Холод и пламя

Орлин Крумов СОЛНЦЕ НА ЛАДОНЯХ

Огненная плеть взметнулась и рассекла застрявший между скалами космический челнок. После взрыва он рухнул, превратившись в кучу тлеющего железа среди пламени и искр.

Астронавт издалека наблюдал за этим факелом, на километры вокруг извещающем о его возвращении на Землю. В кармане у него был микроконтейнер с информацией и несколько питательных таблеток, которых должно хватить на первое время. Оставалось только ждать, когда за ним придут.

Он засмотрелся на закат, на старый добрый лик солнца, о котором мечтал все путешествие. Он даже улыбнулся — в первый раз за столько времени.

У него мелькнула мысль, что встречающие опаздывают. Сколько здесь пролетело лет, пока он скитался на своем космическом Арго? Но должны же потомки пославших его знать о его возвращении? Как они выглядят и понравится ли ему их мир?

Незаметно стали мерцать звезды, и в теплом сумраке он окунулся в объятья сна.

Утром стало ясно, что за ним никто не придет. Он встал, бросил последний взгляд на испепеленный космический челнок, который доставил его на Землю после аварии на корабле, и начал спускаться по обрыву. Камни глухо скрипели под его ногами. Он шел около трех часов, пока каменистая пустыня превратилась в равнину с рахитичной выгоревшей травой, ломающейся от любого прикосновения. Еще через час он увидел узкую расщелину, на дне которой высилось внушительное бетонное строение. Солнечные лучи скользили по его обтекаемой крыше, покрытой искрящимся и тяжелым песком. Астронавт подбежал к строению и, глотнув воздуха, чтобы восстановить дыхание, постучал.

Ему открыл человек в оранжевом комбинезоне с атлетической фигурой. Из его левого кармана у сердца показывалась желтая травинка.

— Кто ты? — спросил хозяин.

— Меня зовут Александр… астронавт. Я вернулся из космического полета и должен добраться до ближайшего города.

— До города? Входи!

Хозяин пропустил его перед собой и закрыл дверь. На полу лежал человек, тоже в оранжевом комбинезоне. Астронавта поразило то, что они похожи друг на друга как близнецы, или, скорее, как куклы на одной полке.

— У него дефект в батарее, — сказал хозяин. — А эти с базы еще нескоро прибудут. А твоя батарея какой модели?

— Обычное сердце, — немного раздраженно ответил Александр. — У меня есть и желудок, и все прочее…

Хозяин подошел к электрическому пульту, нажал на светящуюся кнопку и произнес:

— База, я периферия — два. Переведите: сердце, город, желудок.

Тут же что-то запищало, человек набросился на Александра и в одно мгновение надел ему на руки и на ноги какие-то браслеты, которые приклеились друг к другу, будучи, видимо, сверхмощными магнитами.

— За тобой придут, — сказал хозяин.

Ругань повисла в воздухе и астронавт затих. Тот вертелся вокруг него легко и бесшумно, как дух, настраивал какие-то приборы и с рабской тупоголовостью выполнял все приказы, долетающие из эфира.

Через час прибыли какие-то люди в синих комбинезонах, бесцеремонно схватили Александра и потащили из дома. Потом посадили во что-то похожее на вертолет, но отличающееся от вертолетов его времени.

Пока они летели, Александр внимательно наблюдал за спутниками. По холоду их рук, по глазам, мертвым, как пуговицы на его куртке он понял, что это были куклы. Они говорили странные вещи, обмениваясь символами, которые он не совсем понимал. Наконец он спросил:

— Куда мы едем?

— Никуда не едем. Мы летим.

— Ладно, в какой город летим?

— Город..? — переглянулись те.

— Лондон, Париж, Рио…

Они не понимали его. Александр внимательно взвесил все, что видел и решился:

— Кто вы?

— Варианты человека.

— А где человек?

— Человек — это ты.

— Да… А других нет?

— Не должно быть. Тебя тоже не должно быть… в этом виде.

Они бесшумно и без тряски летели над мертвой и печальной пустыней. Не было видно никакой растительности, даже колючек и кактусов, ни следов животных, ничего, только острые скалы и соленый песок, который был таким тяжелым, что ветер не шевелил его.

Через три часа они прибыли в небольшое селение. Александра отвели в лабораторию, чтобы сделать полные анализы. Лаборанты с удовлетворением установили, что он облучен сверх нормы, имеет отклонения в пищеводе, сердечной деятельности и выделительной системе. Потом ему дали несколько тестов, от которых у него началась рвота и дрожанье рук. И наконец он получил паспорт с указанием профессионального профиля.

