Гринвичское время и открытие долготы

4. Гринвичское время для Великобритании: 1825-1880 гг.

До сих пор мы рассматривали время с точки зрения двух совершенно определенных и специфических классов его «потребителей» - астрономов и навигаторов. В этой главе мы остановимся на роли времени в жизни обычного человека, т. е. на так называемом гражданском времени. С древнейших времен человек, подобно животным и растениям, регулировал свою жизнедеятельность по Солнцу, подчиняясь ежедневной смене дня и ночи и годичным чередованиям зимы и лета. Именно ежедневное чередование света и темноты послужило первым регулятором жизненной активности человека, определяя часы его работы и отдыха.

Поначалу простейшее подразделение на ночь и день было вполне достаточным для измерения периодов короче месяца. Для выражения периода в двадцать четыре часа некоторые цивилизации, как и мы сегодня, употребляли слово день, другие - использовали слово ночи?, (как это делали евреи и арабы). Но вскоре это примитивное деление оказалось недостаточным, и люди стали делить сутки на часы; в одних случаях, как мы ужр видели, это были неравные часы, основанные на продолжительности светового дня и темной части суток, в других - равные часы, на которые делились сутки целиком - от восхода до восхода Солнца или от его захода до захода, либо от середины дня до середины следующего дня, от середины ночи до середины следующей ночи [1]. Позднее возникла необходимость в еще более мелком делении, сначала на получасы и четверти часа, а потом и на минуты и секунды.

Простейшие солнечные часы состояли из вертикального стержня или прута, гномона, при помощи которого можно было измерять неравные часы. Затем были придуманы солнечные часы, позволяющие измерять равные часы; им пользовались в Афинах со времен Перикла. Но, как мы уже отмечали, солнечное время имеет «недостатки», что становилось все более очевидным по мере совершенствования часовых механизмов. Вследствие того что орбита, по которой Земля движется вокруг Солнца, не является окружностью, а ось Земли имеет наклон (из-за чего на Земле происходит смена времен года), время, показываемое гномоном, -истинное солнечное время - не является равномерным: отклонение продолжительности суток от их среднего значения на протяжении года может достигать 16 мин. Эта разница может быть получена для любого дня года из так называемого уравнения времени.

Эта неравномерность солнечного движения по эклиптике (нам кажется, что в одни сезоны Солнце перемещается быстрее, чем в другие) была известна с V в. до н.э.; тогда же при помощи гномона было обнаружено, что точки равноденствий и солнцестояний делят год на четыре равные части. Обычному человеку неравномерность солнечного времени не причиняла больших неудобств. Вплоть до XVIII в. часами (в пределах своей точности показывающими среднее солнечное время) пользовались преимущественно лишь богатые люди, но в любом случае из-за неточного хода часов различия между показаниями механических и солнечных часов были не столь очевидными. Однако к концу XVIII в. механические часы получают повсеместное распространение, и их конструкция чрезвычайно совершенствуется. Различные государства постепенно начинают пользоваться средним временем, предпочитая его истинному: в Женеве оно вводится с 1780 г., в Лондоне с 1792 г., в Берлине с 1810 г., в Париже с 1816 г. Араго рассказывает о том, как перед этим нововведением парижский префект потребовал от Бюро долгот (предложившего произвести эти изменения) гарантий, что подобное мероприятие не вызовет беспорядков в городе, поскольку народ, возможно, будет обеспокоен тем, что в дальнейшем полдень не всегда будет совпадать с серединой дня, и усомнится, не скрыто ли здесь какое-то противоречие? Однако нововведение прошло почти без всяких осложнений [2]. Но, исключая специальные цели, время по-прежнему оставалось местным временем, которое основывалось на меридиане данного конкретного пункта. Поэтому каждое государство имело свое время-более того, например, местное время Лондона и Плимута отличалось на 16 мин; это не вызывало больших неудобств, так как путешественников в те годы было еще очень мало, и скорость передвижения была достаточно низка.

Однако начиная с 1825 г. появление железных дорог привело к новой ситуации. В связи с тем что в стране не существовало единой системы стандартного времени, на железных дорогах возникли большие трудности. Впрочем, это неудобство давало себя знать и раньше, по крайней мере при поездках по стране. В 1782 г. Джон Палмер, директор театра в Бате, первым в Англии предложил, чтобы почтовые кареты курсировали точно по расписанию. Начало этому нововведению было положено в 1784 г., но до 1792 г. почтовые кареты курсировали только между Лондоном и Безантом. Кроме почты Его Величества они могли везти лишь пять пассажиров - четырех внутри кареты и одного снаружи. Кучер и кондуктор являлись служащими почтового управления, оба носили униформу. Кондуктор отвечал не только за доставку почты, но и должен был следить за расписанием движения кареты. При себе он имел огнестрельное оружие и часы, которые, как отмечалось, «спешили на 15 мин за 24 ч и поэтому, когда поездка совершалась в восточном направлении, они, возможно, показывали истинное время. При путешествии же в противоположном направлении производились соответствующие расчеты» [3]. Традиция почтовых карет-а именно то, что человек, ответственный за точность движения, должен иметь при себе часы, - сохранилась и на железной дороге, но без соответствующих расчетов, учитывающих ход часов при движении на восток или на запад.

23. Часы железнодорожного кондуктора девятнадцатого столетия. (Национальный железнодорожный музей, Йорк.)

Отсутствие какой-либо системы единого времени было неудобно и астрономам. Знаменитый Джон Гершель предложил понятие равноденственного времени, которое было впервые описано в приложении к «Морскому альманаху» в 1828 г. Оно основывалось на равноденственном годе, который, по определению Дж. Гершеля, начинался в момент весеннего равноденствия (когда на экваторе Солнце находится в зените, при этом ежегодно 21 марта должны бъши добавляться или вычитаться сутки). Равноденственное время, хотя и имело шкалу астрономического происхождения, не зависело от земной долготы. Это время предшествовало эфемеридному времени, введенному под влиянием аналогичных причин в 1952 г. Само по себе равноденственное время, очевидно, использовалось редко, и в 1876 г. «Морской альманах» прекратил публикацию данных, с помощью которых его можно было вычислять.

