Холмы предрождения

Чанес ел оливки с каперсами прямо из банки, запуская в нее длинные белые пальцы. Он выуживал три-четыре ягоды, аккуратно клал их в рот…

По руке тёк сок. Сок тёк и по румяному, белоснежному лицу со сливовыми, очень внимательными глазами. Это было омерзительное и одновременно уморительное зрелище. По крайней мере, так казалось Иле, которая сидела за рулем самого старого во всем космосе автомобиля и петляла по воображаемой дороге между трещинами, уходящими в никуда. Поверхность этой удивительной во всех отношениях планеты ничем не напоминала земную. Тысячелетиями изъедаемая коррозией, земля была в основном гладкой, но местами зигзагообразно обрывалась, превращаясь в опасные пропасти, что сходились одна с другой где-то за горизонтом.

Иля напевала, вспоминая чистенький эголье с прозрачными крыльями. Вспоминала полет через туманности вселенной. Вспоминала… потому что ужасный, ржавый, побитый автомобиль все время скрежетал и испускал клубы дыма в пыльный воздух. Потому что Чанес ел оливки и потому что Чинес на заднем сидении все время шуршал конфетными обертками.

— Бери правее! — Возглас второго провожатого вырвался вместе с ароматом ванильного батончика. — Здесь большой каньон образовался… Вчера еще засекли со спутника. — Он выбросил фантик в окно и повис на спинке водительского сиденья, непристойно чавкая. — Здорово рулишь! Скоро уж заглохнет, отслужила наша «колеска». Будем у вашего брата новую заказывать, помощнее.

— Зачем вам? Да и денег не хватит. — Иля с усилием крутанула руль направо, чтобы обогнуть небольшой бугор с клочком высохшей травы на верхушке. — Долго еще?

— Не очень! — Чанес стал жадно пить оставшийся после оливок сок, затем сильным движением превратил банку в бабочку и запустил в полет.

— Стоп! — в поддержку заорал Чинес. — Прямо здесь! — Его бело-окое лицо изобразило предельное неудовольствие: — Прибыли!

Иля вышла на равнину первой. Спереди и сзади ничего. Песок скребет по ботинкам. Извилистые трещины уходят далеко на запад. Тишина. Ни вздоха, ни мелодии… Планета, у которой нет будущего.

— Не стойте, отсюда придется идти пешком.

— Но почему? Я же заплатила вам?! — Женщина стукнула ножкой по безразличной земле.

— Правила вообще запрещают отводить вас в Город. — Чинес поднялся во весь рост.

В сравнении с Илей и Чанесом он был настоящим великаном. Вот вам неоспоримое преимущество при словесных баталиях. Даже идентичность лиц двух инопланетян не делала их ровнями. А уж о поблажкэх для пришельцев — тут вообще не о чем говорить.

Что же, спорить не имело смысла. Иля поплелась за провожатыми, которые внезапно нежно обнялись и покачивались при ходьбе, как огромный, накренившийся корабль, который отбрасывает длинную извилистую тень на все живое или не живое.

Долго ведь идти! Уверенность выплыла на поверхность и стала частью пейзажа. Почтим память машины, которая верно служила людям, а теперь вдоволь наработалась для поганых гомиков-шизоидов.

Иля с пренебрежением следила за чужим разговором о предполагаемом ужине. Маленький Чанес рекомендовал готовить червяков, а Чинес добивался змеиных хвостов. При этом оба не собирались уступать: ласково терлись носами, дотрагивались друг до друга кончиками пальцев и поминутно теребили пуговицы.

До чего же странный народ!

— Чинес! — Иля позвала именно большого, так как он диктовал условия игры. — Вы ведь идентичны?

— Идентичны! — Инопланетянин улыбнулся. — Интересуетесь генетикой? Неугомонные земляне!

— Скажите мне, в чем мораль? То есть я, конечно, понимаю, что природой человеку, например, положена пара.

— Мы не пара! — Чанес улыбнулся. — Мы — продолжение друг друга. Поделимся, разбежимся!

