6

— До чего славно мы провели время! Марти говорит, нужно будет как-нибудь еще раз туда выбраться, а я ему в ответ... — Видя, что Кандида не слушает, Абигейл встревоженно спросила: — Что случилось? Что-то не так?

— Я... — начала было Кандида, собираясь пылко все отрицать.

В конце концов она взрослый человек и вполне в состоянии справиться со своими проблемами. Но две бессонные ночи плюс пережитый шок — легко ли вдруг обнаружить, что ты замужем! — лишили ее остатков самообладания.

— Я выяснила, почему Лоренс... ну, тот мужчина в ресторане, показался мне знакомым, — убито созналась она.

Вне себя от беспокойства, Абигейл уставилась на Кандиду. А та встала из-за стола, подошла к раковине, налила себе стакан воды и осушила его одним глотком — от нервного напряжения у нее пересохло горле.

— Он мой муж, — срывающимся голосом сообщила Кандида.

— Что? — охнула Абигейл.

— Это правда, — заверила ее Кандида, в отчаянии глядя на старшую подругу. — Он показал мне брачное свидетельство.

Ей потребовалось полчаса, чтобы внятно пересказать все, что произошло между нею и Лоренсом. Или почти все. Про некоторые подробности — унизительные, постыдные — Кандида даже вспомнить не могла без боли. Не говоря уже о том, чтобы делиться ими с кем бы то ни было, пусть даже с самым близким человеком.

— А ты рассказала ему о твоей травме? — спросила Абигейл.

Кандида покачала головой.

— Нет. Я не смогла. Он говорит, я его бросила, а я даже не знаю, зачем он на мне женился. Слепому видно, как он сейчас ко мне относится...

— А как к нему относишься ты? — поинтересовалась Абигейл, мысленно махнув рукою на чувства неизвестного ей Лоренса.

— Сама не знаю, — призналась ее подопечная. — Я пережила такое потрясение! До сих пор не верится...

— Тебе следует рассказать ему про несчастный случай, — твердо сказала Абигейл.

— Но я не могу, — запротестовала молодая женщина. — Да он и слушать меня не станет. Чего я только ему не наговорила и про героя моих снов, и про судьбы, а все это время...

— Он был твоим мужем, — неумолимо докончила Абигейл.

Ей предстояло задать Кандиде еще один, очень важный, самый последний вопрос — даже с риском усугубить смятение и горе приемной дочери.

— Когда он... ну, когда Лоренс рассказал тебе о том, что вы женаты, ты...

— Не вспомнила ли я чего-нибудь? — спросила Кандида и сокрушенно покачала головой. — Нет, совсем ничего. И очень об этом жалею, а то ведь я могла бы...

Она поднялась и принялась нервно расхаживать по кухне взад-вперед.

— Теперь я любой ценой должна вспомнить, Абигейл, милая. Должна, и все тут!

На лице Кандиды читалась такая мука, что приемная мать все отдала бы за возможность успокоить и утешить свою подопечную.

— Ну с какой стати мне бросать человека, которого я со всей очевидностью любила, зачем разрушать счастливый брак? Просто не верится... Я должна узнать правду, иначе...

— А Лоренс не смог бы пролить свет на эту загадку? — подсказала Абигейл.

— Он так на меня разозлился...

Абигейл прекрасно видела, как расстроена Кандида, и, решив не мучить ее больше расспросами, принялась ласково ободрять и утешать бедняжку. Но, как врач, уже решила, что мужу Кандиды необходимо узнать правду о несчастном случае. А раз ее подопечная явно не в состоянии обо всем рассказать, что ж, придется взять эту роль на себя.

Когда Абигейл ушла, Кандида вымыла кофейные чашки, непроизвольно отмечая, что руки ее дрожат мелкой дрожью. Видимо, сказались бессонные ночи... Но она знала: даже если пойдет и приляжет, все равно не сомкнет глаз до утра.

В глубинах ее подсознания властно звучал голос, твердивший, что в первую очередь ей необходимо вспомнить утраченные недели, выпавший из жизни период времени. Только тогда сможет она защититься от обвинений и упреков Лоренса, только тогда сумеет себя обелить.