Период 1820-1850 гг. ознаменовался бурным развитием техники, постепенно изменившим отношение человека ко времени и его хранению: 1825 г. - первый пассажирский поезд, 1827 г. - первое путешествие через Атлантику на пароходе,

1836 г. - первый электрический телеграфный аппарат Уитстона, 1837 г. - передача почтовых сообщений по проводам, 1839 г. - железнодорожное расписание Брэдшоу, 1841 г. - электрические часы Бейна, 1843 г. - первый общественный телеграф (протянувшийся вдоль западной железнодорожной линии от Паддингтона до Слау). К 1840 г. существовало по крайней мере три типа организаций, работа которых критическим образом зависела от времени: почтовое ведомство, железные дороги и телеграфные компании.

К счастью, когда потребность в стандартном времени стала насущной необходимостью, нашелся и способ решения этой проблемы и, по крайней мере в Англии, человек, сумевший использовать этот способ. Таким способом оказался «гальванизм» (как тогда называли электричество); человеком же, взявшим на вооружение только что изобретенные электрические часы и электрический телеграф, был Джордж Эри (1801-1892), седьмой королевский астроном, один из немногих ученых Англии, находившихся тогда на государственной службе. Но сначала для передачи времени использовались другие средства. Мы уже упоминали о сигнальном шаре, установленном в Гринвиче в 1833 г., а в 1836 г., когда была открыта железнодорожная связь между Лондоном и Гринвичем, один из ассистентов Гринвичской обсерватории, Джон Генри Бельвиль, стал еженедельно проверять главный хронометр Лондона по своему карманному хронометру, показывающему гринвичское время.

24. Мисс Рут Бельвиль (Королевское астрономическое общество.)

Джон Понд (1767-1836), заменивший в 1811 г. Маскелайна на посту директора Гринвичской обсерватории, рассказывал, что Бельвиль был сыном овдовевшей француженки, которая после казни мужа - участника Французской революции, перебралась в Англию. Джон Генри Бельвиль родился в Бате в 1796 г., вскоре после прибытия мадам Бельвиль в Англию. Когда ему исполнилось пять лет, его мать скончалась. Понд усыновил мальчика; позднее он отправил его учиться в Кембридж, а затем назначил вторым ассистентом Гринвичской обсерватории, где тот стал известен уже под именем Джон Генри (фамилия Бельвиль была отброшена). Когда в 1835 г. Эри занял место Понда, Генри продолжал работать в обсерватории в качестве главного ассистента вплоть до самой смерти в 1856 г., непрестанно заботясь о меридианном круге и хронометрах. Эри воздал ему должное в годовом отчете, заявив, что это «последний, кто остался из штата Понда, и один из наиболее верных и ревностных моих помощников» [4], что в устах Эри звучало поистине величайшей похвалой.

После смерти Генри его работу по передаче времени до 1892 г. продолжала его жена, а затем их дочь Рут Бельвиль, которая исполняла эти обязанности до 1930-х гг. В последние годы «леди гринвичского времени» обходила от сорока до пятидесяти мест, проверяя там раз в неделю городские часы по своему хронометру работы Арнольда, выверенному по гринвичскому времени. Она посещала Гринвичскую обсерваторию каждый понедельник утром: к этому времени ее хронометр был уже проверен и указаны погрешности его хода. Столь же широко применялся для целей проверки времени громоздкий серебряный карманный хронометр 485/78, изготовленный Джоном Арнольдом для одного из сыновей Георга III. Сейчас этот хронометр находится в коллекции Уоршипфулской компании часовых мастеров, которой его завещала мисс Рут Бельвиль, умершая в возрасте 90 лет 7 декабря 1943 г.

В 1840 г. Бэзил Холл (1788-1844), капитан британского военно-морского флота, исследователь и уполномоченный Совета по долготе, в письме к Роланду Хиллу (1795-1879), создателю денежной почтовой системы, бывшему в то время служащим казначейства, предложил устанавливать все почтовые часы по лондонскому времени.

Он предложил регулировать почтовые часы в королевстве по времени, передаваемому из Лондона почтовыми каретами. Нет сомнения, что вскоре все городские часы и, очевидно, все часы частных лиц должны идти одинаково, чтобы только один вид времени господствовал по всей стране и стрелки всех часов в каждый определенный момент абсолютного времени показывали один и тот же час и минуту [5].

Так, в одном из первых номеров за 1842 г. газеты «Иллюстрейтид Лондон ньюс» появилась статья под заголовком «Важно для железнодорожных путешественников. Единообразие часов по всей Великобритании», в которой сообщалось о беседе представителя Бирмингемского института философии с Абрахамом Фоллетом Ослером (1808-1903), известным бирмингемским метеорологом и бизнесменом, чьи анемометр и плювиометр (приборы, измеряющие скорость и направление ветра и количество осадков) были установлены в Гринвиче в 1841 г.

Фактически именно почтовое ведомство, а не железнодорожные компании форсировало создание системы единого времени. В ноябре 1840 г. Западная железная дорога постановила ввести на всех станциях и во всех расписаниях лондонское время [6]; в ближайшие несколько лет этому примеру последовали другие железные дороги, в частности Центральная и Юго-восточная. В 1845 г. Ливерпульско-Манчестерская железнодорожная компания просила парламент разрешить ей использовать «единое время для всех обычных и коммерческих целей повсеместно» [7]. Эта просьба не была удовлетворена, но в январе 1846 г. только что построенная Северо-западная железная дорога ввела лондонское время на направлениях Манчестера и Ливерпуля. В ноябре того же года Брюйерс, главный управляющий этой дороги в Истоне, получил сообщение об опоздании поезда вследствие того, что на линии Регби-Йорк (Центральная железная дорога) было установлено лондонское время, тогда как на станции Регби (Северо-западная железная дорога) по-прежнему пользовались местным временем; сообщение заканчивалось вопросом: нельзя ли изменить время по всей Северо-западной железной дороге на лондонское?

В 1847 г. Генри Бут, секретарь Ливерпульско-Манчестерской железнодорожной компании, опубликовал в печати обращение к Эдварду Страту, председателю комиссии железных дорог, с просьбой посодействовать решению этого вопроса в правительстве. Бут писал, что почтовое ведомство уже приняло предложение Бэзила Холла «... все их передвижения регулировать по «лондонскому времени». Таким образом было согласовано действие большой системы сообщений из одного конца королевства в другой; неуловимая прежде долгота тысяч городских почт теперь подчинена бою столичного колокола св. Мартина» [9]. Бут отмечал неудобства, которые возникали в связи с тем, что население придерживалось времени, отличающегося от принятого на железных дорогах и телеграфах: опоздания на поезда; расписание Брэдшоу, составленное в соответствии с местным временем, вследствие чего путешествие с востока на запад страны оказывалось более кратковременным, чем в обратном направлении; почта, отправленная из Холихеда в среду в полночь по местному времени, по лондонскому времени оказывалась отправленной утром в четверг; новость о ребенке, родившемся в Лондоне рано утром в субботу, могли получить в Дублине по телеграфу в пятницу ночью и т. д. Бут спрашивал, когда и какие предложения по созданию системы единого времени будут узаконены парламентским актом начиная с 1848 г., и скептически добавлял: «Я вовсе не уверен, что рекомендуемые изменения не встретят оппозиции со стороны королевского астронома или гидрографического ведомства» [10]. Так и случилось: только через тридцать лет были приняты соответствующие правительственные постановления.

