Гермиона - голова!
Додумалась гениально.
Гарри совершенно не сомневался, что выкладки Гермионы правильны и в тайнике лежит именно Философский камень. Но точно так же он не сомневался, что имея в наличии те же факты, что и Гермиона, сам бы сделать такие же выводы, разложить их в такой же последовательности не смог бы. Никогда в жизни не догадался!
Он и сейчас понимал логику рассуждений Гермионы не до конца. Он верил Гермионе, но так и не понял, почему из ее рассуждений непреложно следует, что Волдеморт ищет именно Философский Камень.
Женская логика!
Мужчине не понять. Только восхититься.
Потому что действует - феноменально…
Следующую новость озвучил Хагрид.
Как только Гарри после долгого перерыва навестил его хижину, Хагрид продемонстрировал ему обновку: огромное драконье яйцо.
- Настоящее, свеженькое. Это мне недельку назад в Хогсмиде подфартило, - рассказывал сияющий Хагрид. - Сижу в «Кабаньей башке», тут подходит этот тип - закутанный весь, голос сиплый… «Сыграем в колдопокер?» - говорит… Я у него сразу выпивку на весь вечер, а потом и это яйцо выиграл!
Хагрид признался, что тип совершенно не обиделся на свои постоянные проигрыши, и наоборот, они с Хагридом очень подружились и всю выигрышную выпивку приговорили вместе.
Скоро Гарри вытянул, что от радости за яйцо Хагрид выложил новому знакомому, как справляться с Пушком, сторожевой собакой третьего этажа.
Настроение Гарри упало довольно сильно.
- Мы тоже слышали эту новость, - доложился Рон Уизли. - Пока тебя не было, мы часто навещали Хагрида. Это был Квиррелл, верно? Убить собаку он не смог, теперь решил зайти по-другому… Как только Хагрид нам всё рассказал, мы с тех пор по очереди каждую ночь дежурим на третьем этаже. Но пока туда никто не совался.
Гарри вспомнил совет Фламеля и пригорюнился.
- Еще бы он сунулся. Он же знает, что мы его застукали на третьем этаже, и боится, что мы всё выложили учителям, - добавил Рон. - Он теперь долго не осмелится туда соваться!
- А вы не боитесь, что он заметит вас и будет мстить? - спросил Гарри.
- Он в любом случае будет. Он давно имеет на нас зуб. Так что вопрос в том, кто куснет первым, - философски сказал Нотт.
- Фламель убеждал меня бросить всё дело и не попадаться больше не глаза Квирреллу. Он гарантировал, что тогда вы будете в безопасности, и обещал вас защитить.
- То же самое он говорил тебе в прошлый раз, Гарри, и обещал, что Квиррелл больше не покусится на тебя. И вот чем это кончилось, - сказала Гермиона.
- Мне их обещания знаете где? - спросил Крэбб. - Мы сами о себе позаботимся.
- Кстати, Грейнджер, ты всё еще жаждешь спасти Квиррелла? - спросил Малфой.
- Да, жажду, - с вызовом ответила Гермиона.
- Ну как?! Когда сам Дамблдор его расколдовать не смог! - простонал Рон.
- А он даже не пытался.
- Хагрид сказал, что директор вызвал Квиррелла в кабинет и они долго беседовали наедине. Куда непонятнее?!
- И после этого он объявил Квиррелла безопасным…
- Знаете, что? - сказал Гойл. - А может, это Квиррелл заколдовал Дамблдора, когда остался с ним наедине в кабинете? Империус, или что-то в этом роде…
Все засмеялись. Гарри решил, что теория Гойла - самая остроумная из всех, которые он слышал в школе.
Но «заседание совета» быстро закончилось. Гермиона решительно объявила, что Гарри нужно много отдыхать, а утомлять его нельзя.
- Ты молодец, что очнулся, Гарри, - сказала она на прощанье, проследив, что все остальные уже ушли.
- Спасибо, Гермиона.
- У нас не все верили, что ты сможешь выжить. Когда тебя увезли в больницу, Нотт сказал, что узнал это заклинание. Это очень Темное заклинание, Вечный Сон или что-то вроде того.
- Да, Фламель сказал то же самое.
Гермиона вздохнула.
- Знаешь, наверное, я зря тебе то говорю… Но Нотт и Малфой даже поспорили на деньги, очнешься ты или нет. Конечно, я их отговаривала…
- Дай-ка угадаю. На то, что я не выйду из комы, поставил Нотт? - спросил Гарри.
- Ты угадал, - призналась Гермиона.
Снова метлы, психология и козлы
… Гарри проснулся потому, что громко пели птицы.
Он зевнул и со вкусом потянулся.
В окно гриффиндорской спальни светило солнце, он бездельничал здесь один, остальные были на занятиях.
Утро четверга.
Теперь четверг стал любимым днем Гарри. С тех пор как медики Сент-Мунго выдали ему при прощании отличный новогодний подарок - медотвод от полетов до конца курса, он просто влюбился в школьные четверги.
Он вставал утром в четверг со всеми на трансфигурацию, а потом прощался с однокурсниками, потому как они набрасывали мантии и бежали на стадион, на сдвоенный урок полетов, а Гарри отправлялся обратно в свою спальню - спать.
Полтора часа сна, и каждый четверг превращался в роскошный выходной.
Освеженный крепким сном, Гарри спускался к друзьям на следующие уроки. Н неизменно и благодушно выслушивал, как ругался профессор Поттер по его очередному отсутствию, как заявлял, что всякие врачишки ему не указ, и нечего уроки прогуливать; как грозился выставить Гарри «неуд» в конце курса, чтобы оставить на второй год.
Гарри в ответ лучезарно улыбался и жалел, что бедный профессор в своей спортивной молодости пропустил столько бладжеров в голову. Бумажка с печатью и подписями директора Дамблдора, профессора Фламеля, медсестры Помфри и колдомедика из Мунго прочно защищала Гаррин тыл и сообщала ему снисходительность ко всем Поттерам на свете.
Тем более, что Малфой передал, как Поттер проворчал:
- А вообще для Снейпа разница с прошлым семестром невелика. Он что тренируется, что прогуливает - успехи равные.
Гарри тоже так считал, но в пользу прогуливания. Потому что при этом он не падал с метлы.
- И правда, Гарри, полеты не для тебя, - признался как-то Рон Уизли. - Тебе лучше выбить вечное освобождение, на все семь курсов.
Рон происходил из семьи, которая родилась на метле и вся поголовно играла в квиддич. Тренер Поттер обещал и самому Рону место в команде, как только Рон перейдет на следующий курс.
- «Полеты не для тебя»! Кто бы говорил! - возмутилась Гермиона. - Летать ты умеешь, видите ли. Нашел чем гордиться! А что на зельеварении ни одного зелья правильно сварить не можешь, и если бы Гарри тебе не подсказывал, ты бы каждый урок взрывал котлы, это не считается?
- Считается, считается, - вздохнул Рон.
