнёс Куарт. — Столько народу сразу не заколдуешь.

— Хотите поспорить? — усмехнулся Вийник. — Ну, кто первый запрыгает?

— Ты! — выкрикнул писарь, и все пятеро его приспешников бросились вперёд, на ходу доставая откуда-то короткие дубинки.

Если люди, которые, конечно же, стали останавливаться при виде стычки, и ждали превращения нападающих в лягушек, то они были разочарованы. Волшебник выставил вперёд руку и что-то произнёс. Ближайший нападавший отлетел в сторону, натолкнулся на своего товарища и ударил его заготовленной для нас дубинкой. Тот ответил. Завязалась драка. Ещё двое бросились их разнимать, но, едва прикоснувшись к товарищам, начали их лупить. Последний, не успевший ни броситься на нас, ни присоединиться к товарищам, бросил дубинку на землю и пустился бежать. И, может быть, убежал бы даже, если бы дорогу ему не заступил Куарт. Стоило им столкнуться, как пятый нападающий забыл о бегстве и бросился на нанимателя с кулаками.

Вийник довольно улыбнулся и потащил меня прочь.

— Не будем им мешать, — с притворной мягкостью предложил он.

— Да постойте же вы! — воспротивилась я. — Этих людей надо арестовать за нападение на личного секретаря начальника Ведомства.

— Надо, — не стал спорить волшебник. — Но не с моей помощью. Так ты у нас секретарь? Я как чувствовал. У меня как раз дело к твоему начальнику.

И, не обращая внимания на мои протесты, маг потащил меня по улице в сторону Ведомства.

Глава вторая о том, что подразумевает личная присяга

Стол секретаря стоял в небольшом помещении, из которого в кабинет главы Ведомства вели пугающе огромные резные дубовые двери, занимавшие почти всю стену. Когда место секретаря пустовало, и стол, и внутренние двери хранились в опечатанной кладовой, и к Везеру Алапу можно было зайти напрямик из коридора. Кабинет начальника тогда казался единым помещением. Сейчас же в не приёмные часы я сидела возле Везера Алапа, а в приёмные уходила к себе и назначала очерёдность посетителей.

Когда мы вошли в мой кабинет, на столе лежало несколько дубовых планок с записками от желающих быть принятыми главой Ведомства. Маг покосился на них так презрительно, что я невольно смутилась. Усевшись за стол, я достала бумаги с расчерченным расписанием начальника и сделала вид, что изучаю.

— Сэр Везер Алап сейчас очень занят, — проговорила я, ёжась под насмешливым взглядом посетителя. — Думаю, я могла бы устроить вам встречу с ним через пять дней, если тому будет благоприятствовать…

— Полученная от меня взятка! — перебил маг, и я почувствовала, что краснею. — Девочка, мне не впервой обивать пороги, и, поверь мне, если я хочу быть принятым сейчас, я буду принят.

— Вы не понимаете, — нахмурилась я, уже догадываясь, что маг совершенно прав. Он создавал вокруг себя уверенность, что уж кто-кто, а мастер магии Вийник достигнет своей цели, причём с наименьшими затратами. Бороться с ним у меня не было никаких сил. — Это не мой каприз. Сэр Везер Алап — занятый человек, и он не может…

— Я прошёл бы и так, — улыбнулся маг, прервав меня на полуслове. Он порылся в карманах и извлёк оттуда длинную нить красных бус. — Но не хочу лишать тебя заработка. Держи!

Маг кинул мне бусы и открыл дверь к Везеру Алапу прежде, чем я успела его остановить.

— Это кораллы, — пояснил он, оглянувшись через плечо. — Лучшие из тех, что добыли в этом сезоне.

— Да как вы смеете! — спохватилась я, вскакивая на ноги. Вийник довольно рассмеялся и закрыл дверь перед самым моим носом.

Когда я вошла в кабинет, Вийник салютовал моему начальнику с соблюдением всех правил морского этикета.

— Маг третьей ступени королевского флота мастер Вийник прибыл в ваше распоряжение, сэр! — отчеканил он, дождался приглашающего кивка и тут же упал на стул для посетителей. Везер Алап хмыкнул и покачал головой.

— Проходите, леди Элесит, — прохладно проговорил он, обращаясь ко мне. — Вы уже знакомы с почтенным мастером?

В голосе начальника я услышала прямой намёк на свою плохую работу. Однако магу, похоже, не надоело меня спасать.

— Так точно, сэр! — ответил он вместо меня. — Имел счастье познакомиться с леди этнографом, когда некий сэр внутренний дипломат пытался сделать из леди отбивную.

Везер Алап поднял брови.

— Куарт, сэр, — пояснила я.

— Точно так, Куарт, — благодушно кивнул маг, оставив свой военно-морской тон. — Сэр Везер Алап, дозвольте спросить, у вас в столице все сумасшедшие, или только дворяне кисти? Личные дворяне, я хочу сказать.

— Извольте объяснить вопрос, — проворчал начальник, строго посмотрев на меня.

— Куарт ждал меня у выхода из Ведомства, — нехотя произнесла я, — и затеял свару. Он оскорбил меня, и я вызвала его на поединок. Ну и…

— Проиграла, — безжалостно докончил маг. — Сэр, почему вы разрешаете таким девчонкам бросаться в драку? Этот тип собирался её прикончить, по глазам видно.

— Не перебивайте, мастер, — сухо попросил начальник. — Рассказывайте дальше, леди Элесит.

— Вмешался мастер Вийник и убедил сэра Куарта уйти, — продолжила я. — Мастер предложил проводить меня, и оказался прав: когда мы вышли из храма плодородия, нас ждали. Куарт привёл пятерых бандитов, и они на нас напали. Мастер Вийник… разрешил и эту ситуацию. Мы пришли сюда, и мастер прошёл без записи в ваш кабинет. Я не смогла его остановить.

— Я не о том спрашивал, — проворчал Везер Алап, чему-то улыбаясь. — Почему вы не арестовали нападавших? Что за небрежность?

— Мастер Вийник увёл меня оттуда, — пояснила я.

— Очень хорошо, — буркнул начальник. — Мастер Вийник, теперь я хочу услышать ответ на вопрос, что вы сделали с людьми, напавшими на мою подчинённую.

— Ничего им не сделалось, сэр, — отмахнулся маг. — Поди, до сих пор дерутся у ступеней храма.

— Леди Элесит? — перевёл взгляд на меня глава Ведомства.

— Мастер Вийник направил на них какую-то магию, — нехотя произнесла я, чувствуя себя соучастницей преступления. — Они забыли о нас и принялись драться между собой.

— Посреди улицы?! — возмутился начальник. — Мастер, вы отдаёте себе отчёт о своих действиях?! Вы разве не знаете закона, запрещающего направлять магию на людей, не способных защитить себя? Или вы не давали присяги? Или забыли её слова?

— А нападать впятером на одного ваш закон позволяет? — огрызнулся маг. — Я вам не нечисть, чтобы раскидать пятерых обломов с дубинами и пойти посвистывая. О девчонке бы подумали, ей и так красоту попортили на днях.

Я совершенно забыла об украшавших моё лицо синяках, и неожиданное напоминание меня обозлило. Но начальник знаком приказал мне молчать.

— Очень хорошо, — произнёс он. — Вы можете дать клятву, что коснулись магией только людей, непосредственно угрожавших сотруднице Этнографического ведомства, и что никто из прохожих от неё не пострадал?

— Клянусь! — легко ответил волшебник. — Я только направил их желание драться на их самих. Пошлите кого-нибудь разнять драчунов — они не смогут в свою защиту пальцем пошевелить.

— Очень хорошо, — повторил начальник и дважды позвонил.

Когда в кабинет вошли двое посыльных, Везер Алап набрасывал уже второй приказ, а первый, уже скрепленный печатью, лежал перед ним.

— Возьми приказ, — сказал глава Ведомства одному из посыльных, — отнесёшь в ближайший к храму плодородия пост стражи. Возьмёшь там людей и арестуете дерущихся возле храма. Всех шестерых. Один из них — писарь Департамента внутренней дипломатии Куарт. Его пусть арестуют в первую очередь. Не найдёте там — арестуйте в другом месте. Заключение в тюрьму без права замены штрафом. Потом пусть найдут свидетелей… не менее девяти простых горожан, я думаю. По одному на каждого бандита и четверо — чтобы перевесить слово личного дворянина. Пусть их допросят. Если будут противоречить рассказу леди Элесит — приказываю пригрозить пытками. Применять запрещаю, не тот случай. Пусть скажут, сколько им заплатили за ложь, и заплатят штраф в двойном размере. Всех допрашивать по одному. Понял? Выполняй.

Посыльный с поклоном удалился, и начальник повернулся к его товарищу. Это был тот самый старик, который донёс на меня без малого два месяца назад. Сейчас он стоял перед нами очень прямо и всем своим видом выражал готовность служить людям дворянского звания.

— Ты пойдёшь в Департамент внутренней дипломатии, — приказал начальник. — Отнесёшь протест против нападения их писаря на моего личного вассала, а также против оскорблений, имевших целью спровоцировать поединок. И передай на словах, что сэр Куарт будет сидеть в тюрьме не меньше месяца, а то и дольше. Пока не одумается. Выполняй.

Старик поклонился и ушёл. Начальник строго посмотрел на нас с мастером магии, а мы оба сидели очень тихо и, кажется, даже не шевелясь. Не знаю, о чём думал Вийник, а я была испугана внезапной жестокостью приказов начальника.

— Вы приказали арестовать шестерых людей на основании только наших слов? — нарушил тишину маг. — И угрожать другим людям пытками? И определили меру наказания, не прибегая к суду?

Лицо волшебника приобрело выражение крайнего негодования.

— Любезнейший мастер магии, — неторопливо ответил Везер Алап. — Я имею честь быть потомственным дворянином и, что немаловажно, начальником Ведомства. Я подчиняюсь только королю. Вы понимаете, какую мысль я пытаюсь до вас донести?

— Сэр Везер Алап имеет право судить, — тихонько подсказала я. — Его слово может быть оспорено другим министром или королевским судьёй, и никем другим, а отменено только лично его величеством.

— Вот именно, — поощрительно кивнул мне начальник. — У вас есть ещё вопросы, мастер Вийник?

— Но вы даже не выслушали этих людей! — вскочил на ноги волшебник.

— Меня не интересуют причины, по которым взрослый мужчина собирался, как вы выразились, сделать из девушки отбивную, — отрезал начальник. — И ещё меньше меня интересуют причины, по которым пятеро бандитов, вооружённые дубинками, нападали на ничем не вооружённых мужчину и девушку. Не представляю, как они могли бы оправдаться, а времени слушать ложь у меня нет и не будет.

— Вы даже не допускаете мысли, что мы могли вас обмануть, сэр? — не унимался маг.

— Вот на эти случаи существует личная присяга, — сухо произнёс Везер Алап. — У вас всё, мастер Вийник? Если вы хотите вознаграждения за ваш благородный поступок, то, полагаю…

— Ничего я не хочу, — с отвращением перебил его волшебник. — Я прибыл к вам по поручению королевского флота… сэр. Вышел в отставку и взялся доставить в столицу сведения о добытых для короны островах.

— А, так это вы! — обрадовался начальник. — В таком случае прошу вас сделать предварительное сообщение мне и леди Элесит, а после перейти в распоряжение леди Элесит для более детального доклада. Она как раз занимается подготовкой всех необходимых документов, и вы чрезвычайно поможете в её работе.

Волшебник кинул на меня далеко не ласковый взгляд и послушно уселся обратно на стул.

— О чём рассказывать, сэр? — проворчал он.

— Расскажите о том, как добывали остров, — попросил начальник. Перехватив мой удивлённый взгляд, он добавил: — Да, для дела это не имеет большого значения, и я уже читал отчёты, но хотел бы услышать рассказ очевидца.

— Там рассказывать нечего, сэр, — возразил маг. — Мы получили приказ следовать на манёвры мимо принадлежащего Империи острова. Приближался шторм, и мы решили пристать к берегу. С нами был лоцман не из местных, который указал хорошее место. Пока стояли, набежала толпа имперцев и подняла шум. Потом пришёл их староста. Он сказал, что мы пристали к берегу в том самом месте, где могут приставать только члены императорской семьи. Теперь остров осквернён и Император никогда больше не озарит их божественным светом…

Маг недоуменно пожал плечами. Начальник поощрительно мне кивнул, и я пояснила:

— В Империи верят в божественное происхождение правящей семьи. Император считается собственным сыном Неба, установившего все законы, и все важные должности занимают его родственники. Особа любого члена этой семьи священна, и слуг они воспитывают с детства в своих дворцах, как домашних животных. Кроме них, никто не смеет касаться даже вещей, принадлежащих родственникам Императора до десятого колена. Пристань, несомненно, была священным местом и объектом поклонения. Имперцы верят, что вознесённые возле неё молитвы достигают ушей их божественных заступников. А чужаки для имперцев хуже самых последних и ничтожных нищих. Им пришлось бы убить вас всех, а потом год жечь там благовония, чтобы смыть скверну.

— Очень хорошо, — улыбнулся Везер Алап.

— Лоцман — ваш человек? — почему-то угрюмо спросил волшебник. Начальник Ведомства покачал головой.

— Этнографы не занимаются такими вещами, милейший мастер. Мы только предоставили сведения. Наша задача — собирать сведения, которыми наградил нас бог знаний за наше упорство. Остальное делают служители других богов. Но вы продолжайте.

— Там продолжать нечего, сэр. Мы побили имперцев и отправили их домой.

— У вас были такие распоряжения? — педантично уточнил начальник Ведомства.

— Нет, — всё так же угрюмо ответил маг. — Но мы завоевали остров для короны, а имперцев надо было куда-то девать.

— Весьма разумно, — кивнул Везер Алап. — Полагаю, вам уже вынесли порицание за самоуправство?

— Так точно, сэр, — совершенно спокойно подтвердил маг. Я ахнула от удивления.

— Этим занимается другое ведомство, — пояснил мне начальник, — но я могу вам объяснить суть: короне нужно что-то приложить к ответу на возмущённую ноту Империи. Наши соседи уже не в состоянии воевать, и мы откусываем у них кусок за куском, однако гневить их тоже не стоит: в степях немало племён, которые могут прельститься шелками и винами Империи и пойти мстить нам за чужие обиды. А это значит потерю плодородных земель на южной границе. Поэтому официально «провинившиеся» получают порицание… которое снимается после первого же повода к награде.

— Мы не в обиде, — подтвердил маг, которого изрядно позабавило моё удивление. — Сегодня порицание, завтра награда, а послезавтра шторм и всем нам упокоиться на дне морском. Что море, что корона, всё — стихия.

— Кхм, — предостерегающе кашлянул на это признание глава Этнографического ведомства, но маг ничуть не смутился. — Придержите язык, молодой человек, мне бы не хотелось устраивать вам неприятности.

— Мне не привыкать, — отозвался маг. — Ещё десять лет во флоте я как-нибудь переживу. Всё одно подумываю вернуться.

— А! — понял Везер Алап. — То-то ваше имя показалось мне знакомым. Так это за вас ходатайствовал молодой магистр из Коллегии? Вы девять лет назад нарушили закон о белоцвете, не так ли?

— Десять, сэр, — поправил маг. — И девять лет протрубил во флоте.

— Надеюсь, вам выплатили компенсацию за лишние четыре года наказания? — равнодушно уточнил Везер Алап. — Сердечно рад, что ваш друг обратил наше внимание на этот случай.

— Иначе я бы и дальше тянул лямку на корабле, ведь так? — осведомился маг.

— Вот именно, — сухо ответил начальник Ведомства. — Хотя, как я могу судить, наказание пошло вам на пользу. А теперь, раз об этом зашла речь, расскажите-ка подробней о той вашей вылазке.

— Я всё написал тогда… сэр.

— Разумеется, и это было подшито к вашему делу. Леди Элесит подтвердит, что читала отчёт. Не так ли?

— Да, сэр, — послушно подтвердила я.

— Вы помните тот отчёт, леди, или нам послать в архив? — спросил Везер Алап.

— Нет-нет, — торопливо ответила я. Появляться в архиве мне совершенно не хотелось, это закончилось бы ещё одной ночной дракой. — Разумеется, помню. Однако мастер составлял его не по форме, и некоторые моменты остались неясными.

— Я был готов ответить на любой ваш вопрос, — медленно, с расстановкой произнёс маг, пристально глядя на моего начальника. — Я хотел ответить на любой ваш вопрос. Но со мной не стали говорить. Даже отчёт взяли только как доказательство моего преступления. А теперь вы заявляете мне, что некоторые моменты остались неясными, и хотите знать подробности? Спустя десять лет?

— Друг мой, — снисходительно ответил Везер Алап. — Хочу напомнить, что судила вас Коллегия, а Ведомство только визировало решение Коллегии. Но, кроме этого, допущенная по отношению к вам несправедливость была совершена сознательно, и имела значение поддержания порядка.

Начальник Ведомства постучал рукоятью кисточки по столу и кивнул на меня.

— Вон, леди Элесит тоже удивлена. А всё очень просто, друг мой. Выслушать вас тогда — всё равно что поощрить. Как бы это смотрелось в глазах ваших собратьев? «Мастер Вийник добыл новые знания, и был отправлен служить короне во флоте». Неужели это похоже на наказание? Сколько человек тогда отправилось бы искать белоцвет?

Маг недовольно пожал плечами.

— Вы считаете, один старый глупый закон важнее нового знания… сэр?

— Поддержание порядка важнее любого знания, — поправил Везер Алап. — Да. Вы нарушили закон. Вы за это поплатились в назидание другим, столь же дерзким магам. Закон доказал свою силу.

— И теперь вы хотите знать то, за что я поплатился своей свободой!

— Не надо громких слов, друг мой, — поморщился начальник Ведомства. — Неужели вы считаете, что старая обида важнее нового знания? На этот раз нас не интересуют ни беглые преступники, ни где расположен круг белоцвета, через который вы были перенесены за горы. Нам нужны только добытые вами сведения.

Маг снова пожал плечами.

— Спрашивайте… сэр.

Начальник кивнул на меня.

— Леди Элесит, прошу. Вы ведь ещё не всё забыли, пока работали в архивах?

— А… да, конечно… — Я торопливо вспоминала правила опроса путешественников. — Вот… скажите, там, за горами, с чего живут люди? Чем питаются, из чего делают орудия, во что одеваются?

Маг хмыкнул.

— Я не приглядывался, леди этнограф. Сейчас и подавно не вспомню. Знаю, что они возделывают землю у подножья гор. Там осушенные болота. Хлеба вдоволь. На склонах пасутся козы, вот вам и молоко, и сыр, и шерсть, и мясо. Дерева, как и у нас, не хватает, но с металлом трудностей не возникает, руды с той стороны достаточно.

— А… очень хорошо, — кивнула я. Начальник подвинул к себе лист бумаги и принялся записывать. — Какие у них деньги?

— Денег у них нет, — огорошил меня волшебник. — Они за всё платят магической силой. Я писал об этом, кстати.

— А… да, конечно, — вспомнила я. — Но как тогда живут люди, которые не владеют магией?

— Никак не живут, — пояснил Вийник. — Их там нет. Все жители этой страны — волшебники.

Я оглянулась на начальника, и увидела, что он нахмурился при этих словах. А Вийник между тем продолжал:

— Это место — особенное, других таких на земле нет. Они научились с помощью магии осушать болота, сдерживать обвалы и добывать руду. Но такие заклинания нуждаются в подпитке, поэтому воздух пропитан магией, вытягивающей силу. Так они собирают подати, и это же заменяет таможенный сбор. Если волшебник пытается защититься от этих заклинаний, или там появляется обычный человек, то его очень скоро арестовывают и отводят вниз, работать на осушенных болотах. Никакие объяснения и извинения не принимаются. Каждый должен внести свой вклад, ведь без магии там были бы голые скалы, окружённые подступающим болотом.

— А кто ими правит? — задала следующий вопрос я.

— Я не знаю, как перевести это слово, — ответил волшебник. — Что-то вроде старосты, я бы так сказал. У каждого города есть староста, и у каждой деревни, и над ними есть общий староста.

— Как его выбирают и что он делает?

— Как выбирают — не знаю, — развёл руками маг. — Кажется, это должен быть человек, больше других способный пропускать сквозь себя магию. Но не знаю, как они это определяют. Его обязанности, как у старост у нас в деревнях: решать споры, руководить работами, как-то так. Кроме того, он сторожит… не знаю перевода… резервуар с собранной у жителей магией. Часть её сразу используется на необходимые нужды, а часть собирается… в резервуаре. Кстати, это одна из причин, по которым ведьму может убить первый встречный: ведьма рискует притянуть к себе эту силу, а потом вложить её в какое-нибудь заклинание — просто потому, что не сможет удержать.

— На что ж им такая опасность? — удивилась я, сбиваясь с официального тона опроса.

— Никакой опасности, — пожал плечами маг. — Ведьмы там очень редки.

— Но всё-таки, — не отставала я. — Зачем нужен этот… резервуар с магической силой?

— Как зачем? В случае опасности, обвала, скажем, или землетрясения, староста использует её для спасения людей и их имущества.

— Ах, да, имущество, — спохватилась я. — Кому там принадлежит земля? Скот? Руда?

— Как я понял — всем вместе. В тех условиях попросту невозможно одному поддерживать своё поле или пастбище. Но они как-то делят доходы, причём не поровну, а в зависимости от силы, которую вкладывают в общий труд. В быту они почти не пользуются заклинаниями, и вся их магия уходит в общий котёл. Но я видел, как двенадцатилетний мальчишка остановил небольшой обвал. Это было изящно проделано, я бы так не смог. Я имею в виду, что они не только наделены большой силой, но и умеют её применять, когда это необходимо.

— О, — только и ответила я. Целая страна магов, живущих на началах полного равенства, не могла не пугать слугу короны. — А что вы можете сказать об их языке? Вы писали, что он был вам незнаком.

Маг помедлил.

— Да, поначалу. Но, раз вы, — он кивнул на нас с начальником, — спрашиваете, скажу ещё кое-что.

