Хищник и озорница

Глава 1

Лос-Анджелес изнывал от жары.

Мартин Хендерсон приложил ладонь к стакану с водой, в которой таяли кусочки льда, и тяжело вздохнул. Жара и влажность. И еще пожар в душе. Пожар, потушить который ему никак не удавалось. Впрочем, он не очень то и старался.

Да, деньки стояли горячие, но ночи стали еще горячее. Из-за нее. Мартин огляделся, и волна желания окатила его, как случалось всякий раз, когда он думал о ней.

Кто придумал эти дурацкие кафе «на свежем воздухе» с их легкими, неудобными, норовящими опрокинуться стульями и с белыми, вечно липкими и грязными пластмассовыми столиками? Мартин осторожно прислонился к спинке стула, стараясь не потревожить больное плечо. Рана только-только начала заживать, и ему никак не хотелось затягивать этот процесс. Мартину и в голову не пришло бы «прохлаждаться» на душной террасе, но с тех пор, как он, придя сюда в первый раз, увидел сексапильную официантку с притягательным взглядом, неудобства отошли на задний план.

Сегодня она еще не появлялась.

Мартин посмотрел на часы. Его сестра Фелисити, верная себе даже в такую жару, опаздывала уже на двадцать минут. В детстве, которое прошло в дешевой квартирке с одной ванной, Мартину постоянно приходилось ждать сестренку, так что это занятие вошло у него в привычку. Он был бы шокирован, явись Фелисити вовремя. И все-таки после того, как его подстрелили прямо на улице — Мартин слонялся, дожидаясь сестру, — ее опоздание настораживало.

Улица казалась вымершей: ни людей, ни животных, ни даже машин. Мартин прошелся по ней внимательным взглядом и, не обнаружив ничего подозрительного, снова повернулся к бару. Что ж, подонок, желавший его смерти, притворяется сейчас законопослушным гражданином, а потому его сестра пока в безопасности.

Мартин поднялся, забыв о простреленном плече, задел рукой столик и, зажмурившись на миг от острой боли, направился внутрь заведения, рассчитывая скоротать время у телевизора. Как там дела у «Лейкерс» в сегодняшней игре против Чикаго?

Сердце ёкнуло еще за мгновение до того, как Мартин увидел ее — свое неотступное видение в голубых джинсах, в синем топе и в белом переднике, завязанном на талии. Она стояла у бара с бутылкой «пепси» в руке. Темно-каштановые волосы, перехваченные на затылке зеленой ленточкой, растрепались и падали на удивительно свежее личико с тонкими чертами. Не столько страсть или желание, сколько ангельская невинность этого лица и улыбка, временами скользившая по пухлым губам, снова и снова манили Мартина сюда, в кафе «Последняя миля».

Прочитав заказ, она сунула листок в кармашек передника и кивнула бармену, уже смешивавшему коктейли. Стеклянная дверь была открыта, Мартин вошел в зал и остановился. Девушка прислонилась к стене и оглянулась, словно искала кого-то. Потом откинула голову и провела бутылкой сначала по лбу, потом по очереди по обеим щекам и, наконец, по длинной шее.

Следя за ее движениями с напряжением простака, впервые увидевшего стриптиз, Мартин сглотнул подступивший к горлу комок. Девушка чуть выгнула спину, и груди натянули тонкую ткань топа. Он видел бугорки сосков, полоску смуглой кожи между топом и джинсами и даже небольшое родимое пятно на левом предплечье. Такое подглядывание должно было бы вызвать у девушки если не стыд, то хотя бы смущение, но Мартин не считал себя вуайеристом — разыгранная ею сцена обольщения предназначалась только для одного зрителя, хотя артистка не догадывалась ни о его присутствии, ни о своей игре.

Хотя она оставалась для него незнакомкой, Мартин чувствовал себя так, словно близко, но не интимно, знает ее. Глаза закрыты, плечи опущены, мышцы расслаблены. Наблюдая за прикосновениями холодного стекла к коже, он будто слышал ее долгий вздох, эхом звучавший внутри него. Сама того не осознавая, эта девушка будила в Мартине любопытство и воображение, распаляла фантазию, лишала сна и заставляла до утра ворочаться на влажной от пота простыне.

