Хаоспатрон

Кампучия (Камбоджа), 29 февраля 1984 года

Быстро, организованно и более-менее бесшумно группе удалось пройти с полкилометра. Как раз, когда впереди, в просвете между деревьями, блеснула речная гладь, справа затрещали выстрелы, и на головы морпехам посыпалась кора, стружка и ошметки листьев. Пришлось группе залечь и открыть ответный огонь. Попали в кого-то бойцы или нет – неизвестно, но огонь с правого фланга очень скоро прекратился. Люся тут же скомандовала уползать, и никто не стал с ней спорить.

Ползком группа одолела еще метров двести, но до реки так и не добралась. Путь бойцам преградила неширокая протока, в которой угадывалось зловещее шевеление каких-то крупных тварей. Скорее всего это были те самые крокодилы, о которых упоминала Люся. Устраивать им бесплатный «ням-ням» желающих не нашлось, поэтому все пятеро морпехов и проводница залегли рядком у самого берега.

– Чего делать-то? – прошептал Гаврилов, оборачиваясь к Луневу. – Я в эту речку не полезу.

– Никто не полезет, – сказал Андрей. – Люся, как ты собиралась форсировать реку? На лодке?

– Нет лодка, – Люся помотала головой. – Речка узкая. Плавать-плавать.

Она приподняла винтовку над головой и показала, как будет загребать одной рукой.

– «Шикарный план, шеф», – прошипел Прохоров. – Крокодилы будут довольны. Моста поблизости нет?

– Там, – Люся указала вверх по течению. – Восемь-десять километров.

– Прилично, – Прохоров качнул головой. – Так восемь или десять?

– Восемьдесят, – более четко сформулировала Люся.

– Понял, отстал, – сержант посмотрел на Лунева. – Ну что, Студент, врубай свою умную голову. Придумывай, как водную преграду форсировать. Может, плот свяжем?

– А ты умеешь?

– Пробовал как-то, на пруду. У нас в деревне кайфовый пруд, большой, с кувшинками. Но там у нас камеры были от грузовика.

– Можно веревку туда забросить, – сказал Гаврилов. – Чего тут… метров десять протока, потом еще тридцать – речка. Типа лассо накинуть на пень какой-нибудь…

– Слышь, индеец, а ты хоть раз лассо кидал? – Прохор усмехнулся. – Гойко Митич нашелся. Вождь краснокожих.

– Их ковбои кидают, – заметил Купер.

– Один фиг, мы ни те, ни другие. И пней я не наблюдаю, если не считать Гаврюхи.

– Сам ты пень!

– Тихо! – вдруг сказал Жигунов. – Ложись! «Духи» на реке!

Бойцы вжались в траву, а Люся еще и незаметно, бочком отползла под прикрытие кустов справа от позиции. Лунев тоже отполз вправо. С новой позиции можно было без опаски разглядеть идущие по реке длинные лодки с навесными моторами. В каждой такой лодке запросто могли уместиться человек десять, а моторы – настоящие автомобильные с длинными гребными валами, позволяли с такой нагрузкой идти против любого течения. Но сейчас четыре лодки шли по течению и сидели в них в общей сложности семь бойцов: с первой по третью по двое, и в последней – один. Все свободное место в лодках занимали какие-то тюки и ящики. Наверное, «духи» везли оружие и припасы. На двух тюках Лунев разглядел красные кресты.

– Это не красные кхмеры, – изучив экипажи лодок через оптический прицел, сообщила Люся. – Это… вообще неместные. Фаранги. Иностранцы.

– Иностранцы? – Андрей прищурился, но так и не сумел разглядеть сидящих в лодках бойцов – на головы все «лодочники» накинули капюшоны то ли маскировочных комбинезонов, то ли легких плащей камуфляжной раскраски. – Может, наши?

– Скоро узнать, – Люся указала на головную лодку.