- Гарри, больше не помогай ему. Пусть сам попробует, раз он такой умный! Только пусть постарается не разнести лабораторию, предварительно обварив нас всех незнамо чем!
Однако, синекура Гарри скоро кончается. Увы, ему пришлось убедиться, что все преподаватели Хогвартса держатся друг друга…
Тем же вечером в четверг его вызвала на ковер деканша Гриффиндора профессор Макгонагалл.
- Гарри, я вынуждена передать тебе, что профессор Поттер тобой недоволен, - сообщает леди. - Я предупредила его, что ты имеешь законное право освобождения от занятий, но профессор продолжает жаловаться на твои прогулы. Профессор считает, что ты освобожден от самих физических упражнений, но не от посещения занятий. Мне трудно ему возразить.
- Я правильно понял, что профессор требует моего присутствия на занятиях? И чем же профессор Поттер предлагает мне заняться на уроках, если я освобожден от любых нагрузок? - спросил Гарри.
Макгонагалл вздохнула:
- Он считает, что найдет тебе работу, Гарри. Он предлагает тебе ассистировать ему на занятиях, в виде необременительной и легкой работы, технических поручений…
«Полировать метлы и подметать стадион, как всегда,» - мысленно закончил фразу Гарри.
Вслух же он тактично сказал:
- Как скажете, профессор. Со следующего четверга я выйду на занятия.
И вышел.
С сияющей улыбкой Гарри приступил к ассистированию тренеру Поттеру, ассистированию, суть которого он уловил совершенно верно.
Гарри взялся ассистировать рьяно и тщательно, поклявшись про себя, что Поттер и его приспешники сильно пожалеют, что вытащили его на стадион.
Любимцу Поттера, королю полетов первого курса Дилану Маклаггену, который вздумал посмеяться над должностью Снейпоуборщицы стадиона, Гарри нежно ответил, что в его обязанности также входит уход за метлами, и в их числе за метлой Маклаггена. Лучше бы Маклаггену дружить с человеком, от которого зависят летные характеристики его метлы, а то мало ли какие несчастные случаи бывают… В заключение Гарри пожелал Маклаггену удачных полетов.
Другому насмешнику Гарри по секрету сообщил, что его держали в Мунго, потому что Сам-Знаешь-Кто его проклял, и теперь Гарри полон Темной магии и опасен для окружающих. Сглазить может одним взглядом, только так…
А вообще уроки протекали хорошо.
Пять минут Гарри тратил на очищающие заклинания для метел и арены, а затем спокойно садился в партер стадиона, открывал книжку и весь урок читал.
Профессор Поттер сделал ему замечание, что Гарри занимается посторонними вещами во время урока, и Гарри легко согласился.
С тех пор он, закончив уборку, с комфортом устраивался в первом ряду кресел и весь урок пялился на кого-нибудь, не сводя глаз. На вышеупомянутого насмешника или на того же Маклаггена.
Теперь никто не смог бы обвинить Гарри в невнимании. Он пожирал глазами каждое движение, каждый трюк выбранного им ученика, и однажды даже принес гигантский бинокль. Гарри упорно смотрел и смотрел, пронзал глазами, сверлил взглядом, и ничто на свете не могло до звонка отвлечь его.
Он смотрел только на отличников, на тех, кого Поттер хвалил больше всех. В конце концов, а на кого еще смотреть? Разве не они являются для него, отстающего, образцом для подражания?
И пусть привыкают к пристальному вниманию. На матчах по квиддичу, о которых они все мечтают, зрители будут на них пялиться ничуть не меньше.
Но первое испытание славой несчастные не выдержали. Или взгляд Гарри действительно обладал темномагической силой?
Гарри смотрел на них долго и упорно, пока они не начинали путаться и терять контроль над метлой. Насмешник даже упал.
Позже Гермиона, которая могла объяснить , наверное, всё на свете, сказала, что его поведение называется «психологической атакой».
Жертвы атаки пытались жаловаться тренеру, что они сбиваются, когда Снейп на них смотрит, а Гарри праведно возмущался, какого тролля еще ему делать на уроках полетов, если даже смотреть на урок нельзя?
Отличники стали заниматься резко хуже, и если Гарри задал себе целью саботировать полеты, то он успешно своего добился.
Но цель у Гарри была другая. Он ждал, когда же до Поттера дойдет, что на стадионе присутствие Снейпа всем мешает, и освободит его от этого дурацкого времяпровождения?
Когда надежда будущей олимпийской сборной по квиддичу Маклагген не вписался в поворот и заорал, что это Снейп сглазил его метлу, тренер Поттер решил действовать.
Он не погнушался прочесть магловские книги по психологии, из которых столько почерпнула Гермиона, обмыслил дело и предпринял контратаку.
Поттер собрал у себя отличников и провел вдохновляющую беседу. Показал свои награды за участие в контрпожирательских операциях, вспомнил боевое прошлое в Ордене феникса и внушительно заявил, что во время войны таких, как Снейп, ел горстями с кашей. Он ветеран борьбы с Темной магией, и какого-то там Снейпа бояться, когда он рядом, просто глупо. И недостойно Гриффиндора. Он этого Снейпа в рогульку сделает, и никого из своих в обиду не даст!
Сценка дошла до Гарри, когда ее в лицах изображала в гриффиндорской гостиной Парвати Патил, и Гарри со всеми всласть посмеялся.
Маклагген воспрял духом и нахально толкнул Гарри, когда первокурсники шли по крутой лестнице на очередной урок.
- Ты покойник, Маклагген, - просто объявил Гарри. - Я же предупреждал… В общем, если в ближайшие три часа произнесешь слово «профессор», то пожалеешь, что на свет родился. Я тебя на это слово давно закодировал.
Маклагген исчез, и Гарри о нем забыл.
Через час староста Перси Уизли доложил Гарри, что Маклагген или то, что от него осталось, лежит в больничном крыле.
- Он пострадал от запрещенного и очень сильного заклятия, так считает мадам Помфри, - сказал Перси.
Компания Гарри немедленно поволокла его на разборку в больничное крыло. Гермиона готовилась поклясться, что Гарри встретил Маклаггена при ней и при этом совсем не колдовал.
Свидетельства Гермионы не понадобилось.
Строго глянув на Гарри, мадам Помфри заметила:
- Я двадцать лет работаю в медицине и прекрасно знаю, что вы не заколдовывали мистера Маклаггена, мистер Снейп! Уж как-нибудь в этом я разберусь. Но вы сильно напугали мистера Маклаггена, и он отправился к профессору Поттеру, которому сказал, что вы его прокляли и жить ему осталось три часа. Профессор Поттер почему-то решил, что лучше меня знает о медицине, и взялся за лечение. Он применил очень сильное контрзаклятие к мистеру Маклаггену. Я бы сказала, сильнейшее боевое контрзаклятие, которое вполне оправдано в бою, но совершенно запрещено в мирное время. Я уже срастила обратно все части тела мистера Маклаггена, и к следующей неделе он будет совершенно здоров.
Тут мадам Помфри позволила себе улыбнуться.
