Гранит науки и немного любви

Глава 3 Случай в библиотеке

В ноябре меня угораздило заболеть. Всему виной дождливая погода. Бегала в тоненьком пальто и подхватила воспаление легких. Оно привело в лазарет. Уговорила разрешить Светане приносить конспекты и книги, жевала яблоки и читала. Когда пошла на поправку, переписывала лекции, зубрила формулы, даты, правила. Времени много, назубок все выучу. И со скуки таки многое запомнила, даже дроби с историей магии пошли. Нет, полюбить я их не полюбила, но хотя бы не плавала на занятиях. А учиться нужно хорошо, если хочу потом куда-то переводиться.

Единственное неудобство – вечно прыщавая рожа Минтора перед глазами. Не желала, чтобы этот мальчишка мной командовал, и закатила грандиозную истерику, когда тот отобрал учебник. В итоге за мной наблюдал сам лекарь, заодно учил разным премудростям, склонял заниматься врачеванием. Но я строго стояла на своем: ведьма, и никто больше.

Однажды не выдержала и спросила, как развить дар.

Магистр Аластас хмыкнул:

– Тебе развивать нечего. Но, – он подсластил пилюлю, – не все волшебники его имеют. Просто выбери свою специализацию.

– А какую надо? – ухватилась за его слова.

– Где заклинания простые. Никакой трансформации или атакующей магии.

Ну и что остается? Вороньи кости в горшках толочь?

Прочитав мои мысли, лекарь пояснил:

– Занимайся теорией магии, бытовой магией, той же лечебной. Может, рунная пойдет. Мой тебе совет: поработай пару лет помощницей мага, опыта наберись, потом сама поймешь, к чему душа лежит, и наоборот. Так, на одном упрямстве, ведьмой не станешь.

Понимающе кивнула. Хендрик то же самое твердил, только другими словами. К слову, скоро он приедет. Увидит в лазарете, заберет ведь. Фигушки, зубами вцеплюсь, не уеду!

В итоге, превозмогая ломоту, кашель и жар, читала, зубрила, старалась. До рези в глазах, с мыслью о долгожданном дипломе. Как оказалось, человеческие возможности безграничны. Причем не только мои. Муж нашел-таки время и явился раньше, чем обещал. По словам помощницы лекаря, скоро явится, а я лежу тут бес знает в чем, лохматая, в рубахе, с синяками под глазами от бдений над учебниками. Любая студенточка симпатичнее. Неприятно, когда другие женщины лучше тебя. Ладно, зато я умнее.

Стоило подумать о муже, как он появился на пороге палаты. Сложил руки на груди и смотрел с ухмылкой. Так и знала! Опять начнет поучать.

Кивнула: заходи, не покусаю.

– Проснулась?

Пожала плечами: будто незаметно? Не сплю, в здравой памяти и благостном настроении.

Муж подошел и устроился на стуле подле кровати.

– Учишься?

– Учусь, – подтвердила очевидное.

– Последняя в группе? – хмыкнул Хендрик и двумя пальцами поднял конспект. – Надо же, – удивился он, полистав тетрадь, – записи! Твои?

Обиженно поджала губы.

– Представь себе, я писать умею.

Неужели Хендрик не удосужился изучить меня за эти годы и полагал, будто женился на пустышке? Я ведь до замужества травами интересовалась, в приходском хоре пела, выиграла конкурс чтецов. Так обидно стало. Красивая мордашка и больше ничего?

– Ну как, можно собирать вещи? – бодро поинтересовался Хендрик. – Поучилась, хватит. Вот, заболела без меня, – беззлобно пожурил он.

Хочешь дурочку? Получишь!

– Разве ты со мной не побудешь? Дела, да?

Лицо мужа стало достойной наградой.

– Агния, перестань. Поиграла – и хватит!

Видимо, Хендрик не считал нужным приводить какие-либо аргументы, понуждая к правильному поступку.

– Пожалуйста, не поднимай на меня голос, – сопроводила просьбу нежной улыбкой.

Муж стушевался и продолжил уже спокойнее: нечего отнимать время почтенных магов, все равно толку не выйдет.

– Как тебе не стыдно, Агния, заняла чье-то место! Кто-то из-за тебя не поступил в академию.

Нет, я на такие штучки не поведусь, даже если добавишь еще патетики и укора. Взбила подушки и поинтересовалась, считает ли супруг меня круглой дурой?

– Иногда да, – раздраженно бросил Хендрик.

– Но ты же умный – зачем женился?! Говорят же, что муж и жена – два сапога пара.

В яблочко. Благоверный засопел и признал, некими умственными способностями я обладаю.

Продолжила наступление:

– В академию берут умных, так?

Хендрик кивнул.

– Но ты утверждаешь, я заняла чье-то место. Как же? Если я умная, все по закону.

– Агния, ты все равно не сможешь учиться, – не сдавался муж. – Завалишь экзамены. Они сложные. Допустим, с первым курсом справишься, но дальше ведь хуже. Приходская школа не дает и десятой доли нужных знаний. Пробелы обязательно всплывут.

– Хендрик, – вздохнула я, – может, проблема в тебе? Ты просто не желаешь, чтобы жена могла сама зарабатывать деньги.

Муж стал темнее тучи. Поспешила примирительно поднять руки, снова улыбнулась и заверила, мне никогда работы не видать, а вот помощница Хендрику не помешает. Заодно на учебе будущих детей сэкономим. Да и самому приятно: жена светскую беседу поддержать может, не стыдно друзьям показать.

– Мне и сейчас не стыдно, – возразил супруг. – Только ты упрямая и все делаешь мне назло. Ну признай, учиться тяжело. И без семьи плохо. Я тебя люблю, Агния, если хочешь, позанимаюсь немного, только самой наскучит.

Хендрик поднялся и направился к двери.

– Я иду к декану забирать документы, – пояснил он.

– В суд их заодно занеси, – кусая губы от досады, я стиснула одеяло.

– Зачем в суд? – недоуменно переспросил муж.

– Развожусь я с тобой.

Хендрик застыл с открытым ртом. Бедняга не знал, что ответить. Интересно, сколько он продержится?

Заметив сверток на столике рядом с кроватью, аккуратно потянулась к нему и перетащила на одеяло. Яблоки, записки от Светаны и Лаэрта. Они на занятиях, забегали, пока еще спала. Какие же они хорошие! Как бы я жила в академии без верных друзей? Рыдала бы в подушку, стала позорищем курса. Они ведь со мной занимались, учили тому, о чем выпускники приходской школы и не слышали. Просто так, проявляя недюжинное терпение.

– Хендрик, пожалуйста, передай книгу. В синем переплете такая, по истории магии. Я последнюю главу не дочитала.

Муж бездумно кивнул, направился к полочке в углу, но на полдороге замер, развернулся и, скрестив руки на груди, потребовал:

– Скажи, что пошутила.

– Не-а. Нам обоим будет лучше. Тебе – с новой женой на кухне, мне – тут, с тетрадками.

Хендрик нахмурился. Смотрел нарочито мимо меня, чтобы показать: не больно-то ты мне нужна. Даже интересно стало, что ответит, вдруг скажет: «Дорогая, давно сам хотел предложить развестись». Обидно и горько, зато не потрачу долгие годы на брак с человеком, которому не нужна.

Главное, не показывать, что волнуюсь, иначе вернусь домой и носа в книги мужа не суну: не даст, вопреки всем обещаниям. Безразличие и еще раз безразличие.

