Гроссмейстер

Глава 6

Днем мы с Арсением сидели на скамейке в небольшом уютном садике Аничкова дворца. Несмотря на близость Невского проспекта, здесь было тихо, ибо высокая каменная стена и мощные деревья значительно приглушали шум, а нежные зеленые листики и распускающиеся цветы на многочисленных клумбах вызывали ощущение загорода. Я зевал, потому что не выспался: вначале мысли о деле не давали заснуть, а потом какие-то кошмарные сны про пропавших детей заставляли меня вздрагивать и просыпаться. К тому же Арсений в три часа ночи прислал мне смс: «Представляешь, в России ежегодно пропадает 20 000 человек!» И еще одно сообщение: «синдром Бенджамина Кайла!» Я посмотрел в Яндексе, но то ли ошибался Арсений, то ли Яндекс не знал такого синдрома, предлагая Кайла заменить на Баттона, а Бенджамин Баттон оказался персонажем из фильма, – словом, эта ночная переписка также не способствовала моему сну. Когда я спросил его при встрече, что он от меня вообще хотел, Арсений честно признался, что ему не спалось, а очень хотелось пообщаться. Если не можешь изменить друга – отключай телефон! Так я и сказал своему приятелю, что в следующий раз буду на ночь выключать звук в телефоне.

– Аристотель бы этого не одобрил, – хмыкнул Строганов. – Итак! Звони Андрею и дай мне с ним поговорить. Это раз!

Я выполнил приказ начальства и набрал номер своего друга Андрея Стахеева, который работал доктором на «Скорой помощи». Арсений схватил мой телефон и стал вышагивать по песчаным дорожкам садика. Я, решив, что бежать за ним, прислушиваясь к разговору, довольно глупо, остался сидеть на скамейке.

– Перчатки и скотч ты взял? – поинтересовался у меня Арсений после того, как завершил свои переговоры. Я кивнул. (Из принципа не буду расспрашивать, о чем они говорили!) – Это два.

– Мы идем в квартиру маньяка? – посмотрел я на Арсения.

– Это три, – подтвердил он. – Кстати, его зовут Владимир.

– А за ним не могут следить? Ну, официальные органы, полиция там…

– Это еще зачем? – Он пожал плечами, отрицательно покачал головой и добавил: – Вообще активность следствия резко снизилась. Они отработали все свои версии. По горячим следам, так сказать… ну, мониторят морги, выезжают на трупы неизвестных женщин… Но энтузиазм их иссяк. – Арсений воздел руки к небу.

– Думаешь? – засомневался я. – Тут такие большие фигуры замешаны! Деньги! Положение…

– Это правда, – согласился Арсений. – Начальники отчитываются, требуют с подчиненных, только вот… только вот подчиненные их энтузиазм не разделяют. Во-первых, слишком разные зарплаты… а потом, многие люди богобоязненные!

– Не понял? – Я с изумлением воззрился на Строганова.

– Ну, смотри, – вздохнул он, – ты, когда в том дворце очутился, о чем подумал?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Может, папашу пожалел: денег много, а счастья нет… К тому же я, когда прочитал его дневник… – Я хотел поведать ему о своих впечатлениях, но Строганов меня перебил:

– Я так и знал! А вот всякий нормальный человек, увидев это богатство, подумал бы: это его Боженька наказал! А наши люди против Бога не пойдут! Поэтому поискали-поискали и перестали… – Арсений достал свой телефон, который на весь сад заиграл мелодию System Of A Down, кажется, под названием «Chop Suey». Я успел заметить имя звонившего: Шахматист. Ну надо же, и у меня зазвонил телефон! Звонили с работы, мой приятель, доктор с ЛОР-отделения:

– Вадим, привет! Слушай, у нас тут пациент «запсихел», нам с ним не справиться! Можно его к вам ненадолго спустить? «Загрузите» его чем-нибудь? А мы психиатра вызовем…

Но я расстроил его, сказав, что сегодня у меня выходной и чтобы он звонил на отделение. На заднем плане раздавались крики пребывавшего в белой горячке пациента.

Арсений заканчивал разговор, используя большей частью междометия типа «угу» и «ага», но последнюю фразу произнес четко: «Сто тысяч! Каждому!»

И пояснил мне:

– Это только аванс!

Я подумал, что это его стандартная формулировка при заключении договоров.