- Идите, юноша, вы свободны. И впредь не бросайтесь прилюдно угрозами мучительной смерти.
В четверг на урок полетов Гарри преподносят сюрприз. В первом ряду стадиона сидит директор Дамблдор, кивает Гарри, машет рукой и приглашает:
- Юноша, не желаете присоединиться?
Тренер Поттер ехидно замечает, что теперь-то никто не посмеет поганить его лучших учеников.
И падает с метлы.
Уроки полетов по четвергам заменяют дополнительной парой истории, а объявление в холле гласит, что профессор Поттер сломал ногу и поправится не раньше чем через месяц.
- Вот что значит психология, - говорит Гермиона. - Никто не застрахован от падения от метлы, и никакой опыт тут не поможет.
- Может, психология, - негромко рассуждает Нотт, - а может, метлу Поттера и впрямь заколдовали. Пока все пялились на Дамблдора и Снейпа, можно было найти удобный момент и стрельнуть в эту метлу. Каким-нибудь легким заклятием, но действенным… Ведь после истории с Маклаггеном никому в голову не придет проверять метлы на заклятия. Всё спишут на психологию.
- Интересная теория, - сказал Гарри.
- Этого не может быть. Чтобы кто-то напал на преподавателя? Да за такое исключат из школы! - возражает Гермиона.
- Да я подумал, что сейчас в школе всё можно, сами-то преподаватели спокойно нападают на студентов. И студенты следят за преподавателями ночью в коридорах, - говорит Нотт, пожав плечами. - В общем, кто бы ни сделал это дело, а я сразу предупреждаю, что не знаю, кто… Но я ему благодарен. Меня основательно достал ваш профессор Поттер.
И Нотт, переглянувшись с Гарри, подмигивает ему.
О любви
Сам Хог велел дружить слизеринцам и гриффиндорцам, столько сдвоенных занятий было у этих курсов! Полеты, ЗОТИ, зельеварение… а на старших курсах, как предупреждали братья Рона Уизли, совместных уроков будет еще больше…
И всё же выяснилось, что общения первокурсникам этих факультетов катастрофически не хватает, потому что самое интересное для гриффиндорской троицы событие произошло на травологии, которую Слизерин делил не с ними.
Поэтому событие пришлось узнавать пост-фактум, из вторых рук.
Регулярные ночные дежурства у Философского Камня не прошли для учеников даром. Когда профессор Стебль в середине урока обнаружила, что Драко Малфой вместо предписанного студентам времяпровождения сладко спит в кадке гигантского фикуса, она возмутилась и накатала телегу его декану.
Деканша Традери поступила странно. Она вызвала на беседу не только Малфоя, но и трех его друзей - откуда же она узнала, кого?! - и прочла лекцию о том, что нечего им вмешиваться во взрослые дела, а нужно выбросить все заговоры из головы и приступить к учебе. В лучшем стиле профессора Фламеля деканша возвестила, что с Квирреллом и тайником взрослые как-нибудь сами разберутся, а дети своей отсебятиной им только мешают.
(Нотт предположил, что сведения деканше мог предоставить как раз профессор Фламель.)
На этом бы разговор закончился, кабы не Гойл, которому хватило ума объявить, что видят они, как «взрослые справляются со своими проблемами»! Философский Камень лежит у Квиррелла как на ладони, приходи и бери, а взрослые и в ус не дуют!
Профессор Традери сурово указала Гойлу, что он слишком много на себя берет.
Гойл, не обращая внимания на дружеские пинки и щипки под зад, упрямо продолжал, что он-то как раз берет на себя преступно мало! Столько, сколько возьмет каждый сознательный ученик Хогвартса и гражданин своей страны, который всего лишь хочет убедиться, что школа находится в безопасности и воскрешение Темного лорда нам не грозит, а также что Темный Лорд не сотрет школу в порошок при своем возможном воскрешении!
Разъяренная синьора Традери заявила, что Философский Камень защищен так, как Гойлу и не снилось. У него семь степеней защиты, и ставили ее все профессора Хогвартса!
Пока трое остальных слизеринцев оттаскивали Гойла из кабинета к двери, он еще успел прокричать, что это замечательная защита, раз ее ставили все, включая Квиррелла! И у Квиррелла на глазах!
Гойла выволокли за дверь, и там он закончил свое показательное выступление последней фразой, что отныне к декану Традери не придет без своего адвоката.
На этом Гойл выдохся, а Нотт помянул нехорошим словом Гермиону Грейнджер. Именно Гермиона недавно снабдила Гойла магловскими детективами про Перри Мейсона, чтобы он не спал на ночных дежурствах.
О чем она думала, ругался Нотт, детям такие провокационные книги давать нельзя! Вот и у бедного малого мозги переклинило.
Сам Нотт бросил «Перри Мейсона» на третьей странице, на слове «Хабеас корпус». Он сразу понял, что детям Пожирателей смерти эти книги читать вредно. Прочтут, например, как устроено магловское правосудие, как Перри освобождает клиентов под залог, вспомнят, как Визенгамот судил их родителей, и захотят повеситься!
- Самое грустное, что Гойл прав, - призналась Гермиона Гарри. - Иногда, когда я сижу ночью в этом пустом коридоре, я чувствую себя такой дурой! Что я здесь делаю?! Почему я не могу спокойно спать, как все в замке, кроме меня?! Кому это вообще нужно - то, что мы все делаем, одни против всех? А остальные показывают на нас пальцами и крутят ими у виска…
- Если Квиррелл получит свой Камень, посмотрим, кто над кем станет смеяться, - возразил Рон.
- А он получит! Знаете, что Гойл говорил? Чудо, что он не нашел Камень до сих пор, потому что его чуть не в руки Квирреллу вложили и ленточкой перевязали! Ведь всё правда. Мы тут сопротивляемся, следим за ним, а остальные спокойно спят… Все согласны…
- Гермиона, много ты знаешь, что они делают против Квиррелла. Просто тебе забыли доложиться, - съязвил Рон.
- И что они делают, покажите! Как они защитили Гарри, или единорога, или тайну Пушка, или как обезопасили всех нас! Они только кормят нас обещаниями, что всё под контролем, а на самом деле…
- Скажи, что Гойл прав и Квиррелл просто всех заколдовал, - проворчал Гарри.
- Знаешь, скоро я и в это поверю. Когда я торчу ночью в пустом коридоре и жду Квиррелла, знаешь, о чем я думаю?
- О чем?
- А если сюда действительно сейчас зайдет Квиррелл, что я буду делать? Закричу и побегу будить профессора Фламеля? Или сразу директора? А если они мне ответят: «Всё хорошо, деточка, всё под контролем, иди спать»?
- Они так не ответят, - отрезал Гарри. - Если бы они были заодно с Квирреллом, зачем бы Фламель вытащил меня после его проклятия с того света? И зачем вообще Квирреллу пришлось штурмовать третий этаж? Учителя принесли бы ему этот Камень на блюдечке, а не хранили его под мощной защитой.
- Странная у них защита, всё равно, - не сдалась Гермиона.