Железнодорожные компании, однако, шли в решении этого вопроса своим путем. 22 сентября 1847 г. железнодорожная расчетная палата (организация, основанная в 1842 г. для координирования работы железных дорог Великобритании) решила «рекомендовать каждой компании применять на своих железнодорожных станциях гринвичское время, как только это позволит сделать почтовое ведомство» [11]. [Разница во времени между Лондоном (собор св. Павла) и Гринвичем составляла 23 с.] 1 декабря 1847 г. Лондонская, Северо-западная и только что построенная Каледонская железные дороги начали применять лондонское время «в соответствии с инструкциями, полученными от почтового управления» [12]. По-видимому, в то же время подобное решение приняли и другие железные дороги Британии, так как в «Железнодорожном путеводителе Бред-шоу» за январь 1848 г. было указано, что Лондонско-Юго-западная, Лондонско-Северо-западная, Центральная, Честерско-Беркенхедская, Ланкастерско-Карлайлская, Восточно-Ланкаширская и Йоркско-Северо-центральная железные дороги перешли на гринвичское время. Из других источников известно, что так же поступили Большая западная, Юго-восточная и Каледонская железные дороги. В 1898 г. на страницах «Иллюстрейтид Лондон ньюс» было выражено осуждение в адрес администрации Честерско-Холихедской железной дороги, поскольку она приказала «контролировать часы на всех станциях по знаменитой пушке «Крэйг-и-Дон», стреляющей позднее гринвичского времени на 16 мин 30 с, что не может не причинять огромных неудобств путешественникам» [13]. Однако ирладская почта начиная с 1848 г. прибывала из Лондона в Холихед по лондонскому времени. Каждое утро курьер адмиралтейства приносил часы, выверенные по лондонскому времени, и вручал их почтовому кондуктору, отправлявшемуся в Истон, сохраняя, таким образом, старую традицию почтовых карет. По прибытии в Холихед часы вручались официальному лицу, перевозившему их в Дублин на кингстонском корабле. Затем часы доставляли опять в Лондон, где передавали курьеру адмиралтейства, встречавшему поезд [14]. И так продолжалось вплоть до 1939 г.

Каковы бы ни были личные взгляды королевского астронома на вопрос, должен ли определенный пункт иметь свое местное или гринвичское время, он начиная с 1850 г. неоднократно настаивал на том, что первейшей обязанностью национальной (Гринвичской) обсерватории является обеспечение гринвичским временем всех, кто в нем нуждается.

Дело продвигалось медленно, но 1851 г. принес два значительных новшества. На выставке в лондонском Гайд-парке общественные часы шли, хотя и не очень точно, при помощи электричества (патент на их изобретение был выдан в 1849 г. Чарльзу Шеперду, проживавшему по Лейденхолл-стрит, 53). Вторым новшеством была прокладка подводного телеграфного кабеля от Дувра до Кале, законченная 25 сентября 1851 г. Новость об этом событии достигла ученых, собравшихся на выставке в Гайд-парке [15]. Прокладка кабеля побудила Эри более интенсивно добиваться создания «гальванической» связи с Юго-западной железной дорогой. Если непосредственно связать по телеграфу Гринвичскую и Парижскую обсерватории, говорил он, то появится возможность очень точно определить разность их долгот, поскольку тогда парижские наблюдения можно будет регистрировать в Гринвиче и наоборот.

25. Гринвичская обсерватория, примерно 1870 г. Виден сигнальный шар и часы с 24-часовым циферблатом, идущие под действием электрического тока, - оба устройства управлялись 'моторными часами' Шеперд а. На часах - без нескольких минут 19ч по астрономическому исчислению, что соответствует 7 ч утра по гражданскому исчислению. (Национальный морской музей.)

Вкратце план Эри был таков: электрические часы, установленные в обсерватории, должны каждую секунду выдавать электрический импульс, заставляя таким образом работать «вторичные» часы (см. приложение III) в обсерватории и других местах, и один раз в час - импульс для передачи сигналов времени по телеграфным линиям от обсерватории к станции Люисхем, а оттуда по обычным железнодорожным линиям к станции Лондон-Бридж. Дальше сигналы времени могут передаваться по телеграфным линиям Юго-восточной железной дороги, а также на центральную телеграфную станцию компании «Электрик телеграф» (ЭТ), находящуюся в лондонском Сити, для дальнейшего распространения по всей стране - другим железным дорогам, почтам, городским часам, а также по подводному кабелю - на континент. В течение одной минуты каждый час телеграфные линии, идущие из Лондона, должны передавать сигналы времени; остальное же время они должны использовать для телеграфных сообщений. Непосредственно перед подачей сигнала времени через станцию Лондон-Бридж и компанию ЭТ Гринвич должен быть подключен для связи, скажем, с Эдинбургом и Плимутом. Часы в Гринвиче (называемые сначала нормальными, или моторными, часами, а позднее - эталонными часами среднего солнечного времени) могли устанавливаться при помощи электрического тока. Сигнал времени представлял собой простой электрический импульс; он мог вовремя заставить звонить колокольчик, сбросить сигнальный шар, заставить выстрелить пушку, отклонить стрелку гальванометра, замкнуть реле, включить свет или даже точно установить показания других часов. И все это благодаря чудесам электричества - совершенно автоматически.