– Сдаюсь, – наконец процедил Хендрик. – Уговорила! – И тут же мстительно добавил: – Все равно первую сессию провалишь.

Не надейся, я усердно занималась.

Бегло набросала в голове план действий: неделю лежу, потом беру с места в карьер.

Недосып? Прорвемся! Чтобы не мешать Светане, спущусь вниз, там ночью почитаю. Наберу книг в библиотеке… Библиотека! Воистину, прав Хендрик, ты идиотка! Вот куда нужно устроиться! И знания пополню, и денег заработаю. Решено: после сессии напрошусь помощницей, а там до какого-то магического факультета недалеко. С чего вдруг? Да потому, что книги все берут, магистры тоже. Все время у них на глазах, умная, начитанная. Словом, легче уломать читателя, чем преподавателя.

Муж приписал мою задумчивость признанию поражения. Не стала разубеждать, с готовностью обняла и поцеловала, пообещав беречь себя. Развод? Пошутила, конечно. Всегда любила и люблю. Хендрик – самый лучший мужчина на свете. Действительно так. Пусть он тиран, отъявленный собственник, но я его обожаю. Если подумать, именно муж подвигнул стать магом, заинтересовал. Мы мило поболтали о Вышграде и нашем городке. Разумеется, о покушении на ректора умолчала, зато выторговала малюсенькую помощь. Хендрик обещал пожить в столице до декабря, даже согласился объяснить кое-что, если уж жена «жаждет опозориться перед магами». Что ж, еще один стимул сдать все на хорошие отметки.

Поблагодарила супруга и надавала заданий. Перво-наперво – теплый плащ с пелериной. Хватит, наболелась!

Словом, завертелась жизнь. И колесо я поверну в свою сторону.

Время будто пошло вспять. Я снова ощущала себя счастливой, любимой мужем.

Легкие поцелуи, нежные слова, шепот, от которого глупо хихикаешь. И жаркая ночь, когда ощущения еще острее оттого, что кто-то может войти и застать нас. Вряд ли лекарь одобрил бы нарушение режима, но я так соскучилась по Хендрику! И он по мне, кажется, тоже.

Дальше – лучше.

Я выздоровела и перебралась к мужу на постоялый двор. Почти не спала, редко завтракала, зато ночевала не одна. Так сладко! Только, памятуя о вредности Хендрика, приняла кое-какие меры. Ребенок в ближайший год в мои планы точно не входил.

В ответ на супружескую заботу благоверный снисходительно читал лекции и помогал писать рефераты – научные рассказы на заданную тему. Без Хендрика я бы провалилась, а так могла составить план и написать о чем угодно, были бы книги.

Да, как все просто в мечтах и как тяжело на самом деле! Но я не показывала виду, усердно трудилась. Путь вперед не усеян розами, а вот назад всегда бежать легко. Иногда валилась с ног, но все равно продолжала зубрить каждую минуту. Пока ждала мужа, чтобы поесть, повторяла родословную королей Златории. Кажется, даже во сне видела лица с литографий.

Несколько часов сна, поцелуй мужа в щечку – и на занятия. Залезала к Светане на «горизонт» и нагло отсыпалась, благо важные лекции начинались ближе к полудню.

Потом муж уехал. Долго и упорно звал домой – отказалась, размахивая промежуточными баллами.

Хендрик просчитался: первую сессию я не завалила, хотя почти все надеялись на обратное. Однако муж, увы, упорно не желал признавать, что мое зачисление в академию не ошибка.

Съездила на каникулы, навестила мать и вернулась обратно в Вышград. Опять со скандалом. Хотя на дворе стоял февраль, уже мечтала о лете. Светана звала в гости, отдохну немного. Я бы и у Лаэрта побывала, но Хендрик приревнует, особенно если прознает о цветах. Эльф каждую неделю дарил нам со Светаной розы, как только те зацвели в оранжерее. Ни разу не попался. Мы врали сокурсницам о таинственном поклоннике из алхимиков. Они люди угрюмые, застенчивые, не опровергнут. Зато мы цену себе набиваем: девушка с воздыхателем – всегда королева, а без него – серая мышь.

Нехорошо себя хвалить, но, по-моему, я преуспела. Заработала положительные отметки по общим предметам в прошлом семестре и усердно готовилась к специальным, которые начались во втором. На правах добровольной помощницы библиотекаря копалась в пыльных фолиантах, желая при случае блеснуть умом и сообразительностью.

Так бежали дни.

Хендрик писал, однако больше не приезжал. Тревожилась, пыталась узнать причину: дела. Могу ли я приехать? Ох, хотела бы, только когда? Муж обещал попробовать выбраться в апреле. В итоге месяц прошел, а Хендрика все нет. Потом-таки объявился, покаялся. Мы провели вместе две чудные недели. Муж разрешил съездить к Светане, я обещала целый месяц кормить благоверного вкуснейшими пирогами, холить и лелеять.

Задумавшись, замерла на верхней ступеньке стремянки.

За окном давно стемнело. Последние посетители ушли четыре часа назад, библиотекарь сдал ключи и отправился на боковую, только я старательно искала в царстве пыли и паутины ответы на два последних экзаменационных вопроса. Никогда бы не подумала, что служащие академии держат дальние полки в таком беспорядке!

На столе за книжными стеллажами рядом с лампой под зеленым абажуром блестели обложки книг, моя потрепанная тетрадь и стыла чашка чаю.

Мягкие пушистые хлопья тополиного пуха кружились за мелким старинным переплетом стекла. Он слегка отдавал синевой, особенно ясно проступавшей в такие вечера, при свете магических светильников. Помню, раньше последние вызывали трепет, теперь привыкла, научилась пользоваться.

Отрабатывая базовую бытовую магию – один из предметов, который предстояло сдать, – сложила пальцы кольцом и резко чиркнула указательным пальцем по воздуху, активизируя заключенную в воздухе энергию. Увы, иначе не могу: никаких самостоятельных заклинаний, даже робких попыток сотворить искорку.

Студентов-первокурсников общеобразовательного факультета учили чувствовать чужую магию и работать с ней. Хотя «работать» – это громко сказано, банально заучить способы активации бытовых заклинаний академии. На первый взгляд – и готово. На самом деле нужно поймать резонанс. Что за зверь такой? Тут не объяснишь. У меня, к примеру, кончики пальцев чесались.

За бытовую магию не переживала: в норматив укладывалась. Нам давалось пять попыток на каждое заклинание. За три успешных ставили плюс, то есть один балл.

Муж, ворча, приоткрыл маленький секрет, после чего все разом стало проще. В итоге такая бездарь, как я, освоила столь сложную науку на стабильный трояк. Пусть на большее не тянула, зато могла активировать освещение в библиотеке за раз.

Светлячок – шарик, напоминавший звезду, лучи которой не слепили, – зажегся сбоку от стеллажа, явив взору потрепанные корешки. Зевнув в ладонь, начала поиски. Где тут притаился Дитиан Асфазий со своим дурацким житием? Надеюсь, этот вопрос мне не выпадет.

Тишина сгустилась, резко обострив слух. Наверное, поэтому уловила шорох. Вначале грешила на мышь, но потом вспомнила, что библиотека зачарована от грызунов и прочих гадов, которые портят книги. Пауки, видимо, к ним не относились.

Замерев, прислушалась, а потом решительно поставила Дитиана на место.

По правилам после одиннадцати вход студентам в учебные корпуса запрещен, нужно специальное разрешение от преподавателя на проведение опытов. Впрочем, в библиотечном крыле никаких лабораторий нет. Магам не спится, книжка потребовалась? Смешно, право слово!

