Хайп

Глава 1

– Всем привет! – сказал Пол в камеру и нацепил на физиономию ту самую фирменную кривоватую улыбку, которую копировали тысячи подростков по всей стране. – За окном новый день, а это значит, что вы смотрите очередное «Смолл-шоу», и с вами я, звезда хайпа и почетный хайполов Солнечной системы Пол Смолл. «Йе-е-е-еху!», как говорят в таких случаях наши маленькие и пушистенькие заокеанские друзья. Кстати, об Америке. Вчера там произошел прикольный случай, который наверняка войдет в историю мирового хайпа или как минимум юмора. Впрочем, давайте обо всем по порядку… – Пол моргнул, потер глаз, сделал оператору знак «стоп» и добавил со злостью: – Все, выключай свою балалайку!.. На хрен!

Камера выключилась, из-за штатива вынырнула ассистентка Лиза, крепенькая, как гриб-боровичок, энергичная девушка в неизменной бейсболке.

– Что случилось, Павел Андреевич? Может быть, водички? Пиццу заказать? Или…

– Лиза, пошла вон, – проникновенно сказал Пол, поднялся, вышел из-за столика, прошагал мимо оторопевшей ассистентки к дивану, завалился на него и задрал ноги на кожаную спинку.

– Так мы сегодня работать еще будем? Или все, можно домой? – ни на кого не глядя, поинтересовался оператор, высокий и худой бородач в неизменном свитере.

– Все, Коля, все, – зевнул Пол. – Конечно, иди домой. А если вдруг мне выстрелит сделать запись, я кого-нибудь другого найду. Того, кому домой не нужно.

Оператор громко, недовольно вздохнул и уселся на складной стульчик возле камеры.

– Павел Андреевич, значит, у нас просто перерывчик? – осведомилась Лиза.

– Между первой и второй перерывчик небольшой, – скаламбурил Пол и зашелся самым противным смехом, на какой только был способен.

Лиза отошла в сторонку, но продолжала внимательно следить за шефом, готовая выполнить любой его каприз.

На самом деле у Пола с утра было плохое настроение, а после записи пары роликов оно только ухудшилось. Ему хотелось… непонятно чего. Бросить все. Уехать. Напиться. Поесть рыбы фугу. Взять молоток и разбить окно в машине. Поучаствовать в боях без правил. Организовать государственный переворот где-нибудь в Центральной Америке.

Не хотелось только одного – работать. Пол давно уже понял, что ему до смерти надоело то, чем он занимался. Все эти ежедневные эфиры, записи, редактура текстов, поиски новостей в Интернете, мозговые штурмы, попытки высосать хайп из пальца, когда его было больше неоткуда взять, толпы фанатов и фанаток, постоянное вибрирование нервной системы…

– Надоело! – вслух сказал Пол. – Душно.

– Я сейчас кондиционер включу! – тут же среагировала Лиза.

– Себя выключи, – посоветовал ей Пол. – Мне с вами душно.

В студии повисло напряжение.

– Лиза, детка, – послышался из глубины помещения надтреснутый голос звукооператора Терентьева, немолодого уже человека, трижды разведенного, повидавшего в жизни многое, если не все. – Позвони-ка ты Михаилу Витальевичу. А то и вправду все по домам пойдем.

Лиза ойкнула, бросила быстрый взгляд на Пола, но он никак не отреагировал на это, прикрыл глаза.

Тогда она достала телефон и быстро набрала нужный номер.

– Алло, Михаил Витальевич?..

«Сейчас приедет Мишель, – не вслушиваясь в то, что говорила ассистентка, думал Пол. – Привезет что-нибудь».

Мишель действительно оправдал все ожидания Пола. Он появился в студии минут через двадцать – как всегда, шумный, позитивный, общительный.

– Что тут у нас? Наша звезда не в духе?

– Да вот… – Лиза растерянно развела руками, указала на Пола. – Павел Андреевич…

– Что, старик, бензин кончился? – Мишель сверху вниз посмотрел на Пола.

– Да какой бензин. – Пол махнул рукой. – Я просто ничего не хочу.