Суденышко явно меняло курс, приближаясь к правому берегу. Нетрудно было вычислить, где оно причалит – на удобной отмели напротив того места, где протока впадала в основное русло реки. Навскидку получалось – метрах в трехстах вниз по берегу от позиции морпехов. В голове у Лунева вдруг зародилась лихая мысль – отбить лодки, но Андрей быстро остыл. Шесть на семь – расклад небезнадежный, плюс фактор внезапности, но, во-первых, местные джунгли – это не подмосковные леса, по которым «гоняются за туманом» туристы с гитарами. Здесь любой человек имеет при себе оружие, а туман зачастую у него в голове. То есть любой встречный-поперечный непредсказуем и потому потенциально опасен, а значит, даже при самом удачном раскладе не избежать потерь. Во-вторых, эти фаранги и вправду могут оказаться своими. А в-третьих…

Третий аргумент Андрей не придумал. Не успел. Ситуация вновь резко изменилась, и Луневу со товарищи пришлось просто реагировать на ее изменение, без лишних раздумий.

Внезапно из береговых зарослей по лодкам полоснули несколько очередей. Экипажи речных суденышек тотчас пригнулись, вжались между тюками и спустя несколько секунд открыли ответный огонь. Два судна отошли практически к другому берегу, но головная лодка потеряла управление, воткнулась в широкую отмель у правого берега и наполовину выползла на песок. Получалось, что неизвестные из зарослей расстреливали ее практически в упор. Между тем ответный огонь из головной лодки не прекращался. Стрелял экипаж в рваном темпе, то длинными, то короткими очередями, но продолжал сопротивляться, хотя по всем раскладам оба фаранга должны были получить уже по килограмму свинца «на душу населения».

Последняя лодка причалила со стороны большой воды к отделяющему протоку острову, а не к берегу, и если провести условную линию, получалось – прямо напротив позиции морпехов. Фаранг захлестнул носовой конец вокруг какой-то коряги и бросился в чахлый кустарник, единственное «украшение» островка. Позицию этот боец выбрал не самую лучшую, но выбор у него был небогат. Оставаться в лодке представлялось более опасным.

Буквально через десять секунд это предположение подтвердилось. На островок тоже обрушился шквал огня. Самой лодке он не повредил, она находилась ниже поверхности островка, а вот фаранга, если бы он остался на борту, наверняка смело бы свинцовым шквалом. Боец в кустах выдержал паузу, а затем ответил. Вот только открыл огонь этот фаранг не по врагам, засевшим в береговых зарослях на сто метров ниже по течению, а по морпехам.

Никто из ребят не ожидал, что глазастый фаранг рассмотрит их в кустах и примет за группу противника, совершающую обходной маневр, поэтому морпехи на секунду замешкались и не сразу отползли в глубь зарослей. И эта нерасторопность обошлась им довольно дорого. Пуля прошила бедро Жигунову. По мнению Люси, ранение не представляло опасности для жизни санинструктора, но ходок из него теперь был никакой.

– Блин, что за дебил?! – разорвав ИПП и лихорадочно накладывая повязку самому себе, простонал Жигунов. – Чего в нас-то начал палить?!

– Помогу, – Люся перехватила бинт. – Не дергать ногой.

– Не получается, она сама трясется, – Жигунов стиснул зубы. – Больно!

– Терпи, казак, – сказал Прохоров, разворачиваясь вправо. – И молчок! Там копошится кто-то!

– Загасят! – Гаврилов вжался в землю. – До них же рукой подать! Валить надо!

– Куда? – Прохоров взял автомат на изготовку. – Может, пальнуть по кхмерам трассерами, чтоб этот фаранг понял, что мы не против него?

– А против кого мы? – Лунев положил руку на ствол автомата Прохорова. – И трассеров нет. Отставить!

– Да, да, – согласилась Люся, – нельзя стрелять! Плавать!

– Куда плавать-то?! Там же этот… фаранг очумелый.

– И крокодилы, – проронил Гаврилов.

– Я обойду, – сказал Лунев. – Зайду с дальнего конца острова, проползу и уведу лодку.

