Грех и другие рассказы

3. Сон, похожий на сказку, или сказка, похожая на сон.

Алиса сидела на скамейке в парке и отчаянно боялась. От страха она не смогла позавтракать, и теперь с тоской рассматривала взятые с собой бутерброды. До встречи еще полчаса, паника выгнала девушку из дома гораздо раньше, чем нужно.

Храбрый воробей подскакал к брошенным на траве туфлям.

– Здравствуй! – вежливо приветствовала гостя Алиса. – Голодный?

Воробей оказался не слишком воспитанным, он промолчал, подозрительно разглядывая девичью обувь на шпильках.

– Мда, и я не понимаю, как можно ходить на таких каблуках, – согласилась с птицей Алиса, и бросила ему кусочек бутерброда с сыром.

– Едят ли воробьи сыр? – вслух спросила девушка. – Интересно, а у тебя есть жена, дети? Черт, к чему это я!

– Опять со мной споришь? – спросила Алиса саму себя.

– Заканчивай разговаривать вслух сама с собой, в дурку угодишь рано или поздно.

Воробей не улетал, ждал, поганец, продолжения банкета. В каком-то абсурдном состоянии нереальности Алиса скормила невежливой птице весь завтрак.

– До свидания, Джек, мне пора.

Воробей промолчал.

***

Бизнес центр находился не далеко от парка, прямо на берегу Невы. Переходя мост, Алиса подмигнула Авроре. Ей всегда было жаль крейсер, некогда огромный, наводящий ужас, прекрасный в своей смертоносности корабль превратился в аттракцион для туристов, как-то уменьшился и потерял большую часть величия, убитого присосавшимися ларьками с сувенирами. Только с воды Аврора еще казалась чем-то удивительным.

– Что тебе снится, крейсер Аврора, в час, когда солнце встает над Невой? – промурлыкала девушка.

Ей казалось, что реальный мир дрожит, зыбкая пелена вот-вот спадет с него и Алиса проснется и окажется в совсем другом месте, окажется не собой, а кем-то другим. Ей вдруг захотелось, чтобы мост обрушился, погребя ее страх в толще мутной воды.

– Ты сегодня явно в чужом уме, – одернула она сама себя.

Девушка глубоко вздохнула, стараясь совладать с паникой, вытерла влажные ладони о пальто и подняла повыше голову.

В голове билось, как птица в стекло, настойчиво и обреченно только одно воспоминание. Маленькая кухня, открытая форточка, завитки табачного дыма в темном воздухе, и тихий голос над ухом «Аллиса», растягивающий вторую букву ее имени. Его дыхание на щеке, запах дорогого табака и мяты. Почему она не обернулась тогда? Растерялась? Всегда перебирая, словно четки, эти минуты, Алиса вспоминала, что испугалась, потому что где-то в соседней комнате мама, потому что праздник, потому что в любой момент кто-то из гостей мог захотеть курить, потому что она окаменела от его близости. Сколько она так стояла, чувствуя, как сигарета обжигает пальцы? Сколько секунд верила? Обернуться она смогла только, когда Дениса позвали из комнаты.

Со временем, Алиса убедила саму себя в бессмысленности этой сцены. Во-первых, Денис, наверное, хотел попросить зажигалку. Во-вторых, он всегда чуть заметно растягивал звуки «л» и «м», поэтому то, как он произнес ее имя, не важно. В-третьих, она была не совсем трезва, поэтому превратно расценила его поведение. В-четвертых,…

Но на этом чертовом мосту, Алиса теряла один за другим объяснения, и, ломая все баррикады разума, в ее душу рвались воспоминания того вечера. Потемневшие глаза Дениса, когда он, прощаясь, поцеловал ее в щеку, и полный ненависти и боли взгляд его жены. А еще, почему-то испуганный голос матери, ни с того ни с сего, произносящий: «Алиса, не забудь позвонить Саше, ты собиралась с ним встретиться завтра. Такой хороший мальчик у нашей Лизы». Мама терпеть не могла этого самого Сашу, никогда больше ни до, ни после, она не говорила о нем ничего более менее нормального.

Еще один судорожный вздох. Алиса тряхнула короткими черными волосами.

– Мост заканчивается. Соберись! – приказала она себя.

***

Впечатление от разговора с Денисом Алиса охарактеризовала одним словом «туманно». Нет, все ясно и понятно, только в голове девушки туман. И самое паршивое, туман этот розового цвета.

