Губернатор (ЛП)

— О, Энтони, ты говоришь о ней так, будто она твоя собственность, — хохотнула его мама с укором.

Мать Энтони исчезла так же быстро, как и появилась, смешавшись с изысканной толпой. Мне было жаль Энтони. Он заговорил с официантом, который проходил мимо, и заказал бурбон для себя и шот Патрона с бокалом «Кристалла» для меня. Я была благодарна. Мне нужно было расслабиться.

Он передал мне бокал, бережно обхватив меня рукой за талию, и посмотрел мне в глаза. Энтони вполне комфортно чувствовал себя в моем личном пространстве. Его голос превратился в низкий рык, когда он заговорил:

— Ты — моя. Я собираюсь забрать тебя домой, размазать весь твой макияж по твоему лицу, а потом трахнуть тебя, будто ты единственное, что я ненавижу в своей жизни.

Моя рука дрогнула, когда я взяла шот с подноса официанта, но это не остановило Энтони.

— Видишь ли, каждый мужчина в комнате оценивает тебя, а львиная часть меня хочет заявить, что ты принадлежишь только мне. По факту, я могу зайти так далеко, что сделаю тебе татуировку.

— Я не собираюсь носить татуировку, Энтони.

— Ты будешь делать то, что я тебе скажу.

— Нет. Не буду.

— У тебя будут большие неприятности, когда мы доберемся домой. У меня член твердеет только от одной мысли об этом.

— Мне нужно в уборную, Энтони.

— Лгунья, — прошипел он в моем направлении.

Я подняла взгляд на мужчину, который возвышался надо мной. Он выглядел, как профессионал своего дела, но я знала настоящего Энтони — темного, извращенного, двуликого и испорченного. Между моих ног предательски собралась влага, будто мне нравилось думать о темной стороне моего любовника.

— Тащи свою задницу в уборную и тут же возвращайся! Не смей останавливаться и говорить с мужчинами! Ты меня поняла?

Я увернулась из-под его руки, закатив глаза. Не думаю, что я когда-либо встречала человека, более помешанного на контроле своей территории.

Я прошла в направлении уборной, постаравшись не описаться в своем платье. Мне удалось собрать подол платья в руках так, чтобы я смогла пописать, не касаясь при этом сиденья унитаза. Выйдя из кабинки, я увидела у зеркала Джулию. Она ждала меня. И даже не пыталась скрыть тот факт, что преследовала меня впредь до этого места.

— Ты следила за мной, Джулия?

Она проигнорировала мой вопрос и заговорила:

— Я не знаю, кто ты такая, но собираюсь это выяснить. Если в твоем шкафу есть хоть один спрятанный скелет, то я найду его.

Я повернулась и посмотрела ей в глаза:

— Ты в сильном отчаянии, да? Я имею в виду то, что на самом деле я бы чувствовала себя неловко, преследуя мужчину, который не хочет меня. Но у тебя с этим проблем нет, так ведь?

— Хм, — фыркнула она, а после развернулась и исчезла.

Я не собиралась позволять ей узнать правду, но то, что она сказала, встревожило меня. Из-за этого могли возникнуть неприятности. Я помыла руки и собралась с духом, чтобы выйти, но ничто не подготовило меня к тому, на что я наткнулась, оказавшись в коридоре.

— Держись от нее подальше, ублюдок!

Я остановилась, в ужасе уставившись на двоих мужчин: Губернатор прижал к стене мужчину с медным оттенком волос, с которым я разговаривала на прошлом мероприятии.

Я спокойно притронулась плечу Энтони и заговорила с ним мягким голосом, пытаясь его успокоить:

— Милый, ты ведь не хочешь, чтобы пресса засняла это? Ты уже готов ехать домой, дорогой?

Он дернул головой назад, взглянув на меня, но ничего не ответил. Энтони тут же поставил мужчину на ноги и, ослабив хватку, отпустил его.

Он развернулся, схватил меня за руку и поволок к машине. Факт того, что он был готов полностью потерять свое самообладание не только в коротком коридорчике возле уборной, но и в огромном открытом пространстве, где происходил прием, пугал меня больше, чем картина, которую я увидела несколько секунд назад. Я никогда не встречала человека, настроение которого менялось со скоростью света, как у него. Если Энтони не захочет, то никто не сможет прочесть, что у него на уме, и это пугало меня.

Как только лимузин тронулся с места, он оказался сверху. Прижал меня к двери и заговорил, возвышаясь надо мной.

— Ты говорила с ним? Я видел, что он прошел за тобой в уборную.

— Нет, Энтони, и я отказываюсь знакомиться с другими, как это делают остальные. Твоя девушка угрожала мне в уборной, но я не веду себя так, как ты!

— Что она сказала? — его лицо говорило о том, что он оторвет ей руки и ноги, если мой ответ ему не понравится. Не удивительно, хотя мне и плевать.

— Она сказала, что найдет каждый скелет, который я прячу. Она пригрозила пойти с этим в прессу.

— О, это в её стиле, так ведь? Я с ней разберусь.

— Энтони, не навреди ей.

— Повторяю еще раз, моя маленькая голубка, не нужно недооценивать меня.

— Недооценивать тебя было одной из моих типовых ошибок.

Как только мы подъехали к особняку, Энтони потащил меня за руку в свою хозяйскую спальню. Даже не раздев меня, он привязал меня к кровати оковами, которые едва ли позволяли мне двигаться и не давали ни единого шанса сбежать.

— Мне лучше не нарываться, — прошипела я в его сторону, когда он один за одним прикончил два стакана бурбона.

Одним шагом он пересек пространство между баром и кроватью так быстро, что напомнил мне дикого зверя, который бросается на свою добычу.

Энтони оседлал меня, сняв пиджак и бросив его в кресло возле кровати. Он ослабил свой галстук, в раздражении двигая головой из стороны в сторону. Я наблюдала, как он медленно расстегнул пуговицы на своей рубашке и бросил её к пиджаку смокинга.

Я облизала губы, посмотрев на его подтянутое тело, гладкую, загорелую грудь. Ухмылка расплылась на его лице, когда он заговорил:

— Нравится то, что видишь? — Губернатор не дал мне время для ответа и продолжил: — Потому что я чертовски уверен, что мне нравится то, что вижу я.

Он наклонился, чтобы взять что-то с ночного столика, и мои глаза в ужасе распахнулись, когда я увидела в его руках нож.

— Энтони, я ничего не делала. Пожалуйста, не делай мне больно.

Он склонил голову в сторону, пронзительно посмотрев в мою сторону:

— Сейчас ты уже не такая смелая, да? Это называется нож для игр, голубка.

Слезы катились по моим щекам, когда он разодрал платье, которое все еще было на мне. Он развел его обрывки в стороны и посмотрел так, словно я была самым сытным блюдом, поставленным перед голодающим. Энтони сорвал стикини, которые я носила на сосках, будто они мешали ему, и я ахнула от боли. Своей огромной рукой он снял с меня стринги, для него это не составило никакого труда.

Его лицо потемнело, когда он угрожающе приставил нож к моему горлу.

— Моя мать была права: я и правда обращаюсь с тобой, как со своей собственностью. Ты моя собственность?

Взгляд на его лице дал мне сил бросить ему вызов.

— Я — твоя собственность, Энтони. У тебя есть контракт, доказывающий это.

Он отбросил нож в сторону и провел большим пальцем по моим губам цвета вина, нарочно размазав помаду.

Я действительно говорила то, что имела в виду. И имела в виду то, что говорила.

Я знала, что значили его слова, когда он прижал меня к себе и рассказал, что собирается сделать со мной, когда мы вернемся домой.

Я наблюдала, как он встал и снял одежду. Его член стоял, требуя своей добычи. Он развязал мои ноги, но руки оставил вытянутыми над головой и привязанными к угловым стойкам кровати.

Энтони согнул мои колени и прижал ноги к моим плечам.

— Держи их там. Руки мне нужны свободными.

Я только кивала головой в знак согласия.

Он развел мои складки пальцами, подразнив своим хриплым голосом:

— Твое тело очень хорошо отвечает на мою власть. Твоя милая киска намокла, потому что твой хозяин вселяет в тебя страх и неуверенность, когда ты не слушаешься его.

Это было правдой, мое тело реагировало на то, чему меня подвергал Энтони. Медленно и обдуманно Энтони ввел меня в свой запретный порочный мир.

Я застонала, когда он провел языком вверх-вниз по моей влажной киске.

— Потрясающий вкус. Чертовски великолепно, — он погрузил в меня палец и принялся шевелить им из стороны в сторону, посасывая мой клитор.

Я потянула оковы и начала умолять:

— Пожалуйста, не останавливайся.

Он поднял голову, холодно взглянув на меня.

— Зачем мне удовлетворять свою собственность? Собственность, которая не слушается меня и препирается.

— Я ничего не сделала, клянусь. Я не разговаривала с ним.

— Препираешься со мной и не позволяешь мне пометить тебя.

— Я не хочу татуировку.

— Тогда я хочу, чтобы ты носила обручальное кольцо на этом милом безымянном пальчике. Это единственный социально приемлемый способ, которым я могу тебя пометить как свою. Мне нет дела до мнения общества, когда это касается тебя. Все, что я хочу — это подрезать твои крылышки, пока не разнесу все стены и барьеры, что ты возводила вокруг себя годами.

— Я не выйду за тебя, Энтони.

Он продолжал говорить, словно не слышал меня.

— Я хочу, чтобы ты носила обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки.

Его голова опустилась, и он снова принялся лизать мою набухшую киску, на этот раз он ввел в меня два пальца. Он разводил их, словно ножницы, повторяя такие движения снова и снова. Энтони менял силу, касаясь пальцами внутренних стенок моего влагалища, пока кружил языком над жемчужиной, задевая тысячи нервных окончаний.

Стон зародился глубоко внутри меня, словно чистая похоть сломала барьер моего упрямства.

— Я согласна на кольцо, но не на брак.

На этот раз он продолжил лизать, потирать и сосать, пока я не выгнулась настолько сильно, что волны напряжения от чистого удовольствия наэлектризовали в моем теле каждый нерв, и сдерживаемые крики не полились из меня. Он прижал мои бедра к кровати своими сильными руками, заставляя ощутить всю интенсивность оргазма.

Он вонзил свой член мне между ног и одним лёгким движением прижал мои ноги к груди. Его угрозы над моим ухом, пока он тянул меня за волосы с обеих сторон головы, только усилили удовольствие, отправив меня снова за грань.

— Ты не говоришь мне, что ты не будешь делать!

— Я не…выйду за тебя… или за кого-нибудь еще. Меня не волнует… насколько хорош… секс, — из-за ощущений, которые принес мне любовник, мой голос превратился в рваное заикание.

Он трахал меня так, как и сказал. Будто я была единственным, что он ненавидел в своей жизни. Словно клеймил меня. Словно брал меня. Он был прав — нам было хорошо. Но насколько бы не был великолепен секс, я не собиралась быть чьей-то покорной девочкой на побегушках.

Глава 17

Миллер

Миллер сидел за своим столом и рассматривал фотографии, сделанные во время наблюдения. Его новая цель заставила сделать то, чего он никогда не делал — пересмотреть свою работу.

Человек, назначивший цену за голову жертвы, являлся бывшим мужем, и самая большая его ошибка состояла в том, что он не сказал об этом Миллеру. Хоть Миллер и был хладнокровным ублюдком, но у него были принципы, а убийство женщины только ради денег за её страховку переходило все границы.

Его член отреагировал на фото так же, как и всегда, когда он смотрел на эту девушку — диким стояком. Миллер всегда покорял женщин своей внешностью, и, несмотря на то, что ему было уже за тридцать, по мнению женского пола, он выглядел чертовски хорошо. Благодаря усердной работе над собой его тело можно было сравнить с телом атлета.

Миллер придерживался профессионального и вполне современного стиля, сохраняя вид высококлассного бизнесмена со своими стрижеными темно-каштановыми волосами. Они были выбриты на висках, но гораздо длиннее от затылка до лба. Временами Миллер проводил по ним пальцами.

Он и понятия не имел, как сексуально было наблюдать со стороны на то, как его пальцы скользили вдоль волос. Или когда он, склонив голову набок, вздергивал подбородок, будто изучая вас, пока волосы вот-вот собирались упасть на лоб. Его глаза были тем, что вы никогда не забудете, и не важно, при приятных или неприятных обстоятельствах вам пришлось бы в них заглянуть. Янтарный свет в них сливался с ореховым оттенком. Взгляд как у дикого хищника, когда он охотился за своей жертвой или, доминируя, трахал женщину в своей постели. Все в Миллере заставляло подчиняться. Он мог затащить вас в свой мир, если вы не будете осторожны. Не все смогли бы выдержать Миллера в постели. Он был садистом.

Но эта женщина была другой. Рядом с ней он чувствовал далеко не садистское желание, а крайнюю необходимость защитить её. Миллер знал, что когда он хочет кого-то защитить, то он может быть опаснее садиста.

Он надавил на свой член и подумал о том, чем бы заняться со своей новой целью. Миллер почти перешел грань того, чего никогда прежде не делал — он собирался фальсифицировать смерть.

Стук в дверь разорвал его грезы в клочья. Он поднял голову и увидел молодую девушку в ярком платье с цветочным принтом и кардиганом на плечах.

— Я бы хотела нанять вас, сэр.

