Граница пустоты (Kara no Kyoukai) 05 — Спираль парадокса

Спираль Парадокса – 6

Такое ощущение, что кто-то ритмично забивает мне в голову гвозди. Головная боль становится мучительнее с каждой минутой. Но сейчас я не могу сфокусироваться на ней. Дико стуча зубами, я обнимаю свои колени и прижимаюсь к стене, словно плод в утробе, то погружаясь в воспоминания, то выныривая из них, глядя пустым взглядом на стену напротив.

Черт возьми. Прошли часы с безумия в апартаментах Огава или всего несколько минут? Я больше не в состоянии следить за ходом времени.

Реги сражалась с Арайей, а я стоял там, как истукан, и просто смотрел. Поначалу мне показалось, что Арайя умер. Реги вогнала нож ему в грудь и шею на всю длину лезвия. Если бы он выжил после подобной атаки, это было бы чудовищно. Но он это сделал. Я видел, как нож, застрявший в основании шеи, понемногу выскальзывал. Я смотрел одновременно с отвращением и болезненным увлечением, как его мышцы, двигаясь сами по себе, медленно выталкивали воткнутый нож из его плоти, пока тот не упал на пол, слегка отскочив ко мне с металлическим звуком.

Затем, втянув воздух, как будто он никогда не прекращал делать это, Арайя снова вздохнул. Звук ножа вернул меня в сознание. Заметив, что Арайя не двигался и, казалось, не замечал меня, я решил, что лучшим решением будет подползти к ножу и взять его. Я схватил его обеими руками и снова посмотрел на неподвижную фигуру, чтобы встретиться с его пугающими глазами.

Не думая, я закричал, выкинув из головы все мысли об использовании ножа, чтобы жертва Реги не была напрасной. Я бежал как в бреду. Бежал так быстро, как только мог, думая, что Арайя будет преследовать меня, и если он сделает это, я уже труп. Но этого не произошло, и я сбежал из здания, отчаянно хватая ртом воздух, но не останавливаясь, пока не добежал до припаркованного снаружи мотоцикла. На нем я пустился в бегство и попытался убраться так далеко от нависающей тени башни, как только мог. И вот я пришел сюда, в комнату Реги, владелица которой только что была схвачена… или убита.

Я всегда считал ее комнату слегка унылой, но сейчас она дает мне чувство безопасности, пусть и ложной.

Черт возьми. Фраза ночи. Она повторяется у меня в голове, упрек в адрес сволочи, которой я являюсь. В итоге, как трус, я оставил Реги умирать. Я видел своих родителей или чем они там являются, умирающих еще раз перед моими глазами, но мой разум не мог свыкнуться с этим. Я видел, как ожил мой кошмар, и я не знаю, что должен чувствовать теперь. По крайней мере, я узнал, чем они были на самом деле, но события последних часов очистили мою голову от всех мыслей, кроме одной.

- Черт возьми, – шепчу я.

Моя дрожь не прекращается, хотя сейчас я уверен в том, что сижу тут один. Ха. Один. Что мне принесла моя изоляция? Что я могу один? Не помочь Реги, это уж точно.

- Черт возьми! – кричу я, каждый звук словно издевается надо мной, усиливая головную боль.

Спасение Реги – это самоубийство, если придется сразиться с Арайей. И как я смогу это сделать, когда просто воспоминания об этом человеке заставляют меня сжаться сильнее, делает тени еще более угрожающими? Нет, я сейчас не в состоянии даже думать о ее спасении.

Раздается высокий повторяющийся звук часов, я не пойму, откуда он. В руке вспыхивает боль. Должно быть, ударился обо что-то, пока бежал. Я устал. Так устал. Головная боль не проходит, боль в суставах длится целую вечность, мне даже дышать трудно, становится настолько плохо, что слеза бежит по щеке. Прижав колени к груди, я в одиночестве рыдаю и жалобно всхлипываю. В итоге, как и все остальные люди, я не смог перестать быть подделкой. Я хотел быть реальным, как Реги, но тебе не сбежать от того, кто ты есть.