Что я тут делаю так поздно? Дык помощница библиотекаря. У меня и жетон специальный имеется, чтобы деактивировать защитную магию, на поясе запасные ключи от всех помещений библиотеки. Перед уходом я обязана все осмотреть, запереть и замкнуть контур, по очереди приложив жетон ко всем кругляшкам на дверях. И – финальный штрих – оживить горгулью. Ох, помню, как верещала, когда впервые ее увидела! Библиотекарь хохотал, а мне было не до смеху.

Горгулья охраняла библиотеку по ночам. Тут есть книги по запретным знаниям, негоже, чтобы их кто-то выкрал. С меня взяли расписку, что не сунусь в запретное хранилище. Больно надо! Лаэрт подбивал, просил провести, но нет. Чай попить в моем закутке, в читальном зале поболтать после закрытия – можно, хотя по правилам нельзя, а вот в архив и хранилище даже лучшего друга не пущу. Мне дорого это место, я долго его добивалась, упрашивала.

Медленно, стараясь не шуметь, спустилась со стремянки и вернулась к столу с записями. Потянулась к лампе, но раздумала: нечего привлекать внимание. На всякий случай нащупала жетон и вспомнила комбинацию слов, которую нужно проорать, если все совсем плохо. Очень бы не хотелось. Вдруг напортачу с активацией особой защитной дряни?

Хорошо, двери библиотеки не скрипят, поэтому тяжелую створку приоткрыла без проблем и высунула любопытный нос в соседний читальный зал. Он огромный, двухуровневый, занимал половину первого и второго этажа. Я устроилась с книгами в малом, преподавательском, рядом с основным фондом.

На первый взгляд все как должно быть. Ровный лунный свет через огромные окна (зашторить бы надо, но лень), одинаковые ряды столов, стульев, ламп с зелеными абажурами. Лестница на второй этаж, возле нее место архивариуса и пункт выдачи книг. В углу – кадки с растениями. Редкий вид, Terra amasiuspoere, цветет раз в аховое количество лет, зато очаровывает девиц и пудрит мозги парням. Цветочек выделял дурман, этакий газ любви. Надеюсь, за время моей учебы массовая эпидемия из-за зеленой бестии не начнется.

Цветок – гордость академии. Над ним все трясутся, даже заклятие поставили, чтобы любопытные студенты на сувениры не оборвали.

Мысленно хихикнула: наверняка Осунта Тшольке для себя доставала. Для улучшения личной жизни. Наша «хвостатая» стерва пострашнее любого дракона.

Однако тишина обманчива: в библиотеке чужой. Откуда знаю? Заметила тень, мелькнувшую возле одного из столбов, поддерживавших свод зала. Двигалась она крадучись, явно не с желанием пополнить багаж знаний.

Встав так, чтобы не отбрасывать тени, следила за передвижениями ночного гостя. Тот неплохо ориентировался, но явно сверялся с планом, иначе бы не замирал и не вытаскивал что-то из кармана. Что именно видеть не могла – слишком далеко.

Тень скользнула в арочный проем, в один из служебных коридоров. Выждав немного, последовала за ней, полная решимости пресечь шалости студентов, если это они, либо помешать совершиться преступлению. Звать кого-то из преподавателей – глупо. Спускать горгулью – пока тоже. Разумнее выяснить, куда незнакомец направляется, и застукать с поличным.

Сняла туфли и босиком, чуть ли не ползком, пересекла читальный зал. Затаив дыхание, прижалась щекой к арке и, убедившись, что коридор пуст, а все двери заперты, постаралась уловить шаги незваного гостя. Есть! Только направление их мне совсем не нравится.

С туфлями в руках – сойдут за оружие – прокралась по холодному каменному полу к лестнице. На втором этаже – архив, а на третьем – хранилище запретных знаний.

Мы двигались в унисон. Когда останавливался гость, замирала и я, благоразумно держась на расстоянии лестничного пролета, в тени перил и вазонов. Он шагал дальше – двигалась я.

Сердце билось в горле, но я гнала от себя мысли о трусливом бегстве. Чем больше узнаю, тем лучше. Контур активируется одним прикосновением, в любом месте, успею. Так, пока вспомню слова. По-моему, разумнее закричать: «Помогите!» Я ведь всего лишь первокурсница общеобразовательного факультета…

Паника не лучший союзник, и я заменила ее охотничьим азартом.

Подтвердив худшие опасения, незнакомец поднялся на третий этаж. Чиркнул огнивом и завозился с дверью. Отмычки. Фи, как примитивно! Зато ты точно не маг, даже не студент.

Ночной посетитель пытался сломать охранную печать! Ругался, вертел в руках предмет, изрыгавший холодное зеленоватое магическое пламя. Судя по движениям рук, прекрасно знал о сетке контура, которой нельзя касаться.

Кончики пальцев засвербели. Знаю, милые, тут химичат с чарами, пытаются проникнуть в секретное место и выкрасть опасные фолианты. Вон, даже холщовая сумка заготовлена. Явно не для одной книжечки.

Криво усмехнулась, пряча страх, и осторожно попятилась к двери на лестничную площадку. Просочилась сквозь щель и коснулась жетоном древесины. Есть! Защитный контур засверкал, отсекая незнакомца от внешнего мира. Если тот попытается выйти, испытает непередаваемую гамму ощущений. Но я не знаю плана третьего этажа, там может быть другой выход, значит, нужно будить горгулью и позвать магов.

Не заботясь о том, слышат меня или нет, практически кубарем скатилась по лестнице на первый этаж. Вспомнила о записях, лампе, шторах, магическом светлячке – пес с ними! Библиотека не сгорит, книги не растворятся в воздухе до утра. Неслась по коридору так, будто за мной гнались демоны, боясь обернуться или сбавить темп. Входная дверь казалась спасительным маяком.

Наплевав на правила, не удосужилась активировать защиту хоть где-нибудь. Если у того типа есть магический предмет, открывающий хитрые замки, без труда справится и с этим заклинанием. Да и как он умудрился пролезть внутрь? Явно не с парадного входа зашел, иначе бы видел свет в преподавательском читальном зале.

В холле сделала пару судорожных вздохов, надела туфли и юркнула за дверь. Жетон взмыл к кругляшку, а голос сбивчиво, фальшивя, напевал мелодию призыва. Руки дрожали. С первого раза по груди твари я не попала, не говоря уже о начертании руны, но собралась и довела дело до конца.

Боялась-то не напрасно: там, наверху, что-то тихонечко завывало. То ли охранные чары, то ли…

Горгулья разомкнула глаза, признала меня и лениво отделилась от стены. Сделала круг над головой и растворилась, пройдя сквозь дверь. Все, теперь никто не сможет войти или выйти без обратного призыва.

Отойдя на пару шагов, глянула на окна библиотеки – по третьему этажу блуждал огонек.

Счастливой охоты, горгулья, и попутного ветра мне!

Припустила по мокрому от росы саду к преподавательским домам. Решила постучаться в первый попавшийся, переложу ответственность на крепкие маговы плечи и попытаюсь заснуть. В любом случае ничего толкового сделать не могу, все расспросы, показания – завтра.

Да, определенно, не оценила я коварности первых летних деньков! Всего пара минут, а уже успела продрогнуть. Теплая кофта осталась висеть на стуле в малом читальном зале. Теперь пожинала последствия: плечи озябли, туфли промокли. Только сейчас сообразила, что бежала напрямик, а не по дорожкам, и теперь измазалась во всех прелестях росистого сада. И так, мелочи, – оцарапала руку.

