Гуд бай, Америка! Книга 2 (СИ)

Глава 20

На следующее утро Антон повел нас на другое место с небольшими корзинками для сбора ягод. Погода «радовала» пасмурным небом и взвесью мелких капелек в воздухе, но довольно теплой температурой, хотя мерзлявая Мери умудрялась мерзнуть при любой температуре ниже двадцати градусов, не смотря на утепленную одежду.

— А почему здесь деревья маленькие? — Мы вышли на край леса, за которым открывалось пространство, поросшее мелкими деревцами и кустарником, и Мери не удержалась от вопроса, стряхивая капли воды с края своего капюшона.

— Почва здесь такая. Раньше было болото, теперь оно высохло, а деревья вырастут, когда торф под ними преобразуется в нормальную почву. Смотри какие ягодки! — Я показал на кустики голубики, и мы принялись пробовать ее крупные ягоды, которые всем понравились, особенно Насте.

— Ой! А это что⁈ — Дочка увидела красные грозди брусники и пошла в сторону кочек, усыпанных ягодами любящими открытые места.

— Настя! Постой! — Я торопливо догнал девочку, послушно остановившуюся при моих словах. — Тут встречаются змеи. Поэтому надо внимательно смотреть под ноги и особенно под кусты, где они могут прятаться от дождика. Не отходи от нас, пожалуйста!

— Хорошо, папа! А они вкусные? — Мы подошли к россыпи брусники, и я сорвал горсть крепких ягод, покатав на ладони и любуясь их насыщенным цветом.

— Да. Ешь! Очень вкусные! — Протянул ладонь подошедшей Мери, которая своими чудесными губками попробовала с нее лесное лакомство.

— Будем собирать? — Вкус ей понравился, и мы принялись горстями черпать верхушки невысоких кустиков, сгребая вместе с маленькими листиками красные ягодки, которых вокруг было превеликое множество. Быстро заполнили две корзинки из четырех, и Антон повел нас дальше, обещая новое ягодное изобилие.

Обещанное оказалось круглым озером, берега которого на много метров были покрыты плавающей подушкой из растений, обрывающейся в темную воду и покрытой россыпями желто-розово-красных бусин клюквы. Антон без боязни зашагал по пружинящему под ногами плавающему матрасу из мха и древесной смеси водорослей, травы и прочей растительности, легко держащей наш вес.

— Тут еще караси знатные водятся, — сказал наш помощник, подойдя прямо к краю плавающего поля, безжалостно пройдясь прямо по ягодам, которые даже и не думали давиться, оказавшиеся довольно твердыми на ощупь. — После первого мороза помягчеют! — Увидел недоумение на моем лице и поспешил объяснить. — Зато по содержанию витаминов и полезности им нет равных. Давайте собирать!

Мы с удовольствием принялись сгребать пригоршнями крупные ягоды, которые казалось росли сами по себе, соединенные ниточками тонких стебельков незаметных на зеленом фоне. Обилие ягодного поля могла удовлетворить не один десяток сборщиков, и наши две корзинки очень быстро наполнились, радуя глаза горками ярких и блестящих мокрыми бочками ягод.

Вернулись на базу слегка уставшие и довольные полезной и познавательной прогулкой. Дальше отдых прошел по распорядку, в том числе мы опять посетили понравившуюся в итоге моей женушке баню и закрепили с ней первый опыт, проделав пару весьма приятных экспериментов, которые очистили наши тела и струны души, наполнив гармонией с окружающим миром и звенящим ощущением здорового тела.

Так что, уезжали мы довольные лесным отдыхом, увозя как свежие его дары, так и заготовленные заботливыми сотрудниками базы ягодами и грибами в банках, с надписанными крышками о содержимом, чтобы гости ничего не перепутали.

Осенние денечки пролистнулись на календаре и остановились на цифре двенадцатое октября, которая совпала со свидетельством о рождении нашей дочки, документы об удочерении которой мы получили пару дней назад. Я с Мери сходил в Детский Мир и мы купили к праздничному торту большого плюшевого мишку с красным шарфиком на шее.

— Настя! — Мы сидели за столом, а Мери на кухне зажигала свечки на торте. — Ты знаешь, сегодня у нас праздник!