Казалось, Денис совсем не изменился, он будто застрял в районе 25 лет, мужчина-мальчик. Из пресловутого тумана всплывали здравые мысли, пока Алиса шла к метро. Она опять начала говорить сама с собой, причем вслух:

– Так, за неделю мне надо вспомнить все, что я знаю о Городе, хм, маловато…

– Нормально, а ты видела, какие глаза?

– Алиса, не отвлекайся, надо в библиотеку.. Глаза…

– Вот и я о них

– На меня уже косо смотрят, я не понимаю, какого они цвета?

– Он женат давно и счастливо, серые!

– Нет! Голубые.

– Заткнись!

– Не хами! И не показывай мне язык.

– А ты рожи не строй, экскурсовод, блин, новоиспеченный! Все поехали в Маяковку! А если прикоснуться к его ресницам, что будет?…

И так тихо разговаривая, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих, одинокая фигурка в расстегнутой куртке, медленно шла к метро, не замечая холодного ветра с привкусом моря.

***

Алиса и не подозревала, что настолько органично впишется в абсолютно чуждую ей раньше работу. Ей нравилось все, бейджик с именем, синий шарфик с названием фирмы Дениса, слегка ошалевшие туристы, микрофоны, автобусы, тихое гудение кондиционера, даже очереди в музеи ей нравились. Но больше всего ее радовало то, что она не успевала думать, ни о Денисе, ни о себе.

Наверное, лето пронеслось бы очень быстро, а потом она бы нашла нормальную постоянную работу и закрыла бы навсегда книгу с бесконечной историей несуществующей любви, если бы… Слишком много бы.

День не обещал ничего нового, несмотря на то, что это был день ее рождения. Алиса работала уже почти три месяца и чувствовала себя вполне уверенно. Девушка как всегда проспала на 20 минут, как всегда бегом бежала до метро и красилась в вагоне, как всегда проклинала высокие каблуки, стоя на вокзале с табличкой, как всегда попала в пробку и очень долго рассказывала про речку Мойку. Но весь день, у нее было странное ощущение волшебства, приправленное изрядной долей плохих предчувствий.

Интуиция ее не обманула. В два часа планировались лодки, это было любимое Алисино занятие, она всегда обожала воду. И потом белые катера, мосты, симпатичные капитаны, не упускающие возможности пофлиртовать с девушкой. Город с воды казался другим, более близким, родным. Ей всегда нравилось под мостами, будто видишь что-то недоступное другим, что-то интимное и прекрасное.

Наплевав на предчувствия и другие гадости, Алиса старалась думать только о предстоящей речной прогулке, когда ее мысли прервал телефонный звонок.

–Аллиса, привет! – голос Дениса выбил почву из-под ног, девушка превращалась в таящее на жаре мороженное, когда слышала растянутое «л» в своем имени. А она так радовалась, что почти не пересекается со своим любимым начальником, так вот он сам звонит.

–Ммилая, я пришлю тебе сейчас жену с детьми покататься, посадишь, хорошо? – зачем во вполне деловом разговоре растягивать чертовые согласные?!

– Конечно, – пропищала Алиса, – мы будем на причале минут через пятнадцать.

Повесив трубку, Алиса машинально достала из сумки пудру, и, пожелав своему отражению счастливого дня нерождения, отметила неестественный румянец на щеках.

– Возьми себя в руки немедленно! – вслух приказала она себе и глубоко вздохнула.

Ей было не важно, что Алла с детьми придет именно в ее праздник, она и не собиралась афишировать это сомнительнее торжество, но лучше бы она не приходила. Никогда.

Жена Дениса уже стояла на причале с двумя симпатичными мальчиками подростками. Как она постарела! Никогда не отличавшаяся особой красотой женщина с возрастом стала почти уродливой. Ее некогда густые светлые волосы потемнели, а глаза были отравлены извечной ненавистью к Алисе, о происхождении которой девушка старалась не думать.

– Как ты думаешь, – про себя спросила Алиса, – почему он такой замечательный на ней женился? Любовь?

– Потому что, – философски заметило ее второе более рассудительное я, – хорошим людям всегда не везет с женами и матерями.

– Я бы с тобой поспорила, дорогая, но некогда!

Разговаривая с собой, Алиса подошла к женщине.

– Здравствуйте, Алла.

– Алиса, совсем взрослая уже, – девушка удивилась злобе в ее голосе.

– Здравствуйте, Алиса, – весело произнес старший мальчик с голубыми как у отца глазами, – Меня зовут Артем, а это Тима.

Девушка улыбнулась, она помнила Артема еще с маминого дня рождения, ребенок был тогда похож на маленькое солнце, он не изменился, только вырос. А вот Тима был тихим мальчиком, пробурчав «здравствуйте», он даже не поднял глаз.

