Хочу твоё сердце

— Здравствуйте, Марина. Сегодня я один, никого не жду. Провожать не стоит, я сам, — не стал её поправлять. Я же тоже Назаров, а то, что не Артём, не обязательно кричать на каждом углу.

— Артём Михаилович, тогда я сегодня лично обслужу вас, — она быстро отмахнулась от подошедшего официанта, который, скорее всего, как раз собрался проводить меня к столику.

При этом слово "обслужу", она произнесла с таким намеком, пошло облизывая губы, словно я не в ресторан пришёл, а в бордель какой-нибудь. Меня шесть лет не было, могли ли порядки в "Nobu" до такой степени поменяться?

— Мне без разницы, кто принесёт мой заказ, главное побыстрее. — решил сразу расставить точки над "i".

— Конечно, как скажете, — мой незаинтересованный вид ни о чем не сказал силиконовой кукле. Она только похлопала ресницами и прошла вперёд, виляя передо мной задницей.

Мне стало так смешно, что я чуть не заржал в голос. Это соска, что, клеить меня решила?

Уверен, надеется, что я — вернее, Артём, — сбежал от своей жены и первым делом кинусь жарить всех налево и направо.

Увы, шлюшка Марина промахнулась. Артём у нас вроде весь такой верный, да и я больше не тот блядун, который натягивает всё подряд и без разбора.

— А знаете, Марина, у меня сегодня особые пожелания, — произнёс я загадочным голосом. Она быстро оглянулась и встала в шлюховатую позу: надула губы, выпятила грудь, которая грозилась своим напором сорвать половину пуговиц белой рубашки и выставить себя на всеобщее обозрение. Живот втянула, задницу отклячила, типа готова отдаться в любой позе здесь и сейчас.

Интересно-то как! Раньше в этом милом ресторанчике такие голодные пираньи не работали.

Помню, подружка матери владела этим заведением, и всё было всегда цивильно, за исключением желания женить меня или брата на своей дочери. Но и тогда мне не официанток подсовывали, а как бы случайно сталкивали с хозяйской дочкой, которая между прочим с нами на одном курсе училась в ВАЗе. То столика лишнего нет — меня к барышне подсадят, то наоборот, попросят к себе пустить, потому что девушке надо от назойливого поклонника отмазаться. Пару раз всё заканчивалось весьма интересно и в постели, хотя, конечно, до брака дело не доходило, слишком уж я ценил свою свободу.

И вот теперь официанточка Марина. Простите, администратор, но раз вызвалась меня обслужить, мысленно понизим до официантки. Мда, не мой уровень, как ни глянь. Не для нынешнего меня точно.

— Так вот, Мариночка, — вернулся я к нашим баранам, точнее, овцам, совсем точнее — к одной конкретной овце, — Я сегодня желаю… пообедать не в кабинке. Хочу столик с видом на внутренний дворик ресторана.

Конечно я сразу вспомнил здешний потрясающий сад с мини-озером, где плавали золотые рыбки.

— Столик у окна? — разочарованное лицо девицы привело меня в недоумение. Она что, рассчитывала, что за закрытыми дверями ей что нибудь переподëт от моего члена?!

— Да! И главного менеджера ко мне, — прошёл мимо этой нимфоманки, даже не посмотрев на неё. Клеится так открыто к женатому мужику, совсем надо совести не иметь. Я конечно не святой, но даже для меня это перебор.

Прошёл к столу, на который указывала это соска-официантка. По памяти сделал заказ и, что удивительно, всё что я люблю и раньше заказывал в этом ресторане, всё ещё имеются в меню. Записав заказ в блокнот, официантка тире администратор отошла от меня, плавно виляя бёдрами.

Жесть. Некоторым хоть на пальцах обьясняй, но если понимать не хотят, не поймут и после сто пятьдесятого раза.

А девочка-Мариночка решила, наверное, поймать сегодня крупную рыбу, раз уж рыба без сопровождения. И почему некоторые девушки ведут себя, как низкопробные шлюхи? Может, там гормональное что?

Нет, я не ханжа. Тем более, если бы перед ней сейчас был бы Антон из прошлого, он бы точно согласился на кабинку и все личные дополнительные услуги. Отжарил бы эту задницу так, что из кабинки выползла бы на полусогнутых. Но я изменился и пачкать свой член о всякую блядь точно не буду.

В мыслях не заметил, как прилетело время ожидания заказа. Всё та же официантка-администратор Марина принесла поднос с блюдами, которые я решил заказать. Ммм, всё такое знакомое и аппетитное, чуть слюной не захлебнулся!

Марина же поставила весь поднос на стол и, взяв тарелку с блюдом "Азбука вкуса", плавной походкой подошла ко мне. Сильно наклонившись, поставила тарелку передо мной. Её сиськи как минимум четвёртого размера чуть не вывалились из полурасстегнутой рубашки. А девица, я смотрю, упертая, намёков не понимает…

— Артём Михаилович, это блюдо — комплимент от нашего шефа. Надеюсь, вы оцените его пикантный вкус.

Она стала непозволительно близко но мне. Почти касалась моих бёдер своими ногами. По мне так это уже тянуло на домогательство, я, блин, пожрать пришёл, а не вот это всё терпеть!

Поднял голову от комплимента шефа и посмотрел девчонке, которая возомнила себя богиней секса, прямо в глаза.

— А ты уверена, что по специальности работаешь? — её глаза широко распахнулись после моих слов, на лице появилось недоуменное выражение.

Я выразительно осмотрел её с ног до головы, задержавшись взглядом на рвущемся на свободу бюсте.

— С такими навыками, как у тебя, ты зря теряешь здесь время. Половина клиентов приходят со спутницами, мест удобных мало, сполоснуться потом негде. Ты себя не жалеешь, детка. Могу дать по старой памяти пару номеров, там тебя примут с распростёртыми объятиями. — от моих слов, девчонка так широко раскрыла глаза, что мне даже страшно стало.

— Применишь все свои таланты в нужном русле. Не удивлюсь, если в лучшие работники месяца выберешься. Не знаю, правда, выбирают ли в борделе работника месяца, но если да — ты первый кандидат в любом из них!

Марина округлила свой накачанный силиконом рот, глаза ещё больше выпучила, ресницами хлопает. Не может поверить, что на меня её сомнительные чары не подействовали.

— А теперь пошла отсюда. Иначе, я сам лично позабочусь, чтобы Олеся выставила тебя под твой накаченный зад с пометкой в трудовой. И тогда тебе точно придется идти туда, куда я советовал, потому что в другие места не возьмут. Сюда люди, вообще-то, поесть приходят и время приятно провести, а не блядей снимать!

Не успел я договорить, как блудливая официантка всхлипнула, развернулась и буквально убежала.

Глядите-ка, какие мы чувствительные! Правда глаза колет? Ну ничего, сама виновата, нечего было пытаться ко мне в штаны залезть! А теперь строит тут из себя невинно оскорбленную.

Повернулся к своему заказу, взял палочки, только собрался положить ролл себе в рот, да так и завис. На меня с другого конца зала смотрела девушка с колдовскими глазами. А для меня время остановилась.

Глава 14

АНГЕЛИНА

— Спасибо за этот стол и за эту еду, — Вика сложила руки в молитвенном жесте и плотоядно осмотрела весь стол, на котором не осталось ни сантиметра свободного места.

Мы наконец-то смогли встретиться в нашем любимом японском ресторанчике и сейчас собирались воздать должное их офигенно вкусной пище. У здешнего повара золотые руки!

И всё же я смотрела на наш стол с большим сомнением. Такое впечатление, что Вику держали долгие годы в плену и толком не кормили, а теперь наконец подруга дорвалась до пищи.

Даже не представляю, как можно всё это съесть за один раз и не лопнуть. Со стороны это смотрелось весьма комично: хрупкая, нежная блондинка, и её хищный взгляд, направленный на стол с едой для целой армии.

— Ты уверена, что осилишь всё это? — на всякий случай уточнила у подруги, которая не сводила влюблённых глаз с каждого блюда, которое выставлял перед ней официант.

— Тебе не понять. Ты живёшь в сытости и в достатке. На тебе нету счётчика с ограниченным лимитом, — пожаловалась Вика. — Твой папа не контролирует твои расходы, не заблокировал карты, не отобрал машину. А мне вот между прочим, голодать приходится.

Если Вика голодает, то люди со среднестатистическими доходами по её меркам вообще в шаге от голодной смерти?

— Лучше бы забрали всë. Я готова доширак жрать, только не выходить замуж непонятно за кого. Отец упёрся рогами и никак не хочет отдавать мне проект без штампа в паспорте, — всё же не выдерживаю и делюсь самым важным.

— Да если бы мне предложили выйти замуж за богатенького мальчика, я его на руках бы в ЗАГС понесла! Может, даже связала бы для надёжности, чтоб в последний момент не передумал и не сбежал. Богатый муж всяко лучше чем капризный папаша, с ним хоть договориться можно, — с набитым ртом промычала подруга.

— Договариваться и потом всю жизнь закрывать глаза на бесконечные походы налево? Вот ещё, — я со вздохом тоже приступила к еде. — Такой брак меня точно не сделает счастливой. Полумеры не для меня, ты же знаешь.

— Да знаю я, знаю тебя как облупленную, Бессонова, без пяти минут Назарова, — хмыкнула Вика, продолжая сметать японские деликатесы. — Но что твой папа говорит? Этот, как его там, ах да Антон, хоть согласился? Или подогнать тебе верёвку в качестве свадебного подарка?

Она даже перестала жевать, вот значит как ей интересна моя личная жизнь, сильнее, чем еда для голодающего. Хотя Вика, конечно, как всегда преувеличивает, её родителей можно смело отнести к лику святых, голодом морить точно не станут. Скорее всего сидит на очередной своей диете, а сейчас у неё срыв, вот и орудует палочками с таким голодным видом, что даже официанты косятся на наш столик и стараются обойти его стороной.

— Да Антон-то согласится, куда он денется. Хотя это несколько унизительно, когда на тебя соглашаются, прям как одолжение делают. Я бы предпочла, чтобы за мной ухаживали, добивались, меня хотели, меня любили в конце концов! — поделилась о своих мечтах, хотя мы с Викой столько лет дружим, уверена для неё это не секрет.

— Антон же, уверена, готов предложить мне руку, но не сердце. Готов дать свою фамилию, но не верность. Готов прожить со мной жизнь, но не любить. И то не факт, что готов. Печальная перспектива, если честно, мне такого счастья не надо!

— Хммм…если так подумать, ты права подруга. Кому такое счастье нужно?! — мысли мои читает, не иначе. — Но может ты его перевоспитаешь, так сказать для качественного личного пользования? Ты у меня умница, уверена у тебя это получится на пять с плюсом.

— А знаешь, ты несомненно права. Если не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к нему. — задумчиво изрекла я.

— Если уж я потеряла возможность вить своё гнездышко по любви, то хотя бы верности и уважения я добьюсь! Приложу все свои силы, чтобы стать для мужа единственной, на меньшее я не согласна. И если мне придётся выйти замуж за этого похотливого кобеля, то ему придется свою хотелку на цепь посадить и из дома не выпускать. Так сказать, всё только для семьи. Влюблю его в себя так, что на других и смотреть не захочет! Как минимум хочу его сердце! А как максимум будет мой целиком и полностью! — мои слова вызвали довольную улыбку на лице Вики.

— О да, детка! Так держать! Я верю в тебя, даже больше, чем в себя. Не знаю, как там с любовью, но уверена, этот сердцеед обкончается от одного взгляда на тебя. Ты же ходячий секс, — она с намёком поиграла бровями. — Будь я Антоном, уже зажимала бы тебя в вип-кабинке!

Вика как всегда в своём репертуаре! Как же я обожаю её манеру разговаривать, а все эти сальные шуточки развеселят кого угодно.

— Скажешь тоже. Он наверное больше по таким вот девочкам, — я кивнула в сторону девушки в формы администратора, которая облегала её словно вторая кожа. Хотя, нет. Как кожа, скинутая в прошлом году и теперь немного тесноватая.

Она шла походкой от бедра, с подносом в руках. Хммм, как странно, столько лет сюда хожу и впервые вижу, что администратор по залу лично обслуживает клиента.

Вика проследила за моим взглядом и, конечно же, не сдержалась от едкого замечания.

— Пффф, тоже мне богиня секса. Да она рядом с тобой, как грязь под ногами. Ты только посмотри: она же вся из силикона состоит, — подруга прищурилась, цепким взглядом отсканировала администраторшу с головы до пят и вынесла свой вердикт, — Таких, как она, мужчины пользуют один раз и выкидывают, словно мусор. Некоторые и до одного раза не доходят, брезгуют. А на таких, как ты, мужчины женятся, после долгого и упорного ухаживания.

— Спасибо, солнце! Ты настоящий друг. Так-то оно так, но при этом всё равно засматриваются на таких, особенно такие кобели, как Антон Назаров. Грязь и грязь, они очень даже не прочь лишний раз испачкаться. — я печально вздохнула, рассматривая дальше администраторшу.

— Извини, дорогая, но тогда это не кобель, это свинья! Слушай, ну ты глянь, как вышагивает! Всё понимаю, но это пошлость самой низкой пробы! — мы даже ненадолго про еду забыли, наблюдая за тем, как администратор прошествовала мимо, зазывно вихляя бёдрами.

Возможно, она воображала себя на подиуме, но выглядело это скорее так, будто она вдоль автотрассы вышагивает и клиентов приманивает. Мдааа, девушка наверное забыла, где работает, всё же здесь приличное заведение.

Она продефилировала к столику, где ждал свой заказ одинокий мужчина. Мне была видна половина его лица, он сидел в пол-оборота ко мне.

— Смотри, смотри, — Вика мотнула головой в ту сторону, — силиконовая кукла уже нашла себе добычу. Ишь, как возле мужика вьётся! Я уже переживаю за его суп, если она наклонится ещё немного, то её дойки окунуться прям в тарелку!

— Просил бедняга суп мисо с курицей, а получит мисо с сиськами, — прыснула я. — Хотя, глянь, говорит ей что-то, вдохновенно так. Неужто клюнул?

— Ой, ну если так, у него совсем нет вкуса! Как думаешь, отошьёт — не отошьёт?

Внезапно администратор отшатнулась от мужчины, хотя до этого почти уселась ему на колени. Выпрямилась, отошла ещё на пару шагов, а через мгновение вся в слезах выбежала из зала.

