Гуси к чужому обеду

Глава первая. Последствия первого шага

— Сэр, у вас на правом боку свежий шрам, массаж его не потревожит?

Массажистом в этой турецкой бане, спрятавшейся в переулках лондонского Сохо, работал невысокий мускулистый турок Абдулла; своим искусством владел вдохновенно — ещё его прадед начинал брадобреем в легендарных банях оттоманского Стамбула; мастерство передавалось от поколения поколению; переехав в Англию, семья продолжила традицию.

— Если не будете мять на этом месте ребра, я выдержу, — ответил уложенный на кушетку Боксон.

— Я буду осторожен! — заверил Абдулла.

Несколько минут он молча разминал распаренное тело Боксона, потом снова заговорил:

— Этот шрам очень похож на след от пули, а вот на левом боку у вас старый шрам от осколка…

— Вы разбираетесь в огнестрельных ранах, уважаемый? — спросил Боксон.

— Я воевал в Корее, сэр, и кое-что видел…

— Говорят, что на той войне в штыковом бою туркам не было равных…

— Истинная правда, сэр, поэтому мне так смешны кинофильмы про карате и кунг-фу — я видел китайцев в рукопашной — ничего особенного!..

Боксон понимающе усмехнулся, а Абдулла продолжал:

— У вас очень загорелое лицо и руки, вы, наверное, недавно вернулись из Родезии…

— Я вернулся сегодня утром, уважаемый, из Гватемалы…

— Было тяжело?

— На войне как на войне, — в пехоте легко не бывает…

— Да, сэр, вы совершенно правы!.. — Абдулла приступил к ногам Боксона, и тот почувствовал, как гнутся кости, потом турок сильно и осторожно промял в ступнях суставы, потом с нажимом провел ладонями от пяток до затылка. Пожалуйста, не пугайтесь, сэр, сейчас вы узнаете настоящий турецкий массаж… Мой отец, мир его праху, вставал на спину клиента ногами, а вы мужчина крупный, уверен, без усилий выдержите мой вес…

— Согласен!

Абдулла легко запрыгнул на спину Боксона, мелко перебирая ногами, пробежался вдоль позвоночника, потоптался на пояснице, также легко соскочил на пол. Боксон с шумом выдохнул:

— Отлично!

— Сейчас немного разгоним кровь, — сказал Абдулла, растирая Боксона легкими движениями, — а потом рекомендую откушать виноград и фрукты — в нашем заведении придерживаются заповедей пророка, и не подают вина…

Завернувшись в благоухающую чистотой простыню, Боксон блаженно разлегся в деревянном кресле на краю бассейна; турецкий мальчик принес поднос с фруктами; сладкий холодный виноград в сочетании с ненавязчивой восточной музыкой казался началом мусульманского рая. «Интересно, Абдулла действительно сделал мне турецкий массаж, или просто изобразил очередную псевдо-восточную легенду?» подумал Боксон.

В соседнем кресле отдыхал пожилой джентльмен, похожий на Невилла Чемберлена — такая же прическа, такие же седые усы. Джентльмен мог показаться спящим — глаза были закрыты, но время от времени, не открывая глаз, он точным движением брал со своего подноса очередную виноградину и отправлял в рот. Боксон последовал его примеру и тоже закрыл глаза. Настоящая турецкая баня своеобразный клуб, можно находиться в общем зале и быть уверенным — никто не нарушит душевного уединения.

Хорошее редко бывает долгим — через некоторое время от роскошной виноградной грозди осталась общипанная веточка. Съев ещё персик, Боксон заказал кофе и рахат-лукум. Кофе готовили тут же, в зале, на глазах клиента в одной из стенных ниш стояла жаровня с раскаленным песком; серебряные кофейнички, изрисованные арабскими письменами, источали такой восхитительный аромат, что бодрость возвращалась в расслабленное массажем тело ещё до первого глотка. Прозрачные ломтики рахат-лукума, обсыпанные сахарной пудрой, в сочетании с кофе убеждали, что жизнь прекрасна, что впереди ещё много радостных дней, и что за счастьем надо непременно заходить только в турецкие бани.

Следующим этапом этого дня Боксон запланировал приобретение респектабельного вида.

Продавец в магазине готовой одежды «Челленджерс», худой длинноносый парень с бледным лицом, сопровождал нового покупателя от отдела к отделу.

Сначала выбирали костюм. Боксон сразу отказался от предложенных парижских моделей:

— В Париже делают моду для слаборазвитых государств, истинный центр мировой мужской моды — это Нью-Йорк…

Американские костюмы в «Челленджерс» были представлены в достаточном ассортименте — только через десять минут Боксон смог определиться: светло-серый костюм-тройка от Гарри Мак-Макса, в стиле «высший бизнес-класс». В соответствии с традицией магазина, к костюму прилагалась белоснежная сорочка торговой марки «Челленджерс».

— Судя по вашему телосложению, вы не чужды спорта, — предположил продавец, — у нас имеются великолепные блейзеры, мы можем подобрать к ним пуговицы любого лондонского клуба…

— В следующий раз — непременно! — пообещал Боксон.

В отделе галстуков Боксон взглянул на стойку с клубными образцами — пара семестров, проведенных когда-то в Кембридже, являлась достаточным основанием для приобретения галстука расцветки этого университета, но Боксон предпочел что-нибудь менее официальное; ограничился сувенирным шотландским экземпляром цветов клана Мак-Ферсон. К выбранному галстуку прилагалось полдюжины соответствующих носовых платков.

В отделе обуви оказались по ноге и к настроению темно-коричневые классические туфли датской компании «ЭККО».

В галантерейном отделе не менее тщательно были выбраны серебряные запонки неброской геометрической конфигурации — аксессуары должны гармонировать между собой, рядом со стальным корпусом швейцарских часов «Брайтлинг» золото выглядит вызывающе вульгарно.

Все остальное — белье, носки, кожаные изделия, — также соответствовали общему комплекту и высокое качество сочеталось с не менее высокой ценой.

В примерочной кабинке Боксон переоделся во все новоприобретенное, старую одежду продавец упаковал в пакет и отправил с рассыльным по указанному адресу.

Электронный аппарат принял кредитную карточку и доказал платежеспособность покупателя.

На улице Боксон остановил такси:

— Отель «Парк оук», пожалуйста!

Отель «Парк оук» представлял собой восьмиэтажное безликое здание, одно из многих, торопливо воздвигнутых в послевоенные годы на месте оставленных нацистскими ракетами «Фау-2» развалин.

— Как пройти в номер 430? — спросил Боксон у портье.

— Лифт на четвертый этаж, сэр, сразу по коридору направо!

На четвертом этаже, пройдя по очень вытертой ковровой дорожке в указанном направлении, Боксон постучал в дверь с медной табличкой «430». Замок щелкнул, дверь открылась, и высокий смуглый мужчина в синей куртке молча вопросительно посмотрел на посетителя.

— Я — Чарльз Боксон, мы договаривались о встрече в шесть часов…

— Прошу вас! — произнес владелец синей куртки и широко распахнул дверь. Присаживайтесь! — он указал на стоящие у журнального столика кресла и представился: — Мое имя — Джо Стокман.

«Американец» — по говору определил Боксон и сел лицом к входной двери. Стокман устроился напротив.

