Греховный напиток

10

— Правда, это приятнее, чем стучать на машинке? — сказал лежавший рядом Дэн.

— Намного, — подтвердила она, блаженно улыбаясь.

Дождь кончился еще ранним утром. И словно по мановению доброй сказочной феи безвозвратно исчезли противные серые облака. А поскольку спали они дольше обычного, рабочие уже успели приехать в своем фургоне. Бетси не терпелось попросить их осмотреть крышу, к тому же после ночи, проведенной с Дэном, ее охватили непонятные тревожные предчувствия. Она бегом поднялась по лестнице в свою спальню и оделась. Когда требуемый объем ремонта был определен, новоявленные любовники позавтракали и разошлись по своим делам. Бетси устроилась за кухонным столом и принялась перечитывать диалог, который написала накануне, а ее возлюбленный стоически принялся работать малярной кистью.

Около полудня Дэн спустился вниз и спросил, не оторвется ли она всего на минутку. Бетси обрадовалась возможности отвлечься и незамедлительно последовала за ним.

— Все готово! — провозгласил он, тыльной стороной ладони стирая с подбородка каплю краски цвета абрикоса.

Бетси выразила свое восхищение комнатой, которая теперь казалась вдвое светлее и просторнее, поблагодарила Дэна за труд, но, когда он сказал, что теперь она снова может вернуться к своим занятиям, скорчила недовольную гримасу.

— Ты свое дело сделал. День такой чудесный, почему бы нам не пообедать пораньше и не отправиться на прогулку? — предложила Бетси. — Тут недалеко есть маленький пляж, который мы с Брюсом как-то обнаружили. Думаю, что мой дорогой инвалид вполне в состоянии туда доковылять.

Неторопливо беседуя и время от времени останавливаясь, чтобы Дэн мог передохнуть, они направились по тропинке, которая, извиваясь, бежала через заросли старых оливковых деревьев и наконец оборвалась у лесистой расщелины. Частые земляные ступеньки вели вниз, к окруженной скалами уединенной бухточке. Здесь они и нежились сейчас на теплой гальке.

Бетси виновато опустила глаза.

— Я не особенно много успела напечатать сегодня, — созналась она. — Может, из-за того, что рабочие непрерывно сновали вверх и вниз. Я никак не могла сосредоточиться и почти совсем не продвинулась.

— Вдохновение придет завтра, — снисходительно пообещал Дэн. — А если нет, мы всегда сможем снова отправиться на прогулку, или… — Он подмигнул с уморительным задором, — я наберусь храбрости, приму две хорошие порции джина и позволю тебе прокатить меня по окрестностям на мотороллере.

— Ты серьезно? — спросила Бетси, соблазненная столь заманчивым предложением, и вдруг поняла, что ей впервые с тех пор, как она начала набрасывать «Пансионат Тейна», хочется отвлечься от работы.

— Почему же нет? У тебя уже много написано впрок, ты славно потрудилась, а маленькая передышка только поможет новому творческому взлету.

Этот довод был вполне справедлив, но Бетси почему-то заподозрила, что Дэну не очень-то хочется, чтобы она слишком спешила с черновым вариантом линии Крис — Барбара. Ну уж нет! Последнее слово все равно останется за ней.

— Я приступлю к работе завтра, — категорично объявила она.

Дэн стянул через голову джинсовую рубашку и разостлал ее на камнях.

— Как хочешь, детка. — И он беспечно лег на спину.

С самого утра, после того как он, по его словам, впервые за сто лет прекрасно выспался, Дэн был милым и беззаботным. Сейчас, нежась на солнышке, он выглядел невероятно умиротворенным.

— Так почему же ты не хотел приезжать сюда? — решила немного потормошить его Бетси.

— Из-за нас. — Он сдвинул темные очки на кончик носа и многозначительно посмотрел на нее поверх стекол. — Я подозревал, что мы окажемся в постели. Понимаешь? Дело и удовольствие иногда бывают несовместимы.

