Грустный гном, весёлый гном

Вступительные экзамены

Антошке исполнилось шесть лет. Пора было поступать в музыкальную школу. Вступительные экзамены были в конце мая.

Уже с вечера мама нагладила сыну белую рубашку, пиджак, брюки. Приготовила галстук-бабочку. А папа начистил Антошкины туфли. У папы был свой способ чистить туфли. Мама называла его «долгоиграющим». Вечером папа густо намазывал туфли кремом для обуви. Потом, уже перед тем как ложиться спать, щёткой начищал туфли и снова намазывал. За ночь крем высыхал. Туфли покрывались тусклой тёмной коркой. Утром папа ещё раз надраивал туфли щёткой. Долго, пока кожа не начинала блестеть так, что в неё можно было смотреться, как в зеркало.

Экзамены начинались в три часа. Ради такого случая папа отпросился с работы на целый день. Мама сказала, что тоже уйдёт пораньше и встретит их уже в школе.

Утром, собираясь на работу, мама наказала плотно пообедать, а часа за два до выхода обязательно принять душ.

– Знаю я вас, – сказала мама. – Как начнёте беситься, будете все взмокшие. И за временем следите. Вы ведь можете не только про душ забыть, но и на экзамены опоздать. Документы я приготовила. На столе лежат.

– Не забудем. Не опоздаем, – пообещали в один голос папа и Антошка.

А папа добавил:

– И помоемся. Не волнуйся. По-мужски помоемся!

– Ну-ну! – усмехнулась мама и ушла на работу.

Антошке стало интересно, как это – по-мужски мыться? И чем этот способ отличается от женского? Но папа не стал объяснять, а сел за компьютер доделывать срочную работу. Папа работал технологом на заводе, где делали слуховые аппараты для слабослышащих людей. Завод готовился подписать контракт с итальянской фирмой. И теперь, говорил папа, надо срочно додумать кое-какие детали…

Антошка заскучал. Он послонялся по квартире. В бабушкиной комнате громко разговаривали по телевизору. Это бабушка смотрела сериал – ужасно глупый, про любовь. Антошка ушёл к себе, сел за пианино. Но играть не хотелось.

Включил компьютер. Загрузил игру «Тачки». Но играть в «Тачки» тоже было неохота. Тогда он подошёл к окну, стал смотреть на улицу. За окном тоже ничего не нашлось интересного. Моросило. Серое небо низко висело над крышами соседних домов, будто на улице не весна, а осень. Трава под деревьями была тёмная от дождя. Антошка лёг на диван, закутался с головой в плед. И заснул.

Разбудил Антошку папа.

– Вставай, Антоха! – крикнул он. – Вот мы с тобой балбесы! Хорошо, что мама позвонила. А то бы точно экзамен прошляпили. Я, представляешь, решил полежать немного – и заснул. Ну-ка бегом в душ! Быстренько, по-мужски!

И Антошка побежал в душ. Теперь он понял, что это за способ. Как будто ты не моешься, а уходящий троллейбус догоняешь – так пришлось всё быстро делать.

Потом наскоро пообедали всем холодным, оделись и побежали в школу на вступительные экзамены. Распогодилось: ярко светило солнце, весело распевали птицы. От утреннего скучного настроения не осталось и следа. Только кое-где на асфальте ещё не высохли лужи.

Во дворе школы их уже ждала мама.

– Что же вы? – укоризненно спросила она. – Чуть не проспали, да? Эх вы! Гриша, ты документы взял? Свидетельство о рождении, фотографию?

– Забыл!.. Я сейчас. Мигом. – И папа побежал домой.

– Хорошо, хоть недалеко живём… – вздохнула мама. – Ну вот что с вами делать?

Они вошли в здание школы. По широкой лестнице поднялись на второй этаж, прошли по длинному коридору к малому залу. Здесь было много народу. Антошка стал рассматривать ребят. Дети были одеты празднично и торжественно – мальчики в костюмах, девочки в нарядных платьях.

Двери открылись. В холл вышла молодая красивая женщина. Ласково погладила по голове девочку, которая стояла ближе всех, улыбнулась.

– Это Елена Владимировна, завуч, – шепнул кто-то рядом с Антошкой.

– Давайте начнём! – сказала Елена Владимировна. – Мы будем прослушивать детей по одному. Вы уж сами здесь решите, кто первым пойдёт, кто вторым…

Антошка хотел пойти первым, но мама его остановила:

– Надо папу подождать. А то он расстроится, что всё пропустил.

Вскоре прибежал папа.

– Не ходили ещё? – спросил он взволнованно.

– Тебя ждём, – ответила мама.

– Молодцы!

– Мы-то молодцы… А вот некоторые, которые документы дома забывают и чуть экзамены не просыпают… – начала было мама.

Но папа её не слушал.

– Сплошь гении и вундеркинды, – пробормотал он, разглядывая детей.

Но вот из зала вышел мальчик. Антошка поднялся со стула, отправился к дверям.

– Пошёл, что ли? – испуганно спросил папа.

– Ни пуха! – пожелала мама.

В небольшом зале было много преподавателей. Они расположились за столом. Антошка огляделся. На стенах висели портреты – только мужчины. А у рояля ожидала пожилая строгая дама в чёрном платье. Седые, почти белые её волосы были собраны на затылке в пучок, а на носу сидели очки с толстыми стёклами.

– Подойди, – позвала Антошку Елена Владимировна.

Антошка несмело пошёл к столу.

– Как тебя зовут?

Антошка сказал фамилию, имя.

– А на чём хочешь учиться играть, Антон?