У меня есть последний шанс стать реальным. Мои глаза невольно притягиваются к кровати, где обычно спит Реги. На ее месте лежит меч, который она собрала и бросила на кровать всего несколько часов назад. Она спасла меня. Она поверила, когда я признался в убийстве, даже сделала так, чтобы это не выглядело настолько ужасающе, и это заставило меня захотеть быть с ней, как с родней. Это последнее, что не является во мне ложью, и я цепляюсь за нее. Она так много сделала, и я не могу ее просто бросить.

- Что… - шепчу я, найдя множество слов закончить вопрос.

Ради чего я жопу рву? Что я пытаюсь защитить? Да о какой хрени думаю? Я не уверен, но, кажется, это первый раз, когда я думаю не о себе. Реги представляет собой нечто большее, чем я. Я сбежал из дома первый раз, с руками по локоть в крови, я нуждался в ком-то. Она стала этим человеком, и теперь она сама нуждается во мне.

Ты умрешь за меня? Ее вопрос возвращается ко мне, и я вспоминаю, как уверенно я ответил. Думаю, я уже знаю, что должен сделать. Так какого хрена я сижу здесь? Даже если это желание рождено ложным убеждением, я должен встать и выйти за дверь.

- Я знаю, что я сказал, Реги. И если тебе это как-то поможет, я умру за тебя, – говорю я сам себе, доставая нож, которым она пользовалась, и надеясь, что смогу держать его также твердо, как держала она.

Когда я собираюсь сделать первый шаг к двери, раздается четкий и громкий звук дверного звонка, пронзая глубокую тишину, укрывавшую комнату с тех пор, как я вошел. Я мгновенно цепенею и поднимаю нож в безуспешной попытке повторить защитную стойку. Арайя все-таки пришел за мной или это просто гость? Нет. Я знаю, к Реги гости не ходят. Значит, Арайя. Я не буду шуметь и сделаю вид, что никого нет? Нет, от Арайи так легко не отделаться. Да пошло оно все. Я решил, что сделаю это. Я нападу на него в тот же момент, когда открою дверь. Может, я убью его или, по крайней мере, заставлю отступить. Смехотворный шанс, но единственный, который у меня есть.

Я держу нож наготове, приближаюсь к двери и поворачиваю дверную ручку. Я распахиваю дверь так быстро и так сильно, как только могу, хватая мужчину на другой стороне, немедленно затаскиваю его в комнату и бросаю на пол. Он падает, громко ударяясь о покрытый линолеумом пол, и я закрываю дверь, резко обернувшись на каблуках. Наращивая свое преимущество, пока он все еще не пришел в себя, я сажусь на него сверху, поднимаю нож…

…и останавливаюсь.

Мужчина, в изумлении лежащий подо мной, в очках с черной оправой и такими же черными волосами, не кажется столь опасным. И хотя он явно выглядит немного старше меня и одет в странный черный костюм, судя по виду, он не желает мне зла. По сути, он выглядит раздраженным. Я смотрю на него с подозрением, прежде чем прошептать:

- Ты кто, мать твою, такой? Вы с Реги знакомы?

- Да. А ты друг Шики? – спрашивает он таким тоном, словно встретил меня на улице, а не лежит, брошенный мной на пол.

- Я? Я… эм…

Что я мог ответить?

- Да наплевать. Важно то, что Реги здесь нет. Проваливай домой.

Я встаю, позволяя ему уйти, но он вместо этого внимательно изучает мою руку.

- Что, сильно ударился? Слушай, извини за такое жесткое приветствие, ладно? У меня сейчас нет времени.

- Это нож Шики. Откуда он у тебя? – спрашивает он, в его голосе слышна неожиданная резкость.

Небольшая пауза, я лгу, не отводя глаз в сторону:

- Она отдала мне его на хранение. Тебя не касается.

Я пытаюсь смотреть на что-то другое, стараясь не дать ему прочитать меня, но бесполезно. Он встает и смотрит на меня в упор.

- Это меня касается. Она никому и пальцем не дает дотронуться хоть до одного ее клинка, не говоря уж об этом ноже. Или Шики изменила своим привычкам…

Он хватает меня за воротник с неожиданной силой.

- Или ты стащил его у нее. Извини, но я думаю, что последнее более вероятно.

Я стряхиваю его руки с воротника и отворачиваюсь, не потому что я не хочу, чтобы он смотрел на мое лицо, а потому что я не могу смотреть ему в глаза.

