Гувернантка

5

– Где Норман? – герцогиня метнула быстрый взгляд на дворецкого.

– Герцог умывается с дороги и через минут пятнадцать спустится, – ответил невозмутимый дворецкий.

– Пойдемте в гостиную, Лукас прикажите подать чай.

– Хорошо, ваша светлость.

Мы уютно устроились в уже знакомой гостиной. Мне передалось нетерпение герцогини. Хотя, она рассказывала матушке о какой-то баронессе, глаза ее были прикованы к дверям гостиной.

Дверь распахнулась.

– Герцог Норман, – прогремел голос дворецкого.

– Ах, мой милый мальчик. Наконец ты приехал, – бросилась к нему леди Генриэтта.

– Здравствуйте, мама, – обнимая даму, проговорил юноша.

– Какой ты красивый в мундире, как хорошо он на тебе сидит, – не могла отвести глаз от сына герцогиня.

– Я очень соскучился, мама, – смущенно проговорил молодой человек.

– Я тоже соскучилась, сынок, – погладила по голове сына леди Генриэтта, но, опомнившись, повернулась в нашу сторону.

– У нас гости, посмотри, – потащила она за руку Нормана, – это матушка Мария, ты ее помнишь.

– Конечно помню. Добрый день, матушка, – улыбнулся Норман, его взгляд остановился на мне, – а кто эта юная леди?

– Это воспитанница матушки Марии. Ее зовут Анна, – представила меня герцогиня.

– Очень приятно, – мягко сказал Норман.

Вспомнив правила этикета, я сделала реверанс, в ответ на приветствие герцога.

Передо мной стоял высокий, черноволосый молодой человек, в парадной военной форме. На что я сразу обратила внимание, так это на большие добрые глаза.

– Посмотри, матушка Мария, каким взрослым стал мой мальчик.

– Совсем мужчина, и военная форма на тебе сидит как влитая, – сказала мать-настоятельница.

– В форме ты прям генерал, – потрепала по щеке сына герцогиня.

– Совсем меня смутили, – засмеялся Норман.

– Чай остывает, пойдемте за стол, – пригласила герцогиня.

К чаю подали тоненькие тосты со сливочным маслом и джемом, нарезанный сыр и засахаренные фрукты. Такой вкуснотищи я еще никогда не пробовала. Я съела один тост с джемом и взяла два ломтика фруктов. А как хотелось еще.

– Меня не было три месяца, как идут дела у нас в имении? – поинтересовался Норман.

– Да все как всегда: садовник стрижет кусты, Грядки хорошо взошли, есть надежда получить отменный урожай овощей. Вот только случилась небольшая неприятность с твоей любимой лошадью, Звездочкой. Неделю назад она заболела. Но конюх, молодчина, вовремя заметил неладное, послали за врачом. Он определил, какую-то болезнь желудка. Мы пролечили ее и сейчас все в порядке. Она полна сил и энергии.

– Позже, обязательно проведаю Звездочку. У меня несколько любимых лошадей, но Звездочку, я люблю больше всех. Это самая первая моя лошадь, на ней я учился ездить верхом, а сколько раз сваливался с нее неперечесть, – объяснил Норман, повернувшись к матушке Марии.

– Я помню, ты с раннего детства садился на лошадь и хотел, чтобы тебя катали, а потом начал учиться и ездил сам, – заметила матушка Мария.

– И поверьте, с годами любовь к лошадям разгорается все сильнее, – проговорил Норман.

– Мой покойный муж, заметил эту любовь Нормана к лошадям и обустроил прекрасные конюшни. Каких только пород лошадей там нет! – с гордостью посмотрела на сына герцогиня.

– А вы любите лошадей? – обратился Норман ко мне.

– Они очень красивые, но я их очень боюсь, – совершенно не ожидав, что мне могут задать вопрос, с дрожью в голосе, пролепетала я. И не могла же я сказать, что я их раньше никогда не видела вблизи.

– Но зачем же их бояться, они очень умные, – засмеялся Норман.

– Мой мальчик, расскажи о военной службе, – попросила герцогиня, – как ты устроился?

Глаза Нормана заблестели.

– Прибыл я в полк, – начал рассказ Норман, – встретили меня хорошо. Командир полка герцог Глостерский хорошо знал моего отца, поэтому отнесся ко мне как к родному сыну. Колдстримский полк, в котором я служу, очень прославленный. Это один из старейших полков британской армии. Особенно отличился он в последней войне с Наполеоном, в частности в битве при Ватерлоо. Представляешь, мама, в моем взводе есть несколько человек, которые участвовали в этом сражении.

