Хлоя

АВТОР: Сара Брайан

КНИГА: Хлоя #3

СЕРИЯ: Полноправный член

Перевод телеграм-канала: https://t.me/sarahbriannromance

Остальные книги Сары можно также прочесть там!

Один

Демон пришел за ней

День сегодняшний

Хлоя уставилась на пустую белую стену перед своей кроватью, все еще сжимая пиджак, который Амо аккуратно накинул ей на плечи ранее вечером. Что-то в его куртке не давало демонам покоя. Возможно, дело было в том, что она пахла им, а может быть, в тепле, которое заставляло ее чувствовать себя так, словно ее обнимали его руки...

Треск!

Звук ломающихся костей донесся до ее ушей, когда бейсбольная бита обрушилась на хромое тело, и изображение на долю секунды мелькнуло на стене перед ней.

Вернувшись к реальности, она почти забыла, куда направились ее мысли. Если бы она не вдыхала мужской запах Амо, исходящий от дорогой ткани, то ее мысли были бы направлены именно туда. Она начала думать, что куртка, возможно, успокаивает ее, но она уже давно не испытывала такого чувства. Она поверила в это только потому, что сейчас ее мысли должны были быть поглощены ужасами, заставляя ее смотреть повтор сегодняшнего...

Щелк!

Еще одна вспышка биты, соприкасающейся с ногой мужчины, который практически безжизненно лежал на полу, прежде чем стена снова стала пустой.

Она провела большим пальцем по ткани, не понимая, почему ее тело не остается неподвижным, как миллион раз до этого, когда кошмары разыгрывались перед ее глазами.

Снова проведя большим пальцем по мягкой ткани, она пришла к выводу, что на ощупь она такая же дорогая, как и...

Злые сине-зеленые глаза смотрели на нее с белой стены, заставляя кровь заледенеть. Она смотрела, как он сжимает шею летучей мыши с такой силой, что она была уверена, что та разлетится вдребезги, прежде чем животное вздохнет в последний раз.

Хруст!

Куртка Амо больше не могла вывести ее из кошмарного сна.

Демон пришёл за ней.

Два

Возвращение в прошлое

Четыре года назад

Жгучая боль на лице и больное тело разбудили ее, она хотела закричать, но в горле было слишком сухо. Не только комната показалась ей незнакомой, но и стерильный запах. Она не могла ничего вспомнить и не могла понять, где находится, и поэтому чувствовала себя как под сильным наркотиком.

Когда она порывисто попыталась открыть глаза, все вокруг было как в тумане. Затем в пространстве над ней появилась фигура.

— Хлоя, — сказал мужчина, прежде чем положить свою руку на ее руку.

В тот момент, когда его мужская рука коснулась ее кожи, воспоминания об ужасных преступлениях, которые она только что пережила, нахлынули на нее, как будто она вернулась в прошлое, чтобы пережить все это снова.

Она отчаянно пыталась закричать, но крик получился слабым, хриплым шепотом.

Когда давление руки на нее немного усилилось, она начала бесконтрольно брыкаться и бить, не зная, сможет ли она пережить жестокость, которую сейчас испытывала еще раз.

— Это я, твой отец. Хлоя, теперь ты в безопасности, — тихо повторял мужчина, пытаясь успокоить ее.

Все, о чем она могла думать, это о руке, лежащей на ней, как будто она все еще чувствовала мучительные прикосновения.

Только желая, чтобы это прекратилось, она наконец смогла закричать:

— Отпусти меня!

Отец только сильнее прижал ее к себе, используя обе руки.

— Тсс! Ты в безопасности... в больнице, — начал он, стараясь сделать все возможное, чтобы она не привлекала внимания.

Горячие слезы полились по ее щекам, прежде чем звук шаркающих ног эхом разнесся по пространству, и еще больше рук стали удерживать ее.

— Пожалуйста, я больше не могу! — плакала она.

— У нее приступ паники. Дайте ей что-нибудь! — быстро выплюнул отец, прежде чем Хлоя успела сказать хоть слово.

Почувствовав легкое жжение в руке, Хлоя начала проигрывать борьбу с ними. К сожалению, когда ее тело онемело, ее разум не ослаб. Она все еще чувствовала руки своего мучителя, а не людей в этой комнате.

Пройдя мимо медсестер, она уставилась на пустую белую стену сквозь пелену слез.

Пожалуйста, я больше не хочу, чтобы меня трогали.

* * *

— С-стоп! — Хлоя задыхалась в сотый раз, когда ее снова прижали к стене.

Укол иглы в ее больную кожу казался пустяком по сравнению с руками, которые держали ее. Ее щеки горели от слез, и она поняла, что, должно быть, плакала во сне, так как не просыпалась даже на целых пять минут, прежде чем ее снова вырубили.

Когда наркотики взяли верх над ее телом, ее последней мыслью было пожелание, чтобы они поняли ее.

Медсестры и ее отец думали, что она кричит, чтобы они прекратили давать ей наркотики, но она кричала для того, чтобы они убрали руки от ее тела.

* * *

Неясность в ее мозгу начала ослабевать по мере того, как она просыпалась. Хлоя снова пришла в сознание, не представляя, сколько времени она провела в больнице и сколько раз она просыпалась, но все заканчивалось криками и болью. На этот раз она лежала не шевелясь, боясь даже открыть глаза.

От боли на ее лице ей захотелось облегчить ее.

Не двигайся.

Воспоминания о мужчине...

Не плачь.

Хлое пришлось бороться со своими инстинктами и думать о том, как сделать так, чтобы они не продолжали накачивать ее наркотиками. Иначе от меня ничего не останется... если вообще что-то останется.

Даже с закрытыми глазами она чувствовала присутствие в палате, и, учитывая, что ее отец был там каждый раз, когда она просыпалась, можно было с уверенностью сказать, что этим присутствием был он. Она даже не была уверена, выходил ли он вообще отсюда, но вопрос был в том: зачем?

Ее отец хотел поговорить, но в тот момент, когда она впадала в истерику, он не давал ей даже шанса выплакаться, заставляя ее чувствовать себя сумасшедшей.

Почему?

Услышав движение из дальнего угла больничной палаты, она поняла, что он не спит, и решила использовать расстояние между ними в своих интересах.

Хлоя не открывала глаза, когда начала открывать рот, боясь, что если она это сделает, то истерика возьмет верх, и жестокий цикл начнется снова.

— Мне больше не нравится, когда ко мне прикасаются, - прошептала она изо всех сил.

Она услышала звук, похожий на то, что ее отец начал вставать.

В ее сознании промелькнуло лицо, когда она почувствовала, как невидимые руки обхватили ее горло.

— Нет! - Ее глаза открылись, чтобы увидеть тусклую больничную палату. Хлоя сделала глубокий вдох, стараясь сохранить ровный голос и спокойствие. - Не подходи ближе... пожалуйста.

Через мгновение ее отец сел обратно в кресло.

В комнате было жутко тихо. Она не понимала, почему он не задает ей вопросы, не интересуется, что произошло или, что еще важнее, кто это с ней сделал.

Неужели отец уже знает? Заперт ли этот человек навсегда?

Она решила, что сначала начнет с этого.

— Ты ведь знаешь, что со мной случилось, не так ли?

Взгляд на его измученное лицо подсказал ей ответ.

Ее отец поднял руки и медленно встал.

— Я не собираюсь прикасаться к тебе. Я просто хочу подойти ближе. Ты не против?

Изо всех сил стараясь держаться, она кивнула головой, затаив дыхание, пока он медленно шел к ней. Она лишь слегка расслабилась, когда он встал у кровати, не делая никаких попыток прикоснуться к ней.

Он смотрел на нее сверху вниз, принимая новый вид своей дочери.

Когда все ее вопросы остались без ответа, она заставила себя прошептать:

— Ты поймал его?

Он поднял кустистую бровь и уставился на нее.

— Поймал кого?

Потрясенная, Хлоя несколько раз моргнула, размышляя, не сон ли это, пока жжение на лице не подсказало ей, что это не так.

— Того, кто со мной это сделал, - задыхаясь, произнесла она.

— Хлоя, ты попала в аварию. - Это прозвучало так, как будто было отрепетировано.

— Не было никакой машины...

— Ты попала в аварию, и это все, что ты знаешь. - Его голос был спокойным и собранным.

Хлоя начала яростно трясти головой, ее глаза наполнились слезами.

— Нет, я не попадала. Он сделал больно...

— Ты попала в аварию. Никто не причинил тебе вреда.

— Н-нет! - закричала она, когда ее щеки снова начали гореть от слез.

— Ты попала в аварию, и это все, что ты знаешь. Ты попала в аварию. Никто не причинил тебе вреда. - Он начинал звучать как гипноз.

Не только ее голова, но и тело начали яростно трястись.

— НЕТ! НЕТ! НЕТ!

На этот раз в палату вошла медсестра с иглой, закрыв за собой дверь.

Ее отец шагнул вперед, удерживая ее, а Хлоя пыталась кричать так громко, как только позволяло горло, отбиваясь от их рук изо всех сил, пока игла не уколола ее в больное место на руке.

Он заговорил над ней с тем же мелодичным звучанием в голосе.

— Ты попала в аварию, и это все, что ты знаешь. Ты попала в аварию. Никто не причинил вам вреда...

Три

Вас пугает ее вид?

Сидя на больничной койке, она не двигалась, не говорила. Она просто сидела и часами делала одно и то же: смотрела. Белая стена перед ней была единственным, на что она смотрела. На ней было ее прошлое, ее кошмары.

Я попала в автокатастрофу.

Щелчок каблучков, приближающийся к двери, не вывел ее из транса.

В комнату вошла женщина с короткими черными волосами, одетая в деловой костюм. Ни один волос на ее голове не был не на месте, а жемчуг, обвивавший ее шею, идеально сверкал. Она впервые увидела Хлою после "несчастного случая", поэтому несколько мгновений рассматривала ее.

— Жаль, что они... то есть, они пометили твоё лицо. Я думаю, мы могли бы использовать это в наших интересах и превратить ситуацию в нечто лучшее. - Ее глаза-бусинки путешествовали вниз. - Однако, я думаю, тебе следует держать руки прикрытыми; мы же не хотим, чтобы люди слишком жалели тебя.

Это все, что я знаю.

Повернувшись, она подошла к отцу Хлои, который смотрел в окно.

— Почему бы тебе не пойти домой и не отдохнуть, Максвелл? Ты выглядишь уставшим. Я вернусь в офис и продолжу обо всем заботиться. Пусть медсестры делают свою работу.

Максвелл даже не повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Ты когда-нибудь любила нашу дочь, или её вид просто вызывает у тебя тошноту?

— Мы уже говорили об этом. — Вздохнула мать Хлои.

Повернув голову, он посмотрел на нее с отвращением.

— Каким тебе теперь кажется ее вид?

Я попала в автокатастрофе.

— Пожалуйста, не поднимай эту тему здесь, при ней.

— Что ты видишь в ней, Элейн? Свою сестру или гордость за свою женственность, которую ты потеряла, когда узнала, что не можешь иметь ребенка естественным путем?

