Холодный гранит

6

Мать Ричарда Эрскина обладала излишним весом, излишней чувствительностью и сама была еще ребенком. Стены гостиной ее дома, в средней части таунхауса в Торри, были увешаны фотографиями в маленьких деревянных рамках, и на всех улыбался Ричард Эрскин. Пять лет. Светлые волосы, кривые зубы, на щеках ямочки, большие очки. Вся жизнь мальчика была планомерно представлена, от рождения до… Логан прогнал от себя эту мысль, чтобы она не завела его еще дальше.

Мать звали Элизабет: двадцать один, миловидная, если не обращать внимания на опухшие глаза, растекшуюся тушь и ярко-красный нос. Длинные черные волосы убраны назад, открывают круглое лицо. С неослабевающей энергией она мерила шагами комнату, сгрызая ногти до крови.

— Он утащил его, да? — повторяла она снова и снова визгливым, испуганным голосом. — Он утащил Ричи и убил его!

Логан покачал головой:

— Сейчас мы этого не знаем. Ваш сын мог просто заиграться и забыть о времени. — Он еще раз внимательно оглядел фотографии на стенах, пытаясь найти хоть один снимок, где ребенок был бы по-настоящему счастлив. — Сколько времени прошло с тех пор, как он пропал?

Она остановилась и уставилась на него:

— Три часа!.. Я уже говорила ей! — Она махнула изжеванной рукой в сторону констебля Ватсон. — Он знает, что я всегда о нем беспокоюсь! Он никогда не опаздывает! Никогда! — Ее нижняя губа задрожала, глаза опять наполнились слезами. — Почему вы его не ищете?

— Полицейские машины, все наши сотрудники сейчас ищут его по всему городу, миссис Эрскин, — сказал Логан. — Мне нужно, чтобы вы мне рассказали, как все было сегодня утром. Откуда он должен был вернуться?

Элизабет вытерла глаза и нос рукавом.

— Он должен был… должен был вернуться из магазина, — ответила она. — Просто немного молока и пакетик шоколадного печенья… Он должен был сразу вернуться!

Она опять начала шагать по комнате: из угла в угол, из угла в угол.

— В какой магазин он ходил?

— В тот, который рядом со школой. Это совсем недалеко! Обычно я не отпускаю его одного, но мне нужно было остаться дома! — Она шмыгнула носом. — Должен был прийти мастер, чинить стиральную машину. А точное время мне не сообщили! Мастер только утром мог прийти. Иначе я не отпустила бы Ричарда одного! — Она закусила губу, сдерживая рыдания. — Это я виновата!

— А есть у вас кто-нибудь, знакомые или соседи, кто бы мог остаться с…

Ватсон показала на кухню. Оттуда появилась старуха в потрепанной одежде с двумя чайными кружками на подносе. Полицейским нечего чаи распивать, их дело мотаться по улицам и искать пропавшего пятилетнего мальчишку.

— Какой позор, вот-вот, именно позор, — сказала старуха, водружая чайный поднос на журналы «Космополитен», сложенные стопкой на кофейном столике. — Позволяют этим извращенцам по городу болтаться! В тюрьму их надо! Все никак подходящую не найдут! — Она намекала на Крейгинчиз, обнесенную высокими каменными стенами тюрьму, располагавшуюся прямо за углом.

Элизабет Эрскин приняла кружку чая с молоком от своей товарки; молодую женщину трясло так, что горячая жидкость выплескивалась через край. Она смотрела, как капли падали на бледно-голубой ковер.

— Вы, э-э… — Она замолчала и шмыгнула носом. — Может, у вас найдется сигаретка, а? Я… Я бросила, пока Ричи носила…

— Простите. — Логан развел руками. — Мне тоже пришлось бросить. — Он обернулся и взял фотографию — наверное, одну из последних, — стоявшую на каминной полке. Маленький мальчик серьезно смотрит в камеру. — Мы можем взять это с собой?

Элизабет кивнула, и Логан протянул фотографию констеблю Ватсон.

Пять минут спустя они уже стояли, прячась от дождя, под крошечным навесом над задней дверью. Маленький квадрат газона почти исчез под сетью мелких лужиц. На площадке валялось около десятка детских игрушек, до блеска отмытых непрекращающимся дождем. С другой стороны забора на задний двор глазели другие дома, серые и мокрые.