Толкнула калитку: заперта. Ладно, попробуем жетон. Чтоб голуби обгадили могилы магов, отгородились от всего мира! И изгородь густая такая, колючая. А время-то идет, сбежит преступник!

Жетон не помог. Сама виновата: не сообразила, что никакой магией тут и не пахло, всего лишь крючок. Раз – и он выскользнул из металлической петли, открыв путь к городку двухэтажных домиков. Много лет назад каждый строился по своему вкусу, потомки не стали ничего менять, добавили лишь пару деталей вроде мансарды или новой зверушки на фасаде.

Разумеется, сейчас ничего не разглядывала. Любопытство удовлетворила давно, хоть и издали. Ночью же перепуганной мне все дома казались близнецами-братьями.

Подлетела к ближайшему крыльцу и, испортив клумбу с чем-то пахучим, но явно не цветами, забарабанила дверным молотком по доскам. Ответа не последовало, только кольнула пальцы магия. Кто бы сомневался, тут защитный контур. И он меня прощупывал, намекал, чтобы носа не совала.

Отошла, наклонилась и запустила в окно второго этажа комком земли. Ровный такой шарик вышел, не хуже снежка. Подумав, слепила такой же и отправила по прежнему адресу.

В окне вспыхнул тусклый огонек. Кто-то отодвинул занавески и, оставаясь в тени, выглянул наружу.

Крикнула: «На помощь!» – чтобы не приняли за хулигана. Получился короткий громкий писк, типично женский, на одной высокой ноте. Так всех не перебудишь. Я и не смогла, так, вызвала легкий интерес еще в одном доме. Мимолетный, ввиду скромности жертвы, то есть меня, не соблаговолившей завопить нормально во второй раз.

Огонек в окне стал ярче. Холодное свечение магии сменилось теплом живого огня.

Пара минут томительного ожидания, и дверь отворилась, явив фигуру с фонарем «летучая мышь» в руке. Приглядевшись, узнала хозяйку дома: Осунта Тшольке. В длинной ночной рубашке, с копной распущенных волос, перекинутых на грудь, она как никогда походила на ведьму. Зевнув, преподавательница осветила меня фонарем и зажгла свет в прихожей.

Я во все глаза пялилась на магичку: никогда не видела ее такой. Смешная, немного потерянная, даже на женщину похожа. Не верится, что она в рубашке спит и босиком ходит.

– Ну? – вопрос поражал лаконизмом.

– Проникновение в библиотеку, – сбивчиво проблеяла я. – Он печати на третьем этаже сломать пытался. Я горгулью спустила.

Сон магистра как рукой сняло. Встрепенувшись, она велела ждать там, где стою, и скрылась в недрах дома. Буквально через минуту вернулась при полном параде: рубашка, штаны, сапоги, волосы забраны в хвост. Пальцы разминаются, щелкая искрами магии, а за поясом длинный нож.

– Веди! Хотя, – Осунта задумалась, – пойди разбуди Эдвина. Магистра Лазавея, – поправилась она. – У его дома драконы-водостоки.

Кивнула, побежала разыскивать магистра, а собеседница уже исчезла, переместилась в пространстве, оставив после себя легкий запах озона.

Пожалуй, самое интересное место академии – преподавательский городок. И самое страшное. У меня десять раз сердце замирало от разных штучек. Ладно, если они каменные, а если оживают? Идешь ты без свечи и лампады, одна луна над головой, ищешь драконы-водостоки, а из-за низкой оградки к тебе ожившее растение щупальца тянет? И что ты сделаешь? Правильно, заорешь во все горло. Надо признать, завизжала я удачно. В смысле, у нужного дома. С теми самыми драконами. Перебудила заодно соседей магистра Лазавея, дружной толпой высыпавших к окнам.

Смутившись, я попросила магистра спуститься.

– Что-то важное? – Он наполовину высунулся из окна, а я предпочла заняться изучением клумбы.

Все-таки думать надо, в каком виде перед студентками появляешься. Просто в лунном свете, падавшем аккурат в окно, его торс смотрелся особенно эффектно. Нет, никакой груды мышц, но бередил девичью фантазию, как Хендрик в свое время. Муженек без одежды весьма и весьма хорош.

Все-таки активно практикующего мага сразу видно: они не растекаются квашней. Я не о лекарях и алхимиках. Им неважен внешний вид, а вот магистру по изменению сущностей… Поскорей бы, что ли, нам о других мирах рассказывать начали: жутко интересно! Особенно если расстегнуть рубашку. Лучше вообще снять, чтобы студентки смотрели исключительно на преподавателя.

Пока предавалась подобным мыслям, магистр успел одеться и спуститься. Абсолютно бесшумно. Вздрогнула, когда он неожиданно оказался рядом, буквально скользнул по воздуху.

– Магистр Тшольке просила вас позвать. В библиотеке неладно, – коротко сообщила я, старательно отводя глаза.

Проклятое воображение упорно рисовало собеседника наполовину обнаженным. Широкие плечи, точеную грудь, живот, который так и хотелось потрогать. О, как я соскучилась по мужчине! Только магистр – преподаватель, Агния, а ты замужняя студентка.

Уф, полегчало!

Маг оказался любопытным, потащил за собой, выспрашивая подробности ночного вторжения. Рассказала что могла, по возможности, сообщив больше фактов.

– Вот ведь студенческое рвение! – усмехнулся магистр. – Вместо того чтобы спать, за книжками сидели. Но, признаться, с пользой. Все, можете смело идти к себе.

Видя, что я в раздумье остановилась возле калитки, преподаватель повторил строже:

– Помощь с вашей стороны не потребуется. Чтобы до утра близко к библиотечному крылу не приближались!

Кивнула, хотя любопытство советовало посмотреть издали одним глазком.

Уже отойдя на пару шагов, магистр внезапно обернулся и поинтересовался моим именем. Оказалось, он забыл, кто перевязывал ему руку. Оно и понятно, студенток много, кто я такая, чтобы запомнить.

В который раз упрашивала Лаэрта пустить меня, хотя бы намекнуть, что происходит за закрытыми дверьми, но эльф оставался непреклонен. Упрямство друга бесило. Подумаешь, ему доверили сторожить вход в библиотеку, но ведь я-то его подруга! К тому же помощник библиотекаря. Может, я записи хочу взять, вещи… Да и книги нужно убрать.

– Лаэрт, – вкрадчиво заглянула в глаза другу, – у меня экзамен. Если у тебя перенесли, то нам такое счастье не светит. Словом, мне нужны мои записи. Я тихонечко проскользну в малый читальный зал, заберу и вернусь.

Эльф хмыкнул:

– Знаю тебя, не вернешься.

– И что же я сделаю? Испарюсь, взлечу?

Ерничала, но было до жути обидно. Благодаря мне поймали преступника, а теперь не пускают, ничего не говорят. Студентов ведь опять накормят сказками о воре, но я печенкой чувствовала: вранье. Книги по тайной магии не воруют просто так, обычные воры не проникают незамеченными на территорию академии. На ночь над оградой активируют силовой полог, без знания магии не перебраться.

– Лаэрт, я ведь твоя лучшая подруга.

Решила зайти с другой стороны и полезла обниматься. На самом деле – пыталась приложить жетон к двери. Не станет же Лаэрт со мной драться и отпихивать?