— Мало предложил, — прокомментировала происходящее Вика.

— Или много потребовал, — хихикнула я. — Ну что-то такое прямо здесь и сейчас, а народу-то полно, а смена ещё не закончена…Предмет нашего обсуждения ураганом промчалась мимо нас, ничего вокруг не видя, так, что чуть не сшибла шедшего навстречу официанта.

— Осторожней, Марин, — поддержал он девушку за локоть, не давая упасть. — Ты куда такая мчишь? У нас пожар?

— Я… да я… Представляешь, вон тот козёл за столиком у окна сейчас такое мне предложил! Пошли, говорит, в вип-кабинку, сиськи твои, говорит, трахнуть хочу! Так и сказал! И ещё всякого наговорил, про разные позы… Я отказалась, так он давить начал, типа с хозяевами ресторана знаком, не соглашусь, уволят завтра же… Лёш, иди за меня его дообслужи, а то, боюсь, не выдержу, сорвусь и всю физиономию расцарапаю и отхвачу от Олеси за это еще. — она картинно смахнула пальчиком слезинки.

Говорила это Марина, конечно полушепотом, но нам и ещё трем столикам поблизости всё равно было хорошо слышно.

— Вот козёл! — возмутилась девушка за столиком справа. Мы с Викой только брезгливо поморщились в сторону озабоченного типа.

А мужчина тем временем как ни в чём не бывало взял палочки, собираясь кушать. Как будто и не он сисястую администраторшу до слёз довёл. Она, конечно, одним своим видом это заслужила, но он-то тоже хорош!

Тут он увидел нас с Викой и уставился на меня, с палочками возле своего рта. Мне стало неуютно, так он пялился.

— Фу, озабоченный! — поморщилась я и отвернулась от него.

Глава 15

АНТОН

На другом конце зала сидела моя незнакомка с парковки.

Я завис и пялился в её сторону, с жадностью следя за малейшим изменением на её лице. Повела бровями, улыбнулась, что-то говоря подруге. Чуть повернула голову и в эту секунду я понял, что она смотрит на меня. Прям всей шкурой почувствовал, даже сердце быстрей заколотилось. Чуть палочки с роллом из рук не выронил, застыл, оглох, почти отключился, вижу только её, все остальные как расплывчатый фон вокруг.

Сижу, ловлю взгляд её глаз прекрасных, колдовских, на целый миг растворился в ощущении, что вот она, вот я, и весь мир побоку.

Приворожила, ведьма, точно приворожила.

Смотрел ей прямо в глаза и плыл, пока она не сказала что-то, что я не мог услышать из-за расстояния между нами. Всего одно слово, но выражение её лица изменилась. Брезгливость или отвращение? Я толком не смог и не успел разобрать, а она уже отвернулась к подружке своей.

Твою мать, что опять не так? Откуда у меня чувство, что она чуть ли не плюнула в мою сторону. И это после её взгляда, от которого я чуть не кончил.

Какая ирония судьбы, на заигрывание опытной давалки, у меня вообще ничего не шевельнулось ниже пояса. А один взгляд этих ангельски чарующих глаз — и у меня стоит так, как не стоял ещё с подросткового возраста. Мда, из-за стола пока лучше не вставать.

Одному чёрту известно, что вообще творится. Но чувствую, ведьма-чаровница способна разбудить мою тёмную сторону, которая в спячке уже столько лет.

Она вызывает во мне двоякие чувства и желания. Хочется наброситься, грубо, по-хозяйски, оттрахать так, чтобы вся насквозь пропиталась моим запахом, чтобы все знали — моя и только моя!

Но в то же время сердце щемит от желания обнять, заласкать, занежить. Отметить каждый кусочек её тела поцелуями. Странно всё это, учитывая, что я вижу эту нимфу второй раз в жизни.

Поток моих мыслей прервал смазливый белобрысый хрен, который мало того, что с лыбой до ушей подошёл к девчонкам, так ещё и внаглую сел рядом с моим ангелом.

Моим? Тааак, не понял, а эти мысли откуда вообще? Девчонка определено меня не переваривает, учитывая её взгляды, что тогда, на парковке, что сейчас. Явно ей не в кайф моё внимание, вон как поморщилась, когда смотрела на меня. Но это не значит, что смотреть я перестану, пусть и не надеется.

Черт! Этот хрен на ножках протянул руку и заправил её волосы за ухо. А у меня вдруг появилась желание убивать, или как минимум сломать все фаланги пальцев, которыми этот хлыщ коснулся зеленоглазку.

Откуда такое желание, млять?! Я никогда не наблюдал за собой собственнических замашек, а сейчас зверь внутри меня рвал мне грудную клетку. Чтобы выбраться, дать волю первобытным инстинктам и вцепиться в глотку тому, кто покусился на наше! Растерзать его, чтобы не смел, даже не думал!..

Я перестал есть, не до еды теперь, кусок в горло не лезет. Глаз не мог отвести от столика где сидела одна ведьма, которая приворожила меня блеском своих глаз. И блондинчик этот бесячий рядом с ней.

Они увлечённо разговаривали, смеялись и с аппетитом ели. А у меня полон стол, но, чувствую, так голодным и уйду, вместо еды моим вниманием полностью завладела девчонка, для которой я был невидимкой.

Она меня вообще перестала замечать, больше в мою сторону не глянула ни разу. Так что пялился я за двоих.

С трудом оторвал взгляд от зеленоглазки и посмотрел на козла, который из штанов выпрыгивал, только бы привлечь её внимание. Мужчины такое замечают сразу. Она нравилась ему, и он не скрывал этого. Постоянно смотрел на неё, старался коснуться то её руки, то плеча, то волос.

С трудом взял себя в руки, эмоции должны всегда быть под контролем. Сделал дыхательную гимнастику, которая всегда помогала мне в академии и присмотрелся к этому хлыщу. Не урод, что уж. Девушкам такие смазливые рожи нравятся. А мне почему-то козлом казался. Не знаю, почему. Хотя нет, знаю. Этот мальчик со смазливыми чертами лица умнее меня оказался, сидел сейчас рядом с НЕЙ, касался ЕЁ, слушал ЕЁ голос и мог разговаривать с НЕЙ сколько угодно.

А я, а что я? Я мог только пускать слюни на эту сладкую девочку, как на какой-то безумно вкусный и сладкий десерт.

Блондиночка-подружка вдруг начала рыться в своей сумочке, достала телефон и, поговорив пару минут, начала собираться.

Зеленоглазка тоже начала было собираться, но её тормознул этот чмо, который положил свою руку поверх её ладони. Она замешкалась пару секунд, но руку выдернула, только это и спасло этого любителя распускать руки.

Я уже не занимался самоанализом, почему так реагирую на неё. Пофиг на это. Сейчас я хотел подлететь к ним, зарядить хлыщу между глаз, чтобы не лез, взвалить сладкую девочку себе на плечо и по-варварски утащить с собой.

Не знаю, что удерживало меня на месте, может, её неприступный вид, или мой контроль, который в меня вбивали годами уроды-кураторы в академии. Не знаю. Да мне и пофигу сейчас. Потом разберусь.

Подружка ушла. А зеленоглазка осталась с этим шакалом, который буквально капал на неё слюной.

Но я заметил, что, уходя, блондиночка забрала с собой всё веселье. Хоть и старался хлыщ белобрысый разрядить обстановку, судя по его активным жестикуляциям и постоянным дебильным улыбкам, но ведьмочка моя перестала смеяться открыто и от души. Улыбалась, да, но как— то скупо и больше вежливо, чем весело.

У меня камень с души упал. Значит это не её парень. Облегчению моему не было никакого объяснения, но я его чувствовал всеми фибрами своей тёмной души. Значит, убивать никого сегодня не придётся. И на том спасибо.

Ещё минут десять — пятнадцать, и зеленоглазка тоже начала собираться. Жестом подозвала официанта, который, похоже, принёс им счёт. Девчонка собралась было расплатиться, но белобрысый опередил её и быстро отдал официанту свою карточку. Значит мажор?! Как интересно.

Расплатившись, они стали собираться. Я тоже, не теряя время, наплевав, что даже не пообедал толком, подозвал официанта. Быстро расплатился и буквально выбежал из зала, боясь потерять свою незнакомку из вида.

Парочку я догнал в фойе ресторана. Они бурно и громко спорили. Парень пытался, взять зеленоглазку за руки, а она отбивалась.

— Макс, услышь меня ещё раз, между нами ничего не будет! Я тебя не люблю. Ты понимаешь?! Оставь меня уже в покое! — её прекрасные глаза, полные раздражение и холода, были способны заморозить любого. Но на дураков, похоже, не действует…

— Это ты пойми, я люблю тебя. Люблю! Когда ты уже это поймёшь? Я столько лет за тобой бегаю, как собачка, а ты каждый раз пинаешь меня прочь. Может, хватит уже? Дай мне хотя бы один маленький шанс. Я весь мир к твоим ногам брошу! — он загородил выход и не давал её пройти.

— Я замуж выхожу, о каком шансе ты говоришь? Макс, правда, забудь меня, и дай уже пройти, — спокойный, с нотками раздражения голос, давал понять, что она к хлыщу абсолютно равнодушна.

Но что, блять, за новости о скорой свадьбе? Мне это определённо не нравится. При одной только мысли, как она выходит за кого-то, во мне начинает просыпаться лютая злость, адреналин разбавляет кровь, и сердце бешено бьётся о рёбра. Как ещё держусь в рамках приличия — непонятно. Но ещё больше не понятнее, откуда во мне эти эмоции и чувства, в отношении абсолютно чужой девушки?

А придурок-ухажер по ходу не понимает слов, или не хочет понимать. Настырный прилипала. Тянется, чтобы схватить девушку. Хватает её за руку и привлекает к себе. Он случайно не охренел?!

Для моего восприятия это перебор. Я действую на инстинктах, хватаю девчонку за другую руку и тяну к себе, а свободной рукой, сложенной в кулак, бью прямиком в челюсть любителя распускать руки. Зеленоглазка ахает, мажор взмахивает руками, отшатывается назад, падает на пол. Салага, даже не в состоянии держать удар.

— Девушка попросила оставить её в покое, что в её словах тебе непонятно? — бросил озверелый взгляд на этот кусок дерьма, который попытался встать.

А девчонка от моей агрессивной выходки была в таком шоке, что стояла молча, прижавшись ко мне сбоку, и с ужасом смотрела на нас. У меня от контакта с её прелестями, дрожь по телу прошла. Такая мягкая и сладкая, охуено чувствуется в моих объятиях.

— Это за него ты замуж собралась? — не вопрос, а плевок в нашу сторону. Сука, испортил такой момент. Может и в самом деле свернуть ему шею? Как говориться нет мудака — нет проблем. После слов этого шакала, красотка словно оживает в моих руках, отстраняется, держит дистанцию между нами. Гордо вздернув подбородок, выплёвывает в ответ:

— А вот это уже не такое дело, — м поворачивается ко мне, — Я бы сама справилась, рукоприкладство было лишним.

Разворачивается и грациозной походкой удаляется, оставив после себя невероятно сладкий шлейф духов.

А мы с белобрысым мажором в недоумении смотрим друг на друга, а потом ей вслед. А ей, судя по всему, плевать как на него, так и на меня.

Глава 16

АНТОН

Дом, милый дом.

Огромные кованые ворота плавно отъехали в сторону, пропуская меня с моей тачкой внутрь.

А я всё не мог разобраться в себе. Что я чувствовал сейчас, снова оказавшись на огромной территории Назаровых? Счастье? Не думаю. Облегчение? Тоже нет. Предвкушение? Возможно, ведь сегодня я наконец-то увижу всю семью в полном составе. Мать увижу. Поговорить смогу. Спросить, почему не вышла проводить своего непутевого сына. Так сильно во мне разочаровалась? Ведь знала, что отец меня не за хлебом в магазин отправил, а сослал на четыре года черти-куда.

Блять, от этого больно. Понимаю, что накосячил тогда, но все шесть года мне было бы чуточку легче, если бы я только знал, что мать от меня не отвернулась. Впрочем, письма же она писала. От меня писем ждала.

Два дня пытался это переварить и осознать, решил, что посмотрю на её реакцию при встрече, потом уже с расспросами полезу. Уже скоро.

Волнуюсь, пипец как.

Не успел я притормозить возле крыльца, как парадные двери распахнулись, и вышколенный до скрежета зубов дворецкий открыл дверь авто с моей стороны.

Ëпт, я и забыл, что условия у нас как в Виндзорском дворце. Назаровы всегда жили как грёбаные цари мира, ни в чем себе не отказывая. Поток моих мыслей прервал голос дворецкого.

— Антон Михаилович, приветствую вас в семейной резиденции. Как доехали? — он даже почтительно поклонился. На лице — ноль эмоций, хрен поймёшь, радуется, ехидничает, или мысленно через плечо плюётся.

Бля, отвык я ото всего этого. Привык жить по-другому, попроще, что ли.

— Спасибо, хорошо. — из вежливости тоже изобразил покерфейс.

— Вся семья уже собралась, ждут вас в серебряной гостиной. Позвольте проводить. — он выжидающе посмотрел на меня. Что, думает, я сейчас забросаю его чемоданами?

— Ну так приводите, кого ждём? — всё равно не удержался от сарказма, когда пауза в разговоре затянулась.

Лицо дворецкого всё так же словно маска, без эмоций. Даже глазом не моргнул, пропуская меня вперёд.

— Прошу, — жестом руки он показал на парадные двери огромного трёхэтажного дома, больше прохожего на дворец султана, чем на семейную резиденцию.

Ведь не зря же над ним трудились лучшие архитекторы ОАЭ, и хрен знает, почему именно они. Папаня так захотел. Не, ну в целом дорого-богато, роскошно, но не так, чтоб аж глазам больно. Белоснежные колонны, узоры на фасаде, в чём-то даже красиво. Я даже помню несколько вполне уютных уголков, интересно, уцелели ли они?

Дворецкий на ступеньках крыльца плавно обогнал меня.

— Добро пожаловать домой, — открыл парадные двери, снова поклонился. У него спина не заболит в его возрасте так часто кланяться?

Я пару секунд замешкался, но переступил порог.

И на меня волной обрушились воспоминания. Наше с Артёмом детство, беседы с отцом. Он старался почаще с нами общаться, принимал, так сказать, активное участие в нашем воспитании, несмотря на постоянную занятость. Мог бы целиком спихнуть на нянек и мать, но нет, находил время и поиграть, и послушать про наши учебные успехи. Вспомнилось, как он нас ругал и в шуточно-грозной форме грозился наказать, да так ни разу руки и не поднял.