Александр стоял оглушенный и поглупевший от всего этого. Где-то глубоко в сознании у него запечатлевались подробности, которые в нормальном состоянии он не преминул бы заметить. Рентгеновский аппарат, компьютеры, даже шприцы и медицинские бланки жили своей собственной жизнью — двигались, говорили…

Была и еще одна странная вещь. Везде: в вертолете, в залах, лабораториях и на улицах у кукол на отворотах одежды торчало по одной травинке, желтой, сухой и гладкой как солома.

Но Александр не думал об этом. На него надели оранжевый комбинезон и одна из кукол проводила его до дома, где ему предстояло жить. В лаборатории объяснили, что в комнате, кроме него, будут еще двое.

Помещение было девяти квадратных метров, мрачным и с выходящим на задний двор окном. Солнце редко заглядывало сюда, но через несколько минут гость уже прекрасно ориентировался в окружающем полумраке. С радостью он обнаружил, что в комнате есть радиоприемник, и поспешил включить его. Вместо музыки из приемника разнеслись стоны и сердитое бормотанье. После нескольких неуспешных опытов Александр хватил по нему кулаком.

— Ну и дурак! — взревел приемник. — Ты в своем уме?

Александр отскочил назад и повалил какой-то предмет, который тут же начал скрипеть и ругаться:

— Что за ужасные куклы? Я бы издал закон, запрещающий их производство. Что ждешь, подними меня!

Только сейчас до Александра дошло, что говорит упавший стул.

— Зачем его к нам прислали? — спросил радиоприемник. — Прежний санитар был таким же чурбаном. Я пожалуюсь в управление на это механическое чучело.

— Я человек, — кротко произнес Александр. Стало тихо. Только какие-то далекие звуки потрескивали в мембране приемника. Первым нарушил молчание стул:

— Людей давно нет. Есть только варианты, как ты и я.

— Я не вариант, а человек, — повторил Александр, поднимая стул.

— Вот это да, он теплый! — удивился стул. — Ты слышишь, Филл, у него теплые руки!

— Может быть, их научились производить теплыми, — ответил приемник. — Техника ушла далеко вперед.

— Но я чувствую его пульс!

— А ну подойди сюда, — приказал приемник Филлипс. — Поищи какую-нибудь радиостанцию.

Александр серьезно занялся этим делом, заставляя Филла трещать от напряжения. В конце концов он так смутился, что попросил выключить его на минутку. Когда его снова включили, он уже полностью владел нервами:

— Не может быть… Людей давно нет, так нам говорят Победители, а им можно верить. И все-таки откуда ты взялся?

— Мне трудно вам объяснить. Я настоящий человек, из века первого межзвездного полета.

— Века? А это что такое? Твоя мера времени? Ну, а мы отсчитываем время с Большого взрыва. Сейчас идет семьдесят третий цикл после Большого взрыва.

Она была в таком же оранжевом комбинезоне, с русыми волосами и прямой фигуркой. В ее взгляде читалось безразличие ко всему окружающему. Она остановилась рядом с ним, даже не удостоив взглядом. Настоящая кукла!

Подошел лифт, а Александр вежливо пригласил ее. Она лишь слегка повела бровью, оставаясь все такой же безразличной.

— Добрый день, сударыня. Как поживаете? — спросил Филл в объятиях своего нового слуги.

— Если бы было все в порядке, я сюда бы не пришла, — проворчала перламутровая пудреница. Она лежала на ладони женщины-куклы, завернутая в белый платочек:

— Кажется, что-то случилось с моим зеркальцем. В нем уже нет того сияния, с которым я блистала в обществе.

— О, может быть, это от пыли. В последнее время часто бывает. Но для такой клиники как эта, зеркальце — сущая ерунда.

Они находились в современной клинике, где устранялись болезни, точнее, повреждения предметов.

Пока они ждали каждый у своего кабинета, мужчина внимательно наблюдал за женщиной-куклой. Она показалась ему идеальной поделкой, сделанной, видимо, по специальному заказу. Высокая грудь, гибкая талия, длинные ноги, нетерпеливо подрагивающие в узком комбинезоне.

— А вдруг она не кукла? — мелькнуло в голове у Александра. — Вдруг у нее теплые руки, а в груди — человеческое сердце?

Он осторожно подошел к ней, пытаясь прикоснуться. Она отдернула руку.

— Вы… настоящая? — сконфуженно промямлил он.

— Я как все.

Через минуту вынесли пудреницу и ее гувернантка удалилась грациозной походкой.