Торри был не самым плохим районом города, но в десятку не входил. Именно здесь находились абердинские рыборазделочные цеха. Тонны белой рыбы привозились сюда каждую неделю, очищались от внутренностей и нарезались, преимущественно вручную. Тому, кто мог выдержать холод и вонь, платили хорошие деньги. Вдоль дороги стояли громадные синие пластиковые бочки, заполненные рыбьими костями и внутренностями, и даже дождь не мог остановить жирных чаек, с лету пытавшихся стащить рыбью голову или ухватить клювом рыбьи кишки.

— Ну и что вы обо всем этом думаете? — спросила Ватсон, поглубже засовывая руки в карманы, чтобы согреться.

Логан пожал плечами, наблюдая, как вода заливает кабину ярко-желтого пластикового бульдозера, и спросил:

— Дом обыскали?

Ватсон достала свой блокнот.

— Звонок поступил в одиннадцать ноль пять, — сообщила она. — Мать была в истерике. С центральной послали сюда пару патрульных из местного отделения. Они сразу же здесь все прочесали мелким гребнем. В шкафу с бельем его не нашли, ну и в морозильнике его тело тоже не обнаружили.

— Понятно, — кивнул Логан. Для пятилетнего мальчика экскаватор был маловат. На самом деле большинство игрушек выглядели так, как будто они принадлежали трех- или четырехлетнему мальцу с пластинками на зубах. Может быть, миссис Эрскин очень не хотела, чтобы ее сын взрослел?

— Думаете, это она его убила? — спросила Ватсон, наблюдая за тем, как он неотрывно смотрит на залитый водой дворик.

— Нет, нет, конечно. Но если окажется, что это она, а мы это проморгали… пресса нас распнет. А что с отцом?

— Соседи говорят, что он умер еще до рождения мальчика.

Логан снова кивнул. Это может объяснить, почему мать так тряслась над сыном. Боялась за его жизнь.

— Ну и что мы имеем на настоящий момент? — спросил он.

— Мы обзвонили всех друзей Ричарда, никто не видел его с воскресенья, с обеда.

— Как насчет его одежды, любимого плюшевого мишки и тому подобного?

— Все на месте, мать подтвердила. Скорее всего, он не убежал.

Логан в последний раз взглянул на брошенные игрушки и развернулся, желая вернуться в дом. Скоро здесь появится инспектор, будет спрашивать, как продвигается дело.

— Э-э… — Он скосил глаза на Ватсон, когда они бок о бок проходили через кухню и шли по коридору к входной двери. — Вы работали с инспектором Иншем раньше, не так ли?

Констебль Ватсон подтвердила, что работала.

— А что у него с этим? — Логан изобразил, как Инш кладет в рот жевательные мармеладки. — Он что, пытается бросить курить?

Ватсон пожала плечами:

— Не знаю, сэр. Может быть, что-то вроде навязчивого компульсивного расстройства? — Она нахмурила лоб, подумала и прибавила: — А может быть, он просто жирный ублюдок.

Логан не знал, засмеяться ему или рассердиться.

— Одно могу вам сказать, сэр, он чертовски хороший полицейский. И два раза подряд его подставлять не стоит.

Неким образом Логан уже сам пришел к подобному умозаключению.

— Вы правы. — Он остановился около входной двери. Коридор, как и гостиная, весь был увешан фотографиями. — Отдайте снимок в ближайший газетный киоск, нам нужно не менее ста ксерокопий, и…

— Местные ребята уже все сделали, сэр. Они отправили четырех офицеров в поквартирный обход вдоль пути, каким Ричард обычно ходил в магазин. Они уже раздают эти фотографии.

Логан поразился:

— Они времени не теряют.

— Да, сэр.

— О'кей. Отправьте еще человек пять, чтобы им помогали. — Он достал мобильный телефон и начал набирать номер. На последней цифре пальцы замерли. — О, нет…

— Сэр?

Дорогая машина остановилась у края тротуара, из нее вышел знакомый приземистый человек в черном пальто; он вступил в противоборство с черным зонтом, который не хотел раскрываться под ветром.