Обыкновенный двухкомнатный номер. Потемневшие обои. Стандартно-безликая мебель давно вышедшего из моды шведского стиля. Картина на стене — английский пейзаж, подражание Констеблю. Ковер на полу так же потрепан, как в коридоре. Дверь во вторую комнату закрыта. Возможно, там ещё кто-то есть.

— Меня интересует работа за рубежом, — начал разговор Боксон.

— Мы предлагаем специфическую работу… — сказал Стокман. — Нас интересуют военные специалисты…

— Я пять лет прослужил во французском Иностранном Легионе, в парашютных частях, воинское звание — лейтенант, должность — командир взвода разведки. Последние полтора года я воевал в Гватемале и Никарагуа на стороне повстанцев.

— Имеются ли какие-нибудь подтверждающие документы?

— Только французское удостоверение, пожалуйста, а гватемальские партизаны обходятся без письменных рекомендаций…

Стокман просмотрел документ.

— Очень неплохо, и ничуть не устарело! — сказал он. — А почему вы не обратились в официальные организации, трудоустраивающие бывших офицеров?

— Мне малоинтересна официальная работа — во-первых, и меня не устраивают предлагаемые условия продвижения по службе, во-вторых.

— Вы полагаете, мы можем предложить более интересные условия?

— Я полагаю, что у вас острая потребность в военных специалистах и реальные условия работы в любом случае будут отличаться от предлагаемых…

— Вы в этом уверены? — попытался улыбнуться Стокман.

— Я — профессионал, — ответил Боксон, — и не имею привычки лгать самому себе. Давайте говорить, как профессионалы…

— Хорошо! — Стокман уселся в кресле поудобнее. — Я представляю в Лондоне одну африканскую политическую группировку, действительно остро нуждающуюся в военных специалистах. Вы готовы вылететь в Южную Африку в ближайшие дни?

— Я-то готов, но меня интересуют финансовые условия работы…

— Двести британских фунтов стерлингов в неделю. Плюс обычное солдатское довольствие. Конечно, питание в основном — консервы, но в достаточном количестве. Вам, видимо будет немедленно присвоено звание не ниже капитана, так что ваше вознаграждение будет несколько выше…

— Где базируется ваша группировка?

— В настоящий момент штаб-квартира находится в Заире.

— То есть о серьезном медицинском обслуживании в случае ранения говорить бессмысленно?..

— Ну, я бы так не сказал!.. Госпитали Красного Креста оборудованы очень даже неплохо!..

— Мистер Стокман! — Боксон недовольно поморщился. — Мы же условились говорить с вами как профессионалы! Оставьте ваши рекламные картинки для безмозглой шпаны из Южного Лондона! Простите, но я отлично понимаю, что в зоне военных действий, при отсутствии четко выраженных противоборствующих сторон, госпитали Красного Креста — основная цель для разграбления…

— Возможно, мистер Боксон! — не решился спорить Стокман. — Но тогда что бы вы хотели от меня услышать?

— Каковы сроки контракта?

— Минимальный срок — полгода. Сами понимаете, на меньшее время нанимать военного специалиста бессмысленно…

— Величина аванса?

— Невелика — сто пятьдесят фунтов и дорожные расходы.

— Действительно невелика! Участие в тактических боевых операциях?

— Не исключено.

— То есть — обязательно? — уточнил Боксон.

— Можно сказать и так, — согласился Стокман.

— Когда вылетать в Заир?

— Заир не является единственным пунктом назначения, вероятны активные действия в другом регионе, но во всех случаях — вылет по мере набора группы, требуется не менее пятидесяти человек. Сейчас набрано около двадцати. Очень сложно найти хорошего специалиста…

— Набираемый контингент осознает всю серьезность предстоящей работы?

Стокман пожал плечами:

— Большинство из них служили в воздушно-десантных войсках и морской пехоте, поэтому я надеюсь на их благоразумие, но… Вы ведь сами назвали их шпаной из Южного Лондона… По-моему, им все равно… В конце концов, для некоторых из них — это единственный способ спастись от неизбежного тюремного заключения.

— Парни в детстве насмотрелись репортажей о Бешеном Майке Хоре, слышали словосочетание «Клуб диких гусей» и на уроках географии в школе им рассказывали об алмазных приисках городка Кимберли… — понимающе произнес Боксон. — Надеюсь, грядущее разочарование не вызовет у них суицидальных настроений…

— Простите, мистер Боксон, — Стокман внимательно посмотрел на собеседника, — в каком университете вы учились?

— Я закончил юридический факультет Сорбонны. Это имеет какое-либо значение?

— Я не удивлюсь, если в Африке вы станете полковником. У вас есть ещё вопросы?

— Только один, но самый главный! Каковы гарантии выплаты обещанной суммы по завершении контракта?

— Ваше оружие.

— Весомо, но недостаточно!..

— Все заработанные вами деньги должны поступать на ваш счет в банке «Барклайз». Теоретически допустима выплата наличными. Через доверенных лиц в Лондоне вы можете организовать контроль за поступлением денег на ваш счет и регулярно проверять его изменения.

— Что, между африканским тренировочным лагерем и Лондоном имеется действующая телефонная связь? — с сарказмом спросил Боксон.

— Даже в тренировочном лагере можно найти способ контроля за своим банковским счетом, мистер Боксон…

— Это — не ответ, мистер Стокман… Поэтому я сформулирую свой вопрос иначе: за кем будут охотиться уцелевшие наемники, если им не выплатят обещанных сумм?

Стокман не смог ответить сразу. С самого начала, как только он увидел этого парня, одетого, как американские промышленники на иллюстрациях в «Уолл-стрит джорнэл», странное ощущение внутренней напряженности и внезапно выпавшей удачи не покидало его. Этот Чарльз Боксон не был похож на тех потрепанных жизнью персонажей, которым можно было обещать хоть по десять фунтов африканских алмазов, хоть должность инструктора по физкультуре — все равно верили. Этот Боксон доподлинно знал, что такое современная гражданская война, и любая, даже самая малейшая ложь была бы им выявлена немедленно — с непредсказуемыми последствиями. Но все же упустить возможность найма настоящего военного специалиста — немыслимо, из сотни потенциальных наемников, откликнувшихся на газетное объявление, таких, как Чарльз Боксон, всегда не больше трех.

— Мистер Боксон, о каких гарантиях вы хотели бы услышать? — заговорил наконец Стокман. — Я не могу обещать вам то, что не в моей власти. Максимум, что я могу сделать — это несколько увеличить сумму аванса, но не более того. До определенного времени я даже не могу назвать вам страну, где предстоят, как вы выразились, «тактические боевые операции»…

— И все-таки — кто несет личную ответственность за выполнение обязательств по оплате выполняемой работы?

— Личную ответственность, как обычно, несет руководитель политического движения. Все остальные персоны являются всего лишь исполнителями его решений. Такой ответ вас устроит?

— Конечно же — нет! Но, по всей вероятности, до окончательного выяснения всех позиций и до окончательного подписания контракта говорить о деталях преждевременно. Регион, указанный вами — Южная Африка — чересчур велик и насыщен не только уже совершающимися военными конфликтами, но и постоянной вероятностью новых. — Боксон поднялся с кресла. — Так как конкретную страну вы назвать мне не можете, то будем считать, что предварительные переговоры завершены. Я готов к их продолжению. Номер моего телефона у вас имеется. Надеюсь, мое ожидание не будет слишком долгим.

