Хороший ученик

Утро перевалило за десятый час, когда Николав Тутт спустился вниз позавтракать. Рано вставать ему не нравилось, но делать это, конечно же, приходилось почти каждый день. Приходить в школу нужно было к определённому времени, а это означало, что вставать ему приходилось ни свет, ни заря, когда его мозг ещё спал.

Жаловаться на это (как и на многое другое в его жизни) не было никакого смысла, как не была смысла оттягивать момент и пытаться поваляться в постели «ещё пять минуточек». С тем, что делать не хочется, но должно быть сделано, лучше всего разобраться быстро, не отвлекаясь на постороннее.

Он доел и принялся мыть посуду. В доме он был один: его мать ушла на работу, а отец умер ещё до рождения Ника. Он вытер тарелки и убрал их. Мыть посуду ему тоже не нравилось, но что хорошего в том, если он оставит её в раковине на потом?

Именно такой подход сделал Ника таким хорошим учеником. Он был очень хорошим учеником. Отличным.

Большая часть его юной жизни вращалась вокруг школы для мальчиков в городе Хэммонд. Это был большой город, третий по величине в стране Ранвар. В классах этой школы учились более тысячи мальчиков, и за все пять лет учёбы в ней Ник всегда был лучшим.

Он не испытывал большой любви к предметам, по которым он преуспел. Он не восхищался чудесами науки или великолепием природы. Его не очень волновала красота математических формул или сложности языка. Он просто был хорош по этим предметам.

Ник не считал себя очень умным, и он определённо не обладал талантом, когда дело касалось учёбы. Его впечатляющие успехи по всем предметам были результатом упорного труда.

Он неустанно учился. В своё свободное время он посещал библиотеки и пользовался возможностями, предоставляемыми бесплатно правительством каждому, кто хотел ими воспользоваться. Он понимал, что для успешной сдачи экзаменов нужно давать экзаменаторам ответы, которые они хотели получить, и эти ответы вовсе не обязательно должны соответствовать истине.

Согласно школьным учебникам, битва у Декского хребта закончилась победой Ранвара. В других же источниках исход битвы не был таким уж определённым.

Сок Меррика, как известно, был обнаружен архимагом Мерриком. Этим соком стали успокаивать тех, кто нуждался в хирургическом вмешательстве, благодаря чему резко увеличилась выживаемость во время операций. Вот только Перри Набине из соседней страны Эриста сделал аналогичное открытие тремя годами ранее, что подтверждали некоторые документы. Этот факт нанёс бы удар по гордости и репутации Ранвара, заяви кто-нибудь об этом публично. Не то чтобы у них был хотя бы шанс сделать это.

Ник узнал об этом из пыльных книг, стоящих на затянутых паутиной полках. Ему нравилось исследовать редко посещаемые уголки библиотек и отыскивать информацию, которую, как он знал, хотели услышать экзаменаторы. Информацию, подтверждающую то, что они считали правдой. Любую же информацию, которая делала обратное, Ник оставлял дальше собирать пыль.

Сдача экзаменов была лучшим предметом Ника. Он знал, что ему не нужно быть экспертом в тестируемой теме; суть экзаменов заключается в том, чтобы давать людям то, о чём они просят. В Ранваре выполнение ожиданий гарантировало высокие оценки.

Потому Ник давал им нужные ответы. Даже несколько сомнительные ответы, вроде утверждения, что король Ренсом III был отцом Ренсома IV, хотя тот уже более года не виделся с женой, ведя войну в Пеломене, Ник мог сделать убедительными, используя даты и цитаты из различных безвестных текстов тех времён. Он понимал ценность способности превращать предположения в факты, если это были правильные факты.

Нику было плевать на правду, он заботился только о получении хороших оценок. Он заботился только о том, чтобы быть первым.

И причина, по которой это было так важно для него, не имела ничего общего с амбициями или статусом. Он не хотел никого впечатлить или восхитить. На самом деле он понятия не имел, чем будет заниматься в жизни. У него была одна единственная причина, по которой он хотел добиться успеха, и причиной этой была девочка.

Дельзина Лаврентия Делкруа, или же Диззи. Она была дочерью высокопоставленного политика из правительства Ранвара. Её отец был очень важной и влиятельной фигурой, судя по тому, что Ник смог разузнать о нём. Настолько важной, что о том, чем он занимался, известно было очень мало. Он работал на посту министра поручений, но нигде не было написано, что же делал его департамент.

Ник впервые встретился с Диззи, когда они были маленькими детьми. Его мать работала горничной в доме Делкруа, и однажды она взяла Ника с собой на работу и познакомила с маленькой девочкой.

По какой-то причине у младшей Делкруа не было друзей. Она была единственным ребенком, и с тех пор, как им было по пять лет, он был её товарищем.

В то время это не казалось таким странным, но спустя годы Ник удивлялся, почему у неё не было друзей её социального положения. Он мог только предположить, что это политический вопрос: её отец, занимавший важный пост, вероятно, не хотел проявлять благосклонность к той или иной семье, даже через такую невинную вещь, как разрешение на то, с кем его ребёнок может играть.

Немало исторических книг о придворных интригах, казалось бы, подтверждали эту теорию, но Ник не знал, были ли эти истории правдивыми. Современных же книг на эту тему не было.

Так или иначе, Ник каждый день проводил с Диззи. После трудного начала, когда они настороженно смотрели друг на друга из-за юбок своих матерей, они стали не разлей вода.

Диззи была сорванцом и бесстрашно искала приключения. Не было ни единого места в огромном поместье Делкруа, куда она не хотела бы залезть, заползти или попрыгать. Сады регулярно лишались фруктов, из прудов пропадали лягушки, а в конюшнях был постоянный гам.

И куда бы Диззи ни пошла, Ник был недалеко позади, стремясь поспеть за ней.

По мере их взросления для обучения Диззи нанимали домашних учителей. Её учили на дому, и девочку возмущало то, что ей приходилось часами сидеть в одной комнате. Чтобы помочь ей усидеть на месте, Ника стали обучать вместе с ней.

Они сидели рядом за маленькими деревянными столами и учились читать и писать. Истории и музыке. Рисовать, кататься на лошадях и танцевать. В обычных условиях Ник не сумел бы получить такое образование. Конечно, пользы от него ему не было никакой, но он всё равно получил образование.

И вот однажды, когда ему было десять лет, мать Ника перестала брать его с собой на работу. Он и сам бы не захотел пойти, предложи она ему, ведь Диззи в том доме больше не было.

В десятилетнем возрасте все ранварские дети должны поступить в местную государственную школу. Для Ника это была хэммондская школа для мальчиков. Но Диззи не пошла в соседнюю школу для девочек. Она не была обычным ребёнком. Её ждало место в школе Ренсом.

Только дети из самых богатых и могущественных семей учились в Ренсоме, основанном королём Ренсомом I более пятисот лет назад. Его выпускники становились лидерами страны: государственными деятелями и министрами, а в некоторых исключительных случаях — магами. Они были элитой, и Диззи была одной из них. В отличие от Ника.

Будучи неразлучным с Диззи в течение пяти лет, следующие пять лет для Ника были мукой. Чувства были такие, будто ему отрезали руку. Его мать видела его страдания, но списала их на то, что он тосковал по своему маленькому другу. Она посчитала, что он справится с этим.

Ник не мог оправиться от горя, но научился скрывать его. Было смешно думать, что он имел какое-то право хотеть снова увидеть Диззи. Она принадлежала к совершенно другому миру.

Его мать думала, что его одержимость учёбой началась с тех времён, когда он учился у Делкруа, и что он в конечном счёте получит высокую должность в какой-нибудь топ-фирме. Возможно, станет клерком в офисе. Такие вещи считались вершиной амбиций для людей их происхождения, и мысль о том, что он добьётся такой хорошей жизни, делало её безмерно счастливой. Она часто хвасталась достижениями сына перед коллегами и даже перед своим хозяином, благодаря его за такой щедрый дар для её сына. Министр Делкруа улыбнулся и отмахнулся от её благодарности, а затем отмахнулся и от остальной части. Он и не догадывался об истинной причине упорной учёбы Ника.

Ранварская школьная система требовала, чтобы каждый ребенок к пятнадцати годам получил образование, после чего дети сдавали самые важные экзамены в их юных жизнях. Результаты определяли их будущее, какую работу они могут получить, какие люди захотят их нанять.

Но тех из них, что будут превосходить всех остальных, получат возможность поступить в старшие классы.

Каждая школа в каждом городе имела два дополнительных года узкоспециализированного высшего образования для самых ярких учеников. Те, кто проявил склонность к инженерным наукам, медицине или любому другому профессиональному призванию, могут специализироваться в этой области. При успешном обучении их перспективы трудоустройства станут ещё лучше. Чтобы стать ассистентом врача или клерком в государственном учреждении, требовалось образование старших классов.

Конкуренция была очень высокой. Различные школы были известны в разных областях, поэтому было разрешено переводить учащихся в другие школы, если их оценки были достаточно хорошими. Все школы открывали двери своих старших классов самым ярким и лучшим. Они хотели увеличить число своих самых талантливых учеников за счёт этих детей, благодаря чему повысили бы репутацию заведения. Не исключением был и Ренсом.

Конечно, Ренсом не был обычной школой. В неё не принимали кого попало. Из тысяч детей, которые ежегодно сдавали выпускные экзамены, первую сотню указывали в «Ранварском вестнике». Первую десятку, а иногда и больше, оккупировали ученики из Ренсома, но ниже появлялись учащиеся из других школ. Лучшая четвёрка этих учеников из них, именуемая «тоже-ренами», будет зачислена в старший класс Ренсома на полную стипендию.

Именно ради этого занимался Ник последние пять лет. Всё, что он должен был сделать — это попасть в четвёрку тоже-ренов, а затем он снова увидит Диззи.

Он знал, что глупо было цепляться за это на протяжении пяти лет. Скорее всего, она даже не помнила его. Она была среди людей, подобных ей, нашла друзей и своё место в обществе, которому она, несомненно, принадлежала. Но он ничего не мог с собой поделать. Он до сих пор скучал по ней. Он хотел снова увидеть её, даже если она посмотрит на него, как на незнакомца. По крайней мере, он будет знать.

Ник бродил по дому, не зная, чем заняться. Домик был маленьким, поэтому он вскоре вновь оказался на кухне. Сегодня занятий в школе не было. Обычно он продолжал учиться даже во время каникул и выходных, но учить было нечего. Он сдал выпускные экзамены.

Он услышал шаги за входной дверью и бросился её открывать. Там стоял почтальон и рылся в своей сумке. Он удивлённо поднял голову, а затем улыбнулся.

— Доброе утро.

— Привет, э, у вас есть сегодняшняя газета? — Ник кинул взгляд на сумку, полную копий «Ранварского вестника».

Почтальон, ухмыляясь, передал копию газеты вместе с письмами, которые держал в руках. Все знали, что сегодня опубликовали результаты экзамена. Дети по всей стране с нетерпением ждали своих результатов.

— Спасибо, — сказал Ник, уже не замечая почтальона и всего вокруг, уделяя всё своё внимание тому, что было в его руках. Он вернулся на кухню и сел за стол.

Одно из писем совершенно точно было с результатами его экзамена. На обратной стороне был напечатан герб экзаменационной комиссии. Ему не было интересно открывать его прямо сейчас: он знал, что сдал все предметы и получил высокие оценки. Он открыл «Ранварский вестник».

Это была лёгкая еженедельная газета с небольшим количеством страниц. Большинство не утруждало себя её прочтением, несмотря на бесплатность. Напечатанные статьи были тщательно проверены правительством.

Руки Ника дрожали, когда он с шелестом переворачивал страницы. Он был уверен, что он — лучший ученик Хэммонда, но за место в Ренсоме боролись многие ученики из множества других школ.

Экзаменационные колонки занимали обе центральные страницы. Ник пробежал глазами список, пока не нашёл своё имя. Ник упорно трудился и готовился с большим усердием, чем кто-либо считал необходимым. Ему нужно было войти в четвёрку лучших — тоже-ренов.

Он был вторым. Не вторым из тоже-ренов, он был вторым во всём списке. Он снова задышал. Второй по всей стране, учитывая и учеников Ренсома. Он этого не ожидал.

Это было ошеломительное достижение для сына горничной. Люди по всей стране читали газету и были шокированы тем, что рядом с его именем было написано не «Ренсом», а название другой школы. Брови поднимались высоко вверх. Вызванная рябь начала распространяться.

Ник, достигший своей цели, испытал большое облегчение. Но завладело его вниманием не собственное имя, а имя строкой выше, находящееся под номером один.

Дельзина Лаврентия Делкруа.

Глава 2

Большинство мальчишек оставляли свои карманные деньги на сладости или игрушки. Ник же подобным не интересовался. Рядом с его кроватью стояла банка, которая медленно заполнялась мелкими монетами, и когда те достигали края, он знал, что ему хватит на билет на экипаж до Ранвара — столицы одноимённой страны.

За прошедшие годы он отправлялся в поездку множество раз. Но ездил он туда не чтобы насладиться великим городом и всем, что тот мог предложить, а ради того, чего не было в другом месте — Либрариума, самой большой библиотеки во всём Ранваре.

Поездка в экипаже занимала три часа и была не очень удобной. Обычно он был забит под завязку, в нём ужасно пахло, а когда лошади бежали по дороге, пассажиров начинало кидать из стороны в сторону. Существовали более удобные способы путешествовать, но Ник не мог себе их позволить. А даже если бы и мог, то, вероятно, не стал бы, ведь обычным способом он смог бы ездить чаще. Чем больше поездок в Либрариум он мог совершить, тем больше знаний мог накопить.

Сейчас были летние каникулы, и Нику нечего было делать, кроме как ждать нового семестра. Он мог бы потратить немного свободного времени на развлечения, но он понятия не имел, как это делать. Вместо этого он при первой же возможности купил себе билет в оба конца в Ранвар.

— Как обычно? — спросила женщина в билетной кассе. Он совершал эту поездку с десятилетнего возраста, и потому на станции его все знали.

— Да, пожалуйста, — он отдал деньги и получил жёлтую карточку с нанесённой на неё печатью.

— Ах да, молодец, что так хорошо сдал экзамены, — она улыбнулась ему и со странным волнением кивнула.

— Эм, спасибо, — он улыбнулся в ответ и быстро направился к ожидавшему его экипажу. Если он сможет сесть у окна, то дышать будет полегче.

Это был первый, самый ранний рейс, и солнце ещё не нагрело воздух. На Нике были шарф и шляпа, несмотря на то, что было лето. Позже становилось очень тепло, но у утренних экипажей окна были открыты, и мчащийся через них воздух, если не предпринять меры предосторожности, грозил обморожением носа.

Когда он взобрался на борт, кучер также поздравил его, а затем улыбнулся и кивнул. «Если так будет продолжаться, — подумал Ник, — мне придётся поразмыслить о том, как правильно им отвечать». Он задумался, есть ли в Либрариуме книга с решением этой проблемы.

Экипаж быстро заполнялся. Сумки следовало укладывать на крыше, но люди настаивали на том, чтобы оставить с собой некоторый багаж. Очень часто здесь потребляли пищу. Не редкостью были домашние животные. Попугай в клетке не так уж плох, но вот коза на верёвке может доставить проблем.

К счастью, эта поездка обошлась без всякой живности. Ник был отодвинут в угол большим джентльменом, который держал на коленях маленький чемодан, но Ник не возражал. Ему досталось сиденье у окна, а надетая шляпа закрывала уши. Через несколько минут он заснул.

Сохранение энергии в нынешней ситуации позволит ему наиболее эффективно использовать своё время. Когда у вас ограниченные средства и бесконечные требования, планировать всё нужно тщательно.

К столичной станции они прибыли в десять часов, и она, по понятным причинам, была намного больше станции в Хэммонде. Экипажи из многих мест приезжали и уезжали, и люди роились во всех направлениях.

Ник поспешил покинуть станцию, с точно выверенным временем пробираясь через толпы народа. В городе он бы чувствовал себя потерянным, но путь от станции до Либрариума был для него таким же знакомым, как и тропинка от его входной двери до садовых ворот.

Через десять минут Ник ступал по каменным ступенькам Либрариума, желая подняться как можно скорее. Он закинул шапку и шарф в сумку: нужды в них не будет до его ночного возвращения в город.

Либрариум представлял собой каменное здание, белое и меловое снаружи и заполненное бесконечными стеллажами внутри. По обе стороны от входа стояли две большие статуи: одна из них была грифоном, а другая — драконом. Они высоко возвышались над прохожими, расположив над дверью головы друг напротив друга. Они были великим символом того, насколько важно это место. Ранвар, как нация, больше всего гордился тем, что давал доступ к знаниям всем своим гражданам.

Его выпускные экзамены уже были сданы, и Нику не нужно было готовиться к какому-либо тесту, но он был здесь не поэтому. Он прекрасно понимал, что учёба в Ренсоме будет кардинально отличаться от того, к чему он привык. Мало того, что стандарты будут намного выше, но и другие ученики уже знакомы со всем, что могла предложить школа, и как это можно использовать. Он находился в очень невыгодном положении.

— У вас есть книги о школе Ренсом? — спросил он библиотекаря за главным столом.

В Либрариуме, за исключением нескольких учёных, было почти пусто. Когда он впервые приехал сюда, было трудно привлечь внимание библиотекаря. Знания предназначались для всех, но библиотекари не воспринимали маленького мальчика всерьёз. Ему пришлось упорствовать вплоть до их раздражения, но это был единственный способ.

За многие года сотрудники Либрариума привыкли к маленькому мальчику со странными запросами о давно забытых книгах, и на него больше не смотрели, задрав нос. До сегодняшнего дня.

Этот библиотекарь много раз обслуживал Ника. Он был высок и худ, с очень большим носом, так что задирать ему было что. Он молча уставился на Ника.

— Эм, что-нибудь связанное с её историей, правилами, учебной программой… что-нибудь?

— Ты, — сказал библиотекарь, — ты тот самый?

Ник был озадачен вопросом.

— Что вы имеете в виду под «тем самым»?

— Мальчик Тутт.

За все годы, что он сюда приходил, никто не спрашивал его имени.

— Да, — сказал Ник. — Что-то не так?

Лицо мужчины расплылось в улыбке. Он повернулся и сказал: «Всё верно. Это он».

Рядом с круглым столом было много других библиотекарей. Все встали и бросились поздравлять Ника и пожимать ему руку. Он узнавал лица этих мужчин и женщин, но имён их не знал.

— Я же говорила вам, мистер Герри, — сказала возбуждённая женщина, которая всегда относилась к Нику как к невидимке. — Я знала, что это должен быть он.

— Да, мисс Филм, — сказал первый библиотекарь, мистер Герри. — Правильно и точно, как обычно. — Он взялся за лацканы своего пиджака, словно гордый отец. Это было очень странно. — Теперь всё имеет смысл.

Настала очередь Ника улыбнуться и кивнуть. Он понятия не имел, что должен был сказать.

— Конечно, ты хочешь быть полностью информирован о Ренсоме, прежде чем попасть туда. Очень умно. Очень дальновидно, — мистер Герри щёлкнул пальцами. — Тосо, пойди с мистером Туттом к стеллажам и найди то, что ему нужно.

Из-за стола встал молодой человек и через распашную дверь подошёл к Нику.

— А затем отведи его в отдельную комнату. «2a» должна быть свободна. Если будет нужда, попроси мисс Филм помочь.

Они все стояли, наблюдая за ним, и улыбались, когда он уходил. Очень странно.

Он нашёл более десятка книг, и ему даже не пришлось их тащить. Отдельная комната была не очень большая, но там были стол и стул, и было очень тихо. Идеальная обстановка. Он даже не знал, что эти комнаты существуют; обычно он сидел на полу в каком-нибудь уголке с книгой на коленях. А делать заметки гораздо легче, когда у вас есть столик для книги.

О Ренсоме было довольно много информации, которая требовала большого количества заметок. Официальные тексты о правилах и положениях, отчёты о бюджете и финансах, даже документы и планы зданий.

Он забеспокоился, что у него могут закончиться чернила.

— Тебя может это заинтересовать, — сказал мистер Герри, появляясь в дверях. У него была небольшая башня из книг. Это были мемуары и автобиографии знаменитых ранварцев, чьи имена Ник узнал, хотя большинство из них были мертвы многие столетия. — Они все поступили в Ренсом и хотя бы мимоходом рассказали о своих школьных днях. Я подумал, это может дать тебе представление о том, чего ожидать.

— Да, спасибо, — сказал Ник, быстро вставая, чтобы взять книги. Он задавался вопросом, были ли среди них тоже-рены, как и он.

Примерно каждый час Тосо или Филм показывали из-за двери головы и спрашивали, нужно ли ему что-нибудь. Возникало такое чувство, будто у него появились слуги. Но вскоре новизна сошла на нет, и он погрузился в свои исследования. Хотя это и не была подготовка к тестам, подход был тем же. Ему нужно было найти ответы на вопросы. Ренсом тоже был своего рода тестом.

Ко времени закрытия Либрариума Нику удалось просмотреть менее половины книг, нагромождённых на столе.

— Не волнуйся, — сказал Тосо. — Можешь оставить их здесь. Мистер Герри говорит, что ты можешь занять эту комнату, пока не закончишь изучение. Ты же вернёшься, верно?

— Да, — сказал Ник — но я точно не знаю, когда.

— Всё в порядке. Мистер Герри говорит, что ограничений по времени нет.

Ник, прежде чем уйти, поблагодарил мистера Герри и остальных. Все они сказали приятные слова и твердили ему скорее вернуться к ним. Он пришёл на станцию слегка ошеломлённый непониманием того, почему к нему так по-особому относятся, но он не испытывал недовольства по этому поводу. Он не знал, сколько это ещё продлится, так что лучше пользоваться этим, пока есть возможность.

Когда он покидал город, уже начинало темнеть, и к тому времени, как он доехал до Хэммонда, было совсем темно. На последних нескольких милях путь освещали фонари, свисавшие с экипажа, но лошади так много раз ездили по этому маршруту, что, вероятно, могли бы вернуться обратно с завязанными глазами.

Утомлённый и задумавшийся о том, что он узнал о своей новой школе, Ник не замечал кареты возле своего дома, пока фырканье лошади не вывело его из задумчивости. На карете сидел кучер, но его широкополая шляпа была так низко опущена, что не было видно лица. Возможно, он даже спал.

Ник обогнул лошадь и открыл ворота в саду. В окне дома стоял силуэт. Он жил с матерью один, и силуэт был точно не её.

Домик был маленьким, и Ник, переступив порог, сразу же попал в гостиную. Человек, которого он видел через окно, обернулся, и Ник сразу узнал его, хотя видел его в своей жизни всего ничего. Это был министр Делкруа, отец Диззи.

Обычно вещи из вашего прошлого выглядят меньше, чем вы их запомнили, поскольку вы сами стали больше, но Делкруа сейчас казался ещё более высоким и внушительным.

Ник взглянул на мать. Она казалась немного взволнованной, но в целом безмятежной.

— Ах, Никлов, как приятно снова тебя видеть.

У Ника сложилось очень стойкое впечатление, что министр не помнил, что он встречался с ним раньше.

— И мне вас, сэр. — Ник ждал. Это уже был самый длинный разговор, который он когда-либо имел с этим человеком. Наверное, лучше будет позволить ему задавать вопросы.

Министр достал карманные часы и открыл их.

— Милли сказала, что ты вернёшься до десяти, и вот он ты, — он улыбнулся без эмоций и захлопнул часы. — Ты был в столице.

Это был не вопрос, но Ник всё равно чувствовал, что ему нужен ответ.

— Да, сэр. Я ездил в Либрариум, чтобы изучить школу Ренсом.

— Очень мудро. Я вижу, что ты любишь быть готовым. Я был очень впечатлён, когда Милли сказала мне, что тебя приняли в Ренсом, но я не представлял, насколько хорошо ты сдал экзамены, пока не увидел результаты в газете. Скажи мне, Никлов, чему ты приписываешь свой успех? Упорной работе? Удаче? Жульничеству?

Из чьих угодно уст это могло прозвучать злобно, но ничего подобного в его голосе не было.

— Я приписываю это вам, сэр, — сказал Ник.

— О? Как так?

— В детстве я был товарищем вашей дочери. Когда к ней приходили учителя, я сидел вместе с ней, чтобы она, как я полагаю, не чувствовала себя одинокой. Я научился всему тому, что узнала она. Вы обучили меня. Спасибо.

Ник был осторожен в словах, чтобы его не посчитали подлизой. Он говорил просто и без эмоций, подражая стилю министра. Экзамены были не единственным местом, где Ник научился правильно отвечать на вопросы.

— Правда? Полагаю, это идея моей жены. В любом случае, это замечательное достижение. Учитывая, что моя дочь была единственной, кто смог превзойти тебя, я бы сказал, что у моей жены отличный нюх на репетиторов.

— Как поживает мисс Делкруа? — спросил Ник будто из вежливости. Он старался выглядеть не слишком панибратски. — Надеюсь, с ней всё хорошо.

— О да. Она ребёнок, достойный имени Делкруа. Меня беспокоят другие ученики из Ренсома. Предполагается, что они получают лучшее образование, какое только доступно, но мальчик из государственной школы ниже среднего уровня превзошёл их. Возможно, учителей стоит построить в линию и выпороть.

Ник предположил, что он шутит, но уверен он не был.

— Если я в какой-то степени причастен к твоему успеху, то будет правильно, если ты окажешь ответную услугу, не так ли?

— Э-э, да, конечно, сэр.

— Предполагая, что ты соответствуешь своему потенциалу, я хочу, чтобы после выпуска ты пришёл ко мне работать.

Ник был удивлён. Он не ожидал предложения работы.

— В доме?

— Нет, конечно нет. В министерстве.

Первой мыслью Ника было спросить, чем занимается его министерство, но вопрос он так и не задал.

— Спасибо, буду польщён. Если вы считаете меня достойным.

— Вот это и нужно будет определить, не так ли? Время покажет. Однако, как твой косвенный спонсор, я думаю, что должен хотя бы сделать тебе подарок.

Ник внезапно представил себе карету, которая будет возить его всю его жизнь. Проезд в любую точку страны бесплатно. Он мог посетить Либрариум, когда захочет.

Министр Делкруа засунул руку во внутренний карман и достал ручку. Она была толстой, чёрной с золотым зажимом, прикреплённым к колпачку. Он протянул её.

— Я, я не могу, — совершенно серьёзно сказал Ник. — Она должна быть очень дорогой.

— Да, она дорогая. И отказываться от подарка — невежливо, — он протянул ручку, и Ник взял её. Это была самая тяжёлая ручка, которую он когда-либо держал.

— Спасибо, сэр.

— Пожалуйста. И не продавай её.

— Я, я бы никогда…

— Вот и не продавай. В любом случае, мне пора. Увидимся утром, Милли.

Мать Ника прыгала с ноги на ногу, улыбаясь от уха до уха, когда её сын был так щедро вознаграждён. Работа в одном из министерств была большим, чем она могла мечтать для своего мальчика.

— Да, сэр. Большое вам спасибо, сэр. Я прослежу, чтобы он хорошо заботился о вашем замечательном подарке.

Она проводила министра до двери, а Ник держал ручку, которую едва мог обхватить пальцами.

* * *

Министр Делкруа на прощание кивнул горничной и подошёл к маленькой калитке. Это был скромный дом, чистый и ухоженный, как он и ожидал; сад был подстрижен и опрятным. Ворота слегка скрипели, когда он открыл их, но это было простительно.

Дверь кареты открылась, когда он приблизился, и закрылась, как только он вошёл. Через несколько секунд карета пришла в движение.

Милли была способной служанкой и никогда не давала повода ругать или наказывать её. Честная, трудолюбивая и надёжная. Она в одиночку воспитывала сына и, судя по всему, отлично с этим справилась. Мальчик был ей очень дорог. Дорог всему городу.

Будучи министром поручений, его задачей было убедиться, что Ранвар остаётся безопасной и продуктивной страной для своих граждан. Это означало не только осознание условий в настоящем, но также и понимание будущих событий. С недавних пор стабильность была важнее, чем когда-либо. К мальчику Николаву Тутту стоило присмотреться.

За окном кареты раздался шорох. Они быстро передвигались по улицам Хэммонда, но что-то рядом двигалось столь же быстро.

— Ты следил за мальчиком весь день? — спросил министр Делкруа.

— Да, господин, — раздался через окно шёпот. — Он ходил в Либрариум.

— А после?

— Это всё, господин. Он не уходил, пока не отправился домой, — голос дрогнул от ветра, но Делкруа привык к переменчивому голосу своего слуги.

— И что он так долго изучал в Либрариуме? — спросил Делкруа темноту за окном.

— Школу Ренсом, господин.

Как и сказал ему мальчик.

— А магию? Стремится ли он поступить в Королевский колледж? — следующей реальной целью мальчика могло быть поступление в Королевский колледж Искусств.

— Нет, господин.

Нет? Все признаки указывают на то, что он будет стремиться как можно скорее подготовиться к поступлению в колледж. Дотошный, честолюбивый человек знал бы о предстоящих трудностях и не стал бы впустую тратить время. Если, конечно, это его цель. Он мог быть одним из тех, кто любит учиться ради учёбы как таковой — учёным.

Мальчик молод и, несмотря на свой огромный потенциал, может не представлять никакой ценности. Но также он мог представлять собой что-то очень особенное.

— У нас есть учитель, находящийся в Ренсоме, — сказал Делкруа.

— Да, господин, — прошептал голос.

— Попроси его держать мальчика под наблюдением.

— Да, господин.

Резкий приток воздуха, а затем пустота за окном, которое всегда было пустым. Карета покинула город и понеслась вверх по холму к особняку.

Если у мальчика нет интереса к Искусствам, как могло показаться, то ничего страшного в этом не было. Если последние события к чему-нибудь приведут, то есть гораздо более безопасный род деятельности. Да и департаменту всегда нужны клерки и секретари.

С другой стороны, если мальчик собирался овладеть силами, недоступными большинству, то Делкруа был в идеальном месте, чтобы направлять и формировать эти зарождающиеся способности и использовать их в своих интересах. А если они окажутся неуправляемыми, то также будет лучше всего обнаружить их как можно раньше. А ещё лучше, если обнаружит их министр поручений. В конце концов, такова была его работа — убедиться, что такие силы не останутся незамеченными. И недавние события лишь подтвердили это.

Глава 3

Лето прошло, и настал новый семестр. Ник испытывал смешанные чувства. Волнение из-за отправки в Ренсом — место, в которое он стремился последние пять лет. Боязнь снова увидеть Диззи. И лёгкое беспокойство из-за того, что оставляет свою мать одну.

Ренсом был закрытым учебным заведением, и следующие три месяца он проведёт там, оставив свою мать в пустом доме. Она более чем способна позаботиться о себе, и у неё много друзей как на работе, так и вне её, но он всё равно чувствовал вину из-за своего отъезда. Нельзя сказать, что он проводил с ней очень много времени — в основном он учился в своей комнате или в библиотеке — но была стабильность в осознании того, что они есть друг у друга.

Вот только этого больше не будет.

— И не забывай поесть, — сказала мать, пока он тащил чемодан, который она для него собрала. Он весил больше, чем могут весить несколько предметов одежды, и Ник изо всех сил пытался вытащить его наружу.

— Не забуду. У них есть столовая для учеников.

— Да, да, знаю я тебя. Ты можешь так зарыться в одну из своих книг, что вся еда исчезнет к тому времени, когда ты надумаешь перекусить.

Это была ненужная суета. В Ренсоме было достаточно еды, но он без раздражения позволял ей это делать. Это был её способ проводить его, не показывая, как она на самом деле расстроена. Он скоро вернётся, но они были вместе каждый день в течение последних пятнадцати лет. «Для матери даже самая короткая разлука поначалу кажется вечностью», гласила одна из прочитанных им книг.

— Что там у вас? — спросил мистер Грэм, который предложил подбросить Ника до станции на своей запряжённой маленьким пони телеге, которую он использовал для садоводства. Пони фыркал и пощипывал сорняки.

Он был вдовцом, который жил по соседству и испытывал какие-то чувства к матери Ника. Возможно, они заведут роман, когда Ник уедет. Они оба были тихими людьми, которые были слишком застенчивы, чтобы показать свои истинные чувства. Ник всегда думал, что его мать должна выйти замуж и найти своё счастье, но он тоже не был таким человеком, который показывал свои истинные чувства.

— Ты что, взял все свои книги с собой в школу? — спросил мистер Грэм.

— Нет, — сказал Ник. — Они предоставляют книги, это просто одежда.

Им удалось поставить чемодан на телегу перед ними.

Мать обняла его и махнула рукой. Она ничего не говорила о поездке с ними на станцию. Вероятно, она заплачет в тот миг, как только он скроется из виду. Это было нормально и ожидаемо, но в груди у него всё сжалось.

Он забрался на заднюю часть телеги, сев рядом с чемоданом, а мистер Грэм щёлкнул языком, чтобы заставить пони двигаться. Ник махал рукой, пока они не завернули за угол.

Станция была не очень далеко, но он со своим чемоданом добирался бы туда пешком весь день. Мистер Грэм помог ему разгрузиться и передать чемодан кучеру, который закинул его на верхушку экипажа с такой лёгкостью, словно в том был один воздух.

На секунду Ник почувствовал укол беспокойства. Он, насколько помнил, был книжным червём практически с того самого дня, как Диззи покинула его. Он никогда не играл с другими парнями, никогда не интересовался играми. Разве Диззи не будет разочарована тем, насколько слабым и болезненным он оказался? Он не видел себя таким, но по сравнению с другими мальчиками своего возраста он, конечно, не выделялся как образец мужественности.

Это его беспокоило, но он всегда был слишком занят. Поступление в Ренсом было его единственным приоритетом, и сейчас, когда он попал туда, было слишком поздно работать над своим телосложением. Его отец, по рассказам матери, был высоким и сильным солдатом, которого почитали за храбрость. Ник надеялся, что хоть малая толика этого была сокрыта внутри него.

— Ну что ж, береги себя, — сказал мистер Грэм. — И не волнуйся за маму. Я присмотрю, чтобы с ней было всё в порядке.

Ник улыбнулся. Это было искреннее обещание, и Ник был благодарен за него.

— Спасибо, мистер Грэм.

Он уже получил свой билет и забрался в экипаж.

Обычно экипаж не останавливался у школы, ведь большинство учеников были из обеспеченных семей, которые обладали собственными экипажами, но компания-перевозчик с радостью согласилась высадить его у ворот. Ник был хорошо известен всем присутствующим на станции, и его достижение было самой обсуждаемой темой в городе. Они вели себя так, будто делали ему одолжение.

— А где остальные пассажиры? — спросил Ник, высунув голову из окна.

— Этот рейс только для тебя, — сказал кучер. Он щёлкнул поводьями, и лошади помчались вперёд, вероятно, удивлённые необычайно лёгким грузом.

Ник ездил в подобных экипажах больше раз, чем мог вспомнить, но на этот раз всё было совсем по-другому. Он не просто оставлял свой дом позади, это ощущалось как нечто большее.

Поездка заняла чуть более двух часов, что было гораздо быстрее обычного. Прежде чем он осознал, они оказались у широко отрытых больших чёрных ворот. Экипажи непрерывно приезжали и уезжали.

И не было ни одного, похожего на экипаж Ника. Остальные кареты были великолепными приспособлениями, покрашенными и позолоченными как произведения искусства. Даже лошади были разодеты: некоторые с плюмажами на головах, другие с попонами, украшенными эмблемами знатных семейств. Некоторые из этих знаков принадлежали королевской семье.

Кучер достал чемодан, пока Ник стоял у ворот, наблюдая за бесконечным движением.

— Дальше мне ходу нет, — сказал кучер. — Остаток пути тебе придётся тащить самому. Ты как, справишься?

Ник кивнул, хотя был не слишком уверен.

— Береги себя, парень. Увидимся в последний день семестра, — Ник уже оплатил обратную поездку. О его приезде и отъезде все заботились.

Экипаж умчался, подняв облако пыли, а Ник потащился со своим чемоданом через ворота, стараясь не приближаться к гремящим экипажам, идущим в обоих направлениях.

Как только он прошёл через ворота, Ренсом предстал ему во всей красе. Насчитывающая свыше тысячи лет истории, школа была построена как дворец. Серия дворцов рядом друг с другом. Это было захватывающее зрелище.

Ник вошёл в покрытый гравием дворик, когда мимо проехала запряжённая четвёркой лошадей карета. Перед вырисовывающимися зданиями крутились сотни детей. Шум был оглушающим. Ник понятия не имел, куда ему нужно идти или что делать. Все выглядели так, будто были у себя дома, приветствуя друг друга и взволнованно болтая. Ник почувствовал себя потерянным.

Среди учеников было несколько взрослых. Их можно было распознать не только по тому, что они были явно старше, но и по их нарядам. В частности, их шляпам. Они носили чрезвычайно высокие шляпы, и не было ни единой причины, по которой они должны быть такими высокими.

Но кто они такие, Ник, по крайней мере, знал. Его исследования о школе говорили ему, что это были школьные служащие, чьей задачей было выполнять чёрную работу: от уборки и починки до перемещения грузов. Они точно должны знать, куда ему надо идти.

У одного из них шляпа была даже выше, чем у остальных. Руководствуясь какой-то шляпной иерархией, Ник направился к нему, а чемодан позади него рыл глубокую борозду в гравии.

— Простите, я ищу…

— Имя? — сказал человек резким голосом.

— Ох, э, Тутт. Николав Тутт.

Мужчина посмотрел в планшет, который держал в руке.

— Ага. Оставь чемодан здесь и иди туда, — он указал длинным пальцем на большое дерево, под которым стояли три мальчика.

Ник опустил чемодан.

— Хорошо. Спаси…

Мужчина уже повернулся к Нику спиной. Он щёлкнул пальцами и указал на чемодан. Другой, более молодой парень с чуть менее высокой шляпой пробежал мимо толпы мальчиков, быстро поднял чемодан и убежал с ним.

Ник покачал головой. Ему в самом деле нужно заняться своей физической формой.

Он предположил, что чемодан найдёт путь к его жилищу, и пошёл к дереву. Пока он шёл, пробираясь сквозь небольшие группы учеников в их шикарной, дорогой одежде, его глаза метались из стороны в сторону. Она здесь? Столкнётся ли он с ней? И узнает ли её, если это произойдёт?

Половина его была взбудоражена этой перспективой, другая же половина её боялась. Он предпочёл бы натолкнуться на неё, когда будет контролировать себя и чувствовать себя поувереннее. Но в таком случае эта встреча никогда не произойдёт.

Он добрался до дерева, не увидев никого, даже смутно напоминающего Диззи.

Рядом с деревом стояли два нервных мальчика. Один был хорошо одет, высок и худ, с выдающимся носом. Свои руки он держал в карманах, встав в беззаботную позу, вот только его нога подпрыгивала вверх-вниз, как будто он наполовину танцевал джигу. Другой мальчик был пониже и пополнее, с красным лицом и волосами, которые падали ему на глаза. У Ника и сомнений не возникло, что это были его коллеги тоже-рены.

Третий мальчик прислонился к стволу дерева с закрытыми глазами, словно дремал. Каким-то образом он почувствовал Ника и оттолкнулся от дерева, когда тот подошёл.

— Привет, — сказал Ник. — Я Ник. Мне сказали…

— Ах, — сказал парень. — Это ведь ты, я прав?

Это был странный вопрос, и Ник не знал, как на него ответить.

— Не понимаю, о чём ты, — сказал Ник.

— Ты не можешь попасть на второе место в национальном рейтинге и при этом остаться незамеченным, понимаешь? Тебя ждут весёлые времена, — он повернулся к двум другим. — Можете считать себя счастливчиками. Благодаря ему вам, вероятно, удастся остаться незамеченными.

— И с чего это мы «счастливчики»? — спросил высокий мальчик, растягивая слова, словно подчёркивая то, насколько эта идея его не впечатлила.

— О, ещё увидишь, — он снова повернулся к Нику. — Я Мэллори. Я тот, кого вы могли бы назвать прошлогодней группой. Я покажу вам ваше жильё, как только появится четвёртый член вашей группы.

— Я здесь, — прозвучал тихий голос. Оба мальчика разошлись в сторону, слегка подпрыгнув из-за того, что за ними кто-то стоит. Это была девушка, ростом ненамного ниже мальчиков. Её каштановые волосы были пострижены в каре, но когда она повернулась, можно было увидеть, что прядь волос в ладонь шириной отросла вплоть до её талии. Ник никогда не видел ничего подобного.

— Отлично, — сказал Мэллори. — Тогда идём.

Он провёл их мимо всех великолепных зданий, мимо галдящих учеников, возбуждённо входящих и выходящих из зданий и зовущих друг друга из окон, мимо менее впечатляющих зданий на дальнем конце, пока, наконец, не добрался до небольшого двухэтажного коттеджа.

Здание стояло отделено от остальной части школы. Не похоже, что оно вообще относилось к ней.

— Он наш, — сказал Мэллори, когда привёл их.

Коттедж был скромно оформлен и обставлен. Двери вели к четырем спальням и очень маленькой кухне. Была совмещённая ванная комната и туалет, а также лестница.

— Почему нас поселили здесь? — спросил высокий мальчик.

— Я понимаю, что у вас есть определённые мысли по поводу того, что значит попасть в Ренсом, — сказал Мэллори. — У всех нас они были, когда мы впервые приезжали сюда. Но вам нужно осознать реальность: вы здесь не нужны. Да, они рады позволить нам приехать сюда. Всегда есть шанс, что один из нас окажется гением, незаменимым для королевства, но, насколько я помню, за всю историю был всего один такой случай. Слышали про генерала Ксавье, который победил лармянов? Он был тоже-реном.

— Виннум Роке, — сказал Ник. Он искал ту же информацию: тоже-ренов, добившихся выдающихся результатов. Не потому, что хотел подражать им, а потому, что они, скорее всего, написали бы автобиографию, в которой могли рассказать о том, каково было учиться в Ренсоме. Ник интересовался только той информацией, которой мог воспользоваться.

— И кто это? — спросил Мэллори, скорчивший лицо, будто сомневался, что этот человек вообще существовал.

— Она была первой женщиной-архимагом Королевского колледжа.

— Правда? — сказал Мэллори. — Никогда о ней не слышал.

— Это было давно.

— И чем она прославилась? — спросила девушка. Это было первое, что она сказала с тех пор, как присоединилась к их четвёрке, и Ник почти забыл об её существовании.

— Ничем, — сказал Ник. — Она просто была. Я имею в виду первой женщиной-архимагом. И она была тоже-реном, — они все продолжали смотреть на него. — Вот и всё, — добавил он в попытке заставить их прекратить на него пялиться.

— Ага, было очень интересно. Я живу этажом выше, вы можете выбирать любую комнату, какую захотите.

— А где остальные? — спросил толстяк.

— Какие «остальные»?

— Те, кто поступил с тобой в прошлом году, — сказал он.

— А, я остался один. Других больше нет.

— Они умерли? — спросил он, совершенно потрясённый.

— Нет, нет, они ушли. Смылись. Не смогли с этим справиться. Вы, ребята, серьёзно не понимаете? Для вас настали тяжёлые времена. Остальные ученики убеждены, что лучше всех, и в особенности нас. Намного лучше, и они планируют доказывать вам это снова и снова. Особенно тебе, — последнее заявление адресовалось Нику. — Они покажут тебе твоё место, — он улыбнулся, но это была не счастливая улыбка. — Приготовься к аду.

Мэллори развернулся и поднялся по лестнице.

— А что насчёт нашего багажа? — окликнул его высокий мальчик.

— Он появится. Рано или поздно. Если его соизволят нам доставить. Персонал заботится о нас даже меньше, чем ученики, — он скрылся на втором этаже.

Оставшаяся четвёрка мгновение постояла, а затем все повернулись и пошли к ближайшим дверям.

Ник открыл её и обнаружил небольшую чистую комнату с окном и кое-какой мебелью: кроватью, письменным столом со стулом и шкафом. В комнате стоял странный затхлый запах. Ник подошёл к окну и попытался открыть его. Пытался, пока не заболели пальцы, но окно так и не сдвинулось с места. Ему действительно нужно заняться своей физической формой.

— Полагаю, нам следует представиться.

Ник обернулся и увидел высокого мальчика, стоящего в дверях. Он вошёл, не дожидаясь приглашения.

— Я Редаво Конолинг. Ты, наверное, слышал о моём отце.

— Это вряд ли, — Ник медленно покачал головой.

— Магазины Конолинга? Вторая по величине сеть розничных торговцев в Ранваре?

— Извини. Я не очень люблю ходить по магазинам, — Ник продолжал качать головой.

— А у кого самая большая сеть? — раздался ещё один голос из дверного проёма. На этот раз это был полный мальчик.

— У Миггетса, — сказал Редаво, нахмурившись.

— О, я слышал о них.

— Ну ещё бы не слышал, — Редаво нахмурился сильнее.

— Я Фандрал, кстати. Фандрал Боствэр. Но все зовут меня Фанни.

Редаво вздохнул и покачал головой.

— Слушайте, я не знаю, всё ли сказанное тем занудой было правдой, но я не удивлюсь, если это действительно так. Я постоянно вижу отца с ними — дворянами, аристократами или как их там. Он прав: они считают себя лучше нас, но это не значит, что так есть на самом деле. С ними можно иметь дело, если знать, что делать. Я не намерен следующие два года своей жизни терпеть, чтобы на меня смотрели свысока. Я уверен, что вы чувствуете то же самое.

Ник неуверенно кивнул. Это было странно: Редаво выглядел на тот же возраст, что и он, но говорил он как мужчина. Как продавец.

— В любом предприятии и бизнесе нужен план. Мы должны знать о конкурентах и быть готовыми. Первым шагом является сбор данных. Нам нужно знать, с чем именно мы столкнулись, а затем объединить наши ресурсы. У этого предприятия будет гораздо больше шансов избежать ликвидации, если мы будем держаться вместе, не так ли?

Ник снова кивнул. Он посмотрел на Фанни, который также неуверенно кивнул.

— А что у тебя? — обратился Редаво к Нику. — Чем занимается твой отец?

— Он был солдатом. Он умер.

— Мои соболезнования, — у мальчика был странная манера вести себя так, будто он был на двадцать лет старше, чем ему было на самом деле. — И зачем ты здесь? У тебя должна быть причина так усердно работать. Второе место в королевстве, должно быть, потребовало немало учёбы допоздна. Какова твоя конечная цель?

Ник не знал, что сказать. Но определённо не правду. Он пожал плечами.

— На самом деле её нет. Получить хорошее образование, наверное. Образование позволит получить лучшую работу, и тогда я смогу присматривать за мамой. Она работает горничной, — он не пытался вызвать к себе симпатию, это просто звучало как разумная конечная цель. И, может быть, немного сочувствия не помешает.

— Она — горничная? — потрясение в голосе сложно было не заметить.

— Для того, кто утверждает, что ему не нравится, когда на него смотрят свысока, — сказала девушка, которая теперь стояла в проходе, — ты сам неплохо с этим справляешься. Я имею в виду, для сына лавочника.

Лицо Редаво дёрнулось, но голос оставался ровным и непринуждённым.

— Я ни на кого не смотрю свысока, — он повернулся к Нику. — Не говори мне, что ты из тех, что учится ради учёбы. Не трать своё время на науку, друг мой. Знаешь, как говорят: «Кто сам не умеет ничего делать, учит других», — он повернулся к Фанни. — Как насчёт тебя? Чем занимается твой отец?

Лицо Фанни вспыхнуло.

— Он учитель.

— И чему он учит? — спросил прежним тоном Редаво. Ник был весьма впечатлён тем, как он в данных обстоятельствах мог поддерживать такой спокойный внешний вид.

— Это… сложно. Много всякому.

— Что это значит? — сказал Редаво, становясь менее спокойным. — Ты же должен знать, чему учит твой отец.

— Ну, э-э-э, я думаю, он учит магии.

Повисло долгое молчание, прежде чем кто-либо снова заговорил.

— Где он преподаёт? — в конце концов сказал Редаво.

— В Королевском колледже.

— Твой отец — маг в Королевском колледже Искусств? — для всех присутствующих было довольно очевидно, о чём говорил Фанни, но это всё равно стоило подтвердить.

— Да. Вот почему я здесь. Если я смогу попасть на курс Искусств, то, может быть, и в колледж смогу попасть, — Фанни оптимистично улыбнулся.

Поступление в Королевский колледж было нелёгким делом. Теоретически, туда мог попасть любой человек с высшим образованием, но на практике принимались лишь те избранные, которые на втором году Ренсома ходили на курс Искусств.

— Но почему ты поступил в Ренсом только сейчас? — Редаво, кажется, считал, что его сокурсников очень сложно понять. — Он же маг! Ты мог стать здесь обычным учеником.

Красное лицо Фанни покраснело ещё сильнее.

— Я пытался, когда был младше. Не прошёл вступительный экзамен, — он нервно выглянул из-под своих свисающих волос. — Это было только на пользу, серьёзно. Сделало меня трудоголиком. Меньше разочарования.

— Следуешь по стопам старика, а? Я кое-что знаю об этом, — сказал Редаво. — Что ж, удачи тебе на занятиях по Искусствам, — он нахмурился. — Я слышал, что ученики чуть ли не убивают друг друга, лишь бы попасть на этот курс, — он повернулся к девушке и открыл рот.

— Меня зовут Симоль, — сказала она прежде, чем тот успел спросить. — И я потеряла обоих своих родителей.

— Жаль это слышать, — сказал Редаво, вернувшись к привычному тону. — А как ты их потеряла, если не возражаешь, что я спрашиваю.

— Я не хочу говорить об этом. Болезненные воспоминания.

— Конечно. Мои извинения.

Ник счёл наблюдение за этими двумя довольно занимательным. Два опытных лжеца скрестили мечи.

— И ты здесь потому, что тоже хочешь поступить на курс Искусств? — спросил Редаво.

— Будет здорово, если у меня получится, — сказала она так, будто провал не будет большой проблемой. — Но получить образование — это главное. Прямо как у Ника, — она улыбнулась Нику. Он почувствовал, как его невольно охватила дрожь. — Но как насчёт тебя, Даво? — Тот вздрогнул от сокращения его имени, но промолчал. — Почему ты здесь?

— Нельзя подняться со второго места на первое, просто дожидаясь, пока лидер не упадёт замертво. Нужно брать то, что тебе нужно. Однажды я унаследую дело своего отца, и я намереваюсь поднять его на самый верх, а для этого нужно знать правильных людей и иметь правильные связи. Я приехал сюда не для того, чтобы стать изгоем и стоять в сторонке. Следующие два года зададут тон всей моей взрослой жизни.

«Он говорит со страстью, которой не было ещё секунду назад», заметил Ник. Сказанное им звучало очень искренне.

— Вот почему важно, чтобы мы начали всё правильно. Независимо от нашего происхождения, у нас есть одна общая черта: мы умны. В отличие от большинства дворян, мы поступили сюда заслуженно. Наши первые уроки начинаются завтра, и наша цель — наблюдать и сообщать. Как только мы поймём, с чем столкнулись, будет намного легче сформировать стратегию. Поверьте мне, мы можем обратить на пользу то, что они нам уготовили. Нам просто нужно быть умными и не привлекать к себе внимания. Они никогда и не заметят нас. Вы со мной? — он сжал кулак.

Это была воодушевляющая речь. «Прирождённый лидер», подумал Ник. Он бы преуспел, даже если бы не попал в эту школу.

Ник улыбнулся и кивнул. Хотя он не ударил кулаком о кулак Даво, он был согласен с большей частью сказанного им. В такой ситуации нужен был план, и у Ника он уже был. Но «не привлекать к себе внимания» в этот план не входило.

Глава 4

Мэллори спрыгнул вниз с лестницы, насвистывая весёлую мелодию.

— Хорошо, давайте осмотримся, — сказал он так, будто договорился с ними об этом заранее.

— Осмотримся где? — спросил Фанни. Ребята вышли из комнаты Ника, немного опасаясь внезапной перемены в поведении Мэллори.

— В кампусе, конечно. Вам же нужно знать, где что находится. Я не всегда буду рядом, чтобы подсказать, понимаешь?

Они покинули свой новый дом и последовали за Мэллори. Солнце светило ярко, и было ещё тепло, хотя официально лето уже закончилось. Звуки от энергичных детей доносились на слабом ветру.

— Я быстро проведу вам экскурсию, — сказал Мэллори, — а потом мы пообедаем в столовой. Это должно стать впечатляющим опытом, — он хихикнул про себя.

Ник уже знал планировку кампуса. Он нашёл многочисленные карты в Либрариуме и скопировал их в блокнот, благодаря чему смог их запомнить. Карты были довольно старые, но школа, вероятно, не сильно изменилась за последние несколько сотен лет. Он был счастлив получить экскурсию: осмотреть школу лично было совсем не то же самое, как разглядывать чертежи на листе бумаги.

— Вон там — главное здание школы, — Мэллори указал на самое большое здание, стоящее в сторонке от остальных. — Можете игнорировать его: только обычные ученики используют его, а мы не обычные ученики.

— Очень впечатляющая архитектура, — сказал Даво, не в силах скрыть своё восхищение многочисленными шпилями и башенками. — Изнутри, должно быть, есть на что посмотреть.

— Даже не думай об этом, — сказал Мэллори. — Тебя там не ждут. Вот в этом здании у первокурсников проходит большинство занятий. Как вы можете видеть, это не очень далеко от нашей обители, так что вы можете добраться туда и обратно, не заходя в остальную часть школы. Вот как им это нравится.

У здания был такой же старомодный вид, как и у остальных. Большое и внушительное, и даже немного зловещее. Горгульи свирепо смотрели со стен и крыши, как будто они подумывали о том, чтобы спрыгнуть вниз.

— А это что за здание? — спросил Ник, указывая на стоящую в стороне башню, окружённую группой деревьев. Её не было на картах, которые он видел.

— О, — сказал Мэллори. — Точно. Держитесь подальше от Пагоды. Там не очень безопасно.

Пагода была квадратной, с множеством карнизов, разделяющих её ярусы. Она была довольно узкой и не имела окон.

Все остановились посмотреть на странное строение.

— А почему небезопасно? — спросил Фанни. — Она рухнет?

— Нет, — сказал Мэллори. — Возможно нет. Это любимый проект Теннера. Вы, наверное, не знаете, кто это? Он преподает арканум.

Арканум был одним из предметов, который не преподавался в большинстве школ. Это была история магии: как она была обнаружена, кто был величайшими магами, влияние магии на общество на протяжении веков. Предмет в основном считался бесполезным, и многая информация едва ли заслуживала доверия. Записи в лучшем случае были поверхностны, а большинство из того, что было известно, было ненадёжным.

— Этому он учит на первом курсе, — продолжал Мэллори. — Второкурсникам он преподаёт демонологию. Это его настоящая страсть. Нет, не учить этому — он ненавидит учить почти так же сильно, как ненавидит учеников — он пытается взаправду вызвать демонов. Для этого и нужна Пагода. Это гигантская антенна, посылающая сигналы на другую сторону, где бы она ни находилась. Рассылает приглашения, полагаю.

— Ты же это не всерьёз, — сказал Даво. — Он вступил в контакт с демонами?

— О, нет, — сказал Мэллори. — Конечно нет. Никто не смог этого сделать, по крайней мере, последнюю тысячу лет. И даже в этом случае кто знает, действительно ли они сделали это? Тем не менее Теннер одержим этим. Он занял здесь должность только потому, что ему обещали профинансировать его исследования и выделить ему Пагоду. Никто не знает, чем он там занимается, но я бы не гулял возле неё по ночам. Из неё иногда можно услышать всякие странные звуки. В основном крики.

Ник осмотрел Пагоду, как будто старался заметить какие-нибудь странные проблески сверхъестественного света. Магия была настолько редкой и так далека от публики, что увидеть что-то настолько наполненное ею было невероятно редким событием. Даже если, как в этом случае, она на самом деле не работает.

Следующий час они провели, блуждая из здания в здание вместе с Мэллори, который объяснял им, для чего они используются, и громко излагавший, какие из них следует избегать и в которые им вход запрещён. Он также добавлял свои мысли о преподавателях и учениках, но большинство из них были произнесены куда более тихим голосом.

Вокруг них бегали ученики, которые, очевидно, направлялись на срочные мероприятия и сборы. На которые, кстати, тоже-рены приглашены не были. Никто из учеников не обращал ни малейшего внимания на группу из четырёх человек, ходивших с широко распахнутыми глазами и постоянно крутивших головами.

Они оказались в длинном здании с низким потолком и множеством столов и стульев. В кампусе было много таких зданий, объяснил Мэллори, и конкретно это выделено специально для старших классов. Завтрак, обед и ужин подавались в определённое время, и в случае опоздания вы оставались без еды.

Они взяли подносы и пошли вдоль раздаточной линии, ничем не отличающейся от любой другой школьной столовой. Ели здесь всего несколько учеников, но Мэллори отвёл их к столу в дальнем углу от остальных.

— Обычно здесь побольше народу, но сегодня первый день, и все до сих пор обмениваются рукопожатиями и хлопают друг друга по спине, — он говорил с такой горечью, что Ник поддался искушению поместить немного сахара в воду.

— Это едва съедобно, — сказал Даво, кладя в рот большой кусок пережаренной моркови. — И вы заметили, насколько одинаковы порции?

Ник перевёл взгляд с одной тарелки на другую. Содержимое во всех выглядело одинаково. Не просто одни и те же продукты, а даже одно и то же количество.

— Я даже не удивлюсь, если у нас одинаковое количество горошин, — сказал Даво, ковыряясь в своей тарелке.

— Да, — сказал Мэллори. — Работники кухни — единственные, кто относится одинаково ко всем в этой школе, и через какое-то время вы определённо пожалеете об этом. За библиотекой есть буфет, я покажу вам на обратном пути.

Они вернулись в свои комнаты после долгой прогулки с Мэллори, который показывал на каждое красивое здание и рассказывал обо всех недостатках людей внутри них. Старик из школьного буфета, который продавал в основном закуски и сладости, был единственным, кто получил положительный отзыв. Тот не казался дружелюбнее остальных и издал слабое хрюканье, когда взял деньги.

Мэллори мгновенно взбежал по лестнице, когда они вернулись в коттедж, и Даво облегчённо вздохнул.

— Этот парень утомляет. Если бы он работал в одном из магазинов моего отца, его давно бы уволили.

— Он слегка занудный, — сказал Фанни. — И он единственный, кто пережил первый год. Представьте, какими были остальные!

— Не может быть ничего хуже старого доброго нытика, — Даво покачал головой. — Ну, я не собираюсь кончать таким образом, я тебе гарантирую. Что случилось с девушкой?

Ник осмотрелся. Симоль нигде не было видно.

— Она пошла в свою комнату, — сказал Фанни, указывая на дверь позади него.

— Удивительно, — сказал Даво. — Я даже не слышал, как закрылась дверь. Она словно призрак.

Это правда: она, казалось, могла исчезнуть, даже когда стояла рядом с тобой.

— Так, багаж ещё не доставили, — сказал Даво. — Я, пожалуй, пойду спать. Этот пудинг очень хорошо зашёл, — он похлопал себя по животу и зашёл в свою комнату. Ник и Фанни обменялись кивками и сделали то же самое.

Комната не стала интересней с прошлого посещения, и Нику стало очень скучно. Спать он не хотел, и впервые в жизни ему нечем было заняться. Он вернулся в пустую гостиную. С верхнего этажа раздавался стук, изучать который ему не хотелось. Ник вышел из коттеджа и пошёл через кампус. В определённом типе мест ему никогда не было скучно, и одно из них оказалось не очень далеко.

Школьная библиотека находилась на противоположной стороне от школьной площадки, но по сравнению с расстояниями, которые он обычно преодолевал, это была приятная прогулка без каких-либо неудобств. Ему нравилось исследовать это чужое царство с его необычной архитектурой и древними традициями. Структурированное и упорядоченное, с множеством правил и положений, которые, вместо того, чтобы ограничивать, только облегчали понимание основополагающих принципов, которые управляли этим местом. Стоило только понять что-то, и сразу становилось легче управлять ими.

Площадка сейчас была намного тише. Большинство учеников поприветствовали друг друга и уже зашли внутрь заселяться и распаковывать вещи. Он, проходя мимо, небрежно заглядывал в окна, мельком наблюдал за сокурсниками, но постоянно он думал только об одном ученике.

Библиотека была грандиозным зданием. Гораздо больше, чем библиотека в Хэммонде. Он побежал вверх по каменным ступеням и остановился, чтобы взглянуть на каменные статуи, стоящие по обе стороны от входа. Ту, что с крыльями, опознать он не смог. Если она была основана на реальном существе, то он ни разу не видел подобного в книгах, а книг он перечитал немало.

Мэллори указал им на библиотеку, но заводить внутрь не стал. Его язвительные комментарии по поводу персонала никого не удивили. Ника это не волновало. Он привык к осуждающему взгляду неодобрительного библиотекаря и считал себя неуязвимым.

В тот миг, когда он вошёл внутрь, его охватило благоговение. За свою жизнь он побывал во многих библиотеках, но ни одна из них, даже Либрариум, не заставляла его сердце так трепетать.

Вдоль стен круглого здания линиями выстроились книги, а лестницы и балконы разделяли их на несколько этажей. Их цветные корешки образовывали закрученные узоры, словно художник аккуратно расставил их, чтобы создать великолепную фреску. Казалось, что книги движутся, угасают и текут как волны.

Не было ни звуков, ни людей, которых он мог видеть, но Ник слишком часто посещал библиотеки, чтобы его можно было одурачить. Поблизости всегда был кто-то, ожидающий, чтобы пронзить его вопросительным взглядом. Он понятия не имел, разрешено ли ему быть здесь. Возможно, ему нужно зарегистрироваться и получить читательский билет или пройти вводный курс. В своё время он столкнулся со многими правилами и предписаниями (и все они были бессмысленными), и большинство из них можно обойти.

Ник быстро ускользнул от входа и скрылся в тени между двумя высокими стеллажами, которые изогнулись в идеальном положении друг относительно друга. Он прошёлся глазами по книгам, подмечая те из них, которые проверит при следующем посещении; ему понадобится много времени, чтобы полностью исследовать этот новый мир.

Тяжёлые деревянные стеллажи, квадратные и сплошные, неподвижные, как стены замка, выше, чем он мог дотянуться, растягивались во всех направлениях, создавая проходы и коридоры; лабиринт, где каждый маршрут был правильным. Он благоговейно проходил мимо них.

Здесь были книги, которые он никогда раньше не видел, о которых он даже не слышал. Его пальцы скользили по корешкам, когда он молча переходил от одного стеллажа к другому, быстро перепрыгивая между рядами, чтобы его не заметили.

Когда он прошёл примерно четверть круга, он увидел центр библиотеки, где была открытая площадка. За большим изогнутым столом стояла женщина с суровым взглядом, которая могла быть как пожилой дамой с молодым лицом, так и молодой женщиной с сутулой походкой. Она медленно двигалась с одной стороны в другую, перемещая книги без видимых причин.

Вокруг большого стола стояло множество небольших столов со стульями. Все они, за исключением одного, были пусты. Пять учеников сидели вместе, склонившись над раскрытыми книгами. Они были слишком далеко, чтобы Ник мог услышать, о чём они говорили (или, вернее, шептались), но он мог сказать, что они что-то серьёзно обсуждали.

Удивило его то, что они уже погрузились в учёбу, хотя семестр даже не начался, но, возможно, подобное было нормой для Ренсома. Они могли быть элитными учениками, которым когда-нибудь суждено стать лидерами королевства. Возможно, что они, как и Фанни, стремятся поступить в Королевский колледж и стать магами.

Несмотря на очевидные различия, обусловленные происхождением и богатством, Королевский колледж был единственным местом, где родители не имели никакого влияния, а деньги не гарантировали поступления в него. Его самого перспектива стать магом не интересовала, но было замечательно видеть людей, готовых упорно трудиться, чтобы получить желаемое.

Ник замер. Одна из девушек встала и схватила книгу перед другим учеником, вызвав тем самым небольшую добродушную жалобу. У девушки, взявшей книгу, были длинные тёмные волосы, и когда она откинула их с лица, Ник мгновенно узнал её.

Это была она, без каких-либо сомнений. Прошло уже более пяти лет, и она была совершенно другой, но в то же время совершенно такой же.

Ник спрятался. Выглянув из-за угла стеллажа, он снова посмотрел на неё.

Конечно, он знал, что однажды столкнётся с ней; это было неизбежно. Но он не был готов, не сейчас. Она была окружена друзьями и счастлива. Она не скучала по нему и, вероятно, даже не помнила его. Что он вообще здесь делает?