Миллер работал частным детективом. Он использовал это как прикрытие и выяснил, что она хотела проследить за своим парнем. Судя по тому, что она не носила обручального кольца, Миллер понял, что девушка была не замужем. Он не собирался брать её дело, но любопытство заставило выслушать её до конца.

Он указал кивком на стул перед своим столом и наблюдал за тем, как она садилась. Миллер знал, что не стоит поддаваться чопорности этой леди.

Чопорные люди самые подлые.

— Не знаю, узнали ли вы меня, но я помолвлена с Губернатором!

У нее нет кольца!

Ей больше ничего не потребовалось говорить, чтобы Миллер принял решение, но он все же позволил ей продолжить из-за своего любопытства.

— В общем, мой бедный любимый сошел с ума из-за другой женщины, и мне кажется, что если бы я могла найти какую-нибудь… Ну, скажем, грязную историю? — она продолжала, а он слушал. — Я уверена, что, если смогу доказать, что она не достойна быть женой Губернатора, то он увидит, что совершил ошибку, и вернется ко мне.

Миллер поднял голову, отведя глаза от экрана, к которому был прикован его взгляд, и искренне ответил:

— Мэ-э-эм, вам придется хорошенько попотеть, чтобы найти того, кто решится расшевелить гнездо шершней.

— Я заплачу любую сумму. Деньги не проблема.

— Вы правы, деньги не проблема. Проблема во власти. Количество людей, которые готовы пополнить «черный список» Губернатора, можно пересчитать по пальцам одной руки. Вы лучше всех остальных должны знать, что в этом его особенность.

Джулия поднялась с места и возмущенно ответила:

— Могу заверить Вас, что я найду кого-то другого, кто откопает все, что мне нужно.

Она развернулась и ушла, даже не попрощавшись.

Она была дерзкой соплячкой, и все её дерьмо всплывало на поверхность, когда что-то шло не по задумке.

Девушка так быстро исчезла, что даже не услышала ответа Миллера.

— Ну, удачи.

Он знал, что Джулия не найдет никого для своей проигрышной задумки. Может случиться так, что её труп найдут в канаве, если она не прекратит свои преследования, пытаясь отнять у Губернатора его добычу. Она начала лаять не на то дерево.

Миллер взял в руки телефон и набрал номер.

— У меня только что был клиент, и это может вызвать у Вас интерес…

Глава 18

Талия

Скрепя сердцем я рассматривала квадратный камень в пять карат — высококлассный ярко-синий алмаз, вставленный в платиновую оболочку и инкрустированный мелкими белыми бриллиантами вокруг.

Энтони заговорил над моим ухом таким низким голосом, что это было больше похоже не рык, и хотя продавец едва ли мог нас услышать, этого было достаточно.

— Обсудим это, когда вернемся домой.

Я улыбнулась продавцу и произнесла:

— О, оно необычайно утонченное. Вы превзошли сами себя.

Энтони закончил с ним разговор и отвел меня к машине. Его глаза были прикованы к дороге, пока он вел машину. Но хоть лицо Энтони и было каменным, это не остановило меня от потока вопросов.

— Я не собираюсь выходить за тебя замуж. Я собираюсь поступать в колледж!

— Не вижу в этом проблемы. Ты можешь пройти онлайн-курсы дома.

— Ты не можешь говорить мне, что делать.

— Я, мать твою, могу, юная леди. За оплату отвечаю я.

Он повернул голову так резко, что я подпрыгнула.

— Если я выясню, что кто-либо еще заплатит хотя бы за латте для тебя, то ты получишь такой урок повиновения, который не забудешь до конца своих дней.

— Ты угрожаешь мне, Энтони?

Хоть его голос и был спокойным, у меня тряслись поджилки. Я знала, что не стоит давить, когда дело касается самца, который защищает свою территорию. Глубоко в душе я знала, что Энтони никогда не позволит мне вступить в связь с другим мужчиной, и меня это полностью устраивало. Но он также не мог заставлять меня делать то, что хочет.

Я решила, что разглядывание моего нового кольца — дело куда забавнее, чем препирательства с Энтони. Я вытянула руку и повернула её к свету. Оно действительно было потрясающим.

Когда он припарковал машину возле кофейни, чтобы высадить меня, слова Энтони превратились в шепот, но мне удалось уловить в них льдинку, которая была заметна и в его глазах.

— Мы обсудим этот вопрос, когда останемся в более приятной обстановке, и где нам никто не помешает. Может, в темнице, моя маленькая голубка? Думаю, стоит подрезать маленькие крылышки, которые так рьяно трепещут за твоей спиной, бессмысленно пытаясь обрести свободу. Ты отдала её, добровольно подписав контракт.

Я решила, что молчание будет самой удачной идеей, и поспешила покинуть замкнутое пространство машины. Замкнутое пространство, которое угрожало превратиться в предмет ярости моего владельца. Он был прав — я подписала контракт, но не соглашалась скреплять себя с кем-либо узами брака. Даже если этим кем-либо был Губернатор великого штата Кентукки. Этого заслуживала маленькая мисс Солнечное Сияние.

Я убедила себя в том, что он передумает и пойдет со мной на встречу с Кэти в кофейню. Знала, что Энтони был не тем человеком, который разбрасывается пустыми угрозами. Он говорил то, что имел в виду, и имел в виду то, что говорил.

«Ну… Я собиралась подумать об этом позже…»

Я быстро прошла в фирменную кофейню, которая стала местом встречи для нас с Кэти еще с тех времен, когда мы начали встречаться в библиотеке. Библиотека мне никогда не надоедала. Каждую неделю это походило на поход в волшебное путешествие, и все равно, сколько нам было лет. Хоть здание совсем не изменилось, приключение было каждый раз новым и необычайно увлекательным, благодаря волшебным словам.

Я была уверена, что Кэти будет в восторге от моего кольца. Она была потрясающей подругой, всегда готовая выслушать, а видя меня счастливой, она и сама всегда радовалась. Я указала на нее пальцем, показав баристе, где я буду, когда заказывала кофе.

По тому, как он посмотрел на меня, я могла сказать, что он меня узнал. Не думаю, что когда-нибудь привыкну к тому, что люди, которых я не знаю, думают, что знают меня только по фото из газеты. Мне предстояло пройти краш-тест (прим. перев.: Краш-тест — тест, который в конце показывает, выдержит человек испытание или нет) на предмет потери анонимности и нахождения в публичных местах. Проблема была в том, что я могла потерять больше, если бы оставалась в тени. Меня окружали мысли о том, что правда обо мне откроется.

Я должна была попытаться поговорить с Энтони о том, что не принесу пользы его работе, несмотря на то, он вел себя так, будто ему все равно. Я не хотела брать на себя ответственность за то, что разрушила все, над чем он работал всю жизнь. Наилучшей вещью для его карьеры была такая женщина, как Джулия. Я скривилась от мысли о ней, потому что, хоть даже это и было правдой, и Джулия больше подходила на роль жены Губернатора, но мое сердце больно сжималось от мысли о том, что он будет с другой женщиной.

— Дай мне взглянуть, ну дай мне взглянуть! — голос Кэти вырвал меня из этих мыслей, когда я подошла к нашему столику.

— Боже, детка, ты знаешь, что это за камень? — она продолжила говорить, не дав мне возможности ответить. — Это же высококлассный ярко-синий алмаз. Они очень редкие и охренительно дорогие.

— Он подходит к цвету глаз Энтони, — ответила я, даже не осознав. Хоть это и было правдой. Алмаз был оттенка цвета глаз Энтони, когда в них отражался свет. В них также присутствовала тень тревоги, которая при определенном свете превращала синеву его глаз в штормовое небо.

Глаза Энтони меняли цвет, и даже тревожный синий оттенок был самым сексуальным, когда в нем кипела злость, или когда просыпался инстинкт хищника. Меня не переставал удивлять тот факт, что этот ухоженный классический бизнесмен мог иметь такую темную сторону. После встречи с Энтони я уже не могла стать прежней. Я больше не могла смотреть на людей так, как смотрела раньше, потому что знала, что старая поговорка «Внешность — обманчива» как никогда является живым доказательством всей правды. Люди похожи на лук. Когда ты снимаешь шелуху, то рассчитываешь получить гораздо больше, чем оказывается на самом деле.

Вспышка камеры выдернула меня из моих грез.

— Черт возьми! Идем в библиотеку. У меня для тебя кое-что есть, но здесь я не могу тебе это отдать, — иеня раздражало то, что фотографу удалось заснять меня через огромную витрину кофейни, а я этого даже не заметила. С этого момента отдам предпочтение посиделкам в тихих кабинках библиотеки, чтобы избежать прессы.

— Это нечестно! Теперь я всю дорогу буду хотеть узнать что это!

Мы вышли из кофейни, и, подняв глаза, я увидела одного из водителей Энтони.

«Странно. Мы не договаривались, что он пришлет водителя в качестве моего сопровождения».

Я прогнала мысли о том, что Энтони мог наблюдать за мной, и быстро подтолкнула свою подругу к заднему сидению.

— Поехали со мной в библиотеку, и тебе не придется ждать.

Кажется, это удовлетворило её, потому что она запрыгнула внутрь. Я подождала, пока мы отъедем, и повернулась к подруге с искренним выражением на лице. В каждое слово, которое я собиралась ей сказать, вкладывался особый смысл.

— Кэти, ты всегда была рядом в те моменты, когда больше никого не было. Я хочу дать тебе кое-что, что выразит мою благодарность за это, — я заставила её закрыть глаза, а потом повесила ей на запястье бриллиантовый теннисный браслет. Он изумительно подходил ей и выглядел классически.

На моих глазах выступили слезы, и я обняла женщину, которая была мне таким прекрасным другом, когда мне это было нужно.

— Я знаю, что со мной не всегда легко. Я люблю тебя, Кэт.

— Я тоже люблю тебя, и спасибо! Я всегда буду его беречь.

Мы выпрыгнули из машины, и водитель сопроводил нас к входу, держа над нами зонт, так как начался дождь. Я улыбнулась мужчине, который был не только водителем, но и охранником.

— Вы не хотите зайти с нами?

Он хохотнул.

— Нет, мэм. У меня есть что почитать. Насладитесь свободным временем, мисс Талия, и встречей с вашей подругой.

Мы с Кэти поспешили внутрь, стряхнув несуществующие капли с пальто. Благодаря тому, что водитель укрыл нас зонтом, сразу и не скажешь, что на улице шел дождь.

Нам не пришлось ходить вокруг да около, чтобы окунуться в истинное наслаждение поисков интересного чтива.

— Мисс Диккенсон, — я услышала, как кто-то выкрикнул мое имя; это директор библиотеки уже спешила к нам, приветствуя нас улыбкой.

— Я просто хотела лично поблагодарить вас за содействие в открытии нового крыла, и за то, что помогли избежать сокращения бюджета.

— На самом деле, это все благодаря лишь господину Губернатору, миссис Бейнсли, но, буду честна с вами, я очень рада, что библиотека не пострадает от сокращения бюджета. Как вы уже знаете, я, своего рода, «литературный адвокат» и борюсь против безграмотности, которая угрожает нынешнему поколению.

— Пожалуйста, зовите меня Барбара, — она улыбнулась, протянув мне руку. — О, мне нужно закончить кое-какую работу, мисс Диккенсон, но я очень хотела лично поблагодарить вас за то, что вы стали для господина Губернатора тем человеком, который замолвил словечко за библиотеку.

— О, миссис Бейнсли, мне очень приятно, и зовите меня Талия.

— О, Боже! Вы в скором времени планируете свадьбу? — спросила она, увидев кольцо с крупным камнем на моем пальце. Его было сложно не заметить. Я уверена, что это и было причиной, по которой Энтони выбрал такой большой алмаз.

Я покраснела, отвечая ей:

— Ну, сейчас я пытаюсь свыкнуться с мыслью, что обручена. Внимание со стороны прессы может быть слегка навязчивым, если это можно так назвать.

Она похлопала меня по руке, так бы сделала мать, успокаивая своего ребенка, и я поборола мысль вернуться назад во времени. Назад, когда моя мама сошла бы с ума от радости при мысли о предстоящей свадьбе с мужчиной, который так сильно обо мне заботится.

Мы разделились и прошли к полкам с книгами. В последнее время я подсела на чтение исторических произведений и семейную хронику. Мне нравились такие жанры, как любовный роман и ангст, но было время, когда я решительно хотела стать всезнайкой. Возможно, с помощью Губернатора я смогу принять этот вызов.

Я на самом деле чувствовала себя иногда так, будто не подходила под мерки социального статуса этой новой группы, в которую меня втянули. Всегда возвращалась к мысли о том, что нормальная женщина не смогла бы соответствовать темному сексуальному аппетиту Энтони. Он вовлек меня в свой мир, и я задавалась вопросом: удовлетворил бы меня сейчас, так сказать, ванильный секс? Я уже знала ответ на этот вопрос. Энтони открыл ящик Пандоры, и я никогда уже не стану прежней. Никогда.

Я посмотрела вниз в тот момент, когда сигнал, оповестивший меня о сообщении на телефоне, уже затих.

Входящее сообщение .

«Я наблюдаю за тобой, Талия. Всегда наблюдаю за моей маленькой голубкой».

Исходящее сообщение .

«Поэтому ты отправил за мной водителя? Скорее всего, Энтони, ты и в моем телефоне установил жучок».

Входящее сообщение.

«Позже ты встретишься с темницей, моя дорогая. Тебе стоит внимательней обдумывать свое сегодняшнее поведение».