— Да, ну, я думаю, ты выбрал не ту сестру, — надулась Элейн.

Максвелл снова уставился в окно.

— Я знаю, что выбрал.

Элейн направилась к двери.

— Я бы сказала тебе бросить меня ради нее, но ты можешь поблагодарить свою дочь за то, что она ее убила.

Щелчок закрывающейся двери заставил его отвернуться от окна и посмотреть на Хлою.

По ее щеке скатилась одинокая слеза.

— Не слушай ее. — Он встал, подошел к ее кровати и открыл бутылочку с лекарством.

Никто не причинил мне вреда.

Он положил маленькую белую таблетку в ложку и поднес ее ко рту.

— Так будет лучше.

***

Выписка должна была сделать ее счастливой, но эти маленькие белые таблетки, которые прописал ей доктор, не давали ей ничего почувствовать. Они не делали ее овощем, неспособным двигаться, но они заставляли ее чувствовать себя пустой, как оболочку.

— Иди, приведи себя в порядок. Я все еще чувствую на тебе запах больницы, - проворчала ее мать, недовольно сморщив нос.

Хлоя направилась в ванную, включила свет и закрыла за собой дверь. До сих пор она не осознавала этого, но именно в этот момент она избегала зеркал.

Высокая доза лекарств могла лишить ее способности чувствовать, но желчь, подступающая к горлу, говорила ей, что она должна что-то чувствовать.

Правая сторона ее лица все еще была опухшей, а порез пересекал ее лицо примерно в двух дюймах над бровью до самой впалой щеки. Другая была примерно на дюйм выше и ниже правой стороны ее рта. Отметины были свежими и гротескными, ярко-красными, с засохшей кровью, которая перетекала в красный, розовый и румяный цвета на ее коже.

Хлоя опустила взгляд вниз, медленно снимая остатки одежды. В больнице она была так озабочена болью на своем лице, что даже не заметила, что на ее руках есть свои отметины.

Я попала в аварию, это все, что я знаю. Я попала в аварию. Никто не причинил мне вреда.

— Я не слышу, как течет вода. — Ее мать распахнула дверь и увидела Хлою, которая смотрела на себя со слезами на глазах. Она сразу же шагнула в ванную комнату, закрыла дверь и направилась прямо к ванне, чтобы пустить воду. — Залезай.

Когда Хлоя не сдвинулась с места и просто продолжала смотреть на себя в шоке, ее мать повысила голос.

— Хлоя. Залезай. Залезай.

Остекленевшие глаза Хлои посмотрели на маму в зеркало.

— Я сама могу помыться. — Прошли годы с тех пор, как мать купала ее. Несмотря на то, что ее мозг был затуманен, она помнила, как грубо ее мыли, отчего мочалки казались подушечками Brillo. Как только она смогла принимать душ, она так и сделала. Однако это было до ее "несчастного случая", когда к ней можно было прикасаться.

— Тогда сделай это так, чтобы не намочить швы.

Она быстро залезла в ледяную ванну. Взяв мочалку, она подставила ее под воду, чтобы помыть себя губкой.

— Ты их намочишь... — сурово подтвердила Элейн.

Она старалась быть осторожнее, но к этому моменту ее зрение было слишком расплывчатым от слез.

— Дай это мне. — Выхватив мочалку, мать встала на пол, чтобы залезть в ванну.

Хлоя начала плакать, боясь того момента, когда кожа матери коснется ее кожи.

— Я могу это сделать!

— Очевидно, что ты неспособна. Элейн начала тереть ей спину, подталкивая Хлою вперед.

— Пожалуйста! Я могу это сделать! Она безуспешно пыталась избежать ее прикосновений. Чем больше она старалась, тем сильнее мать скребла ее кожу. Ни слезы, ни борьба, ни мольбы не спасали ее. Как и в случае с похищением, похититель только наслаждался ее дискомфортом.

Все было гораздо хуже, чем она помнила, но, возможно, это только потому, что любое прикосновение теперь было для Хлои нежелательным.

Хлоя смотрела на свою мать, которая яростно терла, а на ее месте стоял человек, который вечно будет преследовать ее не только в кошмарах, но и в реальности.

Четыре

Как вам теперь её вид?

Сон больше не приходил к Хлое, потому что он был опасной вещью. Здесь, в спальне, в одиночестве, уставившись на белую стену, перед ее глазами разыгрывалось похищение. Как будто она смотрела фильм.

Конечно, это пугало ее до смерти, но это было лучше, чем альтернатива.

Здесь, в спальне, в одиночестве, с закрытыми глазами, ее похищение не воспроизводилось на киноэкране. Оно происходило с ней заново.

Она чувствовала, как руки обхватывают ее шею...

Лезвие пронзает кожу...

Вот что действительно напугало ее до смерти.

Хлоя покачала уставшей головой. Никто не причинял мне вреда.

Прошло уже много времени после последней дозы лекарств, и ее сознание не казалось таким туманным или оцепеневшим. Может быть, это был не ужасный кошмар, который преследовал ее, а реальность.

Прошло несколько часов, пока она сидела в своих страданиях, размышляя о том, что это было: на самом деле или сон. Наконец, услышав шаги у двери, она поняла, что спасена от своих мыслей, да и вообще от любых других.

Запах, который встретил ее нос, когда ее отец вошел в комнату, заставил ее сморщиться. Она смотрела, как он, спотыкаясь, идет к ее кровати, несколько раз чуть не упав на коротком расстоянии.

— Папа, ты в порядке?

Его слова прозвучали резко и невнятно.

— Да… Почему бы, блядь, мне не быть в порядке?

У Хлои участилось сердцебиение от вида пьяного отца, никогда не видевшей это раньше.

Она сидела тихо и терпеливо ждала, пока он перестанет возиться с бутылкой.

— Ты-у-у открой его. — Он бросил бутылочку на кровать.

Схватив ее, она изо всех сил старалась не дрожать, когда открывала и высыпала одну из маленьких белых таблеток. Закрыв бутылочку, она быстро поставила ее на тумбочку, боясь отдать вещь ему и рискуя, что он дотронется до нее.

Максвелл с силой выхватил флакон, отчего комнату наполнил сильный грохот, а затем, спотыкаясь, вышел тем же путем, что и вошел.

Она сидела в шоке, глядя на закрытую дверь, надеясь, что больше никогда не увидит отца в таком виде.

Что-то в нем казалось... Жестоким, как и он сам...

Хлоя раскрыла руку, показывая маленькую белую таблетку, которая идеально лежала в центре ее ладони. Она быстро закинула таблетку в рот и проглотила, надеясь, что таблетка быстро подействует.

— Я попала в автокатастрофу, это все, что я знаю. Я попала в аварию. Никто не причинил мне вреда.

* * *

Прошло немного времени, прежде чем визиты отца в ее комнату стали редкими. Каждый раз, когда он приходил, он был грубее и пьянее, чем в прошлый раз. Хлое пришлось научиться справляться с болью самостоятельно, пока ее постепенно отучали от таблеток. Она не знала, чего боялась больше: поезда, полного эмоций, который настигнет ее, когда действие лекарства закончится, или отца, который снова войдет в дверь. Можно было подбросить монетку, что хуже. Они оба вызывали у нее кошмары.

Что-то в ней было сломано, и эти таблетки не собирали ее обратно. Вместо этого они действовали как пластырь, временное средство, чтобы не чувствовать эмоции, которые убивали ее. Пластырь не лечил ее: он заставлял ее гнить изнутри. В глубине души она знала это. Она почувствовала это в тот момент, когда действие последней дозы препарата закончилось, и тогда она приняла решение.

Поворот дверной ручки заставил Хлою подскочить в постели.

Максвелл вошел в комнату в беспорядке, от него несло алкоголем. Подойдя, он практически швырнул в нее бутылочку с лекарством.

Хлоя опустила голову и сказала:

— Я больше не хочу их.

— Э-э, ч-что?

Сглотнув желчь, поднявшуюся в горле, она повторила.

— Они мне больше не нужны.

Он смотрел на нее минуту, прежде чем ответить:

— Тогда... если они тебе больше не нужны, твоя задница может вернуться в ш-ш-школу.

Она задыхалась, наконец, подняв голову, чтобы посмотреть на него. — П-пожалуйста, не заставляй меня возвращаться!

— Да...

— Нет! — Она не могла удержаться от слез.

Максвелл указал пальцем прямо ей в лицо, напугав ее, что он собирается схватить ее.

— Больше никогда... не говори со мной так, девочка. — Он с силой схватил с кровати бутылочку с лекарством. — Теперь ты, блядь, завтра пойдешь в школу. Ты только что попала в чертову аварию... помнишь?

Хлоя даже не услышала, как за ним закрылась дверь. Она просидела там всю ночь, крепко обняв себя.

Раньше отец был для нее единственным источником любви и доверия. Теперь он пугал ее до смерти. После "несчастного случая" стало очевидно, что она не единственный человек, который изменился.

Теперь, если ее домашняя жизнь не была достаточно хреновой, ей пришлось вернуться во внешний мир. Она не только не выходила из дома, но даже не покидала свою спальню. Теперь ей предстояло вернуться в среднюю школу, как будто ничего и не было.

Когда наступило утро, Хлоя направилась в ванную. Один взгляд на себя в зеркало - и она уже знала, как к ней отнесутся школьники.

Неужели ее вид вызовет у них тошноту?

Она вспомнила, как выглядела совсем недавно. Раньше она считала себя красивой.

А как она выглядит сейчас?

Теперь она видела только уродство, которое коснулось ее.

Пять

Одно слово, которое будет преследовать ее вечно: "Урод".

Элейн высадила ее у школы, в ее глазах не было ни капли сочувствия, когда она выталкивала Хлою из машины, чтобы та не опоздала на работу. Не было смысла умолять ее не входить с ней в эти парадные двери. Она предпочитала джунгли школы «Наследия», чем сидеть с ней в машине.

Когда Хлоя подошла к парадным дверям школы, четырнадцатилетней девушке пришлось многое пережить, особенно учитывая то, что ей пришлось пережить с тех пор, как она в последний раз входила в эти двери. В последний раз, когда она проходила через эти двери, она не только выглядела как другой человек, но и была другим человеком. Сейчас она была неузнаваема.

Может быть, все будет не так уж плохо.

С трудом сглотнув, она наконец набралась смелости и открыла дверь. Она надеялась, что ее новые отметины вызовут хоть какую-то симпатию, достаточную для того, чтобы ее оставили в покое. Это было все, о чем она просила.

Опустив рукава своего черного свитера, чтобы прикрыть кисти рук, она начала идти по коридору. Ее сердце мгновенно остановилось, когда по коридору медленно прокатилась волна тишины. То, что раньше было шумным, шарканьем ног и грохотом шкафчиков, сопровождаемым громкими сплетнями и разговорами, теперь стало таким тихим, что можно было услышать, как падает булавка.

Она знала, что на нее будут смотреть. Пусть они выйдут из себя. Потом все закончится.