– Давай, соберись. – Мишель постучал по спинке дивана, как по барабану. – Надо отработать этот эфир, ты же знаешь.

– Не буду. – Пол помотал головой. – Не прет вообще. Тухляк полный.

– Пойдем-ка со мной. – Мишель лукаво усмехнулся и поманил его пальцем.

Пол нехотя поднялся, прошел мимо недовольного оператора, обиженной Лизы и следом за Мишелем вышел из студии.

Они прошагали по коридору и вошли в мужской туалет. Мишель быстро защелкнул дверцу, вытащил из кармана фляжку и протянул ее Полу. Давай, мол, не тяни, хлебай. Время не ждет. Как говорится, вискарик сам себя не выпьет.

Пол кивнул, сделал несколько глотков и часто задышал.

– Ну и как? – поинтересовался Мишель. – Пошло?

– Нормально, – сказал Пол и потряс головой. – Усваивается. Спасибо, старик! Давай сейчас быстренько все сделаем – и аля-улю.

Через пару минут он сидел за столом и, поблескивая глазами, говорил в камеру:

– Совместная жизнь, друзья, – дело нелегкое. Далеко не все выдерживают проверку бытом. Трудно, как известно, жить на свете октябренку Пете. Бьет его, как мы знаем, по роже пионер Сережа. А американца Джона Риппла била его семидесятилетняя жена. Ну, прикиньте, как вам понравится – вот ты такой старичок, седой и лысый, пивко там по субботам, внуки «дедушка, сделай лук», а тебя лупит твоя бабка. Незачет же. Короче, наш бравый Риппл решил словить хайп на этом деле, да и отдохнуть, конечно. Заваливает он в банк, там, у себя, в Канзасе, подкатывает к телке на кассе и дает ей записку: «У меня два ствола, давай деньги, иначе всех положу!» Он думал, что телка сразу нажмет специальную кнопку, приедут копы, его повяжут, отвезут в тюрягу, но ни фига! К немалому удивлению старикана, телка сгрузила всю наличку в сумку и выдала ему. Мол, на, папаша, и ступай себе с богом. Езжай в Лас-Вегас, набери себе крутых шлюшек, поиграй от души на автоматах, а потом забаррикадируйся в номере и отстреливайся от полиции. Хайп от этого дела, как мы понимаем, можно было словить невероятный. Дедок, правда, послал всех в пень, уселся в этом самом банке вместе с деньгами и дождался-таки полиции, когда она прискакала, сообщил: «Я тот, кто вам нужен», – и поехал себе в комфортабельную американскую тюрьму лет на… в общем, считайте, что пожизненно. Спрашивается, почему он с теми сумками баксов не поехал в Лас-Вегас? Да потому, что в тюрьме решил укрыться от мадам Риппл. Он ей так и сказал на суде: «Лучше уж в тюрьме, чем дома». Так что ловите лайфхак. Когда все надоело, пишите записку и идите в банк. И хайпанете, и отпуск от всего себе устроите. Только не забудьте, банк все же должен быть американским. На худой конец, канадским, английским или норвежским. А лучше всего швейцарским. В этой стране самые клевые тюрьмы в мире. Примерно как четырехзвездочные отели в Геленджике.

Отзвучал закадровый смех.

– Стоп! Снято! – выкрикнула Лиза.

Погас огонек возле объектива камеры. Пол выбрался из-за стола, на ходу хлопнул ассистентку по тугой попке, подмигнул оператору и направился к Мишелю, развалившемуся на диване.

– Ну вот, – сказал тот, небрежно поигрывая золотой зажигалкой. – А ты говорил: «Не могу, не буду». Ну что, куда сегодня? В «Сохо», в «Икон»? Или в «Ленинград»?

– Давай в «Облака», – сказал Пол. – Там хоть пожрать можно по-человечески. Ну и все остальное…

Мишель понимающе засмеялся, легко поднялся, приобнял Пола и увлек за собой к двери.

– Старик, все будет так, как ты хочешь. Давай, поехали!

Жека ждал на улице, прохаживаясь вдоль белого «Мерседеса», недавно купленного Полом. Машинка была что надо – интерактивная приборная панель, салон в коже цвета «слоновая кость», подставки под ноги, LD-экраны в спинках передних сидений, панорамная крыша, мини-бар с холодильником.