- Ни то, ни другое. По правде говоря, она обронила нож, поэтому я должен поспешить и вернуть его.

Я поворачиваюсь к нему спиной и направляюсь назад в комнату, чтобы подготовить все, что мне нужно взять перед уходом.

- Погоди, так ты не один из них?

Я был готов его проигнорировать, но что-то напрягает меня.

- О каких «них» мы говорим?

- Чудики из апартаментов Огава.

Упоминание зловещего имени ласкает мой разум, словно мягкий шепот, и я замираю на месте. Я быстро размышляю над тем, что он может блефовать, но зачем ему? В конце концов, он понимает мое молчание по-своему.

- Значит, это правда, – тяжело вздыхает он. – Шики похитили.

Он направляется к двери.

- Эй! – кричу я, чтобы остановить его.

Если я прав, я знаю, что он собирается делать. Но я не могу отпустить его одного. Я даже счастлив, что нашел потенциального союзника, а он собирается убежать один, когда у нас общая цель. Я пересекаю комнату и подхожу к двери.

- Эй, подожди! – повторяю я и кладу руку ему на плечо, чтобы не дать ему уйти.

Снова мы стоим в дверном проеме, но в этот раз, я надеюсь, в совершенно другом положении.

Было довольно легко убедить его выслушать рассказ, как только я сказал, что у нас общая цель, и мы объяснили друг другу наши положения, оба странным образом забывая представиться. Не вдаваясь в детали, он объяснил, что он друг Шики со школьной скамьи. Судя по всему, человек в плаще по имени Альба сообщил ему сегодня днем, что Реги у них.

Сначала мне кажется странным, что он говорит про день, когда я и Реги точно ходили в здание ночью, но когда я смотрю на часы у кровати, то вижу, что сейчас примерно семь вечера. Значит, я просидел в комнате весь день и даже не заметил этого.

Он объяснил, что знает женщину по имени Токо, которая отправилась в апартаменты Огава ради него и сказал, что доверил ей возврат Шики. Но прошло уже очень много времени, она тоже могла попасть в засаду. Оставшись в одиночестве, он не мог сидеть на месте и вместо этого решил действовать самостоятельно.

Я, в свою очередь, рассказал все о том, что случилось прошлой ночью. О восточном и западном зданиях. О двух квартирах, где я якобы жил. О том, как Реги поймал Арайя. С сомнением я рассказал ему об убитых мною родителях и о том, как Реги нашла меня, блуждающего по городу. Всю дорогу, он слушает, ни разу не усомнившись в моих словах, даже когда я, посреди всего этого безумия, думаю, что эти слова звучат как запоздавшее завершение затянувшейся шутки.

После того, как я заканчиваю объяснять положение дел, он с абсолютно серьезным видом спрашивает меня:

- Ну, так что ты обо всем этом думаешь?

- Не важно, что я думаю. Важно вытащить оттуда Реги.

- Я говорю не о ней. Я говорю о твоих родителях. Которые из них, по-твоему, настоящие?

Я даже не думал об этом, а он размышляет так, словно это его проблема. Невероятно.

- Не важно, говорю же. Просто забудь об этом.

- Вообще, может и важно. Если то, что говорила Токо - правда, то этот комплекс мог свести тебя с ума просто потому, что ты там жил. Может, в смерти родителей повинен совсем не ты. Может, просто здание запутало тебя.

Его глаза не отрываются от моих, острые глаза с отличной, прямо противоположной интенсивностью, чем у Реги. То, что он сказал, не поможет мне. Я знаю, что сделали эти руки.

- Нет. Я убил их, это правда. В этот раз я принял это. Я не смогу смыть с себя кровь матери. Бегство только сделает меня трусом.

- А как насчет твоего отца? Пока ты говорил только о своей матери. Вспомни. Может, ты убил только мать.

- Да блин, отстань ты уже! Он мертв, точка! Я видел гребаный труп, так что…

Вдруг я засомневался. Я видел его труп, это точно, но я ли убил его? Если я мысленно вернусь в ту ночь, я вспомню, как это произошло с матерью, но теперь, призадумавшись, я вообще не могу вспомнить, как убил отца. Может потому что, как в той истории, которую рассказали полугодовалые трупы…

…мама уже убила его? Так же, как фальшивая мать фальшивой семьи Эндзе в другом конце здания убивает его, наверняка убивая и фальшивого меня в следующую минуту, каждую ночь.