В сентябре 1851 г. Эри всерьез занялся претворением своих планов в жизнь. Не прошло и месяца, как он написал своему абоненту-Парижской обсерватории; 19 сентября он подготовил проект соглашения с Юго-восточной железной дорогой;

6 октября он начал формальные переговоры с компанией ЭТ;

7 октября - обратился к Шеперду с просьбой изготовить подходящие для этих целей часы; 26 октября - просил у адмиралтейства средств (350 ф. ст. или даже меньше). Шеперд ответил довольно быстро; он прислал Эри описание и смету (40 ф. ст.) на изготовление главных часов, аппаратуры, автоматически управляющей падением сигнального шара в Гринвиче и установкой вторичных часов (по 9 ф.ст. за каждое устройство). 18 декабря адмиралтейство выделило необходимую сумму денег, а 19 декабря Эри послал официальный заказ Шеперду на «одни автоматические часы (с циферблатом и рабочим механизмом), как описано в вашем письме от 18 октября. Одни часы с большим циферблатом, устанавливаемым у входа в обсерваторию для обозрения публики, и трое маленьких часов; все устройства должны приводиться в движение автоматическими часами». Телеграфная линия к станции Люисхэм была проложена к 17 февраля 1852 г., 4 июня были установлены часы Шеперда, а 16 июля сигнальный шар впервые был приведен в действие электрическим током. К 2 августа главные часы уже шли и приводили в движение вторичные часы, установленные в хронометрической лаборатории, вычислительной лаборатории и в жилом доме (Флемстидхаузе, который стал теперь резиденцией Эри). Часы на воротах обсерватории начали ходить с 14 августа; специальное импульсное устройство заставляло падать шар ежедневно в час дня [16]. В августе все было готово для широкого распространения гринвичского времени. 23 августа газета «Тайме» писала:

Система автоматической передачи истинного гринвичского времени от Королевской обсерватории при помощи электрического телеграфа, которая уже описывалась в «Тайме» [И февраля 1852 г.], теперь завершена и практически действует на Юго-восточной железной дороге.

В полдень и в 4 ч дня сигнальный удар или отклонение телеграфной иглы наблюдается в Лондоне, Тонбридже, Ашфорде, Фолкстоне и Дувре - это и есть среднее гринвичское время. Первый раз сигнал, посланный в Дувр из Гринвича через Лондон, был экспериментально принят мистером К. В. Уокером в классной комнате на окраине Лондона в 4 ч дня 5 августа. В 11 ч 9 августа сигнал был принят в Лондоне в присутствии доктора О'Шогнесси из Калькутты, а полуденный сигнал - в тот же день в присутствии мистера Герберта, секретаря Юго-восточной железнодорожной компании... [17].

В письме к Эри от 20 августа Уокер писал, что на дуврской линии - Лондон, Редхилл, Тонбридж, Ашфорд, Фолкстон и Дувр - сигналы времени должны приниматься в полдень и в 4 ч дня ежедневно. На Северо-кентской дороге - Лондон, Люисхэм, Блэкхут, Вулвич, Эрит, Грэвзенд и Струд-сигналы должны приниматься в 2 ч дня. Остальные ежечасные сигналы (их было 21) должны быть предоставлены компании ЭТ в Лотбюри для приведения в действие сигнального шара, установленного на Стрэнде (см. ниже), и для распространения по всем остальным железным дорогам королевства. Кроме ежечасных сигналов часы Шеперда из Гринвича посылали ежесекундные импульсы, приводящие в движение вторичные часы на станции Лондон-Бридж, которые в свою очередь автоматически производили различные операции переключения для передачи ежечасных сигналов времени.

Система распределения времени, введенная Эри в обсерватории, в сущности, была такова:

1. Определение времени посредством астрономических наблюдений с помощью меридианного круга так называемых часовых звезд (см. приложение II) по возможности каждую ночь, если позволяет погода.

2. Корректирование показаний эталонных часов по времени, установленному путем наблюдений или расчетов (при облачной погоде), ежедневно, непосредственно перед передачей проверочных сигналов времени, в 10 ч утра (13 ч по воскресеньям).

3. Передача сигналов времени каждый час.

4. Повторение всей процедуры на следующий день. Несмотря на то что впоследствии появились новые часы, а на смену телеграфу пришло радио, система Эри, введенная в 1852 г. и основанная на том, что вращающаяся Земля может служить фундаментальным хранителем времени, оставалась почти неизменной вплоть до появления атомных часов в 60-х гг. нашего столетия.

В те годы, когда служба времени только начинала свою работу, все сигналы времени проходили через коммутатор станции Лондон-Бридж Юго-восточной железной дороги, а оттуда уже посылались (но только не в моменты, когда они были необходимы самой дороге) на Центральную телеграфную станцию в Лотбюри в лондонском Сити для распределения по другим железным дорогам, почтам и т.д. Когда в 1859 г. подземные кабели, идущие от обсерватории в Люисхэм, вышли из строя, были протянуты воздушные линии прямо к Лотбюри (и далее к управлению компании «Лондон дистрикт телеграф»); поэтому теперь сигналы телеграфных компаний уже более не проходили через Лондон-Бридж. Но от станции Гринвич шла также линия в Лондон-Бридж для подачи 13-часового сигнала в Дил на шар (см. выше), 14- и 20-часовых сигналов в Британский часовой институт (хронометристам) и для Юго-восточной железной дороги в остальное время [18]. От Лондона до отдаленных станций сигналы времени передавались по телеграфным проводам, используемым для передачи обычных сообщений; поэтому приходилось на несколько минут освобождать линии для передачи сигналов времени (основные из которых посылались в 10 и в 13 ч), чтобы сигнал от часов Шепер-да в Гринвиче мог попасть, скажем, в Глазго точно в 10 ч. Сначала необходимые переключения, причем не контролируемые из Лондона, производились в Лотбюри при помощи часов, подобных тем, которые находились на станции Лондон-Бридж, но в 1864 г. Кромвелл Ф. Уорли, электрик компании «Электрик энд Интернэшнл телеграф» (ЭИТ), разработал устройство для автоматического переключения. Приводимый в действие точными маятниковыми часами и обладающий механической корректировкой «хронофер» (от χρονοσ - время, (ωερω - я несу) устанавливал прямую связь с Гринвичем за 2 мин 50 с до передачи сигнала точного времени, а затем через 1 мин 20 с отключал Гринвич. Первый хронофер имел две цепи, одна из которых обслуживала станции в Лондоне, а другая-провинциальные станции. В 1864 г. часовые сигналы времени лондонской цепи поступали к часам и шести звонкам, находящимся в здании Центрального телеграфа, сигнальным шарам в районах лондонского Стрэнда и обсерватории в Сити, часам Главного почтового управления, почте на Ломбард-стрит, часам Дента, хронометристам Стрэнда и часам Биг Бен Вестминстерского аббатства. Другая цепь ежедневно посылала сигналы телеграфным конторам в Манчестере, Ливерпуле, Бирмингеме, Глазго, Бристоле, Портсмуте, Бате, Кардиффе, Бригтоне, Гулле, Дерби и Лоустофте, королевской резиденции в Сэндрингеме, а также Лондонской, Чатамской и Дуврской железным дорогам [19]. После того как в 1874 г. Центральный телеграф переехал в новое помещение, телеграфы были взяты под контроль Главного почтового управления; к этой системе был подключен второй, усовершенствованный, хронофер.