— Похоже, стервятники слетаются.

Логан взял стоявший в коридоре зонт и вышел под дождь. Ледяная вода барабанила по куполу, пока Логан ждал, когда Колин Миллер вскарабкается по ступенькам.

— Сержант! — сказал Колин Миллер и улыбнулся. — Как давно мы не виделись! А вы все еще таскаете за собой эту аппетитную?.. — Его улыбка стала еще шире, когда он увидел констебля Ватсон, бросающую на него холодные взгляды от входной двери. — Констебль! Мы только что о вас говорили!

— Что вам нужно? — Ее голос был холоднее, чем сумрачный полдень.

— Сначала бизнес, потом удовольствия, а? — Миллер вытащил из кармана навороченный диктофон и протянул его в их сторону. — У вас еще один пропавший ребенок. Вы…

Логан нахмурился:

— Откуда вы знаете, что пропал еще один ребенок?

Миллер махнул рукой на промокшую дорогу:

— Ваши патрульные машины в открытом эфире передают приметы пропавшего ребенка. Откуда, вы думаете, я все это узнал?

Логан попытался выглядеть не совсем сконфуженным.

Миллер подмигнул:

— А… не беспокойтесь об этом. Я и сам все время попадаю в дурацкие ситуации, но тем не менее… — Он опять протянул диктофон. — Скажите, это исчезновение как-то связано с недавно найденным…

— В настоящий момент мы не можем как-либо это прокомментировать.

— Да бросьте вы!

За автомобилем Миллера припарковалась еще одна машина, с логотипом «Би-би-си Скотленд» на двери. Пресса приступила к работе на земле. Вчера нашли труп одного мальчонки, другой пропал сегодня. Они придут к такому же заключению, как и Миллер.

Логан представил заголовки завтрашних газет: «Педофил-убийца наносит еще один удар?» У начальника полиции будет инфаркт.

Миллер повернулся, чтобы посмотреть, на что так внимательно смотрит Логан, и замер.

— А что, если…

— Мне очень жаль, мистер Миллер. В настоящий момент я не могу предоставить вам более подробную информацию. Дождитесь официального заявления полиции.

Долго ждать не пришлось. Пять минут спустя у тротуара затормозил заляпанный грязью «рэнджровер» инспектора Инша. К этому времени уже образовался небольшой кордон из газетной и телевизионной братии. Они соорудили стену из микрофонов и объективов у начала лестницы, в нетерпении пританцовывая под большими черными зонтами. Прямо как на похоронах.

Инш не озаботился выйти из машины, просто опустил стекло и махнул Логану рукой. Камеры повернулись и стали следить за тем, как Логан переходит через дорогу под одолженным зонтом и останавливается возле инспектора Инша, пытаясь не морщиться от запаха мокрого спаниеля, которым несло из машины.

— Ну-ну… — сказал инспектор, кивая в сторону кучки телекамер. — Вроде как нас сегодня по ящику покажут. — Он провел рукой по лысой голове. — Очень хорошо, что я не забыл вымыть голову.

Логан улыбнулся вымученной улыбкой. Вчерашний прямой по корпусу не прошел даром: шрамы на его животе начали напоминать о себе.

— Ладно, — сказал Инш. — Меня уполномочили сделать заявление для прессы. Но прежде, чтобы не выглядеть полным идиотом, я хотел бы знать, есть ли еще что-нибудь, что мне неизвестно.

Логан пожал плечами:

— Насколько мы можем судить, мать была с нами достаточно откровенна.

— Ну и?..

— Не знаю. Мамаша носилась с ребенком, как будто он был из хрусталя. Никогда не выходил один. Все игрушки как для трехлетнего, года на два младше его возраста. Такое ощущение, будто она жизнь в нем пыталась задушить.

Инш поднял бровь, так что сморщилась розовая безволосая кожа его головы. Промолчал.

— Не хочу сказать, что его не похитили. — Логан пожал плечами. — Но все-таки…

— Понял, — сказал Инш и разгладил кожу на голове. В отличие от его заляпанного грязью «рэнджровера», он выглядел презентабельно в безукоризненном костюме и с галстуком. — Но если мы выберем это, а он потом обнаружится задушенный, да еще без отрезанной пиписьки, мы будем в дерьме по самые уши.