Сердце колотилось в груди, и он ощутил, как на лбу выступил пот. Он определённо не мог позволить ей увидеть его таким. Он повернулся и столкнулся с высокой женщиной.

— Вам чем-нибудь помочь? — спросила строгая библиотекарша, глядя на него. Она была моложе, чем он думал.

Они, библиотекари, были волшебными существами. Для Ника, по крайней мере. Всесильные в своей области, источавшие авторитет и порядок, обладавшие знаниями, намного превосходящими знания простых смертных. Они слышали о чём угодно, видели это «что угодно» и знали, где оно находится. Если оно существует, они могут выдать вам копию. И у них была сверхъестественная способность появляться из воздуха.

— Э-э, нет, я просто… — он шагнул мимо неё и направился к выходу. Раздался вежливый кашель, пытающийся привлечь его внимание, но он его проигнорировал.

Видела ли его Диззи? Знала ли, что он поступил в эту школу? Видела ли его имя в газете чуть ниже её собственного? Нет, нет. Быть такого не может. Он вышел из библиотеки, сбежал по ступенькам и бежал всю дорогу до своей комнаты.

Когда он вернулся в коттедж, запыхавшийся и с дико бьющимся сердцем, Фанни и Даво сидели перед огнём в гостиной между комнатами. Здесь находился спрятанный за покрывалом камин, а на полу перед ними лежали ветки, которые они явно собрали снаружи.

— Очень опрятно, а? — сказал Фанни.

— Нам было скучно, — объяснил Даво. — Ты где был?

— В библиотеку ходил, — сказал Ник, всё ещё тяжело дыша.

— И почему ты задыхаешься?

— Это большая библиотека, — сказал Ник. Он сел рядом с ними на полу. — Хороший огонь. Вы уверены, что дымоход работает? Я не видел дыма по дороге сюда.

Даво бросил в огонь ещё несколько веток. Они потрескивали, и дым дул им в лицо.

— Его, наверно, нужно прочистить, — сказал Фанни, кашляя.

— Пока тебя не было, его доставили, — сказал Даво. — Наш багаж. Вместе с учебниками и планом уроков. Мы все в одном классе, что должно облегчить нам жизнь.

На лестнице послышались шаги, и Мэллори, кашляя, с грохотом свалился вниз.

— Вы что творите? — закричал он. — Это не камин. Тушите быстрее, пока весь дом не спалили.

Они быстро потушили огонь. Камин оказался неиспользуемым кухонным лифтом, и ребята только задымили весь второй этаж. Окна были открыты и извинения принесены.

Когда они закончили устранять беспорядок, Ник пошёл в свою комнату. Его чемодан лежал на полу. На маленьком столе лежала груда книг и лист бумаги, на котором было записано расписание уроков.

Он узнал учебники, хотя все они были устаревшими и разваливались. Тоже-рены находились на полной стипендии, а все их академические потребности удовлетворяла школа. Но покупать новые издания каждый год было бы пустой тратой денег. Очень небольшой тратой, но Ник начал понимать, что школа любила экономить там, где могла.

Даво мог позволить себе свои собственные книги. У него, вероятно, были новейшие издания, обёрнутые в дорогую кожаную обложку и украшенные золотым рельефом. Другие, похоже, тоже были не из бедных слоёв общества.

Он взял «Западный альманах» Марголи и пролистал его. Страницы выпадали. К счастью, Нику не нужно было обновлять книги до новейших версий. Он уже выучил всё, что мог, из подобных базовых текстов.

На следующее утро он проснулся рано и оделся в школьную форму, состоящую из чёрных брюк и жакета, белой рубашки и странного шарфа, который нужно было носить на шее как галстук. Было неудобно, но он надеялся, что это сделает его и остальных тоже-ренов чуть менее заметными.

Три мальчика посмотрели друг на друга в их новой одежде и рассмеялись.

Они постучали в дверь Симоль, но ответа не было.

— Думаю, она уже ушла, — сказал Фанни.

Они вместе пошли в столовую на завтрак. На этот раз здесь было гораздо более людно и шумно. Один стол был совершенно пуст.

— У нас нет причин сидеть там, — сказал Даво. — Вон там много места. И там.

Они заколебались, посмотрели друг на друга, а затем пошли к столику, за которым они сидели вчера с Мэллори. Остальные ученики игнорировали их.

Первым уроком дня была военная история. Они прибыли в здание с большим запасом времени, но на поиски класса ушло какое-то время, главным образом потому, что никто из них не был достаточно уверен в себе, чтобы спросить дорогу, и никто им не подсказал.

Когда они нашли кабинет на втором этаже здания, остальные ученики, включая Симоль, уже сидели, а единственные пустые столы находились в самом конце. Ник быстро осмотрел класс, чтобы проверить, была ли она здесь, но, к его облегчению, её здесь не было. Они заняли свои места и принялись ждать учителя.

Мистер Варити был невысоким, полным мужчиной. У него были большие седые бакенбарды и круг белых волос на лысой голове.

— А вот и мы, — сказал он, открыв маленькую сумку и положив на стол стопку бумаги. — Так, я не хочу, чтобы кто-то из вас подумал, что этот год будет похож на год предыдущий. Тогда была простая стычка, сейчас же будет настоящая война.

Раздалось какое-то хихиканье, которое вскоре умолкло, стоило мистеру Варити посмотреть на весельчаков.

— Я вполне ожидаю, что половина из вас провалится на экзаменах в конце года, но к концу года учебного вы будете достаточно компетентны… ну, большинство из вас. Так, давайте… — Он сделал паузу. — Что это за рука? Разминку делаешь?

— У меня есть вопрос, сэр, — сказал Ник, подняв руку над головой.

— Вопрос? Вопрос? Я ещё даже не начал. Что ты хочешь спросить? Как тебя зовут?

— Тутт, сэр. Николав Тутт.

— Звучит смутно знакомо. У тебя есть брат?

— Нет, сэр, — сказал Ник. — Я единственный ребенок.

— Ну, в чём дело? И вставай, когда говоришь.

Ник поднялся и почувствовал на себе взгляды всего класса. Особенно Даво.

— Дело в том, что учебная программа моей старой школы не охватывала столько же, сколько программа этой школы.

— А, понятно. Ты… переведённый ученик. Ну что ж, не скажу, что я удивлён. Этого и следовало ожидать, — снова раздались смешки, но в этот раз их не прервали. — И что ты хочешь от меня?

— Я надеялся на дополнительные занятия, — сказал Ник.

— И зачем мне их делать?

— Потому что школьные правила гласят, что вы должны.

Мистер Варити разразился долгим молчанием.

— О чём ты вообще говоришь? Какие правила?

— Ну, — спокойно сказал Ник, изо всех сил стараясь, чтобы его слова не звучали как провокация, — в них говорится, что поскольку тоже-ре… я хотел сказать, поскольку переведённые ученики не будут обладать тем же уровнем знаний, что ученики Ренсома, они могут брать у учителей частные уроки. Я думаю, это раздел 3, параграф…

— Это не имеет значения, — взорвался мистер Варити. — У меня нет времени на частные уроки для вас. У меня и со своими обычными обязанностями дел по горло. Правило или не правило, это невозможно.

— Хорошо, сэр, — сказал Ник. — Могу я получить отказ в письменной форме?

Лысая голова мистера Варити приняла тревожный оттенок красного.

— В письменной форме? Зачем?

— Я обязан предоставить доказательства того, что моя просьба отклонена, когда я направлюсь к руководству школы, сэр, — Ник много времени провёл за школьными правилами и подзаконными актами. Там он нашёл множество полезных сведений.

Мистер Варити был очень спокоен, за исключением дёргающегося левого глаза.

— Я понял. Ну, сначала я загляну в правила, и позже мы вернёмся к этому вопросу.

— Да, сэр. Спасибо, сэр, — Ник сел.

Остальные ученики были смущены и пытались осознать случившееся, но в конце концов все успокоились, и мистер Варити начал занятия.

Ник нашёл урок довольно простым. Это всё он изучил самостоятельно. Кроме школьных правил он также нашёл учебную программу и удостоверился, чтобы был в курсе всех его предметов.

Следующим предметом были передовые вычисления. Преподавала их миссис Финливз, и когда она перешла к объяснению, что они будут изучать в этом семестре, она тоже столкнулась с поднятой рукой Ника.

Её ответ был похож на ответ Варити, хотя и не столь шумным.

На обед трое мальчиков вернулись в столовую, а Симоль снова исчезла, как только раздался звонок.

На этот раз их не игнорировали, когда они заняли свои места за столиком. В их сторону устремлялось множество взглядов.

— Ты в курсе, что мы согласились не на этот план? — сказал Даво. — Изо всех сил держаться тише воды, ниже травы, я ничего не путаю?

— Если мы сможем получить дополнительные занятия, я не собираюсь отказываться, — сказал Фанни. — Ты в учебник по передовым вычислениям заглядывал? Я в третьей главе вообще ничего не поняял.

— Что ж, конечно, — сказал Даво, — мы, очевидно, в невыгодном положении, и помощь будет очень кстати. Но всё равно, ты слегка доставляешь проблем, Ник.

— Я просто прошу их следовать их собственным правилам, — сказал Ник. — Разве это неразумно?

Мэллори появился с подносом еды и подсел к ним.

— Что-то случилось? Почему все смотрят на вас, ребята? Прежде чем кто-то обратил внимание на мою группу, прошёл почти месяц.

Все пожали плечами и продолжили есть.

После обеда события развивались иным образом. Когда Ник поднял руку на уроке юриспруденции, мистер Бриттум сообщил, что ему рассказали о просьбе Ника о дополнительном обучении и что в школьном офисе Нику сообщат, когда и где будут проходить эти занятия. Очевидно, учителя обсуждали это за обедом и, возможно, проверили книгу правил. Ник больше просьб не высказывал.

Когда они вернулись в коттедж, под каждой из дверей лежали записки с деталями их дополнительных занятий. Некоторые из них были до начала основных занятий, другие — после их окончания. Экономический анализ был по субботам.

— Я думаю, они очень недовольны тобой, — сказал Даво.

— Кто «они»? — спросил Ник.

— Все, — сказал Фанни. — Как думаете, сколько времени нам нужно, чтобы догнать других учеников?

— Я уже догнал, — пожал плечами Ник.

— По каким предметам? — спросил Даво.

— По всем.

— То есть тебе не нужны эти дополнительные занятия? — Даво был смущён. — Тогда зачем ты настаивал на них?

— Потому что на уроках сложно задавать углубленные вопросы. Учителя всегда очень заняты. Я подумал, что будет легче, если у нас будут занятия с меньшим числом учеников. Нет смысла пытаться идти в ногу с другими учениками, у них слишком много преимуществ, и всё ориентировано на комфортный для них темп. Я просто считаю, что так будет намного проще не увязнуть во всём этом и оторваться от них так далеко, насколько это возможно.

Глава 5

На улице было едва светло, когда непрерывный стук в дверь разбудил Ника. Он открыл один глаз и пытался нащупать на тумбочке карманные часы. Они принадлежали его отцу и были покрыты множеством вмятин. 6:30.

— Эй! — позвал голос через дверь. — Это была твоя идея, так что можешь хотя бы не заставлять нас ждать?

Это был голос Даво, и звучал он чересчур бодро для такого раннего утра.

— Минутку, — крикнул Ник, свалившись с кровати.

Их первый дополнительный урок был назначен на семь часов утра, и вёл его мистер Теннер, учитель арканума. Все просьбы Ника о дополнительных уроках были удовлетворены, и занятия проходили либо до, либо после обычных занятий.

Ник быстро оделся. Он не был «жаворонком», а его учёба завершалась поздней ночью. Он изо всех сил старался правильно одеться.

Когда он, наконец, открыл дверь, там стояли Даво и Фанни. Даво был бодрым, а его одежда выглядела так, будто её сдавили и погладили. Фанни зевал и моргал, пытаясь прогнать сон из затуманенных глаз.

— У меня есть время, чтобы почистить зубы? — спросил Ник.

— Нет, — ответил Даво. Он протянул зубную щётку Ника. — Можешь почистить по дороге. Мы не можем дать повод, чтобы к нам относились ещё хуже, чем есть сейчас, тебе не кажется?

Ник взял зубную щётку, сунул себе в рот и закрыл дверь. Он остановился, когда понял, что его ждет ещё один человек.

— О, ты тоже идёшь?

— Я подумала, что тоже могу, — сказала Симоль. — Ты же договорился об этих дополнительных занятиях для всех нас.

— Вообще-то, — начал Фанни, — Нику не нужны…

— Нам лучше идти, — перебил Ник. — Не хочу заставлять Теннера ждать нас.

Они молча шли по кампусу. Даво шёл впереди рядом с Ником. Кажется, Фанни, чтобы не отставать, приходилось делать два шага на каждый шаг Даво. У Симоль, самой низкой среди них, был способ скользить вперёд, не прилагая никаких усилий во время движения, но каким-то образом она могла обогнать всех, если постарается.

Было холодно. И серо. Не только погода — всё. Всё выглядело по-другому в свете раннего утра. Всё выглядело холодным и серым. Впрочем, безлюдно здесь не было. Люди бегали вокруг, занятые всевозможными делами. Мужчины в высоких шляпах носили ящики, книги или какое-то оборудование — незнакомое, но, вероятно, обладающее некоторыми важными функциями.

Ник смотрел, как они бегают, иногда останавливаясь или ускоряясь, чтобы уйти с их пути. Другие мужчины в обычной рабочей одежде и без лишних шляп ухаживали за растениями и срезали траву. Это было совершенно иная деятельность, отличная от той, когда рядом были другие ученики. Прежде всего, она была намного тише.

— Если мы будем заниматься каждое утро, — сказал Фанни, пытаясь идти с остальными вровень, — мы должны разобраться с едой. В такую рань я плохо соображаю без сахара и кофе.

— О чём ты говоришь? — сказал Даво. — Ни разу не видел, чтобы ты пил кофе.

— Ты никогда не видел меня так рано, — ответил Фанни. — Как мы должны концентрироваться, если засыпаем на ходу?

— Говори за себя, — сказал Даво. — Мой отец обычно заставлял меня работать в его магазине каждое утро перед школой. «Если однажды ты станешь управлять этим местом, тебе нужно знать каждый его дюйм», сказал он и затемно вышвырнул меня из дома.

Ник улыбнулся. Несмотря на жалобы, было очевидно, что Даво гордился своим отцом и считал, что его воспитание подобно тренировкам солдата, проходившему учебный лагерь. Солдата, который не мог дождаться, чтобы попасть в бой.

— Это ничего, — продолжал Даво. — Всё, что нам нужно сделать — это сесть и послушать какую-нибудь чепуху о демонах. Мне приходились подметать весь склад старой метлой, а затем вымывать окна ведром холодной воды и тряпкой. Каждый день.

Даво продолжал лирично рассказывать на всём пути по улице, в здании школы и в кабинете, в котором им были назначены занятия.

— И я всё равно приходил в школу раньше всех. Говорю вам, дети в наши дни совершенно испорчены.

Они заняли места в переднем ряду, чего никогда не делали во время обычных занятий. Они всегда должны были сидеть позади, в то время как «настоящие» ученики получали все преимущества.

Мистер Теннер зашёл через несколько секунд. Он был высоким, худым мужчиной. Казалось, что всё вокруг него сплющено. Его глаза были слишком близко посажены, рот постоянно поджат, а ноздри казались слишком тонкими, чтобы обеспечить достаточный приток воздуха. Он остановился у стола, повернулся и улыбнулся. Это была слабая улыбка.

— Так, вы тоже-рены этого года, — этот термин учителя обычно не применяли. Не перед учениками, по крайней мере. — Стремитесь получить полноценное образование, не так ли?

— Да, сэр, — пробормотали тоже-рены, не совсем уверенные в необходимости ответа.

— Хорошо, хорошо. Итак, с чего начнём? С самого начала?

Мистер Теннер, по словам Мэллори, был учителем, который ненавидел преподавание и с сильной неприязнью относился к тем, кого должен был учить, но он был единственным учителем, которого не застало врасплох предложение Ника. Он сразу согласился и продолжил занятия, как будто ожидал просьбы. Это произошло до того, как учителя могли обсудить этот вопрос.

— Э-э, — сказал Ник, все ещё не уверенный, были вопросы риторическими или нет, — нам нужно знать только то, что уже знают другие ученики.

— Правда? Тутт, если не ошибаюсь?

— Да, сэр.

— «Да, сэр», — повторил Теннер. — Вы очень интересный мальчик, Тутт. Довольно горячая тема разговоров в учительской. Ах, да, все жуть как хотят знать, как тоже-рену удалось так высоко подняться в национальном рейтинге. Это загадка. И я, конечно же, знаю ответ.

Ник поднял взгляд. Он ничего не скрывал, но всё же чувствовал, что его вот-вот раскроют. Это было тревожное ощущение.

— Понимаете ли, я решил, что такой замечательный мальчик, как вы, Тутт, заслуживает того, чтобы его изучили. Так я и поступил. Я попросил ваши экзаменационные работы с выпускного экзамена. Читать их было довольно интересно. Знаете, почему?

— Нет, сэр, — покачал головой Ник.

— Потому что я никогда не видел такой идеальной подделки.

Ник был слишком потрясён, чтобы говорить. Его обвинили в мошенничестве? Что он подделал работу? Он в смятении повернулся к остальным, но они смотрели на него с интересом.

— Я… я не понимаю, о чём вы говорите, сэр, — наконец заговорил Ник. — Вы говорите… О чём вы говорите?

— Я говорю, что вы крупный жулик, мистер Тутт. Большая, толстая подделка. Ваши ответы на экзамене могли быть отличными, но вы дали прекрасные подделки. Копии ответов, но не сами ответы.

Понятнее не становилось, но Ник чувствовал, что его в чём-то обвиняют.

— Простите, сэр, но я не жульничал. Я правда этого не делал.

— Жульничал? — сказал Теннер. — Нет, мальчик, вы меня не так поняли. Я не говорю, что вы сделали что-то не так. Отнюдь нет. Вы предоставили именно то, что хотели от вас экзаменаторы, хотя они, вероятно, этого не понимали. Довольно мастерски. Знаете, для того, чтобы создать замечательное произведение искусства, требуется не менее умелое мастерство. Убедить всех, что они видят реальность — настоящее достижение.

Мистер Теннер соединил кончики пальцев и постучал ими друг о друга.

— Но это нечестно. Вы сказали им то, что они хотели услышать, а не то, что вы действительно думали. В этом нет ничего плохого. Великие карьеры строятся на таких искажениях. Но это опасный образ мышления для занятия арканумом.

Ник почувствовал лёгкое головокружение. Он был на пороге чего-то. Обвинения, наказания или, возможно, похлопывания по спине. Трудно было сказать.

— Арканум требует, чтобы вы отбросили чувство собственное «я», всё без остатка. Ваше эго, вашу самооценку, ваша гордость. Вы не можете обмануть арканум. Вы должны уметь видеть себя таким, какой вы есть на самом деле. Именно из-за этого так мало магов. И ещё меньше магов великих. Надеюсь, вы не планировали заниматься магией, мистер Тутт?

— Нет, сэр, — сказал Ник. — Я и не думал об этом, — его сердце перестало биться. Он начал понимать, что делает этот учитель. Он учит аркануму.

В отличие от обычных уроков, где информация выдавалась??в виде длинных сухих лекций, здесь они проходили через симуляцию того, как это происходило, находясь внутри арканума.

— Сомневаюсь, что у такого хитреца, как вы, большие шансы пройти Первую проверку, не говоря уже обо всём остальном. И вы, безусловно, никогда не должны общаться с какими-либо демонами. Если вы приблизитесь к демону с ложью в своём сердце, ваша душа будет поглощена. Мгновенно.

В комнате было тихо. Беседа о демонах удивила всех. Мистер Теннер не упоминал их даже мельком во время обычного урока. Всё, что было — это лекции и длинные списки дат. Арканум был сухим и педантичным предметом.

— Демоны в самом деле существуют? — пропищал Фанни едва слышным голосом.

— Конечно существуют, — сказал Теннер. — Откуда ещё, по вашему мнению, маги получают свои силы, если не из демонических измерений?

— Но я имел в виду наше измерение, — сказал Фанни чуть увереннее. — Могут ли демоны попасть сюда?

— А, так вот что вы спрашиваете? Конечно, когда-то они могли, но сейчас… — в глазах Теннера отразилась тоска. — Но если один из них случайно отыщет путь назад, постарайтесь в его присутствии быть настолько честными, насколько сможете, — он снова смотрел на Ника. — Ради всех нас.

— А если заставить демона поверить вашей лжи? — спросил Ник.

Настал черёд Теннера удивляться. Он откинулся на спинку стула и провёл пальцем по подбородку.

— Тогда у вас будет привязанный к вам демон. Замечательный способ завоевать господство над миром. Или, возможно, уничтожить его, — он улыбнулся. — Знаете, что ещё я сумел разглядеть, читая ваши работы, мистер Тутт?

Ник побоялся спросить. Он покачал головой.

— Я сильно сомневаюсь, что вам нужны дополнительные уроки, чтобы догнать других учеников. На самом деле, я думаю, что вы уже намного опередили большинство из них. В результате возникает вопрос: для чего вы захотели обременить себя дополнительными занятиями, которые вам не нужны? — Он выжидающе посмотрел на Ника.

Ник подумал, как лучше ответить на вопрос. Он предпочёл бы вообще не отвечать на него, но мистер Теннер, похоже, готов подождать.

— Мне не нужно навёрстывать упущенное, это правда, — он старался сохранять спокойствие. Был огромный риск, что это обернётся неприятными последствиями. — Я подумал, что если бы у меня была возможность поговорить с учителями в менее… переполненной обстановке, я смог бы лучше понять некоторые вещи, которые я изучал вне учебного плана. Самостоятельно.

Теннер кивнул.

— И потому договорились о частном обучении, — он погрозил Нику пальцем. — Омерзительно. Очень коварно. Возможно, демон действительно перешёл на эту сторону. Может быть, мне стоит притащить вас в свою башню и провести над вами эксперименты, мистер Тутт.

На лице Теннера была улыбка, но выглядела она не очень радостно. Кровь Ника застыла.

— Честно говоря, я надеюсь, что вы этого не сделаете, сэр.

Теннер рассмеялся.

— Я верю вам! Итак, вы хотите расширить свое понимание арканума, так что давайте продолжим, — несмотря на то, что он раскрыл мотивы, мистер Теннер, к большому удивлению Ника, был готов продолжить занятия.

Они покинули класс после более чем часа обучения. Ник почувствовал, что стал лучше понимать арканум, но объяснить изученное он бы не смог. Остальные были в одинаковой степени озадачены необычным уроком. Группа молча прошла через кампус к столовой, чтобы обнаружить её закрытой. Они опоздали на завтрак.

— Нет! — воскликнул Фанни. — Нет, нет, нет.

Они пошли на первый обычный урок этого дня, жалуясь на желудок, но не так сильно, как Фанни.

Они посещали уроки как обычно, сидя в конце каждого класса, делая заметки и всеми игнорируемые. Нику нечего было узнать на этих занятиях, и он думал над словами Теннера. Каждый раз, когда он раздумывал над ними, они приобретали новый смысл.

В обеденный перерыв Фанни помчался в столовую, словно боялся, что та снова закроется прежде, чем он доберётся туда. К тому времени, как туда добрались Ник и Даво, он уже сидел за их столом, набивая рот. Рядом с ним, ев с чуть большей сдержанностью, сидела Симоль.

— Решила присоединиться к нам? — спросил Даво, когда они сели с подносами.

— Я, как и все, должна есть, — сказала Симоль.

— Правда? — сказал Даво. — Я подумывал, что ты можешь быть вампиром. Вылетаешь из окна своей спальни, чтобы полакомиться «голубой» кровью наших сокурсников.

— Был бы небольшой перебор с тощей и водянистой пищей, — сказала Симоль.

Даво засмеялся, а остальные заглушили хихиканье, виновато озираясь по сторонам, на случай, если кто-нибудь их услышал. К тому времени, как они добрались до пудинга, даже Фанни перестал жаловаться, и вокруг их маленького, стоящего в сторонке стола царила приятная атмосфера. Пока над ними не нависла тень.

Все подняли глаза, чтобы увидеть мальчика, стоящего у края стола. Он держал поднос с пустыми тарелками, собираясь сдать его. Он стоял и молча смотрел на них. Затем он развернулся и ушёл.

— Что это было? — прошептал Фанни, не желая привлекать внимание странного мальчика.

— Это, Фанни, было тем, что мы в деловом мире называем «пометкой».

— Что такое «пометка»? — вместе спросили Ник и Фанни.

Даво благосклонно улыбнулся, всегда счастливый, когда был в состоянии поделиться своей мудростью.

— Пометка — это когда вы даёте вашему конкуренту понять, что вы попали в зону его интересов. Объявление войны! Но в меньших масштабах.

— Он хочет воевать с нами? — изумился Фанни.

— Ну, не в буквальном смысле. По крайней мере, я надеюсь на это. Мы ему просто не нравимся. Тактика запугивания.

— О, — сказал Фанни. — Он пытается задирать нас.

— Именно, — сказал Даво. — Психологическая война. Оружие, используемое против слабых духом, так что с нами всё должно быть в порядке. Фанни, крепись.

— Подожди, почему ты сказал это только мне?

Занятия во второй половине дня прошли без каких-либо инцидентов, а затем настало время ещё одного дополнительного урока, на этот раз с преподавателем военной истории Варити.

Они побрели в класс и зашли осторожно, готовые встретить сопротивление и прощупывание, как это было с мистером Теннером. Может быть, даже более того, ведь мистер Варити был главным противником этих уроков. Но, вопреки ожиданиям, он не задавал никаких колких вопросов и не пытался выяснить истинные причины, по которым Ник добивался этих уроков. Казалось, он спешил как можно скорее разобраться с этой обязанностью и без какого-либо приветствия начал рассказывать об основных принципах агрессивной внешней политики.

Это был простой пересказ о том, как крошечная нация Ранвара стала могущественной силой, несмотря на то, что её окружали гораздо более крупные соседи. Ник был более чем знаком с официальной версией — балансировкой на грани войны, грамотными переговорами и тактическим использованием небольших, но хорошо обученных вооружённых сил. Он также хорошо знал, насколько неполной была эта версия.

Но наряду со знакомыми именами и датами, о которых рассказывали в Хэммонде, мистер Варити включил множество новых деталей. Департаменты, участвующие в конкретных переговорах, министры, ответственные за установление отношений с иностранными державами, и даже названия групп спецслужб, которые были развёрнуты для «поощрения» дипломатических решений.

Этот учитель, на памяти Ника, был наиболее близок к признанию правды о хорошо известной политике полномасштабной контактной дипломатии Ранвара. Хорошо известной за пределами Ранвара.

Ник нашёл достаточно косвенных обвинений и доказательств в зарубежных книгах — книгах, которые невероятно трудно достать — чтобы догадаться, как Ранвар вёл себя на мировой арене. Для Ника это не имело никакого значения, он был не в состоянии судить методы тех, кто был старше и лучше его. Удержание подобной информации в закрытом доступе не красило их, но для этого могло быть сколько угодно уважительных причин. Несомненно, прочие страны вели себя схожим образом, если не хуже.

Тем не менее, от учеников Ренсома, видимо, ожидалось более реалистичное понимание того, как работает их правительство. Это имело смысл, так как большинство из них вскоре будут управлять этим самым правительством.

Ник сделал множество заметок, проверив варианты написания имён, чтобы позже он мог исследовать их. Это были именно те подробности, за которые можно было заработать дополнительные баллы на экзаменах.

Через час их отпустили, чтобы они могли заняться своими делами. Мистер Варити был эффективным, терпеливым и основательным. Как только они закончили, он умчался.

Здание школы было безлюдным, остальные ученики давно ушли в свои клубы и спортивные команды. Послешкольные мероприятия, на которые тоже-рены не были приглашены и даже лишены возможности вступить.

— К тому времени, когда мы вернёмся домой, нужно будет идти на ужин, — сказал Фанни. Он слегка преувеличивал, но мысль была верной. Возвращаться не было смысла. И Фанни был полон решимости не пропустить ужин.

— Мы могли бы пойти в библиотеку, — сказал Ник.

— Хорошая идея, — сказал Даво. — Я собирался пойти посмотреть.

— Увидимся в коттедже, — сказала Симоль. Она повернулась и ушла.

— Думаю, она потеплеет ко мне, — сказал Даво. — Это лишь вопрос времени.

— Я так не думаю, — сказал Фанни. — Ты, наверное, слишком тощий и водянистый, на её вкус.

Они прошли небольшое расстояние до библиотеки и потащили свои тяжёлые сумки вверх по ступенькам. Внутри было больше людей, чем в последнее посещение Ника. В центральной части сидели небольшие кучки учеников, среди стеллажей бродили группы поменьше.

— Ого, — сказал Фанни. — Никогда не видел столько книг.

— Сколько упущенных возможностей, — сказал Даво. — В этом уголке с лёгкостью можно установить небольшой киоск и продавать ученикам напитки и закуски.

Ник очень хорошо представлял, как библиотекари отреагируют на такое неакадемическое вторжение. Тем не менее, он не был против горячего шоколада. Сегодня был долгий, утомительный день.

— Куда пойдём? — спросил Фанни. Все столы оказались заняты, и они знали, какая будет реакция на их просьбу подсесть.

Ник в прошлый раз приметил укромный уголок и повёл остальных без каких-либо слов. Ребята инстинктивно следовали за ним, когда он бродил по бесконечным проходам из стеллажей, умело избегая других учеников.

Стол, окружённый тремя книжными шкафами, был незанят, и они устроились здесь. У них были домашние задания, и Ник был уверен, что успеет закончить хотя бы одно из них до того, как столовая откроется на ужин. Книги быстро заполнили стол.

Они работали, спокойно задавая друг другу вопросы (по большей части Нику), а библиотека в это время медленно пустела. Главные ученические общежития были намного ближе, чем коттедж, поэтому другие ученики спокойно могли вернуться в свои комнаты и не опоздать к ужину. Три мальчика писали в своих тетрадях, пока снова не почувствовали, как на них упала тень.

Ник поднял голову, ожидая увидеть утреннего мальчика, но на этот раз был другой. Он тоже выглядел не очень дружелюбно, но и не так враждебно. У него были тёмные, зачёсанные назад волосы и коллекция золотых колец и браслетов. Его школьная форма, такая же, как и у них, выглядела так, будто была сшита на заказ, и подходила излучаемой им ауре превосходства.

— Ты. Тутт? — это было очень злобное приветствие.

— Да. Я, Тутт, — ответил Ник.

Даво засмеялся, но быстро обратил смех в кашель. Мальчик не обратил на это внимания.

— Ты знаешь кто я?

— Извини, но нет, — пожал плечами Ник.

Мальчик кивнул, словно ожидал этого и с сожалением обнаружил, что был прав.

— Я Бриллард Эпстим.

Казалось, он ждёт, что его узнают.

— О, — сказал Ник. — Привет, Бриллард.

— Привет, Брилл, — подхватил Фанни.

— Йо, Брилло! — добавил Даво.

Бриллард сузил глаза, пытаясь понять, не насмехаются ли над ним. Ник, честно говоря, подумал бы, что так оно и было.

— Я президент Образцового клуба Ренсома, — он сделал ещё одну осмысленную паузу, но на этот раз Ник в самом деле слышал о таком клубе. Он упоминался во многих книгах из Либрариума, посвящённых Ренсому.

— О, точно. Это клуб для лучших учеников, — Ник улыбнулся, надеясь, что его ответ понравится парню с кислым лицом.

— Это же не секретный клуб? — спросил Фанни. — Мой отец сказал, что я не должен вступать ни в какие секретные клубы. В них тебе завязывают глаза и заставляют засовывать себе в рот всякие ужасные штуки.

Ник не читал о таких клубах, но не сомневался в их существовании. Отец Фанни был выпускником школы, поэтому мог знать о них. Звучит не очень привлекательно.

— Конечно же они так не поступают, — сказал Даво. — Или поступаете?

— Нет, — ответил Бриллард, стараясь не выйти из себя. — Мы не секретный, мы — эксклюзивный клуб. Присоединиться разрешено только самым образцовым ученикам. Тутт, я здесь, чтобы предложить тебе шанс стать членом.

— Шанс? — сказал Ник.

— Да. Сначала собеседование, некоторые тесты и шестимесячный испытательный срок. Все мы должны были пройти через это. Это помогает избавиться от всякого мусора, — он посмотрел на Даво и Фанни.

— О, вот как, — сказал Ник. — Спасибо.

— Хорошо. Первое, что тебе нужно…

— Но я думаю, что меня устраивает всё как есть.

Лицо Брилларда покраснело.

— Что… Что… — пробормотал он. — О чём ты говоришь? Ты что, отказываешь нам?

— О, нет, — сказал Ник. — Я просто не из тех, кого вы ищете. Вы все собираетесь подать заявки на поступление в Королевский колледж, не так ли? — Он читал о высоком проценте поступивших в колледж среди членов клуба. Присоединение к Образцовому клубу принесёт пользу любому, кто серьёзно относится к тому, чтобы стать магом.

— Да, — сказал Бриллард. — Это цель нашего клуба.

— В этом и дело: у меня нет никакого интереса к магии.

— Нет интереса? — это, казалось, успокоило мальчика. — Понятно. Полагаю, это имеет смысл, — он развернулся и пошёл прочь.

Они смотрели, как он возвращается к своей группе, оживлённо рассказывая им, что случилось. У всех мальчиков были зачёсанные назад волосы. Все девочки… Диззи сидела за тем столом. Ник поднял книгу, которую читал, и спрятался за ней как за стеной.

Узнала ли она его? Прислала ли приглашение именно она? Она не смотрела в их сторону и не прислушивалась к президенту.

— Ты мог бы присоединиться к самым лучшим и ярким, — сказал Даво.

— После того как завяжут тебе глаза и заставят съесть всякие сомнительные штуки, — добавил Фанни.

Ник пожал плечами.

— Это была бы ещё одна Бескровная война, — он перелистнул страницы и посмотрел поверх книги. Образцовый клуб вместе с Диззи ушёл.

— И что было в этой войне? — спросил Даво.

— Тот же метод, — сказал Ник, опуская книгу.

— Неужели, мистер Тутт? — раздался за спиной голос, заставивший их всех подскочить.

Ник повернулся, чтобы увидеть мистера Варити, стоящего там с двумя книгами в руках и наполовину сползшими с носа очками.

— Не обманули ли меня уши? Правильно ли я понял, что вы отказались от приглашения в престижный Образцовый клуб Ренсома из-за Бескровной войны?

— Ах, да, сэр.

— И как война пятисотлетней давности относится к этому вопросу, мистер Боствэр? — внезапно он перенаправил вопрос Фанни.

— Э-э, гм, — промычал Фанни. — Ну, э-э, Бескровная война произошла после поражения Корилской империи, — это единственное, что он мог вспомнить о Бескровной войне.

— Да. Фактически точно. Отлично сработано. И как маленькие армии Ранварского королевства смогли победить сильную Корилскую империю?

— О, — сказал Фанни, — я знаю…

— Мистер Конолинг? — Варити переключился на Даво.

— Ах, они заключили союз с Фордором, их соседом и старым врагом империи.

— Верно. Объединяем силы, чтобы победить общего врага. А что случилось с Фордором после поражения Корила?

— Ох, — сказал Фанни. — Мы вторглись в Фордор, и они немедленно сдались. Бескровная война, — он засиял от своего достижения в этой напасти, не совсем понимая, почему его заставляют вспоминать эти архаичные факты.

— И почему это было возможно? Разве Фордор не был страной сравнимого с Ранваром размера?

— Да, — сказал Фанни, внезапно поняв, что не знает, почему они так легко сдались. — Это потому…

— Мистер Тутт, возможно, вы могли бы просветить вашего друга.

— Ранвар во время альянса предложил Фордору помощь с модернизацией. Реконструировал их дороги, канализацию, восстановил защиту. К концу войны с корилейцами инфраструктура Фордора была почти полностью построена Ранваром. Мы знали их сильные и слабые стороны, контролировали их основные коммунальные услуги и транспортные сети. Они зависели от нас, и мы могли уничтожить их в любое время. Легче было просто сдаться.

— И при чём тут Образцовый клуб? Вы считаете, что они будут использовать вас в своих интересах, а затем выбросят, когда им этого захочется?

— Скорее всего, сэр.

— Вы вполне правы, молодой человек. Очень проницательный анализ Бескровной войны, мистер Тутт. Не припомню, чтобы я слышал лучший или более краткий анализ, в особенности учитывая то, что большинство записей было удалено. Вас могли бы даже арестовать, повтори вы на публике только что сказанное, — он улыбнулся. — И напрашивается большой вопрос: зачем кому-то, обладающему такими глубокими познаниями в истории Ранвара, нужно тратить моё драгоценное время на дополнительные занятия?

— А, ну, это…

Слова Теннера о том, что нужно быть честным, слишком сильно повлияли на Ника. Ему нужно было помнить, что в чрезмерной честности были своим недостатки. Оскорблять демонов было тем, чего следовало опасаться, но было ещё множество других, более непосредственных опасностей, которых нужно избегать.

Глава 6

После недели ранних подъёмов и дополнительных занятий после уроков Ник чувствовал себя измотанным. Только благодаря тому, что тоже-ренам не приходилось принимать участие в обычной внеучебной деятельности учеников Ренсома, ему едва хватало сил справляться с их текущим расписанием.

В выходные дни ученики организовывали экскурсии и поездки в столицу. Другие играли в игры и занимались спортом. В кампусе не становилось менее активно только потому, что в эти дни не было занятий.

Ник думал, что сможет отоспаться хотя бы в воскресенье, но, увы, его ожиданиям не суждено было сбыться. Его сон прервала какофония у двери. Утренний холодный воздух морозил его нос, и он не хотел выпускать тепло, но шум был слишком громким, чтобы его игнорировать. Он вылез из кровати, обернувшись одеялом как плащом, и высунул голову наружу.

Даво стоял в маленькой гостиной между комнатами, руководя мужчинами, несущими большие предметы мебели.

— Что происходит? — пробормотал Ник.

— Он ходил по магазинам, — пробормотал Фанни с другой стороны гостиной. Он был обёрнут похожим образом и с такими же сонными глазами, но в руке он держал недоеденный банан. С тех пор, как случилась трагедия с пропущенным завтраком, Фанни имел постоянный запас еды и закусок, и теперь он не ходил голодным более пяти минут.

— Ты не единственный, кто может прочесть книгу правил, — сказал Даво, помахав копией «Устава и школьных правил Ренсома». — Заносите сюда, — он указал на свою комнату, и люди, несущие старинный комод, послушно подчинились. — Если нас не поселили в основном здании, мы можем обустроиться сами. Благодаря «Конолинг и сын» это место станет жилищем, в котором стоит жить. Как только я закончу, вы не узнаете это место. Осторожнее с ним! Не отбейте уголок!

Даво поспешил прочь, дабы убедиться, что гардероб из дорогого тёмного дерева, который шесть мужчин пытались протащить через дверной проём, не пострадает. Он, казалось, был полностью в своей стихии и гораздо веселее, чем кто-либо мог быть ранним воскресным утром.

Ник вернулся в свою комнату и попытался заснуть, но с неутихающим шумом это было невозможно. Он снова встал, оделся и ушёл.

На улице стояли четыре повозки с логотипом Конолинга на боку. Они были заполнены мебелью, коврами, лампами и прочими предметами. Ник задумался, как Даво собирается поместить столько вещей в свою комнату, которая была того же размера, что и у Ника.

Этим ранним утром в кампусе царила тишина, но можно было не сомневаться, что позже с игровых полей начнут доноситься крики и возгласы, нарушающие прохладный осенний воздух.

Остальная часть школы существовала в отдельном мире, в который он не был приглашён. Ученики проживали в общежитиях вместе с его управляющим — учителем, который был сопровождающим, советчиком и защитником. Большинство учеников поступили в Ренсом в десятилетнем возрасте, и их отношения друг с другом и с учителями давно сложились. Все знали, кто кем был и кто что делал, и они распределяли свои назначенные роли в очень спокойной манере. В том, как они отвечали друг другу, можно было увидеть, насколько комфортно им быть членами такого уважаемого и прославленного учреждения. Быть учеником Ренсома было знаком гордости и, в большинстве случаев, гарантией будущего успеха.

В школе существовало множество спортивных команд и клубов по интересам. У них были свои капитаны и президенты, секретари и казначеи. Была школьная газета, которую выпускали ученики, поэтическое общество, дававшее публичные чтения, и даже ассоциация рыболовов, заметные уловы которой освещались в еженедельном выпуске новостей Ренсома. Ник часто перечитывал список клубов в конце брошюры о школьной деятельности, которая шла с его учебниками. Он часто читал её по ночам, поскольку это помогало ему заснуть.

Он более-менее запомнил весь список, включая имена учеников, которые управляли каждым клубом, и курирующих их учителей. Для присоединения к клубу требовалось связаться с назначенным куратором этого клуба. Скорее всего, ни ему, ни остальным тоже-ренам не будут очень уж рады. И вполне вероятно, что их бы заставили подвергнуться унизительному ритуалу, о котором предупреждал отец Фанни, а затем с ними обращались бы как со слугами.

Нику не хотелось играть в хоккей или научиться получше играть в шахматы. Он лишь хотел отыскать имя одной девушки, но оно нигде не упоминалось.

Ник направился в столовую и позавтракал за своим обычным столом. Места было полным-полно, но он всё же решил сесть в этот уголок. Когда он ел кашу, появился Фанни.

— Он ломает стены и что-то строит, — сказал он из-за горы блинов. — Вероятно, застеклённый балкон.

Ник улыбнулся. Это было маловероятно, хотя и не невозможно.

— Я думаю, этому дому не помешает свежий слой краски.

— Я рад, что ты так думаешь, — сказал Фанни, положив в рот целый блин. — Когда я уходил оттуда, он в твоей комнате выбирал новые обои.

Ник оставил Фанни за поглощением второй порции и пошёл в библиотеку. Как только он прошёл через двери, он почувствовал облегчение от того, что больше ему не нужно иметь дело со странным, чужим миром, в который он попал.

Библиотека решала все проблемы. Она использовала его свободное время, давала ему доступ к неограниченному запасу знаний и держала его подальше от подозрительных учителей.

Убедив мистера Варити, что его отличное понимание Бескровной войны объясняется тем, что отец рассказывал ему истории о ней, а вовсе не его широкими познаниями военной истории, он решил держаться в стороне от учеников и учителей. Библиотека была отличным местом для тренировки держать свой рот на замке.

Тот факт, что его отец был солдатом, придавал весу его объяснению, но он умер, когда Нику было менее года, поэтому оставалось надеяться, что мистер Варити не станет проверять даты. Он был историком, поэтому мог это сделать, но Ник надеялся, что это произойдёт не раньше, чем он сможет придумать ещё одну уловку. Слабая первая ложь может сработать в ваших интересах, если вы ожидаете, что её раскроют.

И другая великая вещь, уникальная для этой конкретной библиотеки, заключалась в том, что в ней он мог мельком увидеть девушку, на преследование которой он потратил большую часть своей жизни.

Обычно с ним были другие люди, иногда он был сам по себе. Их обычный стол в библиотеке всегда был пуст. Плохое освещение и тесное пространство между полками сделали его непопулярным выбором для других учеников. Ник сидел и читал, делал заметки и шпионил за Диззи.

Частыми вечерами она была здесь, всегда в окружении большой группы членов Образцового клуба. Клуба, к которому он мог присоединиться.

Иногда он видел только её длинные тёмные волосы. Или руку, что-то записывающую в тетрадь. Было нелегко смотреть через всю библиотеку и толпу людей. Он всегда старался держаться подальше от глаз и не тратить много времени на разглядывание. Но не пялиться было трудно.

Преодолев такой большой путь, он наконец-то оказался всего в нескольких метрах от неё, но, похоже, не мог приблизиться ещё ближе.

Правда была в том, что он боялся её реакции, и отложить встречу было намного легче, чем подойти и сказать «привет». Он знал, что это трусость, но ему нужно было немного больше времени, чтобы успокоиться, или же так он говорил себе.

Просто случайный разговор, встреча двух старых друзей, как он это себе представлял. Лёгкая весёлая прогулка по переулкам памяти. Или нет. Он обычно вырывался из своих задумчивых мечтаний мыслью о том, что она будет притворяться и вести себя так, будто понятия не имеет, кто он такой. Или, что ещё хуже, искренне не иметь представления о том, кем он был.

Библиотека только что открылась и была полностью пуста. Даже Образцового клуба не было в это раннее воскресное утро. Ник решил, что настало время встретиться со своими страхами, начиная с самого низа, и подошёл к главному столу.

Библиотекарша работала над большим томом, выглядящим на тысячу лет, что вполне могло быть правдой. Она полировала старую красную кожу покрытой маслом тканью.

— Э-э, извините.

— Да? — Библиотекарша подняла глаза. Именно эта женщина обратилась к Нику в его первое посещение, хотя она, похоже, не узнала его. Но Ник прекрасно знал: библиотекари не забывают лица и корешки книг.

— Меня интересует, могу ли я получить читательский билет.

Библиотекарша слегка опустила вниз очки, которые скользнули по длинному носу. Ник не испугался: это движение он видел много раз. Он подозревал, что ему учат в рамках обучения библиотекарей.

— Вы потеряли свой билет? — Она не была впечатлена. Она глубоко вздохнула. — Обратитесь к управляющему вашим общежитием, чтобы он выдал вам форму о замене. Заполните её. Полностью. И затем сдайте. Если все пункты будут заполнены правильно, я вышлю вам замену. За замену нужно заплатить. Можете сделать это, когда сдадите форму.

— Нет, у меня его никогда не было. И у меня нет управляющего. Я новенький.

Она толкнула очки длинным тонким пальцем.

— Новенький? Вы переведённый ученик?

— Да, я только поступил, — он улыбнулся ей, надеясь, что выглядел печальным и жалким мальчиком без самой необходимой вещи — читательского билета.

Библиотекарша аккуратно положила книгу поверх маленькой груды похожих книг в кожаном переплёте того же оттенка красного и наклонилась, исчезнув за столом. Когда она вновь показалась, в её руках была толстая пачка листов жёлтого цвета. Она наклонилась через стол, чтобы положить их перед Ником. Её собственная кожа выглядела так, будто её регулярно пропитывали маслом. Возможно, именно поэтому её возраст было сложно определить.

— Заполните их все и затем принесите обратно. Если есть вопросы…

— Спасибо, — Ник взял стопку и пошёл к ближайшему столу. За ним никто не сидел, но он всё ещё ощущал необычность того, что сидит в таком месте. Он начал заполнять формы.

Он был знаком с вопросами и правильным способом ответить на них. Ему пришлось пройти через аналогичный процесс в Либрариуме. В большинстве библиотек требовалась какая-то регистрация, но ни в одной из них не было настолько сложной и подробной, как в Либрариуме. Впрочем, школьная библиотека Ренсома была очень близка к этому.

Нику потребовалось менее пяти минут, чтобы заполнить бумаги. Знание того, какие вопросы не применялись к нему, помогло сократить время, хотя он старался написать «неприменимо» в поле для ответа, нежели оставлять его пустым. Усвоение этого урока было очень трудным: неправильно заполненные формы требовалось заполнять заново с нуля. Он взял бумаги и направился обратно к библиотекарше, которая наблюдала за всем процессом, приоткрыв рот. Она закрыла его.

— Не хватает страницы, — сказал Ник. — Думаю, 21b, — он быстро пролистал страницы. — Точно, видите?

Она наклонилась вперёд, чтобы проверить.

— О, верно. Извините, — она снова нагнулась и почти сразу вернулась с отсутствующей страницей.

Нику пришло в голову, что она могла умышленно не выдать эту страницу, но с какой целью? Он не видел иной очевидной причины, кроме злобы, но библиотекари, по его опыту, не занимаются подобными делами. Это был довольно необычный библиотекарь. Для начала, она, похоже, управляла всей библиотекой одна. Ник не видел ни одного другого сотрудника библиотеки с момента его первого визита, а провёл он здесь немало времени.

Он быстро заполнил недостающую страницу и вернул её.

— Мне нужно их проверить.

— Я возьму временный билет, пока вы этим занимаетесь, — сказал Ник, кивнув. Пройдя через этот процесс множество раз, он точно знал, на что имеет право.

Рот библиотекарши слегка сжался. Она снова наклонилась, на этот раз в сторону. Ник спокойно ждал. В пустой библиотеке раздался громкий звон. Она вернулась, держа металлический читательский билет. Он не был временным.

— Можете взять его прямо сейчас. Я сомневаюсь, что будут ошибки. Хотя, если они будут, я заберу его.

Ник взял билет и осмотрел его. На нём было выбито его имя. Она сделала его очень быстро. Ник был знаком с прессом, используемым для изготовления этих билетов, и это был довольно утомительный процесс выстраивания букв с помощью пинцета. Библиотекарше на это потребовалось меньше минуты.

— Спасибо, — сказал Ник, прилагая все усилия, чтобы его не посчитали нарушителем спокойствия. Библиотекарям не нравились нарушители спокойствия. — Я обещаю заботиться о взятых книгах.

— О, вам не разрешено выносить книги из библиотеки.

Ник был неприятно удивлён. У него же был читательский билет.

— Почему не могу? — спросил он. Здесь был какой-то испытательный срок?

— Все учащиеся обязаны использовать библиотечные книги в библиотеке. Такова школьная политика.

— Тогда для чего нужен билет? — он указал на него.

— Просто символ.

Ник не был конфликтным человеком. Он любил учиться в тишине, и вступление в конфликты с другими затрудняло это. Но также он знал свои права и старался их защищать.

— У вас есть копия устава библиотек? — спросил он библиотекаршу.

— Конечно, есть несколько, — она посмотрела на него поверх своих очков.

— Раздел шесть, пункт 1а?

Тёмное облачко образовалось над бровями библиотекарши. Ник знал немного о многих вещах и более или менее всё о библиотечной системе Ранвара. Страна гордилась своими библиотеками, они были более распространены, чем церкви, и, как поговаривают некоторые, были более почитаемы. Со времён правления Ренсома I в конституции было записано, что любой может стать членом любой публичной библиотеки и иметь членский билет, который даёт право брать книги из этой библиотеки. Любая книга, помеченная как «только для чтения в библиотеке», должна иметь второй экземпляр для выдачи на руки. Даже Либрариум следовал этому закону.

Эта библиотека не была публичной, но Ник был её членом. У него был билет. Он имел право брать книги на руки, пока возвращал их в положенное время.

Конечно, поздние возвраты вызывали сильное недовольство. Штрафы были серьёзными: можно было потерять членство, если опоздать или небрежно относиться к книгам. Существовал даже особый отдел, который взыскивал просроченные книги. Никто не хотел идти против Коллекторского агентства. Их агенты обладали полномочиями, которым завидовала Национальная гвардия, а их собаки были натренированы на поиск книг. Некоторые находили это забавным, пока огромные мастифы не врывались в их дома, разрывая обивку их мебели в клочья. К книгам в Ранваре относились со всей серьёзностью. И правила соблюдались неукоснительно.

— У школы есть специальное разрешение, — сказала библиотекарша.

— О, — сказал Ник. — Могу я увидеть копию?

Теперь понятно, почему на передних обложках книг, которые он читал в этой библиотеке, был чистый белый лист. Как правило, на этом листе пишется дата, до которой книга должна быть возвращена в библиотеку. Он предполагал, что библиотекарша очень ревностно подходила к замене книг. Он сталкивался со множеством библиотекарей, которые были чрезвычайно влюблены в свою работу, но сейчас оказалось, что листы были пусты потому, что книги никогда не выдавались на руки.

Библиотекарша, казалось, не хотела двигаться. Она медленно повернулась и двинулась вглубь, где стоял ряд маленьких картотечных шкафов, выстроенных у стены. Она открыла один и взяла оттуда лист бумаги. Ещё медленнее она вернулась к Нику и положила лист перед ним.

Он прочитал его. Здесь действительно было написано, что школьная библиотека Ренсома освобождена от выдачи книг. На один месяц. Двадцать семь лет назад.

— Оно уже недействительно, — сказал Ник. У него было ужасное предчувствие, что она не воспримет эту новость очень хорошо, хотя она, без сомнения, уже знала об этом. Он поморщился, ожидая реакции.

— Недействительно, — очень спокойно сказала библиотекарша. — Это было временное распоряжение из-за причинённого водой ущерба. В крыше была течь. Просто стало намного проще управлять книгами, когда ученики перестали забирать их в свои комнаты и… осквернять их.

— Значит, вы решили так всё и оставить?

— Не я, предыдущий библиотекарь, — она изогнула одну бровь. — Сколько, по-вашему, мне лет?

— Разве это не незаконно? — Ник мудро решил не отвечать на вопрос.

— Дело не в том, что ученики не могут брать книги, просто я предпочитаю, чтобы они этого не делали. Вы первый, кто возразил. Я не хотела вводить вас в заблуждение, просто так было лучше для библиотеки.

Говорит как настоящий библиотекарь.

— Я понимаю, но мне всё ещё нужно брать книги. Что вы хотите рассказывать другим ученикам — это ваше дело. Всё было бы по-другому, будь библиотека открыта круглосуточно, но даже сегодня вы будете закрыты после обеда. Мне нужен доступ к этим книгам.

Она долго молчала. Ник ждал. Затем она сказала:

— Будет неловко, если другие ученики узнают, что вы брали книги, — она подняла руку, чтобы остановить его уверения, что он никому не скажет. — Даже если вы никому не расскажете, кто-нибудь заметит, а потом… — она поджала губы. — Однако… мы могли бы прийти к соглашению.

Ник почувствовал странное покалывание по спине. Что это значит? Ему не понравился блеск в её глазах.

— Какое соглашение?

— Я, как школьный библиотекарь, могу сделать одного из старшеклассников моим помощником для ежегодной ревизии. Это чёрная работа — уборка, проверка стеллажей, починка переплётов, но мне нравится делать это самой, поэтому мне никогда не нужна была помощь. У вас будет ключ от комнаты в задней части библиотеки. У неё свой вход, — она бросила на него намекающий взгляд поверх очков. — Вы могли бы использовать библиотеку, когда захотите, днём??и ночью. Будет замечательно, если вас не заметят, но даже если вас увидят, то у вас будет веская причина для вашего присутствия.

— Мой собственный ключ? — спросил Ник, едва веря своим ушам.

— Я ожидаю, что вы будете очень осторожны в этих стенах, мистер Тутт.

Использование его фамилии немного смутило его. Конечно, она видела его на бланке и набрала его на прессе, когда делала ему читательский билет. Но слышать фамилию из её уст всё равно было странно.

— Я думаю, всё будет хорошо. Я имею в виду, я согласен.

— И вы не будете упоминать о том, что мы здесь обсуждали?

— Нет, нет. Ни слова. Я переведённый ученик и почти никого не знаю.

Она кивнула, повернулась, пошла к шкафам с документами и вернулась с маленьким скромным ключом на простой цепочке.

— Не потеряйте его.

— Я буду охранять его ценой своей жизни, — Ник взял его дрожащими руками.

— Не устраивайте мелодраму, — сказала библиотекарша. — Сюда, — она потащила его к двери за её спиной и показала ему маленький офис. Он был очень опрятный и аккуратный. Была ещё одна дверь, не очень большая или тяжёлая. Она был покрашена в белый цвет и имела стеклянные панели, которые можно было легко сломать, если вам отчаянно нужно войти. Или выйти.

Библиотекарша открыла дверь, которая даже не была заперта. Позади библиотеки находилась лесистая местность. Над деревьями возвышалась Пагода, где, как утверждали слухи, мистер Теннер проводил свои эксперименты. Ник впервые видел её так близко. Это было странное здание, и отсутствующие окна придавали ему устрашающе необитаемый вид. Он внимательно слушал, но не услышал никаких криков демонов.

— Как вы видите, здесь очень тихо и уединённо. Ученикам здесь не нравится, и пока вы не слишком бросаетесь в глаза, никто не заметит ваши приходы и уходы. Но я буду знать. Не заставляйте меня пожалеть о своём решении.

Он немедленно начал уверять её, что никогда не сделает ничего, что навредит библиотеке, но она просто подняла руку, чтобы заставить его замолчать.

— Я знаю, кто вы, Ник Тутт. Я хорошо знаю, как вы смогли поступить в эту школу, и о ваших достижениях. Мистер Герри из Либрариума прислал мне письмо о вас.

Ник был поражён этим сильнее, чем всем прочим, что он слышал за сегодняшний день.

— Он прислал?

— Да. Я тоже подумала, что это странно: попросить меня разузнать об одном ученике, который, к тому же, тоже-рен. Но теперь я думаю, что он, может быть, пытался предупредить меня, — она подняла бровь.

— Нет, я не думаю…

— В любом случае, он выразил свою веру в вас, и я готова поверить ему на слово. На данный момент. Местные ученики не добры к тоже-ренам. На самом деле, они довольно неприятны. Но отнюдь не столько неприятны, как я, когда дело касается моих книг.

— Да, — сказал Ник. — Я понимаю. Я вас не подведу. Э… Но мне было интересно, есть ли у вас специальная комната с более, э, деликатными книгами? — В каждой библиотеке, в которой он был, была особая внутренняя святыня, где хранились действительно редкие, самые ценные книги. Некоторые из них могут даже считаться опасными. Он никогда не бывал в одной из этих комнат, но знал, что они существуют. Не то чтобы нельзя было получить эти книги на руки, просто трудно просить книги, о существовании которых ты даже не знаешь.

Глаза библиотекарши сузились.

— Не испытывай удачу, Ник. Сначала посмотрим, можно ли тебе доверять.

Итак, комната была.

— Но, может быть, однажды?..

— Возможно, — она улыбнулась, и Ник невольно сделал шаг назад, а ледяные мурашки маршем пробежались по его спине.

Ник провёл следующие несколько часов за чтением, но ему было очень трудно сосредоточиться. Он был слишком взволнован. Из всего, чего он надеялся добиться, посещая Ренсом, собственный ключ к библиотеке был вне его самых смелых мечтаний.

Не те дикие мечты, которые были у большинства мальчиков, но Ник и не был как большинство мальчиков. Он подумал, не поразит ли Диззи то, что он успел сделать за первую неделю. Или она посчитает это смехотворно неамбициозным?

Это не имело значения, он был слишком рад, чтобы его волновало чужое мнение. Он покинул библиотеку за час до закрытия, уверенный в том, что сможет вернуться позже. Он задержался, чтобы на прощание помахать библиотекарше, но почувствовал себя глупо, и она даже не обратила на него внимания, работая над своими книгами.

Когда он вернулся в коттедж, повозок Конолинга больше не было. Он прошёл через дверь, и в этот день сюрпризов его ожидал самый большой. Он словно вошёл во дворец.

Очень маленький и уютный дворец.

— Что думаешь? — спросил Даво. Он был одет в шёлковый халат и держал в руке незажжённую курительную трубку. Гостиная был уставлена прекрасной и дорогой мебелью. На стенах висели декоративные занавески, а на полу лежал мягкий ковёр. Кресла с подлокотниками и украшенными кисточками были установлены вокруг ревущего камина.

— Не знал, что ты куришь, — сказал Ник что было у него на уме.

— А я и не курю. Это для вида. Пойдём, посмотришь, что я сделал с твоей комнатой, — он пошевелил бровями и приложился к концу трубки. Из другого конца вышли пузыри.

Комната Ника изменилась. Она была не такой заставленной, как гостиная, без чрезмерных настенных покрытий или причудливой обивки. Здесь стояли красивый письменный стол с множеством ящиков и декоративной резьбой, кожаный стул и полки, заставленные книгами, которые ему не принадлежали. Он провёл пальцами по корешкам. Это были книги, необходимые для следующего года, все последние издания.

— Даво, я не знаю, что сказать.

— Понимаешь, это временно. Когда мы покинем это место, всё станет прежним. Но нет причин, по которым наше пребывание здесь не должно быть приятным.

— Ты видел монстра в его комнате? — спросил Фанни с порога.

Ник был заинтригован и последовал за ним в комнату Даво. Она превратилась в рабочий кабинет богатого промышленника; рядом с кроватью, которая каким-то волшебным образом превратилась в шезлонг, стоял гигантский стол. И, занимая всю стену, в натуральную величину стояла картина старика с хитрым взглядом, которая практически нападала на вас, как только вы входили в комнату.

— Эй, — сказал Ник, боясь подойти слишком близко, — кто это?

— Это, мой дорогой Ник — основатель «Магазинов Конолинга», Хулард П. Конолинг. Этот человек — легенда, абсолютная легенда, — Даво явно просиял от гордости.

У него, конечно, был характер и утончённый вид персонажа из легендарной истории, но с таким лицом, возможно, его роль была злодейской. Ник этого вслух не сказал.

— С твоей комнатой он тоже постарался? — спросил Ник у Фанни.

— Верно, и с ней тоже. У меня даже собственная кладовая есть.

— А как насчёт Симоль?

— А, нет, — сказал Даво. — Она не пустила меня. Очень скрытная девушка. Кажется, она что-то замышляет. Я бы не прочь переделать здесь вообще всё. — Ещё больше пузырей выплыло из конца его трубки.

Вот так прошёл целый день. С улучшением ситуации Ник чувствовал, что он, возможно, будет готов столкнуться с самой большой проблемой — девушкой, ради поиска которой он приехал сюда.

Скоро.

Он вернулся в гостиную и сел в одно из кресел. Огонь согрел ступни. Идеальное место, чтобы сидеть и читать.

В дверь постучали. «Что теперь?», подумал Ник, вставая. Даво и Фанни всё ещё были в комнате Даво, обсуждая искусство. Фанни чувствовал, что картина предка Даво следовала за ним по комнате — не только глазами, но и телесно — и очень хотел, чтобы это прекратилось.

Ник открыл входную дверь. И замер, не в силах говорить и едва способный дышать.

— Мы можем поговорить? — спросила Диззи. — Наедине.

Глава 7

Диззи была одета в голубой пиджак с высоким воротником и золотыми пуговицами. Он был похож на её любимую одежду, которую она надевала в детстве по особым случаям, вроде грандиозного финала уличного дерби (ежегодного мероприятия, проводимого за конюшнями) или открытия их секретного клубного домика, сделанного из шёлковых простыней над заброшенной лисьей норой.

— Мы можем пойти в мою комнату, — предложил Ник, прилагая все усилия, чтобы его голос не дрожал, а сердце не выскочило из груди. Оно колотилось так быстро, что грозило сломать ребро.

— Наедине, — повторила Диззи. Её рот сжался в нетерпении.

Ник улыбнулся. Он слишком хорошо помнил это движение. Когда она была в таком настроении, успокоить её было невозможно.

Её глаза сузились, и он быстро убрал ухмылку с лица, чтобы она не подумала, что он насмехается над ней. Обычно она запрыгивала на него и пыталась заставить его есть грязь. И довольно часто — успешно.

Он боролся с улыбкой, которая норовила вернуться на лицо. Как же он скучал по этим действиям. Его сердце устремлялось ввысь, когда он смотрел, как движения меняются перед ним, словно сборник её лучших хитов.

— Хм, ладно. Тогда может снаружи? Там есть пруд, к которому никто не ходит, — он неуклюже указал ей на маленькую рощу. Деревья окружали пруд, покрытый лилиями и пятнами водорослей. Тучки крошечных насекомых делали его менее идеальным как место встречи, но также уменьшали вероятность того, что их потревожат.

Она кивнула, резко и серьёзно, а затем развернулась и ушла, не дожидаясь его.

Ник быстро закрыл дверь и последовал за ней. Он побежал, чтобы догнать её, а затем почувствовал себя глупо из-за того, что нёсся как щенок, и замедлился до более обыденной походки. Он чувствовал себя как угодно, но только не обычно. Она скрылась за листвой, и Ник почувствовал страх, что её там не будет, когда он придёт, и ускорился, чтобы не потерять её.

Он знал, что был смешон, но это был тот самый момент, ради которого он так много работал, и он уже не был похож на то, что он себе представлял.

Он отбросил листья высокого кустарника, не обращая внимания на царапины, и увидел её, стоящую к нему спиной и глядевшую на пруд.

Он остановился и попытался успокоить дыхание. Насекомые громко гудели, их пение то усиливалось, то слабело. К их концерту присоединились амфибии. Это не было местом естественной красоты дикой природы, это был рассадник различной недружественной фауны, используемой на уроках зоологии. Многие насекомые могли неприятно кусать, а некоторые из лягушек были ядовиты. Приближаться к такому месту было явно за пределом мечтаний, поэтому оно было отделено от главного кампуса туда, где вызвало бы наименьшее волнение и раздражение. Что, впрочем, сделали и с тоже-ренами.