– Ты с дуба рухнул?! – теперь уже Прохоров уцепился за автомат Лунева. – Куда под пули-то?!

– Эти, с берега, по фарангу лупят. Лодка на той стороне островка, вне зоны поражения.

– Ты пока доползешь, они фаранга уже сделают! Надоест строчить, врежут гранатами, и кабздец котенку, больше не будет писать по углам.

Будто бы откликнувшись на скрытый призыв Прохорова, бойцы из зарослей перешли на крупный калибр. Сначала на отмели, а затем на островке разорвалось несколько гранат. Били, видимо, не из подствольников, а из многозарядных барабанных гранатометов.

– Тихо! – сказал Купер, когда стихли взрывы. – Слышите? Там, на отмели, уже не стреляют! Только тут, ближе палят. Гаврюха, глянь, что там.

– А чего я?!

– Ты ближе!

– Я не могу! В глаз что-то попало.

– Ссыкун!

Купер дернулся, было, чтобы выглянуть из зарослей, но его опередил Прохоров. Сержант прополз немного вперед, рисково высунулся из зарослей, повертел головой пару секунд и резко сдал назад.

– Я, может, чего-то не понимаю, – Прохоров сплюнул, – только там, на отмели, теперь махач идет. Фаранги с другого берега тоже причалили и бьются с кхмерами на ножах. Шестеро против… хрен знает, сколько этих кхмеров.

– Шестеро? – удивился Лунев. – То есть из автоматов и гранатами кхмеры никого из фарангов не замочили? Они что, холостыми стреляли?

– Вот я и говорю – непонятно, – сержант пожал плечами. – А на островке этот хрен сменил позицию и тоже ничего так себя чувствует, постреливает. Только не прицельно.

– Ранен?

– Может, контузило?

– Прохор, за мной! – Лунев решительно поднялся и, пригибаясь, двинулся вверх по берегу.

Обходной маневр затянулся, поскольку пробираться пришлось по жутким зарослям, да еще так, чтобы не выдать своего присутствия. Подмывало сделать пару шагов вправо и промчаться по свободной береговой линии, но имелся шанс попасть в прицел глазастому фарангу на островке или засевшим на берегу кхмерам. Пуля в спину не входила в планы Лунева, да и Прохорова тоже, хотя заикнулся о пробежке по гладкому песочку именно сержант.

– Мы уже в тылу, у фаранга ведь глаз на затылке нет, – обливаясь потом и с трудом восстанавливая дыхание, проронил сержант, когда морпехи отошли достаточно далеко от места старта. – И кхмеры под таким углом нас не увидят.

– Отставить! – выдохнул Андрей. – Вон там узко совсем. Прикрывай!

Лунев продрался сквозь заросли еще метров на пятьдесят вдоль берега, а затем резко свернул к реке, тремя прыжками пересек прибрежную отмель, почти без брызг плюхнулся в воду и в несколько энергичных гребков форсировал протоку. Сержант дождался, когда Андрей займет место на островном берегу, и тоже начал разбег.

Прохоров сделал только два длинных шага, затем споткнулся на ровном месте, рухнул на колени и резко махнул перед собой автоматом, словно это была коса. Приклад автомата с глухим стуком врезался в какое-то бревно, которое неожиданно вынырнуло у самого берега и рывком подалось прямо из воды в сторону сержанта. О том, что это на самом деле не бревно, Лунев догадался в следующий миг. Здоровенная рептилия раззявила огромную пасть, а затем захлопнула ее, громко клацнув зубами прямо перед носом у сержанта.

Прохоров еще раз отмахнулся, мгновенно вскочил на ноги и прыгнул назад. Крокодил тоже не задержался на месте, молниеносно подался на пару метров в сторону сержанта и снова раскрыл свой зубастый «чемодан». Ситуация складывалась угрожающая, и вся надежда была на то, что крокодилы редко цапают свои жертвы далеко на берегу, предпочитают охотиться у воды, чтобы сразу же утянуть добычу на дно. Вряд ли Прохоров знал об этой особенности, скорее всего просто полагался на интуицию. Так или иначе, сержант больше не стал отмахиваться, а вложил все силы и энергию в то, чтобы убраться как можно дальше от воды.