Интересно, а какая она на вкус? — думал Мартин. Влажные ли у нее губы? Несет ли ее дыхание аромат мяты? Или оно обжигает, как тот сладкий и крепкий кофе, который подают здесь? А когда ее возносит на гребень экстаза, закрывает ли она глаза в ожидании восторга? Стоило Мартину представить эту сцену, как в нем вспыхнул огонь желания. Рано или поздно этот пожар превратит меня в головешки, устало подумал Мартин, утирая лицо мятым платком.

После трагического случая, унесшего жизнь Брайана Шрайвера, его друга и коллеги, и оставившего самого Мартина на время без работы, он ко многому утратил интерес. Но теперь желание терзало и мучило его сильнее, чем простреленное плечо.

В капельках испарины, выступившей на коже девушки от соприкосновения с холодной поверхностью бутылки, отражались неоновые огни, сиявшие над стойкой бара. Слизнуть бы их, высушить жаром своего тела. Мартина снова прошиб пот, не имевший никакого отношения к истязающему город зною. Он чертыхнулся про себя и вытер влажную ладонь о натянувшиеся вдруг джинсы.

Девушка выпрямилась, поставила бутылку на стойку и лишь затем оглядела небольшой и почти пустой зал. Мартин замер, но взгляд незнакомки скользнул мимо него. Она схватила салфетку и промокнула влажно блестевшую на груди кожу. Мартин представил, как пот стекает по ложбинке между ее грудями — упругими, теплыми, с розовыми сосками, — и подавил очередной стон, рвавшийся откуда-то из глубин его существа.

Она вдруг повернулась и посмотрела в его сторону. Их взгляды встретились, и ее глаза расширились, но не от ужаса, а от удивления. Как Мартин и думал, девушка не знала, что за ней наблюдают. Но, когда удивление схлынуло, в ее глазах остался интерес.

Мартин узнал этот интерес, потому что и сам испытывал такой же. Взаимное притяжение ощущалось с самого начала очень сильно. И за последние недели только окрепло.

В этом кафе он встречался вечерами с сестрой, так что ему не приходилось изобретать какой-нибудь повод, хотя Мартин знал, что появлялся бы здесь и без повода. Заинтересовавшая его официантка всегда была на месте и обслуживала клиентов, в число которых ему не довелось пока попасть. Мартин не знал, почему девушка не подходит к нему, но знал, почему сам предпочитает сохранять дистанцию: фантазия всегда превосходит реальность.

Однако никогда еще невидимый ток, соединявший их, не достигал такой силы, как сегодня. Доведенное почти до изнеможения тело пульсировало от пронизывавшего его желания, в мозгу вспыхивали и гасли миллионы вариантов, ни один из которых Мартин не намеревался воплотить в жизнь.

Она не отводила глаз, как будто ожидала, что он сделает следующий шаг. Мартин поднял стакан и молча отсалютовал незнакомке, полагая, что она отвернется, откажется принимать его скромный аванс. Этого не произошло. Наоборот, в ее глазах появилось нечто новое: опаляющий жар и неожиданная смелость. Но тут реальность напомнила о себе резким голосом бармена.

Девушка взглянула на Мартина еще раз, затем не спеша скомкала салфетку и бросила ее в мусорную корзину. Сказав что-то хозяйничавшему за стойкой бара парню в клетчатой рубашке, она вернулась к обслуживанию клиентов. Но щеки ее горели, свидетельствуя о том, что между ней и Мартином произошло нечто особенное.

— О Боже, Мартин, извини!

Голос сестры вывел его из состояния эротического оцепенения, но кровь еще продолжала стучать в висках.

Увидев Фелисити живой и невредимой, Мартин облегченно вздохнул и вышел на террасу, к своему столику. Усилием воли он постарался сконцентрировать свое внимание на сестре, уже успевшей опуститься на стул. Кожа Фелисити тоже блестела от пота, к порозовевшим щекам прилипли прядки темных волос. Она так же страдала от духоты, как и большинство жителей «города ангелов», но при этом заметно отличалась от посетителей кафе, облаченных в неизменные джинсы и майки. Фелисити, воплощенная элегантность, явно не вписывалась в обстановку не блещущего изысканностью заведения, но, похоже, совершенно этого не замечала.

— Знаю, что ты хочешь мне сказать, но моя Синтия не переносит жару. — Фелисити нежно погладила свою любимицу кошку Синтию, похожую на мягкого плюшевого медвежонка с длинной шерстью и с большими темными глазами.