Эльф крепко задумался, опешив от столь яркого проявления чувств.

Капризно надула губки и потянулась к заветному замку.

Ну же!

– Ладно, – сдался Лаэрт. Разумеется, он все видел и не поверил в бескорыстные объятия. – Только быстро и не через дверь. Накажут меня из-за тебя! – буркнул друг и отвернулся.

– Спасибо, ты душка! – чмокнула эльфа в щеку и шепнула: – Через окно? Снимешь контур?

– Вот еще! – фыркнул Лаэрт. – Я отвернусь, а ты приложишь жетончик. Попадешься, не взыщи!

Правила игры устроили, и я сделала свое «черное дело» за спиной ни о чем не догадывающегося друга. Тот для пущей убедительности даже наклонился, насвистывая бравурную песенку. Огляделась и деактивировала защитный контур. Горгулью и без меня загнали в каменный плен сна, возиться не нужно. Надеюсь, заклинание не предупредит о визите магов внутри? А то в библиотечном крыле полно магистров. Разбираться не станут, вышвырнут.

Вроде никто дверь не распахнул, с дикой бранью не набросился, в угол не поставил, а Лаэрт заслонил спиной мои нехитрые манипуляции.

Так, теперь игра на публику.

Пожелала другу удачи на часах, нарочито громко, чтобы все слышали, и потрусила якобы к студенческим домам, на самом деле – за угол, к окну. Есть там одно, плющом увито, кустиками да деревьями укрыто. Стоит только сойти с дорожки, понюхать цветочки… Женщины, они ведь любят прекрасное.

Старательно изображала интерес к ботанике. Проходившие мимо студенты и преподаватели внимания не обращали, взволнованно обсуждали ночное проникновение в библиотеку, а то и вовсе читали на ходу. Когда выдался случай, скользнула за ближайший куст и поползла. Запачкаю платье? Любопытство, оно, как красота, требует жертв. Ничего, трава просохла, пятен не оставит.

Чувствуя себя воришкой, осторожно вынырнула из зеленого укрытия и потянулась к шпингалету. Благодаренье небу, ручка есть и снаружи! Она поддалась, и я медленно, вздрагивая от каждого вздоха, воображая, что за моей спиной уже стоит ректор, отворила окно. Убедившись, что меня не видно, скользнула внутрь. Пыльная штора едва не выдала любопытную студентку. Сдержала чих и закрыла шпингалет. Стекло бликует на солнце, нечего дразнить судьбу.

Ладно, куда меня занесло? Комнатка библиотекарей рядом с большим читальным залом. А маги где? Вот ведь подвезло – собрались в малом. Благо его окна выходят на другую сторону, а то лицезрели бы все мои перемещения.

Похоже, туфли – ненужная вещь в гардеробе. Пришлось снова их снять.

Странно, никого не оставили сторожить дверь, и я благополучно устроилась у косяка. Приложив ухо к замочной скважине, а потом и глаз. Рассмотрела, признаться, немного: стул и чьи-то ноги, а вот услышала…

Мм, в Златории точно неспокойно, я бы даже сказала, документы нужно всегда держать под рукой. Война и так не мать родна, а уж гражданская война и вовсе не сахар. Притаилась, гидра, и щупальца тянет. Что б эти священники собственным ядом отравились! Ненавижу! А ведь учат спасению. Да, я верующая, но не так, как нужно. Есть ведь духи, лешие, кикиморы, малые и великие боги, старые и молодые, а Первосвященники признавали только одного – Бархуса. Он изначально не златорский, но ведь в стране много богатых переселенцев, они и сделали своего покровителя самым великим.

К слову, святой Йордан в Бархуса не верил: ему и мне милей Марра и Оликес, сотворившие сущее. В Златории им тоже поклоняются, приносят крынки молока волоокой Матери и хлеб грозному Отцу. Священники их признают, но как старых богов, подготовивших мир к явлению Бархуса.

Человека, который проник в библиотеку, послали, чтобы обескровить магов, отнять их реликвии. Дали амулет, способный взломать магические печати. Представляю, как кривились священники, когда прикасались к вещице: они люто ненавидели колдовство. Магия – удел зла, чаровать могут только Бархус или Марра с Оликесом на худой конец. Но уж больно им хотелось взять власть в свои руки, ради этого наступили на горло принципам.

С чего вдруг я такая осведомленная? Дык к самой интересной части допроса подоспела. Вор не говорил, а выплевал слова, перемежая их бранью. Грозил реками крови и страшными пытками до и после смерти. Особенно врезалось в память: «Мы раздавим вас, как крыс, сожжем тех, кто замарал душу чарами. Всех отловим, всем воздадим по заслугам именем Бархуса!» Брр, жуткая перспектива! Я ведь тоже «замарала душу». Муж, и подруга, и друг. Слуги Бархуса – сумасшедшие, сам бог нам ничего дурного не сделал, но вот его именем убивали.

Кажется, вор даже плюнул в лицо кому-то из магистров или еще как-то оскорбил делом, раз возмутилось магическое поле библиотеки. Пальцы пронзили иглы – сильное заклинание! Паршивец заливался смехом. Несомненно, безумный: человек в здравом уме в академию не полезет. Собственно, а откуда он? Неужели рассадник зла не истреблен?

Чуть не проворонила момент, когда следовало слиться с пейзажем. Юркнула под ближайший стол, надеясь, что меня не заметят.

Зрелище, представшее глазам, впечатляло. Я бы даже сказала, до рвоты впечатляло. Отделали малого знатно, но, думаю, за дело. Его под конвоем, подталкивая магией, вывели вон.

Выждав немного, решила забрать свои вещи, если они еще целы. Завтрашний экзамен я хочу сдать. Осторожно, на цыпочках, миновала открытое пространство и юркнула в малый читальный зал. Уф, все силы мира явно благоволили мне: и книги, и тетрадь на месте. В качестве моральной компенсации можно нарушить библиотечные правила и забрать талмуды с собой. Позаниматься-то мне не дали. Сгребла все в сумку – она валялась тут же, на полу, – и собиралась покинуть здание прежним путем, когда на плечо легла чья-то рука.

Завизжала уже после того, как ударила нападавшего туфлями. Рука сама замахнулась. Каблуки – отличное оружие, особенно острые. Каюсь, в Вышграде пристрастилась к эльфийской моде и носила только такие, зато восхищенные мужские взгляды обеспечены.

И тут случилось нечто странное. Я будто погрузилась в воду и в мягкую вату одновременно. Меня заключили в кокон и, приподняв над полом, развернули.

Полагаю, документы на отчисление лучше подать самой, потому как уже через час меня вышвырнут из академии без права восстановления за нападение на магистра. Да-да, за моей спиной оказался Эдвин Лазавей. Его щеку украшала царапина, а рубашка оказалась разодранной на плече. Угу, я попала. Во всех смыслах этого слова.

– Простите, – пробормотала я, не особо надеясь на снисхождение. – Я не хотела.

– Вы умеете постоять за себя. Агния Выжга, если не ошибаюсь?

Кивнула, изображая вселенское раскаянье. Потом выдавила из себя улыбку и невинно захлопала ресницами. Глупо? Знаю, но иногда помогает.

– Что вы тут делаете?

Магистр снял с меня заклинание, вытащил платок и приложил к кровоточащей щеке – вспорола я ее знатно.

– Вещи забираю.

Правда только отчасти, но ведь правда.

