Громобой

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ВО ЧРЕВЕ БУРИ

Прутик лежал недалеко от вонючей, покрытой соломой койки Окурка и все еще притворялся потерявшим сознание. Каждый раз, когда «Громобой» трясло и подбрасывало, он перекатывался чуть дальше, надеясь, что плоскоголовый решит, что это корабельная качка кидает его по полу. Медленно — мучительно медленно — он приближался к трапу.

«Дурак! Дурак! Дурак!» — твердил про себя Прутик. Он не только ослушался отца, более того — из-за него случилось то, что сам Облачный Волк оказался во власти вероломных предателей.

Корабль резко накренился на левый борт, и Прутик сделал еще два оборота к ступенькам трапа.

«Было совершенно ясно, что Хитрован не способен ни на что хорошее, — продолжал бранить себя Прутик. — Он всегда меня недолюбливал. Надо было догадаться, отчего он вдруг стал таким дружелюбным. О небо! Что же я наделал!»

Небесный корабль накренился на правый борт, и Прутику пришлось вжаться в палубу, чтобы его не отбросило обратно, к койке Окурка. Краешком глаза он видел, что плоскоголовый роется в соломе в надежде отыскать не замеченный прежде кусок мяса.

«Вот урод противный», — подумал Прутик, содрогнувшись.

В этот миг «Громобой» встал на дыбы, как боевой зубоскал, затем резко качнулся на левый борт и опустился. Прутик преодолел последние несколько ярдов до нижних ступенек трапа. Там он помедлил в нерешительности. Корабль снопа взвился на дыбы, и тут раздался грохот, ибо Окурок потерял равновесие и шлепнулся с койки.

«Пора! — сказал себе Прутик. — Убирайся отсюда, пока можешь».

Он вскочил на ноги, яростно схватился за поручни и начал карабкаться по крутым ступенькам так быстро, как позволяли одеревеневшие ноги.

— Ой! — взвыл Окурок, когда до него дошел смысл происходящего. — Ты это куда?

Но Прутик не стал задерживаться, чтобы дать обстоятельный ответ на поставленный вопрос.

— Вперед! — отчаянно подгонял он себя. Он уже одолел половину лестницы, но люк наверху, казалось, ближе не стал. — Давай же!

Тем временем Окурок вскочил на ноги и опрометью понесся за Прутиком. Осталось шесть ступенек, а Окурок уже рядом. Пять… Четыре… Прутик чувствовал, как дрожит трап под тяжелым гоблином. Три… два…

Внезапно он почувствовал, как мозолистая рука гоблина схватила его за лодыжку.

— Нет! — крикнул Прутик и отпихнул преследователя обеими ногами.

Толкнув откидную крышку люка, Прутик подпрыгнул и выскочил через узкое отверстие. Он упал на колени рядом с люком. Лопатовидные пальцы Окурка появились на краю отверстия. Прутик изо всех сил захлопнул крышку люка.

Раздался мучительный вопль. Затем снизу донесся глухой звук удара. Но вот опять стало слышно, как плоскоголовый взбирается по трапу.

У Прутика бешено колотилось сердце, пока он задвигал тяжелый засов, а затем для надежности прикатил бочку с маринованными водорослями и поставил на крышку люка. После этого он побежал к следующему трапу, ведущему на верхнюю палубу. Вслед Прутику доносились яростные удары и поток ругательств.

А на верхней палубе, не имея ни малейшего представления о том, какие драматические события разворачиваются внизу, капитан и экипаж «Громобоя» боролись за спасение корабля.

— Натянуть корпусные канаты! — взревел Облачный Волк, когда Великая Буря начала приближаться к Сумеречному Лесу. Самым важным было сохранить положение корабля в центре бури. — Убрать стаксель! Распутать такелаж кливера!