Ей пришлось напомнить себе, что нужно делать шаг за шагом и сосредоточиться на том, чтобы дойти до двери класса, так как шепот снова начал раздаваться в коридоре. Несмотря на это, Хлоя не могла разобрать ничего из сказанного... пока не услышала одно слово, которое будет преследовать ее вечно: "Урод".

Хлоя опустила голову в пол, позволив своим длинным, черным, шелковистым волосам разметаться по лицу, чтобы скрыть шрамы и стыд.

Хихиканье от громко произнесенного слова стало разноситься по коридору. Она знала, кто это сказал. Эта блондинка только что подписала Хлое смертный приговор. Ей было смешно думать, что все это скоро закончится, останки когда-то очень наивной маленькой девочки.

Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем она добралась до своего класса, где осторожно заняла место на задней парте. Она держала голову опущенной, пока ученики входили в класс, перешептываясь, как только видели ее. Хлоя даже продолжала держать голову опущенной, когда начался урок. Только когда она услышала, как дверь класса со скрипом открылась, и комнату заполнила полная тишина, она подняла голову.

Ее сердце замерло, когда она увидела, как в класс вошла коротко стриженая клубничная блондинка и заняла место у входа.

— Вы хорошо провели каникулы, мисс Бьюкенен? — Учительница подняла бровь, глядя на опоздавшую девочку.

В классе раздалось ехидное хихиканье, прежде чем девочка ответила:

— Конечно.

Хлое пришлось отвести взгляд от девочки и посмотреть на свои колени, чтобы увидеть, что она сжимает руки. Она забыла, что произошло в последний день, когда она пришла в школу. Она забыла, что случилось с этой бедной девочкой.

Что они сделали с ней...

Сжав руки в кулаки, она начала ненавидеть себя за то, что забыла. Даже после всего, через что ей пришлось пройти, она должна была хотя бы раз подумать о ней.

Подумать о том, что я с ней сделала...

Уставившись на свой белый стол, воспоминания начали прокручиваться перед ней...

Хлоя в шоке смотрела, как группа по очереди избивает беспомощную девушку на земле. Она не знала, что делать, так как лидеры группы, близнецы Себастьян и Кассандра, уже сомневались в ее намерениях. Они постоянно следили за ней, проверяя, как она реагирует и собирается ли бежать. Она приказала себе бежать за помощью в тот момент, когда они начали тащить девушку по коридору к выходу из школы, но один из них догнал ее и схватил за руку, заставляя следовать за собой.

Если бы она побежала сейчас, то, несомненно, они поймали бы ее и подвергли той же участи, что и девушку на земле. Сейчас единственным шансом помочь ей было наблюдать и ждать, пока они уйдут, и она сможет позвать их на помощь. Иначе никто не догадается, что она находится за школой и лежит там, оставленная без помощи.

Глядя вниз на окровавленную девушку, желчь начала подниматься в ее горле. Она не была уверена, сколько еще сможет смотреть, не выдавая себя.

Облегчение нахлынуло на нее, когда все они по очереди отправились в обратный путь. Она хотела получить помощь как можно быстрее.

— Подожди.

Однако голос Себастьяна остановил их всех на их пути.

— Ты не получила свою очередь, Хлоя.

С трудом сглотнув, она подумала так быстро, как только могла.

— Все в порядке: мы пропустим обед, и я...

Себастьян подтолкнул ее ближе к лежащему на земле телу.

— Тогда пни ее, и мы можем идти.

Глядя на нее, сердце Хлои начало разрываться.

— Похоже, с нее хватит.

— Лучше бы ты, блядь, пнула ее.

Себастьян и все остальные подошли к ней ближе, ясно выражая угрозу.

Сделав несколько шагов ближе, она хотела сломаться и заплакать по девочке, плакать и кричать, пока кто-нибудь не придет ее спасать. Она никак не могла ударить ее ногой.

— Пни меня. Мне уже не больно, - тихо прошептала окровавленная девушка, чтобы только она могла услышать.

Почувствовав, что остальные приближаются к ней, Хлоя закрыла глаза и откинула ногу назад, ударив ее ногой по ребрам с достаточной силой, чтобы они остались довольны, но не настолько сильно, чтобы причинить девушке еще больше боли.

— Давайте убираться отсюда. Сучка получила сообщение. Хорошая работа, Хлоя.

Они все снова начали возвращаться, но Хлоя не могла сдвинуться с места. Ей было так противно от самой себя в тот момент, когда она это сделала, но она не могла придумать другого способа помочь девушке.

Посмотрев вниз, она увидела, что девушка смотрит на нее умоляющими глазами. Хлоя видела, как она умоляла ее уйти с ними, чтобы не вызывать подозрений. Она не понимала, почему девушку волнует, побьют ее или нет. Ей должно быть все равно, не после того, что с ней сделала группа, вокруг которой она крутилась, и это был даже не первый проступок.

Волевая девушка продолжала умолять, и когда группа следила за каждым ее движением, она повернулась, чтобы уйти вместе с ними.

Уходя, она смотрела на землю, и ей хотелось плакать. Мне так жаль, Элль...

Хлоя быстро вытерла слезу, упавшую на ее свежий шрам.

Я заслужила то, что он сделал со мной.

Шесть

Слова, которые навсегда запечатлелись в ее душе

Элль была одной из первых, кто сел за стол со своей едой в кафетерии. Она не ждала на уроке математики, чтобы закончить свою задачу и выбить из нее всю дурь, когда коридоры были пусты. Кроме того, сегодня был день тако в основной линии, что означало, что в другой линии куриных котлет и гамбургеров не было, и она выбрала этот вариант.

Это был ее первый день после избиения, и она держалась особняком, но это мало чем отличалось от того, что она делала раньше.

Глядя на свой пустой обеденный стол и на другие столы, которые начали заполняться учениками, она вспомнила, как раньше ей было неловко сидеть одной.

Ей просто нужно было закончить учебный год. Ее отец больше не собирался платить за ее обучение. Это было маленьким благословением.

С того момента, как она впервые вошла в двери школы, Элль чувствовала, что не вписывается в эту подготовительную школу. Она была счастлива в государственной школе и жалела, что родители вообще не записали ее туда. Дети там заботились только о лейбле, пришитом к их одежде, а Элль волновало только то, переживет ли она свой первый и последний год в «Наследии».

Сомнительно.

В кафетерии стало подозрительно тихо, начались перешептывания. Оглядев оживленный зал, она увидела, что все внимание приковано к двери позади нее.

Повернувшись, чтобы посмотреть, что привлекло столько внимания, Элль остановила свой взгляд на некогда красивой девушке, у которой была самая великолепная пара поразительных серых глаз. Теперь на ее месте стояла девушка с красными огненными пятнами на лице и измученными серыми глазами.

Что с ней случилось?

— Чертова уродина! — прозвучало в ответ, а затем раздался смех, наполнивший пространство непрерывным эхом слова «уродина».

Сердце Элль упало, когда она увидела, как девушка развернулась и вышла из обеденного зала. Она не знала, кто это крикнул, но была уверена, что Хлоя слышала.

Она уставилась в свою тарелку, затем сжала края подноса и быстро встала, избавляясь от его содержимого, и направилась к двери, через которую только что вышла отмеченная девочка.

Увидев, что дверь туалетной комнаты для девочек качается, она вошла внутрь, где, казалось, было пусто, но ноги под одной из кабинок свидетельствовали об обратном.

Элль положила руку на занятую кабинку, чтобы убедиться, что она не заперта.

— Хлоя?

Открыв дверь, она впервые смогла увидеть эту новую версию себя вблизи.

Некогда красивая девушка сидела там, проливая на щеки тихие, светящиеся красным слезы. Она была права, думая, что Хлоя когда-то была красивой, но теперь ее красота действительно поражала воображение. Можно было подумать, что красные порезы испортили ее внешность. Однако все было совершенно наоборот. Они позволили увидеть ее истинную красоту: ее силу.

Элль могла видеть, какие мучения перенесла Хлоя. Она не думала, что смогла бы это пережить, если бы ее постигла участь Хлои.

* * *

Хлоя смотрела на Элль мутными глазами, ожидая, что та назовет ее уродиной, как и остальных. От этого ей не будет больнее, чем уже было.

Я заслужила это от нее.

— Ты в порядке?

Что? Она видела искреннее беспокойство на ее лице и не могла понять.

— Почему тебя это должно волновать после того, что я сделала с тобой?

— Мы обе знаем, что ты бы не сделала этого, если бы я тебе не сказала.

Хлоя уставилась на Элль, еще больше запутавшись.

— Это не делает то, что я сделала, лучше.

— Я думаю, что то, что мистер Фредрик нашел меня, делает это лучше.

Элль уставилась на нее, ожидая, подтвердит ли она, что это действительно она попросила его о помощи. Хотя она ничего не сказала, ее молчание ответило на вопрос.

— Как ты думаешь, Себастьян, Кассандра или другие могли бы мне помочь? Как ты думаешь, сколько бы я пролежала там, пока кто-нибудь не нашел бы меня?

— Мне жаль, что я не сделала этого раньше. Мне жаль за все, - прошептала Хлоя.

— Я не виню тебя. Я виню только Себастьяна и Кассандру.

Хлоя уставилась на нее в недоумении. Она хотела, чтобы Элль возненавидела ее или, по крайней мере, возложила на нее хоть какую-то вину. Она винила себя.

Почему она не...

— Они ведь не делали этого с тобой, правда?

Хлоя быстро покачала головой и начала разминать руки.

— Что случилось потом?

Когда Хлоя не ответила, Элль села на пол перед ней.

— Что ты делаешь?

Элль скрестила руки.

— Я собираюсь сидеть здесь и ждать, пока ты не будешь готова рассказать мне.

— Но ты сидишь на полу.

— А ты сидишь на унитазе.

— Хихикнув, она продолжила:

— Я бы сказала, что и то, и другое довольно мерзко.

Легкая улыбка появилась на губах Хлои впервые за то время, что ей показалось вечностью.

— Это правда.

— Так ты мне расскажешь или заставишь меня сидеть здесь весь день?

Хлоя глубоко вздохнула, не отрывая взгляда от своих рук.

— Я попала в автокатастрофу.

Элль пристально смотрела на нее, изучая ее с минуту, прежде чем ответить:

— Нет, этого не было. Это ложь.

— Что? Я правда…

— Опять же, это ложь, - ответила Элль. — Ты ужасный лжец, ты знаешь.

Откуда ей знать?

— Почему ты думаешь, что я лгу?

Элль пожала плечами.

—Потому что мне приходится врать своим родителям гораздо чаще, чем хотелось бы, а когда ты профессиональная лгунья, как я, легко определить, когда кто-то явно лжет тебе прямо в лицо. А еще... Ты просто очень, очень плохо умеешь врать.

Хлоя смотрела на свои руки, пока Элль слегка посмеивалась над ее умением лгать. Она не знала, что еще сказать, кроме того, что отец вдалбливал ей с тех пор, как она очнулась в больнице.