— Рад тебя снова видеть, Диззи.

Она развернулась, её глаза вспыхнули гневом.

— Не называй меня так. С кем, как думаешь, ты разговариваешь?

Ник немного испугался и сделал шаг назад.

— И-извини. Я не имел в виду… Как мне тебя называть?

Она подходила к нему с яростью на лице. Ник отступал назад, пока его не проглотил куст. Он прыгнул вперёд, когда в него вонзились шипы. Местная флора тоже не была дружелюбной.

Ник внезапно бросился на Диззи, остановив её наступление, и теперь она отступила, но Ник практически упал на неё. Он протянул руки и схватил её за плечи, чтобы остановиться.

— Не прикасайся ко мне, — сказала она сквозь стиснутые зубы.

— Извини, — он отпустил её и опустил руки к бокам. А потом убрал их за спину.

Они стояли лицом к лицу и ничего не говорили. Гудение и щебетание и журчание в воде заполнили их молчание.

Он был выше её, чему он был рад. Её волосы были длинными и прямыми, и у неё была заколка, которая не давали им падать на лицо. Её глаза…

— Перестань так смотреть, — сказала она. — Это отвратительно.

Не на это он надеялся. Потерпел поражение до того, как у него появился шанс. Он отвернулся.

— Это ты хотела поговорить наедине. О чём ты хотела поговорить?

Когда она не ответила, он снова посмотрел на неё. Щёки у неё покраснели, рот был сжат.

— Почему ты здесь, Ник?

— Получить образование. Я много хорошего слышал об этом месте, у них превосходные пре… — он пожал плечами.

— Прекрати! Почему на самом деле ты здесь?

Ник посмотрел на неё. Её руки сжались в кулаки, и выражение на её лице теперь больше походило не на гнев, а на боль. Он не хотел препираться с ней. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя подобным образом.

— Я скучал по тебе, — она посмотрела на него, как будто он нёс околесицу. Может, так оно и было. — Ты много значила для меня, и когда ты ушла, я не знал, что ещё делать, кроме как последовать за тобой. Я так упорно и много работал, столько дней было потрачено, и, может быть, это не стоило того, но я не мог сдаться. Не мог, пока снова не увижу тебя.

— Ты прав, — сказала Диззи. — Это не стоило того. Ты не должен был приходить. Прости, если твой упорный труд ушёл в никуда, но в этом нет моей вины. Это место… оно не для тебя. Я тоже много работала. У меня здесь своя жизнь. Друзья. Мне не нужно, чтобы ты всё испортил. В детстве мы играли вместе. Ты был сыном моей горничной и никем больше.

Каждое слово было похоже на удар, выбивающий из него немного больше жизни. Он старался не отражать это на лице.

— Я понимаю. Не волнуйся, я не стану смущать тебя. Я даже никому не скажу, что знаю тебя. Мне просто нужно было знать, и теперь я знаю. Я не побеспокою тебя.

— Хорошо, — она вздохнула, что Нику показалось как вздох облегчения. Неужели она думала, что он попытается заставить её стать его другом? Будет угрожать раскрыть её грязную тайну, что она когда-то играла с мальчиком ниже её собственного статуса?

Не то чтобы он рассматривал такой исход невозможным. Это было наиболее вероятно, и не нужно хорошо разбираться в статистике, чтобы понять это, а Ник же был статистиком отличным. Но даже в этом провале было утешение. Да кто захочет, чтобы его «жили долго и счастливо» случилось в шестнадцать лет? И чем, в таком случае, ему пришлось бы заниматься всю оставшуюся жизнь?

Он посмотрел мимо неё на пруд. Существа продолжали заниматься своими повседневными делами, не впечатлённые разыгравшейся рядом с ними неуместной драмой.

— Ты ещё ловишь лягушек? — спросил он, не задумываясь. — И засовываешь их в штаны? — он улыбнулся воспоминаниям.

Её лицо снова сжалось.

— Я хочу, чтобы ты забыл обо мне всё. Будто этого никогда не было.

Ещё один удар, прямо в живот.

— Я сделаю, что ты скажешь, Диззи, но мои воспоминания тебе не забрать. Они принадлежат мне и ей, но не тебе. И ты ошибаешься. Это стоило того. Она того стоила.

— И я сказала тебе не называть меня Диззи. Меня зовёт так только моя семья, и ты — не в ней. Если тебе нужно обратиться ко мне, зови меня «мисс Делкруа», как делает твоя мать.

Нокаут. Она поставила его на место, и место это было на земле. Иногда лучше лежать и позволить судье считать, чем продолжать борьбу и снова оказаться в нокауте. Он опустил голову и позволил печали снизойти к нему. Когда он вновь поднял глаза, её уже не было.

«Ну, это было не так плохо», сказал он себе. По крайней мере, он не заплакал. И она вспомнила его, это было точно. Он произвёл впечатление на её жизнь, столь же желанное, как уродливое пятно, но теперь он получил ответ. Ему оставалось решить, чем заняться в ближайшие два года. Его что-то укусило, и он ударил себя по щеке. Он должен был сделать это пять лет назад.

— Это было очень напряжённо.

Ник развернулся и обнаружил Симоль. Она не издала ни звука рядом с ним, что казалось нереальным. Они были окружены растениями, образующими толстую зелёную стену со всех сторон, но девушка выглядела чистой. Ник огляделся, потом поднял взгляд. Она что, на дереве сидела?

— Так это из-за неё ты так упорно трудился, чтобы попасть сюда. Ты, должно быть, коришь себя за то, что был таким глупым. Я бы в зеркало не смогла посмотреться, если бы совершила настолько большую глупость. Я имею в виду, ты ей совершенно неинтересен. Вообще. Даже на совсем немного. «Зови меня мисс Делкруа» — это было жестоко.

— Она не всегда была такой, — сказал Ник, неожиданно защищая девушку, которая только что раздавила его.

— Конечно. Никто не рождается таким высокомерным. Требуется время, чтобы вырастить правильные мышцы, развить способность смотреть на людей сверху вниз. Должно быть, она приложила немало усилий, чтобы так быстро достичь такого уровня злобы.

— Ещё что-нибудь сказать хочешь?

— Я? Нет. Я думаю, что надежда ещё есть.

— В самом деле? — Ник был удивлён.

— Два друга детства, разделённые статусом и деньгами, сходятся вместе, потому что мальчик не отказывается от своей первой любви. Если посмотреть на ситуацию с такой стороны, то выглядит она… жутко. По существу, ты сталкер. Неудивительно, что она была так зла, — Симоль вздрогнула. — Я, наверное, слишком поспешила: в данной ситуации она вполне может быть жертвой.

— Я не сталкер.

— Технически, если мы обратимся к определению из словаря, то да, ты сталкер.

Ещё одна мошка укусила его, и он снова ударил себя.

— Почему ты так сильно наслаждаешься этим? Мне думается, что сейчас ты веселее, чем я когда-либо видел. Тебе нравится смотреть, как люди страдают?

— Я не знаю. Это весело. Расскажи мне о ней побольше, когда вы ещё были детьми.

— Я не буду этого делать. Я пытаюсь оставить это позади.

— О, может, мне стоит обсудить это с Фанни и Даво.

— Ты меня шантажируешь?

— Нет, — сказала Симоль. — На самом деле, да, — её улыбка была злой, но игривой.

Неохотно, а, может быть, и не так уж неохотно, Ник пережил некоторые из его самых любимых детских воспоминаний. Спасение ягнят, которых подготовили на убой и которых они отпустили в лес (все они умерли ужасной смертью). Кража фруктовых пирогов с помощью удочки (ни один из них так и не покинул стен кухни, в основном встречая свой конец на плиточном полу). Постройка большой лодки из кучки соединённых вместе лодок поменьше и плавание по открытым морям (они добрались до следующего города, прежде чем баржа Королевского флота перехватила их).

Ник предавался воспоминаниям, и рассказы помогли облегчить его горечь. Он будто отпускал ушедшего друга, и он начал чувствовать себя немного лучше. Он не винил Диззи, которая стала для него слепым увлечением. Он оставит прошлое позади и будет благодарен за счастье, которое ему было дано, какой бы высокой ни была цена для него в данный миг.

Симоль слушала и кивала, иногда смеялась, но говорила мало. Когда он закончил, она сказала:

— Странно, что она так злилась, даже ещё не увидев тебя. Словно не верила, что сможет в твоём присутствии вести себя как обычно. Люди, которые носят гнев как маску, как правило, скрывают свои истинные чувства. Интересно, что она скрывала?

Только он смирился с амбициями своей жизни, на которые он надеялся, как слова Симоль швырнули его обратно в бурю смятений.

— Подожди, что ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать… Что ты хотела сказать?

Симоль улыбнулась своей злой улыбкой, а затем пошла обратно в дом, оставив его стоять с открытым ртом и без малейшего понятия, что думать.

В следующие несколько дней Ник был слишком занят, чтобы надолго задумываться над словами Симоль. Даже если Диззи и поступила так по какой-то причине, это ничего не меняло — она??всё ещё не хотела иметь с ним ничего общего. Сейчас это не было делом первостепенной важности. Они будут находиться в одной школе в течение следующих двух лет. Если в её действиях было что-то большее, у него есть время, чтобы это стало очевидным. «Но, вероятно, ничего не было», сказал он себе.

Уроков до и после школы, а также полного дня дополнительных занятий было достаточно, чтобы отвлечь его. Он всё ещё проводил большинство вечеров в библиотеке, но старался сидеть спиной к центру, поэтому у него не возникало даже соблазна взглянуть на Образцовый клуб. Кроме продолжительной навязчивой идеи с маленькой девочкой, которую он когда-то знал, у него также была другая навязчивая идея. В библиотеке были книги, которые он никогда не читал, и у него было всё свободное время, в котором он нуждался. Плюс к этому — ключ от задней двери библиотеки, который он ещё не использовал.

Дополнительное обучение оказалось очень полезным. Ник медленно расширил список своих вопросов по предметам, намного превосходящий то, что они изучали на обычных занятиях, но задавал их во время беседы, естественным, казалось бы, образом отходя от той темы, которую пытался объяснить учитель. Часто их запланированные темы были забыты, когда их небольшая группа начинала дискуссию о более широких аспектах, оставляя Нику много возможностей, чтобы задавать весьма эзотерические вопросы. Ник знал, что у него было мало времени. В конце концов занятия отменят, и он хотел добыть как можно больше информации. Некоторые из учителей, возможно, подозревали, что он задумал, но им, похоже, нравилось разговаривать на темы, которые их самих когда-то очаровали.

Миссис Финливз, преподаватель передовых вычислений, была одной из тех, кто с радостью отвлекался от основных планов уроков, которые она подготовила, на дико теоретические концепции, выходящие за рамки обычного школьного урока. Передовые вычисления включали в себя уравнения и формулы, которые лежали в основе всех строительных работ, от установки палатки до возведения башни волшебника.

— Значит, что-то вроде… я не знаю, Пагоды в кампусе, нуждается в фундаменте, вдвое превышающем коэффициент Дола, если стоит задача притягивать пространственные волны?

— О, Пагода, такое интересное здание, не правда ли? Я хочу, чтобы мистер Теннер позволил мне осмотреть её изнутри. Знаете, он очень скрытен в том, что происходит там. Вам нужно посчитать не только коэффициент Дола, требуется также учитывать гравитонные волны.

— Из-за давления на внутреннюю матрицу?

— Верно! Давайте покажу вам уравнение. Вот уж совпадение, моя собственная диссертация была на эту тему.

Это не совпадение. Ник прочитал её статьи и просто нуждался в разъяснении более тонких вопросов. Миссис Финливз была счастлива услужить.

Во время обычных занятий тоже-рены были ниже воды, тише травы, всегда сидели сзади, никогда не задавали вопросов и не привлекали внимания. Другие ученики игнорировали их, и всё было в порядке. Академическая сторона вещей была, по крайней мере, плодотворной, пока Ник бездумно не совершил ошибку.

Это было во время обычного урока передовых вычислений у миссис Финливз, и она задала вопрос, на который никто не знал ответа. По какой-то причине она решила подождать, пока кто-нибудь хотя бы попытался, но желающих не было.

Ник на самом деле не обращал внимания, весь этот материал он уже изучил, но когда она в третий раз задала тот же вопрос, он инстинктивно назвал ответ.

Весь класс повернулся, чтобы посмотреть на него, и посмотреть отнюдь не с восхищением. Он сразу осознал свою ошибку, но было слишком поздно. Он опустил взгляд на книгу, надеясь, что миссис Финливз продолжит урок, а его вмешательство будет быстро забыто. К сожалению, ученики забывать не были настроены.

Ник узнал об этом только в обед. Когда он и остальные сидели в своем уединённом уголке, в конце стола появилась группа молодых людей. Все они присутствовали на уроке передовых вычислений.

— Ты, — сказал предводитель, высокий блондин с зализанными назад волосами в популярном стиле, но у него были гораздо более глянцевые и ухоженные волосы, которые Ник когда-либо видел.

— Хм? — сказал Ник с полным супа ртом.

— Тебе не кажется, что вам неуместно получать дополнительные занятия, если вы уже догнали остальных? Нечестное преимущество, я бы сказал.

Полдюжины мальчиков, поддерживая его, кивнули и согласно проворчали.

Вопрос, на который он ответил в классе, был довольно простым. Для ответа на него Нику не нужны были дополнительные уроки, ведь он изучил эту тему ещё до приезда в Ренсом. Он решил, что сказать это мальчику, вероятно, будет бестактно.

— Сегодня утром у нас был дополнительный урок с миссис Финливз, — сказал Ник, что было правдой. — Тогда она ответила на этот вопрос. Это единственная причина, по которой я знал ответ, — а это была ложь, но звучало она правдоподобно.

Между мальчиками началось бормотание. Эта новая информация, казалось, расставила всё по своим местам. Конечно же, он не был умнее, ему просто повезло.

— Понятно, — сказал предводитель. — Но я не думаю, что вы настолько отстаёте, что учителям нужно тратить своё время на ваши особые нужды.

— Я думаю, что урокам, так или иначе, пришёл конец, — кивнул Ник.

Это не было обязательством что-либо делать, но это, казалось, успокоило недовольных мальчиков, которые ушли, бросая несколько подозрительных взглядов.

— Знаете, кто это был? — спросил Даво. Ник покачал головой. — Его Королевское Высочество принц Леовек, пятый в очереди на трон.

В Ренсоме было много членов королевского семьи, в основном несовершеннолетних. Учителя не обращались к ним по титулу, и во время занятий к ним не относились по-особенному, хотя для более привилегированных было специальное жильё. Принц Леовек был высоко в этом списке.

— Я не знал, — сказал Ник, не совсем уверенный, что поступил бы по-другому, если бы знал.

— Ты должен быть осторожен, — сказал Даво. — За людьми вроде него следит Секретная служба. Один неверный шаг — и ты исчезнешь быстрее беременной горничной.

Ник осмотрелся в поисках Секретной службы. Он, конечно же, знал о них — высококвалифицированных мужчинах и женщинах, которые следили за благополучием самых важных среди важных людей — но никогда не видел их во плоти. И сейчас, впрочем, тоже.

— Где они? — Фанни тоже оглядывался.

— Они не стоят рядом на виду, — сказал Даво. — Я видел их в магазине моего отца, когда приходили самые знаменитые дворяне. Флагманский магазин в столице, знаете о таком? — Он с сожалением покачал головой в ответ на пустые лица. — Вам, парни, нужно почаще выбираться наружу.

— Как они выглядели? — спросил Фанни.

— Ну, я их не видел, просто чувствовал их. Как тени.

Звучало это как причудливая история, но это не значит, что она была неправдой. Есть эта Секретная служба или нет, Ник знал, что преуспеет в избегании конфликтов с кем-то такого высокого положения, и пообещал себе оставаться как можно более незаметным.

К сожалению, у миссис Финливз были другие идеи. На следующем уроке передовых вычислений она задала ещё один очень простой вопрос (по крайней мере, так думал Ник), который снова был встречен оглушительным молчанием. Ник не собирался повторять ту же ошибку дважды и не открывал рот.

Но миссис Финливз была расстроена явным нежеланием своих учеников пойти ей навстречу. Это не очень хорошо говорило о её методах обучения, раз весь класс не знал элементарного.

— Мистер Тутт, возможно, вы сможете ответить на этот вопрос так же, как сделали в прошлый раз, — она явно намеревалась использовать Ника, чтобы пристыдить класс. «Стыд от того, что тоже-рен умнее их, заставит их учиться усерднее» — так она, без сомнения, думала. Ник же подозревал, что стыд приведёт их к совершенно иному курсу действий.

Он, конечно, знал ответ. Он мог дать три разных метода с полными цитатами и ссылками. Но это не закончилось бы хорошо.

— Э, я не совсем… — он посмотрел в сторону. Даво медленно покачал головой. Он посмотрел на другую сторону, где Симоль вообще игнорировала его. Она была занята рисованием в тетради чего-то, похожего на дракона с выходящим из ноздрей дымом.

— Мистер Тутт?

Он должен был просто сказать, что не знал, но идти против своего образа мышления он счёл невозможным.

— Это третий алгоритм Нестора? X минус третий квадрант? — он пытался произнести это как можно более неуверенно и угадывающим тоном.

Даво уткнулся лицом в ладонь.

— В точку. Почему новичок знает ответ, а целый класс учеников Ренсома — нет?

Принц Леовек встал перед классом. Ник подумал, что он слегка покраснел вокруг ушей.

— Возможно, это из-за того, что он ходит на дополнительные занятия, — сказал он несколько надменно.

— Я могу заверить вас, что я не рассмотрела ни одного из этих вопросов во время наших дополнительных занятий. Это базовый материал, с которым, я надеялась, вы все будете знакомы. Но, видимо, нет. Сядьте, пожалуйста.

Её тон не помог, но Ник не мог придумать, что сказать, что не сделает ситуацию ещё хуже.

Принц Леовек не сел. Он прибежал вглубь комнаты и указал пальцем на Ника.

— Я требую, чтобы ты отказался от дальнейшего обучения вне школьных занятий.

Ник не ожидал, что занятия будут продолжаться вечно. Чтобы предотвратить неприятности, Ник был бы рад согласиться и подчиниться требованию. Но прежде чем он согласился, Симоль сказала:

— Обучение закончится, когда решат учителя, а не ты.

Послышался вздох. Покраснение принца Леовека распространилось от ушей по всему потрясённому лицу.

— Так, достаточно, — сказала миссис Финливз. — Все возвращайтесь на свои места.

Принц был единственным, кто сошёл со своего места, и он не собирался куда-либо возвращаться.

— Ты сделаешь так, как я прикажу, и можешь сказать своей шлюшке…

Он стоял спиной к классу, но Ник видел, почему он внезапно замолчал. Его рот закрылся так сильно, что казалось, что его губы были запечатаны воском. Его глаза в панике дико двигались в глазницах, но остальная часть его тела не двигалась. Выглядело это так, будто он заключён в статую самого себя.

Затем он упал на колени. Удар была громким и казался болезненным, но его рот оставался закрытым, пропустив лишь небольшой стон. Затем его голова наклонилась вперёд, его руки были прижаты к телу, и его лоб ударился о пол резким ударом.

Симоль продолжала рисовать, когда принц свалился перед ней.

— Я принимаю твои извинения, — сказала она, не глядя на него.

Дверь в классную комнату распахнулась, и появились три человека. Они точно не вошли в дверь (по крайней мере, этого не было видно), они внезапно оказались в кабинете. Они были очень высокими, одетыми с головы до ног в чёрное и в масках, каждая из которых была разного цвета и покрывала верхнюю половину их лиц и большую часть волос. У них также было по два меча, висящих за спинами.

Они побежали к задней части класса, красная маска впереди белой и зелёной. Он остановился сразу за лежащим принцем и посмотрел на Симоль.

— Если вы позволите, миледи… — его голос был глубоким и сильным, но очень уважительным.

Симоль кивнула, и тело принца заметно расслабилось. Как только контроль над телом был возвращён, он поднялся, его лоб был краснее, чем всё остальное лицо, и он закричал:

— Арестуйте её! Я хочу, чтобы её бросили в тюрьму. Сейчас же!

Его требования становились всё громче, и чем настойчивее они были, тем больше их игнорировали. Трое мужчин, которые выглядели так, будто могли без какого-либо труда убить всех в этой комнате, не предпринимали никаких действий, чтобы схватить Симоль.

— Боюсь, это невозможно, Ваше Высочество, — сказал Красный.

— Что? — Он разозлился на своего телохранителя ещё сильнее, чем на Симоль. — Я приказываю тебе. Меня не волнует, что…

На этот раз принца прервал его собственный человек. Он положил ладонь на шею принца, и тот обмяк. Прежде чем он ударился о землю, его закинули на плечо и понесли, а за ним пошли двое других мужчин. Как только они ушли, осторожно закрыв за собой дверь, комната взорвалась болтовнёй.

— Хватит! Хватит уже, — воскликнула миссис Финливз, пытаясь восстановить порядок и потерпев неудачу. Только колокол, ознаменовавший конец урока, остановил это полнейшее смятение, и только потому, что Симоль встала. Нагрянула тишина, как мокрая тряпка над камином, потому что весь класс наблюдал, как она пробирается к двери и уходит. И снова мгновенно воцарился бедлам.

В тот день был ещё один урок, и болтовня на нём переросла в непрерывный разговор. Мистер Кулпо был озадачен отсутствием внимания к его уроку по экономическому анализу, и только когда строгий сторонник дисциплины начал в наказание оставлять нарушителей после урока, возникло некоторое подобие порядка. Симоль не обращала на это внимание или, по крайней мере, выглядела таковой, хотя она, должно быть, осознавала эффект, который произвела.

Когда они вернулись в коттедж, она просто пошла в свою комнату, ничего не сказав о событиях дня.

— Это была магия, — сказал Фанни. — Я уверен, что это была она.

— Конечно она, — сказал Даво. — Не нужно быть магом, чтобы знать это. Вопрос в том, как она смогла это сделать?

Трое из них были в комнате Ника, в пониженных тонах обсуждая то, что увидели.

— Это не неизвестно, — сказал Фанни. — Иногда это получается естественно, кто-то рождается вместе с ней.

— Да, — сказал Даво, — но тогда почему она только сейчас поступила в Ренсом? Таких людей быстро находят, не так ли? Они бы накинули ей несколько лет и отправили в Королевский колледж. Где она была всё это время?

Фанни пожал плечами.

— А вы слышали, как с ней говорил парень из Секретной службы? Они со всеми такие вежливые?

Они оба посмотрели на Ника, сидевшего в кожаном кресле, подаренном Даво, а в его руке была открытая книга.

— Как ты думаешь, Ник? — спросил Даво.

Ник вздохнул.

— Я думаю, что нашим дополнительным занятиям пришёл конец. Похоже, теперь мы сами по себе.

Глава 8

Министр иностранных дел и посол из Гвюра, маленькой страны к западу от Ранвара, в течение последних десяти минут взволнованно договаривались друг с другом. Принц Ранад потерял интерес к разговору около девяти минут назад.

Он хмурился, глядя на свою тарелку, и оттолкнул лист салата своей серебряной вилкой, надеясь найти что-то более аппетитное внизу. Он был разочарован. Как наследный принц Ранвара, он мог приказать дворцовому шеф-повару принести ему любую еду, которую он пожелает. К сожалению, он, похоже, не мог заставить свою жену прекратить перехватывать эти приказы. Он согласился перейти на более здоровую диету, но кто ест салат на завтрак?

Ему было сорок, имел слегка избыточный вес и был первым в очереди на королевский трон. Он всю жизнь был первым в очереди, но ближе к трону так и не стал. Это не значит, что у него нет власти. Наоборот, он фактически руководил страной. Все решения проходили через него, все основные политические курсы были разработаны под его руководством. Но по-прежнему требовалась подпись его отца, которая должна была дать им силу.

Король Ранвар XIV был прикован к своей постели в течение последних шести лет. Он был слаб и почти мёртв, но отказывался сделать последний вздох. Не то чтобы принц хотел, чтобы его отец умер. Он любил его и уважал как короля, когда он был у власти. Но он больше не был правителем, и в то же время был.

Причина, по которой король был прикован к постели, не имела никакого отношения к возрасту. В шестьдесят шесть лет многие уходили из жизни, но и многие продолжали отлично работать. Но король был практикующим магом, а сверхъестественные силы оказывали напряжение на человеческий организм.

Научно это доказано не было, хотя были проведены испытания и написано много статей. Сообщество арканума также стремилось узнать правду о побочных эффектах, и почему они возникали у одних, а у других — нет. Но результаты всех тестов оказались неубедительными.

Принцу Ранаду доказательства были не нужны. Он своими глазами видел ухудшающееся состояние отца. Сначала началась дрожь, затем ослабли мышц. И медленно настало слабоумие. Это могло произойти и по естественным причинам. Как только вы доживаете до определённого возраста, на вас может свалиться хворь в различных её формах, и часто — по непонятным причинам. Но в данном случае причина была не естественной. Принц, будучи не полным магом, обучался аркануму, как и вся королевская семья. Он обладал несколькими незначительными навыками, одним из которых была чувствительность к магии. Он чувствовал, как она разрушает внутренности его отца, и ничего не мог с этим сделать. Никто не мог.

Он решил не использовать свои способности, за исключением необходимого. Гораздо лучше позволить другим, более сильным в этой области, действовать по его приказам. Большинство магов были слишком рады бросаться своими заклинаниями и нисколько не заботились о последствиях. Принц был только рад дать им возможность этим заняться.

Листья салата были свежими и хрустящими. Помидоры — сочными. Весь салат прекрасно сочетался и был обильно украшен. Но это всё ещё был салат.

«Нужно будет поговорить наедине с шеф-поваром», подумал он.

Некоторые его предки казнили своих безрассудных супругов, но в нынешние времена есть законы, не допускающие подобного. Принц Ранад лучше всех понимал, зачем они нужны.

Министр иностранных дел Куплас тяжело вздохнул и ущипнул переносицу.

— Если вам угодно выслушать, Ваше Величество, ситуация в Гвюре достигла переломного момента.

— Да, конечно, — сказал принц Ранад, не совсем уверенный в том, в чём заключается эта самая ситуация. Как правило, дела доходили до его сведения, когда все обычные способы решения были исчерпаны. — В чём именно проблема?

Посол Адамал фыркнул через внушительные усы и яростно хрустнул булочкой. «Булочка сочится маслом», не мог не заметить принц.

Рот министра Купласа образовало прямую, мрачную линию.

— Силы тьмы, Ваше Величество.

— Не будь таким драматичным, Куплас, — сказал принц слегка раздражённо. На самом деле его гнев был вызван редисом, элегантно нарезанным в форме розочек, но его драматичному министру иностранных дел от этого легче не стало. — Ты сейчас о том культе?

— Приношу извинения, Ваше Величество. Да, но это в большей степени не культ, а группа агитаторов. Подстрекают людей поступать по своему усмотрению и жить в наслаждение до конца дней, или установить новый порядок, или что-то в этом роде. Трудно сказать с этими чересчур энергичными типами. Они хотят всего и ничего.

— Среди наших людей есть недовольство, — сказал посол, жуя булочку. — Я боюсь за будущее нашей любимой нации как сильной независимой страны и как верного друга королевства Ранвар, — он продолжил заедать своё горе.

Между Ранваром и Гвюром сложились особые отношения. Отношения, которые правительство Гвюра очень хотело поддерживать. Оно прекрасно знало, что Ранвар мог с ним сделать, если оно не сможет.

— Мы не можем отправить ещё солдат, чтобы подавить беспорядки? — спросил принц. Это казалось довольно очевидным решением. Разумеется, на территории Гвюра уже стояли их войска, и ещё несколько солдат не вызовут удивления.

— Никаких беспорядков нет. Люди просто отказываются выполнять свою работу. Заводы стоят, на полях никого. Они считают, что в жизни есть нечто более важное. Они считают, что магия может быть доступна всем, — покачал головой министр иностранных дел.

Принц Ранад поднял тяжёлую бровь. Как и у его отца, волосы на его лице были рыжими и тонкими, хотя волосы на голове были светлыми, почти белыми.

— Ну, удачи им в этом деле. Мне потребовалось двенадцать лет, чтобы зажечь свечу.

— Ха! — сказал посол Адамал. — Они не только претендуют на это, они продемонстрировали это.

— Магия вне Ранвара? — спросил принц. — Почему меня не проинформировали об этом?

— Дешёвые фокусы, Ваше Величество, — сказал министр Куплас. — Мы так думали до недавнего времени. Кажется, среди них действительно есть одарённый. Молодая женщина, которая не указана ни в одном реестре и не имеет свидетельства о рождении. Мы считаем, что она лидер движения. Мы также разузнали о женщинах, подходящих под её описание, которые жили двести и, возможно, более лет назад.

— Это та же женщина? — спросил принц.

— Похоже на то, — ответил министр иностранных дел.

— И что вы с ней сделали?

— В настоящее время она находится в камере министерства поручений. Мы подумали, что лучше всего будет вывезти её из Гвюра; с разрешения правительства Гвюра, конечно же.

— Хороший способ избавиться от неё, — сказал посол, намазывая масло на ещё одну булочку.

— И что вы разузнали? — спросил принц, теперь очень заинтересованный. — Откуда она? Какая у неё сила?

— К сожалению, она глуха к аргументам, а также невосприимчива к боли. Мы ничего не узнали об её истинной цели или природе, — тяжело вздохнул министр иностранных дел.

— Так не пойдёт. Делкруа, разве не в подобных делах ты должен быть хорош?

Министр поручений Делкруа сидел на другом конце стола перед салатом, идентичным салату принцу.

— Верно, Ваше Величество. К сожалению, мы подозреваем, что эта женщина не совсем человек.

— Тогда что она такое?

— Это мы собираемся выяснить. Сегодня придёт специалист, который поможет нам точно определить, с чем мы имеем дело.

— Специалист? Ранварский специалист? — спросил принц.

— Да, сэр. Я хочу оставить этот вопрос внутренним делом.

— И ты должен. Скажи, Делкруа, это моя жена навязала тебе этот салат?

Делкруа посмотрел на салат.

— Нет, Ваше Величество, я выбрал его сам. Сегодня я не видел кронпринцессу.

«Вряд ли это имеет значение», подумал принц, «я тоже её не видел, но всё же сижу здесь с этим лиственным чудовищем».

— Куплас, поговори с министерством войны и разузнай, смогут ли они выделить людей из Драконьего корпуса. Основные силы будут развёрнуты вдоль восточной границы, но тренирующиеся юнцы должны быть свободны. Попроси их немного потренироваться у границ Гвюра, может быть, даже в воздушном пространстве Гвюра. С вашего разрешения, конечно же, — он кивнул послу.

— Конечно, конечно, — сказал посол. — Это было бы очень полезно. Я немедленно договорюсь об этом, — он встал, поклонился и поспешно вышел, оставив половину съеденной булочки. «Будет неприлично, если я схвачу её», решил принц.

Дюжина драконов, рассекающая их небеса, должна напомнить жителям Гвюра цену свободы.

— Делкруа, втолкуй своему специалисту о срочности этого вопроса. Нам нужно знать, действительно ли существует угроза и откуда.

— Да, Ваше Величество, — сказал министр Делкруа. Он встал, чтобы уйти.

— И насчёт других ваших обязанностей: он до сих пор надёжно заперт?

— Да, Ваше Величество.

— Ты уверен? Ты проверяешь?

— Каждый час, Ваше Величество.

— Полагаю, этого достаточно. Просто будь осторожен. Я знаю, что ты используешь его, но его нелегко усмирить.

— Я буду сверхбдителен, Ваше Величество. Он больше не убежит от меня.

— Хорошо. Этот вопрос меня беспокоит. Он — твоя самая первостепенная задача. Не позволяй маленьким ведьмам отвлекать тебя.

Ламворт Теннер стоял в коридоре министерства поручений, любуясь картиной на стене. Именно король Ранвар VI отвечал за создание этого министерства. Он впервые видел картину, рамка которой была частью самой картины. Она была очень похожа на настоящую рамку, вырезанную богато украшенными рисунками, но на самом деле это было умное использование краски и света. Она была свидетельством приверженности министерства делу убеждения людей в несуществующих истинах.

— О, Ламворт, ты здесь, — сказал Делкруа, идя к нему по коридору. — Я так понимаю, мои люди проинформировали тебя о деликатной природе этого дела.

— Да, — сказал Теннер. — Должен сказать, министр, я не совсем верю в это.

— Хорошо, значит нас теперь двое. Идём, — он отвёл Теннера к двери, которая выглядела так, будто вела в большой офис, но на самом деле за ней была лестница. — Не буду рассказывать тебе никаких деталей, я предпочитаю, чтобы ты составил своё собственное мнение, без какого-либо влияния с моей или чьей-либо ещё стороны. Просто вытащи из неё любую информацию.

— Я сделаю всё возможное, — сказал Теннер, следуя за ним по извилистой лестнице. — Если она окажется демоном, мне будет очень интересно узнать, как она сюда попала. Подобного не наблюдали уже более тысячи лет.

— Да, хорошо. Судя по тому, что она продолжает появляться в хрониках, вполне может быть, что в последний раз наблюдали именно её.

После удивительно продолжительной прогулки вниз на несколько уровней они подошли ко дну к очень хорошо охраняемой комнате. Теннер насчитал десять нервно выглядящих солдат и услышал звуки ещё нескольких поблизости. Вдоль одной стены был ряд тяжёлых дверей, укреплённых железом. Чтобы пройти через них, потребуется много усилий.

Министр Делкруа передал ключ.

— Я с тобой не пойду, поскольку считаю её довольно раздражающей. Я отправлю с тобой пару охранников, но мой тебе совет: держись от неё подальше.

— Понял, — сказал Теннер, уже чувствуя себя очень возбуждённым. Он изо всех сил старался сохранять спокойствие. Было маловероятно, что она была настоящим демоном, но даже стремящаяся к нулю связь с демонами стоила поездки.

— И постарайся не думать о ней как об одном из твоих экспериментов. Думай об этом как о вопросе национальной безопасности, — Делкруа открыл дверь.

— Понял. Будет сделано, — Теннер вошёл в тёмную комнату. Двое солдат последовали за ним, оба несли фонари. Они сразу встали по углам по обе стороны от двери и стояли там как статуи, держа фонари.

Дверь за ними закрылась. Ключ с щелчком запер замок.

У дальней стены, с высоко прикованными руками и ногами, широко разведёнными в стороны, стояла молодая женщина. Выглядела она лет на двадцать пять. Уж точно не более тридцати. На ней была простой халат, белый и довольно новый. Он висел на ней, будто её одевали в спешке и без какого-либо участия с её стороны. Задняя сторона была развязана, и халат висел мешком.

Её кожа была бледной, но гладкой и молодой, покрыта тёмными пятнами на шее и запястьях. Возможно, это была грязь, возможно, следы синяков, быстро вылеченных сильнодействующими мазями. Её губы выглядели сухими и потрескавшимися, а жёлтые волосы свисали, скрывая большую часть её лица. Кажется, она что-то бормотала про себя.

Теннер осторожно подошёл, наклонив голову, пытаясь получше рассмотреть лицо под занавесом жирных волос.

— Э, привет. Джуния, верно? Мне сказали, что тебя так зовут, — реакции не было. — Меня зовут Ламворт. Но это не моё истинное имя. Моё магическое имя — Дариа.

Тогда она подняла голову. Её глаза были яркими и ясными, и он видел каждую линию, каждый изгиб её лица, несмотря на то, что тени скрывали всё остальное в комнате.

— Ты даёшь мне своё имя, дитя? — Спросила она тихим женским голосом, подходящим её лицу, но её снисходительные слова были нелепы. Смеющаяся улыбка подняла уголки губ. — Ты дурак или же устал от жизни, как и я?

Сердце Теннера подпрыгнуло в груди. Здесь было нечто, что он искал и никак не мог найти. Она была гораздо моложе его (или, по крайней мере, выглядела так), но, когда она заговорила, он почувствовал груз столетий. Его поиски были невероятно долгими и столь же бесплодными, неужели его неустанное стремление наконец окупилось?

— Я с радостью даю его вам. Может быть, назовёте своё взамен? — он говорил тихо, с уважением, словно говорил с бабушкой из большой семьи. — Если не возражаете.

— Моё имя, моё имя… — её голова снова упала, и она заговорила в пол. — Это было так долго, столько лет играла в жизнь, просыпаясь каждое утро и надевая сладкую маленькую Джунию как этот бесформенный халат; они оба мне не по размеру. А потом гуляла, разговаривала, ела и срала. И затем спала, просыпалась и снова по кругу. Моё имя? Хочешь узнать моё имя? Оно не принесёт тебе ничего хорошего, маленький волшебник. Какая польза от имени, когда то, что оно называет, обладает силой не более чем у пылинки?

— Я не хочу использовать его против вас, лишь хочу правильно к вам обращаться. Рад с вами встретиться, Старая Мать.

Её голова резко поднялась, и один глаз скосился на него.

— Рад? Да что вы, люди, знаете о радости? Я путешествовала по всей вашей планетке и видела великие города и дикие места. Тёмных людей, которые голышом сражаются в далёких пустынях, пока не падут на землю, окровавленные и покалеченные. Благородных дам, которые одеваются как красочные птицы и клюют друг друга как тупые серые голуби. Ваш мир полон красоты, которую никто из вас не видел, и чудовищного уродства, которое вы ставите на пьедесталы и поклоняетесь как богам. Вы черви, до сих пор извивающиеся на земле. Вы ещё не испытывали радости.

— Хотел бы я увидеть то, что видели ваши глаза, — искренне сказал Теннер. — Я давно мечтал увидеть истину этого мира.

— Этого ты хочешь, дитя? Сомневаюсь, что тебе понравится то, что ты увидишь. Истина этого мира заключается в том, что он — гигантские ясли, где младенцы дерутся из-за игрушек. Мало на что стоит посмотреть, и нет ничего, на что можно посмотреть более раза. Я закрыла эту дверь давным-давно, когда поняла, что открывшийся через неё вид не важнее картинки в книге; и с тем же назначением: чтобы посмотреть и затем забыть, а тени напоминают тебе о том, чего тебе уже не достичь.

— Есть другая дверь, которую я жажду открыть. Дверь, которая отказывается открыться даже на небольшую щёлку. Эта дверь гораздо привлекательней, но она тяжела и прочно закрыта. Почему она не открывается? Почему у меня есть вход, в который я не могу пройти? Почему?

В отчаянии её голова болталась из стороны в сторону.

Теннер наклонился вперёд, его щека почти касалась её.

— Расскажите мне об этой двери, — сказал он с большой страстью. — Если это в моих силах, я помогу вам открыть её. Возможно, мы вместе сумеем найти ключ.

— Ха! — закричала девушка. — Нет ключа. В нём нет нужды. Дверь распахивается с малейшего толчка, или так должно быть. Джуния мешает мне. Джуния не даёт мне открыть дверь. Слишком долго я носила её, запуталась в ней, как в обёрнутом вокруг меня мотке пряжи, и забыла, что значит быть свободной. Я буду лежать, как больная собака, и больше не встану. Я принимаю свою судьбу.

— Нет! — вскричал Теннер, поразив охранников и заставив их чувствовать себя неуютно. Он снова понизил голос. — Старая Мать, не сдавайся. Я могу помочь вам.

— Помочь мне? — она засмеялась, но её горло было сухим, и звуки, которые она издала, прерывались, сформированные наполовину. — Что может сделать волшебник, чего не смогу сделать я? Какой силой ты обладаешь, когда верх — это низ, а низ — это верх?

Он почувствовал сдвиг в мире, силу в её словах, перестраивающую реальность. Охранники позади него удивлённо вскрикнули, когда они упали вверх к потолку, громко рухнув, как будто свалились с большой высоты.

Теннер заставил себя отказаться от вызова. Он отрицал то, что казалось таким очевидным. Низ не был верхом, каким бесспорным бы этот факт ни казался. Его пробил пот, всё его тело под кожей пылало, словно от лихорадки.

— Ты борешься с правдой, дитя, — сказала она, может быть, немного впечатлённая. — Ты хорошо борешься, для человека. Но борешься ни за что.

— Не теряйте веру, Старая Мать, — сказал Теннер сквозь дрожащие губы. Его тело трещало, словно его ломали изнутри, но он всё ещё отказывался верить. Его вера испытывалась до предела, пот лился ручьём, напряжение на него усиливалось, пока не выступили все мышцы. В ушах раздавался гром, словно Смерть ступала к нему. — Пока дверь существует, её можно открыть.

Мир успокоился или, по крайней мере, так произошло для Теннера. Раздались два громких удара, когда охранники упали на землю, неподвижные и безжизненные. Они не были ранены, а на их лицах было большое смятение. Теннер снова легко задышал, его грудь поднималась и опускалась, чтобы быстро восстановить воздух, который он потерял. Он достал носовой платок и вытер пот со лба.

— Возможно, ты сможешь помочь старой женщине, Ламворт.

Теннер поднял голову, вытирая лицо платком. Её внешность стала ещё более молодой, ещё более красивой. Казалось, что она не висела у стены, а словно стена была украшением, которое она носила.

— Я думаю, что смогу, — сказал он, — но нужно, чтобы вы сначала кое-что сделали для меня.

— И какую же услугу ты от меня хочешь? — она снова насмешливо улыбнулась.

Теннер сложил носовой платок и убрал его.

— Мне нужно, чтобы вы умерли.

Принц Ранад был очень зол. Он сидел за обеденным столом перед очередным салатом. Он в частном порядке поговорил с шеф-поваром и ясно дал понять о своих ожиданиях от ужина. Он принял во внимание вмешательство своей жены и устроил приготовление салата-приманки. Настоящая еда будет доставлена??с помощью хитростей и уловок. Лучшие агенты Секретной службы поступили в распоряжение шеф-повара для обеспечения быстрой и успешной доставки настоящей еды, кодовое название операции — «Серебряная ложка». И всё же единственным поставленным блюдом был салат. Его жена что, проникла в Секретную службу? Такого раньше никогда не было, но он думал, что она вполне на такое способна.

Какой смысл быть самым могущественным человеком Ранвара, если он даже не может заказать себе стейк, когда этого захочет? Может, его остальные указы исполняли с такой же некомпетентностью?

— Во второй половине дня Ваше Величество будет принимать вечеринку в саду…

— Монфот, там будет буфет? — спросил он своего помощника.

Технически Монфот был помощником короля, но, поскольку король был недееспособен, он выполнял те же обязанности — плотный график был запланирован заранее — для принца-регента. Ему было почти восемьдесят, и он очень хотел уйти на пенсию в свой домик в деревне. Он был дарован ему на шестидесятилетие, и с тех пор он посетил его лишь дважды.

— Я так считаю, господин. Принцесса позаботилась о подготовке.

Сердце Ранада сжалось.

— Продолжай, что ещё?

Монфот вернулся к своим записям, пытаясь отыскать место.

— О, есть ещё кое-что. Ваш брат попросил аудиенции.

— Мой брат? Который из?

— Леовек, господин.

— Леовек? И чего хочет этот придурок? Разве он не должен учиться в школе?

— Да, господин. Он учится в старших классах Ренсома. Кажется, он попал в… неловкое положение. Был запущен протокол «Ранвар».

Принц Ранад чуть не задохнулся из-за кусочка свеклы.

— Чего?! — взревел он, прокашлявшись. — Как этот идиот умудрился его задействовать? Когда его в последний раз вообще использовали?

— Сто сорок семь лет назад, господин.

Протокол «Ранвар» давал Секретной службе право выводить из строя члена королевской семьи, но только в тех случаях, когда он находился перед лицом внезапной и непосредственной опасности. Слишком часто принцы или принцессы паниковали или отказывались делать то, что им говорили, полагая, что их статус слишком велик, чтобы они в самом деле находились в опасности. Их считали опасными для самих себя, и их вырубали в быстрой и безболезненной манере, после чего возвращали в сознание, когда угроза сходила на нет.

— И использование протокола было оправданным? — спросил принц помощника.

— Следствие ещё идёт, но да, я считаю, что оправдано. В инциденте участвовала девушка.

— Девушка? Что ещё за девушка?

— Девушка Ван Дастан, — сказал Монфот. — Видимо, он оскорбил её, и она восприняла это не очень доброжелательно.

— Я удивлён, что она не убила его на месте, — закатил глаза Ранад. — Она… расстроена?

— Не думаю. Судя по отчётам, её реакция была довольно сдержанной. Она рассматривала произошедшее как незначительную неприятность.

— Ха! Подведём итоги с этим мелким идиотом. Пошлите ему письмо, в котором будет написано, чтобы он прекратил вести себя как нытик, иначе я отправлю в школу группу Поручителей и публично выпорю его.

— Боюсь, вы не сможете этого сделать. С тех пор, как был принят Агварский закон о…

— Да, да, я полностью осознаю ограничения, наложенные на меня этим адским законом, но он — нет. Эта девушка сделала для королевства больше, чем когда-либо сделает он. Удостоверься, что он понимает, что её нужно оставить в покое. И убедись, что Секретная служба тоже это понимает. Если она хочет нормальной школьной жизни, она её получит, и плевать на пятого принца.

— Я прослежу за этим, господин, — Монфот поклонился и вышел из комнаты.

— Так, Делкруа, что у тебя есть для меня?

Министр Делкруа, который терпеливо ждал у двери, шагнул вперёд.

— Если позволите. Ваше Величество, я хотел бы представить вам Ламворта Теннера.

— Это большая честь для меня, Ваше Величество, — Теннер тоже шагнул вперёд и поклонился.

— Да, я и не сомневался. Можешь отбросить формальности. Это тот специалист, о котором ты говорил?

— Да, Ваше Величество, — сказал Делкруа. — Наш главный специалист по демонологии.

— Так что там с женщиной, которую мы заточили? Она открылась тебе, Теннер?

— Ах, да, судя по манере разговора, я считаю, что она была демоном.

— Была? Что ты имеешь в виду?

— Субъект умер несколько часов назад, — сказал Делкруа. — Прервал свою собственную жизнь.

— Почему, чёрт возьми, она это сделала? — сказал принц.

Делкруа посмотрел на Теннера, который прочистил горло.

— Из того, что я мог собрать вместе, её действия в Гвюре были направлены на привлечение внимания. Она хотела, чтобы её поймали. Я считаю, что она была оставлена, когда врата в Иное Место закрылись — не знаю, как это случилось, возможно, из-за недосмотра — и жизнь под личиной человека в течение сотен лет лишила её сил. Её разум тоже стал нестабильным. Она хотела покончить со страданиями и для этого нуждалась в сильном источнике магии. В министерстве поручений хранятся множество реликтов из тёмных времен, и я считаю, что поля арканума, которое они создают, было достаточно, чтобы дать ей покончить с собой.

— Хм, — сказал принц. — Значит, никакого неизбежного вторжения с Иного Места нет?

— Насколько мне известно, нет, Ваше Величество.

— Было бы очень затруднительно прямо сейчас начинать демоническую войну.

— В её словах не было намёков на то, что это произойдёт. Я обнаружил, что она была довольно печальной личностью. Ужасно одинокой.

— И ты уверен, что она мертва? На самом деле мертва, мертвее мёртвых?

— О да, хотя… с вашей милости, я очень хочу забрать тело в своё исследовательское учреждение. Я думаю, что мы можем узнать много нового даже из пустого сосуда.

— И где это исследовательское учреждение?

— Мистер Теннер — учитель в Ренсоме, — сказал Делкруа.

Принц Ранаде с новым интересом посмотрел на Теннера.

— Понятно. Значит, ты знаешь моего младшего братца.

— Принца Леовека? Конечно же. Я веду у него первый год арканума.

— И как бы ты оценил его, как ученика?

Теннер на мгновение задумался.

— Ничем не примечательный, Ваше Величество.

— Ха! Кажется, у тебя намётанный глаз. Труп можешь взять, но я хочу получить полный отчёт о том, что ты найдёшь. Делкруа, я ожидаю, что ты будешь в курсе этого и любых других событий. Если здесь есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, я не хочу, чтобы меня застигли врасплох.

— Можете рассчитывать на меня, Ваше Величество.

Оба мужчины поклонились и ушли. Принц Ранад сидел наедине со своим салатом, разрабатывая новый план. Операция «Сэндвич с сыром».

* * *

Было уже темно, когда экипаж Теннера был готов.

— Свой багаж найдёшь внутри, — сказал Делкруа. — Полагаю, ты не будешь разделять путешествие с ним, находящимся напротив тебя.

— Конечно нет, — сказал Теннер. — Никаких слов не хватит, чтобы выразить мою благодарность, министр. Сегодня со мной случился самый полезный опыт в моей карьере как демонолога. Многие из моих коллег считают меня чокнутым.

— Правда? Не могу себе представить, почему, — Делкруа мрачно улыбнулся. — Не слишком увлекайся. Это может быть случайная встреча с сущностью вне времени, но может быть и нечто большее. Я ожидаю, что ты свяжешься со мной сразу же, как что-либо обнаружишь, каким бы тривиальным оно ни было.

— Вы узнаете об этом первым, я вам гарантирую.

Мужчины обменялись рукопожатием и натянуто кивнули друг другу, а затем Теннер забрался в экипаж. Другой пассажир был одет как состоятельная женщина, в чёрном кружевном платье и большой шляпе, скрывающей лицо за вуалью. При более тщательном осмотре можно было заметить чёрные повязки, обёрнутые вокруг её туловища, с целью удержать её во время поездки. Со связанными руками и ногами её было гораздо удобнее перевозить.

Теннер тростью постучал по крыше экипажа, и кучер щёлкнул поводьями. Экипаж и кучер принадлежали министерству поручений, что означало непрерывное путешествие обратно в Ренсом. Городские огни исчезли, и Теннер наблюдал за тьмой за окном, на его устах блуждала улыбка, и он с нетерпением ждал, когда же его подарок доставят домой и он развернёт его.

Внезапно раздался ужасный вздох, и глаза его спутницы открылись.

— Что это? — прошипела она. — Почему я связана?

— Для вашей собственной безопасности, Старая Мать. Вам нужно потерпеть ещё немного. Как только мы доберёмся до места назначения, вы будете куда свободнее, чем были в течение долгого времени, я обещаю вам.

Это, казалось, успокоило её, она глубоко задышала и наполняла свои опустошённые легкие. В конце концов, её дыхание успокоилось.

— Итак, мы начинаем наше путешествие, — сказала она. — Вчетвером.

— Вчетвером? — сказал Теннер. — Но нас всего двое.

— И человек наверху.

— Кучер? С ним — трое.

— И тот, что снизу.

Теннер почувствовал озноб. Он поднял трость и постучал по крыше. Экипаж замедлился, а затем остановился. Он открыл дверь и выпрыгнул, не обращая внимания на вопросительный взгляд кучера. Они остановились посреди дороги, на обочинах которой стояли деревья.

Теннер наклонился и посмотрел под экипаж. Было слишком темно, чтобы что-то ясно разглядеть. Он вытянул вперёд трость, произнёс несколько древних слов, и кончик трости засветился блестящим светом. Он ткнул им под карету.

Раздался скрипучий визг, похожий на поршень, остро нуждающийся в смазке, и оттуда выскочило тёмное нечто. Его форму трудно было разобрать, но она была такой же большой, как у человека. Оно пролетело мимо Теннера, и поток воздуха оттолкнул его назад, но ему удалось протянуть руку и схватить его часть.

Раздался звук разрыва и ещё один визг, но нечто скрылось в ночном небе. Теннер посмотрел на оторванный фрагмент в кулаке. Он выглядел как чёрный материал обычного плаща. Он достал свой носовой платок, раскрыл его и положил в него оторванную ткань. Затем он свернул платок и положил обратно в карман. У него были способы точно определить, с чем он столкнулся.

Он посмотрел на кучера, который решительно смотрел вперёд. Теннер забрался обратно и дал сигнал продолжить движение. Остальная часть путешествия оказалась небогатой на события, его пассажирка молчала. Когда они добрались до школы, ворота открыли без вопросов, как делали все ворота для транспортных средств с эмблемой министерства поручений.

Кучеру сказали, куда ехать, и он провёл экипаж мимо библиотеки к Пагоде. Она стояла тёмным и предрекающим дурные предзнаменования силуэтом на фоне ночного неба. Теннер высадился и разблокировал большую дверь, а кучер поднял неподвижный труп из экипажа. Он придерживал дверь, пока большой мужчина нёс маленькую женщину, будто она была ничем. Но она была далека от ничего. Теннер почувствовал, как через него прошла волна волнения. Он огляделся и увидел тусклое свечение в одном из окон библиотеки.

Было слишком позднее время, чтобы библиотекарша до сих работала, да и на неё было не похоже, чтобы оставлять фонарь без присмотра, но его эти вопросы не касались. До рассвета было ещё много времени, и ему предстояло многое сделать. Он вошёл в Пагоду и закрыл за собой дверь.

Глава 9

— Мы можем просто спросить её, — сказал Даво.

— Тогда вперёд, — кивнул Фанни.

— Почему это должен быть я? — сказал Даво. Он поправил свой шарф и приплюснул его к жакету. — Она будет более восприимчива к кому-то вроде тебя. К кому-то, кого она не посчитает враждебным.

Они — Даво, Фанни и Ник — стояли в гостиной. Никто им не сообщил, что их дополнительные уроки отменены, поэтому они решили, что отправятся в назначенный класс в назначенное время, и, если мистер Варити придёт, они продолжат как обычно. Словно ничего странного или абсурдного не случилось.

— Говоришь, она считает тебя враждебным? — спросил Фанни, его губы скептически сжались.

— Или, может быть, Ник. Почему бы тебе не спросить её?

Ник медленно осознал, что к нему обратились.

— Спросить кого? О чём?

Даво покачал головой и махнул рукой Нику.

— Забудь. Незачем тебе беспокоиться о наших мелких проблемах. Возвращайся к раздумьям об уравнении динамики Хостерна или чем ты там занят.

— Динамической эквивалентности, — сказал Ник.

— Никому не нравятся педанты, Ник, — сказал Даво.

— Экзаменаторам нравятся, — педантично сказал Ник.

На кухне раздался звук открывающейся двери, и показалась Симоль, обёрнутая в полотенце как в платье. Она вышла в гостиную, и на полу позади неё клубился пар. Когда они сюда въехали, в ванной комнате была только раковина и маленькая ванна. После ремонта Даво появился открытый душ, сопла которого указывали во все направления. Давление воды стало во много раз больше, и горячая вода была доступна круглосуточно, а это означало, что они каким-то образом подключились к системе водопровода школы. Раньше подключения, конечно же, не было. До ремонта лучшее, что они могли получить — это ледяную воду из кранов. Но, как сообщил им Даво, они имели такое же право на ресурсы школы, как и остальные ученики; об этом было сказано в книге правил, которую он теперь носил в нагрудном кармане.

Симоль посмотрела на мальчиков, одетых и готовых идти.

— Если хотите, можете идти без меня, — сказала она. — Я вас догоню.

Все трое мальчиков покачали головами и издали успокаивающий звук.

— Нет, нет, — сказал Даво. — Мы придём рано. Не торопись.

Она повернулась, её длинные волосы рассекли воздух, как хвост, и она пошла в свою комнату.

— Ты мог бы сейчас спросить у неё, — сказал Фанни.

— Вы, дикари, ничего не смыслите в том, как надо разговаривать с женщинами, — сказал Даво. — Не стоит приставать к женщине, если она голая и мокрая.

— О, — сказал Фанни, — когда это ты к ней приставал?

— Побереги своё остроумие на конец семестра, — Даво кинул на него испепеляющий взгляд. — Превосходство в учёбе — единственный способ, чтобы нас не исключили отсюда так рано.

— С чего им исключать нас? Мы не сделали ничего плохого, — нахмурился Фанни.

— В самом деле? Ты не подумал, что если поставить в неловкое положение наследника престола, то будут последствия? Ты знал, что за подобное людей казнят? С этого момента мы должны быть особенно бдительны.

— Но мы ничего не сделали, — с тревогой повторил Фанни. — Они исключат только её, разве нет?

— Как доблестно, — сказал Даво. — как это по-рыцарски. Если ты не поступишь в Королевский колледж, я предвижу для тебя светлое будущее в рядах рыцарской стражи.

— Не понимаю, как это связано с рыцарством, но у неё есть такая же обязанность относится к нам по-рыцарски. То, что она девочка, ничего не меняет.

На губах Даво образовалась кривая улыбка.

— Ты влюбился в Симоль?

— Что? — Фанни вздрогнул. — Нет, конечно нет, — он заволновался и начал медленно, начиная с шеи, краснеть. — У тебя просто старомодное представление о том, что такое рыцарство. Ты в курсе, что есть рыцари-женщины?

Даво наклонил голову и заговорщически понизил голос.

— Значит, в ней нет ничего привлекательного?

— Я этого не говорил. У неё красивые руки.

— Красивые руки? — захохотал Даво. — Что это за фетиш такой?

— Это не фетиш, это эстетическая оценка. Просто посмотри на её руки. Они в отличной форме. Мягкая кожа, хороший цвет.

— Ты просто есть хочешь, да?

Открылась дверь, и из комнаты вышла Симоль, одетая в ту же форму, что и они. Её встретила полная тишина.

— Чего?

Они прошли через тихий утренний кампус и прибыли в пустую классную комнату за пять минут до того, как должен был начаться их урок. Они прождали полчаса, прежде чем пришли к выводу, что их дополнительные занятия действительно отменили.

Ник вздохнул. Он подозревал, что так и будет, но прийти в класс было единственным способом убедиться в этом.

— Они хотя бы могли сообщить нам, — ничто не представляло собой большую трату, чем неэффективное использование времени.

— А зачем им это делать? — сказал Даво. — Им незачем заботиться о тех, кого они едва переносят.

— По крайней мере, мы больше не будем пропускать завтрак, — сказал Фанни, и к его рту устремился наполовину съеденная плитка шоколада.

Даво выхватил его с руки.

— Верно, поэтому не нужно больше пастись, как какое-то животное на ферме. Ты же не хочешь стать главным толстяком школы?

— Я не толстый, — сказал Фанни, отбирая шоколад назад.

— Нет, но станешь, если будешь есть по двенадцать раз в день. Они выкатят тебя перед спортивными состязаниями, и команда будет тереть на удачу твой живот. Ты этого хочешь?

— Некоторые люди переедают, чтобы успокоить нервы, — сказал Ник. — Снижают тревогу. Прямо как депрессивные домохозяйки.

— Вот видишь? — сказал Даво, снова потянувшись за шоколадом.

Фанни поднял его над головой, откидываясь на спинку, чтобы не отдавать его.

— Уравнение динамической эквивалентности Хостерна. Вес набирается только в том случае, если не делать никаких упражнений. А я их делаю.

Даво перестал делать попытки добраться до шоколада.

— Ни разу не видел, чтобы ты делал какие-нибудь упражнения.

— Я делаю их в своей комнате, в одиночестве.

Симоль встала.

— Что-то мне не очень хочется слушать о том, какими упражнениями ты занимаешься в одиночестве в своей комнате.

Она подошла к двери.

— Я имею в виду отжимания и приседания. Нет, серьёзно, я могу сделать сто отжиманий за один подход.

Ник и Даво с недоверием посмотрели на Фанни.

— Магам нужен сильный организм и хорошо развитая верхняя часть тела. Симоль, скажи им.

Симоле остановилась у двери.

— Откуда мне знать?

Она ушла.

— Если хочешь, можешь взглянуть на мои руки, — предложил Фанни.

Даво встал.

— Не у всех из нас есть фетиш на руки, — он последовал за Симоль.

— Можно мне кусочек шоколада? — спросил Ник, вставая с места.

— Нет, — ответил Фанни, закидывая остатки в рот.

Они добрались до столовой посреди завтрака. Как только они вошли с Симоль во главе, занятые гиперактивными учениками столы замолчали. Все уставились на них, или, точнее, на Симоль.

— Я беспокоился, что будет неловко, — пробормотал Даво под нос, — но это совсем не неловко.

Симоль и бровью не повела из-за того, что на неё все глазели. Она подошла к раздаточной линии и взяла поднос. Ученики, стоящие перед ней, освободили очередь, пропуская её вперёд.

Фанни быстро схватил поднос и последовал за ней.

— Мы с ней, — сказал он ученикам, отошедшим в сторонку. — О, ещё остались варёные яйца.

Раз уж их будут за компанию считать виновными, они могут воспользоваться полученными преимуществами. Они заполнили подносы и пробрались на свои места. Окружающие медленно возвращались к нормальной жизни или что-то близкое к ней.

Несмотря на переполненные столы, их собственный стол был незанят. Они ели и старались изо всех сил игнорировать бросаемые в их сторону взгляды. Симоль переносила их легче всех. Её безразличие не казалось притворным, ей действительно было всё равно, и мальчикам было трудно оставаться не в своей тарелке, когда источник волнений был настолько беззаботен.

Теперь, когда у них не было дополнительных занятий, Ник знал, что ему придётся больше времени проводить в библиотеке, чтобы разобраться с непонятным. Он был счастлив, что ему удалось договориться с библиотекарем. И некоторые учителя, возможно, не будут против ответить на некоторые из его наиболее неясных вопросов, поэтому для него были открыты все возможности.

В конце стола сформировалась толпа.

— Только не снова, — пробормотал Даво. Но он с удивлением обнаружил, что в этот раз источником беспорядков были одни девушки. — О, привет. Могу я чем-нибудь помочь?

Они проигнорировали его. Все взгляды были направлены на Симоль, сидящей на другом конце стола. У девушки во главе были светлые волосы и заострённый нос. Ник изо всех сил старался не смотреть, но кончик был очень острым. Он не думал, что она была на одном из его уроков: такой нос он бы запомнил.

— Объяснись, — сказала девушка. Она сложила руки, и шесть девушек позади неё сделали то же самое, что было похоже на какой-то танцевальный ход.

— Нет, — ответила Симоль, продолжая есть.

Девушка расцепила руки, и её друзья повторили за ней.

— Ты что, не понимаешь, что за проблемы ты устроила? Ты испортила всем впечатления от жизни в Ренсоме.

Ник ожидал, что ученики будут враждебно относиться к ним, и к Симоль в частности, но он не ожидал такого рода атаки — давление на чувство вины.

— Самое меньшее, что ты можешь сделать — это объяснить, кто ты и что ты. Никто не может сделать то, что сделала ты. Не в нашем возрасте. Ты должна нам всё объяснить, — она была очень настойчива.

Симоль продолжала есть, не показывая ни малейшего знака, что собиралась это сделать, или даже, что вообще слышала это требование. Шум вокруг них снова уменьшился, когда внимание остальной части столовой было сосредоточено на столе в углу.

— Существует болезнь, называемая синдромом раннего арканума, — сказал Ник. — В мозгу выделяется некий гормон, я забыл, как он называется, и он делает заболевшего очень чувствительным к аркануму. Крайне редкая болезнь.

Девушка посмотрела на Ника.

— Ни разу не слышала о ней, — она сказала это так, словно предполагала, что то, о чём она не слышала, существовать не могло.

— Заболевшие умирают молодыми. Обычно в подростковом возрасте. Если хочешь узнать побольше, попроси у библиотекаря книгу по этой теме. Будь осторожна. Это довольно страшная болезнь. Мозги буквально жарятся внутри черепа. Боль ужасная.

Симоль встала, и девочки тут же сделали несколько шагов назад. Она взяла поднос и ушла.

Как только она ушла, девочки выдохнули в унисон.

— Как ты сказал, она называется?

— Синдром раннего арканума, — сказал Ник.

— Понятно. Полагаю, раз она смертельно больна, к ней нужно относиться с сочувствием, — она обернулась и прошла через толпу крутящихся девушек, которые поспешили за ней.

— Это правда? — сказал Даво.

— Да, это настоящая болезнь, — сказал Ник.

— И ты думаешь, что Симоль ей болеет? — спросил Фанни.

— Сомневаюсь, — ответил Ник. — При С.Р.А. у болеющих есть характерные лилиобразные повреждения по всему лицу и телу.

— Тогда зачем ты им сказал, что она у неё есть? — недоумевал Даво.

— Я не говорил. У неё были вопросы, а я дал ей ответ, который, как я думал, она найдёт интересным.

— Но когда она прочитает о болезни, она узнает, что это неправда, — сказал Фанни.

— Если она попросит книгу по С.Р.А, библиотекарша, вероятно, сообщит о ней властям. Это запрещённая тема в списке медицинского наблюдения. Из-за возможности создания антиарканумного биологического оружия требуется попасть в реестр, чтобы получить информацию о С.Р.А. Книги могут быть очень опасными.