Позвонив в офис «Гелиоса», Абигейл узнала, что Лоренс временно работает на дому, и решила «осчастливить» его неожиданным визитом. Так сказать, застать врасплох, а то вдруг он вообще откажется с ней разговаривать.

И особняк, и сад выглядят более чем внушительно, признала Абигейл, выбираясь из машины и направляясь ко входу. С какой бы стати Кандиде бросать мужа и дом? Интуиция подсказывала: ключ к этой разгадке в руках Лоренса Фаулера. Утаивает ли он некие важные факты или, как дал понять Кандиде, в самом деле взять не может в толк, отчего жена ушла от него, не оставив даже записки?

Абигейл нажала на кнопку звонка. Долго ждать ей не пришлось.

— Доктор Лоренс Фаулер? — осведомилась она, едва хозяин особняка отворил дверь.

— Это я, — кивнул Лоренс, чуть заметно хмурясь. Решительный вид нежданной посетительницы не сулил ничего хорошего.

— Меня зовут Абигейл Филипс, — представилась гостья. — Я лечащий врач Кандиды и ее близкая подруга.

— Врач? — изумился Лоренс, пропуская женщину в дом.

Мимоходом прикрыв дверь в кабинет, он направился в гостиную, дав Абигейл знак следовать за ним.

— Кандида не знает, что я здесь, — сообщила Абигейл, отказавшись от предложенных напитков. — Но я должна была с вами увидеться. На мой взгляд, вам жизненно необходимо узнать некие факты.

Лоренс окинул гостью оценивающим взглядом. Весь ее облик говорил о высоком профессионализме и безграничной преданности своему делу. Итак, она — лечащий врач Кандиды... По спине Лоренса пробежал холодок недоброго предчувствия.

— Она больна? — встревоженно спросил он.

— Не в физическом смысле, — так же коротко ответила Абигейл.

В голосе Лоренса отчетливо прозвучало неподдельное беспокойство, заставившее ее на время растеряться. Если судить по описаниям Кандиды, то этот человека должен быть настроен враждебно.

— Кандида стала жертвой несчастного случая, одним из последствий которого явилась амнезия. Вот почему...

— Несчастный случай? О чем вы? Мы... — нетерпеливо перебил ее Лоренс.

Абигейл жестом остановила его и вкратце пересказала историю болезни своей пациентки.

— Так что сами видите, Кандида не лгала вам, уверяя, что понятия не имеет ни о каком браке. Сам несчастный случай, равно как и недели, ему предшествующие, полностью изгладились из ее памяти. Если мне вы не верите, есть медицинская карта, — не без сарказма добавила Абигейл.

Лоренс покачал головой. Конечно, он сразу поверил гостье. Но ему надо было время, чтобы переварить неожиданную новость.

— Так какого черта Кандида ни словом об этом не обмолвилась? — хрипло пробормотал он. — Если бы она объяснила...

— Тогда бы вы, конечно, не стати угрожать ей, не стали бы ее запугивать? — сухо сказала Абигейл. — Надеюсь, что так. Человек, способный вести себя с женщиной подобным образом, не вправе называться мужчиной.

Даже под загаром было видно, как по щекам Лоренса разливается алая краска стыда. Стало быть, упрек попал в цель.

— Возможно, я и впрямь несколько вспылил, — нехотя сознался он. — Но вы хоть представляете, каково мне было, когда Кандида просто-напросто взяла да и ушла от меня, исчезла неведомо куда?

— Не представляю, — безжалостно отозвалась Абигейл. — Зато отлично знаю, каково пришлось Кандиде, когда она, пролежав неделю в коме, пришла в себя и обнаружила, что не помнит весьма значительного периода своей жизни!

— Когда все произошло... ну, этот несчастный случай? — осведомился Лоренс.

Видя тревогу собеседника, Абигейл слегка смягчилась.

— Согласно показаниям свидетелей, в среду, двадцатого августа, без десяти шесть пополудни Кандиду сбила машина, — сообщила она. — И дата и время намертво врезались в мою память — не я ли прошла вместе с Кандидой весь этот ад с судебным разбирательством от начала и до конца? Ей пришлось обратиться в суд, чтобы получить компенсацию за понесенный ущерб, — пояснила Абигейл, встретив недоуменный взгляд собеседника.