— Поделиться мало! — хохотнул Чинес. Огромная рука обняла дружка. — Надо еще понять, что все кончено.

— Любовь? — поинтересовалась Иля вновь.

— Загнула! Это у вас любовь на животном уровне, а у нас родство! Пожизненное, до самой смерти. Мы тебя, можно сказать, за банку оливок и конфеты в святую святых ведём. И хоть назвали вы нас гермафродитами, обиды не таим. — Чинес поднял Чанеса на руки и усадил на шею. — Видно? — спросил он у него с надеждой.

— Нет пока!

— Зато экзотика, — парировал другой, и оба засмеялись.

Иля вздохнула. Вряд ли ей удастся когда-либо понять их внугриклановые шутки. Дурацкое понимание бытия.

— Вовсе не дурацкое. Мы выживаем за счет друг друга, когда вы просто тратите время на ухаживания. Мы заботимся друг о друге с первого мига встречи, потому что сразу видим, чья кровь родная. — Чинес сливовыми глазами рассматривал женщину, и та непроизвольно краснела. — Вами правят гормоны, а нами — многолетняя уверенность в том, что где-то еще есть существо, которое идентично первичной сущности.

— Да-да-да, он прав. — Чанес спрыгнул на землю ловко и очень красиво, почти танцуя. — В вашем мире много еды. Вы строите жизнь на уровне, который непонятен нам. Но мы не обвиняем вас в ваших заблуждениях. Не гнушаемся ваших отличий от нас. Мы не существуем ради жизни. Мы рождены изначально для смерти.

— Я знаю. — Иля с тоской глядела в бескрайнее однообразие, сличала две фигуры — большую и маленькую. Поражалась идентичности лиц и такой разности эмоций, которые жили в этих… червеобразных существах с телами гуманоидов.

Выжженная равнина. Опять и опять. Бросить исследования. Продать пару-другую автомобилей с помойки, отправиться на цветущий курорт Аланивы. Нет, обязательно нужно было пойти поглядеть на Город Мертвых. На этот глупый, никчемный, стоклятый фарс. Ведь ничего «червяки» не строят. Ничего. Ютятся в своих норах, ждут землян, смотрят на мониторы, голодают… И бури: сколько этих бурь за год проносится по пустыне?

Иля достала из кармана бутылку с водой. Глотнула.

Ты знаешь, зачем пришла сюда. Бросила семью, детей, мужа. Не в торговле дело.

— Не в торговле? — Чанес удивился. — Так плохо думает, и не в торговле? Дался вам, людям, наш город… А вот и он! — Инопланетянин вдруг резко остановился.

В прямом смысле слова города Иля не увидела. Только вдруг равнина стала бугристой. Бугры повыше и пониже, поросшие травой и абсолютно лысые. Бугры со ступеньками и бугры с подобием горок. Бугры квадратные и бугры округлые, расширяющиеся кверху и сужающиеся книзу, похожие на волны и абсолютно гладкие, разной высоты, разной цветовой гаммы.

Иля открыла рот. Провожатые, словно подражая, тоже пооткрывали рты. Троица стояла некоторое время молча. А потом Чанес и Чинес сели на землю и стали искать еду прямо здесь же, в земле. Женщина перестала их интересовать, да и её более не интересовали инопланетяне. Она пошла навстречу неизвестному.

Странно, что такое явление никак не отражено в картографии планеты. Могли ли исследователи пропустить город? Скорее, нет, чем да. Интересно, сколько человек побывали на холмах?

Ноги спешно поднялись по естественно созданным ступеням на первый холм. А если это могилы? Курганы или что-то подобное! Разрешат ли черви копать? Вряд ли их обрадует такой исход.

Женщина села на желтую жесткую траву. Ее удивляла та легкость, с которой эти двое продали обычной землянке свою великую тайну о Городе Мертвых. Что же, за оливки можно посидеть и на старых холмах. Посидеть перед тем, как отправиться на курорт.

Теперь следовало бы удивиться пейзажу, описать небеса с огромным шаром солнца и розоватыми всполохами, восхититься бескрайностью равнины, а затем с неудовольствием отметить сухость воздуха, горьковатый привкус на губах от песка.

