Глава вторая


Венди Вендин с силой ударила кулаком и почувствовала, как грудная клетка старика слегка подалась. Венди сложила руки у него на груди, чтобы произвести непрямой массаж сердца, и наклонилась вперед.

Она надавила и отпустила. Один… два… три… Потребуется восемьдесят нажатий в минуту или шестьдесят, если кто-нибудь займется искусственным дыханием «рот в рот», с остановкой после каждых пяти нажатий.

Старик стоял всего в десяти футах от нее и вдруг упал. Быстрый осмотр подтвердил ее диагноз: пульса нет, дыхания нет, губы посинели — сердечный приступ.

Венди огляделась, вокруг уже собралась толпа. Большинство просто глазело, но один, мальчик-подросток, смотрел так, словно хотел помочь. Ему нужно было только разрешение. Венди поймала его взгляд:

— Эй, мальчик! Да, ты. «Рот в рот» умеешь?

Мальчик молча кивнул и опустился на колени. Венди посмотрела, как подросток проверяет трахею старика, зажимает ему нос и вдыхает воздух в легкие. Один вдох на каждые пять нажатий. Хорошо: Мальчишка знает, что делает.

Четыре… пять… Пауза. Какая-то женщина обвевала старика шарфиком, словно это могло помочь ему дышать. Кожа женщины была обожжена солнцем, вместо правого глаза — электроимплантант, и вообще она выглядела как жительница какого-нибудь из окраинных миров. Венди мотнула головой в ее сторону.

— Мэм! Будьте добры… Вон, там на переборке — аварийное переговорное устройство. Снимите трубку и, кто бы ни ответил, скажите, что на палубу «Г» срочно требуется медицинская помощь. Нам нужны каталка, кардиомонитор и аппарат искусственного дыхания. Поняли?

Женщина кивнула и исчезла в толпе, но почти сразу же вернулась.

— Они не придут, — ровным голосом сказала она. Констатировала факт, и не больше.

Венди надавила. Один… два… три…

— Что значит «не придут»? Человек умирает! Вы им сказали?

Женщина кивнула.

— Я сказала им, мисс. Они ответили: я должна прочесть, что у меня написано в билете. Что-то о том, что медицинская помощь оказывается пассажирам, начиная с палубы «В» и выше.

Венди выругалась. Проклятье! Она знала о том, что на палубе «Т» сервис предоставляется в урезанном объеме, но серьезно к этому не относилась. Ведь коллеги-доктора, конечно, больше ценят жизнь пассажира, чем слова в билете? Оказывается, нет.

Венди проверила пульс старика. Пульса не было. Она посмотрела на мальчика, и тот покачал головой. Ни пульса, ни дыхания.

Тогда Венди попыталась вспомнить, что лежит у нее в аптечке. Там оставалось несколько капсул эпинефрина для инъекций, но, даже если лекарство поможет, старику все равно нужна интенсивная терапия, а у Венди не было возможности предоставить ее. Без помощи корабельных медиков тут не обойтись.

Мальчик поймал ее взгляд. Венди покачала головой, и они поднялись. Толпа начала редеть. Это были в основном жители окраинных миров, где жизнь была тяжела, а смерть приходила рано, и они не увидели в смерти ничего нового. Но далеко любопытствующие не разошлись. Самая нижняя пассажирская палуба шарообразного корабля, их палуба «Г» размещалась сразу над трюмом и в окружности была довольно мала. Тем не менее это ничуть не мешало владельцам корабля набивать ее до отказа, и Венди была уверена, что здесь помещалось больше народу, чем на палубах «А» и «Б» вместе взятых.

В результате палуба «Г» представляла собой переполненный людьми лабиринт двухъярусных спальных мест, отделенных занавесками, где сутки напролет горел свет, пахло едой, которую пассажиры готовили на переносных жаровнях, воздух был такой спертый, что его можно было резать ножом, а шум никогда не затихал. Разговоры, смех, вопли, плач — и днем, и ночью.

Венди с тоской вспоминала просторы Ангела, чистый ветер, прилетавший с открытых равнин, чтобы охладить лицо, и уединение в собственной комнате.