Светские рауты матери, на которые поначалу нас не пускали, но мы всегда старались проникнуть на них и умыкнуть со столом парочку десертов. И пусть на кухне нас ждали точно такие же, добытые в тайной вылазке всё равно вкуснее!

Потом мы выросли, и вместо пирожных стали охотиться на девушек. Ухлестывали за несколькими девушками разом, соревнуясь друг с другом, и всегда это соперничество только делало нас ближе…

Я думал, эти воспоминания давно стёрты из моей памяти, но, оказалось, нет. Все со мной, все на подкорке записаны.

Отряхнул головой, прогоняя воспоминания, которые причиняли сладко-горькую боль.

Особенно мой последний день в стенах этого дома…

Оглянулся по сторонам, равнодушно оглядывая весь интерьер. Все тот же восточный стиль, дань тому, что наш бизнес зародился в сказочных Эмиратах. Ярко и дорого, всё оформлено со вкусом и изяществом.

Раньше я на всё это не обращал внимания, дом как дом, но сейчас всё ощущалось по-другому. Или это я настолько изменился в спартанских условиях проживания академии, что считаю всю эту мишуру вокруг лишней?

Вообще, теперь я понимаю, навороченная обстановка в доме — не главное. Главное, чтоб тебе в этом нашпигованном богатством жилище нашлось место, чтобы ты был там своим, чтобы тебя любили. И чтобы ты, сцука, ценил это, а не относился как к должному к той ласке и заботе, которой тебя окружали. Иначе, когда по собственной дурости потеряешь, будет тебе очень больно. И не всем, как мне, дадут второй шанс сверху…

Пока я стоял погружённый в свои мысли, дворецкий терпеливо ждал возле дверей серебряной гостиной, любимой гостиной матери.

С нашей встречи с отцом и братом в его компании, прошло два дня, я взял, можно сказать, тайм-аут, чтобы разобраться в себе, в своих чувствах. Но, чувствую, мне никакого времени в мире не хватит, чтобы это сделать. Всё слишком запутанно. Будем разбираться на месте.

Поэтому с твёрдой походкой, выработанной в военной академии, направился в сторону гостиной, где меня ждала моя семья.

Дворецкий открыл дверь, почтительно склонил голову и пропустил меня внутрь.

Я остался один на один с семьёй, которая, как я считал, отвергла меня, ещё шесть лет назад. Которая, оказывается, все шесть лет меня ждала и любила. И уложить эту мысль в голове за два дня у меня не получилось, поэтому в ней сейчас сплошная каша.

На меня уставились шесть пар глаз, выражая совершенно разные эмоции.

Отец сидел на диване, его глаза смотрели на меня с теплотой и грустью, даже с виной. Мои откровения привели его в ужас, он явно не обрадовался методам кураторов, которыми они пользовались, "выбивая из меня всю дурь".

Мать сидела рядом с отцом, нервно теребя в руках платочек. На неё я старался не смотреть.

Артём с Яной стояли возле окна, в их взглядах настороженность. Я так думаю, они не знают, как теперь вести себя со мной, ещё и поэтому нервничают.

Возле камина близнецы играли в железную дорогу. При моём появлении они уставились на меня с неприкрытым интересом и даже восторгом. Перевели взгляд на Артёма, потом снова на меня, даже рты приоткрыли. Неловкую паузу разрушили их звонкие голоса.

— Дима, смотри, он на папу похож, как ты на меня! Копия! — в изумлении воскликнул один из пацанят.

— Денис, не тупи, он не копия, а брат-близнец, — с умным видом поправил брата второй мальчишка.

Забавные какие. Наши с Артёмом копии, если вспомнить наши детские фотографии, которые бережно хранила мама в семейном альбоме, а иногда с умилением сидела и рассматривала их. В такие моменты, мы с братом могли выклянчить у неё все, что угодно. Только в такие моменты она становилась на удивление уязвимой, и мы с Артёмом пользовались этим на полную катушку. Порой, когда нам что-то нужно было, мы сами подкатывали к ней с этими альбомами.

— Сын, проходи. Чего застыл на пороге? — привлёк моё внимание отец.

Я оторвался от близнецов и посмотрел в его сторону. Но взглядом споткнулся об глаза матери, которые были полны слëз. Она смотрела с болью и каким-то отчаянием, но губы её улыбались. Так, мы договаривались, что про академию подробностей ей не скажем, ведь так? С чего тогда такой водоразлив?

— Антон… — скорее выдохнула, чем сказала, она.

Встала и решительно направилась ко мне с распростертыми объятиями.

Я сделал короткий шаг на встречу, ещё один, а потом буквально полетел к ней. Обнял. Материнский, родной запах вдохнул полной грудью. И только сейчас понял, как мне этого раньше не хватало, как я скучал по ней, как нуждался в ней. И только лишившись, понял цену этим объятиям.

— Сынок… — её руки лихорадочно гладят меня по спине, по голове, по рукам, везде, где дотянутся, я чувствую, как всхлипывает и дрожит от переизбытка эмоций та, которую в нашем обществе величают "железная леди". — Мальчик мой… какой ты теперь… окреп, возмужал, загорел…

Я кое-как поднял ставшие каменными руки. Завис в сантиметре от вздрагивающих женских плеч. Ломая что-то в своей душе, буквально заставил себя коснуться, обнять… А потом это самое "что-то" сломалось окончательно, резко, вдруг, как плотину прорвало, сметая прочь все страхи, сомнения и обиды. Стиснул объятия уже совсем иначе, уткнулся носом в пахнущую такими знакомыми духами макушку. В носу подозрительно защипало.

— Мам, всё нормально. Прекрати плакать. Не надо, — пытался успокоить её, как мог, хотя у самого ком в горле, не вздохнуть, не выдохнуть. — Видишь, я здесь, дома, цел и невредим. Ну всё, мам, ну нормально же всё…

— Анфиса, прекращай уже, а то, недолог час, утопишь нас в своих слезах, — пошутил отец. — Сын вернулся, а ты тут сырость развела.

Мама ещё горше зарыдала.

— Кому сказал, прекращай уже, остальные тоже пообниматься хотят, — сказал отец шутливо-строже.

— Всё-всë, отпускаю. Дай только хотя бы посмотреть на тебя, — мама отошла на полшага, но меня не отпустила, смотрела с такой любовью, буквально ласкала взглядом.

— Сыночек мой домой вернулся, имею право и всплакнуть, если что, — это уже отцу, я так понял.

— А почему бабушка плачет? — наперебой загалдели близнецы, — она не рада видеть дядю? А почему мы его раньше не видели? А он насовсем к нам или погостить? Он теперь тоже мамин муж, или у него своя жена будет? А она будет такая, как мама, или другая?

— Так, мальчики, нам нужно закончить прописи, которые мы пишем уже неделю. Вам скоро в школу, готовиться нужно. — это уже Яна, подошла к близнецам, взяла их за руки и направилась к сторону двери.

— С вашего позволения, Анфиса Григорьевна, Михаил Сергеевич, мы вас оставим, вам есть о чем поговорить. — посмотрела на Артёма, — Дорогой, мы будем в детской. — брат кивнул легко приобнял свою Мармеладку за талию, поцеловал в макушку.

— Ваше задание на сегодня слушаться маму, договорились? — близнецам потрепал волосы.

Мальчики послушно закивали. Напоследок Яна повернулась ко мне.

— Здравствуй, Антон. Добро пожаловать домой, — лёгкий румянец окрасил её щеки.

— Здравствуй, Яна, — я решил соблюдать дистанцию, учитывая наше прошлое. Всем так спокойнее будет.

Она кивнула и вышла из комнаты вместе с сыновьями, которые усиленно сопротивлялись и пытались остаться подольше.

Артём, чуть замешкавшись, подошёл ко мне, протянул руку и промолвил:

— Добро пожаловать домой, брат. Очень надеюсь, что мы сможем забыть всё плохое, что было в прошлом, — он внимательно посмотрел мне в глаза, прямым взглядом, ничего не скрывая.

Артём всегда был таким, прямым и честным, в отличии от меня. Раньше я над этим смеялся, а теперь понимаю, что был настоящим кретином. Для мужчины эти качества являются чуть ли не основными, а я так поздно это понял. Дебил одним словом.

Протянутую руку я пожал искренне и от души. Всё. Забудем про ссоры, оставим обиды в прошлом. Антон готов простить мне Яну, я готов простить ему, что им с Мармеладкой было хорошо, пока мне было пиздец как плохо. Нормально, прорвёмся.

— Я так рада, что вы снова будете общаться, без былых обид друг к другу, — умилилась мама со стороны.

Я повернулся к ней. В отличие от отца, мать практически не изменилась за эти годы. Всё такая же роскошная блондинка, для своих лет выглядит потрясающе. Как всегда, одета со вкусом и драгоценности подобраны соответствующие к сегодняшнему образу. Моя мама всегда была эталоном красоты и элегантности для многих. Но при этом, что-то изменилась в ней. Взгляд глаз больше не высокомерный и порой ядовитый, а тёплый и нежный.

— Мальчики, давайте присядем. Нам о многом нужно поговорить.

Мы подошли к дивану, где сидел отец. За два дня, что мы не виделись, его лицо ещё больше осунулось. Но его рукопожатие до сих пор твёрдое, как и раньше.

— Сынок, я рад, что ты созрел для разговора с нами и наконец-то вернулся домой, — его глаза лучились от наполняющих его чувств. Отец выглядел очень довольным, хоть и больным.

— Сразу должен сказать, я приехал с вами встретиться и поговорить, как ты и просил. Но жить я здесь не буду. — я сразу решил поставить их в известность о своих планах, во избежание недопониманий в дальнейшем.

— Но почему? — ахнула мама, будто я сказал что-то очень плохое.

— Так будет правильно, поверьте, так будет лучше для всех. Я так решил. Это не обида, не попытка на что-то надавить. Мне давно удобнее и привычнее одному, и все эти хоромы… простите, доя меня их слишком много, — я понизил голос и добавил полушепотом, — хочу сам открывать себе двери! Это ж в туалет не отойдешь, чтоб дворецкий рядом не маячил!

Возможно, я малость слукавил. В иной ситуации смирился бы я и с дворецким, да и хоромы — не карцер, привыкнуть можно. Просто не хочу своим присутствием создавать Артёму и Яне проблем. Он по моему взгляду понял всё, и кивнул мне в знак согласия. Кажется, в его глазах я до сих пор угроза его отношениям с женой.

— Антон, сынок, ну что ты говоришь такое? Ты просто отвык, поживаешь недельку-другую, сразу поймёшь, как по всем нам соскучился, — мама выглядела очень расстроенной.

— Мне не нужны для этого две недели. Мам, я и так знаю, что соскучился, честно.

— Тогда возвращайся домой! Мы все тебя очень ждали. Ну, хочешь, я дворецкого в принудительный отпуск отправлю? Хотя бы на месяц, а? — Анфиса, оставь сына в покое. Антон уже не маленький, если он так решил, значит так и будет, — отец повернулся ко мне, — Сын, знай, двери этого дома всегда открыты для тебя. Впрочем, это и твой дом тоже. Всегда, в любое время дня и ночи.

Я кивнул, но мне было нечего сказать по этому поводу, поэтому промолчал.

— Антон, сыночек, я так по тебе соскучилась, — мамин медовый голос, всегда умел привлекать к себе внимание. — Вы не против, если мы с Тошей поговорим немножко наедине? И посмотрела выжидающе на отца с Артёмом.

— Антон, не уходи, пока не поговорим, хорошо? — брат встал, легонько хлопнул меня по плечу. — Пойду, посмотрю, что делают близнецы, с ними каждый день всё труднее справляться.

— Как же я тебя понимаю, сынок. — отец ехидно усмехнулся. — А я, пожалуй, поднимусь к себе. Встретимся за ужином. Антон, не забудь, у меня есть разговор к тебе.

— Всё — всё, кыш от сюда, мне тоже нужно с сыном поговорить, — мама не переставала улыбаться.

Глава 17

АНТОН

— Всё — всё, кыш от сюда, мне тоже нужно с сыном поговорить, — мама не переставала улыбаться.

Когда двери закрылись за отцом и братом, она повернулась ко мне с серьезным выражением лица.

— Спрашивай! — скорее потребовала, чем разрешила.

— Мам, ты о чём? — не понял я.

— Я же вижу, что у тебя есть вопросы ко мне. — ободряюще улыбнулась мне.

Я молчал. Стоял, думал и молчал, стоит ли сейчас об этом говорить.

— Смелее. Я готова объяснить всё, что пожелаешь, — она подтолкнула меня к откровениям.

— Почему ты не вышла меня провожать тогда? Почему не отговорила отца, отправлять меня в эту академию? — на одном дыхании выпалил я, вырвав загноившуюся заносу из сердце.

— Я так и знала, что причинила тебе тогда боль. Хотела, сынок, я так хотела исправить всё. Но у меня ничего не получилось. — мама грустно посмотрела на меня, — Отца пыталась уговорить, но на тот момент он был непреклонен. Считал, так будет лучше в первую очередь для тебя. Потом он иногда колебался, не переборщил ли, и сам себя уговаривал, что всё это для твоего же блага. Всё же ты… поступал не очень хорошо, перед тем как тебя отправили в академию. В любом случае, тебе лучше поговорить обо всем этом с ним лично.

— Да, мы поговорим, можешь не сомневаться. Два дня назад уже начали, а то б я долго ещё сюда добирался.

— Как жаль, что меня в тот день не было компании, я чуть от счастья не умерла, когда узнала, что ты вернулся, — глаза матери опять наполнились слезами.

— Мам, скажи, почему ты не вышла меня провожать? — ответ на этот вопрос, можно сказать, жизненно важен для меня.

— Потому что меня не было дома, я не могла приехать, хотя до последнего надеялась, что успею. Но когда приехала, тебя уже не было, ты уехал. — мама грустно вздохнула и посмотрела на меня с тоской и болью.

— И где ты была, если не дома? Чем таким важным занималась, что отъезд сына на длительное время, стало незначительным по сравнению с этим? — я весь окаменел, значит даже дома не осталась?! Хотя знала, что на утро меня высылают черт знает куда.