— Какой? — Глазки нашей Нежданочки зажглись в предвкушении. — Новый год?

— Нет, новый год зимой, а сейчас осень. Мери давай! — Я встал и погасил свет, а жена торжественно вплыла в комнату, освещенная желтым светом горящих свечек.

— Хеппи беф дей ту ю, хеппи беф дей ту ю, хеппи беф дей дие Настя! Хеппи беф дей ту ю! — Пропели мы поздравительную песенку на американский манер, а Настя ничего не поняла, но захлопала ладошками, обрадовавшись большому торту.

— С днем рождения дочка! — Я достал из шкафа спрятанного мишку и протянул его Насте.

— Это мне? У меня день рождения? А я и не знала! Какой большой! — Она обняла подарок, который был лишь немного меньше ее размером и зарылась лицом в его искусственную шерстку. — Спасибо… У меня еще никогда не было дня рождения…

Мери смахнула накатившую слезинку и подхватила нашу дочку вместе с мишкой, целуя ее пухленькие щечки и далее везде. От этого Настена развеселилась и звонкий смех покатился по квартире, подхваченный младшей сестренкой, смотрящей на все это представление с неподдельным интересом.

— Теперь тебе пять лет! — Я обнял жену с дочкой на руках и поцеловал их по очереди, ощущая в душе необыкновенное чувство обретенного вдруг счастья, которое обрушилось в один миг, как чувство просветления у монаха много лет молившего об этом и дождавшегося его наконец, обретя подтверждения смысла всей своей предыдущей жизни. От этого я слегка завис, любуясь как со стороны необыкновенным состоянием души, пробуя его на вкус как нечто изысканное, дающее жизнью только один раз. — Давайте резать торт! — Наконец отмер я. — Настя! Туши свечки!

Наша семейная жизнь обрела свой законченный вид, заполненная работой, походами в магазин, заботой об уюте нашей просторной квартиры, заботой о дочках и даже кое-какой общественной жизнью, куда вовлекали окружающие нас люди, приглашавшие на собрания, встречи и праздники, как общественные так и домашние. Мы врастали в общество и становились его частичкой, начиная сопереживать его проблемам и успехам. Поэтому круглую дату празднования Великого Октября встретили, как и положено, с флагом в моих руках и маленькими флажками у Мери и Насти, шагая вместе со всей страной в колонне праздничной демонстрации, расцвеченной красным кумачом.

— Как много людей! Боб! Никогда столько не видела! Очень необычное ощущение всеобщей радости. Я ее чувствую! Она такая огромная и искренняя! Чему они радуются?

— Они радуются жизни! Радуются, что нет войны, что вдоволь хлеба, что строятся дома, растет промышленность и уверенны в том, что смогут отразить любое нападение на свою страну. Эта уверенность и дает чувство счастья, особенно когда рядом идут твои дети и любимая жена! — Я поцеловал зардевшуюся женушку и конечно Настену, сидевшую на моих плечах и поспешившую подставить свою щечку, чтобы перехватить свою долю нежностей.

На следующий день пошел мокрый снег, который вкупе с околонулевой температурой вогнал мою милую в форменное уныние. Жена сидела закутавшись в одеяло и шмыгала красным носиком, когда я пришел домой, закончив свой трудовой день.

— Маша! Ты ли это⁈ — Излишне бодро воскликнул я, чтобы развеселить любимую.

— Я не Маша… — Буркнула жена и спрятала лицо в кружке с горячим чаем.

— А я Дубровский! Поскакали в лес! Там глубокие сугробы и французы!

— Какие французы? Ты не заболел? — Мери не развеселилась и пришлось мне идти ва банк.

— Не куксись! — Я залез к жене под одеяло и принялся нежно обнимать любимую, незаметно проникая под ее одежду.

— Настя не спит! Куда! Балбес!

— А я к тебе с предложением!

— Свое «предложение» можешь оставить себе. Я болею!

— Да? Даже если я скажу, что мы поедем в Испанию в наш домик на берегу океана?

— О! Милый! Кажется, я начинаю выздоравливать! Ну ка, расскажи об этом поподробней! — Она взяла мою руку и положила себе под рубашку на горячий животик.