— Благодарю вас, мистер Боксон! — Стокман проводил посетителя до двери. Мы обязательно договоримся!

Лет десять назад (когда в Европе ещё помнили, кто такие Патрис Лумумба, Даг Хаммаршельд и Моиз Чомбе), получивший неожиданное наследство молодой лондонский саксофонист Фрэнк Роуз купил недалеко от Пикадилли захламленное подвальное помещение, с помощью друзей-музыкантов привел его в относительный порядок и открыл собственный джазовый клуб. Название «Катанга» придумали во время ремонта, когда при побелке потолка устилали старыми газетами пол и название этой африканской провинции несколько раз встретилось среди крупно напечатанных заголовков.

В клубе «Катанга» публика собиралась не буйная: в основном интеллектуалы: студенты, преподаватели колледжей, журналисты, художники, само собой музыканты, иногда — туристы. Кухня клуба изысканностью предлагаемых блюд не славилась, но недорогие салаты, традиционные английские бифштексы с жареной картошкой, кофе, чай, пиво, кока-кола, а также бесчисленное количество всевозможных коктейлей и бутербродов не позволяли посетителям страдать от голода. Абсолютно все выступающие в «Катанге» музыканты в качестве гонорара получали сытный ужин, но не более того — среди серьезных джазменов сам факт выступления в клубе «Катанга» значил немало, а по средам и пятницам в клубе выступали малоизвестные молодые исполнители — как говаривал ставший клубным менеджером Фрэнк Роуз: «Талантам надо помогать — бездарности пробьются сами!»

Охранником и вышибалой в клубе работал Бернард Кифф, для друзей — просто Барни, бывший капрал парашютного полка французского Иностранного Легиона, мужчина больших габаритов и огромной физической силы. После службы в Легионе прошло уже пять лет, за это время Барни значительно прибавил в весе, но ловкости движений не утратил — особо несговорчивых оппонентов он мгновенно поднимал в воздух и бил об стену, после чего тотчас наступало всеобщее согласие.

Вошедшего в клуб Боксона Кифф радостно хлопнул по плечу, Боксон заказал два пива и очень внимательно посмотрел Киффу в глаза.

— Спрашивай, Чарли, — Бернард отодвинул от себя бокал, — когда ты так смотришь, можно поперхнуться…

— Скажи-ка мне, Барни, — Боксон вернул бокал на прежнее место, — кто такой Джо Стокман?

— А что, я должен знать, кто такой Джо Стокман? — спросил в ответ Кифф.

— Барни, когда мы виделись в последний раз, в тебе было жира на сорок килограммов меньше, и соображал ты гораздо быстрее. Джо Стокман сидит в отеле «Парк оук» и вербует солдат для Африки. Только не говори мне, что никто из твоих дружков не рассказывал тебе подробностей…

— Чарли, в «Дейли экспресс» было его объявление с номером телефона, позвони, договорись о встрече и все разузнай сам, это ведь нетрудно… уклонился от ответа Кифф.

— Я встречался со Стокманом сегодня. Меня интересует, что говорят о нем другие?..

Барни одним глотком влил в себя пол-бокала пива.

— Другие говорят, что к Стокману каждый день приходит примерно пол-дюжины разных парней. Всем обещают манну небесную и чернокожую девчонку в придачу. Но все это чушь…

— Догадываюсь!..

— Стокман сидит в «Парк оук» уже месяц. За все это время он не отправил в Африку ни одного человека. Одно из двух: или у него нет денег на отправку, или пока некуда.

— Или пока не нашел того, кто ему нужен… — добавил Боксон.

— Может быть…

— Ещё что говорят?..

— А ничего! Обещаниями сыт не будешь, парни оставили ему свои адреса и телефоны, пока ждут…

— Как ты думаешь, Барни, — снова спросил Боксон, — в какую страну Стокман вербует солдат?

Кифф пожал плечами.

— Точно никто не знает, но некоторые говорят о Родезии…

— Только о Родезии?..

— Ещё упоминают Анголу, оттуда как раз собираются уходить португальцы, власть валяется на тротуаре, аборигены уже передрались между собой… Кстати, в начале этой зимы несколько знакомых парней завербовались в Родезию охранять какую-то частную ферму в джунглях, но Стокман вербует не охранников, а солдат…

— Я понимаю разницу, Барни, продолжай…

— О чем разговор, Чарли?! Если Стокман ничего не сказал тебе, то почему он должен что-то рассказывать другим?..

— Ты прав, Барни!.. Позволь, я ещё раз угощу тебя пивом…

Длинноволосый парень за роялем импровизировал неторопливо, откинув голову и закрыв глаза. Остальные музыканты разбрелись по залу, большинство присутствующих были знакомы между собой и гул от разговоров добавлял дополнительную густоту в прокуренную атмосферу джаз-клуба.

— Чарли, — спросил Кифф, принимая второй бокал, — где ты подобрал такой чудный загар? В Омане?

— Нет, Барни, в Центральной Америке.

— И хорошо платили?

— Я был у партизан, там не платят…

— С каких это пор ты стал бессребреником? — удивился Кифф. — Сколько я тебя знаю, ты свой интерес никогда не упускал…

— Если подробно, то долго рассказывать, Барни, а если в нескольких словах, то я теперь неплохой специалист по анти-партизанской войне.

— По тебе не скажешь, что ты приехал без трофеев… — намеком высказал догадку Кифф.

— А я ещё не успел истратить накопленное в Легионе — всего лишь…

Поговорив с Киффом ещё несколько минут, Боксон сел у стойки клубного бара, заказал два горячих бутерброда и джин с тоником, осмотрелся по сторонам. Большинство присутствующих пришли в джаз-клуб со своими друзьями, но некоторые сидели с бокалами в полном одиночестве.

— Синий кобальт, — сказал Боксон, обращаясь к подошедшей к стойке женщине.

— Что? — удивленно спросила она.

— Масляная краска, — пояснил Боксон, — «синий кобальт». Вы, наверное, занимаетесь живописью, и случайно задели рукавом палитру. — Боксон взглядом указал на синее пятнышко на рукаве её свитера.

— Ах, да! — смущенно улыбнулась женщина. — А я и не заметила!

Она была в длинной замшевой юбке и свитере из неокрашенной шерсти. На её ногах Боксон разглядел вышитые мокасины. Смуглое кельтское лицо и темно-каштановые волосы до плеч. Темные глаза.

— Если я скажу, что вы похожи на молодую кельтскую колдунью, то для вас это не будет новостью, — сказал Боксон. — Поэтому расскажите мне о вашей новой картине. Вы ведь — художник, не так ли?

Она с интересом посмотрела на Боксона и ответила:

— Об этом нетрудно догадаться по синему кобальту на рукаве. Может быть, вы придумаете что-нибудь пооригинальнее?

— Вы зашли в клуб и сразу отправились к бару — следовательно, вас мучает жажда. Как насчет ирландского пива?

— Именно ирландское?..

— В Шотландии, наверное, есть неплохие пивовары, но все же им лучше удается виски. Или вы предпочитаете минеральную воду «Виши»?

— А разве здесь есть минеральная вода? — спросила женщина.

— Есть! — ответил Боксон. — Причем — именно французская «Виши». Мне случалось бывать в Париже, там я привык к этому полезному напитку…

— Забавно, мне ещё никогда не предлагали выпить минералки! — она улыбнулась. — Но я, пожалуй, возьму чай…

— Два чая, пожалуйста! — попросил Боксон бармена. — Позвольте вас угостить…

— С молоком! — добавила художница. — Простите, но свои заказы я оплачиваю сама.

