Грязная игра

Глава 4

Мой мозг врубил верхнюю передачу.

Меня снова припёрли спиной к стене, но в этом не было ничего нового. За долгие годы опыта в подобных обстоятельствах я хорошо усвоил одну вещь: любая игра ради лишней капли пространства, времени или помощи стоила свеч.

Я посмотрел прямо в безжалостные глаза Мэб и сказал:

— Необходимо определить одно условие.

Её глаза сузились:

— Что за условие?

— Напарник, — ответил я. — Хочу иметь дополнительную пару глаз поблизости. Кто-то на мой выбор.

— Зачем?

— Потому что Никодимус — убийца, на убийце сидит и убийцей погоняет, — сказал я. — И если он подберёт команду, они все будут ничуть не лучше. Я хочу иметь рядом ещё одну пару глаз, чтобы убедиться, что кто-нибудь из них не выстрелит мне в спину, как только я отвернусь — в конце концов, вы даёте Зимнего рыцаря взаймы. А не выбрасываете за ненадобностью.

Мэб приподняла бровь:

— М-м-м-м…

— Я боюсь, что это невозможно, — произнёс Никодимус. — План уже составлен, и в нем нет места для посторонних.

Мэб очень медленно повернула голову в его сторону.

— Насколько я помню, — её тон был подобен арктическим льдам, — когда вы оказывали мне услугу, то прихватили своё исчадие с собой. Я считаю, что это требование соразмерно.

Никодимус прищурился. Затем он глубоко вздохнул и чуть склонил голову в знак согласия:

— У меня нет явной власти над каждым участником. Я не могу гарантировать безопасность ни для вашего рыцаря, ни для его… помощника.

На лице Мэб появилась едва заметная улыбка:

— Как и я не могу ничего обещать для ваших союзников, сэр Архлеоне, стоит вам нарушить договорённость, достигнутую по доброй воле. Может быть, заключим перемирие до того момента, как ваша миссия будет закончена?

Никодимус задумался на секунду, после чего кивнул:

— Договорились.

— Тогда всё, — заявила Мэб и вырвала визитку из моих пальцев. — Идём, мой рыцарь?

Я одарил неприязненным взглядом Никодимуса и его перепачканную кровью дочь. Волосы Дейрдре скреблись и шуршали, скользя друг по другу, словно длинные, извивающиеся полоски листового металла.

Черта с два я буду помогать этому сумасшедшему.

Но сейчас было не время и не место, чтобы заявлять об этом.

— Хорошо, иду, — процедил я сквозь зубы.

Стараясь ни на секунду не поворачиваться к динарианцам спиной, я последовал за Мэб к лифту.

Когда лифт закончил спуск, я повернулся к телохранителям Мэб и сказал:

— Пора вам, ребятки, выйти и подогнать машину. — Когда никто из них не шелохнулся, я добавил: — Ну, ладно. Парни, вы ведь заполняли какие-то бумаги с пожеланиями, как именно должны распорядиться вашими останками?

На это сидхе только моргнули. И уставились на Мэб.

Мэб продолжала смотреть вперёд. Я видал статуи, которые выражали свои желания более явно.

И они вышли.

Я подождал, когда двери лифта закроются за ними, щёлкнул пальцами и пробормотал: «Hexus», высвобождая частичку своей воли. Смертные чародеи и техника несовместимы. Для большей части электроники достаточно лишь оказаться поблизости от чародея, активно использующего магию, чтобы испустить дух. А если уж он специально пытается испортить её, мало что уцелеет.

Панель управления лифтом испустила фонтан искр и погасла. Электрические лампочки негромко хлопнули и перегорели, вместе с аварийными огнями, и кабина лифта неожиданно погрузилась во тьму, разбавленную лишь толикой дневного света, что просачивалась под дверь.

— Вы что, с ума сошли? — спросил я у Мэб требовательно.

Но тихо.

Света было как раз достаточно, чтобы разглядеть блеск её глаз, когда она наконец взглянула на меня.

— Я не собираюсь помогать этому мудаку, — прорычал я.

— Ты будешь в точности следовать инструкциям.

— Нет, не буду, — ответил я. — Я знаю, как он работает. Что бы он ни делал, ничего хорошего это не сулит. Людям собираются причинить боль, и я не намерен в этом участвовать. Я не собираюсь помогать ему.

— Очевидно, ты слушал меня недостаточно внимательно, — произнесла Мэб.

— А для меня очевидно, что вы просто не понимаете, — ответил я. — Есть вещи, которые просто не стоит делать, Мэб. И помогать такому вот монстру заполучить то, что он хочет — одна из них.

— Даже если отказ будет стоить тебе жизни? — спросила она.

Я вздохнул.

— А вы и не заметили за последние пару лет? У вас есть какие-то сомнения, что я скорее предпочту умереть, чем стану частью чего-то подобного?

В темноте свернула белая вспышка её зубов.

— И всё же ты здесь.

— Вы действительно хотите довести до этого? — спросил я. — Уже готовы потерять своего блестящего новенького рыцаря?

— Вряд ли это будет большой потерей, если рыцарь не выполняет простые команды, — сказала Мэб.

— Я буду выполнять приказы. Я выполнял их и раньше.

— Да, выполнял. В собственном извращённом стиле, — возразила Мэб.

— Да, но только не в этот раз.

— Ты будешь в точности следовать инструкциям, — повторила Мэб, приблизившись ко мне ещё на полшага. — Или ощутишь последствия.

Я сглотнул.

