Гроза пришла в Зелёные Холмы (СИ)

Глава 35

Лорри Араи молча смотрела в большое окно гостиной, забыв про чай. Пауза затянулась.

— Возможно, и есть способ, но я его не знаю.

Внутри меня всё оборвалось.

— Но как же так? Разве вы никогда не хотели вернуться обратно, к богатству и славе?

Бабушка Дари грустно улыбнулась и покачала головой.

— Поначалу, такое пристальное внимание ко мне, было в новинку. Я действительно наслаждалась славой, возможностью купить всё, что хотела, я ведь из бедной семьи. Но, последствия не заставили себя ждать. От меня требовали работать без остановки, не давая возможности даже поспать. Заставляли сниматься в каждой рекламе, заключать контракт за контрактом, эти бесконечные мероприятия, фотосессии, съёмки в «Сердцах». В один момент я поняла, что силы покидают меня, здоровье уходит безвозвратно. Из меня пытались выжать все соки, а потом выбросить на обочину за ненадобностью. Как личность — я была никому не нужна. В момент церемонии, получая премию «Женщина года», я не справилась с напряжением, будучи на пределе, и упала прямо на сцене. Открыла глаза…не поверишь, на этом самом диване. Рядом со мной сидел мужчина средних лет, не красавец, но очень приятной наружности, держал меня за руку. Он нашёл меня, лежащую рядом с воротами, спрашивал кто я, откуда…я так и не рассказала ему правду, боялась, что он не поверит и выгонит прочь. Он решил, что я потеряла память и приютил меня.

Гиллион Дар был лучшим врачом в Зелёных Холмах. Его первая жена умерла при родах, он не смог спасти ни её ни дитя. Больше десяти лет жил один, но, как он впоследствии говорил, не смог отпустить загадочную незнакомку и, спустя некоторое время, предложил мне руку и сердце. До самой кончины Гиллиона, я помогала ему во врачебном деле — всё же, «Сердца врачей» хоть и был телешоу, но, для достоверности, все актёры стажировались в настоящих больницах.

После того, как мой муж отошёл в мир иной, я продолжила его дело, воспитывала дочь — маму Сан Дара. Я была счастлива жить простой жизнью — ни камер, ни лицемерного окружения, ни пристального внимания. Поверь, возвращаться в современный Токхаль, я не желала. Здесь у меня была любящая семья, работа, свежий воздух, покой, а там — даже моя мать меня предала — переписала на себя всё моё имущество, пока я лежала в больнице, пытаясь оправиться от очередного нервного срыва. Подкупила всех, кого только могла.

Когда моей дочери исполнилось двадцать лет, она встретила Дерриана Тая — младшего брата Герриона. Влюбилась в него без памяти, хотя я не раз говорила — он ей не пара. Члены правящего клана никогда бы не приняли в семью женщину из простых — хоть Гиллион Дар жил весьма безбедно, имел репутацию лучшего врача Холмов, но знатью он не был и достаточным богатством не обладал.

Дерриан был хорошим человеком, в отличии от своего старшего брата. Герриону важны деньги и власть. Он не терпит инакомыслия у подчинённых, даже из Нариана пытается вылепить точную копию себя… Так вот, Дерриан был готов покинуть правящий клан, купить поместье в Нейтральных Землях, неподалёку от границы с Холмами и поселиться там вместе с моей дочерью, её звали Леа. На тот момент, она уже носила под сердцем Сан Дара. Геррион был в ярости. Я не знаю, чем он шантажировал и как надавил на младшего брата, но Дерриан вскоре женился на дальней родственнице, забыв про возлюбленную и своего сына.

Дару было около двух лет, когда Леа заболела и скоропостижно скончалась. Я воспитывала ребёнка одна. На десятилетие внука, к нам в поместье, неожиданно, нагрянул Дерриан. Я была в ярости и велела ему немедленно убираться. Он выслушал меня, рассказал, что сожалеет о том, что не смог быть рядом с Леа и сыном. Говорил, что Геррион угрожал сравнять с землёй это поместье, убить меня, дочь и внука, если его брат не возьмёт в жёну ту, кого выбрал для него правящий клан. Я смотрела в его глаза и видела сколько в них боли и сожаления, нет сомнений — он говорил правду.