Бетси надула губки.

— И потому ты был такой нервный?

— Да, но теперь… — Он лениво вытянулся, будто сытый, довольный тигр. — Теперь я понял, что оба мы — взрослые разумные люди и вполне способны владеть ситуацией.

Бетси уткнулась подбородком в колени. Она далеко не была уверена в разумности своего поведения. Не остается сомнений, что Дэн настроен продолжать их отношения. Бетси сосредоточенно созерцала мерцающую морскую гладь. А хочет ли она сама этого продолжения?

Ей становилось не по себе при мысли о том, что их связь обречена… Оборвать опасный роман, прежде чем она всерьез привыкнет к Дэну и начнет страдать, казалось самым разумным. Так почему же она медлит? На что надеется?

— Не хочешь пойти окунуться? — спросил Дэн.

— С удовольствием! — весело отозвалась она. — Но я не захватила купальник.

— А зачем он? Отсюда тебя только какой-нибудь пограничник может увидеть, да и то в бинокль. — Дэн выразительно вздохнул. — Ну и, разумеется, я.

— А я доставлю этим удовольствие старичку?

— Какому старичку? Я еще в самом расцвете сил! — запротестовал он, делая вид, что обиделся. — Жестокая, сопливая девчонка… Почему ты не бежишь в море?

Бетси колебалась. Она вспомнила, что раньше, когда приходила на этот уединенный пляж, всегда испытывала желание снять с себя одежду и прыгнуть в воду, но никогда этого не делала. Она встала. Довольно строить из себя стыдливую фиалку.

Словно бросая самой себе вызов, Бетси бойко скинула желтый цветастый сарафан и маленькие кружевные трусики. Ведь в конце концов после этой безумной ночи никаких секретов от Дэна у нее действительно не осталось.

— О-ля-ля, — он поцеловал кончики ее пальцев. — Каждый мужчина, начиная с Адама, ценит природную красоту женского тела, а твое… Ты никогда не пробовала сниматься для журналов?

Бетси засмеялась и покачала головой.

— У меня вверху не хватает дюймов. Хотя сейчас это дело поправимое. Можно прибавить себе очарования хирургическим путем.

— Ни в коем случае! Эти две чудесные грудки как раз созданы по размеру моих ладоней, они идеальны.

— Спасибо вам, добрый господин, — сказала Бетси и вошла в воду.

— Не заплывай далеко! — крикнул Дэн спустя несколько минут. — Не забывай, что для твоего спасения мне придется броситься в море в гипсе.

Она подплыла ближе к берегу. Прохладная, кристально прозрачная вода дарила поистине райское наслаждение.

— Хотелось бы и мне присоединиться к тебе.

— В костюме Адама?

— Разумеется.

Бетси загадочно улыбнулась.

— Я тоже была бы не против.

Его откровенное восхищение раскрепощало, делало Бетси беспечной юной девушкой. Дэн заставил ее остро чувствовать радость бытия. Как хорошо быть молодой, красивой и желанной, с восторгом думала она.

Через пару минут, высоко подняв голову, она вышла из моря. Перспектива предстать перед Дэном нагой заставляла сердце трепетать, но она шествовала по пляжу почти с королевским достоинством.

— Силы небесные, — сдавленно пробормотал Дэн. — Ты делаешь из меня настоящего грешника.

— Значит, ты скоро попадешь в ад. — Бетси неспешно вытиралась его рубашкой.

— А ты плавала без купальника, когда приходила сюда с мужем? — спросил он.

— Нет. — Грациозно переступив, Бетси натянула трусики. — В этом отношении Брюс был похлеще любого пуританина.

— Поэтому он предпочитал гасить свет, ложась с тобой в постель?

— Да. Но при всем занудстве… — В ее глазах вспыхнули упрямые зеленые огоньки. — Мы были по-своему счастливы.