Так я никогда не убегал от ужасного сна. Только убегал от еще худшей реальности, и этими руками попытался покончить с ней. Проходит некоторое время, прежде чем я замечаю, что мои зубы начали стучать.

- Забудем об этом, ради бога, – пытаюсь сказать я настойчиво, но получается более нервно, чем я рассчитывал.

- Может, ты забыл, зачем ты здесь.

Я временно задвигаю мысли о моих родителях в угол разума. У меня будет время на то, чтобы разобраться с этим позже.

- Так у тебя есть план? Если ты собрался идти туда в одиночку, у тебя должен быть козырь в рукаве.

- Ну, может быть, – с сомнением отвечает он. – Я не знаю, может, стоит отдать это дело копам или что-то в этом роде.

Что за хрень он курит?

- О, конечно, давай позвоним им и скажем, что у нас магические проблемы. И даже если они поверят нам, у нас едва ли есть хоть немного времени. Ты серьезно?

Он пожимает плечами, показывая, что ждал этого ответа.

- Нет, но мне нужно было это услышать от тебя. Слушай, ты явно намерен туда вломиться без плана, но давай будем реалистичны. Я знаю, что Шики важна, но твоя жизнь точно также важна, а она всего одна.

- Ха! Ты был готов сделать то же самое минуту назад. Да я и не ждал, что ты поймешь. Для меня в этом мире нет ничего. Никого, кто мне поможет, и никого, кому я могу помочь – кроме Реги. Я поклялся помочь ей. И ты можешь ставить сколько угодно на то, что я сделаю это. Это последнее…

Я чувствую комок в горле и не могу закончить предложение, чувствуя то же самое, как когда я клялся Реги, будучи на острие. Я только хочу помочь ей, может даже умереть. Нет смысла проживать жизнь, полную волнений, постоянно оглядываясь через плечо, не имея цели. Нет, со мной покончено. Но смерть не должна быть бесполезной. Последнее, в чем я могу помочь – это спасение Реги. В конце концов, разве это не лучший способ покинуть этот мир – умереть за любимую? Этот парень… он знает, о чем я думаю. Он понимал, что я хотел сделать еще до моего предложения.

- Ну, я не знаю, понимаешь ли ты меня, – слабо бормочу я.

Это все, что я могу сказать. Он встает с пола медленно, без единого звука.

- М-м-м… может да, может и нет. Но это мы скоро узнаем. Прежде чем мы вернем Шики, нам нужно посетить одно место. Просто следуй за мной, Томое Эндзе.

Он срывается к двери, открывает ее и выбегает быстрее, чем я могу спросить, откуда он знает мое имя, и вскоре я забываю об этом вопросе, следуя за ним в колыбель ночи города.

Я и этот парень уходим от квартиры Реги, направляясь к ближайшей станции поездов в оживленном коммерческом районе. Мы едем в направлении, которое неожиданно удаляет нас от апартаментов Огава, и выходим на пустой станции. Это часть города – проект жилого района, очень далекий от обезумевшей толпы делового центра. Даже станция с неубранным полом и отсутствующими турникетами казалась бы заброшенной, если бы не время от времени загорающиеся лампы под потолком. Перед ней стоят два маленьких необычных магазинчика, хотя кажется, что сейчас там нет посетителей и магазинчики мертвы в этот ночной час.

- Сюда, – говорит парень в очках, изучив расположение улиц в районе на станции.

Он начинает быстро идти, и я пытаюсь не отставать изо всех сил. Мы идем в этом темпе несколько минут, все это время он ведет. Не важно, как далеко мы заходим, я вижу только дома слева и справа на разной стадии ремонта, все тихие, с одним или двумя горящими окнами, во всех наверняка уже закончился ужин, и люди отходят ко сну. Наши шаги по бетонному тротуару – единственный звук, который мы слышим, и кажется, что весь район укрыт какой-то клятвой тишины, которую мы нарушаем. Улицы и тротуары узкие, и тьма лишь слегка разгоняется лужами света, создаваемыми тусклыми уличными фонарями. Подвернувшийся мусорный бак является домом для бездомных собак, но в остальном улицы окрашены людскими отбросами.