Двое мальчиков долго смотрели на Ника, который доедал кашу.

— Если это такая деликатная тема, — сказал Даво, — то откуда ты так много знаешь о ней?

— О тебе сообщают, только если ты спрашиваешь о ней информацию, а не когда ты случайно находишь книгу на полке. Даже самые большие секреты можно найти в открытом доступе, если знать, где искать.

— Но если это не синдром, — сказал Фанни, — то что?

— Пока они не задают вопросы Симоль издёвок ради, мне всё равно, — пожал плечами Ник.

Уроки продолжались как обычно. На Симоль всё ещё посматривали с любопытством, и велись шёпотом разговоры, которые учителя считали необходимым прерывать, но прямых конфликтов не было. Принц Леовек, который начал всё это, не посетил ни одно из своих занятий. Значило ли это, что его перевели в другой класс или он покинул школу, было непонятно, но Ник предполагал, что первое было вероятнее. Будет достаточно, если администрация будет просто держать его подальше от Симоль. Сплетни скоро утихнут, если предположить, что она не сделает ничего другого, чтобы подогреть слухи.

Следующие пару дней проходили в таком духе, поскольку учёба имела приоритет над скандалом. В конце семестра, всего через несколько недель, пройдут пробные экзамены, и времени для диких спекуляций о вещах, которые не были включены в учебную программу, было мало. Ник после отмены дополнительных занятий получил большое количество времени, и большую его часть он проводил в библиотеке, часто сидя в ней после закрытия. Наедине со всеми книгами, которые он только надеялся получить, он учился до поздней ночи, а затем возвращался в коттедж через тёмный и тихий кампус, довольный тем, на каком пути он был, хотя он и не был уверен, куда он его приведёт.

Когда он обнаружил, что с программой большинства обычных занятий он уже знаком, он сосредоточился на том, чтобы выйти за рамки того, что будет на экзаменах. Он хотел дать ответы, которые впечатлили бы экзаменаторов до такой степени, что у них не будет иного выбора, кроме как дать ему максимально возможное количество баллов.

Он был только вторым учеником в рейтинге Ренсома. Диззи, возможно, не принимала во внимание его присутствие, и это было её право, но он всё ещё хотел, чтобы его существование было заметным. Он не пытался победить её (не осознанно, по крайней мере). Он просто хотел догнать её, потому что именно она привила это ему.

Одним из предметов, не преподаваемых в классе, но который, по его мнению, мог бы дать ему преимущество, была демонология. Первогодки старших классов не ожидали, что им буду надоедать чем-то столь эзотерическим и узкоспециализированным, но у демонологии были связи с арканумом, которые, по его мнению, будут ему полезны.

Так что для него стало неожиданностью, когда он обнаружил соответствующие полки в библиотеке пустыми. Для этого должна быть причина, и, возможно, простая. Вряд ли кто-то мог вынести их из библиотеки. К счастью, у него были особые отношения с человеком, который мог знать.

— Да, — сказала библиотекарша, — их запросил один из учителей. Он работает над специальным проектом, и они нужны ему под рукой. Они лежат в отдельном кабинете на втором этаже.

— Этот учитель — мистер Теннер? — спросил Ник.

— Ты его знаешь? — библиотекарша посмотрела на него поверх очков.

— Он ведёт у меня арканум.

— Может быть, если ты попросишь его, он даст тебе доступ к интересуемым книгам.

Ник кивнул. Он не очень любил учителей, знающих, что он читает — ведь именно на них он пытался произвести впечатление — но мистер Теннер был другим. Он оценивал усилия как результат.

— И ещё, Ник.

Ник повернулся.

— Да?

— Твои посиделки допоздна были замечены некоторыми членами факультета. Они не знают, что это ты, но были подняты вопросы о свете в библиотеке посреди ночи.

— Ой. Простите.

— Нет, всё нормально. Просто постарайся быть осторожнее.

На следующий день у Ника был урок арканума, и после урока он подошёл к мистеру Теннеру. Он сидел неподвижно на своём стуле, спиной к доске, глядя прямо перед собой в ничто. «Он выглядел уставшим», подумал Ник, и ему не хватало обычной резкости. Он вёл себя тихо во время урока, как будто был занят другими мыслями.

— Мистер Теннер?

Теннер взял книгу, открыл её, перелистнул страницу, а затем обратил на него внимание.

— Хм-м? Слушаю, Тутт. Я могу тебе чем-то помочь или же ты мне?

— Я искал в библиотеке кое-какие книги. Библиотекарша сказала, что вы держите их в отдельной комнате на втором этаже.

Он поднял глаза и улыбнулся.

— Решил освежить знания по демонологии? Немного преждевременно, тебе не кажется?

— Это поможет мне с пониманием арканума. Я думаю, что некоторые основы общие для обоих предметов.

Теннер встал, и в его взгляд немного вернулся блеск.

— Так оно и есть. Какой позор, что у нас больше нет занятий ранними утрами, чтобы мы могли обсудить это побольше. Я поговорю с библиотекаршей и скажу ей дать тебе полный доступ. Нельзя ставить препятствия ярким умам, — он шагнул к двери.

— Спасибо, сэр.

Теннер остановился в дверном проёме, положив руку на раму и задумавшись. Затем он повернулся к Нику.

— Знаешь, Тутт, не всё ценное можно узнать из книг. Некоторые книги могут увести тебя от истины.

— На самом деле, у меня нет других вариантов, сэр, — сказал Ник.

— Да, думаю, что так оно и есть. Во всяком случае, пока что. Просто опасайся верить всему, что читаешь. Информация может устареть или утаиваться. Не каждый том содержит в себе правду, как можно предположить по его пыльной обложке. Иногда что-то простое, как контракты на поставку, может привести к тому, что одна версия истории станет популярней другой. Это ведь тоже бизнес, понимаешь?

Ник кивнул, не понимая, зачем ему сказали об этом. Звучало достаточно правдиво, но не особенно важно для кого-то в его положении. Было важнее сосредоточиться на том, во что верили его экзаменаторы. Его собственные суждения могут подождать.

Ник покинул здание, пытаясь решить, вернуться ли сначала в свою комнату или же сразу пойти в библиотеку. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что что-то происходит в главном дворе. Крики, визги, вздохи, вспышки пламени и следующий за ним запах смолы.

Источник волнений сразу стал очевидным, когда он поднял голову. Драконы.

Двор был заполнен двенадцатью гигантскими ящерицами, окружённых сотнями учеников, которые охали и ахали на них.

Драконы были чёрными, хотя их чешуйчатые тела мерцали под солнечным светом. Их большие крылья были откинуты назад, и они стояли в линию, как статуи. Только когда кто-то из них моргал или фыркал, они выглядели живыми.

К их спинам были привязаны большие сёдла, некоторые из них были пусты, в некоторых сидели наездники, одетые в униформу королевских ВВС.

Казалось, что волнение сосредоточилось на самом большом драконе, чей наездник тянул невероятно длинные поводья, которые тянулись от змеевидной шеи до драконьей морды, тем самым откидывая его голову назад.

Наездник явно был офицером: только на его шлеме торчало гигантское красное перо. Каждый раз, когда поводья щёлкали, дракон выпускал пламя прямо вверх, вызывая больше визгов восторга и криков восхищения от толпы. Ник был очарован зрелищем, но он также заметил, что рядом с офицером, стоящим сбоку от седла, был принц Леовек. Он, по всей видимости, до сих пор учился в Ренсоме. Он оживлённо говорил с наездником, по праву члена королевской семьи. Вероятно, он может попросить прокатиться, если захочет.

Ник понятия не имел, почему отряд драконьих рыцарей красуется перед учениками, но он не мог не впечатлиться зрелищем. Ранвар был известен своим господством в небесах во время войны; драконы, когда дело доходило до запугивания противников, шли сразу после магии, и по причинам вполне понятным. Но видеть великолепных зверей лично было совсем другим делом. Сила, находящаяся в этих огромных телах, ощущалась даже там, где он стоял.

Он хотел подойти ближе — это был случай, когда он был уверен, что его присутствие останется незамеченным — когда заметил две знакомые фигуры, бросившиеся к нему. Первым был Фанни, быстро идущий с опущенной головой. Позади него рысью шёл Даво, пытаясь его догнать.

Ник ждал, когда они доберутся до него. Фанни на долю секунды поднял глаза, затем вдруг свернул возле Ника и продолжил идти. Даво, пробегая мимо, бросил на Ника беспокойный взгляд. Ник последовал за ними.

— Я не знаю, что с ним стряслось, — сказал Даво. — Мы вместе со всеми восхищались драконами, потом он вдруг сорвался с места. И не говорит почему.

— Драконофобия? — спросил Ник.

Фанни остановился и повернулся к ним с красным лицом.

— Я не боюсь драконов!

— Фанни! — раздался женский голос. — Фанни! Фанни!

Лицо Фанни вытянулось. Двое других повернулись, когда к ним подбежала женщина. Она была одета в полный комплект снаряжения с очками, взгромождёнными поверх её рыжих волос, на её круглом лице сияла широкая улыбка.

— Твой друг? — спросил Даво, хотя между ними было более чем очевидное сходство, дающее понять, что она больше, чем друг.

— Моя сестра.

— Твоя сестра — наездник? — спросил Ник, неспособный скрыть удивление.

— Стажёр, — сказал Фанни.

— Фанни! — Она подошла и тут же обняла Фанни, который съёжился, но не пытался отстраниться от неё. — О, как же приятно снова видеть тебя. Ох, как же я скучала, — она усыпала его лицо поцелуями, а Ник и Даво обменялись любопытными взглядами.

В конце концов она прекратила наступление, но одной рукой обвила шею Фанни.

— Так, это твои друзья? Не хочешь представить меня?

— Ник, Даво, — пробормотал Фанни, — это моя сестра Тали. Тали, это Ник и Даво.

Она протянула руку и крепко пожала им руки.

— Рада познакомиться. Очень рада. Надеюсь, вы заботитесь о моём младшем братце.

— Конечно, — сказал Даво с ухмылкой. Теперь он знал возможную причину, по которой Фанни был огорчён. — Он нам не говорил, что его сестра — драконий рыцарь.

— О, да ладно, я только учусь. Мы ведём этих птичек на западную границу, чтобы провести некоторые учения и устроить нашим соседям небольшое представление. Мы остановились здесь, чтобы дать драконам отдохнуть и быстро перекусить. У тебя есть кто-нибудь, кого ты не прочь скормить дракону? — она отпустила шею Фанни и ткнула его в живот, разразившись лающим смехом.

— Тебе не пора идти? — сказал Фанни. — Твой капитан, кажется, смотрит в нашу сторону.

Тали подняла руку и помахала. Капитан помахал в ответ.

— Нет, всё нормально. Ты что, засмущался из-за меня? — она взъерошила ему волосы и ударила по руке.

Симоль прошла мимо них, всем вниманием в книге и с яблоком в другой руке. Кажется, она не заметила их.

— Это Симоль, — сказал Фанни, пытаясь перенаправить внимание своей сестры.

— Приветствую, — сказала Симоль, не поднимая головы. Она продолжала идти.

Ника больше заинтересовало, что она читала, и вытянул голову, пытаясь рассмотреть обложку, идя рядом с ней и согнувшись в талии.

Раздался резкий щелчок, когда ведущий дракон распахнул крылья и встал на дыбы. Он перепрыгнул через толпу, и когда он приземлился, его голова вытянулась в сторону Ника и Симоль.

Ник споткнулся и упал назад, когда чудовищная голова бросилась вперёд, растягивая свою шею. Симоль продолжала идти, поглощённая чтением. Огромная челюсть открылась, демонстрируя огромные клыки, и дракон взревел прямо на Симоль, раскидав её волосы по ветру и вырвав яблоко из рук.

Потеря яблока привлекла внимание Симоль, и она наблюдала, как оно упало на траву. Она повернулась, чтобы взглянуть дракону в морду, и ударила его по носу своей книгой.

Дракон казался удивлённым, как и его наездник. Капитан был высоким человеком с безошибочно аристократическим лицом, и сейчас он был разъярён. Принца Леовека здесь больше не было, но Ник подозревал, что эта попытка напугать Симоль имеет к нему какое-то отношение.

Дракон фыркнул, дым извергся из его пещеристых ноздрей. Затем он вдохнул. Потом поднял голову вверх — этого его наездник явно не ожидал и отчаянно пытался удержаться в седле — и взревел.

Звук эхом отражался во дворе. Остальные драконы рявкнули в унисон. Они начали пробираться через запаниковавшую толпу, с всадниками и без них. Они отвечали на призыв лидера их стаи, и ничто не могло остановить их.

Ведущий дракон опустил голову и положил её у ног Симоль, зелёные и жёлтые глаза смотрели на неё с тем, что Ник мог описать только как обожание. Другие драконы собрались вокруг неё и последовали его примеру. Они начали издавать странный скулящий звук.

Те наездники, которые до сих пор были в сёдлах, отчаянно пытались вернуть контроль над своими драконами, но их крики и команды игнорировались. Те, кто был на земле, бежали и пытались перекричать разбегающихся учеников. Их также проигнорировали.

Симоль покачала головой и помахала рукой над мордами, склонёнными вокруг неё. Все драконы согнули шеи под углом в сорок пять градусов и дыхнули пламенем в воздух. Симоль прошла через арку огня, читая свою книгу, будто происходящее было неважным.

Что сейчас только что произошло? Ник знал, что с этого момента вопросы о Симоль станут настойчивей. У него самого было несколько, но он сомневался, что она ответит на них. Он подозревал, что ей очень нравится быть загадкой, которую все хотят решить. Или, может быть, ей действительно было всё равно.

Последовала неразбериха. Наездники были расстроены произошедшим. Потеря контроля над своими драконами в таком общественном месте была неловкой и могла иметь катастрофические последствия. Было много криков, и у сестры Фанни больше не было времени дразнить его.

Ник мог легко ускользнуть. Поскольку коттедж находился по другую сторону от переполоха, он решил пойти в библиотеку, пока всё не утихнет. А ещё он кое-что хотел посмотреть.

— Мистер Теннер говорил со мной о своей комнате, — сказала библиотекарша, — и сказал мне дать тебе отдельный ключ. У тебя уже целая коллекция собралась, — она протянула маленький ключ.

— Спасибо. Эм. Здесь есть книги о драконах?

— Очевидно, что да, — библиотекарша вскинула бровь. — Это же библиотека.

— Да, извините, я имею в виду социализацию драконов.

Библиотекарша кивнула и сказала ему название книги и полку, на которой она стояла. Он поднялся на третий этаж и направился к полке далеко в глубинах. Он постукивал сухим кончиком пальца по корешкам, читая заголовки, пока не добрался до той книги, которую искал. Он вытащил её, положил на руки и начал листать страницы. Он почувствовал, как кто-то к нему приближается, и повернул голову.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Диззи.

— Читаю, — ответил Ник.

— Что?

— Читаю… мисс Делкруа?

Диззи на секунду закрыла глаза.

— Нет, я имею в виду, что ты читаешь?

— А. «Социальная структура драконов и уход за ними. Третье издание».

— Это та книга, которую я искала.

— Хорошо. Можешь взять, когда я дочитаю, — существовало множество вещей, которые Ник рад был уступить. Книги в их число не входили.

— И как долго ты будешь читать? — кратко спросила она.

— М-м-м, — Ник посмотрел на книгу. Она была большой. — Часа три? Может, четыре.

В глазах Диззи что-то блеснуло. Что-то холодное. Она развернулась на каблуках и громко, с топотом, ушла. Это было любопытно. Он знал, почему хотел прочитать эту книгу, но в чём был интерес Диззи? Тот же самый? Очень любопытно.

Глава 10

— А теперь кое-что интересное, — сказал мистер Теннер. — На следующем уроке будет тест.

В кабинете раздался стон. Ник немного вытянулся, чтобы лучше видеть с дальней части класса, где сидели тоже-рены. Это будет первый тест с момента его поступления в Ренсом. Мысль о том, что он сможет сравнить свои знания, полученные за эти несколько недель, с другими учениками, была довольно захватывающей.

— Да, я вижу, как вы взволнованы, но не беспокойтесь, дамы и господа: я заранее скажу вам вопросы теста, чтобы вы могли получить высший балл. А тех, кто высший балл не получит, мне думается, будут ждать последствия. Но незачем акцентировать внимание на неприятном, ведь вы все с блеском с ним справитесь, так ведь?

Теннер сделал паузу, чтобы улыбнуться, от его лица так и веяло злым умыслом, что сбило Ника с толку. Что это за тест такой, вопросы на который выдаются заранее?

— Он простой, серьёзно, — продолжил Теннер. Он поднял небольшую книгу. — Мы последние несколько уроков использовали индекс Роке. Он очень полезен, и вы, я уверен, согласитесь с этим. Триста двенадцать простых уравнений для деконструирования любого поля арканума. Всё, что вам нужно будет сделать — это записать их. По памяти.

На этот раз раздался ещё больший стон. Ник нахмурился. Это была не правильная проверка знаний, это было просто заучивание. Индекс Роке был очень полезен, и знание наизусть уравнений, несомненно, имело смысл, когда дело доходило до реальных экзаменов, но это всё равно разочаровывало. В этом тесте будут в основном отличные оценки.

— Подумайте, насколько умнее вы станете, когда ваши мозги раздуются от всей этой замечательной информации, — радостно сказал Теннер. За последние несколько дней он восстановил часть своей живости и больше напоминал старого зловещего себя.

Колокол сообщил об окончании урока.

— Мистер Тутт? Могу я занять у вас немного времени?

При имени Ника начались перешёптывания, и несколько злых взглядов направились в его сторону. Это было ещё мягко по сравнению с тем, какая была реакция на всю их компанию в течение недели после того, как Симоль продемонстрировала свой контроль над драконами. Никто не осмеливался идти с ней на конфронтацию, так что злые взгляды устремлялись на остальных тоже-ренов. Но даже они сошли на нет. Ник подозревал, что учителя поговорили с учениками, чтобы те не провоцировали девушку, которая может командовать драконами. В дополнение к этому всегда существовала вероятность слежки Секретной службы.

Ник стоял у стола мистера Теннера, ожидая, пока он переложит бумаги и книги, разбросанные по всему рабочему столу. Как только последний ученик вышел, Теннер посмотрел на Ника.

— Ах, вот ты где, — сказал он, как будто только что заметил Ника. — Я хочу поблагодарить тебя. Я был в своей комнате в библиотеке и заметил, что мои книги и документы были переставлены. Я сказал «переставлены», но, возможно, более подходящим словом будет «упорядочены». Полагаю, твоих рук дело.

— Да, сэр. Простите, сэр. Это привычка. Я, должно быть, сделал это, не задумываясь.

— Не нужно извиняться. Мне было намного легче найти то, что я искал. Только одно мне показалось неуместным. Книга о драконах, — он сказал это слово так, будто пробовал его на вкус. — Твоя?

— Да, сэр. Я читал её и нуждался в месте, где её не сможет… взять кто-нибудь другой.

— Я думал, ты читаешь демонологию.

— Да, сэр. Но мне пришло в голову, что в том, что Ранвар — единственная страна, в которой есть естественная популяция драконов, а также единственная страна, в которой появляются маги, может быть связь. Что-то, что восходит к истокам арканума.

— Интересно, — Теннер скользнул длинными пальцами по заострённому подбородку. — Это, конечно, замечали и раньше, но ничего убедительного так и не было найдено. Ты думаешь, что тебе удастся преуспеть в том, в чём другие потерпели неудачу?

— Думаю, я смогу найти что-то, что смогу использовать на экзаменах в конце года, сэр, — хотя это было возможно, но всё же не имело никакого отношения к тому, почему он спрятал книгу в личной комнате Теннера.

— И, судя по всему, ты не хочешь, чтобы другие ученики имели доступ к этой информации. Это не неэтичный ход, но вряд ли это можно назвать спортивным поведением.

— Я не занимаюсь спортом, сэр, — сказал Ник.

Теннер рассмеялся, коротко и резко.

— Конечно нет. Игры для детей, — он встал и хлопнул Ника по спине. — Я надеюсь, что ты каким-нибудь образом попадёшь в Королевский колледж. Я знаю, что ты туда не стремишься, но мне было бы очень приятно видеть, как мастерам приходится иметь дело с кем-то вроде тебя, — он снова засмеялся и направился к двери.

— Сэр?

Теннер остановился и повернулся.

— Да, Ник?

— Об индексе Роке.

— Да? Я считал, что ты уже запомнил его целиком.

— Да, сэр. Меня заинтересовало уравнение 27, мартовские линии, — Теннер слабо кивнул, показывая, чтобы Ник продолжал. — Я думаю, что Секретная служба должна использовать какой-то вид теневой магии, чтобы передвигаться незамеченными.

— Что-то вроде того. И как это связано с мартовскими линиями?

— Разве нельзя использовать мартовские линии, чтобы обнаружить их, как вы можете с демоническим полем? Был раздел в…

— Теории демонической волны Саксона, — перебил его Теннер. Его глаза загорелись интересом. — Да. Продолжай.

— Ну, я просто подумал, что если Секретная служба использует что-то подобное, то их положение можно легко обнаружить с помощью одного из тех, э-э-э, идентификаторов растений, которыми мы пользуемся для поиска трав с высоким содержанием арканума.

— Очень хорошо. Да, ты прав. Если его слегка модифицировать и влить немного сырого арканума, ты действительно сможешь. Но с какой целью ты хочешь обнаружить позиции наших бравых агентов Секретной службы, которые стремятся обеспечит нашу безопасность?

— О, нет, нет, я не хотел, — Ник нервно оглянулся. В этой комнате могло быть сколько угодно агентов. — Я только хотел узнать, можно ли использовать уравнения в разных сферах деятельности.

На этот раз Теннер улыбнулся без злобы.

— Это будет такой потерей, если ты не выберешь изучение арканума своей профессией. Ты знаешь, что тебе не обязательно нужно быть магом? Существуют и другие области исследований, в которых пригодится ум, подобный твоему.

— Спасибо, сэр, — сказал Ник, не зная, что это за области. Если ты изучаешь арканум и при этом не являешься магом, то кем ты будешь?

— Такой потенциал, — сказал Теннер, выходя. — Не гори слишком ярко, слишком быстро. Нам нужны такие мальчики, как ты.

Ник обнаружил Даво и Фанни, ждущих его возле кабинета.

— Мы подумали, что лучше не оставлять тебя одного, — сказал Даво. — Ты более уязвим, когда отделяешься от стада.

— Не думаю, что ученики что-нибудь предпримут, когда все начеку, — сказал Ник. — У них будет слишком много проблем.

— О, Ник, — сказал Даво. — Такой молодой, такой наивный. Ты серьёзно думаешь, что дети элитных семей задумываются о том, что может произойти в будущем? Они делают то, что хотят, и оставляют другим разбираться с последствиями.

— То, что ты рассказал Теннеру, — сказал Фанни, — о модификации детектора травы, это действительно сработает?

— Вы подслушивали?

— Нет, — ответил Фанни. — Не умышленно. Так да или нет?

— Да, но нужно использовать расширенную версию мартовских линий, и ты сможешь сделать её самостоятельно.

— Да, да, конечно, — пробормотал Фанни.

— Сначала тебе понадобится детектор, — сказал Даво.

— У меня есть один в моей комнате, — сказал Фанни. — Забыл его вернуть.

Даво неодобрительно посмотрел на Фанни

— И кого ты собираешься искать? Демонов?

— Не о демонах нам нужно беспокоиться, — сказал Фанни. Он понизил голос. — Секретная служба держит всех нас под наблюдением.

— Сомневаюсь, — ответил Даво. — Слишком дорого следить за всеми подряд. Их не волнуют такие как ты. У них есть дела получше, чем смотреть, чем ты там занимаешься в одиночестве.

— Да, но они будут наблюдать за Симоль, не так ли? — сказал Фанни.

— Да, есть такое.

— А где Симоль? — спросил Ник.

— Кто знает? — сказал Фанни. — Её отследить ещё сложнее, чем Секретную службу.

— Я здесь, — сказала Симоль, от чего Фанни подпрыгнул.

— Не делай так, — покраснел Фанни. — Ты была там всё время? Ты тоже можешь прятаться в тенях?

— Нет, я ходила взять что-нибудь перекусить, — она подняла плитку шоколада. — Хотите немного?

Все взяли по кусочку и принялись жевать.

Ник закончил первым.

— Я пойду…

— В библиотеку, — закончил за него Даво. — Мы знаем. Ты одержим. Это не нормально.

— Я не одержим.

— Полностью одержим, — согласился Фанни.

— Безумно влюблён в это место, — подтвердила Симоль.

— И, — сказал Даво, — я думаю, библиотекарша запала на тебя. Она всегда одним глазком посматривает в твою сторону. Я сразу распознаю любителя поглазеть, стоит мне только раз на него взглянуть.

— Наверное, она думает, что он украдёт одну из её драгоценных книг, — сказал Фанни.

— Запомни мои слова, — зловеще сказал Даво. — Я видел раньше такой голодный взгляд. Женщин определённого возраста начинают одолевать страстные желания. Они настаивают на помощи при примерке обуви, но приходят они точно не для покупки босоножек.

— Я понятия не имею, о чём ты говоришь, — сказала Симоль.

— Я тоже, — сказал Ник.

— Что такое босоножка? — спросил Фанни.

Они шли к библиотеке, и к четырём аутсайдерам были прикованы взгляды, а за их спинами слышались шепотки. Люди уходили с их пути и избегали зрительного контакта. Нику больше нравилось, когда их полностью игнорировали, но теперь это было невозможно.

— Индекс Роке, — сказал Фанни, — был назван в честь той женщины-архимага?

— Виннум Роке? Я не знаю, — ответил Ник. — Может быть, но я ни разу не видел официального упоминания об этом.

— Как обычно, — раздражённо хмыкнула Симоль.

— Ты никогда не узнаешь, — сказал Даво. — Может быть, его назвали в честь её мужа, — Даво споткнулся, но всё же с трудом удержался на ногах. — Это ты сделала?

Симоль невинно улыбнулась.

— Я? Нет, — она неубедительно покачала головой.

Когда они добрались до библиотеки, Фанни направился прямо к столу.

— Не могли бы вы подсказать, где найти копию индекса Роке, расширенное издание?

Библиотекарша собирала книгу с помощью щипчиков.

— Третий этаж, полки справа от лестницы, — сказала она, не поднимая глаз. Когда они повернулись, она добавила. — Ник? Можно тебя на пару слов?

— Да, конечно. Я вас догоню.

Остальные обменялись взглядами, но ушли, ничего не сказав. Ник вернулся к столу.

— Ник, ты нашёл книгу, которую я рекомендовала? — спросила библиотекарша своим обычным колким тоном. — О драконах.

— Да, конечно. Спасибо.

— Никто не спрашивал об этой книге в течение многих лет, но сразу после тебя ещё один ученик интересовался той же самой книгой.

— О? — сказал Ник. — Забавное совпадение.

— Разве? И представь моё удивление, когда она сказала, что её не было на том месте, которое я указала. Я даже лично проверила. Никаких следов. Как думаешь, может ты забыл вернуть её?

— Нет. На самом деле, она в личной комнате мистер Теннера.

Библиотекарша вскинула бровь.

— Что ж, это всё объясняет. И что она там делает? Мистер Теннер решил сменить область исследований? Казалось бы, он столько лет вложил в изучение демонологии.

— Нет, не совсем так. Мне просто нужно было положить её куда-нибудь, где она не вызовет каких-либо… проблем.

Библиотекарша долго смотрела на него поверх очков. Затем сняла их и смотрела ещё немного.

— Ты думаешь, что книга о брачных играх драконов может стать источником проблем?

— Очень даже.

— Хорошо. Ну, полагаю, в конце концов она объявится вновь, — она надела очки и продолжила работать над книгой.

Ник повернулся и пошёл за остальными. Он догнал их на лестнице.

— Она назвала тебя Ником, — сказал Даво.

— Да, это моё имя.

— Она никого не называет по имени, — Даво наклонился поближе к нему. — Остерегайся босоножек.

Когда они вернулись в коттедж, было темно, и на улице стоял мужчина. Он был высоким, с острым лицом и быстрым взглядом, из-за чего у Ника возникли сомнения насчёт его намерений. Он всем своим внешним видом напоминал учителя, но никто из них раньше его не видел.

— А, вот вы где, — сказал он, приближаясь. — Я уже собирался уходить, — ответа не последовало. Он постучал по двери, чтобы пояснить. — Я мистер Пусам, заместитель директора. Вряд ли у нас была возможность встретиться.

Он сказал это так, как будто не был в этом уверен, но, поскольку их никто не удосужился поприветствовать в школе, поверить его догадке было довольно сложно.

— Мисс Карам, рад видеть вас в нашей школе.

Нику не понравилось, что заместитель директора был таким вежливым. Это было похоже на прелюдию к чему-то плохому. Улыбка Пусама была настолько фальшивой, словно уголки его губ тянули за ниточки.

Он слегка наклонил голову в сторону Симоль. Это был не совсем поклон, но проявление своего рода почтительного отношения.

Мальчики посмотрели на Симоль, чувствуя себя так, будто они находились в самом центре события, на которое их не приглашали. Они осторожно отошли от этих двух, зашли в дом, а затем прильнули к двери на трёх разных высотах.

— Спасибо, — сказала Симоль. — Директора сейчас нет?

— Боюсь, что да. Он очень занят, я уверен, вы поймёте, — в голосе была явная суровость, и даже дверь не мешала им почувствовать её. — Он посылает свои самые тёплые приветствия и надеется встретиться с вами лично, когда у него будет время.

— С нетерпением жду этого, — сказала Симоль непримиримым тоном. — Что-нибудь ещё?

— На самом деле да. Директор хочет предложить вам специальное жильё, пока вы будете здесь учиться. Этот, э-э-э, дом, должно быть, немного неудобен. Вы получите что-нибудь поближе к центру кампуса. И перейдёте к более частным учебным пособиям. Я знаю, что у вас уже есть доступ к некоторым из них. Мы подумали о том, чтобы ради вашего же удобства дать вам более индивидуальное обучение.

— Зачем? — спросила Симоль. Холод в её голосе невозможно было выразить словами.

— Ах, вижу, вам эта идея не импонирует. Просто ваше присутствие вызвало некоторые незначительные проблемы в течении обычной школьной жизни, и мы подумали, что это поможет успокоить других учеников, если вы…

— Нет.

— Простите?

— Я не собираюсь никуда переезжать и учиться в одиночестве.

— Не думаю, что вы понимаете…

— Это вы не понимаете, почему я здесь. У меня есть письмо, подписанное королём, в котором говорится, что я должна быть обычным учеником, к которому относятся так же, как и к моим сверстникам. Если у вас есть возражения по этому вопросу, советую вам связаться с ним через его офис. Или через одного из его министров.

Наступило долгое молчание. Мальчики ещё сильнее прижались ушами к двери, рискуя посадить занозы.

— Хорошо, я понял, — сказал заместитель директора. Он не был таким человеком, который терпит всякий вздор из уст своих учеников. В этом случае у него, кажется, выбор был небольшой. — Я сообщу директору о вашей… просьбе.

— Это не просьба, но не стесняйтесь говорить директору, что вам будет угодно. Я с нетерпением жду его ответа. Лично.

Послышалось какое-то движение. Мальчики отскочили от двери и заняли совершенно неестественные позы в гостиной. Симоль вошла и остановилась, чтобы с пренебрежением посмотреть на каждого из них. Фанни неловко облокотился на спинку одного из кресел, Даво осматривал дверную раму на кухне, а Ник завязывал шнурки уже зашнурованных ботинок.

Она оставила их и пошла в свою комнату.

— Кто она такая? — спросил Фанни. — Я имею в виду, на самом деле? Как можно спокойно уйти, разговаривая с учителем в таком тоне?

— Это не наше дело, — сказал Даво, наклонившись ближе к двери Симоль. — И следите за тем, что говорите. Возможно, мы здесь не одни.

Дверь Симоль открылась, и Даво отпрыгнул обратно к дверной раме.

— Индекс Роке, — сказала она. — Как ты смог запомнить столько уравнений?

— Они идут в последовательности, — сказал Ник. — Нужно запомнить первую десятку, а дальше будет повторяющийся шаблон.

— Что? — сказал Даво.

— Серьёзно? — спросил Фанни. — Тогда почему он не сказал об этом?

— Вероятно, мы должны додуматься до этого сами, — пожал плечами Ник. — Разве не так работает арканум? — он посмотрел на Симоль.

— Не знаю, — сказала Симоль. — Меня никогда не волновала теория.

Следующие несколько часов они провели в комнате Ника, где он показывал остальным, как повторяются уравнения, одновременно занимаясь своей домашней работой по гербологии. Как только они разобрались с повторяющимся шаблоном, Даво и Фанни отправились в свои комнаты, чтобы как следует его запомнить. Фанни хихикал про себя, Даво насвистывал весёлую мелодию.

— Как хорошо иметь человека типа тебя под рукой, — сказала Симоль.

— Спасибо, — сказал Ник. — Рад, что мной воспользовались.

— Я не это имела в виду, — сказала Симол, сжав рот. — А, может, и имела. Извини.

— Ничего страшного, не заморачивайся.

Она встала, чтобы уйти, и остановилась на полпути к двери.

— Ник, разве ты не хочешь узнать, кто я?

— Я уже знаю.

Книга, которую он сейчас читал, была среди присланных Даво, и в ней были плотные страницы. Она не была похожа на дешёвую версию, которую им предоставила школа. Эти страницы были жёсткими, как картон, и имели невероятно подробные схемы растений, нарисованные чёрными чернилами. Казалось, что их рисовали прямо на странице, а не печатали. Сколько таких книг было создано?

— Знаешь? Нашёл ответ в книге, да? — спросила Симоль, внимательно наблюдая за ним, в то время как его глаза скользили вниз, наискось и снова вниз.

— На самом деле да. «Социальная структура драконов и уход за ними. Третье издание».

Ник тщательно оценил две страницы и перешёл к следующему разделу. Стена невероятно крошечных слов заполнила желтоватую бумагу; один взгляд на неё — и Ник почувствовал себя шахтёром, подошедшим к скале. К скале в золотом руднике.

Слова вошли в его ум, танцуя в позиции рядом с их ожидающими партнёрами. Свежая информация, новые ассоциации, лучшее понимание.

Девушка подошла к его столу.

— И кто я?

— Симоль Ван Дастан, дочь архимага Ван Дастана, — он положил палец на страницу. Глубоко в тексте он обнаружил золотую жилу.

В реестре она была записана как Симоль Карам. Её родители были зарегистрированы как Виктор и Белина Карам, владельцы продуктового магазина в городе Вигле. Ничего примечательного.

Рука Симоль скользнула под обложку и закрыла книгу. Он отдёрнул голову и вопросительно посмотрел на девушку. Он только что добрался до части об обработке травяных эликсиров, где объяснялось, почему листья нужно растолочь, а не нарезать, что могло пригодиться на предстоящих экзаменах. Их учили этому как предпочтительному методу, но не сказали, почему. Он будет знать, и экзаменаторы будут впечатлены; если Симоль, конечно, даст ему закончить. Он всё ещё держал палец между страницами, чтобы не потерять место. К счастью, она не захлопнула книгу, иначе ему понадобилась бы шина, что было бы катастрофой. Нелегко писать сломанным пальцем.

— Ты понял это из книги?

— Драконы имеют жёсткую социальную структуру, — сказал он.

— О? Правда?

Ник кивнул.

— Они образуют стаи, и у каждой стаи есть лидер. Они немного похожи на собак. Они даже опознают друг друга и их статусы по запаху. Они используют драконью мочу в процессе обучения, но не понимаю, как это работает. Пока не добрался до этого.

— Понятно. Ты надумал стать драконьим рыцарем?

— Я? Нет, мне не нравится высота.

— Продолжай. Драконы — они как собаки.

— Да. Только все драконы — женского пола.

— Прям все?

— Все, кроме одного. Высокий Отец, отец всех драконов. Не понимаю, как это возможно.

— Наверное, это к лучшему, — сказала Симоль.

— Хм, — сказал Ник. Если знание существовало, он считал, что лучше его знать, чем нет. — Они — драконы, то есть — беспрекословно подчиняются Высокому Отцу. Он их отец, и для них он как бог.

Взгляд Симоль направился к окну.

— Некоторые отцы такие же…

— Драконы, которые были на днях, учуяли на тебе запах Отца. Его было достаточно, чтобы они склонили головы. В культуре драконов много поклонов. У собак такого нет. В этом они больше похожи на людей.

— Итак, ты связал меня с Высоким Отцом драконов.

— Да. И все знают, что самый сильный дракон в Ранваре принадлежит архимагу. Хотя, мне кажется, сейчас он не архимаг.

— Нет, — вздохнула Симоль. — Теперь он просто предатель Ван Дастан. Ты ещё кому-нибудь рассказал об этом?

— Нет.

— А книга о драконах?

— Я положил её в безопасное место. Я еще не закончил её читать: цикл размножения очень сложный. Но, знаешь, если я смог понять это, то будут и другие. Наездники, для начала. И как только они поймут…

— Это не имеет значения, — Симоль пренебрежительно отмахнулась от его опасений. — Им приказано забыть об этом.

— Секретная служба?

— Может быть. Наверное, министерство поручений.

Уши Ника навострились при упоминании министерства.

— Слышал о нём? — Симоль заметила его реакцию.

— Хм, — сказал Ник. — Да. Что-то вроде того. Правда, я не знаю, чем они занимаются, — он чувствовал дискомфорт от того, что показывал свою связь с министром Делкруа. Или то, что тот был отцом Диззи.

— Молись, чтобы не узнал. — сказала Симоль. Они какое-то время сидели молча. — Тебе не хочется узнать о предателе?

— На самом деле, нет, — пожал плечами Ник.

— Потому что этого не будет на тесте?

— Издеваешься надо мной[1]?

— Смешно, — Симоль положила руку на книгу и надавила. Ник вздрогнул, когда его палец сжался. — Оставь свои каламбуры при себе. Я знаю тёмные заклинания, — в её словах была угроза, но улыбка была шаловливой.

Ник вытащил палец и засунул в рот. Теперь он потерял место в книге.

— Полагаю, этому тебя учил отец.

— Да, — сказала Симоль, откидываясь назад. — С тех пор, как мне исполнилось три, каждый день. Не всей магии, только атакующей и защитной. Он называл меня своим «маленьким оружием». Вот чем я была для него. Всё, что они сказали о нём — ложь. Вообще всё.

Ник вытащил свой палец изо рта.

— Понятно.

Он видел несколько заметок в газете в прошлом году, в которых правительство утверждало, что сорвало большой и ужасный заговор. Он включал в себя иностранные державы и убийства, но Ник не уделил этому много внимания. Отчасти потому, что газеты редко сообщали точные подробности, а отчасти потому, что об этом не спросят на каком-либо тесте.

— Нет, я имею в виду, что он собирался сделать нечто намного, намного хуже. Вот почему я должна была сдать его, — её рот сжался в жёсткую прямую линию. — Никто не ожидает, что их собственное оружие предаст их. Я предала своего отца, Ник, — она опустила голову. — Теперь он сидит в специально построенной для него камере, ведь обычная тюрьма не сможет его удержать. Они не смогли бы поймать его без моей помощи. Мы оба предатели. Это у нас семейное.

Она выглядела так, словно вот-вот заплачет. Ник раньше бывал в подобных ситуациях. Его мать иногда грустила, как правило, без причины. Во всяком случае, той причины, которую он мог понять. Ему от этого становилось неловко, но он научился сидеть рядом с ней и ждать, и этого было достаточно. Сейчас он сделал то же самое.

Симоль подняла голову. В её глазах не было слез. Больше было похоже, что в них горел огонь.

— Ренсом был частью моей сделки. Возможность узнать то, чему мой отец никогда меня не учил.

— А ты не хотела поступить в Королевский колледж? — спросил Ник. — Я уверен, ты смогла бы попасть туда.

— Они предлагали, но я хотела узнать, каково это — быть среди людей моего возраста. Я выросла в замке на горе, вместе с драконом. Это не так гламурно, как кажется. В замке постоянно гуляют сквозняки, а убирать за драконом совсем не весело. Они не как собаки.

Учитывая размеры драконов, их помёт должен быть огромным.

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Фанни.

— Я сделал его! Смотрите, — у него в руках был детектор травы.

Следом вошёл Даво.

— Что на этот раз? Почему ты так визжишь?

— Смотри! — Фанни приподнял устройство.

— Не говори, что ты сломал его, — сказал Даво.

— Нет, смотри. Я использовал мартовский список. Теперь он может обнаружить тёмный арканум. Наверное. Мне просто нужно, чтобы кто-нибудь влил в него немного сырого арканума, — он посмотрел на Симоль.

Она нахмурилась и поднялась.

— Хорошо быть полезным, — сказал Ник.

Она замялась, когда поняла смысл его слов. Она посмотрела на него, а затем на Фанни, с нетерпением поднявшего коробку. Она закатила глаза и вырвала из рук коробку, уставилась на неё, а затем вернула. Разницы видно не было.

— Это всё? — спросил разочарованный Фанни.

— Почему бы тебе не отправиться на охоту за агентами? — сказала Симоль. — Я уверена, они будут рады увидеть тебя.

— О, — сказал Фанни, — я не думал об этом. Я не хочу, чтобы они знали, что я нашёл их, просто я хочу узнать, смогу ли я, — он включил детектор. Тот издал низкий жужжащий звук.

Когда они использовали детекторы для поиска трав с высоким содержанием арканума, коробка начинала щёлкать, когда находилась в непосредственной близости от них. Фанни махнул рукой. Коробка начала слегка щёлкать. Он направился в сторону стола Ника, а затем к левому ящику.

Ник открыл его. Единственное, что в нём было, это ручка. Он вытащил её, и детектор защёлкал немного громче.

— Откуда у тебя магическая ручка? — спросил Даво. — Полная тёмного арканума?

— Она не магическая, это подарок на выпуск от босса моей матери. Он работает в правительстве. Должно быть, это остатки арканума.

— Правда? — спросил Фанни. — Ты считаешь, что детектор такой чувствительный? — он продолжил возбуждённо сканировать весь дом, площадь снаружи и пруд. Он не обнаружил ничего, кроме мошки.

Не сумев отыскать сидящих в укрытии агентов, Фанни убрал коробку, и они пошли ужинать.

Позже той же ночью Ник позаимствовал детектор. Он сказал, что хочет посмотреть, сможет ли его настроить, а Фанни был только счастлив от этого. Когда все заснули, он выскользнул из коттеджа и направился в библиотеку.

Когда он спросил Теннера о возможности модификации детектора травы, он интересовался отслеживанием вовсе не агентов секретной службы. В библиотеке были книги, которые хранились отдельно от остальных. Они содержали знания, которые были и редкими, и могущественными. Настолько могущественными, что книги стали наполняться магией с помощью одних только записанных слов. Эти слова не были заклинаниями, но они содержали их источник.

С помощью детектора он, по его предположениям, сможет определить, где хранятся эти книги. Не факт, что он сможет добраться до них, но знание их местоположения будет первым шагом.

Он вошёл, используя свой ключ. Библиотека была смертельно спокойной. Он зажёг лампу, сделав пламя настолько слабым, что та едва освещал его путь. Но он не хотел привлекать к себе внимание, не сегодня. Лунного света, падающего через высокие окна, было достаточно, чтобы он ни во что не врезался.

Он включил детектор, и тот сразу же начал щёлкать. Он направил его в другие стороны, но магическое поле, казалось, окружало его.

Медленно двигаясь и внимательно прислушиваясь, он смог почувствовать разницу. Он последовал на второй этаж, к задней части библиотеки. Впереди не было ничего, кроме голой стены. Потайная дверь? Он указал детектором в сторону, чтобы осмотреть стену, и из коробки раздался резкий визг. Его рука резко подскочила, а затем коробка взорвалась. Взрыв не был громким или сильным, просто хлопок и струйка дыма. Он бросил коробку, и та разбилась.

Детектор указывал на окно. Ник подошёл и посмотрел. Пагода стояла в лунном свете, как будто ждала его.

Глава 11

Ник смотрел из окна на втором этаже библиотеки. Он погасил лампу, которая и так едва горела, и коснулся носом прохладного стекла.

Пагода, возвышающаяся над деревьями, была чёрным пятном на фоне слабо сверкающего ночного неба. Луна скрывалась за облаками в крайнем левом углу окна, но света была достаточно, чтобы придать очертания странным линиям Пагоды.

На что-то, находящееся в ней, среагировал модифицированный детектор травы. На что-то, излучающее столько тёмного арканума, что детектор задымился; в воздухе до сих пор ощущался резкий запах горелого. Коробка теперь лежала в нескольких частях на полу, хотя это было результатом того, что Ник бросил её.

Он искал движение, какой-то признак жизни, но лишь верхушки деревьев тихонько покачивались. В строении, насколько он мог видеть, не было окон, никакого признака света. Не будет удивительно, если работа, которой занимался там мистер Теннер, произвела тёмный арканум, но сумел ли он пробить стену между измерениями? Это казалось маловероятным, ведь, прежде всего, миру не пришёл конец.

Ник повернул голову и прижал ухо к стеклу. Он слышал ветер и ничего больше. Было уже за полночь, и на улице никого не было, поэтому и не было ничего, что вы ожидаете услышать. Ник почувствовал облегчение и разочарование. По словам Мэллори, в окрестностях Пагоды часто слышали крики, но он, возможно, просто их дразнил.

Мэллори нечасто был с ними. У второгодок было своё собственное здание, и их занятия должны были быть очень интенсивными. Ник предположил, что это не очень весело для Мэллори, последнего из четырех тоже-ренов предыдущего года. Он не просил сочувствия. Он держался один и не хотел, чтобы его отвлекали. Даже показываться Нику и остальным было огромным неудобством для него, и он был рад дать это понять. Тем не менее, он сумел продержаться здесь год, поэтому он, вероятно, хорошо знал, как работает школа. Как она на самом деле работает. Он был ресурсом, как и библиотека, и заслуживал внимания.

У основания Пагоды появилась линия жёлтого света. Дверь открылась. Ник пригнулся, хотя шанс того, что его заметят, был мизерным. Он поднял голову над подоконником и увидел мужскую фигуру. Судя по худому, угловатому телу, это был Теннер, но свет позади него не показывал лица. Он потянулся, высоко подняв руки над головой, а затем наклонился, чтобы коснуться пальцев ног. Он снова выпрямился и потряс ногами. Возможно, это был не Теннер.

Ник наблюдал за происходящим, не имея ни малейшего понятия, почему Пагода очаровала его. Он, конечно, не мог сказать, что там происходит. Детектор, сходящий с ума, заставил его воображение буйствовать, вот и всё. Его захлестнули видения, как нестабильная магия выходит из-под контроля и вот-вот прорвётся сквозь стены, но он понял, что это глупо. Ничего не случилось. Он был один в библиотеке, скрываясь от никого.

Мужчина развернулся и зашёл обратно, закрыв за собой дверь. С ним пропал и интерес Ника смотреть в окно. Пагода — просто ещё одно здание, пусть и странное. Ничего зловещего, и она ничем не поможет ему в учёбе.

Ник подождал несколько секунд, а затем заново зажёг лампу. Он поставил её и взял кусочки детектора. Он разбился на три большие части, а ещё были два камня, которые пахли дымом, когда он понюхал их. Он предположил, что они выпали из детектора. Библиотекарша вряд ли бы допустила, чтобы на полу лежали камни.

Он понятия не имел, как собрать детектор обратно. Вполне возможно, его уже не починить. Фанни не будет доволен. Он тоже не был доволен. Его затея найти специальные книги, которые, он был уверен, находились где-то в библиотеке, провалилась. Было любопытно, насколько высок здесь уровень фонового арканума. Возможно, книги, которые он искал, лежали в разных местах, а, может, эксперименты Теннера наводнили область вокруг Пагоды арканумом. В любом случае, поиски неуловимых книг придётся отложить.

Он запер дверь в библиотеку и вернулся в коттедж. Облака отплыли, и луна низко висела в небе, освещая ему путь. Он ходил через кампус бесчисленное количество раз, но такого чувства у него никогда не возникало. Чувства, что что-то случилось, но ничего не было. Во всяком случае, того, что он мог описать.

Несмотря на отсутствие чего-либо, что действительно могло встревожить его, он всё же почувствовал облегчение, когда подошёл к коттеджу. Возможно, он не стал для него подходящим домом, но он всё ещё был безопасным убежищем.

— Как прогулка? — раздался голос, и Ник подпрыгнул и чуть не выронил куски детектора из рук. Симоль высунулась из окна своей спальни, положив подбородок на ладонь.

— О, это ты, — сказал Ник, и ему стало ещё легче.

— Что ты так нервничаешь?

Ник нахмурился.

— Из-за тебя, очевидно. Разве ты не должна быть в постели? Уже поздно.

— Я в своей спальне, — указала она. — Это ты по ночам гуляешь.

— Я просто…

— Был в библиотеке?

Ник колебался. Откуда она знала? Такое предположение было справедливо в течение дня, но сейчас была середина ночи.

— Я раньше видела, как ты ускользал, — сказала Симоль, читая его мысли, — поэтому однажды ночью пошла за тобой. У меня была сумасшедшая идея, что ты с той девушкой были тайными любовниками, а вся сцена между вами была спектаклем, чтобы скрыть ваши истинные чувства от остального мира. Я ожидала увидеть необузданную страсть. Представь моё разочарование, когда ты проскользнул в библиотеку. Тебе даже не пришлось вламываться туда, у тебя был ключ. В твоей жизни нет романтики, Ник, во всех смыслах.

Ник слушал Симоль с нарастающим дискомфортом.

— Почему ты подумала… Конечно, это не был спектакль. Она действительно меня ненавидит. Откуда у тебя эти сумасшедшие идеи?

— Ты что, никогда не читал книг, которые не забиты фактами и цифрами?

— Книги с рассказами? Нет, — сказал Ник. — Зачем мне это?

Они долго молчали в темноте, каждый пытался оценить другого и терпел неудачу.

Симоль покачала головой.

— Заходи внутрь. Тебе должно быть холодно.

Он действительно замёрз, но осознал это только после её слов. Он подошёл к дому, и Симоль открыла ему дверь. Он одобрительно кивнул и пошёл в свою комнату. Симоль последовала за ним и вошла, не дожидаясь приглашения.

— Ты можешь многому научиться из книг с рассказами. Мальчик-фермер отправляется на поиски, сражается с гигантами и всякими злодеями и получает королевство. Разве ты не находишь это вдохновляющим?

— Нет, — сказал Ник. — Я считаю это статистически маловероятным.

Симоль издала странный звук. Ник понял, что она хихикает.

— Я не шутил, — сказал он.

— Я знаю, — сказала она, — вот почему это смешно.

— Мне не нужно вдохновение, — он положил детектор на стол. Куски не выглядели слишком разбитыми. На их боках были пазы. Может быть, он сумеет сложить части вместе.

— Правда? — спросила Симоль. — Я думаю, ты уже был вдохновлён, в противном случае тебя бы здесь не было.

— Да. И посмотри, как хорошо получилось, — он начал возиться с кусками.

— Знаешь, есть другие истины. Истины, которые ты не сможешь познать, услышав их от кого-то. Ты должен увидеть их. Почувствовать. И глупая, выдуманная история может сделать это. Мальчик-фермер становится королём, и человек, прочитавший эту историю, понимает, что может достичь чуть большего, чем от него ожидают. Это стоит того, не так ли?

Части сломанного детектора никак не хотели складываться в единое целое. Ему нужно руководство. Он должен был подумать об этом, когда был в библиотеке.

— Я оказался здесь, потому что глупый мальчишка подумал, что что-то возможно, когда это не так. Попробовать стоило, но неудивительно, что ничего не вышло. Меня это не заботит, но я не стал бы поощрять кого-либо делать то же, что и я.

— Останешься там, где ты сейчас, и примешь своё место? — спросила Симоль.

— Нет. Буду стараться изо всех сил, но не расстроюсь, если потерплю неудачу.

— Как? Ведь больно, когда что-то не получается.

— Больно, когда удаётся. У меня получилось попасть в эту школу. Я этого хотел, и я это сделал. Теперь мне нужно разбираться с последствиями. То, что я чувствую — явление временное.

— Я не знаю, как ты можешь так спокойно это воспринимать. Я понимаю, почему ты её так сбиваешь с толку.

Ник прекратил свою бесполезное занятие.

— Она не казалась сбитой с толку. Думаю, она была очень, очень ясна на этот счёт.

Симоль встала рядом с ним, взяла кусочки детектора и мастерски сложила их вместе. Она взяла два камня из его руки и вставила их в отверстие, которое Ник раньше не замечал.

— Не всё имеет простое решение, как пример из учебника. У некоторых вещей нет ответа. А у некоторых ответы продолжают меняться, — она передала ему детектор.

Он взял и осмотрел его.

— Ты сейчас говоришь как мистер Теннер.

— Это хорошо или плохо? — спросила Симоль.

— Я не знаю, — сказал Ник. — Ответ продолжает меняться.

Симоль улыбнулась.

— Ты быстро учишься.

— Да, — сказал Ник, — так и есть.

Занятия возобновились, и с приближением пробных экзаменов в конце года у других учеников было меньше времени на то, чтобы неодобрительно глазеть на тоже-ренов. Несмотря на то, что дети происходили из богатых и привилегированных семей, никто не мог позволить себе отстать в старших классах. Если вы не соответствуете приемлемым стандартам, вас попросят уйти, кем бы вы ни были.

Изменение атмосферы было заметно. Во время уроков вопросы стали задаваться чаще, и даже учителя применяли более агрессивный подход, удваивая объём домашней работы.

Ник нашёл это бодрящим, как бегун, увидевший финиш.

— Думаю, он не работает, — сказал Фанни, водя детектором из стороны в сторону. Он не издал ни звука. — Я пробовал на магической ручке Ника. Не на сосисках.

Они сидели на полу перед каминов, готовясь к экзаменам. В мисках с горкой лежали орехи и сушёные ягоды. Кладовка Фанни удовлетворяла все потребности в питании. У него также был мешок шоколадных конфет для удовлетворения нужд, не связанных с полезным питанием.

— Арканум, вероятно, закончился, — сказала Симоль.

Ник поднял глаза и поймал её взгляд. Он вернул Фанни травяной детектор, который выглядел точно так же, как до того, как он его взял, но тот больше не обнаруживал тёмный арканум. Или магические травы. Он чувствовал себя немного виноватым за то, что сломал его, но детектор принадлежал не Фанни, а в школе было ещё много таких. Пропажу до сих пор не обнаружили.

Он продолжал читать «Границы и рубежи» Вестана и Блейка. Он раньше много раз читал эту книгу, но конкретно эта, заказанная Даво, была последнего издания. Даже у школы не было этой версии.

— Кажется, там внутри что-то гремит, — сказал Фанни, вглядываясь в отверстие в коробке. — Интересно, смогу ли я его починить.

Даво толкнул к нему книгу по полу.

— Если сдашь экзамены, возможно, сможешь получить работу в качестве ремонтника травяных детекторов. Ты построишь достойную жизнь.

Ник не привык к учёбе с другими. Он не привык делать что-либо с другими. Это был не самый эффективный способ работы — много перерывов и ненужных аргументов — но была какая-то комфортная атмосфера в том, как они вчетвером взаимодействовали, словно они знали друг друга годами, а не несколько недель.

— Нам незачем перетруждаться, — сказал Фанни, отталкивая книгу. — Мы уже сейчас уделаем всех, нам не надо работать до потери сознания.

— Чрезмерная уверенность станет твоей погибелью, — сказал Даво. — Ты можешь победить других учеников, но всё равно будешь четвёртым.

Фанни положил детектор и поднял книгу.

— Честно говоря, я не прочь быть четвёртым. На пробных экзаменах. Было бы здорово увидеть их лица, когда они прочитают наши имена.

Уверенность была высокой. Судя по типам вопросов, которые задавали в классе ученики, остальные отставали от их четвёрки. Но были и другие ученики.

— Не думаю, что всё будет так просто, — сказал Ник. — Есть немало людей, которые стараются изо всех сил. Все в Образцовом клубе.

Члены клуба были в курсе высоких стандартов Ренсома, которые ожидали от учеников. Было бы безрассудно считать, что они покажут недостаток усилий.

— Я не уверен, что бросать вызов лучшим ученикам — такая уж хорошая идея для нас, — сказал Даво. — Мы уже достаточно сделали, чтобы всех разозлить. Если мы займём первые четыре места, в департаменте образования поднимется паника. Да и в Ренсоме тоже. Родители потеряют рассудок, а их детишки будут бросаться с крыш. Неужели мы серьёзно хотим устроить такой переполох? — он посмотрел на Симоль. — Ещё раз.

Он преувеличивал, но не сильно.

— И что ты хочешь от нас? — спросил Фанни. — Специально ошибаться?

Даво без энтузиазма пожал плечами.

— Серьёзно? — сказал Фанни. — Ты хочешь, чтобы мы слили экзамен?

— Это всего лишь пробный экзамен — сказал Даво. — Настоящий будет летом. Сейчас мы можем позволить себе немного расслабиться. Я имею в виду, это не повлияет на наши результаты, так? И в долгосрочной перспективе это сохранит нам много нервов. Эту идею стоит рассмотреть. Как ты думаешь, Ник?

Все повернулись, чтобы посмотреть на Ника. От их ожиданий он чувствовал себя неуютно.

— Я думаю… вы должны делать то, что считаете лучшим.

— Он собирается играть в полную силу, — сказал Фанни.

— Абсолютно, — согласился Даво. — Это расстроит много людей.

— Ага, — сказала Симоль. — И произведёт впечатление на некоторых из них, — она многозначительно посмотрела на Ника.

Они пошли в столовую на ужин, а затем в библиотеку. Старые экзаменационные вопросы были доступны от библиотекарши, и они начали на время отвечать на них, а затем проверяли результаты друг друга. Они не знали, какие оценки ставят экзаменаторы, но они могли бы, по крайней мере, проверить фактические ошибки. У Ника не было ошибок ни в одном из вопросов.

Симоль закончила с географией, которую делала, и поднялась со стула. Тест был не слишком сложным, кроме раздела с пустыней Габри, о которой она никогда не слышала.

— Пойду поищу копию «Атласа Эдвина», — сказала она.

Фанни и Даво были слишком заняты, чтобы услышать её.

— Второй этаж, левая сторона, — сказал Ник, не отрываясь от своих заметок по аркануму. Тест он закончил двадцать минут назад, что не выходило за рамки её ожиданий.

Она поднялась на второй этаж и пошла вдоль стеллажей с левой стороны.

В замке, где она выросла, была библиотека, но не похожая на эту. Это была комната, забитая книгами по аркануму, которые она прочла раз сто и от которых её одолевала скука. Было несколько художественных произведений, принадлежавших её матери. Они дали ей хотя бы что-то, о чём можно было мечтать. Но все остальные книги были такими сухими и пыльными, что она возненавидела их.

Было странно видеть, насколько Ник любил читать страницу за страницей простого, скучного текста, словно он пожирал новые идеи и информацию. Он даже пробирался среди ночи, чтобы провести ещё несколько часов со своими драгоценными книгами.

Его желание преуспеть, произвести впечатление на определённую девушку, имело смысл, но она чувствовала, что он довёл это до крайности. Тот факт, что он взял с собой детектор, не прошёл мимо неё. Очевидно, что он искал какую-то книгу, в которой была магия, но она не верила, что искал он её ради силы. Нет, это было бы слишком обычно. Он хотел читать слова и делать заметки. Он хотел понять, а не манипулировать.

Она шла и вела глазами по корешкам, не в силах найти книгу, которую искала. Ник нашёл бы её, не глядя. Она задавалась вопросом, нашёл ли он книгу, которую искал прошлой ночью. Возможно нет. Если в библиотеке были такие книги, то они, вероятно, находились где-то в безопасном месте. Он мог найти приблизительное местоположение, но это не давало ему доступа к ним.

Её отцу не понадобился бы самодельный детектор, он смог бы просто учуять их. Как Ника влекло к книгам, так её отца — к аркануму. Один взгляд — и он найдёт их, а потом возьмёт. Простой щелчок пальцев — и любая дверь перед ним распахивалась.

Его способность формировать и изменять субстанцию??магии не имела равных. Лишь одно он не мог делать с помощью арканума, и это была самозащита. Его защитные способности ослабли от чрезмерного воздействия арканума на протяжении многих лет. Это была его единственная слабость, и именно из-за неё он тренировал свою дочь, чтобы она стала его личным телохранителем. Именно знание этой слабости позволило людям короля схватить его.

Наконец Симоль нашла «Атлас Эдвина» и вытащила его с полки. Книга была тяжёлой, но на её страницах был весь мир.

— Я знаю, кто ты, — раздался голос позади неё.

Симоль небрежно посмотрела через плечо.

— Разобралась с этим, Диззи? — она наслаждалась раздражением, появившимся в больших карих глазах. Диззи была красивой девушкой, но сейчас из-за сурового вида сказать это было сложно.

— Да, — сказала Диззи. — Разобралась.

— Будь осторожна с тем, кому это говоришь. Тебя могут выпнуть отсюда. В последнее время я что-то почти не видела принца. А ты?

Она не обвиняла принца Леовека в подстрекательстве к хаосу, вызванному драконами — он мог не знать, что произойдёт в результате его шутки — но с тех самых пор она его больше не видела.

— Тебе не запугать меня, Ван Дастан, — сказала Диззи. — Мой отец этого не допустит.

— Возможно, именно твой отец и отдаст приказ, — сказала Симоль. — В конце концов, это ведь его отдел.

— Ты знаешь, кто мой отец? — Диззи была удивлена.

— Да, мисс Делкруа, я хорошо его знаю. Или, вернее, так же хорошо, как и остальные. Он дотошный человек, не так ли? Перфекционист. Не любит оставлять дела незавершёнными, ведь так?

Лицо Диззи потемнело, а взгляд стал ещё суровей.

— Тебе не о чем беспокоиться, я никому не расскажу. Но тебе нужно уйти.

— Ты хочешь, чтобы я бросила школу? Но что насчёт моего образования? Как я смогу стать лучше?

— Оставайся в школе, если хочешь, меня не это волнует. Я хочу, чтобы ты ушла от тоже-ренов. Живи где-нибудь в кампусе, я уверена, что с твоими связями это будет не слишком сложно.

Настал черёд Симоль удивляться.

— Ты хочешь, чтобы я держалась подальше от тоже-ренов? Или ты имеешь в виду Ника? Я думаю, что это мне выбирать, с кем мне общаться.

Диззи скрестила руки и вызывающе выставила подбородок.

— Ты плохо влияешь на него. Он не похож на других людей.

— Не аргумент для меня.

— Он окажется в хаосе, который возникнет по твоей вине. Я видела, как ты действуешь. Тебя не заботят другие люди, и, в конечном итоге, ты причинишь ему страдания.

Симоль наклонила голову. Это была странно — выслушивать предупреждения от другой девушки. Об этом — ревнивых стычках между соперниками — она читала в книгах. В реальной жизни это выглядело нелепо.

— Значит, ты всё же испытываешь к нему чувства. Я так ему и сказала.

Хладнокровие Диззи растаяло.

— У меня нет чувств к нему. И что ты имеешь в виду под «сказала ему»? Сказала ему что? Не о чем там говорить.

Её протесты были настойчивыми. Слишком настойчивыми.

— Не волнуйся, он мне не поверил. Он думает, что ты испытываешь к нему ненависть, стопроцентное чистое отвращение. Ты отлично справилась с разрушением его надежд и мечтаний. Твой отец хорошо обучил тебя, мисс Делкруа. Ты станешь отличным активом для семейного бизнеса.

Наблюдение за девушкой, которая становилась всё более и более разъярённой, доставляло ей удовольствие.

Диззи дёрнула головой в сторону, как будто услышала, как кто-то приближается. Она сделала шаг ближе и прошипела:

— Какие бы идеи ни засели в твоей испорченной голове, можешь забыть о них. Когда-то он был моим другом и ничем большим, и я не хочу, чтобы он пострадал из-за кого-то вроде тебя.

— Просто какой-то мальчик, которого ты хочешь защитить, да? Почему?

Диззи сверлила её взглядом.

— У меня есть причины, и не те, о которых ты думаешь. Не пытайся увидеть то, чего нет. Ты ошибаешься, — решительно сказала она, затем развернулась и ушла, высоко подняв голову.

— Не ошибаюсь, — сказала Симоль сама себе. Она усмехнулась. — Просто статистически маловероятно.