– Лаэрт пустил? – понимающе улыбнулся Эдвин Лазавей. – Не устоял перед девушкой.

– Вовсе нет, – друга нужно выгораживать, – я сама. У меня жетон есть.

Магистр скептически хмыкнул, но промолчал. Осмотрел сумку и вывел в большой читальный зал.

Я ожидала публичной порки и, в общем, не ошиблась.

– У вас длинные уши, госпожа Выжга? – поинтересовался преподаватель, с недовольством разглядывая испорченную рубашку.

Интересно, если я ее зашью и залечу следы от каблуков, магистр Лазавей смилостивится? Но вопрос, если честно, он задал странный, пришлось попросить разъяснить.

– Вы подслушивали?

– Кто? Я?! – возмутилась вопиющим наветом. – Ничего я не подслушивала, сумку забирала.

Магистр не поверил. Сверлит взглядом, раздумывает, что же со мной делать. И имя вдруг вспомнил… Впрочем, преподаватели по определению отличаются хорошей памятью. В любом случае добрая вестница не осталась безымянной.

– Лгать тоже нужно уметь, – обронил магистр Лазавей.

Промолчала и надела туфли: не босиком же ходить?

Нечего так смотреть, признания не дождется.

– Так что же? – начинал терять терпение мучитель.

– Ничего. Вы назвали меня лгуньей, только и всего. С вашего позволения я пойду?

– Э, нет! – Магистр Лазавей ухватил меня под руку и потащил вон из читального зала.

Я, разумеется, возражала: не мешок, чтобы волочь.

– Отведу вас к ректору, пусть разбирается.

– И выставите себя дураком. Ну, пролезла я в библиотеку, ну, забрала записи, в чем преступление? Кого я там подслушала? Привидение? Или, – прищурилась, – тут о государственной тайне шептались? Иначе почему вы так волнуетесь?

Магистр остановился, задумался. Стараясь скрыть волнение, вглядывалась в его лицо. Страшно? Конечно. Это не шутки – влезть туда, куда не звали. Если попаду к ректору, конец! Точно узнают правду. Того человека ведь заставили говорить, значит, есть специалист. Что им какая-то студенточка?

– Забудь! – наконец приказал преподаватель. – Но в следующий раз не нарушай запретов.

Кивнула, предложив отвести его в лазарет. Вдруг заражение крови случится? Каблуки-то грязные.

– Совесть мучает, думаешь, отомщу на втором курсе?

Магистр смотрел хитро-хитро, будто и не преподаватель, потом и вовсе расплылся в понимающей улыбке. Она вызвала странную реакцию – смутившись, отвела глаза и промямлила:

– Зараза быстро проникает через кровь. Мужчины всегда отмахиваются, а потом умирают.

– А если не умру, Выжга? – Кажется, он надо мной издевался.

Агния, соберись! Пусть глядит своими серыми глазищами, пусть очаровывает обаянием, не признаюсь. Ни в чем!

– Все равно шрам останется, а вам он ни к чему.

Хватит уже, магистр!

Тот словно услышал и стал привычным, преподавателем. Крайне озабоченным, уставшим, но все равно чрезвычайно привлекательным, даже с кровью и грязью на лице. А с учетом увиденного ночью…

Вспомнила мужа и взяла себя в руки. Не хватало еще сохнуть по преподавателю! Не такой уж он и симпатичный, а борода и вовсе наверняка колется. Не люблю мужчин с растительностью на лице.

Былое спокойствие вернулось, нашкодившая школьница уступила место испуганной студентке, которую волновало место в академии, а не чьи-то улыбки.

Уговорила-таки магистра Лазавея пойти в лазарет. На пороге преподаватель сделал такие глаза, будто позволил заняться «ранениями» только из жалости к студентке. К счастью, щеку я не вспорола. Раз так, никто за ворота не выставит.

Не обращая внимания на недовольство магистра, который, по его мнению, зря терял время, полезла за спиртом. Лекарь не возражал, чтобы я хозяйничала в лазарете, поэтому не реагировала на ворчание Минтора. Пусть себе бубнит. Тоже мне, помощник лекаря! Даже вату не подал.

Итак, в двух областях я преуспела. Медицина и книги – неплохое сочетание. Еще бы добиться настоящих высот, а не трепыхаться на уровне чуть выше среднего.

Магистр хладнокровно стерпел и жгучесть ватки со спиртом, и мое мельтешение. Однако когда потянулась за мазью, взбунтовался и заявил, ранку обработает сам.

– Конечно, лучше ходить с окровавленным платком, – обиженно буркнула я и поставила бутылочку на место.

– Гордились бы! Так сказать, трофей. Сумели задеть мага.

Покачала головой. Какая там гордость – скорее стыд.

Ладно, Эдвин Лазавей простил, но есть и другие. Нетрудно догадаться, как они отреагируют на «метку». Призрак исключения замаячил с новой силой, поэтому приложила все усилия, чтобы переубедить гордеца. В итоге магистр Лазавей сдался и разрешил сделать из него увечного. Смешно, право слово! Почему мужчины предпочитают, чтобы на них все заживало само собой?

Волшебная мазь творила чудеса. Кожа порозовела, затянулась. Создавалось впечатление, будто магистр просто неудачно побрился. Взяла на заметку – узнать у лекаря состав.

Вопреки опасениям, из академии меня не выставили.

Само учебное заведение бурлило. Сессию отменили, просто вызвали старост и вручили списки с проставленными оценками по предметам. Ни одного «неудовлетворительно», даже я умудрилась получить по злосчастной бытовой магии «хорошо с минусом». Признаться, ожидала «посредственно». По занудной истории сопредельных государств и вовсе заслужила «отлично». В итоге: проходной балл на следующий курс – восьмая с конца. Видимо, работа в библиотеке и вправду благотворно влияет на умственные способности и отношение преподавателей.

Светана и вовсе сияла от счастья. Она в числе первых на курсе, одни «хорошо» да «отлично», с минусами и без.

– Ты как, идешь на общее собрание? – огорошила вопросом соседка, любовно прижимая к груди табель.

– Какое собрание? – я писала письмо Хендрику и туго соображала.

Если учебный год закончен, можно вызывать мужа. Покуролесить недельку в Вышграде, насладиться жизнью. Словом, мыслями я была очень далеко и умудрилась проворонить объявление в холле.

– Таинственное. – Светана обернулась ко мне и закатила глаза. – Вообще-то туда первокурсников не допускают, но мы-то уже второкурсники. Не отстающие, храбрые. Спустись почитай: мы подходим.

– Опыты ставить собираются? – брякнула, вспомнив страшилки Хендрика.

На самом деле я сама издевалась над алхимиками, заставляла заполнять длинные формуляры, следила за чистотой рук на вверенной библиотечной территории. К слову, обход нужно перед отъездом сделать, жетон сдать, в журнале расписаться.

– Какой-то конкурс, – пожала плечами подруга и убрала табель. Она его даже под подушку клала – так гордилась. – Для лучших из лучших.

– Это для тебя.

– Для нас, – поправила Светана и подмигнула карим глазом. – Я прилежная заучка, ты – опытный ботаник и храбрая разведчица, Лаэрт – маг. Вместе мы сила!

От души посмеялись.