— Мы вас внимательно слушаем, — заверил его Везер Алап, делая какие-то пометки на листе бумаги.

— Мне кажется, их язык происходит от нашего, — признался маг. — Они иначе произносят слова, я сначала никак не мог уловить ничего знакомого, и они совершенно не используют слова, заимствованные нами у Империи. Мне пришлось бы долго объяснять им… ну, скажем, чем занимаются в Этнографическом ведомстве или что такое дипломатия.

— Даже так? — поднял брови начальник. — Вы не думаете, что жители этой страны — потомки сбежавших от нас магов?

— Я этому не удивлюсь, — подтвердил волшебник. — Их страна недоступна ни для какого другого пути. С запада и юга — непроходимые горы, с востока и севера — гибельные болота. Они живут в полной изоляции ото всех, кроме случайных гостей. Не могли же они возникнуть из камня!

— В самом деле, — кивнул Везер Алап. — А много к ним попадает людей?

— Я не знаю, — покачал головой маг, и я заподозрила, что он солгал. — Вряд ли очень много: белоцвет вянет, когда кто-то проходит через круг, и, пока он не восстановится, им нельзя будет воспользоваться.

— Понимаю, — проговорил начальник Ведомства. — Теперь скажите, как специалист — отличается ли их магия от той, которой пользуетесь вы сами и ваши товарищи?

Маг, казалось, заколебался.

— В основном нет, — наконец, ответил он. — Я говорю, конечно, не о конкретных заклинаниях. Наша наука ушла далеко вперёд, с тех пор, когда они, как я думаю, перешли через горы, они тоже что-то придумывали. Но сам принцип — он одинаков… в основном.

— То есть есть и какие-то принципиальные отличия?

Волшебник покачал головой.

— Я плохо помню, сэр. Но что-то зацепило моё внимание.

— Хорошо, оставим этот вопрос, — предложил Везер Алап. — Вы можете сказать, сколько человек может пройти через круг белоцвета?

И снова в ответе волшебника прозвучала фальшивая нота:

— Три-четыре — самое большее, сэр. И после этого цветы будут вялыми ещё несколько месяцев.

— Очень хорошо, — кивнул начальник Ведомства. — Но, прошу прощения, леди Элесит, я вас прервал ваши расспросы. Продолжайте.

— Нет, то есть да… — собралась с мыслями я. — Архивы рассказывают о древнем племени, оттеснённом нашими предками на юг и на восток. Однако их язык отличался от нашего, и нет сведений, владели ли они магией. Так почему…

— Я не видел ваших архивов, — поднял руку маг, делая упор на местоимении. — Во всяком случае, ваши предки оттеснили дикарей на западную часть гор, и было это не менее двух тысячелетий, не так ли?

— Да, возможно, — растерялась я, обескураженная ударением, которое маг делал на слове «ваши». Впрочем, маги всегда были странными людьми и противопоставляли себя всем остальным сословиям королевства.

— И как вам должно быть известно, с нашей стороны королевства в горах никто не живёт. Вероятно, они или погибли в горах или спустились с них и смешались с вашими предками, а нынешние жители гор населяют совсем другое место и попали туда совсем в другое время. Вы хотите ещё о чём-то спросить?

— О, о многом! — воскликнула я. Надо было узнать, как женятся эти люди, как воспитывают детей, уважают ли мужья жён, а жёны детей, и, кроме того…

— Прошу меня простить, леди, — улыбнулся маг, который, как только я стала задавать вопросы, казалось, проникся ко мне некоторым уважением. — Но мне пора идти по другим делам и на многие вопросы я ответить не успею.

— Но ведь завтра вы вернётесь? — огорчилась я.

— Если вы этого хотите, — вежливо ответил он. — Но я полагал, что вы собирались говорить со мной о новом приобретении короны, а послезавтра я собирался уехать из Элойзы..

— В самом деле, — согласился начальник. — Мы увлеклись, прошу меня простить. Последний вопрос, мастер Вийник, и мы вас отпустим. Завтра же вы будете говорить только с леди Элесит.

— Согласен, — усмехнулся волшебник. — Задавайте свой последний вопрос.

— Во что верят жители той страны? — выпалила я. Из всех не заданных вопросов этот показался мне самым важным. — Каким богам они поклоняются?

— Не нашим богам, это точно, — пожал плечами маг. — Я не слышал от них ни одного слова на эту тему. По-моему, они верят только в одно: любое поклонение опасно и может разрушить мир.

— Вот как? — поднял брови начальник.

— Их мир, я имею в виду, — поправился маг. — Страну.

— И с чем это связано, вы не знаете? — уточнил Везер Алап.

— Не имею ни малейшего представления. Могу я идти?

— Разумеется, — отпустил мага начальник Ведомства. — Завтра, я надеюсь…

— Да, сэр, я помню, — небрежно ответил волшебник и ушёл, едва кивнув нам на прощание. Когда за наглецом закрылась дверь, Везер Алап рассмеялся.

— Сэр? — удивлённо посмотрела на него я.

— Прошу прощения, дитя моё, — хмыкнул начальник. — Меня позабавило поведение нашего нового друга.

— Маг, — поморщилась я. — Их воспитывают безо всякого почтения к тем, кто их выше и знатнее.

— Вот как. — Везер Алап внимательно посмотрел на меня. — Занятно.

— Сэр? — насторожилась я, почувствовав в голосе начальника что-то странное.

— Неважно, дитя моё. Лучше ответьте мне, когда вы отправлялись в свою первую экспедицию, каким вы видели своё будущее? О какой награде вы мечтали?

— Вы же знаете, сэр, — удивилась вопросу я. — Представление ко двору и потомственное дворянство.

— Да-да, конечно, дитя моё. Ну, а после? Если бы вы смогли отличиться и дальше?

Я растерялась. Это я помнила всегда, как манящую и недостижимую мечту.

— Дворянское звание для будущего супруга и выделение своего феода с правом построить там крепость.

— А вы когда-нибудь задумывались, что последняя награда предназначалась только для женщин? — огорошил меня начальник.

— Нет, сэр, — ответила я. — Но почему?

— Ну, а где корона могла бы выделить вам феод, вы задумывались?

— Нет, — обескураженно призналась я. В самом деле, страна была поделена между городами и владениями баронов на западе. Найти ничьи земли было совершенно нереально, а старинные роды не торопились оставаться без наследников.

— Как и все ваши товарищи, — хмыкнул начальник. — Всё очень просто, дитя моё. По замыслу Ведомства, отличившиеся девушки должны были быть выданы за безземельных рыцарей или ополченцев, которые будут возведены в рыцарское достоинство. И феод новой чете должен быть выделен не в сердце королевства, а на фронтире, с тем, чтобы они устанавливали власть короны на новой земле. По замыслу, рыцарь держал бы замок и обеспечивал порядок на земле, а его леди давала бы ему советы по тому, как обращаться с завоёванными народами.

— Но зачем? — не выдержала я. — Зачем непременно женить? Неужели они не могли бы просто вместе работать? И какую награду получали мужчины-этнографы?

— Свадьба нужна была для того, чтобы и слуги короны, и варвары видели — здесь только один хозяин, не два. Чтобы все решения воспринимались как единые. А что до мужчин-этнографов, то мы получаем то же, что и другие дворяне кисти — продвижение по службе. Как, ты думаешь, я стал главой Ведомства?

— Выслужили, сэр, — ответила я. Это знали все. — За ваше исследование степняков и успешное…

— Я помню, дитя моё, — остановил меня начальник. — Одним словом, продвижение по службе всегда считалось мужской наградой. Однако…

— Сэр? — затаила дыхание я. Казалось, начальник подводил меня к какой-то очень важной мысли, но я всё никак не могла угадать, к какой.

— Зачем, как вы думаете, я принял вашу личную присягу? — вместо объяснений спросил Везер Алап. Я в изумлении уставилась на него: ответа я не знала. Но признаться в этом не успела: начальник поднял руку, призывая к молчанию, и продолжил: — Конечно же, не для того, чтобы решать ваши мелкие дрязги и наказывать ваших обидчиков. Мне нужен доверенный человек, такой, которому я могу поручить любое дело, и положиться на его слово, как на собственное. Вы понимаете меня?

— Но, сэр! — запротестовала я. — У вас полно более опытных подчинённых.

— Разумеется, — спокойно признал Везер Алап. — Но только ты принесла мне личную присягу.

— Но вы могли бы… — промямлила я и осеклась, увидев, как начальник качает головой. Внутри всё похолодело при мысли о том, что Везер Алап собирается поручить мне какое-то страшное дело, из которого я, быть может, не выберусь живой…

— Ты, конечно, можешь отказаться, — задумчиво проговорил начальник. — Я не попрекну тебя и словом, но, мне кажется, ты не хуже меня понимаешь, что верность — понятие обоюдное.

Сглотнув, я кивнула. Никогда раньше, читая красивые старые истории, я не задумывалась о том, что желанный титул однажды свяжет меня по рукам и ногам моим же собственным словом.

— Что надо делать? — тихо спросила я.

— Прежде всего — не торопись, — улыбнулся начальник. — И не считай, что ты обязана немедленно бежать выполнять моё задание. Выжди благоприятный момент. Понимаешь меня?

— Да, сэр.

Становилось всё страшнее. Почему начальник так тянет?

— Зимой сюда приедет твой старый знакомый, Залемран, — перешёл Везер Алап к пояснениям. — Я полностью доверяю его таланту, и уверен, что он сможет разрушить заклинания, которые не дают тебе ночевать вне Ведомства. После чего я отправлю тебя в Карвийн. Возможно, на дополнительное обследование, возможно, найдётся другой предлог.

— Но, сэр!.. — запротестовала я и умолкла под строгим взглядом сюзерена. Верность — понятие обоюдное. Что, кроме клятвы верности, может заставить жителя столицы добровольно сдаться магам Карвийна для изучения?

— Там твоя задача будет выведать, где находится круг белоцвета — тот самый, через который наш друг мастер Вийник попал за горы. Поступай как знаешь — спрашивай, подглядывай, улещивай, но найди круг. И войди в него.

— Сэр! — ахнула я. — Это же преступление!

— Я дам тебе разрешающую грамоту. Тебе и твоим спутникам, потому что лучше всего будет, если магистр будет сопровождать тебя. Если его друг к вам присоединится — ещё лучше.

— Но, сэр, почему вы просите об этом меня?

Везер Алап пожал плечами.

— Ты чем-то приглянулась этим магам. Это гордое и скрытное сословие, они не согласились бы участвовать в экспедиции, даже если бы их просил бы об этом сам король. Они вообще не уважают дворянство. А с тобой разговаривали, тебе помогали, тебя готовы вытаскивать из бед. Я давно ждал этого случая, и сейчас не намерен его упускать.

— Да, сэр, — склонила голову я.

— Если вернёшься, получишь потомственное дворянство и должность моего доверенного человека, — добавил начальник.

«Если»! По словам Вийника, люди, не обладающие магией, вовсе не могут вернуться оттуда.

— Потому я и предлагаю тебе взять с собой спутников, — проговорил начальник, догадываясь, видимо, о моих страхах. — Полагаю, они смогут тебя защитить, если захотят.

— Но…

— И ты сделаешь так, чтобы они захотели, — с нажимом дополнил начальник.

— Да, сэр, — снова склонила я голову.

Везер Алап посмотрел на меня критически. Только сейчас я поняла, что он обращается ко мне на «ты», подчёркивая этим, что ведёт разговор с личным вассалом, а не с подчинённой.

— Помни, девочка, твоя задача — вернуться живой и с раздобытыми сведениями. Никому не понадобится твоё самопожертвование, если ты за горами сгинешь. Думай, выжидай благоприятный момент, и только потом действуй. Поняла меня?

— Да, сэр. Какие сведения вас интересуют?

— Наконец-то, — улыбнулся начальник. — Запомни хорошенько. Мне нет дела до нарушителей закона, скрывающихся за горами. Нет дела — пока нет! — до того, сколько кругов белоцвета по всему королевству. Не трать на это времени. Главное, что ты должна сделать — это доказать связь между жителями той страны и нашими южными лесами. Если ты найдёшь там мага, который заколдовал тебя в начале осени — это самое лучшее, но будь осторожней. Главное — знания. Поняла меня?

— Но, сэр! — запротестовала я. — Меня заколдовал вовсе не маг, а…

— Перестань, леди Элесит. Я не верю в бабушкины сказки про нечисть. Кто-то очень умный и хитрый, какой-то сильный маг явился сюда и опутал тебя своими заклинаниями. Несомненно, он связан с Заклятыми, этой недобитой сектой. Нечеловеческое существо, дух леса? Полно. Очевидно, он знает все эти сказки, в которые верят на юге, и пользуется ими. Твоя задача — разузнать, какой интерес у наших соседей к нашим лесам. Что там такое — их колония, или они тайно вывозят брёвна к себе на восток?

— Но, сэр! А если это всё-таки дух леса? Вы ведь помните, магистр Залемран говорил о странности наложенных на меня заклинаний.

Начальник раздражённо фыркнул.

— Ты всегда была упрямицей и не слушала, что тебе говорят. Хорошо, будь по-твоему. Если маги, которых ты возьмёшь с собой, подтвердят разницу между наложенными на тебя чарами, и колдовством за горами, то мы вернёмся к нашему разговору. Но я бы на твоём месте не увлекался бы сказками и суевериями. А сейчас иди и займись своими делами.

— Да, сэр, — поклонилась я.

Глава третья о том, как снимаются заклятья

Маг доложил мне все необходимые сведения, и уехал в Карвийн, после чего меня полностью поглотили хлопоты по организации новых рабочих посёлков на захваченном острове. Идея короны использовать служителей бога плодородия для восстановления вырубленных лесов была невероятно ценной: мы рисковали вывести дерево на островах так же, как наши предки сделали это когда-то в королевстве, расчищая землю для пахоты. Разумеется, чудо должно было свершиться не одними молитвами: пусть имперцы уповают на Небо, нам наши боги помогают тогда лишь, когда мы все силы отдаём выбранному делу. В данном случае на острова отправлялись люди, которые будут выращивать новые леса на месте вырубленных, и которые разбираются в том, как живёт дерево, как ускорить его рост, как сделать так, чтобы другие деревья не мешали ему, и как сделать стволы прямыми как стрелы. Меня искренне удивило, что они нашлись в нашей голой стране, но, разумеется, они были не простыми служителями храма: такие люди работали в королевском парке, так что каждого пришлось уговаривать лично, а после составлять адрес на высочайшее имя, приводя доказательства, по которым лучших садовников необходимо отпустить служить короне на завоёванном острове.

Магистр магии Залемран приехал через десять дней после отъезда мастера Вийника и (Везер Алап выглядел ничуть не удивлённым) пришёл на приём к главе Ведомства вместе со своим другом. Они так же бесцеремонно прошли в кабинет, оторвав Везера Алапа от работы с донесениями из фортов на границе со степью, и потребовали, чтобы им было уделено всё внимание моего начальника. Глава Ведомства питал странную слабость к этим людям или, возможно, к их ни с чем не сравнимой бесцеремонности. Он согласился их выслушать, хотя они уже не в первый раз нарушали отлаженный режим его работы и меня подмывало указать нахалам на дверь.

Однако, стоило магам заговорить, как я убедилась в проницательности своего начальника: рассказанное ими в его кабинете было куда важнее рутинной возни с бумагами. Ведьма, откуда-то знающая о работе Ведомства, странные проклятия, которыми она награждала одних людей и не награждала других, волшебный цветок, послуживший ключом в переносном смысле, открыв перед колдуньей двери и внимание магистра магии, и в прямом, отомкнув созданные волшебством оковы. И жуткая лошадь без головы, злым чародейством слепленная из снега…

— Так-так-так, — вымолвил начальник Ведомства, когда друзья закончили свой рассказ. — И вы поверили, что дикарка, которая с трудом может объяснить свои намерения, была послана из столицы?

Магистр развёл руками.

— Я был очень занят в тот день, торопился на совет магистров, и…

— Не оправдывайтесь, друг мой, — оборвал его Везер Алап. — Разумеется, у вас были для этого причины. Но меня больше пугает то, что было сказано ведьмой в разговоре с вашей юной коллегой… как её зовут?

— Леани, сэр, — ответил магистр магии и неожиданно густо покраснел. — Я… мы обручились.

— Вот как? — поднял брови Везер Алап.

— Она… Мне следовало раньше… Одним словом, когда мне передали, о чём она бредит, я был вынужден её навестить…

— Я понимаю, — мягко сказал Везер Алап, прерывая неуместные оправдания мага. — Желаю вам счастья, магистр.

— Спасибо, сэр, — снова покраснел Залемран. — Но я, собственно, хотел сказать — надеюсь, Элесит простит эту вольность, — ведьма не знала моего имени, но говорила о моей поездке сюда, в Элойзу и, простите, о моей «леди». И я не понимаю, откуда…

Он опустил взгляд. Я посмотрела на его друга — тот ухмылялся. На своего начальника: его губы шевельнулись, как бы заканчивая фразу мага: «откуда она могла знать то, о чём я не говорил никому?». Мне никогда бы не прочесть этого, если б такая догадка не пришла бы в голову и мне самой. К щекам прилила кровь. Начальник снисходительно улыбнулся.

— Вы полагаете, что ведьму послал тот же человек, который заколдовал леди Элесит? — спокойно спросил Везер Алап.

— Да, сэр, — подтвердил магистр магии. — Но только он вовсе…

Залемран осёкся и по тому, как поджал ноги его друг, я поняла, что Вийник только что пнул сидящего рядом с ним магистра, призывая его промолчать.

— Так-так-так… — постучал кисточкой по столу начальник Ведомства. — Вы говорите, она представилась именем «Тиселе»?

— Да, сэр, — кивнул Залемран. — Один из моих учеников говорил, что это имя означает что-то плохое в степи, но никто из нас не знает, что именно.

— Думаю, леди Элесит охотно прояснит этот вопрос, — улыбнулся сэр Везер Алап. — Дитя моё, мы совсем недавно вспоминали, за что меня повысили по службе.

— Вы думаете, что она… — ахнула я. — Не может быть!

— Почему же, леди Элесит, всё сходится, — покачал головой начальник Ведомства.

Магистр Залемран кашлянул.

— Мы все внимание, — напомнил о себе мастер Вийник.

— Сэр Везер Алап имеет в виду, что много лет назад в степях родилась девочка по имени Тиселе, которая пропала в очень юном возрасте, — пояснила я.

— И Ведомство знает наизусть всех детей степи? — поднял брови Вийник.

— Вовсе нет, — запротестовала я. — Но исследования сэра Везера Алапа показали, что такие имена даются раз примерно в сотню лет, как правило, детям — всегда девочкам — родившимся в семьях выдающихся лиц в степях, и всегда при неблагоприятных обстоятельствах. Конкретно эта Тиселе, как уверяли дикари, появилась на свет ровно в тот день и час, когда карательная экспедиция перехватила у водопоя племя её деда и вынудила сдаться после почти целого года преследования.

— И чем же её дед провинился перед короной? — усмехнулся Вийник.

— Он убил этнографа, — ответила я. — Отца Тиселе, как уверяли степняки. За девять месяцев до своего поражения.

Маг присвистнул.

— И впрямь неудачно семью выбрала.

— А что случалось с другими девочками? — уточнил Залемран. — Другими Тиселе?

— Их забивали камнями, — сухо ответил сэр Везер Алап. — Я уже занимал свой нынешний пост, но читал донесение из форта. Старик привёл ребёнка к нам, настаивая, что через несколько лет девочку придётся убить, «пока она не вошла в силу». Я отправил выговор тому этнографу, который разговаривал с ним, потому что из доклада ничего толком нельзя было понять, кроме ложной гордости личного дворянина. Он, кажется, приходился дальним родственником убитому. Но суть сводилась к тому, что Тиселе — имя ребёнка беды, которую необходимо уничтожить за день до совершеннолетия. Иначе степи захлестнёт междоусобная война, которая выльется в завоевательную.

Вийник снова присвистнул.

— Хорошенькая религия!

— Триста лет назад, — тихо сказала я, — степняки напали на Империю, а с неё прошли в королевство, обойдя наши южные леса с запада. Они сравняли с землёй мелкие крепости исконных дворян и разрушили шесть из Семи городов, обломав зубы только здесь. Там, где сейчас королевская резиденция, была столица (потом она разрослась за пределы стен), и её с трудом отстояла армия, усиленная магами Огненного Ордена. Говорили, что рядом с закованным в дорогую броню вождём завоевателей всегда видели женщину, которая не носила даже лёгких степных доспехов. Стрелы её не брали, а вражеские воины убивали с её именем на устах. Её всегда видели на самом тяжёлом участке битвы, но она никогда не носила оружия. В конце концов против неё вышли огненные маги и я даже читала, что под их волшебством она не сгорела, а исчезла, словно была потушенным пожаром. Пожаром войны.

Всё, связанное со степями, в Ведомстве знали наизусть: молодые этнографы воспитывались на рассказах о блестящем возвышении Везера Алапа, и на всём, хоть бы и косвенно с этим связанном.

— Вы это серьёзно? — нетерпеливо осведомился Вийник, едва дождавшись перерыва в моём рассказе. — Не может быть, чтобы вы верили в подобные сказки!

— Разумеется, составленные триста лет назад хроники страдали излишней фантастичностью, — понимающе улыбнулся сэр Везер Алап. — Однако я склонен верить в то, что завоевателей возглавляла женщина по имени Тиселе, как и в то, что сама она не носила оружия. Легенды степняков сходятся в этом с нашими хрониками, а также добавляют, что следующие две девочки с этим именем были уничтожены. Собственно, их история завоевания носит в первую очередь поучительный характер и предостерегает против неуместной — с их точки зрения — жалости. Так что и нашу современницу ждала жестокая смерть.

— Но почему вы уверены, что девочка пропала, а не была тайком убита? — нахмурился Залемран.

— Потому что тогдашнему этнографу (следующему после того дальнего родственника, если вас это интересует) передали приглашение на обряд забивания девочки камнями, — хладнокровно пояснил начальник Ведомства. — А после принесли извинения за невольный обман.