У Логана засигналил мобильник, испуская стоны и посвистывая. Звонили из полицейского отделения на Квин-стрит. К ним притащили Данкана Николсона.

— Что?.. Нет. — Логан улыбнулся, прижимая телефон к уху. — Суньте его в «обезьянник», пусть попотеет там, пока не приеду.

К тому времени, когда Логан с констеблем Ватсон вернулись в штаб-квартиру, поиски были в самом разгаре. Инспектор Инш более чем втрое увеличил число поисковиков, которых выделил Логан, и теперь почти сорок полицейских, мужчин и женщин, плюс четыре проводника с немецкими овчарками прочесывали под ледяным дождем каждый сад, осматривали каждое общественное здание, все возможные укрытия, все кусты и канавы между домом Ричарда Эрскина и магазинами на Виктория-роуд.

Дежурный сержант доложил, что Данкана Николсона заперли в самом обезьяньем «обезьяннике» и он сидит там почти час.

Чтобы заставить Николсона понервничать, Логан с констеблем Ватсон сначала зашли в столовую, перекусить и выпить по чашке кофе. Они не торопясь подкреплялись бобами с ветчиной, в то время как Николсон не находил себе места в «обезьяннике».

— Ладно, — сказал Логан, когда они закончили. — Вы уже придумали, как доставить мистера Николсона в комнату для допросов? Рутинная процедура с устрашающим взглядом? Я пойду проверю, что нового по поискам, вернусь минут через пятнадцать — двадцать. К этому времени он должен быть готов все выложить.

Ватсон встала, со вздохом взглянула на аппетитные куски бисквитного пудинга с заварным кремом и отправилась делать жизнь Данкана Николсона еще более невыносимой.

Логан получил от дежурного офицера из координационного центра всю информацию на текущий момент: поисковые команды ничего не обнаружили, у производивших поквартирный обход полисменов тоже ничего не было. Логан взял чашку чая из автомата на первом этаже, медленно выпил. Тянул время. Выпил еще одну таблетку болеутоляющего. Когда двадцать минут истекли, он направился в комнату для допросов номер два.

Она была маленькая и практичная, окрашенная в мерзкий бежевый цвет. Данкан Николсон сидел за столом напротив констебля Ватсон, молча буравившей его взглядом. Ему было очень не по себе.

В комнате не разрешалось курить, и с этим у Николсона явно были проблемы. Перед ним на столе лежала стопка белой бумаги. Когда Логан вошел, Николсон подпрыгнул от неожиданности, и несколько белых листков, упорхнув со стола, опустились на истертый голубой ковролин.

— Мистер Николсон, — сказал Логан, усаживаясь на коричневый пластиковый стул рядом с Ватсон, — простите, что заставил вас ждать.

Николсон поерзал на стуле, на верхней губе блестели мелкие капельки пота. Ему было года тридцать два, не больше, но выглядел он на все сорок пять. Он был побрит наголо, кое-где на розовой коже головы проступала голубовато-серая щетина. Каждое ухо проткнуто не меньше чем в трех местах. В целом же он выглядел так, будто был собран по частям утром в понедельник, когда фабрика еще не открылась.

— Я здесь уже несколько часов! — сказал он, пытаясь придать голосу максимальный градус возмущения. — Несколько часов! Тут даже сортира нет! Я чуть не лопнул!

— Боже мой! Здесь явно произошла какая-то ошибка, мистер Николсон. Вы ведь пришли по собственной воле, не так ли? И туалета нет? Я переговорю с дежурным сержантом. Чтобы это больше не повторялось. — Логан улыбнулся обезоруживающей дружеской улыбкой. — Но теперь мы все в сборе, давайте начнем?

Николсон кивнул, слегка улыбнувшись, чувствуя себя приободренным. Значительно лучше себя чувствуя.

— Констебль, я могу вас попросить? — Логан передал Ватсон две аудиокассеты в фабричной упаковке, она их распечатала и сунула одну в укрепленный на стене магнитофон. Потом то же самое проделала с видеокассетами. Нажала кнопку «ЗАПИСЬ», аппарат щелкнул и пикнул.