Где-то у нее за спиной закричал новорожденный ребенок, и Венди взглянула вниз. Дешевый синий летный комбинезон старика, казалось, раздулся вокруг него, словно наполненный воздухом, а не плотью.

Возраст увеличил черты лица: огромный нос-клюв, уши, торчавшие почти перпендикулярно голове, и широкий тонкий рот, углы которого загибались кверху, словно старика позабавило происшедшее с ним.

Венди почувствовала, что кто-то тронул ее за руку, и обернулась. Женщина с электроимплантантом вместо глаза неуверенно улыбалась.

— Его звали Уилф. Его койка была над моей.

Венди улыбнулась в ответ:

— У него есть знакомые или родственники на борту?

Женщина покачала головой:

— Нет, мисс, насколько мне известно, никого.

Венди кивнула.

— Мы не можем оставить тело Уилфа здесь. Давайте отнесем его к лифтам. Оттуда его потом заберут.

Женщина не двинулась.

— Они ведь ни слова о нем не скажут, а?

Венди представила, как пара служащих экипажа с шутками и прибаутками засовывает тело старика в грузовой лифт.

— Боюсь, что нет.

Женщина указала на брошь, приколотую к краю кармашка на куртке Венди, — треугольник в золотом круге.

— Вы ведь из Избранных, правда?

— Да, я принадлежу к Церкви Свободного Выбора. Только враги называют нас Избранными, чтобы мы казались людям заносчивыми эгоистами.

Женщина пожала плечами, словно извиняясь. Свет блеснул в ее искусственном глазу.

— Не хотела вас обидеть.

— Я и не обиделась.

— Я просто не очень хорошо умею говорить, особенно такие слова, и я подумала — а может, вы скажете несколько слов про Уилфа. Ну, там про Бога и все такое.

Венди серьезно кивнула.

— Для меня будет честью сказать что-нибудь о нем.

И вот три совершенно чужих друг другу человека простились со стариком, которого ни один из них не знал при жизни , их соседи молча наблюдали, а двумя палубами выше начался бал-маскарад.

Позднее, когда они отнесли тело Уилфа к лифтам и сообщили о случившемся экипажу, Венди воспользовалась относительным уединением своего спального места. Занавески были тонкими, но все же это лучше, чем совсем ничего. Пара молодоженов занималась любовью прямо под ней, на нижнем спальном месте, но Венди уже не обращала на них внимания.

Она избавлялась от признаков внешнего мира, одного за другим, пока не осталась одна внутри кокона из тепла и покоя. И тогда Венди снова стала размышлять о смерти Уилфа и сопутствующих событиях.

Она не чувствовала печали, так как верила, что душа Уилфа жива, но то, как он ушел, сильно беспокоило ее. Почему медицинский персонал корабля отказал ему в помощи? Почему пассажиры рядом с ней оказались такими нечуткими? Что ей надо сделать, чтобы исправить это?

Венди не удавалось найти ответы на эти трудные вопросы. Но случившееся подтвердило мудрость старейшин: там, где люди живут в тесноте, а машины правят, не остается места для добродетели. Чем скорее она доберется до Хай-Хо и выполнит свою задачу, тем лучше.

Прошло еще два цикла, прежде чем лайнер достиг нужного навигационного маяка и перешел из гиперпространства в обычное пространство. Как и большинство пассажиров вокруг, Венди очень мало знала о том, какие физические процессы в этом участвуют, и вынуждена была верить машинам.

Часть души Венди, та, которая выросла на ферме, где даже роботы-огородники считались неизбежным злом, была обеспокоена такой зависимостью человека от механизмов. Другая же часть, та, которая окончила имперский Медицинский университет на Авалоне, доверяла машинам.

Обе части испытали мгновенный приступ тошноты, который приходит всегда, когда корабль совершает переход из одного пространства в другое, и порадовались, что первая половина путешествия почти закончилась.