Лоренс побледнел как полотно.

— Мой самолет вылетал в тот же день и приблизительно тогда же, — проговорил он и мрачно добавил: — Дату и время я тоже запомнил до гробовой доски. Пока не объявили посадку, я все надеялся, что она появится и все объяснит... К тому времени она отсутствовала уже десять дней. — Лоренс поморщился, как от боли. — Вы говорите, она совсем ничего не помнит?.. Ни меня, ни нашу свадьбу?

Абигейл видела, каких внутренних усилий стоило собеседнику произнести последние слова, и понимала, что ответ жестоко ранит его мужскую гордость.

— Совсем ничего, — тихо проговорила она.

— Но ведь она меня узнала, — упрямо настаивал Лоренс.

— Да, — согласилась Абигейл. — В каком-то смысле это так. Но не как реального человека. Не как...

— Мужа, — докончил Лоренс. — А вернется ли к ней память? Можно ли тут что-нибудь сделать?

— Может, и вернется. Но обещать ничего нельзя. Неужто вы думаете, что, если бы Кандида могла вспомнить прошлое — хоть как-нибудь, любой ценой! — она бы не захотела? — укоризненно покачала головой врач. — Когда мы с ней обсуждали происшедшее и вас, Кандида говорила, что все отдала бы, лишь бы память к ней вернулась. Я понимаю, какое потрясение вы пережили, но попытайтесь по возможности представить, что пришлось вынести Кандиде. Пять лет бедняжка терзалась мыслями о том, что за события таит в себе канувший в никуда период ее жизни. А сейчас ей предстоит справиться с очередной психотравмой: оказывается, у нее есть муж, которого она не помнит и которого бросила Бог весть по какой причине. Уверяю вас, доктор Фаулер, Кандида не из тех женщин, которые проигнорируют обязательства, какие несет брак, без очень веской на то причины.

Абигейл испытующе прищурилась.

— А вам самому ничего не приходит в голову? Не умалчиваете ли вы о чем-нибудь важном?

Затаив дыхание, она следила за тем, как на лице Лоренса напряженная сосредоточенность уступает место гневу и неприязни.

— Я понятия не имею, отчего Кандида ушла. И скрывать мне нечего. Да, накануне мы поссорились... затеяли дурацкий, нелепый спор о том, заводить или не заводить нам детей в некоем отдаленном будущем.

— Вы считаете вопрос о детях не стоящим внимания? — саркастически осведомилась Абигейл, изогнув бровь.

— Вовсе нет! — возмутился Лоренс. — Совсем даже наоборот. Мой собственный детский опыт подсказывает: ребенку необходимо знать, что родителям он нужен, постоянно ощущать их любовь. Да, право же, размолвка вышла пустяковая. И поцапались мы скорее из-за того, что вскоре нам предстояло расстаться, нежели потому, что и впрямь по-разному смотрим на вопрос о планировании семьи. А... как там Кандида? — участливо спросил он, полностью обезоруживая собеседницу. — Я на самом деле погорячился, накричал на нее... Но я ведь не знал про несчастный случай!

— Кандида потрясена до глубины души, — не скрыла правды Абигейл. — Но в ней таится огромный запас внутренних сил. Иначе бедняжка просто не выжила бы. — Женщина взглянула на часы и поняла, что ей давно пора уходить. — Кандиде нужно ваше понимание, а не враждебность, — напоследок сказала она и, поколебавшись, добавила: — Я не стала говорить об этом ей, — зачем порождать беспочвенные надежды? — но очень может быть, что ваше появление в жизни Кандиды сработает как катализатор и память к ней вернется.


Когда раздался звонок в дверь, Лоренс трудился над неимоверным по сложности отчетом. Но, проводив гостью, понял, что сегодня к работе вернуться не сумеет. Хотя, беседуя с Абигейл, он изо всех сил старался держать себя в руках, рассказ потряс Лоренса до такой степени, что он не сразу осмыслил услышанное.