Глава 12

Учебная нагрузка резко выросла. Уроки перешли от постоянного потока информации и заданий к увеличивающемуся количеству книг для прочтения и регулярно проводимым неофициальным тестам. Это были не рейтинговые экзамены, по результатам которых ученики будут ранжированы в зависимости от их способностей — нет, каждый должен был получить конкретные оценки.

Методы обучения отличались от тех, к которым привык Ник. У каждого из учителей был свой подход и характер: некоторые из них были строгими и агрессивными, вбивая в головы учеников знания, как кукурузу в гусиные глотки[2], другие — более расслабленными и разговорчивыми, пытаясь внушить чувство удивления и возбуждения (что было довольно амбициозно, если вы преподавали экономический анализ).

Однако было кое-что, что объединяло их всех — это подход к тестированию. Ник впервые заметил это на уроках военной истории. Посреди длинной лекции мистер Варити, как правило, выбирал ученика и задавал ему вопрос по теме, о которой только что рассказывал. Во время занятия подобное случалось неоднократно.

Названный ученик вставал и отвечал. Ник всегда мог сказать, действительно ли тот понимает, о чём говорит, или же просто повторяет за учителем как попугай. Мистер Варити тоже мог это сказать.

Для случайного наблюдателя казалось, что ученики выбирались наугад и что это был всего лишь способ укрепить читаемый материал.

Но когда ученики получали тесты, вопросы всегда касались тех тем, с которыми у них во время уроков возникали наибольшие трудности. Как только Ник это понял, он начал искать этот подход у других учителей и обнаружил его.

Они все тщательно изучали класс и использовали эти данные для формирования своего теста.

Это означало, предположил Ник, что школа придерживается политики использования самого низкого уровня понимания как нижней планки. Он не был уверен, было ли это щедрое стремление помочь наименее способным или же какой-то холодный расчёт.

Было ясно, что такой подход лишь прибавлял работы учителям: вместо того, чтобы срывать яблоки с верхних веток, они срывали их с веток у самой земли.

Было ещё одно общее у учителей: никто из них никогда не задавал эти проверочные вопросы тоже-ренам. Если бы их понимание предмета не соответствовало наименьшим показателям их сокурсников, их оставили бы гнить внизу. Возможно, это тоже было частью школьной политики. К счастью, тоже-рены были далеко от низа.

Ник внимательно наблюдал, когда задавались вопросы, и, используя своё собственное обширное понимание каждого предмета, оценивал ответы учеников. Благодаря этому он научился предсказывать, на какую тему будет предстоящий тест, вплоть до точных вопросов.

Это сделало подготовку к экзаменам куда более эффективной. Он рассказывал остальным тоже-ренам, что им нужно знать, и они уделяли своё внимание исключительно этой теме. Сначала они сомневались в разумности ограничения своей учёбы в настолько узком диапазоне, но, когда они столкнулись с предсказанными вопросами в тесте, быстро стало очевидно, что Ник каким-то образом знал, чего ожидать.

Когда они спросили его о том, как он это делал, он попытался объяснить; однако, хотя общая идея была достаточно простой для понимания, на практике, когда они пытались наблюдать за учителями, ни их вопросы, ни ответы учеников ничего им не говорили. Но они были рады продолжать принимать советы Ника на веру.

Нику не было нужды знать вопросы тестов заранее, но у него открылись глаза на то, как работает школа. Никто из учеников старших классов не страдал от нехватки академических способностей — в противном случае они вообще бы не попали в старшие классы — но и тесты не делали им никакого вызова, который требовал бы устранения их собственных недостатков.

Если учителей Ренсома научили так преподавать, то Нику стало любопытно, как работали мастера Королевского колледжа. У него не было никакого интереса становиться магом, но ему хотелось узнать, как этих магов обучают.

Это была поверхностная мысль. Он не будет поступать на курс Искусств, которым так интересовался Фанни. Он будет использовать своё время в Ренсоме для получения достойного образования и, возможно, чтобы как-то отличиться, а затем получит хорошую работу — возможно, у министра Делкруа, если его предложение ещё в силе.

Он сможет обеспечить себе достойную жизнь, позаботиться о матери и… Была в его жизни одна вещь, которую он не мог никак изменить или как-то противиться ей. Как бы хорошо он не окончил школу, он всё равно будет сыном горничной. Даже если он станет первым во всей школе, он никогда не сможет изменить этот факт.

Этот факт заставил его подвергнуть сомнению его причины поступления в Ренсом. Чего он надеялся получить от Диззи? Просто дружбу? На самом деле не имело значения, что она чувствовала по отношению к нему, ведь для неё было невозможно ответить взаимностью на его чувства. Он знал это, но всё равно пришёл в эту школу. С его стороны было невероятно несправедливо ставить её в такое положение. К счастью, для неё никакой дилеммы не существовало. Она высказала это совершенно ясно.

— Мистер Тутт, — обратилась к нему мисс Даффли, — у вас нет детектора. Почему?

Ник посмотрел на свои руки, будто проверял, правду ли она сказала, хотя знал, что это так.

— Больше не осталось, — сказал он, убедившись, что в его руках действительно нет травяного детектора.

Другие ученики продолжали искать травы с помощью щёлкающих коробочек. Тачкоподобная тележка, в которой должны были лежать детекторы — по одному на каждого ученика — была пуста.

Настоящая причина, по которой он был без детектора, заключалась в том, что отсутствующий детектор лежал в его комнате. Он пытался починить его, но безуспешно: внутренняя работа устройств, работающих с арканумом, не входила в область его знаний, но он был уверен, что рано или поздно сможет её понять. Только не к сегодняшнему уроку. Несмотря на то, что это Фанни ненароком притащил его домой, именно Ник был виновен в его поломке, и поэтому было справедливо, что именно он остался без детектора.

Мисс Даффли прошла через поле к тележке и заглянула в неё, как будто не поверила ему. Она оглянулась на него, её глаза скользнули по его телу, дабы убедиться, что он не спрятал детектор в своей одежде.

— Держите, — она сняла детектор, свисающий с её плеча — её личный прибор, который был намного лучше тех, что выдавала школа — и вручила ему. — Не сломайте.

Он взял его и надеялся, что молния не ударит дважды.

В отличие от большинства других уроков, гербология в основном состояла из занятий в поле и курсовой работы. В конце года не было экзаменов и не было пробного теста, к которым нужно было готовиться; всё, что нужно было — это искать и собирать растения.

Целью этого урока была растение тисон. Вам нужно было через детектор услышать правильную последовательность щелчков и гудений, а затем медленно подкрасться, прежде чем растение увидит вас и убежит.

— Это несправедливо, — сказал Фанни. — У тебя лучше, чем у нас.

Ник прошёл мимо него, наклонился и просканировал траву слева и справа перед собой.

— Тсс. Кажется, я расслышал одну.

Все ученики разбрелись по лугу у восточной стены. Это место было оставлено расти как вздумается и располагалось рядом с их коттеджем, поэтому они могли, по крайней мере, вернуться домой после этого урока.

Ник встал на колени и внимательно слушал. Он ползал, пока не увидел его — крошечное растение с фиолетово-жёлтым закрытым бутоном, ползающее по траве. Теперь ему нужно было заманить его в свою стеклянную банку. Он не мог прикоснуться к нему, не повредив, но он знал десяток методов захвата. Вот только ни одним из них он раньше не пользовался.

— Спасибо, — сказала Симоль, накрывая несчастное растение своей банкой. Оно запрыгнуло внутрь, и Симоль перевернула банку и закрыла крышкой.

Тисон не мог так прыгать, в этом Ник был уверен. Она использовала некоторые навыки, недоступные остальным, но в этом не было ничего плохого. Хотя он предпочёл бы, чтобы она не крала его растение.

Она ухмыльнулась ему, будто она будет только красть его растение.

Послышался всплеск и крик страдания. Несколько мальчиков пошли прочь от пруда, который был рядом с коттеджем. Они выглядели довольными собой и подозрительными. Они взглянули на учеников на лугу и поспешили прочь. Ник не узнал никого из них; они выглядели старше его.

— Осталось двадцать минут, — крикнула мисс Даффли, либо не замечая других мальчиков, либо игнорируя их. — Я ожидаю живой экземпляр. Неповреждённый.

Ник не мог перестать смотреть на пруд. Он пошёл к нему, размахивая детектором перед собой, словно искал неуловимое растение. Он услышал задыхающийся вздох и побежал.

Он прорвался сквозь кусты и увидел тело в пруду — ученика, изо всех сил пытающегося добраться до берега, но неспособного использовать свои руки. Он перевернулся на спину, показывая потрёпанное лицо. Это был Мэллори.

Ник бросил детектор, где-то в глубине души проклиная себя за то, что, возможно, сломал его, и бросился в воду. Он схватил куртку Мэллори и потянул, но тот закричал.

Стало очевидно, почему у него возникло столько проблем, когда он пытался выбраться из мелкого пруда: обе его руки были сломаны.

Ник проигнорировал протестующие крики и, спотыкаясь, пошёл назад с Мэллори на буксире. Он почувствовал, как ударился ногами о край пруда, а затем ещё больше рук потянулось, чтобы вытащить Мэллори на берег. Фанни и Даво стояли по обе стороны от него.

Им удалось вытащить плачущего Мэллори на сушу и бросить на спину. Его руки были согнуты под неестественными углами.

— Мы должны позвать врача, — сказал Даво.

— А он вообще здесь есть? — спросил Фанни, и они поняли, что не знают этого.

— По крайней мере, должна быть медсестра, — сказал Даво. — Мэллори, где нам найти школьную медсестру?

Мэллори просто хныкал.

— Секретный мальчишеский клуб? — спросила Симоль, нырнув под низкие ветви, чтобы присоединиться к ним. Она остановилась, увидев Мэллори. — Кто это сделал?

— Я не знаю, — сказал Ник. — Думаю, несколько второгодок, — он посмотрел вниз на Мэллори, который теперь неудержимо дрожал. Он повернулся к Симоль. — Ты сказала, что знаешь атакующие и защитные заклинания. Исцеляющие среди них есть?

— Несколько, — уклончиво пожала плечами Симоль.

Три мальчика уставились на неё, ничего не говоря. Симоль вздохнула и закатила глаза. Она вручила детектору и банку с тисоном Фанни.

— Будь аккуратней, это женская особь, гарантированная пятёрка.

Она подошла ближе к Мэллори и глубоко вздохнула. Не похоже, что она что-то делала, но вокруг них начала засыхать растительность: трава пожелтела, а листья увяли. Конечности Мэллори выпрямились, и он тяжело задышал. Симоль выдохнула и потянулась к Фанни.

Фанни был слишком зачарован, чтобы понять, что она хотела, затем понял и передал её вещи.

Она подняла банку. От тисона осталась лишь высохшая оболочка.

— Чёрт.

Мэллори, хрипя, сел. Он поднял и опустил руки, как будто не знал, что это такое. Он посмотрел на Симоль, на его лице не было ни царапины.

— Спасибо.

Симоль пожала плечами.

— За что они так с тобой? — спросил Ник.

Мэллори поднялся на ноги, вытирая слёзы с глаз. Это не имело большого толка, так как на его лицо с мокрых волос стекала вода.

— Дружелюбное предупреждение, — сказал Мэллори с горькой улыбкой. — В школу прибыл мастер из Королевского колледжа, чтобы предварительно сократить количество учеников по программе Искусств.

— Ты на курсе Искусств, — сказал Фанни возбуждённым голосом.

— Да, — сказал Мэллори. — Это большая честь, как вы могли заметить.

— Они хотели, чтобы тебя выкинули с курса? — спросил Даво.

Это имело смысл. Если кого-то должны убрать, то почему бы не убрать тоже-рена?

— Нет, даже если я пропущу занятия по болезни, — фыркнул он без смеха, — меня не выгонят. Но если меня не будет на оценке мастера, то не смогу быть выбранным для проминенса.

— Что это? — спросил Ник. Он не слышал этого термина и не видел его ни в одной книге.

— Три лучших ученика будут обучаться лично мастером. Это большое преимущество. Этот мастер специализируется на престидигитации — движениях рук и жестах, — он потряс руками, как будто пытался избавиться от холода. — Трудно произвести впечатление на престидигитатора, когда не можешь пользоваться собственными руками, — он сжал их в кулаки и опустил. — Мне нужно идти. Не хочу упускать шанс на проминенс.

— Ты ещё собираешься идти? — спросил Даво.

— Конечно! — сказал Мэллори. — Я не могу упустить такую??возможность. — Он посмотрел на Симоль и улыбнулся без следа своей обычной горечи. — Расцеловал бы тебя, если бы не думал, что ты убьёшь меня за это.

— Верное решение, — сказала Симоль. Ник подумал, что на её лице образовался лёгкий румянец, но ему могло и показаться.

Мэллори помчался, всё ещё мокрый.

— Может, тебе всё-таки стоит переодеться, прежде чем простудишься? — обратился к нему Даво. — Чихание и магия не сочетаются.

Мэллори, не оглядываясь, помахал прекрасно функционирующей рукой и побежал к коттеджу.

Даво повернулся к Симоль:

— Или сочетаются? Я не знаю, если честно.

Симоль ушла, оставив вопрос без ответа.

Ник поднял упавший детектор. Он не выглядел сломанным. Он включил его, и тот не издал ни звука, но дело в том, что всё вокруг было мёртвым.

— Как думаете, они снова сделают это с ним? — спросил Фанни.

— Наверное, — сказал Даво, когда они все пошли за Симоль. — Можешь ожидать подобного отношения, если пойдёшь на курс Искусств. Удачи тебе.

Фанни поджал губы.

— По крайней мере, это показывает, что они увидели в нём реальную угрозу. Они избили его только потому, что боялись его.

— Не вижу в этом ничего позитивного, — сказал Даво.

Они вернулись к классу, который держал в руках стеклянные банки. Ни у кого из тоже-ренов не было живого образца. Никто не интересовался, где они пропадали или почему их брюки были мокрыми.

— Мы точно провалились на этом уроке, — простонал Фанни.

Это был последний урок перед обедом, поэтому они успели переодеться, а затем пойти в столовую, где их ожидал зарезервированный стол. Они ели молча, думая о том, что ещё припас для них Ренсом.

Первым нарушил молчание Даво.

— Теперь у нас ещё больше повода не выделяться. Вот вам наглядная демонстрация того, как они разбираются с вызовами их правам по рождению. Если они увидят в нас угрозу, то придут за нами, как они поступили в случае с Мэллори. И Симоль не всегда будет рядом, чтобы спасти нас. Да она и не обязана.

Симоль ничего не сказала и продолжала есть.

— Да, — сказал Ник. — Ты прав.

Рука Даво, держащая вилку, замерла в воздухе.

— Прав? То есть ты согласен?

— Да, — сказал Ник. — Мы не должны делать очевидным то, насколько далеко мы их опережаем. Пробные экзамены не так важны. У меня довольно хорошее представление о том, сколько учеников способно соревноваться с нами по каждому из предметов. Если мы ошибёмся по одному вопросу в каждом из тестов, то всё равно будем в первой десятке. И единственное, что должно нас волновать — это экзамены в конце года.

— Правильно, — с жаром сказал Даво. — К тому времени им будет слишком поздно что-либо предпринимать.

— Я согласен, — сказал Фанни. — Если вы так думаете.

Симоль наклонила голову и сузила глаза, заставляя Ника чувствовать себя неудобно.

— Говоришь так, будто ты сдаёшься. Или в самом деле сдался.

— Я просто осторожен, — Ник продолжал есть, не глядя на неё.

Симоль согласилась с планом, но он чувствовал, что она не одобряет его.

После обеда они шли через дворик на урок по передовым вычислениям, когда увидели Мэллори, который шёл к ним с широкой улыбкой на лице. Здание второгодок находилось на противоположной стороне дворика, и из него выходили ученики.

— Попал на проминенс? — спросил Фанни.

— Нет, — он продолжал улыбаться.

— Тогда почему ты такой счастливый? — спросил Даво.

— Видели бы вы их лица, когда я вошёл, — он рассмеялся. — И я вчистую уделал их всех, — он согнул пальцы. — Даже лучше старых. Мастер никогда не собирался брать меня, — я понял это по его лицу, — но все знают. Они знают. Увидимся позже, — он ушёл уверенной походкой, а большую часть его лица занимала широкая усмешка.

— Мне он больше нравился, когда был занудой, — сказал Даво.

Начался какой-то переполох, когда в дворик вошёл мужчина в красной робе, а за ним три ученика. Другие второгодки аплодировали, а остальные ученики остановились и присоединились к ним. Помимо их четвёрки.

В дворике было достаточно людей, чтобы их компанию не заметили, но их всё же увидели. Мужчина в робе остановился и посмотрел прямо на них. Он что-то сказал сопровождающим его ученикам, а затем сменил направление.

— Почему он идёт сюда? — пробормотал Фанни.

— Если мы разделимся, он не сможет поймать нас всех, — прошептал в ответ Даво.

— Но одного из нас он возьмёт, — сказал Фанни, встревожившись.

— Твоя жертва не будет забыта.

Никто из них не двигался, пока мастер из Королевского колледжа приближался, таща за собой армию учеников.

— Очень приятно с вами познакомиться, — обратился мастер к Симоль и больше ни к кому другому.

— Чего ты хочешь? — сказала Симоль, спровоцировав вздох толпы, который эхом отдавался от стен дворика.

Притворное добродушие мастера испарилось.

— Следи за языком, дитя. Я — Феритин, мастер Королевского колледжа, — он сказал это величественно и без каких-либо сомнений в том, что этого достаточно, чтобы потребовать полного и безоговорочного уважения.

Тишина была абсолютной.

— Ладно, — сказала Симоль. — Что-нибудь ещё?

Раздался резкий вздох. Ник подумал, не будет ли грубо с его стороны отойти от Симоль. Он не считал, что отстаивать свою точку зрению — это неправильно, но ему вовсе не обязательно стоять рядом с этим человеком, если тот соберётся это делать.

Лицо мага помрачнело. Он поднял левую руку, а ученики за ним отступили назад.

Не было ни огненного шара, ни вспышки молнии. Ник почувствовал, как его колени согнулись, а затем ударились о землю. Затем его лицо поцеловало дёрн. Он не мог двигаться. Вероятно, это было то же самое, что Симоль сделала с принцем Леовеком. Он специально повторил событие, чтобы что-то доказать?

— Эй, вы что тут устроили? — раздался крик.

Ник узнал владельца голоса, хоть и не мог поднять голову, чтобы посмотреть.

— Немедленно отпустите этих детей, — потребовал мистер Теннер.

— Я отпущу их тогда, когда посчитаю нужным, Теннер.

— Мастер, пожалуйста, это ведь школа.

— И я преподаю им урок. Не читай мне лекции.

Ник с большим усилием смог взглянуть налево. Он увидел, что голова Даво уткнулась в короткую траву. Он не мог видеть Фанни, но, без сомнения, он был в том же положении по другую сторону Даво. Ник медленно сдвинул взгляд вправо. Симоль склонилась рядом с ним. Даже она была под властью мага.

Зрачок в её белом глазу повернулся, и их взгляды пересеклись. Она подмигнула.

Ник почувствовал, что давление, удерживающее его, уменьшилось. Он мог двигаться, но остался в той же позе. Он почувствовал, как Симоль двинулась, и повернул голову. Она сидела. Он сделал то же самое.

Мистер Теннер всё ещё почтительно настаивал на том, чтобы мастер отпустил их. Он стоял к ним спиной и не знал, что они уже освободились. Он также блокировал обзор Феритину.

Даво и Фанни тоже сели и ждали, глядя мимо Ника на Симоль. Она не выглядела злой и ничего не делала. Она просто сидела, слушая спорящих мужчин.

— Я полностью согласен с этим, мастер, но они дети, и под защитой… — Теннер повернулся, чтобы указать на них, и только тогда понял, что они сидят. Он выглядел растерянным.

Маг же выглядел удивлённым, а затем глубоко обиженным. Он снова поднял руку. Раздался резкий треск, и он хрюкнул, когда его запястье сломалось. Рука беспомощно повисла. Его глаза расширились, а затем сузились в тёмные щёлочки ярости. Он поднял другую руку, и ещё один треск оставил её в таком же состоянии. Симоль не двигалась.

— Думаешь, мне нужны руки, чтобы разобраться с тобой? — взревел маг. — Фэрити…

Что бы он ни собирался сказать, договорить он не смог, поскольку взорвались его зубы. Они разбились в его рту, став облаком белой, цвета слоновой кости, пыли.

Его голова дёрнулась назад, а ученики за его спиной закричали и начали толкать друг друга, чтобы отступить.

Симоль встала.

— Жесты рук и устные заклинания станут твоей погибелью, Феритин, — она говорила спокойно, без злобы.

Феритин попытался прижать руки к кровоточащим дёснам, но те согнулись. Тем не менее, маг не выглядел готовым сдаться.

— Фэфи… Фэррифи… — он изо всех сил пытался говорить без зубов, но не прекращал попыток. — Фэрифы…

Ученики наблюдали за происходящим в ужасе. Мерцание в их рядах превратилось в агентов Секретной службы. Ник и не думал вновь увидеть их после ухода принца Леовека, но здесь были и другие, не столь важные люди, которых требовалось защищать. Некоторые от них самих. Они подошли к искалеченному магу.

— Схвафифе её, — закричал Феритин, увидев их. То же самое пытался сделать и принц, и с тем же успехом. Ник понял, что могущественные люди, лишённые своей силы, выглядят жалко.

— Мы не можем, мастер, — сказал агент в красной маске. — Давайте осмотрим ваши травмы.

Маг отступил назад, когда они попытались приблизиться к нему. Они вели себя почтительно, но тот был не в настроении следовать гласу разума.

— Она напала на мафтера Королефского… — прилагаемые усилия были слишком большими и слишком болезненными.

— Она находится под защитой короля, — мягко сказал агент.

— Факон! — завопил маг, плюясь кровью. — Никто не выше факона!

Теперь он был окружён агентами. Они пытались повернуть его, но он отступил от них.

— Можем вы и мастер арканума, — сказал мистер Теннер, — но точно не мастер политики. Есть много людей, которые выше закона, и она одна из них. Вы, однако, нет, — теперь он был очень строг, его прежнее поведение исчезло. — Сегодня вы подвергли опасности жизни многих детей и будете привлечены к ответственности. Теперь послушайтесь этих людей.

Гневное пламя пропало из глаз мага, и он, казалось, обмяк. Агенты быстро увели его.

Ник наблюдал за всем с колен, но смотрел он не на бушующего мага. За стеной учеников, боящихся и сконфуженных, он увидел одну фигуру. Диззи. Она стояла со всеми остальными и наблюдала, но рядом с ней были высокие ученики. Они не просто были рядом с ней, они словно стояли на её страже. Он узнал их обоих. Он видел, как они уходили от пруда, перед тем как он нашёл Мэллори.

Страшный холодок пробежал по нему. Всё это время он был поглощён идеей, что независимо от того, чего он достигнет, как высоко он поднимется, он никогда не сможет дотянуться до неё. Он никогда не будет достаточно хорош в её глазах или чьих-либо ещё. Но теперь на него снизошла гораздо более печальная реальность. Что, если это она была недостаточно хороша для него?

Это была такая печальная мысль, что он не мог думать об этом. Он поднялся на ноги и ушёл. Он должен пойти в библиотеку и заняться учёбой. Подготовиться к экзаменам. У него не было времени на всякие посторонние дела; не было, если он собирался стать первым. А он собирался. Он собирался достигнуть таких высот, чтобы никто не смог добраться до него. Никто из них.

Глава 13

Ник взялся за учёбу всерьёз. Он не хотел тратить время на другие стороны жизни в Ренсоме, независимо от того, как упорно развлечения пытались попасть в его поле зрения. Когда он погружался с головой в книгу, никакие другие мысли не достигали его, и это было прекрасно.

Если другие и заметили в нём перемены, то они об этом не говорили. Они доверяли его способности организовывать их самым эффективным образом и следовали его руководству. Им было сложно поспевать за ним, но благодаря ему они уже стали куда более лучшими учениками, считая с момента поступления в Ренсом, поэтому это казалось естественным, пусть и изнурительным, прогрессом.

Каждый день после уроков они собирались в библиотеке. Там их будет ждать их обычный стол, и Ник напишет обширный список тем, которые им нужно было изучить. Иногда в список входило то, что им преподавали в классе, но на недостаточно хорошем, с точки зрения Ника, уровне. В других случаях это была совершенно новая и, казалось бы, посторонняя тема, но они не ставили под сомнение его выбор.

Они будут заниматься весь вечер, а затем, один за другим, возвращаться в коттедж, каждый раз оставляя Ника одного.

Иногда Ник замечал их переглядывания, но у него не было времени, чтобы разбираться с их беспокойством. У него было слишком много дел.

— Я подумала, что тебе понравится, — сказала библиотекарша одним вечером, когда в библиотеке никого не осталось. Она протянула ему книгу. Очень старую книгу с простой обложкой. В отличие от большинства книг в библиотеке, она не была обтянута кожей и не имела названия, написанного причудливым узором и тиснённого золотом. Фактически, у неё вообще не было названия.

Ник взял её и открыл. Внутри названия тоже не было.

— Что это?

— Автобиография Виннум Роке.

Ник нахмурился.

— Я читал её, — он находил копию в Либрариуме, хоть она и не выглядела вот так.

— Это… «неурезанная» версия. Единственная копия, о которой я знаю, так что я сомневаюсь, что ты её читал.

Виннум Роке, первая женщина-архимаг, также была тоже-реном. Её автобиография была очень интересна как исторические записи о том, какой была жизнь тысячу лет, но не была особенно актуальна для предстоящих экзаменов.

— Не думаю, что она есть в учебном плане, — сказал он, протягивая книгу обратно.

Библиотекарша пристально посмотрела на него поверх очков, и он медленно забрал книгу обратно.

— Иногда лучшее решение проблемы можно найти, если подойти к ней с новой стороны. Можешь оставить книгу в комнате мистера Теннера, когда закончишь читать.

Она взяла несколько книг со стола — откуда-то она знала, какие из них ему больше не нужны — и ушла.

Ник прочитал первые несколько страниц автобиографии. Прочитанное не слишком отличалось от того, что он читал раньше. Так было поначалу. Затем он начал замечать детали, которые раньше не видел. Очень личные подробности о её семейной жизни. И гораздо больше специфичной информации о её школьных годах.

Прежде чем он осознал, он с головой погрузился в книгу, а учёба была позабыта. Остальная часть библиотеки была тёмной и пустой, но он сидел под единственной горящей лампой и читал. Он начал понимать, что Ренсом никогда не примет его, если он продолжит двигаться по текущему пути.

Несмотря на то, что он прочёл всю книгу за один присест, он хотел оставить её у себя для справки. Он быстро развил привязанность как к архимагу Роке, так и к самой книге с её скромным, непритязательным внешним видом.

Он тщательно изучил библиотеку и ни разу не видел эту книгу на какой-либо полке, так что она, вероятно, хранилась где-то отдельно в безопасном месте. Вероятно, с другими книгами подобных «неурезанных» версий.

Виннум Роке в первую очередь была демонологом; и, хотя она писала хорошо известные тексты по этой теме, в её биографии были какие-то необычные отсылки к демонологии, которые Ник никогда не встречал прежде. Её увлечение другим измерением и его обитателям началось в очень юном возрасте.

Это напомнило Нику о преданности мистера Теннера тому, что большинство людей считало архаичной темой.

Он подошёл к комнате мистера Теннера, как предложила ему библиотекарша, и оставил книгу на угловом столике под несколькими другими книгами.

Было очень поздно, и он собирался оставить биографию Роке и отправиться домой, но увлёкся изучением исследовательских материалов Теннера. Вокруг лежали стопки листов, исписанных мелким аккуратным почерком, а также множество томов. Тома о демонологии, аркануме — и книга сказок, которая казалась тут совершенно неуместной. «Сказания мифа и легенды» Винке Мунро рассказывали о монстрах и храбрых магах. Ник сел и прочитал книгу от корки до корки.

Довольно скоро он начал листать одну книгу за другой. Он читал заметки и делал перекрёстные ссылки с книгами, сложенными на столе, и вскоре начал проявляться шаблон. Мистер Теннер что-то искал. Что-то очень специфическое. Ник заметил только потому, что Виннум Роке провела большую часть жизни, ища то же самое. И преуспела.

Под записями мистера Теннера Ник написал «Дана-лонг» и подчеркнул написанное. Он запер дверь и вышел из библиотеки.

На следующий день на уроке военной истории Ник, как обычно, сидел сзади, а мистер Варити читал им лекцию об опасности чрезмерного растяжения сил при доминирующем положении.

— Баланс между надёжной защитой и подавляющим наступлением очень тонок. Полковник Брэттнис вырвал поражение из челюстей победы, продемонстрировав отсутствие терпения. Это обычное явление среди великих военных умов — верить в судьбу и предназначение или в то, что сверхъестественные силы помогают им достичь величия. Однако именно люди на поле брани решают исход сражения, а не надежды и мечты стариков. Кто может привести ещё один пример высокомерия, аналогичный таковому в битве при Келеми? Мистер Чисул?

Сидящий спереди мальчик нервно встал. По одному только неохотному языку его тела Ник мог сказать, что Чисул — худой светловолосый мальчик, который льстил парням посерьёзней — не был уверен в своих знаниях о битвах доарканумного периода.

— Маршрут Гроффа?

— Да, — удивился мистер Варити. — Вы правы. Хорошо.

Догадка чистой воды. Технически ответ был правильным, поскольку это касалось самоуверенных действий ранварского офицера, но в них было больше некомпетентности, а не высокомерия. Это была самая известная битва того периода, и Ник был уверен, что Чисул назвал её наугад, не зная, что же произошло в одном из самых позорных событий в истории Ранвара.

Ник также был уверен, что и мистер Варити знает, что его ученик не знал подробностей. Следующий вопрос или два сделали бы это слишком очевидным. Но мистер Варити отвернулся, чтобы продолжить лекцию.

— Маршрут Гроффа был актом неповиновения, — сказал Ник. — Исполняющий обязанности командующего решил принести в жертву свои находящиеся на передовой войска, чтобы он смог отступить в безопасное место.

В классе повисла тишина. Никто из учеников не привык, что Ник или любой другой тоже-рен говорил в классе. Их настороженность по отношению к Симоль привела к тому, что все вели себя так, будто их четвёрки вообще не существовало, и учителя, казалось, поощряли такое поведение.

— Вы не считаете, что это является примером недальновидности военного лидера? — спросил мистер Варити.

— Я думаю, что есть примеры получше. Сражение за ранварский водопад, в котором генерал Монтфрей одновременно атаковал двенадцать разных поселений вдоль реки Великий Ранвар. Или атака при Саксономии. С-А-К-С-О-Н-О-М-И-И, ударение на вторую «о».

Последовала пауза, а затем раздался скрип перьев, когда остальной класс начал делать заметки. Даво был единственным, кто не записывал слова Ника. Он внимательно наблюдал за тем, что происходит.

— Спасибо, мистер Тутт. Это очень полный ответ. С правильным произношением. Сначала рассмотрим сражение за ранварский водопад.

Урок продолжился, и Ник по мере необходимости говорил детали, даже если его не спрашивали. Всякий раз, когда задавался вопрос и ответ на него не был максимально полным, Ник вмешивался, чтобы дополнить неудовлетворительный ответ ученика.

К концу урока Ник наговорил почти столько же, сколько мистер Варити. Когда они вышли из класса, Даво пошёл рядом с Ником и сказал:

— Ты понимаешь, что делаешь?

— Думаю, что да, — ответил Ник.

Ник поступал таким же образом и на других уроках. Он был кладезем информации по всем предметам, и сейчас он был в настроении делиться ею. Не имело значения, кого просили высказать свои мысли — если он не выдавал полный и законченный ответ, вмешивался Ник и заполнял пробелы.

К обеду Даво был очень зол. Он с силой опустил поднос рядом с Ником и сел, раздражённый и злой.

— Этого не может быть. Просто не может быть, — он взял вилку, с силой проткнул ни в чём не повинную колбасу и бросил её обратно на тарелку. — Я думал, что мы все согласились не привлекать к себе чрезмерного внимания до конца года. Наверное, ты собираешься стать первым на пробных экзаменах, просто чтобы разозлить как можно больше народу.

— Да, — сказал Ник.

— Но зачем? — взорвался Даво, треснув кулаком по столу. Окружающие их люди отчаянно пытались не смотреть в их сторону. Угроза со стороны Симоль была слишком велика, чтобы рискнуть посмотреть.

— Отсиживаться тише воды нам ничем не поможет, — сказал Ник. — Ты видел, что они сделали с Мэллори. Мастер из Королевского колледжа даже не выбрал его — он никогда бы этого не сделал, и все это знали — но ему всё равно сломали руки. Вот как они действуют. Они всегда так действуют. Они рады конкурировать друг с другом, но для них оскорбителен даже тот факт, чтобы мы будем играть на одном с ними поле. Они придут за нами, что бы мы ни делали.

— И как выпендрёж во время уроков улучшит положение? — спросил Даво. — Хочешь всё ускорить? Сделать нашу кончину более эффективной?

— Да, — сказал Ник. — Кроме того, чем меньше их будет, тем труднее нас будет окружить. Их предпочтительный способ атаки — задавить числом и не дать маневрировать, и такую слабую тактику очень просто использовать в наших интересах.

— Что ты имеешь в виду под «меньше»? — спросил Фанни. — Почему их должно быть меньше?

— Если они не смогут поспевать за темпом, их исключат из старших классов. И я собираюсь задать этот самый темп.

Возмущение Даво рассеялось.

— Ты серьёзно думаешь, что это сработает?

— Раньше работало.

— Ну ладно, — неохотно сказал Даво. — Я просто надеюсь, что они не набросятся на нас, когда мы будем поодиночке, и не попробуют преподнести это как несчастный случай. Перехитрить их — это, конечно, хорошо, но перехитрить удар в лицо довольно трудно.

— Они ничего не сделают. Они слишком боятся Симоль.

— И тебя это устраивает, да? — сказал Даво, снова в дурном настроении. — С радостью позволишь девушке сражаться за тебя в твоих же битвах?

Симоль ничего не сказала, тихо наблюдая и ев.

— Ей не придётся ни с кем сражаться, — сказал Ник. — За исключением тех случаев, когда ей самой захочется, конечно же. Пока у них коленки трясутся при взгляде на неё, будет глупо не использовать их страх против них же. И в ответ на твой вопрос: да, я буду более чем счастлив позволить девушке сражаться вместо меня. Я с удовольствием останусь дома и испеку торт на победную вечеринку. Я могу приготовить ананасовый перевёрнутый торт, который считается вполне приличным.

— О, правда? — сказал Фанни. — Дашь попробовать? Погоди, ты на самом деле его готовил или просто прочитал в книге, как его сделать?

— В тебе так много злости, не так ли? — спросила Симоль.

— Во мне? — сказал Ник, как всегда спокойный. — Я так не считаю. Я выгляжу злым? Я предлагаю сделать торт.

Симоль улыбнулась.

— Не о чем беспокоиться. Злые мужчины, как правило, добиваются своих целей. Поверь мне, я знаю, — она продолжила есть.

Проактивная позиция Ника по отношению к поведению учеников не только продолжилась, но и обострилась. Никто не ушёл даже с чуть неполным ответом. Преподаватели были сбиты с толку и пытались давать Нику меньше времени на ответ, но было трудно задавать вопросы аудитории, а затем прерывать кого-то, дающего очень хорошие ответы. Особенно, когда он мог сделать это так кратко.

В конце первой недели, когда, как обычно, была серия тестов, последствия нового подхода Ника стали более заметными.

Ник определил, как учителя готовили тесты, и систематически подрывал их методику. Он убедился, что у учеников есть ответы на все вопросы базового характера, с правильной орфографией.

Без своих тонко настроенных методов оценки способностей учеников учителям осталось только задавать более общие вопросы, требующие правильного понимания предмета. Конечно, они могли просто задавать более простые вопросы, на которые все уже знали ответы, но не таким был подход Ренсома.

Когда пришли результаты, оказалось, что не только упала общая средняя оценка по всем предметам — некоторые ученики завалили тесты. Это тоже не было подходом Ренсома. Ник, который оказывал так много помощи на уроках, был в конце списка, который составляли ученики, когда искали виновных в провале. Он планировал быть ещё более полезным перед пробными экзаменами.

Единственным учителем, который отнёсся к этому спокойно, был мистер Теннер. Как только Ник начал демонстрировать свои превосходные знания по аркануму, мистер Теннер начал спрашивать исключительно его. Каждый вопрос задавался конкретно ему, а затем запрашивались дальнейшие уточнения. Пока эти двое не обсудят всякие эзотерические вопросы, никто не знал, о чём они говорили.

Аркануму, как предмету, ученики уделяли настолько мало внимания, что происходящее никого не заботило. Вопросы для тестов были неизменны, а мистер Теннер уже дал своим ученикам все необходимые ответы.

— И вы не нашли ничем не подкреплённые утверждения о том, откуда взялся арканум, мистер Тутт?

— Я не считаю, что они ничем не подкреплены, сэр. По моему мнению, у нас есть записи и литература, которые поддерживают теорию перехода арканума через межпространственные двери, — сказал Ник.

— У нас есть? — спросил слегка удивлённый мистер Теннер. — Я не знаю таких. Возможно, вы могли бы назвать мне один из этих подтверждающих трудов?

— Да, сэр. «Сказания мифа и легенды» Винке Мунро.

Теннер улыбнулся.

— Эти сказки? Конечно, многое можно подчерпнуть из наших древних мифов и историй, но вы в самом деле думаете, что истории, написанные, чтобы пугать детей, основаны на фактах?

В классе раздалось хихиканье от тех немногочисленных учеников, которые ещё обращали внимание на их разговор.

— Да, сэр. Например, рассказ о Дане-лонг.

— Да-да, — сказал Теннер, — я припоминаю это имя. Монстр, который существует в обоих измерениях. И он любит есть детей, которые плохо себя вели. Удивительно, как большинство из вас выжило, с таким-то гуляющим на свободе существом.

— Он не ел их, они прошли через него. Он был своего рода дверным проёмом.

Мистер Теннер перестал улыбаться и выпрямился.

— Правда? Человеческая дверь?

— Нет, сэр. Вряд ли он был человеком. Я считаю, что он был животным, случайно преобразованным. Вот почему он никогда не мог использовать силу, которую получил. Он просто был чьим-то любимым домашним животным, пытающимся вернуться домой.

— Понятно, понятно. Питомец мага, используемый в эксперименте — это ваше предположение?

— Возможно, — сказал Ник. — Или молодой человек с предрасположенностью к аркануму, который он не мог контролировать. Есть записи о таких людях.

— Да, есть, — казалось, Теннер смотрел мимо Ника, куда-то вдаль.

Он всё ещё смотрел, когда раздался звонок. Мистер Теннер отпустил учеников, которые медленно поднялись на ноги.

— Ах, мистер Тутт, можно вас на минутку?

Ник подошёл к столу в углу комнаты.

— Сэр?

Теннер сидел, облизывая губы, и оглядывался вокруг рабочего стола, как будто он что-то потерял. Он поднял голову и повёл себя так, словно был удивлён, увидев Ника.

— Ах, это вы. Достойную вы себе репутацию создали, юный мистер Тутт. И впечатляюще быстро.

Ник не был уверен, поблагодарить его за это или же извиниться, и потому ничего не сказал.

— Все учителя говорят о твоей склонности к полноценному участию в уроках. Некоторые из них выглядели довольно утомлёнными, будучи так основательно заняты.

— Я не хотел быть утомительным, сэр.

— Не хотел? Нет, я полагаю, ты спланировал нечто большее. Должен сказать, это довольно смелая стратегия. Ты уверен, что разумно так сильно идти на конфронтацию? Школа довольно большая и следует своему пути. Одному-единственному мальчику будет довольно трудно справиться с ней.

— Я не один, сэр, — сказал Ник.

— Конечно, не один. Если начистоту, Ник, только из-за этой девушки ты можешь в одиночку терроризировать преподавателей. Возможно, тебе следует попросить её не использовать свои силы так открыто. Её личность раскроют, и это лишь вопрос времени.

Ник, заметив направленный на него взгляд Теннера, не сомневался, что тот знает, кем был отец Симоль. Вероятно, это знали все учителя.

— Не похоже, что она ищет неприятностей. Это они ищут её. Я до сих пор не понимаю, зачем маг Королевского колледжа напал на неё. Он должен был знать, кто она такая и под чьей защитой находится.

— Да, я подозреваю, что ему было поручено преподать ей урок. К несчастью для него, он недооценил её способности. Это урок для всех нас.

— Кто приказал ему это сделать? — спросил Ник.

— Этого я не знаю. Но ты должен понимать, что здесь замешаны интересы тех, кто имеет гигантское преимущество над тобой. Твои планы по поднятию своего положения в школе встретят с большим сопротивлением, чем ты себе представляешь. Ты можешь считать, что изучил возможности своих оппонентов, но, поверь мне, это не так.

Ник был удивлён как характером признания, так и тем, что оно вообще было сказано.

— Нет?

— Класс, в который попали ты и твои друзья, предназначен для самых слабых учеников.

Ник был потрясён этой новостью.

— Но я думал…

— Что учеников делят на потоки после пробных экзаменов? Да, такова официальная позиция, но на деле всё по-другому. Некоторые родители настаивают, чтобы их детям дали поступить в старшие классы, когда на самом деле они не подходят. Как только результаты экзаменов подтверждают это, их можно спокойно отчислить под различными предлогами и оправданиями. Сделано это для того, чтобы избежать всяких неловких ситуаций.

— И нас посадили с ними? — по спине Ника пробежал холодок. Он был отмечен на отчисление с самого начала.

— С твоими результатами тестов, вероятно, было бы неразумно позволить тебе преуспеть над лучшими учениками Ренсома. Ты можешь думать, что намного опережаешь большую часть учеников, но я боюсь, что это не так. Другие классы уже далеко продвинулись во всех областях и по всем предметам.

Внезапно стало понятно, почему он не был в одном классе с Диззи. Его собирались исключить, поэтому не было смысла тратить ресурсы на подобных ему. Он задумался, насколько же он отстаёт.

— Я оставляю на твоё усмотрение, что ты собираешься делать, но я, конечно, желаю тебе удачи. Если я и встретил ученика, достойного места в этой убогой школе, то это определённо ты, Ник. Это подводит меня к другой теме, о которой я хотел поговорить. В последнее время я очень занят, но на днях я зашёл в библиотеку, чтобы провести небольшое исследование, и нашёл оставленную мне записку. «Дана-лонг», и я уверен, ты знаешь о ней.

— Да, сэр. Извините, я прочёл некоторые ваши исследования, и это показалось мне актуальным.

— Пусть я и нахожу упоминания различных демонических существ в нашем фольклоре увлекательным, я не могу сказать, что вижу прямую связь, но ты, похоже, думаешь иначе. Возможно, ты мог бы поделиться деталями.

— Я просто просматривал книги, которые вы собрали в своей комнате, и я не мог не заметить шаблон.

— Шаблон?

— Да, сэр. Сначала я думал, что вы ищете ключ. Способ открыть проход к другому измерению. Лично я не думаю, что ключ существует.

Теннер приподнял бровь.

— Мой коллега думает так же. Продолжай.

— Но потом я понял, что вы искали дверь. Вход. Вот почему я подумал о Дане-лонг. Виннум Роке впервые написала о поглощении человека их собственной тенью, создав из него тень.

Теннер выглядел сбитым с толку.

— Архимаг Роке? Какую роль она играет в этой твоей теории?

— Это не теория, сэр. И она не моя. Об этом она писала в своей автобиографии. В детстве у неё была собака по имени Дана. Она случайно отделила собаку от её тени, а затем тень поглотила собаку, став ещё больше. Длиннее. Она назвала её Даной-лонг[3].

— Сколько ей было лет?

— Три, я думаю. Тень исчезла, и Роке потратила большую часть своей жизни, ища её. По пути она стала архимагом. Она записала большинство своих открытий в «Сказаниях мифа и легенды».

Теннер покачал головой, как будто стряхивал воду.

— Ты думаешь, она записала свою работу, замаскировав её под детские сказки на ночь?

— Винке Мунро, сэр — это анаграмма Виннум Роке.

Теннер встал так быстро, что стул упал.

— Мистер Тутт, я хочу, чтобы вы пошли со мной.

— У меня сейчас передовые вычисления, сэр.

— Ах, да, конечно. Очень хорошо, тогда после школы. Я хочу показать тебе кое-что в своём исследовательском центре.

— В Пагоде?

Теннер нахмурился.

— Я знаю, что её так называют ученики, но она вообще не похожа на пагоду.

— О, да, извините, сэр.

Она немного выглядела как пагода, но Ник не собирался спорить. Он сможет заглянуть внутрь. Он не имел ни малейшего понятия, чего ожидать, но он был в восторге от этой идеи. И, может быть, он немного испугался.

— Не трать зря время, иди сразу после уроков. Я хочу, чтобы ты кое с кем встретился.

Глава 14

Министр Делкруа сидел за своим столом и читал последние отчёты, которые были поданы в связи с инцидентом в школе Ренсом. Только один из файлов был написан на официальном фирменном бланке министерства поручений, его собственного отдела. Остальные были из различных отделов, с которыми он по официальным каналам связан не был, но зато имел с ними множеством связей неофициальных.

Не то чтобы у него не было достаточно забот с иностранными государствами и их попытками повлиять на Королевский суд. У него был список людей, которых нужно было изучить. Подкупить. Шантажировать. Подозревать в симпатиях.

Ранвар был слишком силён, чтобы бороться с ним напрямую. Ни один из его соседей не осмелился бы на обычную атаку, но они часто, когда представлялась возможность, пытались сделать что-то более безвкусное.

И его работой было не допускать этих возможностей. Они могли принять своё место под властью Ранвара, но не делали этого. Конечно, никто этого не сделает. Такова была человеческая природа: пытаться скинуть оковы и хомут, пусть даже и удобные, — но они были далеки от достижения своей свободы. Поводок был достаточно длинным, чтобы позволить им заниматься кознями и заговорами, но достаточно коротким, чтобы заставить их встать на задние лапы, если они когда-нибудь приблизятся к тому, чтобы стать реальной угрозой.

Он поднял отчёт министерства внутренних дел. В первую очередь это бюро занималось защитой и обслуживанием государственных ресурсов, в число которых косвенно входили и школы. Нынешний его министр, похоже, был одержим уменьшающимся количеством деревьев в Ранваре: он постоянно лоббировал присоединение регионов, содержащих леса, что, скорее всего, было неубедительным поводом к войне.

В докладе описывался последний инцидент в школе Ренсом, которые уже стали чем-то вроде регулярных событий. Отчёт министерства было трудно читать из-за крайне мелкого почерка; вероятно, таким образом пытались сэкономить на бумаге и тем самым продлить жизнь какого-нибудь дерева на ранварских землях. Делкруа достал свои редко используемые очки и надел их. Редко используемые до недавних пор.

Он старел и не отрицал этого. Арканум был способен на многое, но иммунитет от старости в их число не входил. Делкруа был министром в течение семи лет, приступив к работе после несвоевременной кончины своего предшественника. Уходить несвоевременно было чем-то вроде традиции для всех министров этого отдела, и он надеялся прервать этот тренд.

Он прочитал отчёт, ища расхождения. Их, похоже, не было. Вина была возложена на плечи мастера Феритина, мага из Королевского колледжа, который по необъяснимой причине напал на ученицу Ренсома. И проиграл.

Но его поражение от рук ребёнка было не самой удивительной особенностью инцидента. Удивительным было его пренебрежение к очень чётким инструкциям, разосланным всем работающим в школе сотрудникам и преподавателям, в которых говорилось оставить эту конкретную ученицу в покое.

Школы не находились в сфере деятельности министерства поручений, но не было никакой ошибки в том, что маг находился под влиянием кого-то, желающего спровоцировать девушку Ван Дастан.

Иностранные агенты? Трудно было сказать, а расспросить самого виновного было сложно. Произошедшее оставило его разбитым и неспособным делать что-либо, кроме несвязного бормотания.

Были и другие кандидаты, и не последнее место в этом списке занимал молодой принц, которого она унизила. Принц Леовек серьёзно упал в иерархии, и его возможности были сильно урезаны, но это не означало, что он не был каким-то образом причастен. Отсутствие доказательств не означает отсутствие вины. Однако было бы большим сюрпризом, сумей он убедить даже второсортного мага, вроде Феритина, пойти против прямого указа Королевского суда. Это было бы удивительно, но не невозможно.

Если произошедшее было мелким актом мести, статус Левека спасёт его от публичного унижения, но неофициально он будет жестоко наказан.

Делкруа снял очки и потёр переносицу. В последнее время школа стала темой для споров. Молодые умы были идеальны для формирования, поэтому лучшие из них были собраны в одном месте и ревностно охранялись. Ранвар мог повлиять на них на самом восприимчивом этапе их жизней, но взяться за них могли и другие, дай им возможность. Дети были ресурсом, и ресурсом гораздо более важным, чем деревья.

Его собственная дочь училась в Ренсоме и делала это с большим апломбом. Она была особенным ребёнком, и не только потому, что она была его отпрыском. Она всегда была замечательной. Решительной, руководящей, амбициозной. Он улыбнулся, думая о ней. Он, как правило, держался на расстоянии, заинтригованный тем, как далеко она сможет дойти без его помощи. Он очень любил её, но сдерживал свои отеческие импульсы. Если она действительно стремится раскрыть свой потенциал, ей понадобится место для этого. Он был готов вмешаться, если она упадёт, но до сих пор она ни разу не споткнулась.

К счастью, её имя не появилось ни в одном из отчётов. Что бы ни происходило в Ренсоме, его дочь в этом не участвовала. Однако мальчик Тутт фигурировал во всех этих отчётах.

Это было неожиданно. Он был связан с девушкой Ван Дастан только потому, что его зачислили в одно с ней время, поэтому, очевидно, он будет присутствовать во время этих инцидентов.

В нём, несомненно, было что-то особенное, и будет досадно, если он каким-то образом будет втянут в эти ненужные конфликты. Секретная служба должна выполнять свои обязанности намного более упреждающе. Разгневанная записка начальнику штаба может быть уместной.

Он потянулся за ручкой, которая обычно находилась в его верхнем кармане, но схватил только воздух. В последнее время он неоднократно так делал. Он продолжал напоминать себе, что отдал ручку в подарок мальчику, о котором только что думал, а потом снова и снова забывал об этом. Старость.

Он поднял колокольчик со своего стола и позвонил. Дверь на другом конце офиса открылась ещё до того, как последний звон затих, и в комнате появился высокий худой человек. Он развернулся, чтобы закрыть дверь, а затем продолжал поворачиваться, пока снова не встал лицом к министру.

— У вас назначена встреча. Кронпринцесса пригласила вас на свою последнюю вечеринку в саду. Я считаю, она устроена для ассоциации фермеров, — он говорил бодрым, оживлённым тоном, в котором остатки южного акцента тщательно маскировались под покорность, но он всё равно звучал вызывающе.

— Вечеринка в саду зимой?

— Ещё не совсем зима, министр. Я считаю, что это тематическая вечеринка, чтобы отпраздновать урожай. Этот год был изобильным.

Делкруа не очень хотел принимать приглашение. Фермеры, хоть и были жизненно важной частью экономики Ранвара, не были крупными игроками на международной арене, а вечеринки в саду мало способствовали результативной разведке. Но кронпринцесса рассылала приглашения всем министрам на свои ланчи и вечеринки.

Она была очень красивой и очень очаровательной женщиной. Женщиной того типа, которым мужчины с большим трудом говорили «нет» и сильно желали угодить. Она обладала качествами, которыми он восхищался, но не ценил. Его собственная жена была совершенно другого типа: её неизменным качеством было то, что на неё можно было безоговорочно положиться. В его работе эта черта было гораздо привлекательней.

— Она начнётся через двадцать минут.

— Двадцать минут? Тебе не кажется, что ты должен был сообщить об этом пораньше?

— Да, министр. Я считаю, что двадцать минут — своевременное предупреждение. Приди я раньше, и вы забыли бы об этом.

— Ты хочешь сказать, что я теряю способность запоминать, Стодар?

— Нет, сэр. Старость ещё не одолела вас. То, что вы перегружаете себя слишком многими обязательствами — ваша главная проблема, и вы давно пали бы их жертвой, если бы не я, стоящий у ворот как демон-воин.

— Понятно, — сказал Делкруа. Его секретарь был склонен говорить более фамильярно, чем можно было ожидать от человека его статуса, но он также носил мантию абсолютной надёжности, которую использовал, чтобы уходить безнаказанным после тонко завуалированной дерзости. Очень тонкой. — Стодар, похоже, я потерял ручку.

— Да, министр. Я считаю, вы отдали её мальчику.

— Мы уже говорили об этом?

— Говорили. Вы не помните?

— Я помню, что просил тебя найти замену, — на самом деле он не помнил, но, кажется, он просил об этом.

— Да, просили. Она пришла этим утром, — Стодар достал ручку из нагрудного кармана и положил её на стол.

Делкруа взял её.

— Если она пришла сегодня утром, почему ты не отдал её мне?

— Мне кажется, или я только что отдал?

Поскольку ручка была у него в руках, с этим трудно было поспорить. Ручка была успокаивающе тяжёлой и издала слабый гул скрытого арканума.

— Она создана по тем же характеристикам?

— Да. Понадобилась бы ещё неделя, но я воспользовался своим влиянием. Вернее будет сказать, вашим влиянием. Мастер по оружию при следующей встрече с вами может быть немного нервным. Я имею в виду, сильнее, чем обычно.

— Ты угрожал ему?

— Не лично.

Он положил ручку в привычный карман, не в силах вспомнить, что хотел с ней сделать. Ему действительно пора начать записывать свои мысли. Это напомнило ему о записке главе Секретной службы.

— У вас пятнадцать минут, — сказал Стодар.

Записка могла подождать. Он встал из-за стола.

— Отправь за каретой.

Стодар кивнул и ушёл. Делкруа развернулся и подошёл к двери, расположенной в углу в дальнем конце комнаты. Он открыл её и вошёл в раздевалку, которой пользовался, когда обязанности мешали ему уйти с работы. Там висели вешалки с одинаковыми рубашками, жакетами и брюками, идентичные тем, что были надеты на нём. Было также несколько костюмов для официальных встреч, но не было ни одного для вечеринок в саду, тематических или иных.

В комнате была ещё одна дверь, которая вела в ванную. Он вошёл, чтобы освежиться. Он был известен мрачным поведением и суровым взглядом, что часто оказывалось полезным, но он только привлечёт к себе ненужное внимание, если придёт на гражданское мероприятие, одетый как палач.

Он вымыл лицо и руки. Посмотрел в зеркало над раковиной. Серые волосы медленно становились седыми. Позади него что-то двигалось.

— Тебе есть что сообщить?

— Да, господин, — произнёс из тёмного угла шёпот, едва слышимый из-за грохота водопроводной воды. — Восстание в Гвюре рассеялось.

— Рассеялось? Они разбежались? — он ожидал, что призывы к переменам поутихнут, как только их номинальная фигура будет удалена со сцены, но полный отказ от движения стал неожиданностью.

— Лидеры движения исчезли.

Делкруа вытерся полотенцем. Будет неплохо использовать немного цвета — что-то, что разобьёт монотонность чёрно-белого. Он вернулся в раздевалку.

— Как они могли исчезнуть? Разве ты за ними не следил?

— Не смог, — сказал голос откуда-то за жакетами. — Был использован сырой арканум.

Делкруа перестал рыться в ящиках в поисках носового платка или пары запонок, которые могли лежать там. Сырой арканум? Непостоянная и громоздкая субстанция, не очень хорошая ни для чего, кроме маскировки. Она отлично подходила для затопления области таким количеством фонового излучения, что отслеживание определённого сигнала становилось практически невозможным. Это было спланированно или просто лучшее, что они могли сделать?

Если демон передал своим последователям в Гвюре какую-то способность, их нужно остановить прежде, чем они научатся совершенствовать и развивать свои силы. Повод для беспокойства был, ведь первые ранварские маги получили доступ к магии именно от демона.

— Увеличьте количество полевых агентов и найдите их. Я хочу знать, куда они делись и что делают.

— Да, господин, — его рубашки заколыхались как от сильного сквозняка, и Делкруа снова остался один.

Он открыл последний ящик, а в ней рядом с аккуратной стопкой белых трусов была небольшая подарочная коробка. Он поднял её.

Папе,

От твоей самой важной дочери.

Он смутно помнил о коробке: кажется, подарок на день рождения? Не на последнее, он был уверен. Судя по почерку, принадлежащему маленькому ребёнку, этот подарок лежал здесь, дожидаясь, пока его откроют, несколько лет. Он не мог обвинить в этом приближающуюся старость; подарок был сделан в те времена, когда его способности были на пике. Возможно, настолько давно, когда он только-только был назначен на пост министра.

От твоей самой важной дочери.

Он улыбнулся. Она была его единственным ребёнком. Это заявление было скорее поучительным, чем сравнительным.

С запозданием он открыл свой подарок. Внутри был галстук. Ярко-красный, сделанный из шёлка и очень широкий; из моды он уже давно вышел. Это не имело значения; он отдаст должное свой дочери, даже если её здесь не было, чтобы засвидетельствовать свою признательность.

— Ваша карета ждёт, — сказал Стодар, когда Делкруа вернулся в свой кабинет с ярко-красным галстуком на груди. На лбу Стодара что-то мелькнуло, но он оставил свои взгляды на моду при себе.

Делкруа достал ручку, чтобы быстро написать записку, но потом ещё раз подумал об этом.

— Я хочу, чтобы ты отправил начальнику штаба Секретной службы просьбу о встрече. — Лучше будет лично поговорить с ним.

— Насколько вежливой должна быть просьба? — спросил Стодар.

— Совсем никакой, — сказал Делкруа. Он направился к двери. Чем скорее он выполнит своё обязательное посещение, тем быстрее сможет извиниться и уйти.

— Министр, вы ничего не забыли? — Стодар держал ручку. — Раз меня там не будет, чтобы защищать вас, то, по крайней мере, держите её при себе.

Поездка во дворец заняла всего несколько минут. Сегодня был лёгкий, солнечный день со слабым, щекочущим ветром. Делкруа поднялся по украшенной тропинке слева от сада, прошёл под аркой виноградных лоз, охраняемой огромными, вырезанными из живых изгородей, грифонами и вошёл в сад.

Его встретили дым и вкусные запахи еды, приготовленной на огне; были слышны несмолкаемые разговоры и шипение готовящегося мяса. Сад был широким прямоугольником прекрасно ухоженной лужайки, с белым каменным фонтаном, брызгающего водой, посреди.

По краям стояли длинные столы с блюдами разных видов. В промежутке между ними стояли более короткие металлические грили, в которых на красных от жара углях готовили мясо.

В саду были богатые деревянные стулья с пухлыми украшенными подушками, но большинство из тридцати-сорока гостей стояли группками, разговаривая и смеясь, держа в руках тарелки и бокалы.

Они были вовсе не фермерами, которые трудились на полях — это были землевладельцы, которые нанимали тысячи людей, чтобы они работали на них в поте лица. Они были сильными мужчинами с сильными жёнами, которые рано вставали и проводили большую часть весны и лета на открытом воздухе, контролируя выращивание сельскохозяйственных культур, которыми питалась нация, и заработав состояние на этом деле.

Самообеспечение Ранвара продовольствием имело решающее значение для его выживания и независимости. Когда вы не полагаетесь на других для удовлетворения основных потребностей, вам не нужно заключать сделки или подписывать договоры. Вклад этих людей в успех Ранвара был не меньше, чем у Королевского колледжа.

На вечеринке уже присутствовали несколько министров: Куплас из министерства иностранных дел, Решвей из министерства войны, Бол из министерства внутренних дел. У него не было интереса говорить с ними о работе.

Он осмотрелся в поисках хозяев, чтобы выразить им своё почтение. Нашёл он их легко. Кронпринцесса, элегантная женщина, чувствовала себя расслабленно, улыбалась в любой компании, которую находила, и становилась центром внимания. Её окружала группа женщин — жён богатых фермеров, живших в роскоши, но видевших реалии жизни и не впечатлённых эффектными, роскошными вещами. Они ловили каждое её слово.

И рядом с ней с дискомфортом стоял принц Ранад, жуя свои собственные усы, пока мясо вокруг него шипело и обдавало жаром, словно горячие кочерги в камере пыток.

Делкруа ждал тщательно организованной смены одной группы на следующую и незаметно проскользнул вперёд. Он представился, низко поклонившись.

— Не нужно быть столь церемонным, министр, — сказала принцесса. — Большое вам спасибо, что пришли. Я уверена, что вы очень заняты, но я думаю, что для наших самых важных производителей очень полезно знать, что их тяжёлая работа ценится и находится под пристальным взглядом наших самых важных защитников. Вам так не кажется?

— Кажется, раз вы так считаете, мэм, — сказал Делкруа.

— А мне нет, — сказал принц Ранад. Его голова повернулась под таким углом, чтобы следить за куском говядины, шипящей и брызгающей слева от него.

— Дорогой, прошу тебя. Урожай — это время, чтобы быть благодарным и признательным.

— Время что-нибудь поесть, если кому интересно моё мнение, — пробормотал принц.

— Вы надели замечательно смелый галстук, министр.

— Его подарила моя дочь, когда она была очень юна. Сейчас она выросла, но этот галстук напоминает мне о том, каким ребёнком она была.

— О, министр, это так мило, — в глазах принцессы появились слезы.

В глазах принца отразилось что-то более похожее на обвинение, в котором Делкруа с радостью признал бы себя виновным. Если министр поручений не мог время от времени притворяться, он действительно не подходил на эту должность.

Новая группа подошла к принцессе, и Делкруа ушёл. Он выполнил должное и не собирался присоединяться к толпе; он оставил это другим министрам. Никто не ожидал, что министр поручений поддержит небольшой разговор. Большинство предпочитает, чтобы он вообще не разговаривал с ними. Он повернулся, чтобы уйти, и остановился. Что-то в картине перед ним выглядело не так.

Среди помещиков-ранварцев стоял мужчина, одетый в чёрную мантию с капюшоном. Угроза, исходящая от него, была как гадюка, свернувшаяся в кольцо вокруг его головы. Этого мужчины мгновение назад там не было.

— Замрите, — его голос не был громким, но он разрезал шум, как острый нож.

Никто не двигался. Единственным звуком было упорное шипение горящего мяса.

Спрятавший лицо мужчина прошёл сквозь толпу, замершую как статуи. Никто не мог двигаться.

«Где Секретная служба?» — подумал Делкруа. И тут он понял: сырой арканум.

Никто не приходил, потому что никто не мог видеть их под покровом обыденности. Они находились под постоянным наблюдением смотровой станции во дворце, и все их датчики говорили, что всё в порядке. Никаких всплесков в угрозе, никаких сильных эмоций, только спокойная, обычная нормальность.

Он чувствовал это, повисшее над ним, прилипшее к его одежде и заставляющее следовать команде «замрите». Вот только Делкруа мог двигаться.

Он чувствовал, как ручка в его верхнем кармане раскалилась. Она поглотила гораздо больше арканума, на который была рассчитана, но свою работу она выполнила.

Мужчина шёл к принцу. Декруа начал идти, чтобы перехватить его. Потребовалось мгновение, чтобы незваный гость понял, что не только он может двигаться. Его капюшон откинулся назад и раскрыл удивлённого молодого человека с неопрятными, светлыми волосами и дикими глазами, сверкающими искрами.

Он поднял руку.

— Стой! Не двигайся! — Его слова зазвучали панически, когда он понял, насколько они бессильны. — Замри! Замри!

Ручка в кармане Делкруа начала жечь, угрожая прожечь ткань.

Мужчина поднял другую руку. В ней был нож.

Делкруа, возможно, уже не был в расцвете сил, стал старее и медленнее, но он по-прежнему был Эмилем Делкруа, министром поручений и магом первого ранга. Чтобы его одолеть, требовалось что-то гораздо серьёзней, чем сумасшедший с ножом. Судя по его освещённым искрами глазам, через него проходило достаточно арканума, чтобы уничтожить половину города; возможно, он должен был взорваться при смерти.

Мужчина сменил цель и бросился на Делкруа, все мысли об использовании магии уступили место грубой силе и холодной стали.

Делкруа вытащил ручку из кармана, сжав зубы от боли, когда та обожгла кожу, и использовал свободную руку, чтобы сделать три жеста, которые сломали ноги мужчины.

Тот споткнулся и упал, выронив нож и вскрикнув от боли. Делкруа упёрся коленом в спину мужчины. Он схватил грязно-жёлтые волосы и потянул голову назад. Другой рукой он откинул колпачок ручки и воткнул наконечник в середину спины мужчины, на уровне плеч.