— Твой отец просил не говорить, об этом. Но я вижу как тебе нужен ответ, правдивый ответ, я бы сказала, — она перевела дыхание и нахмурилась. Обвиняюще так, между прочим. — В тот вечер, твоему отцу стало плохо, он потерял сознание. Я очень испугалась. Мы поехали в лучшую клинику в Раздорах, врачи делали всё, что могли, но отец так и не приходил в себя. Он два дня был в реанимации. На третье сутки врачам удалось стабилизировать его состояние, только потом его перевели в палату. Врачи бились за его жизнь, я не могла оставить его одного там. А когда смогла приехать домой, оказалось, ты давно уже уехал.

— Почему это случилась? Что сказали врачи? — забеспокоился я, отец и в самом деле плохо выглядел. Мне стало стыдно, как никогда в жизни — неужели это я довёл его тогда своими выходками с подменой теста ДНК и смонтированным видео? И, получается, это из-за меня он теперь такой… нездоровый?

— Об этом тебе лучше поговорить с отцом, он запретил говорить, кому-либо, — сказала мама, но, увидев мой потухший взгляд, быстро добавила, — ты только не бери на свой счёт, он запретил говорить всем без исключения, даже Артём не знает правду об этом, хотя пытает отца уже который год.

Я горько усмехнулся. Если Артём не дурак, он сделал те же выводы, что и я. Мда, похоже у него теперь ко мне не только за Янку претензии. Вопрос, насколько они далеки от правды? Решил послушаться маму и не мучить её расспросами. Тем более, когда можно получить ответы от отца, не имеет смысла пытать маму. Решил провести время приятно, поэтому стал раскрашивать её событиях последних шести лет.

Сам не заметил, как проболтал с матерью до самого ужина. Вроде бы не касались серьёзных тем, не считая болезни отца, просто говорили о всяких мелочах, и увлеклись.

Мама рассказала мне, что случилось за годы моего отсутствия. Поведала забавные истории о близнецах, они и в самом деле очень походили на нас с Артёмом в детстве. Даже характеры схожи, один беззаботный шалопай, как я, второй правильный зануда, как Артём.

Надеюсь, ошибок наших они не повторят, всегда будут друг за друга горой. Поймал себя на том, что хочется уберечь их от всех взрослых дрязг, ха, походу, у меня какие-никакие родственные чувства проклюнулись.

Не то чтобы я тут весь сахаром истекал и рвался им попу целовать, всё же они не мои дети, Артёма. Но я их дядя, они мои племянники, этого не отнять. Прислушался к себе, да, примерно так я их и ощущаю. Наверное, это хорошо и правильно.

Я бы испугался, вдруг обнаружив у себя родительские чувства к этим мальчишкам. А дядькой быть даже прикольно.

После семейных историй мама рассказала мне забавные случаи, произошедшие в обществе, кто с кем породнился, где кто развёлся, мне были совсем неинтересны эти сплетни, но было так приятно слушать родной голос, что я наслаждался им, не особо вслушиваясь в смысл.

Нас прервал пресловутый дворецкий. Когда он сообщил, что ужин подан и все ждут только нас, мы с мамой переглянулись и одновременно расхохотались. Но даже после этого покерфейс не спал с лица дворецкого. Всё с таким же невозмутимым видом он открыл нам дверь и почтительно поклонился.

Мы поднялись наверх, я в свою бывшую комнату, мама в свою, чтобы мы могли привести себя в порядок.

Моя комната совсем не изменилась. Всё такое же, как шесть лет назад, чисто, прибрано, и при этом никаких изменений. Будто бы хозяин комнаты на минутку вышел, а не отсутствует долгие годы.

Не стал задерживаться, быстро умылся и спустился вниз, в столовую. Семья была в сборе, за исключением матери, но и она должна вот-вот спуститься. Мы перебрасывались незначительными фразами, больше для того, чтобы нарушить неловкую тишину, порой повисавшую между нами.

Но вот спустилась мама, и мы приступили к ужину. Сегодня подавались к столу все мои любимые блюда. Ещё одно доказательство, что меня ждали, готовились.

Чертовски приятно ощущать внимание и любовь родных, особенно после академии. На радостях налопался, как за троих жрал. Мама довольно улыбалась и подкладывала мне кусочки поаппетитнее, впрочем, Артёма она тоже пыталась подкармливать. Мамы такие мамы.

Поужинав, мы перешли в гостинную. Яна предложила наделать попкорна и всем вместе посмотреть фильм, но я отказался.

Мне многовато впечатлений, для первого дня уж точно перебор, хочется вернуться в свою берлогу и отдохнуть. Я устал, очень устал, особенно морально. Эмоциональные горки последних дней меня порядком потрепали.

— Прошу прощения, но я лучше поеду, — я поспешил откланяться, и так задержался намного дольше, чем планировал.

— Перед тем как ехать, удели мне немного своего времени, сын. У меня есть серьёзный разговор к тебе, — папа встал и посмотрел на меня. — Пройдём в мой кабинет.

Ну пройдем, так пройдём. Неохота портить впечатления от теплого семейного ужина, но, видимо, придётся.

— Анфиса, Артём, Яна, надеюсь, вы нас простите, — отец шутливо сцапал меня под локоть. Все закивали в согласии. Ещё бы не закивать господину Назарову, мысленно хмыкнул я, но за родителем последовал.

Мы расположились в кабинете. Отец сел на своё место, а я занял стул напротив его кресла и всем видом изобразил, что внимательно слушаю.

— Сын, не торопись отказываться, от того что я сейчас тебе предложу. Поверь, я всё продумал и всё взвесил. — отец пытливо смотрел на меня.

Не нравится мне такое начало, ой, не нравится. Но, блин, обещал ведь, значит, как минимум выслушать должен.

— Хорошо, для начала расскажи, о чём речь, а дальше посмотрим. Я весь во внимании.

— У нас с Бессоновым намечается крупный многомиллиардный проект, и мы с ним должны назначить для него руководителей.

Проект? Это он блудного сына хочет снова в бизнес втащить? Нахрен-нахрен, мне и так неплохо.

— Я не понимаю, а причём здесь я? — я включил идиота и даже удивленно нахмурился. — У тебя уже есть преемник — это Артём, назначь его, и делу конец.

— Артём уже владеет львиной долей моей империи, думаю, этого ему и его детям хватит не на один год, а на всю жизнь. Но я хотел бы и тебя устроить, чтобы быть спокойным за твою дальнейшую судьбу.

— Один раз уже устроил, спасибо, больше не надо. — блять, опять не сдержался.

— Антон! Можешь хотя бы выслушать до конца?

— Отец, говори как есть, не ходи кругами. Что ты хочешь от меня? — прямо перешёл к делу. Бесят все эти расшаркивания.

— Бессонову нужны гарантии, так же как и мне. Все знают, лучшая гарантия — породниться. Я аж со стула вскочил, до того прихуел. — Постой, я тебя правильно понял, ты хочешь меня женить? — воскликнул я в надежде, что просто не так всё понял.

Какой женить, вы чего? Она мне на хрен не упала, женитьба эта! Из-за какого-то сраного проекта? Не дождетесь! Живым не дамся!

Наверное все мои мысли читались у меня в глазах, потому, что отец поторопился остановить весь тот мат, который готов был слететь с моего языка.

— Сын, ты не думай, что я это делаю, потому что хочу как-то наказать или проучить тебя.

— Но выглядит именно так! — я, не совладав с эмоциями, отпихнул стул в сторону, опрокинув его на пол. — Ты что вообще несёшь? Мало мне было одной тюрьмы, замаскированной под учебу, на тебе, сыночек, ещё одну, пожизненную! Мы блять, не в сраном средневековье, чтобы ты решал за меня такие вопросы! Перед тем, как решить всё со своим партнёром, ты бы потрудился, отец, для начала у меня спросить, хочу ли я такой грёбаной заботы? — сказал как выстрелил. — Жениться на одной из этих куриц великосветских? Да лучше сдохнуть!

— Антон, пойми ты, это правда для твоего же блага, — отец тоже привстал, от волнения у него на лбу выступил пот, он тяжело дышал. Но его взгляд был твёрдый.

Как же так, отец?! За что?! Я же только-только начал верить тебе снова, как в далёком прошлом. А ты практически всадил мне нож в самое сердце.

— Значит, вот какую цену я должен заплатить за твою помощь в отношении академии? — я вздохнул разочаровано. Даже притих. Внутри меня словно разом отключили свет и погасили огонь, я притих и потух.

— Антон, нет! Не смей даже думать об этом! Я уничтожу это место, просто потому, что там мучают таких же детей, как у меня. Потому что никто не должен подвергаться таким унижениям и испытаниям. И это решение никак не связано с тем, что ты решишь насчёт моего предложения, — скороговоркой выпалил отец. — Я уничтожу это место, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни. Да я уже начал. Процесс уже запущен. Эти скоты заплатят за каждую слезинку парней, которых годами ломали. С них будет спрос за каждого, кому они сломали судьбу.

— Но твоя идея насчёт женитьбы, отец, она меня оскорбляет! Ты подумал, как я буду чувствовать себя после такого "щедрого" предложения? — с горечью выплюнул я. — Продали, как быка-осеменителя породистой корове на случку. Небось, и наследника потребуете в ближайшее время со своим Бессоновым на пару?!

— Сын, пойми, я просто хочу знать что с тобой всё будет хорошо, хочу быть уверенным, что у тебя будет подушка безопасности, а этот проект даст тебе всё это и даже больше! — горячо воскликнул отец, потом совсем побледнел, а дыхание его стало таким частым, что меня это начала пугать.

— Да в жопу эту подушку безопасности, что я, без неё в жизни не устроюсь?! — выкрикнул я. — Мне этот ваш проект до лампочки, и Бессоновы ваши до лампочки, и вообще, знал бы такой расклад, десять раз подумал, приезжать или нет!

Я прекрасно понимал степень жестокости своих слов. Но слова отца резали меня живьём, причиняя адские муки. Я просто оказался не в состоянии удержать весь свой гнев, который подавлял в себе годами, начиная с первого дня академии.

Предложение отца стало для меня катализатором, которое запустила весь это процесс под названием "Разрушение". И во мне словно проснулся бог войны и гнева, с жаждой уничтожить всё на своём пути. Я снова окунулся в ад, где не в состоянии был контролировать свои чувства и эмоции.

Отец вдруг пошатнулся, у него закатились глаза и он начал оседать. Я пулей метнулся к нему, но поймать не успел. Он тяжело упал на пол, и я заледенел от ужаса.

Сука! Нет, нет, нет, нет! Что же я, блять, наделал?! Какого хрена пререкался с ним? Да женитьба и женитьба, и хрен с ней, что я, бабу потрахать пару лет не сумею? Разведусь потом, если совсем сучка или страшная…

— Отец? Отец, ты меня слышишь? Господи, что же ты со мной делаешь? Отееец…. — я закричал утробно, хрипло. Попытался поднять его, но тут дверь распахнулась и в кабинет забежал Артём, а за ним мама.

Перед глазами всё плыло, я ничего не мог сказать и ничего не понимал. Только смотрел на отца и в этот момент дал себе зарок. Если он придёт в себя, выкарабкается, этой свадьбе быть! Плевать на мои хотелки, отец важнее всего этого!

Ради отца на всё согласен! Я готов жениться хоть на дочери самого дьявола.

Глава 18

АНТОН

Время словно остановилось, или это я замер? Всё воспринимается мной сквозь туман, Артём что-то кричит, я не могу разобрать его слова, мама плачет. Яна пытается увести близнецов. Что они вообще тут делают, они же должны были с поп-корном сидеть и мультяшки смотреть, ни к чему детям такое видеть…

Самый собранный и невозмутимый среди этого хаоса, по иронии судьбы — дворецкий. Который сейчас по телефону разговаривает. Причём разговаривает с абсолютно спокойным лицом, словно ничего не случилось. И только пальцы в белых перчатках чуть заметно подрагивают, выдавая его волнение — всё же сколько лет уже человек на нам работает, почти часть семьи, тоже переживает.

Меня же как будто отключили от зарядного устройства. Я сижу на полу, держу отца на руках и теряюсь во времени.

Блять, только бы он выкарабкался. Только бы не умер. Я ж себя тогда поедом сожру, не выдержу такой ноши. Я даже готов взять гражданство какой-нибудь восточной страны и жениться сразу на троих, лишь бы отец сейчас встал, потрепал меня по голове и проговорил бы с улыбкой: "И в кого ты такой упертый балбес, сынок?"

Но время идёт, он не встаёт, не приходит в себя.

Вместо этого приходят люди в белых халатах, заполняют собой весь кабинет. Они действуют чётко, слаженно, как один механизм, сразу видно — профессионалы. Их движения точны, ни одного лишнего. К отцу подключают какие-то провода, один из врачей с фонариком проверяет реакцию его зрачков на свет, другой слушает сердце, третий смотрит на выданную прибором длинную бумажку, первый, перекинувшись с третьим парой фраз, уже готовит шприц и ампулу с лекарством. Пока он делает укол, второй через наушники передаёт на машину, чтобы готовили какое-то оборудование.

Меня и брата оттесняют в сторону, отца укладывают на носилки, фиксируют и уносят. Мама бежит за ними. Мы с братом остаёмся в оглушающей, внезапной после всех этих криков, тишине.

Я жду от Артёма удара, ругани, да что угодно, но он удивляет меня до самых печенок. Такого я от него точно не ожидал. Подходит ко мне и просто, молча, обнимает. Мы стоим какое-то время так, потом он отстраняется, встряхивает меня с обеспокоенным видом.

— Ну же, Тоха, возьми себя в руки! Ты ни в чем не виноват. Отец последнее время себя неважно чувствовал, что угодно могло стать последней каплей, — он, мать его, поддерживает меня. Хотя я уже готов себя линчевать.

— Давай, соберись, братишка, нам нужно поехать. Мать там будет совсем одна. Ей поддержка нужна. Ей мы нужны, — держит мою голову обеими руками, в глаза смотрит, — Скажи, ты сможешь поехать? Ты в порядке?

— Да, да, да… — я встряхиваю головой, — Конечно в порядке. Едем!

Артём решает взять водителя, я с ним не спорю, мы сейчас не в том состоянии, чтобы садится за руль.

Приезжаем в клинику в рекордно короткое время. Не успеваем зайти, медсестричка с ресепшена подбегает к нам.

— Здравствуйте. Вашего отца, Михаила Назарова, уже привезли, он сейчас в реанимации, им занимаются специалисты. Ваша мама просила проводить вас к ней.