— У тебя случайно нет температуры? — Спросил озабоченным голосом. — Надо вставить градусник! — Я проник под ее штанишки и попытался пальцем нащупать ее разрезик.

— Хи-хи! У тебя есть градусник получше! Может дашь мне все же какую-нибудь таблетку, чтобы я чувствовала себя получше. И кстати! Почему я болею⁈ Я же ОХСвумен!

— Ты не болеешь! Это организм адаптируется к новым условиям. Сейчас посмотрю, может Настя спит и поставлю тебе «градусник»!

Настасья отблагодарила папочку своим сном, и я провел сеанс «лечения» любимой, доведя ее до практически идеального состояния, изгнав хандру и дисбаланс организма, раскочегарив ее внутреннюю «печку», заставившая пылать щечки и фонтанировать энергией.

Улетели мы только через неделю, вынужденные подчищать свои дела и оформлять кое-какие бумаги для поездки за рубеж. Новенький Ту-154 всего за два с небольшим часа пролетел со скоростью девятьсот километров в час до Барселоны и, оглушая тремя работающими на форсаже двигателями аэродромный персонал, встал рядом с небольшими европейскими лайнерами подавляя своими размерами и мощью. СССР в этом времени, как и в моем, добилась значительных успехов в самолетостроении, как впрочем и в практически всех отраслях промышленности, оставив позади и Америку и Европу, которая погрязла в своих мелких проблемах, взирая со стороны на битву двух гигантов размахивающих ядерными дубинами. Исполняя ритуальные угрозы в сторону противника, оба полюса силы постепенно подгребали под свое крыло всех колеблющихся и неопределившихся в приоритетах своих политический пристрастий. Пока все находилось в устойчивом равновесии, но больше опиралось на авторитет стоящих у руля вождей, которым я искренне желал прожить как можно дольше.

Испания встретила тридцатиградусным теплом, приласкавшим наши лица прямо на трапе, и Мери, облегченно вдохнув полной грудью привычной температуры воздух, посмотрела на шубку в своей руке, в которой вылетала из Москвы.

— Мама! Жарко! — Кукленышь по имени Настя сняла с головы теплую шапочку и принялась разматывать шарф, недоуменно разглядывая яркое солнце и загорелых служащих в рубашках с короткими рукавами.

— Извини солнышко! Давай я тебя раздену! — Я довольный невинной шуткой над дочкой, которую не предупредил об изменении погоды в месте приземления, подхватил ручную кладь и повел свое семейство к зданию аэропорта, следом за остальными пассажирами.

Такси под управлением говорливого потомка идальго отвезло нас в гостиницу, и я принялся названивать в контору, которая занималась сдачей нашего бунгало отдыхающим туристам. Ответили мне сразу и пообещали предоставить в наше распоряжение занятую арендатором фазенду всего через два дня, оправдываясь необходимостью проведения капитальной уборки. Я поспешил их успокоить и не торопиться, так как все равно собирался осмотреть столицу Каталонии, входящую в бывшую империю «Владытчицы морей», наслышанный об интересной архитектуре Гауди и общей красоте утопающего в зелени южного города. Несметные богатства, добываемые конкистадорами во времена своего могущества, сыграли со страной злую шутку. Потоки золота и серебра позволяли покупать все нужное в других странах, что испанцы и принялись делать с большим удовольствием, забросив развитие своих производств упокоившись на лаврах достигнутого. А когда халява закончилась, то нажитое грабежом богатство быстро иссякло и оказалось, что мир давно «уехал» в будущее, оставив на задворках истории бывшую империю.

Памятников городе оказалось несметное множество, а Гауди вполне оправдал мои ожидания, поразив полетом своей фантазии. Поэтому два дня мы непрерывно гуляли, отдыхая в парках, кафе, закупаясь на городском рынке экзотическими фруктами, которые оценила Настасья и с восторгом встречая каждый неведомый плод, которые мы покупали в больших количествах.

На третий день мы все же выехали в сторону своего жилища, наняв специальную машину, так как предстояло проехать несколько часов по дорогам Испании. Мы совместили полезное с приятным, останавливаясь в изумительно красивых местах и устраивая пикники или обедая в придорожных едальнях, впервые вкусив знаменитую паэлью. Нам очень понравился рис в сочетании различных ингредиентов, которые оказалось могли варьироваться в широком диапазоне, оставляя неизменным лишь рис, бывшим основой всего кушанья.