Арсений взглянул на мои часы, после чего погрузился в Мировую паутину посредством своего телефона, а я решил внести свою лепту в наше расследование:

– Скажи, а ведь если нашли украденный телефон Маргариты, то они же смогли посмотреть, кто ей звонил или кому она звонила? – робко предположил я.

– Для этого телефон не нужен, – бросил Строганов, не отрывая взгляда от своего телефона. – Разумеется… я смотрел звонки и сообщения в день исчезновения… и в другие дни тоже посмотрел…

– И? – не выдержал я его молчания.

– Что и? – недоуменно посмотрел он на меня. – Ничего особенного. У нее в среднем двадцать – двадцать пять звонков в день было. В последний день меньше, всего семь. Никто неизвестный ей не звонил. И это подтверждает мою версию о маньяке!

– А известные? – я хотел сказать, что, наверно, это важно, с кем она созванивалась в этот день или накануне, с кем назначала встречи, с кем переписывалась в соцсетях и так далее, но Арсений, словно прочитав мои мысли, наложил вето сразу на все мои теории.

– Какая разница? – с жаром заговорил он. – Она общалась со многими людьми до исчезновения. Ну, и с некоторыми из них разговаривала именно в тот день. С какой-то подругой и юристом по совместительству – это раз. С папой – это два. Со своим бойфрендом – три. С директором музея, где ее картинки висели – это четыре. С подругой, проживающей и находящейся в тот момент в Лондоне – это пять. С маникюршей – это шесть. С каким-то одноклассником – это семь. Ну и что? Главное – это то, что мы не должны идти по следам следствия, понимаешь? – Строганов вскочил и замахал руками. – Какой смысл? Они ничего не нашли, значит, они шли по неправильному пути! Мы должны придумать свои версии, какими бы фантастическими они ни казались! Согласен? – угрожающе склонился он надо мной.

– Мы пойдем другим путем, – кивнул я ему, опасаясь физических воздействий. А про дневник Сердюкова этот первопроходец даже не спросил, из чего я сделал вывод, что задание мое носило исключительно поучительный характер – смеяться над гением может только сам гений.

Время близилось к четырем часам, людей на улицах становилось все больше, – никто не хотел задерживаться на работе, когда такая погода: майское солнце приятно согревало и радовало петербуржцев. Машины медленными потоками текли из центра, пытаясь успеть выбраться до начала пробок. Мы шли пешком по Кирочной в сторону Таврического сада.

– Знаешь, почему она Кирочная? – перекрикивал Арсений шум улицы.

– Кирха? – наугад ответил я.

– А я вначале решил, что в честь Кирова, – кивнул он мне в ответ. – Смотри! Вот здесь она остановила машину, а потом пошла в ту сторону!

Мы последовали маршрутом пропавшей девушки и оказались около магазина дамского нижнего белья.

– Пошли в магазин, там нужно выяснить один очень важный момент! – кивнул он на вход в дорогущее заведение. – Постарайся отвлечь на себя продавщиц! – бросил он мне и уверенно вошел внутрь.

Как, интересно, я буду отвлекать на себя продавщиц? Мерить нижнее белье, что ли? Впрочем, покупатели бывают разные!

И я пошел за Строгановым.

Арсений сразу от входа свернул направо, к той самой полке с распродажными трусами и лифчиками, около которой мы видели на видеозаписи Маргариту. Я же, решив изобразить, что мы с ним незнакомы, прошел в центр зала.

По магазину слонялось несколько юных девушек, торчал столбом охранник, и не было ни одного настоящего покупателя, ибо мы со Строгановым были не в счет. Утомленные бездельем девушки ринулись на меня с нескольких сторон. А охранник проявил неподдельный интерес к Арсению, – тот у любого нормального человека вызвал бы подозрения: линялые джинсы с дырками, футболка с изображением Курта Кобейна (и тоже с дырками), что-то вроде джинсовой жилетки (правда, без дырок), витиеватые татуировки на руках и массивный перстень на мизинце завершали образ подозрительной личности. Девушки стали деликатно расспрашивать меня, для кого я хочу сделать подарок, и узнав, что для жены, искренне изумились. Но, как известно, покупатель всегда прав, поэтому мне тут же предложили нижнее белье из самой последней коллекции… самое лучшее… самое недорогое, что можно найти в этой серии! Стартовая цена трусов начиналась с суммы, которую я получал за неделю работы.