Мы с Артёмом в недоумении переглядываемся. Мол, откуда она узнала, кто мы и из-за кого пришли. Медсестра смотрит на нас и уточняет.

— Анфиса Григорьевна сказала, что вы близнецы, а других близнецов я пока что не видела.

Мы одновременно киваем.

— Близнецы мы, да. Братья. И сыновья.

— В один день родились.

— Натуральные, безо всяких ЭКО.

— Охотно верю. Вам нужно будет вот здесь и здесь заполнить, потом можно взять бахилы вон там.

Мы заполняем данные, спрашиваем часы посещения, ещё какую-то лабуду, словно эти подробности так важны.

На самом деле, нихрена они не важны, туфта полная. Просто в критические моменты человек подсознательно пытается отвлечь себя разными мелочами, чтобы абстрагироваться от своей боли, вот и мы с братом не исключение. Одеваем всё, что нужно, идём к лифту.

На нужном этаже лифт останавливается, мы выходим и видим маму. Она сидит к нам вполоборота и, судя по всему, молится. Я охреневаю от увиденного. Чтобы моя мама молилась? Да никогда в жизни. Но сейчас, наверное она нуждается в вере, как в какой-то поддержке, в чём-то, дающем надежду и внутренние силы. Иначе как объяснить, что человек, верующий только в себя и в свои силы, неистово шепчет слова молитвы, не замечая никого вокруг.

Реагирует на окружающий мир, только когда мы подходим к ней. Она встаёт, обнимает нас, начинает плакать. На вопросы, что с отцом, когда это всё началось и знает ли она вообще что-нибудь, только слезы глотает.

Мы садимся рядом с ней с двух сторон и прижимаемся к маме, как в детстве. Она забывает про себя и начинает нас утешать, бессвязно, плача, разобрать её слова практически невозможно, но мы киваем ей и обнимаем, беря в защиту наших рук. Дарим ей своё тепло, взамен впитываем её любовь и заботу. Она поочерёдно гладит на по голове и целует в лоб.

Так мы и сидим, одному дьяволу известно сколько. Но вот наконец-то автоматические двери распахиваются, выходит врач.

— Здравствуйте. Меня зовут Олег Геннадиевич. С господином Назаровым всё относительно нормально. Мы смогли стабилизировать его состояние. Сегодня пациент ещё останется в палате интенсивной терапии, а завтра мы переведём его в обычную палату, — он ободряюще улыбается. — Вам лучше поехать домой, все равно сегодня вы к нему не попадете.

— Доктор, скажите, что с отцом? Почему он потерял сознание? — голос Артёма звучит очень взволнованно, отражая наше общее состояние.

— У вашего отца резко упало давление. Такое иногда случается. Просто в его случае она упало до критических цифр, отсюда и потеря сознания. — он что, сейчас серьёзно? Или принимает нас за дебилов? Человек без сознания упал, чудом себе голову не разбил, в отключке был хер его знает сколько, а этот клоун в белом халате рассказывает нам про низкое давление?! Я честно охреневаю, иначе и не скажешь.

— Но почему? Почему это случилась, доктор? — мне всё же удаётся вытолкнуть из себя пару слов.

— К сожалению, я не имею права разглашать информацию о состоянии здоровья пациента. Это врачебная тайна. Тем более, пациент наблюдается у нас уже пару месяцев и он отказался писать согласие на предоставление информации о его состоянии здоровья, кому-либо, за исключением своей супруги. А сейчас, извините, мне нужно идти, меня ждут другие пациенты.

Доктор уходит, оставляя нас слегка обалдевшими. Это вообще нормально? Ничего блять, сука не сказал и свалил с таким видом, как будто разжевал всё самое важное двум дебилам.

— Не понял, мама, что это всё значит? — Артём не выдержал первый. От его вопроса мама устала вздохнула, но ничего не ответила.

— Давайте послушаемся врача и поедем домой. Я устала. Всё потом! Сейчас у меня сил нету ни о чем думать, и тем более о чем-то говорить. Мама направилась к лифту, а мы за ней.

— То есть, сейчас ты хочешь сказать, что не намерена отвечать на наши вопросы? — я начинаю злиться, но мама смотрит на меня такими глазами, что мне становится стыдно. Она и в самом деле выглядит неважно. Бесчеловечно пытать её сейчас вопросами. Тем более зная её, с уверенностью могу сказать, если она сама не захочет сказать, мы от неё даже под пытками ничего не добьёмся. Одним словом, "железная леди".

Мы вернулись домой, я решил что глупо сейчас уезжать, чтобы с утра пораньше вернуться. Поэтому принял предложение матери остаться на ночь, принял душ и рухнул без сил в кровать.

Ночь была чертовски длинной и бессонной. Я глаз не смог сомкнуть. Думал, что теперь мне совесть не позволит отказаться от предложения отца. Теперь я вижу, как для него это важно.

Вспомнил зеленоглазку. Ну почему судьба так распоряжается нашими жизнями? Я ведь подумывал найти её. Добиться, сделать своей.

Но я опять обломался. Не светит мне счастье в этой жизни. Не достоин я прекрасной незнакомки, судя по всему.

Горько усмехнулся, когда вспомнил её слова о том, что скоро замуж выходит. И на кой хер тут я вылезу? Она меня знать не знает, видеть не желает. Зачем мне всё это? Тем более отец уже нашёл мне достойную, блять, девушку на роль жены.

Адски не хочется этого делать, но придется, видимо, перестать барахтаться против течения и покориться судьбе. Я чувствую, что для отца этот брак очень важен, иначе бы он не перенервничал до потери сознания.

Так и быть, я женюсь на Бессоновской дочке, но хрен ей, а не меня в интимном смысле! Никакого секса, раздельные спальни, ребенка через ЭКО, если будут на наследнике настаивать.

Я сколько себя помню был паршивой овцой в семье уважаемого политика. Тёмным пятном в безупречном гобелене нашей семьи. За свои скотские поступки был отправлен на другой конец земного шара, реально, блять, семь кругов ада прошёл в искупление в академии этой проклятой.

И когда я наконец-то то вернулся, о чём я думал? — о мести. Вот прям больше жизнь свою тратить не на что. Сейчас это такой ерундой кажется, по сравнению со здоровьем отца.

Но мое помилование зависит, судя по всему, от благосклонности одной наглой девчонки, которая решила, что благодаря своему папочке сможет поймать меня в сети брака. Иначе, откуда это идея появилась у отца и его партнёра? По любому маленькая сучка настояла. Хочет получить себе пародистого жеребца и поиграться? Так и быть! Я сыграю в эту игру. Но за себя не ручаюсь. Обыграю наглую сучку в её же игре.

И если нужно будет влюбить её в себя, то так и быть, я заберу её сердце! Ведь для моего отца и моей семьи этот брак практически бесценен. Вот так— то вот Антон, ты добегался. Пора платить по счетам. Пора внести и свою лепту в благополучие семьи.

Но спальни всё равно будут раздельными, и точка!

Вся ночь прошла в мыслях. Что же делать?!

Погода с утра соответствовала моему настроению. Ветрено, пасмурно и дождливо. Обычно сентябрь в Раздорах солнечный и тёплый. Но сегодня природа словно чувствовала наше настроение и наше внутреннее состояние. Сильный ветер, даже дождь пошёл, на улице везде сыро и бесконечные лужи встречаются сплошь и рядом.

Завтрак прошёл в тишине, даже близнецы, напуганные вчерашним событием, молчали в основном или тихо шептались, воровато поглядывая на взрослых.

А у нас разговор не клеился. Мама выглядела уставшей и не выспавшейся, да и мы с Артёмом чувствовали себя не лучшим образом. Яна к завтраку не спустилась, со слов брата я понял, что её по утрам мучает токсикоз. Ну что же, начались прелести беременности, так что лучше и впрямь её сейчас лишний раз не тревожить.

Толком не поев, мы собрались к отцу. Можно было бы и не спешить, ведь с утра доктор успел нам сообщить по телефону, что состояние отца стабильное и чувствует он себя вполне нормально. Но мы же не успокоимся, пока не увидим отца в добром здравии.

Пробок практически не было, и мы добрались до клиники, в которой лежал отец, буквально за пятнадцать минут. Решили для начала зайти к врачу, чтобы узнать, что же на самом деле послужило причиной вчерашнего обморока.

Доктор оказался крепким орешком, молчал как партизан, украдкой бросая взгляды на маму. Олег Геннадиевич лично проводил нас в палату к отцу, уверен, только для того, чтобы избавиться наконец от нас и наших расспросов.

— Тебе тоже кажется, что врач что-то не договаривает? — задал я вопрос Артёму.

— Думаю, нагло врёт и не краснеет. — похоже, брат был со мной солидарен.

— Думаю, мать тоже в курсе, — я был уверен в этом процентов на двести.

— Иначе и быть не может. Они же не расстаются ни на минуту, — увидев мой удивлённый взгляд, Артём пояснил, — с тех пор как отец отошёл от дел, они постоянно вместе.

Но я понял, что он имел в виду, с того момента, как меня отправили в военную академию.

Дальше разговор продолжить не было возможности, так как мы уже дошли до палаты, в котором лежал отец.

Я ожидал увидеть всё, что угодно, но не бодрого отца, выглядевшего очень даже хорошо. Он полулежал, когда мы вошли в его палату, и как ни в чем не бывало читал один из своих бизнес-журналов.

— О, семья пожаловала! Прекрасно. Успели соскучиться по мне?

Мы с Артёмом в недоумении переглянулись. Он сейчас шутит, или как?! Вчера нас чуть до инфаркта не довёл, а сегодня, можно сказать, цветёт и пахнет.

Просто блеск! Блять, я всю ночь себя корил за то, что не сдержался и наговорил всякий бред ему, а он изволит шутит!

— Отец, как ты? — мы с Артёмом одновременно шагнули к нему.

— Михаил, дети меня замучили, сам с ними разговаривай. Я устала держать оборону их нападкам, — обиженным голосом пожаловалась на нас мама. Ну и как тут быть, не лезть же с расспросами ко вчерашнему умирающему. Что за подстава?!

Хорошо. Не хотят говорить по-хорошему, так и быть, буду действовать хитростью. Буду более продуманным.

Мы пробыли у отца где-то около получаса. Моё сердце радовалась, что с меня упал груз вины.

Если бы с отцом что нибудь случилось, причём из-за меня, я бы никогда не простил себе этого. Не смотря на бодрый вид родителя и его браваду, его шутливый тон, я вижу что ему всё равно тяжело. Но не подаю вида. Как и все остальные, делаю вид, что все в порядке. Не хочу нарушить атмосферу, где все выглядят такими довольными и счастливыми.

Потом зашёл Олег Геннадиевич и попытался выгнать нас из палаты. Я, конечно же, не ушёл. Мне есть что сказать отцу. У меня есть вопросы к нему, ответы на которых я хочу получить прямо сейчас.

— Отец, если ты не сильно устал, я бы хотел остаться, нам нужно договорить. Наш разговор не был закончен. Ты не против?

Глава 19

АНТОН

— Я согласен. Согласен жениться на той кобыле, но у меня есть условие, — перехожу сразу к делу.

— Что сразу кобыла? Стал бы я сыну своему страшилку какую подсовывать, очень милая девушка… — обиделся мой старик.

— Хоть "мисс Раздоры 2022", мне пофиг. Мне этот брак не в радость, скажи спасибо, что вообще соглашаюсь.

— Даже так?! Ну ладно, и что ты хочешь взамен своего согласия? — отец правильно понял мой настрой, сразу на деловой тон перешёл.

— Я позволю накинуть на меня брачные кандалы, если ты честно ответишь на один мой вопрос.

— Я слушаю тебя, — прищурился отец.

— Чем ты таким болеешь? Все эти приступы, твой внешний вид… ты в зеркало себя видел? Краше в гроб кладут! Не бывает такого от "заработался, устал, перенервничал"!Что ты от нас скрываешь? — фух, я это высказал!

За ночь взвинтил себя, не мог больше молчать. Надеюсь, ответы я получу прямо сейчас.

— Это был больше, чем один вопрос, — не растерялся старый лис.

— Это был вопрос с уточнениями. Чтобы ты не юлил, а ответил по существу и с подробностями, — я изобразил самое упрямое выражения лица, какое только мог. — Только после ответа я готов жениться, и не то чтобы на Бессоновской дочке, а на любой, в какую пальцем тыкнешь.

— А ты повзрослел. Мнение своё отстаивать научился без кулаков, с отцом спорить смеешь, ещё и требуешь что-то, — в глазах отца гордость плещется пополам с нежностью, что ли?

— Я всё ещё жду твоих ответов, — не позволил я себя отвлечь.

— У меня онкология. Лейкоз, рак крови, — просто сказал отец и весь как-то потускнел, словно раскрытие тайны лишило его последних запасов напускной бодрости.

— Что? — у меня шок в чистом виде!

Я ничего не понимаю, какой ещё рак? Это не про моего отца, не может быть, чтобы с ним такое случилось! Может, врачи напутали что-то, отец понял не так, или я просто глухой стал, не так расслышал… Может, это вообще тупая шутка такая?!!

Смотрю на исхудавшего отца и с камнем на сердце понимаю — нет. Врачи не ошиблись, и я не глухой. И таким не шутят.

— Отец, как же так? Откуда? Почему ты молчал? Что врачи говорят?

— Врачи, а что врачи? Ничего толкового. Назначают лекарства, комиссии созывают, процедуры проводят. Но это всё так, пшик, продержаться подольше. Не лечение. Рак, сынок, понимаешь? Всё, не лечится, не в моём возрасте, не с моими показателями. Прожил я свой век, пора участок на кладбище присматривать, — отец ободряюще похлопал меня по плечу, — Не растраивайся, никто от этого не застрахован. Самое главное, что я позаботился о вашем будущем, для меня остальное не имеет значения.

— Ты что вообще говоришь? Какое на хрен будущее? Меня сейчас только твоё здоровье волнует! — я встал, нервно начал ходить по палате.

Да что же это такое?! Вот дерьмо! Я не готов терять отца, не сейчас, когда после шести лет недопонимания мы наконец встретились, нашли общий язык. Мы ещё поборемся!

— Антон, успокойся, — остановил мои метания отец.

— Отнесись к этому, как к должному. Значит, так распорядилась судьба. Я ещё неплохо пожил, вас с Артёмом вырастил, внуков увидел. Пора, видимо, засиделся на этом свете.