Все внимательно слушали рассказ Нормана, и у меня появилась отличная возможность рассмотреть этого жгучего брюнета как следует.

Норман сидел в кресле прямо, закинув ногу на ногу. Густые черные волосы зачесаны на левую сторону. Большие карие глаза, прямой нос, высокие скулы и, кажется, всегда улыбающиеся губы. Тоненькая полоска темных усов над верхней губой, придавала им особую чувственность. И как можно с усами целоваться? Ой, что за глупые мысли возникают в моей голове?! Его грудной баритон завораживал. Но самое большое впечатление на меня произвели глаза. Большие, сверкающие, бездонные, кажется, в них можно утонуть. Все его эмоции отражаются в глазах. Я засмотрелась на него, как вдруг мои мысли прервала матушка Мария.

– Аннушка, что с тобой? – спросила мать-настоятельница.

– Извините, все хорошо, – смутившись, ответила я. Да вот это я дала. Задумалась и пропустила половину рассказа мимо ушей. Кажется, матушка заметила, что я летала в облаках и совсем не слушала. Главное, чтобы никто этого больше не заметил.

– Так что устроился я неплохо, потихоньку вхожу в курс дела. Мой командир пока меня сильно не гоняет, но требует, что бы я держал свой взвод в порядке, – продолжал Норман, – поэтому приходиться стараться изо всех сил, я ведь не могу опозориться перед старыми друзьями моего отца.

– Твой отец был настоящим мужчиной, следуй его примеру.

– Я буду стараться, ведь военная служба мне нравиться, конечно, оставаться в армии надолго я не собираюсь, но служить буду, – ответил Норман.

– Поздно уже, мы засиделись. Надо возвращаться, – заволновалась мать-настоятельница.

– Побудьте еще немного, скоро подадут ужин, – настаивала герцогиня.

– Нет, дорогая, нам еще предстоит путь назад, в монастырь. Мы и так долго пользовались вашим гостеприимством.

Все поднялись. Герцогиня с матушкой Марией пошли вперед. Норман подошел ко мне и предложил руку. От неожиданности, я так неловко поднялась, что наступила ему на ногу. Румянец залил мои щеки, голос задрожал, когда я пробормотала слова извинения. А он, такой воспитанный молодой человек, сделал вид, что ничего не случилось.

Пройдя через холл, который больше походит на картинную галерею, мы оказались на улице.

– Вы любите цветы? – обратился ко мне Норман, – у мамы всегда очень красивые клумбы.

– Я люблю цветы, – с трудом ответила я, а сама хотела, чтобы скорее подали экипаж, чтобы поскорее уехать. Это же надо наступить на ногу. И что только он обо мне подумает?

– Жаль, конечно, что они еще не цветут. На этой клумбе, перед домом, слуги высаживают цветы так, что когда они расцветают, то получается рисунок в форме нашего герба, – продолжал Норман, – жаль, что вы не увидите такую красоту.

– Это должно быть действительно интересно, – немного оживилась я. Но вот послышался стук копыт, и появилась спасительная карета.

– Мой кучер отвезет вас назад, – проговорила герцогиня, – очень рада была повидаться, – поцеловала она матушку Марию.

– Спасибо за приглашение, принимать гостей вы всегда умеете, – ответила мать-настоятельница.

– Анна, ты просто красавица и умница. Вот бы такую невесту моему сыну, – взглянув на Нормана, подмигнула герцогиня.

Норман засмеялся, а я покраснела еще сильнее, хотя куда уже больше. Конечно, Норман, наверное, подумал: «Да, только такой жены мне и не хватало. Он даже из-за стола не может встать, чтобы не наступить на ногу».

– Очень приятно с вами познакомиться, ваша светлость, – пролепетала я.

– Хорошо вам добраться домой, – пожелал Норман.

Карета подъехала, кучер помог нам сесть, а сам привычным движением запрыгнул на козлы.

Экипаж медленно покатилась по аллее с вековыми дубами к открытым воротам, которые как – будто выпускают меня из прекрасной сказки. Чудесный особняк с прекрасным парком остался позади.

– Ох, устала же я сегодня, – заговорила мать-настоятельница.

– Честно признаться, я тоже немного устала.

– Но тебе же понравилась наша поездка?

– Еще бы не понравилась! Только я все время боялась, сказать что-то не так.

– Порой твое нетерпение чувствовалось, признаюсь тебе, но ты справилась, молодчина, – с нотками гордости в голосе, проговорила матушка Мария, – Тебе герцогиня понравилась? Правда, ведь, чудная женщина!