Новоиспеченные второкурсники ничего путного собой не представляют. Особенно мы, девочки, которые на вы с общей бытовой магией. У Лаэрта хоть дар. Он шарики, драконов и прочих тварей из огня творит, умеет создавать искусственный свет. Входит в резонанс, концентрируется, нащупывает дар… Знаю, путано объясняю, просто на самом деле ничего в магии не понимаю. Могу чувствовать, есть или нет, зазубрила пару теоретических принципов, не более. Все эти сетки, откаты, законы противодействия и перетекание одного состояния вещества в другое – темный лес. Прочитала и забыла. А вот Лаэрт понимает, что-то моделирует.

Оставалось надеяться, к третьему курсу поумнею, научусь рассчитывать заклинания. Только пользоваться смогу исключительно общедоступной магической энергией: дара нет, подпитки тоже. Однако выяснила, проблема решается, способности к чародейству развиваются практикой. Разумеется, сильным магом не станешь, но паршивеньким – вполне. Я не гордая, мне хватит.

День выдался славным и теплым, до таинственного собрания времени много, посему отправилась гулять. Заодно попробую найти Лаэрта. Не люблю загадок, может, хотя бы он знает, с чего вдруг студентам преподнесли такой щедрый подарок, как отмена сессии.

Студенческий дом магов – это нечто. Дыры в стенах – обыденное дело. Интересно, сколько занавесок, безвинных деревьев и кустарников пострадало от выходок будущих магов? Зато вместо дверного звонка у них занятная вещь – нечто вроде говорящего духа.

Опасливо толкнула дверь.

Дух никак не обнаружил себя. То ли заступал на пост ночью, то ли старшекурсники избавились от ненужного свидетеля любовных похождений.

Внизу меня никто не остановил: привыкли к девочкам, сновавшим к поклонникам.

Лаэрта, разумеется, в комнате не застала. Ладно, не судьба, свидимся вечером.

С эльфом встретилась в парке: друг тренировался с огнем. Обнаженный по пояс, предельно сконцентрированный, он подчинял необузданную стихию. Огонь плясал на пальцах, взмывал в небо и по воле владельца менял форму и направление движения. Завораживающее зрелище!

Смело перелезла через кусты и привлекла внимание Лаэрта. Правила безопасности соблюдала: заходила сбоку, не делала резких движений. Притерпелась, уже не страшно.

Мы премило поболтали, но Лаэрт знал не больше моего. Он сам кругами ходил вокруг наставника – тут группки студентов с одной стихией прикреплялись к опытному волшебнику, составлявшему индивидуальный план занятий, – бесполезно.

Любопытство привело в общий зал абсолютно всех. Я тут никогда прежде не бывала и с интересом осматривалась. Размер впечатлял, поневоле чувствуешь себя букашкой. Высоченные потолки, стрельчатые окна, два ряда мощных столбов, поддерживавших потолок. По сравнению с общим залом читальный студенческий зал казался скромными сенями.

На крестовинах столбов под самым потолком сидели каменные горгульи. То ли так задумал архитектор, то ли они застыли в причудливых позах по воле магов, превративших их в каменные изваяния.

Тончайшая резьба вилась по опорам, переплетаясь с вкраплениями других горных пород. К примеру, ближайший столб украшали вставки из гранита. Красноватые сполохи на фоне спокойного песчаника впечатляли, казались кровью, а то и сырым мясом – разыгралось воображение перед ужином.

Стекла, как и в библиотеке, отливали разными цветами: то фиолетовым, то синевой, но странным образом не искажали солнечные лучи.

Два окна оказались витражными, и Светана тут же начала пытать, кого там изобразили. После позора с Рональдом Храбрым я его ни с кем не спутаю. Вторая личность тоже знакомая – Пузана Златокудрая.

Впереди, в торце зала, над головами собравшихся воспарил святой Йордан, поддерживавший знак академии. Золотыми буквами на нем горела заповедь мага: «Властвуй, но не навреди».

Помещение освещалось магическим светом. Он практически не отбрасывал теней, за что и ценился. Здесь использовали не светлячки, не шары, а прямоугольные сгустки, парившие под самым потолком. Они активизировались, когда начинало темнеть. Не все сразу, а постепенно, по мере надобности.

Студентов рассадили по курсам, не деля на факультеты. Воспользовавшись случаем, мы со Светаной устроились рядом с Лаэртом, с нетерпением поглядывая на пустовавший помост.

Все вокруг шушукались, игнорируя просьбы старост соблюдать тишину.

Наконец появился ректор в сопровождении группы магистров, преподававших на старших курсах. Один хлопок в ладоши, и студенты угомонились, приготовившись внимать магистру Айву. Он поздравил всех с успешным окончанием учебного года и настоятельно просил удалиться тех, кто не соответствует требованиям объявления.

– Вас все равно выведут, – улыбнулся ректор. – Если храбрость я не проверю, то оценки – запросто.

Разумеется, никто не ушел. Студенты встретили предупреждение смешками. Напрасно: неведомая сила подняла дюжину юношей и девушек с места и вынесла на улицу.

Гулко закрылись тяжелые двери.

М-да, эффектно! Поежилась и порадовалась хорошим отметкам.

Вступительная часть закончилась, и нам велели принести клятву молчания. Отныне мы не имели права говорить о том, что услышим в зале.

Покорно повторяя вслед за всеми, призывая в свидетели всех, кого только можно. Даже пообещала откусить себе язык, если разболтаю Хендрику.

В какую государственную тайну нас посвятят?

Речь шла о безопасности Златории, ни больше ни меньше. Нет, открытым текстом никто о столь серьезных вещах не говорил, но как иначе понимать эту странную практику? Да и магистры сидели мрачнее тучи. Нам надлежало разъехаться по разным частям королевства и наблюдать, не появились ли подозрительные люди, не повылезала ли из нор нечисть, не стало ли больше магии. Если вдруг что заметим, нужно написать в академию декану, но ничего не предпринимать.

Для отвода глаз студентам надлежало выполнить учебное задание: собрать гербарий, изучить местное зверье, поработать с балансом сил и прочее, в зависимости от факультета и курса. Мне, к примеру, следовало собрать краткую историю города или деревни.

Ректор закончил говорить, и зал погрузился в тишину.

Воздух буквально пропитался напряжением. Казалось, чиркни огнивом – займется.

Испуганные взгляды с немыми вопросами, ерзанье на скамейках…

Должно быть что-то еще, нутром чуяла: вторая часть собрания. И она не заставила себя ждать. Всех, кроме нескольких человек, попросили удалиться. Неожиданно в числе счастливчиков оказалась и я. Вот уж не ожидала!

Шестерке избранных велели подняться и встать в кружок. Все старше меня, с разных факультетов. Две девушки и четверо парней. Перекос не удивлял: боевые маги обычно получаются из мальчиков, не в обиду девочкам. Зато мы хорошие целители и в обычной волшбе неплохо смыслим, той же рунной.

Размышления прервал ректор. Он предупреждал, что мы вольны отказаться, миссия опасная. После обратился персонально ко мне, обманув надежды, – я всего лишь должна обеспечить студентов нужными сведениями.

– Вы отправитесь в иной мир. Магистр Лазавей обеспечит переход и будет курировать ваши действия. Также с вами отправится магистр Тшольке. Что вам надлежит сделать? – Ректор немного помолчал. – Найти и уничтожить Первосвященника, если он избран, и предотвратить возвращение служителей Бархуса в Златорию.