— Приглашение? — подскочил несдержанный Вийник. — Обряд?! Дикари хотели убить человека, а ваш служащий собирался любоваться этим?!

Залемран потянул его за рукав, но мастер магии не обратил внимания на увещевания друга.

— Мы не имеем права вмешиваться в чужие верования, — спокойно пояснил Везер Алап, которого раздражение волшебника, похоже, забавляло.

— Но она наполовину нашей крови! — не унимался Вийник. — Её отца ведь убили тоже по своим верованиям, но вы послали войска!

— Её отец присягнул короне, — сухо напомнил начальник Ведомства. — Король не может позволить кому бы то ни было нападать на своих слуг.

— Но она была его дочерью! — настаивал маг.

— Незаконной, — уточнил начальник Ведомства.

— Ну и что?!

— Мастер Вийник, — не сдержалась я. Странно было видеть, как взрослый и, вроде бы, немало повидавший человек так беснуется по поводу совершенно незнакомой ему девчонки. — Ведите себя прилично в кабинете главы Этнографического Ведомства. Вы не на пристани матросов созываете.

Вийник сел, смерив меня тяжёлым взглядом.

— Девочка моя, если бы ты знала, какие мерзости творятся, когда людей начинают делить на дикарей и своих…

Он не договорил и махнул рукой.

— Как бы то ни было, Тиселе избежала смерти, попросту исчезнув из степей, — снова завладел разговором сэр Везер Алап. — Искали следы, искали кости, обрывки одежды — и не нашли ничего. Она попросту исчезла. И вот объявилась спустя несколько лет.

— Ребёнок беды… — задумчиво проговорила я. — Ведьма.

— Любопытно, что встретившаяся вам девушка, — продолжал начальник, бросив на меня строгий взгляд, — очевидно носит одежду ещё не созревшей девушки. По их обычаям девочку переодевают в платье по достижению совершеннолетия — очень раннего по нашим меркам, — после чего она считается невестой и может быть выдана замуж. Однако Тиселе обычно ожидает смерть за день до обряда. Интересно, что она так и не переоделась.

— Вы полагаете, она всё ещё считает себя степным ребёнком? — уточнила я. — Который так и не вырос, раз она не прошла обряда?

— Мы можем только гадать, — пожал плечами мой начальник. — Во всяком случае, это не представляет особой важности. Гораздо существенней её связь с тем шпионом, который наложил заклятье на вас, дитя моё. Я не разбираюсь в магии, но мне кажется существенным тот факт, что способности Тиселе к общению — я имею в виду знание нашего языка — были столь сильно завязаны на проявление ею магических способностей. Может ли быть так, что её обучали с помощью волшебства?

Маги переглянулись и одинаковым движением пожали плечами.

— Мы никогда не слышали о подобных методиках, — осторожно проговорил Залемран, — но это не означает, что их не существует. Эта ведьма обладает той же природой магической силы, что и стра… э-э-э… напавший на леди Элесит шпион — это очевидно. Очевидно и то, что она никогда прежде не занималась своим колдовством в освоенных нами районах: она совершенно не умеет скрывать свои намерения, как это умеют привычные нам ведьмы, и совершенно не таясь тянет магическую силу, чего они вообще никогда не делают.

— Я слышал, среди Заклятых иногда попадались ведьмы, — вмешался Вийник. — Их натравливали на пойманных городских магов, если могли, и потом распределяли отнятую силу между членами секты.

— Интересная информация, — оживился Везер Алап. — Вас не затруднит позднее поделиться ею с леди Элесит под запись? Нам так мало известно о Заклятых, что любые сведения могут оказаться существенными.

— Не затруднит, — угрюмо ответил мастер магии, который, похоже, всё ещё дулся на меня за равнодушное отношение к дикарским обрядам. — Кстати, если вам интересно, мы с Залемраном состряпали отмычку к связывающим леди Элесит чарам.

«Леди Элесит» маг произнёс с издёвкой, как будто считал меня недостойной такого обращения. Я покраснела и схватилась за пенал, но Вийник смерил меня насмешливым взглядом, и я поникла.

— Мне это чрезвычайно интересно, — мягко заметил Везер Алап. — В таком случае я предпочёл бы, чтобы вы занялись этим как можно скорее, а после леди Элесит расскажет вам подробней о произошедших с ней изменениях.

— Изменениях, сэр? — вскинулся Залемран и впервые за встречу внимательно посмотрел на меня. Под его взглядом мою шею словно стянула петля, и кожу обожгло болью. Я захрипела, вскинула руки, пытаясь оттянуть верёвку, но ничего не нащупала. Вийник присвистнул, вскочил на ноги и стремительно шагнул ко мне за спину. Прежде, чем я успела бы что-то сказать, он положил мне руки на плечи. Боль сделалась нестерпимой, дыхание прервалось, в глазах потемнело и сердце сжалось от животного страха смерти. А потом поверх верёвки легли чужие пальцы. Сухие, тёплые, шероховатые, они словно делились жизненной силой. Петля ослабла. Я судорожно вздохнула несколько раз и разразилась мучительным кашлем. Лёгкие дёргались, требуя вдохнуть как можно больше воздуха, меня трясло и колотило крупной дрожью. Вийник сжал руки на моих плечах, удерживая на месте.

— Чуть не угробил девчонку, — бросил он своему другу. — Чего сидишь, помогай давай.

Залемран кивнул, подошёл ко мне и протянул руки. Я невольно отшатнулась, но Вийник крепко держал, да и магистр магии не думал меня касаться. Он нараспев произнёс несколько неизвестных мне слов на староимперском, которые подхватил Вийник. Воздух передо мной странно засветился зелёным, а из рук Залемрана вырвалось белое сияние. Волшебник обвёл в воздухе между нами полукруг, внутри которого светом начертал непонятные мне узоры. Вийник на миг выпустил мои плечи, и ажурное сияние обняло меня, а после петля на шее опять начала сжиматься. Маг за спиной снова сжал руки, вспышка боли… И я почувствовала себя такой свободной, какой не была уже очень давно.

Залемран снова внимательно оглядел меня, удовлетворённо кивнул и сел на своё место. Вийник остался стоять, не снимая рук, даже когда я раздражённо дёрнула плечами. Впрочем, после пережитого мной предсмертного ужаса чувствовать чужое прикосновение было неожиданно приятно, и я не стала настаивать на разделяющей нас сословной пропасти.

— И? — напомнил о себе сэр Везер Алап. — Вы не могли бы поделиться со мной результатами вашей… работы?

— А разве вы ничего не видели, сэр? — удивилась я.

— Ты видела?! — резко спросил Вийник.

— Ты же заметил оплетающие леди Элесит зелёные линии, — тихо напомнил Залемран. — Возможно, они придают ей подобие магических способностей.

— Ты понимаешь, что это означает? — угрюмо отозвался Вийник. — Лет десять назад я бы поклялся, что такого попросту не может быть.

— Объясните же мне, в чём дело, — взмолилась я.

— Обычный человек хромоскопически и фотоскопически нейтрален, — непонятно начал Залемран. — Маг испускает постоянное белое сияние, имеющее фрактальную структуру, а заклинание его видится как раскладывающийся в многомерные матрицы рисунок из белых же линий. Когда вместо всего этого мы видим оплетающие вас зелёные нити, это кажется чрезвычайно странным и настораживающим.

Объяснений этих я совершенно не поняла, но о причинах догадалась и сама. Лесной страж медленно, но верно превращает меня в существо, себе подобное, и неожиданные «способности» — плод навалившихся изменений. От этого становилось по-настоящему жутко.

— Странно, — обратился магистр магии к другу, — что ты не заметил ещё в тот твой приезд.

— Я не смотрел, — отмахнулся Вийник. — Девчонка вела себя странно, но я списал это на дворянский говор. Она только об этом и говорила.

— Эй! — возмутилась я. — Я бы попросила!

— Естественно, что леди пытается освоить непривычные ей переживания через призму уже имеющихся представлений и ценностей, — назидательно произнёс магистр магии, похоже, перепутав нас со своими учениками. — Однако её ненормальная агрессивность очевидно является следствием воздействия, которому она подверглась. Достаточно посмотреть на то, как разгораются зелёные нити, когда леди выходит из себя.

— То есть верёвку мы сняли, но от этой пакости девчонку так и не освободили? — уточнил Вийник.

— Нет, ты же видишь, она проникла в самую суть, а мы разработали заклинание, расплетающее чары, но не влияющее на глубинную структуру живого существа. Тут надо действовать осторожно, потому что иначе мы рискуем привести объект воздействия к летальному исходу.

— Эй! — уже основательно разозлилась я.

— Так-так-так, — постучал кисточкой по столу сэр Везер Алап, привлекая к себе внимание увлекшихся разговором волшебников. — Вот что я скажу. Леди Элесит необходима помощь, и вы двое ей её окажете.

Лицо Залемрана вытянулось.

— Я бы рад, — промямлил он, — но это требует длительных исследований, а я и так с трудом вырвался в Элойзу… меня ждут ученики, и, потом, скоро моя свадьба, а работа над заклинаниями может продлиться довольно долго в силу естественных причин… некоторые структуры требуют дозревания в течение нескольких дней каждый, и я…

— Заль! — возмущённо перебил его Вийник, но сэр Везер Алап только улыбнулся.

— Я понимаю, и ни в коем случае не собираюсь отвлекать вас от ваших обязанностей, почтенный магистр. Однако мы могли бы отправить леди Элесит в Карвийн, чтобы вы могли работать над её спасением, не будучи вынужденным ездить в столицу и обратно. Тем более, что этого же требует соглашение между короной и вашей Коллегией.

— Но, сэр! — взвыла я. Для любого слуги короля нет большего позора, чем быть отправленным в Карвийн для сомнительных магических экспериментов.

— А чтобы не унижать леди Элесит, я мог бы оформить её отъезд как расследование случая, о котором вы рассказали, — как ни в чём не бывало продолжал начальник Ведомства. — Мастер Вийник покажет ей деревню, в которой объявилась ведьма, потом леди перенесёт своё расследование в город. В конце концов, и эта процедура полностью согласуется с нашими законами.

Я подавилась протестами, понимая, что спорить бесполезно: Везер Алап уже всё решил. Он был твёрдо настроен отправить меня за горы через круг белоцвета, и сейчас собирался воспользоваться открывшимся шансом.

— Это не очень удобно… — начал было Залемран, но Вийник перебил его:

— Мы согласны. Сделаем что можем.

Он хлопнул меня по плечу и, наконец, убрал руки.

— Собирайся, леди.

Мы выехали на следующее же утро. Не то из соображений конспирации, не то — экономии корона не выделила нам кучера, хотя снабдила бумагой, позволяющей брать лошадей на станции. Поэтому на козлах сидел мастер Вийник, и магистр Залемран составлял ему компанию, оставив меня одну ехать внутри линеи, небольшого зимнего экипажа. Первый снег выпал так рано и обильно, что линея легко летела по уже хорошо накатанной дороге. Ехать было тепло: рядом со мной поставили грелку-жаровню. На королевской дороге лошадей можно менять каждые три часа, и мы мчались, почти не останавливаясь, до самой развилки, на которой и свернули в Карвийн. Дальше поехали спокойней: свежих коней взять было неоткуда. Жаровня погасла, остывающие угли неохотно расставались с теплом, и я поплотнее закуталась в шубу. Наслаждение скоростью ушло, сквозь промасленную бумагу, натянутую на окошках, проникало всё меньше света, и я невольно прислушалась к доносящемуся спереди бурчанию. Маги изволили обсуждать меня.

— А ты предпочёл бы её бросить? — устало, как будто не в первый раз, спрашивал Вийник. — Сам же говорил — весну не переживёт. Пусть дворянка, но мы люди или степные варвары?

— Я же не отказываюсь! — закипятился Залемран. — Но везти её в Карвийн…

— У тебя есть другие варианты?

— Сам посуди, что я скажу Совету? — не унимался магистр. — Мы везём этнографа с инспекцией!

— Соврёшь что-нибудь, — предложил Вийник. — Например, скажешь правду.

— Заткнись!

— И не из-за Совета ты дёргаешься, — хладнокровно продолжил Вийник. — Всё дело в этой курице, на которой ты сдуру обещал жениться.

— Не говори так о Леани!

— Даже если она в тебя втюрилась, это не повод голову в петлю совать, — настаивал мастер магии.

— Заткнись!

— Тогда бы и переживать было не о чем, — закончил свою мысль Вийник.

— Дело вовсе не в этом, — запротестовал Залемран. — Но поселить девушку у себя дома… Это неудобно, понимаешь?

— Ну, хочешь, останемся в деревне до конца лечения. Потом отправим в Элойзу, не завозя в Карвийн.

— Издеваешься? Держать леди в деревенском доме, когда…

— Когда ты сам рассказывал, в какой дыре она жила, — перебил друга Вийник. — Да для неё кровать с тюфяком — уже верх роскоши!

В голосе мага слышалась откровенная враждебность, и она задела меня куда больше пренебрежительного смысла его слов. Злость постепенно поднималась во мне, требуя выхода. Кто он такой, чтобы так обо мне отзываться?

— Нет, это невозможно, — продолжал протестовать Залемран. — У меня в Карвийне ученики, обязанности…

— Леани… — подхватил Вийник.

— Заткнись!

— Ну, хочешь, я с ней сам поговорю, — предложил Вийник. — Честно заверю, что ты ни-ни, и вообще пальцем к леди не прикасался, и не смотрел даже, и не думал.

— Замолчи!

В линее послышался тихий глухой звук, похожий одновременно и на рычание, и на шипение. Я не сразу поняла, что издаю его сама.

— Или скажу, что сам на неё глаз положил, а? Тогда-то Леани точно отцепится.

— Прекрати!

Рычание набрало силу и звучность, от которых мороз пробирал по коже. Лошади испуганно захрапели и понесли. Меня швырнуло на вбок, на дверцу, к счастью, закрытую, потом в другую сторону. На козлах что-то кричал Залемран и сыпал ругательствами Вийник. Линея неслась, едва ли касаясь полозьями снега, куда-то в сторону от дороги, меня трясло и швыряло в разные стороны, а, может, я металась по крошечной клетке, сходя с ума от страха и злости и не видя пути к спасению. Внезапно всё кончилось.

Лошади устали и успокоились, а, может, смирились перед хваткой Вийника. Линея остановилась, я утомлённо вернулась на сидения, и с ужасом увидела на дверцах и обивке следы царапин. Здесь метался и драл когтями всё вокруг кто-то очень опасный… Маги рывком распахнули дверцы.

— Так-так-так… — Вийник передразнил Везера Алапа и вскочил на подножку. Я съёжилась на сидении и глухо зарычала. От магов исходила чужая, враждебная мне и всему живому сила, к тому же они перекрывали пути к свободе. Мастер был готов отразить любую атаку, а вот магистр показался мне скорее растерянным, и если внезапно броситься, может быть…

— Леди Элесит, — спас положение Залемран, — вы в состоянии говорить?

— Что вы хотите, магистр? — справилась я с собой. Выдавливать из себя звуки человеческой речи было сложно и неприятно, как будто моё горло не было для них предназначено. Но маг меня понял.

— Вы можете объяснить, что предшествовало подобной… трансформации? — заинтересованно спросил он.

— Я вас не понимаю, — холодно ответила я, кое-как совладав со своим горлом.

— Мой друг хочет сказать, — насмешливо пояснил Вийник, который всё это время молча и с любопытством меня разглядывал, — что у вас светятся глаза, изменился прикус зубов, на руках отросли когти и увеличилась в размерах ушная раковина. И то, как вы выглядите, вносит ясность в вопрос «какой зверь напугал рычанием лошадей», тем более, что голос у вас тоже изменился. И вот теперь, когда я вам объяснил значение слова «трансформация», сделайте над собой усилие, и вспомните, с чего всё началось. От чего вы зарычали?

— Вы издеваетесь надо мной! — вскипела я, привычно нащупывая пенал. Пальцы как будто что-то кольнуло, и я поспешила отдёрнуть руку.

— Разве что самую малость, леди Элесит, — признался маг. — Но я считаю здравым предположение, что изменениям подверглась не только ваша внешность, но и личность, а также умственные способности. Проще говоря — возможно, вам стало труднее меня понимать.

— Понимать вас?! — уже совершенно по-человечески рявкнула я, выведенная из себя его равнодушно-насмешливым тоном и изучающим взглядом. — Чего же трудного — понимать вас, когда вы позволяете себе издеваться над личной дворянкой и только что обсуждали меня как будто я подзаборная шлюха, и вам достаточно только…

— А… — осенило мастера магии. Он слегка расслабился, сцепил пальцы и принялся ими по очереди вертеть. Мне показалось, что из-под пальцев исходили знакомые грязно-жёлтые отблески, но как определить, когда мои собственные глаза светятся зелёным? — Леди подслушивала?

— Подслушивала?! Да вы орали так, что вас было слышно за версту.

— Мы приносим искренние извинения, — вмешался густо покрасневший Залемран. — Уверяю вас, ни я, ни мой друг не хотели допустить ни малейшей…

— Да ладно тебе, — перебил друга Вийник. — Ну, обсуждали. Почему бы и нет?

— Почему бы и нет?! — ещё больше разъярилась я.

— В самом деле, — настаивал маг. — В конце концов, личные дворянки для того и предназначены, чтобы…

Он не договорил. Прервал свою возмутительную речь на полуслове, быстро выбрасывая вперёд руки, озарившиеся белым сиянием. Жёлтые отблески терялись за яркостью этого света. На сияние я и натолкнулась в какой-то пяди от наглеца и его горла. Меня пронзила острая боль, по сравнению с которой пытки стража казались лёгкой щекоткой, а после отшвырнуло на сидение.

— Вообще-то я имел в виду «для того и созданы, чтобы на них жениться», — с издёвкой пояснил мастер магии, продолжая удерживать перед собой безжалостный белый свет.

От безумной боли я не могла ни крикнуть, ни пошевельнуться, под воздействием магии, казалось, горело всё тело и сгорала душа. И мучительней всего жгло левую руку в том самом месте, где её когда-то поцеловал лесной страж. Мастер боролся своей магией с живым волшебством леса.

— Вийник… — неуверенно окликнул друга магистр.

— Я почти уверен, что сумею вытянуть из неё эту заразу, — спокойно бросил мастер, — так что не мешай и придержи лошадей. Сейчас леди начнёт орать.

Он шевельнул пальцем, и сияние стало отползать к нему, вытягивая за собой извилистые зелёные нити. Меня словно заживо резали на куски. В эту минуту я могла бы согласиться на всё, что угодно, лишь бы боль остановилась.

— Прекрати это! — потребовал магистр. — Разве ты не видишь, что происходит?

— Я сказал, иди к лошадям! — рявкнул Вийник. — Второго случая может не представиться.

Я сползла с сидения на пол, упав к ногам пытавшего меня мага. Залемран действительно ушёл, и заступиться за меня было некому. Нитей становилось всё больше, и в них уже можно было разглядеть рисунок, когда Вийник вдруг дёрнулся, а после выпал из линеи.

— Ты в своём уме?! — заорал он. Боль прекратилась так же резко, как и началась, белое сияние погасло, и зелёный узор, крутясь перед моим взглядом, стал медленно оседать на моё распростёртое на полу тело. Не было сил ни пошевелиться, ни даже застонать. А снаружи линеи разгорался спор магов.

— Ты спятил! — кричал Залемран. — Совсем одичал на море! Напасть на этнографа! Когда она на задании! Ты мог бы её убить! Нас бы сгноили на каторге!

— Это ты её чуть не пришиб! — заходился Вийник. — Я нашёл способ вытянуть из девчонки зелёную заразу, и как раз начал выделение нитей, когда ты меня оттолкнул. Кто так прерывает заклинания?! Зачем ты вообще полез ко мне под руку?!

— Ты даже не спросил её согласия! — настаивал Залемран. — Оскорбил, напал, едва не угробил…

— Да не мог я её спросить!!! — завопил Вийник. — Это ж не человек был, ты ж видел, в кого она превратилась! Я нарочно её провоцировал, во время злости нити видно и можно выплести. А в следующий раз она затаится. У девчонки, может, последний шанс был, а благодаря тебе она всю жизнь на цепи в Карвийне останется!

— Не мели чушь, — немного успокоился Залемран. — Всё это твои предположения, а факты таковы, что ты оскорбил этнографа, напал на неё магически, нарушил этику мастерства и чуть не убил. Теперь её придётся лечить и успокаивать, иначе обоих нас ждёт тюрьма.

— Вылечим, — пообещал всё ещё злящийся, но уже начавший успокаиваться Вийник.

— И ты принесёшь ей извинения, — потребовал Залемран.

— Это с чего бы? — удивился Вийник. — Ещё я перед нечистью не извинялся!

— Она не…

— Нечисть, — отрезал Вийник. — Заклятые тоже когда-то людьми были. Вылечим — будет опять человеком, а пока — нечисть.

— Боги свидетели, — зло бросил Залемран, — если ты не извинишься перед леди за нарушение этики и причинённый вред, я сам на тебя пожалуюсь совету магистров.

Под разговор магов ко мне постепенно вернулись силы, и я смогла приподняться на локтях. От этого простого движения в груди огненным цветком распустилась боль, и я зашлась в мучительном кашле. Маги немедленно прервали спор и бросились ко мне.

— Доволен? — зло бросил Залемран. Кашель остановился, и я упала навзничь. Возле рта стало мокро и липко, и я с трудом подняла руку, чтобы вытереться. Пальцы окрасились красным. Кровь. Моя кровь. Мне стало страшно.

— Проклятье, — пробормотал Вийник, проводя надо мной слабо светящимися руками. — Проклятье, проклятье, проклятье! Заль, помоги мне её уложить.

— Ты уверен в том, что делаешь? — засомневался Залемран, обходя линею, чтобы зайти с левой дверцы.