- Странная, но она есть.
- А ты не ответила. Так что бы ты сделала, если бы застала Квиррелла? - спросил Рон.
- А что бы сделал ты?
Рон смутился.
- Я как-то не думал об этом…
- Вот молодец, - прошипела Гермиона и выразительно развела руками. - Тогда подумай сейчас, еще не поздно!
- Не знаю. А вот ты знаешь, ты уже думала! Так скажи!
Гермиона выдержала паузу.
- Я подумала, что я никому в этой школе не доверяю. Не могу доверить это дело! Значит, надо останавливать Квиррелла самой. Ну, с вашей помощью, если вы подоспеете. А еще подумала, что было бы здорово взять этот Камень и тихо перепрятать туда, где знали бы о нем только мы. Раз о третьем этаже не знает теперь только ленивый! Профессор Традери проговорилась, как защищен этот Камень, Гарри может обойти как минимум одну степень защиты, а там мы что-нибудь придумаем. Мы вполне можем попробовать украсть Камень до Квиррелла, это в наших силах.
- Гермиона, по тебе Азкабан плачет, - сказал Рон после паузы.
Гарри обдумывает слова Гермионы той же ночью. Время у него есть, теперь он часто просыпается по ночам. Как бы ни было ему тоскливо в больнице, там был большой плюс - ни снов, ни зудящего шрама. Как только он вернулся в Хогвартс, прелести близости Квиррелла тоже вернулись…
Гарри кажется, что Квиррелл очень напряжен в последнее время. Он полон эмоциями, он обдумывает какой-то сверхрешающий план, и ему очень плохо. Отчего же Квирреллу плохо, очень интересует Гарри.
Он решает не терять эмоции Квиррелла из виду. Следить за его настроением постоянно.
Однажды днем накал страстей в черепе Квиррелла кажется Гарри таким сильным, что мальчик при первой возможности бросает все дела и кидается на поиски Квиррелла. Ментальный след - как любой другой; где он усиливается, там и надо искать адресата. По следу эмоций можно вполне найти человека, если вы легилимент, способный взять этот след; Гарри был способен.
Он нашел Квиррелла в пустой аудитории, и Квиррелл там громко плакал. Он кричал и умолял вслух, что не хочет «делать это», что не в состоянии, пусть господин сжалится над ним…
Слова Квиррелла наводили на размышления. Может, Гермиона права, он еще не безнадежен? Его можно переубедить не служить Волдеморту?
И может, все предыдущие провалы планов Волдеморта, порученных Квирреллу, не случайны?
Квиррелл как может сопротивляется Волдеморту, саботирует его задания…
Ох, если бы это было правдой!
Додумать Гарри не удается.
Этой ночью у Камня должен дежурить Крэбб, его очередь. Но Крэбб на дежурство не приходит. Вместо Крэбба на спящего Гарри обрушивается ручной филин Драко Малфоя с отчаянной запиской, что деканша Традери застукала их, выходящих ночью из слизеринской гостиной, и заперла там под наблюдение старост. Кажется, помощь слизеринцев в защите Философского Камня накрылась.
На следующее утро мрачные слизеринцы, Малфой с синяком под глазом, находят друзей и дают шокирующие объяснения.
Их раскрыли, и план их действительно накрылся, подтверждают парни. Традери до конца года не выпустит их ночью из спален.
- А накрылись мы из-за этой коровы! - пылко восклицает Крэбб.
- Из-за Паркинсон, - поясняет Нотт.
- Паркинсон?
Пэнси Паркинсон учится на Слизерине на том же первом курсе и числится девушкой Драко Малфоя.
- Помнишь, мы думали, что Традери нас выдал Фламель? Он не виноват. Это была Паркинсон, - говорит Крэбб. - Она следила за нами, перепугалась, что мы влипли в опасное дело и донесла Традери.
- Представляете, эта ревнивая дура приревновала меня к Грейнджер! - сердито рявкнул Малфой. - Она видела, что я с начала года куда-то исчезаю, и по ночам тоже, а ей честно сказал, что это тайна, я не могу ей открыться… И что я всё время говорю о вас: о Снейпе, о Квиррелле, о Грейнджер… Она проследила и увидела меня с вами. То есть с Грейнджер. Так она стала бегать за нами постоянно, а потом еще и донесла!!!
- Успокойся, Малфой. Я сегодня же поговорю с Паркинсон, - грозно сказала Гермиона.
- Да мы уже поговорили, - ответил Гойл и кивнул на малфоевский синяк. - Мы ей битый час втолковывали, что Грейнджер сохнет по Снейпу, а она ревнивая дура, так она всё равно не верит!
- И правильно делает! - отрезала Гермиона. - С чего вы взяли, что я сохну по Гарри? Между нами ничего нет. Мы просто друзья - да, Гарри?
- Как скажешь, Гермиона, - покорно ответил Гарри и от всей души посочувствовал Драко Малфою.
- А хуже всего, что если Паркинсон всё подслушала, она выдала Традери все наши планы. А кто поручится, что они не дойдут до Квиррелла? - спросила Гермиона.
- И что нам делать?
- Как что? Мы же всё решили, так? Значит, тянуть нечего. Перекрадываем Камень сегодня.
Спасение рядового Квиррелла
В полночь гриффиндорская гостиная опустела. Выждав еще несколько минут, заговорщики бесшумно спустились в залу из своих спален, нашли свой отряд готовым к бою и наполовину укомплектованным - и вышли из гостиной навстречу остатку отряда.
Они всё ещё сомневались, смогут ли слизеринцы присоединиться к операции, но готовы были, ежели что, начать без них.
Слизеринцы были.
У портрета Полной Дамы дежурили Малфой, Крэбб и Нотт.
Гойла видно не было.
Малфой приветственно кивнул:
- Мы удрали, но как видите, с потерями. Старосты уселись у нас в спальне и глаз не спускали, и нам пришлось наложить заклинание, чтобы сбежать… Теперь у них четверится в глазах, Гойл им сойдет за четверых.
- Допустимая жертва, - пожал плечами Нотт. - Зато они Традери не доложат. Она грозилась ко всем слизеринцам, находящимся ночью вне спален, применить «Спокойной ночи, малыши»!
Рон Уизли прыснул.
- «Спокойной ночи, малыши»? Что это такое? - спросила Гермиона.
- Это совсем детское заклятие, для самых маленьких. От него в девять вечера уже страшно хочется спать, всё бросаешь, ложишься и дрыхнешь до утра, - объяснил Рон. - Моя мама тоже им баловалась.
Теперь засмеялись Гарри и Гермиона.
- Ничего смешного, - отрезал Рон. - Пошли?
- А ну-ка подожди, - неожиданно сказала Гермиона. - Надо кое-что проверить…
Она выбросила вперед палочку и произнесла незнакомое Гарри заклятие. Пусть незнакомое, но его действие Гарри сразу понравилось.
Вроде пустой коридор охнул, взвизгнул, и напротив Малфоя обнаружилась обескураженная Пэнси Паркинсон, безуспешно ищущая свою палочку. Мантия-невидимка ее уже валялась на полу.