Увидев начальство, Жека выкинул недокуренную сигарету, распахнул дверцу и осведомился:

– Ну, господа-товарищи, куда мчимся?

– В «Облака», – усевшись на «директорское» место позади водителя, объявил Мишель и открыл дверцу бара.

Пол сел рядом с Мишелем, Жека устроился за рулем, завел двигатель. «Мерседес» выехал со стоянки и влился в поток машин на Садовом кольце.

– Ты что будешь? – спросил Мишель, вертя в руках бутылку торфяной «Юры». – Вискарик? Или для разгону аперитивчик какой-нибудь?

– Давай виски, – сказал Пол, с хрустом потянулся, откинулся на мягкую спинку. – Но немножко. На пару пальцев. Вечер только начинается.

– Но обещает быть томным, – схохмил Мишель и плеснул янтарную жидкость в стакан. – Держи. Жека, будешь? Ах, извини, я забыл – ты же за рулем, руки заняты, стакан держать нечем…

Пол засмеялся, Жека тоже хохотнул. Этой шутке было сто лет в обед, но она неизменно срабатывала.

– Ржите, коняги. – Жека посмотрел на приятелей через зеркало заднего вида. – Мне вчерашнего хватило.

– Опять на своей боевке нарезался? – лениво поинтересовался Мишель, потягивая виски.

– Не на боевке, а на учениях, – серьезным тоном поправил Мишеля Жека.

Пол зевнул, пригубил «Юру», выдохнул через нос, чтобы ощутить тонкий торфяной аромат.

– И охота вам грязь месить, – сказал Мишель Жеке.

– Мы отрабатываем навыки ведения боя в современных условиях, – важно ответил Жека.

– Двадцать первый век же! – с усмешкой заявил Мишель. – Все по нажатию кнопки делается. Раз! – и города нет.

Жека хмыкнул, но ничего не сказал. Он все свое свободное время – да и деньги – тратил на страйкбол, сутками, а то и неделями пропадал с такими же фанатами, зацикленными на военных железяках, на каких-то своих полуподпольных полигонах, расположенных в окрестностях Москвы.

Вскоре водитель свернул с Кутузовского проспекта и въехал на подземную парковку под зданием ночного клуба «Облака».

– А вы все американцев собираетесь истреблять, – продолжил Мишель и саркастически улыбнулся. – Только ведь на самом деле ничего этого не будет. На хрена им сюда лезть? Промышленные центры будут уничтожены ядерными ударами. Не останется никакой России – так, территория с болотами и лесами. Тайга!

– Не американцы, так их союзники полезут – поляки там всякие, венгры или немцы. Им-то всегда тут что-то надо было, – возразил Жека. – Они Россию с детства ненавидят.

– А за что ее любить? – осведомился Мишель. – Она сама всегда к ним лезла и вмешивалась…

– Куда это мы лезли? – вскинулся Жека. – Мы только оборонялись.

– А Венгрия, Польша, Чехословакия, Прибалтика?

– Это зона наших геополитических интересов, – отчеканил Жека.

– Отмазки это и имперские амбиции, – упорствовал Мишель.

– А как ты отмажешь американцев в Ираке, Афгане, Ливии или Сирии? – спросил Жека.

– Да, это аргумент! – Мишель усмехнулся. – В стиле «зато у них негров линчуют». Они там свергали диктаторов, всякие террористические режимы и насаждали демократию.

– И как, получилось? – поинтересовался Жека.

– Пока не везде, – произнес Мишель, на некоторое время задумался и продолжил: – Как тебе объяснить? Был, а может, и есть до сих пор в Штатах такой то ли философ, то ли провидец по имени Френсис Фукуяма. Так вот он еще в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году, когда СССР жил и здравствовал, написал статью, которая называлась «Конец истории?», опубликовал ее в каком-то захудалом журнальчике, а на следующее утро проснулся всемирно знаменитым. Смысл его рассуждений состоял в том, что коммунизм в этом мире больше на хрен никому не нужен. Никто его строить не желает, включая самих коммунистов. Поэтому во всех странах мира обязательно победит демократия, примерно такая, как в Америке. Тогда наступит конец истории, в том смысле, что не будет больше ни войн, ни военных переворотов, ни борьбы идеологий. В общем, как он полагал, довольно скучное время. Все к тому и идет. Но не сразу, конечно. Пол, скажи…

– Брэк! Про политику, это без меня, – весело рявкнул Пол и сунул Жеке початую бутылку виски. – Все, тебе уже можно. Здесь полиции нет.

