Греховный рыцарь. Кража.

1

ИВИ

— Ты не пойдешь, — заявляю я, глядя на сестру, положив руки на бедра.

Ее глаза опухли и налились кровью, нос покраснел, а когда она пытается спорить со мной, то даже не похожа на мою старшую сестру.

— Я должна, — говорит она, ее голос становится гнусавым. — Нам нужны деньги, и я не могу подвести...

— Ты никого не подведешь, — возражаю я. — Если я пойду вместо тебя.

— Иви, — хнычет она, прежде чем зайтись в приступе кашля.

— Ты не здорова. Тебе нужно отдохнуть. А я более чем способна подавать выпивку богатым засранцам.

— Я знаю, что способна, — уступает она. — Но ты не должна этого делать. И дело не только в выпивке...

— Блейк, я не позволю никому из них делать то, что меня не устраивает.

Она откидывается на спинку дивана.

— Я знаю. Знаю. Я просто... ах, — простонала она, упираясь кулаками в старую, покрытую пятнами подушку под собой. — Я обещала себе, что тебе не придется заниматься этим дерьмом.

— Это одна ночь. Я справлюсь.

Она смотрит мне в глаза, и, хотя я ненавижу видеть ее слабой и больной, еще больше я ненавижу чувство вины, витающее в них.

— Моя форма для сегодняшнего вечера висит в чехле в шкафу, — шепчет она, ненавидя каждую секунду этого, но зная, что у нее нет ни единого шанса изменить это.

Она не может пойти сегодня на работу, размазывая сопли по костюмам миллионеров, и она это знает.

Задыхаясь и метафорически натягивая на себя трусики взрослой девочки, я поворачиваюсь и иду к нашей общей спальне.

Там царит беспорядок. Повсюду валяются вещи - в основном одежда, косметика и костюмы Блейкли, - но какой бы дырой ни была наша квартира, она наша.

Стараясь не споткнуться о груду ее стриптизерских туфель, я добираюсь до шкафа и открываю его.

Мой взгляд падает на вешалку с чехлом, и я неохотно вытаскиваю его. Благодаря карьерному выбору моей сестры – не то чтобы у нее был большой выбор, если мы хотим есть, – я видела больше скупых нарядов, чем хотела бы в своей жизни, но я была счастлива, что мне никогда не придется надевать такой наряд.

— Господи Иисусе, — пробормотала я, когда из-под чехла показались белый пух и красный велюр.

— Не говори, что я тебя не предупреждала, — слабо произносит Блейкли с порога.

Собрав все свое внутреннее мужество, которое, я уверена, должно прятаться где-то внутри меня, я поднимаю глаза и встречаюсь с ее взглядом.

Я хочу выглядеть уверенной, сосредоточенной на том, что мне нужно сделать для нашей семьи. Но одно лишь выражение ее лица говорит мне о том, что я потерпела неудачу.

— Я ненавижу это.

— Теперь ты знаешь, что я чувствую каждый раз, когда ты уходишь из дома, — отвечаю я.

Это несправедливо, я знаю, что это неправильно. Но это реальность.

Она отдала слишком много себя, чтобы помочь защитить нас. И как бы я ни возмущалась, я благодарна ей за то, что она сделала для меня, больше, чем она может себе представить. Для нас.

Бросив вешалку с откровенным нарядом на кровать, она внимательно изучает меня, пока я смотрю на одежду.

— Ты ведь понимаешь, что на мне это будет выглядеть непристойно?

— Никогда. Оно будет выглядеть чертовски сексуально. Именно об этом я и беспокоюсь.

— Ты мне поможешь?

Она усмехается. — Конечно. Не обижайся, ты, может, и художница, но навыки макияжа у тебя хреновые, а сегодня они потребуют совершенства.

— Никакого давления.

Блейкли жестом указывает на туалетный столик, и я, отпихнув кучу лифчиков, опускаюсь на табуретку.

— Сделай так, чтобы я выглядела по-другому. Если сегодня вечером я увижу свое отражение, я хочу выглядеть как кто-то другой.

— Договорились, малышка, — соглашается она, включая щипцы для завивки и доставая расческу.

Признаюсь, что я немного пацанка. Пока моя сестра училась наносить макияж, я рисовала. Погружаясь в совершенно другой мир в надежде, что это поможет мне забыть о своем настоящем.

С годами я переняла у нее основы, но у меня нет никакого желания ими пользоваться. Я счастлива быть просто собой. Ладно, про счастье я, пожалуй, перегнула.