Исходящее сообщение.

«Прощай, Энтони».

Входящее сообщение.

«Я всегда наблюдаю за тобой, Талия. Всегда наблюдаю…»

По моему позвоночнику пробежал холод от мысли, как близко я была к правде, когда думала, что Энтони следит за мной. Мой желудок скрутило в узел от страха перед сегодняшним свиданием в темнице. Я никогда не знала, чего ожидать от моего темного любовника. Он явно приставил ко мне охрану, и собирался наблюдать за мной весь день. А злить Энтони, когда он в таком расположении духа, было действительно плохой затеей.

Глава 19

Талия

Я была подвешена на цепи, которая удерживала мои руки над головой. Пальцами ног я едва касалась бетонного пола, что вселяло сильный страх и подавляло меня. Я зажмурилась, когда Энтони схватил меня за подбородок так сильно, что из глаз брызнули слезы.

— Как прошел твой день, дорогая? — сардоническая улыбка на его лице говорила мне, что он насмехался. — Мой член вставал каждый раз, когда я думал обо всех тех способах, которыми я могу пытать тебя сегодня, — Энтони вздернул подбородок и взглянул мне в глаза, продолжая говорить. — Не думаю, что могу стерпеть, когда ты говоришь мне, что ты будешь делать, а что — нет. Ты ведь мило улыбнулась сегодня на камеру?

— Ты это подстроил?

— Конечно, я, любовь моя. В твоей жизни нет ничего, что я не держал бы под контролем. Ты завоевала интерес очень могущественного и опасного человека. Уверен, твоя маленькая головка и сама уже догадалась о том, что у меня нет ни малейшего намерения отпускать тебя даже после того, как твой контракт потеряет силу.

Его слова не были вопросом, а взгляд говорил мне, что Энтони имеет в виду деловую сторону.

— Ремень или плеть?

Я начала мотать головой в мольбе.

— О, я так люблю, когда ты умоляешь меня, моя голубка, но я говорил тебе, что подрежу маленькие крылышки, которые трепещутся за твоей спинкой. Нет способа лучше, чем урок повиновения, Талия. Предполагаю, что ты оставляешь выбор за мной.

Я закричала.

— Ремень!

Эта гребанная плетка жжет, словно раскаленный прут.

Энтони перевел на меня взгляд.

— Ты не представляешь, сколько только что сказала мне одним единственным словом. Сегодня мы используем ремень, но, значит, плеть я приберегу до тех времен, когда ты действительно разозлишь меня. Мы оба знаем, что твоя тяга к независимости рано или поздно высунет свой нос.

Я наблюдала, как он медленно расстегнул на себе рубашку и отбросил её в сторону. Увидев массивную грудь и напряженные и мышцы, я облизала губы. Но отчетливый свист ремня, вытащил меня из забвения. Я видела, как Энтони сложил ремень пополам и посмотрел на меня. В его взгляде смешивалась контролируемая боль и удовольствие.

— Мой член встаёт лишь от мысли об этом, но вопрос в том, — голос превратился в шепот, когда Энтони приблизился к моему уху, — влажная ли ты?

— Нет, — солгала я.

Он скользнул рукой между моих ног, исследовав пальцами мои складочки, а затем поднял влажную руку перед моими глазами, доказывая, какая я лгунья.

Кого я обманываю… его или себя?

— Лгунья! — прошипел он и отошёл от меня. Я услышала шлепок ремня по своей заднице раньше, чем почувствовала его. Тьма из эндорфинов и дофамина, которую Энтони преподносил мне в виде боли, стерла всю невинность с моей кожи.

Я закричала, когда белая вспышка боли пронзила мое тело и коснулась его в другом, более чувствительном месте. Удары снова и снова сыпались на мою кожу, пока я не ощутила потребность в каждом последующем вместо того, чтобы на цыпочках пытаться сдвинуться с места и избежать их.

Я простонала, когда Энтони обошел меня и встал передо мной, а затем схватил за волосы, напоминая о том, что он имеет в виду под поведением капризного ребенка.

— Ты не говоришь мне, что ты будешь, а что не будешь делать, моя голубка. Ты — моя собственность.

Я облизала губы и кивнула в знак согласия, слезы скатились по щекам в уголки рта. Энтони удавалось делать то, что он хотел — предотвращать поведение, когда я показывала свою независимость и желание оставить его после истечения срока контракта.

Словно подтвердив мои мысли, он освободил меня и нежно перенес на матрас, который бросил на пол в темнице. Энтони поставил меня на колени и заставил упереться в матрас локтями, прижав ладонь к моей спине между лопатками. Затем приподнял мой зад, будто на нем лежал десерт, который он съел бы без малейшего колебания.

Я почувствовала, как горячий язык коснулся моей промокшей киски, поддразнивая меня. Энтони говорил, насколько влажной я была и как сильно хотела того, что лишь он один мог мне дать. Скользнув в меня пальцем и втянув губами мои складочки, он подтолкнул к краю оргазма, но потом остановился.

Я начала молить и просить, пообещав, что дам все, что он захочет. Зная, что он хочет всю меня без остатка, без тайн и без пряток от светской жизни. Энтони хотел мое сердце и мою душу.

Я сжала массивный твердый член своей голодной киской сразу же, как только он медленно вошел в меня. Я молила его трахать меня без пощады и без остановки. Он дарил ощущение темной и запрещенной любви, от которой я никогда не освобожусь. Меня связывала с ним невидимая нить, которую не в силах разорвать ни время, ни пространство.

Энтони остановился и отстранился, собрав ладонью соки, которые вытекали из меня. Он слизал их, будто умирал от жажды в пустыне посреди жаркого дня, а я спасла его от мучительной смерти.

В этот раз он втянул в рот мой набухший клитор и надавил языком, и я закричала. Мне показалось, что я снова рассыпалась на тысячи кусочков, которые срикошетили от стен темницы и превратились в темные секреты. Я любила этого мужчину. Темной, испорченной, извращенной любовью, но все же любила.

В этот раз он вошел в меня, не пощадив мое тело и преодолев сопротивление, которое оказывало желание независимости. Губернатор правда владел мною. Я была его собственностью и делала все в точности так, как он говорил.

Он притянул меня к себе и отнес туда, где всегда заботился обо мне после боли, которую дарил. Энтони всегда это делал: относил меня в укромное место, которое называл своим домом. Он сделал все, что должен был — разжег во мне огонь. Это был тот раз, когда мы оба понимали, что мы — одно целое. Раскаленная жидкая лава превратилась в твердый камень, который скрепил наши отношения так сильно, что сломать или разделить нас стало невозможно.

Нас поглощал огонь, соединял вместе чем-то большим и темнейшим, чем просто юридический кусок бумаги. Я принадлежала Энтони. И была его, поэтому никакая боль, неважно в каком количестве, не могла этого изменить.

Глава 20

Талия

Я сидела за своим туалетным столиком и скептически смотрела на Энтони, пока тот говорил. Он стоял позади меня и смотрел на свое отражение в зеркале, закончив одеваться.

— Очень мило с твоей стороны прийти на нашу же помолвку. Уже видела утреннюю газету, любовь моя? Ты самая фотогеничная из всех, кого я встречал.

— А ты самый лукавый ублюдок, которого я встречала!

— Должен признать, что в твоих словах есть доля правды, — он стрельнул в меня взглядом и продолжил: — Уверен, что ты говоришь это с высочайшим уважением. Я ведь прав в своих предположениях? У меня даже есть плеть с твоим именем.

Я зажмурилась, пытаясь выбрать позицию, при которой моё тело болело бы меньше, но услышала смешок Энтони.

— Прошлая ночь не осталась забытой? Изумительно, как ты можешь просить меня сжалиться над тобой и, в то же время, быть такой влажной. Ты — само противоречие, моя маленькая голубка.

Энтони вздернул бровь, будто ожидал ответа, а я в свою очередь лишь приподняла свою, будто у меня не было того ответа, который он искал.

Энтони наклонился, приподняв мой подбородок пальцем, и устремил свой взгляд в мою душу, сковав её.

— Я наблюдаю за тобой, моя маленькая голубка. Я всегда наблюдаю.

— Я в курсе. Уверена, что ты вертелся вокруг меня достаточно долго, поэтому знаешь, что я — не белая и пушистая.

В зеркальном отражении я наблюдала, как он поправил свой галстук.

— Нет ничего лучше, чем жесткий секс с девушкой, которая умеет сопротивляться.

— Девушкой?

— Мне нравится твоя ревность, Талия. Она тебе идет. Могу уверить тебя, любовь моя, что мой член даже не дернется в сторону другой женщины. Так что вы оба выиграли меня в номинации «Лучший верный жених».

— Тебе лучше быть им, потому что ты не захочешь трахать кого-то другого, — прошипела я.

— Как я и сказал, ревность тебе к лицу, любовь моя.

— Это не ревность и не зависть. Тебе лучше держать свой член в штанах, или контракт будет расторгнут!

— Осторожно. Нет надобности поднимать этот вопрос. Я не собираюсь быть ни с кем, кроме тебя.

— Хорошо. Рада, что мы понимаем друг друга.

— Обсуди с Гретхен вечеринку в честь помолвки и будь паинькой. Помни, я всегда…

— Да, да. Наблюдаешь за мной.

Энтони оставил поцелуй на моей щеке и вышел из комнаты. Я не могла сдержать смешок, увидев, какими нормальными мы казались для внешнего мира, но какими извращенными были внутри этих стен. Но мы наслаждались каждой минутой. Поэтому я направилась вниз к Гретхен.

— Привет, Гретхен, — поприветствовала я, усевшись на стул возле кухонного островка. Она уже поставила для меня чашку кофе и положила рядом утреннюю газету.

— Сейчас посмотрим, — произнесла я, поднимая газету. — Мне всегда было интересно, как им удается сделать фото, на котором у девушки перекошенное лицо. Ненавижу, когда нельзя проконтролировать то, что они здесь печатают, Гретхен.

— Я думаю, что фото довольно милое. Оно очень кстати, ведь на носу вечеринка в честь помолвки. То, как ты протянула руку к своей подруге, продемонстрировав великолепное кольцо, просто идеально для предстоящего события.

— Кстати, об этом. Это ведь ты будешь заниматься подготовительными мероприятиями для вечеринки?

Гретхен повернулась и посмотрела на меня, вытирая руки о кухонное полотенце. Она протянула руку и накрыла своей ладонью мою. Её глаза светились искренностью.

— Да, солнышко. Тебе не о чем беспокоиться. Я знаю, как общаться с людьми, с которыми имеет дело Энтони, и я всегда защищу тебя.

— Я не слабая, Гретхен, мне просто тяжело скрывать отвращение к людям, круги интересов которых отличаются от моих. Такое ощущение, будто они всегда роют какое-то дерьмо, а у меня есть вещи, о которых им лучше не знать.

Я ощущала боль, когда думала, станет ли Гретхен ненавидеть меня, когда узнает, что до встречи с Энтони я была проституткой.

— Дорогая, пожалуй, я лучше знаю, что с ними делать, и нет ничего, что поменяет мое мнение о тебе, даже если кто-то что-то скажет. Энтони любит тебя, и мне этого достаточно. Ему очень не хватало настоящей жизни, а рядом с тобой он наверстывает упущенное. Жизнь — очень запутанная, если не сказать большего, и мы все делаем вещи, о которых жалеем. Именно поэтому пресса так усердно копает. Они знают, что если продолжат, то, в конце концов, что-нибудь найдут.

Хоть я и знала, что Гретхен пыталась заставить меня почувствовать себя лучше, но это не помогло. Однако мне нравились её попытки. Я схватила свою чашку, газету и поцеловала Гретхен в щеку.

— Сегодня я останусь дома. Нужно перекинуть все содержимое со старого телефона и компьютера на новые, которые мне купил Энтони. Еще хочу сделать пару записей в дневнике. Если буду нужна, то просто позовите.

Глава 21

Джулия

— Мам, как он мог? Она на самой первой странице раздела светской хроники сияет при виде своего обручального кольца. Я ненавижу ее! Он ведь каждый раз откладывал на потом покупку кольца, когда я спрашивала о нем, а с ней он времени зря не терял, — с выражением ужаса в глазах Джулия подняла заплаканное лицо от кухонного стола и продолжила, — думаешь, он любит её?

— Любовь — понятие относительное, солнышко. Такие люди, как Губернатор, не любят никого кроме самих себя. Ты говорила с частным детективом?

— Никто не хочет браться за работу. Все боятся его. А я никогда не чувствовала в нем даже капельки опасности.

— Властные мужчины всегда опасны. Ты просто спрашивала не тех людей. Я уверена, Губернатор может быть весьма непредсказуемым, если на него надавить. Возможно, тебе нужно спросить того, кто, скажем, не трясется над своей репутацией.

— Я не знаю таких людей. Ты говоришь о каком-то уличном наемнике? — Джулия выплюнула эти слова так, словно они обжигали ей язык.

— Да, солнышко. Позволь мне позвонить в пару мест. Я знаю именно того, кто идеально подойдет для этой работы.

Мама Джулии присела и посмотрела на дочь с серьезным выражением лица.

— Если мы это сделаем, то пути назад не будет. Ты должна будешь сделать нечто большее, чем просто разрушить репутацию этой девушки. Каким бы способом она его не удерживала, ты сможешь разрушить их связь только в том случае, если полностью уберешь её с горизонта.