— Ладно, хорошо. — Встав с пола, Элль начала вытирать грязь, которая могла прилипнуть к задней части ее джинсов. — Ты попала в аварию. Пока, во всяком случае... пока ты не решишь пролить воду.

Бррринг.

Звонок на обед прозвучал как раз вовремя.

Элль протянула руку, чтобы помочь Хлое подняться с сиденья, и когда ее рука приблизилась, Хлоя издала небольшой крик.

Элль быстро отдернула руку.

— Прости... Я просто хотела помочь тебе подняться.

Хлоя прикрыла рот рукой и отчаянно пыталась смахнуть слезы, которые начали наполнять ее глаза, но ей это не удавалось.

Я так испорчена. Что со мной не так? Как мне теперь продолжать учебу или жизнь?

Сев обратно на пол, Элль словно прочитала ее мысли.

— Все в порядке. Мы подождем, пока ты будешь готова вернуться туда.

Беззвучно рыдая, Хлоя могла только повторять слова, которые навсегда запечатлелись в ее душе.

Я попала в автокатастрофу: это все, что я знаю. Я попала в аварию. Никто не причинил мне вреда...

Семь

Расплата была сукой

Первый день возвращения в школу был настолько ужасным, что Хлоя надеялась, что второй день не будет таким же плохим. Тем не менее, пока она шла на первый урок, все шло точно так же.

Стараясь изо всех сил отгородиться от учеников, она направилась прямо к своему классу, и когда она вошла в класс, то увидела нескольких своих старых "друзей", читающих газету.

Медленно направляясь в конец класса, она начала чувствовать тошноту, когда они начали смеяться за газетой, наблюдая, как она опускается на свое место.

— Я же говорила тебе, что она превратилась в уродку после автокатастрофы. — Кассандра хмыкнула, передавая газету другим, которые только что пришли.

— Чушь. — Он свернул, чтобы пропустить собаку. Ее отец, наверное, был пьян. — Себастьян посмотрел прямо на нее. — А разве нет?

Не в ту ночь.

Хлоя посмотрела на свои колени и увидела, что впивается ногтями в кожу.

Себастьян встал и заговорил громче.

— Разве не так?

Хлоя подняла голову и увидела, что Элль забрала газету у любопытного мальчишки, который был в одном шаге от того, чтобы самому стать объектом травли, если бы не Хлоя - главная мишень в школе.

Запихнув газету в свой ранец, Элль заняла место прямо перед Хлоей, заслонив ее от их взглядов.

— Если бы ее отец действительно был пьян, мы бы уже все об этом слышали.

— Ее отец даже не получил ни царапины, в то время как у нее все лицо было разбито. — Себастьян гоготнул.

Хлоя пыталась сосредоточиться на боли, которую она причиняла своей ладони, но у нее ничего не получалось. Каждое резкое слово она воспринимала как пощечину.

— Так он не пострадал. К чему ты клонишь? — Элль посмотрела на Себастьяна.

Себастьян стоял и смотрел на Элль. — Итак, мой отец говорит, что он был пьян в стельку, поскольку пьяные водители никогда не получают травм из-за воздействия алкоголя. Он не может поверить, что ее отец победил, и ненавидит всех, кто голосовал за...

— Хватит, дети! Пора начинать урок. — Вошла учительница, закончив разговор.

Бррринг.

Громкий звонок заставил Хлою открыть руки и увидеть маленькие капельки крови, появившиеся там, где ее ногти впились в кожу.

Весь урок она провела в раздумьях, желая, чтобы причиной ее «испорченного» лица стало пьяное вождение. Затем она провела следующий урок, пытаясь отогнать воспоминания о том, что произошло на самом деле. Эта борьба продолжалась до начала третьего урока, и наконец, когда прозвенел звонок на обед, Элль вывела ее из раздумий.

— Хлоя, пора обедать. Ты в порядке?

Оглядев почти пустую комнату, она встала и медленно кивнула головой.

Элль понадобилась минута, чтобы посмотреть на нее, прежде чем она решила пойти дальше в кафетерий.

Идя на обед рядом с клубничной блондинкой, она держала голову опущенной. Было легче смотреть на холодный пол, чем на холодные взгляды, когда все смотрели на ее испещренное отметинами лицо. Несмотря на то, что она их не видела, она все равно чувствовала их взгляды, когда они пытались разглядеть ее сквозь темную завесу волос.

Когда они дошли до обеденного зала, стало ясно, что сегодня день пиццы, так как очередь была длинной, а другая очередь за куриными котлетами и гамбургерами была практически пуста.

Когда Элль без раздумий направилась к очереди за курицей и гамбургерами была практически пуста.

Когда Элль без раздумий направилась к очереди за курицей и гамбургерами, Хлоя остановила ее.

— Подожди, ты не хочешь пиццу?

— Да, но не настолько, чтобы стоять с ними в очереди. — Она кивнула головой в сторону задней части очереди, в которой стояли Кассандра и Себастьян, а также все остальные дети, которые помогли избить ее.

— Ты права. — Хлоя сглотнула при этой мысли.

Следуя за Элль к пустой очереди, она не могла отделаться от ощущения, что больше никогда не сможет есть школьную пиццу. Она уже чувствовала, как у нее отнимают свободу выбора, что есть на обед.

Взяв их обеды, она снова последовала за ней к столику, расположенному ближе всего к двери кафетерия, - тому самому, за которым каждый день в одиночестве сидела Элль. Она села напротив нее так, чтобы ее спина была обращена к заполненному обеденному залу. Так ей не пришлось бы наблюдать, как все ученики пялятся на нее и насмехаются над ней.

Она вспомнила, как ей было неприятно, когда Элль сидела одна. Ни разу Хлоя не сидела с ней. Потому что боялась.

Разве это не ирония?

Она боялась их осуждения, но узнала, что такое настоящий страх. Раньше ей было жаль Элль, а теперь она восхищалась ее безразличным отношением к тому, нравится она им или нет. Расплата была сукой.

— Ты не можешь выбирать, что ты хочешь на обед, не так ли? — спросила Хлоя, ковыряясь в своей куриной котлете и картошке фри.

Элль, засунув в рот картошку, казалось, ничуть не обеспокоилась ее вопросом.

— Нет.

Пока, пицца.

— Думаю, ты тоже не смогла выбрать, что, по их словам, с тобой произошло? - продолжала Элль.

— Что это значит?

— Они хотят, чтобы ты сказала, что попала в аварию, хотя это не так. Кто заставляет тебя это говорить?

Я хочу.

— Я... это действительно произошло.

Окинув ее еще одним долгим взглядом, Элль решила на этот раз что-то сказать.

— Что случилось? Расскажи мне, что случилось той ночью.

Глядя на свои колени, Хлоя начала разминать руки. Перед ней возникла вспышка, и лезвие стало приближаться все ближе и ближе к ее лицу. Она быстро захлопнула глаза.

— Я не помню.

— Хорошо. Тогда скажи мне в лицо, что ты не помнишь.

Подняв голову, она почувствовала, что ее слезящиеся глаза предали ее, когда одинокая слеза скатилась по ее щеке. Взглянув на Элль, она представила ее беспомощной, лежащей на земле, снова окровавленной.

Я не могу этого сделать. Она не могла пошевелить губами, чтобы снова солгать этой девушке.

Понимая, что Хлоя не может произнести слова, Элль сказала:

— Я никому не скажу, и когда ты будешь готова рассказать мне, что случилось, я буду здесь.

Прошло несколько минут, пока Хлоя продолжала ковыряться в еде, прежде чем она начала задаваться вопросом, что выдало ее, когда никто в мире, казалось, не задавался вопросом о том, что произошло той ужасной ночью.

— Как ты узнала?

Элль пристально вглядывалась в серые глаза Хлои.

— По твоим глазам. Я могу сказать, что кто-то пометил не только тебя, — она указала на свое лицо режущим движением - но и твою душу.

Хлоя закрыла глаза, отчаянно пытаясь не заплакать, представляя себе демона, который преследовал ее сны.

Взглянув на стол, за которым сидели Себастьян и Кассандра, Элль продолжила:

— Я знаю это, потому что я тоже была отмечена.

Восемь

Сожженная рукой ее демона

Элль понадобилась книга из шкафчика, и Хлоя пошла с ней на перемене, чтобы забрать ее. Последний урок дня, казалось, быстро наступил после обеда. Удивительно, но у них были общие уроки, кроме второго за день. Пока у нее было искусство, у Элль был урок здоровья. Неприятно, что у них не совпадало расписание, но, к счастью, это был всего один урок.

Наблюдая за тем, как Элль открывает шкафчик, она увидела прямоугольный лист бумаги, упавший на пол.

— Что за...? — Элль наклонилась, чтобы поднять его. Когда она перевернула его на другую сторону, выражение ее лица изменилось.

Хлоя уставилась на то, что она приняла за лист бумаги, но что на самом деле было фотографией. На фотографии была Элль, лежащая на тротуаре, окровавленная и разбитая, именно тот образ, о котором Хлоя подумала ранее. Должно быть, кто-то из них сфотографировал ее, когда Хлоя возвращалась в школу.

— Кто это сделал?

Они обе оглянулись, чтобы посмотреть, кто поместил фотографию, и увидели Себастьяна, который стоял напротив своего шкафчика и злобно улыбался.

Элль быстро развернулась и засунула фотографию в сумку вместе со всеми своими учебниками.

—Вытащи все из своего шкафчика.

— Я понятия не имела, что он взял это...

— Собирай свои вещи, - приказала Элль, продолжая наводить порядок в своем шкафчике.

— Я не знала...

Хлопок шкафчика Элль заставил ее подпрыгнуть.

Сделав глубокий вдох, Элль попыталась снова:

— Я знаю, что ты была не в курсе. Нам нужно идти в класс. Он недоволен тем, что я втоптала его сегодня утром из-за аварии, поэтому он дал мне понять, что может выбить из меня все дерьмо снова, если захочет.

Согласившись, Хлоя быстро подошла к своему шкафчику и, пошатываясь, положила все содержимое в сумку.

— Мне жаль, Э-Элль, — прошептала она.

— Все в порядке. — Пытаясь успокоить девушку, она погладила ее по плечу.

Из горла Хлои вырвался небольшой вздох, и она быстро отодвинулась с дороги.

Отступив немного назад, Элль подняла руки вверх.

— Прости.

Хлое понадобилось мгновение, чтобы положить последнюю книгу из шкафчика в сумку и закрыть ее.

— Нам нужно идти в класс... быстро.

Наблюдая за тем, как Элль быстро уходит с грустным выражением лица, Хлоя потерла плечо в том месте, где рука Элль почти коснулась ее. Ее кожа словно горела. Обожженная рукой ее демона.

* * *

Элль сидела на кровати и смотрела на фотографию, которую она нашла сегодня в своем шкафчике. Было странно видеть себя такой поврежденной на асфальте. Она смотрела на себя в зеркало после того, как это случилось, но все равно было странно видеть это вживую, как будто она смотрела на себя в тот момент, когда думала, что смерть встретит ее.

Капелька воды упала с ее щеки на фотографию. Не позволяй им больше заставлять тебя плакать.