— Меня зовут Чарльз Боксон.

— Джулия Вуд! — она протянула руку.

Боксон осторожно пожал её пальцы, но она вдруг задержала свою ладонь в его руке.

— У вас на руках мозоли, вы — яхтсмен? — спросила она.

— Нет, просто в последнее время мне приходилось подолгу перетаскивать разные железные предметы… — засмеялся Боксон.

(В Гватемале главным боевым инструментом Боксона был американский крупнокалиберный пулемет «Браунинг М-2», его вес в снаряженном состоянии около 60-ти килограммов. В походе, для перевозки этого оружия и патронов к нему, партизаны выделили двух осликов, но в бою быстрота маневра всегда осуществлялась переноской на руках, и чаще всего — бегом. Подобные упражнения, в сочетании со скудным партизанским рационом, очень способствовали укреплению мозолей на ладонях — совсем как у шахтеров и дорожных рабочих.)

— Видимо, такова специфика вашей работы?

— Почти что так, но на сегодняшний день — я безработный! — сознался Боксон.

— Неудивительно! — сказала Джулия. — Я за последний месяц тоже не продала ни одной картины.

— Что, на рынке живописи очередной спад?

— Скорее, подъем, но не в моем жанре.

— А на чем вы специализируетесь?

— На своем настроении!..

— И какое же у вас сегодня настроение?

— В синих и оранжевых тонах… — неожиданно грустно сказала Джулия.

— Наверное, это будет красиво… — предположил Боксон.

— Наверное… — она вздохнула. — В галерее «Шеллстоун», на Эбби-роуд, выставлено несколько моих картин, приходите посмотреть…

Они молча пили чай, потом Джулия спросила:

— На вас очень дорогой костюм и загар из Сен-Тропе, это нынче модно среди безработных?

— А разве загореть можно только на Ривьере? — улыбнулся Боксон. — Говорят, на побережье Ла-Манша тоже бывают солнечные дни…

— Бывают, но у ведь вас тропический загар, разве нет? Я — художник, цвет воспринимаю на уровне оттенков — в Англии так ровно и глубоко не загореть…

Боксон развел руками:

— Если откровенно, то несколько последних месяцев я действительно провел в Центральной Америке.

— Меня радует, что вы не называете конкретную страну, следовательно, мне не придется выслушивать рассказ о ваших заграничных впечатлениях — вернувшиеся из круизов иногда бывают так занудны… — Джулия отставила пустую чашку и выложила на стойку деньги за чай. — Простите, меня ждут друзья…

На сцене поочередно импровизировали два саксофониста, ритм задавал барабанщик, демонстрирующий особую виртуозность, контрабасист пытался вплести в общую мелодию гудение басовых струн и весь этот музыкальный ковер оказался отменно хорош.

— Скажите, Джулия, — спросил Боксон, — вы часто здесь бываете?

— Примерно раз в неделю, а что?

— То есть, если я буду приходить сюда каждый вечер в течении недели, то однажды обязательно встречу вас? — снова спросил Боксон.

— Да, наверное!

— Когда вы сочтете возможным принять мое приглашение на ужин?

Она пожала плечами:

— Когда у меня будет нужное настроение…

Боксон смотрел как она шла между столиков — в мокасинах у неё была мягкая походка, как у кошки — независимая и уверенная в себе. Наверное, это нелегко быть уверенной и независимой, когда за последний месяц не продано ни одной картины…

— Кто этот парень? — сверкая глазами от любопытства, спросила Джулию её подруга; они стояли у зеркала в дамской комнате джаз-клуба.

— Чарльз Боксон, — ответила Джулия, поправляя силуэт губ. — Больше я о нем ничего не знаю.

— Спроси у Барни — они точно знакомы, шептались о чем-то почти час…

— И что тебе сказал Барни? — спросила Джулия, понимая, что подруга уже все успела разузнать.

— Барни сказал… — подруга сделала многозначительную паузу. — Барни сказал, что с этим типом он познакомился в парашютном клубе! Представляешь толстяк Барни прыгает с парашютом!

Подруга визгливо хохотнула.

— Не смешно, — серьезно сказала Джулия. — Барни был десантником во французском Иностранном Легионе.

— О, тебе опять повезло! — ехидно сказала подруга.

— Да, особенно если учесть, — Джулия вытерла губы салфеткой и швырнула помаду в сумку, — что в этот чёртов Легион набирают отребье со всей Европы!..

Барни Кифф не позволил Боксону скучать в одиночестве — две симпатичные девчонки в затертых до белизны черных кожаных куртках радостно присоединились к двум бывшим десантникам, лихо пили пиво, жаловались на невообразимую скуку в «этой заплесневевшей пещере», предложили прогуляться куда-нибудь ещё. Барни отказался, сославшись на работу, Боксон указал на свой костюм: «Меня же неправильно поймут уже в метре от порога».

— Метр — это сколько? — спросила собеседница.

— На три дюйма больше ярда, — объяснил Боксон.

— Метр! — вдруг захихикала другая барышня. — Метр для дураков! — и обе залились смехом. Алкоголь подействовал на них однозначно.

— Где вы живете? — спросил Боксон.

— Сегодня мы живем в Лондоне! — девчонки пытались острить и своим шуткам безумно радовались.

— Понятно! — сказал Боксон, и шепотом, на ухо, спросил Киффа: — У тебя нет ничего поприличней?

— Есть! — прошептал Кифф. — Но не сегодня — ты появился слишком неожиданно. Рядом с нами отель «Раджастан», там можно снять номер на ночь, бери себе любую из этих, завтра приходи сюда…

— Договорились! — сказал Боксон. Он положил руку на плечо сидевшей поближе: — Пойдем, уже поздно…

— Куда? — юная мисс исполнила непонимание.

— Домой, естественно, в Лондон!..

— А я? — её подруга изобразила озабоченность.

— Мой друг Барни о тебе позаботится! — успокоил её Боксон.

…Спутницу Боксона звали Сэлли. «Это от полного имени Селеста» объяснила она. В отеле «Раджастан» борющийся со сном пакистанец выдал им ключи от номера.

— Шампанское? — предложил этот достойный портье.

— В следующий раз, — ответил Боксон.

Пакистанец прикрыл рукой зевающий рот и указал направление:

— Второй этаж, направо. Лифт по ночам не работает…

— Напрасно!.. — справедливо заметил Боксон.

Пакистанец снова зевнул и молча пожал плечами. Да и что он мог сказать?

В номере большую часть пространства занимала двуспальная кровать. Сэлли сбросила свою кожаную куртку на пол, и Боксон увидел белый атласный бюстгальтер с желтыми следами пота.

— Я пойду в душ, — сказала Сэлли, и перешагнула через упавшую расстегнутую юбку.

— Я подожду, — отозвался Боксон.

…Ближе к утру, когда ночь сменилась предрассветными сумерками, он проснулся от движения вставшей с кровати Сэлли. За последние годы у Боксона выработался очень чуткий сон — он мог проснуться даже от внезапно наступившей тишины. Сквозь ресницы он увидел, как Сэлли осторожно подошла к его висевшему на стене пиджаку и вынула из внутреннего кармана портмоне. Боксон ещё в юности усвоил правило: деньги в портмоне — это деньги для вора, поэтому он с любопытством наблюдал, как Сэлли завладела несколькими купюрами и озадачилась их малым количеством.