— Вот как? — сухо спросил Дэн.

Набросив сарафан, Бетси с фантастической тщательностью принялась расправлять каждую его складочку.

— Наверное, беда была в том, что я… влюбилась не в Брюса, а в свой идеал — воплощение верности и порядочности. Хотя муж был интеллектуалом и фанатично придерживался кодекса чести. И в юморе ему нельзя было отказать, но… — Она закусила губу. — Не хочу быть предательницей, но иногда Брюс относился к некоторым вещам слишком серьезно.

— Например?

Бетси поморщилась.

— Он высчитывал, какая у него будет пенсия, тщательно следил, чтобы мы питались только богатой витаминами пищей…

— Сколько ему было лет?

— Столько же, сколько мне — двадцать семь, когда мы поженились.

— Где ты с ним познакомилась?

— Он продавал мамин дом в Харуэлле после того, как она решила окончательно перебраться в теплые страны. Брюс был агентом по торговле недвижимостью. Коммерсант с хорошими перспективами. Симпатичный, надежный парень, на которого можно положиться во всем.

— Это естественная реакция на ветреных друзей твоей матери, — заметил Дэн, набирая в пригоршню мелкие камешки и просеивая их сквозь пальцы.

— Возможно, — нахмурилась она.

— А его правильность не раздражала тебя?

Бетси сокрушенно кивнула.

— Но только после его смерти осознала, до какой степени. А вначале я вовсе не обращала на это внимания. Меня даже забавляло, когда он делался не в меру щепетильным или начинал диктовать правила. Это было совсем не похоже на богемную жизнь, к которой я привыкла, и мне казалось, что так он проявляет свою заботу обо мне. — Несколько раз она провела массажной щеткой по влажным волосам. — Но когда он начал возражать против моих писательских занятий, это меня уже нисколько не забавляло.

— И ты послушалась? Что же интеллектуалу мешало-то?

— Брюс вообще настороженно относился к литературному ремеслу. Везде ему мерещилась претенциозность, эпигонство. Кроме того, он был убежден, что жена должна прежде всего посвящать себя семейной жизни. — Она пожала плечами. — Согласись, против таких доводов сложно возражать.

— И ты не стала отстаивать свое право писать?

— Нет. Наверное, сейчас это может показаться странным, но мне хотелось угодить ему. Ты готов идти?

Дэн подтянул к себе костыли и с их помощью поднялся на ноги.

— У меня сложилось впечатление, что ты вообще редко спорила с мужем, — сказал он, когда они начали подниматься вверх по склону.

— Почти никогда.

— Но зато иногда ты ничего другого не делала, как только до одурения сражалась со мной, — напомнил он.

— Это другое дело.

— Почему? Потому что мы не муж и жена? Значит, если бы я надел тебе кольцо на палец, ты повиновалась бы мне без разговоров?

Бетси по-кошачьи подобралась.

— Вряд ли.

Он искоса взглянул на нее.

— Я так и думал.

— В наших спорах сразу все выплескивается наружу. Разрядимся и успокоимся. А Брюс никогда не позволял себе грубого слова. Понимаешь? Он обижался. Был способен дуться на меня целыми днями, а иногда и неделями. Когда я отказалась продать виллу, он так до конца и не простил меня за это.

— Но ведь ему наверняка нравилось отдыхать на Капри! — удивился Дэн. Они вышли из рощи на открытый участок и увидели раскинувшиеся внизу цветущие зеленые поля и ослепительно синее море. — Кто же может отказаться от такого рая?

Бетси печально улыбнулась.

— Вот и нет. Брюс был равнодушен к красотам Италии. Он считал, что народ здесь чересчур распущенный и безответственный, и вообще все в этой стране слишком неопределенное, неряшливое. А от дома его просто коробило.

— Почему же? — возмутился Дэн.

— Потому, что нет двойных рам и центрального отопления; потому, что такая недвижимость — он был уверен в этом как специалист — вообще не котируется. И еще миллионы этих «потому»!