Лунев прицелился в крокодила, но вовремя себя одернул. Прохоров находился чуть дальше рептилии, но все равно на линии огня. Вот доберется сержант до кустов…

Крокодил словно почувствовал, что его держат на мушке. Он резко развернулся, проворно проковылял до воды и скрылся под ее мутной гладью.

Лунев опустил автомат и вопросительно уставился на Прохорова. Сержант нервно усмехнулся, устало поднял руку и показал большой палец. Лунев в ответ просигналил «иду один, возвращайся». Сержант сначала отрицательно покачал головой, но подумал пару секунд и нехотя кивнул. Вариантов не осталось. Коварная рептилия наверняка затаилась в тихом омуте где-то неподалеку, и лезть в воду теперь представлялось форменным самоубийством. Сержант по-прежнему жестами сообщил, что приведет группу на это самое место, и скрылся в кустах.

Идти воевать фаранга в одиночку было страшновато, но к нормальному вполне обоснованному мандражу хотя бы не присоединился мистический страх, поэтому Андрей сумел справиться с предательским приступом достаточно быстро. Он внутренне собрался и припомнил то, чему его обучал Фролов. Главное – не выдать себя раньше времени и не нарваться на пулю с берега. Всего два условия. Оба условия легко выполнялись, если проползти по береговой линии со стороны основного русла. Главное, чтобы до того момента, когда Андрей окажется рядом с лодкой, фаранг не решил, что с него хватит, и не подался в бега.

Проползти удалось без приключений, рядом с лодкой тоже никаких сюрпризов не обнаружилось, а вот внутри…

Когда Андрей отвязал носовой конец и навалился на борт, чтобы оттолкнуть лодку, а затем перевалиться внутрь, выяснилось, что прежний владелец все-таки собрался покинуть поле боя, но, похоже, ему не хватило сил. Фаранг лежал ничком между тюками, вытянув левую руку, словно пытался дотянуться до рукоятки газа. До Андрея только сейчас дошло, что мотор лодки заведен и постукивает на холостых оборотах.

Лунев аккуратно, стараясь не задеть тело, перебрался на корму, окинул взглядом нехитрую систему управления суденышком, взялся за рукоятку и потихоньку добавил газа. Мотор затарахтел более отчетливо, и в ту же секунду на берегу снова затрещали выстрелы. Андрей пригнулся и заставил лодку развернуться против течения. Несколько пуль вжикнули почти над головой, но затем стрельба прекратилась так же резко, как возобновилась. Луневу показалось, что он расслышал какие-то крики, русский мат и непонятные хлопки, но все эти звуки донеслись со стороны отмели, где по-прежнему копошились фаранги и атаковавшие их врукопашную кхмеры. Какая сложилась обстановка на месте дислокации морпехов (и где теперь было это место), Лунев не понял. Информации на этот счет новая звуковая дорожка не содержала.

Лунев обогнул остров, направил лодку в протоку и сбросил газ, позволив суденышку плыть по течению. Позади осталось узкое местечко, где крокодил чуть было не пообедал Прохоровым, затем протока начала изгибаться, постепенно открывая вид на отмель, но никаких признаков, что в береговых зарослях прячутся морпехи, Андрей не обнаружил.

Неужели сержант увел народ дальше, чем нужно? Или они вовсе никуда не ушли? Это был самый тревожный вариант. Не ушли, потому что отпала необходимость? Фаранги и кхмеры вырезали друг друга подчистую? Или засадный отряд кхмеров, разделавшись с бойцом на островке, перенес огонь на морпехов и всех перебил?

Внутри неприятно похолодело. Что ж получается, бросил товарищей в беде? Заигрался в лазутчика и не помог друзьям, когда это было нужно?

– Алло, гараж! – донесся из зарослей громкий шепот. – Причаливай!