Встав, она подошла к книжной полке и взяла с нее фотоальбом. Сев обратно на кровать, она перелистала страницы, рассматривая свои фотографии за все годы.

На каждой фотографии она выглядела счастливой, а длинные светло-клубничные волосы прекрасно обрамляли ее лицо.

Потянувшись вверх, она коснулась оставшихся прядей, которые спадали на шею.

Нет, не плачь.

Наконец перейдя к первой пустой странице, она вклеила в фотоальбом свою ужасную фотографию, которую Себастьян дал ей в качестве предупреждения. Она собиралась запомнить именно это свое изображение до конца учебного года. Потом, когда начнется новый учебный год в новой школе, она сможет оглянуться на эту фотографию и поблагодарить Бога за то, что выжила.

Она закрыла книгу.

— Я выживу.

* * *

Сидя за обеденным столом, Хлоя смотрела, как отец наливает в бокал крепкий алкоголь.

Он выпил содержимое и спросил: — Ты собираешься смотреть на меня или есть?

— Ешь, Хлоя, — приказала ее мать.

Посмотрев на свою тарелку, она взяла вилку, чтобы поесть, но аппетита у нее не было. Единственная причина, по которой она сидела здесь, а не в своей комнате, заключалась в том, что на этом настояла ее мать.

— Хватит вести себя так, будто ты жертва, — снова прозвучали в ее голове слова матери.

Она подняла взгляд, услышав, как бутылка с ликером снова стукнулась о его стакан.

Она быстро опустила глаза в тарелку, когда он за долю секунды выпил содержимое.

Максвелл вытер рот тыльной стороной ладони.

— Иди.

Ошеломленная его резким голосом, она не могла пошевелиться. Он звучал так же, как...

— Убирайся подальше от меня! —Он хлопнул рукой по столу, отчего столовое серебро задрожало. — Я не могу даже смотреть на тебя!

Вскочив из-за стола, она постаралась не споткнуться и бросилась бежать так, словно от этого зависела ее жизнь.

С каждым днем ее отец становился все страшнее, с каждым днем он все больше напоминал ей того, кто снился ей в кошмарах.

Ее глаза затуманились, и зрение затуманивалось по пути. Добравшись до своей комнаты, она захлопнула дверь и, прислонившись спиной к двери, упала на пол, всхлипывая.

Она много раз спрашивала себя: «Почему я? Почему это случилось со мной?» Но сегодня она начала задавать себе другой вопрос.

«Почему я не могла умереть?».

Девять

Память стучится в дверь

Это было странно, но за короткое время она сблизилась с Элль. Они понимали друг друга как изгой изгоя, вместе со своими страданиями. Семестр почти закончился, и наступило время рождественских каникул. Хлоя знала, что будет очень скучать по Элль, но не собиралась скучать по школе. Однако она не знала, что лучше в данный момент: домашняя жизнь или школьная.

Направляясь на последний урок в этот день, Хлоя держала голову опущенной. Она шла ближе к Элль, чем когда-либо, позволяя подруге вести ее по коридорам, чтобы она могла держать себя в руках. С тех пор как фотография появилась в шкафчике Элль, они не теряли времени в коридорах, и уже начали задумываться, не ведут ли они себя как параноики.

— Урод! — крикнул кто-то, когда она проходила мимо.

Значит, оскорбления не прекратились, но, по крайней мере, они не слишком беспокоились о своей безопасности.

Дойдя до кабинета естественных наук, они заняли свои места сзади.

— Наш научный проект должен быть выполнен до рождественских каникул. Если мы не закончим его сегодня в классе, то нам придется доделывать его вне школы, — сказала ей Элль обеспокоенным голосом.

— Хорошо, — согласилась она, нервничая по поводу того, к чему все идет.

— Хорошо. Если мы не закончим его, тогда мы сможем закончить его у тебя дома. Завтра подойдет?

Нет...

— Почему мы не можем сделать это у тебя?

Элль прояснила свой голос.

— Я уверена, что ты слышала о моем отце. Мои родители сейчас не очень жалуют компании…

Конечно, она знала, что случилось с ее отцом. Кассандра проболталась об этом всей школе в начале года.

— Давай, Хлоя, это будет весело. Мы должны сделать это с ночевкой!

Мгновенно она почувствовала себя загнанной в угол. Последнее слово, которое она бы использовала для описания своего дома, было "весело". Она знала, что Элль воспользовалась этой возможностью, чтобы помочь ей выйти из своей скорлупы, чтобы она снова почувствовала себя нормальной. И хотя она отчаянно этого хотела, ее дом не был идеальным местом для этого. Тем не менее, не похоже, что дом Элль тоже. И поскольку Элль была единственной, у кого было хорошее оправдание, она была в проигрыше.

Что я должна была сказать? Мой отец теперь алкоголик, потому что он не может справиться с тем, что случилось со мной, лучше, чем я? Понимая, что теперь ее спина накренилась, последней надеждой было поговорить с матерью, чтобы она держала отца под контролем. Если уж на то пошло, то последнее, чего они хотели, это чтобы их репутация пострадала.

— Тогда я спрошу у родителей, можно ли тебе приехать.

— Потрясающе! Ты теперь живешь в маленьком белом ддомике — Глаза Элль загорелись.

Она покачала головой.

—Нет, мы переедем только в январе, когда мой отец примет присягу.

Бррринг.

Учительница вышла из-за стола.

— Итак, ученики, приступайте к работе. Это последний день, когда вы можете работать над своим проектом в классе, так что успевайте.

Хлоя быстро принялась за работу. Она собиралась работать до самого звонка. Таким образом, Элль не придется приходить.

Не может быть, чтобы я не закончила этот проект.

* * *

Бррринг.

Она не закончила их проект.

* * *

— Мама, Элль будет здесь с минуты на минуту. Где ты? —прошептала она в трубку.

— Я задерживаюсь в офисе. Буду дома через час.

Это было все, что услышала Хлоя, прежде чем в трубке раздался гудок, сообщающий, что ее мать повесила трубку.

Черт!

Она увидела, как ее отец берет свою бутылку, чтобы снова наполнить стакан. Мать сказала ей, что она неудачница, поскольку не закончила школьное задание. Потом она посоветовала ей закончить его у Элль, но когда Хлоя объяснила ситуацию Элль, маму это уже не волновало.

Мать быстро поняла, что Элль не из богатой семьи, поскольку не могла припомнить, чтобы фамилия Бьюкенен имела какое-то серьёзное значение в Канзас-Сити, штате Миссури. В свою очередь, ей было совершенно наплевать, что она думает о своей семье. Однако мать пообещала ей, что будет держать Максвелла в узде. Очевидно, это не входило в список ее дел.

Дзинь.

Просто не отвечай. Может, она уйдет.

Дзинь.

— Ты... собираешься открыть эту чертову... дверь? — Максвелл начал сам идти к двери.

Хлоя быстро встала и прошла мимо него.

— Я могу открыть…

— Я могу открыть ее сам! — Он положил руку на Хлою, когда она проходила мимо него, с силой оттолкнув ее с дороги.

Хлоя открыла рот, чтобы закричать, когда его рука коснулась ее руки, но только ее дыхание вырвалось, как она упала.

Внезапно она почувствовала, как грубые руки удерживают ее, пока она пыталась кричать и отбиваться от них, лежа на холодном столе.

Звук открывающейся двери и ночной холодный воздух, коснувшийся ее лица, вернули ее в настоящее.

— Здравствуйте, мистер Ма…, Хлоя, ты в порядке? — Лицо Элль сменило улыбку на озабоченность так же быстро, как и ее тон.

Хлоя была слишком ошеломлена, чтобы говорить, и смотрела на подругу с пола, пока Элль стояла по другую сторону дверного проема.

Максвелл взял на себя ответственность отвечать за нее.

— Она в порядке... Она споткнулась. Кто вы...?

Я споткнулась. Никто не причинил мне вреда.

Отчаянно пытаясь избавиться от падения и воспоминаний, стучащих в дверь в ее голове, она начала вставать, чтобы не вызвать тревогу у Элль.

— Эм, я Элль. Мы должны закончить наш научный проект. —Ее глаза плясали между отцом и дочерью.

— Разве ты не помнишь?

— Нет, потому что ты не сказала... мне. — Он пошел за спиртным. — Избавься от нее, - сказал он Хлое, проходя мимо, не заботясь о том, слышала ли девушка у двери.

Опустив глаза в пол, Хлоя сделала то, о чем ее просили.

— Прости. Сейчас не самое подходящее время.

Элль подождала, пока Максвелла не стало видно и, надеясь, что не было слышно, и подошла к Хлое, прошептав:

— Ты в порядке? Что случилось?"

— Да, я споткнулась.

— Чушь! — резко прошептала Элль. — Я звоню маме, чтобы она вернулась. Ты можешь пойти домой со мной.

— Нет, я в порядке!

Элль достала свой мобильный телефон, не слушая мольбы Хлои, и сказала маме, чтобы та вернулась. Положив трубку, она снова обратилась к Хлое.

— Это он тебя обидел?

Покачав головой, она снова посмотрела на пол.

— И я должна тебе верить!

— Да. Он просто выпил. Так он справляется с тем, что... случилось со мной.

Зная, что она говорит правду, Элль немного расслабилась.

— Ты все равно пойдешь со мной.

— Н-нет, правда. Все в порядке. Клянусь, он никогда не причинял мне физического вреда. Мое падение было случайностью. Я уверена, что он не хотел этого. Мама скоро будет. Я не хочу оставлять его одного.

Она поняла, что в голове Элль повернулись колесики, прежде чем она кивнула.

— Хорошо, я спрошу маму, можешь ли ты завтра прийти ко мне домой, чтобы закончить наш проект.

— Я думала, что твои родители не хотят, чтобы к ним приходили гости?

— Да, ну, я солгала, - ответила Элль, выходя за дверь. — Увидимся завтра.

— Эм, хорошо... — Хлоя закрыла за собой дверь, когда увидела, что мама Элль возвращается на подъездную дорожку.

Возвращаясь в дом, она надеялась, что сможет на цыпочках пробраться в свою комнату незамеченной.

— Садись, Хлоя.

Остановившись на месте, она увидела отца, сидящего за столом на кухне. Она также заметила, что его тон изменился на более приятный. Может быть, он хочет извиниться...

Заняв место напротив него, она села за стол.

— Знает ли она, что на самом деле с тобой произошло...? — Он сделал глоток из своего бокала.

Хлоя яростно затрясла головой, испугавшись того, к чему все это приведет.

— Почему нет? В газете написано, что с тобой произошло на самом деле.

Она смотрела на него, не зная, что сказать.

Он быстро напомнил ей:

— Скажи мне, что с тобой случилось, Хлоя.

Разминая руки, она начала впиваться ногтями в ладони.

— Я попала в аварию, это все, что я знаю. Я попала в аварию. Никто не причинил мне вреда.

Десять

Не могу сказать, боюсь ли я тебя, или... ты просто стала моей новой лучшей подругой.