Нет, не стоило восхищаться. Иля закрыла глаза, чуть откинулась назад, оперевшись на руки, и долго сидела, ни о чем не думая. Она просто торговец на планетах третьих миров. Все что нужно, уже нашло хозяев. В звездных банках лежат деньги на оплату кредитов, налогов, топлива на эголье. который несомненно нуждается в ремонте. Но самое главное — есть средства на посещение курорта, специально предназначенного для утомленных путешественников, и наплевать на детей и мужа.

— Эй, эгоистка! — Это кричал маленький Чанес, который появился из-за бугра и стал взбираться на верхушку. — Есть хочешь?

Иля не хотела, но отказать инопланетной твари, даже если она и похожа на обычного мужчину, просто неприлично и опасно.

— Конечно, спасибо большое.

Чанес протянул на ладони горстку прозрачных светящихся шариков и следил за тем, какие эмоции отразятся на лице женщины, когда она их попробует. Вкус, странный, сочный, с ароматом цветов, проник в рецепторы языка и стал разливаться по телу, как извилистая река. Иля с удивлением подняла на проводника глаза.

— Что это?

— Черви. — Чанес присел рядом и вытер белой рукой покатый лоб.

Он, как и его родственник, был очень красив по меркам человека. Трудно отвести глаза и не смотреть.

— Почему вы называете это место Городом Смерти? — Иля разглядывала точеный профиль.

— Это плохой перевод и метафоры человеческой расы. В вашей лексике смерть и жизнь — антонимы. В нашей — практически одно и то же понятие. Ближе к истине — Холмы Предрождения. Но это такая посредственная и глупая догма. Мы ушли от нее очень давно.

— А люди? Слышала, сюда иногда наведываются путешественники и торговцы. Ходили слухи… В общем, что не возвращались они. Умирали! И все такое…

— Исследователи были здесь. Кто из них умер?

— Исследователи? Когда?

— В самом начале, когда искали земные сокровища. Право, вы меня удивляете.

— Они не вернулись!

— Умоляю вас, не вернулись прежними, но вернулись. И потом, в это место приезжают лишь те. кто действительно хочет измениться навсегда…

— То есть и я хочу измениться?

— Вам виднее, в суть не заглядывал. — Чанес встал и как-то своеобразно вытянулся. Он прислушивался к воздуху, к молчанию холмов, а по лицу пробежала волна неопознанного Илей чувства.

— Что-то не так! — Инопланетянин резко спрыгнул вниз и побежал в направлении, где недавно оставил громадину Чинеса. Женщина бросилась следом.

Холм обогнули в какие-то несколько секунд, выскочили на извилистую дорожку— и тут Иля врезалась в остолбеневшую спину недавнего собеседника, который стоял на месте и лицезрел весьма странную картину. Сперва женщина подумала, что в глазах у нее началось мерцание и двоение, как обычно случается при хорошей дозе наркоты, а Иля действительно испробовала в своей жизни все блага цивилизации.

Огромный Чинес двигался будто в замедленной съемке. Его контур все время менялся, расползался по швам на тысячи прозрачных отражений, которые пытались соединиться в одно целое. В воздухе рядом стоял жуткий треск, электричество било жалами по оголенным рукам, шее и лицу, но зрелище тем сильнее привлекало, чем становилось ближе и опаснее.

Маленький Чанес завыл. Упал на колени, скукожился на земле. Его горе сменялось быстрой, непонятной речью, руки судорожно вцепились в одинокий островок травы.

— Что происходит? Какой кошмар! — Волосы Или стали подниматься перпендикулярно, словно возжелали наладить связь с космосом.

Повеяло озоном… Какое-то мгновение глаза заволокло чернотой. Но вот исход — здоровяк Чинес тоже лежит на дорожке, вполне безобидный и неподвижный.

— Он упал. — Пытаясь растормошить несчастного инопланетянина, злопутешественница сделала несколько шагов назад (что еще могут выкинуть чертовы червяки?) — Подойди же к нему! — Голос сорвался на полушепот.

