Гроза. Роман со смертью

IV.Спиритический сеанс

Летние дни текли своим чередом. Изредка к нам приезжал папа и тогда мы выбирались на велопрогулку или устраивали купание в маленьком пруду, расположенном в километре от дома. В остальное время я в одиночестве бродила по окрестностям, убиралась в комнатах или читала. Через неделю ко мне в гости должны были приехать несколько одноклассников. А пока общение с ними сводилось к телефонным звонкам и переписке в социальных сетях, и я откровенно заскучала. Заняться мне было нечем. Совсем. Местные подростки знали меня плохо и почти всегда сторонились. При случайных встречах мы бросали друг другу стандартное «привет, как дела?» и расходились в разные стороны.

В конечном итоге от безделья я прополола все грядки с клубникой, потом взялась за цветочные клумбы. Наведя идеальный порядок среди растений, я стала порываться перекрасить бабушкин забор, но папа забыл о моей просьбе купить краску, так что о молярстве пришлось забыть.

Баба Валя ежедневно принимала своих суеверных клиенток, которых в летнее время почему-то становилось больше, и от зеленой тоски я стала интересоваться их «сеансами». Действительно, что мешает мне посмотреть, чем они там занимаются? Но бабушка, услыхав мою просьбу, категорично велела даже не приближаться к «парадной зале», если кто-то приедет погадать. Уяснив ответ, я закусила губу. В моем характере всегда присутствовала черта, вынуждающая идти наперекор сказанному, и отказ только подхлестнул разгоревшееся от скуки любопытство. Ну, бабушка, погоди!

В один из первых дней июля, как раз накануне приезда одноклассников, я ползала среди низких кустов клубники. Последнюю прополку я проводила всего неделю назад, но сейчас безжалостно выдирала с корнями новые, совсем еще хилые побеги сорняков. Солнце багровым шаром уже грузно нависло над горизонтом и вот-вот должно было закатиться. Жара спадала, и через полчаса грядки можно было еще и полить.

По уши вымазанная жирным черноземом, я на четвереньках ползала меж грядок, стараясь изничтожить тянущееся резинкой время. Мои длинные светлые волосы распустились, спутались и, вывалявшись в пыли, стали из золотистых тускло-серыми. Когда же кончится этот чертов день?! И тут с улицы до моего слуха донесся шорох автомобильных шин и тихое урчание мотора. Машина затормозила у наших ворот. Клиентка! – догадалась я и кинулась к бочкам с водой умыться и ополоснуть руки. Через тридцать секунд я поняла, что не ошиблась. По дворовой дорожке, шлепая слишком большими калошами, просеменила баба Валя и широко распахнула калитку. В открывшийся проем впорхнула высокая брюнетка, наряженная в белый брючный костюм. А я мельком приметила лаково сверкающий в лучах заходящего солнца бок черной иномарки, припаркованной на улице. Отлично! Посетительница их города! По моим наблюдениям, местные тетки ни о чем интересном не просили, но сегодня мне, возможно, повезет.

Я торопливо плескала воду себе в лицо, стараясь рассмотреть в колеблющемся отражении, всю ли грязь смыла. Потом поочередно сунула в бочку ноги, оттерла кожу и снова залезла в старые стоптанные шлепанцы. Бабушка уже успела увести приехавшую женщину в дом, и я, боясь, что они начнут гадать без меня, не стала уделять рукам особого внимания.

Взлетев на крыльцо, я мигом разулась и тише мыши пробралась в прихожую. Двойные двери «парадной залы» были закрыты. Ай да бабушка! Ни за что не станет тратить время на церемонные раскланивания и гостеприимное чаепитие – сразу к делу!

Несколько секунд я простояла на месте, привыкая к полумраку в доме и вслушиваясь в тишину. Кажется, никто меня не заметил. На цыпочках я пересекла прихожую и осторожно, одним пальцем, приоткрыла правую створку двери.