Атмосфера была во всех смыслах наэлектризованной. Маленькие разряды, светившиеся ровным голубым светом, покрыли корпус корабля. Они потрескивали и сверкали. Они танцевали повсюду — от верхушки мачты до киля, начиная бушпритом и заканчивая рулевым диском. Они отплясывали на парусах, па такелаже, на палубе. И они искрились на самих небесных пиратах — в бородах, на одежде, на пальцах.

Тем Кородер был занят ганшпугом.

— Не могу сказать, чтобы я был от этого в восторге, — проворчал он, когда голубые искорки заиграли вокруг его рук.

Железная Челюсть взглянул на него со скайселя, починкой которого был занят.

— Это-ау испорти-ш мне челю-ш-сть!

Тем широко улыбнулся.

— Это не смешно-шу! — пожаловался Железная Челюсть.

— Очень смешно, — возразил Тем Кородер, наблюдая, как нижняя челюсть товарища открывается и закрывается, когда ей вздумается.

Много лет назад бедняга потерял свою нижнюю челюсть в бою. Известный кровожадностью член Лиги по имени Улбус Понтофраксис подкрался к нему с боевым топором нанес жестокий удар, угодив чуть ниже уха.

Поправившись, пират смастерил себе протез из куска железного дерева. И пока он не забывал чистить болты и смазывать их маслом, протез исправно служил, по крайней мере до нынешнего дня.

Ибо с того момента, как «Громобой» проник внутрь Великой Бури, таинственная электрическая сила постоянно открывала и захлопывала челюсть, и несчастный пират ничего не мог с этим поделать.

— Ка-ш-к долго еще эт-ш-о будет продо-ш-лжаться? — простонал он.

— Думаю, до тех пор, пока мы не достигнем Сумеречного Леса, — предположил Том Кородер.

— Что произойдет приблизительно через… девять минут, — крикнул им сверху Колючка.

«Девять минут», — радостно повторил про себя Хитрован. Старшина-рулевой, которого послали проверить крепления и который стоял теперь, облокотившись о леера полуюта, и праздно наблюдал за завораживающим вихрем облаков, быстро огляделся вокруг.

«Так держать, Квинтиниус Верджиникс, — насмешливо улыбнулся Хитрован. — Давай-давай! Добывай свой грозофракс. А потом я сделаю ход. И горе тому, кто… — Тут он ахнул. — Во имя неба, что это?»

При виде Прутика, стоявшего на пороге небольшой будки над трапом, Хитрован пришел в неописуемую ярость. Если Облачный Волк увидит его, тогда все пропало! Не теряя ни секунды, Хитрован бросился к Прутику.

Прутик был ошеломлен и сбит с толку.

Воздух был пурпурным, пахло серой и горелым молоком. Облака, окутывавшие небесный корабль, кипели, клубились и сверкали молниями. Тело Прутика охватил зуд, когда щупальца голубого света обвили его, подняв дыбом каждый волосок.

Так, значит, это и есть преследование бури!

Члены экипажа были заняты лихорадочной работой. Буль, свирепого вида толстолап-альбинос, стоял, привязанный, у штурвала. Облачный Волк был поглощен рычагами управления, делая все возможное, чтобы удержать как скорость, так и высоту корабля на прежнем уровне. Ничего не скажешь, подходящий момент для того, чтобы сознаться в своей вине и поведать о мятеже.

«Что бы там ни было, у меня нет выхода!» — решительно сказал себе Прутик. Он уже слышал, как трещит внизу люк. Появление Окурка на палубе — всего лишь вопрос времени. Прутик понял, что, если он не скажет все сейчас, его отец будет убит. При этой мысли он содрогнулся: «И в этом будет только моя вина!»

Собравшись с духом для короткого, но опасного путешествия от трапа до капитанского мостика, он уже собирался сделать первый шаг, когда тяжелая рука опустилась на его плечо и дернула назад. Холодное как лед лезвие прижалось к шее.

— Одно движение, один звук, Прутик, и я перережу тебе глотку, — прошипел Хитрован. — Понял?

— Да, — прошептал Прутик.