— У тебя нет выбора, — с горькой усмешкой ответил мастер магии, склоняясь надо мной. — Или я пытаюсь, или она отдаёт концы прямо сейчас. Да, я осёл, и потом ты набьёшь мне морду, доволен?

— Идиот, — проворчал магистр, вместе с другом укладывая меня прямо на полу поперёк линеи.

— А теперь держи её, — потребовал Вийник, — а то как бы глаза не выцарапала, с такими-то коготками.

— Тебе полезно, — буркнул Залемран, но послушно схватил меня за руки и сцепил их за моей головой.

— На сей раз больно не будет, леди Элесит, — серьёзно заверил Вийник, торопливо расстёгивая на мне шубу. Я попыталась сопротивляться, но чувствовала себя в этот миг слабее котёнка. Напряжённое лицо мастера магии пугало больше его предостережений.

Мастер магии расстегнул на мне редингот, карманьолу и рубашку и положил слабо светящиеся руки на грудь. Я сжалась в ожидании обжигающей боли, но её не было, зато накатили стыд и гнев. Они придали мне сил, и я рванулась вперёд и вверх, пытаясь перегрызть Вийнику горло.

— Держи её, — недовольно проворчал мастер магии, и магистр перехватил мои запястья одной рукой, а освободившейся ухватил меня за волосы, припечатывая мою голову к полу. Я взвыла, злобно и горестно, снаружи захрапели лошади, но не двинулись с места. — Потерпи, леди, сейчас может стать неприятно.

Ещё бы не неприятно! По ощущениям — маг вскрыл моё тело, и сейчас копался в развороченной груди, то и дело задевая кровоточащие раны. Мне пришлось скосить глаза, чтобы убедиться, что пальцы Вийника по-прежнему лежат на коже, а не проникли глубже. Вопреки его заверениям, было невероятно больно и очень противно, но крик никак не мог зародиться в терзаемой магом груди.

— Проклятье, — то и дело бормотал Вийник.

— Убедился? — сочувственно спросил Залемран, без труда удерживая моё дергающееся тело на месте. — Нельзя же так вмешиваться в основу жизни. Это ты порвал, когда на себя потянул нити.

— Без тебя знаю! — огрызнулся Вийник. — Всё, последний штрих и…

«Последний штрих» был почти так же мучителен, как и прошлая пытка. Я взвыла, выгнулась дугой и брыкнула ногами, чувствуя, как отпускает меня один маг и отлетает в снег другой.

— Жить будет, — сдавленным голосом подытожил своё лечение Вийник. Он поднялся на ноги, аккуратно отряхнулся, а после помог мне взгромоздиться на сидение. — Как себя чувствуешь, леди Элесит?

Я осторожно, опасаясь приступа кашля, вздохнула… кажется, ничего не болит. Дышалось необыкновенно легко, в остальном же вернулась страшная слабость.

— Леди Элесит! — встревоженно окликнул Залемран, поднимаясь вслед за другом в линею. — Скажите хоть что-нибудь.

— Обоих на каторге сгною, — еле слышно пообещала я. — Дайте только вернуться в столицу.

Глава четвёртая о том, как переправиться через горы

Очнувшись, я обнаружила себя лежащей на ларе у стены и укрытой моей же шубой, как будто никто не нашёл одеял получше. Над головой свод, чёрная прокопчённая дыра. Под ней очаг. Деревенский дом во всей своей красе. У изголовья сидел мастер магии Вийник, который склонился надо мной, стоило мне пошевелиться.

— Где я? — слабым голосом спросила я.

— Верстах в пяти от Карвийна, — прозвучал ответ. — Мы не смогли найти в темноте дороги и выбрались куда получилось, а тебе был нужен покой.

Я попыталась сесть, но волшебник удержал меня.

— А где?..

— Залемран в соседнем доме, лечит от икоты хозяйскую дочь.

— Нет, не он, а…

— А хозяева этого дома у соседей. Мы не были уверены, в каком состоянии ты проснёшься, и решили не рисковать.

— Да вы… — ахнула я, в красках представив себе, как маги рассказывают крестьянам, что везут опасного монстра и по его вине потеряли дорогу.

— Мы сказали, что леди в обмороке, потому что испугалась, когда понесли лошади, — с усмешкой пояснил волшебник. — И что только ночное время заставляет нас оскорбить утончённость леди деревенским домом, а уж его жителей ей и вовсе видеть не по чину.

— Фигляр, — проворчала я, снова предпринимая попытку усесться. — Выставил меня чудовищем перед людьми.

— А ты и есть чудовище, леди Элесит, — серьёзно ответил маг. — Мне пришлось тайком блокировать защитные заклинания на воротах, чтобы провезти тебя в деревню. Ты понимаешь, что это значит?

— Ой.

— Вот тебе и «ой». Ты не больна, ты превращаешься в нечисть. Заруби это на своём носу. Мы останемся здесь, пока тебе не станет легче, а потом я повторю попытку тебя вылечить. А до того держи себя в руках и не давай волю чувствам, потому что я единственный, кто может противостоять твоему нападению, и действовать буду жёстко.

— Почему? — только и смогла выдавить я, слишком ошеломлённая, чтобы возмущаться. — Ведь магистр Залемран тоже…

— Магистр Залемран — теоретик, — отмахнулся Вийник, и я почувствовала: лжёт. Причина исключительных способностей мастера магии вовсе не в том, что умеет и чего не умеет его друг. Просто сам Вийник однажды приобрёл… нечто. Нечто, светившееся слабым желтоватым светом, и дающее ему… дающее… Нет, я не могла понять, что ему давала эта жёлтая магия.

— Хорошо, — тихо сказала я, когда молчание затянулось.

— И вот ещё что, — решительно продолжил волшебник. — Залемран прав, и мы не имеем права подвергать тебя магическому воздействию без твоего согласия или решения совета магистров. Поэтому завтра утром ты напишешь нам бумагу, разрешающую над тобой колдовать.

— Но я вовсе не… — попыталась запротестовать я, но маг меня перебил:

— Или мы повезём тебя в Карвийн, и уже в воротах ты из леди этнографа превратишься в наглядное пособие для учеников Коллегии. Как бы тебя ни любил твой начальник, Заклятые вне закона во всём королевстве, а нечисть, бросающаяся с рычанием на людей — тем паче. Решай сама. И спи.

С этими словами он вышел в сени.

Спать! Разве я могла спать после всего, что случилось?! На дворе стояла глубокая ночь, дом был весь предоставлен в моё распоряжение, а покой крестьян оберегался заклинаниями, которыми были опутаны стены и двери. Новыми заклинаниями. Это я ощущала, даже не вставая с постели, сама не зная, откуда пришло ко мне столь ясное знание. Точно так же я чувствовала, что обязана подняться на ноги и как можно скорее покинуть деревню. Мне неудобно, неуютно было рядом с магами и гадко казалось оставаться под защитой заклинаний от нечисти. Как погасить их, как заставить их меня пропустить, я хорошо помнила с ранней осени. Движение, усилие, слова языка, который древнее человеческих языков… Это просто.

Поднявшись, я ощутила необыкновенную лёгкость во всём теле. Застегнула одежду, накинула шубу, натянула сапоги и, ступая так мягко, как никогда в жизни, подошла к двери. Несколько слоёв соломы, почти занавеска. Можно поднять, и шорохом выдать свои намерения. А можно… Солома не дерево, но тоже… растение. Я прижалась к двери всем телом. Мы едины, мы сделаны из одного материала. Вот так. Тепло, любовь и доверие охватили меня… и я едва не забыла, что с этим прекрасным чувством придётся расстаться. Усилие. Боль потери. И вот я стою во дворе и смотрю на звёздное небо. Снаружи домик был ещё неказистей, чем внутри, но, главное, он выглядел клеткой и пах клеткой. Клеткой, в которой меня хотели запереть.

Разум мой, казалось, очистился от всего лишнего, запутывающего и непонятного. Люди вокруг были моими врагами: они защищались от меня холодной и злой магией. Два самых опасных врага были где-то рядом, и присущая им волшебная сила превращала выбранный ими для ночёвки дом в остров белого сияния посреди тёмной ночи. Это было красиво. Ограда, которую я легко прошла благодаря творению неизвестной мне ведьмы, а дальше — беспредельная свобода, за которой скрывается нечто, манящее меня к себе. Засыпанные ранним снегом поля, лунный свет, маленькие светлячки звёзд и, очень близко — горы. Кто же говорил со мной о них? Я не помнила, память не слушалась, подбрасывая только размытый образ власти, мудрости и верности. Его — и моей. Кто-то, с кем я связана, хочет, чтобы я перешла горы, и я знаю, как это сделать, и меня тянет к ним, и манит… там, у подножья гор распускаются цветы, прекрасней которых нет в мире. Мне надо только войти в их круг, сплести венок — и я окажусь там, где должна была быть ещё два поколения назад.

Мысли путались, как это бывает во сне. Откуда-то я знала, что, сплетя венок, нарушу приказ, толкающий меня перейти через горы, но эта мысль была слишком сложной, а впереди был ещё длинный путь. Прокричав приветственный клич полной луне и ласково мигающим звёздам, я выкинула из головы все мысли и пустилась бежать, наслаждаясь силой своего тела и лёгкостью движений.

Круг! Он в самом деле существовал — круг волшебных белых цветов, чем-то похожих на розы, но куда как более мелких. Обычный человек не нашёл бы их в царстве снега. Белоцвет, запретный цветок, над которым не властны ни холод, ни засуха, и который нельзя уничтожить окончательно, даже если выжечь дотла. Пройдёт время, и белые бутоны вновь распустятся на том же месте.

Я наклонилась и погладила ближайший цветок. Он испускал аромат — тонкий и изящный, странно ясный в холодном воздухе. Я сорвала цветок. Был ли он по-настоящему красив? Я не знала. Он был притягателен, и, сорвав его, нельзя было не восхититься тонким гибким стеблем, нельзя не подумать о том, какой прекрасный венок можно сплести из таких цветов. Я сорвала второй и осторожно вошла в круг. Время осталось где-то далеко, словно в другом мире, всё потеряло значение, кроме красоты того венка, который постепенно выходил из-под моих рук. Третий, четвёртый, пятый цветок… вот я сплела уже треть… половину… три четверти…

Лошади заржали так близко, что я вздрогнула и выронила своё рукоделье. Возле круга осаживал предоставленную нам по последней станции двойку коней Вийник. Маг, как и днём, устроился на козлах линеи, а рядом с ним сидел его друг магистр Залемран. Лица волшебников казались совершенно белыми в потускневшем уже лунном свете. Я оглянулась по сторонам и заметила, что на востоке небо начало светлеть. Ночь подходила к концу.

— Так-так-так, — зловеще процедил Вийник, спрыгивая на снег. — И чем это тут занимается благородная леди?

В другой момент я бы запротестовала против подобного обращения: будучи только личной дворянкой, я, разумеется, не была благородной. Но сейчас мне было всё равно, и даже отвечать не хотелось. Я молча смотрела на волшебников, чувствуя, что они не решатся зайти за мной в круг и ощущая себя от того в полной безопасности. К тому же я вот-вот доплету венок, и тогда…

К сожалению, маги не хуже меня знали, что произойдёт тогда.

— Что вы делаете? — ужаснулся Залемран, когда я подняла почти законченное украшение, чтобы примерить его на своей голове. — Леди Элесит, немедленно бросьте, это же белоцвет, он может вас отправить куда угодно! Леди Элесит, будьте же благоразумны.

Предостережение заставило меня засмеяться, и я сама заслушалась собственного смеха. Никогда прежде он не был таким чистым, музыкальным и холодным. От удовольствия я засмеялась снова, и, дразнясь, подняла незаконченный венок над головой, словно собираясь увенчать себя немедленно.

— Прекратите это! — взмолился магистр магии, не решаясь шагнуть ко мне, и я стала медленно опускать венок на свои волосы. — Леди Элесит! Вийник, стой, куда ты?!

Пока магистр кричал, мастер магии молча прыгнул в круг и схватил меня за руку. Воздух вокруг замерцал, всё сделалось белым, и в последнее мгновение Залемран бросился вслед за другом, но опоздал. Белое марево охотно приняло его в объятье, а, когда оно рассеялось, мы стояли на склоне гор, открытые яростному ветру. Внизу простиралась равнина, а за ней уже поднималось огненно-красное солнце. Мы переместились по ту сторону гор.

Мастер магии выпустил мою руку и схватил за плечи. Встряхнул так сильно, что моя голова мотнулась из стороны в сторону. Потом ещё и ещё раз.

— Вийник, перестань! — не очень уверенно потребовал Залемран. Я же не могла говорить от… ужаса? Шока? Восторга? Всего этого и — странного состояния, словно я не могла вспомнить, как произносятся звуки человеческой речи. — Не трогай её, она не виновата.

Голос магистра магии звучал устало и обречённо. Вийник тряхнул меня ещё раз и выпустил из рук. Я повалилась в снег.

— Кого? — раздался резкий голос мага. — Кто, по-твоему, оказался здесь рядом с нами?

Презрение волшебника задело меня за живое и я с трудом поднялась на ноги.

— Не знаю, о чём вы говорите, мастер Вийник, — холодно произнесла я.

Вийник испытующе посмотрел мне в глаза, потом неожиданно улыбнулся.

— Пришла в себя? — как ни в чём ни бывало спросил он.

— Да, и жду объяснений по поводу вашего…

Маг заулыбался ещё шире, словно встретил давнего знакомого. Потом посуровел и серьёзным тоном добавил:

— Деточка, каких объяснений тебе ещё надо? Сама не понимаешь? Я тебе всё рассказывал. Мы с восточной стороны гор, а ты не владеешь магией. Сейчас за тобой придут и уведут вниз, работать в каменоломне или осушать болота. А мы никогда не вернёмся домой.

Ошалев от такой перспективы, я перевела взгляд на Залемрана, который кивком подтвердил слова друга.

— Но почему?

— Воздух в этой стране пронизан нитями, которые чувствуют появление человека и пытаются… э-э-э… скажем проще, тянуть из него магическую силу, — пояснил Залемран. — Если отклика не происходит, в центр этой своеобразной паутины приходит сигнал, и они высылают… стражников, если вам так будет понятно. Если «платить» — а этот процесс заменяет им сбор податей, — отказывается волшебник, то с ним поступают примерно так, как у нас в королевстве, только штраф, разумеется, нематериальный… я имею в виду — магический. Но если это обычный человек…

Маги одинаковым движением пожали плечами.

— Для таких всегда найдётся работа, — пояснил Вийник. — Некоторые вещи нельзя выполнить с помощью магии… или не хочется. Вот на неё-то таких, как ты, и загоняют. Пожизненно.

— Но почему?!

— Они ненавидят всех не-магов, — развёл руками волшебник. — Я никогда не спрашивал, уж прости.

Не знаю почему, но мне не было страшно. Это не была глупость, наивность, не было тут и самообмана, когда человек уверяет себя, что уж с ним-то ничего плохого не произойдёт. Нет, причиной моего спокойствия было знание — ясное, кристальное и чистое, знание, которое привело меня сюда и, конечно же, выведет.

— Но тогда, в линее, вы, кажется, видели во мне какие-то… силы, — уточнила я.

— Я боюсь проверять более тщательно, — был ответ, — потому что магическое вмешательство провоцирует очередной приступ. Но и так видно, что нити к тебе не прикрепились, а, значит, сюда скоро придут.

— Тогда зачем мы стоим здесь? — возмутилась я. — Может, нам лучше…

— Паутина везде, — неохотно пояснил Залемран, — и она уже заметила вас, леди Элесит. Куда бы мы не пошли, стражники будут чувствовать наше местонахождение.

— Тогда давайте вернёмся, пока меня не нашли, — предложила я. — Ведь мастер Вийник же…

— Не говори, если не знаешь, — одёрнул меня волшебник. — Нам придётся ждать, пока белоцвет не расцветёт по эту сторону гор.

— Сколько?

— Не знаю, это всегда происходит по-разному, — пожал плечами Вийник. — Может, день, может, неделю, может, месяц. Но мы не продержимся здесь и до второго удара колокола.

— Плакала твоя свадьба, — обратился он к другу. — Хоть одна приятная новость.

— Прекрати, — вяло отмахнулся Залемран. С самого перехода через круг белоцвета магистр магии казался грустным и подавленным.

— Вы же можете вернуться без меня, — сказала я только для того, чтобы что-то сказать.

— Во-первых, — мрачно ответил Залемран, — когда мы вернёмся через неделю без вас, нас объявят вне закона уже дома. А во-вторых, не было случая, чтобы люди вошли в круг белоцвета не тем же составом, что вышли из него, и вернулись в исходную точку. Вы следите за моей мыслью?

— Вы хотите сказать, что круг закинет вас неизвестно куда? — уточнила я.

— Да, — подтвердил волшебник.

— Но ведь можно же как-то…

— Нельзя, — отрезал Вийник. Помолчал и с интересом посмотрел на меня. — А, впрочем, договаривай, леди Элесит.

— Круг можно направить, — с неизвестно откуда взявшейся уверенностью заявила я. — Для этого нужно… нужно…

Мне опять мучительно не хватало слов человеческого языка. Одно я знала с совершенной точностью: я могла бы войти в круг и заставить его подчиниться мне, сказав всего несколько слов. Вийник внимательно посмотрел на меня, но промолчал.

— Мы не владеем этим умением, леди Элесит, — вежливо ответил мне Залемран. — Да и к тому же…

— Нас объявят вне закона даже если мы вернёмся все вместе, — внезапно сказал Вийник. — Разве что ты сумеешь отвертеться, девочка, ты же, как-никак личный вассал самого Везера Алапа!

— Сэра Везера Алапа, — краснея, поправила я. — И это неправда!

— Что именно? — спросил Вийник, не сводя с меня изучающего взгляда.

— Вас не объявят вне закона, — пообещала я. — Вы же ни в чём не виноваты!

— Ты сама знаешь, как делаются такие дела, — тяжело произнёс маг, делая шаг ко мне. — Никому нет дела до того, кто виноват, есть дело только до исполнения буквы замшелого закона.

Я попятилась. Оба мы отлично помнили разговор в кабинете Везера Алапа, помнили и ту лёгкость, с которой он применял закон и устанавливал свои правила. После всего, что мы слышали тогда, после решений, принятых моим начальником в присутствии мага — как заставить его мне поверить?

Вийник сделал ещё один шаг. Я упёрлась спиной в склон. Сознание вины мешало защищаться. А если маги убьют меня здесь? Что мне не грозит местная стража, я была почему-то уверена, а вот волшебники могли выкинуть что угодно.

— Вы не понимаете! — взмолилась я. — Никто вас ни в чём не обвинит, если мы только вернёмся.

— Вздор! — отрезал Вийник. — Глупые выдумки.

— Да нет же! — со слезами выговорила я. — Поймите же!

— Наивная дурочка, — вздохнул маг и внезапно отвернулся.

— Я знаю, что говорю! — обиделась я. — Сэр Везер Алап обещал мне!..

— Ага! — выкрикнул Вийник. Я осеклась, но было поздно. Маг развернулся ко мне и схватил за плечи. — Выкладывай, леди Элесит. Что задумал твой сюзерен?

— Пустите! — взмолилась я. — Вы мне делаете больно!

— Ещё не так сделаю, если будешь врать! — рявкнул маг мне в лицо, но хватку ослабил. — Девочка, нам с тобой друг от друга никуда не деться. Ты пропадёшь здесь без нас, мы без тебя там. Может быть, хватит недомолвок?

Он разжал пальцы и снова отвернулся. Я покосилась на Залемрана. Лицо магистра магии выражало укоризну и разочарование. Великие боги, как же я устала! Разве я могла знать, что приказ начальника приведёт меня к этому разговору на краю скалы? Если на Вийника я могла обижаться, то магистр Залемран просто хотел мне помочь…

— Начальник Ведомства велел мне переправиться за горы, — сухо призналась я. — Посоветовал взять вас в попутчики, добром или обманом — неважно. Дал мне разрешающую грамоту на эту экспедицию. На меня и моих спутников.

— Это всё? — не поворачиваясь ко мне, спросил Вийник.

— Да!

— Ты добилась своего, — презрительно бросил волшебник. — Довольна?

— Нет! Мастер Вийник, я не заманивала вас сюда, вы сами…

— Но это было частью твоего плана, — уточнил маг.

— Оставь её, Вийник, она не понимает, — подал голос Залемран.

— Неправда! — взмолилась я. — Я попала сюда случайно, и вы знаете это! Я не звала вас с собой! И не требовала ничего!

— Но собиралась, — безжалостно произнёс волшебник. У меня вырвался тяжёлый вздох.

— Я бы не смогла, — тихо проговорила я. — У меня не хватило бы духу. Сэр Везер Алап сказал мне… это был мой последний шанс на карьеру… вам не понять… я была никто без него, совершенное ничтожество. Он возвысил меня… простил… защищал… Он стал всем для меня. Могла ли я отказаться?

— Разумеется, нет, — холодно подтвердил маг.

— Но я бы не смогла, — повторила я. — Я собиралась… правда… но… я просто не умею… он думал, я смогу… не знаю, как… он же не знал, что я… что со мной… что так…

Мне не хватило дыхания, мой голос прервался. Правда ли Везер Алап ничего не знал? Я ведь рассказывала ему, в кого превращаюсь… но разве он мог предполагать, что это поможет мне найти круг?..

Волшебник повернулся ко мне, на лице его медленно расплывалась угрюмая улыбка.

— Даже не знаю, что с тобой делать, девочка, — признался он. — Я ненавижу нечисть. Ты с ними сталкивалась уже, должна понимать. Это не люди, и людям с ним не договориться.

— Но я не…

— Придётся решать теперь — с той же невесёлой улыбкой продолжал маг. — Или ты подставила нас, чтобы выслужиться, или в самом деле не сознавала себя — была нечистью. Что тебе больше нравится?

— Вам так важно, по какой причине меня ненавидеть? — насупилась я.

— Оставь её, Вийник, — снова подал голос Залемран. — Какая теперь разница?

— Ах, да, — посмурнел мастер магии. — А, что, леди Элесит, может быть, ты успеешь переписать на нас грамоту? Тебе-то она уже не понадобится.

