Греческая басня

Овцы и Поросёнок

В глухой-глухой долине горной,

от стада соплеменников отбившись,

и не желая стать добычей злого зверя,

в отару поросёнок попросился,

и принят средь овец миролюбиво.

А на исходе дня, в тиши ночной

истошным поросячьим визгом

наполнилась уснувшая равнина,

когда голодный и измученный пастух,

собрался отобедать "новым другом".

– Вот глотку драть мастак! –

забеспокоилась овец отара.

– Ну что за бестолочь такая?!

– Устроил промеж всех переполох!

– Нас что ни день пастух терзает:

То молока ему подай!

То стрижку вдруг затеет…

– Мы ж знай себе молчим!

– Никто у нас так не вопит!

– И ор по пустякам не подымает!

Не всё, что выглядит спокойно и учтиво,

достойно внешне, а в душе миролюбиво,

таким является по правде наконец!

И не ищите состраданья у рабски бьющихся сердец!

Зевс и Лисица

За острый ум, за хитрость и коварство,

владыка Зевс лисицу взял во власть:

царицей кумушка поставлена была

над всем животным неразумным царством!

Жила в чести и в роскоши плутовка,

на троне возлежала – чинно так!

Но как-то раз собрался Громовержец

Её Величество пред хамством испытать:

средь бела дня, да в царские покои,

навозную ей муху решил он подослать…

Знакомое жужжание заслышав,

и страстию не в силах управлять,

за мухой лисонька собачиться пустилась:

зубами лязгая, слюной брызжа, взбесилась,

вертясь, визжа и тявкая, как псина,

в грязи и в луже бармы затоптав.

Судьба с лисой сыграла злую шутку –

природу невозможно обмануть:

так, в царские оплечья ряженой воровке

в глубокую нору обратно лежит путь!

Лисица и маски

К художнику забравшись в мастерскую,

Задумала лисица масками играть:

То трагик выйдет, скорбью упоенный,

А то философ знатный иль поэт!

Наскучило ей быстро развлечение -

В осколки мелкие разбила маски все!

– Вот, если бы людьми вы были вдохновенными…

А так – ума в вас не было и нет!

Странник и Гермес

Тяжелый путь пройдя, взалкав,

усталый странник к богам отчаянно воззвал:

– Ах, если что судьба пошлёт, то половину

в жертву Гермесу вознесу!

Пусть весь Олимп меня услышит!

Я Пантеон себе в свидетели зову!

Промолвить даже не успел,

как о суму в кустах споткнулся…

В надежде, кόрыстью томим,

мечтая серебром разжиться,

он начисто мешок распотрошил,

но кроме фиников и миндаля,

в нём не нашёл, увы, ни грόша!

С досады наземь сумку бросив,

присел, всплакнул, сожрал миндаль,

вокруг себя скорлупок наплевал,

и косточками место опорόшил…

Но вспомнив про обет священный,

он тщательно всю шелуху собрал,

и щедрую задумал гекатомбу:

– Тебе, Гермес, я возношу

щедрот твоих и дара воздаянье!

Прими, божественный посланник,

Я половину приношу:

покровы хрупки миндаля

и твёрды финиковы ядра!

У алчных в жизни свой обычай и закон,

И неизменные, увы, причуды и привычки:

Неблагодарность – это небольшой порок,

когда в шикарном хамском он обличии.