Я понимаю, что он здесь впервые. Сначала я подумал, что эта поездка была ради каких-то приготовлений для спасения Реги, но теперь мне так не кажется. С моменты выхода из квартиры Реги я долго молчал, но теперь начинаю злиться. У нас нет времени на прогулку.

- Так, кончай ломаться, – говорю я, нарушая тишину. – Ты можешь сказать, куда мы идем?

- Еще немного, - не оборачиваясь, отвечает он. – Посмотри туда.

Он указывает куда-то вперед.

- Это парк. И рядом с ним есть пустырь.

Следуя за ним, я прохожу через парк, о котором говорил парень. Парк кажется таким же заброшенным, как и весь район, хотя мне почему-то кажется, что он и днем такой же. В нем есть детская площадка с разровненной землей, на ней не хватает горки и обезьяньей стойки, которые присутствуют на любой приличной детской площадке. Слабым оправданием служат шесты, на которых держатся красные от ржавчины качели. Видимо, они никого не катали уже много лет

- Погоди минутку…

Что-то порхает в моей голове. Я знаю этот парк… из детских воспоминаний, которые я обособил в определенной части мозга. Там есть воспоминания, воспоминания об игре в грязи и песке. Я неподвижно стою перед парком, отпуская мужчину вперед, он не замечает, что я остановился. Он сам останавливается перед домом за пустырем. Потратив несколько секунд, чтобы собраться, я торопливо бросаюсь вслед за ним.

Когда я подхожу к нему, он смотрит на меня грустными, почти сожалеющими глазами. Воодушевленный, я бросаю взгляд на дом, на который он глазел секунду назад, и внимательно его разглядываю.

Мое сердце пропускает удар.

Это маленькое, причудливое бунгало. Половина ворот, кажется, оторвана, а другая половина превратилась в ржавую железную кучу. Маленький садик между воротами и домом стал хаотичным месивом из сорняков, разросшихся вширь и ввысь, карабкающихся по стенам дома, страдая от осыпающейся или потрескавшейся краски. Руины. Когда здесь последний раз кто-то жил?

Я пытаюсь говорить, но слова не звучат. Мои глаза прикованы к давно забытым руинам, и сам того не замечая, я плачу. Это не слезы сожаления, боли или печали, а просто поток слез, который я не могу остановить. Он не такой, как был. Все иначе. Но душа помнит. Это что-то, что я могу спрятать, но не смогу забыть, даже спустя десять, двадцать, тридцать лет. Это место всегда будет следовать за мной.

Мой первый дом.

Это дом, в котором я жил до восьми лет, но это жизнь, которая, кажется, была так давно, что я почти забыл ее.

Скажи, Эндзе, где твой дом? Когда я ответил на этот кажущийся простым вопрос, она выглядела недовольной, даже разочарованной. Это не то, что я спрашивала. Я говорю о месте, куда ты на самом деле хочешь вернуться. Ну, если ты не знаешь, я не удивлюсь.

Ты об этом говорила, Реги?

Но это ведь разваливающиеся, разлагающиеся руины дома? Только воспоминания. Какое-то время я вспоминаю, какими были мои родители перед тем, как я убил их: грубый отец, который вел себя как король, и уступчивая мать, которая на всего его приказы отвечала «да». Родители, которые не давали мне еды, чтобы наполнить живот, или одежды, чтобы согреть тело. Родители, которые не делали ничего, кроме как были обузой для меня, и чьи смерти заботят меня намного меньше, чем Реги.

Если это так, почему я все еще плачу?

Когда я увидел их высохшие останки в апартаментах Огава, я испытал онемение, похожее на то, что испытываю теперь, и я не мог заставить себя двигаться, как будто я забыл что-то важное, но все еще преследующее меня. Но сейчас тяжело, как будто иду в воде, я прохожу мимо ворот в маленький тесный сад. Когда я был ребенком, он казался больше.