Сгрудившись, магистры и их подопечные обсуждали, как лучше избавиться от давней проблемы, какие заклинания применить, какие средства использовать, а я слушала и не понимала, какого пьяного упыря они вытворяют. Думают ли вообще? Представьте банду магов, врывающуюся в иной мир и наводящую там шороху? Что вы сделаете на месте жителей? Правильно – убьете наглых чужаков. При всем уважении к умениям собравшихся, их меньше, нежели раздраженных иномирцев. Да и кто сказал, что те только топором махать горазды, хотя волшебник и от топора не застрахован. Запас сил не бесконечен, тюкнут и даже не похоронят. А ведь там могут обитать маги, сильные маги.

Отчего в самое пекло предстояло лезть волшебникам, понимала. В их же интересах уничтожить Первосвященника. Если тот вернется, маги в Златории исчезнут. Их и так мало: власти строго следят за количеством. Магией в Златории дозволялось заниматься только выпускникам академии, единственной на все королевство. На город полагается не больше энного количества чародеев, всем остальным вежливо, но настойчиво предлагают покинуть страну. Король, пусть и опирался на магов, опасался переворота. Тяжело контролировать тех, кто сильнее тебя. Тем не менее в армию волшебников допускали, но отряжали защищать границы. В столице боевых и вовсе не держали, кроме преподавателей академии и личной гвардии. Поговаривали, его величество охраняли хорошенькие выпускницы, маскировавшиеся под фавориток. Так или нет, не знала, зато не позавидовала ведьмам-самоучкам. Прознает кто, не оберешься проблем.

Словом, отчего лезли магистры, отчасти понимала. Во-первых, они самые сильные. Во-вторых, смогут сделать все тихо, не придавая огласке. С государством тут связываться нельзя, такая паника поднимется, столько шума! Агенты бы, наверное, справились, но раз у ректора были веские причины не обращаться в Тайную стражу, то, значит, так надо. Может, боялись наказания: как-никак волшебники отвечают за межмировую безопасность, а тут такой конфуз! Устрой священники такое представление за стенами академии, точно бы руководство все полетело.

В-третьих, старые счеты. Магистры ненавидели служителей Бархуса, те платили им тем же. У многих двадцать лет назад погибли близкие, многие помнили запах костров. Магистр Айв и вовсе наверняка застал времена, когда за магию могли бросить в тюрьму. Да, представьте себе, волшебники не всегда считались союзниками трона, в них видели угрозу. Нынешний король привлек чародеев, даровал права, а, к примеру, его покойный дядя, наоборот, велел закрыть академию.

Словом, работу лучше сделать самим. Только вот к вылазке нужно серьезно готовиться. В общем, слушала, слушала, а потом не выдержала и встряла. Разумеется, все уставились на выскочку-второкурсницу, которую никуда не звали.

– Простите, что вмешиваюсь, но вы поступаете глупо. Перед тем как кого-то убивать, нужно сначала разведать обстановку. Иначе вы только распугаете врагов и ничего не добьетесь.

– Что же вы предлагаете? – скептически хмыкнула магистр Тшольке.

Наши отношения не заладились с самого начала. Вот и теперь преподавательница смотрела с презрительной усмешкой. Наверное, есть женщины, которые ненавидят других женщин за сам факт их существования. Вот и Осунта Тшольке явно предпочитала мужчин, своему полу же отказывала в зачатках ума. А все по банальной причине: нам перепали поклонники, ей – боевые заклинания.

– Попасть туда под видом мирных жителей. На местных мы наверняка не похожи, нужно придумать какую-то историю. Посольство, например.

Магичка рассмеялась и захлопала в ладоши.

Я скривилась, но закончила:

– Просто хочу, чтобы все остались живы.

На несколько минут воцарилось молчание. Магистры совещались, а потом «хвостатая стерва» неожиданно похвалила за находчивость.

– Не ожидала, что вы окажетесь умнее магистров, – поспешила она добавить ложку дегтя. – Только тогда надлежит менять весь план. Под вас.

То есть как под меня? Под мое предложение? Оказалось, Осунту Тшольке следовало понимать буквально. Ей требовались женщины: «Они привлекают меньше внимания».

Похоже, ее слова удивили не только меня. Остальные магистры (все сплошь мужчины) дружно переглянулись и прыснули в кулак. Я с ними солидарна: женщины любят привлекать внимание, а вовсе не наоборот, но откуда же магистру Тшольке это знать? Впрочем, она особа заметная, только иными качествами.

Студенты также шушукались, посматривали на меня. Осталось лишь пожать плечами. Если я подарила магистру Тшольке идею, это не значит, будто я в курсе происходящего. И ни в какой Оморон точно не собираюсь. Хочу к мужу. Мы с Хендриком давно не проводили время вдвоем со всеми вытекающими последствиями. Надеюсь, застану благоверного дома, а то с него станется оставить записку: «Уехал по делам. Грязную посуду, рубашки и двадцать ведер ягод для варенья оставил тебе».

Семейные размышления прервала магистр Тшольке

– Госпожа Выжга, вам, как младшей, лучше бы послушать.

– Почему? – удивленно поинтересовалась я.

– Из-за отсутствия опыта и потому что я объясняю вашу роль.

Так, какую роль? Пока не поздно, нужно отделаться от сомнительной практики. У меня планы на лето, между прочим. Оказалось, у магистров задумки куда интереснее, даже заслушалась.

Мир, в котором затаились враги Златории, был не известен даже ректору. Магистр Лазавей сумел вычислить его координаты, выяснить название – и только. Как-то не контактировали мы до этого с Омороном, но маги в один голос заявляли: там живут люди. Приятно слышать, особенно когда предстоит там побывать. Прикинемся людьми, собирающими сведения о разумных собратьях. Этакая научная миссия.

По словам изобретательницы плана, язык у меня хорошо подвешен, личико смазливое – располагает к откровениям. Посему мне ими и работать. Как же она назвала ту профессию? Хроникер. Хроникер «Академического вестника». На старших курсах студенты издавали газету – сборник печатных листов, тоньше и легкомысленнее книги. Писалась в ней всякая всячина: местные новости и сплетни. Меня, впервые за всю историю академии, брали туда работать на время почетной миссии. Почему в первый раз? Так второкурсница. Хотя именно мой факультет издавал «Вестник» с помощью алхимиков, которых хлебом не корми, дай что-то изобрести или соорудить. Например, самонаборные буквы, которые потом легко стереть и заменить на новые. Жаль, до нас листы не доходили: разбирали.

Стать автором текстов «Академического вестника», но перемещаться в другой мир не собиралась. Так и заявила магистру Тшольке. Та хмыкнула, но вроде согласилась. Сказала, могу идти, знала, что я трусиха. Ну и пусть, не поведусь. Попрощалась и ушла, благо двери выпустили.

Задумали тоже! Среди старшекурсниц тоже девушки есть.

В комнате поджидал сюрприз: записка с приказом явиться в кабинет декана.

Вопросительно уставилась на Светану. Та несколько раз перечитала послание и одарила таким же удивленным взглядом. С трудом смолчала: клятву ведь дала.

– Пойдешь? – пристала подруга.

Она сложила два и два, заподозрила, меня звали не отметки обсуждать.

– Разумеется, нет, – решительно заявила я, порвала записку и выбросила в окно.

Светана предложила не рубить сплеча и не портить отношения с начальством. Отмахнулась. Знаю, зачем пригласили, но хватит на мою пятую точку приключений. Пусть маги планируют великие дела без первокурсниц.

Проснулась уже в предрассветной дымке. Зевая, встала и поплелась по нужде. Краем глаза мазнула по окну в конце коридора: день обещал быть ясным. Пообщавшись со столь незаменимым местом, сонно толкнула дверь и… поняла, что шагнула явно не туда.