Homo militaris

Естественная история коллективной обороны

Современные виды человекообразных обезьян (орангутаны, гориллы) живут либо на деревьях, либо под защитой леса, не имеют естественных врагов, огромны, могучи и хорошо вооружены. Шимпанзе — помельче и обитают в более открытых местах, но далеко от деревьев не отходят. Все они могут обойтись без коллективной защиты от грозных хищников. Иное дело наземные приматы, обитающие в африканской саванне — колыбели предков человека. Им без сложной оборонительной организации не выжить. Каждая особь по отдельности вооружена ненадежно для защиты от леопарда, льва и гиеновых собак, а бегает она медленнее их. Низкая плодовитость не позволяет обезьянам платить хищникам сколько-нибудь большую дань.

В этих условиях у собакоголовых обезьян — павианов, бабуинов, гамадрилов — естественный отбор выработал сложную структуру стада. В основе ее лежит жесткая иерархия самцов. У многих живущих группой животных, если они обитают в безопасности (например, на деревьях, как орангутаны), или сильно вооружены (как львы), или очень быстро бегают (как лошади), во избежание бесконечных конфликтов самец-доминант изгоняет остальных самцов, включая сыновей. У собакоголовых же все половозрелые самцы остаются в стаде, образуя его оборонительную структуру.

С подобными проблемами в свое время столкнулись в Восточной Африке и предки человека. Живший там три-четыре миллиона лет назад прямоходящий предок человека — афарский австралопитек — был ростом около метра; сменивший его первый изготовитель каменных орудий — умелый человек — был того же роста. И лишь следующий вид — прямоходящий человек, появившийся там же около полутора миллионов лет назад, — был в полтора раза выше. Ранние гоминиды не охотились на крупных животных. Так что хотя они и имели под рукой заостренный камень, убить им хищника в одиночку, скорее всего, не могли. Это были некрупные, от природы слабо вооруженные существа, к тому же бегавшие медленно (даже в сравнении с павианом), очень неверткие и вдобавок не способные быстро вскарабкаться на дерево. Следовательно, предположение о том, что они жили отдельными семьями или небольшими, слабо организованными группами (как гориллы и шимпанзе) не проходит.

Зоологи уже давно поняли, что, столкнувшись в сходной среде со сходными проблемами, предки собакоголовых обезьян и предки человека проделали во многом похожий путь и у них выработалось много сходных программ поведения. Следовательно, социальная организация стадных обезьян саванны доносит до наших дней как бы действующую модель социальной структуры предков человека. А раз это так, то приглядимся к ней повнимательнее.

Павианы любят ходить строем. Стадо павианов насчитывает несколько десятков голов. В местах кормежки и в относительно безопасных местах отдыха стадо располагается не кое-как, а особым порядком — лагерем. При этом самцы-доминанты занимают центральную и обычно возвышенную часть площади, вокруг них концентрируются самки с детенышами, а периферию лагеря охраняют самцы-субдоминанты. Если обзор недостаточен, некоторые самцы занимают дозорные возвышения. Все это — защита от неожиданного нападения хищников.

Когда павианы переходят с места на место, они идут в определенном порядке, который можно назвать походным строем. В середине стада идут самцы-доминанты. Из такого положения им удобно обозревать стадо и управлять им. Одновременно это и самое безопасное место в стаде при нападении хищника (у обезьян доминанты совсем не собираются рисковать собой без крайней необходимости). Около доминантов идет самая ценная для них и самая беззащитная часть стада: молодые самки, самки, несущие детенышей младшего возраста, и несамостоятельные детеныши. Это самое безопасное место в построении. Периферию ядра стада образуют самостоятельные молодые обезьяны. В случае опасности по команде доминантов ядро стада будет убегать, но не очень быстро — из-за самок и детенышей. Впереди стада, на расстоянии видимости, развернувшись полумесяцем, идут самцы второго иерархического ранга (субдоминанты). Это авангард, наиболее опасное место в построении. Обнаружив опасного хищника, авангард развертывается вогнутым оборонительным полумесяцем и стремится задержать его, быстро и слаженно маневрируя. Обычно авангарду удается отрезать хищника от стада и дать последнему убежать. Большинство хищников после этого охоту прекращает: они знают, что субдоминанты дерутся отчаянно и беспощадно, действуют сообща и прекрасно взаимодействуют. Ты вцепишься в одного из них, а они все — в тебя. Потеряв пять–семь самцов, павианы способны изувечить даже леопарда.

