Громкие убийства

За что убивали королевских жен?

Приход к власти честолюбивых садистов вроде Калигулы, Ивана Грозного, Сталина или Пол Пота всегда знаменует собой массовые кровопролития и череду безжалостных казней, с помощью которых правители пытаются привести в повиновение возмущенных сограждан. Так уж повелось с давних времен, и удивляться этому не приходится.

Удивительно другое: ведь находятся люди, которые по прошествии ряда лет пытаются оправдать «подвиги» таких кровожадных исторических личностей государственной необходимостью или политической обстановкой.

Однако чем объяснить поведение английского короля Генриха VIII – одного из самых жестоких правителей в мировой истории? От его произвола и своеволия страдали не только люди из ближайшего окружения, но и члены королевской семьи, в том числе и жены.

Называя себя центром Вселенной, Генрих VIII искренне верил в свою исключительность. Более того, он полагал, что совершаемые им дела и поступки идут на благо государству, человечеству и любимому Генриху, следовательно, для достижения всех целей хороши любые, даже самые безумные средства. Вероятно, именно эта безграничная самоуверенность избавила короля от угрызений совести.

К тому времени, когда Генрих VIII впервые увидел молодую и весьма привлекательную Анну Болейн, дочь и единственную наследницу герцога Норфолка, на его счету было уже большое количество загубленных жизней.

Король, в сердце которого разгорелась безумная страсть, решил завладеть красавицей. Однако избранница не отвечала ему взаимностью: ее не интересовал грузный, уже немолодой король. Сердце Анны принадлежало другому – старому другу, красавцу Генри Перси.

Но холодность девушки не остановила обезумевшего от любви Генриха, несмотря на то что к моменту знакомства с Анной Болейн король уже давно был женат. Семейная жизнь ему уже успела наскучить.

Стоит отметить, что законная супруга Генриха VIII, королева Англии Екатерина Арагонская, была гораздо старше мужа, ее в большей степени привлекали религиозные праздники, чем мирские развлечения. Король же был не прочь весело провести время, естественно, что нравоучения жены ему порядком надоели. При помощи Генриха родители разрушили романтические грезы Анны Болейн и Генри Перси. Юношу спешно женили на другой, Анна же оказалась под строгим надзором.

Ежедневные визиты короля будоражили воображение честолюбивой девушки. В своих мечтах она уже рисовала картины прекрасной жизни во дворце Генриха. Анна решила: раз уж ее лишили счастья с любимым человеком, то наградой ей станет королевская корона.

Вскоре девушка начала плести интриги: она заявила, что никогда не станет любовницей короля, завладеть ею он сможет, лишь сделав своей женой и королевой Англии. Обезумевший от страсти Генрих был согласен на все, лишь бы недоступная красавица стала его.

Попытка короля развестись с законной супругой не увенчалась успехом, Папа Римский не дал ему развода. Дело в том, что Екатерина Арагонская являлась испанской принцессой, и развод с ней послужил бы началом мирового скандала. К тому же от брака с Екатериной у Генриха была дочь, единственная наследница английской короны.

Король, привыкший получать все, что захочет, пребывал в дикой ярости. В его голове возникали безумные планы: начать крестовый поход против Рима, отравить законную супругу и т. п. Генрих был готов разрушить королевство, да что там королевство, он не пощадил бы весь мир ради Анны Болейн.

Хитроумный архиепископ Крамнер предложил королю свой план, согласно которому Генрих должен был разорвать отношения с Папой Римским и взять церковную власть в свои руки. Будучи тонким психологом, Крамнер воздействовал на психику Генриха, постоянно повторяя, что он помазанник Божий.

И король Англии решился на церковный раскол. Вскоре он провозгласил себя и свое государство независимым от папской воли – это дало ему право объявить свой прежний брак незаконным, а единственную дочь незаконнорожденной.

Вскоре Генрих отослал бывшую жену и дочь в одно из отдаленных имений. Поступок отца оказал сильное влияние на робкую девочку. И не случайно из хрупкой принцессы выросла грозная королева Мария Тюдор, прозванная за свою жестокую политику Марией Католичкой или Марией Кровавой.