Последний рыцарь, разозливший Мэб, закончил тем, что умолял меня прикончить его. Несчастный ублюдок был мне благодарен.

— Какие последствия? — спросил я.

— Паразит, — ответила Мэб. — Убив тебя и вырвавшись наружу, он отыщет всех, кого ты знаешь. И сотрёт их с лица земли… начиная с одного конкретного ребёнка.

Мои руки покрылись мурашками. Она говорила о Мэгги. Моей дочери.

— До неё ему не добраться, — прошептал я. — Она защищена.

— Но не от этого, — отстранённо произнесла Мэб. — Не от создания, плоть от плоти твоей, как и она сама. Твоя смерть впустит в этот мир смертельно опасное существо, мой рыцарь… того, кто знает о твоих друзьях всё, что известно тебе самому. О любимых. О семье.

— Нет, этого не случится, — ответил я. — Я вернусь на остров. Я скажу Альфреду заточить его, едва он вырвется на свободу.

Улыбка Мэб стала искренней. И это было гораздо страшнее её пристального взгляда.

— О, милое моё дитя, — она покачала головой. — С чего ты взял, что я позволю тебе вернуться?

Я стиснул кулаки и процедил сквозь зубы:

— Ах ты… сука.

Мэб залепила мне пощёчину.

Ладно, это не очень хорошо отражает то, что на самом деле произошло. Её рука двинулась. Её ладонь ударила меня в левую скулу, и через мгновение правая сторона моего черепа врезалась в дверь лифта. Моя голова отскочила от неё, как мячик для пинг-понга, ноги стали ватными, и я получил возможность очень, очень хорошо рассмотреть мраморную плитку на полу лифта. Металл зазвенел, словно гонг, и эхо этого звона не стихло даже пару минут спустя, когда я смог медленно сесть. Или, может быть, оно повторялось только у меня в голове.

— Я с радостью выслушаю твои предложения, вопросы, мысли и аргументы, мой рыцарь, — спокойно произнесла Мэб.

Она изящно приподняла ножку и уперлась кончиком высокого каблука мне в горло. Затем надавила на него, совсем чуть-чуть, и это было адски больно.

— Но я — Мэб, смертный. Не тебе меня судить. Понятно тебе?

С каблуком, упирающимся в гортань, не очень-то поболтаешь. Пришлось дёрнуть головой, изображая кивок.

— Откажись повиноваться мне, если этого ты хочешь, — сказала она. — Я не смогу помешать тебе сделать это… если ты желаешь заплатить назначенную цену.

С этими словами она убрала ногу от моего горла.

Я сел и принялся его растирать.

— Это не очень хороший способ сохранить со мной хорошие рабочие отношения, — прохрипел я.

— Я кажусь тебе дурой, мой рыцарь? — спросила она. — Подумай.

Я оглядел её. Голос Мэб был совершенно спокоен. После того, что я сказал ей, после проявленного мной неповиновения, это было неожиданно. Она никогда не стеснялась показывать свой гнев, если считала, что собеседник это заслужил. И это абсолютное самообладание было… не то чтобы не в её характере, но я ожидал намного больше напряжённости, чем она демонстрировала. Мое неповиновение поставило под угрозу её планы, а это никогда не оставляло её в хорошем настроении.

Если только…

Я закрыл глаза и снова прокрутил в голове её слова.

— Ваши указания, — медленно произнес я, — заключались в том, чтобы пойти с Никодимусом и помогать ему до тех пор, пока он не достигнет своей цели.

— Верно, — сказала Мэб. — А своей целью он назвал изъять содержимое хранилища.

Она наклонилась и, ухватившись за рубашку, подняла меня на ноги с такой легкостью, словно я весил не больше чихуахуа.

— Я ведь не говорила, что ты должен делать после этого.

При этих словах я моргнул. Несколько раз.

— Вы… — я понизил голос: — Вы хотите, чтобы я обвёл его вокруг пальца?

— Я жду, что ты вернёшь мой долг, следуя моим инструкциям, — ответила Мэб. — А после этого… — в полумраке её губы снова растянулись в улыбке, на этот раз самодовольной, — я жду, что ты будешь собой.

— Что бы Никодимус ни замышлял на этот раз… вы тоже хотите его остановить, — выдохнул я.

Она склонила голову, лишь слегка.

— Вы знаете, что он не собирается честно соблюдать перемирие, — негромко произнес я. — В какой-то момент он собирается разделаться со мной. Он собирается предать меня.

— Разумеется, — сказала она. — Я жду незаурядного, более изобретательного предательства с твоей стороны.

— Не нарушая при этом вашего слова и помогая ему? — требовательно спросил я.

Её улыбка стала шире.

— Что, не пара пустяков? — спросила она. — В молодости я бы получила удовольствие от такой нестандартной задачи.

— Да, — сказал я. — Круто. Спасибо.

— Капризные не становятся Зимними рыцарями, — ответила Мэб.

Она повернулась к дверям лифта, где теперь красовалась огромная вмятина в форме чародейской черепушки. Створки разошлись перед ней с протестующим стоном металла.

— Сделай это для меня, и я обеспечу безопасное удаление паразита, когда задание будет выполнено.

— Никодимус, его дочь, и бог знает кто ещё там в его команде… — сказал я. — А я вынужден работать со связанными руками, и вы ждёте, что я выживу в этой игре?

— Если ты хочешь жить, если хочешь, чтобы жили твои друзья и семья, я жду, что ты не просто выживешь, — сказала Мэб, выходя из лифта. — Я жду, что ты сдерёшь с них кожу живьём.