Мартин покачал головой и рассмеялся.

— Ах, Фелисити, Фелисити, что с тобой сделали деньги.

Они выросли в маленьком городке и лишь относительно недавно выбрались оттуда. Бедное животное, по-видимому брошенное хозяевами, появилось однажды вечером у двери их квартиры, да так и осталось.

Год назад Фелисити, работавшая секретарем в солидной юридической фирме, неожиданно вышла замуж за своего босса. Мартин с недоверием отнесся к этому браку, да и муж сестры вызывал у него определенные сомнения. Собственно говоря, как можно воспринимать всерьез парня, который еженедельно посещает косметические салоны? Однако все сложилось как нельзя лучше, через несколько месяцев сомнения и опасения рассеялись, и Мартин даже пару раз пообедал в доме своего зятя. Но потом Джон Феннел умер и Фелисити осталась одна.

Было бы нелепо считать столь молодую женщину вдовой, но Фелисити наслаждалась своим нынешним положением и не спешила искать счастье в новом браке, а Мартин утешал себя тем, что сестра, по крайней мере, ни в чем не нуждается.

Если для Фелисити кратковременный брачный союз оказался подарком небес, то ее брату женитьба принесла сплошные разочарования. Брак Мартина завершился разводом в наихудшем варианте. Выходя замуж за полицейского, Крессида плохо представляла себе последствия этого шага. Ненормированный рабочий день, невысокая зарплата, постоянное беспокойство и тревога перевесили то, что объединяло их вначале. Через шесть лет после свадьбы Крессида в очередной раз заявила, что уходит от Мартина, но в отличие от предыдущих угроз сдержала слово.

После развода прошел год, но Мартин так и не оправился от удара. Нельзя сказать, что он все еще любил жену, но ведь ей были отданы лучшие годы. Оставалось благодарить судьбу за то, что хотя бы у Фелисити все сложилось иначе.

— Не знаю, меня деньги не изменили, — притворно обиделась Фелисити, картинно задирая нос. — Ну, может быть, совсем чуть-чуть. Я же не нанимаю какого-нибудь плейбоя, чтобы он прогуливал Синтию. Хотя и могла бы.

— Тебе полезно выходить иногда из дому, — заметил Мартин, искоса поглядывая на соблазнительную официантку.

— Стараюсь делать это как можно чаще, — сказала Фелисити, поглаживая разлегшуюся у нее на коленях кошку.

Мартин почти не слушал, что говорит сестра. Интересующая его девушка работала сейчас в зале, где посетителей было больше. Ни жара, ни истомленные ею нервные клиенты, похоже, никак не влияли на настроение прелестной официантки. С ее лица не сходило ясное, безмятежное выражение, губы расплывались в улыбке, а глаза то и дело обращались в его сторону. Мартину хотелось думать, что она проверяет, не ушел ли он.

Такого с ним еще не бывало. У Мартина словно открылось новое, дополнительное чувство, регистрирующее ее присутствие. После развода Мартин не чурался женщин, но ни одна не пробуждала в нем таких эмоций, такого интереса, такой сексуальной жажды. Чувственная игра, которую он и официантка вели несколько недель, стала чуть ли не смыслом жизни Мартина. Он не был готов идти дальше, знакомиться и назначать свидание, потому что это означало бы конец фантазиям. Женщины совсем не такие, какими кажутся на расстоянии. Этот урок преподал Мартину неудавшийся брак.

Кроме того, на романтическую — или на какую угодно другую — связь у него не было времени.

Фелисити помахала рукой перед глазами брата и усмехнулась. Наверное, поняла, что его вниманием владеет не она, а прелестная официантка. Впрочем, догадаться об этом нетрудно: все последние встречи брата и сестры проводили здесь, в этом кафе, в одно и то же время. И место, и время назначал Мартин.

— Вот я и говорю, — деликатно напомнила Фелисити брату тему разговора, — Синтия очень привередливая. Это из-за нее я сегодня опоздала. Представляешь, никак не хотела покидать дом. Бедняжка плохо переносит жару. Даже царапнула меня, когда мы выходили.

Мартин покачал головой.

— Я бы запер ее в холодильнике, — пробормотал он и оглянулся.

Черт побери, стоило ему на секунду отвлечься, как официантка исчезла!

Заметив его разочарование, Фелисити улыбнулась.

