Грешные игры. Освобождение

Глава 7. Настоящее свидание

Полумрак. Тишина вокруг. Лишь ненавязчивая музыка плавно звучит в этих стенах. И тепло. Его очень много исходит не только от свеч, но и от человека, который привел меня сюда.

Мы сидим в одном из самых дорогих ресторанов в городе. В самом сердце столицы. Никогда не была в подобном месте, даже близко не подходила. Сара говорила, что оно разительно отличается от столовой «охренительной жрачкой». И оказалась права. Готовят здесь и правда очень вкусно.

– Как тебе? – интересуется Джек, пока официант подливает еще немного красного вина.

– Очень мило.

В отдельной кабинке, которую заказал для нас Джек, никого не наблюдалось. Изредка к нам приходил официант с заказанными блюдами. Фуагра, стейк из мраморной говядины, и все запивается красным вином с большим сроком выдержки. С каким именно, не помню, меня это совсем не беспокоит. Ах да, чуть не забыла о профитролях на десерт. В общем, Джек удивил на славу. Превратил этот унылый вечер в настоящий выход в свет.

Мне так хорошо сейчас. В уединении от всего мира. Лишь один человек разделяет со мной это прекрасное чувство. Здесь очень красиво, уютно, и нам никто не мешает. Не вламывается в комнату без стука, не отвлекает по пустякам. Наверное, в этом я нуждалась долгие дни отчаяния.

Джек специально попросил одеться к свиданию. Официально. И буквально приказал спрятать свой кошелек куда подальше. Когда брали билеты в кино, запретил платить мне, а когда заказывали еду – не позволил даже открыть меню. Все заказал сам. Он сидит слева от меня в строгом костюме, подчеркивающем его крепкое телосложение, и я в коротком черном платье на все случаи жизни.

Откуда у него деньги? Не знаю. Сказал, что ему выписали премию, которую тут же решил просадить вместе со мной. Первые минуты меня сковывало напряжение, но затем Джек каким-то волшебным образом сумел разрядить обстановку. Может, дело в его шуточках или же в безупречной улыбке, которой хотелось улыбаться в ответ. И мне хорошо. Нам вместе сейчас хорошо.

– Здесь очень вкусно, – проглотив последний кусочек стейка, отмечаю я.

– Рад, что угадал с кухней.

Улыбается. Снова и снова готова разглядывать жемчужную улыбку. И искры в глазах. И счастливое выражение лица. И самого парня. Такого непривычного, но до боли родного.

Почему-то сразу вспомнились первые дни знакомства, когда мы позволяли себе лишь приглядываться друг к другу. Потому что боялись чего-то большего. Точнее я боялась. Именно Джек сделал первые шаги. Это он пригласил на танец, это он повел на прогулку по скверу возле общаги, когда нас спалила миссис Робинсон.

И подарил первый в жизни поцелуй…

– О чем задумалась? – отвлекает Джек.

– Вспоминала наше знакомство, – отвечаю, чуть смутившись.

– Ты тоже помнишь, как вписалась в меня в коридоре? – Блондин иронично выгибает бровь.

– Нет, я про поцелуй.

– Их еще будет очень много.

И он не прогадал. Джек притягивает меня ближе к себе и слегка касается своими пухлыми губами моих. Наш поцелуй не похож на первый, однако оказывается гораздо красноречивее. В нем ощущаются нежность, забота и все те чувства, которые теплятся в этом парне. Которые сейчас наполняют меня. Нет, не любовью. Взаимным притяжением и спокойствием.

И я готова сохранить эти чувства как можно дольше.

– Куда пойдем дальше? – интересуюсь у Джека, нехотя оторвавшись от его красивых губ.

– Как насчет номера самой крутой гостиницы на тридцатом этаже?

– И чем мы будем там заниматься?

Зря поинтересовалась. Вопрос риторический. Мы оба знаем, что ждет нас в том шикарном номере на тридцатом этаже. Море соблазна. Море секса. Что-то подобное можно было ожидать от Джека спустя столько времени воздержания. Но как к этому отнестись?

После неудачного первого раза страх любого мужского прикосновения овладевал мной, преследовал все время, даже при попытках исправить это недоразумение. До одного момента. Но я изменилась, и видение некоторых вещей тоже…

– Сама знаешь чем.

Мальчишеский голос стал ниже на пару октав. Он слегка охрип, посерьезнел. Взгляд потемнел, в красивых голубых глазах отражалось пламя свечей. И оно оказалось красноречивее любых слов из четко очерченных сочных губ.

Тепло. Оно так активно распространяется по телу. От одной небольшой области на коленке, куда опустилась рука Джека. По всему организму. В каждую клеточку тела. В каждую частичку. Чуть покалывающее, нежное, чувственное. Это не взрыв ядерной бомбы, не достижение вершин облаков. Просто легкая искра, которая зажглась в один момент и не собирается гаснуть, пока она поддерживается нами обоими.

– Тогда поехали, – шепчу практически в губы, придвинувшись чуть ближе.

Наши дыхания сливаются в одно целое. В единую атмосферу, в которой нет места третьему лишнему. Однако он появляется в самый неподходящий момент, когда я хочу снова почувствовать на себе нежную припухлость красивых губ Джека. Блондин очень быстро нажал на специальную кнопку возле нас. Лучше бы подождал.

– Ваш счет, – молодой официант подает небольшую папочку. Ее содержимое, естественно, мне тоже не показывают.

– Вот моя карта, – парень протягивает серебристую банковскую карту.

– Ваша карточка не работает, – тут же отвечает официант, показав Джеку распечатанный на специальном устройстве чек с ошибкой.