Потребовался еще почти целый цикл, чтобы корабль добрался от навигационного маяка до орбиты Хай-Хо, после чего наступила сумятица, когда все толкались и пихались, надеясь попасть на борт первого же челнока, идущего на планету. Однако скоро всем пришлось испытать разочарование, так как первыми выходили пассажиры палуб «А», «Б» и «В».

Шли часы. Дети плакали, взрослые ругались, в воздухе сгущалось напряжение. От ощущения зажатости в тесном пространстве у Венди ужасно разболелась голова. Она закинула в рот пару таблеток и запила их горькой корабельной водой.

А потом, когда на верхних палубах никого не осталось и пассажиры палубы «Г» толпой повалили на борт двух старых челноков, Венди заставила себя идти последней. Такое она придумала наказание за то, что не нашла в себе достаточно внутреннего спокойствия.

Наконец, миновав огромный пассажирский шлюз лайнера и войдя в потрепанный многочисленными входами в атмосферу челнок, девушка глянула в иллюминатор. Эту, и только эту часть космических перелетов она любила.

Венди не видела прикрученных к полу сидений, голых металлических переборок, замусоренной палубы под ногами. Ее глаза были прикованы к громадному коричневато-оранжевому шару, дающему редчайшее, один на миллиард случаев, сочетание геологических, биологических и химических условий, пригодное для жизни человека. Творение столь совершенное, столь удивительное, что одно лишь его наличие могло служить доказательством существования Бога — не седовласого тирана в мифическом царстве, а воплощения природного порядка, который проявлял себя множеством способов, например в виде планеты внизу.

Они были пассажирами четвертого класса, а пилот следовала своим инструкциям и поэтому повела корабль вниз ближайшим и самым экономичным путем. Сначала полет был плавным, но, когда челнок вошел в атмосферу, его начало кидать и трясти. Взрослые ругались, дети ревели, и даже корпус корабля протестующе стонал. Венди постаралась отключиться, сосредоточила взгляд на планете внизу и изо всех сил стиснула подлокотники сиденья.

Наконец, после спуска, который показался вечностью, хотя на самом деле занял гораздо меньше времени, челнок подлетел к главному космопорту Хай-Хо и приземлился на опаленной двигателями посадочной площадке.

Пассажиры в мгновение ока расстегнули ремни безопасности и уже стояли в проходах. Венди опять заставила себя ждать, поднявшись только тогда, когда последние пассажиры проходили через главный люк.

Был полдень, и Венди заморгала, выйдя на яркий солнечный свет. Ее ботинки гремели по металлическим ступенькам трапа, когда она спускалась к дюрабетонному полю.

Было тепло, она сняла куртку и засунула ее в рюкзак. Рюкзак да докторская аптечка в пластиковом чемоданчике составляли весь ее багаж. Где-то за спиной Венди с площадки взмыл сторожевой корабль, включил главные двигатели и с воем устремился в космос.

От причала экономкласса до низкого терминала путь был неблизкий, но Венди радовалась возможности размять ноги, прогулявшись под необъятным синим небом Хай-Хо.

Она уже дважды бывала на Хай-Хо, так что легко сориентировалась в переполненном людьми здании и вскоре вышла на такую же запруженную толпой улицу. Кругом валялся мусор, а от жары вонь стояла невыносимая.

Можно было воспользоваться любым транспортом — начиная от длинных черных лимузинов и заканчивая обшарпанными такси на воздушной подушке.

Венди не нравилось ни то ни другое, и она искала что-нибудь попроще, породственнее человеку. Тяглового транспорта не было видно, но зато она заметила старинное велотакси и замахала ему рукой.

Рикшей был старый тилларианец, такой морщинистый и загорелый, что напоминал высохшую изюмину.

Как и все прочие существа этой гуманоидной расы, тилларианец имел высокий округлый череп и пару совершенно круглых глаз. На нем были мешковатые шорты, крепкие сандалии, а на лбу — повязка с какой-то рекламой.

Венди, взбираясь на пассажирское место, размышляла, какие причуды судьбы или собственной прихоти забросили тилларианца на Хай-Хо и оставили здесь, как кусок плавника, выброшенный на берег.

