Глава 8

Когда я вернулся в комнату, там обнаружились братья, все трое. Ромка в наглую развалился на моей постели и с надутым видом что-то рассматривал на потолке. Сразу стало ясно, что с Соней у них опять всё плохо. На миг захотелось ему посочувствовать, но потом я вспомнил, что так-то это Рома, жалеть его и проявлять любые человеческие чувства по отношению к которому было дохлым номером. Брат от этого только ещё больше дурел, выпуская наружу весь свой мерзкий характер. И вообще, его Санта-Барбара тянулась уже долгих пять лет, с тех самых пор, как их с Соней ещё в школе попробовали посадить за одну парту. Вполне вероятно, что это не брату, а девушке нужно было ставить памятник за стойкость.

Кирилл сидел на кровати Дамира, а сам Бероев с загадочным видом покручивался из стороны в сторону на компьютерном стуле и разглядывал что-то на экране планшета.

Я подошёл к кровати и с силой сбросил с неё Ромкины ноги.

— Ты часом не охерел? — наехал я на него. В ответ это чудовище лишь показало мне фак и, демонстративно подтянувшись на руках, уселось задницей на мою подушку. — Ну, ты и урод.

Ромка злобненько оскалился, а я подумал, что пусть уж на меня раздражается, чем опять из-за Соньки хандрит. А с подушкой я всегда смогу что-нибудь придумать.

Дамир какое-то время обсуждал с Киром систему тренировок, а я залез в телефон, на который пришло очередное сообщение от Насти.

«Скучаю, — писала она мне. — Прилетай скорее, мур-мур-мур».

«Я только с утра улетел. Через пять дней вернусь».

«Это долго. Хнык-хнык. А может быть, приедешь пораньше на пару дней, мы забьём на всё и проведём их вместе *куча подмигивающих смайликов*».

Невольно поморщился от всех этих «мур-мур» и «хнык-хнык». А ведь когда-то это меня умиляло, а сейчас казалось каким-то детским садом.

«Не могу, надо с семьёй побыть».

«Они у тебя всегда на первом месте», — то ли обижалась, то ли констатировала она очевидное.

«Ну а как, это же семья…?»

«Тогда где в этом всём моё место?» — всё-таки обижалась Настя.

«Это разное».

«Ничего подобного! Я для тебя так и останусь навсегда всего лишь удобной девушкой».

«Если ты опять про свадьбу…», — напрягаюсь я.

«Нет, даже уже не про свадьбу. Просто я для тебя давно на десятом месте твоих многочисленных дел. А твоей СЕМЬЕ я вообще не конкурент».

Подмывает начать оправдываться, но ведь она во многом права. В последнее время я вообще выпал из наших отношений. Всё началось летом, когда после получения дипломов мы с Дамиром почти на месяц уехали из Москвы к родителям. Я звал Настю с собой, но она отказалась, резонно спросив: «Что мне там делать?». А я так и не смог придумать нужных причин.

А когда вернулись, то дела вокруг нас закрутились с новой силой. Настя, окончившая университет вместе со мной, находилась в свободном плавании, пытаясь решить, чего хочет от жизни. Пока что это сводилось к регулярным встречам с друзьями и прочим «эвентам». А я выбрал магистратуру, хоть больше и не чувствовал себя студентом. Куда интересней оказалось участвовать в различных проектах, пробовать свои силы в профессии, чему я стал посвящать всё больше времени. А ещё я опять начал ходить на футбол. С профессиональным спортом завязал давно, ещё на этапе окончания школы, но иногда было приятно вспомнить своё игровое прошлое. У нас была своя любительская команда, с которой пару раз в неделю мы часами гоняли мяч по полю.

Короче, моя жизнь стала принимать какой-то совсем иной оборот, и, видимо, отношения с Настей тоже должны были претерпеть какие-то изменения, только мы оба ещё не понимали какие. Настя видела выход в свадьбе, а я… ничего не видел.

«Насть, давай, обсудим это, как я вернусь?» — ухожу я от ответа.

«Это всё что ты можешь сказать?».

Пишу «Да», а потом же сам стираю. В голове всплывает сегодняшний разговор с отцом.

— Если тебя так пугает брак, значит, у тебя с Настей что-то не то. И с этим разобраться надо. А не бежать куда-то.

«Мы поговорим с тобой. И всё решим. Обещаю».

Настя долго молчит. Я уже даже начинаю думать, что она обиделась и не собирается продолжать наш разговор дальше. Ещё и Рома в этот момент с силой пинает меня в ногу.

— Оторвись уже от телефона!

Пытаюсь втащить ему в бок, но опять-таки, это Рома и бить его нельзя. Но иногда так хочется. К его счастью, меня опять отвлекает сообщение от Насти.

«Стасик, я так тебя люблю *сердечки*».

А я вроде как и рад, что она не сердится, но вот это «Стасик», от которого меня прям выворачивает наизнанку, просил же… Остатки совести подсказывают, что нельзя так реагировать на сообщение, в котором тебе в любви признаются. Под градом всех своих противоречивых эмоций, я хватаюсь за первую же удобную отговорку, ссылаясь на разницу во времени:

«Я тоже. Котёнок, у нас поздно, надо идти спать. Сладких снов тебе».

