Хэллоуин: история и традиции

Так все-таки Хэллоуин – религиозный или светский праздник? В современном светском обществе этот вопрос приобретает особое значение, поскольку мы придерживаемся принципа, согласно которому повседневная жизнь гражданина никак не связана с его духовной жизнью, то есть принадлежностью к той или иной конфессии или школе философской мысли, потому что каждый гражданин имеет право думать что хочет. Этот принцип часто называют толерантностью, что не совсем верно. Дело в том, что во всех древних обществах духовная жизнь человека была неотделима от его материальной, бытовой жизни, и не существовало никакой разницы между сакральным и профанным; собственно говоря, оба эти термина не имели никакого смысла. Следовательно, мы вынуждены признать, что Хэллоуин был празднеством одновременно сакральным и профанным.

Само слово «Хэллоуин», бесспорно англосаксонского происхождения, появляется в результате разговорного «укорачивания» выражения All-(saints)-even, что буквально означает «Всех (святых) канун» и намекает на некий «святой» или «сакральный» вечер. Вполне себе христианское толкование. Ясное и четкое.

Однако нам известно, что христианство возникло не на пустом месте. Как черенок к саженцу, оно было «привито» к античным религиям, имевшим свои обычаи и свои верования. Отцы Церкви вели долгую борьбу против пережитков язычества, а епископы прямо выступали против практик, признанных сатанинскими, что лишний раз доказывает: христианство так и не сумело избавиться от некоторых концепций, уходящих корнями во тьму веков. Будучи не в состоянии от них освободиться, христианская церковь их абсорбировала, в каком-то смысле выдав им «священный сертификат». Посмотрим на Рождество, которое приходится на период зимнего солнцестояния. Мы видим, что в нем воспроизводится модель «перевертыша», характерная для древнеримских Сатурналий, когда царь становится подданным, хозяин – рабом, а раб – хозяином. А что же происходит с Иисусом, этим Воплощением Бога? Он появляется на свет в самых отвратительных условиях, в какой-то жалкой пещере, обдуваемый холодным зимним ветром. Кстати сказать, эта пещера, в дальнейшем быстро преобразившаяся в хлев, заставляет нас вспомнить миф о Митре, восточном божестве, он же Sol Invictus[2], чудесным образом рожденном из пещеры девственной скалы, и как раз вечером 24 декабря. Составляя свой литургический календарь, христиане опирались на то, что было под руками, то есть на календари так называемых языческих обществ, предшествовавших появлению христианства.

То же самое относится к дате 1 ноября, когда церковь почитает всех святых – «бывших, ныне живущих и будущих». Несмотря на осторожность, с какой следует подходить к точным датировкам, слишком удобным, чтобы соответствовать реальности, мы не можем не заметить, что христианский День всех святых и карнавальные празднества Хэллоуина приходятся точно на тот временной отрезок, когда кельты под руководством друидов отмечали великий праздник Самайн.

Праздник Самайн в кельтском календаре

Начиная с эпохи Высокого Средневековья вся жизнь в Западной Европе подчинялась ритму так называемого григорианского календаря (введенного папой римским Григорием XIII), который по сути представляет собой реформированный «юлианский» календарь, судя по всему, разработанный Юлием Цезарем. Это солнечный календарь: он делит год на 365 суток с четвертью, каждый четвертый (високосный) год добавляя одни лишние сутки, и точно охватывает период, за который Земля совершает оборот вокруг Солнца. Это позволяет нам ежегодно отмечать некоторые праздники в одни и те же дни, например Рождество (25 декабря) некоторые другие менее знаменитые даты: Компьенское перемирие 1918 года – 11 ноября, а день взятия Бастилии – 14 июля.

Это удобно и практично, но не будем забывать, что начиная с самой древней Античности, если не с доисторических времен, существовали – и до сих пор существуют – и другие способы подсчета и упорядочивания дней года. Так, например, нас может удивлять, почему великий христианский праздник Пасхи не отмечается каждый год в один и тот же день (и не совпадает с православной Пасхой). Дело в том, что христианская церковь с момента своего возникновения старалась встроить свой литургический календарь в традицию, унаследованную от иудаизма: Страсти Христовы и Воскресение неразрывно связаны с еврейской пасхой. Но древние евреи пользовались не солнечным, а лунным календарем, построенным на неизменном 28-суточном лунном цикле, то есть на временном отрезке, за который Луна совершает полный оборот вокруг Земли. Этим, кстати, во многом объясняются яростные споры по поводу датировки Пасхи между первохристианами (в частности, между обращенными островными кельтами и жителями континентальной Европы, подчинившимися Римской церкви)[3].

У кельтских народов тоже был календарь лунного типа. Это известно нам благодаря, во-первых, бронзовому галльскому календарю, обнаруженному в виде 149 разбитых фрагментов в Колиньи (Франция, департамент Эн) и хранящемуся в Археологическом музее Лиона, а во-вторых, множеству ирландских текстов на гэльском языке, переписанных христианскими монахами и явно опирающихся на изустную традицию. Эти данные позволяют нам установить, что год делился на 12 лунных месяцев по 28 суток в каждом, к которым добавлялся тринадцатый месяц, необходимый, чтобы лунный цикл совпал с солнечным. Отсюда следует, что ни один кельтский праздник, привязанный к лунному календарю, не мог отмечаться в фиксированную дату, как это происходит и с христианской Пасхой, из-за чего сдвигаются и два других праздника, непосредственно связанных с Воскресением, – Вознесение и Пятидесятница. Отметим также, что проблема кельтского календаря праздников далеко не так проста, и мы должны поместить Хэллоуин, то есть великий друидский праздник Самайн, в его исходный контекст. Если христианский календарь стремится к универсальности и своего рода вечному возвращению в одну и ту же точку, то календарь кельтов ориентировался скорее на взаимодействие между живыми существами и космосом, который представлялся им некой единой и неделимой сущностью.