От неожиданности и подлости такого предложения я аж задохнулась.

— Мы могли бы дождаться, пока расцветёт белоцвет и найти леди Э… — неуверенно произнёс Залемран.

— Вдвоём против целой страны магов? — перебил его Вийник. — Добро бы это было у нас дома.

Выпалив это, мастер магии отвернулся от друга и надолго умолк. Ветер, смолкнувший было в начале нашего разговора, подул с удвоенной силой. Я поёжилась от холода.

— Потерпи, — зло бросил мне маг. — Недолго осталось.

— Я не виновата, что вы не знаете, как мне помочь, — неожиданно для себя произнесла я.

Маг бросил на меня гневный взгляд.

— Не надо этих штучек, — непонятно предупредил он. — Лучше рассказывай, о чём твой начальник хотел узнать за горами.

— Не скажу, — по-детски надулась я. — Вас это не касается.

Волшебник неожиданно рассмеялся.

— Ладно, меня ваши делишки не интересуют.

— Это вовсе не… — запротестовала было я, но тут из-за уступа вышли трое мужчин, одетых в чёрные мешковатые одежды. Лица их были закрыты — от ветра, подсказала мне интуиция, — и угадать намерения пришедших было невозможно. Я пошарила взглядом по склону, сама не зная, что ищу. Вот он! Выпавший у меня из рук венок белоцвета. Откуда я знала, что он мне нужен?.. Шагнув так, чтобы сделавший шаг к ним Вийник оставался между мной и пришедшими, я подобрала недоплетённый венок. Закончить его было делом нескольких мгновений. И вот я торжественно венчаю себя обманчиво-хрупкой короной.

В тот же миг один из незваных гостей заговорил, обращаясь ко мне.

— Лара террина, ты должна понимать, эти люди — друзья и гости нашей страны. Мы не позволим тебе их убить.

Он говорил на незнакомом, но отчего-то понятном мне языке, только первые два слова были мне неизвестны. Пока я пыталась найтись с ответом, незнакомец повернулся к моим спутникам на нашем родном языке.

— Вам повезло, что вы успели сбить с неё венок, друзья, — произнёс он с тем же старинным акцентом, с которым говорил страж. — Эти женщины крадут у мужчин силу, а потом убивают. Двое сразу — слишком много для Дома Биро Итель.

Биро Итель… как странно… дворянское имя. Имя потомственной дворянки.

— Вы попали бы прямиком в мёртвый лес, — присоединился другой незнакомец, подходя ближе. — Как вас угораздило связаться с ларой? Да ещё с такой, как эта. Лара террина! Небось затеяла ссору с Биро Итель. Она выпила бы вас до дна, живьём!

Мёртвый лес… женщины, крадущие силу… Дом… Заклятые? Да помогут мне семь богов, эти люди принимают меня за нечисть. Прав был Везер Алап, между волшебной страной и южными лесами есть какая-то связь, но как мне узнать подробности?

Когда ошеломлённый поворотом событий Вийник заговорил, я была готова броситься ему на шею от благодарности.

— Значит, Дом Биро Итель в мёртвом лесу? — уточнил он.

— Да, там, где всё у них и начиналось, — подтвердил первый незнакомец. — Они украли силу леса, и он умер, а после стали нападать на людей. Вы там у себя и не подозреваете, что творится у вас на юге. Думаете, отогнали лар от городов — и можно ничего не бояться.

— Что толку, что других Домов больше нет, — добавил второй, — если сёстры Биро Итель рыщут по всей стране?

— Лара террина, — повернулся ко мне первый, — оставьте этих людей.

— Если вы замёрзли, — сказал магам второй, — вы можете обогреться у нас. Мы проводим вас к жилью.

— А как же?.. — неловко покосился на меня Залемран.

— Забудьте о ней! — потребовал первый. — Лары находят дорогу как кошки, только вот вам с ней не по пути.

Третий, всё время державший позади, шагнул вперёд и шепнул что-то на ухо первому.

— А, да! — кивнул тот. — Лара террина, общине надоело, что твои сёстры и ты приходят на нашу землю и уходят, когда вздумается, и ничего не оставляют взамен. Следуй за нами. Тебе передадут послание для Биро Итель и Дома.

— Будь по-твоему, стразар, — кивнула я. — Веди — я готова следовать.

— Вам лучше с нами не ходить, друзья, — посоветовал магам второй стразар. Так здесь называли стражников, вспомнила я. Но вспомнила ли? Знание пришло из ниоткуда, вместе с сотней других слов чужого языка.

— Мы пойдём с вами, — на чужом языке возразил Вийник, и я была ему за это благодарна. Первый стразар стал было его отговаривать, но третий что-то шепнул ему, и он успокоился.

— Главное, не присоединяйтесь к ней на обратном пути, — посоветовал второй на нашем языке, и мы тронулись в путь.

Дорога, змеящаяся по склону горы была достаточно широкой для двух человек и временами расширялась так, что на ней могли пройти в ряд без опаски трое, а иной раз — и четверо. Чутьё подсказывало мне, что мы должны обогнуть утёс и спуститься в поселение ниже по склону, а оттуда по хорошей дороге к подножью горы, в город Келет, стоящий на берегу огромного озера.

Стразары не охраняли ни меня, ни магов, и не слишком заботились о том, чтобы мы шли с ними рядом. И как-то само собой получилось, что первый и третий шли рядом, а второй составил компанию Залемрану, и они не видели, как неуютно я чувствовала себя на склоне, где ветер, казалось, норовил сбросить путников вниз. Это прекрасно видел Вийник, который отстал ото всех вместе со мной и, вопреки своим словам о ненависти к нечисти и предателям, поддерживал меня под локоть всякий раз, когда я оступалась.

— Ты сошла с ума, леди Элесит, — прошипел он мне на ухо, когда спины наших попутчиков скрылись за поворотом. — Зачем ты пошла с ними? За кого ты себя выдаёшь?

— Вы всё поняли сами! — не менее яростно ответила я. — А если бы я отказалась? Я не хочу в их каменоломни!

— Они приняли тебя за Заклятую! — не унимался Вийник. — Проклятье, безопасней было бы идти дробить камни. Ты представляешь, что эти создания делают с самозванками?

— Мы уйдём раньше, чем кто-то спохватится, — возразила я. — И теперь уже поздно что-то менять.

— Нет, погоди! — схватил он меня за руку. — Ты ведь не дура. Мы можем дождаться Залемрана тут. Ему-то ничего не сделают! Мы можем вернуться без него, в конце концов. Какая разница, куда нас выкинет, выберемся. Зачем ты идёшь, как овца на бойню?!

— Вы не понимаете! — вырывая руку, закричала я и двинулась вперёд.

— Не понимаю, — неожиданно мирно согласился маг. — Приказ твоего начальника, так ведь? Что он велел тебе такого, что ты готова рисковать жизнью?

— Я не рискую жизнью, — понизив голос, заверила волшебника я. — Со мной всё будет так, как надо, я это знаю.

— Лара террина, — задумчиво проговорил Вийник. — Вот что ты теперь такое. Так здесь зовут Заклятых… нет. Лара — это обращение к Заклятой, а лара террина — это очень особенное создание…

— Лара террина — та, которая может бросить вызов Биро Итель, а Дом Заклятых — это Дом Биро Итель, — добавила я. — Но кто такая Биро Итель? Почему нечисть зовут дворянским именем?

— Она из дворянской семьи, — пожал плечами Вийник. — Ты же не думаешь, что только простые люди попадают к нечисти? Я слышал, что Заклятые воруют девушек отовсюду.

— Они неправы, — неожиданно для себя сказала я.

— Да уж конечно, неправы! — фыркнул маг. — Чего хорошего в кражах?

— Нет, эти люди. Лара террина… такие Заклятые не могут пить магические силы. Для этого нужна ведьма.

— Ты-то откуда знаешь, леди Элесит?

— Знаю.

На это маг не нашёл, что ответить, и некоторое время мы шли молча — до следующего расширения дороги, где стразары решили нас дождаться. Тот, который заговорил с нами первым, а сейчас шёл впереди, долго вглядывался в Вийника, потом в меня. Искал, как я поняла, признаки сковавших волю волшебника чар. Ничего не найдя, он предложил магу поменяться местами.

— Я не боюсь женщин, — отказался Вийник. — Даже если это лара террина.

— Зря, — буркнул стразар, и больше не настаивал. По-моему, он до смерти боялся сам оказаться рядом со мной и заменить собой «спасённых» магов.

— Ты не ответила, леди Элесит, — вернулся к прерванному разговору Вийник, когда мы снова отстали от остальных.

— О, семь богов! — рассердилась я. — Как я вам объясню? Сэр Везер Алап не верит в лесных стражей, он считает их выдумками. Ему кажется, что на меня напали здешние маги, вот и приказал мне найти тому доказательства. Ему кажется, что они заинтересованы в наших южных лесах и хотят вытеснить нас оттуда.

Вийник опешил.

— Погоди, девочка. Ты же знаешь, кто на тебя напал.

— Ну, да, — подтвердила я. — Я-то знаю.

— Семь богов! — рассердился Вийник. — И ты решила пожертвовать собой, чтобы найти доказательства ошибке твоего начальника?! Девочка, ты сумасшедшая!

— Я принесла присягу!

— Ну и что?!

— Вы не понимаете! Всё ведь сходится: они знают Заклятых, они принимают их у себя!

— Да они их терпеть не могут, ты не заметила?!

— Ну и что? Меня послали искать связь между этой страной и лесами! Я нашла!

— Самое время тогда убраться отсюда, — проворчал Вийник. — Или твой обожаемый начальник хочет, чтобы ты выкрала договор между этими людьми и Домом?

— Нет, он поверит моему слову, но мне надо знать наверняка! Они принимают меня за Заклятую, они хотят говорить со мной как с представительницей Дома! Я узнаю всё, что только можно узнать, даже больше, а потом мы вернёмся! Бог удачи на нашей стороне!

— Говори за себя, — хмыкнул маг. — Я лично и в страшном сне не видел вляпаться в подобную историю. Сама не видишь слабых мест своего блестящего плана? Долго собираешься их обманывать? А если в Келете разоблачат твою ложь? А если мы встретим других Заклятых?

— Не встретим, — понизив голос, пообещала я. — Я почувствую их издалека, кроме того, зимой Заклятые вообще не выходят из Дома. Там… не знаю… но… там рыщет нежить, в мёртвом лесу её полно, и зимой становится слишком опасно. А круг… круг слишком далеко от Дома… рядом… там, где лес того… того стража, который…

— Тшш! — предупредил меня Вийник, и я подняла глаза. К нам с обеспокоенным лицом возвращался первый стразар.

— Лара террина! — обратился он ко мне. — Ты не смеешь чаровать на нашей земле! Оставь этого человека в покое!

От его угрозы что-то случилось с моим разумом. Я засмеялась тем самым чистым холодным смехом, которым встретила магов в кругу по ту сторону гор.

— Ты угрожаешь мне, стразар? — спросила я, протягивая к нему руки. Он попятился. — Хочешь, чтобы я говорила с тобой?

— Не прикасайся ко мне! — потребовал бедняга.

— Или что? — улыбнулась я. — Кто может меня остановить? Здесь — никто, и ты это знаешь. Предоставь этого человека его судьбе. Я поступлю так, как считаю нужным.

— Попробуй свои коготки лучше на Биро Итель, — угрюмо предложил стразар, отворачиваясь. — Она тебе обломает крылышки, лара террина.

— Увидим, — холодно улыбнулась я. — Её нет здесь, а я есть.

Стразар сплюнул с досады и ушёл вперёд. Я повернулась к Вийнику. Лицо мага выражало крайнее отвращение.

— Что это ты тут устроила, леди Элесит? — шёпотом спросил он.

— Я не знаю! — чуть не плача, ответила я. Когда стразар, принимающий меня за Заклятую, ушёл, наваждение исчезло. — Он так смотрел… думал… я взглянула на него — и поняла, как надо говорить! Не знаю, почему! Он думал, я пытаюсь вас заколдовать!

— Потому что когда ты объясняла мне обычаи Дома, ты вся светилась, — пояснил Вийник. — Видимо, лара террина — это та, кто не просто всегда находит дорогу (я слышал о такой особенности Заклятых), но и откуда-то получает знания обо всём остальном. Но как он узнал?

— Не знаю, — пожала плечами я. — Мне кажется, он не почувствовал, он догадался.

— Догадался — о чём? Чего не было?!

— Но что-то ведь было. Вы сами это почувствовали ещё тогда, в линее.

— Да, — помедлив, кивнул маг. — И это что-то изменилось. Заметила?

— Н-н-нет, — запинаясь, ответила я. — Не до конца.

— Ты перестала светиться зелёным, — начал перечислять волшебник. — Даже когда ты сердишься, у тебя не растут клыки и когти. Твои глаза остаются человеческими. Когда ты рассказываешь о том, чего тебе знать неоткуда, ты излучаешь белое сияние. Лара террина. Не та безумная нечисть, которую я навидался и с которой знаю, как справиться. А нечто гораздо более страшное.

— Но почему страшное?! — обиделась я.

— Сама не понимаешь? — был ответ. — Когда ты смеёшься, ты стягиваешь к себе всю силу, которой проникнута эта земля, а когда умолкаешь — отдаёшь обратно, как ни в чём ни бывало. Охотно верю, что ты могла бы двигать горы, если бы захотела. Так чего ты хочешь, лара террина?

— Я ведь сказала! — возмутилась я.

— Нет, ты сказала, чего хочет леди Элесит. У лары террины могут быть свои планы.

Глава пятая о том, как оправдывать ожидания

— Я не знаю, — тихо проговорила я, опустив голову под пристальным взглядом волшебника. — Я не знаю, но что-то… что-то зовёт меня здесь и ведёт за собой. Скоро, очень скоро я попаду туда, где должна быть.

Я помолчала, прислушиваясь к неясным пока ощущениям, а потом подняла голову и твёрдо посмотрела в глаза мага.

— А вот тебе со мной ходить не надо.

— Да? — скептически спросил маг. — Ты, что ли, одна пойдёшь в горы? Да ты свалишься в первую же расщелину.

— Я не свалюсь, — покачала я головой. — Я знаю точно, что я не свалюсь. Слушай, я знаю, как сделаю. Я дам тебе грамоту, как ты просил, и дам тебе письмо для сэра Везера Алапа. Я напишу там всё, что узнаю здесь, и ты отнесёшь ему, хорошо? Ты и магистр Залемран. И ещё я дам тебе венок. Не знаю… словом, он заменит меня, когда вы войдёте в круг.

— А ты? — очень тихо, словно боясь кого-то спугнуть, спросил волшебник.

— А я не знаю, — так же тихо ответила я. — Не чувствую. Но мне кажется, что стоит поступить именно так. Сделаешь это для меня? Клянусь, тебе ничего не грозит на родине.

В следующий момент маг сжал мою руку словно тисками, а свободной рукой отвесил мне оплеуху так, что голоса моя мотнулась как тряпичная, и я не упала только потому, что волшебник меня держал. Вийник схватил меня за плечи, развернул к себе и больно встряхнул.

— Леди Элесит! — крикнул он мне прямо в лицо. — Эй! Очнись!

Наваждение рассыпалось холодными колючими льдинками. Исчезла странная сила, которая вела меня через горы — она только соглашалась подождать, пока я не разберусь со связывающим меня долгом, а после собиралась потребовать себе, и я принадлежала ей, я знаю. Словно лопнула верёвка, на которой меня тащили вперёд.

— Что вы себе позволяете?! — воскликнула я, потирая щёку.

— А ты?! — снова встряхнул меня маг. Кажется, только что я говорила ему — чужому человеку! — «ты», как будто… как будто для меня не имели значения обычаи и правила людей. — Приди в себя, девочка! Зачем ты собиралась пропадать в этих горах?

— Я не знаю, — пробормотала я. Знание покинуло меня, маг его спугнул.

— Для чего бы не собиралась, леди Элесит, у тебя это не выйдет, — зло прошипел Вийник. — В какую бы ты нечисть не собиралась превратиться, тебе придётся оставаться человеком.

Ответить я не успела, к нам снова возвращались стразары, очень обеспокоенные внезапной ссорой за своей спиной.

— Оставь её, друг! — грустно потребовал от Вийника тот, который появился первым. — Куда бы ни шла лара террина, мужчине с ней не по пути. Оставайся с нами, забудь эту женщину.

— Мы ещё не дошли до жилья, — напомнил Вийник.

Первый стразар обречённо вздохнул.

— Эти женщины опасны, — напомнил он. — Лучше заблудиться одному, чем найти дорогу с ларой терриной.

— Прекрати эти речи, — не выдержала я. Стразар выжидающе взглянул на меня, и только сейчас я поняла в полной мере, что натворил Вийник, взявшись приводить меня в чувство. Я понятия не имела, как мне разговаривать с этими людьми и за кого они меня принимают. А ведь они хотели мне что-то рассказать… передать для Биро Итель… Знать бы ещё, кто это.

Стразар кивнул.

— Я рад, что ты одумалась, лара террина, — сообщил он. — В Келете тебя ждёт послание для Биро Итель. Не отставай.

— Вы довольны? — горько спросила я мага.

— Ты о том, что перестала светиться, леди Элесит? — уточнил волшебник. — Вообще-то да.

— Вот теперь нас совершенно точно разоблачат, — простонала я. — Что вы наделали?!

Вийник взял меня за шиворот и основательно встряхнул.

— Вернул тебе рассудок, только и всего. Ты, что, не поняла, чему этот тип радовался? Нет? Он убеждён, что ты волшебница, которая согласилась не колдовать — только и всего. В каменоломни тебя никто не потащит, главное, не вздумай им ни в чём признаваться.

— Но я не знаю, как с ними разговаривать! — взвизгнула я.

— Как обычно, — разъяснил маг с выражением беспредельного терпения на лице. — Говори каждому «ты» и побольше презрения в голосе. Представь, что они… в смысле, они же и есть все не дворяне. Вот и продолжай их презирать. У тебя это неплохо получается. Они решат, что тебе могущество ударило в голову, и поверят.

— Но только что я знала!

— Только что ты была идиоткой с магией вместо мозгов, — отрезал Вийник. — Ты собиралась изобразить из себя соперницу этой самой Биро Итель, а что потом? Пошла бы бросать ей вызов?

— Н-н-не знаю…

— Вот и я не знаю. Но домой ты возвращаться не собиралась. Подумала бы хоть остатками умишка, зачем тебе собирать доказательства чужой ошибки, если ты не хочешь вернуться? Зачем Заклятой выполнять вассальную клятву, а?

— Но я ведь обещала…

— Ты ему вернуться обещала! — не отставал волшебник. — Целой и невредимой.

— Ты-то откуда знаешь? — разозлилась я.

— Значит, я прав, — спокойно сообщил Вийник. Я почувствовала себя обескураженной.

— Вы просто догадались, — пробормотала я. — Какое вам вообще до всего дело? Почему бы вам не оставить меня в покое с самого начала?

— Тебе не понять, — неожиданно резко ответил волшебник. — Знаешь что? Помолчи. Мне надо подумать.

До города мы не дошли, стразары довели нас до селения, состоящего из лепящихся к скале каменных… сараев? Строения были примитивные, грубоватые, единственным их достоинством был материал: камень более прочный и долговечный, чем тот, из которого строили дома в королевстве.

— Это горная страна, — напомнил Вийник, проследив за моим взглядом. — Из чего им, по-твоему, возводить стены?

— С тем же успехом они могли бы вырубать свои жилища в скалах, — проворчала я.

— Я спрашивал когда-то, — ответил Вийник. — Их эта мысль ужаснула. Меня чуть не побили тогда.

Он усмехнулся, и продолжать не стал.

— Как бы то ни было, жить тут неудобно, — проворчала я. — Вдоль домов едва можно пройти, тропинки между ними — двое едва разминутся, и что за идея ставить здания в один ряд?

— Тут никто не ходит вдоль домов, — пояснил Вийник и кивнул на стразаров, заводящих Залемрана в ближайший дом. — Ходят насквозь. Но ты права, леди этнограф, это не селение, а что-то вроде фортов, которые королевство ставит на границе со степью.

— А здесь они от кого обороняются? — изумилась я.

— Не знаю, — пожал плечами маг. Мне показалось, что о чём-то он догадывался, но говорить не хотел. — От стихии?

— Очень смешно, — проворчала я. Волшебник хмыкнул, но тут мы тоже подошли к входу в каменный сарай. Против ожиданий, стразары не стали ждать нас на пороге, и мы с волшебником оказались предоставлены сами себе. Вход загораживала навесная дверь, но не соломенная, как в наших деревнях, а из плотной кожи. Изнутри не доносилось ни звука. Я растерялась. — И как это понимать?

— К чему меня спрашивать? — пожал плечами волшебник. — Спрашивай их.

— Очень смешно, — недовольно повторила я. Подул ветер, стало холодно. А я и не заметила, как он стих, пока мы шли сюда.

— Я говорю серьёзно, леди Элесит, — тихо произнёс маг. — Войди внутрь и возмущённо спроси, почему тебя заставляют ждать снаружи. Покажи свою власть.