Простор сада; отец, который смеялся, гладя меня по голове; мать, которая провожала меня в школу с улыбкой; это я сейчас вспоминаю. Реальность заставляет меня усомниться в правдивости воспоминаний, как когда вы видите хороший и правдивый сон, но просыпаетесь от чего-то, больше похожего на ложь, чем на сон. Но я знаю, что мой разум может это вспомнить, и это не было ложью, только чистое счастье, скрытое в глубине нейронов и синапсов.

Томое, слышу я голос из прошлого. Обернувшись навстречу ему, я вижу переднюю дверь дома, и решительное лицо мужчины. Иди сюда, я дам тебе кое-что особенное. Ребенок, еще мальчик, рыжий, с телом, худым, как у девочки, подходит к высокому мужчине.

Что это, папа?

Ключ к дому. Не теряй его, хорошо? Хотя ты еще всего лишь мальчик, с этим ты можешь защитить маму.

Это просто ключ.

Именно. Ключ к дому защищает нашу семью, так что даже когда мамы и папы в нем не будет, все будет хорошо. Это доказательство того, что мы семья, и мы защищаем друг друга.

Мог ли мальчик понимать смысл слов отца? Тем не менее, он взял ключ из его руки и крепко сжал его.

Я понял. Я не потеряю его. Не волнуйся, папа. Я сохраню дом, даже когда я буду совсем один.

Ноги больше не держат меня, я падаю на спину. Я пытаюсь встать, но ноги не слушаются. Воспоминания сейчас так ясны. Ключ был важен, потому что он защищал мою семью, он был доказательством того, что семья, которую нужно было защищать, существовала. И словно на нас было наложено проклятье, семья начала распадаться, когда я забыл это.

Прошлое – где моя мама могла быть доброй и мой отец мог быть хорошим, где оба они дорожили своим сыном – это была более определяющая истина. Тот миг, в котором по прошествии многих лет эта истина была утеряна, наступил, когда я решил, что все это было ложью. Я был полным идиотом. Я жил изо дня в день, осуждая моих родителей за их никчемность потому, что думал, что они не могут сделать все нормально. Я изолировал себя от их маленьких жестов, от матери, выглядящей так, словно она пыталась что-то сказать, но не могла, каждый раз, когда я возвращался домой с работы. Но я не думал о том, что случилось с ними, не думал, почему отец никогда не мог получить работу. Он всюду получал отказ из-за того происшествия, и давление людей вокруг него начало его пронимать. Или как мама держалась, несмотря на слухи и разговоры, согласно которым она хватала и теряла работы с минимальной зарплатой раз за разом. Они делали это ради меня, но я забыл об этом и стал преступником вместо жертвы. Я повернулся к ним спиной, и мы забыли друг о друге. Маме пришлось тяжелее, чем мне, подвергаясь издевательствам отца ночью и работая днем, она никогда не имела кого-то, кто мог бы протянуть ей руку помощи. Мы все сломались к тому времени, как я замарал руки их кровью, но ей было тяжелее всего.

Если бы я обернулся через плечо, чтобы поговорить с ней хоть раз, может… может, мы смогли бы справиться со всем этим.

- Вот он я. Абсолютный эгоистичный идиот.

Я закрываю лицо руками, пытаясь остановить или хотя бы спрятать слезы. Время признаваться в своих грехах. Это был не сон и не безумный дом заставил меня убить их. Я сам это сделал. Один. Я не смог помочь им. Но чтобы искупить этот грех, я должен пойти к Реги, вытащить ее…

Я опускаю мокрые от слез руки на землю, на которой сижу, и беру комок грязи. Слезы остановились, но вес их смертей все еще висит надо мной. Почти церемониально я сжимаю землю в кулаке. Мой последний ритуал на этой остановке. Ветер затихает – знак того, что мне надо идти. Начинать бежать, как я всегда хотел, бежать не от того, что я сделал, но чтобы увидеть конец.

Когда я смотрю на землю, я вижу тень парня в очках, стоящего в нескольких метрах отсюда, не говорящего ничего, но внимательно изучающего меня. Он был прав. Я должен был прийти сюда. Потому что он знал, что я рассчитывал на него как на союзника. Что ж, это лучше, чем становиться врагом парня девушки, которая тебе нравится.

Не оборачивая головы, я с улыбкой говорю:

- Интересно за мной смотреть?

Рядом с собой я вижу его тень, горько трясущую головой.