Ремонт приемника Филлипса занял четверть часа. Сейчас Филл чувствовал себя здоровым, бодрым и в приятном расположении духа.

— Хорошо жить! — пропел он, когда они вышли. — А еще лучше знать, что будешь петь и сообщать новости вечно! Вечно!

— Слушай, Филл, — сказал Александр. — Что вы за существа? Говорящие стулья, думающие радиоаппараты, капризные пудреницы — это же безумие!

— У тебя ускорился пульс, — отметил Филл. — Что говорит об эмоциональном возбуждении. Ты какая-то странная кукла! Гм. Ну ладно, больше человек, чем кукла. Но почему ты в таком виде до сих пор? Я хочу сказать, почему ты не превратился в какой-нибудь предмет?

— А зачем мне быть не человеком, а чем-то другим? Есть ли смысл в этом расчеловечивании?

— Здесь все рано или поздно меняются. Это старая история. Во времена Большой войны на землю упали десятки атомных бомб. Уцелевшие люди стали неустойчивыми к болезням и начали вымирать. Производство пришло в упадок, а с ним и все остальное. Потом Победители возродили производство, а жизнь не смогли, вот и изобрели механические куклы по нашему образу и подобию. И хорошо, что они это сделали, потому что постепенно люди стали походить на изготовляемые ими вещи. Все мы потеряли человеческий облик и превратились в продукты своего труда.

— Но это абсурд! Сон, сказка!

— Посмотри на меня! — настойчиво сказал Филл. — Похож ли я на сон?

— Гм, не знаю. Я растерян. Победители… какого цвета их кожа, какую религию они исповедуют? Что они за люди?

— Люди… Какими бы они ни были, но тоже изменились. Живут себе в полной изоляции в своих далеких селениях, куда никто не ходит. Механические куклы — их наместники в нашем мире. Обслуживающий персонал и силы безопасности полностью формируются из них. Они смирные и исполнительные, но если ты приблизишься к долине обреченных, сотрут тебя в порошок…

— Что это за долина?

— Откуда мне знать? Может быть, это и легенда. Говорят, что на краю света есть такая долина, где живут выродившиеся животные. Для вариантов человека туда ходить опасно, потому что мутанты разорвут его в клочья. Поэтому там есть патрули — куклы, стреляющие без предупреждения в любого, кто осмелится подойти. Ну, хватит об этом. Настрой меня на короткие волны, да погромче. Сейчас мне нужно передавать новости.

Вокруг них собралась толпа желающих послушать новости. Александр нажал на кнопку, думая о пресловутой долине. «Что за странный гуманизм, — мелькнуло у него в уме. — Уничтожают, чтобы уберечь от хищников».

— Да, — сказала перламутровая пудреница. — Скучно живем. С тех пор, как мой муж уехал в ту проклятую долину, я по целым дням сижу на туалетке и любуюсь на пыль, покрывающую меня. Ни о чем не думаю, да и разговаривать не с кем. Хорошо, что вы меня пригласили сегодня вечером…

— О, для меня это большая честь, — проговорил Филл. — А кем был ваш муж?

— Офицером армии. Победители ценили его, тем более, что он постепенно превратился в боевую ракету. Я только не понимаю, какого черта им понадобилось тащить его в долину. Если бы он не уехал, так и стоял бы себе на дворе.

Александр неспокойно зашевелился. Он стоял за Филлом, на расстоянии одного шага от женщины-куклы и его интерес раздваивался между нею и словами ее госпожи.

— Ну, вы же понимаете — долг, — пробормотал Филл.

— А что там в долине?

— Об этом мой муж редко рассказывал. Недавно разнесся слух, что в долине происходят какие-то события, неугодные Победителям, и тогда они сделали все, чтобы изолировать ее. Кроме того, муж утверждал, что там есть зеленая стена, в которую можно войти и заблудиться.

— Вы хотите сказать, что это лес? — спросил радиоприемник.

— Да. А что это такое?

— Лес — это мифическое существо. Позавчера передавали одну популярную лекцию, посвященную культам и суевериям. Так лес… это… ну да… тысячи высоких растений, собранных в одном месте. Они имеют собственную жизнь. Я не верю, чтобы хоть одно растение выжило, за исключением, конечно, Солнечного цветка, так любимого нами…

— Солнечный цветок? — вмешался в разговор Александр. — Слишком поэтично звучит для вашего мертвого мира. Почему вы не назвали его вариантом Солнечного цветка?

— Солнце вечно, — хмуро отрезал Филл. — А название осталось от последних людей. Это они так называли его перед тем, как исчезнуть. Он уже не цветет, но пережил всех остальных. Он вечен, и поэтому мы выбрали его своим символом.