— Мам, ты говоришь об убийстве?

— Я говорю о том, что готова сделать все, чтобы избавиться от конкурентки.

Губернатор Энтони Джонсон

— Ты сделал все необходимое, чтобы решить нашу небольшую проблему?

Карл подавился смешком.

— Должен отдать должное этой девушке. От нее одни проблемы.

Он поднял глаза на босса, однако на его лице не было ничего, только любопытство. Карл отложил в сторону телефон, на котором играл, и внимательно посмотрел на Губернатора.

— Я связался со всеми, кому хоть немного дорога собственная репутация. Но я подумал… А что, если она найдет кого-то, кому плевать на свою репутацию? Очевидно же, что эта девушка просто так не сдастся. Рано или поздно она обойдет все улицы в поисках головореза, который сделает за нее грязную работу. Если Джулия сделает это, то кто-то в итоге может очень навредить или, в конечном счете…

— Не смей даже произносить этого! Сегодня же поручи это задание Миллеру. Пусть оставит всё, над чем сейчас работает. Деньги — не проблема.

— Вызов Миллера — это крайняя необходимость, сэр.

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Карл не мог не заметить выражение лица своего босса. В последний раз, когда он видел этот взгляд, кое-кто лишился жизни. Да, пожалуй, в этой девушке действительно было что-то особенное. Именно в этот момент Карл понял, что одержимость босса заключается в чем-то ином, чем просто в контракте на год. Губернатор всерьез собирался жениться на этой девушке, лишь бы она никуда не исчезла от него. Карл готов был сделать все возможное, чтобы быть уверенным в одном: Губернатор получит все, что захочет, потому что в мире Карла, когда счастлив Губернатор, счастливы все.

Глава 22

Джулия

Джулия почувствовала, как забилось её сердце в тот момент, когда она подъехала к многоэтажке. Она начала сомневаться по поводу того, стоило ли ей вообще позволять матери вмешиваться в это дело. Поговорив с ней по телефону, Джулия уже не была так уверена в том, что поступила правильно, приехав сюда в одиночку.

Её внедорожник кремового цвета был словно бельмо на глазу, так же, как и её невинный наряд, который в любом случае был лишь притворством. Возможно, Джулия была хитрее, чем та сомнительная личность, с которой ей предстояло встретиться через секунду.

Волна облегчения прошлась по её телу. Из двери дома по адресу, который ей дали, вышел мужчина. Она дождалась, пока он подошел к двери её машины. Девушка открыла рот от удивления, когда он произнес:

— Подвинься. Я поведу.

— Я не позволю тебе вести мою машину.

— Тогда ставлю на то, что ты так и не избавишься от своей конкурентки, мисс Заносчивая Сучка.

Она неохотно вышла из машины и пересела на пассажирское место. Джулия наблюдала, как Родерик сел за руль, и единственное, что она чувствовала во всей этой ситуации — это то, что пути назад уже нет. Она сама подвела себя к этой грани.

Джулия взглянула на молодого человека, сидящего теперь рядом с ней, и начала изучать его черты. Лицо Родерика было сосредоточенным, словно у Джеймса Бонда во время миссии, а губы были изогнуты почти в оскале. Он был высокого роста и худощавого телосложения, но под рубашкой все равно можно было увидеть мышцы. Темно-каштановые волосы спадали почти до середины спины, но мужчина даже не потрудился завязь их в хвост, поэтому они свободно рассыпались поверх его кожаной куртки. Подбородок был чисто выбрит, а в мочке уха поблескивало маленькое золотое кольцо. Глаза цвета шоколада говорили Джулии об адском характере.

— Достань свою сумочку и дай мне немного денег.

— Прости, но ты собираешься меня ограбить?

— Если ты считаешь, что купить мне поесть — это ограбление, то да, я собираюсь тебя ограбить.

Он подъехал к мак-драйву и принялся озвучивать свой заказ.

— Ты что будешь?

— Ничего.

— Тогда ей кофе со сливками и сахаром, двойной чизбургер, картошку фри и темное пиво.

Неохотно Джулия дала ему немного денег и с интересом наблюдала, как девушка-кассир пожирала Родерика глазами. Было очевидно, что этот плохой парень просто притягивал к себе женский пол. Тот факт, что на парня было приятно смотреть, не смог уйти ни от Джулии, ни от девушки-кассира.

Родерик отъехал и направился в промышленный район города.

— Достань бургер, разверни его и вставь соломинку в мой стаканчик с кофе.

— Хватит командовать! И к тому же, я не ем такой дряни.

— Ну, тебе придется, так как пока я здесь диктую правила, и я буду командовать, если захочу.

Родерик

Родерик облизал губы и начал наблюдать за сидящей рядом с ним светской львицей. Его мысли крутились вокруг того, как он задирает её ноги вверх и с необыкновенным желанием впивается между ними губами, пока она лежит связанная под ним. От этого его член неспокойно дернулся в штанах.

— Почему все зовут тебя Род? — обвинительным тоном спросила Джулия.

— Потому что у меня член больше двадцати сантиметров, и потому что в нужных руках он становится твердым, словно металл. Я думаю, что твои руки прекрасно подошли бы для него, маленькая красная шапочка, — он подавился смешком, когда она поправила свое хлопковое платье, покраснев как рак, прежде чем отвернуться от него. — Поешь жареной картошки. Выглядишь так, будто питаешься одним воздухом.

— Что, прости? — пропищала Джулия. — Хватит мне хамить!

— Леди, мне, честно говоря, насрать, какую высокую роль ты занимаешь в обществе. Если ты дашь мне хотя бы слабую надежду, то я доберусь до твоей сладкой попки и заставлю тебя выкрикивать мое имя буквально через минуту. Можешь обманывать кого хочешь, но глубоко внутри тебя живет маленькая грязная шлюшка. И мне не терпится стать тем мужчиной, который разбудит её в тебе.

Родерик видел, что под белым платьем с желтыми незабудками и курткой скрывался такой же необузданный нрав, как и у него. Она научилась прятать его, но ему было просто наплевать.

Он подъехал к складу и вышел из машины, забрав с собой ключи Джулии.

— Мне это не нравится. Где мы?

— Мы там, где я лучше всего убеждаю людей.

— Убеждаешь в чем?

— Убеждаю их делать все, что придет мне в голову. Добро пожаловать в мою скромную обитель. Сядь, — скомандовал ей Родерик, указав на стул, стоявший посередине пустого помещения.

Он оперся спиной о столб, который тянулся до самого потолка, и снова задал вопрос.

— А теперь, маленькая красная шапочка, скажи мне, чем такой злой серый волк, как я, может тебе помочь?

Джулия разгладила на своем платье не существовавшую складку и заговорила.

— В общем, я была помолвлена с Губернатором, но его увела какая-то шавка. Я хочу, чтобы ты разобрался с ней, и чтобы он вернулся ко мне.

Родерик провел языком по своим зубам и ответил:

— Может, он просто больше тебя не хочет.

— Что, прости?

— Ты всегда это говоришь, когда кто-то тебя задевает? — Родерик прикрыл рот рукой и начал издеваться над Джулией, высмеивая её реакцию высоким писклявым голосом, — что, прости?

— Я пришла не за тем, чтобы такой, как ты, меня унижал.

— Такой как я? Леди, да ты даже нихера не знаешь обо мне, но уже думаешь, что лучше меня? Это ты здесь пытаешься убить кого-то ради мужчины, который даже не хочет тебя.

— Хватит! Я услышала достаточно! — Джулия вскочила со стула.

Родерик перешагнул пространство между ними и посадил девушку на место, опустив обе руки ней на плечи, тем самым прижав её к стулу своей напористостью.

Всего лишь мгновение он смотрел на нее, а затем запустил свою руку ей между ног.

— Ты ведь не раздерешь меня в клочья?

Его взгляд опустился на её бедра, которыми она сжала его руку.

— Нет, но по твоему взгляду могу сказать, что ты этого и хочешь.

Он медленно скользнул пальцами к мокрому местечку между её складочек и медленно отодвинул ткань трусиков в сторону.

— Десять тысяч, леди. Половина сейчас и половина после выполнения работы.

Джулия прищурила глаза, но не сделала ничего, чтобы убрать его руку. Он скользнул пальцем внутрь нее и озвучил свои угрозы.

— Я знаю, где ты живешь. Бл*дь, да я даже могу взобраться по пожарной лестнице в окно твоей спальни и трахнуть тебя одной прекрасной ночью. Если ты кому-либо расскажешь обо мне, то я убью тебя прежде, чем ты сможешь об этом пожалеть.

Родерик вынул палец из её киски и сомкнул вокруг него губы, слизав соки.

— Ммм, жду не дождусь дня, когда смогу попробовать тебя там. И ты тоже попробуешь свой вкус на моем члене.

Он потянулся к кошельку, который был прицеплен к ремню на цепочке, и достал оттуда карточку с надписью на белой стороне.

— А теперь будь паинькой и переведи половину суммы на этот счет. Потом позвони мне, если захочешь, чтобы тебя оттрахал настоящий мужчина. А сейчас, вали отсюда, Джулия!

— А ты?

— Я — призрак. Ты никогда не узнаешь, где я могу появиться или исчезнуть. Поэтому убирайся отсюда.

Родерик дернул подбородком, и на его лице появился идеально белоснежный оскал.

— Разве что ты хочешь остаться ненадолго…

Джулия тут же вскочила и понеслась к двери. Она оглянулась в последний раз прежде, чем открыть дверь и выбежать из склада.

Родерик уже знал, что теперь, когда она станет ублажать себя своими же пальчиками сегодня вечером, то будет думать не о Губернаторе. Это будет он — злой серый волк.

Губернатор Энтони Джонсон

Я стоял за углом и подслушивал, как она разговаривает со своей подругой по телефону.

— Талия, я на страницах газеты, и мы с тобой там неплохо получились!

— Кэт, просто помни, что пресса — это лезвие ножа, которое из одних делает бриллианты, а других кромсает. Не дай им загнать себя в угол или узнать какую-либо информацию обо мне. Меня беспокоит то, что я могу стать потенциальной проблемой для карьеры Энтони. Иногда я думаю сбежать от него, чтобы защитить.

— Я думаю, ты недооцениваешь власть Губернатора и тягу защищать то, что принадлежит ему.

— Ты говоришь прямо как он.

— Великие умы мыслят одинаково.

Я вышел из-за угла, тем самым разоблачив себя. Наклонился к ней, взял её лицо в ладони и притянул к себе. Она выглядела такой ранимой, когда смотрела на меня снизу вверх, что мне хотелось развернуть её, высечь, а потом наполнить своей спермой.

— Мне нужно идти, Кэт. Люблю тебя, — произнесла она.

— И я тебя. Позже поговорим, — услышал я от Кэт.

— Сними с себя одежду, — произнес я. Её руки дрожали, когда она стягивала с себя футболку и бюстгальтер, а затем джинсы и белье вниз по ногам. — Сядь на кровать. Согни ноги в коленях и широко расставь их. Я хочу, чтобы ты проникла пальцем в свою тугую мокрую киску для меня. Устрой для меня шоу, голубка. Как раз для этого я и пришел домой. Вот так. Оближи палец и смочи сосок. И даже не смей отводить от меня свои глаза!

Достав из штанов член, я начал медленно водить по нему рукой, неотрывно глядя на неё. Её губы изобразили идеальное «О» и она посмотрела на меня, словно у меня были ответы на все её вопросы. Талия выглядела такой растерянной. Я коснулся пальцем её языка, и она застонала, втянув его, а затем пронзила меня взглядом, когда я коснулся её второго возбужденного соска.

— Я хочу увидеть, как ты кончаешь! Покажи мне…

Её тело выгнулось, словно натянутый лук.

— Ты знаешь, что тебя ждет, если посмеешь отвести от меня глаза.

Моя угроза толкнула её через грань. Я знал, что так и будет.

Она перевернулась на живот и обхватила мой член губами раньше, чем я смог остановить её. К тому времени, когда чувственные губы сомкнулись на моей головке, а помада винного цвета размазалась по всей длине моего члена, я больше не хотел останавливать её.

— Не. Смей. Отводить. От меня. Глаз, — простонал я, и Талия посмотрела на меня из-под темных тяжелых ресниц. Она нежно массировала рукой мои яйца, пока водила по моему стволу языком. Мои толчки стали более настойчивыми, и я уже чувствовал, как касаюсь стенки её горла. Ноги, казалось, онемели, но я все равно продолжал давать ей все, что мог. Эта девушка забиралась все глубже и глубже в мою душу, и я все никак не мог насытиться ею.

Прийдя в себя после оргазма, я произнес:

— Собери одежду, прими душ, и мы пройдемся по магазинам.

— Я не хочу.

Стрельнув в нее глазами, я предотвратил любые попытки препираться со мной. Не важно, чего она хотела. Я хотел быть рядом с ней, когда она выберет себе платье для вечеринки в честь нашей помолвки. Хотел, чтобы Талия выглядела по-особенному, и я должен был быть с ней, чтобы убедиться, что она сделает так, как я хотел.

— Поторопись. У нас назначена встреча.

Она потопала в ванную без единого вопроса.

Пока я ждал её, мне удалось совершить пару важных звонков. На уме была лишь одна единственная вещь — сделать Талию своей любым возможным путем, даже если это включало смену её фамилии на мою.

Талия

Я наблюдала за тем, как владелица магазина перевернула табличку стороной «Закрыто» наружу. Интересно, она специально приехала сюда, потому что знала о приезде Губернатора?