В отличие от многих разумных существ, которых человек встретил среди звезд, тилларианцы были асоциальны настолько, что это уже походило на паранойю, и редко отваживались покидать пределы своей солнечной системы.

Венди дала тилларианцу адрес, и он поставил ноги на старые вытертые педали. Тяжело налегая на них, он вырулил перед такси, не обращая внимания на взвывший клаксон, и влился в поток машин.

Позади, в пятой машине, женщина с одним глазом выругалась, когда водитель ее лимузина затормозил, пропуская машину доставки, а Венди уехала.

Жесткие покрышки велотакси жужжали по раскаленному тротуару. Поскольку амортизация в трехколесном экипаже была понятием условным, Венди ощущала каждую выбоину в дороге. Но ей нравилась та неспешность, с какой разворачивался перед ней пейзаж, давление теплого упругого ветра на лицо и ощущение связанности со всем вокруг. Несколько толчков — небольшая плата за такое удовольствие.

Как многие города, выросшие вокруг космических портов, Зенит развивался по линии наименьшего сопротивления, пока не достиг определенного успеха и на смену первому поколению не пришло второе.

В этот момент у горожан из какого-то невидимого источника ключом забило чувство гражданской гордости, а вместе с ним возникло желание привести в порядок окружающий их хаос, породившее, в свою очередь, планы генеральной застройки и правила зонирования.

Венди наблюдала, как нагромождение ветхих баров, секс-шопов и дешевых отелей уступает место чистым, хорошо распланированным улицам и тщательно отделанным магазинам. Обе части города, и новая, и старая, поразили Венди тем, что были тесными, переполненными народом и какими-то давятцими. Она не могла понять — ведь у людей в распоряжении целая планета, так почему же они решили жить друг у друга на головах? Может быть, это было запрограммировано генетически? Или это результат тысячелетнего селекционного отбора? Или простая глупость?

Венди все еще обдумывала различные варианты ответа, когда велотакси подрулило к аккуратному дому на окраине города. Участок был специально выбран таким образом, чтобы граничить со старым высохшим руслом реки, где уже никто не мог строиться.

Позади дома и дальше расстилались мили полузасушливых земель, там и сям испещренные низкой растительностью, поблескивающей под полуденным солнцем. А за ними, на полпути к горизонту, горы образовывали зазубренную линию между небом и землей.

Венди расплатилась с тилларианцем, дала щедрые чаевые и по короткой дорожке подошла к ослепительно белому зданию. Входная дверь была сделана из дюрастали и могла выдержать пулеметный огонь.

Медная табличка извещала, что здесь находится «Межзвездный импорт-экспорт», а позолоченный дверной молоток приглашал Венди сообщить о своем присутствии. Как и ее брошь, пластинка молотка изображала круг с треугольником внутри. Венди постучала. Звук оказался неожиданно громким.

Прошла минута, прежде чем некая женщина отворила дверь. Черные волосы, исчерченные сединой, обрамляли приятное лицо с яркими голубыми глазами. Она была облачена в белую тунику, излюбленную домашнюю одежду местных жителей.

— Здравствуйте, — вежливо сказала женщина.

Венди улыбнулась:

— Тетя Маргарет?

Лицо тети Маргарет просияло.

— Венди! Это ты? Да ты совсем взрослая! Ну, не стой здесь, проходи. Давай я возьму твой чемоданчик.

Внутри здание было таким, каким Венди его запомнила — темное и прохладное, отчасти склад, отчасти дом. Примерно половина строения была отдана под импортно-экспортную контору, вторая половина служила домом для се дяди и тети.

В последний раз Венди посещала Хай-Хо, когда ей было лет шестнадцать, и дом тогда был совсем новым. Лучше всего Венди помнила запахи. Кружащая голову смесь консервантов, кож с других планет и экзотических пряностей. Она чудесно провела тогда время с дядей и тетей и надеялась, что и этот визит будет таким же приятным, как и предыдущие.