Дэн почувствовал, что Бетси уже на грани нервного срыва, и ласково обнял ее за плечи. Уткнувшись лицом в рубашку Дэна, впитавшую его изысканный одеколон и одновременно запах моря, Бетси моментально успокоилась.

— Сколько же у тебя терпения, малышка, — произнес Дэн, когда они снова продолжили свой путь. — И как ты не озверела…

— Мы никогда не ссорились всерьез. Точнее сказать, до той ночи, когда он погиб. — Ее глаза потемнели от боли. — Если бы я не спорила тогда, Брюс не вышел бы на дорогу, он услышал бы приближавшийся автомобиль и…

Бетси замолчала. Как всегда воспоминания о роковом вечере спазмом сдавили грудь, не давая вздохнуть.

— Ты обвиняешь себя и мучаешься. — Дэн остановился и взял ее за руку. — Не стоит, котенок. Ты не должна. Такие вещи…

— Лучше не будем продолжать этот разговор. — Бетси отстранилась и пошла дальше. — Тебе, наверное, хотелось бы посмотреть виллу Святого Михаила, дом Акселя Мунта? — спросила она. — Это такой прелестный дом, полный статуй, а из сада открывается восхитительный вид.

Дэн задумчиво посмотрел на нее.

— Я читал книгу об этой вилле. И вообще экскурсия с таким гидом будет обалденно интересной!

Подсчитав количество черепицы, которую надлежало заменить, Антонио и его подручный занялись плиткой на балконе. Покончили они с этим около пяти. Прошествовав мимо «синьора», который вместе с «женой» наслаждался послеобеденным чаем на веранде, они укатили в неизвестном направлении.

Черепицу можно было приобрести в находившемся по соседству магазине стройматериалов, но рабочие отсутствовали добрых два часа. Вернувшись, они рассыпались в извинениях по поводу своего опоздания.

— Будем заделывать крышу! — самодовольно объявили итальянцы и забрались по лестнице наверх.

— Телефон! — вскинул голову Дэн. Бетси стремглав помчалась в гостиную.

— Твой сын! — крикнула она минуту спустя. И, дождавшись появления сияющего родителя, передала ему трубку.

— Куда ты запропастился, поганец? — От радости Дэн сейчас явно забыл обо всем на свете.

— Я пойду приму душ, — шепнула Бетси, чувствуя, что она здесь лишняя. — А потом спущусь вниз.

Сколько прошло времени? Минут двадцать, не больше, но когда Бетси выпорхнула из ванной, ее встретила гробовая тишина. Из гостиной — ни звука. Деревянной лестницы не видно. Значит, суетливые итальянцы наконец уехали.

Она подошла к перилам и заглянула вниз, на террасу, но Дэна не было и здесь. Возможно, пошел в кухню налить себе еще немного бренди.

Бетси загляделась на закат. Оранжевый шар повис над самым горизонтом, и все небо окрасилось золотом. Лимонно-золотое вверху, приближаясь к морю, оно меняло оттенки: из прозрачно-желтого становилось жасминовым, потом шафранным, а над самой водой было уже густо-горчичным. И весь мир вокруг тоже преобразился: отливали позолотой деревья в саду, и холмистые долины, и поднимавшийся из моря утес.

Сегодня она слишком раскрылась перед Дэном, заговорив о жизни с Брюсом. Это лишнее. Впрочем, к счастью, она так и не раскрыла ему всего.