— Ты, конечно, мне не поверишь, — громко произнес Боксон, и Сэлли вздрогнула от неожиданности, — но я однажды видел, как за точно такие же действия одной глупой девке распороли живот. Она умерла только через семь часов.

(Боксон умолчал о подробностях — та несчастная проститутка из Пуэрто-Барриаса не просто умерла, а была добита выстрелом в голову, когда обворованный ею офицер гватемальской гвардии счел меру наказания удовлетворительной, и проявил великодушие истинного гватемальского кабальеро.)

— Не подходи ко мне, или я закричу!.. — быстро проговорила Сэлли, и Боксон засмеялся — голая мисс с зажатыми в кулачке фунтами стерлингов и испуганным выражением на лице выглядела, безусловно, комично.

— Неужели ты всерьёз думаешь, что в этом термитнике кто-то придет тебе на помощь? — сказал Боксон, не вставая с постели. — У тебя в руке всего десять фунтов — ты готова рискнуть ради этой суммы?

— Я все отдам, вот… — она положила деньги на столик. — Не бей меня, пожалуйста…

— Одевайся и уходи! У меня завтра, — Боксон глянул на часы, — точнее, сегодня, много дел, мне надо выспаться…

Уже одевшись, Сэлли спросила:

— Можно взять сигарету?

— Возьми всю пачку, — ответил Боксон, — и в следующий раз не будь такой дурой… Приходи в «Катангу» — с тобой все-таки было интересно!..

Боксону вспомнилось, как полгода назад, в Манагуа, местная проститутка перерезала горло неосторожно заснувшему американскому журналисту — наивный американец полагал, что паспорт с белоголовым орлом на обложке дает ему гарантию неприкосновенности…

…Секретарь лондонского клуба дзю-до «Северный меч», крупная дама с коротко подстриженными ногтями на коротеньких сильных пальцах, с сомнением посмотрела на старый парижский диплом Боксона, подтверждающий его право на ношение черного пояса.

— Обычно мы не принимаем заграничные сертификаты… — проговорила секретарь.

— А если я внесу не только вступительный взнос, но и членские взносы за два года вперед? — спросил Боксон.

— В таком случае мы можем сделать исключение!

Боксон заполнил необходимую анкету, выписал чек. Секретарь открыла стенной шкаф:

— Если желаете, можете приобрести сувениры с символикой нашего клуба…

Боксон рассмотрел значки, плакаты, флаги разных размеров, нашивки, и остановил взгляд на металлических пуговицах.

— Я бы хотел купить пуговицы для блейзера.

— Сегодня у нас имеется несколько видов: алюминиевые, латунные, медные и серебряные.

Покойный дед Чарльз Боксон, грузчик лондонского порта, однажды рассказывал своему внуку Чарли, что ещё в начале века уважающие себя морские капитаны на парадных мундирах носили пуговицы из настоящего золота.

— Я покупаю серебряные! — сделал свой выбор Боксон.

— Хорошие спортивные пиджаки продают на Пэлл-Мэлл, — сообщила секретарь, упаковывая выбранный комплект. — Также у нас имеются кимоно с символикой клуба — все размеры. На какое время вы предпочитаете тренировки?

— До полудня, часов с десяти до двенадцати, два раза в неделю…

— То есть исключительно для поддержания формы, — сделала вывод секретарь. — У нас проводятся ежемесячные внутриклубные соревнования, не желаете ли принять участие?

— Откровенно говоря, меня больше интересуют занятия по прикладному джиу-джитсу…

— В таком случае вам следует записаться в группу мастера Фрэйнса, он проводит утренние занятия по средам и субботам. У вас есть свое кимоно?

— Нет, я покупаю у вас.

В раздевалке Боксон переоделся, завязал пояс белого цвета — пояс для начинающих дзюдоистов. Его парижский тренер, мастер Хаката, японец из Иокагамы, говорил: «Если вы достигли черного пояса, можно не стесняться носить белый».

После общей разминки мастер Фрэйнс, седоволосый борец-тяжеловес лет пятидесяти, предложил Боксону спарринг — для определения квалификации. К пятой минуте поединка Фрэйнс уже оценил мастерство соперника, чистый прием провести оказалось невозможно, на десятой минуте назначенный из числа учеников рефери остановил свалившихся на татами борцов: ничья.

— У вас неплохая школа, — похвалил Боксона тренер, — но, похоже, вы еле держали себя в рамках спортивных правил…

— Вы правы, мастер, я слишком испортился на армейской службе…

— Да, заметно — вы настроены не на спортивный поединок, а на стремительную рукопашную схватку, некоторые ваши приемы слишком опрометчивы, ещё несколько минут и вы бы переступили грань разумного риска… Кстати, вы предпочитаете отрабатывать защиту от оружия или обыкновенное единоборство?..

— Приемы против оружия, мастер, — борьба с невооруженным противником в последнее время происходит чаще всего только в спортзале…

— Разумно, тренировки против оружия тяжелее, но эффективней. Не боитесь утратить спортивные навыки?

— Я не планирую выходить на татами ради спортивных титулов, для меня гораздо важнее уцелеть в бою…

— Говорят, что современный бой не предполагает тесного контакта с противником — исход боя решают дальнобойность и скорострельность…

— Простите, мастер, но если бы вы верили в справедливость этих слов, вы бы не были тренером…

Фрэйнс улыбнулся и скомандовал:

— Тема сегодняшнего занятия — защита от ножа. Ваш партнер — слева от вас…

…В магазине мужской одежды специальная работница пришила серебряные пуговицы с монограммой клуба «Северный меч» к синему спортивному пиджаку. В сочетании со светло-серыми брюками и шотландским галстуком цветов клана Мак-Бин весь комплекс придавал Боксону внешность богатого наследника.

Боксон любил свою семью — родителей и сестер. И постоянно старался оберегать их покой — какими бы не были действия непутевого Чарли, его семья всегда оставалась в стороне. Больше полутора лет он провел в партизанских отрядах Гватемалы и Никарагуа, а домашние были уверены, что Чарльз занимается археологическими раскопками в туристических районах мексиканского полуострова Юкатан — пару раз партизанские курьеры переходили границу и попутно отправляли письма с мексиканским штемпелем в Лондон.

Вот и сейчас, включившись в рискованное дело с наемничеством для Африки, Боксон не остался в квартире родителей, а вселился в маленький недорогой пансионат «Кроссроудз» — именно его адрес и телефон Боксон сообщил Стокману. Хозяйка пансионата, миссис Гроверстон, вдова морского офицера, перечислила новому постояльцу строгие правила поведения: не опаздывать к обеду, не приводить посторонних женщин, не шуметь.

— У нас приличное заведение, мистер Боксон, мы не закрывались даже во время войны…

Добропорядочность пансионата подчеркивал несколько потемневший от лондонского воздуха большой парадный портрет королевы Виктории и медная табличка, извещавшая, что пансионат «Кроссроудз» основан в 1879 году.

Боксон заверил миссис Гроверстон в своем благонамеренном поведении, и как бы невзначай упомянул, что служил в армии Франции в чине лейтенанта. В гостевой книге его так и записали: «Лейтенант в отставке Чарльз С. Боксон».