Длинным коридором Венди проследовала за тетей Маргарет в большую комнату. Окна выходили на сухое русло и пустыню за ним. Ее дядя и тетя, вынужденные проживать в Зените по экономическим соображениям, делали все, чтобы их дом казался затерянным среди продуваемых ветром бескрайних просторов.

— Сидней! Ты посмотри, кто это! Это же Венди!

Комната была точно такой, как Венди помнила, — большая, залитая солнцем зала, полная старинных книг, которые любил собирать дядя, и ярких картин, которые писала тетя Маргарет, когда у нее было время.

Дядя сидел в своем любимом необъятном кресле, в руке — трубка, над головой — облачко дыма. На коленях у него лежал компьютер, правая нога была в гипсе.

Дядя Сид поднял голову, и Венди поняла, что смотрит на мужскую версию своей матери; в горле у нее встал комок. У дяди были те же правильные черты лица, высокие скулы, такие же карие глаза. Глаза лучились радостью, когда он попытался подняться.

Венди бросила свой рюкзак и кинулась к нему.

— Не вставай! Что это ты с собой сотворил?

Дядя Сид неловко обнял Венди и поцеловал ее в щеку.

— Что я сделал? И ты еще называешь себя доктором? Ты что, ни разу не видела сломанную ногу? Ну да ладно. Дай я на тебя посмотрю.

Он принялся оглядывать Венди. У нее были короткие черные волосы, большие сияющие карие глаза, прямой изящный нос и пухлые алые губы. Они изогнулись в улыбке.

— Ну?

— Бесподобно, — совершенно серьезно ответил дядя Сид. — Просто бесподобно. Страшное искушение для любого мужчины.

— Неужели? — легкомысленно спросила Венди. — Тогда почему же я до сих пор не замужем?

— Очень хороший вопрос, — строго заметила тетя Маргарет. — Ты знаешь, что мы переписываемся с твоим отцом, и он сообщил нам, что несколько молодых людей делали тебе предложение, и все получили отказ.

— Отец преувеличивает, и вообще, это не его дело, — упрямо отвечала Венди. — Ну, дядя Сид, так что же случилось с твоей ногой?

Следующую пару часов Венди слушала рассказ про упаковочный ящик, который упал на ногу дяде Силу, о том, с какой жесткой конкуренцией им приходится сталкиваться в бизнесе, и о том, что дела идут еще хуже из-за ненависти людей к их Церкви.

Эта ненависть зародилась сотни лет назад, когда небольшая группа людей заявила, что они выбрали, по их словам, «жизнь, основанную на свободном выборе и направляемую голосом в душе».

В отличие от большинства религиозных групп, у них не было ни священников, ни иерархов, ни письменного устава, ни обязательных для всех правил. Просто приверженцы разделяли одни и те же убеждения, в том числе — что жизнь должна быть простой, производительной и в ней не должно быть места насилию.

Чтобы вести подобный образ жизни, они сторонились городов, строили дома в деревнях и делали все возможное, чтобы избегать конфликтов.

Но города все время росли, с каждым годом захватывая все больше фермерских земель, поката жизнь, которой пытались избежать приверженцы Церкви, не окружала их со всех сторон и не врывалась в их дома.

Жадные застройщики называли их «ретроградами», другие религии высмеивали их независимый от Бога путь, а правительства планет использовали их налоги, чтобы развязывать войны.

И приверженцы Церкви Свободного Выбора переезжали из города в деревню, с одной планеты на другую, но повсюду было то же самое. Не важно, насколько уединенно они жили, не важно, куда они ехали, — приходили другие и устанавливали свои порядки. Будучи не в силах жить в подобных условиях, члены Церкви были вынуждены покидать свои дома, часто продавая фермы и имущество за гроши, а то и теряя их совсем. Такое происходило снова и снова.

Пытаясь решить эту проблему, они созвали огромное собрание. Представители прибыли с дюжины планет; дебаты продолжались не один день. Наконец, когда заслушали всех, было принято решение: надо купить свой мир, планету, где приверженцы Церкви могли бы жить, как считают нужным, и наслаждаться плодами своих трудов.