Его жену сбила машина, и она оказалась в больнице — одна-одинешенька, испуганная, всеми покинутая, страдающая от невыносимой муки, на грани жизни и смерти... Вне себя от ярости и боли, Лоренс нетерпеливо мерил шагами гостиную. Почему Кандида не сказала ему ни слова? Почему не объяснила всего сама? Почему не призналась, что страдает амнезией? Тогда бы он все понял. Ее сбивчивые слова насчет судьбы и сбывшихся снов обрели бы смысл...

И что тогда? Как бы он поступил? Отказался бы лечь с ней в постель? Не воспользовался бы ситуацией? В свете того, что поведала Лоренсу Абигейл, его поведение как оскорбленного супруга граничило с изощренной жестокостью.

Но ведь он же ничего не знал! Он свято верил, что жена искусно притворяется, пытается бессовестно им манипулировать! Неужто все, что она ему наговорила, — правда? Неужто она и впрямь была счастлива, заново переживая их давнюю разделенную любовь? Неужто и в самом деле верила, что он ее «вторая половинка», что встреча их предопределена свыше, что она его любит?

Даже если и верила, то теперь, надо думать, избавилась от беспочвенных иллюзий! Сам Лоренс упрямо считал, что, бросив его на произвол судьбы, Кандида сознательно уничтожила их взаимную любовь... но его собственного поведения это никоим образом не извиняло. Надо отправиться к ней и объясниться начистоту, решил Лоренс. Он просто обязан попросить прощения за настоящее, даже если Кандида не готова и не может оправдаться за прошлое.

Лоренс осознавал, что вновь подпадает под власть тех самых чувств, существование которых решительно отрицал совсем недавно. Но при одной мысли о Кандиде, его Кандиде, беспомощной, истекающей кровью, сердце Лоренса болезненно сжималось. Однако она давно уже не его Кандида, жестко напомнил себе обманутый муж. Она перестала быть его Кандидой в тот самый день, когда ушла от него в никуда.

Кандида машинально снимала с веревок вывешенное на просушку белье. Последние несколько часов после ухода Абигейл она, не разгибая спины, мыла, драила, наводила порядок. Хозяйственные заботы хоть немного отвлекали ее от мыслей о Лоренсе, от грызущей тревоги и безуспешных попыток заставить себя вспомнить...

Кандида знала, что когда-то любила Лоренса всем сердцем — сны были достаточным тому подтверждением. И он тоже, видимо, ее любил. Но ведь что-то вынудило ее уйти... И теперь Кандида не могла взять в толк, почему во снах Лоренс являлся ей как герой и спаситель, как ее единственная истинная любовь, если в реальности все сложилось иначе...

«Ты ушла от меня. Ты меня бросила», — сказал он ей. И защититься от обвинений она не могла, потому что напрочь не помнила, как все было.

Собрав высохшее белье, Кандида поспешила к дому, пытаясь обуздать накатившую панику.

Занимая себя работой, молодая женщина отгоняла тревогу и страх — или, по крайней мере, так ей казалось. Она не смела позволить себе и минутной передышки, не смела задуматься, в какой кошмарной и невероятной ситуации оказалась. Она — замужняя женщина. Она замужем за Лоренсом Фаулером — чужим, совершенно посторонним для нее человеком!

Не в силах унять дрожь — нервная система явно взбунтовалась против непосильных нагрузок, — Кандида решила заварить себе кофе. Наполнила чайник водой, поставила его на плиту — и тут в дверь позвонили. Решив, что это возвратилась Абигейл, еще не потерявшая надежды уговорить свою подопечную на время перебраться к ней, Кандида распахнула дверь.

На пороге стоял Лоренс. От неожиданности молодая женщина покачнулась — снова накатила волна одуряющей паники. Но Кандида призвала на помощь всю силу воли и с достоинством выпрямилась.

— Что тебе нужно? — сдержанно осведомилась она.

— Мне хотелось бы поговорить, — вежливо отозвался Лоренс.

Но Кандида не поддалась на приманку. Кто-кто, а она-то отлично, знала, чем оборачивается его мнимая учтивость!

— А мне говорить с тобой не о чем! — откликнулась она, воинственно выставив подбородок.