К вечеру въехали в наш городок и забрав в конторе ключи, поехали в сторону моря, удаляясь от цивилизации в сторону песчаной косы, на которой стояли редкие фазенды, невидимые под пальмами и фикусами отчего казалось, что мы тут одни на всем побережье. Асфальт закончился и последний километр мы ехали по плотному песку, смоченного набегающими волнами, под крики чаек, шум волн и ветра в развевающихся шапках высоких пальм.

— Красота! — Мери вышла из остановившегося напротив нашего жилища такси и скинув босоножки побрела мочить ножки позвав за собой Настю, которая неверяще таращила на окружающее великолепие свои голубые глаза и была немного не в своей тарелке от резкой смены декораций.

Я подхватил Эмилию и взял за ручку старшую, ободряюще улыбнувшись навстречу вскинувшемуся личику.

— Сними сандалики! Ты же была на море! Ну, чего испугалась? Пошли к маме!

Пока мы бродили по теплой воде, водитель отнес наши чемоданы ко входу нашей фазенды и попрощавшись уехал, оставив нас одних без всякой связи с окружающим миром.

Уютный домик встретил чистотой и прохладой, благодаря толстым стенам и высоким потолкам, а также тени деревьев укрывших наш оплот огромными зонтами пальмовых шапок, будто предназначенных именно для этого в жарком климате лазурного побережья.

— Къеридос камарадос! Поздравляю вас с прибытием на зимнюю стоянку нашей маленькой группы хомо сапиенс! Сейчас всем переодеваться в купальники и в море! А потом я добуду мамонта и будем учиться готовить паэлью! Кто против? Воздержался? Единогласно!

— Ура! — Поддержала мою речь Настасья, а я подкинул к высокому потолку радостно верещащую Эмилию.

Купальников для Насти и Эмми не нашлось, поэтому они купались голышом, а мы с женой все же соблюли приличия, чтобы не вызвать неудобных вопросов у любознательной дочки с голубыми глазами. Вода была удивительно теплой, приняв нас в свои объятия, и мы плескались в ней, забыв о времени и о далекой стране, погружавшейся в холодный период года с глубокими сугробами и трескучими морозами.

Паэлья нам неожиданно удалась, шкворча на огромной плоской сковородке и мы расселись на открытой веранде, наблюдая за солнцем опускающемся в морскую пучину и с удовольствием работая ложками, добывая горсточки риса и обжигаясь дуя на пряную пищу.

Солнце занырнуло за горизонт, а небо мгновенно почернело, расцветившись гроздьями звезд, казавшиеся необычно яркими и близкими в сухом и чистом воздухе. Мы уложили зевающую Настасью в отдельную комнату, полюбовались на спящую Эмилию и взявшись за руки пошли на берег моря.

Поверхность океана разгладилась, незаметно вздыхающая мириадами тонн жидкости и ласково оглаживающая сдерживающие их берега, накатываясь тихими волнами и щекоча наши голые ступни. Мы присели на границе прибоя и обнялись, глядя на эту вселенную величия и покоя, чувствую необычное родство с окружающим и друг с другом, наслаждаясь этим чувством и окружающим видом.

— Как хорошо, Боб! — Милая прильнула к моей груди, обняв руками и транслируя мне свое счастье, став похожей на мурлыкающего котенка, щекотящего кудрями густых волос мою обнаженную грудь. Я руками прошелся по спинке жены и вдохнул запах ее волос, смешанный с морским бризом, ощущая покой и любовь к этому чуду в моих руках, данное мне судьбой и всевышним, за что я не поленился в очередной раз поблагодарить его мысленно, впадая в транс единения наших душ.

Любимая вскоре очнулась и подняла свое личико со светящимися изумрудами глаз, в которых казалось отражали звезды, играя белыми искорками внутри маленькой вселенной.

— Муш, мой… — легкий вздох и шевельнувшиеся пухлые губки напросились на мой поцелуй, который длился и длился, пока я не подхватил невесомое в моих руках желанное тело жены и не понес в дом, чтобы любить ее бесконечно долго, внося частичку нашей энергии в гармонию вселенского мироздания.

Конец.