План был отчаянный, но гораздо более реалистичный, чем могло показаться, так как имперские корабли-исследователи каждый год открывали пару планет, пригодных для обитания, и большинство из них предлагались на продажу или для колонизации.

Итак, собрали группу ученых и нашли деньги. Прошло немало лет, много планет было рассмотрено, но ни одну так и не купили. Некоторые были слишком холодные, некоторые — слишком жаркие, но большинство из них просто слишком дорого стоили. Наиболее привлекательные планеты, те, которые в перспективе можно было превратить в курорты, мегакорпорации выкупали на аукционах за бешеные деньги.

В конце концов, в результате, если можно так сказать, массового компромисса, купили половину планеты. Планета была в большей части неплодородна, и приверженцам Церкви приходилось делить ее с горнопромышленной корпорацией, но кое-что — лучше, чем ничего.

Планету назвали Ангел, и Венди прожила на ней всю свою жизнь, не считая времени учебы в медицинской школе.

Так что Венди было понятно, о чем говорили ее дядя и тетя. Рассказы о лицензиях на импорт, которые переходили к представителям более охотно принимаемых концессий, списки потерянных сделок, потому что дядя и тетя отказывались иметь дело с торговцами оружием, и постоянные попытки мегакорпораций выжить их с рынка.

Со своей стороны дядя и тетя горели желанием узнать о том, как идут дела на Ангеле, потому что давно мечтали продать свое дело и уйти на пенсию. Сколько земли уже расчистили? Какие злаки лучше растут? Мешает ли им горнодобывающая компания? Тетя и дядя расспрашивали Венди до тех пор, пока солнце не село за горы и темнота не захватила пустыню.

И тогда, за чудным вегетарианским обедом, приготовленным тетей Маргарет, разговор коснулся цели приезда Венди.

Отпив глоток вина, дядя Сид подержал его во рту, смакуя, и лишь затем позволил напитку скользнуть в горло.

— Ну, хватит глупых вопросов. Теперь о том, зачем ты приехала на Хай-Хо.

Венди улыбнулась:

— Не тяни…Узнал?

Дядя выразительно кивнул:

— Чтобы разузнать то, о чем просили старейшины, ушло почти три месяца и очень много денег, но — да, на мире Веллера тебя ждет десять тонн концентрата.

Венди поставила свой стакан на стол и захлопала в ладоши.

— Ура! С удобрением все пойдет по-другому! К следующему году мы сможем сами обеспечивать себя!

Дядя Сид протянул руку.

— Ты ничего не забыла? Мир Веллера далеко от Ангела. Кроме того, судя по тому, что писал твой отец, компания может попытаться помешать вам. Что ты собираешься предпринять?

Венди откусила хлеба и принялась задумчиво жевать.

— Мы подумали об этом. Я найму грузовой корабль.

— Только не обычный, ни в коем случае, — возразила тетя Маргарет. — Это будет очень дорого. Они запросят двойную цену за такой маленький груз.

— Если вообще согласятся, — прибавил дядя Сид. — Ангел расположен в стороне от основных маршрутов, и вряд ли у грузовика будет возможность взять попутный груз на обратном пути.

Венди пожала плечами:

— Хорошо, найму контрабандиста. Если все пойдет по плану, нам все равно понадобится контрабандист.

Муж и жена посмотрели друг на друга. В словах Венди была правда. Рано или поздно, нравится им это или нет, а к контрабандистам идти придется. Дядя Сид кивнул.

— Хорошо. Но надо выбирать осторожно. Большинство контрабандистов мало чем отличаются от уголовников.

— Джонатан Трун может нам помочь, — сказала тетя Маргарет.

— Да, — согласился дядя Сид, махнув вилкой в сторону Венди. — Джонатан — наш транспортный агент. Я свяжусь с ним утром. Если кто-то и может связать тебя с надежным контрабандистом, так это Джонатан.

— Если вообще бывают надежные контрабандисты, — с сомнением заметила тетя Маргарет. — Большинство из них перевозят оружие и наркотики.

Венди улыбнулась.

— Неисповедимы пути Господни.

Загрузка...