26. Средние солнечные эталонные часы и аппаратура для падения сигнального шара, изготовленные Шепердом; из 'Де Грэфик', 8 августа 1885 г. (Национальный морской музей.)

В 1852 г. западное отделение компании «Электрик телеграф» (Вест-Стрэнд, 448) располагалось в построенном Джоном Нэшем здании (фасад его сохранился до наших дней), на крыше которого размещались две башни, по форме напоминающие «перечницы». 27 февраля Эдвин Кларк, главный инженер компании, писал Эри о том, что он замыслил установить на одной из «перечниц» сигнальный шар, который должен падать ежедневно в 13 ч под действием электрического сигнала, поступающего от гринвичских часов. После того как в июне сигнальный шар был установлен, газета «Тайме» писала, что он «под действием электричества ежедневно падает одновременно с хорошо известным шаром, расположенным на крыше Гринвичской обсерватории, которую электрические провода связывают со Стрэндом, благодаря чему точное гринвичское время становится известным всему Лондону и судам, находящимся [на реке] ниже моста» [20]. Шар диаметром 5 фут, изготовленный из цинка, был покрашен в черный цвет, по которому шли широкие белые полосы, на шпиле шара был укреплен флюгер с надписью «ETC» (сокращение от Electrical Telegraph Company), его стоимость составляла 1 тыс. ф. ст. 28 августа шар был приведен в действие. «Собираются толпы народа, а изготовители хронометров воспринимают его [шар] как великий подарок» [21]. Однако не обошлось и без неприятностей. Так, 29 августа на глазах у огромной толпы шар упал на 28 с позже, а 1 ноября - на 1,5 мин раньше. Вследствие различных технических трудностей сигнальный шар так и не выполнил возложенных на него функций, и через несколько лет им перестали пользоваться.

27. Сигнальный шар в Корнхилле (Лондон), 1860 г. Почтовый знак Дж. Фрэнча, изготовителя хронометров. (Королевское астрономическое общество.) 28. Однострелочный телеграфный прибор, широко используемый в XIX в. для посылки и приема сигналов времени; из 'Иллюстрейтид Лондон ньюс', 28 ноября 1874г. (Национальный морской музей.)

В письме к Эри от 12 января 1852 г. Уокер писал: «Не могли ли бы Вы с помощью ваших гринвичских часов заставить падать шар в Дувре? Вероятно, это возможно и было бы полезно» [22]. 13 апреля капитан Томас Бэлдок предложил адмиралтейству установить на одном из маяков, расположенных на южных мысах, сигнальный шар, падающий автоматически при помощи электрического тока. Такое устройство позволило бы кораблям, стоящим в ожидании благоприятной погоды на якоре, проверять перед отплытием свои хронометры [23].

Было решено, что шар должен быть установлен в старой верфи Дила. 12 ноября 1853 г. Эри заказал Шеперду электрические часы и аппаратуру для сигнального шара (за 21 ф.ст.). А 1 января 1855 г. в 13 ч шар был приведен в действие электрическим сигналом, поступившим из Гринвича. Это устройство продолжало работать вплоть до 1927 г. При этом из Дила в Гринвич поступал ответный сигнал, указывающий, произошло ли падение шара вовремя или нет. Спустя какое-то время в дуврском замке была установлена сигнальная пушка, стреляющая также по сигналу из Гринвича.

29. Лаборатория с хроноферами на Центральном телеграфе, Главное почтовое управление, св. Мартинле-Гранд, 1874 г. Старый хронофер находится сзади изображенного здесь человека, новый - слева от него; из 'Иллюстрейтид Лондон ньюс', 19 декабря 1874г. (Национальный морской музей.)

В приветственном послании, направленном в 1865 г. Британскому институту времени, Эри писал:

Трудно описать точно, как возникла система сигналов времени - отчасти в беседах, отчасти иными путями, но, безусловно, ее созданием мы обязаны в основном Уокеру, Эдвину Кларку, Латимеру Кларку, а впоследствии Уорли.

Система сигнальных шаров была предложена не мной, хотя я и положил много труда на то, чтобы сделать ее работоспособной. Я действительно считал очень важной обязанностью национальной обсерватории заботу о практической помощи в деле распространения точного времени, которое в наши дни является предметом особой важности.

Практический результат действия этой системы, по-видимому, хорошо знаком всем, кто путешествовал за границей. На английских железных дорогах мы всегда можем узнать точное время, чего нельзя сказать о железных дорогах Франции и Германии, где часы зачастую идут со значительными ошибками.

30. Сигнальный шар в Стрэнде (Лондон); из 'Иллюстрейтид Лондон ньюс', 11 сентября 1852 г. (Национальный морской музей.)

Достижения Гринвичской службы времени в первые двадцать лет ее существования слишком многочисленны, чтобы попытаться описать их подробно. Поэтому мы просто коротко перечислим их [24]:

1852 г. В Гринвиче был установлен хронограф Эри, автоматически регистрирующий секундные импульсы (позднее-двухсекундные) от эталонных часов звездного времени на той же бумажной ленте, где фиксируется точное время астрономических наблюдений на меридианном круге. Полностью это устройство было введено в работу в 1854г. V-

1855 г. Четыре экземпляра часов лондонских почт регулировались сигналами из Гринвича и посылали ответные сигналы для проведения коррекций. В 1868 г. Эри заявил: «На протяжении нескольких лет я приводил в порядок аппаратуру часов почтового отделения на Ломбард-стрит, благодаря которой ежедневно в полдень гальванический [электрический] сигнал, поступающий из обсерватории, воздействует на секундную стрелку главных часов и устанавливает ее, если это необходимо, на 0 с. Эта аппаратура долгое время действовала без неполадок» [25]. 1855 г. (июль). Объединение компаний «Электрик телеграф» (1846 г.) и «Интернэшнл телеграф» (1852 г.) с образованием компании «Электрик энд Интернэшнл телеграф» («ЭИТ»).

1856-1857 гг. Сигнальные шары, регулируемые сигналами из Гринвича, установлены на зданиях компаний «ЭИТ» в Ливерпуле и Фрэнче (позднее Беннета); эти же сигналы поступают на часы и к часовщикам, а также в Корнхилл (обсерватория) в лондонском Сити; они же заставляют падать шары в Гринвиче, Стрэнде, Корнхилле, Диле и Ливерпуле.