Через мгновение он услышал щелчок и увидел, что его грубо запихивают в маленькую будку-склад, где хранились ведра, швабры, тросы и парусина. Он полетел кубарем и рухнул в углу. Дверь захлопнулась.

— Пошли последние пять минут! — раздался крик древесного эльфа.

Прутик поднялся и приложил ухо к запертой двери. Среди непрекращающегося грома и грохота ему удалось различить два голоса. Один принадлежал Хитровану, другой — плоскоголовому.

— Меня не за что винить, — ныл Окурок. — Он улизнул так быстро, что я не успел остановить его.

— Тебе следовало его связать! — послышался раздраженный голос Хитрована. — Проклятый парень! Его непременно кто-нибудь обнаружит до того, как будет добыт грозофракс…

— Я могу прикончить его прямо сейчас, — предложил Окурок.

— Нет, — ответил Хитрован. — Нам он нужен живой, а не мертвый. — Он зарычал с возрастающей яростью. — Жалкий назойливый щенок заставляет меня форсировать события, честное слово! Но еще не все потеряно, Окурок. Пойдем и посмотрим, можно ли изменить ситуацию в нашу пользу.

Когда эти двое ушли, Прутик почувствовал, что его сердце готово выпрыгнуть из груди. Ну вот, он находится внутри Великой Бури и направляется в сторону Сумеречного Леса в поисках грозофракса. В конце концов, происходит все то, о чем до сих пор он мог только мечтать. Но из-за него мечта эта превратилась в кошмар.

Хитрован с Окурком поднимались на капитанский мостик. Прутик слышал голос Хитрована, хотя и не разбирал, что тот говорит. Прутика охватила тревога, и он что есть мочи заколотил по двери.

— Выпустите меня! — завопил он. — Тем! Колючка! Железная Челюсть! Ну почему вы меня не слышите? Выпустите меня…

В это мгновение раздался громкий голос Облачного Волка.

— Что?! — взревел он. — Да это бунт!

Прутик вздрогнул и повесил голову.

— О, отец, — простонал он. — Если мы выберемся из этой передряги живыми, простишь ли ты меня когда-нибудь?

Столкнувшись с неукротимой яростью капитана, Хитрован сохранял ледяное спокойствие. Ни один мускул не дрогнул на его лице, только глаза ярко блестели за стеклами стальных очков.

— Это не бунт, — сказал он, вынимая меч из ножен. — Просто перемена власти.

Буль угрожающе зарычал.

— Это происки Лиги, — прохрипел Облачный Волк. — Неужели все так далеко зашло?

Тут «Громобой» накренился на левый борт и резко потерял скорость. Край бури настигал их. Облачный Волк опустил кормовой противовес и поднял сразу и фок, и кормовой парус. Воздушный корабль снова рванул вперед.

Капитан повернулся к Хитровану:

— А ты вообразил, что способен управлять «Громобоем»? Да?

Хитрован растерялся.

— Ты дурак, Хитрован! — продолжал Облачный Волк. — Какой толк Лиге от грозофракса? Ну-ка, ответь мне! Им нужен пылефракс, но никто не знает секрета его производства.

— Напротив, — возразил Хитрован. — Лига Свободных Купцов и Предпринимателей готова хорошо заплатить за грозофракс. Очень хорошо. А так как ты не согласен доставить груз им, то это сделаю я. И вот увидишь, остальные встанут на мою сторону, когда узнают, что поставлено на карту.

Окурок сделал шаг вперед. У Буля задрожали кончики ушей. Облачный Волк схватился за меч.

— О небо! — воскликнул капитан. — Ты что, не слышал меня? Лиге нет никакой пользы от грозофракса. Они просто хотят, чтобы он не достиг казначейства, ибо, если это произойдет, Санктафракс вновь обретет равновесие и выгодный им союз с дождеведами развалится.

Хитрован сильнее сжал в руке меч.