— Какое, блять, засиделся? Какая, к черту, судьба?! — я опять вскипел не хуже чайника. — Никакой судьбе не позволю отнять тебя у нас. Должен быть выход. Ты сам всегда говорил, что выход есть всегда, надо только проявить упрямство и не сдаваться!

— Тогда и ситуации были другие. Всё. Оставь всё как есть. Я уже смирился и ты смирись.

— Не дождешься! Как ты не понимаешь, нельзя так, нельзя! Пока борешься, есть шанс, всегда, самый ничтожный, незаметный, но есть! Опустишь руки и всё, проиграл. Ты же всегда был бойцом, всегда стоял до последнего. Не сдавайся и сейчас. Борись. Мы с тобой. Я с тобой. Только скажи, что нужно делать? Мы с Артёмом всё сделаем, ради тебя.

— Да что ты прилип, что делать, что делать, — неожиданно психанул отец. — Я же уже сказал, всё бесполезно, только мучиться зазря! Не хочу всей этой возни, просто дайте умереть спокойно!

— Не дождешься, — я коснулся его ледяной руки и ободряюще сжал. — Мы тебя костлявой так легко не отдадим, побарахтаемся ещё.

— И в кого ты такой упертый? — отец покачал головой, отвернулся, неловко похлопал наши ладони второй рукой. — Делами лучше займись, на меня не отвлекайся…

Хотел ещё что-то добавить, но тут в палату вошла медсестра, со штативом для капельниц.

— Прошу прощения, но время посещения закончилось, у пациента процедуры. Прошу покинуть палату.

Я затравленно посмотрел на отца. Ну что за невезение? Почему прерывают обычно в самые важные моменты?! Ладно, пофиг. У меня уже созрел план, что и как делать дальше. Попрощавшись с отцом, я вышел в коридор. И направился за ответами к единственному человеку, который мог их дать.

Дойдя до нужной двери, я приличия ради постучал. Услышав голос врача, приглашающего меня зайти, так и сделал. Док сидел за столом и что-то печатал в компьютере. Увидев меня, он на мгновение растерялся, но быстро взял себя в руки. Ну что ж, Олег Геннадьевич, посмотрим, что вы за фрукт и как вас есть.

Я твёрдой походкой подошёл к его столу и без приглашения присел на стул для посетителей. От моей наглости врач в удивлении приподнял брови, даже клавиатуру в сторону отодвинул.

— Чем я могу вам помочь, Антон Михаилович? — спросил с самым невозмутимым видом.

Он что, сейчас прикалывается?! В смысле чем? Он сейчас моего отца должен спасать, а не писульки свои писать! Какого черта он тут сидит спокойно, пока у меня там отец чахнет с каждой минутой! Конечно же, вслух я ничего такого не сказал, не хочу раньше времени с врачом ссориться. Мне для начала нужно выжать из него ответы, а материться и ругаться всегда успею.

— Олег Геннадьевич, я пришёл за ответами. Раскажите о болезни моего отца, — и через силу добавил, — пожалуйста.

На долю секунды в глазах дока промелькнуло сочувствие, но его голос был сух и спокоен, наверняка, я не первый, кому он говорит не то, что хотят услышать.

— Ничего нового, к сожалению, я вам не скажу. Разглашение врачебной тайны карается законом и далека от врачебной этики, — он скупо улыбнулся. — У меня, как вы понимаете, связаны руки.

— Хорошо, в таком случае, я просто обязан ваши руки развязать. — я позволил себе небольшую театральную паузу, — отец рассказал, что у него онкологическое заболевание. Что-то вроде рака крови. В подробности не вдавался, их я хотел бы услышать от вас. Кроме того, меня беспокоит не только его диагноз, но и нежелание бороться. Я не узнаю своего отца, обычно он стоит до самого конца, а тут опустил руки и ничего не хочет. Что с ним, почему так?

— Удивили, молодой человек, я бы даже сказал: крайне удивили, — мой напор доктора совсем не напугал. — Михаил Сергеевич так усиленно скрывал свою болезнь, даже не верится, что у вас получилось его разговорить.

— Давайте оставим в тайне мои способы вывести отца на откровенность. Расскажите мне уже про его болезнь! — выпалил я, весь мой напускной контроль полетел к чертям.

Я нервно провёл пятерней правой руки по волосам, резко ударил по столу.

— В чëм, черт возьми, причина? Объясните, потому что я нихрена не понимаю. А это его… не знаю… смирение, блять! Он смирился, понимаете? Как так можно? Смириться и не бороться за жизнь?!Олег Геннадьевич, понятно кивнул, но через пару секунд начал говорить.

— У вашего отца хронический лимфоцитарный лейкоз, костномозговой формы, прогрессирующего течения. По-простому — рак крови. На данный момент у него начался рецидив после пяти лет ремиссии.

— Подождите, вы хотите сказать, что отец этой хренью уже пять лет болеет? — мир сошёл с ума, или это у меня уже крыша едет?

Неужели отец мучается столько лет, а Артём ни слухом, ни духом? Это полный зашквар, других слов у меня нету! Он дальше задницы своей Мармеладки ничего не видит, что ли?

— Успокойтесь, вы всё не так поняли. Давайте вы больше не будете стучать по моему столу, а я вам всё подробно расскажу.

Док, похоже, оказался мужиком сообразительным, сразу понял моё состояние. А состояние у меня было охуеть как зверское. Я сейчас на эмоциях готов был уничтожить всё вокруг, разорвать каждого голыми руками. Мне было больно за отца и я хотел, чтобы эту боль почувствовал каждый.

Но так нельзя! Куда нахрен делся мой самоконтроль?! Так, Вдохнуть-выдохнуть. Убрать руки со стола, а то правда что-нибудь сломаю на эмоциях. Всё, я готов слушать.-

— Данное заболевание у вашего отца было диагностировано шесть лет назад. Про причины болезни не спрашивайте. Этиология возникновения онкологических заболеваний до конца не изучена. Множество людей пьют, курят, травятся всякой дрянью и доживают до преклонных лет, ни разу даже близко не столкнувшись с раком. А бывает так, что умник, спортсмен, ЗОЖник, всю жизнь на позитиве — а потом раз, и за три месяца сгорает от рака желудка.

Я слушал врача очень внимательно и понимал к чему он ведёт. Но так хотелось верить в чудо, даже если я знаю, что его не существует.

— Не бывает такого, что съел не то, переспал не с тем без защиты или психанул по-крупному — и вот он, рак. Им заболевают, просто потому что заболевают. Есть, конечно, некоторые факторы, усиливающие риск заболевания, но у вашего отца мы таких не нашли.

Значит, у отца всё началось именно тогда, когда он меня сбагрил в военную академию? Нихера себе совпало. Одно немного успокаивает — если верить заумной речи доктора, это не я отца довёл…

— Тогда, шесть лет назад, состояние вашего отца резко ухудшилось, была проведена обширная диагностика всего организма, и вследствие неё был выявлен и выставлен диагноз: острый лимфоцитарный лейкоз, на тот момент в прогрессирующей форме течения, на второй стадии. Нам, можно сказать, повезло, что обнаружили его вовремя. По результатам молекулярно-генетических исследований мы назначили вашему отцу подходящую его случаю терапию, позволяющую взять болезнь под контроль. Были задействованы различные медикаменты, ваш отец прошёл несколько курсов химиотерапии, и когда мы добились стадии исскуственной ремиссии, то подключили тяжёлую артиллерию. И оно оказалось самым эффективным методом, и это аутологичная трансплантация костного мозга.

— Трансплантация? Док давайте уже перейдем на человеческий язык, что там и как отцу пересадили? — я больше не мог сидеть на одном месте, вскочил со стула, принялся мерить шагами кабинет. Доктор следил за мной с лёгкой опаской, видно, боялся, как бы я не разбил чего ненароком.

— Аутологичная трансплантация — это когда пациент получает предварительно подготовленный собственный костный мозг. Рисков, конечно, в этом случае больше, но Михаил Сергеевич согласился, учитывая, что банк доноров спинного мозга практически всегда пуст, а очередь очень большая. Да и подобрать подходящего донора удаётся далеко не всегда, если уж по-честному.

— Теперь понятнее стало. Пересадили отцу его костный мозг и всё, он выздоровел? Или что?

— С помощью трансплантации, мы добились наконец-то стойкой ремиссии, которая длилась все эти годы. Но болезнь перешла в хроническую форму. В какой-то степени это хорошо, потому что именно это форма протекает достаточно медленно, даже в случае рецедива.

— Ну док, ну по-человечески! Что за ремиссия такая, это плохо, хорошо? — простонал я, у меня в голове уже была сплошная каша ото всех этих медицинских терминов.

Увидев мой непонимающий взгляд, док вздохнул и объяснил языком попроще.

— Это значит, что болезнь полностью не прошла, но нам удалось, грубо говоря, отправить её в спячку. Это состояние и называется ремиссия. Но так как онкологические заболевания в принципе не лечатся до полного выздоровления, болезнь неожиданно вернулась. Это называется — рецидив, если более понятнее выразиться, то можно сказать произошло обострение его заболевание, и случилось это около трёх месяцев назад. И сейчас болезнь ведёт себя более агрессивно, отсюда и резкое ухудшение состояния вашего отца.

— Олег Геннадьевич, но если банк доноров практически пустой, и пациенты в порядке очереди и по квоте получают костный мозг, то какого дьявола мы торчим здесь и ждём чудо? Вы уже давно должны были связаться с ведущими клиниками Европы и отправить отца туда. Вам за что платят?! — мой контроль опять летел к чертям. Но вот врач мог бы побороться за звание "Мистер невозмутимость", уверен он бы получил первое место, если конечно же и наш дворецкий не будет участвовать в этом же конкурсе.

— Антон Михаилович, успокойтесь бога ради, не стоит попрекать меня деньгами, которые я получаю не за спасибо, а выполняя свою работу на отлично. Так вот, я уже два месяца назад договорился с одной очень хорошей клиникой в Германии, всё было практически готово, документы, врачебный персонал, состоящий из грамотных специалистов, палата, нужное оборудование, донор, абсолютно всё! Но ваш отец не подписал нужные бумаги и отказался ехать. Цитирую: "Помирать, так на родине, а не в этой вашей Европе". Дело не в том, есть донор, нет донора, не хочет он, не верит в благополучный исход. Но пока он наблюдается у нас, возможно, мы смогли бы его убедить, будь у нас донор. Нужные специалисты и необходимое оборудование у нас имеется.

— Нету только донора и согласия пациента?

— Увы. — доктор тоже выглядел расстроенным.

— Олег Геннадьевич, прогнозы какие у отца? Есть шанс снова загнать болезнь в эту самую спячку? — ком в горле мешал говорить, я был на пределе своих возможностей.

Мне было легче самому сдохнуть, чем знать, что мой отец умирает, причём быстро и мучительно, а я нихрена не могу ничего с этим сделать.

— На данный момент мы используем все возможные способы лечения, чтобы облегчить, состояние вашего отца.

— Что значит облегчить? Вы лечить его должны, понимаете? Или вы тоже считаете, что отца не спасти? Неужели нету никаких способов, именно для лечения, для этой вашей сраной ремиссии? — я с такой надеждой посмотрел на врача, что уверен, даже Хатико прослезился бы, если бы увидел мои глаза, полные надежды.

— Ну, один способ, возможно, есть, — задумчиво постучал пальцами Олег Геннадьевич.

— Какой способ? Ну же, говорите! — я даже навис над врачом, настолько я был взволнован.

— Повторная трансплантация. Ваш отец на этот способ не согласен, считает, что если первая не излечила его окончательно, то вторая также бесполезна, только лишний раз мучиться. Поверьте, это не самая приятная процедура.

— А что скажите вы? Какие у вас прогнозы? — мой голос дрожал так, будто я сейчас заплачу, и это было именно так, черт возьми.

— Около 40–50 процентов благоприятного завершения операции, но таковы и риски летального исхода после проведения трансплантации. К тому же есть ещё один немаловажный нюанс, отсутствие донора.

— Летальный исход после трансплантации? — мне что-то совсем поплохело.

— Да, к сожалению, процент смертности очень высок в вашем случае.

— Но почему? — я уже задолбался, у меня в буквальном смысле этого слово голова готова лопнут, от такого количество информации.

— После пересадки костного мозга от донора к реципиенту, пациент становиться крайне уязвимым, ведь для проведения аллогенной трансплантации, нужно буквально убить костный мозг пациента, чтобы он не отторгал чужой костный мозг. А в этом случае, пациент становиться крайне уязвимым и банальная инфекция может убить его. Ваш же отец, скажем так, сейчас довольно ослаблен. Малейший неудачный чих после трансплантации — и всё.

— Отец поэтому от нее отказывается? — кажется, я начал понимать суть проблемы. — И не только поэтому, если всё пройдёт хорошо, то вашему отцу до конца жизни придётся сидеть на таблетках, чтобы организм не начал отторжение чужого костного мозга.

— Но шансы выжить есть, правильно? — это было единственное, что я хотел знать. — Я вам уже озвучил в процентах как плюсы так и минусы. И не забудьте про доноров. На данный момент в нашей базе подходящих для вашего отца не имеется.

— А если мы с братом? Я слышал, родственники вроде в плане донорства обычно лучше всего подходят, разве нет?

— Вы совершенно верно слышали, более того, в случаях подобных вашему родственники даже более предпочтительнее. Но ваш отец… — Олег Геннадьевич виновато развёл руками. — Вы сами знаете, какой он упрямый. Он не пожелал даже ставить вас в известность о такой возможности.

К счастью, это уже не врачебная тайна и я имею полное право рассказать вам то, что считаю нужным.

— Это что ещё за тупая упертость? Тут его жизнь на кону! Или это чем-то опасно для донора?

— Для донора риски минимальны. Собрать клетки можно двумя способами. Первый и самый распространенный — взять их из крови. В таком случае донору предварительно на протяжении нескольких дней вводят подкожно препарат — стволовые факторы роста, что стимулирует выход стволовых клеток из костного мозга в кровь. При этом, сам забор клеток из крови очень похож на обычное донорство компонентов крови. Человека сажают в кресло, из вены берут кровь, она фильтруется в аппарате. Дальше машина забирает себе стволовые клетки, а все остальное возвращает обратно донору. Процесс длится несколько часов, но донора отпускают домой уже через несколько часов. — слушая врача я реально благодарил небеса, что закончил ВАЗ, а не Медицинский Университет, иначе бы от такого количества поступающей информации, у меня бы крыша съехала.