Комната была погружена в темноту, окна плотно зашторены. Лишь три толстые низкие свечи, стоящие на круглом столе посреди зала, разгоняли мрак. В их неверном пляшущем свете я разглядела лица двух женщин, склонивших друг к другу головы. Бабушка Валя опиралась локтями на край стола. Ее пальцы сжимали длинную серебряную нитку, на конце которой болтался кусочек стекла, напоминающий подвеску от хрустальной люстры. Покачиваясь, он сверкал гранями в неярком свете свечей, и притягивал мой взгляд.

Бабушка забормотала что-то неразборчивое, перешла на шепот, умолкла на несколько секунд, снова забормотала. Вторая женщина молчала, и лишь смотрела на играющий огнями кусочек стекла. Только один раз она оторвала от него взгляд, увидела серьезное, сосредоточенное лицо бабы Вали, и снова стала наблюдать за маятником.

Я не отлипала от узкой щели между дверями. Что они делают? Гадают? Или проводят какой-то обряд? Как жаль, что я ничего не понимаю! Эти свечи, тонущая во мраке комната, пляшущие на стенах тени придавали сеансу магический окрас, превращая его в настоящее таинство. За всю неделю мне ни разу не довелось подсмотреть подобной сцены. Обычно бабушка усаживала клиентку к столу и принималась раскладывать карты. Ну, и еще пару раз гадала на кофейной гуще. Но свет в комнате она не гасила ни разу. А сейчас даже звенящая тишина в доме была словно специально установлена для проведения мистического обряда. Я ощутила, как по коже побежали холодные мурашки и все, даже самые мелкие волоски на моем теле встали дыбом. Ну, бабушка, ну молодец! Умеет создавать соответствующий антураж! Интересно, свечи она где покупает, в сувенирном магазине? Если меня не обманывает зрение, они черные, а такие не используют в обычном обиходе.

Отбросив ненужные размышления, я снова стала наблюдать за разворачивающимся в зале действием. Пока ничего особенного не происходило. Только мрачная тишина все реже и реже нарушалась едва слышным бормотанием бабы Вали, а сверкающий камешек стал описывать над поверхностью стола широкие круги. Я затаила дыхание: что дальше?

Вдруг одна из трех свечей громко затрещала, пламя ее затанцевало и погасло, пустив в воздух тоненькую струйку белого дыма. Бабушка глянула на замершую брюнетку и коротко сообщила:

- Пришел!

Женщина ахнула, а я, уже успев проникнуться мистическим действом, и совсем не ожидая услышать нормального голоса, вздрогнула. Потом, поняв смысл сказанного, недоумевающее оглянулась – кто пришел? И как об этом узнала бабушка? Но входная дверь была плотно закрыта, а в темной прихожей я по-прежнему оставалась одна.

Пытаясь понять, что же имела в виду баба Валя, я снова заглянула в щелку. И как раз вовремя. Из дальнего, тонущего в непроглядном мраке угла, где стояло любимое папино кресло, вышел мужчина. Я с трудом удержала удивленный возглас. Вот это фокус!

Но ни одна из женщин не обратила внимания на его появление. Обе неотрывно следили за движениями маятника, а мужчина, сделав к столу несколько неуверенных шагов, встал и принялся разглядывать присутствующих. Словно сделав между ними выбор, он медленно приблизился к бабушке, и она как-то странно, как от внезапного порыва холода, вздрогнула всем телом. Ничего не понимая, я во все глаза рассматривала эту троицу. Что же здесь происходит?

Времени на пустые размышления не было. Сцена продолжалась. Маятник описывал круги над столом. Все молчали.

- Ты здесь? – Тихо, но отчетливо спросила бабушка и я отшатнулась от дверей: она меня заметила! Но ей ответил мужчина:

- Да.

- Он здесь, - сообщила она своей клиентке.

Та лишь кивнула.

- Ты можешь ответить на наши вопросы? – Продолжала интересоваться бабушка у гостя.

- Позови ее, - велел он ей.

- Хочет, чтоб кого-то позвали, - баба Валя глянула на клиентку.

Женщина словно бы растерялась и попросила надтреснутым голосом:

- Спросите, кого.

Бабушка задала вопрос и сосредоточилась на движениях камешка.