Миссис Гроверстон встретила Боксона осуждающим взглядом — отставной лейтенант опять не ночевал в пансионе, и явился только к обеду.

— Вам звонил какой-то мистер Стокман, просил вас позвонить, сказал, что его телефон вам известен, — миссис Гроверстон сделала паузу, выслушала благодарственные слова и добавила. — Во время войны в пансионе останавливались американские офицеры, так вот они говорили так же, как этот мистер Стокман.

— Вы правы, миссис Гроверстон, — кивнул Боксон, — мой приятель Джо Стокман действительно американец…

— Вы всегда будете приходить только к обеду? — осведомилась хозяйка пансиона.

— Миссис Гроверстон, я обещал не тревожить покой этого чудесного дома, а свои обещания я всегда выполняю!.. — и Боксон поднял глаза к портрету многодетной королевы. — Даже её величество осталось бы довольно моим поведением…

Миссис Гроверстон презрительно поджала губы, но смолчала — этот Боксон носил слишком хорошую одежду, и его манеры за столом были безупречны, а что же до его отсутствия по ночам, то даже покойный король Джордж в молодости часто ночевал вне Букингемского дворца.

Боксон подошел к телефону, стоящему в холле на почти чиппендейловском столике, набрал номер Стокмана.

— Мистер Боксон, — сказал Стокман после обмена приветствиями, — вы не могли бы приехать сегодня вечером в «Парк оук»? В ресторане я заказал отдельный кабинет, хочу провести предварительную беседу с несколькими отобранными кандидатами. Если есть необходимость, можно получить в отеле номер, заказ сделан от имени «Международной службы безопасности». Приходите в ресторан в половине восьмого…

…Они собрались в ресторане отеля «Парк оук» — одиннадцать мужчин, отобранные из трех сотен откликнувшихся на объявление о специальной работе за рубежом. Стокман предложил заказать все, что каждый пожелает — фирма оплачивает все расходы.

— Джентльмены, — начал Стокман, когда официанты ушли выполнять заказ, — мы собрались здесь для обсуждения перспектив нашей деятельности…

Стокман говорил обычные для начала всех деловых обедов фразы, но слушателей друг другу не представил, справедливо рассудив, что некоторые, возможно, захотят сохранить свое имя в тайне.

— …Полагаю, что должен сообщить вам регион, в котором предстоит большая работа для специалистов вашего профиля.

Стокман внимательно посмотрел на присутствующих и сказал:

— Эта территория называется Зимбабве, она же — Южная Родезия.

Среди слушателей произошло движение, однако, никто голосом не высказал своего отношения к новости.

— В настоящее время, — продолжал Стокман, — мятежное руководство этой бывшей британской колонии не намерено передавать власть в руки черного большинства, хотя и привлекает к сотрудничеству умеренных африканских лидеров. А неумеренные африканцы представлены несколькими относительно крупными повстанческими группировками, каждая из которых претендует на первенство и не желает делить власть со своими коллегами. Некоторые лидеры имеют доступ к относительно крупным финансовым ресурсам и готовы заплатить за деятельную помощь со стороны военных специалистов. Насколько мне известно, все здесь присутствующие имеют опыт в данной сфере деятельности…

Слушая речь Стокмана, Боксон внимательно осматривал своих сотрапезников. Люди серьезные, одежда неброская, но качественная, у некоторых на руках татуировки, двое курят французские сигареты «Житан» — вероятно, служили в Легионе, у одного неровно завязанный галстук — следовательно, этот элемент одежды ему непривычен, ещё один персонаж слишком суетится на своем месте вероятно, психически неуравновешен… А вот у того, что третий слева — хороший загар, наверное, тоже недавно побывал в тропиках…

Джо Стокман прервал свою речь в момент появления официантов, принесших заказанные блюда. Перед большинством присутствующих оказались бифштексы разной степени прожаренности (видимо, такое однообразие предполагалось заранее), абсолютно все заказали виски со льдом (что также нетрудно было предугадать), кое-кто воспользовался возможностью заказать за чужой счет некоторые деликатесы — икра, устрицы, жареные перепела и шампанское.

Минут десять все добросовестно занимались содержимым тарелок и бокалов, время от времени обмениваясь незначительными репликами, потом Стокман заговорил снова:

— Основная концентрация военных специалистов предполагается на северо-западе Родезии…

— А где предполагается не основная концентрация? — вдруг спросил Боксон.

Стокман с недовольством посмотрел в его сторону — выступать с речью без конспекта ему и так было непросто, а тут ещё всякие выскочки мешают некорректными репликами.

— Некоторые группы специалистов действуют также на юге страны, — пояснил он, — но на сегодня большое значение имеет поддержка правительства Замбии, предоставившего свою территорию для создания нескольких тренировочных лагерей, поэтому пока нам более интересен именно север…

— А мне наплевать, куда ехать! — неожиданно громко сказал тот из гостей, чью излишнюю суетливость давно заметил Боксон. — Я — убийца, и мне все равно, где убивать!

«Психопат. — Боксон констатировал факт. — Вероятно, садист. Провалит любое задание, или начнет стрелять в спину».

— Когда мы получим конкретные указания к действию? — спросил один из любителей французских сигарет, и по акценту Боксон догадался: бельгиец. Судя по возрасту, вполне мог воевать в Конго.

— Как только в Замбии будут готовы вас принять. Бессмысленно отправлять специалистов просто в джунгли, пусть господин Мугабе приготовится к встрече. Но я уверен, что ждать вам осталось недолго…

— Недолго — это сколько? — задал вопрос мужчина с криво повязанным галстуком. — Для меня каждый лишний день в этой стране — как лишний день к тюремному сроку…

— Насколько я знаю, активизация боевых действий намечена на ноябрь… уверенно ответил Стокман, и вдоль стола прокатился дружный ропот.

— До ноября почти полгода! — воскликнул один из приглашенных, мужчина с перебитым боксерским носом и тяжелым серебряным перстнем на правой руке. — За это время можно провести парочку мелких войн…

— Или схлопотать новый срок!.. — добавил его сосед с татуированным красно-черным драконом на запястье.

— Джентльмены, не волнуйтесь! — Стокман поднял руку, призывая всех к тишине. — Вы все являетесь наиболее ценными кандидатами на предлагаемую работу, поэтому вам выплатят небольшой аванс и ускорят вашу отправку в Африку. Повторяю, там пока ещё не готовы к вашему прибытию. Сейчас формируется батальон из британских волонтеров, командовать им будет полковник Энди Дженнисон, он из Южной Африки, ранее побывал в Индокитае, Алжире и Чаде, а ещё раньше служил в специальных воздушно-десантных частях, в полку герцога Йоркского…

— Будет только один британский батальон? — спросил заказавший устрицы джентльмен с аккуратными тонкими усами.

— Не только, планируется также создание американского и французского подразделений — примерно по пятьсот солдат в каждом. Таким образом, вместе с африканскими подразделениями, в которых командирами будут белые специалисты, ударный авангард станет очень серьезной силой. Какие ещё есть вопросы?

— Когда выплатят аванс? — спросило сразу несколько человек.

— Завтра утром, — ответил Стокман. — Сегодня вы можете продолжать ужин, заказывайте, что пожелаете, все будет оплачено…

«Интересно, — размышлял Боксон, наблюдая за присутствующими, — кому нас показывают?» В том, что этот ужин был всего лишь смотринами, он не сомневался — для такой мелочи, как информирование о районе предстоящей работы собирать всех наемников одновременно не было никакого смысла, гораздо проще переговорить с каждым в отдельности и назначить общий сбор только перед самым отлетом, в аэропорту.