1859 г. Прокладка подземных телеграфных линий от Гринвичской обсерватории до Люисхэма потерпела неудачу. Было протянуто шесть воздушных линий до Гринвичской станции.

1860 г. В Гринвичской обсерватории установлен дисковый коммутатор, позволяющий контролировать из одного места все действия, связанные с распределением времени.

1860 г. Центральная телеграфная станция компании «ЭИТ» переехала в Лотбюри на Телеграф-стрит.

1861 г. В Эдинбургском замке установлена сигнальная пушка, управляемая из Эдинбургской обсерватории. На холме Калтон действует сигнальный шар.

1862 г. На здании Вестминстерского аббатства установлены большие часы (Биг Бен). Гринвич посылает ежечасные сигналы времени и дважды в день получает ответные сигналы.

1862 г. Компания «Лондон дистрикт телеграф» («ЛДТ», основанная в 1859 г.) получила сигналы времени из Гринвича для распределения их в Лондоне, в частности изготовителям хронометров и ювелирам.

1863 г. Сигнальные пушки, установленные в Ньюкасле и в Северном Шилдсе, стреляют в 13 ч под действием электрических сигналов, поступающих из Гринвича через посредство компании «ЭИТ».

1865 г. В новом здании Центрального телеграфа на Телеграф-стрит в лондонском Сити установлен первый хронофер Уорли.

К 1865 г. Часы, установленные на фабрике Уоррен де ла Рю в Банхилл-роу, Лондон, «... увеличивают годовой доход фирмы на 300 ф. ст. (не считая экономии угля и газа) в результате наличия точного времени и вследствие точного выхода рабочих на работу. Этот доход мог бы позволить дать рабочим дополнительные привилегии, например ввести выходные дни» [26].

1865 г. (28 января) и 1866г. (И января). Из-за снежных буранов повреждены все воздушные линии, идущие от Гринвичской обсерватории.

1866-1867 гг. Проложены подземные телеграфные линии от обсерватории к Гринвичской железнодорожной станции.

1870 г. (1 января). Все телеграфные компании переданы в введение Главного почтового управления; сигналы времени, ранее передаваемые этими компаниями, отныне также подчинены этому управлению.

1872 г. (29 июля). Почтовое управление издало циркуляр, подтверждающий, что гринвичское время применяется на всех почтах.

1874 г. (январь). В Центральном телеграфе, переведенном с Телеграф-стрит в новое помещение, для передачи 10-часового сигнала в шестидесяти различных направлениях установлен более совершенный хронофер; старый хроно-фер используется для передачи сигнала в 1 ч дня.

1888 г. Королевский астроном предложил отменить сигналы, передаваемые в 10 ч. Почтовое управление возразило: «Мы не можем обойтись без 10-часового сигнала из Гринвича... по всему королевству каждая почта связана с этим сигналом посредством системы, основанной много лет назад... И, собственно, с какой же целью была основана Гринвичская обсерватория, если не для обеспечения точным временем ... каждой почты и железнодорожной станции?..» [27]. Королевский астроном вынужден был согласиться с этим заявлением, и 10-часовые сигналы времени были сохранены.

С первых дней существования Гринвичской службы времени телеграфные компании были готовы предоставлять в аренду частным лицам линии, по которым передавались сигналы гринвичского времени; это особенно ценилось изготовителями часов Лондона и провинций. После того как в 1870 г. телеграф перешел в введение государства, Почтовому управлению были переданы все ранее заключенные контакты; были заключены и новые договоры. Расценки за эту услугу на 1 января 1873 г. были опубликованы в «Справочнике Почтового управления»; оплата менялась в зависимости от расстояния от главной почты до абонента. В Лондоне в пределах двух миль от Центрального телеграфа абоненты могли получить часовые сигналы времени за 15 ф. ст. в год. Провинциальные абоненты, расположенные на расстоянии четверти мили от их местного главного почтового отделения, ежегодно платили 12 ф. ст. за 10-часовой сигнал времени и 27 ф.ст. за 13-часовой; для расстояния в одну милю расценки соответственно увеличивались до 17 и 32 ф.ст. Почтовое управление предоставляло эту услугу частным абонентам вплоть до 1927 г.

31. Маленький сигнальный шар (примерно 1855 г.) и гальванометр (около 1900 г.) - экземпляры аппаратуры, которую ювелиры часто устанавливали в своих витринах, чтобы публика могла видеть сигналы точного времени. (Национальный морской музей.)

Абоненты получали в личное пользование необходимое оборудование и могли установить, например, сигнальные шары на зданиях, маленькие сигнальные шары в витринах магазинов, звонки, гальванометры и др. Одно из наиболее причудливых устройств для регистрации сигналов времени было сделано в виде шляпы; оно принадлежало Джорджу Картеру (Олд Кент Роад, 211-17, Лондон). Начиная приблизительно с 1900г. эта шелковая шляпа, выставленная перед магазином, медленно приподнималась и падала точно в 13 ч по сигналу гринвичского времени. В соответствии с модой после первой мировой войны шляпа была заменена котелком [28].

32. Маленький сигнальный шар (примерно 1855 г.) и гальванометр (около 1900 г.) - экземпляры аппаратуры, которую ювелиры часто устанавливали в своих витринах, чтобы публика могла видеть сигналы точного времени. (Национальный морской музей.)

В 1876 г. лондонскими изготовителями хронометров Барро и Ландом была основана компания «Стэндард тайм» (стандартное время) с целью развития и внедрения метода синхронизации часов, предложенного Ландом. По прямому проводу компания получала из Гринвича ежечасные сигналы времени и перераспределяла их по воздушным линиям другим лондонским абонентам. Эти сигналы были преимущественно предназначены для синхронизации главных часов абонентов путем ежечасной коррекции минутной стрелки, но их можно было подавать и на любое сигнальное устройство как визуального, так и звукового типа. И хотя после интенсивных бомбежек Лондона немецкой авиацией в 1941 г. начали предприниматься попытки отказаться от воздушных линий, эта система просуществовала до 1964 г. [29]. Подобные системы имелись в Эдинбурге, Глазго, Ливерпуле, и поначалу они использовали сигналы времени местных обсерваторий. Английские системы распределения сигналов времени оказались гораздо надежнее пневматической системы, действующей приблизительно в то же время в Париже; в последней вследствие постепенного изменения давления в трубах часы, более удаленные от места посылки сигнала, показывали время с меньшей точностью, чем часы, расположенные поблизости [30].