Разрешение Хлое провести ночь у Элль на следующий день было способом родителей загладить свою вину за случившееся. К тому же, девочкам действительно нужно было закончить свой проект, если они не хотели получить двойку.

Когда мать везла не к дому Элль, она только жаловалась, что дом находится не в "пригороде" и слишком далеко, на ее "вкус". Хлоя просто держала рот на замке и была благодарна, когда они добрались до места назначения.

Подойдя к дому, Хлоя почувствовала себя неловко, увидев Элль после всего случившегося. Она надеялась, что они смогут притвориться, что вчерашнего не было. По крайней мере, именно это я и собираюсь сделать.

Не доходя до двери, она увидела, как Элль высунула голову из окна дома, а потом исчезла.

— Привет! — Элль широко распахнула перед ней дверь.

Улыбка была лучшим, что позволяла сделать ее нервная система. Она все еще не привыкла показывать свое лицо, и она не была уверена, как родители Элль отреагируют на ее шрамы.

Как только она вошла, она оказалась в гостиной, и первое, что она заметила, был милый маленький мальчик, играющий на полу со своими машинками. Затем ее взгляд остановился на инвалидном кресле, в котором сидел мужчина, наблюдавший за игрой своего сына. Хлоя знала, чего ожидать, но увидеть это было совсем другое.

Наконец, когда он поднял глаза, она ожидала, что его лицо хоть на мгновение превратится в шок, но этого не произошло.

— Это мой папа и мой младший брат Джош, а это Хлоя Мастерс, — быстро представила Элль, указывая на людей, к которым относились имена.

Джош не поднимал глаз от своих игрушек.

Хлоя только кивнула головой, не желая заикаться, чтобы поздороваться первой с папой. И тут произошло еще одно шокирующее событие, когда он просто кивнул и вернулся к наблюдению за игрой сына.

Она увидела это прямо перед тем, как его глаза покинули ее, — понимание. Это понимание было связано с потерей, и она почувствовала, что он привык к своему новому телу не больше, чем она.

Из того, что Хлоя знала - благодаря большому рту — он попал в аварию на погрузчике и потерял возможность пользоваться ногами, что произошло в начале учебного года. До аварии он получил большое повышение на фабрике и перевел Элль из государственной школы в частную. Так что Элль, будучи новичком в школе в этом году, стала идеальной мишенью для Кассандры. Поэтому они все были здесь в этот момент.

— Привет! — Из кухни вышла милая и очень красивая женщина в фартуке.

Элль улыбнулась.

— А это моя мама, конечно же.

— Я бы обняла тебя, но Элль уже предупредила меня, что ты не любишь обниматься, как я.

Хлоя посмотрела на Элль, теперь еще больше нервничая.

— Да, я сказала им, что у тебя гермафобия. Знаешь, прикосновения пугают тебя из-за микробов. — Элль бросила на нее взгляд, чтобы она подыграла.

Гениально.

Она начала кивать головой.

— Д-да. Извините за это.

— Все в порядке, милая; не нужно извиняться. Я просто рада, что одна из подруг Элль наконец-то смогла прийти. Я постоянно говорю ей, что она может устроить большую ночевку со всеми своими подружками в школе.

Простите?

— О, мама, ты же знаешь, что однажды я так и сделаю.

Что сказать?

— Ты в футбольной команде с Элль?

Никакая мысль не приходила ей в голову. Моргать и пытаться понять, реален ли этот разговор, было единственным, что она могла сделать.

Ее мать рассмеялась.

— Извини. Я забыла – гермафобия.

— Да, мам, она не любит пачкаться. Ладно, у нас куча работы. — Элль направилась в коридор. — Пойдем, Хлоя.

Понимая, что это вполне реально, она быстро пошла за Элль, не говоря больше ни слова. Честно говоря, она понятия не имела, как реагировать.

Как только они оказались в ее спальне, Элль сразу же полезла в рюкзак на кровати, доставая материалы для своего проекта.

— Эм, Элль…?

— Да?

— Ты действительно хорошая лгунья.

Клубничная блондинка улыбнулась.

— Это подарок.

Хлоя моргнула еще несколько раз, глядя на ту ее сторону, о существовании которой она и не подозревала.

— Я не могу сказать, боюсь ли я тебя или... Ты только что стала моей новой лучшей подругой.

Элль рассмеялась.

— Конечно, лучшей подружкой. Конечно, ты хочешь быть лучшей подругой самой популярной девушки в школе. Ну... да!

— Только если ты будешь говорить всем своим друзьям, что я твоя лучшая подруга. — Она начала смеяться вместе с ней.

Их отношения только что изменились к лучшему. В течение нескольких минут она чувствовала себя очень комфортно рядом с Элль. Это было просто правильно.

— Договорились!

Они смеялись так сильно, что начали плакать.

— Почему ты не пригласила свою лучшую подругу ни на один из своих футбольных матчей?

Элль смахнула слезу. — Я слышала, что на трибунах очень много микробов.

— Откуда у тебя взялась гермафобия?

— Web MD.

Они смеялись до тех пор, пока их лица и животы не начали болеть, и тогда, наконец, они смогли остановить приступ смеха.

Элль смахнула последнюю слезу. — Там также написано, что у нас может быть рак.

Одиннадцать

Застряла между реальностями

Хлоя неподвижно лежала в кровати, уставившись в белый потолок. Она не думала, что так далеко зайдет с ночевкой.

Она не спала, а когда делала это, ее мучили кошмары. Она провела много ночей без сна после того, что с ней случилось, и собиралась сделать это сегодня.

Часами глядя в пустой потолок, она наблюдала за кошмаром, который разыгрывался перед ней, не двигаясь, как она делала каждую ночь, молясь, чтобы сон никогда не пришел, чтобы снова бросить ее на растерзание дьяволу.

* * *

Крики были тем, что впервые вывело Элль из глубокого сна. Сильное трясение кровати полностью разбудило ее.

Приподнявшись в постели, Элль посмотрела на спящую девушку рядом с ней. Во сне можно было найти покой, но темноволосая девушка выглядела так, будто нашла противоположное - пытку. Даже в ночи она могла видеть блестящие слезы, которые текли из впалых глаз и измученного страданием лица Хлои.

— Хлоя... Хлоя... — Она надеялась, что ее голоса будет достаточно, чтобы разбудить Хлою, но не хотела прикасаться к ней, боясь, что это сделает кошмар еще хуже.

По ее позвоночнику пробежали мурашки от того, что она стала свидетелем того, что казалось одержимостью.

— Хлоя! — Она протянула руку...

* * *

Холодный металлический стол под ней резко контрастировал с ее горящим лицом от, казалось бы, бессмысленного плача.

— Пожалуйста! Остановитесь! Никакие ее удары ногами и борьба не могли сравниться с тем, что ощущалось как миллионы рук, удерживающих ее.

Смех злого человека, державшего нож, издевательски звенел в ее ушах.

— Не двигайся, девочка, - он приблизил нож к ее лицу, или будет еще больнее.

Глядя в его ненормально большие, черные глаза, она была уверена, что смотрит в глаза дьявола...

— Хлоя!

Проснувшись от того, что ее схватили за руку, она вскочила с кровати. Ее дыхание было тяжелым и учащенным, казалось, что она медленно задыхается. Она не могла перевести дыхание.

Элль быстро включила прикроватную лампу, чтобы та увидела, что она больше не в своем кошмаре. Затем она побежала к Хлое.

— Все в порядке. Это был просто сон. Дыши, Хлоя.

Сделав глубокий вдох и оглядевшись вокруг, Хлоя поняла, что больше не находится в ловушке своего кошмара.

Обессиленная, она опустилась на пол, прижав колени к груди и беззвучно плакала в них, не в силах показать свое лицо Элль. Она знала, что Элль подумает о ней сейчас. Урод.

По ее коже все еще ползли мурашки от прикосновения дьявола. Такими яркими были ее кошмары. Как будто она переживала все заново.

Элль села на пол рядом с ней, убедившись, что между ними достаточно места.

— То, что тебе снилось, действительно произошло с тобой, не так ли?

Хлоя не ответила, продолжая тихо плакать.

Приняв это за "да", Элль задала другой вопрос:

— Ты расскажешь мне, что произошло?

И снова никакого ответа.

Элль глубоко вздохнула.

— Я каждый день прихожу домой и вру родителям прямо в лицо, рассказывая обо всех своих друзьях и о том, что у меня был замечательный день в школе. Это гораздо проще, чем рассказывать им, как я боюсь в школе даже пользоваться туалетом для девочек.

— Когда дети начали проявлять жестокость, я рассказала им, что вступила в футбольную команду. Это помогло объяснить, почему я получала синяки каждый раз, когда меня толкали в шкафчик или делали еще какую-нибудь подлость, которую они планировали для меня в тот день.

Мои родители верят в любую ложь, которую я им говорю, потому что они еще не придумали, как справиться с параличом моего отца. Мой отец зависим от обезболивающих, поэтому его как будто нет, а мама работает, как может, чтобы содержать нас всех, а также ухаживать за Джошем, а теперь и за папой. Я помогаю всем, чем могу, когда прихожу домой, но в основном я отхожу на второй план. Я могу позаботиться о себе и делаю вид, что все в порядке.

Хлоя подняла глаза и увидела, что по лицу Элль текут слезы.

— У меня такое чувство, что все, что с тобой произошло, не идет ни в какое сравнение с тем, что случилось со мной в тот день за школой. Но я понимаю, что ты переживаешь, как никто другой.

Когда я вчера пришла к тебе домой, я подумала, что твой отец пьет, как мой отец, с обезболивающими, но теперь я в этом не уверена. Я попросила папу не пить, раз уж ты приехала, и он так и сделал. Его таблетки также не делают его злым, они просто делают его несуществующим.

Хлоя не знала, что сказать.

— Теперь, когда ты знаешь все мои секреты, что бы ты мне ни рассказала о том, что с тобой случилось, или о том, как обстоят дела дома, я клянусь, что никогда и никому не расскажу. Я тоже лгу и притворяюсь каждый день, и я не хочу, чтобы мои родители страдали от правды, и я определенно не хочу, чтобы Кассандра или Себастьян узнали, что мой папа пристрастился к таблеткам. Я каждую ночь мечтала найти кого-нибудь, с кем можно поговорить, чтобы знать, что это реально, и теперь я могу это сделать с тобой.

Чтобы я знала, что это реально... В этом была проблема Хлои; она застряла между реальностями, сомневаясь, реальны ли ее кошмары или то, что пишут в газетах.

Элль как будто читала ее мысли.

— То, что все говорят, что с тобой случилось, не реально. Авария была ненастоящей. Никто не знает, что с тобой произошло на самом деле, но теперь ты можешь рассказать об этом кому-то, кому ты можешь доверять.

Хлоя знала, что если она кому-то и расскажет, то только Элль. Она поверила ей, когда та сказала, что никогда не расскажет, и они действительно во многом сроднились друг с другом. Она даже не подозревала о степени страданий Элль, и была рада, что та все ей рассказала.