— Далее, джентльмены! — продолжал речь Стокман. — Желающие могут застраховать себя на случай болезни, ранения и даже смерти. Страховой агент находиться здесь неподалеку…

«Чушь! — однозначно оценил Боксон. — На Острове ни одна страховая компания не выплатит наемнику ни пенса!..»

— Должен поставить вас в известность, джентльмены, — Стокман широко улыбнулся, — что каждый, кто возьмет аванс и сбежит, получит пулю в колено…

— Точно, — поддакнул Стокману румяный здоровяк с шотландской эмблемой на лацкане пиджака, — мы в Ольстере так стреноживали всех предателей!..

«Блеф! — Боксон еле сдержал улыбку. — В Ольстере, возможно, так и было, но сегодня вы, ребята, и без того на грани криминала, лишние осложнения с европейскими властями вам ни к чему…»

— Простите, мистер Стокман, — вслух сказал Боксон, — неужели вы хотите напугать хотя бы одного из здесь присутствующих?..

За столом установилась тишина.

Стокман помедлил самую малость и рассмеялся:

— Вы правы, мистер Боксон, чем-либо напугать присутствующих здесь джентльменов невероятно трудно, но «Международная служба безопасности» считает необходимой полную осведомленность всех заинтересованных в договоре сторон…

— Великолепная формулировка, мистер Стокман! — признал Боксон. — Прошу меня простить за несдержанность.

— Необходимо также напомнить, что гонорар составляет двести фунтов стерлингов в неделю, — продолжал Стокман. — Все расчеты будут вестись через банк «Барклайз»…

«Сделаю доверенность на отца, — размышлял Боксон, — пусть сразу же переводит деньги в Швейцарию…»

Ужин в ресторане отеля «Парк оук» продолжался до полуночи. В первом часу ночи некоторые из приглашенных до такой степени воспользовались возможностью заказывать любые спиртные напитки, что начали проявлять неконтролируемую агрессивность; незадачливый официант, осмелившийся указать одному из клиентов, что в ресторане нельзя находиться без галстука, получил профессионально поставленный удар правой под ребра, грохот свалившейся с его подноса посуды заставил сосредоточиться почти половину сидящих за столом: неприятности с полицией многим были не по карману, а кое-кто реально рисковал свободой.

Стокман уладил инцидент шуршанием отсчитываемых купюр, поспешно расписался в предъявленном счете и попросил утомившихся джентльменов отдохнуть до утра в заранее заказанных номерах.

Боксон вышел на улицу, остановился, вдыхая свежий ночной воздух. Вслед за ним вышел из отеля и так же остановился бельгиец с очередной сигаретой «Житан».

— Роже Лавьер, — представился он и протянул руку.

— Чарли Боксон, — англичанин ответил рукопожатием. — Давайте говорить по-французски, я владею этим языком свободно…

— Согласен, хотя я неплохо говорю по-английски… — бельгиец улыбнулся. Каковы ваши впечатления, если не секрет?

— Я не видел этих людей в деле, мне трудно о них судить… — пожал плечами Боксон.

— А Джо Стокман?

— Бедняга Джо всего лишь исполнял свою работу — демонстрировал нас заказчику. Правда, кто заказчик, я так и не определил…

— А «Международная служба безопасности» — это название вам ни о чем не говорит?

— Они могли назвать себя как угодно, хоть даже «Академия стратегических инициатив» — наименование структуры часто не имеет никакого значения…

— Мне случалось бывать в Конго с Бобом Денаром, — сообщил бельгиец, — у вас тоже не местный загар…

— Я полтора года жил в Гватемале.

Бельгиец понимающе кивнул и спросил:

— Как вы думаете, британские власти знают о вербовке наемников?

— Вполне возможно, ведь все происходит абсолютно открыто…

Из отеля вышел Джо Стокман.

— Джентльмены, — заговорил он, — вы решили не ночевать в «Парк оук»?

— Мне не рекомендуется конфликтовать с полицией, — сказал Роже Лавьер, — а некоторые наши коллеги слишком громко разговаривают, на шум может придти какой-нибудь добросовестный констебль…

— Меня тоже смущает присутствие несдержанных в эмоциях незнакомцев… добавил Боксон.

— А как же вы собираетесь вместе работать? — спросил американец.

— Мы надеемся, что на рабочем месте у наших коллег хватит сообразительности вести себя правильно… — сказал Боксон.

— Вы уже успели объединиться с мистером Лавьером? — усмехнулся Стокман. Что ж, вдвоем вы сможете создать неплохую тактическую группу…

Вслед за Стокманом из отеля вышел любитель жареных перепелов.

— Джейми Мак-Рэй, бывший парашютист и частный сыщик! — представился он. Скажите мне, парни, зачем нам пропели всю эту балладу про Родезию-Зимбабве? Чтобы мы как-нибудь, исключительно невзначай, сообщили красивую информацию журналистам?

Мак-Рэй закурил вытянутую из кармана сигару и хитро посмотрел на собеседников.

— Вы можете ответить на этот вопрос, мистер Стокман? — он обратился прямо к американцу.

— А кто вам поверит, джентльмены? — спросил Стокман. — Кто всерьёз поверит, что на обыкновенной дружеской вечеринке свободно прозвучала информация стратегического значения?..

— Красиво сработано! — восхитился Мак-Рэй. — А как насчет аванса?

— Утром, часов в девять все получат чеки…

— А наличные? — насторожился Лавьер.

— Только в качестве исключения! Надеюсь, к девяти часам утра все вернутся в нормальное состояние, и не будут выставлять заведомо невыполнимые требования. — Стокман подошел к двери отеля. — Пойду, посмотрю, все ли в порядке, а то некоторые джентльмены слишком возбуждены… До завтра!

— До завтра! — попрощался Боксон, а Мак-Рэй и Лавьер молча щелкнули каблуками.

— Ты не приходил вчера, Чарли, — Барни Кифф блеснул ухмылкой, — Сэлли скучала…

— Пора заканчивать с этой Сэлли…

— И начинать с новой?

— Наверное…

— Тогда возьми её подружку, у неё на груди татуировка…

В клубе «Катанга» грохотал настоящий африканский там-там — барабанщик Кен Эткин экспедиционно слетал в Кению и сумел сторговаться с одним уступчивым сельским вождем. В той африканской деревушке Эткин прожил больше месяца, брал уроки у выдающихся исполнителей ритма, но передавать сообщения так и не научился — сказалось абсолютное непонимание местного диалекта. В аэропорту Найроби там-там упаковали в цинковый ящик и доставили в Лондон без повреждений, но королевская таможня настояла на полугодовом карантине — в упаковочной стружке обнаружились какие-то кенийские насекомые. Все шесть месяцев Кен Эткин страдал от разлуки с любимым инструментом и чуть не нажил нервное истощение — так беспокоился о сохранности африканского дерева в пресловутом туманном климате Альбиона (друзья рекомендовали скрасить ожидание сочинением музыки для более традиционных инструментов, на что Кеннет отвечал: «Я не сочиняю музыку — я её сопровождаю, она звучит независимо от меня!..»). Судя счастливому выражению лица барабанщика, разместившегося сейчас на сцене клуба «Катанга», там-там испытание климатом выдержал — кенийские мастера вкладывали в свое изделие душу.