— Твоя подружка еще вернется. — Она потрепала брата по здоровому плечу. — А Синтия — молодец: с какой стати ей делать то, что не доставляет удовольствия!

— Всем бы так устроиться, — проворчал Мартин, вспоминая, как при знакомстве животное испортило его новые брюки.

— А вот Джон отлично с ней поладил, — заявила Фелисити. — Бедный Джон…

Мартин подался вперед.

— Ладно, сестренка, все в порядке. Как ты? Есть планы?

После смерти мужа от банального перитонита Фелисити долго не могла прийти в себя. Ей казалось, что, отнесись она серьезнее и внимательнее к жалобам Джона, дурацкий аппендикс можно было бы удалить вовремя. Мартин пытался успокоить ее как мог, доказывая, что Джон сам проявил не характерное для него легкомыслие, отправившись в трехдневную деловую поездку, во время которой все и случилось.

Стремясь поддержать сестру, Мартин старался как можно чаще встречаться с ней. Постепенно Фелисити преодолела кризис, а свидания с братом вошли в привычку. Она даже стала шутить, и это Мартин воспринял как успех своей миссии. А потом ему на глаза попалась прекрасная официантка…

— Как раз о моих планах я и хотела поговорить, — сказала Фелисити. — Собираюсь взять отпуск. Моя подруга Джейн пригласила меня провести лето в Испании. Помнишь, я рассказывала, что она вышла замуж за какого-то профессора? Мне действительно надо сменить обстановку. Уехать куда подальше и…

— Отличная идея, — без колебаний поддержал ее Мартин. Во-первых, Фелисити полностью оправится от горя, а во-вторых, ему не придется беспокоиться за нее, занимаясь делом Сантьяго. — Пора вылезти из склепа и развеяться, посетив старушку Европу.

— Рада, что и ты так думаешь. Но как быть с домом?

— С этим склепом?

Каждый раз, бывая в фешенебельном особняке сестры, расположенном в престижном Беверли-Хиллз, Мартин чувствовал себя не в своей тарелке и боялся сделать лишний шаг, чтобы не дай Бог не разбить какую-нибудь вазочку, стоимость которой превышала размер его месячной зарплаты.

— Ты просто не привык к комфорту, — ничуть не обидевшись, попеняла брату Фелисити. — Так вот, мне нужно, чтобы ты пожил там, пока меня не будет. Подожди… — Она вскинула руку, заметив его нетерпеливое движение. — Подумай о бассейне, о сауне, о до отказа набитом холодильнике. Тебе даже в магазин не придется ходить. Отдохнешь, подлечишь плечо…

Что-то тут не так, насторожился Мартин. Где-то меня ожидает ловушка. Подвох. Не зря Фелисити усиленно старается изобразить саму невинность и даже хлопает ресницами.

— С плечом у меня все в порядке. Делаю упражнения. — Он поймал взгляд сестры и только тут заметил, что, сам того не осознавая, поглаживает пострадавшее плечо.

— Вот видишь. — Фелисити выразительно подняла брови. — У тебя на работе считают иначе.

Мартин любил сестру, но, зная о ее стремлении окружить его заботой и вниманием, утаивал некоторые факты. В данном случае он не был заинтересован в том, чтобы войти в строй как можно быстрее. А потому всячески затягивал процесс реабилитации. Если же Фелисити, полагающая, что он тоскует от безделья, узнает, каково его состояние на самом деле, то вполне может сообщить об этом начальству.

— Я сам знаю, когда мне возвращаться в отдел, — сердито возразил Мартин.

За время вынужденного отдыха его не раз посещали мысли о том, не стоит ли изменить жизнь и заняться чем-то более спокойным и прибыльным. Впрочем, окончательное решение в любом случае откладывалось до завершения дела Сантьяго.

Эстебан Сантьяго был хорошо известен полиции. Уже несколько лет он успешно занимался сбытом наркотиков, получая их из Южной Америки и распространяя в студенческих кампусах и даже среди школьников. На него работали несколько десятков «толкачей». Деньги и связи позволяли ему до сих пор выходить сухим из воды и открыто смеяться над законом.