- Пэнси! - нежно пропела Гермиона и облизнулась, как людоед из учебника Квиррелла. - Пэнси, дорогая! Как же я мечтала тебя встретить!
Пэнси прошипела нечто невразумительное.
- К сожалению, я вся в делах и долго беседовать с тобой не могу, - огорчилась Гермиона. - Ступефай!
Пэнси свалилась вниз как подкошенная, и если бы Малфой и Рон не успели ее подхватить, стукнулась бы об пол.
- Прежде чем куда-то идти, всегда надо убедиться, что дорога чиста, - лекторским голосом поведала Гермиона.
- Здорово ты ее приложила. Минут десять проваляется, - с уважением сказал Малфой.
- Да что ты, минут пять, не больше. Я же не садист какой-то, - отмахнулась Гермиона. - Очухается и дальше пойдет, ничего с ней не случится.
Гарри про себя подумал, что она судит слишком оптимистично. Он бы дал верные двадцать минут, потому как Гермиона приложила Пэнси действительно хорошо. Слишком хорошо. Кажется, общение с их сомнительной компанией вредно повлияло на Гермиону, она стала настоящей разбойницей…
- Ее нельзя так оставлять. Очухается и побежит докладывать Традери, - вслух сказал Гарри.
Он махнул Малфою, чтобы Пэнси опустили на пол. Подошел, положил ладонь ей на лоб и заговорил, пристально глядя в ее лицо:
- Ты никого не видела. Ты ничего не помнишь. Ты не знаешь о Философском Камне. И ты всю ночь будешь крепко спать.
Он отнял ладонь. Пэнси уже послушно храпела.
- Круто, - сказал Нотт.
- Теперь я верю, что Сам-Знаешь-Кто тебя боится, - прошептал Малфой.
- Пошли?
Гермиона мотнула головой:
- Еще не всё. Ее нельзя оставлять в коридоре.
- Нам некогда тащить ее в слизеринскую гостиную.
- А в гриффиндорской тоже оставить нельзя…
- Почему нельзя? - спросила Гермиона.
- А как ты ее там объяснишь?
Гермиона нехорошо ухмыльнулась:
- Нет ничего проще.
Она вытащила из кармана пергамент и нацарапала следующую записку:
Сегодня ночью в гриффиндорской гостиной Малфой встречается с Грейнджер. Кому надо, тот поймет. Пароль гостиной: Фортуна Майор.
И подписалась: Доброжелатель.
Гермиона вложила записку в руку Пэнси и небрежно бросила:
- Всего делов. Тащите ее на диван в гостиной, только долго не задерживайтесь.
Они беспрепятственно прошли по спящей школе до третьего этажа, никого не встретив.
А на третьем этаже их ждал неприятный сюрприз.
Пушок не отозвался на их появление привычным лаем, потому что вскоре они нашли его крепко спящим. Рядом с Пушком перебирала струны наколдованная арфа.
- Мы опоздали, - сказал Малфой. - Квиррелл уже здесь.
Над спящей собакой произошло срочное совещание.
- Значит, не дадим Квирреллу вынести Камень. Как он полезет из люка, набрасываемся и хватаем.
- Уизли, если он завладеет Камнем, его уже ничто на свете не остановит. Камень придает неуязвимость. Его уже не возьмешь ни ты, ни весь Хогвартс.
- Значит, надо догнать его и не дать схватить Камень! Лезем за ним!
- Грейнджер, это не лучшая идея.
- Можешь лучше, покажи!
- Мой план: кто-то один должен остаться здесь. На стреме.
- Отлично, ты и оставайся.
Обедневший на Крэбба отряд рухнул в люк.
И сразу пожалел об этом.
Упали они очень мягко, на какую-то траву, которая нежно обняла их своими усами. И с каждой секундой обнимала всё нежнее…
Гарри снова вспомнил, что попадание в тайник грозит мародерам мучительной смертью. Приехали, спасатели мира! Доигрались…
Трава оплела их так, что двигаться уже было невозможно. Невозможно вытащить палочку. Оставалось только шепотом ругаться.
- Я впервые вижу эту траву. Не понимаю, что это такое.
- Неудивительно, Грейнджер, на первом курсе такого не проходят.
- И что нам делать?
- Она что, нас задушит? Так и будем здесь лежать?
- Нет, ты крикни Крэббу наверх, чтобы прибежал на помощь. Авось и услышит.
- Не смешно.
- А ты подумай о пьяном гиппогрифе.
Гарри не выдержал и прыснул.
Наверное, очень глупо смеяться в такой безнадежной ситуации, но что еще ему оставалось делать? Ведь всё остальное было уже недоступно… Он засмеялся, а за ним остальные.
- Чего вы ржете… Нашли время!
- А знаешь, как раз самое время. Маглы любят говорить: если ничего не можешь сделать, постарайся расслабиться и получить удовольствие…
Компания уже ржала в голос.
- Маглы убийственны.
- Не то слово.
- Маглы не виноваты, а вот ты, Малфой, если бы ставил на место свою подружку, не оказался бы здесь!
- Грейнджер, а что ей думать? Малфой каждый день читает магловские книжки, которые дала Грейнджер, говорит только о планах Грейнджер, поет песни, которые разучивал с Грейнджер…
- Что?
- Грейнджер давала Малфою уроки магловского пения. Он же не знает магловских песен, к которым привык Пушок, и она с ним занималась. Паркинсон их видела.
- Гермиона, это правда?!
- Правда. Сидит Грейнджер, рядышком Малфой, и поют вместе «Cryin’»…
Гарри захохотал так, что согнулся вдвое. Почему-то ему стало легче и свободнее, и двигаться тоже получалось…
- Ребята, вы заметили? Трава нас отпускает!
Все похватались за палочки и сбросили с себя удушливые путы. Гермиона направила палочку на травяной ковер и прожгла в нем огромную дыру, в которую все и прыгнули.
Путь к Философскому Камню успешно продолжался.
- А ты молодец, Нотт. Рассмешил нас своими гиппогрифами. Мы бы без тебя не выбрались.
- А, это еще мой папа говорил: не знаешь, что делать, смейся.
- Молодец твой папа. Дай ему Мерлин здоровья…
Рон осекся под странными взглядами товарищей.
- Я что-то не то сказал?
- Все нормально. Уизли, - ответил Нотт, продолжая улыбаться. - Мой папа был молодец, правда. Спасибо за пожелание.
- Был?
- Он повесился в своей камере в Азкабане пять лет назад, - сказал Нотт. - Ну что, идем дальше?
Дальше оказалась зала с запертой дверью, над потолком которой парили летающие ключи, а сбоку висела метла.
Гарри при виде метлы сразу взял самоотвод.
К счастью, Малфой заметил, что один из ключей отличается от остальных, и вызвался его поймать. Ему доверили дело охотно, потому что из присутствующих Малфой летал на метле лучше всех и в будущем году намеревался записаться в сборную Слизерина новым ловцом.