- Ее, - повторил мужчина.

Я поняла, что ничего не понимаю. Баба Валя задавала вопрос, тут же получала ответ, и повторяла его вслух для брюнетки через небольшой промежуток времени, будто мужчина говорил на другом языке, а ей требовалось несколько секунд для перевода. Выходит, что клиентка не видит гостя? Большего идиотизма я еще нигде не видела, ведь все трое и запросто могут побеседовать нормально.

- Кого нужно позвать? – настойчиво выспрашивала бабушка.

- Там стоит, смотрит, - пояснил мужчина, – она меня может видеть и слышать.

Я замерла в испуге. Все-таки меня поймали! Сбежать? Или честно признаться, что подсматривала? Любопытство взяло верх, и я осталась.

Бабушка и ее клиентка, не отрываясь, следили за камешком и даже не глянули на дверь. А вот мужчина теперь не просто смотрел в мою сторону. Он вдруг улыбнулся и поманил меня пальцем. Но войти в зал без разрешения я не решалась, а потому топталась у щели между створками и наблюдала за женщинами. Через минуту баба Валя удивленно глянула на дверь:

- Сказал, что там стоит. – Она поднялась из-за стола и пересекла зал. – Ну-ка, посмотрим…

Я сделала шаг назад и опустила глаза. Ясное дело, сейчас мне влетит. Но, распахнув дверь, бабушка окинула меня хмурым взглядом и велела:

- Зайди.

Я возликовала: меня не ругают! Старательно делая вид, что к двери я подошла абсолютно случайно, а сейчас – скромница такая! – полностью осознала свою вину, я послушно пошла следом за бабой Валей и уселась у стола. Обе женщины глядели на меня в упор, и я, старательно сдерживая рвущееся наружу веселье, понимала, что она отчетливо видят и лукавый блеск в моих глазах, и радость от удавшейся шалости, а я ясно осознавала, что бабушка не сердится на меня за подсматривание и почему-то удивлена. Но мне было не до этого. Раз ругать меня не стали, можно позабавиться с ситуацией еще. Степенно сложив руки на коленях, я решила проявить хорошее воспитание и прощ****ала:

- Здравствуйте.

Бабушка продолжала испытующе глядеть мне в лицо и я, не сдержавшись, улыбнулась. Брюнетка молчала. Она вообще не понимала, зачем меня сюда позвали. И только мужчина обошел вокруг стола, опустился передо мной на корточки, посмотрел на меня снизу вверх и ответил:

- Здравствуй. Как тебя зовут?

- Лера, - представилась я и хотела протянуть ему руку, но мужчина предупреждающе качнул головой. Я передумала и просто улыбнулась.

- Ты ведь видишь меня и слышишь? – Спросил гость.

- Странный вы, - вытаращив глаза, нахально дала я ему оценку, - конечно. Вы же здесь.

Брюнетка издала полустон-полувздох и я непонимающе глянула на нее. Ее лицо было белее мела. Она крепко прижимала к губам обе ладони, в глазах плескался неизмеримый ужас. Я фыркнула.

- Не обращай на нее внимания, - вежливо отвлек меня от нее мужчина, - если я попрошу тебя кое о чем, ты это сделаешь?

Его голос звучал тихо я мягко, словно он упрашивал капризного ребенка есть противную, нелюбимую кашу. Мне все это перестало вдруг нравиться, но я все же кивнула.

- Меня зовут Сергей Евгеньевич, - представился тем временем гость.

- Очень приятно, - церемонно ответила я.

Он улыбнулся и продолжил:

- Так вот, Лера. Передай, пожалуйста, бабе Вале и вот этой женщине, чтоб они больше меня не звали. Хорошо?

- Почему? – полюбопытствовала я.

- Понимаешь, - вздохнул мой собеседник, - мне очень трудно приходить.

Я хмыкнула. Этот глупый и странный фарс, разыгрываемый перед суеверной женщиной, начал мне надоедать. Я повернулась к бабушке и ехидно проговорила:

- Сергей Евгеньевич очень просит вас больше не звать его. ему трудно приходить.