— И этот символ вас погубит, — сказала неожиданно для всех женщина в оранжевом комбинезоне. — Я знаю это от своих прадедов.

— У тебя, у куклы, есть прадеды? — захохотала пудреница.

— Я человек. Женщина.

— Эта кукла сошла с ума, — злобно сказала пудреница. — Филл, позови, пожалуйста, сторожей.

Радиоприемник пронзительно запищал, но резким движением Александр выключил его. В следующую секунду он зашвырнул пудреницу в шкаф к сапогам, а потом протянул женщине руку. Их теплые пальцы соприкоснулись.

Дельтаплан стремительно полетел вниз, но налетевший ветер подхватил его, пытаясь смять и ревя в ушах беглецов.

Их заметили в последний миг. Очевидно, безмоторная ласточка застала охрану врасплох. Фиолетовый луч пошарил по небу, зашипели первые ракеты, все испепеляющие огненными хвостами, но было уже поздно: ласточка медленно снизилась, сделала поворот над небольшой полянкой, скользнула меж стволов и разбилась об один из них. Легкая ткань, из которой она была сделана, накрыла кустарники.

Беглецы потихоньку приходили в себя. Их окружали мужчины и женщины, одетые в шкуры. Александр обнял женщину, пытаясь защитить, но заметил, что у людей кроткие и одухотворенные лица.

— Кто вы? — спросил самый старший.

— Беглецы, — Александр показал назад.

— Как и все мы, — улыбнулся тот. — Люди постепенно переселяются в это благословенное место. Здесь никто не вырождается, нет ни Победителей, ни их механических питомцев. Их не допускает сама природа.

Потом он знаком попросил их следовать за ним. Огромная долина была густо населена. Ее обитатели ходили в шкурах, некоторые были полуодеты. Они первобытным способом разжигали огонь и жили в глинобитных хижинах с отверстиями вместо окон. Везде валялись кучи мусора, на каждом шагу встречались домашние животные, чувствуя себя полноправными хозяевами.

Старик пригласил их в свою хижину. Она была пустой, но в середине они заметили лаз, в который можно было спуститься по деревянной лестнице. Под землей Александр и его спутница попали в совершенно иной мир, удобный и уютный. На стенах висели картины старых мастеров и иконы в позолоченных окладах. В глубине подземной комнаты стоял книжный шкаф, а перед ним — письменный стол, заваленный различными предметами, среди которых возвышался глобус.

Гость осторожно повернул глобус. Весь мир, все страны и континенты были те же самые, знакомые ему еще со школы. Это был очень старинный предмет.

— Да, старинный, — подтвердил старик, будто читая его мысли. Он успел переодеться в легкий костюм вместо шкур.

Потом он предложил им сесть, подав хрустальные бокалы. С виду старик был спокойным, но рука его дрожала, наливая напиток.

— Моя дочь, — сказал он, отпив большой глоток, — должна вот-вот родить. Дай бог, чтобы все обошлось.

Он опрокинул остаток искрящегося напитка и, налив снова, продолжал:

— Дети — это наша надежда и опора… Они должны завершить начатое нами.

— Не понимаю, — спросил Александр, — почему вы так живете?

— Мы беглецы, ищущие свободу. Окружающий мир враждебен, но пока не наносит удара, считая, что мы не опасны: ведь мы всего лишь жалкие дикари, живущие в хижинах. Как зеркало отталкивает солнечные лучи, так и наш неустроенный мир — вражеские взгляды. Зато здесь, под землей у нас есть все — жилье, школы, промышленность. Мы занимаемся наукой и скоро у нас будет оружие, чья разрушительная сила неизвестна даже Победителям. И тогда придет наш час…

— Чтобы помериться силами? — спросил гость.

— Нет, чтобы уничтожить их! — в глазах старика сверкнуло пламя.

Александр отставил бокал в сторону и потер вспотевший лоб. Его губы нервно подрагивали.

— Разве вы хотите второго Апокалипсиса? — спросил он и взял со стола глобус. — Нет, нужен другой выход. Долина находится вот здесь, смотрите, какая она крохотная. В ней сохранилась жизнь, часть природы и люди. Вы не имеете права рисковать!

И он выпустил глобус, разбив его на куски.

Наступила тягостная тишина, внезапно прерванная криком боли. Старик вскочил с места. Потом лицо его прояснилось и он чуть заметно усмехнулся:

— Я считал вас безумцем, но вы — еще один человек, вставший на нашу сторону.

В соседней комнате заплакал новорожденный.