Она не стала терять времени и тут же попросила меня раздеться, чтобы снять мерки. Когда она закончила, то вывела меня назад к Энтони и принялась показывать нам образцы ткани. Мгновенно женщина выбрала для нас сатиновую ткань кремового цвета, по которой замысловатыми узорами разливались серебряные нити. Они так отчетливо выделялись на кремовом цвете, что, казалось, излучали свет, который притягивали и впитывали в себя.

Дизайн платья был очень простым — тонкие бретельки и не слишком низкое декольте. Это было воплощением невинности и сексуальности, которые гармонично переплетались между собой. Я знала, что он выберет именно такой дизайн платья. Его голос ворвался в мои мысли.

— Вам придется поспешить с заказом. Я хочу, чтобы никто не мог сравниться с моей невестой по красоте.

— Не думаю, что это будет проблемой, господин Губернатор. Она — воплощение красоты.

— Именно. Не так ли?

Мы купили украшения, а также белье, которое в точности подходило под платье. Когда Энтони был наконец-то всем удовлетворен, мы вернулись в машину.

Я посмотрела на него, когда он завел двигатель.

— Большинство мужчин даже под пытками не загонишь сходить за покупками, а тебя из магазина не выгонишь.

— Я — не большинство мужчин.

— Точно нет, — согласилась я.

Взгляд, которым он вознаградил меня, послал мурашки по моей коже.

— Тебе стоит навсегда запомнить это.

— Как настойчиво, — пробормотала я.

— Ты и понятия не имеешь.

Даже если я и продолжала говорить себе, что не собираюсь выходить замуж за этого человека, у меня было сильное предчувствие того, что он не примет отказа. Я подождала, пока мы добрались до дома, а потом снова подняла этот вопрос. Но лучше бы я подождала еще.

— Энтони, я не думаю, что все это закончится хорошо. Зачем устраивать показную вечеринку в честь помолвки, если мы даже не собираемся жениться?

Я тут же попятилась назад, так как он развернулся и зашагал в мою сторону. Ухмылка на его губах четко давала понять, что он недоволен.

Он приковал меня к стене своим взглядом. Энтони обхватил рукой моё горло, властно показывая, кто здесь босс.

Но я смело встретила его взгляд. Меня не пугали его намерения сделать меня своей женой.

— Контракт есть контракт. И в нем говорится, что ты делаешь все, что мне заблагорассудится на протяжении следующего года. Хотя, уже полутора года, так как мы подписали соглашение.

— Энтони, брак не входит в этот список.

Он выпятил нижнюю губу, и его лицо полностью изменилось. Оно превратилось в едва контролируемую гримасу ярости.

— Черта с два не входит! Слушай меня и слушай очень внимательно. Я никогда тебя не отпущу. Есть контракт, нет контракта, ты — моя чертова собственность!

Он сжал руку, перекрыв мне кислород, и вздернул бровью в ожидании ответа. Я кивнула головой, чтобы просто получить воздух, которого он меня лишил. Не знаю почему, но этот мужчина не перед чем не собирался останавливаться, чтобы удержать меня. Я ошибалась, когда думала, что он оставит меня в покое, когда действие контракта закончится. На самом деле Губернатор не собирался останавливаться. Прямо сейчас я больше не собиралась спорить с ним об этом. Гнев в его глазах четко давал мне понять, что Энтони не настроен на дальнейший разговор на эту тему.

Вспомнив его поведение рядом со мной, я поняла, что Энтони боялся меня потерять. Я уже почувствовала это на своей шкуре и не хотела повторения.

Мы были очень необычной парой. Он боялся потерять меня, а я боялась полюбить кого-то снова. Мы были как два полюса, которые притягивались друг к другу, и было очень любопытно увидеть, что выйдет из этого в итоге.

— Энтони, если люди выяснят что-то о моем прошлом, то это навредит твоей карьере.

Коснувшись кончиком носа моего уха, он прорычал:

— Позволь мне самому беспокоиться о своей чертовой карьере. Единственное, о чем стоит беспокоиться тебе, это о моей ярости, если ты хотя бы попытаешься покинуть меня. Ненавижу мысль о том, что мне придется внедрить отслеживающий жучок тебе под кожу, но ты, кажется, не оставляешь мне выбора.

Я не могла поверить собственным ушам, но знала, что Губернатор действительно может зайти так далеко.

— Думаю, что могу сделать это, голубка. Я просто могу это сделать.

Глава 23

Джулия

Джулия поймала себя на мысли о том, что она все меньше и меньше думала о Губернаторе, и все больше и больше о том, какие ощущения ей подарил Родерик, орудовавший средним пальцем между её влажных складочек.

Она также сомневалась по поводу того, правдой ли были его слова о большом члене. Спустя неделю она решила, что пора ему позвонить. В конце концов, ей нужно было сказать ему о вечеринке в честь помолвки Талии и узнать о возможности её похищения.

Джулия отправила ему свой адрес в сообщении и решила подождать, что же случится. Не прошло и получаса, как она услышала рев мотоцикла и в шоке открыла рот, когда увидела, что Родерик припарковал свой Харлей Дэвидсон возле её дома.

«Очевидно, у этого парня больше денег, чем я думала. Кто попало не стал бы разъезжать на таком дорогом байке».

Она подошла к двери, впустила его и заперла за ним дверь на ключ.

Родерик

— Какого хера ты думала так долго?

— Что ты имеешь в виду?

Манера его походки просто кричала об опасности и угрозе, но это лишь разгорячило её любопытство.

Он толкнул Джулию на диван и опустился перед ней на колени. Родерик широко раздвинул её ноги и разместился между ними, задрав подол платья и проскользнув руками по уже оголенным бедрам.

Он начал покусывать кожу внутренней части бедра, пока не достиг сатиновых трусиков. Они скрывали место, до которого он обещал добраться языком. Родерик стащил материал, который преграждал ему путь, вниз по ногам и каблукам, которые были на ней. Одну ногу он закинул на свое плечо, дав себе полный доступ к тому, чего так хотел. Парень пробежался кончиком языка вверх-вниз между влажных складочек, а потом погрузил в нее средний палец — именно тот, о котором Джулия не могла перестать думать.

— Во-первых, ты действительно мощно кончишь для меня. А потом, если ты все еще останешься такой же влажной, я отымею тебя своим огромным членом. Ты ведь хочешь его, признайся?!

Её страстные крики четко говорили ему, насколько он был хорош, а мысль о том, что она сделает все, что он хотел, заставляла член напрячься настолько, что тот, казалось, мог разорвать ткань джинсов.

Родерик принялся посасывать набухший клитор и её ноги содрогнулись от мощных оргазмов, таких, как он и обещал ей подарить.

Он вдавил её руками в спинку дивана и задрал платье выше по спине, приказав не двигаться, а затем остановился позади нее и просто смотрел на раскрытую для него попку. Спустив джинсы по ногам, он медленно помассировал свой член, прежде чем надеть презерватив.

— Я предупреждал, что отымею тебя, малышка. Ты не представляешь, сколько раз я думал об этом с тех пор, как мы виделись в последний раз.

Родерик поднял её задницу вверх и начал входить в нее, заставив Джулию впиться ногтями в кожаную обивку дивана. Его пальцы безжалостно впились в её бедра, когда он начал поддразнивать словами.

— Эта тугая… маленькая… розовая… киска теперь принадлежит мне. А поскольку она моя, я отымею её. Отныне я буду трахать тебя, как только у меня встанет, а иначе я расскажу твоим богатым подружкам о том, что ты пыталась убить невесту Губернатора. Ты все еще хочешь его? Он не сможет дать тебе того, что дам я. Лучше скажи мне, кому теперь принадлежит твоя киска?

Родерик слушал, как кричала Джулия и говорила ему все, что он хотел. Осознание того, что он имел эту маленькую богатую сучку, заводило его до предела. Он собирался стать частью её жизни, и начнется все именно с постели.

Родерик трахал её всю ночь напролет. Последнюю неделю Родерик думал лишь об этом, и все, что произошло, было настолько же хорошо, насколько он и представлял. Он — плохой серый волк, и она — мисс Белые Ручки, становились одним целым.

Глава 24

Талия

Целую неделю мой живот нервно скручивался в предвкушении вечеринки в честь помолвки, и вот, наконец, этот день настал. Я решила, что наилучшим решением будет спуститься вниз и поговорить с женщиной, которая заменила мне маму.

Она тут же приготовила мне чашку кофе и внимательно посмотрела на меня.

— Мне жутко страшно, Гретхен.

— Ты справишься. Это событие ничем не отличается от любого другого, солнышко.

— Знаю. Но в этом вечере есть какая-то… завершенность.

— Так и должно быть, милая. Энтони любит тебя. Позволь мне спросить кое-что. Энтони известны те факты, о которых ты не хочешь, чтобы знала пресса?

— Да.

— И зная это, он все еще любит тебя?

— Да.

— Значит, тебе нечего бояться. Энтони знает, как превратить слухи в ложь, даже если они — чистая правда. Он занимается этим уже слишком давно, и у него есть связи, которые превращают слухи в обычные воспоминания.

— И не важно, насколько они ужасны? Ведь эти факты на самом деле ужасны, Гретхен.

— Да. Ужасно то, что тебе стыдно за них. Ты не по своей вине оказалась в затруднительной ситуации. Виноват твой дядя. Его стоит винить, а не тебя, солнышко.

— Как давно ты знаешь? — спросила я, опустив взгляд и попытавшись спрятать слезы, которые уже начали щипать глаза.

— Я знала все с самого начала, дорогая. И заставила Энтони рассказать мне, потому что не хотела позже выяснить что-то, что изменит мое мнение о тебе. Мне пришлось клещами вытягивать это из него. Энтони не удаётся ничего скрыть от меня. Я вырастила и воспитала его, помогу и тебе с воспитанием ваших детей.

Слезы теперь свободно текли по щекам, когда я поднялась с места и обняла женщину, которая стала мне матерью. Я любила её и чувствовала, как бремя вины упало с моих плеч. Очень сильно я переживала за то, что пресса узнает о моем прошлом, но не меньше боялась за людей, которые стали мне ближе всего. Все, кого я любила, знали о моем прошлом. И все равно они принимали и любили меня в ответ, а это единственное, что имело значение.

— Хорошо. Я собираюсь в Spa-салон с Кэти. Увидимся, когда вернусь. Люблю тебя, Гретхен. Ты — настоящее сокровище.

— Я тоже люблю тебя, солнышко. Будь осторожна.

*****

— Талия, ты самый лучший в мире друг! Это же настоящее событие!

— Да. Событие. Именно поэтому ты приглашена.

— Я могу представить, сколько влиятельных мужчин там появится.

— Все переоценивают замужество с мужчиной такого высокого ранга. Появляется уйма подводных камней, которые прилагаются к этой роскоши.

— Да, но я бы с удовольствием их обошла.

— А я до сих пор жду, когда появятся эти подводные камни.

— О, я уверена, Энтони поможет тебе в любом случае. — Кэти наклонилась ко мне и прошептала. — Ты еще что-нибудь слышала о крошке Джулии?

— Нет. Поэтому давай надеяться, что она оставила Энтони в покое и просто исчезла.

Даже если эти слова и слетели с моих губ, я знала, что такие женщины, как Джулия, не сдаются. Её гордость не позволит ей этого. Она никогда не забудет то, как пресса накинулась на нее после их с Энтони размолвки. Джулия считала, что это была всецело моя вина. Я все же надеялась на то, что реальность не выйдет мне боком.

Я и понятия не имела, как быстро мне придется выяснить обратное…

Глава 25

Талия

С самого утра все было не так. Энтони позвонил и сказал, что будет ждать меня на месте, на вечеринке.

А теперь я сидела в салоне лимузина, одна, с водителем, которого никогда прежде не видела. Называйте это интуицией, но добром это не закончится. Меня душило чувство неуверенности, и я хотела, чтобы оно поскорее исчезло. Мне стоило бы прислушаться к своему внутреннему голосу.

Водитель повернулся ко мне и заговорил:

— Добрый вечер, мисс Талия. Меня зовут Родерик, и сегодня вечером я буду вашим водителем.

Родерик

Адреналин начал пульсировать по венам Родерика в тот же миг, когда он увидел Талию. Его догадки о том, она или не она подходит к двери лимузина, сработали для него как афродизиак. Он любил играть в игры — игры, которые делали его непревзойдённым. Плести паутину, в которую вот-вот должна попасться его цель, было куда более интересным занятием. Это доводило до совершенства его умения обводить других вокруг пальца. Он любил подчинять других своей воле. Родерик обожал пудрить мозги. Он делал это везде. Даже в постели.

— Если хотите, я могу позвонить Губернатору и сказать, что мы уже в пути.

Он был рад, что ему удалось спрятать свои длинные волосы под шляпой водителя. Ему также пришлось надеть пиджак с длинными рукавами, чтобы скрыть татуировки, которые покрывали его руки по всей длине. Естественно, кожаные водительские перчатки так же понадобились для того, чтобы скрыть татуировки, которые были на его пальцах. У Родерика были самые крутые тату в городе. Это единственное, за что он никогда не торговался — их делали лишь качественными чернилами, а деньги никогда не были для него проблемой, потому что он хорошо выполнял свою работу.

Её голос отвлек его от размышлений.

— Нет. Все в порядке. Не хочу его тревожить. У него срочный вызов.