— Допрос мистера Данкана Николсона, — сказала она, потом произнесла имена, дату и время.

Логан снова улыбнулся:

— Ну что, мистер Николсон — или я могу называть вас Данкан?

Мужчина по другую сторону стола бросил нервный взгляд на видеокамеру в углу комнаты, как раз над плечом Логана. Наконец кивнул бритой головой.

— Итак, Данкан, прошлой ночью вы нашли тело Дэвида Рида?

Николсон снова кивнул.

— Вы должны произносить ваши ответы вслух, Данкан, — сказал Логан, его улыбка стала еще шире. — На пленке не фиксируется, как вы киваете.

Николсон еще раз взглянул на стеклянный глаз видеокамеры.

— Э-э… кхм… О, простите. Да. Да, это я нашел. Я нашел его прошлой ночью.

— Что вы там делали, Данкан, среди ночи?

— Я… это… я гулял. Знаете, поругался с женой и пошел прогуляться.

— На берег реки? Глубокой ночью?

Улыбка начала меркнуть.

— Ну да. Я иногда прихожу туда, ну знаете, подумать и все такое.

Логан скрестил руки на груди, скопировав сидящую рядом Ватсон.

— Итак, вы пришли туда, чтобы подумать. И совершенно случайно споткнулись о тело убитого трехлетнего мальчика?

— Э-э, да… Я просто… Послушайте, я…

— Просто так случилось, вы просто споткнулись о тело убитого мальчика. В залитой водой канаве. Накрытое листом фанеры. В темноте. Под проливным дождем.

Николсон открыл рот, закрыл, потом открыл еще раз, но не произнес ни звука.

Логан дал ему помолчать пару минут. Мужчина нервничал сильнее и сильнее, бритая голова его покрылась испариной, как и верхняя губа, и от него волнами поплыл противный запах чеснока.

— Я… Я пил, о'кей. Я упал, почти насмерть расшибся на этом чертовом берегу.

— Вы упали на берегу, под проливным дождем, и все же, когда прибыла полиция, на вас не было ни капельки грязи! Данкан, это не очень походит на описание человека, который упал на грязном берегу в грязную канаву, не так ли?

Николсон провел рукой по макушке, когда коснулся щетины, в гнетущей тишине комнаты для допросов послышался слабый шуршащий звук. Подмышками у него расплылись темные пятна.

— Я… Я пошел домой, позвонить. Я переоделся.

— Я понял. — Логан опять включил свою улыбку. — А где вы были тринадцатого августа этого года, между четырнадцатью тридцатью и пятнадцатью часами?

— Я… Я не знаю.

— Хорошо. А где вы находились сегодня утром, между десятью и одиннадцатью?

Николсон выпучил глаза:

— Сегодня утром? Что вообще происходит? Никого я не убивал!

— А кто говорит, что вы кого-то убили? — Логан повернулся: — Констебль Ватсон, вы слышали, чтобы я обвинял мистера Николсона в убийстве?

— Нет, сэр.

Николсон заерзал на стуле.

Логан достал список детей, зарегистрированных пропавшими без вести за последние три года, положил его на стол перед собой:

— Где вы были сегодня утром, Данкан?

— Смотрел телевизор.

— А где вы были… — Логан наклонился и, глядя в список, продолжил: — Где вы были пятнадцатого марта, между шестью и семью часами вечера? Что, не знаете? А как насчет двадцать седьмого марта, в начале восьмого?

Они прошлись по каждой дате, Николсон потел, бормотал какие-то ответы. Вообще он нигде не был, говорил он. Дома он был. Смотрел телевизор. Единственными людьми, которые могли за него поручиться, были Джерри Спрингер и Опра Уинфри. Да и то в утренних повторах.

— Ну, Данкан, — сказал Логан, когда они прошли весь список, — как-то не очень это все выглядит, а?

— Я этих детей не трогал!

Логан откинулся на спинку стула и попытался еще раз использовать лечение молчанием по методу инспектора Инша.

— Не я это! — вскричал Николсон. — Я, вашу мать, к вам пришел, когда нашел этого пацана, так? И какого черта мне его убивать? Не убивал я его — я вообще детей люблю!