Мартин потратил немало времени и сил, пытаясь прижать хвост мерзавцу. Месяц назад одна из уличных проституток дала ему информацию о месте и времени встречи Сантьяго с поставщиком из Колумбии. Догадываясь, что у Сантьяго есть источники информации в полиции, Мартин и его напарник Брайан Шрайвер не стали ни с кем делиться добытыми сведениями и решили устроить засаду вдвоем. Но когда они за час до назначенного времени пришли на заброшенный склад, то сами попали в засаду. Мартин отделался простреленным плечом, а вот Брайану повезло меньше: получив три пули в грудь и одну в живот, он умер по дороге в больницу.

Сантьяго взяли через два дня, колумбиец как в воду канул. А проститутку, шепнувшую копу пару фраз в полутемном подъезде, нашли нескоро, да и то с перерезанным горлом.

Мартин понимал, что их подставили, но надеялся, что и Сантьяго получит по заслугам. Каково же было его удивление и возмущение, когда спустя неделю человека, убившего полицейского, освободили под залог! Мартин не раз и не два становился свидетелем подобного издевательства над правосудием, но случай с Сантьяго стал последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Мартин поклялся рассчитаться с ним без помощи официальных органов, но на это требовалось время.

Каждую пятницу Мартин навещал родителей Брайана и его вдову, ждавшую ребенка. Видя их безутешное горе, он корил себя за допущенную оплошность. Уж лучше бы те роковые пули достались ему. У него нет родителей, нет жены и не будет ребенка, который увидит отца лишь на фотографии.

— Мне дали отпуск, и я намерен использовать его по максимуму.

— Уж не собрался ли ты уйти из полиции? — недоверчиво спросила Фелисити, знавшая брата лучше, чем кто-либо другой.

Она понимала, что гибель друга стала для него сильным ударом, но понимала и то, что Мартин не выбросит белый флаг, пока не доведет схватку до конца.

Мартин не хотел посвящать Фелисити в свои планы поимки Эстебана Сантьяго и расстраивать ее. Поэтому он ответил уклончиво:

— Просто направлю энергию в другое русло.

Собственно, никакого конкретного плана не было. Мартин не сомневался, что Сантьяго продолжает заниматься грязным бизнесом, а значит, рано или поздно где-то на чем-то поскользнется. Кое-что Мартин разузнавал через собственных информаторов, кое-что ему сообщали двое сослуживцев-приятелей. В общем, оставалось только ждать и наблюдать, а, если бы Мартин вернулся на работу, ему пришлось бы заниматься другими делами.

— Давай сменим тему, — предложил он, не желая лгать сестре.

Фелисити пожала плечами.

— Как хочешь. Вот получишь мышечную атрофию, тогда уж точно придется уходить. Захочешь вернуться, но…

— Фелисити! — строго одернул ее Мартин.

Они прекрасно понимали друг друга. Он сделал бы все ради сестры. Фелисити знала это и беззастенчиво этим пользовалась. И все равно Мартин обожал ее, не сомневаясь, что и она готова на все, чтобы помочь брату.

— Все, Мартин, сдаюсь. — Фелисити подняла руки. — Вернемся к моему вопросу. Ты поживешь в особняке, пока меня не будет?

Мартин задумчиво посмотрел на сестру. За ее настойчивостью что-то кроется, но что? Впрочем, заниматься еще одним расследованием ему не хотелось.

— А Синтия? Разве ты не можешь подкинуть ее кому-нибудь из знакомых?

— Синтия привыкла к определенной обстановке. На новом месте ей будет неуютно. А если она сбежит? В общем, если ты откажешься, мне придется остаться дома.

— Ладно, — пробормотал Мартин, уступая неприкрытому шантажу.

С кошкой можно как-нибудь управиться, зато у него будут развязаны руки. С Сантьяго пора кончать. Да и Фелисити нужен отдых.

— Тебе надо уехать, и раз уж ты так хочешь, то я поживу в особняке. Надеюсь, твое чудовище не загрызет меня ночью. — Мартин посмотрел на мирно спящую Синтию и усмехнулся.

Лицо Фелисити озарилось счастливой улыбкой. Такой Мартин не видел сестру ни разу со времени смерти Джона.

— Спасибо!

Мартин не успел и глазом моргнуть, как она вскочила, подхватив одной рукой встревоженно заозиравшуюся кошку, подбежала к нему и поцеловала в щеку.

— Спасибо! Ты представить себе не можешь, как мне было одиноко в этом пустом доме! Путешествие поможет оставить воспоминания в прошлом.

— Этого я и хочу. — Мартин обнял сестру за шею здоровой рукой и прижал к груди. — А теперь садись на место, пока мы не приклеились друг к другу.