Дэниел… Мысли Бетси устремились в другом направлении. Слова о кольце, которое он мог бы надеть ей на палец, привели ее в смятение. Почему? Дэн бросил эту реплику вскользь, ничего не имея в виду, и, кроме того, кольцо на пальце означало любовь, а между ними не могло быть и речи ни о какой любви. В основе их отношений было одно лишь физическое влечение…

А что касается деловой стороны… Что ей делать, если Дэн отвергнет черновой вариант, над которым она сейчас работает, и начнет опять настаивать на интриге дамы с молодым любовником? Бетси гладко зачесала волосы. Она заявила ему тогда, что откажется продолжать работу. Но помимо потери будущего крупного денежного вознаграждения это означало бы и конец ее писательской карьеры. Слух об ее упрямстве и ненадежности, конечно, дойдет до других телекомпаний, и никто не захочет иметь с ней дело.

Совсем рядом раздался стук костылей, и Бетси моментально выпрямилась.

— Ты разве не умеешь соблюдать элементарные приличия? — резко спросила она, оглядываясь и сердито сверкая глазами на «маэстро», который мог вскоре оказаться ее врагом. — Это делается просто — складываешь пальцы в кулак и слегка ударяешь по двери костяшками, а потом ждешь, пока тебя пригласят.

— Ты слишком горячишься, — упрекнул ее Дэн.

— Ничуть не горячусь!

— Я стучал, но, наверное, ты была слишком погружена в свои мысли и поэтому не услышала.

— О! Извини, — патетически произнесла Бетси, кладя расческу на перила. Волосы ее уже наполовину высохли. — Зачем ты сюда пришел? — спросила она, снова устремляя взгляд на море. Если повернуться к нему сейчас, когда на ней нет ничего, кроме трусиков, чувственность снова возьмет над ними верх, а все прочее отступит на второй план. Этого допускать нельзя!

— Я пришел доложить «синьоре», что рабочие полностью закончили ремонт. — Дэн прислонил костыли к перилам, одной рукой обвил ее талию, а другой обнял спереди за плечи, умудряясь сохранять равновесие. — И еще я хотел сказать, что передал Джейку твое приглашение. Он приедет сюда послезавтра и поживет три дня. Надеюсь, ты не против?

— Разумеется, нет. — Бетси вся подобралась. — Как он?

— Ни разу не столкнулся с террористами и прекрасно проводит время. Он сейчас на севере Италии, с датчанами расстался — они отправились куда-то еще, но зато по пути повстречал другую компанию туристов.

— Я приготовлю постель в комнате для гостей. — Бетси продолжала смотреть вдаль. Стайка птиц стремительно прочертила золотое, уже темнеющее небо, улетая куда-то на ночлег.

Его рука соскользнула с ее талии и медленно-медленно двинулась вниз. Внешне Бетси оставалась невозмутимой, но в душе ее была буря. Два голоса неистово спорили между собой: один приказывал немедленно бежать, другой убеждал, что без его прикосновений она не сможет дальше жить.

— И еще мне надо… — она затаила дыхание.

— Ты все-таки нервничаешь, — грустно сказал Дэн. — Все приходит и уходит… Ты нервничаешь из-за того, что произошло между нами? Я понимаю, писательница поглощена своей работой и не хочет отвлекаться, поэтому… — Он помедлил. — Почему бы нам не взглянуть на это, как на курортный роман. А когда мы приедем домой…

— То забудем то, что было, и вернемся к прежним деловым отношениям, — подытожила Бетси, с благодарностью ухватившись за его мысль. Она собиралась принять решение, а он предлагал ей уже готовое. Гениально!

— Но если честно, — после секундной паузы начал Дэн нарочито ровным тоном, — я пришел потому, что очень хочу тебя.

— Здесь? — голос у Бетси внезапно сел. — Сейчас?

— Здесь и сейчас, — удовлетворенно подтвердил Дэн. — Это желание посетило меня еще на берегу, но пришлось дожидаться, пока нас оставят одних.

Он отвел в сторону волосы Бетси и прижался губами к нежной шее. Пульс ее участился. Ну и пусть, это всего лишь мимолетный курортный роман! Дэн неизменно возбуждал в ней ответное желание, более того — жгучую страсть, которая уже вновь не замедлила вступить в свои права.