Хлоя хотела рассказать ей обо всем, но боялась, потому что, сказав это вслух, она уже не могла взять свои слова обратно. Как только слова были произнесены... Тогда это стало реальностью.

— Что на самом деле с тобой произошло, Хлоя?

Сделав глубокий вдох, она набралась смелости и расстегнула молнию на тонкой куртке, которую надела в постель. Медленно, она сняла куртку и открыла различные шрамы, которыми были отмечены ее руки. Это был первый раз, когда она показала, что у нее есть отметины не только на лице.

Элль в шоке прикрыла рот рукой, не подозревая, что Хлоя скрывала другие раны.

Вытерев слезы на лице, Хлоя прислонилась затылком к стене. Затем она посмотрела на белый потолок, и ее кошмар начался с самого начала.

— В тот день, когда тебя избили, была та самая ночь... когда у меня появились шрамы.

Двенадцать

Убийство Элль Бьюкенен

Сумасшедшие события выходных закончились, как и последняя неделя в школе. Сидя на уроке естествознания, последнем уроке семестра, они сдавали проект, который закончили у Элль.

У Хлои был эмоциональный срыв той ночью после того, как она очнулась от своего кошмара и стала достаточно уязвимой, чтобы раскрыть свои темные секреты. В итоге она рассказала Элль все, что произошло с ней в ту ужасную ночь. Она также рассказала ей о своих родителях и о том, каково ей было дома. К счастью, Хлоя не пожалела об этом. Они с Элль были в одной лодке секретов, и им некуда было обратиться, кроме как друг к другу.

Она единственная, кому я когда-либо расскажу.

Хлоя равнялась на Элль. Она была сильной, в то время как Хлоя - нет. Она не показывала свой страх миру, в то время как та показывала. Поэтому она оказалась в зависимости от Элль, чтобы выжить в этом аду и сохранить рассудок. В этот момент ее жизни, на самом низком уровне, самым важным для нее была их дружба.

Бррринг.

Все ученики быстро выбежали из класса, предвкушая рождественские каникулы. Даже учителя поспешили уйти.

Элль и Хлоя продолжали стоять на месте, ожидая, пока коридоры освободятся. Они были очень осторожны, потому что теперь, когда их стало двое, они были большой целью.

— Ты ведь собираешься приехать и переночевать у меня дома во время каникул? — спросила Элль.

Хм...

Смеясь, Элль поняла, о чем она думает.

— В следующий раз мы можем не спать всю ночь, смотреть фильмы. Так что можем не дремать.

Губы Хлои растянулись в улыбке. — Хорошо, договорились.

— Думаю, теперь все должно быть хорошо.

Они обе встали, собрали свои вещи и вышли в коридор. Хлоя шла на шаг позади нее, и хотя коридоры были практически очищены, ее голова была опущена в пол. Класс естественных наук находился в задней части школы, так что им предстояло пройти немалое расстояние, и Хлоя не хотела рисковать тем, что кто-то в последний раз мог насмехнуться над ее лицом на выходе.

Они приближались ко входу в школу, и им оставался всего один поворот, чтобы выйти из коридоров. Когда Элль первой сделала резкий поворот, Хлоя услышала сильный удар, от которого Элль отлетела назад и упала на задницу.

Пока она держалась за нос, кровь начала струйкой стекать по ее руке и лицу.

Хлоя чувствовала, как застывает каждый мускул ее тела, когда она смотрела на искаженное выражение лица Себастьяна с большим учебником биологии в руках. Ее рот открылся, чтобы закричать, но холодная рука накрыла ее губы, заставив замолчать.

Дьявольский голос прошептал ей на ухо: «Стой спокойно, девочка».

Мурашки пробежали по ее позвоночнику, пока она ждала своей очереди от гнева Себастьяна. Она знала, что должна двигаться, бежать или помочь. Она чувствовала, как что-то глубоко внутри нее кричит ей об этом. Однако, словно дьявольские руки удерживали ее на месте. Она чувствовала, как они сжимают ее запястья.

— Тебе нужно держать свои глаза при себе, сука.

С каждой секундой рубашка Элль становилась все краснее и краснее.

— Я не собиралась ничего говорить. Мне плевать, что ты делаешь.

— Что, блядь, ты мне только что сказала? Тебя не волнует, что я делаю? — Себастьян хотел замахнуться книгой на Элль, но она вовремя прикрыла голову.

Книга врезалась в ее предплечье с такой силой, что раздался небольшой треск.

— Держите свои поганые рты на замке, вы обе. — Он посмотрел на Хлою и снова поднял книгу.

Невидимые руки надежнее защелкнули наручники на ее запястьях, отчего на глаза навернулись слезы.

— Или будет еще больнее.

Элль схватила Себастьяна за ногу. — Нет...!

— Не говори мне «нет». — Себастьян снова отбросил книгу в сторону Элль, что едва успела прикрыть голову. Он поднес книгу к той же руке, но на этот раз треск был гораздо громче, что свидетельствовало о переломе руки.

На его лице появилось самодовольное выражение, когда он уходил.

— Тебе повезло, маленькая девочка, — прошептал он, прежде чем его руки медленно исчезли.

— Хлоя...? Хлоя, ты в порядке? — страдальческий голос Элль наконец-то прозвучал в ее ушах.

Моргая от слез, которые текли по ее щекам, заставляя шрамы блестеть красным, она посмотрела вниз на Элль. Она снова смогла увидеть разрушения, которые причинил Себастьян.

— Мне так жаль. Я пыталась... —Она начала яростно трястись.

— Я знаю, что пыталась. — Элль медленно поднялась с пола, стараясь не давить на больную конечность. — Со мной все будет в порядке.

Она вытерла слезы со своего лица, когда Элль сделала то же самое, а затем огляделась вокруг, ожидая, что кто-нибудь придет на помощь.

Элль использовала рукав своей черной толстовки, чтобы вытереть кровь с лица.

— Никто не придет. — Затем она застегнула оставшуюся часть толстовки, чтобы прикрыть забрызганную кровью рубашку, и накинула капюшон, используя свою руку.

— Никому нет дела.

Еще раз оглядевшись вокруг, она поняла, что коридоры выглядят так, как будто они пустовали уже много лет.

Она права; я даже не могла действовать, чтобы помочь ей.

Слезы снова затуманили ее зрение, но она изо всех сил старалась заглушить их.

—Почему он это сделал?

Прижимая руку к груди, Элль поморщилась.

— Когда мы вышли из класса, я увидела, как он покупает травку у старшеклассника в коридоре. Я думала, что достаточно быстро отвернулась, но, видимо, нет.

Вот почему она не знала, что его разозлило и почему он хотел, чтобы они держали язык за зубами. Она всегда держалась в тени, поэтому никогда не замечала, что происходит в коридорах, и не видела лиц тех, кто называл ее уродом.

Хлоя подобрала с земли ранец Элль и повесила его на плечо вместе со своей сумкой.

— Пойдем. Я дойду с тобой до больницы.

К счастью, больница находилась всего в одной улице от школы.

— Но разве твоя мама не ждет, чтобы забрать тебя снаружи? — спросила Элль.

— Нет, она всегда опаздывает на час. Я напишу ей, чтобы она забрала меня оттуда.

Элль кивнула.

— Я позвоню маме и скажу ей, когда мы приедем, что моя последняя игра в футбол прошла не очень хорошо.

Было неправильно, что они смеялись над этим, но они должны были как-то сгладить ситуацию.

Проходя через остальную часть школы, Хлоя заметила, как учителя поворачивали головы или заходили в кабинет, когда они проходили мимо. Один факт Кассандра и Себастьян Росс озвучили всей школе с того момента, как только вошли в двери школы, а именно то, как их отец перечислял школе пожертвования. Директор и учителя и за миллион долларов отвернулись бы от убийства Элль Бьюкенен. Избиение девочки, родители которой не могли позволить себе пожертвовать ни цента, обошлось гораздо дешевле.

Никто никогда не трахался с Россами, потому что Россы были одной из самых богатых семей в Канзас-Сити.

— Зачем ты это сделала? — Тихо спросила Хлоя.

— Что?

— Чтобы он не ударил меня.

Элль подождала, пока они не вышли из школы, прежде чем заговорить.

— Я не могла заснуть с тех пор, как ты мне рассказала, и я надеюсь, что теперь я смогу хоть одну ночь отдохнуть без кошмаров о том, что с тобой случилось.

Тринадцать

Да поможет мне Бог

Когда она смотрела на свою новую спальню в новом доме, это должно было принести ей покой — начать все с чистого листа с наступлением Нового года. Но этого не произошло. Это только укрепило то, что она потеряла, и теперь к этому списку добавился дом, в котором она выросла.

Стук в дверь раздался за мгновение до того, как она распахнулась.

— Готова? — спросил ее отец.

Разминая руки, она попыталась сделать еще одну попытку.

— Ты не можешь сказать им, что я больна?

Дверь закрылась, когда ее отец вошел в комнату.

— Нет. Привыкай, блядь, к свету прожекторов. А теперь пойдем.

Чувствуя приближающуюся гибель в животе, она встала и поправила свое черное платье, которое мама выбрала с длинными рукавами, чтобы скрыть настоящий ужас, которым она была.

— Запомни, никакой этой ерунды про гермафобию. Смирись и притворись, что тебе нравится, когда тебе жмут руку. Ты меня поняла?

Она торжественно кивнула.

— И постарайся не заикаться, — жестко добавил он.

— Да, отец.

Когда Максвелл был удовлетворен, он открыл дверь, чтобы они вышли.

Проходя через дом, она почувствовала, как желчь в ее желудке начала подниматься. В городе его любили называть «маленьким белым домиком», но ей он казался полной противоположностью. Все было таким белым, холодным и пустым, что ей казалось, будто она заперта в психушке.

Так и есть... И люди, которые держали ее там в заложниках, определенно заставили ее почувствовать, что ее можно отнести к сумасшедшим.

Услышав приближающуюся суматоху, она хотела повернуть назад. Однако ее отец был на шаг позади нее, следя за ней. У нее не было другого выхода, кроме как встретить грядущее лицом к лицу.

Дойдя до комнаты, она увидела, что там собрались телевизионщики и камеры, заполнившие все пространство. И снова, если бы не отец, она не смогла бы дойти до своего места рядом с матерью.

Церемония началась через несколько минут. Мужчина передал ее матери Библию, и она смотрела, как ее отец положил на нее руку.

— Я торжественно клянусь, что буду поддерживать Конституцию Соединенных Штатов, Конституцию и законы штата Миссури, а также законы и постановления города Канзас-Сити, штат Миссури, и что я буду, в меру своих возможностей, добросовестно исполнять обязанности мэра города Канзас-Сити, штат Миссури, во время моего пребывания на этом посту. — Максвелл сделал паузу на мгновение. — Да поможет мне Бог.

В этот момент Хлоя изо всех сил старалась улыбаться рядом со своими родителями, в то время как камеры начали мигать со скоростью мили в минуту. Клятва, которую только что принес ее отец, подтвердила, что правда о том, что с ней произошло, никогда не станет достоянием общественности. Максвелл успешно добился всего, ради чего он работал, чтобы стать мэром Канзас-Сити, но за это пришлось заплатить.

