Гринвуд

Глава 2

Ночь оказалась довольно прохладной, но дождя не ожидалось – на небе ни тучки. В противном случае ребята пожалели бы о сэкономленных деньгах, но сейчас, разлегшись на крыше дилижанса, единственные пассажиры эконом-класса чувствовали себя гораздо лучше, чем набитые как сельди в бочке пассажиры в карете под ними.

Звезды яркой россыпью освещали небо. Луна с месяцем шли на убыль и превратились в тонкие серпы. Будто два огромных прищуренных глаза неведомого чудища с известной ленцой наблюдали за потенциальной добычей. Чудовище нынче насытилось и не собиралось срываться в погоню. Оно просто напоминало дичи, что не стоит наглеть, как и терять уважение к естественному порядку вещей.

– Такая же ночь была, когда де Арле встретил Графа-бродягу. – Вспомнил Лиам описание из одной книги.

– Как человек, столь люто ненавидящий магию, может любить запрещенную литературу?

– Брось, Волчонок, я люблю литературу, а не запрещенную литературу.

– Назови любимого героя, – потребовал Волчонок.

– Тибо де Арле, – нехотя признал Лиам.

– Хотя вся академия знает, что нужно говорить: Джек Майнер – свободный ведьмолов.

– В задницу Майнера, он тупой!

– Тише… – прошипел Джон. – Не дай бог, услышит кучер или кто-то из пассажиров.

– Извини, скажем, что говорили об артиллеристе со второго курса, – исправился Лиам.

– О том, что мел жрал?

– О нем самом.

– Так почему Майнер тупой?

– Он весь такой честный, белый и пушистый, что аж тошно, – намного тише продолжил Лиам. – При этом крошит могучих ведьмаков направо и налево. А самое главное, что конкретно ему маги не сделали ровным счетом ничего. Он, видите ли, руководствуется высокими моральными мотивами.

– Все еще не понимаю, – покачал головой Волчонок.

– Где ты видел шахтера-трезвенника, руководствующегося высокими мотивами?

– Согласен. Здесь мистер Томпсон допустил оплошность.

– Издеваешься? Майнер отдает последние гроши сиротам, а потом покупает тарелку отрубей в таверне – это оплошность. А «Святой поход Джека Майнера» – сплошное недоразумение.

– Зато образами колдунов ты должен быть доволен.

– Господи, Волчонок, меня от них тошнит. Они настолько же плохие, насколько Джек хороший. Кроме того, тупые до крика. И это аристократы, что с пеленок учились разным наукам!

– Удивил, – признал Волчонок, но Лиам не слушал.

– Туссейнт – вот настоящий антигерой. Умен, коварен и, заметь, далеко не трус. Как ловко он сблизился с Тибо, чтобы добраться до наставника! А сам де Арле? В стремлении отомстить готов не просто убивать, а наслаждаться муками врагов. И так до тех пор, пока не убил невиновную девушку.

– В этом отношении Майнер намного симпатичней.

– Майнер тоже наслаждается болью жертв, – возразил Лиам.

– Он не убивает невиновных, – поправил Волчонок.

– Он не раскаивается!

– Твой Тибо тоже не рыдает над трупами врагов.

– Я знал, что не устоишь, дочитаешь, – улыбнулся Лиам.

– Ты бы не отстал.

– Правда, но после смерти девушки…

– Убийства девушки, – вновь поправил Волчонок.

– После убийства он всегда старается поступать справедливо. Прежде всего де Арле хочет быть уверенным, что человек заслуживает смерти. Больше нужного не мучит, даже Туссейнта убивает быстро, хотя уж кто-кто, а этот колдун заслужил того, чтобы помучиться напоследок.

– Ты восхищаешься им, – не то спрашивая, не то утверждая, сказал Волчонок.

– Я твердо понимаю, что де Арле всего лишь выдуманный персонаж. Но какой! Возможно, рукийские дворяне и были близки к этому образу, но там восстание вспыхнуло еще раньше, чем у нас. О чем-то это да говорит…

– О чем?

– О том, что таких дворян, как Тибо, на самом деле не было.

– Ха-ха-ха! – Звонкий смех Волчонка взвился к звездам. – Только ты мог прочитать книгу о благородном герое и прийти к заключению, что его придумали негодяи.

Слова Волчонка заставили Лиама задуматься, каким был автор любимой книги – Фабрис де Брюссар. Ведь он всегда думал о дворянстве в целом и не сомневался, что лорды и джентльмены – «болезненная сыпь на теле общества». Но разве человек, чуждый морали и твердых жизненных убеждений, смог бы придумать настолько живого, искреннего героя?

– Никто мне отца и мать не вернет. Кроме того, имею я право на собственное мнение? – сказал Лиам. – Сейчас оно подсказывает, что нужно спать. Дилижанс в Кирби может оказаться еще более загруженным. – В подтверждение своих слов Лиам пододвинулся к бортику и расстегнул пояс. Высвободив из нескольких петель, парень просунул свободный конец между крышей и бортиком, после чего вновь застегнулся. Немного подергав пряжку и поерзав, он убедился, что не свалится. Волчонок поступил умнее и привязал к поясу толстый кусок пеньковой веревки, предварительно закрепив второй конец на бортике. – Умный, да? – завистливо спросил Лиам.

– Ну, мне не придется спать с металлической трубой в обнимку. – Уклончиво, не без ехидства ответил Волчонок.

– А больше веревки нет? – обычно ребята все делили на двоих и делали вместе, поэтому, если Джон приготовил веревку себе, то и для Лиама она должна была найтись.

– Нет, – соврал Джон.

Второй кусок действительно имелся, но Волчонок еще сердился на друга за поведение во время казни.

– Чтоб тебе ведьмы всю ночь снились! – оценил подлянку Лиам.

– И тебе спокойной ночи! А главное, удобной.