Грезить в Городе Печалей

Глава 20, в которой Синклер вспоминает годы учебы в Академии, а ворлонец пытается читать ему нравоучения

— Митчелл! Уходи! Уходи!

— Ну уж нет! Только не так! Если уж мне суждено погибнуть, то я прихвачу вас, ублюдков, с собой!..

— Кто вы? Зачем вы это делаете?

— Совет вынесет свой приговор.

Деленн. Ратенн. Расин. Дженимер. Нерун. Турвал. Венак.

Кош. Улкеш.

Вален.

Легендарный минбарец одиноко стоял в круге света.

Как он узнал, что это Вален? Он пытался разглядеть его, но не мог. Но он знал, что это Вален.

Вален поднял Трилюминарий. Камень в центре вспыхнул.

Вален поднял зеркало. Синклер заглянул туда — и человек Джеффри Синклер посмотрел на него оттуда. Он поднял глаза, чтобы спросить Валена, но минбарец исчез.

Он увидел Улкеша. И Коша.

— Ты тот, о ком мы говорили.

— Не забывай, кто ты на самом деле.

— Джефф!

Это был голос Кэтрин. Он обернулся и увидел ее, стоявшую чуть дальше от круга света, наполовину скрытую тенью. Рванулся к ней, желая удержать ее, но она отпрянула от него с недоуменным лицом. Что-то не так? Внезапно он понял. Подняв руку, он нащупал минбарский гребень, выросший на его голове.

— Нет!

— Джефф! Джефф. Все в порядке, Джефф!

Синклер вздрогнул, пытаясь проснуться. Он почувствовал руки, пытающиеся удержать его, и голос, успокаивающий его.

— Все в порядке. Это всего лишь сон.

Голос Кэтрин. Он открыл глаза и увидел, что она тревожно смотрит на него. Вздрогнув, он прижал ее к себе.

— Извини, — сказал он.

— Не надо извиняться, — ответила Кэтрин, отбрасывая прядь волос с его лба, — Это все тот же проклятый сон?

— О, как обычно.

Она не поддалась на его бодрый тон.

— Они действительно стали хуже? И так каждую ночь?

— Нет, не каждую. Иногда я не помню, что мне снилось.

— Может быть, ты хочешь об этом поговорить?

— Нет, я думаю, что этого достаточно для одной ночи, — Синклер поцеловал ее, — Тем более, скоро вставать.

— Разве? — Кэтрин огляделась в темной комнате. — Этого не может быть!

— Уже почти рассвело.

— Я же только заснула, — возмутилась она.

— Тебе придется привыкать к коротким минбарским суткам. Видимо, это сыграло с твоим чувством времени злую шутку.

Пока они готовились к новому дню, Синклер подумал, как же он соскучился по таким простым повседневным делам, когда кто-то любящий тебя находится рядом. Сакай вышла из ванной и остановилась, принюхавшись.

— Это же бекон, да?

Синклер улыбнулся.

— Мы пытаемся подобрать из минбарской кухни что-нибудь похожее на земные блюда. Бекон очень трудно здесь достать. Если повезет такое случается пару раз в месяц. Но я уверен, что сегодня утром он будет.

Когда они подошли к столу, завтрак уже был накрыт, а слуги-минбарцы ушли.

— Извини, но здесь есть только яйца темшви.

— Все в порядке, — Кэтрин посмотрела на них несколько неуверенно. — Я всегда хотела их попробовать. Их считают настоящим деликатесом.

Она подняла глаза и улыбнулась, глядя на Синклера.

— Это все очень здорово выглядит, честное слово. Смесь минбарской и земной кухни. Наверняка это лучше, чем то что мне приходилось есть в течение пяти месяцев у Предела. И, может быть, чуть лучше того, что я ела на Вавилоне 5.

— Знаешь, — сказал Синклер, приступая к еде, — у нас еще не было возможности поговорить о том, что сейчас происходит на станции.

— Ну, что сказать. Я пробыла на ней недолго, и там царила неразбериха. Не смогла найти Иванову, и даже Деленн не было на станции.

— Да, это странно, — сказал Синклер. — А как Шеридан? Ты смогла с ним поговорить об этом?

— Нет. Кажется, и его тоже не было на станции. А что ты думаешь о Шеридане? Я слышала о нем противоречивые слухи.

— Он хороший офицер. А что, ты слышала о нем что-то плохое?

— Да ничего особого, — ответила она. — Его описывали как какого-то суперпатриота и сорвиголову, что не слишком подходит для дипломатического поста.

— То же самое говорили и обо мне.

— Так ты этому не веришь?

— В этом парне скрыто намного больше, чем ты можешь подумать, читая пропагандистские статьи, написанные во время и после войны.

— Вы ведь вместе учились в Академии?

— Один год, — засмеялся Синклер. — Но тогда я его не оценил.

Сакай удивленно посмотрела на него.

— Разве я тебе об этом не рассказывал? — спросил он, — Я встретился с Шериданом во время своего первого года обучения в Академии. Он был на последнем курсе. И я, к несчастью, привлек его внимание, нечаянно опрокинув на него поднос с едой. Так как я был зеленым салабоном, а все деды должны были воспитывать таких, как я, то он решил посвятить свой последний год обучения в Академии превращению моей жизни в сущий ад. Когда, наконец, он выпустился, а я выслужился из салаг, я так напился на празднике, как никогда до и никогда после.