— Замечательно. Поедем сами по себе. Если хотите, в холодильнике есть вода. Шампанское в ведерке со льдом также охлаждено.

— Спасибо, Родерик. Должна признаться, мои нервы на пределе.

Родерик наблюдал за тем, как она налила себе бокал шампанского, и почувствовал облегчение от того, что все еще не утратил способность обманывать людей. В своей работе он не мог обойтись без этого, и был лучшим в своем деле. Его репутация доказывала, что он может прочесть мысли человека, лишь взглянув ему в глаза. Но также легко может обвести его вокруг пальца, чтобы выполнить свою работу.

Родерик не мог сопротивляться желанию увидеть, что же его маленькая Джулия сделает с женщиной, которая увела её жениха. Он не мог понять только одного — зачем ей вообще сводить с ней счеты? В зеркало заднего вида он увидел, как Талия упала на сидение и отключилась. И только после этого он свернул на дорогу, ведущую к складу.

Глава 26

Талия

Я проснулась от чувства, словно мою голову сжали тисками. Ресницы задрожали, когда я попыталась открыть глаза и понять, что происходит, прежде чем меня охватила чистейшая паника. Во мне проснулась необходимость бороться. Единственная проблема была в том, что у меня во рту был кляп, а руки были привязаны к деревянному стулу. Я была полностью беспомощна.

Ничего не могло подготовить меня к тому, что я увижу Джулию, которая вышла из-за угла с взглядом полным презрения и ненависти. Как в человеке могли помещаться две абсолютно разные сущности, до сих пор оставалось для меня загадкой. Она была здесь, чтобы отомстить, но я не ожидала, что эта сука выберет меня, а не Энтони.

Даже не знала, что чувствовать — облегчение или тревогу. Я была в курсе, насколько женщина может быть коварней мужчины. Пресса буквально стёрла её в пыль, подняв на смех. Однажды, её даже высмеяли в ночной передаче по телевизору. И по взгляду Джулии мне стало понятно, что я — причина всех её бед.

Она не стала терять времени. Мою голову качнуло назад от её удара в тот момент, когда она начала осыпать меня гнусными словами.

— Ты украла моего жениха, тупая сука!

Она жестко схватила меня за волосы, бросая оскорбления в мой адрес. Она впилась ногтями в мой череп, спровоцировав слезы, которые от боли скатились из уголков глаз. Кожа головы пульсировала и горела. Слезы боли, стекавшие по щекам, превратились в слезы злости. Я поклялась себе, что вымещу на ней всю свою ярость, когда выберусь из этого склада. Но я даже не замечала мужчину за столбом, пока он не заговорил.

Родерик

— Ну, разве ты не маленькая мстительная сучка? — Родерик с интересом наблюдал за тем, как мисс Белые Ручки вела себя, словно уличный панк. По какой-то причине, ему было лучше от того, что кто-то в высшем обществе был таким же животным, как и он сам.

Джулия с усердием пыталась стащить кольцо с пальца Талии, крича о том, что оно должно принадлежать ей. Она была так увлечена своей местью, что даже не заметила, что их было уже не трое. Голос, холодный, словно сталь, привлек их внимание, пронзив пустоту помещения.

Миллер

— Еще раз хоть пальцем тронешь её, и я вскрою тебе глотку!

Миллер вышел из-за угла и прошел к безумной блондинке, которой так и не удалось его нанять. Он угрожающе схватил её волосы в кулак и прорычал:

— Я вижу, ты сама решила разобраться во всем? — он буквально поднял её в воздух за волосы, которые намотал на свой кулак, и её ноги начали болтаться над бетонным полом. Миллер обратился к Родерику. — Я разочаруюсь к чертовой матери, если, бл*дь, выясню, что ты причастен к похищению моего клиента!

— Я не имел понятия, Миллер. Клянусь.

Миллер грубо отбросил Джулию к ногам Родерика.

— Значит, разберись с этим куском дерьма. Если только не хочешь, чтобы я разобрался с тобой!

Миллер стоял и ждал его ответа с ледяным выражением на лице. Родерик не терял ни секунды. Никто в мире не стоит того, чтобы из-за него он превратился во врага Миллера.

Родерик схватил девушку за голову, и она пошатнулась в его руках. Он ударил её, рассекая губу, которая тут же опухла после удара, и Джулия пронзительно завизжала, взмолившись о пощаде.

— Ты, гребанная тупая пи*да! Ты что, хочешь моей смерти?!

— Я не знала. Я не знала! — выкрикнула Джулия, в надежде получить хоть каплю милосердия.

Миллер подошел к Родерику и приложил пистолет к его виску. Несмотря на то, что его голос был спокоен, Родерик знал, что Миллер не станет думать дважды, прежде чем нажать на курок.

— Ты заберешь эту суку и уберешься нахер отсюда. И если она еще когда-либо причинит хоть малейшее неудобство этой женщине, ты ответишь за это.

Родерик

Родерик наклонился к Джулии и взвалил обмякшее тело на плечо, а затем вынес из склада и бросил её на сидение лимузина. Она больше никогда в жизни не перейдет дорогу Талии, и он позаботится об этом. Для Родерика это закончилось достаточно хорошо, так как теперь он мог беспрепятственно забрать её себе. Это обеспечивало ему контроль, а Родерик обожал его. Джулия будет слишком напугана, чтобы снова перейти дорогу Губернатору или Талии. Да, для Родерика все сложилось даже лучше, чем хорошо…

Миллер

Миллер аккуратно развязал избитую и накаченную наркотиками Талию и позвонил водителю. Он ни в коем случае не положит её на заднее сидение своей машины, чтобы именно таким образом доставить Губернатору.

Тот явно ждал не этого. Миллер уселся на бетонном полу, держа Талию в своих руках в ожидании помощи. Он сделает все правильно, чтобы выбраться из этой ситуации живым. Ситуации, в которую он был в тянут без своего ведома и желания.

Даже если за похищение и издевательство над Талией был ответственен не он, Миллер не мог перестать думать о том, что Губернатор просто пристрелит его, когда он скажет ему, что с Талией не все в порядке. Губернатор не оставит этого просто так…

Губернатор Энтони Джонсон

Энтони принялся нервно ходить из стороны в сторону, когда заметил, что гости, так же, как и представители прессы, стали перешептываться по поводу опоздания невесты, а это не было добрым знаком.

С прессой он имел дело с самого начала карьеры, с учетом того, что с самого детства то и дело притягивал к себе внимание. Даже, когда в юношестве Энтони ходил в военную школу, он всегда попадал в центр внимания, когда пресса устраивала западню детишкам богатых родителей.

У него везде были свои люди. Взрослые всегда подшучивали над ним и говорили о том, что ему повезет в политике с такими связями. Несмотря на то, что больше ни у кого в семье их не было, Энтони всегда был Губернатором народа.

Жители любили его. Он притягивал людей, словно мед манил своим запахом пчел, и это включало в себя женское внимание. Женщины, которые прежде отказывались ходить на выборы, теперь проявляли интерес в том, чтобы поддержать Губернатора. Хоть он и был своего рода плейбоем до встречи с Талией, но никогда не мог освободить свою темную сторону из-за страха перед тем, что люди подумают об этом. Обиженная любовница могла принести больше проблем, чем он смог бы уладить. Это было одной из причин, по которой Энтони не только хотел контроля, но и нуждался в нем. Он уже давно понял тот факт, что, когда дело касается личной жизни, люди всегда найдут что осудить. То, что они с Талией делали за закрытой дверью, оставалось сокровенной тайной, которую оба унесут с собой в могилу.

С Талией он мог открыться и быть свободным в своих сексуальных предпочтениях, и ей это нравилось. Черт, она любила это и жаждала, словно наркотика. Энтони не имел ни малейшего желания трахать кого-либо еще, кроме женщины, которую он собирался сделать своей женой.

Он поймал себя на мысли, что находится на грани между яростью и страхом. Энтони был зол, потому что переживал, что его маленькой невесте все-таки удалось сбежать от него. Да поможет ей Бог, если это так.

Он проигрывал этот сценарий у себя в голове, а потом ощутил страх от мысли, что с ней могло что-то случиться, или кто-то этому посодействовал. Он расхаживал взад-вперед, когда его телефон зазвонил. В панике он поднял трубку, в надежде, что услышит хоть какие-то вести о Талии. Страх охватил его лишь по одной причине — он не представлял своей жизни без Талии.

Глава 27

Талия

Я почувствовала запах Энтони раньше, чем увидела его самого. Мускусный цитрусовый аромат всегда напоминал мне о том, что я лежу в его руках у нас дома. Я чувствовала жар его тела, когда он прижимал меня к своей гладкой груди. Я уже знала, что на нем нет ничего, кроме пижамных штанов.

Ресницы задрожали, когда я попыталась открыть глаза и увидела его встревоженное лицо.

— Скажи, что она не забрала мое кольцо?

— Нет, малышка. Ей это не удалось.

— Хорошо.

Я прижалась лицом к его груди. Меня ломала усталость… Тяжелая… Мерзкая усталость…

Губернатор Энтони Джонсон

Энтони поднял голову, когда Гретхен вошла в комнату с тарелкой супа. Он знал, что позже она извинится за то, что без спроса вошла в хозяйскую спальню. Гретхен бы ни перед чем не остановилась, чтобы проведать девушку, которая теперь стала ей дочерью.

— Она в порядке?

— Смотря что называть порядком. Пусть Карл очистит для меня завтрашний день, и попроси не распространяться об этом для прессы. Ублюдки накачали её наркотиками, и я не думаю, что она поправится за одну ночь.

— Энтони, кому вообще могло прийти в голову причинить ей вред?

— Я не знаю, но уверяю тебя, что выясню.

— Милый, только не наделай глупостей.

— Все, что я могу тебе пообещать, это то, что меня не поймают, в какое бы дерьмо я не влез.

Гретхен пригладила волосы Талии и развернулась, чтобы оставить их одних. Она единственная знала, что отговаривать Энтони от того, что он задумал, бессмысленно.

— Зови, если понадоблюсь, милый.

— Позову. Спасибо, Гретхен.

Губернатор опустил глаза вниз и погладил волосы Талии, прокручивая в голове события вечера.

Очевидно, что Джулия намеревалась стащить кольцо с пальца Талии. Бедняжка боролась изо всех сил, чтобы не отдать его ей. Хоть Энтони и чувствовал тепло в сердце от того, что Талия так рьяно охраняла кольцо, но сердце разрывалось от мысли о том, что Джулия избила её, чтобы забрать его себе.

На лице его женщины были синяки, которые кричали о том, что её били, хотя она не могла защищаться. В голове Губернатора родилась идея, и он тут же набрал номер Миллера.

— Миллер, хоть я и благодарен тебе за то, что ты нашел сегодня мою невесту, но не могу просто так оставить эту ситуацию. Вся проблема в том, что моим врагом была моя бывшая девушка. Думаю, я знаю, как мы можем разрешить эту ситуацию.

— Господин Губернатор, лишь вам решать, как мы можем её разрешить.

— Хоть я и не святой, но верующий человек, и поэтому считаю, что поговорка «око за око» будет здесь как нельзя кстати.

— Я пока не улавливаю вашу мысль, сэр.

Голос Губернатора превратился в шипение, когда ледяной тон снова зазвучал.

— Эта сука была настолько одержима кольцом моей невесты, что беспощадно избила её, когда та была привязана и не могла защитить себя. Мне нужен гребанный безымянный палец её левой руки. (прим. перев.: в Америке обручальное и свадебное кольцо носится на левой руке). И еще одно, Миллер… Я хочу, чтобы именно этот гнилой ублюдок Родерик отрезал и принес его мне.

Миллер

Миллер почувствовал, как заледенела его кровь. Даже его шокировала ирония в голосе Губернатора, который хотел отомстить Джулии.

— Сэр, если вы хотите палец этой суки, значит, вы его получите.

Родерик

Родерика можно было назвать садистом без морали. В его голове это все было лишь весельем. Он не только собирался причинить адскую боль девушке, но и собирался растоптать любое доверие, которое она к нему испытывала. В двух словах, у него была гнилая душа.

Он подошел к Джулии, которая была связана длинными застежками-молниями.

— Довольно неплохо получилось. Связать тебя молниями так, чтобы ты даже пошевелиться не могла.

В этот раз Родерик показал ей садовый секатор, который однажды планировал использовать на ком-то. Ему пришлось перекрикивать её визг, а ведь он даже еще не прикоснулся к ней. В голову пришла мысль о том, чтобы вставить ей кляп в рот, но Родерик хотел слышать леденящие кровь крики — именно поэтому он привез её на свой склад. Она могла кричать, пока не сорвет голос, но её все равно никто не услышит. Для Джулии не было рыцаря в сияющих доспехах. Был лишь посланец хаоса, который явился перед ней в лице Родерика.

— Я наточил их, так что они должны сработать. Даже подкрутил шурупы.

Родерик указал подбородком на секатор, но ни на секунду не отвел взгляд от Джулии. Он явно не хотел пропустить ни секунды истинного страха на её лице. Страх в глазах заставил его член встать. Родерик питался страхом других, и для него не было разделений в том, кого убивать — мужчину или женщину.