33. Сигнально-временное устройство в виде шляпы перед магазином Джорджа Картера (Лондон); из 'Сауф-ист Лондон и Кентиш Меркури', 27 февраля 1975 г

Между тем по всей стране обсуждался вопрос о едином времени - замене местного времени временем, принятым на железных дорогах. В 1842 г. Ослер предложил установить в Бирмингеме эталонные часы, с этой целью он провел сбор денег и приобрел очень точные часы, изготовленные Дентом, которые были установлены перед институтом философии. После того как эти часы приобрели широкую известность, однажды воскресным утром Ослер, втайне от всех, перевел стрелки часов с бирмингемского времени на гринвичское. И хотя разница была заметной, постепенно все церковные и личные часы граждан города были переведены на среднее гринвичское время. В других же городах по-прежнему придерживались местного времени [31].

34. Джордж Эри, кавалер ордена Бани, член королевского общества; из 'Панча', 1883 г. (Национальный морской музей.)

В 1844 г. на железные дороги Англии вышел первый экскурсионный поезд. Значительное увеличение расстояний возможных поездок в конце 1840-х годов внесло изменения в общественную и личную жизнь англичан. 12 января 1850 г. «Тайме» писала в передовице: «... мы уверены, что тысячи наших читателей за последние три года путешествовали и видели много больше, чем за всю свою предшествующую жизнь. Еще тридцать лет назад среди сотни сельских жителей нельзя было встретить и одного человека, который видел бы столицу. Теперь же вряд ли вы найдете из той же сотни одного, который не провел бы там хоть один день. Лондонцы толпами едут в Париж, затрачивая на это всего лишь половину тех денег и треть того времени, которые в прошлом им требовались для поездки в Ливерпуль...» [32].

Лондонская промышленная выставка, устроенная в 1851 г. в Гайд-парке, способствовала значительному расширению пассажирских перевозок внутри страны по железным дорогам; в беспрецедентном масштабе она увеличила и количество путешествий в Британию. «Тайме» отмечала, что на выставке побывало свыше 6 млн. посетителей (из которых 75 тыс. были иностранцы) и почти все они приехали на поездах [33]. Как мы уже говорили, к 1847 г. почти все основные железные дороги Великобритании ввели гринвичское время; этому примеру, подобно Бирмингему, последовали и многие города северной и центральной Англии, переведя стрелки своих часов на «железнодорожное время». В письмах, датированных 30 ноября 1847 г., председатель железнодорожной компании Эдинбурга и Глазго (Шотландия) писал мэрам этих двух городов:

«Я хочу привлечь ваше внимание и внимание муниципалитета, которым вы руководите, к намерению главных железнодорожных компаний Англии применить на своих линиях гринвичское время вместо местного. Корпорации Ливерпуля и Манчестера решили привести жизнь в своих городах в соответствие с этой переменой.

Директора железных дорог Эдинбурга и Глазго решили, что такое же время выгодно применить и им, и они будут рады сделать это, если администрация двух городов, связанных этими линиями, согласится с названными изменениями» [34].

В передовице газеты «Скотсмэн» от 4 декабря выражалась уверенность в том, что переход на новое время «не сможет нарушить распорядок деловой и личной жизни в большей степени, чем это делают сейчас существующие ошибки показаний наших часов». Муниципалитеты, ободренные этими словами, согласились с предложением председателя железнодорожной компании почти без колебаний. Переход свершился в ночь на субботу 29 января 1848 г. (дата была выбрана Почтовым управлением). Эдинбург, Глазго, Гринок, Стирлинг и Перт установили стрелки своих городских часов в одинаковые положения [35]. Это изменение, в результате которого часы в Эдинбурге были переведены на 12,5 мин вперед и в Глазго - на 17 мин вперед, кажется, в сущности не встретило почти никакой оппозиции; рядовой горожанин был вполне доволен упорядочением своей жизни по времени, задаваемому городскими часами (или фабричным гудком). Конечно, в газетах публиковались письма, в которых высказывались сожаления по поводу произошедшего изменения-впрочем, это всегда случается по поводу любого изменения. К примеру, журнал «Блэквудз мэгэзин» в марте 1848 г. опубликовал статью, взяв для нее в качестве заголовка известную фразу: «Распалась связь времен...» (У. Шекспир «Гамлет»). Автор статьи бичевал городской муниципалитет Эдинбурга за узурпацию власти всевышнего: «Да кто мы такие и почему мы должны выбрать именно Гринвич, а, скажем, не Тимбукту или Москву, или Бостон, или Астрахань, или столицу Каннибальских островов? Великий круговорот дня, без сомнения, обходит все эти места по очереди, но он не делает это в один и тот же момент или минуту, или час...» Статья заканчивалась словами: «Вы могли бы гораздо больше поспособствовать удобству вашей паствы, если бы вместо того, чтобы указывать, как двигаться солнцу, отдали бы распоряжение о приведении в порядок улиц» [36]. Множество авторов писем одобряли изменение, подчеркивая, что местное время, по которому жили ранее, было фактически не «временем бога», а временем, основанным на «фиктивном среднем солнце», введенном вследствие того, что само Солнце - очень плохой хранитель времени; в самом деле, в некоторые месяцы года новое время железных дорог было ближе к «времени бога», чем прежнее время [37].

35. Города Великобритании, сохранившие в феврале 1852 г. местное время. Шкала (вверху) показывает разницу в минутах между местным и гринвичским временем. Карта, опубликованная Генри Эллисом (Эксетер) в феврале 1852 г. (Королевское астрономическое общество.)

Однако в восточной и западной Англии оппозиция еще сохранялась. 21 июня 1851 г. в «Чамберс Эдинбург джорнэл» (который, как это ни странно, издавался в Лондоне) появилась душераздирающая статья под заголовком «Агрессия железнодорожного времени». Анонимный автор начинал ее такими словами: «Существует агрессия гораздо более вероломная, чем папская агрессия [этот журнал был горячим приверженцем англиканской церкви] ... Теперь во многих наших британских городах и деревнях мы преклоняемся перед могуществом пара и спешим на свои места, подчиняясь законам железнодорожной компании!..» [38]. Затем автор переходит к перечислению разнообразных происшествий, случившихся в общем-то совсем не потому, что было введено железнодорожное время, как он утверждал, а вследствие одновременного существования двух систем времени: невеста пришла в церковь по железнодорожному времени, а ее жених (и пастор, и органист, и хор) прибыл по местному времени; обеды портились из-за того, что хозяева и гости придерживались разного времени; возникали конфликты между городом (железнодорожное время) и провинцией (местное время); существовала разница в показаниях церковных часов англиканской (местное время) и конформистской (железнодорожное время) церквей.