Клиентка, услыхав мои слова, громко всхлипнула и стекла со стула на пол. Баба Валя смотрела на меня, не моргая, и напоминала каменное изваяние – настолько она была неподвижна. Один Сергей Евгеньевич сохранял самообладание.

- Спасибо, Лера. – Поблагодарил он и добавил: - Ты мне очень помогла.

- Пожалуйста, - машинально пробормотала я.

Эффект моего выступления был поразительным. Брюнетка, словно мертвая, лежала на ковре, баба Валя тоже не шелохнулась. Нет, такое не сыграть. Безголовая баба и вправду верит в этот, с позволения сказать, спиритический сеанс.

В полном молчании я разглядывала обеих женщин и Сергея Евгеньевича. Бабушка вдруг словно очнулась от гипноза и своим самым обычным строгим голосом велела мне:

- Хорошо. Иди к себе.

Я встала и послушно пошла к двери. Да-а-а, здорово моя бабуля разыграла эту тетку! На пороге я повернулась и сказала:

- До свидания.

Мужчина глянул на меня и я впервые за все время, проведенное в зале, заметила, как странно он одет. На нем красовался теплый деловой костюм из черной шерсти и доверху застегнутая белоснежная рубашка. Его обувь я не сумела рассмотреть, но к такой одежде подошли бы классические туфли из кожи или замша. Не хватало только черного зонта-трости и элегантного пальто, переброшенного через руку.

- Хм. – Я слегка нахмурилась.

Сергей Евгеньевич улыбнулся какой-то удивительно-доброй улыбкой и сказал мне:

- Надеюсь, наше свидание состоится не скоро.

Я подала плечами и овтетила:

- В таком случае, спокойной ночи!

И, выйдя из комнаты, плотно притворила за собой дверь. Ну и хрень же у них тут творится!

Несколько секунд я простояла в абсолютно темной прихожей, как-то машинально мельком отметив, что здесь немного теплее, чем в зале. Потом, раскинув руки в стороны, сладко, со вкусом потянулась и решила, что мне хочется немного постоять на крыльце.

Оказавшись на улице, я с удивлением обнаружила, что совсем стемнело. Последние рубиново-алые лучи еще играли в тонком слове облаков у самого горизонта, в высоком куполе неба уже вовсю перемигивались звезды. Ночь обещала быть темной и безлунной.

Я облокотилась на перила. В чем же я сейчас поучаствовала? Разыгранная сцена определенно называлась «вызов духа умершего» и поставлена она была для той истеричной тетки. Только я ни на секунду не верю в спиритизм. Так почему же клиентка не видела этого «духа», Сергея Евгеньевича?

Я порылась в карманах своих шорт и вытащила пачку тонких сигареток с зажигалкой. Надеюсь, бабушка и эти двое еще пробудут некоторое время в доме. Если отец узнает, что я стала баловаться куревом, мне влетит не на шутку.

Точно! Вполне возможно, что бабуля дала клиентке какой-нибудь слабый галлюциногенный отвар! Или подожгла в комнате специальную травку. С умом созданная мистическая атмосфера возымела действие даже на меня, что уж говорить о женщине, специально пришедшей побеседовать с мертвецом? Да еще хлебнувшей, а может, надышавшейся какой-то дури? Да и мужик этот старался держаться в тени…

Решив, что мои выводы верны на сто процентов, я выкинула все мысли о «спиритическом сеансе» из головы и стала бездумно наблюдать за хрупким сизым дымком от сигареты. Вместе со стремительно наступавшей ночью меня охватывала каменно-тяжелая, непреодолимая усталость. Сделав последнюю глубокую затяжку, я не удержалась и зевнула во весь рот. Прополка клубники оказалась утомительным делом, надо идти спать. Завтра мне предстоит топать пешком полтора километра до автостанции. Около девяти утра должны приехать друзья, и если я не высплюсь, как следует, то буду напоминать сонную муху.

Затушив окурок о перила крыльца, я сунула его обратно в пачку, стерла с деревяшки оставленный им черный след и вошла в дом.