— Они обманули тебя. Они хотят, чтобы ты проиграл!

— Ты лжешь! — вскричал Хитрован и, обернувшись к Окурку, повторил: — Он лжет!

Облачный Волк воспользовался моментом. Он вытащил меч и бросился на Хитрована:

— Ах ты, предатель!

Но Окурок оказался проворнее. Когда капитан сделал выпад, он поднял свое копье — большое и тяжелое, какое и положено сильному плоскоголовому гоблину, — и прыгнул между ними. В воздухе раздался звон металла, когда капитан и плоскоголовый сошлись в смертельной схватке.

Лязг! Лязг! Лязг! Завязался свирепый и стремительный бой. Облачный Волк ревел от ярости.

— Гром и молния! — рычал он. — Я вас обоих выброшу за борт! — Он отражал удары усиливающего натиск Окурка. — Я перережу ваши глотки и вырву из груди ваши коварные сердца…

— Ву-а-а, ву-а-а! — зарычал толстолап и порвал несколько толстенных веревок, привязывавших его к штурвалу.

«Громобой» бросило вниз и развернуло. Если его отнесет к краю, где буря бушует всего сильнее, то корабль разлетится в щепки.

— Нет, Буль! — крикнул Облачный Волк. — Я в порядке. Ты должен держаться курса!

Крики, лязг металла, грохот сапог — Прутик не мог поверить тому, что слышит. Его отец сражается в одиночку? А где же остальные, почему они не идут на помощь капитану?

— Тем Кородер! — завопил Прутик и снова отчаянно заколотил по двери. — Железная Челюсть!

Неожиданно дверь распахнулась. Прутик полетел вперед и мгновенно был подхвачен Хитрованом.

— Я приказал тебе держать язык за зубами, — прошипел он, выкручивая мальчику руку за спину и приставляя к горлу нож.

— Что… что происходит? — выдохнул Прутик.

— Скоро сам узнаешь, — процедил сквозь зубы Хитрован, толкая его впереди себя по палубе. — Делай, что я говорю, и останешься цел.

Он тащил трясущегося от страха Прутика по верхней палубе и далее по узкому трапу, который вел на капитанский мостик. Сцена, открывшаяся глазам мальчика, наполнила его ужасом.

Облачный Волк и Окурок сражались. Горящие глаза, сжатые зубы — они бились не на жизнь, а на смерть. Оружие лязгало так яростно, что голубые искры молний перемежались желтыми — от ударов железа о железо.

Прутику хотелось прыгнуть вперед и сражаться рядом с отцом, чтобы перебить злобных мятежников, осмелившихся поднять руку на самого Облачного Волка.

— Спокойнее, парень, — прошипел ему в ухо Хитрован и сильнее надавил ножом на горло. — Если тебе дорога жизнь.

Прутику стало страшно. Бой не прекращался, а он не мог ни смотреть, ни отвернуться. То казалось, что одолевает Окурок, но затем преимущество переходило на сторону Облачного Волка. А тем временем буря усиливалась. Мелькали молнии, освещая сгущающиеся тучи и отражаясь в сверкающих клинках.

Драка не отличалась мастерством и изяществом. Окурок рубил и размахивал копьем, подавляя противника грубой силой. Прутик напрягся, наблюдая за тем, как Облачного Волка оттесняют к борту.

Хитрован, опасаясь, что мальчишка собирается закричать, зажал ему рот.

— Терпение, — прошептал он. — Скоро все будет кончено. А затем я займу свое законное место на «Громобое». Капитан Хитрован, — задумчиво произнес он. — Прекрасно звучит.

«О, отец, — в отчаянии думал Прутик. — Что я натворил!»

— Тем! — услышал он крик капитана, покрывавший раскаты грома и лязг клинков. — Железная Челюсть! Колючка!

Но никто из пиратов не слышал его. Они были заняты спасением корабля, который все больше и больше терял равновесие.

