Ходячие Мертвецы

ГЛАВА 3

ГЮНТЕР сидел за столом и ждал.

По белой пластиковой поверхности стола были разбросаны инфопланшеты. Он должен был утверждать расписание смен, устанавливать норму выработки, нанимать и увольнять рабочих, читать отчеты команды технического обслуживания. Он уже сильно опоздал – ночью он слишком волновался из-за свидания – и даже теперь никак не мог взяться за работу. Он смотрел на комм-линк, словно пытаясь заставить его позвонить. Он нажал руну на аппарате просто чтобы услышать шум помех и убедиться, что комм-линк снова не сломался.

Гюнтер не спал. Как только он пытался заснуть, он видел горящие розовые глаза мутанта или слышал булькающий предсмертный хрип его жертвы.

Несколько раз он включал голоприемник, почти каждый час в течение этой долгой ночи, следя за выпусками новостей. Об инциденте на нижних уровнях ни разу не упомянули. Он удивлялся, как такое может быть – пока не вспомнил, что говорила Арикс.

«Тебе не позволят увидеть это… они притворяются, что этого не существует… они считают, что бы ни происходило внизу, это не затронет нас…»

Гюнтер вертел в пальцах амецитовое кольцо. Он не помнил, когда достал его из кармана. Должно быть, его рука вытащила кольцо, когда он думал об Арикс. Вчера он считал, что это прекрасное кольцо. Сейчас же он не был в этом так уверен.

Оно было украшено шестью красными амецитовыми камнями. Гюнтер выбрал красные камни, потому что это был любимый цвет Арикс. Он выбрал амецит потому, что его добывали только на одной планете в Империуме, и этой планетой была Иеронимус Тета.

Где-то еще такое кольцо могло стоить непомерную сумму. Однако, на родном мире Гюнтера амецит был почти столь же обычным, как стекло – и почти столь же доступным для управляющего рудником, способного присвоить забракованные, поврежденные камни.

Гюнтер вздрогнул, когда комм-линк вдруг зазвонил. Неловко спрятав кольцо обратно в карман, он поспешил ответить на звонок.

– Мистер Сорисон? – раздался в комм-линке хриплый голос. – Это Херриксен. Вы хотели поговорить?

– Да, – сказал Гюнтер, шаря по столу в поисках инфопланшета, который, как он был уверен, только что лежал прямо здесь. – Несколько дней назад вы послали мне сообщение, что… вы говорили, что нашли что-то внизу?

Ответ Херриксена был заглушен ревом моторов и лязгом цепей где-то на том конце, и Гюнтеру пришлось просить повторить его.

– … продолжали работу, как вы и велели, но сейчас мы обнаружили…

Снова грохот оборудования заглушил несколько слов.

– … проблемы, мистер Сорисон. Как я говорил в сообщении, эти странные руны… люди боятся этих рун… они говорят…

И снова не что иное, как слова Арикс побудили Гюнтера провести это утро, изучая последние доклады из подотчетных ему рудников. Он искал что-то, что мог раньше пропустить, что могло сначала показаться ему незначительным. Он уже связывался с тремя штейгерами, спрашивая их о незначительном падении выработки и потерях рабочих. Потом он нашел инфопланшет с сообщением Херриксена и вспомнил.

Он уже читал его на прошлой неделе. У него было так много дел, и что такого, думал он, если несколько рабочих нашли обломок обработанного камня? Зачем им было докладывать ему об этом? Возможно, его оставили там мутанты по каким-то неизвестным причинам, и камень провалился в рудник во время землетрясения. Или он был оставлен одной из примитивных цивилизаций, существовавших на Иеронимус Тета до колонизации. Какая разница?

Он набросал быстрый ответ Херриксену. Он сказал ему, что его находка, что бы она ни доказывала, не представляет интереса для кого-либо. Он напомнил штейгеру, что его рудник отстает от плана. Он велел продолжать работать.

– … отказываются работать в том туннеле. Они говорят, что от него…

Час назад Гюнтер просматривал гололитическую карту всех рудников под Иеронимус-сити. Наложив на нее карту всех зарегистрированных несчастных случаев в рудниках за последние шесть месяцев, он обнаружил, что значительное число их приходится на северо-западный угол рудника Херриксена.