Развод Генриха в 1533 году и последовавшие за ним свадьба и коронование разрушили неприступные стены, возведенные Анной Болейн. Однако новая королева не учла того, что страсть недолговечна, довольно быстро она сменяется привычкой.

Уже через несколько месяцев после свадьбы Генрих перестал уделять молодой жене былое внимание, прелесть новизны в отношениях вскоре исчезла, и между супругами наступило охлаждение. К тому же через девять месяцев вместо долгожданного наследника Анна родила королю еще одну дочь (напомним, что первая была у него от первого брака), второй ребенок Анны и Генриха появился на свет мертвым.

Ненависть подданных, холодность супруга и дворцовые интриги – вот тот мир, в котором пришлось жить новой английской королеве.

Стоит отметить, что Анна Болейн не сумела даже завоевать симпатии народа, справедливо полагавшего, что именно по милости второй супруги Генриха VIII казнили знаменитого писателя-гуманиста Томаса Мора, позволившего себе дать негативную оценку поступку короля.

Итак, жизнь Анны Болейн в королевских покоях была не такой уж безоблачной. Генрих, относившийся к постоянно болевшей после тяжелых родов супруге с высокомерным презрением, искал утешения у придворных красавиц. Вскоре он увлекся жизнерадостной черноглазой брюнеткой Джейн Сеймур.

Стремясь любыми способами избавиться от неугодной супруги, король невольно выставил себя на посмешище. Он обвинил Анну в том, что она нарушила обязательство родить ему наследника престола. Более того, усмотрев в этом кару Божью, Генрих заявил, что женился на Анне Болейн по наущению дьявола; следовательно, эта женщина никогда не была его законной супругой, и он в любое время может вступить в новый брак.

Жалобы Генриха на измены королевы вызывали лишь недоумение и смех придворных. Эта информация вскоре просочилась за стены дворца и стала известна иностранным правителям.

Так, французский посол Шапюи сообщал своему господину: «Король громко говорит, что более ста человек имели с его женой преступную связь. Никогда никакой государь или вообще никакой муж не выставлял так повсеместно своих рогов и не носил их со столь легким сердцем».

Практически все так называемые любовники Анны Болейн были посажены в Тауэр, однако вскоре по приказу милосердного Генриха их освободили. В заговоре против короля обвинили лишь лиц, арестованных раньше других.

Обвинение было предъявлено и королеве Анне: ей инкриминировалась преступная связь с музыкантом Смитоном, придворными Норейсом, Вестоном, Брертоном и, наконец, с ее братом Джоном Болейном, графом Рочфордом. Якобы некоторым из этих людей Анна обещала отдать руку и сердце (и, видимо, королевскую корону) в случае удачного свершения задуманного.

Заговорщикам ставилось в вину принятие подарков от королевы, частичная реализация преступных замыслов, направленных против жизни и здоровья короля, а также, что весьма любопытно, ревность друг к другу.

В последних строках обвинительного акта говорилось: «Король, узнав обо всех этих преступлениях, бесчестиях и изменах, был так опечален, что это вредно подействовало на его здоровье».

Особого внимания и тщательности в рассмотрении требовал вопрос о хронологии воображаемых измен королевы. Малейшая неточность могла поставить под сомнение законорожденность дочери Анны, Елизаветы, а это, в свою очередь, повлекло бы жаркие споры о престолонаследии: сторонники испанской партии рассчитывали возвести на трон после смерти короля его дочь Марию, которую Генрих когда-то провозгласил рожденной вне брака.

В конце концов, король согласился с мнением большинства придворных, что будет весьма неприлично обвинять жену в неверности с первых дней совместной жизни. В этом случае Генрих просто-напросто лишался наследников: от первой дочери он отказался сам, а вторую могли бы признать ребенком Норейса, одного из обвиняемых.

Была проделана большая работа над датами, целью которой являлось утверждение законности рождения Елизаветы. Все мнимые супружеские измены судьи отнесли ко времени, когда Анна родила мертвого ребенка.