Малфой оседлал метлу и поймал ключ - а дальше начались неприятности. Прочие ключи взбесились и всем роем набросились на него.
Малфой спикировал, уворачиваясь от бешеных ключей, и крикнул:
- Ловите ключ, бегите к двери! я их задержу!
И кинул ключ вниз.
Заговорщики едва успели открыть дверь и юркнуть внутрь, как безумные ключи понеслись за ними.
- Закрывайте дверь, к троллевой матери! - рявкнул Малфой. - Я попытаюсь найти другой выход, не ждите меня!
- Удачи! - крикнул сквозь дверь Рон.
Малфой откликнулся:
- И вам удачи…
Рона они потеряли в следующей комнате. Это была шахматная доска, они заняли место шахмат, и Рона съела королева.
Зато усилиями Рона они выиграли партию и прошли дальше.
Дальше был огненный коридор с логической загадкой о зельях - привет от профессора Фламеля. Как ни билась оставшаяся троица над разгадкой, ответ был, что за огненную завесу пройдет из них только один.
- Я пойду, - сказал Гарри.
- Там же Квиррелл! Мы тебя одного не отпустим! - крикнула Гермиона.
- Вы не можете.
- Я уже говорил, что мой отец повесился? - тихо спросил Нотт. - Я тащусь от Темного лорда, Снейп. Я пять лет мечтаю уничтожить гада, из-за которого погиб мой отец.
- А ты сможешь его уничтожить? Я - смогу, - сказал Гарри. - И только я смогу. Вы не сможете, а я уже побеждал его. И трижды побеждал Квиррелла. Вперед должен идти я один, и вы это знаете…
Гермиона хотела возразить, а Нотт промолчал.
- Идите назад, соберите наших товарищей. Попробуйте всё-таки связаться с Фламелем и Дамблдором. И пожелайте мне удачи!
- Удачи! - в один голос сказали Нотт и Гермиона, и Гарри пошел вперед.
Он входит в огромный каменный зал, вернее - спускается по ступенькам на каменную арену, обрамленную колоннами.
Посреди арены стоят Квиррелл и зеркало.
Квиррелл стоит к Гарри спиной - нет, лицом… или спиной-лицом… У Гарри темнеет в глазах при виде этого лица, и всё становится ясно.
Если это можно назвать лицом. Собственно, назвать его нечем, оно ни на что не похоже. Но Гарри его узнал. Именно это не-лицо мерещилось ему в ночных кошмарах.
Значит, всё это время Волдеморт был так близко…
- Гарри Снейп, - говорит лицо.
Гарри видит главное: у Квиррелла нет Камня. Это уже хорошо.
- Мой господин, вам нельзя много разговаривать, - эхом откликается Квиррелл.
- Я хочу говорить с мальчишкой. Приведи его сюда.
Гарри не ждет, чтобы его «привели», и сам спускается к зеркалу.
То самое зеркало, что заколдовал сам Дамблдор, и о котором Хагрид объявлял, что Квирреллу его никогда не одолеть?
- Смотри в зеркало, мальчишка, - приказывает лицо.
… Это самое необычное зеркало из всех, что видел Гарри. Старинное, с резной надписью по ободку: «Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание.»
Гарри смотрит в зеркало и действительно не может насмотреться.
Он видит себя стоящим в зале, позади его сверлит глазами Квиррелл… Но они не одни. Рядом с Гарри стоят его родители. Они словно стеной защищают его своим телом от Квиррелла, они стоят между Гарри и Квирреллом, положив Гарри руки на плечи. Они выглядят невероятно живыми и юными, куда живее, чем на колдографиях в книгах, где их удалось видеть Гарри.
Они не смотрят на Квиррелла. Они тоже жадно и любовно глядят на Гарри, не отрываясь…
Гарри поражает, как он похож на свого отца. Неудивительно, что Поттер так бесится… Но сейчас не время думать о Поттере.
Отец сосредоточен и собран, мама плачет и улыбается.
- Так что ты видишь? - восклицает лицо, видно, потеряв терпение.
Гарри видит, как при первом же звуке голоса Волдеморта отец крепче сжимает его плечо, а мама гладит по голове. Гарри это успокаивает. Наверное, родители именно так и хотели передать: что рядом с ними Гарри Волдеморт не страшен.
- Он уснул перед зеркалом! Квиррелл, разбуди его! - шипит Волдеморт.
Квиррелл протягивает к Гарри руку… Гарри видит, как отец его в зеркале сбрасывает пальцы Квиррелла на лету, даже не обернувшись.
Реальный Квиррелл действительно отдергивает руку и кричит:
- Я не могу дотронуться до него! Я обжегся!
- И вы всегда будете обжигаться, профессор, и никогда не сможете тронуть меня, - не выдерживает Гарри. - Ни вы, ни ваш полудохлый хозяин. Вы спросили, что я вижу в зеркале? Я вижу своих родителей, которые защищают меня от вас. Это они сбросили вашу руку - и всегда будут сбрасывать! Они трижды побивали вас, и еще побьют. Смотрите сами, во что они вас превратили!
Волдеморт шипит.
- Это я победил твоих родителей, негодный мальчишка! Я убил их!
- Да они живее тебя, милорд, - фыркает Гарри.
- Они мертвы!
- А ты всё равно их боишься. Их и меня. И правильно, потому что мы сильнее тебя.
- Квиррелл, заткни этого наглого мальчишку! - шипит Лорд.
- А почему сиятельный Лорд так боится мальчишку, что прячется за спину своего раба? А самому выйти на поединок со мной слабо? Сильно же ты меня боишься - школьника-первоклассника…
Лорд шипит сильнее.
- Признайся, что твой план с Камнем потерпел швах. Никакого Камня ты не нашел, и не получишь!
- Милорд, успокойтесь. Он же вас провоцирует…
- Я всего лишь говорю правду. Не надо даже помощи моих родителей, чтобы справиться с таким дохляком! Я и сам способен…
Едва Гарри произносит эти слова, отражение в зеркале меняется. Родители Гарри исчезают, и он видит лишь себя и Квиррелла. Гарри-из-зеркала подмигивает реальному Гарри, сует руку в карман и вытаскивает грубо ограненный темно-красный кристалл.
В кармане реального Гарри тяжелеет.
Его сердце падает.
«Вот вам и непрошибаемая защита…»
Гарри делает наглую рожу и сует руки в карманы. В правом кармане его чуткие пальцы нащупывают большой кристалл.
Отлично! Чтобы взять Философский камень, Волдеморту надо сделать ровно четверть шагов.
Гарри сжимает Камень, он остается ледяным. Странно. Познания в алхимии категорично утверждают, что он должен теплеть под пальцами.
Гарри ощупывает камень так и сяк, и через минуту его настроение поднимается до небес.
Теперь Гарри имеет план. Главное, не давать Квирреллу и Волдеморту поближе рассмотреть Камень. Они, конечно, не алхимики, но кто знает…
Гарри вытаскивает Камень из кармана и сует Квирреллу под нос, но быстро убирает.