Голос штейгера снова заглушило шумом, но теперь это было уже не важно. Гюнтер услышал достаточно. Нажав руну передачи на комм-линке, он сказал:

– Я иду туда.

ГЮНТЕР работал на рудниках с тех пор, как окончил школу – с четырнадцати лет. Большинство молодых людей на этой планете были заняты тем же – те, кто не был призван на военную службу. Но, несмотря на это, по-настоящему заходить в туннели рудника ему приходилось только дважды. Его работа всегда была административной, в хорошо освещенных офисах на верхних уровнях.

Входы в рудник, конечно, находились значительно выше самих туннелей. И все же Гюнтеру пришлось спуститься на несколько этажей, чтобы добраться до них. Еще вчера это его ничуть не обеспокоило бы – но тогда, вчера, ему и не нужно было спускаться. Он почувствовал, как его желудок сжимается, когда тяжелый лифт начал спускать его автотакси вниз. Он поехал на автотакси, потому, что служебных машин было немного, и ему не хотелось ждать, пока одна из них освободится. Он хотел бы, чтобы Арикс позвонила ему, просто, чтобы сообщить, что она вернулась домой. Если с ней что-то случилось, цензура тоже не позволит сообщить об этом в новостях?

Кройц сидела на круглом сиденье рядом с ним, ее глаза были такими же пустыми, как инфопланшет у нее на коленях. Она была лекс-секретарем Гюнтера – теперь ему было позволено иметь личного лекс-секретаря – и всюду следовала за ним.

Автотакси достигло места назначения, и Гюнтер вышел, ободренный зрелищем двух полицейских, охранявших вход. Он показал им пропуск, и вместе с Кройц прошел под сводчатой аркой в большую темную зону, полную шума и пара. Их окружали лязгающие механизмы и шипящие трубы, люди суетились туда-сюда. Воздух здесь был сухой, горячий и душный.

Здесь плавили руду, извлеченную из туннелей внизу. Гюнтер видел грузовик с работающим на холостом ходу двигателем, ожидавший погрузки ценных металлов, получаемых здесь. Их отвезут в ближайший космопорт, а оттуда они отправятся на имперский мир-кузницу, где из них создадут боевые машины.

Гюнтер перехватил плотного краснолицего человека.

– Я ищу вашего штейгера, мистера Херриксена.

Человек покачал головой и указал на желтые затычки в ушах, которые он носил. Кройц написала на инфопланшете «Херриксен?» и сунула ему под нос. Он понимающе кивнул и указал на ряд из шести лифтов с решетчатыми стенками. Потом он указал большим пальцем вниз и одними губами произнес «Внизу».

Когда Гюнтер подошел к лифтам, он услышал вой моторов и лязг цепей, один лифт поднялся, вынеся наверх двух шахтеров с тележкой руды. Старый, покрытый сажей терминал комм-линка был встроен в каменную стену рядом, и Гюнтер понял, что это отсюда Херриксен связывался с ним.

Он нашел респираторы, защитные шлемы и очки, висевшие на крюках рядом с лифтами. Первый респиратор, который он взял, оказался неисправным, но, надев второй, он почувствовал, что воздух стал более прохладным и свежим. Гюнтер и Кройц зашли на платформу лифта, и решетчатая дверь с грохотом закрылась, отбрасывая на них узорчатую тень. Когда лифт пришел в движение, включились два бледно-голубых плафона на стенках у их ног, но левый плафон сразу же замигал и погас.

Через секунду они уже спускались вниз по шахте с грубо обтесанными стенами, из темных расщелин на них смотрели глаза насекомых. Это был долгий, медленный спуск, и он казался еще медленнее из-за воображения Гюнтера, представлявшего всевозможные ужасы, скрывавшиеся за этими каменными стенами, на нижних уровнях улья. Иногда лифт на секунду останавливался, словно застряв, и каждый раз при этом Гюнтер чувствовал тошнотворный страх, что лифт не двинется с места.

Он начал спрашивать себя, что он здесь делает. Пытается произвести впечатление на Арикс? Ищет возможности искупить свое бездействие прошлой ночью? Почему он решил, что может это? Что заставило его думать, будто, получив второй шанс стать героем, он окажется более способен на это, чем в первый раз?