Именно этой тесной связью между бытием и космосом объясняется восприятие течения годового времени у кельтов. Однако в отличие от древних римлян год не делился у них на строго определенные, в каком-то смысле статичные, то есть чисто символические промежутки; он состоял из этапов, менявшихся в зависимости от космических ритмов, что можно сравнить с процессом неторопливого дыхания, представляющего собой неравномерное чередование вдохов и выдохов.

Казалось бы, для того чтобы пребывать в гармонии с этим космическим дыханием, достаточно точно определить самые заметные события солнечного года – дни летнего и зимнего солнцестояния и дни весеннего и осеннего равноденствия. Ничего подобного не наблюдалось у кельтов. Ни одно кельтское празднество не приходилось на дни солнцестояний или равноденствий[4]. Все четыре главные даты кельтского календаря отстояли от них на сорок – пятьдесят суток. Почему именно, мы не знаем, но не можем игнорировать этот факт. Если верить свидетельству Юлия Цезаря, подтвержденному другими греческими и латинскими источниками, друиды также много спорили о «светилах и их движении, о величине мира и земли»[5], следовательно, эти сдвиги не могут быть объяснены их незнанием астрономии. Друиды отлично знали что делают, и, хотя нам неизвестно, какими доводами они руководствовались, несомненно одно: свой календарь они строили в зависимости от лунного цикла.

С этим лунным циклом и его особенностями мы сталкиваемся повсюду. Так, по утверждению все того же Цезаря, друиды считали наступление темноты началом следующих суток[6]. Так же полагали иудеи, тоже жившие по лунному календарю. Кроме того, месяц, состоящий из 28 суток, у кельтов начинался в ночь полнолуния. Поэтому, когда мы говорим, что главные кельтские праздники приходились на 1 ноября, 1 февраля, 1 мая и 1 августа, мы упрощаем картину ради удобства. На самом деле каждый из этих праздников отмечался в ближайшую к указанной дате ночь полнолуния. Это важно помнить, если мы хотим понять природу и значение праздника Самайн.

Согласно древним ирландским текстам на гэльском языке, год у кельтов – во всяком случае населявших Британские острова, так как относительно континентальных кельтов у нас достоверных сведений нет, – делился на две равные части или, если можно так выразиться, на два времени года: темный сезон, т. е. зима, начинался в Самайн, 1 ноября, а светлый сезон – в Белтейн, 1 мая. Посередине каждого сезона кельты отмечали промежуточный праздник: Имболк – 1 февраля и Лугнасад – 1 августа. Но год традиционно начинался именно в Самайн.

И это не гипотеза, а факт, точно подтвержденный благодаря находке знаменитого календаря из Колиньи – единственного оставленного галлами материального свидетельства того, что у дохристианских кельтов существовал свой особый календарь. Впрочем, и к этому свидетельству следует отнестись с осторожностью, и вот почему. Во-первых, его наличие противоречит тому факту, что друиды принципиально не признавали письменность, а во-вторых, он был изготовлен в эпоху римского владычества, следовательно, мог представить подлинную кельтскую традицию в искаженном виде. Так, если мы сравним календарь Колиньи с ирландским календарем эпохи Высокого Средневековья, то будем горько разочарованы: единственное галльское слово – Samonios – совпадает в нем с гэльским Samain. Названия остальных месяцев в галльском календаре не имеют ничего общего с теми, что использовались в средневековой Ирландии и до сих пор входят в современный словарь гэльского языка.

Итак, на современном гэльском «ноябрь» будет Samain, что соответствует галльскому Samonios. Кое-какие отголоски Samain можно найти в названии месяца июня – meitheamh (на галльском – Mehefin, на бретонском, он же армориканский – mezheven), что происходит от древнего medio-samonios («середина лета»). Названия остальных месяцев года являются либо заимствованиями из латыни (январь – Eanair, февраль – Feabhra, март – Marta, апрель – Abran, июль – Iul), либо носят описательный характер, как, например, сентябрь – Mean Fomhair («середина осени»), октябрь – Deire Fomhair («конец осени»), декабрь – Min a Nodlag («месяц Рождества»), либо повторяют названия древних кельтских праздников: Beltaine (май) и Lunasa (август). Очевидно, что в этих названиях нет ни малейшего сходства с теми, что фигурируют в календаре Колиньи, где Riuros означает «январь», Anagantios – «февраль», Ogronios – «март», Cutios – «апрель», Giamonios – «май», Simivisonnos – «июнь», Equos – «июль», Elembivios – «август», Edrinios – «сентябрь», Cantlos – «октябрь», а за месяцем Samonios идет Dumannios – «декабрь».

На современном гэльском слово Samain означает «ноябрь», что, бесспорно, связано с древним друидским праздником, который отмечали в начале лунного месяца, в ближайшее к 1 ноября полнолуние. А вот День всех святых, 1 ноября, называется Lâ Samhna, буквально – «день Самайн». Само это слово, появившееся в эпоху, когда его орфография еще не устоялась, встречается в разных вариантах: Samain, Samhain, Samhuin, даже Samfuin. Однако его значение остается неизменным – это всегда «угасание лета» или «конец лета». На северо-востоке Европы, территории с мягким и влажным океаническим климатом, четко различимы всего два времени года – лето и зима, и этимология этих названий соответствует погодной реальности. Так, в Бретани (древней Арморике) в День всех святых начинается пора «черных месяцев»: ноябрь называется «mis du» (буквально «черный месяц»), а декабрь – «mis kerzu