Позади стада, тоже на расстоянии видимости, идет арьергард — самцы третьего иерархического ранга, прикрывающие стадо с тыла. Если павианы идут по пересеченной местности и обзор недостаточен, они могут выделять одну или две группы бокового охранения.

Каждый, кто знаком с армией, сразу воскликнет: «Это же предбоевой порядок пехоты!» Да, подобное построение на марше кажется нам естественным, правильным. Оно известно с глубокой древности, так строятся боевые отряды современных «первобытных» народов, того же требуют современные боевые уставы. Поэтому весьма вероятно, что так строились древние первобытные люди и их двуногие предки — австралопитеки. Человек унаследовал эти программы коллективной защиты от хищника и прочих опасностей с помощью мужской части группы, соподчиненной между собой жесткой пирамидальной иерархией и способной принимать несколько форм пространственного построения, маневрировать и взаимодействовать. В построения определенным порядком, шествия, марши люди играют с детства до старости, и не только люди военные. А те, кто сам не играет, любит смотреть парады, церемонии, шествия, службы. Мы сотнями тысяч собираемся на стадионах, чтобы смотреть маневрирование спортивных команд, тактика которых обычно довольно точно воспроизводит атакующее и оборонительное поведение стадных приматов саванны.

Жесткая пирамидальная иерархия мужчин кажется нам самым естественным порядком. В армии она применяется сознательно, и никакой другой системы в армии просто быть не может.

Если программы, определяющие поведение при междоусобных конфликтах, проявлении мстительности, нашествии, людоедской охоте, очень примитивны по стратегии и направлены на уничтожение и разрушение, то программы коллективной защиты от хищника имеют более тонкие цели. Боевая группа стремится разгадать замысел хищника, оценить его возможности, перехватить инициативу и, противопоставив более совершенную тактику, вынудить противника отказаться от осуществления своего замысла. Фактически те же цели в отношении правильной оборонительной войны ставит и военная наука. В этом случае получается менее грязная война, соблюдаются определенные правила ведения военных действий, в них не вовлекаются гражданские лица, по крайней мере женщины и дети.

Защита территории — священный долг каждого павиана. Если стадо павианов встречает на своей территории пришельцев, оно их атакует и изгоняет прочь. Борьба за территорию — очень важная функция самцов. Без хорошей территории стадо не может существовать, процветание его зависит от ее размеров и качества. Ее нужно все время пытаться расширить за счет территорий соседних групп. Поэтому территориальные стычки между соседними группами неизбежны. Ведутся они с соблюдением определенных правил и запретов.

Группы предков человека, видимо, тоже были территориальными, и для них борьба за территорию была неизбежной — со всеми последствиями, включая соответствующие инстинктивные программы. Кстати, дети начинают играть в войну в раннем возрасте, и учить их этому нет необходимости, а подростки ведут территориальные войны почти всерьез.

Присмотримся для начала, как происходит встреча двух стад павианов на границе смежных владений. Самцы боевого возраста выдвигаются вперед, образуя развернутый полумесяцем строй, останавливаются и принимают позы угрозы. Так же поступают соседи. Иерархи проходят сквозь строй и медленно приближаются к границе, вглядываясь в иерархов другого стада, идущих навстречу. Если встреча произошла на границе и территория не нарушена, а стадо знакомое, иерархи, узнав друг друга, сходятся для взаимных приветствий. Люди в подобных ситуациях ведут себя сходным образом, а иногда такие встречи — важная часть государственного церемониала.

Если одно из стад нарушило границу случайно, оно отступает, не дожидаясь стычки. Если же граница нарушена не случайно и это означает предъявление претензии на ее пересмотр, между иерархами завязывается схватка, исход которой обычно решает вопрос о пересмотре границы. С древних времен люди тоже применяли этот щадящий прием — поединок немногих выдающихся воинов перед двумя враждующими группами, исход которого зачастую решал спорный вопрос.

Если стадо вторглось глубоко или оно чужое, хозяева атакуют его всей своей боевой мощью, преследуют при бегстве и могут продолжить преследование на чужой территории.

Как и у всех территориальных животных, у наземных обезьян действует моральный запрет: прав тот, кто защищает свою территорию. Этот запрет сковывает действия вторгшихся, и поэтому, если только они не имеют значительного численного превосходства, то проигрывают стычку. (О том, что такой же запрет действует в человеке, хорошо известно тренерам: равные по силе команды чаще проигрывают на чужом поле.) Характерно, что среди всех войн, на которые способны люди, именно пограничные войны между государствами ведутся наиболее осторожно, аккуратно и с соблюдением большого набора правил и ограничений, как говорится, по Жомини и Клаузевицу [3].