— Вент.

Слова силы были примитивными и сложными для контроля. К счастью, молодой убийца подавил всю чужую волю, оставив только свои собственные возможности для принуждения. Ручка начала светиться, продолжая поглощать всё больше и больше арканума из тела мужчины. Оно было наполнено таким количеством, которое человеческое тело не могло долго выдержать. Этот мужчина пришёл сюда умереть и забрать с собой стольких людей, сколько сможет.

Ручка стала ярко-красной и начала вибрировать. Делкруа схватил её и бросил в фонтан. Момент тишины — а затем произошёл взрыв, испаривший воду и разославший туман во все стороны.

Грили взревели и полыхнули огнём, а затем погасли в одно мгновение.

Агенты Секретной службы начали материализоваться в тумане; слишком поздно, чтобы спасти тех, кто нуждался в спасении.

Делкруа поднял колено и перевернул мужчину. Его лицо сморщилось до состояния, близкого к безжизненному.

— Верни её, — тихо выдохнул мужчина.

— Вернуть кого? — сказал Делкруа, обмотав свою обожжённую руку галстуком дочери.

— Джунию. Верни её. Она не твоя.

Джуния. Демон. Он просил найти её последователей, но сам нашёл одного из них.

— Она мертва. Боюсь, она забрала свою собственную жизнь.

Человек издал ужасный хриплый звук. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он смеётся.

— Мертва? О нет, она не мертва. Иначе как я могу сделать это?

Делкруа отпрыгнул, когда тело под ним начало дрожать. Это был арканум, но откуда он взялся? Здесь не было настолько мощного источника. Раздался хлопок, как от взорвавшегося воздушного шара, и тело исчезло.

Секретная служба сначала освободила принца и министров. Агентам было приказано ждать приказов, прежде чем освобождать других гостей. Делкруа старался объяснить, что произошло, насколько он это понимал.

— Не нужно раскрывать наши гостям, что здесь сегодня произошло, — сказал принц Ранад. Он стоял рядом со своей женой, которая до сих пор не могла двигаться, и на её лице застыло беспокойство. Он осматривал её, пока его выражение не стало соответствовать её.

— Им будет сообщено иное, — сказал Делкруа.

— Хорошо. Значит, это связано с девушкой-демоном?

— Я так считаю. Он был одним из её последователей. Он думал, что мы держим её против её воли. Они не верят, что она мертва.

— Во что они там верят, не имеет значения. Куплас, перебрось драконью бригаду с восточной границы и подготовь её для бомбардировок. Мне кажется, жителям Гвюра нужно напомнить об их обязанностях.

— Ваше Высочество, — сказал Делкруа, — позвольте обратиться. Можно отложить этот приказ?

— Ты не считаешь, что гвюрианцы должны нести ответственность за свои действия? — спросил принц.

— Я не сомневаюсь в этом и никогда бы не предложил иное. Но я считаю, что много их людей планируют следующий ход. Магия, которую они получили, упрощена и трудно отслеживается, но я считаю, что мы можем выйти на них, если дождёмся подходящего времени для атаки. Если мы пойдём в наступление сейчас, они могут разбежаться и уйти в подполье.

— Понял. Куплас, бригада должна быть с полной нагрузкой, но не развёртывай их. Пока что. Решвей, подготовь сухопутные войска, чтобы они могли выдвинуться в кратчайшие сроки. Мы должны хотя бы быть наготове.

Оба мужчины одобрительно кивнули.

— Я жду, что вы предоставите мне местонахождение последователей этого культа в ближайшие несколько дней, — сказал принц.

— Ваш покорный слуга, — сказал Делкруа.

— И ты уверен, что происходящее не имеет ничего общего с предателем? Он всё ещё под твоим присмотром?

Делкруа удивился. Эти два вопроса казались совершенно не связанными. Но отсутствие доказательств не означает отсутствие вины.

— Да, сир, но я проверю, дабы убедиться, что он каким-либо образом не спровоцировал сегодняшнее событие. Не думаю, что он вовлечён, но я исследую этот вопрос.

— Хорошо, выполняй. Человек, к тому же не ранварец, обладающий такой силой, что сумел телепортироваться сюда, перезарядиться и телепортироваться ещё раз — он должен быть великим магом. Он казался тебе великим магом?

— Нет, сир, — сказал Делкруа.

— Тогда ему помогал великий маг.

Это было очень возможно. Великий маг или что-то ещё могущественнее.

— Я основательно всё проверю, — сказал Делкруа.

— По крайней мере, этот инцидент не был полным провалом, — сказал принц Ранад. — Определённого врага можно, по крайней мере, разыскать и уничтожить, — он повернулся к агенту Секретной службы в золотой маске, стоящего рядом с ним. — Начинайте освобождать гостей. Мою жену оставляйте до последнего, — он подошёл к одному из дымящихся грилей и взял большие металлические щипцы. Он проткнул отбивную и стряхнул с неё влагу. Он поднёс её ко рту и откусил большой кусок мяса.

Делкруа отправил команду из министерства, чтобы она позаботилась о фермерах и других гостях и персонале. Они вышли из паралича, вызванного аркануном, сбитыми с толку. Они едва знали, что случилось, и убедить их, что произошло что-то другое, будет не очень сложно.

Всё организовав, он вернулся в свой кабинет и снял красный галстук с обожжённой руки. Стодар достал мазь и должным образом обработал руку. Никаких саркастических комментариев не было. Делкруа осторожно сложил галстук и положил его обратно в коробку. Если на нём и была кровь, то её не было видно.

Он снял одежду и тщательно вымыл руки и лицо. Он хотел часик полежать в ванне, но у него не было на это времени.

Он надел чистую рубашку и брюки, которые не были покрыты пятнами грязи и травы. Он снова, хоть и совсем немного, почувствовал себя государственным служащим. Он прошёл через министерство к двери, ведущей к нижним уровням.

Охранники там не обращали внимания на произошедшие днём события. Они были слишком поглощены своими обязанностями, и это правильно. По его команде они потянули за рычаги и задвижные засовы в разных частях комнаты, в результате открыв одну из железных дверей. Они стояли в стороне, чтобы впустить его. Он почувствовал их большое облегчение, когда он не попросил никого из них сопроводить его.

Заключённый сидел на кровати и читал. Это была книга со сказками, и она не содержала слов силы или скрытых заклинаний. Он попросил её, потому что читал её своей дочери, когда та была ребёнком.

Между ними была мерцающая стена, в своей способности поглощать арканум похожая на его ручку, только значительно более мощную. Делкруа напомнил себе, что ему надо заказать ещё одну ручку. Возможно, нужно будет заказать сразу две.

— Архимаг, надеюсь, у вас всё хорошо.

— Да, спасибо, Эмиль. Только я больше не архимаг.

— Конечно, но о вас сложно думать иным образом.

Архимаг Ван Дастан опустил книгу. Он был крупным тяжёлым мужчиной, с лысой головой и густой бородой, которая стала значительно гуще.

— Что нового в мире, живущего под светом солнца?

— Как и следовало ожидать. Свет и тени.

— А моя дочь? Она в порядке?

— Да. Она учится в Ренсоме, и я, кажется, упоминал об этом в прошлый раз. Там произошли… кое-какие издевательства. Попытки издевательства, должен сказать.

— Ха! — Ван Дастан усмехнулся, невозмутимый известием. — Она убила кого-нибудь?

— Нет. Несколько сломанных костей.

— У неё мягкое сердце. Будь внимательней, ты должен держать её в безопасности. Сейчас я принимаю моё заключение, но если с ней что-то случится…

— Вы говорите так, будто находитесь здесь добровольно, — в ответ он получил загадочную улыбку. — Почему вы остаётесь здесь, если можете уйти?

— Знаешь, Эмиль, я прожил последние несколько лет, думая, что обеспечиваю светлое будущее для своего ребенка, но, в конце концов, она захотела идти своим путём. Мне было крайне неожиданно осознать, насколько я эгоистичен и самонадеян. Теперь я хочу посмотреть, куда она пойдёт без моего «вмешательства». И это место выглядит достаточно хорошим, чтобы держаться от неё подальше, не так ли?

— Да, — сказал Делкруа. — Я понимаю, что вы имеете в виду. Уверяю вас, её благополучие важно для меня так же, как и благополучие моей дочери.

— Молодец. Могу я ещё чем-нибудь помочь?

— Нет, сэр, не сейчас.

Делкруа оставил бывшего архимага его чтению и пошёл по длинной лестнице обратно, к солнечному свету. Ничто не указывало, что Ван Дастан знал о гвюрианцах или сопереживал их делу. По крайней мере, он находился там, где должен быть, и был лишён свободы. По своей собственной воле, в основном.

Сейчас самые интригующие вопросы касались именно этого демона. Гвюрианец был убеждён, что она жива, и его представление было очень убедительным. Неужели Теннер смог каким-то образом заставить тело демона продолжать производить арканум? Доклады, которые он получил, не указывали на это, но тогда они не совсем понимали, что Теннер на самом деле делал.

Возможно, необходим более подробный доклад. На самом деле, возможно, он должен пойти лично и посмотреть, чем занимается Теннер в том странном здании.

Глава 15

Ник знал, что опоздал на передовые вычисления, но всё равно не торопился. В том, что его игнорировали, были свои плюсы. Как и ожидалось, когда он открыл дверь в класс, миссис Финливз, рассказывающая о важности целых чисел-близнецов в погодных уравнениях, просто взглянула на него. Она продолжала говорить, пока он шёл вглубь классной комнаты, где уже сидели остальные и его дожидался незанятый стол.

Фанни встретил его с улыбкой, Даво приподнял бровь, а Симоль никак не отреагировала на него. Он сел и достал из сумки книгу, даже не посмотрев, что это была за книга. Это не имело значения, ведь он уже хорошо разбирался в таблицах метеорологических прогнозов.

И, как выяснилось, это тоже не имело значения, ведь, если верить словам мистера Теннера, ему было не суждено окончить Ренсом.

Это знание сокрушило его, и, что было ещё неприятней, эта мысль никогда не приходила ему в голову. Он прочитал достаточно биографий известных тоже-ренов, и не в последнюю очередь — Виннум Роке, чтобы знать, как относилось к аутсайдерам это учреждение.

Прийти к выводу, как они относятся к нему, должно было быть довольно простой задачей. Но он даже на мгновение не подумал, что они будут предпринимать шаги, чтобы устранить источник смущения своих учеников, которых они готовили в течение многих лет, ещё до того, как он ступил на землю Ренсома.

Держать тоже-ренов в изоляции и подальше от остальных старшеклассников хорошо служило им в этой цели. Он не собирался общаться с другими учениками. Ему крайне редко представлялась возможность наблюдать за ними, кроме как в столовой или библиотеке, где тоже-рены держались от всех на расстоянии. Если бы он разговаривал с ними или обсуждал аспекты учёбы, быстро бы стало очевидно, что тоже-рены работают на куда более продвинутом уровне. Но единственным взаимодействием остальных учеников с Ником было сердитое противостояние, что только отвлекало его.

Он чувствовал себя глупым и переигранным.

История Виннум Роке, в частности, должна была стать ему предупреждением. Она проявила выдающиеся способности к магии и считалась вундеркиндом, но столкнулась с неослабевающей враждебностью и несправедливым обращением во время своего пребывания в Ренсоме.

Хотя идея, что ни один ребёнок с потенциалом к величию не должен остаться необразованным, казалась надёжной, реалии применения такого мышления требовали того, что ряду детей с высоким происхождением придётся посторониться. Ну и кто из выдающихся членов ранварской элиты охотно согласился бы на ухудшение перспектив своих детей, даже если это будет во благо Ранвару?

Ник не был вундеркиндом. Его навыки было чисто академическими, во всех смыслах. Он представлял небольшую угрозу с точки зрения отнимания одного из желанных мест на курсе Искусств, но был огромной угрозой, когда дело доходило до того, что сам Ренсом выглядел пустой тратой времени и сил. Если сын обычной горничной может затмить лучших и ярких, учащихся у лучших учителей и не скупившихся на деньги, то в чём смысл этой школы?

Конечно, Ник был всего лишь одним мальчиком. Было много способов преподнести его как случайность, разовое отклонение, но это всё равно было неудобным допущением. Будет лучше заставить его исчезнуть, тихо и без суеты.

Неужели это всё правда? Это казалось чрезмерным ответом на то, что могло быть довольно незначительным ударом по репутации Ренсома. К Меллори не относились таким образом, хотя он был достаточно хорош, чтобы попасть на курс Искусств. У них было множество способов не дать Меллори попасть в Королевский колледж, и они были рады, когда он отказался от своего места в пользу одного из них. Тогда из-за чего им так беспокоиться из-за кого-то вроде Ника?

Если только это не он стал причиной появления их имён в списке на «вылет». Он посмотрел на Симоль. Она определённо вызывала головную боль у преподавателей. Её присутствие уже вызвало ряд неприятных инцидентов, и, с большой вероятностью, их число только увеличится. Считают ли они разумным избавиться от неё?

В этом не было большого смысла. Симоль, со своими-то способностями, несмотря ни на что попадёт в Королевский колледж. И в какой бы класс её ни посадили, она привлечёт к себе ненужное внимание. Это было просто в её характере. Похоже, они ничего не выиграют от попыток выставить её из школы. И даже если они это сделают, она, вероятно, просто помашет перед их лицами письмом от самого короля и получит отсрочку.

Он посмотрел мимо неё на Фанни и Даво. У них обоих могли быть секреты, которые объяснили бы, почему именно один из них отправил всю их компанию на выход, но это казалось маловероятным. Их происхождение было устойчивым и респектабельным. Если они преуспеют, никто и бровью не поведёт. Они были именно такими учениками, на которых Ренсом мог указать и поздравить себя за свои принципы равенства.

Нет, похоже, что это был он и только он. Он был выскочкой, которому нужно преподать, где находится его место. Ты можешь преуспеть, ты можешь попытаться стать лучше, но даже не пытайся превзойти вышестоящих. Такого рода дерзость стерпеть нельзя.

Сложно было злиться на несправедливость, когда в этом был такой здравый смысл. Ник понимал их рассуждения. Если у Ника не было способностей спасти нацию, когда этого не мог сделать никто другой, то вряд ли стоило ему позволять подняться на сцену высокородной молодёжи страны только потому, что он мог это сделать. Национальная гордость этого просто не позволяла.

Он понимал, но в самых глубинах его души слабое жёлтое пламя амбиций кратковременно вспыхнуло красным от мысли сорвать их попытку выставить его. Это был скоротечный, неустойчивый свет в темноте. Как он сможет перебороть их хорошо спланированное и решительное намерение держать его амбиции подавленными? Он не мог попасть на курс Искусств, он никогда не получит место в Королевском колледже, и он, конечно же, не станет архимагом. Он — не Виннум Роке, он — мальчик, который любит очень много читать.

Он почувствовал тычок в рёбра и поднял глаза. Класс был почти пустой. Мысли полностью поглотили его, он не услышал ни единого слова миссис Финливз. Не слышал колокола, возвестившего о конце урока. Не заметил, что другие дети встают и уходят. Остались только его товарищи тоже-рены и миссис Финливз, которая сидела за своим столом и делала вид, что не замечает их.

Симоль, чей палец был готов нанести ещё один удар (и, возможно, посильнее предыдущего), вопросительно посмотрела на него.

— Что с тобой такое? — спросил Даво, когда он закончил собирать свою сумку.

— Ничего, — сказал Ник.

— На твоём лице было столько странных выражений, — сказал Фанни. — Я подумал, что тебя вырвет.

— Правда? Извините. — Он слишком глубоко ушёл в себя, чтобы осознавать, как в это время выглядело его лицо. Он внезапно покраснел от смущения из-за мысли, что за ним наблюдали, пока он переваривал только что узнанное.

— О чём Теннер хотел с тобой поговорить? — спросил Даво.

Его взгляд переходил от одного к другому. Должен ли он сказать им, что их будущее в Ренсоме предрешено? О ненастоящем обучении, предназначенном для внезапного и неизбежного преждевременного конца?

— Он хочет, чтобы я встретился с ним после уроков. Он хочет показать мне что-то в Пагоде.

Все трое уставились на него. На другом конце класса началась суета, когда миссис Финливз уронила бумаги, в которых она что-то притворно отмечала. Ник встал и положил книгу со стола в сумку. Никто ничего не сказал, пока они не покинули здание.

Сейчас было ветреное послеобеденное время, и во дворе было пусто. Занятия на сегодняшний день закончились, и все помчались в школьные клубы, которые они ждали. В Ренсоме было много внеклассных мероприятий, которые помогали расширять юные сознания под руководством учителей. Большинство из сознаний.

— Что он хочет тебе показать? — спросил Даво. Он поднял воротник, пока они шли в сторону библиотеки.

— Я не знаю, — сказал Ник. Это был хороший вопрос, но он не приходил ему в голову, занятую другими мыслями. — Он сказал, что хочет, чтобы я встретился с кем-то.

— С демоном? — спросил Фанни дрожащим голосом, что прозвучало ещё более зловеще, когда ветер подхватил его волосы и поставил их дыбом, из-за чего Фанни выглядел так, будто им овладел призрак.

Даво прихлопнул непослушные волосы к голове, ударив при этом Фанни по макушке.

— Ага, я уверен, у него там есть целое сборище демонов, которые предлагают ему сделки и выполняют пожелания.

— Я не об этом говорю, — сказал Фанни. — Я имею в виду, что ему может понадобиться человеческая жертва, как часть ритуала или что-то в этом роде. М-м, м-м-м, м-м, м-м…

Фанни вдруг не смог открыть рот, его губы быстро слиплись вместе.

— Знаешь, — сказал Даво, — обычно я бы возмутился тем, что ты злоупотребляешь своими силами, но в этот раз хорошо сработано.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — сказала Симоль.

— Встретимся в библиотеке. Я сомневаюсь, что это займёт много времени. — Ник повернулся, чтобы обойти библиотеку и пойти к Пагоде.

— М-м-м. М-м, м-м-м, м-м-м-м-м-м, — сказал Фанни.

Ник быстро шёл, съёжившись от холода. Как только он повернул за первый угол, ветер стих, так как задняя часть библиотеки и деревья вокруг Пагоды обеспечивали защиту от ветра. Здесь было устрашающе тихо и бездвижно.

Верхушки деревьев по-прежнему качались, но над ними Пагода возвышалась над ними как остриё копья, торчащее из земли. Это было внушительное здание, и из-за своего безоконного фасада казалось скорее контейнером или, может быть, тюрьмой.

Он подошёл к двери, которая была шире и выше обычной двери. Она была сделана из какого-то странного чёрного металла или, возможно, полированного камня. У двери не было петель, а её поверхность была на одном уровне с остальным зданием. Только разница в цвете выделяла её от деревянного окружения. Не было ни звонка, ни молотка. Ник медленно протянул руку к двери, и волосы на руке встали дыбом.

Он остановил руку и подумал, такая ли это хорошая идея — касаться этой чёрной плиты. Может быть, ему следует крикнуть и надеяться, что его услышат. Прежде чем он успел принять решение, раздался щелчок, и дверь без особых усилий открылась внутрь, не издав ни единого звука.

— Ах, вот и ты, — сказал мистер Теннер, появляясь в проёме. — Заходи, ни о чём не беспокойся.

Его слова заставили Ника подумать, что он, должно быть, выглядел таким напуганным, каким себя и чувствовал, и попытался выглядеть расслабленным и непринуждённым. Он сделал шаг над порогом, и его сердце заколотилось в груди. Это было слишком, чтобы строить из себя крутого.

Сначала было совсем темно, но его глаза постепенно привыкли к свету, просачивающемуся сквозь щели в здании, которых было немало. Его было достаточно, чтобы увидеть, что изнутри Пагода была почти полностью полой, не считая ствола, проходящего через середину здания сверху вниз. Ник поднял голову и увидел почти весь путь до самого верха, как будто он был в пустом зернохранилище.

— Она пустая, — пробормотал он себе под нос.

— Да, ничего особенного здесь не увидеть. Следуй за мной. — Мистер Теннер развернулся, и дверь начала закрываться сама собой. Ник проскочил, чтобы его не вытолкнуло на улицу. Мистер Теннер пошёл налево и начал исчезать снизу вверх, как будто он тонул. Ник последовал за ним и увидел ведущую вниз лестницу.

Ступени извивались спиралью вокруг ствола, уходя к основанию. Всё здание, казалось, было построено вокруг большой палки в земле.

— Он действует как своего рода антенна? — спросил Ник, вспомнив, что сказал ему Меллори в первый же день.

— Антенна? О нет, — сказал Теннер, оставаясь в пределах видимости Ника. — Через него послать сигнал не получится. — Он похлопал ствол одной рукой, и хлопки эхом отозвались. — Он позволяет безопасно рассеивать энергию. Обеспечивает демпфирующее поле.

Ник читал о том, что некоторые магические устройства заземляли, чтобы предотвратить выброс арканума при перегрузке, но обычно требовалась небольшая полоса настроенного металла. У детекторов травы, которые они использовали на уроках, такая полоска свисала со дна корпуса. Раз Теннеру понадобился такое большое заземление, то сколько же арканума он здесь использовал?

Лестница вела вниз, возможно, на два полных оборота. Было не так глубоко, может быть, на уровне подвала, в котором обычно хранили вино. Там оказалось небольшое пространство со столом, за которым можно было устроить небольшой званый ужин. Или же положить труп. От этой мысли Ник вздрогнул. Он не был уверен, откуда взялась такая ужасная мысль. Это был просто стол.

Теннер пошёл к другому концу комнаты, где была дверь. Обычная деревянная, которая выглядела прочной и тяжёлой, ни ничем не примечательной в остальном. Он повернул ручку, и дверь со скрипом открылась, оставляя нижней частью след на земле.

Ник до сих пор не знал, что он здесь делает, но не было похоже, что здесь чего-то стоило бояться. Его вряд ли собирались убить и использовать в демоническом ритуале, как предположил Фанни. Ник не мог не почувствовать, что было слишком поздно что-то предпринимать, даже если так оно и было.

— Пойдём, — сказал Теннер, придерживая дверь.

Ник поспешил пройти и упал.

На самом деле он не упал на землю, просто ему показалось, что его нога ступила в пустоту. Он опустил голову и был уверен, что вот-вот упадёт. Затем всё прекратилось, а он стоял по ту сторону закрытой двери. Он не помнил, как она закрылась.

— Сюда, — сказал стоящий впереди Теннер. Они были в туннеле, освещённом установленными в стену лампами.

Ник поспешил догнать и врезался в спину мистера Теннера, который стоял прямо перед ним, и это удивило его.

— Простите, сэр.

— Всё в порядке. Человек, с которым я хотел тебя познакомить, здесь.

Ещё одна дверь, а за ней — приятная уютная комната. Тлеющие угли в большом очаге создавали оранжевое свечение в комнате без окон, вытягивая вверх чёрные тени на изогнутых стенах. В большом кресле у очага сидела фигура, слишком глубоко погружённая в тень, чтобы чётко рассмотреть её.

— Это мой… друг, — сказал мистер Теннер.

Фигура наклонилась вперёд, и лицо, казалось, приблизилось к нему через всю комнату.

— Можешь звать меня «профессор Веристотель», — сказал старик. У него было приятное лицо, тёплое и дружеское. Щёки были румяными, вероятно, из-за слишком близкого сидения к огню. Он казался знакомым, но Ник не мог сказать, откуда мог его знать.

— Приятно познакомиться, — сказал Ник.

— Тебе комфортно? — спросил профессор. — Тебе должно быть очень комфортно.

И ему было. Всякое беспокойство, которое он испытывал от нахождения здесь, растаяло. Ему понравилась эта комната под Пагодой. Здесь было тихо и уединённо, и никто не мог узнать, что он был здесь. Он был не прочь иметь подобную комнату.

Он потратил много времени, думая о позитивных аспектах создания своего собственного подземного бункера, прежде чем заметил, что Теннер и профессор поглощены разговором.

— Ты разочаровываешь меня, волшебник. Такой плохой экземпляр.

— Но Старая Мать, у него острый и податливый ум, полезная комбинация. Вы можете многое с ним сделать, что мало кто заметит.

Странно, что он назвал профессора «Старой Матерью». Это какое-то прозвище? Он определённо обладал материнскими качествами. Ник чувствовал себя в безопасности рядом с профессором. Какой хороший человек.

— Он не подойдёт. В его гобелене нет ни единой золотой нити. Девушка, как я уже сказал — высокое дерево посреди бесплодной степи. Приведи её ко мне.

— Я не могу. За ней внимательно следят. Вы хотите привлечь внимание тех, кто желает вам навредить? Нет, Старая Мать, это будет небезопасно.

— Ха, безопасно, говоришь. Безопасно от чего? Ты считаешь меня беззащитным перед вашим родом. Приведи мне девчонку.

Похоже, они не сошлись во мнениях. Не агрессивно, они не сражались, но девушка, о которой они говорили, была причиной раздора между ними. Кто она такая?

Ник не хотел спрашивать, он чувствовал, что ему не следует перебивать, но у него было сильное подозрение, что они говорят о Симоль. А о ком ещё? Она была особой девушкой, на которую любой бы обратил внимание. Он был уверен, что её ждут великие свершения. Она будет ещё одним тоже-реном, который докажет, что она достойна Ренсома. Ник был доволен этой мыслью. Именно такие люди, как Симоль и Виннум Роке, меняют мир. Несмотря на его собственные усилия добиться успеха, на самом деле неважно, окажется он за бортом или нет. Какая разница?

— Меня устраивает, какой я есть, спасибо. — Его слова прозвучали громко в тихой комнате. Затем он понял, что больше не был в комнате с приятным стариком. Он стоял возле Пагоды, спиной к странной двери и лицом к задней части библиотеки.

Он не помнил, как оказался здесь.

Было темно, и библиотека была закрыта, он был в этом уверен. Ни в одном из окон не было света, но здание не выглядело пугающим. Ни в коем случае. Оно выглядело обнадёживающим. Единственное место, где его всегда радушно принимали.

Ник пошёл в коттедж. Ему было что учить, но этим он, возможно, займётся завтра. Если ему повезёт, он, может быть, увидит Диззи. Если ему суждено было вылететь, то, по крайней мере, он мог провести рядом с ней немного времени. Он улыбнулся этой мысли. Она очень рассердится, если он вдруг начнёт появляться рядом. Он подумывал принять приглашение присоединиться к Образцовому клубу; это, вероятно, приведет её в ярость. Она всегда ненавидела, когда что-то шло не так, как она хотела. Он рассмеялся. Она тоже была особой девушкой. Возможно, это о ней говорили мистер Теннер и старик. Старая Мать. Какое странное прозвище.

И затем он оказался рядом с коттеджом, задаваясь вопросом, как бы всё повернулось, прими он то приглашение. Как бы они организовали его тихое исключение, если лучшие ученики приняли бы его и показали ему, чему они учатся? Кажется, это не имело смысла.

Он выбросил эту мысль. Наверное, просто очередная уловка, призванная не дать ему понять, что происходит. Они были умными людьми, те, кто преподадут ему урок, что его путь был неверным. Он мог спокойно отдыхать, зная, что его избили достойные противники. Не стыдно быть избитым лучшими.

Он вошёл в коттедж с хорошим настроением.

— Ты чего такой счастливый? — спросил Даво. Глупый Даво, как всегда подозрительный.

— Что ты видел в Пагоде? — с нетерпением спросил Фанни.

— Ничего особенного. Она пустая, в основном. Большая, полая труба, указывающая в небо.

— О, ты вернулся, — сказала Симоль, выходя из своей комнаты. — Я…

— Да? — сказал Ник. Она остановилась посреди фразы и просто смотрела на него. — У меня что-то на лице?

Симоль подошла ближе. Затем ещё ближе. Обычно находиться рядом с девушкой было неловко. Он мог бы слегка нервничать, не зная, что происходит, но он чувствовал себя хорошо. Это была Симоль, которая вела себя как Симоль. Она обнюхала его.

— Ты воняешь.

Старая добрая Симоль, как обычно шутит.

— Я утром принял душ.

— Нет, ты воняешь арканумом. Я думаю. Странного вида, которого я не узнаю.

— Подождите, — сказал Фанни. Он побежал в свою комнату и вернулся с детектором травы. — Я только что починил его. Дайте мне попробовать.

Он повернул его и указал на Ника. Щелчок превратился в визг, который закончился резким взрывом. Из коробки пошёл дым.

— О нет, только не снова, — захныкал Фанни.

— Что именно случилось с тобой в Пагоде? — спросил Даво.

— Ничего. Я встретил очень хорошего человека. Не помню его имени, но я чувствовал себя очень комфортно рядом с ним. Как со старым другом. Я надеюсь увидеть его как-нибудь, но ничего страшного, если это не случится.

— Это очень странно, — сказала Симоль. — Я не могу дотянуться до него. Ничего, что я делаю, не проходит. Словно он завёрнут в шерсть.

— Магическую шерсть? — спросил Даво.

— Да.

— Сильнее твоей?

— Другую. И да, сильнее.

— Что нам делать? — спросил Фанни.

Ник не понимал, о чём они говорили. Они с беспокойством смотрели на него, но он чувствовал себя хорошо. На самом деле он чувствовал себя прекрасно. Как никогда лучше.

— Дай мне его, я починю. — Он взял всё ещё дымящуюся коробку у Фанни. Починить — вот что он должен сделать со своей жизнью. Не нужно быть лучшим, можно быть достаточно хорошим, чтобы быть полезным другим. Он вошёл в свою комнату и сел за стол. Открыл ящик и принялся искать отвёртку, которая, как он знал, была там. Он не смог найти её. Единственное, что там было — это ручка. Отлично, можно составить список дел, которые он может сделать. Полезных дел.

Он поднял ручку, и его голова взорвалась. Такие, по крайней мере, были ощущения.

Его отбросило назад. Он сидел на опрокинутом стуле и смотрел в потолок. Его руку жгло. Он понял, что это из-за ручки. Было очень горячо. Он отпустил её и огляделся. На него смотрели три пары глаз.

— Ты в порядке? — спросил Фанни.

— Думаю, да, — сказал Ник. — Кажется, я знаю, что делает ручка.

Он вспомнил, как вошёл в Пагоду. Вспомнил, как встретился со стариком. Старой Матерью. Профессором Веристотелем. И он вспомнил, откуда знал это имя. Оно было в автобиографии Виннум Роке. Он был её учителем в Королевском колледже, более тысячи лет назад.

Глава 16

Симоль подняла ручку, поднесла её к глазам и скользила по ней взглядом с одного конца до другого.

— Где ты её взял?

Ник сел, в его ушах резко раздался звон.

— Я же сказал, это был подарок.

Он моргнул, на долгую секунду продержав глаза закрытыми. Несмотря на неожиданное падение, он действительно чувствовал себя лучше. В голове прояснилось, а мысли снова соединились.

— Ты выглядишь не очень хорошо, — сказал Фанни. — Ты съел что-то странное?

— Не думаю, что это пищевое отравление, — сказал Даво, с насмешкой посмотрев на Фанни. — Кто-то наложил на него заклинание. Так ведь? — Он задал вопрос Симоль. Он уверенно высказал своё мнение, но на самом деле он был в таком же замешательстве, как и Фанни.

— Такого заклинания я раньше не видела, — сказала Симоль. — Ему не была придана какая-либо форма. Больше похоже, что он упал в чан с арканумом и не смог из него выбраться. Я никогда не видела ничего, что было бы настолько пропитано арканумом. Ничего живого, во всяком случае.

Ник встал и поднял стул. Остальные трое держались на расстоянии и внимательно наблюдали за ним.

— Что? Я в порядке.

— Он всё ещё излучает арканум? — спросил Даво Симоль.

— Он заразен? — спросил Фанни.

— Я думаю, эта ручка спасла тебя, — сказала Симоль, протягивая ему ручку.

Ник взял её. Она была горячей на ощупь.

— Да, я тоже так думаю.

Она была тяжелее, чем раньше. Хотя это могло быть плодом его воображения. Он положил её в карман.

— Что случилось? — спросил Фанни. — С Теннером всё хорошо прошло?

— Да. Я так думаю.

— Ты так думаешь? — спросил Даво. — Ты не помнишь?

— Нет, я всё очень хорошо помню. Просто это было… странно. И я устал.

— И?.. — сказал Даво. — Ты вошёл в Пагоду, а потом?..

— Да, — сказал Фанни, — что случилось в Паге?

— Паг? Ты её только что назвал Пагом? — спросил Даво испуганным голосом.

— Что в этом плохого? Это экономит время. Ну же, Ник, нам нужно больше инфы о Паге.

Даво закатил глаза, но ждал ответа Ника.

Они явно не собирались отступать, а Ник не был уверен, что должен был им рассказать. В произошедшем не было большого смысла, и незачем было делать его ещё страннее, чем оно уже было.

— Я вошёл внутрь и спустился вниз по лестнице в лабораторию.

— Паг-лабу? — сказал Фанни. Даво ударил его по руке.

— И затем он познакомил меня с стариком по имени профессор Веристотель. Это всё, серьёзно.

Они уставились на него.

— Всё? — сказал Даво. Его глаза сузились до щёлочек. — А нет ли чего-нибудь, о чём ты не рассказал? Ты поклялся держать всё в секрете? И как ты оказался пропитан арканумом?

Ник пожал плечами.

— Я действительно не знаю. Никто не произносил заклинаний. Там было очень тихо, и нас было только трое. Я думаю, Теннер просто хотел представить меня профессору, но тот, похоже, не считал, что я подхожу.

— Подходишь для чего? — спросили все трое хором.

Ник был немного поражён их синхронностью.

— Я не знаю. Думаю, это как-то связано с его исследованиями. Может быть, он хотел помощника, и он думал, что я хорошо разбираюсь во всяких исследованиях. Это была не та встреча, где все свободно болтали. В основном они разговаривали так, будто меня там не было.

— Понятно, — сказал Даво. — Была вакансия, которую нужно было закрыть, но ты ей не соответствовал.

Ник кисло усмехнулся.

— Полагаю, что так. Наверное, это к лучшему. У нас осталось не так много времени до пробных экзаменов. — Сказав это вслух, он вспомнил, сколько ему нужно сделать, если он надеялся преуспеть. Он виновато посмотрел на своих соседей.

Он мог просто сказать им правду. Полную, запутанную, сбивающую с толку правду, так, как он её понимал. Рассказать о своих опасениях по поводу странного профессора Веристотеля. Возможно, они даже смогут помочь ему разобраться с этим. Но какая от этого польза?

Он знал, что в этом скрывалось нечто большее. Он не понравился профессору Веристотелю — об этом у него было сильное воспоминание. Впечатление было твёрдым и решительным, в отличие от большинства других его домыслов об этой встрече. Он ясно помнил, как входил в Пагоду, и всё, что было после этого, тоже. Он не понимал, зачем его позвали, но уходил он, чувствуя себя удовлетворенным тем, как всё получилось. Сейчас он себя так не чувствовал.

Это было странно. Тогда всё казалось простым: он пошёл, он встретился, он ушёл, — но теперь у него было много вопросов. И в какой-то момент он подвергся воздействию огромного количества арканума.

Это было не заклинание — Симоль смогла бы определить, в этом он был уверен — так что источником было что-то другое. Учитывая специфику работы, которой занимался Теннер в Пагоде, объяснений могло быть сколько угодно много.

Всё это было похоже на уравнение, которое ты уже прошёл на уроке и поэтому понимаешь, что означает каждая его часть, но всё же не знаешь, как правильно его использовать.

Ник не раз был в подобной ситуации. Потратив так много времени на самостоятельную учёбу по книгам, он часто сталкивался с текстом, который был ясен и точен в описании, но по какой-то причине не срастался с его мышлением.

Он понял, что нужно делать в подобной ситуации: набраться терпения и ждать. Как только все части окажутся в голове, может потребоваться какое-то время, чтобы они, как кусочки мозаики, сложились вместе. Как только одна или две из них сделают это, обычно начнётся каскадный эффект. Чем больше кусочков встанут на свои места, тем более очевидным становится, где должны находиться остальные.

Здесь было что-то ещё. Какую-то связь он упустил. Он будет ждать, пока не станет яснее, прежде чем что-нибудь рассказать им.

— Послушайте, я знаю, что всё это немного странно, но мы не можем отвлекаться от того, что действительно важно. — Он не чувствовал усталости. Его мысли были ясны, и он точно знал, как действовать. — Мы должны начать серьёзно относиться к пробным экзаменам.

— Разве мы уже это не делаем? — спросил Даво.

— Мы использовали наших одноклассников в качестве ориентира, — сказал Ник, тщательно подбирая слова. — Но никто из Образцового клуба не учится в нашем классе. Мы не знаем, каких результатов они добились или какие части программы они охватили. Мы только предполагаем, что те же самые, что и мы.

— Ты хочешь потратить ещё больше времени на чтение книг? — вздохнула Симоль.

— Нет. Мы должны идти дальше этого. Нам нужно вытянуть больше информации из учителей. Не волнуйтесь, это не должно быть слишком сложно. — Он не знал, правда ли это. Он даже не знал, какую информацию хотел получить от учителей. Он просто знал, что ещё много чему есть поучиться.

— Хорошо, — сказал Фанни, его голос дрожал от неуверенности. — Не похоже, что у нас плотное расписание светских событий или типа того.

— Хорошо, — сказал Ник. — Мы начнём завтра. Я немного посплю. Я измождён. — Он совсем не устал, но он хотел предотвратить любую дискуссию, которая может привести к неудобным вопросам.

Они вышли из его комнаты.

— Хе-хе, измождён, — хихикнул себе под нос Фанни, чем вызвал стон Даво по поводу ребяческого поведения. Симоль остановилась, чтобы взглянуть на Ника, а затем, не сказав ни слова, закрыла дверь.

Ник сел за стол. Он достал ручку и снял колпачок. Ручка выглядела как совершенно обычная, правда, была настолько дорогой, что он никогда не смог бы себе позволить купить её. Министр отдал её в качестве подарка на выпускной. Не было ничего странного, что такой человек, как министр Делкруа, высокопоставленный чиновник из правительства, обладает таким устройством, но ему совершенно незачем отдавать его ему. Это было случайностью?

Может он хотел дать ему какой-нибудь бессмысленный подарок на память и забыл, что ручка обладает особыми возможностями? Или он сделал это намеренно? Но, в таком случае, по какой причине?

Министр не мог знать, что Ник будет подвержен аркануму в гигантских объёмах. Не было никаких поводов предполагать, что Нику в новой школе понадобится защита. Он надел колпачок обратно, который издал твёрдый, удовлетворительный щелчок.

Это был превосходно сделанный предмет. Ощущения от того, что она лежала в его руке, были успокаивающими. Он хотел бы иметь у себя ещё десяток таких ручек. Он задался вопросом, во сколько же это обойдётся. Он положил ручку и повернулся на стуле. На его кровати лежал сломанный (снова) детектор, оставленный Фанни.

Механические магические устройства. Они могли выполнять определённые действия почти так же, как и маги. Возможно, они были ограничены по возможностям и радиусу действия, но зато не нужно было быть одарённым человеком, чтобы пользоваться ими.

Ник одарённым не был.

Умей он создать свою собственную ручку, поглощающую арканум, или спроектировать детектор, который мог бы сообщить, что он что-то обнаружил вон в той стороне, это не только помогло бы ему избежать будущих несчастных случаев — а он был уверен, что дальше их будет только больше — но это также могло дать ему как-то воспользоваться накопленными знаниями.

Он подошёл к кровати и сел. Взял детектор и посмотрел на него. Из краёв коробки до сих пор просачивался дымок. Ник не имел никакого понятия, как он работает, но в конце концов он разберётся.

Он лёг на спину, его разум мчался с возможностями. О книгах, которыми ему нужно завладеть, он может узнать у учителей, донимая их вопросами о том, где найти материал. Это потребует дополнительного времени, но, как заметил Фанни, у них не было неотложных социальных обязательств. Он может прямо сейчас пойти в библиотеку и заняться делом. Хорошая идея. Он закроет глаза на секунду, соберётся с мыслями, а затем выскользнет из коттеджа, когда остальные лягут спать.

Когда он открыл глаза, комнату освещало яркое солнце. Он сел, и детектор соскользнул с его груди и с треском ударился о пол. Часть кожуха отвалилась.

Он застонал. Перед тем как заснуть, он был готов приступить к работе, но сейчас, проснувшись после нескольких часов отдыха, он чувствовал себя ужасно. Конечности были тяжёлыми, а разум как в тумане. Он был полностью одет и даже обут.

Он спустил ноги на пол и встал. На мгновение комната поплыла, но затем вернулась к нормальному состоянию. Он подошёл к двери и открыл её.

Фанни вышел из кухни в халате, поедая свой обычный кусок тоста перед завтраком.

— Ты не шутил о том, чтобы добавить лишние часы. Дай нам минуту, чтобы надеть штаны.

Ник кивнул и вернулся в комнату. Он разделся и схватил вещи, чтобы принять душ. Это была странная ночь, и ему нужно было начать всё с чистого листа.

Они рано пришли на завтрак в столовую, и звуки их столовых приборов эхом отражались в пустом зале. Первым сегодняшним уроком был экономический анализ с мистером Кромнимом. Они первые пришли в класс и, как обычно, сели сзади, где изучали всё, что мистер Кромним преподавал им с самого начала триместра.

Ник знал, что неравенство между ними и лучшими учениками не имеет никакого отношения к самим экзаменам. Тоже-рены имели доступ к прошлогодним записям и могли узнать типы вопросов, которые будут на экзаменах. Разница между ними была в ответах, которые они давали.

В то время как ему и остальным ученикам на занятиях, которые он посещал, давалась совершенно разумная и правильная информация, у тех, кто был впереди них, были лучшие ответы. Как именно эти ответы превосходили то, к чему он имел доступ, ему было неизвестно. Не было никакой возможности узнать этого, не побывав на уроках других классов, — что было бы трудно сделать незамеченным, — или же каким-то образом не заполучив записи этих учеников. Последнее не звучало как совершенно невозможное.

— Ключом к неэффективной бизнес-модели, — пробубнил мистер Кромним, — является преднамеренное замедление распределения ресурсов. Представьте ситуацию: если кто-то придумает дизайн для новаторского типа седла, ему нужна кожа, ему нужны мастера, которые придадут ей форму и превратят в полезный предмет; затем ему нужно эти сёдла хранить, транспортировать и продавать. Постепенный обмен денег на протяжении всего этого процесса создаёт устойчивую экономику. С другой стороны, если это же самое седло с помощью арканума создаст маг и доставит его прямо на порог дома клиента, процесс будет намного быстрее и дешевле, но все эти промежуточные звенья будут удалены из ткани общества. Добиться баланса в постоянно развивающейся культуре с передовыми технологиями довольно тяжело.

Ник поднял руку.

— Да, мистер Тутт? — Класс обратил своё внимание на заднюю часть комнаты. — Вы хотите что-то добавить?

— Каково решение? — спросил Ник.

— Что вы имеете в виду?

— Как мы можем использовать самые передовые технологии и при этом не ущемить права рабочих?

Мистер Кромним выдохнул и почесал жилет под пиджаком.

— Это тот ещё вопрос, не так ли? Экономические аналитики ежедневно работают над этой проблемой.

— Но у них должны быть рабочие теории, — сказал Ник. — Вы будете учить им?

— Ах, нет, это слегка продвинутая информация для этого класса, возможно…

— Могу я получить список книг по этой теме, пожалуйста?

Мистер Кромним положил большие пальцы за лацканы и снисходительно улыбнулся.

— Вам не кажется, что сначала нужно овладеть тем, что может предложить этот класс?

— Я уже, сэр, — сказал Ник, изо всех сил стараясь сохранить тон. — «Ключом к неэффективной бизнес-модели является преднамеренное замедление распределения ресурсов». Мандлин и Гроте, глава третья, «Неэффективность как основная причина экономического роста». Если хотите, я могу пересказать всю главу.

Было сложно сдержать неуважение в своём голосе. Он знал, что раздражать преподавательский состав — контрпродуктивно.

— Мне просто нужны ссылки, я прочитаю всё самостоятельно. У нас много свободного времени, так как переведённых учеников не приглашают ни на одни послешкольные занятия или в клубы. Я могу отправить запрос в письменной форме, если вы предпочитаете, и отправить копии в соответствующие отделы, чтобы в досье была сделана официальная запись. Для административных целей.

Опять же, иногда контрпродуктивность была необходима для получения желаемого результата, как это демонстрировала неэффективная бизнес-модель.

Ник покинул класс со списком из двадцати книг. Мистер Кромним удовлетворил просьбу Ника, перегрузив его старыми и новыми учебниками. Если он хотел преподать Нику урок за срыв занятия, то Ник надеялся, что он добьётся в этом успеха. Получить ценный урок было именно тем, что Ник искал.

В списке было много книг, о которых Ник даже не слышал, и это наполнило его волнением. Мандлин и Гроте оказались правы как в академических кругах, так и в бизнесе.

После военной истории и тщательного допроса мистера Варити о сложностях политики Ранвара балансировании на грани войны, список разросся вдвое.

Мистер Варити ответил на запрос Ника с утомлённым смирением, как будто он ожидал и боялся именно этого. Он быстро ответил, согласился предоставить дополнительные материалы для чтения, а затем вернулся к запланированному плану обучения.

— Как мы всё это будем читать? — Фанни скулил за обедом.

— Вероятно, он добавит ещё несколько книг в этот список ещё до того, как закончится день, — сказал Даво.

— Мы можем разделить его между нами, — сказал Ник. — Нам просто нужно определить полезный материал.

— И как мы должны определить, что является «полезным материалом»? — спросил Даво.

— Я покажу тебе, — сказал Ник. Он зевнул.

— Ты не очень хорошо выглядишь, — сказала Симоль.

— Спасибо.

— Я серьёзно, — сказала Симоль. — Такое количество арканума в твоём организме может нанести серьёзный ущерб.

— Но он больше не во мне. Я хорошо себя чувствую.

— Мы можем отвести тебя к медсестре, чтобы тебя проверили, — сказал Даво. — Я предполагаю, что школа юридически обязана не дать нам умереть в кампусе, даже если они морально не склонны этого делать.

— Ты нашёл, где находится медсестра? — спросил Фанни. — Она выдаёт больничные листы?

— С тобой всё нормально, — сказал Даво.

— Да, — ответил Фанни, — но планировать нужно заранее. Я предпочитаю знать выходы из ситуации.

Даво снова обратил внимание на Ника:

— Больница находится в основном здании школы. Я знаю, что мы не должны туда ходить, но они не будут жаловаться в случае оказания помощи.

— Я же сказал, я в порядке. — Ник был благодарен друзьями за беспокойство, но оно было ненужным и слегка раздражало. — Пойдём, посмотрим, есть ли в библиотеке эти книги. Мы можем попросить их отложить для нас.

— Отложить? — спросил Фанни. — Что у тебя за отношения с библиотекаршей?

— Тебе действительно нужно было спрашивать? — сказал Даво. Он постучал по боку своего потрясающего орлиного носа.

Ник ничего не сказал, не желая потворствовать им. Он посмотрел на Симоль, которая, как он ожидал, будет очень недовольна выходками этих двух, но выражение на её лице было совершенно другим. Она выглядела обеспокоенной.

У неё вполне могли быть причины. Оставшийся в его теле арканум мог причинить ему всевозможный вред, но он заметил бы некоторые симптомы. Его голова была ясной и в полном порядке.

Библиотека была умеренно занята. Было обеденное время, так что большинство учеников были заняты в других местах, но из-за грядущих пробных экзаменов находились те, кто принуждал себя приходить сюда. Ник почувствовал прилив сожаления. Он видел, как при других обстоятельствах мог процветать в такой атмосфере.

Ник показал библиотекарше свой список, а остальные направились к своему обычному столу.

— Довольно обширный список, — сказала она, глядя на него поверх очков. — Ты уже собрался работать на магистерскую степень?

Ник вежливо улыбнулся.

— Мне просто нужно знать, есть ли у вас эти книги, я могу найти их сам.

— Есть. Все они. — Она сняла очки, и Ник впервые заметил, что её глаза были серыми, почти белыми. — Слышал о такой вещи, как переутомление?

— Слышал. Но я всё ещё проверяю границы возможного.

Она улыбнулась и снова надела очки.

— Надеюсь, ты не используешь Виннум Роке в качестве модели для подражания. Не каждый может быть идеальным учеником. — Она сделала паузу, словно ожидая его ответа, но ему нечего было сказать: он был согласен с ней. — Я откопаю некоторые из этих книг; некоторые из них лежат в хранилище. Не так уж часто поступают запросы на пятисотлетние книги по экономике. Я оставлю их в комнате мистера Теннера, я уверена, он не будет против. Возможно, нам нужно сделать тебе отдельную комнату для учёбы.

Внезапный, неожиданный трепет пронзил Ника. Даже если она говорила не всерьёз, идея его собственной комнаты в библиотеке на мгновение заставила его сердце биться быстрее. Он поднял глаза и видел её ухмылку, словно библиотекарша точно знала, что было у него на уме, и он почувствовал, как на его лице вспыхнул жар. Он развернулся и быстро ушёл.

Он решил заскочить в кабинет, прежде чем встретиться с остальными. Автобиография Виннум Роке должна вернуться на своё место, и было ещё несколько других книг, которые он должен вернуть. Тома по демонологии теперь вызывали у него меньше интереса, из-за всего того, что ему нужно было изучить. А ещё он хотел исследовать механику магических устройств.

Он посмотрел через плечо. Библиотекарша до сих пор ухмылялась ему. Он мог расспросить её об этом позже.

Ступеньки до третьего этажа пружинили и скрипели под его ногами. Эта дорога была ему знакома и привычна. Здесь ему не нужно было беспокоиться о том, что другие замыслили на его счёт. Ему было доступно всё, что ему нужно.

Он потянулся за ключами, когда подходил к двери, но как только он положил руку на ручку, стало ясно, что дверь была не заперта. Его первой мыслью было, что он забыл запереть её, что было бы неловко, узнай об этом Теннер. Он открыл дверь и увидел мистера Теннера собственной персоной, стоящего перед столом с открытой книгой Роке в руках.

— Ах, здравствуй, Ник. Не ожидал увидеть тебя здесь. — Он говорил спокойно, беззаботно. — Твоя книга? Очень интересная.

— Она была тоже-реном, — сказал Ник, стараясь не показать своего удивления или волнения. В тот момент, когда он увидел учителя по демонологии, от прилива крови он почувствовал слабость. Пальцам на руках и ногах стало холодно, и ему захотелось сесть, но он продолжал стоять.

— Да, верно. Думаю, у вас двоих довольно много общего. — Он захлопнул книгу. — Вообще-то, я хотел поговорить с тобой. О последней ночи. Ты ведь не слишком разозлился? Профессор Веристотель может быть немного груб при первой встрече с ним.

— О, нет, сэр. Всё хорошо. Это… У Виннум Роке был наставник по фамилии Веристотель.

— Конечно. Он его прапрапра… ну, тут я не совсем уверен. Он его предок, конечно.

Это имело смысл. Семейная традиция.

— Я не думаю… я имею в виду… не думаю, что я ему понравился.

— Что? Ерунда. Ему просто нужно немного времени, чтобы благожелательно относится к человеку. Вот увидишь. Только когда ты ушёл, я осознал, что ни разу не сказал тебе, почему я хотел вашей с ним встречи. Видишь ли, он главный эксперт по демонологии и немного наставлял меня в мои ранние годы. Многие эксперименты, которые я проводил в моём сооружении, берут начало от него. Если честно, он мрачный старый мерзавец, но ум у него очень цепкий. Полон самых удивительных прозрений. Ты во многом напоминаешь мне его. Я думал, вы двое могли бы подпитывать друг друга идеями.

Быть собеседником старика? Конечно, этим сын горничной заниматься мог, и если Теннер был прав в отношении интеллектуальных возможностей профессора, Ник не прочь подобраться к такому мозгу.

— Он не казался таким уж проницательным.

— Да, но это была ваша первая встреча. Как я уже сказал, ему нужно время, чтобы довериться человеку. У него также есть привычка говорить то, что у него на уме. Привилегия старости, что является вежливым способом сказать, что он грубый старый пердун, ха-ха. Не стоит обращать на это внимание. Я думаю, ты мог бы научиться у него паре вещей, но сначала мы должны дать ему почувствовать себя комфортно рядом с тобой.

Комфортно. Да, это было бы хорошо. Комната, казалось, наклонилась на бок, но это была не комната, это был он. Ник начал падать, и пол поднимался ему навстречу, чтобы встретиться с ним где-то по пути.

Ник открыл глаза. Он был в очень прохладной комнате с белыми стенами и белыми простынями. Человек в белом рабочем халате и таких же брюках стоял у кровати с тонким предметом в руке.

— Ты проснулся. Хорошо. Я медсестра. Скоро тебе осмотрит доктор.

Ник понимающе кивнул, но на самом деле он ничего не понял. Затем он вздрогнул. Тонким предметом в руке медсестры была игла. Большая игла.

— Не волнуйся, это поможет вывести арканум из твоего организма. Скоро тебе станет лучше.

Ник был сонлив, и ни одна из конечностей не слушалась его. Он хотел отодвинуться, но тысячи подушек блокировали ему путь. Игла пронзила руку, как меч, и он потерял сознание.

Когда он снова очнулся, на месте медсестры стояла женщина в белом халате. У неё были седые волосы, собранные в пучок, и пугающе большие глаза, которые вернулись к более разумным размерам, когда она сняла увеличительное стекло, через которое смотрела.

— С возвращением, Ник. — У неё был приятный, тёплый голос. — Я доктор Гиллешпи. Я не шепелявлю, фамилия так и произносится.

Ник попытался поздороваться, но горло было слишком сухим, чтобы издать какой-либо отличный от карканья звук.

— Не пытайся говорить. В тебе оказалась довольно большая доза арканума. Гораздо больше, чем можно было ожидать молодому человеку на территории школы. — Она несколько неодобрительно посмотрела в сторону. — Теперь ты вне опасности. Просто отдыхай. О, и кое-кто хотел с тобой поговорить. — Она повернулась в сторону. — Ненадолго.

В поле зрения появился Теннер.

— Ах, снова здравствуй. Похоже, я должен перед тобой извиниться. Боюсь, это я виноват в том, что ты оказался здесь.

— М-м? — Всё, что мог выдавить из себя Ник.

— Да, похоже, кто-то убрал экранирование наших хранилищ арканума. У нас в подвале стоят бочки с ним, и обычно это не вызывает никаких проблем. У меня довольно сильное сопротивление, а профессор спокойно может есть его на завтрак, обед и ужин. Ха. С другой стороны, ты к нему очень чувствителен. Всё могло закончиться очень плохо. Мне ужасно жаль, Ник. Я представить не могу, какие странные вещи ты видел и слышал в последнее время. Арканум вызывает галлюцинации, когда его оказывается слишком много в организме.

Слова медленно дошли до него, просочившись в мозг через уши, но сейчас он понял. Странная паранойя, чувство бессвязности, то, каким искажённым он ощущал мир — всё это было из-за отравления. Но теперь всё будет хорошо. Ранвар обладал лучшими методиками обращения с арканумом в мире. По правде говоря, только в Ранваре и могли с ним обращаться, но методики от этого не становились менее эффективными.

— Мне правда очень жаль, и я обещаю отплатить тебе за это, когда тебе станет лучше. Не волнуйся, всё будет хорошо. Доктор? Он в порядке.

Всё снова стало чёрным.

В следующий раз, когда он открыл глаза, было темно. Через несколько секунд он начал видеть фигуры и очертания. Он всё ещё лежал в постели. Рядом была фигура, но он не мог чётко её видеть.

— Вот, выпей. — К его губам поднесли соломинку. Вода залила ему горло. Ему не нужно было чётко видеть, чтобы узнать владельца голоса. Холодная рука прижалась к его горячему лбу. — Ты глупый мальчишка. Почему я всегда должна заботиться о тебе?

— Я скучал по тебе, Диззи.

— Я тоже скучала.

— Приятно снова вас видеть, мисс Делкруа, — раздался ещё один голос из-за спины.

Рука отскочила от его лица. Слишком быстро.

— Что ты здесь делаешь? — сказала Диззи, взволновавшись.

— Могу задать тебе тот же вопрос, — сказала Симоль, — но мы уже знаем ответ, не так ли?

Он не мог рассмотреть их лиц, но ему нравилось слышать их так близко. Он представил, как они дружно сидят за одним столом.

— Не знаю, о чём ты говоришь. Я просто хотела… — Голос Диззи затих.

— Ты просто хотела, чтобы он схватил тебя и поцеловал, провёл кончиком языка по краю уха, а ты скажешь: «Нет, пожалуйста, не надо», но не остановишь его. Ты притянешь его ещё ближе, потому что ты хочешь большего, ты всегда хотела большего, не так ли?

— Чего? Ты чокнутая? О чём ты вообще говоришь?

— Игнорируй её, — сказал Ник, махая рукой. — Она выросла в замке, где из чтения были только тома по аркануму и любовные романы. Она не понимает, насколько сложными могут быть настоящие чувства.

— Конечно, Ник. Если ты так говоришь. Я хотела дать тебе это. — Безошибочный силуэт Симоль приблизился. Она держала что-то длинное и тонкое. Только не ещё одна игла! А, нет. Это была ручка.

— Где ты её взяла? — Голос Диззи был шокирован.

— Твой отец дал её мне, — сказал Ник. — Подарок, чтобы догнать тебя. — Он схватил ручку, но промахнулся. Он очень устал.

Были ещё разговоры, быстрые и резкие, но он не мог их разобрать. Голоса были слишком далеко.

Он снова проснулся. Комната была полна белого солнечного света, и он сел, чтобы осмотреться. В комнате никого не было. Он вспомнил, что Диззи и Симоль были здесь, и он мог посчитать это за сон, если бы не ручка в нагрудном кармане его пижамы. Было бы ужасно грязно, если бы ручка протекла.

Он чувствовал себя бесконечно лучше. Он не знал, было ли дело в ручке или в инъекциях, но он смог встать с кровати и без проблем добраться до двери.

Диззи правда пришла проведать его? Ей всегда удавалось пробираться туда, куда ей не разрешали, так что это было вполне возможно. Несмотря на то, что она жила в другом, отличном от его, мире и состояла в компании людей, которых он не одобрял, он всё же испытал волну облегчения от того, что она заботилась, чтобы он был в порядке. Это было облегчение, в котором, хоть он и не осознавал этого, нуждался.

Что касается Симоль, она могла приходить и уходить, когда ей будет угодно, и увидеть её могли только те, кому она позволит. Тут ничего удивительно не было.

Он нашёл медсестру в соседней комнате, которая вызвала врача. Его быстро, но тщательно осмотрели. Врач объяснила, какое лечение он получил, чтобы очистить его организм, и выдала ему курс таблеток.

Затем ему дали одежду и сумку и позволили уйти. Это был холодный и ветреный, но яркий и чистый день. Больница находилась на окраине основных школьных зданий, но в ученической популяции была огромная разница.

Дети всех возрастов бегали, смеялись, кричали, торопясь в классы. Они все были моложе его, и все, казалось, принадлежали к одной группе.

Они понятия не имели, кто он такой, и не беспокоили его. Они пробегали мимо него, отходили в сторону, чтобы дать ему пройти, и извинялись, если случайно сталкивались с ним. Никогда нормальность не казалась такой ненормальной.

Он вернулся в коттедж с большим желанием принять долгий душ. Он вошёл и увидел Фанни и Даво, стоящих у камина, сгорбившихся и обхвативших себя руками, словно они замёрзли. Они выглядели бледными от беспокойства.

— Я в порядке, — сказал Ник. Кажется, это не помогло.

— Симоль, — сказал Даво. Фанни покачал головой.

— Что? Симоль, что?

— Она сказала, что они отравили тебя нарочно. Сказала, что узнает зачем.

— Мы не смогли остановить её, — сказал Фанни.

— Вчера вечером она пошла в Пагоду. И не вернулась.

И всё встало на свои места.

Как Теннер мог не знать, что он подвергся воздействию арканума? Симптомы были более чем очевидны. Кроме того, он был экспертом-практиком. Он бы сразу узнал.

Кусочки мозаики сложились вместе.

Они не хотели его, они хотели её. Вот только за ней всегда следили те, кто опасался, что она может вызвать проблемы. Единственный путь — заставить её прийти к ним. Если она захочет, она может стать невидимой для любопытных глаз.

Не его. Её. Он был просто приманкой. Залитой арканумом приманкой, чтобы заманить её. И теперь она была у них.

Глава 17

— Почему ты не рассказал нам об этом раньше? — спросил Даво, раздражённый сильнее, чем когда-либо видел Ник с момента их знакомства.

— Да, — сказал Фанни, — было бы хорошо об этом знать.

— И, может быть, Симоль не бродила бы там совершенно неподготовленная, — добавил Даво.

Вина уже лежала тяжёлым грузом на Нике, и он не нуждался в дополнительном весе от этих двоих. Но он понимал, почему они чувствовали себя преданными. Теперь они знали правду — всю, сколько он мог вспомнить, — и они не отреагировали с сочувствием и пониманием. Они оба очень разозлились.

Самым плохим было то, что он сознательно ввёл их в заблуждение. Он попытался оправдаться, сославшись на своё замешательство и вызванный арканумом бред в качестве причин для утаивания информации. Часть из того, что он только что рассказал, звучало убедительно, но сам он с трудом верил в увиденное и был полон сомнений, поэтому распространение его смутных подозрений не принесло бы много пользы. Однако все его оправдания были бесплодны.

— Честно говоря, я не привык полагаться на других людей. Я всегда всё делал сам. — Он уставился на коврик на полу, не в силах посмотреть им в глаза.

— Да, — сказал Дав, — у тебя ужасная привычка с высокомерием относиться к окружающим.

Ник хотел возразить, настаивать на том, что это неправда, но не смог этого сделать.

— Расскажи ещё раз о том, что произошло в Пагоде, — сказал Даво. — Ничего не опуская.

Он повторил свой рассказ, с того момента, как переступил порог странной двери, и вплоть до того, как оказался снаружи. Он процитировал каждое услышанное слово и то, что, как он подозревал, они имели в виду под этими словами; судя по странным темам, о которых говорил профессор Веристотель, было маловероятно, что оба эксперта по аркануму не заметят его отравления арканумом.

Он добавил то, что узнал из прочитанных книг и разговоров с Теннером. Он рассказал о своей сделке с библиотекаршей, о том, что его связывало с Диззи, кем был её отец и неразгаданной причине, по которой он дал Нику ручку. И он рассказал, чьей дочерью была Симоль.

Как только он начал раскрывать всё то, что так ревностно хранил, казалось, его уже ничто не могло остановить.

Он очень много скрывал от них, оставив их в темноте, а сам же грелся в славе знания, неведомого остальным. Было неловко, он чувствовал себя ужасно, он хотел вылезти из кожи и убраться отсюда, но он заслужил каждую мучительную секунду.

Они слушали его с отвисшими челюстями и становились всё более взволнованными, но свои вопросы начали задавать после того, как он закончил.

— Значит, они использовали тебя, чтобы заманить Симоль? — спросил Даво.

— Думаю, да. Я не вижу никакой иной причины, по которой они могли отпустить меня, когда я явно был в не себе. Они хотели, чтобы она пришла к ним.

— Но зачем? — нервно спросил Фанни. — Что они с ней сделают?

— Не знаю. Могу предположить, что они будут делать что-то для открытия двери в демоническое измерение. Её сила может дать им шанс сделать что-то этакое, какое-нибудь экспериментальное заклинание, которое не будет работать ни с кем другим.

— Убив её? — Обычно красное лицо Фанни было совершенно белым.

— Может быть. Хотя им, вероятно, придётся какое-то время держать её в живых. — Он знал, что его слова звучат так, будто он хватается за соломинку.

— Мы может делать всевозможные глупые выводы, — сказал Даво, его лицо было бледнее, чем когда-либо. — Она может быть в абсолютном порядке. Мы видели, на что она способна. Если кто и может позаботиться о себе в такой ситуации…

— Я знаю, — тихо сказал Ник, — но и они знают, на что она способна. Они не пошли бы на такой шаг, не будь у них возможности контролировать её или нейтрализовать её способности.

Среди трёх парней, стоящих в маленьком коридоре, надолго повисло молчание.

— Итак, что нам делать? — сказал Фанни, отчаянно пытаясь направить их мысли на поиск решения. — Мы может рассказать одному из учителей. Они должны что-то сделать. Я имею в виду, что не все они враждебно настроены к нам; не полностью враждебны, то есть… — Он потерял веру в то, во что говорил, ещё до того, как закончил, и голос его стих.