И, чувствуя себя последней сволочью, выхожу из чата. Отбросив телефон в сторону, устало провожу рукой по щетине на щеке, надо будет завтра побриться. Настроение на нуле, и даже радость от пребывания дома уходит в сторону. Что вообще за херня творится со мной?! От раздражения бью кулаком по спинке кровати, после чего поднимаю глаза и понимаю, что братья пристально уставились на меня.

— Настя? — с пониманием уточняет Дамир.

Неоднозначно пожимаю плечами, но в итоге свинью мне подсунул Кир, от которого я просто не ожидал подвоха.

— Ты, правда, хочешь на ней жениться?

— Окстись, — вместо меня отвечает Рома. — Тот день, когда Настенька возьмёт нашу фамилию, станет поистине чёрным! И дело тут ни разу не в фамилии.

— Если ты сегодня не угомонишься, то у тебя он настанет гораздо раньше! Засунь уже куда-нибудь своё дряное настроение… — рычу я на брата, начиная терять контроль над собой.

— Вот только если на пару с твоим.

— Нормально у меня всё с настроением! — повышаю голос.

— Сомнительное утверждение… — хитро тянет Дамир, посматривая на меня своим извечным прищуром.

Комментарий Дама окончательно выводит меня из себя, кажется, я даже начинаю скрежетать зубами, не понимая, что им от меня всем надо.

— Он уже второй месяц такой, — устало вздохнув, продолжает брат, из-за чего получает порцию презрения, отчётливо читающегося на моём лице.

— Стас, — выделывается Ромка. — Понимаешь, из нас всех роль засранца по распределению досталась мне, а ты сегодня только и делаешь, что на всех срываешься. Будь добр, не посягай на чужую территорию.

Хочется по-детски обидеться и демонстративно послать их всех в жопу. Даже, несмотря на остатки разума, которые подсказывают, что доля истины в их словах есть.

— Слушайте, не лезьте туда, куда вас никто не просит, — тщательно выговариваю я, стараясь не выдавать всей гаммы своих чувств.

Но все, конечно, игнорируют моё требование. Рома выглядывает из-за моего бока, делая вид, что меня здесь просто нет, и обращается к Дамиру.

— Его случаем никто не бортанул? Он в последний раз такой был, когда его Алинка бросила.

Бероев хитро растягивает губы в улыбке и заглядывает мне в глаза, словно говоря: «Ты меня, конечно, прости, но я должен это сказать».

— Ну, если только…

— Нет! — не даю я ему договорить. — Она здесь не причём.

Дамир противно хмыкает. В этот момент он момент он бесит меня почти так же сильно как Ромка.

— Тогда кто? Хочешь ты этого или нет, но с тех пор, как вы столкнулись с Верой, ты сам не свой!

— Кто такая Вера? — подаёт голос Кир, до этого внимательно слушающий нас.

— Никто! — в очередной раз твержу я.

— Настолько никто, что ты, либо маньячишь за ней по ночам, либо тащишь её к нам в дом, — язвит Дамир.

— Боже мой! — вопит Рома. — Если кто-нибудь срочно не расскажет, кто такая Вера, мы с мелким просто сдохнем от любопытства.

В него тут же прилетает подушка от Кира, видимо, в отместку за «мелкого». Впрочем, Роме пофиг, он легко от неё уворачивается, ещё и язык Киру показывает.

Параллельно у нас с Дамиром идёт своя борьба. Сверля друг друга въедливыми взглядами, каждый пытается настоять на своём.

— Ну, давай, уже, расскажи всё по-нормальному, — просит он меня. — Иначе я изложу им свою версию, и будь уверен, она тебе не понравится. Стас, да пойми же ты, глупо от этого всего прятаться, один только ты делаешь вид, что ничего не произошло. Ну, может быть, ещё и Вера. У вас там по ходу дела один диагноз на двоих.

— Кто. Такая. ВЕРА?! — сходит с ума средний брат.

— Вера — это… — начинает Бероев.

— Я сам! — обрубаю я его, после чего все трое выжидающе уставились на меня. Было такое ощущение, что им только попкорна в руках и не хватало.

Про Веру рассказывать не хотелось. И причин для этого было много. Я бы и Дамиру ничего не рассказал, но там было просто без вариантов. Я ведь действительно, то облитый домой приходил, то подрывался куда-то по ночам, то три дня подряд сидел над заданиями по экономике, игнорируя всё на свете, то собаку в дом притащил, то саму Веру. Так что да, шансов скрыть что-либо от него у меня просто не было.

Почему я так сопротивлялся любым разговором о ней? Наверное, потому что сам до конца не понимал своих чувств. Опять эти долбанные сомнения. Будто рассказывать про Веру — это предательство по отношению к Насте… и к Вере. Ощущение такое, что Слепцова до последнего оставалась чем-то личным для меня… глубоко личным.