- Прости. Я знал твою историю, но думал, что будет неправильно что-либо говорить. Мне повезло родиться в хорошей семье с хорошими родителями, так что это казалось неправильным.

Хороший парень. По крайней мере, знает, когда слова утешения звучат скорее как ложь. Но я сам знаю, что нельзя отказываться от симпатии, когда она нужна.

- Тогда помолчи пока, ладно? Надо уважать момент, друг. Если подумать, то ты мне больше нравишься, когда молчишь, – говорю я, все еще сдавливаемый желанием прекратить смех.

- Хотя я должен сказать кое-что, – начинает парень. – И Бог свидетель, я говорил это одному человеку больше раз, чем мог сосчитать: если ты думаешь, что тебе нечего терять, то у тебя остался ты сам. Будет большой ошибкой выбрасывать свою жизнь без хорошей причины.

Лунный свет, такой слабый в эту облачную ночь, освещает почву в саду, и я вспоминаю тот час, когда сказал Реги, что умру за нее, а она ответила так, словно не хотела этого. Только теперь я осознаю, что она говорила то же самое, и то, что кто-то, настолько отличный от нее, доносит до меня ту же мысль, видимо, является каким-то знаком. Этот вывод заставляет меня рассмеяться еще громче.

- Сможешь встать сам? – спрашивает парень, протягивая мне руку. – Или нужна помощь?

Мой смех наконец стихает. Я смотрю на раскрытую ладонь лишь секунду, прежде чем вежливо оттолкнуть ее. Хотя все мои суставы воют от боли, мое упорство заслуживает похвалы. Итак, Томое Эндзе встает.

- Спасибо, но не нужно. Все-таки до этого момента я все делал один.

Мужчина кивает, чуть поднимая очки на переносице.

- Думаю, я знал, что ты это скажешь.

Без особой причины он улыбается. Я возвращаю улыбку. Мы пошли назад к дому парня, квартире в центре города, чтобы взять его машину, которую он сейчас уверенно, хотя и медленно, ведет к апартаментам Огава. Внутри машины лежит вещевой мешок, в котором находятся инструменты, необходимые для спасения Реги.

Он рулит и объясняет простой план. Попытка войти через главный вход подвергнет нас серьезной опасности обнаружения. Так что он хочет стать приманкой, пока я обыскиваю это место в поисках Реги, начиная с десятого этажа, где она скорее всего заключена, поскольку это самое недоступное место. Я буду искать Реги просто потому, что Арайя скорее заинтересуется тем, кого не знает, чем мной, не представляющим для него опасности.

- И все же, – начинаю я вопрос. – Разве меня не заметят также легко, как тебя?

- Нет, если ты пойдешь под землей. Вот чертеж здания.

Оставив одну руку на руле, другой он лезет в сумку, лежащую у меня на коленях, доставая оттуда большой лист бумаги. Тут показан план этажа апартаментов Огава в поперечном сечении. Он указывает на него.

- Посмотри сюда. Здесь есть подземная стоянка. Оттуда можно войти через люк, а забраться можно через другой люк снаружи здания. Вряд ли сейчас эта стоянка используется, так что там должно быть чисто.

Так и есть. Хотя в лифте есть кнопка «B», она не работает, так что я решил, что стоянку еще не построили. Он продолжает:

- Там они, скорее всего, делают всю грязную работу, которая необходима для работы апартаментов. Разумно, поскольку звук не выйдет оттуда, и никто не будет ничего подозревать.

- Я так понимаю, лебедка, плоскогубцы, лом и крюк для открытия люка? – спрашиваю я, копаясь в сумке, чтобы посмотреть, что еще там есть.

Парень кивает с серьезным видом.

Спустя несколько минут, мы, наконец, добираемся до Каямихамы, района, где находятся апартаменты Огава. Он останавливается на перекрестке примерно в километре от апартаментов, и мы выходим. Часы показывают десять, и вокруг не видно ни души, хотя это одна из наиболее освещенных частей города. Парень указывает на дорогу вдалеке от того места, где мы стоим.

- Люк, который тебе нужен, находится вон там. Когда заберешься, просто следуй западному потоку воды и считай количество люков над собой. Седьмой должен вести на подземную автостоянку.