Взглянув на хронометр, он увидел, что прошло немногим больше трех минут. Гюнтер подумал, что сейчас они, должно быть, очень глубоко под землей – и действительно, через секунду каменные стены снова сменились железной сеткой, и лифт остановился. Гюнтер и Кройц сошли с платформы и оказались в обширной пещере, хорошо освещенной круглыми фонарями, развешанными на деревянных опорах.

Воздух здесь был сильно засорен пылью, и Гюнтер почувствовал зуд в глазах, несмотря на защитные очки. Сквозь эту пыльную мглу он разглядел темные отверстия туннелей и огромные ряды древних ржавых механизмов. Когитаторы щелкали и скрипели, а вокруг них суетилась целая армия шахтеров и сервиторов.

Покрытый грязью человек с покрасневшими глазами, что было заметно даже сквозь очки, подошел встретить прибывших.

– Вы, наверное, мистер Сорисон из Оффицио Примарис? Я Херриксен, – человек схватил руку Гюнтера с излишней силой и крепко встряхнул ее.

– Я ожидал встретить вас у входа в рудник, – сказал Гюнтер.

– Слишком много работы, мистер Сорисон. Вы же знаете, как это. Выполнить норму. Вижу, вы нашли респиратор. У лифтов есть еще пара запасных, если этот окажется неисправен. Вы хотите лично увидеть этот… артефакт?

– Думаю, мы должны его увидеть, – согласился Гюнтер. «Просто взглянуть на него» подумал он, а потом можно будет вернуться в комфортабельный офис и сделать то, что он собирался сделать с самого начала: связаться с полицейскими или даже СПО, и пусть они разбираются с этой проблемой.

По крайней мере, ему будет о чем рассказать Арикс.

Херриксен повел их по пещере, приказав еще трем рабочим присоединиться к ним. Люди, казалось, были воодушевлены присутствием Гюнтера и хотели увидеть, что он предпримет насчет их находки. Он полагал, что это также послужит предметом разговоров и среди них.

Они подошли к входу в туннель, обойдя корпус буровой машины.

– Включить свет, – приказал Херриксен и первым включил фонарь на шлеме. Другие три шахтера немедленно последовали его примеру, но Гюнтер никак не мог найти руну на шлеме. Он возился с ним, пока один из шахтеров, дотянувшись, не включил его фонарь. Немного смущенный, Гюнтер, в свою очередь, помог включить фонарь на шлеме Кройц.

Туннель был шире, чем он ожидал, и пять человек и Кройц шли по нему в два ряда. Шахтеры отошли назад, чтобы позволить Гюнтеру идти впереди рядом с Херриксеном – вежливость, без которой он вполне мог обойтись. Даже с их шестью фонарями он мог видеть сквозь вездесущую пыль только на пару метров вперед. Там, где туннель разветвлялся – это было пару раз – он едва не врезался в стену. Он был рад, что Херриксен идет рядом, ведет его.

Гюнтер знал, что они приближаются, когда услышал тяжелые удары и вой буров. Вскоре маленькое кольцо света их группы слилось с другим светом, и в нем Гюнтер увидел блеск аугметических частей тел.

– Думаю, я упоминал, когда мы говорили, – сказал Херриксен, – что большинство людей отказываются работать в этом туннеле. Мне пришлось полагаться на сервиторов, а вы знаете, как с ними. Если за ними не присматривать постоянно…

Гюнтер кивнул, хотя ему было все равно. Здесь работали десять сервиторов, полулюдей, возможно, выращенных в баках. «Немногим лучше, чем мутанты», подумал он, хотя, по крайней мере, эти существа были запрограммированы служить Империуму.

Будучи сервиторами для работы в шахтах, эти создания были оснащены необходимой аугметикой, чтобы соответствовать здешним условиям. Их респираторы были соединены с плотью, сращены с костями, заменяя нижнюю половину лица. Вместо рук у них были буры и отбойные молотки, а мышечные стимуляторы и гормоны роста давали им достаточно сил для изнурительной работы, которая убила бы обычного человека. Гюнтер старался держаться от них подальше.

Больший интерес для него представляла колонна.

Она стояла у правого края туннеля, в метре или около того от его конца. Около двух метров в высоту – нет, немного меньше, даже чуть ниже роста Гюнтера. Она была похожа на небольшой обелиск, с пирамидальной вершиной размером с голову Гюнтера, и квадратным ступенчатым основанием, частично уходящим в стену туннеля.

