Хмель-хмелек

Вился хмель,

Тянулся вверх хмелек,

Хмель-хмелек,

Зеленый огонек,

Вверх по жердочкам,

Как будто по ступеням,

Как цепочка

Из зеленых звеньев.

В день весны,

В последний полдень мая,

Шел солдат дорогой,

Чуть хромая,

Шел солдат, устал солдат

И снял шинель.

Лег солдат у жердочек

Под хмель.

Посмотрел он — солнышко в зените.

Над солдатом — золотые нити…

Хмель-хмелек,

Зеленый огонек,

Чуть качает

Майский ветерок.

Снял сапог солдат,

За ним — другой сапог.

Положил под голову

Мешок.

От покоя,

Тишины в лазури

Задремал солдат,

Глаза зажмурил…

Но недолго в полудреме был,

Будто в доме — он глаза открыл.

Видит: рядом, в белом полушалке,

Смотрит взглядом бабьим виновато

Женщина на спящего солдата.

Говорит она ему: «Не жалко

Мне ни солнышка, ни травяной постели.

Но чего ж под хмель прилег ты в самом деле?

Чай, солдатик, приустали ноги,

Что прилег ты около дороги?

Заходи, солдатик, в горенку мою,

Молоком топленым напою.

Ты из госпиталя?» —

«Из него».—

«Ранен был?» —

«А больше ж отчего!»

Приподнялся, посмотрел солдатик

На нее,

На голубое платье.

«Чай, одна живешь?»

«Одна, солдат, одна.

Ничего не сделаешь — война…»

«Не горюй, придет из-за границы…»

«Не придет, товарищ,

Я вдовица…»

Посмотрел солдатик:

У висков

Серебринки белых волосков.

…Вился хмель,

Тянулся вверх хмелек,

Хмель-хмелек,

Зеленый огонек,

Потолок

В той хате невысок,

Жестяной на крыше

Петушок.

Молоко топленое

В горшке,

На жару томленное,

На угольке.

Выпил, белым хлебом закусил

И воды напиться попросил.

«Может, хочешь бражки молодой?

Только настояла, на хмелю».

«Бражки? С удовольствием…

Люблю…

А тем более еще с тобой».

На столе две кружки — два ковша,

Брага в самом деле хороша.

Чуть горька, но чистая на цвет, —

Лучше браги хуторянской нет.

Растворились солод в ней

И хмель,—

Стар ты или молод —

В голове метель.

Чуть горька, а будто мед во рту,

Словно запах мяты на ветру.

«Ой-да, ой-да, ой-да, улю-лю,—

Быть тебе, солдатик, во хмелю…»

Хмель-хмелек,

Зеленый огонек,

Жестяной на крыше

Петушок.

Золотой на нем

Закатный огонек.

…Заиграли на небе зарницы,

Засверкали поутру криницы.

Засвистел у речки коростель,

На ступеньку выше приподнялся

Хмель.

Вышел вновь солдатик за порог.

Скрипнул парою

Начищенных сапог.

Посмотрел —

На крыше петушок,

Золотой под солнцем

Гребешок.

Вышла на порог хозяйка вдовая,

Строгие глаза, глаза бедовые.

Чуть заметны под цветной косынкой

Родинка на шее,

На лице рябинки.

Посмотрела на него, сказала:

«Ты прости, что плохо угощала.

Ты иди-ходи в далекий край,

Ты прости-прощай, не вспоминай».

«Не грусти, — сказал солдат,—

Забудь про грусть.

Буду жив, к тебе приду, вернусь».

Посмотрела на него вдова:

«Будешь жить, покуда я жива.

С жердочки на жердочку

Пышные оборочки

Буйно завивает,

Словно в праздник, хмель,

К празднику вернешься,

Браги вновь напьешься,—

Коль в бою не сгинешь —

Значит, сбросишь, скинешь

На мои на рученьки

Ты свою шинель.

Приходи…»

Солдат сказал: «Приду!»

И пошли они у мира на виду,

Шел прямой дорогой на закат,

Чуть хромая, молодой солдат.

Шелестел над вдовою хмелек,

Над бедовой — летний ветерок.

Вился хмель,

Тянулся вверх хмелек,

Хмель-хмелек,

Зеленый огонек.