— Сейчас суббота, — сказал Даво. — И даже если мы сможем найти учителя, он не поверит нам. Симоль куда-то ушла, как она всегда это делает. Вряд ли он поверит, что её в каких-то гнусных целях похитил другой учитель.

Это, безусловно, звучало невероятно, когда Даво произнёс это вслух. Ник чувствовал себя не в своей тарелке. Что он должен сделать? Это был не тест с выбором из нескольких ответов, где он хотя бы знал, что правильный ответ был где-то на странице. Симоль была в беде, каждый приступ боли его тела настаивал на этом. Возможно даже, что именно он ненароком подал Теннеру идею использовать её в качестве дверного проёма между измерениями. Вина душила его, затрудняя дыхание.

Он оставил Даво и Фанни у камина и вошёл в свою комнату. Было слишком жарко, слишком тесно, его лицо горело от жары внутри и снаружи. Он открыл большое окно за столом и высунул голову, делая большие вдохи.

Снаружи было холодно. Из окна было видно серое небо и пруд, окружённый мёртвой растительностью. Это было делом рук Симоль. Её сила была поистине потрясающей и внушающей страх, и она могла использовать её, не прибегая к произнесению заклинаний или сложным жестам.

Это было неудивительно: она с детства обучалась у величайшего мага среди ныне живущих. Её навыки были лучше, чем у большинства полноценных магов, лучше, чем у мастера, который приезжал в школу. Возможно, Даво был прав, и она могла постоять за себя.

Но в его размышлениях не было уверенности. Симоль всё ещё оставалась юной девушкой, вышедшей против двух опытных и хорошо подготовленных мужчин. У него было сильное подозрение, что профессор Веристотель представлял из себя нечто большее, нежели слабоумный пожилой мужчина, которым он казался. Вероятно, его внешний вид был изменён с помощью арканума, чтобы он казался старым и безвредным.

Какая бы ни была правда, Ник чувствовал ответственность за то, что позволил Симоль попасть в их лапы. Он не знал, что делать, но не сомневался, что должен что-то предпринять.

Он был ещё менее компетентен для того, что разобраться с Теннером и его наставником, чем Симоль. Что он мог сделать, чтобы остановить их? Он даже не знал, что они задумали.

Но он мог догадаться. Он мог взять информацию, которой обладал, и экстраполировать ряд возможностей. Это было то, в чём он был хорош.

У Теннера может быть многолетний опыт, но его ресурсы были доступны для всех. Знания были свободными и легкодоступными. Было мало времени и много информации, но отделять важное от второстепенного и подтверждать этим второстепенным важное таким образом, как никто другой бы и не подумал — вот в чём Ник силён.

В его распоряжении была целая богатая книгами библиотека. Если Теннер собирался открыть дверь, используя Симоль в качестве катализатора, то должны были быть способы держать эту дверь закрытой. Чисто технически не нужно было быть магом, чтобы разрушить заклинание.

Воодушевлённый идеей найти решение, которое ждало его под обложками книг, он развернулся, готовый поделиться своей новой надеждой с остальными.

— Придумал, — сказал Фанни, врываясь в комнату. — Симоль под защитой короля, верно? И за ней следит Секретная служба, так? Всё, что нам нужно сделать — это связаться с агентами и сказать им, что она пропала без вести и может быть в опасности. — Его пальцы сгибались и разгибались от нервной энергии. — Им придётся действовать, верно? Это ведь их работа.

— И как нам с ними связаться? — спросил Даво, входя вслед за Фанни. — Ты знаешь, где они здесь постоянно собираются?

Местонахождение штаба Секретной службы на территории кампуса, как подразумевало название организации, было тайной.

— Они всегда появляются, когда начинаются беспорядки, — сказал Фанни, — если они связаны с одним из дворян. Мы можем начать драку с кем-то важным, стоящим в очереди на трон или что-нибудь в этом духе, а затем просто подождать. — Он посмотрел на них, дожидаясь подтверждения, что идея была блестящей.

Даво покачал головой.

— Всё, чего мы этим добьёмся — это синяки. Единственный, кто мог сделать что-то подобное — это Симоль, но, к сожалению, человек, которого нужно спасти, обычно не участвует в попытке спасения.

Фанни щёлкнул пальцами, его нервный тик и дрожь прекратились.

— Я понял. Мы используем детектор. — Он указал на коробку, стоящую на столе Ника. — От агентов Секретной службы исходит тёмный арканум, так ведь? Нет проблем. Мне будет достаточно копии индекса Роке.

— Ты действительно думаешь, что сможешь сделать детектор настолько чувствительным? — спросил Ник. Он знал, что это возможно, но у него не было времени, чтобы разобраться, как это сделать.

— Я уже чинил его и смогу починить ещё раз. Мне просто нужно уточнить параметры. — Он похлопал Ника по руке. — Знать теорию — это прекрасно, но ценность магии заключается в практическом применении. Я поэкспериментировал с детектором, когда ты его сломал, и, думаю, смогу модифицировать его таким образом, чтобы он сделал то, что мы хотим. Нет, я уверен, что смогу. Пойдём в библиотеку, там должны быть нужные мне технические спецификации.

— Да, я просто… — начал Ник, но Фанни уже ушёл.

— Хм, — сказал Даво, — хорошо, начало положено, но нам нужно подготовиться ко всему. Если они планируют демонический хохо-хаха, то должен быть способ остановить их или, хотя бы, замедлить. Мы должны посмотреть, что хранит Теннер в своей личной комнате в библиотеке. Мы можем найти ключ к тому, что он задумал.

— Да, — сказал Ник, — я собирался сказать… — Даво вышел прежде, чем Ник успел закончить.

Он стоял один в своей комнате, не делая ничего, чтобы помочь Симоль, а в это время двое других уже начали действовать. Он поспешил догнать их.

Они втроём целенаправленно шагали по кампусу, ветер хлопал их одеждами. Едва ли можно было встретить каких-либо учеников, но крики поддержки и аплодисменты разносились по игровым полям. Проходили матчи различных видов спорта, безобидные конкурсы мастерства и атлетизма. Никто не умер, принимая участие в этих играх.

— Ты уверен, что тебе больше нечего нам сказать? — спросил Даво, когда они подошли к библиотеке. — Какие-нибудь тёмные секреты, из-за которых нас могут посадить за решётку или выгнать из страны?

— Нет, я… О, на самом деле… — Было кое-что, о чём он совершенно забыл.

Остальные остановились и посмотрели на него.

— Что? — спросил Даво.

— Просто, э-э-э, мы, вероятно, не перейдём на втором год.

Они продолжали смотреть на него. Ник быстро подвёл итог тому, как их поместили в слабейший класс с намерением не тревожить учеников, которых школа действительно ценила. Удивительно, но Фанни и Даво восприняли эту новость без бурной реакции.

— Не скажу, что я удивлён, — фыркнул Даво. — В полном соответствии с мышлением, которое процветает в этом месте.

— И эти люди будут нашими будущими правителями? — Фанни разочарованно покачал головой.

— Сейчас не лучшее время разбираться с этим, — сказал Даво, — но, Ник, пожалуйста, больше не утаивай ничего. Я понимаю, что ты хотел защитить нас, пока самостоятельно ищешь решение проблемы, но на самом деле это очень высокомерно. Не делай так.

— Не буду. Прости, — сказал Ник.

— С этого момента всё начистоту. Один ум хорошо, а три — лучше. — Он посмотрел в сторону Фанни. — Даже два с половиной ума.

— Я игнорирую твою ничтожную попытку пошутить, — сказал Фанни. — Сейчас мы только теряем время. Мы можем подумать над тем, как уничтожить хрупкое эго Ренсома, но позже. — Он вошёл в библиотеку.

Фанни сразу же отделился от них, чтобы найти книги, которые нужны ему для работы. Ник и Даво пошли к личной комнате Теннера. Ник открыл дверь своим ключом, и они вошли в пустую комнату.

Это было шокирующее зрелище. Все книги — большие, маленькие, толстые и тонкие, — всякий клочок бумаги исчез.

— Похоже, они всё отсюда вынесли, — сказал Даво.

Ник бродил по маленькой комнате, будто мог найти скрытый уголок, в котором всё бывшее содержимое комнаты ждало бы его.

— Они были здесь. Десятки книг.

— О, я и не сомневаюсь. Ночью пролезли воры и так далее. Мы на шаг позади, Ник, но нет никакого повода для паники. Мы должны соблюдать основные принципы бизнеса. Когда твой конкурент захватил, казалось бы, недостижимое лидерство, ты опускаешь голову и продолжаешь следовать своим курсом. Не бежишь вперёд сломя голову, а медленно перехватываешь у него контроль.

Ник кивнул. Ему пришлось думать. Книги не покидали стены здания, библиотекарша никогда не допустила бы этого. Он был уверен, что запомнил названия большинства книг, и, конечно же, он не забыл об автобиографии Виннум Роке. Вероятность того, что библиотекарша не знает, что с ней случилось, была нулевой.

Где-то в глубине своих инстинктов Ник знал, что книга важна. Она была не простым сборником анекдотов, но содержала важные подсказки, он был уверен в этом. Виннум Роке случайно открыла дверь в Иное Место, как она его называла. Она написала книгу со сказками, полную мифов, которые были не совсем мифическими.

— Ах, Ник, — сказала библиотекарша, когда он подошёл к её столу. Она издала длинный выдох, который был тревожно близок к вздоху. Это был самый эмоциональный жест, который Ник видел от неё. — Кажется, ты был довольно занятым мальчиком.

— Был? — сказал Ник, не зная, как ответить или на что именно ему придётся реагировать.

— Мистер Теннер попросил, чтобы ты вернул ключ от его личной комнаты.

— О, да, конечно. — Ник быстро передал маленький ключ. Не похоже, что он сейчас мог найти ему какое-нибудь применение. — Я оставил там автобиографию, ту, которую вы мне одолжили.

— Да, — сказала библиотекарша. — Она снова под моим присмотром.

Ник мысленно вздохнул.

— Могу я снова её позаимствовать?

Взгляд библиотекарши поверх очков лишил его только что обретённого облегчения.

— Боюсь, что нет. Я получила официальное послание от директора школы. — Она сделала паузу, чтобы дать тяжести ситуации осесть. — Он попросил, чтобы у вас больше не было каких-либо исключительных, по сравнению с остальными учениками, привилегий. И «попросил» — это я ещё мягко сказала. По этой причине я вынуждена забрать другой ключ, который я дала тебе.

Привлечён сам директор. Он пытался остановить Ника, чтобы тот не смог опозорить учеников во время пробных экзаменов, или же он спелся с Теннером?

На этот раз он был гораздо нерешительней, когда доставал ключ от задней двери библиотеки. Он протягивал руку рывками, как будто её с силой тянули за верёвку. Библиотекарша взяла ключ из его непроизвольно сжавшейся руки, и в этот момент у него как будто вырвали спасательный круг.

— Разумеется, ты по-прежнему можешь пользоваться обычными ресурсами библиотеки в часы её работы.

— Но, но, устав библиотек…

Это была слабая попытка. Первоначально она дала ему ключ как контрмеру его заявлению, что он может выносить книги за стены библиотеки, что было прописано в законе как его право. Когда она забрала ключ, ему больше не нужно было молчать по этому поводу. Но у него не было на это времени. Ему нужно было получить необходимую информацию прямо сейчас, а не после долгого спора, который он, вероятно, в конечном итоге проиграет.

— Ник, — сказала библиотекарша мягким, тихим голосом, который заставил его сделать шаг назад. Даво, стоявший за ним, снова толкнул его вперёд. — Я не знаю, что происходит, но могу дать тебе такой совет: не привлекай к себе лишнего внимания и не делай ничего, что ещё сильнее настроит против тебя директора. — Она приподняла одну бровь в знак уверенности в своих словах.

— Если я ничего не сделаю, — сказал Ник, — кто-то, скорее всего, погибнет.

Он заслужил салют второй брови.

— Если это так, ты должен немедленно сообщить об этом учителям.

— Учителя, — сказал Ник тихим, но спокойным голосом, — и совершат это убийство.

Уголки рта библиотекарши поднялись. Это была не улыбка, как таковая, но были все её отличительные признаки.

— Вот как. И ты знаешь способ этого убийства, которое, как ты утверждаешь, совершат учителя? — Она пронзила его взглядом более острым, чем любой нож.

— Демоны, — сказал Даво.

Её взгляд оторвался от Ника, и Ник снова смог думать.

— Демоны? В самом деле?

— Да, — сказал Ник. — Всё началось с собаки Виннум Роке…

У него было гораздо больше объяснений, но библиотекарша подняла книгу, над которой работала, повернулась и поменяла её на другую на тележке позади неё. Обычно она быстро двигалась вокруг своего рабочего места, но на этот раз ей потребовалось слишком много времени, чтобы вернуться за стойку регистрации. Её лицо было спокойным и невозмутимым, словно свежий пергамент.

— Мистер Тутт, вы ученик Ренсома, и у вас есть те же права, что и у любого другого ученика. К сожалению, запрошенная вами автобиография считается опасным артефактом и, согласно уставу библиотек, не попадает под нормальные положения. Как указано в пункте 8, такие артефакты хранятся в защищённых местах, где они могут нанести наименьший вред.

В голове Ника поплыло от внезапного потока информации. Не только от того, что ему только что сказали, но с какой целью? Библиотекарша только что подтвердила наличие специальной комнаты для книг, подобных автобиографии, также подразумевая, что есть и другие подобные книги.

— Это защищённое место, — сказал Ник, — где оно?

— Я не могу сказать. Но вы можете быть уверены, что оно защищено настолько, насколько может быть, пока оно под моим контролем.

Это могло означать, что оно где-то в библиотеке. Она пыталась помочь, но ему хотелось, чтобы она сказала об этом месте более прямым текстом.

— Нам нужно найти книги по демонологии, которые находились в личной комнате мистера Теннера. Они всё ещё должны быть на полках, не так ли?

— Конечно, — сказала библиотекарша. — Только самые опасные книги о демонах хранятся в защищённой комнате. — Повисла очень длинная пауза. — Удачного чтения. — Она вернулась к своей работе и больше не обращала на Ника внимания.

Они провели остаток дня, охотясь за книгами и делая заметки. Фанни был в своём собственном мире, но Даво был рад помочь Нику в поиске книг из комнаты Теннера. Ник набросился на них, написав многочисленные заметки, но на самом деле не вникая в них. Ему нужно будет позже перечитать их и обработать в уме.

К тому времени, когда библиотека закрывалась, у Ника и Фанни были стопки бумаг, которые они заберут домой.

— Кажется, у меня есть всё, что нужно, — сказал Фанни, когда они пересекали дворик. — Я смогу засечь агента Секретной службы на расстоянии десяти метров, а, может быть, и больше, если мои расчёты верны.

— Забудь об этом, — сказал Ник. — Просто сделай детектор как можно более чувствительным. Нам нужно найти книгу в библиотеке. Ту, что находится в секретной комнате.

Двое других с удивлением посмотрели на Ника.

— Книга? — сказал Фанни. — Что за книга?

— Одна о Виннум Роке, автобиография, о которой я вам рассказывал, и несколько других книг о демонологии, думаю.

— Библиотекарша? — спросил Даво.

— Да. Нам просто нужно попасть в библиотеку. После наступления темноты, когда никого не будет рядом.

— И как мы это сделаем, когда у тебя больше нет ключа? — спросил Даво.

— Я об этом подумал. Кажется, я знаю кое-кого, кто сможет нас провести. Нам просто нужно найти её.

Фанни вернулся в коттедж, чтобы начать работу над детектором. Ник и Даво направились к источнику шума.

Было шесть отдельных игровых площадок, выделенных белой краской. На каждой из них проходили матчи по нескольким играм. Толпы учеников окружали площадки, и носили они шарфы, цвета которых соответствовали цветам формы на игроках.

Ник подумал, что будет чудом найти здесь Диззи, но, казалось, здесь были все ученики, и он знал, как сильно она любит игры. Это оказалось совсем не сложно. Она не смотрела за игрой, она в ней участвовала.

Она была глубоко погружена в лакросс — игру, о которой он читал, но никогда не видел вживую. Она показалась ему немного нелепой, но тогда он не был спортивным типом; никогда не был. Удивительно, что они с Диззи вообще когда-то были так близки.

Ник с Даво стояли в стороне от подавляющего большинства людей. Никто не обращал на них внимания, слишком занятые аплодисментами, криками и требования большего.

Его сердце парило в небесах, когда он наблюдал за её прыжками, бегом и празднованием того, что он посчитал голом, очком или как ещё оно могло называться. И это заставило его сердце упасть от осознания того, как далеко он был от её жизни. И оно упало ещё ниже, когда он увидел высоких парней, наблюдающих за ней из толпы. Её приятели, близкие друзья или, может быть, даже прихвостни.

Когда раздался последний свисток, он попытался придумать способ подойти к ней, не привлекая слишком много внимания, но это было невозможно. Она была центром внимания. Всегда им была.

Но затем она отделилась от окружающего её роя и направилась к нему.

— Она идёт сюда? — спросил он Даво, не веря своим глазам.

— Это действительно так. Похоже, она заметила, что ты здесь.

Он уже продумал просьбу и был готов, пока она не подошла к нему в пропотевшем топе и очень маленькой юбке. Она выглядела покрасневшей, но до смешного здоровой.

— Чего ты хочешь? — Её голос был холоднее ледяного ветра. — Уходи.

— Мне нужна твоя помощь.

— И с чего мне помогать тебе? — Она оглянулась, словно была обеспокоена тем, что другие могут видеть, как она разговаривает с ним.

— Потому что ты должна мне.

Её голова резко повернулась к нему.

— Должна тебе? Каким это образом я оказалась тебе должна?

Её холодность помогла его нервам успокоиться. Она была не тем человеком, которого он когда-то давно знал. Ему больше не нужно было волноваться о том, чтобы произвести на неё впечатление. Он уже провалил этот тест.

— Когда нам было пять, я принял за тебя порку. Тогда ты мне пообещала, что, если мне когда-нибудь понадобится одолжение, я должен буду только спросить. Сейчас я спрашиваю.

Диззи прищурилась, но она заставила себя вернуть лицу нейтральное выражение. Её рот образовал прямую линию.

— Мы были детьми.

— Верно, и тогда мне было намного больнее, чем было бы сейчас. Ты не можешь игнорировать свои долги из-за возраста. Мне нужна лишь небольшая услуга.

— Какая? — Рот попытался сжаться от ярости, но она силой воли разгладила его.

— Мне нужно попасть в школьную библиотеку. Сегодня ночью.

Её глаза расширились.

— Ты хочешь, чтобы я вломилась в библиотеку?

— Просто впусти нас туда, после этого ты можешь уйти.

— Ты ненормальный. Зачем мне это делать?

— Потому что ты всегда платишь свои долги. Всегда платила. Это последнее, что ты мне когда-либо была должна.

Она стояла, слегка покачиваясь. Она развернулась и ушла.

— За библиотекой в??девять, — прошептал он удаляющейся фигуре, которая не подала признака, что услышала его.

— Она не придёт, да? — сказал Даво.

— Она будет там. — Он был абсолютно уверен. Но это не значит, что он был прав.

Они вернулись в коттедж, и Ник поднялся по лестнице, чтобы поговорить с Мэллори. Он был ещё одним ресурсом, который они не использовали. Но комнаты наверху были пусты.

Он спустился вниз на кухню. Даво готовил еду.

— Он там, строит… что-то. Всерьёз готов пропустить ужин. — Даво кивнул, как будто это был верный признак серьёзности ситуации. — Я делаю ему бутерброд, как будто я его мать.

— Или жена, — сказал Ник.

Даво уронил хлеб на стол.

— С меня хватит. Это твоя тупая ошибка, и ты сделаешь бутерброды. Я буду с сыром и салатом. И солёным огурцом. — Он вышел.

Ник сделал бутерброды. Это было наименьшее, что он мог сделать. Фанни появился примерно через час с детектором, недавно покрашенным в красный, с белыми полосками сбоку.

— В покраске была нужда? — спросил Даво.

— Да, — сказал Фанни. — Ты не поймёшь. Самые передовые из передовых вычислений.

Даво посмотрел в потолок.

— Если мы потерпим неудачу, пожалуйста, прости нас, Симоль. Мы пытались, но природа нас очень, очень сильно обделила мозгами.

Фанни сосредоточился на своей новой игрушке.

— Теперь он настолько чувствителен, что, вероятно, взорвётся, как только обнаружит какой-либо арканум.

— В таком случае, не наводи его на Пагоду, — сказал Ник.

В кампусе было темно и тихо. Они добрались до библиотеки незамеченными. Если они проберутся через задний ход, будет меньше вероятность, что их заметят. Пагода угрожающе возвышалась над скелетами деревьям, безоконная и безмолвная.

Ник оптимистически подёргал заднюю дверь, но она надёжно заперта. На окнах первых двух этажей стояли железные решётки.

— Она вообще придёт? — прошептал Фанни.

— Даже если придёт, каким образом ты собираешься попасть внутрь? — добавил Даво.

— Она найдёт способ, — сказал Ник. — Она всегда находит.

— Если она придёт, — сказал Фанни. Ветви качались на ветру, но их листья уже опали. — Всё это ради книги. Надеюсь, она того стоит. Виннум Роке. Что я хочу сказать: она вообще реальный человек?

— Да, — сказал Ник.

— Игнорируй его, — сказал Даво. — Он несёт чепуху, когда нервничает.

— Ладно, она была могущественным магом. Даже архимагом. Но сейчас она мертва, верно? Когда она умерла?

— Я не знаю, — сказал Ник. — Я ни разу не видел даты её смерти.

— Правда? — сказал Даво. — Разве обычно не пишут: «Такой-то такой-то, родился тогда-то, умер в такой-то день»?

— Обычно да, но даты смерти я никогда не видел. Ни в одной из книг. Ни одного упоминания о том, как она умерла.

— Возможно, она и не умерла, — сказал Фанни, его голос вздымался от волнения. — Может быть, она скрылась. Может быть, она прячется прямо под нашими носами.

— На протяжении тысячи лет? Думаю, тебя слегка занесло, — сказал Ник.

— Она может быть одним из учителей, — продолжал Фанни.

— Или библиотекаршей, — внезапно вставил Даво.

— Да. Точно!

Ник уткнулся головой в руки, что, по крайней мере, разогрело его лицо.

— Почему вы все так заметно оделись? — сказала Диззи.

Голова Ника подпрыгнула обратно. Она стояла перед ним, одетая с головы до пят в чёрное, плотно облегающее, но с нацепленными поясами и ремешками с инструментами, свисающими с них. У короткой куртки был высокий воротник, скрывающий большую часть её лица. Мальчики же до сих пор были одеты в школьную форму, они даже не рассматривали идею сменить одежду.

— Извини, — сказал Даво, — не каждому по карману широкий спектр специализированного тактического снаряжения для ночных манёвров. Не все из нас дети богатых дворян.

— О, — сказала Диззи, её надменное выражение спало с лица. — Простите.

— Ха, неплохо ты её, — сказал Фанни, ухмыляясь. — Его папа, вероятно, вдвое богаче твоего.

Даво сиял, словно это был лучший комплимент, который он когда-либо получал.

— Как минимум вдвое. Хорошая куртка, между прочим. Из нашей зимней коллекции, если не ошибаюсь.

— Заткнись, — сказала Диззи. Она вытащила из одного из своих поясов что-то, выглядящее как долото, и помахала им. — И если кто-нибудь из вас тронет меня…

— Что заставляет тебя думать, что мы это сделаем? — Выпалил возмущённый Даво. — Не все здесь безумно влюблены в тебя. По крайней мере, пятьдесят процентов из нас.

Фанни выглядел сбитым с толку.

— Пятьдесят? А кто другой? Это не я, она меня пугает до жути. О, погоди, ты имел в виду, что она влюблена в саму себя. Я понял.

Даво ущипнул переносицу.

— Очень, очень сильно обделили мозгами.

— Ладно, ладно, — сказал Ник. — Давайте просто войдём внутрь.

Они повернулись к библиотеке и стали ждать, пока Диззи сделает то, ради чего она сюда пришла, чем бы оно ни было. Она не сделала ничего. Они бросили на неё вопросительные взгляды.

— Это глупо, — сказала она.

— Ты даже не знаешь, почему мы это делаем, — сказал Фанни, пытаясь вести себя вызывающе, но в глазах остальных он выглядел раздражительным.

— Мне всё равно, — сказала Диззи. — Это идиотизм, какова бы ни была причина.

— У нас нет на это времени, — прошипел Ник. — Ты должна мне услугу, вот и всё. Сделай, что я прошу, и твой долг будет уплачен.

— Нет, это неправильно. Нас поймают. Я даже не знаю, почему я здесь.

Ник встал прямо, ненамного возвысившись над ней.

— Хочешь знать, почему ты здесь? Я тебе скажу. Потому что это самая захватывающая вещь, которую ты сделала за последние десять лет. Возможно, ты общаешься с головорезами, хулиганами и прочими неприятными личностями, но это не изменило того, кто ты есть. И я знаю, кто ты. Думаешь, что нет? Это я, тот мальчик, что наслаждался ежевикой вместе с тобой, когда мы на целый день застряли под кустарником, смеясь, пока не заплакали. Ты можешь вернуться к той жизни, из-за которой однажды покинула меня, как только проведёшь меня в это здание, но не пытайся отрицать то, что я знаю как неопровержимый факт.

Он отошёл в сторону и указал на библиотеку.

Диззи стояла там, тяжело дыша, решительно отказываясь смотреть на Ника. Её глаза пробежали по задней части библиотеки. Дверь, окна, крыша. Она побежала вперёд, подпрыгнула так высоко, что её нога приземлилась на выступ под одним из окон, а затем отскочила в сторону, схватившись за верхнюю часть дверной рамы кончиками пальцев.

Она подтянулась, затем, хватаясь за небольшие выемки в каменной кладке, поползла по фасаду здания.

— Она хороша, — сказал Даво.

— За что она держится? — спросил Фанни.

Через минуту она висела у окна третьего этажа, на котором не было решёток. Она подтянулась и как-то ухитрилась сесть на корточки на небольшом выступе. Она что-то делала долотом с окном, и оно открылось без особых усилий. Она исчезла внутри.

Через несколько минут задняя дверь открылась, и показалась Диззи, тяжело дыша и с улыбкой на лице.

— Окно не было заперто, — сказала она первым делом, когда отдышалась.

— Библиотекарша, должно быть, забыла закрыть, — сказал Фанни. Ник знал, что это не так.

— Ты сделала свою часть, — сказал он Диззи. — Можешь идти. Мы квиты. — Они были далеко от того, чтобы быть квитами, но ему больше нечем было удерживать её здесь.

— Нет, — сказала Диззи. — Я хочу посмотреть, что вы здесь делаете.

— Хорошо. — Сердце Ника почти ударило его в лицо. Он старался сохранять спокойствие. — Не говори, что я не предлагал.

Они вошли в библиотеку.

Глава 18

В офисе библиотекарши, как и всегда, было чисто и аккуратно. Всё находилось на своих местах, так что Ник не потратил даже секунды на то, чтобы отыскать лампу, которую библиотекарша держала на полке за её столом.

Ник множество раз заходил в библиотеку через этот офис. Он никогда бы не позволил себе рыться в ящиках стола или обыскивать картотеки, поскольку воспринимал это как грех, но одолжение лампы и использование спички из коробки рядом с ней были допустимыми свободами.

Он зажёг свечу и опустил крышку, чтобы от жёлтого пламени осталось тусклое свечение.

— Начнём отсюда, — сказал он Фанни. — Но не забывай стоять спиной к Пагоде.

Фанни кивнул и достал детектор арканума, осторожно направляя его в сторону, противоположной той, откуда они пришли. Излучаемого Пагодой арканума и раньше было достаточно, чтобы уничтожить детектор, а в этот раз детектор обладал ещё большей чувствительностью.

Даво стоял у окна. Его высокая, угловатая фигура на фоне квадратного окна, в котором отражались звёзды, выглядела гораздо более нервной, нежели отражало его лицо. Его голова двигалась из стороны в сторону, стараясь вести наблюдение и в то же время смотреть за действиями Фанни.

— Это детектор травы? — спросила Диззи с сомнением.

— Да, — с гордостью сказал Фанни. — Я модифицировал его.

Он взял провод, торчащий из задней части детектора, и начал тянуть его, пока тот не дотянулся до его головы. Он вставил конец себе в ухо.

— Что это? — спросил Даво.

— Это чтобы легче услышать щелчки. — Фанни поднял детектор перед собой, а Ник и Диззи немедленно подвинулись, чтобы уйти с его пути.

Фанни уверенно махал маленькой деревянной коробкой из стороны в сторону, глубоко концентрируясь. Он двигал её вверх, вниз и вокруг, указывая на разные части комнаты.

— Модифицировал его ради чего? — Диззи понизила голос, чтобы не отвлекать его, но вопрос звучал не менее мнительно.

— Чтобы обнаружить магию, — прошептал Ник. — Что-нибудь обработанное арканумом, надеюсь.

— Это невозможно, — сказала Диззи. — Вам понадобится…

— Симоль зарядила его, — сказал Ник.

Фанни закончил сканирование одной области и посмотрел, где ещё можно применить его устройство. Его серьёзное поведение уже соответствовало мастеру обнаружения.

— Это было давно, — сказал Даво. — Ты уверен, что энергии хватит?

— Она влила в него огромного количество сырого арканума. — Фанни потряс коробку, как будто они могли услышать, как арканум грохочет внутри. — Я уверен, что его хватит на всю ночь. Как минимум. Достаточно уверен.

Даво покачал головой.

— Почему у меня возникло чувство, что эти слова нам ещё аукнутся?

Фанни держал детектор над столом библиотекарши.

— Ты же не думаешь, что в библиотеке есть призраки?

— Нам стоит бояться кое-чего пострашнее призраков, — сказал Даво. — Просто продолжай, прежде чем нас поймают и исключат раньше намеченного графика.

— Что вы ищете? — спросила Диззи. — Новый вид комнатной травы?

— Я надеюсь, что здесь есть ключ, — сказал Ник.

— Магический ключ? — спросила Диззи. Её тон чётко давал понять, что она думает об этой затее.

— Ключ, на котором могут быть следы арканума, — сказал Ник.

— А мы не можем поискать его по старинке? — спросил Даво.

— Нет, — сказал Ник, более резко, чем он хотел. Нарушение тщательно организованного частного святилища библиотекарши воспринималось как что-то злое. Как предательство.

Фанни закрыл один глаз и прижал провод к уху, чтобы продолжить поиски. Он продолжал проверять полки и шкафы. Остальные трое стояли в ожидании.

— Этот ключ, — сказала Диззи, — что он откроет?

— Комнату, — сказал Ник. — Защищённую комнату, в которой хранятся специальные книги. В большинстве библиотек есть такие.

— В этой нет, — сказала Диззи.

— И ты абсолютно в этом уверена, да? — спросил Даво.

Диззи сложила руки и перевела взгляд с Даво на Ника.

— Итак, всё это ради книги?

— Всё это, чтобы спасти кое-чью жизнь, — сказал Ник и тут же пожалел, что произнёс эти слова вслух. Они звучали нелепо. У него вообще были доказательства того, что жизнь Симоль была под угрозой? А даже если так оно и было, то что заставило его думать, что он должен спасти её? Всё это было нелепо от начала и до конца. И всё же опасность, которую он ощущал, меньше не стала. На данный момент это было верно.

— Симоль? — спросила Диззи. — Она оказалось в какой-то тупой затруднительной ситуации, и ты собираешься поспешить и спасти её? Ты? — Она озвучила его мысли, будто читала их напрямую из его мозга.

— Не я. Книга.

— Что за книга?

— Автобиография Виннум Роке, — сказал Даво. — Может, слышала о такой?

— Конечно, я слышала о ней, — огрызнулась Диззи.

— Нет, — сказал Ник, — не эта.

— Нет? — удивился Даво. — Тогда какую книгу мы ищем?

— Я не уверен. Но библиотекарша сказала, что мы найдем её в комнате с автобиографией. Ты не помнишь? Ты ведь был там, когда она сказала это.

Даво задумчиво потёр подбородок.

— Она сказала, что есть книги о демонологии, но она не сказала, что они помогут нам спасти Симоль.

— Нет, сказала. То есть, она не говорила напрямую, но она имела это в виду. — Даже для него самого его голос звучал отчаянно.

Даво смягчил голос, как будто он понял, в каком состоянии находился его друг.

— Даже если мы найдём нужную книгу, ты всерьёз думаешь, что сможешь за ночь выучиться достаточно, чтобы бросить вызов Теннеру? Он изучал эту тему всю свою жизнь.

— Мне не нужно сравняться с ним в знаниях, — сказал Ник. — Ломать гораздо легче, нежели строить. Да, может он и потратил всю свою жизнь, чтобы понять, как открыть дверь в Иное Место, но нам достаточно обнаружить ключевой шаг в этом процессе и вставить ему палку в колёса. Если мы сможем сорвать процедуру прежде, чем он сможет её завершить, он не сможет образовать связь, а дверь останется закрытой.

— А к этому времени, — сказал Даво, — Симоль уже может быть мертва.

Ник склонил голову.

— Да, но я так не думаю. Всё, что я прочитал об этой трансформации, говорит о том, что она будет проходить медленно. И болезненно. У нас есть время.

То, что он сказал, было правдой, он читал об этом, и жертвы не умирали мгновенно; процесс был продолжительным. Вот только читал он об этом в сказках. Хотя, если быть честным, эти сказки были написаны Виннум Роке.

— Теннер? — сказала Диззи. — Вы сейчас о мистере Теннере, преподавателе арканума?

— Да, — сказал Даво. — Арканума и демонологии. У него сейчас Симоль.

— Это нелепо, — сказала Диззи, слишком взволнованная, чтобы сказать что-нибудь ещё. По взгляду в её глазах можно было предположить, что она начинает сожалеть о том, что присоединилась к этому приключению.

— Здесь ничего нет, — решительно сказал Фанни. — Во всяком случае, я так думаю, — добавил он несколько менее решительно.

— Ладно, давай попробуем в другом месте. — Ник открыл дверь в офис, обрадованный смене обстановки. Офис был маленьким, и они находились слишком близко друг к другу, чтобы чувствовать себя комфортно. Остальные прошли мимо него на главный этаж библиотеки.

Фанни поднял детектор и махнул им по широкой дуге. Ник бросился вперёд и схватил Фанни за руку, ограничивая его движения.

— Осторожно, — сказал Ник. — Пагода. — Он кивнул через плечо на нависшую тень в окне позади него.

Фанни кивнул и делал более короткие движения, пока шёл через библиотеку, а остальные шли позади него.

— Эта девушка должна много для тебя значить, — сказала Диззи, и её попытка звучать беззаботно была достаточно убедительна.

— Она много значит для всех нас, — сказал Даво. — Вот как работает дружба. — Он позволил своим словам повиснуть в воздухе. Ник мог сказать, что скоро между ними, как между двумя летучими газами, произойдёт взрыв, но не знал, что с этим делать.

Фанни остановился в середине библиотеки и направил детектор вверх.

— Я что-то поймал. Слабый сигнал. Думаю, нам нужно подняться на этаж.

Они поднимались по лестнице, и Фанни шёл впереди.

— Это займёт всю ночь, — раздражённо сказала Диззи. — И это если комната вообще существует.

— Ты можешь уйти в любой момент, если не в настроении этим заниматься, — предложил Даво, чем привёл её в бешенство ещё больше.

— Ещё на этаж, — сказал Фанни, держа детектора над головой. Диззи протопала мимо него и направилась вверх по лестнице.

— Она права в одном, — сказал Даво. — Это может занять всю ночь. Ты уверен, что не будет лучше попробовать что-нибудь ещё?

— Например что? — сказал Ник.

— Как бы ни было больно это говорить — то, что предложил Фанни.

— Я тебя слышу, — сказал Фанни, шагая впереди них по лестнице.

Даво проигнорировал замечание.

— Связаться с Секретной службой, пусть они разбираются с этим.

Ник выдохнул через нос, звук усилился близостью стен.

— Я так не думаю. Даже если нам удастся отследить их, я сомневаюсь, что они смогут многое сделать. Они знают, что, если она захочет, они не смогут найти её. На это и рассчитывал Теннер. И они не ворвутся в Пагоду из-за одних наших слов. В лучшем случае они подождут до завтра и поговорят с Теннером, и он вряд ли признается. Таким образом, если есть ответ, мы можем сорвать план Теннера до того, как у него будет возможность зайти слишком далеко.

— Не обижайся, Ник, но звучит это так, словно это вне твоих возможностей.

— Да, может быть. Но я узнаю наверняка, как только мы попадём в комнату. Нельзя медлить с поисками, если в ней есть книга, которая может помочь. А если нет… — Он не закончил, потому что не знал.

— А что насчёт госпожи Делкруа? Не может ли её отец помочь?

Ник улыбнулся и ещё раз шумно выдохнул.

— Возможно, но она не попросит его о помощи. Когда-либо.

— Ты осознаёшь, — сказал Даво, — что как только мы уйдём отсюда, она, вероятно, сдаст нас в обмен на золотую звезду или что там дают за хорошее поведение?

— Она не сделает этого, — сказал Ник, совершенно потрясённый этой идеей.

— Нет, конечно нет. Ведь вы однажды ели ягоды под кустом.

— Дело не только в этом, — сказал Ник, и на его лице мгновенно отразились тёплые воспоминания. — Я застрял под колючим кустом ежевики по причинам, которые тоже… сложны, и она подумала, что это весело. Я не мог пошевелиться, не навредив себе, это было ужасно. Я был весь в кровавых царапинах и не мог двигаться ни вперёд, ни назад. Она могла пойти за помощью или сама порезать кусты, но она этого не сделала. Она приползла ко мне, чтобы я не был один.

— Это, — сказал Даво, — это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал.

— Да, — согласился Ник. — Так и есть.

Они добрались до следующего этажа. Детектор Фанни указывал на потолок.

— Наверху. На следующем этаже.

Лестниц больше не было.

— Я сказала ему, — сказала Диззи, — что подняться выше не получится.

— Может быть, на крыше? — сказал Ник.

— Выше ничего нет, — сказала Диззи, — если, конечно, ты не думаешь, что книги, которые вы ищете, лежат на крыше под открытым небом.

Лицо Фанни покраснело в свете горящей лампы.

— Может быть…

— Нет, — отрезала Диззи. — Крышу библиотеки видно с верхушки школьного павильона, и она плоская и пустая.

— То, что ты ничего не увидела, не означает, что там ничего нет, — сказал Ник.

— Я здесь пять лет, и, думаю, я бы заметила секретный бункер на полностью плоской крыше.

— Ты правда самый умный ученик Ренсома? — спросил Даво. — Это не так сложно понять: если ты что-то видишь, значит, оно существует; если не видишь, то это не значит, что его не существует. Ты должна быть готова исследовать дальше.

Ник мог сказать, что Даво отчаянно надеется, что секретная комната существует, только ради того, чтобы доказать свою точку зрения, и что Диззи отчаянно надеется на обратное. Это почти заставило его улыбнуться.

Фанни ходил вокруг и держал детектор так высоко, как только мог. Он ходил туда-сюда, медленно приближаясь к дальнему углу.

— Здесь.

Ник снял крышку с лампы, чтобы сильнее осветить комнату. Он знал, что существует риск того, что их обнаружат снаружи, но выбора не было. Они все посмотрели на побеленный потолок.

— Вы видите эту дырку? — сказал Даво. Все были напряжены.

— Разве это не пылинка или что-то ещё? — спросил Фанни.

— Не думаю, что библиотекарша допустит подобное, — сказал Даво.

— Я вижу её, — сказал Ник. — Это дырка. Очень маленькая дырка. Может быть, это замочная скважина. — Он оглянулся на остальных. — Очень маленькая замочная скважина.

Даво и Фанни не выглядели убеждёнными, но Диззи сказала: «Ждите здесь», — и побежала вниз по лестнице.

Они стали ждать, как было сказано, и пожали плечами, взглянув друг на друга. Несколько мгновений спустя она прибежала назад с палкой в руках. Она была очень тонкой и длинной.

— Я сказала вам, что я здесь пять лет. Я замечаю вещи. — Она щёлкнула палкой, и она стала вдвое длинней. — Я всегда задавалась вопросом, зачем она нужна. — Она ещё раз щёлкнула, и палка увеличилась ещё на треть. Теперь она была достаточно длинной, чтобы дотянуться до дырки в потолке, и острый конец оказался подходящим для неё.

Все отошли в сторону, когда Диззи подошла к дальней стене и вытянула руку вверх, тыкая палкой в дыру. После трёх неудачных попыток она вошла в отверстие, и раздался щелчок. Появился квадратный контур, испускающий слабый свет, и упала заслонка, заставив ребят отпрыгнуть назад на случай, если что-нибудь упадёт им на головы. С металлическим свистом опустилась вниз лестница. Нижняя ступенька остановилась за мгновение до того, как врезаться в пол.

Фанни указал детектором на ставшую гораздо большей дыру в потолке, через которую было видно ночное небо, и кивнул. Они стояли, глядя друг на друга, а затем Ник и Диззи одновременно шагнули вперёд, почти столкнувшись друг с другом.

— Дамы вперёд, — сухо сказал Даво.

— Но свет у меня, — сказал Ник, подняв лампу с крышкой, снова опущенной вниз. Диззи протянула ему палку и отобрала лампу. Первой полезла она.

Ник отбросил палку и поспешил за ней, стараясь ставить пальцы так, чтобы девушка не оттоптала их.

Он оказался в маленькой комнате со стеклянными стенами. Это был купол, который покрывал среднюю часть крыши, и здесь, за исключением столика, ничего не было. Ник посмотрел на стол, инкрустированный вьющимися узорами из слоновой кости и серебра, и на две книги, лежащих на нём. Одной из них была автобиография Виннум Роке, второй — книга мифов и легенд, написанных её альтер эго Винке Мунро. Никаких других книг видно не было.

Фанни и Даво поднялись и удивлённо оглянулись. Они были под открытым небом, но ни ветер, ни холод не коснулись их.

Диззи прижала руку к стеклянной стене, всматриваясь в неё, как будто не была уверена, что она была здесь.

Ник открыл книгу со сказками.

— Здесь всего две книги? — спросил Даво.

— Да, — ответила Диззи. — Если только нет ещё одной секретной комнаты, ещё секретней, чем эта.

— Как думаешь, сможешь попридержать свои насмешки на пару минут? — сказал Даво, едва сдерживая свои собственные. — Мы должны подумать, что делать дальше.

— Я не насмехаюсь. Но в этих двух книгах, похоже, нет ничего сверхособого, так ведь?

Даво ничего не сказал, и, скорее всего, предположил Ник, из-за того, что он был согласен с ней.

— Насчёт автобиографии я не знаю, — продолжала Диззи, — но копия другой книги есть у меня дома.

— Они обе написаны Виннум Роке, верно? — сказал Фанни. — Это должно что-то значить. Может, она ещё жива. Может быть, мы должны найти её, а подсказки находятся в этих двух книгах.

— Ты думаешь, что она жива спустя тысячу лет? — с презрением сказала Диззи. — Ты идиот?

Даво и в этот раз ничего не сказал. Скорее всего, предположил Ник, он был согласен с ней и по этому поводу.

— Нет никаких записей о её смерти, — сказал Фанни. — Посмотри в её автобиографии.

На лице Диззи отразилось полнейшее презрение.

— Это автобиография. А это значит, что она сама её написала. Как она могла написать о своей собственной смерти?

— Магия, — вызывающе сказал Фанни, что было разумно.

— Подождите, — сказал Ник. — Эта книга написана от руки.

В его руках были «Сказания мифа и легенды». Она ощущалась совершенно по-иному по сравнению с любой иной версией этой книги, которую он держал ранее. Он протянул её Фанни.

— Детектор улавливает арканум?

Фанни навёл на неё детектор и мгновенно убрал в сторону, морщась. Он выдернул провод из уха.

— Да. Очень даже.

Ник начал листать книгу. Она не похожа на потусторонний том. Никакого потрескивания магии во время перелистывания страниц, никакого проявления сверхъестественных сил.

— И для чего она? — удивился он вслух.

— Я думаю, для того, чтобы вы нашли её, — раздался позади них тихий голос.

Они испугались и, несмотря на все разногласия, собрались в кучу. Развернувшись, они увидели библиотекаршу, высокую и непоколебимую; её очки висели на цепочке на шее.

— Вас не было там мгновение назад, — сказал Даво, обвинительно тыкая пальцем, тогда как другая рука лежала на груди поверх дико бьющегося сердца.

— Я была здесь всё время, — сказала библиотекарша. Она сделала шаг в сторону и исчезла.

Ник и компания подошли ближе. Библиотекарша сидела на табурете в нише.

— В стране, построенной на магии, используется простой трюк с зеркалами. — Она встала и махнула рукой. — Всё это скрыто на виду.

— Здесь есть ещё книги? — спросил Ник. — Спрятанные на виду?

— Нет. Только эти две.

— Вы — Виннум Роке? — выпалил Фанни.

Обычно бесстрастные черты библиотекарши мгновенно исказились.

— Сколько, по-твоему, мне лет?

— Не отвечай, — пробормотал Даво краешком рта. — Это вопрос с подвохом.

— Нет, я не Виннум Роке. — Библиотекарша восстановила каменное выражение лица. — Хотя, когда я была моложе, мне часто хотелось, чтобы я была ей; как и большинству девушек, которые знают, что она совершила. Не так ли, мисс Делкруа?

Диззи нахмурилась.

— Я предпочитаю быть собой.

— Конечно. Ну, те из нас, кто не столь одарён, видят в Виннум Роке нечто вроде примера для подражания. Она была великой женщиной.

— Она мертва? — спросил Ник.

— Я думаю, что да. Но на самом деле никто не знает. Маги тех времён были выдающимися трансмутерами и призывателями, и они постоянно изменяли свои собственные формы и управляли обитателями Иного Места. Трудно понять, на что она была способна. Но она оставила эти книги — только эти две, и никаких иных, — ради того момента, когда они понадобятся. Она не объяснила, как или для кого. Каждый из библиотекарей Ренсома взял на себя задачу присматривать за ними, пока не настанет нужное время. И это время, похоже, пришло.

— Вы не могли просто рассказать нам обо всём этом и показать книги? — сказал Даво. — Вместо того, чтобы заставлять нас проходить через всё это?

— Я не знала, насколько пристально за вами следят. Я ждала здесь на случай, если вы придёте. Похоже, они не считают вас очень серьёзной угрозой.

— Кто не считает? — сказала Диззи, раздражённая, как и Даво. — Кто эти «они»?

Библиотекарша пожала плечами, и на её губах появилась улыбка.

— Вы знаете истинную историю Ранвара? Наши земли небольшие, но богаты шахтами и минералами. Здесь всегда велись войны, и на обломках последствий этих войн всякая власть была временной и скоротечной. До тех пор, пока не был изучен арканум и не пришли мир и процветание. Архимаг Роке предупреждала о слишком большой зависимости от магии: однажды хозяева силы, которой так свободно пользуются маги, вернутся, чтобы забрать себе то, что принадлежит им, но… трудно прислушаться к предупреждению, когда не знаешь, случится это через год или же через десять тысяч лет. Особенно когда выгоды столь огромны.

— Так для чего эти книги? — Ник поднял «Сказания мифа и легенды». — Она излучает арканум, но в ней нет никаких заклинаний, так ведь?

— Нет, — сказала библиотекарша. — Многие пытались расшифровать смысл в этих историях, но они никогда не оказывались ничем иным, кроме как сказками для детей. Возможно, вы сможете найти что-то, что упустили остальные.

— Но у нас нет времени, — сказал Ник, всё больше расстраиваясь. Он рискнул всем, чтобы найти здесь ответ, но получил он не тот ответ, который искал. Он не хотел ещё больше загадок. Ему не нужны были уроки истории. Он хотел найти решение, способ остановить Теннера.

— Прости, — сказал библиотекарь. — Это всё, что есть.

Ник посмотрел на обложку книги. Был намёк на животное, которое, по мнению большинства, было волком или каким-то демоническим зверем, однако он знал, что это безобидная собака.

Были ли в ней ответы? Сможет ли он найти их, пока не станет слишком поздно?

Фанни внезапно подскочил, его тело скручивалось и дёргалось в спазмах, как будто он был взорван невидимой силой. Он пришёл в себя почти мгновенно и с виноватым видом огляделся. Остальные посмотрели на него вопросительными глазами.

— Извините, — смущённо сказал Фанни. — Я случайно указал детектором на Пагоду. Подумал, что он может снова взорваться.

Верхушка Пагоды смотрела на них со всех сторон.

— Он сломался? — спросил Даво.

Взгляд Фанни прыгал по всей коробке, ища признаки повреждения.

— Нет. На самом деле, нет. — Он вставил провод в ухо и направил детектор на книгу в руках Ника. — Работает хорошо. Близкий сигнал.

Ник подошёл к нему и выхватил коробку из рук. Он направил её прямо на Пагоду.

Фанни поднял руки и вытащил провод из уха, зажмурил оба глаза и приготовился к звуковому удару. Один глаз снова открылся, и он вставил провод обратно.

— Ничего.

Ник обратился к библиотекарше:

— Эти стены блокируют арканум?

— Нет, — сказала библиотекарша.

Прозвучал громкий взрыв, после чего последовала серия резких тресков, когда из карнизов Пагоды полетели искры, освещая её сверху донизу. Молния взлетела вверх по зданию, и распустился большой цветок дыма.

Ник бросил коробку Фанни, развернулся и побежал. Он спрыгнул, обдирая руки, когда те скользили по бокам выдвижной лестницы. Пробежал по лестнице, перепрыгивая ступеньки, промчался через задний офис и вышел в ночной воздух. Холод словно дал ему пощёчину, но он не обратил на это внимания. Он добежал до Пагоды, слегка спотыкаясь в спешке.

Большая бесшовная дверь была открыта. Даво и Диззи догнали его, когда он толкал тяжёлую дверь. В прошлый раз, когда он был здесь, она открылась без особых усилий, но сейчас она была словно из свинца. Он вошёл в мрачное здание. Он не стал дожидаться проводника; он сомневался, что тот придёт. Он знал, где находится лестница.

Он мчался по ней, лампы мелькали у него на пути. Он подошёл к знакомой прихожей и открыл дверь в следующую комнату. Там стояло кресло, в котором сидел старик. Сейчас старика не было, зато была молодая девушка, сидевшая безвольно, голова её упала вперёд.

Ник приподнял голову Симоль. Её глаза были открыты, но жизни в них не было.

Он слушал биение сердца, прощупывал пульс, но не обнаружил ни того, ни другого. Дыхания не было. Её кожа была пепельно-бледной, и она была холодной на ощупь.

Глава 19

— Хм, — сказала Симоль. — Выглядит не очень хорошо.

— Это как бы очевидно, — сказал Даво. Он засунул руки в карманы и прислонился к стене рядом с тлеющим камином. — Парень валяется в постели, и у него из всех щелей выходит арканум. Вряд ли такое состояние можно назвать здоровым.

— Я не это имею в виду. В тебя не может чисто случайно попасть такое количество арканума. Он не запрыгнет в твоё тело только потому, что ты будешь прогуливаться рядом с ним.

— И? — Даво оттолкнулся от стены и выпрямился, вытащив руки из карманов, его лицо было напряженно. — Что это значит? Как он оказался заполнен им по самую макушку?

— Кто-то влил его в него, — сказала Симоль. — Я не думаю, что это была случайность.

— Но он ведь поправится, — сказал Фанни. — Правда ведь?

— Да, — ответил Даво. — Конечно. Может быть.

— Я думаю, что мистер Теннер может многое об этом рассказать. Я могла бы поговорить с ним.

— Послушай, — сказал Даво, — нам действительно нужно усугублять ситуацию сильнее, чем она есть? Что бы ни произошло, я сомневаюсь, что ворошение этого осиного гнезда даст что-нибудь отличное от прискорбных результатов.

Симоль задумчиво кивнула.

— Да. Ты прав.

— Прав? — спросил Даво, удивлённый лёгкостью его успеха.

— Прав? — спросил Фанни по тем же причинам.

— Да. Вы не должны лезть в это. Следите за Ником или кем бы он ни был.

— О чём это ты? — сказал Даво. — Ты думаешь, что это не Ник?

— А кто тогда? — спросил Фанни.

— Я не говорю, что это не он, я просто не уверена. Большая доза арканума может не только убивать людей, но и укрывать их от посторонних глаз. Я не могу заглянуть в голову Ника, чтобы понять, действительно ли это он. Или то, что он находится там один.

— Ты и такое можешь? — спросил Фанни, краснея. — Ты можешь заглядывать в головы людей? Можешь читать их мысли?

— Нет, — сказала Симоль. — Я вам не из цирка уродов. Но я чувствую присутствие. Люди обычно… ощущаются определённым образом. Я не знаю, как это объяснить.

— Но это всё догадки и предположения, не так ли? — сказал Даво. — Ты не уверена на все сто.

— Нет, не уверена, — призналась Симоль, слегка пожав плечами. — Но у меня достаточно подозрений, чтобы оправдать визит в Пагоду и посмотреть, что там происходит.

Оба мальчика отреагировали с испугом.

— Эй-эй, — сказал Даво, — никто и слова не сказал о том, чтобы вламываться в Пагоду.

— А как ещё мы узнаем, что случилось с Ником?

— Не знаю, — сказал Даво, поднимая руки. — Подождём, пока ему не станет лучше, и спросим у него самого?

Симоль покачала головой и посмотрела в сторону. Общие заботы собрали их вместе, но теперь она сожалела о том, что не держалась в сторонке. Она не привыкла так взаимодействовать с людьми. Их беспокойство раздражало, но в то же время было до странного привлекательным.

— У него, вероятно, идей ещё меньше, чем у нас. Он сам не в себе. Не знает, где он, или кто он. Если мы хотим помочь ему, нам нужно узнать, в чём состоит угроза. Поверьте мне, меня обучали именно для этого.

— Что это значит? — спросил Даво.

— Зачем тебя учили находить угрозы? — спросил Фанни. — Ты что-то вроде работающего на правительство убийцы?

— Нет, — ответила Симоль. Оба мальчика выглядели неубеждёнными. — Это не важно. Первое, что нужно сделать, — это проверить Пагоду.

— Разведка, — сказал Фанни.

— Верно, — сказала Симоль. — Осмотреться и уйти, да так, чтобы Теннер не узнал, что я когда-либо там была.

— Было бы всё так просто, — сказал Даво. — Ты не подумала, что Теннер мог наглухо запереться в Пагоде?

— Разве мы не можем кому-нибудь рассказать о Теннере? — спросил Фанни.

Даво покачал головой из стороны в сторону.

— Я даже не знаю, в чём мы его обвиняем. А в чём именно мы его обвиняем?

Симоль пожала плечами.

— Это я и хочу узнать. Не волнуйтесь, я уверена, что смогу попасть в Пагоду без особых проблем.

— Именно это меня и беспокоит. Я знаю, что твои способности сверх нормы, но твоя затея всё равно невероятно рискованна. Очень близка к «безрассудна». Много что может пойти не так. Очень много. Сейчас далеко не то время, чтобы разбрасываться своей подготовкой по оценке рисков, но на чисто практическом уровне, то, что ты сейчас предлагаешь, имеет технический термин — сумасшествие.

— Сумасшествие, — согласился Фанни.

— Я понимаю, почему ты так думаешь, но это не так уж безумно. Я могу постоять за себя, когда противник — кто-то вроде Теннера.

— Как ты здесь оказалась, Симоль? — спросил Даво, раздражённый настолько упрямым игнорированием здравого смысла. — Кто-то вроде тебя не должен учиться в одной школе с обычными детьми.

— Они не обычные дети, — заметила Симоль.

— Нет. Но здесь нет никого, похожего на тебя.

— К счастью для тебя.

Даво нахмурился.

— Я уверен, вам с Ником нравится хранить ваши секреты.

— Иногда это лучший способ защитить людей.

— Ага, а иногда это способ избежать того, что люди скажут, какой же ты придурок.

— Со мной всё будет в порядке. Я знаю, что делаю.

Даво и Фанни переглянулись и вздрогнули в унисон. Симоль щёлкнула пальцем в сторону камина, и огонь в нём ожил.

Мальчики больше не пытались её отговорить, но она знала, что они оба не одобряли её план. Дело было в зловещей природе Пагоды и состоянии, в котором находился Ник. Он был в бреду и, по словам доктора, ему повезло, что он вообще выжил. Что бы Теннер ни сделал, оно явно нехорошо сказалось на его здоровье.

Насчёт осторожности они были правы, но Симоль не была обычным учеником, когда дело доходило до такой ситуации. Её отец готовил её именно для такого, неопределённого типа угроз. Она знала признаки и оценивала риски. Ей также трудно было избавиться от чувства, что здесь замешано нечто большее, нежели вывести из строя многообещающего ученика, которого не любила школа. Её научили верить этим инстинктам.

— Я быстро вернусь, это не должно занять много времени, — сказала она.

— А если ты не вернёшься? — спросил Даво.

— Тогда что бы вы ни делали, не приходите меня искать.

Оба мальчика кивнули.

Она вылезла через окно своей спальни. Было темно и рядом с коттеджем никого не было, но она подумала, что лучше будет не выходить через парадную дверь. Когда её ноги коснулись сухой, колючей травы, которая росла вокруг коттеджа, покров тьмы накрыл её.

Это покров был виден только тем, кто способен узреть арканум в его физической форме. Любой, кто обладает острыми глазами и поставит себе цель, увидел бы, как она стоит в молочном свете полумесяца, но немногие догадались бы внимательно смотреть. Арканум уводил прочь любопытные взгляды, позволяя смотреть мимо и вокруг девушки, но не давая понять, что она ходит прямо среди людей.

Это было простое заклинание, и для его поддержания не требовалась большая концентрация. Энергичный поиск опытных магов быстро раскроет её, но даже её отцу, который и научил её этому заклинанию, будет непросто заметить её, если он не поставит себе эту цель.

Многие из тех учителей, у которых, как она знала, есть магические способности, были очень далеки от её обнаружения. И Секретная служба, которая использовала устройства для усиления их скудных способностей, должна будет создать сеть перехватчиков и искать её с помощью триангуляции, а затем уповать на удачу.

Цель её обучения, начавшегося ещё в детстве, состояла в том, чтобы подготовить её к таким миссиям, хотя её отец вряд ли ожидал, что она будет проводить их так далеко от дома или так далеко от него.

Она прошла через кампус, трепеща от возбуждения. То, что она воспользуется своими способностями ради того, к чему её готовили, — несмотря на то, что она часто возмущалась беспощадным обучением, — дало ей ощущение цели в жизни. У неё есть задача, назначение, и она будет использовать свои навыки для выполнения этой задачи. Эта мысль радовала её.

Это было странно, потому что именно это она ненавидела в её воспитании. Отец часто называл её девушкой с определённой целью, но из его уст слова звучали как клетка вокруг неё. Дело не в том, что она не хотела цели в жизни, просто она не хотела, чтобы эту цель он выбрал за неё.

Кампус был более или менее пустынным. Она увидела пару школьных рабочих, которые мчались по каким-то делам. Она проигнорировала их, и они не подозревали, что она здесь.

Ночная птица издавала трели и знала о существовании девушки не больше, чем носильщики. Что-то маленькое вскрикнуло в кустах слева от неё, и крылья бились в течение секунды, прежде чем вернулась тишина.

Через несколько минут она подошла к библиотеке и направилась за неё. Пагода, казалось, вставала перед ней из ниоткуда и в то же время создавала впечатление, что она всегда была там, ожидая её.

Она поспешила через небольшую открытую местность к Пагоде и деревьям, что толпились вокруг её основания. Немного листьев ещё оставались на ветвях, которые образовывали круг тёмных пальцев, разделённых узкой тропинкой.

Изнутри не исходило ни звука, ни света, ни какого-либо движения. Она остановилась у двери и положила руку на её гладкую, холодную поверхность. Она не была похожа ни на одну дверь, которую она прежде видела или касалась. Ручки и петель не было. Она запросто могла быть простым чёрным квадратом, нарисованным на стене.

Симоль закрыла глаза и позволила нервам на кончиках пальцев войти в холодный металл, позволила металлу войти в неё. Она почувствовала, насколько толста дверь, как она висела на штифтах на обратной стороне и рычаге, который соединял их. Она позволила своему разуму пойти дальше. Пустота Пагоды поразила её. Она была почти полностью полой, лишь ствол по центру спускался вниз. Она двигалась вниз всё ниже и ниже, что, по ощущениям, длилось вечность. Она определённо спустилась глубже, чем ожидала. Но вглубь опускался не только ствол, но и стены Пагоды. Пагода была буквально вставлена в землю, и видимая часть была верхушкой гораздо большего сооружения. И чем глубже, тем твёрже было содержимое. Оно обладало пронзительной твёрдостью, ошеломившей её мысли и сбивающей концентрацию.

Симоль покачала головой, словно просыпаясь от незапланированного сна. Что бы там, внизу, ни было, это было не просто несколько комнат с лабораторным оборудованием.

Она очистила разум и потянулась к штифтам кончиками пальцев. Её рука выглядела как прежде, но она чувствовала, что её пальцы проникают внутрь двери. Ослабление и поднятие штифтов из их гнёзд было простой задачей. Позади неё последний лист пожух и упал с ветви, присоединившись к разбросанным братьям и сёстрам. Дверь открылась вовнутрь, не издав ни звука.

Симоль не двигалась и вслушивалась. Ветер за её спиной утих, птицы замолкли. Она вошла и закрыла дверь. Она закрылась легко и тихо.

Тьма внутри прерывалась проблесками света, просачивающегося сквозь щели в стенах Пагоды. Светло здесь не было, просто темнота была менее интенсивной; света хватало лишь на то, чтобы были видны очертания предметов.

Ничто не двигалось в этом пустом месте, ни один мужчина, женщина или насекомое. Симоль направилась к лестнице, осторожно, стараясь не издавать ни звука и вызывать как можно меньшие возмущения воздуха. Она шла так, чтобы даже пыль на земле не выдала её пребывания здесь.

По мере спуска лестница то сужалась, то становилась шире. Арканума в воздухе становилось всё больше, из-за чего стало труднее мыслить ясно; её ощущения и чувства были загнаны внутрь неё. Она медленно и очень слабо коснулась стены пальцами левой руки. Своей кожей она почувствовала выпуклый рельеф. Эхом раздались голоса, ссорившиеся где-то внизу.

На ближайших ступеньках показалось пламя, колеблющееся в канделябрах и показавшее ей, что спираль лестницы заканчивается впереди неё. Внизу была небольшая комната, пустая, за исключением простого стола и деревянной двери в дальнем конце.

У двери была простая щеколда и ручка. Она заскрипела, когда девушка открыла её, царапая землю. За ней находился туннель с множеством дверей. Она шла на звук голосов, приглушенных и невнятных, — вполне могло быть, что это один человек спорил с самим собой, — и они замолкли, когда она подошла к последней двери.

Она наклонилась вперёд, чтобы услышать лучше.

— Ты можешь войти, — сказал высокий голос, который мог быть как мужским, так и женским.

Симоль застыла, не зная, обратился ли голос к ней. Она предположила, что да, но будет довольно неловко, если её догадка окажется неверной. Она продолжила стоять по эту сторону закрытой двери.

Дверь открылась, и показался мистер Теннер. Он смотрел прямо сквозь неё. Затем его зрачки расширились, словно приспосабливаясь к темноте, и, наконец, он увидел, что она стоит прямо перед ним.

— Симоль! Ты добралась. — Он улыбнулся, как хозяин, приветствующий ожидаемого гостя. — Заходи, заходи.

Она не боялась его, но была недовольна тем, что так быстро лишилась своей маскировки. Она могла немедленно отступить и даже на секунду подумала так и сделать, но только на секунду. Теннер отошёл в сторону, и она вошла в маленькую комнату с горящим очагом.

В большом кресле сидел мужчина. Он был величавым, престарелым и хорошо одет. И в то же самое время он не был таким.

— Это профессор Веристотель, — сказал Теннер. — Старый друг.

Возник импульс пасть на колени, которому она сопротивлялась. Её тело выкручивало, но это лишь заставило её бороться ещё яростнее.

— Я не Веристотель, — сказал мужчина, который не был мужчиной. Его голос был мягким. — Я… — Он использовал слова, которые она никогда раньше не слышала. Они вошли в её сознание и поселились там, как курица, сидящая на яйцах. Это не было неприятно, но быстро стало трудно дышать. Она не могла перестать слушать.