— Паруса! — прогремел Тем, натягивая трос. — Железная Челюсть, проверь спинакер, пока я закрепляю грот. Колючка, позаботься об этих проклятых веревках!

— Летучие скобы застряли, — отозвался Колючка, а небесный корабль продолжало раскачивать и подбрасывать. — Железная Челюсть, ты можешь мне помочь?

— У меня то-ш-лько две р-ш-уки! — проворчал тот. — И если я ау не рас-пута-ш-ю эти нижние ау веревки, то мы все ау обречены.

В это мгновение особенно свирепый порыв ветра ударил в правый борт корабля. Железная Челюсть заорал, когда «Громобой» накренился и трос вырвался у него из рук. А на другом конце корабля Облачный Волк потерял равновесие и, покачнувшись, пролетел над палубой.

— Ву-а-а! — зарычал толстолап. Если другие члены экипажа не могут прийти на помощь капитану, то он сделает это.

— Нет, Буль! — задыхаясь, крикнул Облачный Волк, когда корабль качнуло снова. — Держи штурвал, или все мы погибнем. Это приказ.

Слезы заволокли глаза Прутика. Даже сейчас Облачный Волк больше беспокоился о команде, чем о себе. Какой он отважный, какой благородный! Он, Прутик, недостоин такого отца!

Лязг! Лязг! Окурок продолжал обрушивать удары с такой силой и скоростью, что Облачному Волку не оставалось ничего, кроме как уйти в глухую защиту.

Внезапно небо осветилось ослепительной вспышкой молнии, «Громобой» опять дал жуткий крен, и корабль швырнуло вперед.

— Мачта трещит! — закричал Колючка.

— Закрепи тросы! — прорычал Тем. — Убери паруса!

Облачный Волк отступал. Окурок прыгнул и свирепо ударил копьем.

Облачный Волк увернулся. Окурок зарычал от ярости и снова нанес удар. Прутик замер, а затем с облегчением выдохнул, когда Облачный Волк в последний миг парировал удар плоскоголового и неожиданно сделал встречный выпад, направляя меч в грудь Окурка.

«Да! Так!» — Прутик мысленно подгонял отцовский клинок.

Но произошло непредвиденное: раздался страшный треск и мачта корабля переломилась.

Она рухнула на палубу и, перекатившись через борт, осталась висеть под ним. Небесный корабль резко накренился на левый борт и грозил перевернуться совсем.

— Руби такелаж! — завопил Тем. — Сейчас же!

Железная Челюсть и Колючка подскочили к нему, помогая рубить спутанные тросы. Когда половина их была перерезана, остальные лопнули под тяжестью мачты, и та упала вниз, в пустоту. «Громовой» качнулся обратно и выровнялся.

Прутик издал сдавленный крик, когда они с Хитрованом повалились назад. Он почувствовал, что нож слегка поцарапал кожу на шее. У отца дела обстояли хуже. Внезапный крен корабля не только позволил Окурку спастись, но теперь Облачный Волк сам, потеряв равновесие, летел на гоблина. Прутик замер. Еще секунда — и отец наткнется на большое зазубренное острие копья.

— Ву-а-а-а! — взревел Буль, когда тоже заметил, что может сейчас произойти. Он в ярости порвал веревки, которыми был привязан к штурвалу.

Окурок с ужасом сообразил, как близко он оказался к Булю. Толстолап снова взревел и наотмашь ударил плоскоголового. Тот в отчаянии отпрыгнул в сторону, но сделал это недостаточно быстро.

Удар пришелся по его руке. Копье, вращаясь, перелетело через борт, а сам Окурок рухнул на палубу. В тот же миг над ним оказался Облачный Волк. Он обрушил меч, одним ударом обезглавив гоблина. Затем, подняв окровавленный меч, он обернулся к Хитровану.

— А теперь ты! — рявкнул он. — Ты… — Он замолчал, его глаза округлились, а рот открылся. — Прутик! — прошептал Облачный Волк.