Фелисити рассмеялась и вернулась на свой стул. Синтия вновь улеглась на коленях хозяйки.

— Ну вот, теперь, когда мы разобрались с моими проблемами, давай займемся твоими.

Мартин застонал и закрыл глаза.

— Я знал, что ты без этого не обойдешься. Предлагаю тебе сделку. Поезжай в Испанию. Отдыхай и веселись. Возвращайся счастливая, а потом мы займемся моими проблемами.

К тому времени, мысленно добавил он, Сантьяго будет за решеткой, где ему и место.

Но Фелисити имела в виду не только работу. Оглянувшись через плечо, она почему-то шепотом сказала:

— Послушай, Мартин, по-моему, ты зря теряешь время. Если будешь долго раздумывать, ее кто-нибудь приберет к рукам. Может быть, уже поздно, а?

— Кольца нет, — лаконично ответил он и тут же пожалел о сказанном.

— Ну так сделай что-нибудь! — приказным тоном заявила Фелисити.

Мартин промолчал. В детстве он всегда бросался на приманки, брошенные сестрой. Сейчас не мог. После развода ему не хотелось связываться с женщинами, способными вывести мужчину из душевного равновесия. Учитывая то, как его тянуло к этой незнакомке, такая опасность представлялась вполне реальной. Да и не время отвлекаться, имея на руках незаконченное дело Сантьяго.

А в том, что она отвлечет от чего угодно, Мартин не сомневался.

Дженнифер взглянула на часы. Проклятье, она снова опаздывает! Придется пробежаться. Ей совсем не хотелось терять эту работу и те, пусть и небольшие, деньги, которые позволяли снимать крохотную квартирку. Перебравшись в Лос-Анджелес, она две недели искала подходящее место, пока не устроилась в «Последнюю милю». Конечно, со временем можно найти что-то получше, но сначала надо обжиться, привыкнуть к ритму огромного города, почувствовать себя частью этого многомиллионного муравейника.

Она опаздывала, но все равно думала о нем. Пришел ли он, как приходил все последние вечера? Ждет или уже ушел домой? Один ли он сегодня или, как случалось не раз, с красивой молодой женщиной? С женщиной, которая обнимала его вчера.

Дженнифер запыхалась. Днем она работала рассыльной в юридической фирме — на это место она поступила ради того, чтобы получше узнать город. Последний адрес Дженнифер удалось отыскать только полчаса назад, поездка на такси была не по карману, вот и пришлось мчаться по улицам аллюром.

Увидев знакомую неоновую вывеску над входом в кафе, Дженнифер замедлила шаг. Сейчас она увидит его, мужчину своей мечты. Он приходил три раза в неделю, всегда в одних и тех же джинсах и в рубашке, распахнутый ворот которой открывал загорелую грудь, поросшую густыми черными волосами. А какие руки! Таких рельефных мышц Дженнифер еще не видела. Незнакомец пробудил в ней интерес и распалил воображение.

Где-то Дженнифер слышала, что размер кистей рук мужчины соответствует размеру его детородного органа.

Да и мускулы незнакомца впечатляют. Бицепсы и трицепсы в обхвате больше, чем ее бедра. Дженнифер даже дрожь пробрала от такого сравнения. Мужчина надежный и устойчивый, как скала. Громадный, мускулистый, неутомимый и прочный. А что, если скрытый под джинсовой тканью природный инструмент столь же впечатляющ?

Дженнифер представила, как этот Кинг-Конг берет ее на руки, а потом забрасывает на плечо, как пушинку, с такой же легкостью, как она поднимает пакетик с чаем, и тащит к себе в пещеру, на устланное шкурами каменное ложе…

Или нет, лучше так: она в залитом солнцем лесу, где ее герой, обнаженный до пояса, рубит огромным топором неподатливое дерево. Она, залюбовавшись игрой его атлетических мышц, подкрадывается к нему. Он обнаруживает ее, она убегает, начинается погоня, во время которой сучья раздирают в клочья ее блузку и юбку. Он — сильный, ловкий и быстрый — настигает ее и валит на землю.

Она лежит на спине, лесоруб склонился над ней, коленями пригвоздив к земле ее распростертые руки. У него хриплое, прерывистое дыхание. В его глазах тлеет опасный огонек.

— Ты кто? — требует он ответа.