Жека зарулил на стояночное место, выключил двигатель, жадно схватил бутылку и присосался к горлышку.

– Ох, и нажрусь я сегодня, – мечтательно сказал Мишель, открывая дверцу.

– Только не как в прошлый раз, – оторвавшись от бутылки, заявил Жека. – Я тебя и двух этих баб тащить заманался.

– Малыш, ты знаешь, что такое инбридинг? – лениво спросил Пол, поглаживая по бедру девушку, лежащую рядом с ним.

Она не реагировала, сладко посапывала.

Тогда Пол ущипнул ее за грудь.

– Эй, малыш! Знакомо тебе такое слово? Присутствует оно в твоем лексикончике?

Девушка что-то невнятно пробормотала во сне и потянула на себя сползшее одеяло. Она явно не собиралась поддерживать беседу. После вчерашних возлияний в «Облаках», безумного танцпола, после поездки по ночной Москве и безудержной гимнастики в горизонтальном положении вот на этой самой кровати барышня очень хотела спать.

Пол был куда более закаленным бойцом.

Весь день просидеть в студии, отпахать три двухчасовых стрима, потом отправиться в «Облака» и уговорить там в компании Мишеля и Жеки-балбеса полтора литра «Гленморанжа»?

Легко.

До часу ночи зажигать на танцполе и даже протереть дырку в подошве модных вансов?

Не вопрос.

Оседлать стосильную «Ямаху» и гонять по Ленинскому и Университетскому до Воробьевых и вниз, к набережной, к Киевскому вокзалу, и дальше – на запад, в Москва-Сити?

Как два пальца.

До шести утра ублажать длинноногую красотку, показывать ей чудеса постельной эквилибристики и тантра-йоги?

Да он еще столько же сможет!

Пол хмыкнул, легко поднялся с кровати, потянулся, напряг мышцы живота, полюбовался кубиками пресса в большом зеркале, занимавшем дальний простенок, пружинистым шагом прошелся по комнате, остановился у темного окна, нажал кнопку на пульте. Жалюзи поползли вверх, комнату залил бледный свет наступающего дня. Солнце еще не взошло, но было на подходе. С семьдесят седьмого этажа башни «Око» открывался головокружительный вид на просыпающийся мегаполис, а огромное, от пола до потолка, панорамное окно только усиливало впечатление.

Город еще спал, но кое-где, в отдельных домах, уже зажглись огни. Сиреневая дымка ползла над крышами. Сентябрь в этом году выдался теплым, но осеннее солнце уже не грело так, как летом, и по ночам на город наваливался парализующий холод. Он сковывал редкие лужицы хрустким ледком, прорисовывал белым инеем прожилки на опавших листьях и уходил с рассветом, растворялся в предутреннем тумане, легком и зыбком, словно детский сон.

Неожиданно в небе появился самолет. Он летел высоко, и солнечные лучи из-за горизонта освещали его, как будто прожектора. Самолет сиял. Белый, блестящий, он казался игрушкой на фоне бездонного осеннего неба, голубого и высокого.

– Малыш! – позвал Пол. – Иди посмотри. Это круче, чем во сне!

Девушка завозилась на кровати, натянула одеяло на голову и промычала из-под него:

– Отстань! Дай поспать.

– Ма-алыш… – разочаровано протянул Пол, прошел к стойке бара, налил себе на два пальца виски, покосился на винтажный плакат «Лечи подобное подобным», добавил еще немного, хмыкнул и залпом выпил.

Он подождал пару минут, пока виски усвоится и начнет действовать, вернулся к кровати и полез к девушке под одеяло.