Хитрован сдавленно засмеялся, проводя лезвием ножа по горлу Прутика:

— Брось оружие или твой сын станет короче на целую голову!

— Нет! — крикнул Прутик. — Не делай этого ради меня. Ты не должен…

Облачный Волк отбросил меч в сторону и беспомощно опустил руки.

— Отпусти мальчика, — сказал он. — С ним тебе делить нечего.

— Может, отпущу. А может, и нет, — дразнил капитана Хитрован. Он убрал нож и мгновенно выхватил меч. — Может, я…

Небо грохотало и сверкало, а «Громобой» бросало то на один, то на другой борт. Небесный корабль относило к краю бури, и Буль уже ничего не мог сделать, чтобы остановить его.

Внезапно Хитрован отпустил Прутика. Он швырнул его на палубу и, подняв меч, бросился на капитана.

— А-а-а-а-а-а! — разнесся его вопль. Небесный корабль сильно затрясло. Каждая доска, каждое крепление заскрипели, протестуя.

— Осталось две минуты. — Прутик услышал Колючку, который затем с внезапной тревогой крикнул: — Тем! Железная Челюсть! Капитан в беде!

Но Хитрован уже метнул нож в открытую шею Облачного Волка.

Внизу, под корпусом корабля, один из противовесов левого борта свободно болтался на тросе. Неожиданно он оторвался и полетел вниз. «Громобой» качнуло на правый борт.

Клинок слегка изменил траекторию, но тем не менее глубоко вонзился в правую руку Облачного Волка — и тот выронил меч. Губы Хитрована искривились в усмешке.

— На этот раз тебе повезло, — процедил он. — Но ненадолго! — Он занес меч снова. — Теперь я капитан!

— Буль! — в отчаянии крикнул Прутик. — Помоги!

— Ву-ву! — прорычал толстолап, сжимая штурвал. Капитан сказал ему, точнее приказал, оставаться на месте.

На миг их взгляды встретились.

— Ву-ву! — тихо попросил Прутик.

— Ву-а-а-а! — взревел Буль. Он принял решение! Шерсть стала дыбом, а в глазах сверкнула ярость, когда он снова нарушил приказ и оставил корабль без управления. — Ву-а-а-а!

Косматой белой лавиной он обрушился на Хитрована. Буль схватил подлого рулевого за пояс, поднял и свирепо ударил о палубу. Затем, пока Хитрован не успел и глазом моргнуть, толстолап снова взревел и обрушился на хребет рулевого.

Раздался тяжелый удар и хруст. Хитрован был мертв — его позвоночник переломился.

Прутик с трудом поднялся на ноги и изо всех сил вцепился в леерное ограждение, так как брошенный на произвол судьбы корабль швыряло вверх и вниз. С мятежом было покончено, и жизнь отца была спасена, но ситуация оставалась удручающей.

Покинутое штурвальное колесо вращалось само по себе, на обломке мачты болтались остатки парусов. Внизу, под корпусом, отвязались еще два противовеса. Корабль подбрасывало и вертело, дергало и трясло. Он перекатывался с борта на борт, грозя в любое мгновение перевернуться вверх дном и выбросить экипаж на верную смерть.

Облачный Волк с трудом поднялся на ноги. Тем Кородер, который, как и все прочие, в конце концов добрался до мостика, пытался помочь ему.

— Оставь меня! — в ярости закричал Облачный Волк.

Ослепительная молния разорвала небо, освещая «Громобой» и как бы демонстрируя истинный размах повреждений. В любую секунду корабль грозил развалиться. Облачный Волк повернулся к своему экипажу.

— Покинуть корабль! — приказал он.

Не веря своим ушам, экипаж смотрел на капитана. Что за безумие? Покинуть корабль, когда они уже почти у цели?

В этот миг воздух взорвался криками маленьких существ, взмывших в небо из недр корабля. Их неистово бьющиеся треугольные крылья и хвосты-бечевки мелькали на фоне сверкающих туч. Если поворачивало первое, поворачивали и все остальные. Визжа и треща без умолку, стая описывала круги вокруг корабля словно по команде невидимого хореографа.