— Мне нравится запах твоих волос. Мне нравится аромат твоей кожи, аромат и вкус, — произнес он тихо, и его вторая рука опустилась ей на грудь.

Сердце беспорядочно застучало. Она подумала, что Брюсу никогда не удавалось зажечь ее так быстро, и никогда он не увлекал ее к таким вершинам экстаза, как вчера это сделал Дэн. И вновь исчезло все вокруг, кроме тепла его губ на шее, прикосновений его рук, ощущения передающейся ей скрытой энергии мужской силы.

По мере того, как его ласки делались смелее, желание все более властно заявляло о себе. Дэн потянул вниз ее трусики. Не открывая глаз, она изогнулась и переступила через них. Его пальцы становились все настойчивее. Бетси казалось, что по ее телу пробегает электрический ток. Умело и с томительной сладкой медлительностью он вел ее к вершинам блаженства. Они неотвратимо приближались к головокружительной пропасти…

Поздно вечером раздался еще один телефонный звонок. На сей раз прорезалась незабвенная леди Макферсон.

— Поль бросил меня, — объявила Дора, едва дочь сняла трубку. — Мы с ним поругались, как собаки. Он швырнул свои пожитки в машину и был таков.

Бетси устало подняла глаза к потолку. Ей слишком часто приходилось наблюдать драмы подобного рода в прежние времена, чтобы она могла принимать их близко к сердцу. И уж во всяком случае, не сейчас. Не сейчас…

— Сосунок вернется, — с деланным сочувствием попыталась утешить она мать.

Другие мужчины поступали так же, но вскоре они неизменно снова маячили на пороге Доры. И именно она в удобное для нее время с томной грустью отправляла их восвояси уже навсегда.

— Я не приму его. Хочу побыть одна, пожить в тишине и покое.

— С каких это пор? — скептически спросила Бетси.

Едва кончался один роман, мамочка начинала новый и не оставалась в одиночестве дольше, чем на несколько недель. А что касается тишины и покоя, то стоило ей посидеть дома три вечера подряд, и она начинала отчаянно скучать.

— С тех пор, как я решила написать свою биографию, — ответила Дора с апломбом.

У Бетси вырвался не слишком почтительный смех.

— Ты решила написать книгу? Не шути. Ты в жизни не писала ничего длиннее письма.

— Пусть так, я все равно думаю, что у меня получится. Пресса мною все еще интересуется, а совершить путешествие в страну воспоминаний было бы так увлекательно. — Дора чувственно засмеялась. — Забавно будет поведать обо всех моих приключениях.

— Для тебя — может быть, — мгновенно стала серьезной Бетси. — Но не для остальных. Вдруг ты коснешься эпизодов, о которых другие люди предпочитали бы не вспоминать, которые смутят их, расстроят их нынешних спутниц жизни?

— Деликатные моменты я упомяну вскользь, — поспешила успокоить Бетси новоявленная писательница. — Никто не разочаруется и не обидится.

— Опомнись, мама! За что ты берешься?.. Это займет целую вечность и потребует напряженной работы.

— Целую вечность?

— Тебе понадобится по меньшей мере год. — Она услышала, как мать изумленно втянула в себя воздух. — Ты понимаешь, что придется быть очень аккуратной с датами и фактами? — горячо продолжала Бетси. — И не дай Бог, нечаянно оклеветать кого-нибудь, потому что очень даже запросто можно оказаться в суде. Подумай хорошенько. И еще подумай о Поле.

— Может быть, и подумаю, — медленно проговорила Дора. — Но написать книгу все-таки попытаюсь, а если надоест, брошу, потому что ничего не теряю. Я уже просмотрела дневники и альбомы с фотографиями, а завтра с утра начну делать записи.

— Но…

— Буду держать тебя в курсе, дочурка. Пока.

Бетси опустила трубку на рычаг.