– Она очень красивая. Вам никто не говорил, что вы чем-то похожи? – взглянула я на матушку Марию.

– Да ну, что ты, душенька, – как-то неуверенно, ответила мать-настоятельница.

– Герцогиня очень добродушная и сердечная женщина. Очень хорошая хозяйка: кругом такая чистота: и в доме, и в парке.

– Она всегда любит вносить новшества, вот и придумала устроить тот пруд, – объяснила мать-настоятельница.

– А как мать, она просто замечательная. Молодой герцог как трепетно, и с таким почтением к ней относится, это сразу бросается в глаза.

– Герцогиня вышла замуж по большой любви. Они вместе воспитывали детей в любви, но и в строгости, и в почтительном отношении к другим людям, независимо от сословий, – сказала матушка, – вот такие умные и тактичные дети у них и выросли. По крайней мере, Норман.

– Да он такой галантный, даже проводил меня до кареты, – вздохнула я, – жаль, что с младшей дочкой не познакомились.

– С девочкой занимается нянька. Потом у нее был урок музыки. Вот видишь, герцогиня добрая, но не разрешает пропускать занятия, чтобы попить чай с гостями.

– Она замечательная мать, – с грустью проговорила я.

– Ах, ты, моя сиротушка, – погладила меня по голове матушка, – все будет хорошо.

Некоторое время мы ехали в полной тишине, карету немного качало, а потом, взглянув на матушку, я увидела, что она задремала. Я тоже закрыла глаза, но сон мне не шел. Я все время мысленно, возвращалась в особняк герцогини. Как было бы хорошо иметь знатную семью и жить в таком огромном доме. Каждое утро спускаться завтракать в уютной гостиной. Носить головокружительные наряды. А какое красивое колье сверкало на шее у герцогини. Прямо в тон ее платью. В огнях свечей камни переливались, а когда вышли в сад, то в солнечном свете заиграли всеми цветами радуги. Таких камней я еще не видела. Вообще-то дорогие украшения мне не встречались, но я много читала о них. А вот, описания таких камней, даже в книгах не встречала. Наверное, камни очень редкие. Хоть бы потрогать их, о том, чтобы иметь такие камни, я даже мечтать не могу. Зачем себя расстраивать, всем понятно, что у меня, сироты, живущей на милостыне монастыря, таких украшений просто не может быть НИКОГДА. Слезы потекли по моим щекам. В такие минуты, мне особенно жаль себя, обидно на судьбу, что она сыграла со мной такую злую шутку. Но я научилась быстро справляться с болью, и на людях никогда не плачу. Нужно собраться и вспомнить что-то хорошее, а то еще матушка Мария проснется, и потом придется долго ей объяснять, почему я плачу. Мои слезы очень ее расстраивают, она обо мне всегда заботится с материнской любовью. Мне становиться стыдно за свое поведение, поэтому соберись Анна, и перестань хныкать. Жизнь прекрасна.

Выглянув из окна кареты, я увидела, что мы уже подъезжаем к воротам монастыря.

– Матушка, просыпайтесь, мы уже приехали, – я легонько похлопала по плечу матушку.

– Уже приехали, знаешь Анна, я заметила, что дорога домой всегда быстрее, нежели в гости. Даже если поездка такая приятная, как эта.

– Смотрите, сестра Джулиан уже встречает нас.

Карета въехала на монастырский двор и остановилась.

Сестра Джулиан подошла ближе, а кучер открыл дверцу экипажа и, опустив подножку, как и утром, проговорил: «Прошу матушка».

– Прошу вас мисс, – обратился ко мне.

– Спасибо, – тихо проговорила я.

– Спасибо, молодой человек, дорога была легкой, я даже немного уснула, – улыбаясь, поблагодарила мать-настоятельница.

– До свидания, – ответил кучер, молниеносно проделал все заученные пируэты, и карета покатилась в обратном направлении.

– Как вы тут без нас?

– Все хорошо, – ответила сестра Джулиан, – грядки пропололи, мусор из погреба убрали.

– Вот молодцы, сейчас умоемся с дороги и на вечернюю молитву.

Поездка к герцогине стала самым знаменательным событием уходящего лета. Все последующие дни были похожи один на другой – работа в саду, библиотека, сон.