Колонна была сделана из гладкого шлифованного камня – и, хотя Гюнтер не мог разглядеть точно в пыли и тусклом освещении, но ему показалось, что она слегка зеленоватого цвета.

– Что это за камень? – спросил он Херриксена, но штейгер только пожал плечами. – И что за знаки на нем?

Кройц наклонилась ближе, свет ее фонаря упал на колонну.

– Наверное, какая-то надпись, – сказал Херриксен.

– Это не похоже ни на один известный мне язык, – сказал Гюнтер. Хотя он понимал мысль Херриксена. Знаки действительно были похожи на некую надпись: последовательность символов, некоторые из них часто повторялись. Всего их было четыре ряда, опоясывавших колонну, и пятый у ее основания. Многие буквы – если это действительно были буквы – имели в своей основе окружность, но с тангенциальными или радиальными линиями, соединяющими их замысловатым образом.

– Похоже, снова начинается, – сказал один из шахтеров низким голосом, словно предвещая беду.

– Что начинается? – спросил Гюнтер.

Херриксен нахмурился.

– Ничего, – сказал он. – Это просто воображение.

– Разве вы не чувствуете? – запротестовал рабочий. – Это… это давление в голове? Как в прошлый раз, когда я смотрел на эту… эту…

И Гюнтер сейчас это почувствовал. Словно что-то росло внутри его черепа, пыталось выбраться наружу – и от этой мысли его затошнило.

Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, и симптомы стали немного легче. «Херриксен прав», подумал он. Рабочие просто воображают, и он, реагируя на их страх, делает то же самое.

Он снова открыл глаза, и увидел, что Кройц тянется к колонне – слишком поздно, чтобы закричать, предупредить ее, чтобы она не касалась камня.

Он почувствовал себя немного глупо, когда она сделала копию надписи своим вездесущим карандашом. Он ожидал, что что-то случится? Шахтеры вырубили эту колонну из стены туннеля, их руки касались ее тысячи раз…

– Думаю, я увидел достаточно, – быстро сказал Гюнтер, надеясь, что его голос не звучит слишком слабо, слишком жалобно. – Спасибо, что обратили мое внимание на это дело. Я… я поговорю с начальством об этом, и дам вам знать, что мы решили. А пока… пока этот артефакт никому еще не причинил вреда, думаю, можно продолжать работу и дальше, пусть в этом туннеле работают сервиторы. Мы должны выполнить норму.

Херриксен кивнул и повернулся, чтобы вести Гюнтера обратно тем же путем. Кройц, казалось, как-то странно не хотела уходить от колонны, но выпрямилась, сделала несколько последних заметок в инфопланшете, и послушно последовала за своим начальником.

Они едва успели отойти на шесть шагов, как один из шахтеров остановился и застыл.

– Вы слышите это? – спросил он. – Скажите, что слышите. Это гудение…

Они все остановились в тишине, прислушиваясь, и Гюнтер уже хотел сказать, что ничего не слышит, когда Кройц заговорила.

– Да, да, – сказала она. – Я слышу его.

Херриксен покачал головой.

– Акустика в этих туннелях может играть странные шутки с человеческим слухом. Это, наверное, сервиторы бурят…

– Думаю, вы правы, – согласился Гюнтер. – Я уверен, там ничего нет.

Он снова пошел вперед, но вдруг тоже услышал.

Сначала он подумал, что это механический шум, возможно, бурового оборудования в соседнем туннеле. Но когда шум звучал громче, он при этом становился более высоким и звучал как-то более… органически, пока не стал казаться хором эфирных голосов.

Гюнтер не хотел оборачиваться, не хотел снова смотреть на каменную колонну, но ничего не мог с собой поделать. Он обернулся через плечо, как раз в тот момент, когда рабочий сервитор, которого ничуть не волновали события вокруг, поднял груз руды и покатил его к выходу из туннеля, по направлению к Гюнтеру и его спутникам.

Когда сервитор проходил мимо колонны, он задел ее поверхность левой рукой.