– Этой покупкой вы осчастливите вашу жену, – уверяли они меня.

Я поглядывал на Строганова, успел ли он найти свой важный факт, и размышлял, как мне отсюда уйти без трусов и лифчиков, но с деньгами. А тот неожиданно достал телефон и стал что-то фотографировать через окно на улице. Охранник тут же направился к нему, подозревая неладное, но Арсений уже развернулся к полкам с бельем и, ткнув в какой-то комплект, заявил, что мы его берем. Охранник замер по стойке смирно. Арсений дал одной из девушек банковскую карту и попросил хорошенько завернуть наши покупки и положить их в самый маленький мешок.

– Иначе я не буду платить! – предупредил он, видя, что приготовили огромный фирменный бумажный пакет.

Пока озадаченные и осчастливленные продавщицы (как будто это им купили белье!) занимались упаковкой, Арсений гордо стоял посреди зала, что-то изучая в своем телефоне.

Наконец, мы вывалились из дорогущего магазина, пакетик и правда был малюсенький, чего не скажешь о счете: мы заплатили больше дочери олигарха! Ну, точнее, заплатил Арсений…

– Ты обнаружил свой «важный момент»? – поинтересовался я у него, когда мы двинулись дальше по улице. – Или тебя просто новая коллекция интересовала? И куда мне теперь это белье девать?

– Белье жене. – Строганов выглядел подозрительно радостным. – Я бы взял его для себя, но… Слушай, а ты что, ничего не заметил?

– Э-э… Оно очень дорогое. – Я развел руки в стороны и задел прохожего.

– Что? Да я не про то. Смотри! Из магазина открывается вид на ресторан, вон, напротив нас. – И он указал пальцем на какое-то заведение на первом этаже в доме через улицу. – Видишь? Маргарита стояла и рассматривала именно его!

– Ну и? – я уворачивался от людей, спешащих и идущих прямо на нас, поскольку мы встали посреди улицы. Арсений же был как скала: стоял, расставив ноги и уперев руки в бока.

– Надо срочно туда зайти! Вперед!

Я припустил за ним.

– Вот здесь она переходила улицу, смотри! – Арсений молча изображал, как Маргарита стояла перед переходом, ожидая зеленый свет светофора, как у нее украли кошелек из сумки и как на нее смотрел некий Владимир, живший в квартире с исчезнувшей комнатой. Людей вокруг было достаточно, и многие исподлобья взирали на строгановские пантомимы. Я вдруг вспомнил Нерона, который тоже любил выступить на сцене, и это не нравилось его подданным.

Наконец, мы перешли на другую сторону улицы. Я шел и представлял, как месяц назад по этому же самому тротуару проходила Маргарита. Где-то здесь она и пропала… Дома здесь стояли вплотную друг к другу, и все казалось мне подозрительным и зловещим: темная подворотня, закрытая воротами, крашеные железные двери парадных с домофонами, продуктовый магазин под названием «Технолог», расположенный в подвале, и неприятные личности, стоявшие у входа в него…

Строганов направился прямиком к ресторану под названием «Мост Ватерлоо», с обычной своей уверенностью потянул на себя стильную, привезенную, наверно, из Нидерландов дверь, но, увы, она оказалась закрытой.

– Странно, – пробормотал он и полез смотреть в окно. Последнее было приоткрыто, но занавешено гардиной. Строганов встал ногой на каменную чашу с растущими в ней цветами, руками схватился за подоконник и, подтянувшись, заглянул в окно.

– А там сидят и едят! – крикнул он мне сверху, после чего спрыгнул на землю.

Дверь раскрылась, и на улицу вышел, вероятно, охранник.

– В чем дело? – неприветливо, но и не агрессивно поинтересовался он у нас.

– Мы бы хотели перекусить, – как ни в чем не бывало сообщил Арсений. – А у вас закрыто…

– Вы бронировали столик? – спокойно спросил он.

– Нет, но можем сейчас забронировать. – Арсений подошел к нему, и я тоже.

– Сейчас все занято, – помотал тот головой. – И вообще это закрытое заведение, только по предварительной договоренности.

– Так давайте договоримся! – предложил Арсений, но охранник уже заходил внутрь. – А у вас видеокамеры пишущие? – крикнул Строганов напоследок. И тот, уже в дверях, слегка удивленно посмотрев на висевшую над входом видеокамеру, ответил:

– Вроде нет.

И был таков.