Соседи справа как раз вышли в садик, и краем глаза Кандида подметила, что происходящее у нее на крыльце вызывает у почтенной супружеской четы самый живой интерес. Молодой женщине тут же захотелось спрятаться от чужого навязчивого любопытства. А Лоренс словно прочел ее мысли.

— Ты бы лучше впустила меня в дом, — негромко предложил он. — А то люди смотрят...

Кандида обреченно поняла, что иного выхода у нее нет.

Точно во сне она вошла в прихожую, давая знак непрошеному гостю следовать за ней. Лишь бы окунуться в спасительную прохладную полутьму своего уединенного убежища...

— С тобой все в порядке? — осведомился Лоренс, закрывая дверь.

В порядке? Ей не хватало воздуха, в горле пересохло, в сердце словно вонзались тысячи отравленных кинжалов.

— Было в порядке, — холодно ответила она.

Они уже пересекли прихожую. Из кухни доносилось веселое бульканье закипевшего чайника. Кандида поспешила туда, с ужасом понимая, что Лоренс следует за ней по пятам.

Не входи сюда! — мысленно восклицала она. Не смей ко мне приближаться! Это мой дом, моя святая святых, и тебе тут не место!

— У меня побывала Абигейл, — коротко сообщил Лоренс.

Эти простые слова потрясли Кандиду до глубины души. Точно ей вскрыли вены и из раны медленно, капля за каплей, сочится кровь. Что за тошнотворное ощущение, словно вобравшее в себя муку душевную и физическую, слепую панику и шок!

Пальцы ее разжались, чайник упал на пол, кипяток брызнул во все стороны. Кандида пронзительно вскрикнула и отпрянула, но обжигающе горячая вода попала ей на руку. Она едва не заплакала от боли. Но при этом все происходило будто не с нею, будто она не принимала никакого участия в событиях, а наблюдала со стороны.

Лоренс поспешно шагнул к ней. Выругался сквозь зубы, резко потребовал:

— Ты обожглась. Дай посмотрю!

— Пустяки! — запротестовала Кандида.

Но было поздно: Лоренс уже завладел ее рукой. Сначала его пристальный взгляд, а потом и пальцы скользнули по длинному шраму, что протянулся от запястья до предплечья. Не то чтобы рубец сильно бросался в глаза, но Кандида по-прежнему ревниво оберегала его от посторонних взоров. «Это у тебя своего рода знак доблести», — в шутку говаривала Абигейл.

— Почему ты меня бросила, Кандида? — глухо спросил Лоренс, и слова его оказались последней каплей.

Потрясение, с которым она отчаянно пыталась справиться с тех самых пор, как узнала о своем браке, играючи опрокинуло возведенные ею барьеры. Молодая женщина разрыдалась. Закрыв лицо руками, точно таким простым способом могла отгородиться от своего мучителя, скрыть постыдные свидетельства собственной слабости, Кандида беспомощно всхлипывала, даже не пытаясь утереть струящиеся слезы.

— Не знаю, не знаю... Не помню, не могу вспомнить...

Ощущение было такое, точно невольное признание отворило шлюзы боли и страху, что понемногу накапливались в Кандиде со времен несчастного случая. Она дрожала всем телом, ноги у нее подкашивались.

— Нет, нет! — судорожно вскрикивала она, точно под пыткой.

Но вот Лоренс заключил ее в объятия, прижал к себе, да так крепко, что его спокойная уверенность в себе словно поглотила ее горе. Так потоки пены из огнетушителя тушат языки пламени.

— Успокойся, — ласково приговаривал Лоренс по мере того, как дрожь ее унималась, а слезы высыхали точно по волшебству. — И одна ты тут ни за что не останешься. Мы едем ко мне.

— Нет! — тут же воспротивилась Кандида, высвобождаясь из его объятий. — Я не ребенок. Я — взрослая женщина, и...

— И ты — моя жена! — резко напомнил Лоренс. — Ты, может, и не помнишь, что вышла за меня замуж, но наш брак все равно остается в силе.

— Мы разведемся...

— Не исключено, — коротко кивнул Лоренс. — Но что до меня, то, прежде чем официально расторгнуть наш брак, я бы хотел получить ответы на некоторые вопросы. Нам обоим необходимо во многом разобраться.