Гюнтера ослепила яркая зеленая вспышка. Он отшатнулся назад, задыхаясь, моргая, на его сетчатке отпечатался силуэт скелета, рассыпающегося в пыль в этом ужасном свете. Потом, когда зрение начало проясняться, Гюнтер увидел оплавленную аугметическую руку, лежавшую в лужице шлака, но больше никаких других останков злополучного сервитора, к которому когда-то была прикреплена эта рука.

Шум стал теперь еще громче, пронзительный, словно визг буров. Херриксен сотворил знамение аквилы, и Гюнтер испугался, когда двое сервиторов – а потом и третий, и четвертый – оставили свою работу и опустились на колени перед колонной. Он никогда не видел, чтобы сервиторы вели себя так.

– Что… что случилось? – заикаясь, произнес один из шахтеров.

– Что нам делать? – захныкала Кройц. – Мистер Сорисон, что нам делать?

– Не прикасаться к этой штуке, – приказал Херриксен, пока Гюнтер тщетно силился произнести хоть слово. – Мы уйдем из этого туннеля, медленно и спокойно, и его надо будет закрыть, пока СПО не разберется с этим.

– Колонна! – закричал другой шахтер. – Смотрите, она светится!

Он был прав. Невероятно, но странный камень светился изнутри. Свет был отвратительно зеленым, и Гюнтер снова ощутил тошноту от одного его вида. Или, возможно, тошнота возникла от мысли, что пыль, которую он вдыхал, пусть и через респиратор, содержала частицы испепеленного сервитора.

Они все поступили, как сказал Херриксен, направившись к выходу из туннеля.

– А что если это бомба? – предположил один из шахтеров. – Что если эта штука накапливает энергию, чтобы взорваться?

Они обменялись испуганными взглядами – все шестеро.

А потом Гюнтер повернулся и побежал из туннеля, словно за ним гнались все демоны варпа – и в этом затопившем сердце ужасе он не думал, что его сочтут трусом, не заботился о том, что подумает Арикс, когда услышит об этом. Он даже не замечал, сколько раз врезался в камень, когда бежал почти вслепую. Все, что было важно для Гюнтера сейчас – оказаться как можно дальше от этого нечестивого артефакта.

И, похоже, это было столь же важно для других его спутников – потому что, как заметил Гюнтер, они все бежали прямо за ним.

ГЮНТЕР первым, в вихре грязи и пыли, выскочил в основную пещеру.

– Надо срочно эвакуировать рудник! – закричал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Всем надо немедленно убраться отсюда! Там… там…

Слова оставили его, но на помощь пришел Херриксен.

– В одном из туннелей возникла проблема безопасности. Мистер Сорисон прибыл сюда из Оффицио Примарис, и он решил…

Гюнтер нетерпеливо кивнул.

– Нужно связаться со штейгерами близлежащих рудников, предупредить их…

– Мистер Сорисон, – запротестовала Кройц, – у вас есть полномочия…?

– Мне плевать! – огрызнулся Гюнтер, удивившись собственной решительности. – Мы не можем связаться с кабинетом губернатора прямо отсюда, чтобы получить разрешение, а пока мы доберемся до поверхности… – он замолчал, взглянув на лифты и вспомнив, каким долгим был спуск сюда.

Херриксен распоряжался напуганными шахтерами, посылая их в другие туннели, чтобы сообщить об эвакуации. Взяв Гюнтера за плечо, он решительно повел его к ближайшему лифту. Кройц суетливо бежала за ними.

Гюнтер повернулся к Херриксену и спросил:

– Вы не поднимитесь с нами?

Херриксен покачал головой.

– В этом секторе больше двухсот рабочих, не считая сервиторов, а лифт может поднять только пятерых за один раз. Понадобится больше часа чтобы вывести всех, и я не оставлю здесь ни одного человека.

Гюнтер не знал, что сказать. Он испытывал облегчение от того, что Херриксен позволил ему уйти.

– Пойдем, – сказал он Кройц. – Кому-то надо подняться наверх, добраться до комм-линка и сообщить о том, что мы видели.

Первые шахтеры уже выходили в пещеру из ближайшего туннеля. Херриксен посадил троих из них в лифт вместе с Гюнтером и Кройц, захлопнул дверь и послал лифт наверх.

Подъем из шахты проходил в гробовой тишине и длился, казалось, целую вечность.