Дьявол пришел, чтобы заставить его заплатить кровью его дочери.

Какая-то часть ее души не верила, что он сможет дать клятву после того, что произошло той ночью, но она ошибалась. Максвелл просто убрал все под ковер, и весь Канзас-Сити никогда не узнает, что в нем живет сам дьявол.

— Поздравляю, господин мэр.

Когда начались поздравительные рукопожатия, в ее желудке образовалась еще одна яма.

— С Новым годом, миссис Мастерс.

Она сделала небольшой шаг назад. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.

Ей протянули руку.

— И тебя с Новым годом, Хлоя.

При взгляде на протянутую мужскую руку у нее пересохло во рту. Она чувствовала на себе суровый взгляд отца.

Она слегка приподняла руку, но тут же опустила ее обратно.

— Я... простите. У меня гермафобия. — Она постаралась сказать это достаточно громко, чтобы люди услышали, так, чтобы это распространилось через сплетни или, если повезет, через газету. Таким образом, ей больше никогда не придется пожимать руку, а это была победа, в которой она так нуждалась, будучи дочерью мэра. О том, сколько мест и мероприятий ей придется посетить, чтобы пожать руку незнакомым людям, она даже думать не хотела.

Воцарилось молчание при ее словах, и все внимание было приковано к ней, пугая ее до смерти. Все люди выглядели так, словно рассматривали шрамы на ее лице и в унисон думали об одном: урод.

Она почувствовала, как желчь медленно подбирается к горлу.

— Извините...

Выбегая из комнаты, она слышала, как отец объяснял, что она плохо себя чувствовала. Она слышала его невысказанные слова, предназначенные только для нее, которые говорили ей, что она должна бояться. Очень, очень бояться.

Сдержавшись от рвоты, она быстро пошла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Тяжело дыша, она отступила от двери, размышляя, правильный ли выбор она сделала.

Был только один способ узнать это.

***

Он сделал глоток пива и откинулся в кресле, улыбаясь экрану телевизора. Вид ее вернул ему те чувства, которые он испытывал, когда видел ее в последний раз. Он считал, что его работа выглядит на ней прекрасно, и чувствовал удовлетворение от того, что каждый раз, когда она смотрит в зеркало... Она видит его.

Злобно смеясь, он понял, что, хотя он больше не причиняет ей физическую боль, мысленно она в полном расстройстве.

— Я же говорил тебе, что будет только больнее, девочка.

***

Громкий стук в дверь заставил ее спрятаться под одеяло.

— Немедленно отопри эту чертову дверь!

Несмотря на то, что Максвелл за последние несколько недель научился становиться действующим алкоголиком, она могла слышать в его громогласном голосе выпитое им сегодня вечером.

— Ты сегодня опозорила меня и свою мать до смерти!

Страх начал закрадываться в душу, когда она замолчала. Она сильно недооценила гнев своего отца и просто молилась, чтобы выжить.

Бум.

Тело врезалось в дверь.

Хлоя ошибалась.

Слезы текли по ее лицу, попадая на подушку, которая теперь намокла.

— Если ты сейчас же не откроешь эту чертову дверь, помоги мне, Господи, я сделаю тебе еще хуже.

Шелох рук, защелкнувших наручники на ее запястьях. «Не шевелись, девочка, иначе будет еще больнее».

Ее отец становился учеником дьявола. Страх, который она ощущала внутри себя, сравнялся со страхом, который она испытывала, находясь в присутствии дьявола.

Бам.

Дверь распахнулась, и комната наполнилась яростью.

Хлоя крепко держалась за одеяло, яростно зажмурив глаза, надеясь, что это всего лишь очередной кошмар.

Максвелл подошел к ее кровати.

—Пусть это будет твоим первым уроком.

Через секунду Хлоя почувствовала, как он грубо подхватил ее вместе с одеялом, а еще через секунду швырнул через всю комнату. Прикосновение через одеяло не обожгло ее кожу, как если бы он коснулся ее плоти, но все равно было больно.

Одеяло смягчило большую часть ее падения, но она хорошо ударилась головой о стену.

Поднявшись, она сквозь слезы смотрела на отца, который подошел к ней. От его вида у нее похолодела кровь.

— Ты узнаешь, что плач тебе не поможет. Мне надоело это слушать.

Последняя слеза скатилась по ее щеке. Хлоя не знала, но это была последняя слеза, которую она прольет.

Максвелл пошевелился, пока она закрывала глаза.

Помоги мне, Господи.

Четырнадцать

Наблюдая за тем, как твой лучший друг превращается в монстра

Подходя к школе после рождественских каникул, Хлоя испытывала смешанные чувства. Ее отец мысленно мучил ее каждую ночь, а в ночь, когда он принимал присягу, он усилил пытку. Она не проронила ни слезинки с тех пор, как поняла, что отец был прав: плач не сотрет ее прошлое. Плач не поможет ей легче переносить прикосновения. Плач не заставит кошмары прекратиться. Плач ни разу не спас ее и не облегчил ей жизнь.

Казалось, что она использовала все свои слезы. Ее глаза иссякли, и плакать больше было нечем.

Да, она смогла выбраться из психушки, но это было ничуть не лучше.

— Все еще урод, я вижу. —Кассандра хихикнула рядом со своей маленькой группкой, когда они проходили мимо по очевидным причинам.

Но в этом был один плюс. Лучшая часть ее жизни была здесь, и это была Элль. Она очень скучала по ней, и у нее не было возможности навестить Элль во время каникул из-за переезда и новой должности отца. Она надеялась, что теперь, когда школа снова началась, оправдание проектов и домашних заданий поможет ей.

К своему удивлению, она обнаружила Элль, ожидающую ее у входа в школу на одной из скамеек.

— Почему у тебя лицо в синяках? — Как она могла так быстро догадаться? Хлоя думала, что она умело нанесла консиллер и тональный крем, чтобы скрыть это.

— Я не думала, что они так видны, — прошептала она ей.

— Это не так, но я заметила, потому что мне приходилось делать то же самое, — призналась Элль. — Итак, что случилось?

— Я... я... снова споткнулась.

Элль замолчала, понимая, что имела в виду Хлоя, затем быстро встала и направилась в школу. В последний раз, когда они шли по коридорам, они были окровавлены, поэтому Хлоя стала идти прямо за Элль, используя ее как щит. Так ей было легче, она смотрела на ноги Элль и шла прямо за ней. По крайней мере, никто не увидит школьную уродину, проходящую мимо.

В течение дня они ни разу не заговорили о ее синяках, и хотя Хлое следовало солгать Элль, смысла в этом не было. Она всегда знала, когда та лгала.

Хлоя ожидала, что они пойдут каждый своей дорогой, но Элль родолжала вести ее в класс искусств. Что она делает?

— Подожди здесь, когда закончится урок. Я приду сюда как можно быстрее, — сказала ей Элль, когда они дошли.

— Это слишком далеко, тебе не стоит.

— Я буду в порядке, просто подожди.

— Нет, я могу...

— Что ты будешь делать, когда Себастьян ударит тебя книгой по лицу или вытащит тебя на улицу, чтобы все могли тебя избить?Сможешь ли ты выдержать это?

Посмотрев на свои руки, она начала их разминать. Она знала ответ: они обе знали. Но она не хотела его говорить.

— Встретимся здесь, — сказала ей Элль, прежде чем уйти.

Идя в класс, Хлоя чувствовала себя побежденной. Она хотела быть сильной, как Элль, но все сильное в ней умерло в тот день, когда ее похитили.

Заняв место за столом, который когда-то оставался пустым из-за ее шрамов, она посмотрела на стол, за которым сидели Кассандра и другие ее старые друзья. Пустое место рядом с Кассандрой когда-то принадлежало ей. Хлоя прошла путь от стола для крутых ребят до стола, за который никто не решался сесть, потому что там сидел школьный урод.

Странно было появиться в школе и потерять всех друзей, которые у тебя когда-либо были, из-за того, как ты выглядела. Еще более странно было потерять единственную подругу, которая была у тебя с детского сада...

— Это моя! — сказала Хлоя маленькому мальчику, который только что выхватил у нее красивую книжку с картинками, которую она листала.

Когда мальчик, смеясь, убежал с ней, она хотела побежать и рассказать учителю, но поскольку это был ее первый день в школе, она боялась, что они начнут называть ее болтушкой и смеяться над ней.

Она начала дуться в углу в одиночестве, но тут подошла светловолосая девочка и вернула ей книжку с картинками.

— Мне очень жаль. Иногда мой пупсик может быть злым.

Хлоя обняла ее.

— Спасибо! Хочешь поиграть со мной?

— Да. — Девочка улыбнулась ей. — Меня зовут Кассандра. А тебя?

— Хлоя.

Затем на нее обрушилось еще одно воспоминание.

— Представляешь, в следующем году мы будем учиться в старшей школе! — Кассандра практически прокричала ей это на ухо от волнения.

Они мечтали о старшей школе годами и вели бесконечные разговоры о том дне, когда они наконец смогут учиться в Legacy Prep High.

— Я знаю! Я не могу дождаться. Она улыбнулась, надеясь, что там будет все, о чем они мечтали...

Воспоминания заставили ее понять, что это было не странно, а грустно. Их отношения пошли на спад, когда ее отец начал баллотироваться в мэры в качестве кандидата от демократической партии. Отец Кассандры, будучи убежденным республиканцем, говорил много резких слов о ее отце, и в конце концов, по ее мнению, это стало передаваться и Кассандре. Потом, когда сбылась их мечта стать первокурсниками, она увидела, что Кассандра изменилась за время летних каникул. Кассандра была полна решимости воплотить свои школьные фантазии в жизнь, чего бы ей это ни стоило, и она хотела взять Хлою с собой.

Хлоя не хотела стать самой популярной девочкой в школе, как это сделала она. Кассандра хотела сделать это грязно, издеваясь над такими девочками, как Элль, а теперь и над ней. Для Хлои это было тяжело. Сначала она не хотела терять ее дружбу. А потом, когда Кассандра стала непредсказуемой, Хлоя боялась встать на ее пути или, что еще хуже, оказаться в роли жертвы. Так что теперь она согласилась, что грустно наблюдать, как твоя лучшая подруга превращается в монстра.

Сейчас, сидя за столом уродов и глядя на стол крутых ребят, она не скучала по этому. Ни на секунду. В глубине души она знала, что ей не место среди них, когда они сели на поезд хулиганов. Они слишком долго отдалялись друг от друга, и это был лишь вопрос времени, когда она станет их следующей жертвой. Шрамы просто дали ей билет.

Бррринг.

Дверь художественного шкафа распахнулась, и из шкафа с ухмылкой на лице вышел высокий светловолосый первокурсник, который был слишком красив для своего собственного блага. За ним вышла второкурсница, слегка смущенная, но не настолько, чтобы вытирать рот, показывая, что эти двое целовались. Ну, я надеюсь, что просто целовались.