12 мая 1536 года состоялся судебный процесс по делу Норейса, Брертона, Вестона и Смитона. Против них не имелось никаких улик, если не считать полученных под угрозами показаний Смитона, однако, сообщая о своей связи с королевой, этот человек отрицал намерение убить Генриха.

Тем не менее суд, состоявший из людей, ненавидевших королеву, вынес свое решение: все обвиняемые были приговорены к квалифицированной казни, состоявшей из нескольких этапов, – повешения, снятия еще живыми с виселицы, сожжения внутренностей, четвертования и обезглавливания. Здесь стоит упомянуть о «милости» короля: квалифицированную казнь дворянам заменили обезглавливанием.

Отсутствие прямых доказательств вины преступников вынудило Генриха отдать приказание судить Анну и ее брата Джона не судом всех пэров, который мог бы оправдать неугодную королю супругу, а специальной комиссией, состоящей из представителей враждебной семейству Болейн придворной партии.

Помимо перечисленных в обвинительном заключении преступлений, королева признавалась виновной в том, что вместе с братом издевалась над венценосным супругом, поднимая на смех его приказания (речь, видимо, шла о критической оценке, даваемой Анной и Джоном литературным творениям короля).

Процесс явился лишь игрой, в которую решил напоследок поиграть Генрих. Приговор зависел от его королевской воли: сжечь ли Анну на костре как ведьму или казнить путем обезглавливания. По распоряжению Генриха казнь королевы должна была состояться через два дня после суда над Джоном Болейном. Эта отсрочка объяснялась лишь желанием короля получить развод.

Через 12 часов после объявления о расторжении брака Генриха VIII с Анной Болейн в Тауэр поступил приказ, в котором сообщалась дата казни бывшей королевы. На следующий день печальное событие свершилось. Выступая перед собравшимися с предсмертной речью, Анна проявила необыкновенное великодушие к своему палачу, в ее словах не было ненависти.

«Я не обвиняю никого, – сказала бывшая королева. – Скоро меня не станет, но вы не забывайте, что я чтила нашего доброго короля, который был милостив ко мне. Вы будете счастливы, если Господь даст ему долгую жизнь, так как он одарен многими хорошими качествами: страхом перед Богом, любовью к своему народу и другими добродетелями, о которых я не буду упоминать».

Казнь Анны можно назвать экспериментальной. В то время как в Англии обезглавливание производили секирой, во Франции пользовались мечом. Генрих решил воспользоваться опытом французов и опробовать его на собственной жене. Однако в Англии достаточно компетентного в этом деле человека найти не удалось, пришлось выписывать специалиста из Кале.

Палач, доставленный на казнь, прекрасно знал свое дело: один взмах меча – и голова Анны Болейн упала с плеч. Узнав о том, что дело сделано, король, в нетерпении ожидавший казни бывшей супруги, весело воскликнул: «Дело сделано! Спускайте собак, будем веселиться!» Вскоре начался пир на костях. Тело казненной еще не успело остыть, когда Генрих VIII сыграл свою третью свадьбу. На этот раз его супругой стала Джейн Сеймур, роман с которой начался у короля еще при жизни Анны.

Новая королева избежала печальной участи предыдущей супруги. Ей посчастливилось умереть естественной смертью во время родов. От этого брака у Генриха остался наследник, будущий король Эдуард VI.

Вскоре после смерти третьей жены у Генриха появилась новая фаворитка, Анна Клевская. Супружеская связь этой пары оказалась на удивление кратковременной: король, испуганный малопривлекательной внешностью Анны, щедро одарил ее и выслал из столицы.

Пятой женой Генриха VIII стала Екатерина Говард, двоюродная сестра Анны Болейн. Видимо, родственные связи проявились не только во внешнем сходстве, но и в печальной судьбе обеих королев.

Юная Екатерина Говард, занявшая королевский трон и возымевшая влияние на своего пожилого супруга, сильно мешала архиепископу Крамнеру, потому что дядя Екатерины, герцог Норфолк, призывал новоиспеченную королеву к прекращению проведения церковных реформ, бывших основным источником доходов для архиепископа.