— Черт, — пробормотала она. — Черт, черт, черт…

— Я тут угощаюсь, — сказал Дэн, когда она вышла на террасу, и показал ей бокал с бренди, который бережно держал в ладонях. — А ты хочешь выпить?

— Позже, — ответила Бетси рассеянно.

— Что-то случилось? — спросил он. — Я невольно услышал твой разговор по телефону. Ты была очень взволнована.

— Это мама. Грозится написать свои мемуары, а я пыталась ее отговорить.

— Ты считаешь, она напрасно потеряет время, потому что никто не захочет напечатать ее труд?

— Нет, я как раз думаю, что его опубликуют. — Она опустилась на стул рядом с ним. — Видишь ли, моя мать — Дора Макферсон.

Дэн поднял брови, но ничего не ответил.

— Ты понял, кого я имею в виду?

— Вполне. Я видел ее фотографии в газете и читал, что в пятидесятые годы она была кумиром стиляг. А ты ждала, что я упаду на спину и начну дрыгать ногами в воздухе?

— Нет, но… И тебя это не заинтересовало, не поразило, не шокировало? Большинство людей реагирует именно так. Одни начинают вынюхивать подробности, другие изучать меня и сравнивать с ней.

— Работая на телевидении, я встречал достаточно знаменитостей — настоящих, — сказал Дэн. — И на меня суперзвезды давно перестали производить впечатление. — Он сделал глоток бренди. — Ты молчала о своей матери, потому что не любишь расспросов?

— В детстве мне было в общем-то все равно. Потом из раза в раз повторялось одно и то же, меня это измучило. Стоит проговориться о своей мамочке, и все сразу начинают смотреть на меня как на дочь Доры Макферсон. Я как бы не существую самостоятельно.

— И ты предпочла бы, чтобы мемуары не были напечатаны никогда, поскольку тогда тебе будет тяжелее сохранить инкогнито?

— Да, и еще потому… — Между бровями Бетси пролегла тревожная складка. — Помнишь, как я ударилась в панику, когда тот парень из «Стайл» пытался меня сфотографировать?

Дэн многозначительно уставился на свою ногу, которая покоилась на низенькой скамеечке.

— Будто я могу это забыть, — произнес он с традиционной подковыркой.

— Так вот — я ударилась в панику, потому что отдел светской хроники «Стайл» развернул целую кампанию по розыску Лиз Шекли-Макферсон. Тревога, конечно, оказалась ложной, но если Дора…

— Ты называешь мать по имени? — перебил ее Дэн.

— Она сама так захотела. — Бетси равнодушно пожала плечами. — Если мамочка напишет историю своей жизни, то все узнают, кто я такая.

— Не думаю, — усомнился он. — Не хочу быть бестактным, но ее труд вряд ли окажется бестселлером.

— Мне надо убедить ее отказаться от этой затеи.

Дэн вздохнул.

— По-моему, ты преувеличиваешь опасность.

— Может быть… Я тоже, пожалуй, выпью, — решила она и отправилась на кухню за красным мартини.

— Мы спим сегодня в твоей или в моей спальне? — осведомился Дэн часа два спустя.

У Бетси сжалось сердце. Он желал ее, но он мог спать с ней только затем, чтобы сделать ее более покладистой в будущем. Ну и пусть! Так или иначе, он ей нужен.

— Если мы ляжем у тебя, тебе не придется карабкаться вверх по лестнице, — сказала она.

— Значит, решено.

— Но когда приедет Джейк, будем спать каждый в своей комнате.

— Не обязательно.

— Нет? — удивилась она.

— Мальчик вырос и должен понять, что у отца есть своя личная жизнь, а если еще не понял, то самое время это сделать.

— Но он останется здесь всего на три ночи.

— А у нас с тобой осталось только две недели, поэтому я собираюсь проводить с тобой каждую ночь, — буркнул Дэн, всем своим видом показывая, что возражать бесполезно. — Понятно?

Бетси потупила засиявшие глаза.

— Я поняла, — ответила она тихо.