Сан Дар поначалу устраивал истерики, кричал, что ненавидит Дерриана, но потом что-то случилось, и он быстро нашёл общий язык с отцом. Каждые выходные Дерриан проводил в нашем поместье, учил Дари всему, что знал сам, вырастил из него по-настоящему ответственного, справедливого и доброго человека. Когда моему внуку исполнилось двадцать, его отец предложил нам продать это поместье и втроём уехать в Даркайн. Объяснил это тем, что он оказал их правителю неоценимую услугу и тот обещал выгодное место при дворе для них с сыном, а меня включить в гильдию врачей. К тому же, Дерриану обещали защиту, гарантировали, что в Даркайне до них не доберётся правящий клан. Это была наша последняя встречал с отцом Дара…Спустя неделю он трагически погиб.

Дар уверен, что здесь не обошлось без вмешательства Герриона. Как же он был зол, когда дядя велел занять место его отца в иерахрии правящего клана! Я еле уговорила его остыть, не рубить с плеча и хладнокровно подойти к расследованию смерти отца. С тех пор у них с Геррионом и Нарианом холодная война.

Я слушала рассказ Лорри с открытым ртом. Теперь мне стало ясно, почему Дар подозревал всех и вся, относился ко мне с таким негативом, считая, что меня, под видом «неправильной Грозы», подослал правящий клан. Но одно мне было сложно принять — неужели, действительно нет способа вернуться обратно, в моё время? Как бы я не сопереживала Дару, оставаться в этом опасном обществе я не хотела. Мне хватало интриг и в Кэррейской Федерации Рестлинга, а жить здесь, зная, что в любую минуту можешь стать мишенью правящего клана или следить за каждым движением, в ожидании штрафа — нет, этого я не желала.

— Ты, наверное, устала, — участливо спросила Лорри, глядя на всю гамму чувств и эмоций, отобразившихся на моем лице, — нагрузила я тебя своей биографией и проблемами, но ты — единственная, с кем я могу быть откровенна.

Я улыбнулась госпоже Араи и заверила, что её рассказ меня не утомил, наоборот, многое прояснил. После чего, рассказала ей о последних событиях в современном Доррейн. Бабушка Дара слушала меня с большим интересом, задавала множество вопросов, казалось — мы могли бесконечно сидеть на мягком диване, попивая давно остывший чай, но нас прервал блондин

— Соника, мне понадобится твоя помощь, — стоя в дверях, произнёс Дар.

— Иди, милая, — кивнула мне Лорри, — а я займусь обедом. Вы, наверное, ничего не ели с утра.

Я вышла вслед за Сан Даром, и он повёл меня по одной из дорожек, выложенных серым камнем. Остановившись неподалёку от фруктовых деревьев, Дар помахал рукой, и к нам подошёл пожилой человек, одетый в серую рубашку, испачканную землёй и синие штаны, закатанные до колен.

— Соника, — указал мне на работника сероглазый напарник, — это тот самый свидетель, которого мы вытащили из дома.

— Элош, — хриплым голосом произнёс работяга и протянул руку, которую я осторожно пожала. — Я разговариваю с Вами благодаря господину Сан Дару. Он спас меня.

Я недоумённо посмотрела на блондина. Он кивнул свидетелю-пьянчуге, которого чуть не сожрали голодные крысы в родном доме и попросил его повторить всё, сказанное ранее, ещё раз для меня.

— После смерти жены, я, признаться, стал часто прикладываться бутылке, — ни капли не смущаясь, завёл рассказ Элош. — В тот день, когда пытались похитить господина Нариана, я не успел вернуться вовремя в свой квартал. А таким как мы — простолюдинам, запрещено слоняться без дела поблизости от резиденции правящего клана, иначе — штраф. А выплачивать нечем. Не милостыню же идти собирать. И вот, я думаю, где можно схорониться до утра и проспаться, как смотрю — закоулками в сторону резиденции крадётся не то иной, как старший сын Герриона Тая. Причём, он явно от кого-то скрывался. Двигался перебежками, часто пытался слиться со стеной.

— Как вы узнали Нариана в полной темноте? — рассказ свидетеля не вызвал у меня явного желания ему верить.