Волдеморт шипит.
Гарри стоит перед ними, подбрасывая Камень на ладони.
- Хорошая штука Философский Камень… Так уж вышло, что первым его нашел я. Так что хозяином Камня буду я. Делиться не предлагаю.
Квиррелл размахивает руками, но тронуть Гарри боится.
- А тебе, Квиррелл, стоит подумать. Этот Камень дает всемогущество. Если я дам его тебе, ты будешь сильнее Волдеморта. Сможешь выгнать его из затылка к троллям собачьим и зажить счастливо!
- Не слушай его! - рявкает Волдеморт.
- Квиррелл, даю последнюю возможность подумать. Считаю до трех…
На глазах Гарри затылок Квиррелла начинает шевелиться. Волдеморт выходит из него, превращаясь в густой туман.
Но если Гарри надеялся, что обретет в Квиррелле союзника, то он просчитался. Квиррелл, как только злой дух выходит из него, мешком оседает на пол и больше не шевелится.
Туман сгущается и надвигается на Гарри.
- А счастье было так возможно… Что ж, не доставайся же ты никому! - цитирует мальчик и вперяет в Камень свои пронзительные зеленые глаза.
Камень, лежащий на ладони, начинает мутнеть и дымиться… затем растекается по пальцам бордовой лужицей… Гарри продолжает смотреть, пока последние капли лужицы не растворяются.
Волдеморт издает вопль, который, наверное, слышим в Лондоне. И кидается на Гарри.
После «воспламенения взглядом» Гарри плохо, его шатает, и он вынужден даже опереться о зеркало. Медики, что запрещали ему сильные нагрузки, знали, о чем говорили!
Из последних сил Гарри толкает на движущийся сгусток тумана тяжелое зеркало и даже успевает услышать, как оно со звоном падает на каменный манеж.
И долгожданный хеппи-енд
Гарри открывает глаза и узнает потолок больничного крыла.
Опускает взор ниже и разглядывает по очереди: гору писем и подарочных коробок, сваленных в углу палаты, букеты с цветами на прикроватном столике и на полу, окно, в котором видно вечернее небо, свою руку под капельницей и стул у кровати, на котором сидит… сам директор Дамблдор.
- Ты очнулся, Гарри, - говорит директор глубоким голосом. - Пожалуй, надо немедленно обрадовать мадам Помфри… Добрый вечер.
- Добрый вечер, - вежливо отвечает Гарри.
- Профессор Фламель, кажется, просил, чтобы сразу после пробуждения ты принял вот это, - продолжает директор и подносит Гарри лекарство.
- Благодарю.
- И я думаю, прежде чем покинуть тебя ради беседы с нашей дорогой мадам Помфри, я должен во многом перед тобой извиниться и отчитаться. Ты имеешь право на сотню вопросов… Во-первых, я обрадую тебя в главном: все твои товарищи живы и здоровы. Мистер Уизли, правда, тоже пока лежит в больничном крыле. Он в соседней палате, и мадам Помфри с профессором Фламелем дружно утверждают, что завтра он поправится.
- А Квиррелл? - спросил Гарри.
- Профессор Квиррелл помещен в больницу Сент-Мунго. Лорд Волдеморт нанес огромный ущерб его физическому и душевному здоровью, но целители надеются на лучшее. В конце концов, человека, принявшего кровь единорога, не так-то легко уничтожить. У профессора Квиррелла хорошие шансы - и всеми ими он обязан тебе.
- А Сами-Знаете-Кто?
- Тут интересная история, - вздохнул директор и устроился на стуле поудобнее. - Что толкнуло тебя бросить в лорда Волдеморта зеркало? Наитие? Некое знание?
- Больше бросаться было нечем, - лаконично ответил Гарри и пожал плечами.
- Это был поразительный поступок, Гарри, и последствия его оказались не менее поразительны. Я уверен, что ты ничего не знал о свойствах брошенного тобой зеркала, и никогда раньше его не видел…
- Это правда, - вставил Гарри.
- Зеркало Еиналеж - так оно называется - древнейший и очень сильный артефакт, но читать лекцию о его свойствах сейчас было бы, пожалуй, несвоевременно… Потому что в твоем случае зеркало проявило невиданные ранее свойства. Зеркало повело себя нестандартно. Вместо того чтобы упасть и разбиться, оно втянуло в себя дух лорда Волдеморта и заключило внутри. Вот уже сутки как он томится в зеркале, и мы не можем извлечь его оттуда.
«Да вы не особо и стараетесь,» - подумал про себя Гарри.
- Я никогда не слышал о подобной реакции зеркала, и профессор Бинс с профессором Фламелем со мной согласились. Пожалуй, всё, что имеет отношение к тебе, Гарри, и к лорду Волдеморту, становится исключением из правил! Сейчас зеркало, забранное в защитную сферу, находится в моем кабинете под наблюдением специалистов из Отдела Тайн Министерства магии. Они тоже в растерянности… Лорд Волдеморт охотно разговаривает с нами из зеркала, и он очень недоволен.
«Обойдется», - подумал Гарри.
- Впрочем, лорд Волдеморт всегда мечтал, чтобы части его души были заключены в старинные магические артефакты, так что ему стоит пересмотреть свое нынешнее мнение. Зеркало Еиналеж удовлетворяет всем его параметрам.
- Он навсегда останется в зеркале? - спросил Гарри.
Дамблдор вздохнул.
- Не могу гарантировать тебе точный ответ, Гарри, но вполне возможно, что навсегда. Зеркало отказывается выпустить его обратно.
Гарри решил, что с Волдемортом дело закончилось очень даже хорошо.
- Когда я смогу увидеть друзей?
Дамблдор весело блеснул очками и посмотрел в окно.
- Не разрешишь воспользоваться твоими часами, Гарри? Сколько там - половина десятого? Чудесное изобретение эти магловские часы! Да, так вот ответ на твой вопрос: с мисс Грейнджер, мистером Лонгботтомом и другими достойнейшими гриффиндорцами ты можешь встретиться немедленно. А вот с твоими коллегами -слизеринцами не получится раньше завтрашнего утра, они уже полчаса как спят глубоким сном… Признаюсь, что я долго убеждал профессора Традери смягчиться и отменить обещанное им наказание, но профессор, увы, осталась непреклонна. Мистер Малфой, мисс Паркинсон и их товарищи будут рано ложиться спать до конца этого учебного года.
Гарри решил про себя сглазить профессора Традери. Но передумал, потому что недостойно настоящего мужчины мстить женщине…
- Поверь мне, неприятности с синьорой Традери - самое малое из твоих бед. Сегодня я с трудом убедил родителей мистера Малфоя оставить своего ребенка в школе. Они грозились немедленно забрать его и перевести в Дурмстранг, потому что здесь, по их мнению, детям учиться небезопасно…
Директор сокрушенно потер очки.