— Летучие крысы! — в ужасе пробормотал Тем. Ему, как и любому воздушному пирату, было известно, что летучие крысы покидают воздушный корабль, если он действительно обречен. Он повернулся. — Вы слышали, что сказал капитан! — прогремел он. — Покинуть корабль!

— Предупредите Каменного Пилота и Профессора, — напомнил Облачный Волк.

— Есть, капитан! — ответил Тем Кородер и бросился выполнять приказание.

Колючка был первым. Перебравшись через леер, он сообщил:

— Мы пересекли границу Сумеречного Леса… Пошел!

Экипаж последовал за ним. Несмотря на опасность, которой грозила задержка на «Громобое» хотя бы на мгновение, один за другим они опускались на колени и целовали палубу, а затем неохотно взбирались на борт и прыгали. Железная Челюсть и Каменный Пилот. Тем Кородер и Профессор Света. Когда их подхватывал порыв ветра, срабатывал пружинный механизм, крылья наполнялись воздухом и они скользили в небе.

На капитанском мостике Облачный Волк возвратился к штурвалу — один мучительный шаг за другим, так как корабль продолжало трясти и раскачивать.

— И ты, Буль! — прокричал он толстолапу. — Оставь свой пост. Иди! — Огромное существо печально посмотрело на него. Ветер бил и рвал паруса. — Сейчас же! — гаркнул Облачный Волк.

— Ву-ву! — проворчал Буль и вперевалку отправился выполнять приказ. Когда он отошел, капитан увидел, что за толстолапом скрывался еще один член экипажа.

— Прутик! — рявкнул Облачный Волк. — Я же приказал всем прыгать!

Клубы облаков извивались вокруг. «Громобой» дрожал и скрипел.

— Но я не могу оставить тебя! — закричал Прутик. — Отец, прости меня. Это я во всем виноват.

— Ты виноват? — проворчал Облачный Волк. — Это меня надо винить — оставил тебя на милость этого негодяя Хитрована.

— Но…

— Довольно! — оборвал его Облачный Волк. — Прыгай немедленно!

— Давай вместе! — взмолился Прутик. Облачный Волк ничего не ответил, да в этом и не было необходимости. Прутик знал, что его отец охотнее расстанется с жизнью, чем с кораблем.

— Тогда я буду с тобой! — с вызовом крикнул он.

— Прутик! — Голос капитана был едва слышен среди грохота и рева бури. — Я могу потерять свой корабль. Я даже могу потерять свою жизнь. И если это суждено, то так тому и быть. Но если я потеряю тебя… Это было бы… — Он замолчал. — Прутик, сын мой. Я люблю тебя. Но ты должен покинуть корабль — ради себя и ради меня. Ты ведь понимаешь это?

Прутик кивнул, а глаза его наполнились слезами.

— Молодец, — сказал Облачный Волк. Затем, неуклюже нагибаясь, он торопливо отстегнул пояс, обернул его вокруг ножен и протянул Прутику. — Возьми мой меч.

Пальцы Прутика коснулись руки отца.

— Мы ведь увидим друг друга снова, да? — всхлипнул он.

— Будь уверен в этом, — ответил Облачный Волк. — Когда я вновь обрету контроль над кораблем, я вернусь за всеми вами. А теперь прыгай, — промолвил он, резко переводя взгляд на панель рычагов управления.

Прутик печально повернулся. Когда он достиг борта, то обернулся и бросил прощальный взгляд на отца.

— Ни пуха ни пера! — крикнул он завывающему ветру и бросился вниз.

В следующий миг он завопил от страха. Он камнем летел вниз. Должно быть, парашютные крылья оказались повреждены, когда Хитрован заталкивал его в будку.

— Папа! — вскрикнул Прутик. — Па-пааа!