Кандида смущенно отвернулась. Голова все еще кружилась, перед глазами плыло — сказывались последствия неожиданного нервного срыва. Какай там срыв! Она просто растаяла, точно воск в огне! Те участки кожи, куда плеснуло кипятком, мучительно ныли, а ноги сделались точно ватные... Кандида помимо воли радовалась, что Лоренс решительно взял дело в свои руки.

— Ты в шоке, — решительно произнес он. — Подозреваю, что у нас обоих с нервами не все в порядке. Но наши проблемы мы можем разрешить только вместе. Я понятия не имею, отчего ты решила разорвать наш брак... И ты, похоже, тоже.

— Что значит «похоже»? — тут же ощетинилась Кандида. — Думаешь, я притворяюсь? Думаешь, я не хочу вспоминать? Думаешь...

Она умолкла, и на глазах у нее вновь выступили слезы. Кандида чувствовала себя совершенно разбитой и обессиленной как физически, так и духовно. Больше всего на свете ей сейчас хотелось свернуться клубочком под одеялом, спрятаться, отгородиться от травм и бед.

— И ожогом надо срочно заняться, — напомнил Лоренс.

— Оставь меня, со мной все в порядке, — беспомощно произнесла Кандида, отлично зная, что это неправда.

Ее поташнивало, перед глазами вспыхивали и гасли цветные искры. А в сознании звучал голос Лоренса и вырисовывалось его лицо, однако не такое, как сейчас. Сквозь полуобморочную одурь молодая женщина отчаянно стремилась поймать и удержать расплывчатый, тающий образ, но поздно — он уже исчез без следа.

Когда-то, впервые придя в себя после несчастного случая. Кандида с тоской размышляла: а суждено ли ей поправиться? Вдруг провалы в памяти означают, что мозг ее неизлечимо травмирован? Абигейл всеми силами пыталась разубедить и успокоить пациентку. Однако та до сих пор болезненно реагировала на все реальные и мнимые сбои своей психической деятельности. Не поэтому ли она с неохотой поступила в университет, не поэтому ли отказывалась работать на полную ставку?

И теперь, скользнув взглядом по руке, Кандида с удивлением обнаружила, что обожглась не на шутку... Вон уже и волдыри появились, а она ничегошеньки не заметила! Едва не теряя сознание, она обреченно кивнула в ответ на суровую отповедь Лоренса:

— Вот именно. Так что хватит спорить. Ты едешь со мною — и точка!


Дежурный врач в травматологическом отделении больницы заверил их в том, что ожоги не серьезны и что полуобморочное состояние Кандиды — это лишь последствия пережитого шока. Однако Лоренс потребовал, чтобы ей на всякий случай ввели болеутоляющие и седативные препараты.

И вот теперь машина направлялась к дому. В багажнике лежал чемодан с вещами Кандиды — за ними Лоренс заехал в коттедж на обратном пути из больницы. А их хозяйка дремала на пассажирском сиденье.

Хотя Лоренс ни за что бы в этом не сознался, ранимость и беспомощность жены затронули в его душе некую струну, якобы давно умолкшую. Именно поэтому он держался с Кандидой столь холодно и отстраненно, ведь в противном случае... Во взгляде молодой женщины читались испуг и вместе с тем трогательная гордость. Словом, прошлое вновь оживало в его памяти.

— Сиди спокойно, — коротко приказал он, когда машина притормозила у входа и Кандида взялась было за ручку дверцы.

— Я сама дойду, — запротестовала она.

Не ответив, Лоренс обошел машину кругом, открыл дверцу и подхватил жену на руки. Она попыталась вырваться, но тело ее тут же обмякло, все во власти апатии и слабости.

Дежурный врач в больнице уже готов был согласиться с Кандидой, горячо уверяющей, что ни в каких лекарствах не нуждается. Однако перед неумолимой решимостью Лоренса спасовал даже он. Так где уж ей, больной и беспомощной, противиться столь неодолимой силе! Так что Лоренс, не обращая внимания на еле заметные протесты, понес жену к дому. И уже по пути она почувствовала, как проваливается в желанное, мягко-пушистое, обволакивающее небытие.