- Мистер Малфой обвинял нас в преступной халатности, грозился даже министерским расследованием факта, что по школе весь год спокойно разгуливал лорд Волдеморт и только чудом не причинил вреда взрослым и детям. Он особо упоминает, как мы препятствовали его попыткам расследовать дело Квиррелла…
- Квиррелл служил Волдеморту недобровольно. Волдеморт просто заколдовал его, - сказал Гарри. - И Квиррелл весь год пытался сопротивляться его давлению, вы знаете?
Директор печально вздохнул.
- Увы, Гарри, нет. Я этого не знал.
«А разве вы пытались узнать?» - хотел спросить мальчик, но промолчал. Вместо этого он добавил:
- Квиррелл не мог справиться с Волдемортом сам. Жаль, что такие сильные маги, как вы или профессор Фламель, не пытались помочь ему.
- Да, я должен был попытаться. Воистину ты указал мне на ужасную ошибку, Гарри! - покаянно заявил директор.
«Поздно же ты раскаялся,» - сказал Гарри про себя.
- Но к счастью, мисс Грейнджер оказалась мудрее меня. Она убедила тебя в невиновности профессора Квиррелла, и для него всё закончилось очень хорошо. Только благодаря тебе! То, что ты смог превозмочь свое предубеждение и спасти профессора Квиррелла, это подвиг, Гарри! Ты спас человеческую жизнь… Даже больше - ты спас его душу. Твои родители гордились бы тобой…
Гарри тактично промолчал.
- И ты защитил от Волдеморта Философский Камень. Гарри, ты стал настоящим героем, и число твоих поклонников сегодня - слабое доказательство подлинной славы. Я слышал, что мадам Помфри с честью выдержала бой с журналистами, желавшими прорваться сюда, несмотря на все медицинские запреты, а мисс Браун при мне спрашивала в кондитерской твою карточку в обертке от шоколадной лягушки. И кондитер ответил, что партия уже печатается, к сожалению, она пребудет лишь завтра в связи с обвальным спросом…
При упоминании Философского Камня Гарри встрепенулся, но окончание фразы убаюкало его, и он чуть не задремал.
- Прости, Гарри, если я утомил тебя, - извинился директор. -Волдеморт побежден, все угрозы школе устранены, и отныне ты сможешь спать покойно!
И Гарри действительно спал спокойно.
На этом можно было бы закончить.
С позволения читателей, кто еще не простился с фанфиком после предыдущей фразы… Спасибо вам, спасибо от всей души!
Осталось добавить пару мелочей.
Что на следующее утро Гарри и Рона выписали, и их встретила толпа друзей. Полностью живых и здоровых.
Что Пэнси Паркинсон среди них не было, потому что Пэнси попала в глубокую опалу к руководству факультета. Ведь Пэнси проснулась тем роковым утром около шести, разбуженная истошным кошачьим мяуканьем, и спросонья наступила кошке на хвост. Так как кошкой была профессор Макгонагалл, возвращавшаяся с ночной охоты, Слизерин сразу лишился 150 очков. И последние 50 Пэнси заслужила, неудачно извинившись, что спутала мадам Макгонагалл с Миссис Норрис.
Что тем же утром у Гарри состоялся тайный разговор с профессором Фламелем.
Гарри пришел поблагодарить профессора за свое излечение, и за излечение Рона и Квиррелла.
- Вы знаете, я расплавил Камень из тайника на глазах Темного Лорда. Мне показалось, будет лучше, если он убедится, что Камень уничтожен, - закончил Гарри.
Фламель пристально посмотрел на него и засмеялся.
- Что ж, мистер Снейп, вы заслужили сто очков… и отличную оценку на экзамене по алхимии, если бы таковая входила в школьный курс. Можете зачесть ее в качестве отметки экзамена по зельеварению…
- Сэр, - покраснел Гарри.
- Я предрекаю вам большое будущее в моем предмете. Я не имел чести знать вашего отца, лишь встречал пару раз на международных конференциях, но он был великим зельеваром. Вы достойно продолжаете его традиции.
Фламель оглянулся, убедился, что кабинет заперт и заглушающие чары наложены…
Снял с шеи медальон и открыл его. Гарри с восторгом уставился на начинку медальона - темно-красный кристалл.
- Можете его протестировать.
- Это настоящий?
- Не бойтесь, я же разрешил дотронуться до него.
Гарри дотронулся. Камень потеплел от его прикосновений.
- Да, это настоящий.
- Вы ошиблись в одном: им я излечил только вас и Квиррелла, мистеру Уизли целебная сила Камня не понадобилась.
- Значит, теперь все знают, что Камень не уничтожен?
- Вряд ли, - усмехнулся Фламель. - Ни вы, ни профессор Квиррелл были не в состоянии оценить этот факт, потому что лежали в глубокой отключке, как говорит нынешняя молодежь.
- Камень с самого начала был у вас?
- Разумеется. Неужели вы думали, что я бы позволил завладеть им какому-то аферисту? Меня попросили отдать Камень, и естественно, я отдал подделку.
- Сэр, а вы не боялись, что вас разоблачат?
- Это была хорошая подделка, мистер Снейп, и вы меня удивили, когда распознали ее. Как я и говорил, в зельеварении вас ждет великое будущее!
Гарри снова смутился.
- Я должен извиниться, сэр. Ведь вы постоянно убеждали, что Камень вне опасности, и нечего ввязываться в это дело, а я продолжал вам не верить и рисковать жизнью…
- Вы, конечно, выставили себя в очень смешном виде, - признал Фламель. - Но я рад, что вы это поняли. Вы кажетесь мне очень разумным юношей, могу повторить это снова. И мне искренне жаль, что факультет Слизерин не получил такого, как вы, замечательного ученика.
По итогам операции «Философский Камень» Гриффиндор и Слизерин заработали каждый по 200 очков.
Гарри еще неделю разбирал полученные им письма и подарки, а еще каждый день прибывали новые.
Самым лучшим подарком он посчитал альбом фотографий, которые собрал Хагрид.
Хагрид связался со всеми друзьями и одноклассниками Северуса и Лили, и они прислали много разных фотографий Гарриных родителей. У Гарри никогда не было такого альбома, и Хагриду он был благодарен безмерно.
И профессору Поттеру. Гарри узнал лучшие снимки Лили в этом альбоме - он видел их в коллекции Джеймса Поттера. И Гарри не мог не растрогаться, что профессор расстался с этими снимками ради него…
До каникул, то бишь возвращения к Дурслям, оставалось еще немного времени. Можно было посвятить их размышлениям, как сделать лето у Дурслей выносимым. И кстати, Рон, Малфой и Гермиона каждый независимо друг от друга пригласили Гарри на лето к себе.
Можно и воспользоваться!
В конце концов, раз он спас мир, то заслужил и счастливое детство.
То есть, Грязный Гарри поставил себе такую цель - добиться счастливого детства, потому что за тот год он столько насмотрелся и наслушался о счастливом детстве тех же Малфоя, Рона и Гермионы… Чем он хуже? Разве он этого не добьется?
Грязный Гарри привык добиваться желаемого. И не сомневался: когда-нибудь у него получится.