– Инбридинг, малыш, это близкородственное скрещивание внутри одной популяции. Он запрещен законом во всех странах, потому что нельзя смешивать кровь родственников во избежание рождения генетических мутантов. – Руки Пола нежно, но уверенно ласкали тело девушки. – Иди ко мне, малыш. Давай, ножку вот сюда. Ты хочешь родить мутантика? Маленького, зубастенького? Ну, малыш, просыпайся! Мы с тобой одной крови! И сейчас устроим инбридинг. – Пол откинул одеяло, без затей перевернул девушку на спину, лег на нее сверху. – Эта поза, малыш, называется миссионерской, – промурлыкал он в крохотное ушко.

– Отстань! – приоткрыв глаза, прорычала девушка. – Я же сказала, хочу спать! Иди вон, передерни затвор, если приспичило! Я тебе не робот. – Она бесцеремонно спихнула с себя Пола и вновь заползла под одеяло.

Пол сел, нахмурился и нашарил взглядом телефон. Он не терпел отказов, да и вообще не любил душных, по его выражению, людей. Одно дело – веселая девчонка на ночь, а другое – злобная стерва, вдобавок больно лягающаяся, словно пони в манеже.

Больше одной ночи у Пола в кровати не задерживалась ни одна красотка. Это было его правило, железное, как Шуховская башня: никаких серьезных отношений.

А зачем? Как там пели в легендарные девяностые? «Танцуй, пока молодой, мальчик»? Вот он и танцевал. Кому от этого плохо? Его одноразовым подружкам из клубов? Так наоборот, это как раз то, за чем они и идут в эти самые клубы.

Ему самому? Тоже нет. Он действительно молод, к тому же успешен. Так почему бы не танцевать? Серьезные отношения – удел стариков. Вот будет ему около сорока, тогда и…

– Ну и чего ты стоишь? – Плавный ход мыслей Пола был прерван самым бесцеремонным образом.

Кстати, как ее? Диана? Да, вроде так. Она выбралась из кровати и теперь стояла посреди комнаты, уперев руки в весьма соблазнительные бока. Глаза Дианы метали молнии.

– Сделай мне кофе, – капризным голосом произнесла она, оглядывая комнату типично женским, оценивающим взглядом. – Башка раскалывается.

Упомянутая башка, украшенная копной шикарных темно-медных волос, повернулась к Полу. Модные надутые губки изогнулись в улыбке.

– Или… давай кофе потом. Иди сюда, красавчик!

«Я все-таки завел ее», – самодовольно подумал Пол.

Но ему уже не хотелось этих вот горизонтальных танцев. Выпитый виски настроил его на философский лад.

– Прости, малыш, – сказал Пол и улыбнулся в ответ. – Но я внезапно стал очень важной персоной. Persona muy importante, смекаешь? А тебе пора. Кофе выпьешь в автомате внизу, в холле. Скажешь на ресепшне, что я попросил, тебе закажут такси. Оревуар, мон амур!

– Я не поняла… – Девушка растерянно захлопала ресницами, невольно опустила руки.

Пол отметил, что ударение в слове «поняла» она сделала на первом слоге.

– Ты чего?

– Ничего, – в тон ей ответил Пол. – Тебе пора, понимаешь? Раным-рано поутру пастушок: «Ту-ру-ру-ру!» И коровки в лад ему затянули: «Му-му-му!»

Диана наморщила аккуратный носик, резко повернулась и, топая босыми пятками, бросилась к своей одежде, разбросанной вокруг кровати.

Пол поморщился. Сейчас начнется истерика. Но он был готов к такому обороту событий. Диана была далеко не первым и даже не сотым «малышом», которого он выставлял из квартиры. Mi vida, mis reglas, как говорят испанцы. Это его жилье, его мир. Правила здесь устанавливал только он и никто другой.

– Я корова, значит! – Девушка взорвалась серией визгливых криков: – А ты сам-то кто? Козел! Кобель!

– Тебе же понравилось, малыш, – негромко заметил Пол.

Он сознательно подливал масло в огонь. Так проще расставаться. Гарантированно не будет никаких «Оставь телефончик», «Когда мы встретимся снова?», «Я заеду после работы?» и прочих тягучих диалогов, заранее обреченных на неудачу.