— Скажи-ка мне, Барни, кто такая художница Джулия Вуд? — Боксон поставил перед приятелем кружку пива, вторую такую — перед собой.

— Ты спрашиваешь о той миссис, которая отшила тебя в первый вечер как последнего фраера? — с ехидством уточнил Кифф.

— Именно о ней, — с полной серьёзностью подтвердил Боксон.

— Да как бы ничего особенного… Говорят, пришла с друзьями в самый первый вечер, на открытие клуба, с тех пор побывала замужем, развелась, о детях ничего не знаю, иногда бывает при деньгах, но в последнее время как бы на мели…

— А её приятели?

— Этой зимой ошивался вокруг какой-то саксофонист, но, похоже, он травку покуривает, а она этого не любит… Ты хочешь опять приударить за миссис Вуд? Значит, Сэлли тебе все-таки надоела?

— Симпатяшка Сэлли — это всего лишь Сэлли, не более того…

— Ну, тогда удачи тебе, Чарли Боксон…

…Галерея «Шеллстоун», что на Эбби-роуд, совсем неподалеку от знаменитой студии «Битлс», занимала несколько больших залов на первом этаже дома, в котором все остальные помещения были заняты офисами различных фирм.

Боксон шел по безлюдной галерее, рассматривая образцы современного авангардизма.

В шестидесятые годы, на волне нигилизма, хиппизма и беспредметности, многие школы живописи поддались моде и выпустили из своих стен целое поколение художников, великолепно разбирающихся в сочетании оптических эффектов, многообразии плоскостей и эмоциональной незавершенности, но не умеющих реалистично нарисовать хотя бы примитивный натюрморт.

Склепанные из обломков автомобилей многоугольные скульптуры; картины, на которых негрунтованный холст был обляпан килограммами масляной краски; кухонная утварь, спаянная в дикообразо-подобные композиции; километры стальной проволоки, сплетенные в облако под названием «Оксфордское вдохновение»; пластмассовый муравей, размером со слона, — вне всякого сомнения, вещи сколь интересные, столь и никому не нужные, — психоз авангардизма закончился одновременно с началом энергетического кризиса. Впрочем, гигантский муравей Боксону понравился.

Тренированный слух уловил мягкие шаги в мокасинах ещё в соседнем зале, он обернулся и увидел миссис Вуд с чашкой чая в руке.

— У вас ланч? — спросил Боксон вместо приветствия.

— У нас чай, — ответила художница. — Вас что-то заинтересовало?

— Да, — сказал Боксон. — Вот, например, муравей…

И Боксон дернул пластмассового муравья за ус.

— Осторожно! — проговорила Джулия, и в тот же миг огромный муравей подпрыгнул.

— Ого! — Боксон восторженно засмеялся и дернул муравья за ус ещё раз. Муравей подпрыгнул ещё.

— Перестаньте! — сказала Джулия. — Этот экземпляр должен прыгать перед покупателями…

— А я кто? — спросил Боксон.

— Боюсь, что вы всего лишь случайный скучающий посетитель…

— Вы слишком дурно обо мне думаете, миссис Вуд, — сказал Боксон. — Я зашел сюда не случайно, и скучно мне пока что не было. В каком зале выставлены ваши работы?

— В соседнем, но не уверена в вашем желании их купить.

— В своих желаниях я и сам иногда не уверен…

Картины Джулии Вуд были похожи на истертые временем полотна экспрессионистов — бешенство красок вокруг реалистично исполненных портретов, тщательно нарисованные потертости холста и не менее тщательно нарисованные трещинки поверхности.

— Зачем вы придает вашим полотнам такой потрепанный вид?

— Все, что изображает художник, отражает состояние его души в момент творчества, — ответила Джулия. — По-моему, это прописные истины…

— Вам говорили, что у вас умные глаза? — неожиданно для себя спросил Боксон. — Простите…

— Иногда мне говорят, что у меня чересчур умные глаза, — ответила художница. — И временами мне это мешает…

— Ну вот! — сказал Боксон. — Я был уверен, что вы — женщина без комплексов…

— Вы не ошиблись, от всех своих комплексов я избавилась в кресле гинеколога…

Боксон помолчал, обдумывая фразу, потом произнес:

— У вас потрясающая способность ставить собеседника в тупик…

— Своим собеседникам я всегда оставляю шанс выйти из тупика.

— И что я должен сделать для такого маневра?

— Наверное, об этом вам следует догадаться самому…

Боксон молча прошелся вдоль стен, рассматривая картины. Джулия Вуд рискованно экспериментировала с оттенками света, иногда работа кистью казалась нарочито грубой, но, приглядевшись повнимательнее, можно было понять всю тонкость рисунка — все картины отличались прилежностью исполнения и несомненным дарованием.

Боксон услышал все те же мягкие шаги мокасинов и, обернувшись, увидел, как Джулия уходит из зала, небрежно размахивая пустой фарфоровой чашкой.

…Вечером, в клубе «Катанга», подружка симпатяшки Сэлли, сев Боксону на колени, прощебетала:

— Барни сказал, что ты очень тоскуешь и что Сэлли тебе неинтересна. Это правда?

— Скорее всего — да…

Подружку звали Бетти, от полного имени — Элизабет («Меня назвали в честь королевы!» — с гордостью сообщила она). Татуировка на груди действительно присутствовала — вокруг соска с профессиональным мастерством был изображен глаз с длинными ресницами и со слезой. Так как Сэлли временно перебралась к Барни Киффу, Бетти привела Боксона в маленькую квартирку, которую девчонки снимали на пару. На стене висел портрет совсем юного Майкла Джеггера, напротив дебильно улыбались парнишки из «Бэй Сити Роллерс». На оконном стекле губной помадой было выведено: «Привет, солнце!». На подоконнике валялись пустые сигаретные пачки и стопка грампластинок.

— Посмотри в холодильнике, — крикнула Бетти из душа, — там было пиво!..

Пива в холодильнике не было. Холодильник вообще был совершенно пуст, а из морозильной камеры уныло свесились сталактиты сосулек.

«Пожалуй, хватит! — подумал Боксон. — Ещё одна такая Бетти, и я привыкну к грязным лондонским простыням…»

Посреди ночи за стеной начали ругаться соседи.

— Он безработный, — объяснила Бетти, — а она посудомойка в ресторане. Недопитое клиентами успевает сливать в бутыль и приносит домой. Пьют вместе, потом он её бьет. И ещё она собирает окурки в пепельницах, достает табак и тоже приносит ему — он курит самокрутки…

Утром Боксон отсчитал деньги (Бетти спрятала их под подушку), доехал на такси до пансиона «Кроссроудз», позавтракал вместе с пансионерами, усмехаясь про себя над любопытствующими взглядами, поднялся в свой номер, минут пятнадцать стоял под душем, развлекаясь переключением горячей и холодной воды, и с наслаждением вытянулся на накрахмаленной хрустящей простыне.

Через три часа его разбудила миссис Гроверстон.

— Мистер Боксон, вас немедленно требуют к телефону!

Чертыхаясь и нехорошо поминая всех тех, кто знал этот номер, Боксон подошел к аппарату:

— Привет, Чарли, это Джейми Мак-Рэй! Нынче дурное утро — нашего лучшего друга Джо Стокмана нашли с перерезанным горлом!..