— Ну, мы пару раз сталкивались после этого. Пару раз во время войны и потом, но каждый раз — ненадолго. Отношения между нами были сугубо профессиональные. Два офицера, занятые своим делом. Я не знал его по-настоящему до голодных бунтов на Марсе. Когда это началось, я еще там не освоился. Я тогда оказался в незнакомом мне районе города, без подмоги, окруженный огнем и дымом и пытался добраться до своих. Я уже не надеялся на возвращение. В общем, я шмыгнул в ближайшую улочку в надежде, что не привлеку внимания мятежников. И столкнулся сразу с четырьмя мятежниками, которые напали на офицера Космофлота Земли. Офицер явно проигрывал. Я не всматривался в его лицо, просто увидел, что он попал в переделку, и поспешил на помощь. Нам вдвоем удалось отбиться, и мятежники отступили. Только тогда я понял, что этот офицер никто иной, как мой ненавистный противник из Академии, Джон Шеридан. В любом случае, ссориться не было времени, и Шеридан сказал, что знает место, где можно укрыться, пока нам не удастся связаться с нашими базами. И мы пошли вместе, а потом не смогли расстаться, пока снаружи все не утихло. Мы поговорили и, наконец, познакомились друг с другом. Оказалось, что он очень милый парень. Он даже извинился передо мной за Академию. С тех пор я его не видел, но, уверяю, что Шеридан — не вояка и не марионетка президента Кларка, как может показаться.

— Так же как и ты вовсе не мрачный и серьезный мистик, как считают минбарцы.

— Эй, — возмутился Синклер, — я произвожу впечатление. Отец Раффелли сказал мне это еще в колледже.

— Это было до того, как ты угнал его флаер и заложил вираж вокруг колокольни?

— До того, — признал Синклер.

Стук в дверь прервал их разговор. Синклер увидел кланяющегося минбарца-рейнджера, которого послали за ним для того, чтобы пригласить его на совещание.

— Что-то случилось? — спросила его Сакай, когда он вернулся за стол.

— Кто-то созвал совет рано утром. Это неспроста. Я скоро вернусь, — Синклер поцеловал ее и ушел.

Когда Синклер вошел в зал совещания, Ратенн тихо и упорно говорил что-то Дженимеру. Лидер минбарцев выглядел больным и слабым. Было ясно, что ему нужен отдых. Улкеш неподвижно стоял в глубине комнаты.

— Избранный, — сказал Синклер, слегка поклонившись, — я не знал, что вы придете сегодня.

— Я получил печальное известие, — сказал Дженимер. — Без моего ведома или согласия Серый Совет лишил Деленн права называться Сатай, а на ее место назначил Неруна.

Синклер был поражен.

— Разве они могли так поступить? Разве это законно?

— Они сделали это, не беспокоясь о том, что гласят наши обычаи или законы.

— Но Нерун принадлежит к касте воинов, — сказал Синклер. — Это дает воинам четыре места в Совете, а у жрецов осталось всего два. Вален лично постановил, что от каждой касты в Совете должно быть три представителя.

— Каста воинов, — горько произнес Ратенн, — больше не нуждается в чьих-либо голосах, кроме голоса собственных амбиций и ненависти.

— Последствия этого поступка, — продолжал Дженимер, все более устало, — могут быть непредсказуемыми и далеко идущими. Не знаю, как это отразится на нашей работе, но обещаю, что сделаю все, что в моих силах для того, чтобы защитить вас и ваших рейнджеров.

— Я никогда не сомневался в этом, Избранный, — сказал Синклер. Болезненный вид Дженимера внезапно побудил Синклера выразить свое уважение к этому удивительному доброму минбарцу, и он пытался отогнать предчувствие, что другого шанса ему может не представиться. — Вы были хорошим другом. Не только по отношению ко всем рейнджерам, но и ко мне лично. За это я хочу вас поблагодарить.

Синклеру хотелось сказать больше, но и этого, казалось, было достаточно. Дженимер улыбнулся, явно очень довольный.

Последовало короткое молчание, и Синклеру показалось, что встреча закончена, но тут Улкеш, ранее стоявший без движения, повернулся к лидеру минбарцев. Улыбка Дженимера погасла.

— Боюсь, у нас есть еще одно дело, — уныло сказал Дженимер, — присутствие госпожи Сакай…

— Неприемлемо, — сказал Улкеш своим жестким синтезированным голосом.

Синклер скрестил руки, и его глаза гневно сузились. Но он остался невозмутим.

— Посол Ворлона, конечно, ценный союзник, — ровно произнес он, — но моя личная жизнь его не касается.

— Ты — стрела и не должен отклоняться от цели.

— Выбирайте выражения, посол, — сказал Синклер с угрожающим спокойствием в голосе, — я ведь не просто неразумное орудие, которое вы можете использовать, как вам заблагорассудится.

— Дело в том, — осторожно сказал Дженимер, — что вы должны полностью сконцентрироваться на задании…

— Присутствие госпожи Сакай никак на это не повлияет, — ответил Синклер, оглянувшись на Улкеша. — Неужели после всего, что было, вы до сих пор мне не доверяете? Если так, то лучше сразу скажите об этом.

Ворлонец повернулся и выскользнул из комнаты.