– Понравилось?! – завизжала Диана, прижимая к груди джинсы, кофточку и туфли. – Да я оргазм имитировала, понял?

– Это сделать легко, – заявил Пол. – Ты попробуй имитировать эрекцию пять раз за ночь. Так что – понравилось.

– Ах ты!.. – Она кивнула на нижнюю часть Пола, который по-прежнему стоял обнаженным. – Да что тут может нравиться?! Этот стручок?

– Значит, ты была со мной из-за денег, – с наслаждением уточнил Пол и зевнул. – Как проститутка, да?

Диана задохнулась от бешенства и бросилась к дверям, на ходу натягивая кофточку. Джинсы и туфли она все еще держала в руках.

– Урод! – бросила барышня на ходу и завозилась с замком.

Пол подошел, молча отодвинул девушку, не без сожаления бросил быстрый взгляд на ее крепкие ягодицы и легко отомкнул блестящий замок. Он протянул руку, достал с полки рядом с дверью несколько пятитысячных купюр и вложил их в одну из туфель, которые Диана прижимала к груди.

– Это тебе в утешение, малыш. Не грусти, купи себе что-нибудь.

Девушка несколько мгновений переводила взгляд с лица Пола на деньги и обратно. Наконец она приняла решение, задавленно пискнула и выскочила из квартиры.

Пол запер дверь и усмехнулся. За те несколько лет, что он жил здесь, только две девушки не взяли у него деньги.

Всего две.

Задребезжал телефон на стойке бара – пришло сообщение. Пол не спеша прошлепал через комнату, посмотрел на экран и поморщился. Сообщение было от Семеныча. Так звали отцовского помощника, телохранителя, референта и, в общем-то, по сути, делового партнера. Для Пола Семеныч был кем-то вроде няньки, наставника и друга.

В детстве. А оно давно кончилось.

Пол Смолл, в миру Павел Андреевич Мальцев, двадцать семь лет, холост, не был, не состоял, не привлекался, действительно уже больше трех лет жил в стосорокаметровой квартире-студии на семьдесят седьмом этаже башни «Око» Москва-Сити. Элитное жилье за тридцать семь миллионов рублей он приобрел, когда интернет-канал «Хайполовка» вышел на рубеж в десять миллионов подписчиков. Тогда Пол в один день порвал все отношения с отцом и съехал из его особняка возле деревни Борки по Рублево-Успенскому шоссе.

Конечно, пришлось немного залезть в долги. Пол параллельно покупал мотоцикл и участок на море. Старый друг и верный компаньон Мишель убеждал его в том, что не стоит торопиться, нужно положить заработанные миллионы на счет в Швейцарии, как поступил он сам, но Пол не любил долгоиграющих проектов. Он хотел все и сразу.

Отец по своим каналам узнал об успехах сына и прислал Семеныча с предложением помочь чем угодно – деньгами, связями, людьми, помещениями, но Пол, как обычно, гордо отказался. Он не хотел иметь никаких дел с этим человеком.

Никогда.

Семеныч, седой мужчина шестидесяти лет, услышал резкие слова отказа, вздохнул, развел большими красными руками и проговорил:

– Ты, Паша, не горячился бы. Не пацан уже. Это же все-таки отец.

Пол посмотрел в знакомое с детства лицо Семеныча, покачал головой и заявил:

– Он мне больше не отец. Я еще пацан. Как вы там любите говорить? Молодость учится на своих ошибках? Вот я и хочу так. Лоб расшибу, но ни копейки не возьму. Так ему и передай.

Семеныч повздыхал, поохал и начал показывать ему старые фотографии на планшете. Маленький Павлик с папой гуляет по Ницце. Ветер треплет светлые волосы отца и воротник матросской курточки сына.

– Это мама фотографировала, – сказал Пол.

Семеныч все понял, встал и попрощался.

С тех пор прошло три года. Отец больше не выходил на связь. Видимо, понял, что это бесполезно.

Пол тоже не вспоминал о нем, но не забывал о Джессике. Стоило только в голове возникнуть этому имени, как перед глазами сразу возникало шоколадное лицо, черные кудри, точеные скулы, высокая грудь.