Констебль Ватсон удивленно выгнула брови, и Николсон, сердито взглянув на нее, сказал:

— Не в этом смысле! У меня и племянники есть, и племянницы, о'кей? Я бы никогда, мать вашу, ничего подобного не сделал.

— Хорошо, давайте вернемся к самому началу. — Логан подвинулся ближе к столу. — Итак, что вы делали посреди ночи под проливным дождем, шатаясь по берегу реки Дон?

— Я уже сказал, что я…

— Данкан, ну почему я вам не верю? Почему у меня такое чувство, что, когда я получу результаты экспертизы, там обязательно будут свидетельства, указывающие на вашу причастность к убийству мальчика?

— Я ничего не делал! — Николсон ударил обеими руками по столу, и листы перфорированной белой бумаги разлетелись по всей комнате.

— Ну вот вы и попались, мистер Николсон. И вы просто обманываете себя, если думаете, что сможете из этого выпутаться. Полагаю, некоторое время, проведенное за решеткой, пойдет вам на пользу. Поговорим еще раз, когда вы будете готовы рассказать нам всю правду. Допрос закончен в тринадцать двадцать шесть.

Логан отправил констебля Ватсон проводить Николсона в камеру, оставшись в комнате для допросов.

— Ну и что вы думаете? — спросил он, когда Ватсон вернулась.

— Думаю, что он этого не делал, — ответила констебль. — Не тот тип. Недостаточно умен, чтобы убедительно врать.

— Согласен. — Логан кивнул. — В том-то и дело, что он врет. Не мог он туда забрести на заплетающихся ногах, хорошенько набравшись. Да будь ты хоть вдрызг пьяный, какого черта тебе нужно переться по лужам на берег реки, да еще под проливным дождем. Ничего себе развлечение! Он был там с какой-то целью, и мы пока не знаем, что это была за цель.

За окном машины тянулся абердинский порт, серый и жалкий. Горстка суденышек стояла на причале в доках, бодрая желто-оранжевая краска на их бортах тускнела под проливным дождем. Огни сверкали в полутьме вечера, и контейнеры перегружались из грузовиков в ожидавшие их посудины.

Логан и констебль Ватсон опять ехали в дом Ричарда Эрскина в Торри. Кто-то из соседей вспомнил, что видел пропавшего мальчика. Миссис Брэйди видела маленького белокурого мальчика в красной куртке с капюшоном и синих джинсах, когда он пробегал по заднему двору ее дома. Они могли немного передохнуть.

В два тридцать должны были начаться новости, Логан включил приемник, захватив концовку песню «Битлз». Не удивительно, что исчезновение Ричарда Эрскина шло первым номером. Из динамиков доносился голос инспектора Инша, призывающего граждан немедленно сообщать любые сведения о местонахождении ребенка. Инш обладал врожденным драматическим талантом, и это было известно всем, кто видел его в ежегодной рождественской пантомиме. Он умудрялся сдерживаться, хотя ведущий в студии задавал слишком прямолинейные вопросы.

«— Вы полагаете, что Ричард был похищен тем же самым педофилом, который убил Дэвида Рида?

— В настоящий момент мы собираемся найти Ричарда живым и здоровым. Если кто-нибудь владеет информацией, звоните нам на горячую линию по телефону: ноль, ноль, восемьсот, пять, пять, пять, девять, девять, девять.

— Спасибо, инспектор. В других новостях: продолжается суд над Джеральдом Кливером, пятидесятишестилетним бывшим санитаром из Манчестера. Судебные заседания проходят в обстановке усиленных мер безопасности, в связи с угрозой убийством адвокату обвиняемого, мистеру Сэнди Моир-Факерсону. В своем интервью „Нортсаунд ньюз“ мистер Моир-Факерсон…»

— Очень хочется надеяться, что это не простые угрозы.

Логан протянул руку и выключил радио до того, как адвокатский голос зазвучал в динамиках. Сэнди Моир-Факерсон эти угрозы вполне заслужил. Это был пронырливый засранец, который аргументированно доказывал, что Энгус Робертсон заслуживает снисхождения. Он даже попытался заявить, что Мейстрикского Монстра не за что было обвинять. Что он убивал женщин только потому, что они слишком грубо отвечали на его заигрывания и очень провокационно одевались. И что они в основном сами об этом просили.