Поскольку решение привезти жену домой пришло внезапно, под влиянием момента, Лоренс не успел приготовить для Кандиды отдельную комнату. Поэтому ему ничего не оставалось, как внести ее в собственную спальню и уложить на собственную широкую кровать. Затем он снял с нее верхнюю одежду и заботливо укутал пледом.

Кандида всегда отличалась хрупкостью сложения. Когда они познакомились, она еще не утратила трогательной угловатости юности. Но и теперь Лоренс с неудовольствием отметил, что в весе жена явно не прибавила. Какая она тоненькая, какая беззащитная!.. Однако же эти плавные округлости и изгибы принадлежат явно женщине, а не девочке-подростку.

Та Кандида, которую он помнил, отличалась здоровым аппетитом и по-детски радовалась всяческим вкусным вещам. Лоренс болезненно напрягся, вспомнив о том, что и сексуальный аппетит Кандиды был таким же простодушно-радостным и неуемным. И уж здесь-то он не заблуждался! Когда они в первый раз...

Лоренс вздрогнул. Есть в жизни воспоминания, навсегда погребенные под слоем пепла, возвращаться к ним неразумно и небезопасно. Известный эксперт по экологии на цыпочках вышел из спальни, спустился к себе в кабинет и вновь принялся за отчет, однако очень быстро понял, что таким простым способом от навязчивых мыслей не избавишься.

Раздраженно вздохнув, Лоренс поднялся, рывком распахнул доходящие до полу створки окна и вышел в сад. Да он ведет себя так, словно до сих пор ее любит! Но с какой стати? Не Кандида ли своими руками разрушила их счастье, их взаимную любовь! Он просто не может... не должен потакать собственным слабостям.

За годы, проведенные в разлуке, — более того, прошедшие под знаком предательства, — Лоренс усилием воли выжег в себе это треклятое чувство, и на место его пришло некое бесстрастное оцепенение. Но сегодня, прочтя в сапфирово-синих глазах боль и страх, он почувствовал, что защитная броня трещит по швам.

Осознание того, что Кандида едва не погибла, что-то разбередило в его душе, причем куда сильнее, нежели даже история с амнезией. Это не любовь, уверял себя Лоренс. В лучшем случае — жалость. Но даже зная это, не мог оградить себя от воспоминаний...

Он неохотно поднял взгляд к окну спальни. В этой комнате, на этой постели — его постели! — спала Кандида. Его жена... Его любимая...

Лоренс с мрачным видом повернулся к реке. Вечерами Кандида любила распахивать окна и раздвигать шторы, чтобы, засыпая, слышать шум воды. А однажды, под покровом темноты, они прокрались к берегу и долго плавали нагишом в прохладном, кристально чистом потоке...

Поначалу Кандида робко возражала, говорила, что вода наверняка холодная и что их непременно увидят. Но едва они коснулись друг друга, как все эти пустяки вылетели из головы.

Вода, как ему помнилось, и впрямь оказалась ледяной, зато сами они полыхали огнем.

— Ты похож на речного бога, — шептала она, и руки ее дрожали, когда она обняла Лоренса.

Позже той же ночью или, точнее, рано утром Кандида снова принялась ласкать его, поначалу прослеживая подушечками пальцев и губами бугорки мускулов на его руках, а затем впервые стала более требовательной и решительной. Губы ее прильнули к его животу, потом скользнули ниже...

— Обещай любить меня вечно, — попросила тогда она.

— До самой смерти! — тут же поклялся он, нимало не сомневаясь: слово свое сдержит.

Лоренс вернулся в дом. В конце концов он взрослый человек, его дожидается исключительный по сложности отчет, и некогда ему расхаживать под окнами, размышляя о всякой ерунде. И хотя он искренне сочувствует нынешнему бедственному положению Кандиды, сострадание не должно заслонить в его памяти то, что произошло пять лет назад.

— Я не могу вспомнить, — рыдала она.

Лоренс ощущал боль и панику Кандиды как свои. Однако до тех пор, пока память к ней не вернется, ни один из них не сможет освободиться от оков прошлого — и от оков злополучного брака.

Загрузка...