36. Башня Тома и часы церкви Христа (Оксфорд), примерно 1860 г. На циферблате можно видеть две минутные стрелки, одна из которых показывает 1.25 оксфордского, а другая 1.30 гринвичского времени; стрелка, показывающая оксфордское время, отличалась тем, что имела противовес. Башня была построена по проекту Кристофера Рена, который сравнивал ее с Главным залом Гринвичской обсерватории. Фото из альбома снимков церкви Христа, хранящегося в Бодлеанской библиотеке Оксфорда

В январе 1852 г. «Иллюстрейтид Лондон ньюс» объявила о планах Эри, касающихся передачи сигналов времени по электрическому телеграфу, отметив города, которые продолжали сопротивляться введению гринвичского времени. В основном это были города, расположенные на востоке и западе королевства: Норидж, Ярмут, Кембридж, Ипсуич, Колчестер, Гарвич, Оксфорд, Бристоль, Бат, Портсмут, Эксетер, Дорчестер, Лонсестон, Фалмут [39]. В Оксфорде Вуллиами, часовщик королевы, пытался обойти неудобство, связанное с применением двух систем времени, установив на часах башни Тома церкви Христа две минутные стрелки, одна из которых показывала оксфордское время, а другая - гринвичское [40].

Серьезные разногласия возникли в Эксетере. 13 ноября 1851 г. в «Тайме» появилась статья из Эксетера о том, что на недавнем собрании городской совет решил 16 голосами против 5, что «общественные часы в этом городе должны показывать и отбивать гринвичское, а не местное время». Однако настоятель собора и совет отказались перевести кафедральные часы на гринвичское время, а ведь именно по этим часам сверялись все остальные часы города. Противники нововведения ссылались на Плимут, где попытки ввести подобные изменения закончились неудачей. Произошло же это потому, что плимутские таблицы, указывающие время высоких морских приливов, основывались на местном времени (но, как это очевидно, они без труда могли бы быть изменены нужным образом). Автор статьи говорил о необходимости законодательного утверждения системы времени [41].

В августе 1852 г. телеграфные линии были проведены почти до Эксетера (и до Плимута), и местные власти решили еще раз рассмотреть вопрос о времени. Стэффорд Норткот, местный житель, занимавший место канцлера казначейства в правительстве Дизраэли в период 1874-1880 гг., в августе 1852 г. написал королевскому астроному, обращаясь к тому с просьбой высказать свою точку зрения по вопросу перехода на новое время. Эри привел три аргумента в пользу изменения времени, а заключил свое письмо пространным изложением противоположного взгляда на этот вопрос. «Если бы я имел неограниченную власть для издания законов, я непременно сохранил бы местное время в каждом пункте» [42]. Эти слова Эри кажутся нам сегодня неискренними, особенно в связи с его заявлением, появившимся месяц спустя, в котором говорится о том, что распространение точного времени было одной из первых задач национальной обсерватории и предметом его [Эри] гордости: «Я не могу не чувствовать удовлетворения при мысли о том, что королевская обсерватория таким образом скромно способствует точному выполнению деловых соглашений» [43].

Вскоре после этого, 31 августа 1852 г., газета «Уэстерн люминари» сообщила, что проведено еще одно заседание муниципалитета по этому поводу. Города западной Англии, в которых использовалось гринвичское время, например Тонтон, Тивертон, Торки, не чувствовали никакого неудобства; в других городах королевства, где ввели гринвичское время, новшество было забыто уже через несколько дней после этого; для сельских жителей переход от видимого (солнечного) к среднему (часовому) времени был гораздо более ощутим, чем переход от среднего местного времени к среднему гринвичскому времени [44]. 28 октября собрание общественности, состоявшееся в Гайдхолле (Эксетер) единодушно постановило перевести все городские часы на новое время. Настоятелю пришлось подчиниться, и кафедральные часы были установлены (показания изменены на 14 мин) по гринвичскому времени 2 ноября 1852 г., т. е. всего через день после того, как из Гринвича по железнодорожным телеграфным линиям был послан прямой сигнал времени [45].

В Бристоле тоже велись жаркие споры; отчасти объяснялось это тем, что таблицы морсфх приливов основывались на местном времени. 20 марта 1852 г. газета «Бристоль тайме» писала, что в связи с переходом на новое время в Ньюпорте, Суонсе, Саутгемптоне и Ливерпуле возникли лишь незначительные неудобства. Поэтому Бристоль принял решение регулировать часы по гринвичскому времени на заседании муниципалитета 14 сентября 1852 г., более чем на месяц раньше, чем это было сделано в Эксетере. (Рассказывают, что один из членов муниципалитета, отъявленный ретроград, продолжал пользоваться местным временем еще много лет спустя после перехода на новое время.) [46].

Хотя к 1855 г. 98% общественных часов Великобритании были переведены на среднее гринвичское время, по-прежнему отсутствовал декрет, который должен был бы узаконить это время. В связи с этим были возможны различные недоразумения. Скажем, некто скончался в Инвирэри в 23.50 в воскресную ночь по гринвичскому времени, и вместе с тем 10 мин спустя после полуночи в понедельник-по местному времени Инвирэри. Возникал вопрос: когда же все-таки умер этот человек-в понедельник или в воскресенье? Ответ на него мог иметь важные юридические последствия в делах, связанных с вопросами страхования, наследования и др.

В решении, принятом в 1858 г., говорилось, что время, установленное в судах, до 1880 г. должно являться законным и для других целей в Великобритании: «Время, назначенное для заседания суда, должно быть средним временем того пункта, где заседает суд, но не гринвичским временем, если только это не будет специально оговорено» [47]. А 1 июня 1880 г. в палате общин был зачитан билль по определению времени, составленный Камероном, Дэвидом Дженкинсом и Эрвингтоном. После необходимых согласований и утверждений законопроект был принят почти без дебатов в обеих палатах и 2 августа 1880 г. получил королевскую санкцию [48]. Закон гласил:

Всякий раз, когда в любом из законов парламента встречается упоминание о времени в связи со смертью или другим юридическим актом, время должно быть отнесено, если только это не оговаривается особым образом, в Великобритании - к среднему гринвичскому времени и в Ирландии - к среднему дублинскому времени.