Наступила осень, и воспитанницы стали возвращаться на учебу. Однажды теплым днем я бродила в саду. Деревья стояли окрашенные в желто-красный багрянец, а под ногами шуршал разноцветный ковер, из опавших листьев. Яркое солнце еще грело по-летнему, хотя ветерок уже заставил надеть накидку. Как же хорошо гулять на свежем воздухе, вдыхать аромат прелой листвы и радоваться солнечным лучам. Мои размышление прервали чьи-то шаги за спиной. Обернувшись, я увидела матушку Марию, идущую ко мне.

– Гуляешь? Наверное, последние теплые деньки стоят, – посмотрев на небо, заметила матушка.

– Сейчас на улице тепло на солнышке и красиво. Люблю осень.

– Ты знаешь, сегодня получила письмо от герцогини Генриэтты. Она пишет, что Норман уехал в полк, а Кэтти такая баловница.

– Прекрасная женщина, – ответила я.

– Она интересовалась тобой.

– Мной?! – удивилась я.

– Ты ей понравилась, вот она и интересуется. Что тут удивительного?

– Без сомнения, она хорошо ко мне отнеслась, но чтобы интересоваться простой сиротой, живущей на милостыню монастыря? Никогда бы не подумала.

– Она всегда переживает за близких ей людей, – ответила матушка Мария.

Я не поняла, почему я близкий человек для герцогини, но спросить не успела, матушка заговорила снова.

– Ты знаешь, приехала Джейн.

– Так она уже тут? А я ждала ее к вечеру, – обрадовалась я приезду соседки по комнате, – вы позволите, я побегу, кажется, не виделись целую вечность.

Я не стала дожидаться, что скажет матушка, и во весь дух помчалась к нам в комнату. Взбежав по лестнице, я распахнула дверь с такой силой, что Джейн даже вскрикнула от неожиданности, а в двери что-то треснуло. Увидев, что это я причина такого немыслимого шума, она бросилась ко мне.

– Привет, как же я соскучилась, моя дорогая, – обняла меня Джейн.

– Привет, подружка. Дай посмотрю на тебя, какая же ты хорошенькая.

– Ты тоже выглядишь хорошо отдохнувшей, неужели матушка Мария не завалила тебя работой? – с улыбкой проговорила Джейн.

– Работы было много, как всегда, но были и приятные мгновения, – мечтательно сказала я.

Я уселась на кровать, подобрав ноги под себя, а Джейн продолжала разбирать вещи.

– Как дома, родители, брат? – поинтересовалась я.

– Я отдохнула просто великолепно. Дома все хорошо. Родители так обрадовались моему приезду, что первое время меня всячески баловали, даже позволяли просыпать завтрак. «Пусть отоспится», басом гремел мой отец, – зашлась безудержным смехом Джейн.

– У твоего отца, действительно, очень громкий голос, – согласилась я.

Несколько раз отец приезжал навестить Джейн, и я была ему представлена. Спустя несколько лет, на каникулах я гостила у Джейн. Отец произвел впечатление строгого и очень громкоголосого человека. Хотя, он оказался таким весельчаком, каких еще земля не видела.

– Знаешь, я научилась кататься верхом на лошади. Отец подарил мне лошадь, я назвала ее Лапочка. Она такая красивая. Первый раз было немного страшно, однако, моя Лапушка очень смирная лошадка, – с искорками в глазах стала рассказывать Джейн.

– Как ты не боялась, не знаю. Мы ездили в карете, запряженной четверкой. Я подошла к лошади, посмотреть поближе, а она как фыркнет, так что я быстренько отошла, – сказала я.

– А куда это ты ездила в карете? Что матушка Мария держит экипаж?

– Да нет, экипажа нет. Просто матушка брала меня с собой в гости к одной очень знатной даме, – ответила я.

– Ого, вот это у тебя приключения! А ну рассказывай, – присела на кровать Джейн.

– Да рассказывать особенно нечего. Просто матушка ездила к знакомой, герцогине Генриэтте, и взяла меня с собой.

– Ничего себе, к герцогине! Вот это да! Я то побывала только на приеме у маркизы, – сказала Джейн.

– Ну, ты была с семьей, и не боялась, что скажешь какую-нибудь глупость.

– Я тоже очень волновалась, ведь, это был мой первый выход в свет. От матери я не отходила ни на шаг. На приеме присутствовали две баронессы, отъявленные сплетницы. Представляешь, в моих манерах и поведении, они не нашли над чем глумиться, так потом сказали, что мой веер не подходил к платью, чушь, – обиженно сказала Джейн.

– Да бывают всякие завистницы.

– Конечно, они уже старые и никто на них не обращает внимания, вот они и злятся, – язвительно проговорила Джейн.

– Пойдем, уже к ужину звонят, – услышав звонок, сказала я.