– Привет, – искренне улыбнулась Алиса, хотя неприятное ощущение от слишком пристального изучающего взгляда Аллы обволакивало ее, мешая дышать.

Это была самая тяжелая экскурсия в недолгой карьере героини. Казалось, Алла пришла смотреть на гида, а не на город. Если бы можно было убить взглядом, Алиса давно была бы мертва от этого беспардонного злобного изучения. Девушка молилась всем богам, чтобы ее голос не дрожал, чтобы слова не вылетали из памяти и, чтобы быстрее как можно быстрее все закончилось. Алиса не понимала, почему ее так ненавидит женщина, с которой она никогда и не говорила больше десяти минут. Откуда ей было знать, что уже десять лет муж глубоко несчастной Аллы произносит «Алиса» во сне.

После экскурсии Артем подошел к Алисе поблагодарить, в то время, как его мать с младшим братом, даже не попрощавшись, выходили с корабля.

– Папа просил передать вам, – проговорил он, протягивая девушке небольшую коробочку, – С днем рождения!

– Спасибо. – На автомате проговорила Алиса.

– До свиданья, удачно доработать сегодня и отпраздновать! – весело воскликнул мальчик и побежал за матерью. А Алиса так и стояла, пытаясь стряхнуть с себя чужую ненависть и поверить в то, что сжимала во влажной ладони подарок от Дениса.

Открывать коробку Алиса боялась, ей почему-то стало казаться, будто там что-то такое, что изменит ее навсегда.

– Так, хватит, открывай, мистическая моя! – опять сама с собой.

Внутри оказался маленький кулон с золотой цепочкой – точная миниатюрная копия ангела на шпиле Петропавловской крепости. Дрожащими пальцами девушка погладила подарок и резко захлопнула футляр, словно обжегшись. Теперь надо позвонить и сказать спасибо. Она оттягивала этот звонок как могла. Сначала очень долго селила туристов в отель, потом долго и подробно отвечала на вопросы про шопинг и музеи, потом ездила в магазин с водителем автобуса, чтобы купить продукты на работу, вечером намечался маленький праздник по случаю ее дня рождения. Погруженная в собственный страх перед телефонным звонком, девушка не замечала откровенного желания в глазах водителя.

По дороге в офис, где ее уже ждали несколько гидов и водителей, Алиса, забравшись с ногами на заднее сидение автобуса, заставила себя набрать номер.

– Денис, здравствуйте! Спасибо большое за подарок, не стоило, мне как-то неудобно….

Погружаясь в звуки его голоса, отказывающегося от благодарности и желающего всяких радостей на день рождения, Алиса не подозревала, что волшебство только начинается.

***

Алисе достался волшебный кулон, он вмиг превратил ее игривую радостную маску в настоящее лицо. Девушка забыла о своих страхах, о брошенных поклонниках и упущенных возможностях. Она любила всех, любила жизнь и даже себя, стоило только прикоснуться к миниатюрному ангелу на шее.

Тихая музыка , пустой офис, ничего незначащие подарки от коллег, все так нравилось, казалось совсем другим, окрашенным мягким светом первой любви.

В ослеплении, находясь в какой-то другой, параллельной сладко-слепой реальности, она не замечала намеков водителя, его порочных взглядов, желания случайно прикоснуться к ее обо всем забывшему телу.

Только когда все вышли из здания, она краем сознания почувствовала опасность.

– Алиса, тебя подвезти? – плотоядные интонации в голосе.

– Нет, спасибо, – испуганный ответ.

Потом поцелуи, прощания, все разошлись, не заметив Алисиного испуга, или сделав вид, что не заметили.

– Я провожу до метро…

Отказаться неудобно, идти с этим противно…

Тихий шум засыпающего города, темные улицы, сальная болтовня парня. И вдруг резкое прикосновение, как удар, рот наполняет чужая слюна, отвращение, онемение, страх, нет, животный ужас. А руки уже шарят по ее телу, сквозь одежду Алиса ощущает липкие прикосновения. Тошнит. Вокруг никого, бежать невозможно, она почти теряет сознание. Алиса пытается оттолкнуть мужчину, но это еще больше его распаляет. Девушка пытается освободиться, сквозь шок и ужас, она только сейчас осознает, что сейчас случится. Как через вату, в ее мозг бьется единственная мысль – умереть! Умереть, только бы не этот человек, не его руки, запах, от которого хочется кричать.