Одним резким движением он поднял её безымянный палец и сомкнул секатор, разрезав кожу, плоть, сухожилие, а затем и кость. Джулия начала кричать еще громче, чем до того, как он коснулся её. Она отключилась, когда мужчина поднял палец перед её глазами. Да, Джулия больше не доставит проблем Губернатору или Талии. Она получила ценный урок — если ты решишь перейти дорогу мужчине у власти, то это принесет тебе больше неприятностей, чем ты сможешь выдержать. В этом случае она, хоть и запоздало, но явно сделает правильный вывод.

Родерик незаметно выбросил девушку на парковке возле госпиталя. Он был уверен, что над её пальцем доктора будут потеть целую ночь.

А у него были другие дела. Ему нужно было представить доказательство выполненной работы самому Губернатору. Последнее, что Родерик хотел, это превратиться во врага Губернатора. Ему были дороги его пальцы.

Как бы Губернатор не прятал свою темную сторону, но он был истинным злом. Когда вы смотрите на Энтони, то видите престиж, достаток, власть и успех. Но есть и другая, более глубокая сторона, которую не каждому уготовано увидеть. Ему хватило мозгов создать себе образ успешного белого воротничка (прим. перев. — человек, занимающий должность в офисе), в то время как определённые круги в низах уличной жизни знали его как беспощадного гангстера. Смертельная смесь для любого, кто перейдет ему дорогу. Количество желающих можно было сосчитать на пальцах одной руки.

Проще говоря, Джулия недооценила Губернатора, и она будет вспоминать об этом каждый раз, когда посмотрит на себя в зеркало. В её сердце к Губернатору больше не осталось ни капли любви. А возможно, её и никогда не было. Теперь, внезапно, хирург, которого она так не хотела видеть в своей жизни, казался ей подходящим кандидатом на роль мужа. Даже если это не сделает её всемирно известной, он мог дать ей две самые желанные для нее вещи — деньги и престиж.

Глава 28

Губернатор Энтони Джонсон

Я оседлал её обнаженное, готовое принять меня тело, и пробежался острием ножа между её грудей, пока руки и ноги Талии были натянуты вересками в разные стороны.

— Дорогая, нам нужно поговорить, — шутливо произнес я, изогнув бровь и взглянув в её глаза. — Теперь, думаю, я четко дал понять свою позицию по поводу того, что отказа не приму. — Слегка вдавил острие ножа в белоснежную кожу, когда произнес слово «позицию», пустив всего лишь крохотную капельку крови. Я наклонился слизать её и схватил Талию за подбородок, подняв его так, чтобы она смотрела прямо на меня. — Ты чертовски прекрасна, Талия. Я одержим тобой, и не могу выносить мысль о том, что могу потерять тебя. Завтра к нам приедет человек, который сделает для тебя отслеживающее устройство.

Я ожидал её отказа, но она не проронила ни слова. Не спорить со мной — это единственная вещь, которой её научило похищение. Она поняла, что я больше, чем просто одержимый ею мужчина — это было ради её безопасности. Я смогу жить, если Талии вдруг не станет.

— Такая послушная девочка. Ты получишь свое вознаграждение, — я разместился между её ног и посильнее вдавил нож в складочки, пока она не начала кричать. — Ты боишься меня? Это рукоять, малышка. Если ты так напугана, почему твоя киска такая влажная? Тебе это нравится, потому что ты никогда не знаешь, что я могу с тобой сделать. А теперь ты позволишь мне трахнуть тебя этим ножом, иначе вместо удовольствия ты получишь наказание, Талия.

Я держал нож так, чтобы у нее не было ни малейшего шанса пораниться. Я начал дразнить, и она застонала больше от разочарования.

— Чего ты хочешь, малышка?

— Я хочу, чтобы ты меня трахнул! Мне нужно что-то больше, тверже! Я хочу твой член.

Отбросив нож в сторону, я погрузил в нее два пальца, поигрывая пальцами другой руки с клитором.

— Достаточно? Это то, чего ты хочешь? — я добавил еще один палец, а потом еще один, но и этого оказалось недостаточно. Я смотрел, как по её щекам катились слезы, пока она умоляла меня трахнуть её. Лицо Талии изменилось от агонии, пока слова мольбы сыпались из уст. От её вида мой член стал настолько твердым, что я уже чувствовал, как он болит.

Развязав её, я закинул ногу себе на плечо, и медленно ввел пальцы, после чего остановился, чтобы просто послушать, как она умоляет меня трахнуть её. Она впилась ногтями в мою кожу, умоляя меня жестко трахнуть её. Я раздвинул её ноги и глубоко вошел. Моя угроза о том, что, если она кончит, не дождавшись меня, не заставила ждать. Я бы отшлепал её по заднице за это. Талия нужно было умолять и стонать, лишь бы я позволил ей кончить. Она отчаянно хотела кончить, и я был тому причиной. То, что я знал это, делало меня могущественным.

Подчинение мучило её, а слезы скатывались по лицу. Ей нужно было кончить. Был нужен я, а мне нужно было, чтобы она нуждалась во мне. Это был порочный, но в то же время прекрасный круг испорченной темной любви и прихоти, которая спасала нас от повседневной рутины. Мы были друг для друга тем, в чем каждый из нас нуждался, и я точно знал, что не отпущу её.

Талия

Мои мышцы сжались в ожидании, и я схватила руку Энтони, сжав её так сильно, что уверена, ему было больно. Я почувствовала лишь едва ощутимую боль от укола, когда под кожу на моем плече внедрили маленький чип, с помощью которого Энтони мог отследить меня, где бы я не находилась. Хоть мне и было спокойнее от того, что меня не смогут снова похитить, я также чувствовала тревогу от того, что Энтони теперь сможет отследить каждый мой шаг. Медленно, но уверенно, мой темный любовник получал то, что хотел больше всего — полный контроль над своей собственностью.

В нормальных отношениях я бы ни одному мужчине не позволила получить такой контроль надо мной, но в наших отношениях не было ничего нормального.

Джулия

Джулия смотрела на офицера, который склонился над больничной койкой, допрашивая её.

— Вы не имеете понятия, кто это сделал?

— Я уже сказала вам, что ничего не помню.

— Вы не знаете, кто мог сделать подобное, или почему они решили отрезать вам палец, на который одевается обручальное кольцо?

По её лицу скатились слезы от мысли о том, что она теперь больше не только никогда не наденет кольца от Энтони, но и вообще не сможет носить обручальное кольцо от любого другого мужчины. Почему она просто не оставила его в покое?

Джулия подняла глаза на букет, но даже он не смог вызвать у нее улыбки.

— Нет, офицер. Я ничего не помню. И тем более не знаю, кто мог сделать подобную мерзость.

Офицер подошел к букету и вытащил карточку с надписью, которая торчала между цветов.

«Всегда помни…».

Это были единственные слова, написанные на белой бумаге, и они подтвердили то, что офицер и так знал. Джулия помнила намного больше, чем говорила. Но даже он не имел ни малейшего понятия о том, что все это вело к иерархии власти. Ни сейчас и никогда в будущем, он не узнает, что Губернатор приложил руку к этому нападению.

Энтони четко дал понять, что переходить ему дорогу стоит очень дорогого. Джулия отчетливо и навсегда получила свое предупреждение. Она никогда не расскажет ни о ком из тех, кто хоть как-то к этому причастен. Все, что она сейчас хотела, это вернуть свою жизнь. Да, теперь хирург выглядел куда лучшей кандидатурой для брака. Только если он не откажется брать в жены женщину, которой некуда надеть обручальное кольцо.

Талия

Я сидела за своим туалетным столиком и наблюдала в зеркало за тем, как Энтони собирался на работу. Видела газету с историей нападения на Джулию и в душе знала, что это была расплата. Понимание было написано у меня на лице, потому что он тут же заговорил со мной тоном, который превратил мой страх в панику. Этот мужчина был опасен. Слава Богу, он не был сумасшедшим.

— Я не потерплю, когда мою жену похищают и избивают.

— Я — не твоя жена.

Он развернулся так резко, что я дернулась. Энтони приподнял мой подбородок одним пальцем, и его ледяные синие глаза уставились на меня.

— О ком ты думаешь, голубка, когда жаждешь мой член? Член, который лишь я один могу дать тебе? Ты ласкаешь себя, ожидая пока я приду домой? Тебе лучше не делать этого! Твои оргазмы принадлежат лишь мне!

Он встал позади меня и развязал мой халат, открывая своему голодному взору мое тело. В отражении зеркала его глаза ни на секунду не покидали моих. Он нежно зажал мой сосок между пальцев, и как только я начала закрывать глаза, он безжалостно сжал его.

— Ты смотришь на меня, когда чувствуешь удовольствие или боль! Я — мужчина, который контролирует твои чувства!

Я закусила губу и кивнула в знак согласия. После того, что прочитала в газете, я боялась его. Словно прочитав мои мысли, он сказал мне то, что я и так уже знала.

— Вечеринка в честь помолвки перенесена на эти выходные. Вы с Кэти отправитесь в бутик и выберете новое платье. Я не позволю тебе надеть то, в котором тебя похитили. — Его лицо стало еще более зловещим, когда он произнес следующие слова. — Ты выйдешь за меня замуж. Запомни мои слова, потому что ты станешь моей женой.

Глава 29

Талия

Мы с Кэти отправились в бутик перед нашим традиционным походом в библиотеку. Мне никогда не надоест эта библиотека. В моем айподе было больше книг, чем у любой другой женщины, но в библиотеке я могла прикоснуться к ним.

Я знала, что это звучит странно, но любой любитель книг понимает эту любовь между литературой и теми, кто глотает её, словно наркотик.

Но сначала мы с Кэти разобрались с платьем. Мы сузили наш поиск до двух видов ткани — бледно-бирюзового и кремово-персикового цветов.

Я схватила телефон и сфотографировала оба варианта для Энтони. Всего лишь через пару секунд мне пришел ответ. Персиковый.

Я была рада, что он выбрал его, потому что и сама больше склонялась к этому варианту. Еще мы выбрали белье, и только потом направились в библиотеку. Энтони распорядился насчет моего личного водителя, и я знала, что не должна садиться в машину ни с кем, кроме него.

Моя жизнь круто изменилась. Прежде я никогда не замечала прелести быть девушкой, которая всегда держалась в тени, пока не попала в центр внимания общественности. Это было серьезным изменением, и я была рада, что у меня есть Энтони, который помогал мне сориентироваться в этих водах с хищными акулами.

Я весело прошла между рядами полок с книгами и остановилась, чтобы прочитать сообщение, которое пришло на телефон.

Тема входящего сообщения: Покажи мне

« Найди укромный уголок, раздвинь для меня свои сладкие влажные складочки и пришли мне фото».

Тема исходящего сообщения: Сумасшедший

«Черта с два. Ты рехнулся на хрен! Я в библиотеке».

Тема входящего сообщения: Проблемы

« Должен признать, я рад, что ты мне отказываешь. Теперь у тебя свидание с темницей!»

Тема исходящего сообщения: Дни библиотеки

« Почему ты всегда делаешь это, когда я иду в библиотеку, Энтони?»

Я знала, что он не ответит на это сообщение. Он не блефовал по поводу темницы. Но, к слову, Энтони никогда не блефовал.

Голос Кэти вырвал меня из размышлений:

— Ты готова? Сначала кофе, как всегда. Но мы сюда вернемся.

— Идем. Я угощу тебя ланчем. Мы собираемся в загородный клуб, а я ненавижу находиться там одна. Энтони хочет, чтобы я больше появлялась на публике, — ответила я, закатив глаза.

— По-моему, весело. Знаю, что тебе не нравится твоя обретенная слава, но хотя бы я повеселюсь, пока ошиваюсь рядом. Я могла бы найти в этом свою выгоду.

— Ну… я бы познакомила тебя с двоюродным братом Энтони, если бы он не был таким козлом.

— Не хочу связываться с лузерами.

— Я абсолютно не стану тебя винить.

Глава 30

Джулия

Родерик стоял возле кровати Джулии и ухмылялся.

— Я здесь, чтобы забрать тебя домой, любимая.

Джулия задрожала от страха.

— Я не хочу никуда с тобой ехать.

— У тебя нет выбора. Нам нужно поговорить, дорогуша.

— Я тебе не дорогуша и не любимая! И, тем более, не боксерская груша!

Родерик наклонился к ней и прошипел:

— Тащи свой чертов зад в это инвалидное кресло, или отрезание твоего гребанного пальца покажется детским лепетом по сравнению с тем, что я с тобой сделаю.

Джулия с отвращением села в кресло, а Родерик продолжил шептать ей на ухо:

— Тебе лучше притворяться паинькой, пока мы уезжаем. Просто счастливая пара, которая рада тому, что ты наконец-то выбераещься из больницы.

Джулия закивала головой. Это все, что она могла сделать.

«Как моя жизнь превратилась из идеальной сказки в такой неконтролируемый хаос?»

Покинув с Джулией территорию больницы, Родерик смотря на дорогу, заговорил снова:

— Я не вижу ни одной причины, почему мы не можем трахаться друг с другом.

— Ты — сумасшедший! Гребанный садист, ты отрезал мне палец!

— Правильно. Я — садист. Ублюдок. По совести говоря, ты почти убила меня, попытавшись перейти дорогу человеку, который больше не хочет иметь с тобой ничего общего. Ты чуть не натравила на меня Миллера. Если ты думаешь, что я встану против кого-нибудь из них, то это ты здесь сошла с ума, а не я! Ты сама попала в эту ситуацию. Роль маленькой испорченной сучки не сыграла тебе на руку. Никто больше не станет подтирать твой зад! Думаю, настало время для честной игры. Может, скатившись в самый низ, ты усвоишь урок? Как насчёт сомкнуть свои розовые губки на моем члене прямо сейчас, Джулия?