Тем временем Олег Геннадьевич, как ни в чëм не бывало продолжил:

— Во втором случае берут не кровь, а сам костный мозг. Для этого донору делают общую анестезию, шприцем прокалывают тазовую кость и берут литр смеси костного мозга и крови, не более 5 % всего костного мозга, этот дефицит организм самостоятельно восполнит в течение 2–3 недель. После из взятой смеси выделяют стволовые клетки. Операция длится примерно полчаса, а донор в этом случае около двух дней проводит в стационаре. После процедуры могут быть болезненные ощущения, которые снимаются обезболивающими.

Осложнения могут возникнуть только от анестезии, но в нашей клинике это исключено, мы всё проверим и перепроверим. В обоих случая к вечеру донора отпускают домой. Мы ещё проведём анализы, выберем, какой способ больше подходит в вашем случае. Я ведь правильно понял, что вы собираетесь стать донором?

— Всё правильно вы поняли. Отцу только не говорите, есть подозрения, что он может и воспротивиться, гордый, просто ужас.

— Можете не сомневаться, от меня он ничего не узнает. Врачебная тайна — это святое!

— О, ну если это к ней относится, я спокоен. Большое спасибо, что уделили мне время и всё подробно объяснили. Прошу не говорить отцу даже о нашем разговоре, а то мало ли, догадается о чём. И большая просьба сообщать мне о любых изменениях его состояния, как хороших, так и плохих.

— Хорошо. Если у вас ещё возникнут вопросы, можете обращаться ко мне. Вашего отца наблюдаю я, выписка из клиники категорически исключена.

— Само собой. До свидания.

Я на ватных ногах вышел из кабинета заведующего отделением. Такого груза из безысходности я не чувствовал никогда, даже в самые ужасные дни в академии. Мне пока многое непонятно, но ясно одно, дело дрянь и упрямство отца я не понимаю от слова совсем. Неужели он сдался?

Глава 20

АНГЕЛИНА

О боги! Что это вообще было?! Нет, я абсолютно не понимаю, куда катиться этот мир!

Я нервно захлопнула двери любимого ресторана и только на улице смогла совладать со своими эмоциями.

Как же так? Это место всегда у меня ассоциировалось с приятными воспоминаниями, отличной кухней, но теперь… А что теперь?

Уверена, еще долго не смогу сюда ходить, настолько гадкое впечатление оставили эти два индюка! Тоже мне, устроили петушиные бои у всех на виду. И ради чего? Да наверняка забавы ради, решили помериться своими причиндалами.

Макса ещё можно понять, он уже который год меня мучает, признаваясь в любви, и неустанно прося не только мою руку, но и сердце.

Но вот этот незнакомец куда полез? И что за варварские методы? Он же мог покалечить Макса. Ни за что, ни про что взять и избить человека, это ж насколько этот тип агрессивный?

Хотелось вернуться и удостовериться, что драчуны не поубивали друг друга, но потом передумала. Мальчики не маленькие, пусть сами разбираются, а мне есть о чем думать, у меня забот сейчас полон рот.

Поэтому, самое разумное в этой ситуации — просто не обращать внимания на них и заняться своими делами.

Села в свою машину и поехала домой, а на этих двух любителей рукопашных боёв забила. Нравится им драться — на здоровье, если не умеют цивилизованно общаться.

Дома меня ждали тишина и покой. Вспомнила, как родители ещё утром говорили, что сегодня приглашены на какой-то там благотворительный вечер. Меня звали, но у меня нет ни сил, ни желания таскаться по этим светским раутам.

Мама плотно занимается благотворительностью, и у нас даже есть свой фонд, который помогает женщинам, попавшим в трудные жизненные ситуации. Мы помогаем им по мере возможностей, этот вид благотворительности мне больше по душе.

Я люблю ходить в наш центр, где нашли приют порядка двести женщин с детьми. Мне нравится общаться непосредственно с ними, а не с толстосумами, которые организовывают благотворительные вечера только с одной целью — повысить свой рейтинг, чтобы добиться своих целей. Кто-то перед выборами в депутаты, кто-то, чтобы выиграть какой-нибудь крутой зарубежный тендер, есть и такие, которые занимаются этим лишь с целью показать какие они богатые и безумно "добрые".

А я вот предпочитаю без всякой показухи ходить в наш фонд " Второе дыхание" и общаться с девушками и женщинами, которые подверглись разному роду насилия. Они все такие разные, но их всех объединяет одно — испытания, свалившейся на их хрупкие плечи.

Большинство из них приходят к нам с детьми. С маленькими, сладкими ангелочками. Их я люблю больше всего. Приезжаю так часто, как могу, и всегда не с пустыми руками. Дети и их матери хоть и не голодают в нашем центре, но сладости для них редкость, а тут я с полными пакетами вкусняшек. Они всегда смотрят с такой надеждой, что хочется обнять и обласкать каждого малыша и поддержать их матерей. Только вспомнила про счастливые после раздачи конфет детские мордашки, на душе потеплело.

Пожалуй, нужно выкроить время и поехать в центр. Поэтому я быстро достала телефон и написала сообщение Наталье, личной помощнице отца. Она хоть и молода, но очень ответственна и исполнительна. Отдала ей соответствующие указания, пусть ещё купит каждому малышу по подарку, но не какую-нибудь безделушку, а самое необходимое. Она в этом вопросе незаменимый знаток. Сама выросшая в приюте, Наталья прекрасно знает, что нужно покупать и как организовать для деток маленький праздник.

С этими мыслями я зашла в дом и только направилась к себе, как меня перехватил наш дворецкий. Словно стоял на страже и караулил в окно, когда я приеду.

— Добрый вечер, Ангелина Владимировна, где желаете поужинать? — дворецкий почтительно поклонился.

— Здравствуйте. Я поужинаю у себя в комнате, распорядитесь, пожалуйста. Меня не беспокоить, — дворецкий кивнул, — Родители говорили, когда вернутся?

— Да, они поздно приедут. Просили передать вам, чтобы вы не ждали их к ужину.

— Хорошо. Тогда я буду у себя.

Прекрасно! Сейчас меньше всего хотелось с кем-то общаться. Отдохну и собой любимой займусь. С этой учёбой и работой на отца, практически забыла о себе. Когда я была в последний раз у мастера? Даже не помню. А в спа когда ходила? Лет сто назад, наверное. Так, всё, решено. Сейчас приму расслабляющую ванну, масочек поделаю и лягу спать пораньше.

А завтра вместе с Викой прошвырнёмся по любимым бутикам и сходим в спа, приводить себя в божий вид. Быстро перекусив, набрала полную ванну, добавила любимых масел с божественным ароматом тропического кокоса и словно в рай попала. Масочка на лице, приятная музыка, расслабляющая ароматная вода, обволакивающая тело, и я снова чувствую себя в строю. Наконец-то. В последнее время на меня слишком много всего свалилось, замоталась я. Не так легко оказалось совмещать учёбу и стажировку.

Набрала сообщение Вике, но она пожаловалась, что нынешнее положение не позволяет ей тратиться, как раньше. Написала, что максимум может позволить себе одежду из сэконд-хэнда и сходить в парикмахерскую за углом.

Смешная такая, но я её обожаю. После моих слов, что я по-дружески всё оплачу, она быстренько позвонила, и долго радостно визжала в трубку. По её словам, я непременно попаду в рай с таким добрым сердцем, мне место только там. Хотя, конечно, пусть я ещё подзадержусь на грешной земле, чтобы немножко подкормить и приодеть обездоленную подружку.

Мы ещё поболтали, я рассказала ей о инциденте в Nobu, она долго смеялась. Типа, эти двое повели себя как пещерные мужланы, сравнила меня с Еленой Прекрасной. Надеюсь, до Троянской войны в нашем городе не дойдет.

Ложилась спать довольная и отдохнувшая. Утром встала раньше будильника, наспех собралась, но мама сообщила, что сегодня я ей нужна в фонде, поэтому пришлось перенести планы на другой день.

Как раз ведь хотела заглянуть. Весь день был суматошный, фонд требовал много внимания и хлопот, в том числе и бумажных, а кто же справится с ними лучше меня? Вечером, когда вернулись, обе были на последнем издыхании, но я вся никакая в том числе и внешне, а мама свежа и безупречна, как картинка выглядит. Надо выудить у неё секрет, как ей это удаётся? Во время ужина я клевала носом и, едва добравшись до постели, рухнула и вырубилась моментально.

Проснулась в полдень, как странно, что меня не разбудили, ведь папин бзик с пунктуальностью никто не отменял. Во время позднего завтрака договорилась с Викой, что я заеду за ней. Но перед уходом меня задержала мама.

— Ангелина, дорогая, ты куда-то уходишь? — она как всегда с идеальной укладкой и шикарным нарядом, словно только что из салона вышла. Как ей удается всегда быть такой идеальной — тайна, покрытая мраком. В отличие от мамы, мой гардероб был с этакой лёгкой небрежностью, образ сладкой девочки делал меня нежной и воздушной.

— Да мам, мы с Викой решили устроить день шопинга и релакса. Пройдёмся по магазинам и в спа планировали заглянуть.

— Вы хорошо придумали, оторвитесь как следует. Милая, тебе нужно как следует отдохнуть, последние месяцы ты совсем себя загнала. — она нежно провела рукой по моим волосам.

— Скоро получу диплом и больше не буду разрываться, — заверила я её.

— Прекрасно, — улыбке мамы позавидовала бы любая звезда Голливуда. Годы ни капли на неё не сказались, такая же красивая и утончённая.

— Ладно, мам, мне пора бежать. — чмокнула её щеку и направилась к двери.

— Ангелина, купи сегодня себе вечернее платье, мы планируем устроить званый вечер в честь твоей помолвки, — остановили меня у самого порога мамины слова.

Я остановилась, медленно повернулась к ней.

— Что ты сказала? — мой голос прозвучал с нотками истерики. — Какая ещё помолвка?

— Антон согласился, а состояние его отца ухудшалось, думаю будет разумно поторопиться со свадьбой, или хотя бы с помолвкой.

— Отлично! Антон, значит, согласился! А моего согласия не требуется, значит?! — я даже повысила голос от возмущения.

— Мне казалось, вы уже уладили этот вопрос с отцом, — осторожно произнесла мама.

— Мы договорились, что Антон за мной ухаживать будет! Что я ещё подумаю, что от него поступки какие-то будут! И где, где поступки эти, где ухаживания? Я даже букета ни разу не получила, это нормально? Если он до свадьбы так меня игнорирует, потом что будет?

— Я уже говорила тебе — если ты против этого брака, только скажи. Я никому не позволю оказывать давление на тебя в этом вопросе, — мамин голос прозвучал твёрдо и даже жёстко.

— Но ты же знаешь, отец не оставляет мне выбора, — пожаловалась я.

— Выбор есть всегда, никогда не забывай об этом. Твой выбор — руководить перспективным проектом отца, не так ли?

Мама знает меня лучше меня самой. Да, ради этого проекта я всё сделаю. Чёрт, даже замуж за кобеля этого пойду. Наверное. Но обидно — жуть!

— Мам, ты же знаешь, я всегда хотела выйти замуж по любви. — подошла и взяла маму за руки.

— Не хочу я за этого Антона, ты же знаешь, какой он! Мне говорили, он изменился, но что-то непохоже…

— Послушай, помолвка — это ещё не свадьба. Я буду настаивать, чтобы Антон ухаживал за тобой, иначе не видать ему твоей руки, как своих ушей без зеркала, — мама обняла и поцеловала меня в лоб. — Как он вообще смеет мою девочку игнорировать!

— Просто ему этот брак нужен не больше, чем мне. Меня ждёт брак с мужчиной, для которого я буду досадным довеском к контракту. И для меня он уже заранее лишний груз на шею! Что из такого брака может выйти хорошего? Да мы либо убьём друг друга сразу после медового месяца, либо сами помрем от скуки.

— Не драматизируй, ангелочек мой. Ты ещё слишком молода, многое чего не понимаешь и недооцениваешь силу своей женской привлекательности. Я уверена, если ты захочешь, Антон не устоит перед тобой, ты с лёгкостью можешь завоевать его сердце.

— Мам, ты не объективна, потому что я твоя дочь. — грустно улыбнулась я.

— Детка, да ты просто подойди к зеркалу и улыбнись. Зеркало-то не будет врать — ты у меня невероятная красотка! За счастье обладать тобой мужчины ещё будут драться, вот увидишь.

Я невольно вздрогнула, вспомнив незнакомца, который чуть не пришиб Макса только из-за того, что тот осмелился схватить меня за руку.

— Если не можешь изменить ситуацию, то измени своё отношение к ней. Поверь, практически все трудности можно решить малой кровью, — мама как всегда мудра.

— Я пойду, а то Вика меня уже заждалась наверное, — ещё раз чмокнула любимую мамочку и вышла из дома.

Глава 21

АНГЕЛИНА

Пока ехала, думала над словами мамы, стоит ли дать шанс Антону, или же отказаться от этого брака. Если откажусь, потеряю проект мечты, о котором грезит каждый второй в нашем обществе. Потеряю доверие отца, что куда более важно.

Я так и не пришла ни к какому решению, даже когда подъехала к дому подруги. Позвонила ей, сообщила, что жду за воротами, заходить сегодня к ним не буду и приготовилась ждать. Вика, как и я, не страдала пунктуальностью. Но когда дверь машины с пассажирской стороны открылась и Вика шумно плюхнулась на сиденье.

— Привет. А ты быстро. — я в удивлении повернулась к ней.

— Не я быстро, а ты поздно, — с самодовольной улыбкой ответила моя зажигалочка, — грех опаздывать на шоппинг и спа. А я не грешница.

— Да, да. А в другие место не только можно, но и нужно опаздывать да? — я лукаво улыбнулась.

— Другие места, на то и другие, а шопинг и спа самое святое из святых.

— Ну поехали тогда в святыню Раздор, помолимся красоте и релаксу, — я завела машину и бросила боевой клич.

— Даааа! — поддержала меня Викуся.

Мы приехали в самый крутой и шикарный торговый комплекс нашего города. В его бутиках продавались наряды от ведущих мировых домов моды. Самые дорогие и эксклюзивные вещи на любой, самый требовательный вкус. Даже самая капризная покупательница уходила отсюда в настоящем эстетическом экстазе, спустив на наряды, туфли, бельё и драгоценности целое состояние.