Она пытается что-то сказать, но язык не повинуется ей. Она слишком испугана и дрожит всем телом. Что он сотворит с ней?

— Ты вторглась на мою территорию, женщина. И ты должна быть за это примерно наказана.

Она дрожит еще сильнее. Ее переполняет страх, но одновременно появляется и растет какое-то новое, незнакомое ранее ощущение, концентрируясь где-то внизу живота. Она извивается, пытаясь освободиться, но мужчина слишком силен. Он придавливает ее еще сильнее к нагретой солнцем земле, усеянной пахучими хвойными иглами. Они впиваются в обнаженную кожу Дженнифер в тех местах, которые не прикрыты тканью. Она не может убежать, не может спастись. Она схвачена. Она его добыча, его пленница, его жертва. Наверно, этот лесной хищник превратит ее в свою сексуальную рабыню. Будет держать в клетке или привязанной к кровати и заставит ежечасно заниматься с ним любовью. Ублажать его самыми немыслимыми способами.

У нее перехватывает дыхание. Ей страшно. Ее томит неизвестность, и одновременно притягивают его сила и властность. Сила и властность природного повелителя.

Он собирает в пригоршню то, что осталось от ее блузки, и одним рывком срывает прочь. Следом за клочьями блузки на землю летит и бюстгальтер, обнажая нежные полные груди с возбужденно торчащими, быстро твердеющими сосками. Ее грудь бурно вздымается и опадает при каждом вздохе.

Грубые и мозолистые от тяжелой физической работы руки лесоруба внезапно становятся нежными и начинают массировать ее соски. Дженнифер слышит его хрипловатый, чувственный шепот:

— Я должен преподать тебе урок. Ты никогда не должна шпионить за мной.

Она выгибается. Он склоняется над ней, и его язык совершает почетный круг по бархатистой рубиновой ареоле вокруг соска на ее левой груди. Потом он всасывает сосок в рот — вначале осторожно, самый кончик, затем слегка теребит его зубами, потом расширяет захват и шумно, со всхлипом, жадно втягивает в себя.

Просто неописуемое наслаждение. Дженнифер подставляет вторую грудь, которая тоже жаждет такого же наказания, столь же сладостной пытки…

Кто-то уронил поднос, и Дженнифер, вздрогнув от грохота, вернулась из мечты в реальность. Она скользнула взглядом по террасе. За столиками сидело немало темноволосых крупных мужчин, но ее сердце молчало. Ни один из них не посмотрел на нее так, как смотрел он: с затаившейся в глазах страстью, с вызывающей усмешкой на тонких губах, от которой ее бросало в дрожь.

Его отсутствие огорчило, но Дженнифер лишь вздохнула, напомнив себе, что такие мужчины редко бывают свободными. Тот факт, что на протяжении нескольких вечеров он встречался с одной и той же женщиной, свидетельствовал об определенном уровне отношений. Поэтому-то Дженнифер и попросила Саймона позволить Джессике обслуживать посетителей на террасе. Джессика редко воспринимала мужчин всерьез, отчаянно флиртовала направо и налево и, похоже, имела врожденный иммунитет против любых чар.

А вот Дженнифер позволила себе увлечься. Она давно уже ни с кем не встречалась и, как ей казалось, утратила навыки, облегчающие общение с представителями сильного пола. Ее реальная жизнь была далека от фантазий. А этот незнакомец… он всего лишь фантазия.

Она проскочила мимо бара.

— Ты опоздала! — крикнул Саймон.

— Извини.

— Задержись. Тут…

Она нырнула в крохотную ванную и захлопнула дверь перед носом Саймона, не дав ему возможности прочесть очередную нотацию. Он был ее боссом, но уже успел стать другом. Саймон прекрасно понимал, как Дженнифер нужна эта ночная работа в кафе. Даже после самого тяжелого дня она всегда улыбалась посетителям, потому что нуждалась в деньгах.

Дженнифер знала, что ей повезло: Саймон мирился с ее опозданиями и редко жаловался. Как и она, Саймон рос без родителей, но на него не давило дополнительное бремя забот о брате-инвалиде с задатками гения, чье пребывание в частном пансионате съедало весь заработок Дженнифер.