— Перестаньте! — взмолилась я. — Какую власть, о чём вы? Они же сразу увидят…

Вместо ответа маг одной рукой отвёл в сторону дверь, а другой толкнул меня вперёд, в прячущуюся внутри темноту. Я взмахнула руками, чтобы не упасть, почувствовала что-то тонкое, вцепилась…

Стены сарая, в который мы входили, были настолько толстыми, что между внешней и внутренней дверью нужно было сделать не один, а два шага. А на исходе второго висела… нет, не дверь. Занавесь из искрящихся в свете факелов золотых нитей. Такие делались в империи и стоили баснословные деньги. Эту занавесь я только что чуть не оборвала. Вийник за моей спиной тихо выругался. Я отвела нити в сторону, шагнула внутрь. Сарай был просторным и длинным, в первую очередь длинным. Чадили факелы на стенах, посреди сарая горел огонь в очаге. Между очагом и дверью стоял стол, а у самого очага на куске горной породы сидел Залемран. Он снял башмаки и грел у огня ноги, а в руках держал кубок из молочно-белого, почти прозрачного камня. Над кубком поднималась струйка пара. Волшебника по-доброму встречали в стране магов. Возле Залемрана стоял старик в просторном одеянии из дорогого имперского сукна, рядом с ним стоял первый из приведших нас стразаров. Остальных не было видно, зато в глубине сарая я заметила ещё двоих мужчин в грубой одежде из козьих шкур, подпоясанной кожаными поясами. На столе стояли ещё два кубка, один из них был из дерева, необыкновенно тонкой работы, а второй золотой, по ободу украшенный изумрудами. Как и занавесь, такие кубки делали в империи — равно как и пряжки на поясах стоящих у второго выхода мужчин. Вийник снова выругался. Старик отвернулся от Залемрана и посмотрел на нас. На его шее висела цепь с каким-то не то амулетом, не то просто украшением. И амулет, и цепь были золотые, и тоже сделанные в империи.

— Богато живёте, — прокомментировала я увиденное. Старик приветливо улыбнулся.

— Там, ниже по склону, мы добываем серебро, а у самого болота находим золотые самородки, — пояснил он на языке королевства. — В империи ценят такие металлы.

— А вы — нет? — уточнила я. Сарай поражал как скудностью обстановки, так и богатством немногочисленной утвари.

— Нет, — неторопливо ответил старик, пристально разглядывая меня. — Но нам нравится то, что мы можем за них выменять.

Эти слова сказали мне о многом. Волшебная страна торгует с империей. Сами ли? Или торговлей занимаются маги королевства? Вийник ведь рассказывал, что он видел здесь таких, и отказался их выдавать короне. Сложно поверить в страну, которая терпит постоянное появление на своей территории чужаков. Да ещё в такую замкнутую страну, как эта. А вот если они заменяют собой торговые караваны… Во всяком случае, это не такой изолированный край, как Вийник пытался нас уверить.

— Мы рады приветствовать тебя здесь, лара террина, — тем временем проговорил старик. — Это большая удача, что ты оказалась здесь в тот самый час, когда мы больше всего нуждаемся в твоей помощи. И, прежде всего, извини моего сына за его назойливые обвинения. Он не знал. Как только ты появилась, я послал его за тобой, и ничего не успел объяснить.

— А за день или за два вы обсуждали с сыном, что пора бы приструнить лар, которые слишком часто появляются на вашей территории, — догадался Вийник.

— За три, — отозвался старик, переводя на моего спутника внимательный взгляд. Потом посмотрел на меня и снова на Вийника. Недовольно поморщился и щёлкнул пальцами. Один из стоявших в глубине сарая людей подбежал к Вийнику и повёл его к очагу. Стразар пошёл следом, взял со стола деревянный кубок и подал мастеру магии. — Располагайся как дома, путник. Мы рады тебя приветствовать в нашей стране.

Мастер магии был не слишком счастлив от такого поворота событий, и пару раз оглянулся на меня, но жители горной страны немедленно завели с ним и Залемраном разговор, не давая вмешиваться в нашу беседу со стариком.

— Я надеюсь, ты не откажешься помочь нам? — встревоженно спросил старик. — Уповаю, что мой сын не успел обидеть тебя по-настоящему?

Я покосилась на очаг и разговаривающих возле него магов. Вийник повернулся и пристально посмотрел на меня, но угадать, что он советует, было невозможно.

— Не откажусь, — улыбнулась я. — А твоему сыну стоит быть повнимательней.

— Не сердись на него, — попросил старик, пристально меня разглядывая. И тут же сменил тему. — Нам странно видеть лару террину в столь необычном наряде.

— Белое платье запрещено законами королевства, — ответила я. Одежда Заклятых попала под запрет тогда же, когда запретили эту секту, любой этнограф знал это наизусть, тем более, что любой из нас имел право арестовать нарушительницу.

— Значит, это правда, что вы прибыли к нам не из леса? — уточнил старик и кивнул на магов. — Зачем же тогда…

— Они выследили меня у самого круга, — ответила я, надеясь, что мой собеседник сделает из правдивого ответа выводы, которые его устроят. Всё, что я знала о Заклятых от бабушки и из архивов Ведомства, подсказывало, что прямо лгать не следует ни в коем случае.

Старик кивнул.

— Я так и думал, — сообщил он, не сводя с меня пристального взгляда. — Вижу, сейчас ты не готова. И ты так неопытна, дитя моё… так неопытна. Тебе надо подготовиться, ты понимаешь? Твоя ошибка дорого обойдётся и тебе, и нам.

— Да, но я не… — промямлила я, догадываясь, что старик имеет в виду угасшую во мне силу Заклятой. Как выкручиваться из этой ситуации, я не знала.

Мой собеседник бросил недобрый взгляд на магов, потом на меня.

— Я так и думал, — резко повторил он. — Который? Кто из них?

— Я не…

— Ты очень неопытна, — осуждающе проговорил старик. — Это случается с такими, как ты, когда вы так молоды. Скажу правду: не будь ты нашей последней надеждой… Но что теперь говорить? Я понимаю. Юноши в вашей стране не умеют общаться с вами, вот и…

Он махнул рукой.

— Так который?

О чём он говорил? Из кого я намереваюсь выпить силу? В кого я влюблена? Кто за мной ухаживал? Или кто заставил магию Заклятой уйти из моих глаз? Я не знала ответа и молчала.

— Не хочешь говорить? — требовательно спросил старик. — Твоя воля, лара террина. Это не имеет значения для нас. Но послушай моего совета: оставь их и иди дальше одна. Твоя магия враждебна магии людей, так было и так будет всегда.

Мне было нечего ответить на это нравоучение, и я молча ждала, что последует дальше. Старик хлопнул в ладоши.

— Тебе надо побыть одной, — заявил он, и в сарай через дальний вход вошли два стразара.

— Следуй за нами, лара террина, — обратился ко мне один из них, а другой, кивнув, сейчас же пошёл обратно. — Ты сможешь остановиться и приготовиться к поединку.

Потрясённая ожидающим меня будущим, я покорно последовала за стразарами к выходу. Залемран и Вийник, от которых меня провели на некотором расстоянии, спокойно продолжили греться у очага.

Меня вывели из сарая через заднюю дверь на пронизывающий ветер. Несколько шагов — и вот мы входим в следующий сарай. Он куда меньше, чем первый, в очаге не горит огонь, только стоит жаровня с ещё горящими углями. Зато вместо каменной глыбы здесь есть лавка и стол. Роскошь, которая в королевстве бывает только в домах богатых людей или в принадлежащих короне ведомствах: тёмные, деревянные, украшенные тонкой искусной резьбой. Опять империя. Как интересно…

— Ты останешься здесь, лара террина, — подчёркнуто сдержанно сообщил мне один из провожатых, — пока к тебе не вернётся твоя сила. Тогда мы отведём тебя…

Последнего слова не было в нашем языке, не было ему и перевода. Туда, куда не ходят девушки, — вот что оно значило. Ничего хорошего такое название не сулило.

Вошёл третий стразар, поставил на стол кубок, над которым струйкой вился пар.

— Будь как дома, лара террина, — хмуро произнёс он. Кивнул товарищам, и все они вышли: двое через переднюю, а один через заднюю дверь. Я осталась одна.

Судя по словам старика, который был, вероятно, начальником форта или его помощником по каким-нибудь вопросам, связанным с приёмом гостей из-за гор, ничего удивительного не было в том, что волшебная сила Заклятой ушла на дно, и это не доказательство того, что я не настоящая лара террина. Значит, пока разоблачение мне не грозит. Но это всё ещё означает, что сила вернётся. Я стану нечистью, существом, стоящим вне закона вот уже сотню лет. И, когда я стану… что тогда? С кем меня пошлют сражаться? Что за место, куда не пускают девушек? И почему? Как это связано с силой Заклятой? Мысли, которые приходили в ответ на эти вопросы, были слишком страшными, чтобы их додумывать. А если сила не вернётся…

Ожидание непонятно чего выводило из терпения. Я открыла висящий на поясе пенал, благо наложенные на него заклинания уже не обжигали пальцы, достала бумагу, кисточку и плитку чёрной краски. Рабочие заметки обходились без выделения строк, поэтому красная мне была не нужна. Привычно плюнув на краску, я помусолила об неё кисточку и принялась выводить буквы. Во-первых, что касается южных лесов, то жители волшебной страны, очевидно, с ними тесно связаны. Они в курсе положения дел в секте Заклятых, знают по именам по крайней мере некоторых из них, и призывают к себе для решения некоторых проблем, сути которых я пока не понимаю. Колония? Не думаю. К тому же в их речах не проскользнуло ни одного слова, услышанного мной в детстве от бабушки… Разве что лара… Но это само по себе не доказательство. Предположение, что волшебники воруют наш лес, не лишено смысла, но пока подтверждений я ему не вижу. Всё дерево, которое я успела разглядеть, не только обработано, но и выросло в империи. Я пригляделась внимательней, пытаясь найти подтверждение своему предположению, и застыла, проклиная свою невнимательность и невежество. Я сидела за столом из эбенового дерева. Неудивительно, что я не узнала его сразу: в королевстве оно было такой редкостью, что эбеновыми пластинками оплачивались самые дорогие товары, о которых этнограф мог только мечтать. А тут лавка и стол… эбеновое дерево росло где-то далеко на юге, на принадлежащих империи островах, и у нас, и у них ценилось за красоту и прочность…

Странное сочетание роскоши и демонстративной аскетичности обстановки. Сколько золота нужно, чтобы купить у империи такие дорогие вещи? Но их ставят посреди грубого сарая, где, кроме них, всей обстановки — жаровня… бронзовая… имперской, опять-таки работы. Кажется, что сами волшебники никогда не работают. Их собственные умения — это грубая одежда, глыба вместо мебели в первом сарае… дома, тоже сделанные очень грубо. И рядом с этим имперской выделки сокровища. К чему стараться, развивать ремёсла, когда на добываемое в стране серебро и золото империя отдаст всё, что душа попросит… хотя у меня и складывалось ощущение, что все эти дорогие вещи ничуть не ценились тут и использовались как… мебель и посуда, не более. Не как предметы роскоши. Странные они тут люди. Вийник умолчал об этом в своих рассказах — почему? Не хотел привлекать внимание короны к тому, как и кем ведётся торговля? Вот чем занимаются объявленные вне закона маги, скрывающие от этнографического ведомства и Огненного ордена круги белоцвета. Одного не понимаю — что они получают со своего предательства? В королевстве они вынуждены таиться, суровая жизнь волшебной страны не позволяет всерьёз пользоваться плодами торговли, в империи магов едва терпят… и кто вовлечён в заговор? Может быть, исконные дворяне, через чьи земли не может не идти торговля? В материалах о белоцвете упоминается, что он растёт только в нашем королевстве, а в империи его никогда не видели… так ли это?

Под эти мысли я писала быстро, буквы одна за другой ложились на дешёвую бумагу. В сарае было холодно, руки то и дело немели, и их приходилось отогревать над жаровней. Света от углей едва хватало, потом придётся переписывать всё начисто. Работалось легко, но меня грызли сомнения: Везер Алап требовал найти доказательства связи волшебной страны с лесами, и не желал слушать о происках незаконных магов, ведущих нелегальную торговлю. Я, как всегда, делала не то, что мне поручено, но… Найти стража среди местных волшебников было невозможно просто потому, что его тут не было. Подробности взаимосвязи между горными волшебниками и Заклятыми были мне неизвестны… пока. Но открытие этой связи может стоить мне жизни.

Когда дверь колыхнулась, пропуская Вийника и Залемрана, я уже записала всё, что собиралась и как раз убирала письменные принадлежности в пенал. Увидев встревоженное лицо мастера магии, я поторопилась закончить эту работу. Вийник был напряжён, даже напуган, и полон решимости. Залемран вошёл сразу же за ним, он казался совершенно спокойным, разве что немного удивлённым, но, в отличие от друга, сильно запыхался.

Что-то напугало мастера магии, и он поспешил ко мне, догадалась я. Магистр догонял друга, не зная причин его тревоги. Но…

— Уходим отсюда, леди Элесит! — приказал маг. — Быстро!

— Но что… — пролепетала я. Вийник дёрнул углом рта, оценивающе взглянул и стремительно подошёл ко мне.

— Я сказал — уходим, — отрезал он. Не останавливаясь, прошёл сарай насквозь, по пути так легко подхватив меня на руки, как если бы я была вещью. Я не успела даже вскрикнуть. — Нет времени спорить.

— Но, позвольте… — вякнула я уже в дверях. — Да подождите же!

— Заль, сапоги, — бросил через плечо маг, магистр покорно подхватил отогревающуюся у жаровни обувь и поспешил за нами.

— Молчите! — грубо приказал волшебник, ступая куда-то в сторону и вниз от сарая. По его же словам, тропы по прямой соединяли между собой эти нелепые строения, так куда же он меня несёт? Взглянув вниз, я увидела, что мастер магии уверенно ступил на горный склон и спокойно зашагал по уступам. Голова у меня закружилась, и я закрыла глаза.

— Так-то лучше, — проворчал Вийник, легко прыгая по камням наподобие горной козы.

— Вы сошли с ума, — выговорила я, когда волшебник соизволил поставить меня на землю, и его друг вернул мне сапоги. Сердце бешено колотилось, в висках пульсировало от напряжения и страха. Ноги, признаться, успели замёрзнуть, и сидеть на земле, надевая сапоги, тоже было холодно.

Вийник пронёс меня боковой тропкой вниз от горного форта и остановился на небольшой площадке, ниже которой дороги уже не было. Оглядевшись, я поняла, что с этой площадки можно убраться либо обратно в форт, либо на юг или север, но уже ползком.

— Вот что, леди Элесит, у нас времени спорить, — не слушая меня, заявил волшебник. — Я принёс тебя сюда, чтобы не тратить времени, пока ты будешь спотыкаться. Сейчас ты снова станешь ларой терриной и найдёшь для нас круг белоцвета. Вдохнёшь в него силу, как обещала, и мы отсюда уберёмся.

— Вы сошл… — пробормотала я, с ужасом глядя на мага.

— Не спорь! — потребовал Вийник и сделал такое движение, как будто бы разворачивал невидимую плеть. — Твоя сила только уснула, и я заставлю её пробудиться, даже если мне придётся бить тебя!

Он взмахнул рукой. Я отползла, но всё же нечто задело меня, коснулось моей кожи… ещё и ещё раз… тонкий желтоватый жгут… нет, гибкая трубка… созданное ведьминской магией заклинание… если её конец коснётся меня, по этой трубке волшебная сила потечёт к магу… как странно, ведь подобная магия подвластна только женщинам, я знала это точно… также точно, как понимала, почему Вийник унёс меня из форта и чего хотели от меня горные жители… и также точно, что в своей попытке спасти волшебник меня погубил. Скала, на которой мы стояли, сотрясалась мелкой противной дрожью, как, бывает, трясёт человека, безуспешно пытающегося сдержать своё возбуждение. Ни Вийник, ни Залемран не обращали на дрожь внимания.

Дальше отползать было некуда. Я перехватила заклинание, как перехватила бы плеть и поднялась на ноги. Волшебник опустил руки и криво усмехнулся.

— Так-то лучше, лара террина. А теперь ты сделаешь то, что я приказал.

— Глупец! — услышала я собственный голос. — Безумец! На твоей совести будет гибель людей, давших тебе кров. Зачем ты вмешался, маг? Зачем ты вмешался?!

— Ну-ну, — нехорошо улыбнулся волшебник, разворачивая ведьминское заклинание. — Не надо громких слов, лара террина. Меня интересует круг белоцвета. Ты найдёшь нам его, хочешь того или нет.

— Глупец, — покачала головой я и уселась прямо на камень. По крайней мере, если тебя убьют до наступления темноты, можно не бояться замёрзнуть. На этот раз превращение было полным: я получила все знания, все способности лары террины (которую в Доме звали Заклинательницей и уважали почти как живое божество), сохранив и обычную, звериную магию Заклятой, и свою личность. И жить этой личности оставалось недолго. Маг, сам того не зная, провёл меня через все стадии инициации, для которой сёстры обычно собирают круг в мёртвом лесу, формируя чары пением и танцами. Иногда они возводили временный алтарь и замучивали на нём попавшего к ним в руки мужчину, желательно мага, но подходил любой. Это не увеличивало силу посвящаемой, но ускоряло инициацию.

Что же касается горных жителей, то им не повезло. Они оплели свою страну десятками нитей, как думали маги королевства — чтобы отслеживать незваных гостей и вытягивать с них силу, а на самом деле — чтобы скрыть от жестоких, ненавидящих всё живое скал, своё присутствие. Но эта магия работала не всегда, нужно было более древнее волшебство, связанное с самой сущностью природы. Почему Заклятые не поторопились наведаться к ним, не было мне открыто, но они задержались, и гора, на которой мы стояли, стала оживать. Чтобы справиться с ней, в самом деле нужна была лара террина — Заклинательница, которая могла приказать заключённому в горе духу продолжать сон. Простая работа, посильная и такой неопытной волшебнице, которой вдруг оказалась я. Но дух горы проснулся. Его разбудили отголоски моей магии, разбудило ведьминское заклинание в руках Вийника. Дух горы — страж, как говорили в лесах, — почуял ту, которую так долго и уже безнадёжно ждал.

После того, как закончилось моё превращение, он не мог уже сломать меня болью и страхом, но у него был ещё один путь — Поединок воли, после которого один из нас остался навсегда бы подчинён другому. И я знала так же хорошо, как и собственное имя, что у смертной женщины нет ни одного шанса против горного стража. Слишком чужда человеку была эта жизнь.

Волшебники молча ждали, пока я осознаю всё. Вийник — с деланным безразличием, поигрывая ведьминским заклинанием как плетью. Глупец! Что он может против Заклинательницы и что он может против горного стража? Залемран — с откровенным беспокойством. Думает, что будет, когда леди Элесит вернётся домой и поднимет скандал по поводу пережитых унижений. Глупец.

Но у Заклинательницы тоже есть свой долг.

— Ты, — указала я на Залемрана. — Возвращайся к людям. Скажи им — уже слишком поздно. Мне не сдержать гору. Не спорь, скажи. Пусть уходят. Пусть уводят всех, кого можно. Весной пусть приведут Заклятых. Скажи им — пусть приведут сюда лар, слышишь? Они укажут границы опасности.

— Леди Элесит, — мягко, как будто обращаясь к сумасшедшей, заговорил Залемран. — По-моему, вы не совсем понимаете…

— Не спорь! — зазвенела в моём голосе сила Заклинательницы, и маг замер на полуслове. — Иди! Немедленно! Скажи, что я велела!

Залемран, не говоря больше ни слова, повернулся и принялся карабкаться обратно в форт.

Вийник проводил его взглядом, потом подозрительно посмотрел на меня.

— Почему ты отослала именно его, лара террина?

— Ему было проще приказать, — откровенно призналась я.

— Если ты причинишь ему вред, лара террина, тебе не поздоровится, я это обещаю, — пригрозил волшебник.

— Оставь, — отмахнулась я. — Ты испортил всё, что можно, маг. А теперь убирайся. Оставь меня с моей судьбой.

Смотреть, как с лица Вийника сползает его надменно-решительная мина, было приятно. Может быть, это последнее удовольствие, которое осталось мне в жизни…

— Прекрати, — неуверенно потребовал он. — Вставай. Ты сможешь пройти по этой тропе?

То, что он назвал тропой, таковой не являлось. Но это было неважно. Дрожь горы чувствовала я одна, точно так же, как люди, обделённые магическими способностями, не видят узоров, в которые складывается магия, никому, кроме Заклятой, не дано было ощутить, как со сна потягивается пробуждающаяся гора. Присутствие волшебника, мужчины, смертного, мешало сдаться и завыть от отчаяния и ужаса. То, что ожидало меня впереди, было больше, чем может вынести человек. Страшнее. Но рядом со мной был Вийник, и я держалась.

— Уходи, — устало попросила я. — По этой тропе или по любой другой. Уходи. Ты уже ничего не изменишь, а я…

Камень под моими ногами накренился, пополз, отодвинулся, и я медленно заскользила куда-то между бывшей площадкой и скалой. Вийник остался стоять на месте, на самом краю. Наверное, надо было ему что-то сказать, но…

Маг взмахнул руками, и его волшебная плеть, проклятое ведьминское заклинание, захлестнуло моё горло. Натянулось, связывая меня с магом, потом опора под ногами исчезла, а когда появилась…

Мы стояли на точно такой же площадке, как и раньше, но только внутри скалы, а не снаружи. Высоко над нами виднелся квадратик бледно-серого зимнего неба. Ветра не чувствовалось. Я вдруг подумала, что ни разу не видела по эту сторону гор снега. Не выпал или маги мешали ему задерживаться на склонах? Не было здесь и льда. Только камни, камни, тропы, уступы, площадки и склоны. И ни травы, ни кустов, ни деревьев, ничего живого, кроме людей… а вот и ответ…

…он приближался к нам медленно, издалека, хотя на площадке вовсе не было просторно. Невысокий — чуть выше меня — юноша в непонятной одежде серого цвета. Волосы его были чёрными, и блестели под тусклым зимним небом, как блестят осколки камней. Глаза зелёные, но горящие не живой зеленью леса, а мёртвой зеленью горной породы. Когда он приблизился, я поняла, что вместо одежды его тело прикрывает лишайник.

Венок из белоцвета, о котором я успела забыть, оставался на моей голове. С обычного человека он легко слетает, но не с Заклинательницы, пусть её способности и не до конца проснулись. Венок был на моей голове, а потому грохот камнепада не испугал меня, ведь я слышала смех существа, поймавшего нас в ловушку.

Отсмеявшись, горный страж сделался огромным, заслонил собой дневной свет. Шагнул к нам. Наклонился и протянул ко мне руку.

— Не подходи! — закричала я. Бесполезно. Внутри скалы никакая магия не действует, как не действовала она внутри леса.