- Да, да, я тоже посмотрел карту уличных инфраструктур в сумке, – ворчу я, проверяя свою экипировку в вещмешке. Я касаюсь кармана, просто чтобы проверить, что нож Реги все еще там. Из машины, мы достаем меч, который забрали из ее комнаты, прежде чем отправиться сюда. В случае, если я столкнусь с Арайей, не повредит иметь выбор в оружии.

- Часы синхронизированы, верно? Около 10:30 я вхожу в здание, а ты уже должен быть на месте и двигаться через стоянку, – говорит он без тени сомнения.

- Ты говоришь так, словно привык к таким вещам.

- Поверь мне, это не так.

- Тогда скажи мне, что между тобой и Реги, что ты так далеко зашел ради нее.

Я наконец задаю вопрос, который долго копошился на задворках моего разума. На мгновение я вижу, как парень хмурит брови, но он воздерживается от ответа.

- Эй, мы тут умереть можем! Разве тебе не страшно? Зачем? Кто ты для нее?

- Конечно, мне страшно. Я нечасто спасаю людей.

Он закрывает глаза и говорит тихим, почти осторожным голосом:

- Я, видимо, не создан для подобного рода дел. Я рискую своей жизнью. Но потом я вспоминаю девочку, которую мы с Шики однажды встретили. Предсказательницу, которая могла видеть будущее.

- Что?

Это определенно неожиданная смена темы.

- Я помню, как эта девочка сказала, что если я продолжу иметь дела с Шики, то ставлю свою жизнь под угрозу. Что-то случится, и я поставлю свою жизнь на кон ради нее.

Он говорит это без смеха или даже самоуничижительной улыбки, так что я слушаю его также серьезно, как он говорит об этом.

- Так ты думаешь, что мы этим сейчас занимаемся? Что ребенок сказала про ваши перспективы в жизни?

Парень только качает головой и пожимает плечами.

- Ну, она не сказала ничего о том, умру я или нет. Так что, думаю, это все еще скрыто в картах. Это просто причина для того, чтобы рискнуть за нее головой. Это судьба, ожидающая исполнения.

Теперь он смеется. Из того, что я узнал об этом парне, причина кажется ему подходящей. Удовлетворенный, я поднимаю мешок и закидываю его на плечо. Скоро мне придется бежать.

- Спасибо, – неловко говорю я. – Ох, почти забыл. Мы так и не представились. Меня зовут Томое Эндзе. А тебя?

Я знаю, что ему уже известно мое имя, но я все равно называю его, чтобы вынудить парня сделать то же самое.

- Микия Кокуто.

То же имя, что однажды упомянула Реги.

- Ха. Она права. Твоя фамилия и правда звучит как имя какого-то поэта, которое я где-то слышал.

Мы пожимаем руки, и через рукопожатие я передаю ему один ключ - ключ в комнату Реги, который мне больше не нужен. Мне кажется, он теперь выглядит почти так же, как крошечный кусочек металла, который я когда-то хранил.

-Что это? – спрашивает он.

- Просто возьми его. Теперь его должен хранить ты.

Я пытаюсь выдавить из себя настоящую улыбку. Не знаю, получилось ли.

- Когда все закончится, мы больше не встретимся. Даже не пытайся найти меня. Любовь к одной девушке – достаточный повод для расставания.

Парень поднимает бровь и пытается что-то сказать, но обрывает себя. Может, он все понимает.

- Вот и все, – продолжаю я. – Я не знаю тебя, ты не знаешь меня. Так что потом нам не нужно волноваться из-за того, кто умер и кто виноват.

Я оборачиваюсь и начинаю идти к люку, чтобы привести план в исполнение. Парень провожает меня взглядом. Я последний раз поворачиваюсь к нему и на прощание машу рукой.

- Прощай, друг! Я начну с нуля, когда со всем этим будет покончено. Я правда люблю Реги, но я ей не нужен. У нее есть ты. Не думаю, что вы хорошо друг другу подходите, но такова жизнь. Я был рад, что встретился с ней, встретился с тобой. Потому я знаю, что такие, как ты, нужны таким, как мы.

Я поворачиваюсь к нему спиной и срываюсь с места так быстро, как только позволяют мои ноги и легкие. И ни разу не оборачиваюсь.