Чанес не отвечал на призыв. Он только сел и стал качаться из стороны в сторону.

— Что случилось? Ты можешь мне сказать? — не унималась Иля, которая уже пришла в себя и успокаивалась мыслью, что всякое повидала на своем веку.

— Он умер! Он знал, что должен прийти сюда. Вышел срок, настало время изменений. Он не хотел меня беспокоить, но я-то мог догадаться, зачем мы шли сюда. Мы шли… шли, и вот я один! Я остался один! — Настоящие слезы полились из сливовых глаз малыша. — Как же теперь быть? Кому собирать еду? О ком заботится? С кем думать и сочинять звуки?

Ответа у женщины не было. Она только попыталась успокоить Ча-неса ободряющим поглаживанием по плечу. Значит и они умирают в своем городе смерти… Приходят расстаться с жизнью, как со страданием.

Иля обняла руками свои плечи, поежилась от внутреннего холода. Все-таки смерть — неприятная штука. Мистическая. Ходил, разговаривал рядом этот верзила Чинес, а потом отрубил концы.

На дорожке в ответ что-то лоше-велилось. Возможно, оставшийся провожатый и не заметил данного факта, но определенно умерший не был вполне на том свете. Глаза Или пытались рассмотреть детали. Опять двоение. Или нет — эврика!

К чему детали, когда и так понятно, что произошло. Просто Чинес поделился надвое, как делятся обычные черви. Вот это явленьице! Ни одному ученому не довелось видеть ничего подобного.

Новые особи, более мелкие, практически одного роста с Чанесом, с усилием поднялись и довольно враждебно друг друга изучали. Это не был прежний, дружелюбный, смешливый инопланетянин. Что-что, а агрессия вырывалась из них, как струи пара из кипящей кастрюли.

Во-первых, твари практически сразу начали драться. Их белые обнаженные тела скрутились в одну катающуюся юлу. Во-вторых, потоки непереводимой брани тарабанили по барабанным перепонкам. Быстрота и ловкость пугала.

Иля отступила подальше и теперь выглядывала из-за ближайшего бугра, а храбрый Чанес продолжал оставаться на месте, как прикованный, только снова начал выть.

— Мозгляк, вон пошел! Катись! Катись подальше, пока я тебя в клочья не порвал! Немедленно! — явный победитель бескровной баталии отшвырнул прежнюю свою часть на несколько метров в глубь холмов. Та выгнулась налету и сразу испуганно побежала куда-то прочь. Другая же, или другой, стала собирать одежду Чинеса, чтобы примерить на себя.

Иля ожидала создания новой пары. Впервые, на глазах у землянки должны были встретиться двое, некогда связанных крепкой дружбой и чем-то еще непонятным. Вот это будет картина!

Но новорожденный равнодушно обошел Чанеса, заправляя огромную рубашку в такие же огромные штаны, что были ко всему еще и безбожно ему велики.

— Хорошо как! — сказанное предназначалось Иле, продолжавшей находиться в тревожном положении наблюдателя.

— Хорошо, — согласилась она.

— Не желаете ли прогуляться? — Тонкая белая рука протянулась, и не ответить на ее призыв путешественница не могла.

Вместе они стали подниматься на огромный волнообразный холм, чтобы остановиться на самой верхушке и посмотреть в бесконечный горизонт невообразимо медового цвета.

— Как тебя зовут? — спросил незнакомец со сливовыми глазами.

— Иля.

— Хорошо, что ты дождался. Я боялся, что да успею. — Губы нахала невесомо коснулись губ путешественницы.

— А как же Чанес?

— Кто это?

— Твой друг! — пожала плечами Иля и отстранилась. — Он сидит внизу и, кажется, очень расстроен.

— Мне нет дела до какого-то Чанеса. Я нашел свою половинку и не собираюсь с ней расставаться!

— Ты уверен?!

— Вполне. — Сливовые таза приблизились. Женщина даже вздрогнула, когда в них отразилось не ее, а чье-то чужое лицо — лицо, похожее на белую маску.

Возможно, это был выбор Иля. Возможно!

Зов крови.