Горный страж засмеялся снова и уменьшился, сделавшись ростом с Вийника. Хмыкнул, шагнул к нам, делаясь на голову выше волшебника. Удовлетворённо кивнул сам себе и заговорил. Его речь была — как ветер в горах, как лавина, как обвал, обрушенный на голову людям.

Всё случилось слишком быстро, и волшебник не успел вклиниться между мной и опасностью. Сейчас, когда земля перестала ходить ходуном, Вийник встал за моей спиной и поддержал за плечи.

— Что он говорит? — выдохнул мне в ухо маг. — Он ведь говорит с тобой, да?

Помедлив, я перевела:

— Он говорит, что, если я сдамся без боя, он позволит тебе уйти… что давно ждал этого… что ненавидит людей… что пришло время… что теперь его не заставят так просто уснуть… и что я ему понравилась. Он рад, что это буду именно я… во мне отголоски не только силы, но и крови, которая ему нужна… Уходи, Вийник. Пожалуйста.

— А ты?

— А для меня уже нет никакого выбора. Уходи.

— Ты же знаешь, что я тебя не брошу, — спокойно заявил маг. — Что мы можем сделать?

— Ничего, — пожала я плечами. — Нам с ним не справиться, ни вместе, ни поодиночке.

Страж захохотал громче прежнего. Вийник вздрогнул.

— Я, во всяком случае, попытаюсь, — процедил он, убирая одну руку. Я поняла, что он пытается пустить в дело свою ведьминскую плеть.

— Не надо! — взмолилась я. — Ты только сильнее его разозл…

Я испуганно покосилась на стража, и в мире вдруг ничего не осталось, кроме его каменно-зелёных глаз. Нечисть никогда не предупреждает о своём нападении…

Скалы, вершины, пропасти, тропы. Ветер, способный сбросить путника даже с широкой дороги. Горные реки, стремительные и опасные в своей вечной спешке. Простор, от которого захватывает дух. Величие более древнее, чем вся история рода людского. Отсветы рассвета на серых камнях. Лунный свет и скопление теней. Расщелины и пещеры, где не ступала нога человека. Обвалы, страшные своей внезапностью. Камень рассекает кожу, рассекает плоть, ломает кости… один, другой… Поединок воли. Нет ничего, кроме меня и стража. Нет ничего, кроме наших душ. Глаза в глаза. Чья воля сильнее, кто выдержит рядом другого, кто отстоит свои границы. Поединок воли. Вековая, тысячелетняя жизнь камня против совсем ещё юной человеческой. Нельзя вздохнуть. Нельзя шагнуть. Нельзя упасть или подняться. Нельзя отвести глаз. Боль. Человек не может впустить в себя камень, даже на уровень поверхности глаз — и не испытывать ужасной боли. Боль, как будто тело разламывается огромными булыжниками. Крик, которому не дано прозвучать. Смерть, за которой последуют ещё более страшные мучения…

Откуда-то из другой жизни раздался знакомый голос. Когда-то я знала его. Залемран? Он не имел значения, как не имел значения и тот, кто стоял за моей спиной — поддерживая, не давая упасть. Делясь человеческим теплом и жизненной силой. Глупец. Он только затягивает агонию… и погибнет вместе со мной. Залемран перестал кричать. Откуда-то в мир ворвался странный запах. Как будто вдруг раскинулся вековой лес, зашелестела листва, запахло травой и какими-то странными, сладковато-горькими цветами. Ветер стал свежим, приятным и тёплым… и словно в груди расцвёл благоуханный цветок…

Крик горного стража был подобен раскату грома, когда молния ударяет прямо над головой. Он был полон обиды, ненависти и разочарования, а потом всё в мире стало матово-серым, закружилось и пропало… всё, кроме крепкой руки на моём плече и прерывистого дыхания за моей спиной.

Глава шестая о том, как отчитываться перед начальством

— …и, как показали наблюдения, жители горной страны действительно связаны с южным лесом, сэр, и с сектой Заклятых. Природная магия этих женщин позволяет препятствовать росту сейсмической активности. Найти того самого шпиона не представлялось возможным: вы должны понимать, какому риску подвергалась леди Элесит, отравленная, по видимому, волшебником близкого магистру Залемрану профиля, который сумел воспроизвести магию Заклятых в достаточной мере, чтобы актуализировать наследственность леди и…

Вийник витийствовал перед лицом сэра Везера Алапа в совершенно не свойственной ему манере, я сидела в своём любимом кресле для посетителей и скрипела зубами от злости. Опровергнуть бесстыдную ложь мага я не могла. Лечение, которому он меня насильно подверг сразу же, как мы вернулись в королевство, лишило меня дара речи. По счастью — не навсегда.

Разъярённый горный страж, как оказалось, не хуже круга белоцвета может перебросить людей из одной страны в другую. Мы очутились не у подножья гор, откуда исчезли на рассвете, нет, страж выбросил нас на старую дорогу между Карвийном и столицей. Дорога эта пролегала по остаткам древнейшего тракта, проходящего через всю страну, от западных границ к восточным. Если верить архивам (вернее, копиям древних архивов, хранящимся в Ведомстве), по этому тракту везли камень с гор в империю, в те времена, когда на месте королевства росли дубы и жили полудикие племена, остатки которых, кстати, по сей день прячутся в наших южных лесах. Повлияло ли это или нет, но оказались мы именно там, на камнях, более древних, чем власть короля.

Не знаю, как маги убирались оттуда, не знаю толком, кому принадлежал тот дом, где я очнулась. Знаю только, что Залемрана не было, зато Вийник сидел у моей постели с терпением не врача, но кошки, караулившей мышь.

Слабость… нет, не телесная, телесная казалась неважной. Слабость воли ощущалась с пугающей ясностью. Нет ничего. Никого. Впереди ничего нет и не будет. И не может быть. Все смыслы, все основы, все причины — всё было разрушено, уничтожено, изгнано из моей жизни. Я проиграла Поединок воли. На человеческом языке нет слов, чтобы передать ту апатию, то отчаяние, ту бессмысленность самой сути человеческого существования, которую я ощущала теперь. Я проиграла. Проиграла. Нет ничего и никого.

— Теперь ты сделаешь то, что я тебе говорю, — нарушил тишину внимательно за мной наблюдавший маг. Мир, только что качающийся вокруг меня, и вместе со мной, вдруг приобрёл опору. — Я не желаю слышать никаких возражений.

Я разрыдалась.

Теперь я сидела в кресле, совершенно беспомощная, и должна была наблюдать, как мой спаситель обманывает моего начальника и сюзерена.

— Я уловил суть, — прервал разглагольствования мага сэр Везер Алап. — Однако я не совсем понял, почему вы задержались на неделю и почему моя подчинённая находится в таком состоянии.

— Мы выполняли ваш приказ, сэр, — невозмутимо отозвался маг. Начальник Ведомства вопросительно поднял брови. — Избавили леди Элесит от подчинения враждебному магу и той заразы, которая…

— И это объясняет, почему вы докладываете вместо неё? — снова прервал волшебника мой начальник.

— Сэр, позвольте я всё объясню! Лечение, начало которого вы видели сами, направлено на выплетение из основы жизни чужеродной магии. Пока мы ехали в сторону гор, магия Заклятой пустила корни в леди так глубоко, что мы не смогли бы ввести её ни в одну деревню, ни в один город: леди не пропустили бы заклинания против нечисти. В ходе самой экспедиции эти изменения помогли леди избежать ареста в горной стране, но они же поставили её жизнь под удар, ведь она не умела справляться с сейсмическими явлениями. Оставаться там дольше было невозможно и…

— Постойте, постойте, вы же говорили, что цветы остаются вялыми ещё месяц, — перебил мага Везер Алап. — Как же тогда?..

— Несколько месяцев, сэр, — поправил начальника Ведомства волшебник. — Скорому возвращению мы должны быть благодарны изменениям, которые произошли с леди Элесит. Они позволили отыскать и заставить работать круг белоцвета. Так мы вернулись сюда и смогли вылечить вашу подчинённую.

— От столь полезной способности, — усмехнулся сэр Везер Алап. — Может, не стоило так торопиться?

— Стоило! — вскинулся маг, отбрасывая притворную почтительность, с которой он лгал. — От девчонки только оболочка оставалась, внутри всё было лесной магией изъедено! Это была нечисть, сэр. Не человек. Не ваш вассал. Нечисть.

— Не горячитесь, юноша, — остановил мага мой начальник. — Я не припомню, чтобы в ваших бумагах упоминалось, что вы столь хорошо разбираетесь во врачевании. Признаться, я больше ждал от вашего друга.

— У меня больше опыта столкновения с нечистью, сэр, — пояснил маг. — Кроме того, это не врачевание. Я просто вырвал из девочки всю эту заразу.

— И поэтому она потеряла голос?

— Пройдёт, — пожал плечами маг. — Лесная магия заменила ей основу жизни. Это природная магия, она не мешала говорить и двигаться, хотя и постепенно убивала. Я вырвал её и заменил своей, пока не зарастут дыры. Сейчас леди с трудом дышит и с трудом двигается. Речь может её убить.

— Это правда? — обратился, наконец, ко мне начальник. Я кивнула, чувствуя, с каким трудом сгибается моя шея и как трудно распрямить её обратно. Маг шагнул ко мне и привычным уже жестом помог обратно прислониться к спинке кресла. — Мне кажется или леди Элесит вам не доверяет, несмотря на ваши усилия по её лечению?

— Нет, — засмеялся маг, так и не подумавший убрать руку. Надёжная и твёрдая, она, казалось, помогала дышать. О, семь богов, когда же закончится это унижение? — Леди Элесит до сих пор на меня дуется за то, что я не спросил её разрешения на лечение.

— Могу я спросить, чем вызвано такое самоуправство? — тут же спросил начальник Ведомства, с интересом глядя и на меня, и на мага, и на то, как он ко мне прикасается. О, семь богов, за что вы меня так наказываете? Зачем, о, скажите, зачем, начальнику Ведомства человек, столь крупно задолжавший второстепенному магу, которого лишь недавно помиловали за преступление против короны?!

— Девочка не могла дать согласия, — тут же посерьёзнел волшебник. — У невменяемых разрешения не спрашивают.

— Почему же вы не закончили лечения и привели леди Элесит сюда в подобном виде?

— Во-первых, когда к ней вернулся рассудок, доклад вам — это было первое, о чём она попросила. Тогда я полностью контролировал её дыхание магически и она ещё могла разговаривать. Во-вторых, мы остановились на заброшенной станции, и уже извели всё топливо, не говоря уже о запасах еды. Везти леди этнографа в Карвийн, когда можно вернуться в Элойзу…

Маги почти никогда не говорили «столица», всегда звали этот город по имени, словно не признавая его статус. Наглецы.

— Хорошо, я всё понял, — недовольно проворчал мой начальник. — Как долго будет продолжаться это безобразие?

— При постоянном присмотре — несколько дней, не больше, — предположил маг.

— Очень хорошо, — кивнул мой начальник и, придвинув к себе два листа бумаги, сделал на них быстрые записи. — Вот, прошу вас. Разрешение для вас и вашего друга изучать белоцвет так, как вы это сочтете нужным, при условии, что это не нарушит других законов королевства и не принесёт вреда не владеющим магией жителям королевства. Вы также можете привлекать к этой работе кого вам заблагорассудится, однако не должны никому, кроме специально уполномоченных слуг короны, открывать местоположение открытых вами кругов белоцвета. Также вы не должны препятствовать уничтожению этих кругов магами Огненного Ордена.

Начальник протягивал приказы Вийнику, однако, когда маг потянулся, чтобы их взять, быстро отдёрнул руку, едва не заставив волшебника потерять равновесие. Позвонил в колокольчик и сразу после этого скрепил документы печатями.

— Моей подписи недостаточно, — пояснил сэр Везер Алап, когда вошёл посыльный. — Нужна королевская, поэтому вы подойдёте за своим разрешением завтра. Второе мы отправим в Карвийн с почтой. Кстати, почему ваш друг не поехал с вами и леди Элесит?

— Его ждали дома и ученики, и невеста, — развёл руками волшебник. — Да и лечил-то больше я. Заль… магистр Залемран помог мне теоретическими выкладками.

— Очень хорошо, — повторил начальник Ведомства. — В таком случае, не буду вас больше задерживать…

Я встрепенулась, насколько мне позволяли мои скудные силы, и тут же упала в кресло, задыхаясь от чрезмерного напряжения. Волшебник повернулся ко мне и положил руку на плечо.

— Простите, сэр, но я не могу оставить леди до конца лечения, — быстро проговорил он. — И даже после необходимо будет пронаблюдать пару-тройку дней. Мало ли.

— И вы предполагаете поселиться в Этнографическом Ведомстве? — поднял брови сэр Везер Алап. — В комнатах леди Элесит?

— Да, — просто ответил маг.

— Оставьте нас, милейший, — тихо попросил сэр Везер Алап.

— Но, сэр…

— Ненадолго. Прошу вас.

— Как вам будет угодно, — поклонился маг. — Только не подвергайте леди Элесит нагрузкам. Если ей придётся говорить, она может навсегда потерять голос.

Маг сидел надо мной, терпеливо ожидая, пока я успокоюсь. И едва всхлипы стали более редкими, повторил:

— Ты сделаешь то, что я говорю.

Я проглотила последний всхлип, отняла руки от лица и посмотрела ему в глаза. В моей душе было пусто, словно вместе со слезами ушло и отчаяние.

— Да, — ответила я безжизненным голосом. Маг вздрогнул. — Я сделаю всё, что ты говоришь.

— Тогда ложись спать, леди Элесит, и спи, — проворчал Вийник. — Завтра…

Что будет завтра, я уже не узнала. Приказ мага подействовал как заклинание, и я уснула прежде, чем он закончил свою мысль. Снов мне не снилось.

— Просыпайся, леди Элесит, — проворчал Вийник, и я открыла глаза. Рядом с Вийником сидел Залемран и был раздражён до последней степени. — Уже давно утро.

— Уже давно утро, — подтвердила я. В маленькое окошко под самой крышей проникало очень мало света, и мне пришлось полагаться на слова волшебника. Но ему я верила беззаветно.

— Видал? — кивнул на меня мастер магии.

— Ты когда-нибудь доиграешься, — проворчал магистр. — Всё-таки начал лечение.

— Она уснула, — пожал плечами Вийник. — И не сопротивлялась.

— Она королевский этнограф! Ты представляешь себе, что она может натворить, когда вернётся в Элойзу?

— Она нечисть, — парировал мастер магии. — И я видел, что она может натворить, если её не вылечить.

— Я не… — начала было я и закашлялась. Недоверие Вийника причиняло боль, словно в груди разливался яд. Волшебник шагнул ко мне и положил руку прямо на обнажённую кожу. Стало легче дышать. Мелькнула мысль, что мне должно быть стыдно… что я оскорблена и унижена… ничего подобного я не чувствовала и чувствовать не могла. — Я не причиню вреда.

— Видал? — снова спросил Вийники и шевельнул пальцами. Стало щёкотно и тепло внутри.

— Это что-то новое, — нахмурился Залемран. — Что с ней?

— Не знаю, — пожал плечами мастер магии. — Даже не знаю, когда пройдёт и пройдёт ли вообще. Но так с ней будет легче разговаривать.

— Ты с ума сошёл?! — вскочил на ноги магистр. — Как ты это с ней сделал?!

— Заль, уймись, — поморщился Вийник. — За кого ты меня принимаешь? Она сама так изменилась. Ты бы предпочёл, чтобы она шипела и пыталась царапаться, как сначала?

— Я не… — снова прошептала я. Вийник сделал предостерегающий жест, и я умолкла.

— Это ужасно, — расстроенно произнёс Залемран, усаживаясь обратно на каменную скамью.

— Да уж хорошего мало, — хмыкнул Вийник. — Как ты себя чувствуешь, леди Элесит? Тебе удобно? Хочешь чего-нибудь?

— Мне удобно, — подтвердила я. — Я ничего не чувствую. Ничего не хочу.

Как только маг вышел за дверь, начальник Ведомства положил мне на колени лист бумаги, а в руки дал кисточку. Я была так слаба, что не могла её сжать, и Везеру Алапу пришлось положить свои пальцы поверх моих.

— Мда… — обеспокоенно произнёс начальник. — Я предполагал, что бы можешь писать, дитя моё.

Я расстроенно посмотрела в лицо своего сюзерена.

— Нет-нет, не тревожься, дитя моё, — поспешил успокоить меня начальник. — Вот что. Я буду задавать вопросы, а ты ставь продольную чёрточку, если согласна и поперечную, если нет. Хорошо?

Я с трудом шевельнула рукой. Продольная.

— Очень хорошо. Итак, ты согласна, чтобы этот юноша жил в твоих покоях? — Продольная чёрточка. — Он в самом деле тебя лечил? — Продольная чёрточка. — Ты ему доверяешь? — Поперечная чёрточка. — Он тебя оскорбил? — Поперечная чёрточка. — Нет? А как же? Обидел? — Продольная. — Между вами что-то было?

От возмущения я чуть не выпустила кисточку и оскорблённо посмотрела в глаза начальнику.

— Значит, не было, — сделал вывод начальник, сжимая мои пальцы поверх кисточки. Я сделала усилие и поставила продольную чёрточку. Да. Не было. — Вы не нашли в горах того шпиона? — Продольная чёрточка. — Вам грозила опасность? — Продольная чёрточка. — Ты видела другой способ действий, кроме выбранного? — Поперечная чёрточка. — Горная страна колонизирует наши леса? — Поперечная чёрточка. — В самом деле нет? Ты уверена? — Продольная чёрточка. — Мастер рассказал всё, что вы видели? — Поперечная чёрточка. — Горная страна связана с кем-то ещё? — Продольная чёрточка. — Очень хорошо. С кем? Наши маги, так ведь? — Продольная чёрточка. — Кто-то ещё? — Продольная чёрточка. — Империя? — Продольная чёрточка. — Ещё кто-то?

Моя рука в нерешительности замерла. Я не могла ни поставить продольную чёрточку, ни поперечную, ни согласиться, ни отказаться, я ведь не знала наверняка!

— А, понимаю, ты не знаешь. Очень хорошо. Признаться, я ожидал большего от твоего путешествия. С другой стороны, если чего-то нет, то этого и не найти. Нам, конечно, нужен агент среди магов, но… Как ты считаешь, твой друг согласился бы с нами сотрудничать?

Черта вышла такая длинная, что перечеркнула всю строку.

— Мда. Понимаю. Ты ведь ему не доверяешь. Ну, что же…

Начальник позвонил, и в кабинет вошёл посыльный.

— В комнате секретаря стоит молодой человек, — сообщил очевидное сэр Везер Алап. — Будьте добры, позовите его сюда.

— Ну, что, леди Элесит, ты согласна продолжить лечение? — с наигранной бодростью спросил мастер магии.

— Ты сошёл с ума! — тут же возмутился его друг, не дав мне ответить. — Она ела больше суток назад, а ты…

— Такое лечение лучше проводить на голодный желудок, — возразил Вийник. Только сейчас я поняла, как же я голодна… Когда я ела? Вчера я сбежала до рассвета. В горной стране нам предлагали только питьё. Позавчера мы провели в дороге и поели перед последней сменой лошадей… — Так как, леди? Согласна?

— Я сделаю всё, что ты говоришь, — с трудом выговорила я.

— Это не ответ!

— Ты хочешь, чтобы я согласилась?

— Разумеется, хочу, маленькая ты дурочка! Ты, что же, собираешься всю жизнь провести в этом домишке? Ты понимаешь, что на тебя сработает первое же заклинание против нечисти?

— Я сделаю всё, что ты говоришь, — повторила я. Маг ждал. — Я согласна.

— Вырываться не будешь? — с подозрением уточнил Вийник.

— Я не буду вырываться, — пообещала я.

— Леди, подумайте! — вскинулся Залемран.

— Успокойся, Заль, — досадливо поморщился Вийник. — Это сейчас не леди, это вообще не человек, и думать она не способна при всём желании. Для чего я её лечу, по-твоему?

— Ты можешь её убить своим лечением, — нахмурился магистр. — Что потом скажешь её начальству?

— Не трусь, я справлюсь. Если что, ты поможешь.

— Ты мог бы у неё взять разрешение, — предложил магистр. — На всякий случай.

Вийник отвернулся от меня и пристально посмотрел на своего друга.

— Я справлюсь, — отчеканил он. — И обойдусь без твоих гнусностей.

Магистр магии густо покраснел и сжал руки в кулаки.

— Что ты считаешь гнусным? — спросил он ровным голосом.

— Требовать официальных подписей у человека, который себе не принадлежит, — раздражённо ответил Вийник. — И трусливо прикрывать ими свои ошибки.

Залемран покраснел ещё сильнее и сердито шагнул к своему другу. Вийник, напротив, отступил на шаг и принял столь расслабленную позу, что мне стало не по себе.

— Повтори, что ты сказал, — очень тихо попросил Залемран.

— Магистерская должность тебя испортила, — зло и насмешливо произнёс Вийник. — Ты стал слишком дрожать над своим местом и бумажки ценить больше человека.

— Я просто думаю о последствиях, — возмутился Залемран. — Мне есть что терять, в отличие от тебя, как видно.

— То есть возню с двумя бездельниками и девицу, которая открыла на тебя охоту с первого же дня знакомства? — издевательски уточнил Вийник.

— Ты не смеешь так говорить о моей невесте! — взвился Залемран.

Дальше наблюдать ссору я уже не могла. Не знаю, что на меня нашло, но я вскочила с постели и кинулась между магами, готовая принять на себя удар, чем бы он ни был нанесён — рукой, оружием или чарами.

Удара не последовало. Усилие быстро сменилось слабостью, у меня перехватило дыхание, я пошатнулась и упала на руки мастера магии.

— Леди Элесит! — растерялся Залемран. — Вам нельзя вставать, вы нездоровы!

— Видал, что творится? — недовольно проворчал Вийник. Он бережно довёл меня до лежанки и помог сесть. — Зачем ты встала, леди Элесит, а?