Я сижу и наблюдаю за Блейкли в зеркале, пока она работает над моими волосами, оставляя густые рыжие локоны свисать вокруг моих плеч, прежде чем она начинает прикалывать их, работая с точностью, чтобы создать идеальную прическу. За работой она, кажется, забывает о том, что больна, и хотя я знаю, что она поплатится за это, как только пройдет возбуждение от того, что она меня накрасила, мне нравится, что я могу дать ей эту отсрочку. Даже если она будет дышать своими микробами на меня. Мы всегда делились всем, так что, думаю, эта простуда, которая сейчас ставит ее на колени, не должна быть чем-то другим.

К тому моменту, когда мои волосы уложены в элегантный пучок, оставив лишь несколько волнистых локонов, свисающих вокруг лица, я в шоке смотрю на себя. Я уже выгляжу по-другому. Я бы никогда не сделала этого сама – не то чтобы я знала, как это сделать, – но это так красиво.

Затем она достает свою колоссальную коллекцию косметики и приступает к нанесению макияжа на мое лицо. Все это время она сосредоточенно поджимает брови, словно рисует шедевр.

— Та-да, — наконец объявляет она, прежде чем снова зайтись в приступе кашля.

Повернувшись на табурете, я замираю, увидев свое отражение.

Я знаю, что просила ее сделать меня похожей на кого-то другого, но, Иисусе...

— Что ты думаешь? — спрашивает Блейкли, придя в себя и вытирая слезы с глаз.

— Я... эм... я выгляжу прекрасно.

— Ив, ты всегда прекрасна.

Я фыркнула от смеха. Из нас двоих красивая - она. А я - средняя. Если бы не Блейкли, никто бы не знал о моем существовании в школе. Может, мне это и нравится, но одиночество бывает невыносимым.

— Не делай этого, — предупреждает она. — Ты сногсшибательна, и любой парень будет счастлив заполучить тебя.

— Жаль, что я их не хочу.

— Ты можешь бороться с этим сколько угодно, однажды...

— Хватит, — говорю я, поднимая руки вверх в знак протеста. Мы спорили об этом один раз, а потом спорили сто раз.

Моя сестра в душе романтик, несмотря на выбор профессии. Ее жизнь может казаться совсем другой, но в глубине души она хочет, чтобы мужчина свалил ее с ног, угощал вином и ужином и показывал, что она - единственная женщина в мире, которую он видит.

Это мило. Я бы хотела, чтобы у меня была такая же фантазия, где все можно исправить с помощью любви.

Но это полная чушь. Она это знает – даже если не хочет признавать, – я это знаю. Черт, даже наш младший брат это знает.

Это фантазия. Ее не существует.

Ни один мужчина не придет и не спасет нас из этой дерьмовой ситуации. Это наша жизнь. Это всегда была наша жизнь, и это всегда будет наша жизнь.

И с этой маленькой депрессивной речью я поднимаюсь на ноги и подхожу к своему ужасающему наряду.

Я смотрю на сестру, которая лежит на нашей кровати с ее идеальной фигурой песочных часов, полной грудью и изогнутыми бедрами.

А затем бросаю короткий взгляд на свою менее женственную фигуру. Меня передергивает.

— Прекрати, — предупреждает она. — Есть миллионы женщин, которые убили бы за то, что у тебя есть.

Пропустив ее слова через себя, я стягиваю с себя халат и тянусь за платьем.

Мы с Блейкли уже давно не испытываем никаких проблем с тем, чтобы быть обнаженными друг перед другом.

Для нее это не проблема, она привыкла к тому, что другие видят ее тело, а для меня это была большая проблема, когда я начала развиваться. Несколько лет я прятала свое тело как могла, но скромность длилась недолго. Блейкли ничего не говорила, я-то знала, что она все понимает. Но постепенно я нашла способ доверять ей, как она мне.

— Я знаю, что ты собираешься сделать все, что нужно, но, пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься надеть трусики, — поддразнивает она, когда я шагаю в платье и натягиваю облегающую верхнюю половину на ноги.

— Да, конечно, — ехидно отвечаю я. — Большие, если я добьюсь своего.

Она усмехается, когда я наконец натягиваю платье.

В отличие от нее, мои сиськи и вполовину не так хорошо сидят в нем, а в области талии нет такого облегания, поэтому я чувствую себя полной идиоткой. Но потом я смотрю на себя в зеркало и хмурюсь, глядя на свое отражение.

— Что случилось? — нерешительно спрашивает Блейкли.

Мои губы шевелятся, чтобы что-то сказать, но я несколько секунд не могу подобрать слов.