Не желая раньше времени раскрывать свои коварные замыслы, Кранмер и его сторонники лицемерно выказывали почтение Екатерине Говард. Их ожидание не пропало даром.

В октябре 1541 года врагам королевы предоставилась счастливая возможность очернить венценосную особу в глазах ее мужа Генриха.

Один из мелких придворных служащих по фамилии Ласселе донес Крамнеру, что Екатерина долгое время находилась в любовной связи с неким Френсисом Дергемом. Ласселе утверждал, что получил эти сведения от своей сестры, служившей на протяжении ряда лет няней у старой герцогини Норфолк. Еще один человек, некто Мэнокс, сообщил, что видел на интимном месте тела королевы родинку.

Вскоре Крамнер, канцлер Одли и герцог Хертфорд раскрыли глаза ревнивому мужу на преступления его молодой супруги. Заметим, что данная информация поступила к королю в письменном виде, поскольку клеветники «не имели мужества устно сообщить ему об этом».

Для решения возникшей проблемы собрался государственный совет. Все виновные, в том числе Мэнокс и Дергем, подверглись аресту и допросу с пристрастием. Никто даже не осмелился подумать, что грехи королевы были лишь невинной забавой по сравнению с предшествующей, чистой, жизнью самого Генриха.

Двадцатилетняя Екатерина была шокирована свалившимся на нее несчастьем. Она прекрасно помнила, что стало с ее сестрой, обвиненной королем в супружеской измене. В этот момент Екатерину и навестил архиепископ Крамнер.

Обещая похлопотать за нее перед Генрихом, он вынудил молодую королеву признаться в связи с Френсисом Дергемом. Тем временем нужные показания были выпытаны у ее любовника и Мэнокса, видевшего родинку.

Через несколько дней на заседании совета полученные сведения огласили. Потрясенный Генрих молча выслушал все сказанное, а потом неожиданно для всех разразился бранной тирадой. Этот крик ревности и злобы предрешил участь всех обвиняемых.

Однако не только король поверил Крамнеру и его сообщникам. Известно, что старый герцог Норфолк со слезами на глазах и с болью в сердце рассказывал о горе короля французскому послу Марильяку. Он утверждал, что его племянница «занималась проституцией, находясь в связи с семью или восемью лицами».

Тем временем арестовали еще одного человека, некоего Келпепера, бывшего жениха Екатерины Говард (она собиралась выйти за него замуж еще до знакомства с Генрихом). Обвинение, предъявленное Келпеперу, основывалось на послании, написанном ему Екатериной уже после того, как она стала королевой.

Дергему и Келпеперу был вынесен смертный приговор. В ходе перекрестных допросов, продолжавшихся в течение 10 дней после объявления арестованным их дальнейшей участи, судьям не удалось узнать ничего нового.

Просьба Дергема о простом обезглавливании осталась без внимания: король посчитал, что этот человек не заслуживает подобной милости. Однако снисхождение было проявлено к Келпеперу. Вскоре состоялись казни.

Настал черед королевы. В этот трагический час семья отвернулась от нее. Герцог Норфолк даже отослал письмо Генриху, в котором выражал королю сочувствие. Его не заботила судьба юной Екатерины, он думал только о себе.

Герцог писал: «После отвратительных деяний двух моих племянниц Его Величеству будет противно снова услышать что-либо о моем роде, но обе преступницы не питали ко мне особых родственных чувств, поэтому я осмеливаюсь просить о сохранении вашего королевского благорасположения, без которого я никогда не буду иметь желания жить».

Через несколько дней парламент, послушный воле Генриха, принял обвинительное постановление, согласно которому королева подвергалась аресту и переводилась в Тауэр.

13 февраля 1542 года состоялась казнь Екатерины Говард, пятой жены Генриха VIII. Перед смертью она призналась, что всю жизнь любила Келпепера и хотела быть его женой больше, чем королевой. Женщина выразила искреннее сожаление по поводу того, что стала невольной причиной его гибели.

Но, прежде чем произнести признание, Екатерина сказала: «Я не нанесла вреда королю». Похоронили эту двадцатилетнюю женщину рядом с Анной Болейн, первой жертвой дикой ревности Генриха VIII.