— Почему в темноте? — искренне удивился Элош. — Дорога до резиденции правящего клана всегда ярко освещена, и, масляные лампы горят даже в закоулках. Не знаю, чего добивался господин Нариан, но даже под действием хмеля я его запросто узнал. Мне стало страшно — одно дело стража, при желании всегда можно откупиться, уж простите, что говорю об этом прямо, многоуважаемый Сан Дар. Другое дело — правящий клан. И вот, я увидел, подворотню, где масляная лампа погасла — несложно было заметить, единственное место, где царила полная темнота. Я подумал, что это мой шанс на спасение — пока Нариан совершал очередную перебежку и не мог заметить меня, я ползком добрался до спасительной подворотни, увидел большой мешок, набитый тряпьём, вынул его, забрался внутрь и прикрыл отверстие ветошью. Даже если бы там снова зажгли масляную лампу — никто бы не смог меня там найти. Я уже начал засыпать, как вдруг увидел фигуру, которая зашла в эту подворотню, а затем — странная тишина. Знаете, как будто все звуки резко пропали и вокруг меня пустота. Сквозь ткань мешка я видел, как в подворотню зашли ещё люди. Они окружили господина Нариана, но нападать не спешили. Затем, резкая вспышка света, и в тот момент, я увидел, что у них звериные морды, а не лица, и Нариан лежит на земле, а они принялись его избивать. Затем, сунули его в мешок, завязали — только ноги наружу торчали, и потащили…

Я уж решил, что меня напоили некачественным хмелем — привидится же такое, затем, звуки снова вернулись. Не решившись покинуть мешок, я услышал потасовку, крик начальника городской стражи, а потом количество выпитого победило меня, я заснул.

Утром вылез из мешка и вернулся домой. Решил — хватит с меня, никакого больше хмеля. Даже сходил в городскую аптеку и попросил снадобье, чтобы вывести всю эту дрянь без остатка. А на следующий день, увидел на пороге дома бутылку вина. Каюсь, сдался, дурак. И так до недавнего времени — просыпаюсь, а на пороге новая бутылка вина. Правда, в последний раз она была какая-то не такая, привкус уж больно странный. Я выпил её залпом, а дальше не помню. Очнулся уже в поместье этой доброй женщины-врача. Она вывела из организма всю отраву, предложила работу в своём поместье. Я с благодарностью согласился. Ещё раз спасибо вам за моё спасение, господин Сан Дар.

Слушая рассказ свидетеля, у меня возникло множество вопросов. С озадаченным видом спросила блондина, могу ли озвучить их вслух, тот молча кивнул.

— Скажите, Элош, вы точно помните, что сначала в подворотню зашёл господин Нариан, и лишь потом увидели масочников?

— Да, — уверенно кивнул свидетель.

— Нариан говорил, что слышал из подворотни отчаянный крик, вы его помните?

— Не было крика, в подворотне я находился один.

— То есть, сначала туда зашёл Нариан, затем вы перестали слышать звуки, потом появились злодеи? Именно в таком порядке?

— Да.

— Дар, что-то здесь не сходится, — растерянно пробормотала я. Напарник покачал головой и одними губами произнёс: «Потом поговорим»

— Откуда взялся ещё один свидетель?

— Какой свидетель? — Элош искренне удивился. — Ещё раз повторяю, я был там один.

Я рассказала ему про местного дурачка, но бывший выпивоха уверенно покачал головой.

— Знаю, о ком вы говорите, не было его там. Не знаю, кто распустил эти глупые слухи.

— Хорошо, — задумчиво протянула и перешла к следующему вопросу, — слышали ли вы до или после странной тишины какие-либо разговоры, возможно, отдельные слова? Крики о помощи?

— Нет, — ответил Элош. — Всё происходило в тишине. Ни Нариан ни те, другие — никто и слова не сказал. Лишь в самом конце, когда начальник городской стражи спас Нариана, у них состоялся короткий разговор, но это уже было вдали от меня. Потом, я отрубился.

— Элош, в какую аптеку вы направились за лекарством?

— В ту, что принадлежит господину Армасу.

— Вы рассказали ему о произошедшем?

— В общих словах.

— А бутылка вина? Не спрашивали у соседей, может, они видели кто её приносил?

— Не интересовался, — покачал головой свидетель. А потом, внезапно добавил, — вот что мне показалось странным — в последний день я слышал, как в доме копошились крысы.

— Крысы? — удивлённо спросила я.

— Да. Как бы я ни был беден, в доме всегда царила чистота…до недавнего времени. Когда я стал находить бесплатное вино на крыльце, то каюсь, позабыл об уборке. Но крысы появились только в последний день, их отродясь в моём доме ни бывало…

Мою голову, казалось, разрывало от количества версий, мне надо было срочно поговорить с Сан Даром наедине. Задав Элошу ещё несколько вопросов, я поблагодарила мужчину, и он вернулся к работе, сама же вцепилась в рукав напарника и потащила в сторону дома.

— Дари, ты понимаешь, что это значит? — мой голос дрожал от волнения.

— Понимаю, — кивнул блондин. — Кто-то из опрошенных нами — солгал. Возможно, не один.