Джессика взяла всем – статью, походкой от бедра, бархатистым голосом, умопомрачительной сексуальностью и уверенностью в себе. Она была на три года старше Пола и на триста лет опытнее. Заполучить «владельца заводов, газет, пароходов», миллиардера Андрея Аркадьевича Мальцева в постель для Джессики было делом чести и престижа. Но стать просто любовницей отца этой мулатке-шоколадке оказалось мало. Она решила побороться за право стать Джессикой Мальцевой и сделала все, чтобы добиться своего.

В тот день и час, когда звучал марш Мендельсона и молодые шли под венец в Венеции – таково было желание креативной невесты, – мать Пола, бывшая госпожа Мальцева, в далекой Москве приняла смертельную дозу снотворного.

Пола тогда в России тоже не было. На свадьбу отца он ехать отказался, сделал это очень грубо, торчал в Южной Америке, колесил по кривым дорогам Эквадора в компании Мишеля, Жеки и каких-то девиц, имена которых уже не помнил.

Семеныч позвонил ему прямо в машину, коротко сообщил о случившемся. Пол бросил все и всех, рванулся через полмира, чтобы успеть на похороны, но атлантический циклон и забастовка авиадиспетчеров в Испании не дали ему этого сделать.

Пол коротал время в тунисском аэропорту Хаммамет, куда его занесла нелегкая, осознал, что не успел, напился в баре, позвонил отцу и высказал ему все, что думал о нем, о шоколадной Джессике, об их взаимоотношениях и вообще об этом гребаном мире. Он закончил орать и пинать стулья, разбил телефон о стальную колонну и с улыбкой сдался тунисским полицейским. В Москву Пол прилетел через две недели, честно отсидев десять дней за дебош в не самой комфортабельной и чистой арабской тюрьме.

Никаких контактов с отцом и его окружением все эти годы Пол не имел и иметь не собирался. И вот вдруг СМС от Семеныча.

Пол чуть помедлил, взял бутылку виски, опустошенную на две трети, сделал приличный глоток из горлышка и провел пальцем по экрану смартфона, открывая сообщение.

Текст он перечитал три раза и все равно ничего не понял. Буквы прыгали перед глазами, то собирались в слова, то разбегались, словно муравьи:

«Вас беспокоит следователь по особо важным делам Звягин Игорь Ростиславович. Я звонил вам несколько раз, но вы не отвечали. Судя по всему, с вашим отцом и его семьей случилось несчастье. Очень прошу вас немедленно выйти на связь. Мой телефон…» – Дальше следовали цифры.

Мысли роились в голове Пола, как ночная мошка у лампы. Он никак не мог сообразить, что происходит и что делать.

Пальцы Пола автоматически вывели на экран перечень входящих звонков. Да, действительно кто-то раз десять звонил ему с неизвестного номера, неоднократно вызывал его и Мишель.

Пол всегда отключал вызовы на ночь. Семеныч был в «белом списке» с детства, и только поэтому сообщение от него добралось до Пола.

Солнце перевалило за край горизонта, и первые лучи брызнули в глаза Полу. Он заморгал, отвернулся.

«Судя по всему, с вашим отцом и его семьей случилось несчастье».

Пол несколько раз повторил про себя эту фразу. Он ощущал сложную гамму эмоций, от злорадства до опустошения.

Почему-то вдруг ему стало неловко оттого, что он голый. Пол натянул трусы, джинсы и футболку, но не почувствовал себя лучше. Он сел на кровать, продолжал отхлебывать из бутылки, но уже не чувствовал вкуса. Пол вертел в руках смартфон и размышлял, позвонить этому Звягину Игорю Ростиславовичу или нет?

Или набрать Семеныча? Кстати, почему этот особо важный следак послал СМС с его телефона, а не со своего? Зачем в четыре часа утра звонил Мишель, да еще несколько раз подряд? Он-то точно знает, что телефон у Пола в это время отключен…

– Мишель! – вслух сказал Пол. – Точно.

Он нашел в списке контактов имя, ткнул в него пальцем и приложил смартфон к уху.