Что происходит? Почему мы не можем уйти отсюда? Джек заказал довольно много для двоих, но парень уверял, что у него достаточно денег, чтобы расплатиться за все. Может, все-таки не так много, как планировал первоначально?

– Секунду.

Джек залезает в телефон, ищет что-то, и когда в один момент светлые глаза округляются, понимаю, что он попал. Точнее мы попали. Что в таких случаях делают? Моют посуду месяц подряд? Или мусор убирают? Может, подрабатывают на кухне? Я не против, лишь бы покрыть счет.

– Я сейчас приду, – кивает мне и идет к выходу вместе с телефоном, оставив возле меня свой кошелек.

Звонит кому-то. И то, что я слышу перед тем, как Джек скрывается за дверью, до чертиков пугает.

– Дядя Тай, у меня проблемы…

Снова он. Снова напоминает о себе. Почему Джек не позвонит друзьям или отцу, да кому угодно, только не своему дяде? Ах да, у них же особые отношения, доверительные. Он ближе, чем родной отец.

Официант тоже ускользает из кабинки, оставив меня наедине с собой. С размышлениями. Хотя какие могут быть размышления, когда внутри то холодеет, то горит при мысли о том, с кем сейчас разговаривает Джек? У кого просит помощи.

Опять…

Почему раньше я не слышала о Тайлере? В начале осени, когда наши отношения вот-вот зарождались? Почему? Теперь он появляется чаще положенного. Даже издалека. Из уст Джека. Или нет…

Дверь в нашу кабинку открывается. Я уже не одна, нас четверо. Я и еще трое мужчин. В полумраке видны лишь силуэты, но различить их получается без труда. Худощавый официант, который все это время выполнял все наши прихоти, взволнованный Джек, зыркающий в разные стороны, как провинившийся школьник. И он…

Его фигуру невозможно не узнать. Высокий, подтянутый, с уложенными назад темными волосами, в привычном офисном костюме. И аромат. Древесный. Чуть сладковатый. Ощущается даже издалека. Что Тайлер здесь делает? Глупый вопрос – Джек сам позвонил. Но почему он так скоро пришел на помощь племяннику?

– Это все? – интересуется низкий хриплый голос, и Тайлер протягивает свою карточку. От этого голоса мурашки бегут по коже. Быстро. И так же быстро исчезают, заставляя вернуться в реальность.

Потому что она гораздо опаснее каких-то там воспоминаний прошлого. Ведь именно это прошлое может сломать настоящее.

– Да. Благодарю вас, мистер Адамсон, – вернув банковскую карту Тайлеру, вежливо отвечает официант и покидает кабинку.

Задыхаюсь. Воздуха совсем не хватает. Вдруг он расскажет? Вот сейчас. В этот самый момент, когда мы остались втроем. Вдруг разрушит то хрупкое и светлое, что начинает загораться в нас с Джеком?

– Спасибо, дядя Тай, – чуть громче, чем планировал, произносит Джек и пожимает дяде руку. Тот отвечает взаимностью. Серьезен, но вполне спокоен. Пока не находит взглядом меня, скромно сидящую за пустым столиком.

От привычной расслабленности не осталось и следа. Как и от доброжелательности в едва заметных в полумраке синих глазах. Злость разливается в каждый уголок небольшой кабинки. Его злость. За то, что не выполнила его просьбу и не собиралась идти на поводу прихоти.

– Ты не против, если я попудрю носик? – тут же спрашиваю у своего парня в надежде сбежать отсюда хотя бы на пару минут. До тех пор, пока Тайлер не покинет нас.

– Конечно. Не задерживайся, – Джек оставил на щеке небольшой поцелуй и только потом отпустил меня. А я в это время испытала такой шквал эмоций, который никогда в жизни не настигал меня. Никогда в жизни. Любовь, граничащая со злостью. И исходили эти чувства от двух разных мужчин. Странно, правда?

В женском туалете оказываюсь спустя пару секунд. Буквально бежала туда в сапогах на высоких каблуках, чуть ли не сбивая рабочий персонал с пути. И, на радость, он оказался свободен.

Тут же подхожу к раковине, игнорируя унитаз, включаю холодную воду и окунаю руки. Чтобы хоть что-то пришло в норму. Дежавю. Я поступила точно так же, когда увидела Тайлера впервые спустя месяцы. Точно так же спряталась ото всех, желая привести мысли в порядок. Но если раньше меня мучило негодование, то сейчас сознанием завладел страх.

Страх, что все в один прекрасный момент разрушится…

Зря я сбежала, зря оставила их наедине. Лучше бы сидела на месте и не дала бы шанс Тайлеру разоблачить меня перед Джеком. Только поздно спохватилась. Слишком поздно. Или нет?

Нужно остановить его, пока не натворил ошибок. Пока не выставил меня грязной шлюхой в глазах Джека. Он может. Блондин наверняка послушает своего любимого дядю. Однако эти мысли канули в лету. В тот самый момент, когда я вытерла полотенцем ледяные руки и хотела покинуть мое пристанище.

Потому что путь к борьбе за счастье загораживает Тайлер, глядя на меня через отражение в зеркале…

– Нам нужно поговорить, – холодный тон просачивается в небольшое помещение.

– Мне некогда.

– Я не спрашиваю.

Тайлер преодолевает расстояние между нами. Оказывается позади. Как тогда, в доме Джека. Наши взгляды пересекаются в отражении зеркала, наши тела снова в опасной близости. Только сейчас я вряд ли смогу сбежать, не вызвав подозрений. Вряд ли объясню своему парню, почему дышу так часто, почему желаю вдохнуть что угодно, только не древесный аромат когда-то любимого одеколона.

Мне не уйти от колющей правды в синих глубинах, и они пойдут до конца, чтобы снова разобрать меня по кусочкам и выкинуть, как ненужный мусор…