А их спа-комплекс был выше всяких похвал. Оттуда не выходишь — вылетаешь с крыльями за спиной, такой заряд бодрости и позитива после их процедур.

— Вика, нам нужно выбрать вечернее платье, — я решила начать с самого главного, а то подруга уже никого и ничего не замечала, смотрела вокруг, как маленькая девочка, попавшая в сказочный мир. И ведь она не первый раз здесь!

— Платье? Да, платье, это хорошо. Но зачем оно тебе? Их у тебя и так вагон и целая телега, — она уже мысленно была за стеклянными дверьми бутика, где продавалось самое изысканное бельё.

— Для помолвки, моей помолвки, — я решила сразу спустить её из мира грёз, где она, скорее всего, бежала с охапкой шикарного белья в примерочную.

— Так, стоп. — Вика резко остановилась и повернулась ко мне, — что ещё за помолвка?

— Мама утром сказала. Этот кобель согласился на брак со мной, представляешь — сог-ла-сил-ся, — даже по слогам проговорила, настолько я была зла на него, на родителей. — Снизошёл до маленькой скромненькой меня, а отец и рад. Считай, всё, продали меня, как породистую кобылу.

— Уж больно дорогой кобылкой ты оказалась, тебе не кажется? На кону миллиарды, а ты мне плачешься непонятно о чем. Тебя что, силой заставляют, из дома выгнать обещают? Тебе дали выбор, да, может, не такой, какой бы ты хотела, но выбор. В нашем обществе эта роскошь, между прочим, не всякой девушке доступна, — никакой жалости я от Вики не получила, наоборот, почувствовала себя как минимум маленькой, глупой девочкой, которой просто захотелось покапризничать. И мне даже возразить подруге нечего, права она.

Мне повезло, родители хотя бы готовы выслушать моё мнение, думаю, совсем уж силой заставлять бы не стали. Ну, к примеру, будь я влюблена в Макса. Во всяком случае, мне хочется в это верить. А так особых оснований для отказа нет — ну и вперёд, примерять фату.

Большинство девушек из нашего общества часто ставят перед фактом: вот тебе жених выгодный, а хочешь, не хочешь, никого не интересует. Деньги и статус у нас значат если не всё, то очень многое, так и принято. Деньги к деньгам. И браки заключаются исключительно на взаимовыгодных условиях. Кому интересны капризы какой-то девчонки, когда на кон поставлены такие деньги?

— Так, помолвка, значит! — отвлекает меня от грустных размышлений жизнерадостный голос Вики. — Класс! С этого и нужно было начинать. Ты уже решила, что ты наденешь? Какое платье купишь?

Всё, понеслась нелёгкая. Легче остановить поезд на полном ходу, но не эту хрупкую блондинку а азарте шоппинга.

— Не кричи так, оглохну же я, — кривлюсь, но её уже не отвлечь, вон как глаза горят.

— Я знаю один маленький магазинчик в этом центре, там такое продают, что твоему Антону гарантированы бессонные ночи, и холодный душ раз десять за ночь, — коварно подтирает ручки эта провокаторша.

— Вика! — возмущённо зыркаю на неё.

— Я уже двадцать два года, как Вика, и что? Давай лучше прошвырнемся по бутикам и купим такое секси-платье, от которого у Антона трусы упадут при первом же взгляде на тебя, — играет бровками это заноза.

— Если ты сейчас же не прекратишь, то не видать тебе сегодня спа, — говорю, но сама прыскаю от её слов.

— А что это мы смущаемся? Я же ничего плохого не сказала. Уверена, после помолвки твой женишок до мозолей натрет свои ладони за одним пикантным занятием.

— Ты не исправима. — я уже давлюсь смехом.

— Конечно, зачем исправлять такое совершенство? Так, меньше слов, больше дела, Бессонова. Мы идём за платьем, чтобы сразить твоего похотливого женишка с первого взгляда, — она тянет меня в сторону бутиков, где столько красивой одежды, что хочется скупить всё разом. Заходим в один из них, и к нам сразу же направляется консультант.

— Здравствуйте. Меня зовут Дарина. Чем могу вам помочь? — улыбается красотка, больше похожая на модель.

— Нужно вечернее платье в пол, изысканное, но в тоже время сексуальное, которое будет приковывать взгляды. — быстро тараторит Вика, опередив меня.

— Прекрасно. Вы пришли по адресу, у нас есть платья на любой вкус. Все представленные наряды отобраны из последних коллекций ведущих мировых модных домов. У вас есть какие-то предпочтения по тканям и крою? В каком цвете будете подбирать платье? — мило улыбается консультант в ожидании моего ответа.

А я смотрю на окружающую меня красоту эту красоту и хочу всё.

Глаза разбегаются от обилия таких невероятных нарядов на все случаи жизни. Но тут моё внимание привлекает оно, платье мечты, сказали бы многие. Ярко-алый шёлк, открытые плечи и спина, разрез до бёдра, изысканная элегантность. Раскрепощённая сексуальность. Я глаз от него не могу отвести. Я хочу это платье. Консультант, конечно же, замечает мой интерес.

— Хотите примерить?

— Да! — восторженно выдыхаю я, а у самой уже пальцы тянуться лишний раз коснуться прохладного шёлка.

— Тогда пройдёмте в примерочную. — приглашает меня девушка-консультант в примерочную.

Я иду за ней, а Вика в ожидании меня залипла на коктейльное платье критически короткой длины.

Девушка-консультант помогает с платьем и смотрит на меня с восхищением.

— Вам безумно идёт. Вы в нём сказочно прекрасны.

— Благодарю. — согласна, платье будто сшили для меня. Оно такое лёгкое, воздушное, приятное к телу. Я в нём выгляжу раскованной и уверенной в себе хищницей. Сексуальной и дерзкой. Поворачиваюсь спиной и залипаю на своём отражении. Открытая спина добавляет платью такую пикантность, что буквально выбивает дух.

Выхожу из примерочной и натыкаюсь на взгляды других покупательниц. Платье божественное, судя по их взглядам.

— Детка, да ты красотка! — подбегает ко мне Вика на своих высоченных каблуках. — За такую грудь и талию, любая бы удавилась бы. От одного взгляда на твою аппетитную задницу любой кончит. Скажи, зеркала в примерочной уже потрескались от смущения?

— Вика, успокойся, пожалуйста. Мы находимся в общественном месте.

— И что? Я что, своё мнение уже сказать не могу? — Викуся капризно надувает губки.

— Имеешь. Но будь, пожалуйста, потише. — прошу её.

— Потише я буду в восемьдесят лет, под одеялом со своим стариком, с которым проживу как минимум полвека, и то исключительно чтобы до инфаркта его не довести. Но и это не факт.

Я закатываю глаза, а девушка-консультант прыскает от смеха.

— Вам и в самом деле очень идёт, — говорит она, стараясь выглядеть серьезной.

— Упакуйте его, пожалуйста, — поворачиваюсь к Вике, спрашиваю, — ты что нибудь выбрала?

— Нет, зачем, у меня гардероб забит тряпками, которые я за всю жизнь не успею одеть. — но глаза её так и бегают в сторону того коктейльного мини— платья. Всё понятно с ней.

— Девушка, и заверните нам ещё вон эту красоту, — снимаю со стойки вешалку с тем самым ультра-мини.

— Уииии, ты прелесть! Спасибочки! Я тебя так люблю, так люблю, ты даже представить себе не можешь как! — Вика обнимает и чмокает меня в обе щеки. Она как маленький ребёнок. Так искренне радуется всему.

— Я тоже тебя люблю, моя дорогая. Ну что, пошли? — переодеваюсь, расплачиваюсь за покупку, мы забираем пакеты и выходим из бутика.

— Под твоё божественное платье нужно подходящее бельишко прикупить, чтобы самые отъявленные куртизанки подавились собственной слюной, — авторитетно заявляет подруга, любовно поглаживая свой пакет.

— Хорошо, идём за бельём. Ты же знаешь, как я люблю его покупать, — довольно мурлыкаю я.

У меня красивое тело и я люблю украшать его сексуальными вещами. Женщины по-разному снимают стресс, меня вот успокаивает покупка провокационного белья. И конечно же, моим фетишом в этом вопросе является эстетика. Я люблю боди и корсажи, обожаю красивые, сексуальные трусики и бюсты. Иногда не прочь побаловаться чулками и поясами.

Мы направились в любимый "Соблазн", он встретил нас таким обилием пикантных вещичек, что мы с Викой получили по паре эстетических оргазмов. Название созвучно с содержанием, на полках этого бутика столько соблазна, не каждый устоит. Мы вот, например, не устояли.

Мысленно улыбаясь, подобрала себе пару комплектов ажурного белья, которые очень эффектно смотрелись на моём теле. Пока мерила, чувствовала себя самым сладким десертом во вселенной.

Хотелось заграбастать себе все новинки, но надо же что-то и другим людям оставить. Ну, разве что, ещё вон те трусики прихвачу, с бантиком на попе. Ещё добавила к своим покупкам боди персикового цвета, из мягкой и нежной на вид ткани, безумно удобное и приятное на ощупь.

Вика же, пошловато хихикнув, прошла в примерочную с чёрным корсетом в стиле бдсм и подходящим к нему поясом.

Я закатила глаза, ну куда она это будет носить? Небось в тематические клубы собралась, уверена, она хочет подцепить ворох неприятностей на свою попку. Выходит из примерочной довольная, значит, подошло и понравилось. Ну просто блеск, теперь я обязана как-то убедиться, что она ничего криминального не замышляет!

Смотрю на время — уже почти вечер, а мы даже до спа не добрались.

— Ты сегодня получила столько звездочек в свою карму, что не сосчитать. Спасибки, ты настоящий друг, — чуть не задушила меня своей благодарностью одна нагловатая блондинка.

— Всё, отпусти, иначе свалюсь здесь от асфиксии людям на потеху. Не хватало, чтоб ещё и говорили, "бедняжка не выдержала объятия любимой подруги". Один смех.

— Всё-всё, только падать не нужно, ок? Я же не смогу дотащить твоё тельце, с этим ворохом покупок. Давай лучше пойдём нажремся сладкого.

Смеюсь, с Викой что ни день, то праздник. Посиделки в кафешке проходят на позитиве.

После мы, весело щебеча о разных девичьих пустяках, направляемся в сторону спа-комплекса, которому отведено целое крыло. "Рай" встречает нас обилием услуг, от которых мы чуть ли не визжим, предвкушая релакс на полную катушку.

Недолго думая, взяли чуть ли не весь комплекс услуг и отдались в руки профессионалам. Задержались вплоть до закрытия, но зато уходили довольные и красивые, а ещё и счастливые.

Да, девочки такие девочки, когда гуляют по магазинам.

Вика решает вызвать такси, чтобы я сразу домой поехала. Мы провели замечательный день, и я теперь готова подумать о возможности брака между мной и Антоном.

Глава 22

АНТОН

Дежавю. Иначе, млять, и не скажешь.

Я снова в самолёте и снова лечу домой, как два месяца назад. Еду домой из этой сраной академии, чтоб её пепел ветер унёс. Еду и опять не знаю, что же меня дома ждёт. Когда я уезжал больше месяца назад, вроде всё было понятно, а теперь опять одна неизвестность впереди.

Тогда, два месяца назад, я боялся снова быть отвергнутым своей семьёй. Жаждал мести, чтобы хоть как-то выплеснуть скопившуюся внутри боль. Только потому и прилетел в город, куда клялся больше ногой не ступать.

Но пути господни неисповедимы. Я не только отказался от мести, но снова обрёл свою потерянную семью. Правда, страх потерять отца всё ещё живёт во мне, меня словно заклеймили этим страхом. Причём в этот раз нас могут разлучить не мои дурные поступки и не километры расстояния, а нечто куда более непреодолимое. Я могу потерять отца не на годы, а навеки, и это грызет меня изнутри, не давая толком ни есть, ни спать. Как можно спокойно жить, зная, что, возможно, сегодня последний день жизни дорогого тебе человека?

Доктор сдержал своё слово, он как и обещал, держал меня в курсе состояния отца и сообщал о малейших, даже незначительных изменениях в его состоянии.

Бригада врачей, вызванная из-за границы, подтвердила слова Олега Геннадьевича: сейчас отец получает всю необходимую ему медицинскую помощь. Всё на уровне европейской медицины. Больше чем есть сейчас, ему не окажут помощь ни в одной из европейских, прославленных клиник. За это отдельное спасибо лечащему врачу, который, как оказалось многое делал для одного упрямого несговорчивого пациента.

О трансплантации костного мозга пришлось на время забыть, так как врачам ещё не удалось загнать болезнь в стадию ремиссии. Но и хорошая новость тоже имелась: по словам Олега Геннадьевича, отсутствия симптомов ухудшения состояния отца даёт обнадеживающие прогнозы.

С отцом я решил эту тему не обсуждать. Пусть думает, что я смирился и больше не интересуюсь этим вопросом, так ему будет спокойнее.

Но с Артёмом поговорить пришлось, да так, что мама с Янкой стояли за дверью и в любую минуту готовы были разъединить нас. Словно мы два сорвавшихся с цепи пса, а не братья.

Но на самом деле ни о каком мордобитии речи и не шло. Артём был в полном недоумении, когда я сообщил ему правду о болезни отца.

Изумление, отрицание, ужас — его глаза буквально кричали об этих эмоциях. И я понял, что не могу судить его за то, что он недопонял, не разглядел, успокоившись уверениями отца, что всё дело в простой усталости.

Артёма даже можно понять, он растворился в своей жене и детях, нёс на себе огромное бремя в виде семейного концерна, увяз в делах.

Хлопоты так поглотили его, что толком ничего и не замечал вокруг, или, может, не хотел замечать, боялся, что подозрения могут оказаться правдой? Вон, до сих пор качает головой, словно отрицая услышанный диагноз.

Из нас двоих он всегда был более уязвимым и ранимым, надеюсь, болезнь отца не сломает его, ведь нет ничего разрушительнее, чем собственное чувство вины. Ну ничего, Яна с детьми своей любовью вывезут, они сейчас для него лучшая поддержка.

Ну а я непробиваемый. Годы в академии научили меня справляться с физической болью, и держать удар. Как-нибудь и с душевными терзаниями справлюсь, сейчас лишние паника и переживания делу не помогут.