— Прости… — закашлялась я. Маг снова положил руку мне на грудь, и дыхание восстановилось. — Я хотела помочь… защитить…

— От меня? — изумился Залемран. — Но…

Маги переглянулись с убийственной серьёзностью.

— Прости, — неловко произнёс Залемран.

— Ты прости, — тем же тоном отозвался Вийник и уложил меня на постель. Я подчинялась его движениям с той же покорностью, что дорогая кукла на шарнирах, которую отец в детстве купил мне у старьёвщика. — Я не должен был так говорить.

— Я виноват, — покаялся Залемран. — Не думал, что она настолько… Располагай мной, как хочешь.

— Встань у изголовья, — приказал мастер магии. — Пока ничего не делай, просто отслеживай узор. Если я что-то скажу… не думай, просто делай.

Магистр молча кивнул и встал на предложенное место.

— А сейчас потерпи, леди Элесит, будет больно, — предупредил Вийник, совсем расстёгивая мою рубашку. Мелькнула смутная мысль, что я не должна была этого позволять… что когда-то для какого-то другого человека, которым я была, это было непозволительно… Страха не было. Ни стыда, ни страха, ни гнева.

— Но… — замялся Залемран. — Ты же говорил, что можешь её усыпить.

— Всё, что можно было сделать во сне, я уже сделал, — серьёзно отозвался Вийник. — Мне нужна её душа, её сознание. И… чуть не забыл. Леди Элесит, после лечение тебе нельзя будет говорить. Если ты что-то хочешь попросить, сделать, о чём-то предупредить — говори сейчас.

— Нет… — вяло отозвалась я. — Ничего. Ничего не хочу.

Вийник наклонился и встряхнул меня за плечи.

— А я хочу, чтобы ты чего-то хотела! — воскликнул он. — Ну же, леди Элесит! Твой начальник… как его там, сюзерен. Везер Алап. Помнишь?

— Сэр Везер Алап, — машинально поправила я. Губы склонившегося надо мной мага дрогнули, но он так и не улыбнулся. — Не…

— Присяга! — напомнил мне Вийник. — Дворянство! У тебя было какое-то задание! Ну же, леди! Вспоминай давай, пока я тебе голову не оторвал!

— Не… — выдохнула я. Маг снова меня встряхнул. — Не сердись на меня.

— Задание! — безжалостно напомнил он. — Ты принесла присягу своему начальнику. Личную присягу. Ты что, думаешь, я хочу, чтобы ты нарушила своё слово?! Вспоминай! Ну же!

— Да… — сделала усилие я и заплакала. Душу наполнила невыразимая горечь, ощущение предательства… меня ли предали или я предала — не знаю. Только жаль было до слёз чего-то важного, для чего я родилась на свет и что загубила… — Доложить… Сэр Везер Алап велел мне… найти связь… между горами… и лесом… он… ошибался… не… поверил мне…

— Какое было у тебя задание?! — выкрикнул Вийник мне в лицо.

— Вернуться… и доложить… живой… вернуться живой… — Слёзы лились из моих глаз, подушка промокла, стало неудобно лежать. — Я должна вернуться… хочу… хочу вернуться…

— Вернёшься, — неожиданно мягко пообещал Вийник, кладя обе руки мне на грудь. — А сейчас терпи.

И я закричала от боли.

Помогло ли лечение, или дело в том, что Вийник не являлся подлинным носителем природной магии, но, к тому моменту, как мы вернулись в столицу, я в значительной мере вернула себе волю… Вернее, вернула я способность самостоятельно мыслить, оценивать людей и события, а также научилась не приходить в отчаяние от хмурого выражения лица моего спасителя. И, одновременно с этим, довольно было и слова мастера магии, чтобы я говорила или молчала, стояла или шла. Это пугало и меня, и его. Это пугало и Залемрана, который с нами не поехал, а вернулся в Карвийн — к своим занятиям, ученикам и невесте. Вийник, надо отдать ему должное, осознав масштабы своего влияния на меня, стал вести себя предельно корректно, перестал на меня кричать и приказывать на каждом шагу. Правда, приказывать человеку, который едва может передвигаться, не имеет особого смысла и, может быть, я перехвалила мастера магии.

Хуже всего было то, что нас видели вместе. Нас видел мой начальник, который с первых же минут обучения учил, что нельзя быть благодарным и обязанным посторонним людям: это сказывается на объективности и преданности короне. Нас видели все посыльные и половина сотрудников Ведомства. Весь долгий путь от кабинета Везера Алапа в мои комнаты. Кажется, что в каждом дверном проёме стоял хотя бы один сотрудник и все смотрели, как я с трудом бреду, повиснув на своём спутнике. Как он поддерживает меня. Как обнимает. Никто не знал, какого труда мне стоило умолить — попробуйте-ка это сделать, не произнеся ни звука! — чтобы маг позволил мне идти самой. Пусть с поддержкой, но самой, а не быть пронесённой по всем коридорам на руках, как беспомощный ребёнок. И сейчас я с трудом шла. Шаг за шагом. Ступенька за ступенькой. И снова шаги. Маг едва не провёл меня мимо нужной двери: взять провожатых он не подумал, а я спотыкалась слишком часто, чтобы он обращал внимание на мои остановки.

Отворив дверь, маг помог мне перешагнуть порог.

— Что вы тут… — начала было моя служанка, но, увидев меня, ахнула и забыла о непрошеном госте. — Леди Элесит! Да что же это такое?! Куда это годится?! Где это вы побывали?! Да что это с вами?!

— Подай кресло, не видишь, хозяйке плохо! — прикрикнул Вийник, продолжая меня поддерживать. Служанка ахнула и выдвинула из-за стола мягкое кресло, списанное когда-то из кабинета Везера Алапа.

— А ты не кричи, — заворчала она на Вийника. — Кто ты такой, хотела бы я знать? И почему леди в таком виде? Леди Элесит! Что же это вы?

— Оставь её, — махнул рукой мастер магии, усаживаясь на стол. — Леди болеет. Я её лечил. Ей пока нельзя говорить.

— Это правда? — сурово спросила меня служанка. Я кивнула. — Ишь ты! Это всё ваши тайны и поездки! Виданное ли дело — посреди зимы куда-то ездить?! Ну, а ты куда смотрел?

— Я? — искренне удивился упрёку волшебник.

— Да-да, ты, — подбоченилась служанка. — Я тебя вспомнила. С тобой ещё дружок был, остроносый такой колдун. Вы вдвоём леди куда-то увезли. А теперь вон что с ней творится!

Вийник рассмеялся.

— Вот что, дорогуша. Леди была больна. Мы её вылечили. Я поживу здесь немного, пока она не оправится.

— Поживёшь тут?! — вскинулась служанка. — Да где ж это видано?! Чтобы в комнатах леди жил…

— Человек, который её лечит, — невозмутимо закончил за служанку Вийник. В этот момент проснулся и отчего-то заплакал ребёнок. Волшебник посерьёзнел. — Твой?

— А чей ещё? — нахмурилась служанка. — Заболел… как бы боги не прибрали… всё плачет и плачет. Ты лечить умеешь, может, вылечишь, а?

— Такое — не умею, — покачал головой Вийник. — Что, в городе лекарей мало?

— Нет денег на лекаря, — махнула рукой служанка. — Да и не берутся они простых людей лечить.

Мне стало стыдно, хотя в чём я была виновата? Дворянство, пусть и личное, давало право на внимание лекаря — особенно когда вы не никому не нужный архивный работник, а личный секретарь самого начальника Ведомства. Но разве не была я до сих пор в таком же положении? Ребёнок даже не плакал, а безнадёжно скулил на одной ноте. Этот звук надрывал душу.

— Я посмотрю, — предложил Вийник и пошёл в каморку служанки. — Кстати, милая, как тебя звать?

— Кэсси, коли не шутишь, — отозвалась служанка, спеша за ним. Я покраснела. За то время, что женщина у меня служила, я не удосужилась узнать её имени.

Когда маг вышел из каморки и посмотрел на меня, я была готова провалиться сквозь землю под его взглядом. Ну, да, я никогда не спрашивала, чем живёт эта женщина, куда делся её муж и хватает ли ей денег на содержание ребёнка… я вообще не интересовалась своей служанкой, но я же не просила никого, чтобы она у меня появилась!

— Тш-ш, леди Элесит, тебе вредно волноваться, — присел Вийник на ручку кресла. За то время, которое он пробыл в каморке служанке, ребёнок сначала перестал плакать, потом протестующе вякнул, а потом Кесси благодарила волшебника так восторженно и шумно, что у меня разболелась голова.

Маг наклонился к самому моему уху и тихо спросил?

— У тебя есть деньги? Я сделал, что мог, но я не всесилен. У неё родные в деревне. Дай денег, чтобы доехала… и на жизнь… дней на десять. Можешь?

Я изумлённо подняла взгляд. Деньги у меня были, но не сказать, чтобы очень много и… никогда. Никогда в жизни никто не получал от меня денежной помощи. Даже своей служанке платила не я. Маг понял меня по-своему.

— Ах, да. Нет, леди Элесит, это не приказ. Я заплатил бы сам, но королевский флот не даёт выходного пособия бывшим арестантам. Всё, что накопил, уже промотал. Ты можешь хоть раз в жизни поступить как человек, а не титулованная свинья?

Под его требовательным взглядом я покраснела ещё больше и сделала слабое движение. На этот раз маг меня понял правильно.

— Сам найду, — буркнул он. — Ты только скажи, что согласна.

Я судорожно кивнула. Вийник хлопнул меня по плечу, заставляя бессильно откинуться в кресле, и деловито обыскал карманы. Вышедшая из комнаты с закутанным ребёнком Кесси поняла это по-своему.

— Мастер Вийник! — ахнула она. — А ну, отпусти её, проклятый ворюга!

— Дура! — обиделся Вийник, выпрямляясь со связкой дубовых и липовых пластинок. Он и со мной не отличался вежливостью, а при служанке и вовсе не стеснялся. — Это для тебя.

— Чтобы я взяла краденое?!

— Дура, — констатировал маг. — Какое краденое? Твоя хозяйка сама разрешила, вон, гляди, кивает.

Кесси испытующе посмотрела на меня. Потом, неодобрительно — на волшебника.

— Запугал девчонку.

Такой вывод совсем меня оскорбил, и я уже открыла рот, чтобы с негодованием объяснить прислуге её место, но Вийник положил мне руку на плечо и коротко бросил:

— Молчи.

Магия сделала своё дело, и я немедленно отказалась от намерения спорить.

— Кесси, душечка, — устало сказал волшебник. — Тебе нужно поторопиться, чтобы успеть в деревню засветло. С твоей хозяйкой всё будет в порядке. Я её долечу и будет как новенькая.

Служанка смерила нас обоих подозрительным взглядом. Потом шагнула вперёд и протянула за деньгами руку. Вийник, не думая, отдал ей всю связку и только моя слабость помешала мне протестующе закричать или хотя бы дёрнуться. К счастью, этого позорного движения никто не увидел. Кесси запротестовала.

— Останется — вернёшь, — отмахнулся волшебник. — Хозяйка не возражает.

— В комнате моей спать будешь, — вместо ответа угрюмо велела волшебнику служанка. Я там свежее бельё постелила… леди не будет возражать. За едой в лавку ходи. За углом плохая, не поленись, пройди квартал. У меня деньги на это лежат, их батюшка леди выделяет, всё честь по чести. Возле ларя жаровня есть, можно и горячее сделать. Если нужно чего… ну, да разберётесь.

— Разберёмся, — заверил Вийник, с интересом глядя на меня. Мне стало стыдно. Я и понятия не имела, откуда Кесси берёт еду и как подаёт её горячей. Мне просто сказали, что теперь всё будет по-другому, и я поверила. Не думала даже, какой ценой это оплачивается и кем.

— Если леди сама не может, так начальника спросите, — посоветовала Кесси, вытаскивая из своей каморки котомку. Похоже, служанка была готова уехать в любую минуту и ждала только меня… или денег. — Он знает, где её батюшка живёт, вы попросите, и он всё сделает. Она ведь старшая у них, столько лет дома не живёт, и позаботиться некому, не то, что младшая сестрица. Пусть муженёк у неё не ахти, зато свёкор — ого-го! Королевский судья! Вот уж кто и накормит, и обогреет, и нарядов купит! Дождёшься от леди Элесит, чтобы и она так же…

— Опоздаешь в деревню, — мягко напомнил Вийник, и Кесси замолчала безо всякой магии.

— Прощевайте, — кинула она нам через плечо, подхватила ребёнка и ушла. Мы остались наедине. Маг посмотрел на меня и как будто погрустнел.

— Придётся мне, леди, тебя скорее лечить, — заявил он. Я встрепенулась. Ничего хорошего я от его лечения не ждала и «скорее» почти наверняка означало ещё и «больнее». — Уж прости. Я ж говорил, не умею лечить. Себе забрал. Сам не понял, как оно у меня… Долго я не продержусь, свалюсь как пить дать, а деваться мне в столице некуда. Да и кому я больной буду нужен?

Объяснить свои загадочные слова маг не успел, даже если и собирался. Дверь внезапно открылась, и на пороге появился… нет, ну, как чувствовал, что сегодня здесь о нём вспоминали! Вийник покосился на моё лицо и оценил ситуацию.

— Кто ты такой? — неприветливо бросил он вошедшему. — Что тебе здесь надо?

— Это ты кто такой?! — немедленно возмутился мой зять, который зачем-то выбрал именно сегодняшний день для визита. — Почему я застаю тебя в комнате своей сестры?!

— Так ты её брат? — медленно спросил волшебник, пристально разглядывая развязного юношу. Внезапный приступ родственных чувств с его стороны удивил меня и напугал.

— По жене, — поправился сын судьи. — А тебя я не знаю.

— А я здесь недавно, — всё также медленно отозвался Вийник. — Чем занимаешься, братец?

— Значит, это правда? — оживился зять.

— Смотря что.

Я заскрежетала зубами от бессильной злобы. Проклятый зять, что ему тут нужно? Что он задумал, что расскажет отцу?

— Мне сказали, что сестрица уезжала и вернулась вместе с мужчиной… который собирается поселиться в её комнате…

«Братец» похабно подмигнул. Вийник внезапно оживился.

— Сам не видишь? Только ты не ответил.

— В том-то и дело… — замялся зять. — Эй, Элесит, а ты не хочешь обнять любимого брата?

— Элесит больна, — в который раз за день повторил Вийник. — Да закрой дверь. Такие дела лучше обсуждать тихо… в семейном кругу.

Зять послушался. Волшебник бестрепетно встретил мой возмущённый взгляд и подмигнул.

— Ну, хорошо, — начал «братец», рухнув на табурет. — Ты, значит, маг? Потому и сватов не прислал?

— Потому и не прислал, — согласился Вийник. Что он плетёт?!

— Тогда ты представляешь, что меня ждёт, если отец узнает! Он же на своих законах повёрнутый! Сына родного не пожалеет. Да ещё матушка… говорил я отцу: не женись второй раз! Теперь она на меня наговаривает. Я-де и бездельник, и на шее сижу, и нахлебник, и батюшка напрасно… А что я такого сделал? Так все делают! И не больше ничуть.

«Братца» трясла крупная дрожь. Казалось, он сошёл с ума, выпаливая непонятные слова и цепляясь за волшебника отчаянным взглядом.

— Ты же маг! — схватил он за рукав Вийника. — Так помоги! А я для тебя… ничего не пожалею!..

— Ты сам знаешь, что тут тебе никакой маг не подмога, — высвободил свой рукав волшебник. — Но есть одно средство… но не бесплатно…

Вийник оглянулся на меня.

— Подождёшь нас здесь, дорогая, — издевательски бросил он мне. — Это не женского ума вещи.

— Никуда я не пойду, — угрюмо возразил зять, нервно косясь на моё раздражённое лицо. — Знаю я вас. Ты отвлекаешь, она донос пишет.

— Да не может она писать! — возразил Вийник, которого в разговоре что-то забавляло. — Она кисточку не удержит.

— Не верю я вам. Я к сестре пришёл. Мы одна семья. Я ей патент купил. Неужели не заступится?

— Патент купил? — поднял брови волшебник. — Как щедро… на ворованные-то денежки.

— Много ты понимаешь! — взвился мой зять, и я начала догадываться, в чём дело. Игрок и мот, он кое-как, при помощи отца, содержал себя и жену, но нашёл достаточно денег, чтобы оплатить половину моего патента. И что-то в нём было такое, что волшебник видел, а я нет. Вот значит, как. Недаром сэр Везер Алап учил нас, что за добро надо расплачиваться сразу же. Иначе не избежишь хлопот… или позора. Да, сестрица, вот что за человека ты привела в семью.

— Ты уж решай, — насмешливо бросил Вийник. — Или тебе маг нужен, или чиновник. Хотел, чтобы Элесит тебя из списков вычеркнула? А ты за это про меня не расскажешь?

— Нет ещё никаких списков, — мрачно отозвался зять. — Мы одна семья. И я ни о чём не просил.

Вийник подошёл ко мне, изнывающей от бессильной злости, и положил руку на плечо. Если бы не прямой приказ, я бы забыла об осторожности, о лечении, и кричала бы, призывая богов в свидетели подлости зятя. Даже если бы потом не смогла бы сказать ни слова.

— Давай лучше я тебе помогу, — предложил маг. — Братец. Мы же одна семья? А средство верное. И от этого дела отмажешься, и потом хлопот не будет.

— Белоцвет предлагаешь сорвать? — хихикнул зять и осёкся, наткнувшись на уверенный взгляд волшебника. — С ума сошёл?! Это же пожизненная каторга!

— Твой безобидный мухлёж на кощунство потянет, — напомнил Вийник. Скорее всего, зять использовал фальшивые кости, что уже каралось жрецами бога удачи, но это не могло бы его так напугать. Для подобного ужаса он должен был по меньшей мере подделать лотерейный билет на празднике равных шансов, том самом, на котором отпускают из тюрем мелких воришек. Когда-то в древности в этот день ещё и освобождали рабов, но не просто так, а только тех, на которых указывал жребий. В наши дни лотерея даёт освобождение от долгов и налогов на год, но подделать билет…

У зятя сдали нервы.

— Это она всё! — закричал он, вскакивая и тыча в меня пальцем. — Её сестрица! Разве я наделал бы столько долгов, будь я один?! То ей тряпки, то ей цацки, то одно, то другое! Её сестрица, так пусть она и…

— Ты мелешь вздор, — решительно отмёл притязания «родственника» волшебник. — Не умеешь просить добром, так проваливай.

Зять рухнул на стул. Поневоле мне стало его жалко. Жрецы удачи сурово клеймили преступника, сначала обрядом насылали проклятие на святотатца, а потом, когда на следующем празднике клеймо начинало светиться… его «обводили» раскалённым железом. Кроме боли, это означало конец всему. Никто никогда не поверит в долг преступнику, никто не поможет ему, даже родной отец. Никто не возьмёт его на другую работу, кроме как вывозить мусор. И то будет считаться, что половину мусора он ворует, чтобы продать… непонятно, зачем, потому что у негодяя, подделавшего билет лотереи, никто никогда ничего не купит.

С каждым днём волшебное клеймо становилось заметней, по счастью, только для магов, которых было не так уж много в столице, да и не так уже они и верят в наших богов, чтобы вмешиваться в их наказания.

— Я погиб, — обречённо сообщил «братец».

— Круг белоцвета, — напомнил Вийник. — По той дороге никто не ездит, огненные маги придут туда через три дня, если не позже. Не зевай, сорви цветок, растолчи, залей кипятком и выпей. С тебя сойдёт вся магия, и клейма больше никто не увидит. Главное, в круг не заходи. Сорвёшь с края — и дуй оттуда, пока не засекли.

— Врёшь небось, — покачал головой зять, медленно поднимаясь. — Не верю я тебе. Все вы маги, жулики, а ты ещё и мою невестку…

Он посмотрел на меня, потом на Вийника, и не стал развивать тему.

— Элесит, сестрица, ты выздоравливай… о тебе ведь батюшка беспокоится… — пожелал зять, фальшиво улыбаясь. — Так я на тебя надеюсь.

— Надейся-надейся, — проворчал Вийник, подталкивая гостя к двери. — На себя бы лучше надеялся.

Когда зять ушёл, маг запер дверь и повернулся ко мне.

— Не смотри так, — попросил он. — Имею право. Мне твой начальник бумагу выдал… не помрёт же он, зять твой, они ж неядовитые.

Я сдавленно ахнула, сообразив, что свой чудо-способ Вийник изобрёл только что и ещё ни на ком не успел проверить.

— Тебе нельзя волноваться, — напомнил волшебник. — Думаешь, с клеймом твоему зятьку лучше?

Покачав головой, я отвела взгляд. Зять собирался меня подставить… сам не знал, как, но собирался непременно. Потому и денег дал на патент — сестра в самом верху Ведомства была ему ой как удобна. А уж слухи про любовника, да ещё из магов… волшебники не брали в жёны чиновниц, так повелось ещё с основания королевства. Воины — брали, волшебники — нет. Мои родители не были ханжами, но открытая, напоказ, связь с волшебником, связь, которая по сути своей не могла превратиться в приличный брак, связь, которая перечёркивала всю мою карьеру… Этого им не пережить.

И позор, который зять мог принести в нашу семью… сестра, вдова при живом муже… нет, допустить этого я тоже не могла. Мне бы благодарить бога удачи, что в нужный момент рядом оказался кто-то решительный и умный, кто нашёл, что ответить вместо меня. Но это будет сегодня, а завтра? Как быть, когда «лекарство» зятю не поможет, и он придёт снова? Мне не было жалко, если бы он отравился. Мы никогда не любили друг друга. Но если дурака поймают…

— Не бери в голову, — посоветовал Вийник. — Лучше посмотри вон туда и расслабься…

У меня вырвался стон. Начинался очередной сеанс лечения, а оно и раньше-то было очень болезненным. Волшебник привычно зажал мне рот, и прижал к креслу, не давая брыкаться.