— Я выгляжу... — Она поднимает брови в ожидании. — Я выгляжу... сексуально, — признаюсь я, чувствуя себя немного странно из-за этого.

— Наконец-то, — объявляет Блейкли с широкой, гордой улыбкой на лице. — Я говорила тебе об этом годами.

Я продолжаю смотреть на себя в зеркало в полном шоке от того, что человек, смотрящий на меня в ответ, - это я.

Неужели это то, что видят другие, когда смотрят на меня?

Нет, этого не может быть.

Я качаю головой, взгляд задерживается на очках в толстой оправе, которые лежат на туалетном столике поверх моего планшета, и я вспоминаю о девушке, которую видят все остальные - или не видят, в зависимости от обстоятельств.

Я - ботаник, чудаковатая художница. Та, кого все не замечают.

Я не та горячая девушка в зеркале, одетая в облегающее платье Санты, которая готова отправиться развлекать богатых стариков на их праздничном вечере покера.

Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я думаю о том, какие взгляды будут устремлены на меня сегодня вечером. Этого почти достаточно, чтобы я снова накинула халат и забралась в постель.

Но я не могу. Нам нужны эти деньги, как и Блейкли не хочет терять эту работу.

Поэтому, собрав все силы, я роюсь в крошечной коллекции нижнего белья сестры – я имею в виду не количество, а размер каждого предмета, – и когда нахожу красные стринги с блестящим бантиком, подавляю в себе страх и натягиваю их.

Далее следуют красные сеточки, которые крепятся к ремешкам, свисающим с пояса платья, и пара ее стриптизерских туфель на каблуках. Они немного маловаты и жмут мне ноги, но теперь уже поздно отступать.

— Идеально, — хвалит моя сестра. — Только... не наклоняйся.

В очередной раз стоя перед зеркалом, я так и делаю, и вздыхаю, когда вижу все – и я действительно имею в виду все – на виду.

Сердце колотится в груди, и я начинаю потеть.

Это настолько плохая идея, что я начинаю сомневаться в своем решении.

— Сегодня ты всего лишь официантка, Иви. Будут и другие девушки, танцующие в гораздо меньшем, чем на тебе. Мужчины сбегутся на них.

— Но что, если они...

— Вежливо улыбнись и отойди. Я не собираюсь сидеть здесь и притворяться, что ты собираешься провести ночь с достойными мужчинами, Ив. Но, кроме того, они не самые худшие из тех, с кем я регулярно имею дело, и я абсолютно уверена, что ты сможешь держать себя в руках.

— Я не думала, что ты хочешь, чтобы я это сделала.

— Не хочу. Но это не потому, что я не думаю, что ты не можешь справиться с ситуацией, — фыркнула она. — А потому, что ты не должна этого делать.

— Ну да. Для тебя все что угодно. Только помни, что ты будешь у меня в долгу, когда тебе станет лучше. Я хочу больше пиццы и мороженого, чем знаю, что с ними делать, — поддразниваю я.

— Это я могу устроить.

Возле нашего здания раздается гудок.

— За тобой приехали, — торжественно говорит моя сестра, пытаясь поднять свое измученное тело с кровати.

— Просто оставайся там, — говорю я, накидывая на нее длинный плащ, чтобы укрыть. — Отдыхай. Я справлюсь. — Честно говоря, я понятия не имею, правда это или нет. Мое сердце колотится с частотой миллион ударов в секунду, а я еще даже не вышла из квартиры.

Я могу это сделать.

Я могу это сделать.

Я смогу.

— Удачи. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.

— Со мной все будет в порядке. Это просто подача напитков, верно?

— Да, все просто.

Она улыбается мне, но улыбка сходит на нет, когда машина снова сигналит.

— Иди, — подбадривает она с широкой улыбкой на лице, которая не достигает ее глаз.

— Отдыхай. Увидимся позже.

И с этими словами я широко распахиваю дверь и пытаюсь пройти через нее с высоко поднятой головой и уверенностью в себе. К сожалению, я забываю про ужасные туфли на своих ногах и чуть не падаю лицом вперед на наш грязный ковер.

— Боже мой, ты в порядке?

— Да, просто привыкаю к ним, — говорю я, приглаживаю волосы и пытаюсь снова.

У тебя все получится, Иви. Ты сексуальная девушка, которая впишется в коллектив так же хорошо, как и все остальные девушки сегодня вечером. Сделай свою работу, получи деньги, а потом вернись домой, спрячься в постели и сделай вид, что этого никогда не было.