— Знакомая из бара, — говорю максимально безразлично, после чего в комнате повисает тишина. Парни явно ждут продолжения, а я чувствую себя девицей на выданье, которая ломается.

Первым не выдерживает Рома.

— Кто-то снял нашего Стаса в баре?! — язвит он, специально провоцируя меня. А потом поворачивается к Кириллу и велит тому. — Мелкий, уши закрой пока, там сейчас по ходу дела непотребство какое-то начнётся.

Не знаю, какие чувства отражаются у меня на лице, скорее всего ничего хорошего, потому что Дамир решает вмешаться.

— Рома, прекращай уже их всех драконить. Стас, а ты если начал, то давай всю историю.

Тяжело вздыхаю, вынуждая себя примириться с ситуацией. Иногда, в большой семье сложно оберегать свои границы. Все считают себя вправе сунуть свой длинный нос в самое сокровенное. Правда, у этой медали есть обратная сторона — тебе никогда не бывает одиноко. Ты всегда можешь положиться на каждого из них, будучи уверенным, что им важно всё, что происходит с тобой.

Приходится делиться своими воспоминаниями. Стараюсь излагать только факты, минуя эмоции и переживания, в которых и без того творится полнейшая каша. В общем, говорю всё то, что не сказал с утра отцу.

— И это всё? — разочарованно вздыхает Рома. — Тоже мне тайны Мадридского двора устроили. Очередная девочка, которая вздыхает по Стасу, ну разве что, для разнообразия делает вид, что не заинтересована в нём. Та же Настя, только в другой упаковке.

— Нет, ты не понимаешь, — спорит с ним Дам. — Смотри. Настя по утрам готовит ему овсянку, щебечет своё «Стасик», разве, что только пылинки с него не сдувает. А Вера она другая какая-то. Единственный раз, когда я её видел, она сначала пыталась ему глаза выцарапать, а потом на утро вместо завтрака оставила бумажку с надписью «Я — яйцо».

— И о чём это нам говорит? — подбирается Ромка.

— А о том, что она не пытается произвести на него впечатление. Вспомни всех, что были до этого. Да они бы от одной только возможности переночевать у него в квартире, приготовили бы на завтрак борщ, котлеты и компот.

— Может он ей действительно не нравится? — осторожно предполагает Кир.

— Эй, — машет ему Рома. — Ты же помнишь, что мы всё ещё про нашего Стаса разговариваем?

— А если…

— СТОП! — не выдерживаю я. — Вас не смущает, что я все ещё здесь сижу?

— Нет!

На что мне остаётся только глаза закатить.

— И что нам со всем этим делать? — спрашивает Кир. И я не могу не отметить это самое «Нам».

— Стасу — с Настей поговорить, — уверенно отвечает Дамир.

— Да что там с ней разговаривать, — фыркает Рома. У них с Соболевой были особенно трепетные отношения. До сих пор удивляюсь, как за два года знакомства они не поубивали друг друга, а ведь Рома любого до греха довести мог. Он привычным движением поправляет свою светлую чёлку. — Настя — не наш вариант.

— Давай, я уж сам решу, кто мой вариант, а кто нет.

Я уже не злюсь. На самом деле разговор с братьями оказался не такой уж и плохой идеей. Мне словно самому стало легче, потому что Вера перестала быть моей постыдной тайной. Мне даже весь этот бред кажется вполне занимательным.

— Ты решишь, а нам потом терпеть, — продолжает возмущаться наше доморощенное чудовище.


Уже под самое утро, когда Ромка с Киром вырубились на наших кроватях, мы перешли с Дамиром на кухню. Поначалу просто сидели и уплетали остатки ужина. Ночной жор как всегда напал неожиданно.

— Поговори с ней, — нарушает ночную тишину Дамир. А я лишь устало смотрю на него. — Вам с Настей тяжело стало друг друга понимать. Ты перестал воспринимать её как что-то особенное. Настя она словно… обязательство какое-то для тебя.

— Её просто много, — пытаюсь я объяснить ему. — Сам же знаешь, какой напористой она бывает. Ей нужно быть везде и всегда, да ещё так, чтобы всё крутилось в соответствии с её желаниями. Иногда это давит неимоверно.

— Вот и скажи ей об этом. А не делай вид, что у вас всё идеально.

Идеальный мальчик. Идеальный брак. Кажется, так говорила когда-то Вера. Неужели она тогда действительно была права? Но я ведь всего лишь пытаюсь поступить правильно. Разве нельзя, найти способ помочь Вере и как-то исправить отношения с Настей?

Нет, нельзя, — противится упрямое сознание.

— И с Верой поговори, — не унимается Дам.

— Ты уж определись, с кем мне разговаривать.

— С обоими, но желательно на разные темы, — философски замечает брат. Мы ещё какое-то время обмениваемся многозначительными взглядами, после чего Бероев всё же сворачивает начатый им разговор и загадочно обещает. — Вот накроет тебя окончательно, тогда и поговорим.

Мне остаётся только фыркнуть и наконец-то пойти спать.

Загрузка...