Девять лет назад родители Дженнифер и Коннора развелись. Мать прожила еще год и погибла в автокатастрофе, успев до этого выпить полбутылки виски, которая пережила падение со скалы и была обнаружена в кабине рядом с изуродованным телом. Отец бесследно исчез, после того как пустил семью по миру. Поэтому и мать, и Дженнифер с Коннором считали его погибшим. Так оно скорее всего и было.

Дженнифер тряхнула головой, отгоняя мысли о непутевых родителях. Она перебралась в Лос-Анджелес, чтобы быть поближе к брату, хотя виделась с Коннором не так часто, как ей хотелось бы. Ничего не поделаешь. Даже такой все понимающий босс, как Саймон, укажет ей на дверь, если она будет опаздывать.

Торопливо умывшись и переодевшись, Дженнифер остановилась перед зеркалом. Интересно, придет ли сегодня тот незнакомец? Она знала, что будет думать о нем, что предвкушение встречи придаст ей сил и поможет держаться даже тогда, когда ноги станут молить об отдыхе. Его присутствие, осознание того, что он здесь, что ждет ее, наблюдает, наполняло Дженнифер энергией.

Что может быть важнее для женщины, чем знать, что она желанна?

Дженнифер подставила руки под струю горячего воздуха, повязала передник и поспешила в зал, но столкнулась с кем-то из посетителей.

— Извините.

— Ничего, это я виновата. Дженнифер подняла голову — перед ней стояла та самая женщина, которая обычно составляла компанию привлекшему ее внимание незнакомцу. Тщательно, без спешки уложенные волосы, элегантное облегающее платье, свежее лицо…

Да, ей явно не приходится день-деньской носиться по городу, потеть в автобусах и экономить на такси. Дженнифер невольно опустила глаза и отступила в сторону.

— Извините, я опаздываю.

— Мы можем поговорить?

Дженнифер замерла.

— Извините?

Им не о чем разговаривать, у них нет ничего общего, не считая… его. Ты ни в чем не провинилась, попыталась успокоить себя Дженнифер, но тут же покраснела, вспомнив свои отнюдь не невинные фантазии с участием незнакомца.

— Эй, вы в порядке? Вам не плохо? — участливо спросила женщина.

Дженнифер едва заметно кивнула и, смущенно улыбаясь, прошелестела:

— Все хорошо.

Итак, у него есть подружка, которая хочет поговорить. Накануне, видя, как они обнимались, Дженнифер испытала не ведомую ей прежде ревность. Сейчас незнакомка устроит скандал, на шум прибежит Саймон, и тогда…

— Извините, — повторил Дженнифер, — но мне нужно идти. Я и так опоздала, а мой босс…

— А, тот парень в очках? Он не против, если мы немного поболтаем.

Дженнифер покачала головой.

— Не сочтите за грубость, но я не могу задерживаться. Саймон хороший человек, но чаевые он мне не компенсирует.

— Понимаю. Кстати, я здесь не в первый раз…

— Знаю, — сказала Дженнифер и тут же прикусила язык.

— Вот и отлично. Не сочтите меня грубиянкой и не подумайте, что я подслушивала… — Женщина пожала плечами и застенчиво улыбнулась. — Впрочем, к чему скрывать: да, я подслушивала. Вчера вечером вы говорили Саймону, что очень устали и как бы вам хотелось хотя бы посидеть. А он напомнил вам о брате, которому нужно поступать осенью в колледж.

— Так вы представляете какой-то благотворительный фонд? — с легкой усмешкой спросила Дженнифер.

Незнакомка рассмеялась.

— Не совсем. Позвольте вам кое-что объяснить.

Дженнифер вовсе не жаждала объяснений. Сейчас ее обвинят в еще не совершенных грехах, в приставании к клиенту, а может, в чем-то и похуже. Тогда прощай работа. Сама она перебилась бы без денег, но как быть с Коннором? Нет, ей нужно продержаться хотя бы до осени, чтобы заплатить за первый год обучения брата в колледже, а уж потом рассматривать другие варианты, имея в запасе несколько месяцев.

— Вы меня слушаете?

Дженнифер виновато моргнула.

— Да. Извините.

За последнее время ей о стольком приходилось думать, что иногда мысли путались и она лишь усилием воли заставляла себя сконцентрировать внимание на чем-то одном.

— Нам с вами надо посидеть и поговорить. — Незнакомка окинула взглядом невзрачную подсобку и слегка нахмурилась. — Да, здесь не самое лучшее место для разговора. Но выслушайте меня. Я хочу сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.