– На пианино, – ответил Антошка.

– Так… Инструмент дома есть, – сказала Елена Владимировна, посмотрев в разложенные на столе бумаги. – Сейчас Манана Арчиловна тебя послушает. А потом ты опять подойдёшь к нам, хорошо?

Антошка кивнул, направился к роялю.

И вдруг, неожиданно для Антошки, строгая дама предложила поиграть в «дедушкину игру». Правда, она не сказала «дедушкина игра». А сказала, что будет нажимать одну клавишу, две или много, и Антошка должен сказать, сколько звуков она играет. И это было для Антошки так удивительно, что он растерялся. Манана Арчиловна играла. Антошка смотрел на неё, слушал и молчал.

– Что же ты молчишь? – спросила Антошку Елена Владимировна. – Не можешь услышать, сколько звуков?

– Мы в эту игру с дедушкой Ильёй играли, – ответил Антошка. – Только дедушка умер. А пианино мне подарил.

– В какую игру? – не поняла Елена Владимировна.

– Вот в эту, – объяснил Антошка. – Когда звуки угадывать!

– Раз ты уже умеешь играть, что же не отвечаешь? – улыбнулась Елена Владимировна.

Антошка пожал плечами. Манана Арчиловна сыграла две ноты. Антошка ответил – две.

Одну ноту – Антошка опять ответил. Тогда Манана Арчиловна сыграла три ноты. И Антошка ответил – три.

– Точно три? – уточнила Манана Арчиловна. – А может, четыре?

– Три, – ответил Антошка. – Только это легко. Вы мне больше сыграйте.

– Вот как? – улыбнулась Манана Арчиловна. – Хорошо. А теперь? – И нажала аккорд.

– Семь, – сказал Антошка.

– Верно! – обрадовалась учительница. – Ну а теперь?.. Отвернись только. – Она нажала на педаль и стала играть. Сначала сыграла две ноты, потом одну, потом три и сразу пять. И это было, как если бы в комнату входили люди – вдвоём зашли, потом один вбежал, за ним следом трое заскочили, а потом сразу пятеро влетели… Антошка слушал внимательно. И аккорд ему очень понравился – все эти люди-звуки были весёлые, они радовались и друг с другом шутили.

– Десять и ещё одна, – сказал Антошка. Он пока умел считать только до десяти.

– Какой умничка! – воскликнула Елена Владимировна.

Стали хлопать в ладоши. Манана Арчиловна хлопала – Антошка повторял и ни разу не сбился.

– Думаю, всё понятно, – обратилась Елена Владимировна к преподавателям. – Ты можешь идти, Антон. И передай родителям, чтобы подождали немного. Мне поговорить с ними надо.

– А песенку? – спросил Антошка.

Он помнил, что папа говорил – обязательно придётся петь. Так на одном форуме было написано. Они долго выбирали, какую спеть песню. Папа хотел, чтобы Антошка спел «Надежду». Это была папина любимая:

А мама возражала, что надо выбрать что-нибудь детское, про кузнечика например. Или «От улыбки хмурый день светлей…».

А папа спорил, что если «Надежду» не петь, то пусть поёт «Пробуждальную песенку». Эту песню он тоже нашёл в Интернете. Они с Антошкой выучили её и по утрам с удовольствием распевали:

– А какую ты хочешь песенку спеть? – спросила Елена Владимировна.

– «Пробуждальную», – подумав, сказал Антошка.

– Давай послушаем.

Антошка запел. Манана Арчиловна стала ему аккомпанировать. Получилось очень красиво. И Елена Владимировна, и педагоги Антошке улыбались. А старенький учитель в очках даже подпевал.

В холле все стали оглядываться на Антошку. Папа смущённо сказал:

– Ну ты и горланил!

А мама обняла и тихо спросила:

– Не страшно было?

– Нисколечко! – бодро ответил Антошка.

Из зала вышла завуч Елена Владимировна. Она отвела Антошкиных родителей в сторонку. Антошка разговора не слышал, но понял, что говорят о нём.

Всю дорогу домой папа пересказывал слова Елены Владимировны – о том, что у Антошки прекрасные музыкальные данные и ему обязательно надо учиться, и про абсолютный слух. Ещё Елена Владимировна сказала, что Антошка будет учиться у Мананы Арчиловны. «Это наш самый сильный преподаватель!» – сказала Елена Владимировна. И папа, вспоминая эти слова, с гордостью говорил, что если в такой школе, где учатся сплошь гении и вундеркинды, отдают учиться к самому сильному преподавателю – это и правда здорово.

Шли мимо продуктового магазина. Папа крикнул, чтобы его подождали. И скоро вернулся с огромным арбузом.

– Этот арбуз целое состояние сейчас стоит! – всплеснула руками мама. – Не сезон же!

– Для сына мне ничего не жалко! – гордо ответил папа и подбросил арбуз над головой. Он красиво летел – как большой полосатый мячик.

– Разобьёшь! – вскрикнула мама.

– Да что мы, арбузов не носили, что ли?! – радостно ответил папа и ещё раз подкинул арбуз, нарочно повыше.

Арбуз пролетел сквозь папины руки и разбился об асфальт. Красная мякоть брызнула во все стороны, особенно папе на ботинки и на брюки. Хороший был арбуз, спелый.

Мама смотрела на остатки арбуза и едва не плакала. Зато папа, кажется, совершенно не огорчился.

– Что мы, разбитых арбузов не видели, что ли? – сказал он бодро и опять побежал в магазин, откуда через пять минут вынес новый арбуз – больше прежнего.