Наконец, каким-то чудесным образом, она свободна. Какая-то сила отбрасывает водителя, а Алиса медленно оседает на землю. Словно сквозь пелену из черных точек и тошноты, она видит какую-то борьбу, но мозг отказывается что бы то ни было воспринимать. Она закрывает глаза.

Ее кто-то трясет, и Алиса видит перед собой глаза Дениса посеревшие почти до черноты.

– Что эта мразь с тобой сделала?

Девушка не в состоянии ответить, она лишь мотает головой.

Денис подходит еще ближе, обнимает, уговаривает. Заставляет идти, идти назад к набережной, к спасительной воде.

***

Они сидели на набережной, каменный парапет холодил кожу через джинсы. И, глядя на воду, молчали друг о друге. Темная река манила Алису, в сознание, освобожденное пережитым страхом, заглядывали забавные идеи. Она вспоминала книгу, в которой маленькая девочка прыгнула в реку, чтобы ее спас главный герой, потому что она была влюблена. Интересно, а если прыгнуть в Неву, ее кто-нибудь спасет? Она ведь родилась неподалеку, в роддоме, который давно не существует, а существует ли она? Алиса все больше погружалась в мир собственных полубезумных фантазий, воображая, как ее тело погружается в темноту воды. Только сердце девушки помнило, что рядом Денис, и именно оно, заставило ее обернуться, так быстро, что она успела заметить восхищение в его взгляде, обращенном совсем не на воду. Чтобы прогнать эту иллюзию или не совсем иллюзию, она резко встала и повернулась спиной к реке и к Денису, но оказалась при этом слишком близко к тому, кого искала во всех своих мужчинах, и не в своих, честно говоря, тоже.

– Аллиса, – его голос не разрушил волшебства, – ты такая красивая.

– В темноте особенно, – попыталась она перевести все в шутку.

Девушка спиной чувствовала его взгляд, и прекрасно понимала, что сейчас могут осуществиться все ее самые смелые мечты.

И снова она ощутила дыхание на своей щеке, запах мяты. Его руки мягко развернули ее, и Алиса ударилась об его взгляд.

– Не смотри на меня так.

– Как? – прошептал Денис.

Время остановилось, сердце, казалось, разорвется от приторной боли. Страх поднял свою змеиную голову, он обвивал девушку, шипя ей на ухо: «если ты сейчас не уйдешшшь, большшше никто тебе не будет нужен… никогда… ты будешшшь одна, ты не сможешшшшь посмотреть в глаза своему отражению… беги, Алиссса, беги! Сейчас! Беги!»

Алиса понимала, что надо бежать, но она не могла. Девушка видела свое отражение в голубых глазах, свой страх, неуверенность и .. свою красоту.

Денис убрал растрепанные ветром волосы с лица Алисы, от этого легкого, наполненного любовью, прикосновения, девушка задрожала и закрыла глаза. Секунды падали в пустоту, снова затикали часы, только очень медленно, так же медленно как стучало ее сердце, она сейчас умрет, сердце остановится и она умрет, и, видит Бог, будет самым счастливым человеком на земле. Ей хотелось проснуться, все это было настолько похоже на ее полусны – полугрезы, только почему так медленно и так страшно?

«Беги, Алиссса, ты подошшшшшла слишком близко… Беги!». Девушка мягко, но настойчиво попыталась освободиться из плена мужских рук, но Денис резко прижал ее к себе, и она почувствовала прикосновение холодных губ. Алиса уже не понимала, на каком свете она находится, и уверилась бы в своей смерти, если бы не чувствовала, что у нее начинается жар. Она физически ощущала, как мысли одна за другой покидают ее разум, последней ушла «наверное, так сходят с ума».

Плеск воды, его губы, согретые ее теплом. Ее руки перебирающие, его волосы. Его тело так близко. Надо ближе, еще ближе, чтобы не слышать, как поет тишина.

– Пойдем, – Алиса теряет сознание от его тихого шепота.

Они идут вдоль Невы. Тишина опутывает тело девушки, заполняет сознание, и ей уже не важно, куда он ведет ее.

Снова офис, тихий писк отключаемой сигнализации, зеркало в лифте отражает их страстные поцелуи.

Его кабинет. Отражение света настольной лампы в окне. Алиса не успевает думать, она не помнит своего имени, все ее существо заполняет странное ощущение полусна. Денис шепчет «прости» расстегивая ее рубашку, перед кем он извиняется? Губы, теплые, ею согретые губы на коже, темные длинные ресницы, прикосновения, боль в сердце, только он, больше никто не нужен. Никогда.