Количество представителей средств массовой информации около дома Ричарда Эрскина почти удвоилось с момента, как здесь все началось. Вся дорога была запружена машинами. Была даже пара специальных передающих станций откуда-то издалека. Констебль Ватсон припарковалась на приличном расстоянии от дома, и им пришлось шлепать по лужам в обратную сторону, вдвоем укрываясь под ее зонтом.

К «Би-би-си Скотленд» присоединились «Грэмпиан», «Ай-ти-эн» и «Скай ньюз». Резкий белый свет телевизионных ламп стер все оттенки цвета с бледных гранитных зданий.

Никто, казалось, не обращал внимания на зимний дождь, хотя он не ослабевал.

Грудастая блондинка с «Ченел фор ньюз» делает сообщение, достаточно далеко пройдя по улице, чтобы на заднем плане хорошо была видна картинка дома и всего, что его окружает.

«…должны задать вопрос: соответствует ли интересам общества такое повышенное внимание средств массовой информации к семейной трагедии? Когда…»

Ватсон прошагала перед камерой, полностью заслонив комментаторшу своим бело-синим зонтом. Кто-то завопил: «Снято!»

— Вы специально это сделали, — прошипел Логан, после того как затихли проклятия тележурналистки.

Констебль Ватсон улыбнулась и продолжила прокладывать путь через толпу, собравшуюся у лестницы. Логан шел за ней следом, стараясь игнорировать возгласы возмущения, перемежавшиеся вопросами и настойчивыми просьбами дать комментарий.

В гостиной психолог закончила работать с матерью Ричарда Эрскина и озлобленной старухой соседкой. Инспектора Инша нигде не было.

Логан оставил Ватсон в прихожей и прошел в кухню, сунул руку в пакет с печеньем, лежащий на кухонном столе рядом с чайником. Застекленную дверь, ведущую из кухни на задний двор, снаружи заслоняла чья-то массивная фигура.

Это был не Инш. На крыльце под маленьким козырьком стоял тучный, печальный и плохо побрившийся констебль, куривший одну сигарету за другой.

— Добрый день, сэр, — сказал он, не озаботившись приосаниться или вытащить изо рта сигарету. — Поганая погодка, а?

Парень не местный, судя по акценту — из Ньюкасла, подумал Логан.

— Вы, наверное, привыкли к такой, — сказал он, спустился на одну ступеньку и встал рядом с констеблем, жадно вдыхая табачный дым.

Констебль вынул сигарету изо рта, засунул в него палец и начал ковыряться в зубах.

— Не могу никак. В смысле, я к дождливой погоде привычный, но, Господи Иисусе, это место забрало все призы по сырости. — Констебль достал то, что искал между зубов, и щелчком отправил под дождь. — Наверное, до конца недели не прекратится?

Логан взглянул на низкие темно-серые облака:

— До конца недели? — Он покачал головой и втянул в заштопанные легкие еще одну порцию сигаретного дыма. — Это Абердин: до марта лить будет.

— Черта с два! — раздался глухой властный голос у них за спиной.

Логан обернулся и увидел инспектора Инша, стоявшего в дверях, засунув руки в карманы.

— Не слушайте сержанта Макрая, он морочит вам голову. — Инспектор шагнул на верхнюю ступеньку, где и без него было тесно, заставив Логана и констебля расступиться.

— До марта лить будет? — Инш положил в рот фруктовую мармеладку. — До марта? Не лгите несчастному констеблю: это Абердин. — Он вздохнул и снова сунул руки в карманы. — Этот дождь, мать его, никогда не кончится.

Трое мужчин постояли, молча наблюдая за тем, как дождь делает свое обычное дело.

— У меня для вас плохие новости, сэр, — сказал наконец Логан. — Мистер Моир-Факерсон получает письма с угрозами, что его убьют.

Инш ухмыльнулся:

— Очень на это надеюсь. Я сам несколько написал.

— Он защищает Джеральда Кливера.

Инш снова вздохнул:

— И почему это меня не удивляет? Это скорее проблема инспектора Стил. У меня же другая проблема: где Ричард Эрскин?