Холодный взгляд Родерика дал ей понять, что она запуталась в его паутине гораздо сильнее, чем могла предположить. Девушка наклонилась и взяла в рот его наполовину эрегированный член, хотя мысли о том, чтобы откусить его и соблазняли разум, но инстинкт самосохранения взял верх. Джулия должна была честно признаться самой себе, что они с Родериком подходили друг другу больше, чем она предполагала.

Талия

Я была в своем любимом месте. В темнице Энтони.

Меня удерживали цепи, подвешенные к потолку, и я едва касалась пола кончиками пальцев ног. Энтони называл это безвыходной ситуацией. На руках были своего рода вращающиеся наручники, на которые вес моего тела оказывал давление, и, если это давление изменялось из-за того, что я вставала на носочки, то ощущалась боль в ногах. Если бы я попыталась освободить ноги, вращающиеся наручники сдавили бы мне руки. Отсюда и термин Энтони — безвыходная ситуация.

— Извини, Энтони, но я не собиралась отсылать тебе свои голые фото из библиотеки.

Он накрутил мои волосы на кулак и оттянул голову назад. Рычание зародилось в его груди.

— Собственность не имеет права говорить «нет».

— Я не собственность, — простонала я.

Он ничего не сказал, просто прошел к шкафчику позади меня. Я не видела его, лишь чувствовала сильнейшее беспокойство.

— Ты знаешь, что это?

Энтони не дал мне ответить, а лишь ударил восемь раз в разных местах. Металлические бусинки флогера врезались в мою кожу, выбив из меня крики.

Ему понадобилось всего лишь пять минут, чтобы я сказала, что сделаю все, что он хочет. Но теперь Энтони вошел во вкус, и его было не остановить. Губернатор причинял мне боль, не причиняя её на самом деле. А я наслаждалась ею, даже если на самом деле сопротивлялась. Это был круг из любви, боли и глубокой связи, который мы создали вместе.

— Бл*дь, мне больно! Пожалуйста! Я сделаю все!

Еще один удар по моей тазовой кости, и Энтони отбросил флогер, в очередной раз убедившись, что я и правда была его собственностью.

Я кричала от боли, пока слезы омывали мое лицо. Это не было сценой сексуального удовлетворения — это был урок дисциплины, и я наслаждалась каждой минутой.

Что творилось со мной, и почему я так жаждала этой тьмы? Я не могла думать об этом, поэтому делала то, что и всегда, когда Энтони уводил меня в это место — сдавалась ему и позволяла вести меня во тьму с пониманием того, что он безопасно выведет меня обратно на свет. Это стало путешествием, в котором мы помогали друг другу, каждый из нас знал свою роль и свои обязанности: владелец и собственность.

Я упала Энтони в руки, когда он освободил меня от наручников и отнес в хозяйскую спальню.

— Используй меня, — мой голос был всего лишь шепотом. Это все, на что я была способна в таком состоянии.

Он нежно положил меня на кровать и осторожно вошел в меня своим членом, не прикоснувшись ко мне, а обхватив вместо этого столбы кровати обеими руками. Я раздвинула ноги, прижав их руками к своим плечам так, чтобы у него был полный доступ к своей собственности. Его глаза нашли мои, и в этом мире не стало больше никого, кроме нас двоих. Мне было так любопытно, куда исчезает все остальное в такие моменты, как этот?

Мы с Энтони были связаны до конца наших жизней. Будем ли мы рядом или нет, но я знала, что не смогу бросить его. Дело было не только в физическом притяжении к нему. Наши души держались друг за друга. Ни время, ни пространство не способны построить подобную связь.

Энтони не отводил взгляда, пока трахал меня, и я чувствовала, как он закрадывается ко мне в душу и опустошает её изнутри лишь своим присутствием. Я забыла буквально обо всем, кроме нас двоих. А в такие моменты, как этот, забытье просто не имело границ. Нас связывала невидимая нить. Наши души прошли бы вместе время и пространство. Впервые в жизни я была влюблена.

— Есть только ты, Талия. Только ты. Никогда не было никого, кроме тебя, — его голос донесся до меня через пелену экстаза, и это подтвердило то, что я и так уже знала. Я была готова провести с ним остаток своей жизни.

Жизнь без него больше не была вариантом. Ему удалось сделать то, чего не удавалось сделать еще ни одному мужчине, который был мне небезразличен. Он разрушил стены, которые я нарочно построила вокруг себя. Камешек за камешком Губернатор выложил себе путь не только к моему сердцу, но и к разуму, воле и моим эмоциям. То, что было между нами, было чем-то большим, чем просто любовью — мы были родственными душами. Выйду ли я за него замуж, больше не было вопросом. Теперь вопрос был в том, когда я это сделаю.

Глава 31

Талия

День вечеринки в честь помолвки начался совсем иначе, по сравнению с прошлым разом. Энтони сопровождал меня вместе с нашим телохранителем. Даже если мой водитель и мог бы быть телохранителем, Энтони настоял, чтобы у меня был персональный защитник.

— Мистер Миллер, я бы хотела поблагодарить вас за то, что спасли меня.

Мужчина на переднем сидении обернулся и посмотрел на меня. От его желтых глаз у меня по коже побежали мурашки.

— Ничего не доставило бы мне большей радости, мэм. Но должен предупредить вас, что сегодня вечером я не отойду от вас ни на секунду, чтобы подобный эпизод не повторился.

— На этот раз я рада, что муж помешан на защите.

— Муж? — прорычал Энтони в мое ухо.

— Если верить твоим словам, — ответила я, почувствовав дрожь в руках.

— Будь осторожна, любовь моя. Не все твои раны еще зажили.

— По крайней мере, у тебя хватило ума оставить их там, где никто не увидит.

— Не недооценивай мои возможности читать тебя или знать события наперед.

Я решила, что препираться больше нет смысла. Пока хватит. До мероприятия оставалось не так уж много времени, учитывая то, что мы остановились перед зданием, где проводилась вечеринка.

Миллер первым вышел из машины и открыл нам дверь. Нас поприветствовали толпы фотографов, а остаток вечера утонул в светской похоти и любопытстве общественности.

Нравилось мне это или нет, но теперь я была знаменитой. Слава, которой так жаждала Джулия, досталась мне бесплатно. Я не могла не увидеть в этом иронию, поэтому ухватилась за локоть Энтони и улыбнулась так, что могла очаровать всех вокруг. Настало время ослепить их.

Миллер

Миллер скрестил руки на груди и внимательно присматривался к каждому, кто входил в зал. Он не думал ни о чем, кроме своей работы. Даже женщина, которая изо дня в день занимала его мысли, ушла на второй план.

Миллер был лучшим в своем деле, и одной из причин этому была его способность мыслить. Он окинул комнату взглядом и убедился в том, что Джулии нет. Хотя он знал, что она не появится, но уже много лет назад запомнил, что никогда не стоит бездумно верить кому-то. Во время смены Миллера никто и никогда не будет убит.

Мужчина хохотнул, когда увидел Губернатора со своей невестой. Тот прижимал её к стене в углу, и по тому, что Миллер мог прочитать по его губам, он шептал ей угрозы.

Очевидно, что у них с Губернатором было больше общего, чем Миллер думал раньше.

Талия

Энтони настолько возбудил меня, что я не могла дышать.

— Я вижу, как все эти мужчины смотрят на тебя. Дома тебя ждет секс, который четко даст тебе понять, что такое подчинение. Каждый раз, когда тебе покажется, что я кончаю, я остановлюсь, чтобы трахать тебя дольше. И когда мой член закончит с тобой, тебе будет больно ходить. Я уже слышал, как ты умоляешь меня трахнуть тебя. А теперь тебе придется просить меня остановиться. Да, моя сладкая маленькая голубка, я с нетерпением жду, когда смогу провести тебя через боль сегодня ночью — боль наслаждения.

Кто-то застучал вилкой по краю бокала с шампанским, что привлекло внимание Энтони. Он тут же захотел узнать, кто оторвал его от меня.

Я увидела, как Карл обратился к гостям.

— Я бы хотел использовать эту возможность, чтобы пригласить господина Губернатора и его невесту!

Энтони взял меня за руку и сопроводил к подиуму, собираясь выслушать тост, будто это самая повседневная вещь.

— Ну, а теперь вы скажете нам, когда стоит ожидать свадьбы? Или эта женщина думает изменить свое решение?

Мои губы разомкнулись раньше, чем я успела об этом подумать.

— Абсолютно нет! Мы поженимся до того, как Губернатора переизберут.

Улыбки и возгласы наполнили зал, а я повернулась к Энтони, полностью осознав, что он в шоке от моего заявления. Очевидно, что люди не только принимали его, как своего Губернатора, но и меня, как его жену.

После тоста мы покинули подиум, и Энтони прошептал на ухо Карлу:

— Хорошая попытка пригласить её на свидание.

Карл поднял свой бокал, поздравив Губернатора. Он нарочно это сделал. В конце концов, в мире Карла, когда счастлив Губернатор, счастливы все.

Вечер прошел без единого недоразумения или изъяна, и мы добрались домой в безопасности благодаря нашему прилежному телохранителю.

— Немедленно сними это чертово платье!

Пальцы дрожали, пока я раздевалась, оставшись перед Энтони абсолютно обнаженной.

— Поженимся до того, как меня переизберут, да?

— Я всего лишь сказала… — это все, что мне удалось сказать, прежде чем Энтони прислонил палец к мои губам, дав понять, что больше не хочет ничего слышать.

— Разве я разрешил тебе говорить?

Я покачала головой.

Энтони опустился на колени и слегка ущипнул меня за внутреннюю часть бедра. Я интуитивно раздвинула ноги. Он принялся поглаживать пальцами складки, проходясь языком вверх-вниз по моей щели.

— Это самая аппетитная киска, и понимание того, что она принадлежит мне, заставляет мой член вставать. Ты видишь, каким твердым он стал?

Я опустила глаза на свидетельство того, как сильно он был возбужден. Энтони принялся посасывать мой клитор и подвел меня к грани для того, чтобы просто остановиться.

Он присел на пол и предъявил то, что ему было нужно:

— Ты сядешь на корточки и примешь в себя мой член. И тебе лучше сделать это как можно глубже. Так, чтобы яйцами я почувствовал твою киску. Именно так ты и любишь. Хочу эту маленькую киску, которой владею, полностью и без остатка.

Я попыталась не спешить, чтобы привыкнуть к его размеру, но он схватил мои бедра и насадил на свой член. Я сначала вскрикнула от боли, а потом от удовольствия, потому что своими складками чувствовала его яйца; большим пальцем Энтони выводил круги вокруг моего клитора. Его губы сомкнулись на моем соске, я уже собиралась кончить, специально без разрешения, когда из его груди вырвался рык, и он вышел из меня.

Энтони перевернул меня и подтянул мой зад к себе, проникнув в меня, будто наказывая.

— Да ты, бл*дь, просто не можешь начать слушаться меня, да!? Ты думаешь, я не замечу, если ты соберешься сделать что-то без моего разрешения? Твои оргазмы принадлежат мне!

— Я не могу с этим бороться! Это чертово блаженство!

Он намотал мои волосы на кулак и вытащил из меня член, начав легонько толкаться в меня, косаясь входа лишь головкой. Мне потребовалась лишь пара мгновений, чтобы начала молить его об удовольствии, которое он один мог мне дать.

— Что я получу, моя маленькая голубка? Свидание в темнице перед свадьбой? Потому что это то, чего я хочу.

— Да! Да! Да! — согласилась я.

— А теперь я трахну тебя по-настоящему!

Он водил пальцами вокруг клитора, проникая в меня, вдалбливаясь, вбиваясь, отправляя меня за грань райского наслаждения. Энтони вытащил свой член, погрузил в меня язык и начал посасывать складочки, по прежнему оставляя пальцы во мне.

— Кончи для меня, моя маленькая невеста!

Мое тело содрогнулось от оргазма, но он продолжал трахать меня. Энтони не останавливался до утра, пока я, как он и сказал, не начала умолять его остановиться. Мое тело было таким чувствительным, но сама я была выжата, как лимон. Да, Энтони не раскидывался угрозами просто так, и я уже точно знала это.

Эпилог

Талия

Мои руки дрожали, пока визажист наносила макияж на мое лицо. Через несколько месяцев подготовки день свадьбы, наконец, настал.

Я задумалась об иронии всего этого. Я была не больше, чем простой проституткой. Женщиной без будущего. А теперь я собиралась стать женой Губернатора. Никогда не подозревала, что мужчина высшего ранга заинтересуется такой, как я.

Энтони был моим рыцарем в сияющих доспехах, но его темная сторона никак на это не влияла. Он был именно тем, кто мне нужен. Губернатор говорил о том, что он действительно мой рыцарь, но и о том, что он не разбрасывается угрозами или обещаниями. Все это было правдой. Мы были созданы друг для друга, а теперь мы могли провести наши дни вместе до конца жизни.

Это было правдой. Мой муж был человеком слова. Энтони делал все, что говорил, и я знала, что он будет уважать наш брак.

Хоть в нем и была не одна темная сторона, но он делился всем этим только со мной. Мы навсегда останемся темными друг для друга, но для всех остальных мы будем лишь Губернатором и его женой. Это и была наша счастливая вечность вместе.