Смятение в её разуме утихло, и она почувствовала воодушевление. Это сделали слова. Она заставила свои руки прикрыть уши, но это ничего не изменило: слова попадали в неё не через уши.

Поток слов не прекращался, но акта неповиновения хватило, чтобы прервать заклинание, хотя бы на мгновение. Затем она увидела истинную форму мужчины. Она увидела женщину, наклонившуюся вперёд и обнажённую, и её маленькая грудь свисала словно пустая. Она была лысая, а кожа её покрыта шрамами. Суставы казались опухшими, а конечности тонкие, как веточки. Бледные глаза посмотрели на неё.

— Ты хорошо сопротивляешься, — сказал демон, кем, как знала Симоль, была эта женщина.

— Почему ты здесь? — спросила она.

Она должна была испугаться, её отец рассказывал ей, на что способны эти существа, что они готовы сделать, если поймают на лжи или неправде. Но любопытство пересилило её страх.

— Я скажу тебе, дитя дракона. Ничего не изменится, расскажу я тебе или нет. Ты не сможешь предотвратить то, что случится. Но я хочу узнать от тебя о некоторых вещах, и будет правильно, если я предложу тебе то же взамен.

— Старая Мать, — сказал встревоженный Теннер, — эта девушка недостойна.

Демон поднял иссохшую руку.

— От этого дитя несёт драконьим навозом, которого я не чуял столетиями. Это приносит радость моим чувствам. Она гораздо более достойна, чем ты думаешь, волшебник.

— Раньше я чистила стойла, — сказала Симоль, хотя к ней не обращались.

— Это большая честь, безусловно. Какой позор, что драконы, которые есть у вас, так слабы и немощны. Ты когда-нибудь видела теневого дракона? Нет, конечно нет. Славные тёмные звери, правившие небесами. Один из них стоил четырёх ваших, и всё же Великая война была проиграна. Один стоил четырёх, но вы приводили пятерых. Численность — вот в чём было ваше преимущество, а у нас была сила, пока вы не украли её у нас. Ты знаешь истинную историю Ранвара? — спросил демон.

— Разве не все верят, что их версия истории — истинная? — спросила Симоль в ответ.

— В этом есть толика правды, но моя правда не попала ко мне из других уст. Я пережила её.

— Сомневаюсь, что это имеет значение.

Демон улыбнулся.

— Ты уверена в себе. Ты думаешь, что знаешь достаточно, но ты знаешь слишком мало, чтобы знать, чего должна бояться.

— Да, — сказала Симоль. — Вот так меня и взрастили.

— Я вспоминаю первые дни королевства Ранвар, когда оно было не более чем горой, окружённой более могущественными врагами. Кровь текла рекой, когда люди сражались за гору, ибо рудники вели к её сердцу. Они вырыли их ради арканума.

— Они добывали арканум в рудниках? — спросил Теннер. — Арканум был минералом?

— Ты удивлён, волшебник? Ты думал, что он рос на деревьях? Это была уродливая скала, которая находилась в недрах одной единственной горы. И она осталась бы там, если бы не трое мерзких людишек, заключивших сделку, которую отказались выполнять. Простой холм был преобразован в империю. И какова была наша награда за этот великий дар? Изгнание.

— Но вы проиграли Великую войну, — сказала Симоль. — Это же было поражение, а не изгнание. — До этого момента она не слышала ни единого упоминания о какой-либо Великой войне, но она не сомневалась, что она была, и недовольство до сих пор жило.

— Да, — сказал демон. — Война была проиграна. Но не битва. Это то, что я помню. А что помнишь ты?

Симоль вспомнила.

Солнце сияло сквозь высокие узкие окна в Старом зале. Симоль сидела за длинным столом, за которым когда-то сидели короли и королевы, но сейчас на него накрывали лишь двум людям некоролевских кровей.

Замок был ужасно холодным и насквозь продуваемым. Солнце танцевало вокруг с одной стороны на другую, и Симоль приходилось постоянно переходить из комнаты в комнату, чтобы поймать нежно тёплые лучи на своё лицо.

У тех, кто построил это уродство на вершине горы, по артериям должен течь огонь, чтобы выдержать бесконечный холод. Воздух был разреженным и не имел никакого веса, словно жидковатое вино. А ещё у них должно было быть телосложение как у медведей, чтобы тащить вырезанные в долине камни и складывать их один поверх другого без раствора, аккуратно и вплотную друг к другу.

Пять башен были построены позже. Предположительно, чтобы получить лучший вид на пустое небо. Короли приходили и уходили. Один из них окружил замок стеной, словно добавил корону для лысины, другой — кухню, чтобы накормить сотни людей. Банкетный зал, трапезная, Зал славы (или Зал ужасов, как называла его Симоль из-за ужасных портретов прошлых монархов во всём их зловещем величии). Она знала, что король-архимаг построил стойла для драконов. Это было столетия назад, в какой-то момент времени, когда грань между легендами и историей размылась.

Как символ человеческих решимости и упорства, замок был великолепным памятником. Но как дом, он был далеко не уютен.

Она услышала, как позади неё открылись большие железные двери, но солнце падало на её лицо, и она не хотела поворачивать голову. Она уже знала, кто это. Как она не могла знать? Она закрыла глаза, чтобы её веки не упустили то малое количество тепла, которое она могла получить.

— Почему ты не учишься? — спросил её отец. В его голосе была суровая властность.

— Мне скучно учиться, — ответила Симоль. — Я уже знаю гораздо больше, чем любая девочка моего возраста. И гораздо меньше.

— Великий маг определяется не по тому, какими знаниями он владеет. Знание слабостей твоих противников — оружие более сильное, чем самое мощное из заклинаний. Это искусство: знать, что делать и когда это делать. Остальное — ничто, бессмысленный ритуал и создающая тайну суеверная тарабарщина.

Симоль издала долгий вздох.

— Ты больше не ребёнок, Симоль, — упрекнул её отец. — Тебе почти тринадцать. Во многих странах девушек этого возраста считают женщиной, готовой выйти замуж и стать матерью ребёнку.

— Звучит неплохо, — сказала Симоль, — но у меня так мало изящества и ума, кто меня возьмёт?

— Любой, кому я прикажу, — ответил отец.

Она открыла глаза и, наконец, повернула голову к своему отцу, архимагу.

— Это твоя романтическая сторона убедила мать выйти за тебя?

— Твоя мать сделала то, что ей сказали, и ты сделаешь то же. От этого зависит судьба мира.

Его речи, когда те становились напыщенными и чрезмерно драматичными, никогда не производили на неё впечатление. Он говорил подобным образом часто и без аргументов.

— Да, я знаю. «Она идёт». Что бы это ни значило.

— Тебе нужно только делать то, чему я тебя обучил. Остальное…

— Остальное — большой секрет. Ш-ш-ш, даже у стен могут быть уши.

Большие округлые плечи Архимага поникли.

— Если я держу что-то от тебя в секрете, то только ради твоей собственной безопасности.

— Спасибо за повязку на глаза, чтобы они оставались красивыми и в сохранности.

Архимаг покачал головой.

— Я понимаю, что ты сейчас в сложном возрасте, и я должен быть более чувствительным к твоему настроению, но, к сожалению, у нас нет времени. Ты была сделана для определённой цели, и ты будешь ей служить. Но тебе нужно стать лучше, чем ты есть сейчас. Мне нужен меч, а ты по-прежнему молоток. Не каждая проблема — гвоздь. — Он приподнял бровь, ожидая её признания.

Нелепые аналоги ей не понравились, и она закатила глаза.

— После, если мы оба выживем, я куплю тебе пони.

Она нахмурилась от его сарказма, который она презирала даже больше, чем его аналоги.

— А пони сможет прыгать по этим крутым вершинам?

— Я удостоверюсь, чтобы этот пони был горным. А теперь, пожалуйста, вернись к учёбе. Заклинания ловушек сами себя не сплетут. — Он развернулся и вышел из комнаты, его большие, тёплые одежды хлопали о него.

Солнце двигалось, как оно всегда делало. Оно будет в библиотеке, в которой было нечего делать. Она прочитала все книги и запомнила свои любимые, что было не сложно, так как их было всего две.

Она встала со стула и села обратно, когда поняла, что за столом сидит кто-то ещё: красивая молодая женщина с бледной кожей и золотистыми волосами.

— Почему ты здесь? — спросила она демона во второй раз.

— Я хотел увидеть твой дом. И опекуна. Он производит впечатление.

Симоль пожала плечами.

— Ты знаешь, кого он имеет в виду, когда говорит: «Она идёт»?

— Конечно. Все-Мать, Тёмная Королева, Теневая Хозяйка. У неё много имён.

— И она придёт? Скоро?

— Несомненно. Чтобы вернуть то, что принадлежит нам.

Симоль кивнула, начиная понимать.

— Он всегда относился ко мне как к инструменту. К чему-то, что будет использовать.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы быть орудием великого мастера. О тебе будут хорошо заботиться.

Симоль не могла не улыбнуться.

— Какая досада, что вы с ним не встретились. Ты из тех женщин, которые его привлекает. Глупая.

Демон опустил своё прекрасное лицо и впился взглядом через свои длинные ресницы. Симоль встретила испытующий взгляд. В нём не было ничего агрессивного, просто откровенный и серьёзный осмотр.

— Эта молодая итерация тебя ещё более грубая.

— Да, — сказала Симоль. — Должно быть, я с возрастом смягчилась.

— Тебя учили ненавидеть нас, смотреть на нас с презрением, что мы родом из мира без света, любви и радости. Но свет освещает всё, даже тени. Без него мы не можем существовать. Вы называете тот мир «Иным Местом» и «Демоническим Измерением», но мы называем его Содружеством, где власть разделяется. Мужчины лгут, обманывают и мошенничают. Они живут в путанице зависти и страданий, мелких амбиций и пустых страстей. Магия сопротивляется неправде. Они не могут сосуществовать. — Его голос был полон горечи и печали. — Они взяли оригинальную Книгу Истины и сожгли её. Они решили не давать силу бессильным, чтобы обезопасить себя, сохранить свою гегемонию нетронутой. Они вернут то, что взяли. И зачем оно тебе нужно?

— Мой отец многому научил меня, и «остерегаться слов демона» в этом списке было выше всего остального.

— Но подумай как следует, дитя: всё, чему он учил тебя, сводится к тому, чтобы ты следовала зову своего сердца.

Симоль почувствовала, как заклинание надавило на неё, из-за чего стало трудно думать, будто её мысли были втиснуты в место, слишком малое для того, что удержать их всех. Сила была огромной, но точки применения были беспорядочны. Её отец никогда не поощрял её следовать зову своего сердца. Это было такое возмутительное внушение, что она почти рассмеялась.

Могучая ложь может изменить мир, если только не будет раскрыта.

Привлекательная женщина сидела напротив неё по другую сторону длинного стола, за которым Симоль просидела многие детские годы. В Пагоде демон сидел в большом кресле на другой стороне маленькой комнаты. Симоль видела их обоих.

А рядом с демоном стоял Теннер. Вокруг него переплетались нити арканума, тонкие и иллюзорные. Торчащие из его рукава, выглядывающие из воротника, переплетённые в волосах. На первый взгляд он выглядел как обычный учтивый он, но на самом деле был марионеткой на ниточках.

Она не могла двигаться. Тяжёлые верёвки из арканума, лишённые всякой тонкости, образовали запутанный лабиринт липких линий противодействия и отталкивания вокруг неё. Они толкали и тянули её, не давая ей свободы. Но выбраться из этого узла можно было, если она повернётся вот так, а затем в другую сторону, и разделит верёвки руками.

Демон безучастно смотрел в другой мир. На этот раз Симоль не просто протянула свои чувства, она сама ворвалась внутрь. Она была не из тех слабых зондирующих магов, которые обучались в Королевском колледже. Её отец показал ей путь к душе демона. Демоны прятались глубоко внутри, за кожей и плотью, в костном мозгу.

Сопротивления не было, её приветствовали и окутали теплом и любовью. Она ласкала её и накручивалась вокруг неё. Симоль знала, что допустила ошибку. Ей позволили выбраться из одной ловушки и попасть в другую, которая теперь держала её в нерушимых тюремных решётках.

Теперь борьба началась всерьёз.

— Ты не будешь сражаться со мной, дитя, — сказал демон со всех сторон. — Ты счастлива здесь, со мной.

Она почувствовала, как внутри расцветает счастье. Комфорт принадлежности, как тёплая, успокаивающая ванна, уносящая заботы прочь.

Призыв был незамедлительно отвергнут.

Не было смысла бороться с более сильным противником лоб в лоб. Она много раз боролась с отцом таким образом. Это было нудно и утомительно, поскольку он настаивал, чтобы она пыталась вырваться из его оков, хотя его сила намного превосходила её. А у демона силы было ещё больше.

Но люди научились одолевать более сильных врагов. Огромные звери с ужасными когтями и клыками, на фоне которых руки и зубы людей выглядели ничтожными и бессмысленными, всё равно были побеждены с помощью оружия. И с помощью инструментов.

— Ты станешь моей дверью, — сказал демон. — Ты станешь моими вратами.

— Нет, — сказала Симоль. — Ты будешь моими.

Она потянулась кончиками пальцев, но на этот раз она не попыталась убежать и не пыталась контролировать то, что ограничивало её. Её хватка была направлена??на то, что уже было схвачено.

Она пустила свои чувства бежать по краям её клетки и вдоль прутьев решётки. Она укрепила свою собственную тюрьму, усилила своё присутствие, а затем добилась большей защиты, чтобы сделать своё заключение более безопасным.

— Хорошо, — сказал демон. — Добро пожаловать. Здесь твоё место.

Тепло внутри её росло. Внутри её самодельного кокона усилился жар. Она проигнорировала его и продолжила собирать материалы, пока не нашла нить, которую искала. Ту нить, что вела к Теннеру.

Она намотала её. Сопротивления не было. Каким бы ни был этот процесс, Симоль ускорила его, и он стоил того, чтобы отказаться от ненужного багажа. Нити арканума отцепились от Теннера, когда она окружала себя ими.

Теннер, стоящий с болью на лице и испуганными глазами, огляделся вокруг, как будто только что проснулся от страшного сна и понятия не имел, где он. Он закрыл глаза, словно надеялся, что окажется в каком-нибудь другом месте, когда снова откроет их. Он стоял там, съёжившись и страдая. Он украдкой вдохнул, словно этим вдохом украл воздух и надеялся, что его не поймают.

— Что я наделал? — прошептал он. — Что я наделал?

Симоль коснулась его освобождённого ума и обнаружила дрожащую путаницу.

— Помоги мне, — сказала она в эту путаницу.

— Я не знаю, как, — ответил он, его мысли дрожали. — Она слишком сильна, а я слишком слаб. Дурак, я был дураком. Я не могу победить её.

— Нет, но я могу. Будь моим молотом. Исправь то, что ты сделал. Я здесь в ловушке.

— Я… я не могу освободить тебя.

— Я не этого от тебя хочу. Мне нужно, чтобы ты оставил меня здесь.

— Да. Да. Понимаю. — Его мысли стали спокойнее. — Я сделаю всё, что смогу.

— Это будет опасно. Ты не должен отступать или отклоняться от задания.

— Я не против небольшой опасности. — Какая-то часть его живости и насмешливой манеры речи вернулись. — Немного опасности полезно для души.

Сущность Симоль была наполнена раскалённой добела яркостью. Ей казалось, что она может взорваться.

— Видишь, насколько проще, когда ты помогаешь, а не мешаешь? — сказал демон, обрадованный неожиданным прогрессом. — Теперь стань моей дверью.

Симоль была освобождена и вытолкнута. По крайней мере, была сделана попытка это сделать. Симоль ухватилась и отказалась выходить. Толчок стал более настойчивым. Он был сильнее того, которому Симоль могла противостоять ему в одиночку.

— Что? — воскликнул демон. — Что ты делаешь, волшебник?

Теннер, маниакальный и лишённый своего обычного учтивого вида, дико наматывал полосы чёрной ткани вокруг тела демона, словно бинтами. Они прижали конечности к его бокам и ограничили движения. Теннер работал быстро, дёргая, разглаживая и натягивая сильнее, умело связывая демона с головы до ног, и наполовину нечленораздельное пение стало почти неразборчивым.

— Стой! Это не твоё желание, а её.

Он дрогнул, но продолжил ещё быстрее.

— Сосредоточьтесь на портале, Старая Мать. Это ваш единственный шанс.

Симоль почувствовала борьбу внутри демона: атаковать Теннера и тем самым дать Симоль свободу действий либо бороться с Симоль и позволить Теннеру связать её.

Нерешительность сделала выбор за неё.

Симоль сжала кокон вокруг себя и свернулась в клубок вокруг позвоночника демона. Внешний мир был методично заблокирован, пока они обе не оказались в ловушке.

— Ты преуспела, дитя дракона. — Голос демона звучал так, будто он смирился с судьбой, но тем не менее был довольным. — Я не думал, что ты можешь быть такой дерзкой.

— Для этого я и была создана, — сказала Симоль, и впервые она не возмущалась бесконечными поучениями и лекциями её отца. У обладания целью была награда. Ощущение победы было опьяняющим.

— Это неважно, — сказал демон. — Хотел бы я увидеть это, но дверь откроется, и она придёт. Это всегда было моей целью. Моя задача выполнена.

Симоль взорвалась в ливне искр. Она растянулась и расширилась, вылетела из тела демона, из сооружения вокруг неё, и полетела вверх, в ночь.

Она была напугана. Она ожидала вовсе не этого. Быстрая смерть и больше ничего за ней было предпочтительнее этого. Стены тряслись, и двери по всей Пагоде распахнулись, не в силах сдержать давление внутри.

Без якоря ей не за что было удержаться. Предполагалось, что её отец будет здесь, будет точкой, за которую она зацепится, но он был слишком далеко, в тюрьме, в которую она его отправила.

С высоты над школой она видела, как тёмные здания зажигались один за другим, пока Пагода трещала синими разрядами арканума. Она видела их в библиотеке: Ника, Даво и Фанни. И девушку. Она позвала его, мальчика с ужасным вкусом на женщин, потянулась к нему, но держаться было не за что. Он был самым обычным мальчиком. Не магом, не демоном, а застенчивым книжным червём.

Она исчезала, теряя связь с этим миром, с собой.

Что-то поймало её, дёрнуло её назад. Она не знала, что это такое, не видела его. Она упала обратно через стены Пагоды, в комнату, где её тело сидело на кресле, раскинув конечности в стороны. Туда, где Теннер сжимал её руку в своих руках, его желание защитить её боролось с желанием убежать. И туда, где её ждала до невозможного чёрная тень.

Тень схватила её и потянула назад. Не спасти её, а поглотить. Девушка чувствовала голод тени, желание быть целой, но также она чувствовала её замешательство. Её тело было неподвижным и пустым, а её дух парил над ним. Если она снова войдёт в своё тело, её тень, её близнец сожрёт её.

Теннер выглядел очарованным и испуганным.

— Прости, — сказал он, зная, что она в комнате. — Я не этого хотел. Тень должна насытиться. Мне очень жаль, Симоль.

— Правда? — спросила Симоль.

Теннер огляделся, словно мог заметить, как она прячется в углу, тогда как она была прямо перед ним.

— Воистину, да. Всё это произошло из-за моего высокомерия. Это моя ошибка, но расплачиваться за неё придётся тебе.

Он казался искренне раскаивающимся, и потому Симоль было легче сделать то, что ей нужно было сделать.

Она схватила остатки одной из цепей, которые использовались, чтобы поработить его, чтобы убедить его, что его воля была его собственной, когда это было не так, и она натягивала её.

Он шагнул вперёд.

— Что ты делаешь? — воскликнул он.

— Помогаю тебе исправить ситуацию. — Она бросила его в тень.

Невозможно вырасти в гигантском замке с ужасным поваром в виде её отца и при этом быть привередой в еде. Если контуры тени были такими же, как и у неё, то почему бы и остальным склонностям не быть такими же?

Тень упала на Теннера и съела его. Не было крови или кишок, он был поглощён и переварен. Его лицо, искажённое в последнем молчаливом крике, появилось на задней части головы тени.

Тень перестала двигаться и снова стала обычной тенью, силуэтом на стене. Чернота её формы сменилась на свет. Яркий, жгучий солнечный свет. И траву, и небо. Вратами в другое место.

Она, Все-Мать, пройдёт через них. Симоль поняла, какие бедствия это принесёт миру. Это было основой всего её образования.

Что скажет её отец, когда узнает, что она умерла? Что он мог сказать? Ради этой задачи он её и создал. Если она плохо выполнит свою работу, то только плохой мастер будет винить свои инструменты.

На другой стороне было движение. Сначала она почувствовала его, а потом и увидела. Что-то двигалось, прямо сейчас, разбегаясь. Тёмное пятно в солнечном свете. Солнце слепило её, не давая ей ясно видеть, но она морально приготовилась встретиться с тем, что должно прийти из демонического измерения.

Оно прыгнуло через врата и приземлилось на пол с шлепком. Собака.

Не адская гончая и не зверь из преисподней. Мопс. Магическое существо с желтовато-коричневым и белым мехом. Он сидел там, задние лапы были широко раскинуты под ним, с гордостью демонстрируя свои яйца. Он смотрел на неё большими карими глазами, высунув язык и тяжело дыша, а затем встал и развернулся. Он оглянулся на неё, а потом прыгнул во врата.

Он хотел, чтобы она пошла за ним. Это мог быть трюк. Разумеется, демоны были достаточно хитрыми, но могли ли они использовать такую уродливую псину ради своих грязных дел?

Это было то, чему отец учил её всю её жизнь. Он планировал предотвратить происходящее сейчас, предотвратить уход магии из этого мира, потерю магов. Он считал, что их жертва необходима, а она уклонялась от того, чтобы быть его мечом. Она не испытывала никакой особой привязанности к демонам, даже совсем наоборот, но она отказалась быть орудием смерти в руках отца, независимо от того, насколько необходимо зло.

Теперь дверь была открыта. Она придёт, кем бы она ни была. Почему бы не пойти к ней первой?

Дверь, распахнувшись, ударилась о стену, и в комнату ворвался Ник. Она звала его, и он пришёл, не зная, что найдёт, с какой опасностью столкнётся. Глупый мальчик.

Он не видел ни её, ни врата. Она могла дать о себе знать, но в его отчаянии, когда он нашёл её поникшее, безжизненное тело, было что-то, что она нашла парадоксально приятным.

За ним были остальные. Он пришёл за ней, и они пришли за ним.

Она ошибалась в нём: он не был обычным. Но он не был готов. Возможно, через десятилетие-другое он станет великим человеком, клерком или счастливым мужем и отцом. А возможно, всем сразу. Она посмотрела на девушку и понадеялась, что его вкус улучшится. В любом случае, не было причин втягивать его в её беды. Здесь ему будет безопаснее. И будет легче защитить его.

Симоль снова обратила внимание на дверь. Врата были такой же формы, как и она. Совершенно такой же. Какое приглашение может быть лучше? Врата были созданы, чтобы она прошла через них. Это Симоль и сделала.

Глава 20

В комнате было холодно. Симоль была холодной. Её тело было неожиданно тяжёлым в руках Ника. Возможно, он сможет спасти её, если доставит её в больницу. Он повернулся, пытаясь удержать безвольное тело. Фанни и Даво ошеломлённо смотрели на него. Диззи оттолкнула их.

— Она мертва? — тихо спросила она, а затем с большей силой повторила вопрос, когда в ответ получила пустые взгляды.

— Я… я не знаю, — ответил Ник. Голова Симоль свисала так, будто её шея была сделана из резины. Её открытые, невидящие глаза не говорили о том, что она была жива. — Может быть, если мы… если отнесём её…

Диззи подошла ближе и посмотрела на лицо Симоль.

— Я думаю, её больше нет.

— Нет, — сказал Ник, хотя и чувствовал то же самое. Он подавлял голос, говоривший, что он опоздал. Он не был врачом, как он может быть уверен? — Мы должны отнести её в больницу. Они узнают…

— Ник, — сказала Диззи, щелчок в её голосе вынудил его дёрнуть головой, словно она натянула цепь на его шее. — Она мертва, и кто бы ни убил её, он до сих пор может быть здесь.

Ник хотел поспорить с ней, указать на все логические причины, по которым они не должны делать поспешные суждения; что было много случаев, когда люди считались мёртвыми, когда они были просто в коме или в каком-то вызванном магией сне. Он не мог выдавить из себя слова. Всё его тело дрожало.

Ноги сдались первыми, и он упал в сидячее положение с Симоль, накинутой на него. Он потерпел неудачу. Он взялся спасти её и потерпел неудачу.

Он должен был попросить помощи. Пойти к правительству. Было множество разнообразных причин не делать этого, но это не означало, что взять всё в свои руки было лучшим вариантом. И даже если бы он пришёл сюда вовремя, что он мог сделать? Это была глупая, детская идея.

У него не было никакой силы, не было особых способностей, не было источника сверхъестественной силы. В мире, конечно же, были такие люди — люди, которые могли пойти против превосходящих сил и добиться успеха. Он знал, что они существуют, потому что читал о них, но он не был таким. Он не был особенным.

А она была. И теперь её мёртвое тело лежало у него на руках. Он не мог унять свою дрожь.

Он знал о каком-то движении вокруг него, другие что-то говорили, но он не мог их услышать. Его кожа была липкой, а холод охватил его внутренности. Почему-то он не чувствовал, как болят его пальцы и ноги. Всё тряслось и двигалось, и свет удалялся, становился всё меньше, пока не стал лишь точкой.

— Что случилось? — спросил мужчина в красной маске.

Ник оглянулся, сбитый с толку. Он был в маленькой, хорошо освещённой комнате. Тело Симоль исчезло. Он сидел на стуле по другую сторону стола от агента Секретной службы. За мужчиной была дверь. Окон и другой мебели не было. Он понятия не имел, где он и как сюда попал.

Ему до сих пор был холодно, и он всё ещё дрожал.

— Николав Тутт.

Ник посмотрел на агента. Красная маска была знакома, но это не означало, что под ней тот же агент, которого он видел в прошлые разы. Возможно, они передавали маски, когда их смены подходили к концу.

— Расскажи мне, что произошло? Почему вы были в исследовательском здании доктора Теннера? Что случилось с девушкой?

Единственными видимыми частями лица мужчины были его челюсть и рот. Трудно было прочитать его выражение, но счастливым он не выглядел. Агент подозревал, что Ник несёт ответственность за смерть Симоль? Он хотел отрицать, объяснить, как пытался спасти её, но правда в том, что он ответственен за это.

Ник открыл рот. Он хотел сказать: «Это моя вина». Хотел откровенно признаться и избавиться от сокрушающего веса, удушающего его мысли. Слова не вышли. Вместо них вырвался странный вопль. Агент встал и отступил, как будто боялся, что Ник может стошнить.

Это было странно. Ник не чувствовал себя больным. Он не чувствовал себя особенно расстроенным или грустным. На самом деле он вообще ничего не чувствовал. Его разум и тело сейчас словно были двумя отдельными сущностями.

Он снова посмотрел на агента, но его больше не было. Комната была пуста. Ник поднял дрожащую руку и похлопал по лицу. Казалось, он касался чего-то, что не принадлежало ему. Его лицо было мокрым. От слёз, по-видимому, хотя он даже не помнил, что плакал.

Он был уставшим. Он понятия не имел, сколько сейчас было времени и был ли это тот же день; он знал лишь, чтобы был на ногах всю ночь и был измотан. Он положил руки на стол и положил на них голову. Он так сильно дрожал, что стол загрохотал. Глаза закрылись, казалось, всего на несколько секунд, но, когда он вновь открыл их, в комнате он был не один.

— Конечно, он не в порядке, — сказала женщина. — Он явно в шоке.

Ник узнал её. Это был тот самый доктор из больницы, который исцелил его. Она ухаживала за Симоль? Она в порядке?

— Вы можете исправить это? — сказал агент. — Нам нужны ответы.

— Я могу дать ему что-нибудь, чтобы успокоить его, но я не слишком бы полагалась на всё, что он скажет, пока у него не будет возможности выздороветь. Отравление арканумом сильно ослабило его, а теперь ещё и это. Он развалится на части, если вы будет слишком грубы с ним.

— Доктор, у нас нет выбора. Существует очень ясная и реальная опасность для всех учеников. Мой долг очевиден.

Нику не понравилось, как агент сказал «всем ученикам». Он не имел в виду «всех», он имел в виду важных — тех, о которых заботилась школа. Ему нельзя доверить поиски правды о том, что на самом деле случилось с Симоль. Как нельзя было доверить и школе. Их беспокоила только их репутация и настоящие ученики. Вмешался даже директор школы, чтобы удостовериться, что ни один из тоже-ренов не смущал его драгоценную школу. Вероятно, ему было хорошо известно о том, что делал Теннер; возможно, он даже одобрил это.

— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — сказал Ник, слова с дрожью вышли из него.

Доктор и агент смотрели на Ника, пока он вытаскивал ручку сильно трясущейся рукой. Он поднял её.

— Отдайте её министру поручений. Скажите ему, что я должен его увидеть.

Он настойчиво совал ручку агенту, но тот отказывался её взять. Он будто боялся её.

— Где ты её взял? — спросил он тихим шёпотом.

— Министр дал её мне. Возьмите её или будете отвечать перед ним.

Даже с маской, скрывающей большую часть лица агента, Ник смог почувствовать опасение. Агент был высоким, мускулистым и устрашающим, но упоминания отца Диззи было достаточно, чтобы заставить его потерять самообладание. Это было приятное чувство — угрожать кому-то настолько внушительному.

Дверь открылась, и появилась другая фигура в маске. Агент подошёл поговорить с ним. Ручка все ещё была в руке Ника, которая становилась всё тяжелее. Рука упала на стол, а ручка выпала из ослабевшей хватки.

Доктор побежал вперёд и поймал его прежде, чем он соскользнул со стула, и что-то вложил ему в рот. Оно было крепким, хрустящим и невероятно горьким.

Голова Ника подскочила обратно, а глаза были широко открыты. Даже слишком широко, судя по ощущениям.

— Кажется, ты действительно знаешь министра, — сказал агент. — Он только что приехал в школу и спрашивал о тебе.

Ник почувствовал волну облегчения. Он мог доверить отцу Диззи отыскать правду.

Агент вывел Ника из комнаты в длинный проход с полированными дубовыми полами. Что бы доктор ни дал ему, оно остановило тряску, а его ум ощущался лишь слегка туманным. Он следовал за агентом в красной маске, а за его спиной шли ещё двое агентов, в зелёной и белой масках.

Он находился в школе, — он мог сказать это по знакомой архитектуре, — но в этой её части он раньше никогда не бывал. В длинном коридоре были выставлены стеклянные шкафы, содержащие трофеи и изображения восторженно выглядящих учеников в спортивных костюмах. На табличках на стене указаны имена, даты и выигранные титулы.

Коридор привёл к большим двойным дверям. Два агента за Ником ускорились, чтобы открыть их. Только красный агент вошёл вместе с Ником, и двери за ними закрылись.

Шесть высоких окон располагались вдоль одной из стен. Было уже раннее утро, и серо-белое небо обеспечило слабую волну света, который заполнил большую комнату с деревянными панелями. Дорогой синий ковёр с вышитой золотой нитью головокружительной спиралью покрывал пол. Он поглощал все звуки их шагов.

Перед большим камином спиной к вошедшим стоял хорошо одетый мужчина. Рядом находился внушительный стол, за которым сидел ещё один мужчина. Кресло было с высокой спинкой и богато украшено резьбой, что делало его скромным троном для какого-нибудь короля или же очень вычурным креслом для любого другого человека.

В камине потрескивал огонь. Других звуков не было. За окном только пустое небо было свидетелем происходящего. Агент остановился, и Ник встал рядом с ним. Министр Делкруа, — мужчина, греющийся у огня, — сначала признал Ника слабым кивком, а затем повернулся к агенту с красной маской.

— Командир, рад вас видеть.

— И я вас, министр.

Ник не считал, что кто-либо из этих мужчин особенно рад видеть другого.

— В последнее время вы очень заняты, — сказал министр.

— Да, министр, — ответил агент нейтральным тоном.

— Мне хотелось бы увидеть отчёт обо всех инцидентах с начала этого семестра.

— Как пожелаете, министр.

— Не копии, оригиналы.

Ник почувствовал небольшую перемену в стоящем рядом с ним мужчине — свирепость. Ему захотелось отойти от него.

— Это… необычная просьба. — Слова были преднамеренно медленными.

— Да, — сказал министр Делкруа. — Эти инциденты необычны, и разобрались с ними сомнительно.

— Министр, — сказал агент, его голос потерял нейтральный тон, — могу вас заверить…

Министр поднял руку.

— Заверения не требуются. Сейчас я лишь спрашиваю о предпринятых действиях. Выводами, какими бы они ни были, мы займёмся в более подходящее время, но не сейчас.

Ответом был кивок, но напряжённый подбородок и сжавшийся кулак агента сказали Нику о том, что его сила воли подвергалась невероятному испытанию.

— Вы можете идти. Пусть ваши люди останутся за дверью. — Тон был пренебрежительным, но агент не отреагировал. Казалось, он почти испытал облегчение от того, что ему разрешили уйти. Он развернулся и ушёл, не глядя на Ника.

— Тутт, — сказал министр, — как дела?

Ник не знал, как ответить. Его приветствовали или допрашивали?

— Хорошо, спасибо. То есть, не хорошо, но… — Его голос дрогнул.

— Понятно. Иди сюда.

Ник подошёл. Министр поднял руки и положил их на обе стороны лица Ника. Не в лёгкой, ласковой манере. Края ладоней были у горла Ника, как будто он собирался рубить с обеих сторон и снять голову Ника.

В горле Ника пересохло, и он сглотнул. Министр наклонил голову мальчика и отстранился, чтобы посмотреть под прямым углом в его глаза.

— Хм. Да. — Он выставил большие пальцы и положил их на лоб Ника. Ник почувствовал лёгкое давление над каждым глазом, затем в его голове промчался внезапный поток ветра.

Ник потерял равновесие, и он подумал, что вот-вот упадёт. Он смог устоять, но часть его продолжала двигаться. Беспорядок в его голове был выбит таким же образом, каким выбивают кетчуп ударом по дну бутылки. В голове прояснилось.

— Это должно помочь, — сказал министр, опустив руки. — Стало лучше?

Ник кивнул. Впервые за несколько дней он чувствовал себя самим собой.

— Хорошо. А теперь давайте разбираться во всём этом. Можешь говорить здесь начистоту. Директора ты знаешь. — Он полуобернулся, чтобы указать на мужчину за столом.

— Нет, — сказал Ник. — Я его никогда раньше не видел.

Министр приподнял бровь.

— Ты не помнишь его вступительную речь в первый день?

Ник покачал головой.

— Вы же ещё произносите вступительную речь, директор?

— Конечно. — Директор поднялся со своего места и стал огромным. У него был низкий, утробный голос; он был, по крайней мере, на голову выше министра и нависал над Ником, словно гигант. Лицо у него было широким и плоским, с курносым носом, на котором едва держались очки с золотой оправой. — Это ренсомская традиция. Присутствие на нём обязательно. Если мальчик не…

— Мы не были приглашены, — сказал Ник. Он знал, что идёт на конфликт, причём явно не с тем человеком, но ничего не мог с собой поделать. Тактичность казалась ненужной.

— Приглашений на речь нет, — сказал директор. — Вся информация была в ваших брошюрах для новичков.

— Которые мы получили вечером. Умышленно, я бы предположил. — Он говорил то, что считал правдой, и он был бы рад привлечь к этому внимание подходящего человека, но директор не был этим человеком. Он только ухудшал ситуацию, досаждая директору, который, без сомнения, и приказал обращаться подобным образом с Ником и компанией. Не то чтобы это действительно имело значение; скорее всего, график по его исключению в любом случае уже был составлен.

— Что заставляет тебя думать, что это было сделано умышленно? — спросил министр.

— Я не могу заявить наверняка, но увидеть схему не очень сложно. С самого начала к нам относились несправедливо: мы были изолированы от остальной части школы, нас держали подальше от ресурсов, предназначенных для всех, и поместили в классы самого низкого уровня, готовясь исключить нас в конце года, если не раньше.

Ник не мог поверить в то, насколько дерзко он себя вёл. Часть его наслаждалась шокированным выражением на лице директора, но, возможно, даже после его исключения директор много чего может предпринять, чтобы усложнить жизнь Нику, куда бы он ни пошёл дальше. Открыто обвинять школу в заговоре против новых учеников было попросту безрассудно.

Директор выглядел так, словно вот-вот взорвётся.

— Это возмутительно, — едва выдавил он. — Мальчик явно до сих пор бредит.

— Я так не думаю, — сказал министр Делкруа. — Я применил небольшое внушение, чтобы помочь ему собраться с мыслями. Сейчас он должен мыслить логически и последовательно, и говорит он, безусловно, с убеждённостью. Возможно, где-то возникло недопонимание.

— Всегда есть такая возможность, — сказал директор, хватаясь за протянутую соломинку.

— Неужели существуют классы низшего уровня? — спросил министр. — Я не знал о таких.

— Учеников распределяют по классам в соответствии с их заслугами. Их легче обучать, когда они находятся примерно на одном уровне, и так было всегда.

— Безусловно, — сказал министр. — Но этот мальчик занял второе место во всей стране. Я предполагал, что он будет в том же классе, что и другие лучшие ученики. Разве это не так?

Директор молчал, казалось бы, очень долгое время. Министр ждал ответа. Не торопил, не повторял вопроса, а просто ждал.

— Иногда мы устанавливаем испытательный срок, чтобы удостовериться, что переведённый ученик подходит Ренсому. И для этого нужно нечто большее, нежели результаты экзаменов.

— Понятно. Я не верю, что наших предков, основавших эту школу и создавших условия для учеников вроде этого мальчика, очень уж заботил вопрос, «подходят» ли они для Ренсома.

— Наши предки жили в совершенно другом Ранваре, — сказал директор.

— Да, в том Ранваре они обладали дальновидностью и ввели правила для защиты увиденного. Я считаю, что они больше склонялись к тому, чтобы здешние ученики были лучшими из тех, что мог предложить Ранвар, дабы быть уверенными в том, что нация будет защищена от своих врагов. И исключение этого мальчика лишь принесёт пользу этим врагам.

Двое мужчин вперились друг в друга твёрдыми взглядами, заставляя Ника чувствовать себя незваным гостем. Он не издавал ни звука, чтобы не напоминать им, что он был здесь.

— Я не знал, что в сферу компетенции министерства поручений теперь попадает и школьная система.

— Сфера компетенции министерства охватывает всю страну, в том числе и школы. Это указано в нашем уставе. В моём кабинете есть копия; возможно, вы захотите выделить один день, и я смогу показать её вам лично.

Директор школы немного побледнел.

— Нет, в этом нет нужды.

Он снова сел, сердито глядя на Ника. «Не так уж и плохо, если меня исключат», подумал он про себя.

— Итак, Ник, — сказал министр, — такое отношение было ко всем новым ученикам?

— Да, сэр.

— Включая девушку Ван Дастан?

— Да. Мы все были в одном классе. Они собирают вместе всех, кого хотят убрать, и обучают их только основам. Таким образом они могут выполнять свои обязательства, сосредотачивая основную часть своих ресурсов на тех, кто, по их мнению, имеет больше прав на них. — Он захлопнул рот слишком поздно. Он посмотрел на директора, ожидая громких отрицаний.

Директор, казалось, восстановил самообладание.

— И как ты пришёл к такому выводу? У тебя есть какие-нибудь доказательства, чтобы подкрепить эти нелепые обвинения?

— Нет, — сказал Ник. — Я узнал об этом только потому, что мистер Теннер рассказал мне.

После небольшой паузы министр на мгновение взглянул на директора. Они оба не сказали ни слова.

— Ты дружил с мистером Теннером? — спросил министр. — Ты обсуждал с ним его исследования?

— Да. Я видел его заметки и обсуждал некоторые его идеи.

Директор громко фыркнул.

— И вы правда поверите вот в это? Первогодка помогает Теннеру?

— Я целиком ему верю, — сказал министр. — В настоящий момент он не может произнести ложь. Он может заблуждаться, но не обманывать.

Ник понял, почему он так нагло вёл себя перед человеком, на которого и были направлены эти самые жалобы: когда министр очистил его разум, он также внушил ему говорить правду.

Внушение было едва заметным, более поощряющим, нежели требующим, но оно «развязало язык» его разуму. И это внушение было очень опасным.

— И с чем были связаны его исследования? — спросил министр.

— Они работали над созданием двери в Иное Место. Врат между измерениями.

— Oни?

— Да. Мистер Теннер и профессор Веристотель.

Министр повернулся к директору.

— Вы знаете этого профессора?

— В этой школе нет никого с таким именем и никогда не было.

— Это неправда, — непроизвольно сказал Ник. — Был учитель с таким именем, когда здесь училась Виннум Роке.

— Откуда ты это знаешь, Ник?

— Прочитал в книге.

— Как думаешь, это был тот же человек?

— Я не знаю. Я не думаю, что он был тем, кем выглядел. Теннер назвал его Старой Матерью.

Министр Делкруа, казалось, встревожился и положил руку на каминную полку, чтобы успокоиться.

— Девушка, почему она отправилась в башню одна?

Ник вздохнул.

— Она всегда везде ходила одна. Я думаю, она просто предпочитала так действовать. Она отправилась в Пагоду из-за меня. Она хотела знать, почему Теннер отравил меня арканумом.

— Он пытался убить тебя?

— Нет, я так не думаю. Я думаю, это было сделано, чтобы заманить Симоль. Я был просто приманкой.

— И для чего она им понадобилась?

— Я думаю, чтобы открыть дверь, как это сделала Виннум Роке со своей собакой.

Повисла долгая тишина.

— Ты и об этом прочитал в книге, Ник?

— Да.

— Кажется, я начинаю понимать. Спасибо, Ник. Директор, я буду признателен, если вы организуете так, чтобы юный мистер Тутт и его переведённые товарищи теперь были в правильных классах. Думаю, их испытательный срок длился достаточно долго. Он должен иметь доступ ко всем школьным ресурсам, в том числе доступным только избранным.

— Министр, — начал возражать директор, — я должен…

— Я хочу, чтобы вы считали его прикомандированным из моего отдела, под моим личным контролем.

— Если это правда, — сказал директор, — если хоть что-то из этого правда, почему он не рассказал одному из учителей?

— А вы точно не давали ему повода не доверять им? — сказал министр. — Пожалуйста, немедленно договоритесь о переводе. Лично. Мы ведь хотим избежать любых дальнейших недопониманий, не так ли?

Директор снова встал и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Министр смотрел в огонь, похоже, забыв о Нике. Мальчик стоял на некотором удалении от камина, не зная, должен он уйти или ждать, пока его отпустят. Он чувствовал себя маленьким игроком в событиях, слишком больших для того, чтобы он был их частью.

— Ты должен снова стать обычным учеником, — сказал министр, поворачиваясь спиной к камину. Его лицо в сером свете из окна цветом напоминало шифер. — Я понимаю, что будет нелегко, и директор не будет доволен тем, что я попросил сделать, но он не пойдёт против моих поручений, пока ты не будешь провоцировать его.

Ник кивнул, хотя министр не смотрел на него.

— Здесь можно многому научиться, и не только тому, чему тебя хотят научить. Даже когда тебе пытались ограничить возможности, ты всё равно научился чему-то, не так ли? — Он бросил взгляд в сторону Ника, который снова кивнул. — Скажи мне, Ник, почему моя дочь была с тобой?

Ник ожидал какого-то упоминания Диззи и придумывал, как ответить, но сейчас, когда вопрос был задан, он не знал, как это объяснить. Ему было очень любопытно узнать, что случилось с остальными — задержали ли их для допроса? Что они рассказали? — но он не хотел привлекать внимание к тому, что они делали этой ночью.

— Я попросил её о помощи. Она единственная, кого я здесь знаю. — Он сопротивлялся желанию рассказать больше. Он не хотел рассказывать о библиотеке или об участии библиотекарши. Было довольно сложно остановить себя, но он сосредоточился на ответе именно на то, о чём его спрашивали, и не более того.

— Понятно. И это всё, что нужно, не так ли? — Он мрачно улыбнулся. — Я всегда считал, что она с неохотой следует за другими.

— Могу я кое о чём спросить вас, сэр? — сказал Ник, изо всех сил стараясь сменить тему, пока не были заданы неудобные вопросы о том, что они делали до того, как нашли Симоль.

Министр кивнул в знак согласия.

— Почему вы дали мне эту ручку? — Он поднял ручку, его рука больше не дрожала.

— Она тебе не понравилась?

— Очень понравилась. Я думаю, что она, возможно, спасла мою жизнь. — Ручка, чёрная и гладкая, здесь не выглядела совершенно неуместной: этой роскошной комнате она подходила гораздо больше, чем его карману. — Она должна быть… — Он не мог придумать подходящего сравнения. Коня? Дома? — Она должна быть дороже меня.

— Да. Она, по-своему, очень ценна. — Министр взял ручку и осмотрел её. — Изначально я отдал её Диззи, но она отказалась её принять. — Он передал её обратно.

Странно было слышать, как он называет её «Диззи». Из его уст это имя звучало чуждо.

Министр выпрямился, а его взгляд стал ясным и твёрдым.

— Я хочу, чтобы то, что произошло за последние несколько дней, ты, в меру своих сил, оставил позади. Я знаю, что будет сложно, но в этом деле ты ничего не сделаешь. Но всегда есть дела, которыми нужно заняться. Сосредоточься на учёбе и постарайся не допустить, чтобы то, что тебе неподвластно, не отвлекало тебя. Ты, к несчастью, был втянут в эти события, но вышел из них ты относительно невредимым. Будь благодарен за это. Как только моё расследование будет завершено, мне, вероятно, придётся снова поговорить с тобой, но я сомневаюсь, что ты будешь играть большую роль. По крайней мере, я надеюсь на это.

Ник положил ручку в карман. Ручку, которую Диззи не хотела. В которой ей не было нужды. Но он не был в том же положении. Ему нужна была помощь; в этом разница между ними. И всегда была. Разница, которая вряд ли изменится.

В воздухе возникла перемена — холод, несмотря на колеблющееся пламя. Стало темнее, словно снаружи собирались грозовые тучи, но вид за окном не изменился — там была всё та же мягкая белизна.

Всё выглядело как прежде, но когда Ник повернулся, чтобы посмотреть в окно, он самым краем глаза заметил повисшую тень. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на неё, там ничего не было, кроме министра Делкруа, голова которого была слегка наклонена, словно он слушал то, что не слышал Ник.

Затем затемнение пропало, и лицо министра стало мрачным.

— Мне нужно идти. Береги себя, Ник.

И он немедленно вышел из комнаты.

Ник остался один, не зная, что ему делать. Через несколько секунд он открыл дверь. Два агента стояли по обе стороны от неё.

— Не могли бы вы показать мне выход? — спросил он их.

Они привели его к выходу, а затем исчезли. К нему относились удивительно мягко, учитывая недавние события. Он был волен вести себя как обычный ученик, и ему даже было позволено пользоваться возможностями более полноценно. Он ожидал более пристрастного допроса. Возможно, вмешался министр. Возможно, за ним следили, и им хотелось от него чего-то ещё. Возможно, он снова был приманкой.

Он вернулся в коттедж. Он был голоден и уставшим, но разум всё ещё был ясным. Что бы министр с ним ни сделал, оно было эффективным в этом плане. Оно могло быть эффективным и в других отношениях, о которых он не знал.

Даво и Фанни ждали его. Даво тревожно ходил по комнате, а Фанни сидел на полу, с большим усердием работая над детектором травы.

— Ник, ты вернулся! — Воскликнул Даво, когда вошёл Ник. — Что случилось? Они исключили тебя?

— Нет, — сказал Ник. — Думаю, они не совсем уверены, что делать. А что с вами? Они спрашивали, почему вы были там? Вы рассказали им о библиотеке?

— Нет, нет, — сказал Даво. — Они были слишком заняты, чтобы считать нас кем-то большими, чем невинными свидетелями. Что может знать кучка тоже-ренов о таких вещах? Их предрассудки в этот раз сыграли нам на руку.

— А что насчёт Диззи? — спросил Ник.

— Её быстро отпустили, верно? — сказал Фанни. — VIP-отношение. Остальное нам придётся делать самим.

— Остальное? — спросил Даво. — Что ты несёшь? Какое «остальное»? Это конец.

Фанни вскочил на ноги, держа в руках детектор.

— Всё совсем не так, как выглядит. Пагода, она мертва. Никакой магии. Никакого арканума. Даже фонового излучения нет. Что-то досуха высосало его. Мы можем последовать за ним. Я перекалибровал детектор. Нам просто нужно… пойти за ней.

Ник и Даво терпеливо слушали, как Фанни говорил и говорил, пока его голос не стал хриплым шёпотом, и он расплакался.

— Успокойся, старик. — Даво помог ему дойти до его комнаты. — С тобой всё будет хорошо, когда ты немного отдохнёшь.

— Им не убежать, пока у нас детектор. Мы найдём их.

— Да, найдём. Но сначала нам нужно поспать и собраться с мыслями. Мы не можем действовать необдуманно. — Он подвёл его к кровати.

Ник открыл дверь в комнату Симоль. Она была чистой и слабо заставленной, но здесь ещё оставался её запах. Он сел на кровать и уставился на стену, не думая.

Позже прибыл служащий с новыми расписаниями и копией вступительной речи директора. Это был громкий призыв стараться и добиваться успеха, несмотря на преграды.

— Когда ты встретился с директором, — сказал Даво, просматривая своё новое расписание, — ты же не сказал ничего, что могло его расстроить?

— Нет, не говорил, — сказал Ник. Даво тихо простонал.

На следующее утро их первым уроком была военная история. Вёл её не мистер Варити, а кто-то по имени мистер Кардма. Они нашли класс на другой стороне здания, в котором они раньше учились. В комнате было всего двенадцать учеников. Ник предположил, что остальные опаздывают, но никаких остальных больше не было.

Диззи была среди этих учеников. Она выглядела точно так же, как всегда. Аккуратная и совершенная, и никаких признаков чего-то неправильного. Она не подняла взгляд, пока Ник пробирался к задней части комнаты.

— Нет, нет, это нехорошо, если вы будете сидеть так далеко, — сказал мистер Кардма. Он был худощавым, быстрым мужчиной с острыми чертами лица и пронзительными зелёными глазами. — Сядьте поближе.

Он подождал, пока трое мальчиков пересели.

— Позвольте представить вам следующий сценарий, — сказал мистер Кардма. — Страна находится в состоянии войны. Армейское подразделение отправляют взять вражескую деревню, и оно преуспевает. Судьба жителей деревни в руках солдат, и многие мужчины решают воспользоваться ситуацией самым гнусным образом. Такое случается.

Он сделал паузу, чтобы убедиться, что на него обращено всё внимание. Так оно и было.

— Участие принимают не все. Вы не принимаете. — Он взмахом руки показал на весь класс в целом. — Вы потрясены, как и любой здравомыслящий человек. Но вы ничего не можете сделать. Другие были доведены ужасами войны до околобезумного состояния, и попытки остановить их, скорее всего, приведут к вашей собственной гибели.

— Вы возвращаетесь на свою базу, что вы предпримете? Если вы сообщите об этом инциденте, вас будут считать предателем, стукачом, доносчиком и так далее. Вы заработаете вражду всей армии, возможно, даже всей страны. Вы — человек, которому нельзя доверять. Если вы промолчите, отвратительные поступки, свидетелем которых вы стали, вероятно, повторятся, возможно, теми же людьми. Вы станете соучастником и, возможно, присоединитесь в следующий раз, а? — Он рассказывал об этом гипотетическом преступлении с довольно большим весельем.

Ник оглядел комнату. Все ученики уделяли пристальное внимание. Урок не был похож на уроки с мистером Варити, на которых кратко излагалось какое-нибудь сражение старины, а затем записывались имена и даты для дальнейшего заучивания. Ник даже не знал, о чём говорит учитель. Казалось, это очень слабо связано с военной историей.

— Так, кто хочет начать?

В первом ряду поднялась рука. Ник не видел, кто это был, но голос был девчачий.

— Почему мне нужно сообщать о таком? Разве в армии нет надлежащих протоколов для такого рода вещей?

— Есть, — ответил учитель, — и почти в каждом случае их сильно недостаёт. Бездействие из-за надежды, что кто-то другой разберётся с этим, — проклятие военного мышления. Куда эффективнее будет просто сдаться. Да. — Он указал на мальчика, который сидел у окна, положив руку на стол.

— Когда твоя жизнь зависит от других людей, лояльность имеет первостепенное значение. — Его голос был резким и полным уверенности. — Последствия для солдат, когда враг стоит напротив тебя, не перекрываются никакими плюсами чести или справедливости. Это вопрос прагматизма. Разоблачение осложнит ведение военных действий и не должно приветствоваться, и я считаю, что так было всегда. На преступления нельзя смотреть сквозь пальцы, но война не может вестись в рамках социальных норм.

— Логичная и безжалостная оценка, мистер Грир-Роз. Я не ожидал от вас меньшего. Кто-нибудь ещё? Может, один из наших новых членов хочет присоединиться к состязанию? Неправильных ответов нет.

Класс повернулся, чтобы посмотреть на их троицу. Ожидание было смешано с долью презрения.

— Я не думаю, что прагматизм удерживает людей от того, чтобы доложить о своих сослуживцах, — тихо сказал Ник. — Я думаю, что это скорее трусость.

— Да? Пожалуйста, поподробнее. И, если можете, говорите немного громче.

Ник поднял голову.

— Проблема в докладе о поведении, которое вы описали, заключается в остракизме со стороны тех, кого вы не обвинили. Они будут считать вас ненадёжным, и они ничего не теряют от того, что не дают вам войти в обычные круги общения. Большинство будут молчать, потому что они боятся. Пусть они и вступают в битву, когда шансы складываются не в их пользу, а смерть — почти гарантированный факт, но они не одиноки. Люди боятся изоляции, и из-за страха перед ней они не открывают рот. Они — трусы, когда никто не видит.

В комнате стояла абсолютная тишина.

— Очень интересно. А как насчёт тех, кто достаточно храбр, чтобы высказаться? Они герои?

— Храбрость должна быть вознаграждена и отмечена, но они будут наказаны. Другие увидят, как с ними обойдутся, и научатся. Научатся молчать. Они ничего не получат за это. Если система не коррумпирована, уже будут существовать меры для решения этого вопроса изнутри, и достаточно жёсткие, чтобы выступать в качестве сдерживающего фактора. А если система коррумпирована, ничто из того, что вы сделаете, не заставит её поднять руку на солдата, который является ребёнком генерала, министра или мага.

— Похоже, среди нас есть революционер. — Тон учителя не изменился, но глаза засияли ещё больше. — Разве вы не видите другого решения?

Ник знал, что переступил черту. Он практически обвинял всех других учеников в недостойности их места в обществе. Он задавался вопросом, не осталось ли в его организме то, что использовал на нём министр Делкруа.

— Единственный способ преодолеть предвзятость — найти кого-то, кто способен изменить её. Человека, который может противостоять действующим против него… или неё силам, и устанавливать статус-кво. И затем предложить этому человеку вашу поддержку.

— Вы не думаете, что можете быть этим самым человеком, а не надеяться, что он появится в момент вашей нужды?

— Я не могу им быть, — сказал Ник, — но другие могут удовлетворять этим требованиям. Это происходило раньше. Однако их также почти всегда убивали.

— Ах, — сказал учитель с широкой улыбкой. — Мы продвинулись на сегодняшнем уроке намного быстрее, чем я ожидал. Убийство, величайший инструмент войны для использования против самой могучей силы на войне — харизматичного индивидуума. Всегда есть единственная отправная точка, будь то в причине праведности или акте вульгарного варварства. Один мужчина, — или женщина, — который может вести за собой других, несмотря на их первоначальное нежелание. Как говорится, ввести толпу в состояние безумия. Устраните этого единственного человека достаточно быстро, и угроза, которую представляет толпа, будет устранена вместе с ним. Давайте посмотрим на нескольких примерах из нашей истории, насколько эффективно это может быть. Страница тридцать два…

Книги открылись, и страницы шелестели и шуршали. Ник понятия не имел, как они перешли от разоблачения к убийству, но в этом был какой-то странный смысл. В сценарии из начала урока, скорее всего, будет один солдат, который заставляет других совершать эти отвратительные действия. Простое его устранение не нанесёт вреда военным действиям и предотвратит совершение зверств. И если другие солдаты захотят сообщить вам об этом, тогда этическое затруднение будет переложено с ваших плеч на их. Аккуратное, но причудливое решение. Он уже счёл этот урок более интересным, а это был только первый день.

Урок закончился в назначенное время, и учитель написал домашнее задание на доске и умчался на свой следующий урок.

— Это было необычно, — сказал Даво, когда они собирали свои книги.

— Я понятия не имею, что произошло, — сказал Фанни. — Могу я взять твои записи?

Они встали, чтобы уйти, но остановились. Дверь была заблокирована четырьмя мальчиками. Они выглядели сердитыми. Двое из них когда-то напали на Мэллори. Остальные ученики ушли.

— Я думаю, они могли взять на свой счёт кое-что из сказанного тобой, — прошептал Даво.

— Ты думаешь, они хотят убить харизматического лидера? — спросил Фанни.

— Она уже мертва, — сказал Ник. — Мы можем разбежаться на них.

— Чтобы приблизиться к ним поскорее? — спросил Даво. — Очень отзывчиво с твоей стороны.

— Мы можем кричать, зовя на помощь, — сказал Фанни.

Послышался громкий треск, и один из мальчиков упал. Диззи стояла позади него с ведром в руке. Оно было заполнено песком и предназначалось для тушения пожаров.

— Ты зачем это сделала? — крикнул один из мальчиков.

Диззи подняла палец, указывая, что он должен ждать. Повисла неловкая тишина, а затем в коридоре появились неясные очертания. Показались два агента Секретной службы.

— Наследник третьего герцога стало плохо, — сказала она, размахивая ведром. — Пожалуйста, отведите его в больницу.

Агенты выглядели неуверенными, и даже за масками Ник мог сказать, что они были озадачены.

— Кроме того, — сказала Диззи, — в последнее время защита учеников была немного неэнергичной. Именно такие ситуации вы должны предотвращать. Пожалуйста, сообщите своему командиру, что, если рабочая нагрузка станет ему в тягость, я могу поговорить с моим отцом и заставить его назначить нескольких его людей. — Она ждала, пока оба агента переварят её предложение, а затем она ушла, по-прежнему размахивая ведром.

Агенты подняли оглушённого мальчика с пола. Другие мальчики уже спешили прочь.

— Думаю, она спасла нас, — сказал Фанни.

— Думаю, что она чуть не убила единственного наследника третьего герцога. — Даво повернулся к Нику. — А других хороших девушек среди твоих знакомых нет?

На остальных уроках к ним никто не приставал, и они были слишком заняты записями, чтобы беспокоиться о более широких последствиях их нового статуса и оскорблении, которое вызывало их присутствие у всех вокруг. Им удалось завершить этот день целыми и с длинным списком литературы для прочтения.

Ник не удивился бы, если по возвращению в коттедж они нашли бы его горящим. Такого рода расправа была ожидаемой, но единственным отличием был агент Секретной службы, стоящий у двери. Он никак не реагировал на них, даже когда они пытались напрямую поговорить с ним.

— Он немного сердитый, — сказал Фанни, когда они были внутри.

— Как ты можешь заявлять такое, когда на нём маска? — спросил Даво.

Ник снова вошёл в комнату Симоль. Он не мог с собой ничего поделать. Ничего не изменилось. Даво и Фанни оставили его там, и он сидел на кровати, пока комната медленно погружалась во тьму.

Раздался стук в окно. Он подошёл и открыл его. Снаружи стояла Диззи. По тому, как она стояла, он мог сказать, что она злилась на него.

— Сначала я пошла к твоей комнате, — сказала она, — но там никого не было.

— Нет. Я просто… Спасибо за сегодня. И за тот день.

— Я ненавижу пользоваться именем моего отца, Ник. Ненавижу. Мне жаль твоего друга, но больше я не буду тебе помогать. С этого момента ты сам по себе.

— Я понимаю. Я не буду рассчитывать на тебя. Мы квиты.

— Нет, не квиты. Ты мне должен. Можешь отплатить мне, тихо сидя на занятиях и не доставляя больше никаких проблем.

— Я сделаю всё возможное, — сказал Ник, слегка раздражённый, что она продолжает так к нему относиться после всего, что они пережили. — И спасибо, что пришла ко мне в больницу.

На её лице отразилось удивление.

— О чём ты говоришь? Я никогда не посещала тебя.

— Но я помню. Ты была с Симоль.

— Зачем мне быть с ней? Ты всё ещё нездоров? — В её голосе невозможно было усомниться, в нём не было никаких намёков на ложь.

— Нет, я в порядке. Должно быть, у меня всё в голове смешалось. Не волнуйся, я не причиню никаких неприятностей. — Он закрыл окно, его лицо горело.

Та сцена была плодом его воображения? Частью его бреда? Но у него была ручка. Он проснулся с ней в кармане. Как она туда попала?

Он пошёл в свою комнату, смущённый сильнее, чем когда-либо. В руке он держал ручку. Он понял, почему Диззи отказалась от неё. Принятие помощи от других и заимствование их силы часто служили достижению цели, но также они подчёркивали правду. Правду, что сам ты беспомощен. Что у тебя нет собственной силы. Они подчёркивали твою собственную ничтожность.

Для Ника это не было проблемой: он смирился с реальностью. Но для Диззи всякая помощь, которую она принимала, была знаком для других считать её менее способной.

— Он снова работает над этим прибором, — сказал Даво с порога. — Он убеждён, что он снова приведёт нас к её убийцам. У меня страшное предчувствие, что так и будет, и что ты тогда мы будем делать?

— Ты не знаешь, приходила ли Симоль ко мне в больницу той ночью? — спросил его Ник.

— Прости, не знаю. А что?

— Я проснулся с этой ручкой в??кармане. До этого её не было.

— А, вот что. Мы тогда навестили тебя и подумали, что она поможет тебе почувствовать себя в безопасности. Она же волшебная, в конце концов.

— Ты и Фанни? Вы навещали меня?

— Не удивлён, что не помнишь. Ты был совсем не в себе, думал как какой-нибудь чокнутый. Фанни был очень тронут, когда ты сказал, что скучал по нему.

Ник чувствовал себя полным идиотом. Он планировал сделать всё возможное, чтобы избегать Диззи, но теперь его решимость окрепла ещё больше.

Его ошибка была настолько мучительной, что он не мог усидеть на месте. Он надел пальто и выскользнул из окна в комнате Симоль, чтобы избежать стоящего на входе охранника.

Температура упала. Небо до сих пор было закрыто облаками, и свет быстро уходил. Ник не знал, куда идёт, он лишь не хотел никого видеть или с кем-либо говорить. Он осознал, что подходил к библиотеке. Обычно он ходил именно в это место, так что ноги сами привели его сюда.

У него было много вопросов к библиотекарше, но сейчас было не то время, чтобы задавать их. Если он находился под наблюдением, как он подозревал, то он лишь привлечёт к ней внимание, а этого он делать не хотел.

Он отвернулся от библиотеки. Не было никакого смысла лгать самому себе, он всегда сюда шёл. Пагода. Сцена его неудачи.

Он ожидал, что её оцепят, что здесь будут охранники, но никого не было. Строение выглядело немного потрёпанным. Изящные карнизы были разрушены и потеряли форму. Стены были потрескавшиеся и выглядели хрупкими, как будто могут рухнуть в любой момент. У Пагоды был вид старого заброшенного, когда-то внушающего ужас, но теперь разбитого и потрёпанного здания.

Холод собрался вокруг него, а у ног образовался туман. Он быстро стал густым, окружил его и скрыл мир от него и его от мира. Пагода то показывалась, то вновь пропадала. Влага конденсировалась в его волосах и стекала на глаза. Он мог разглядеть только очертания деревьев в полумраке. Тёмный воздух был совершенно неподвижным и холодным. В тяжёлом шерстяном пальто было достаточно тепло, но он вздрогнул, стоя в темноте и ожидая. Что-то пришло, он был в этом уверен.

В тумане загорелся свет, который расцвёл до белизны, из-за чего воздух буквально светился. Порыв ветра сорвал одеяло тумана, и снова показалась Пагода. За одну из её сторон цеплялся дракон.

Он был намного больше драконов, которых Ник видел раньше. Он полз по Пагоде, вонзая на почти всю длину похожие на косы когти. Его мышцы, казалось, были в постоянном движении, сверкающие чёрные чешуйки рябили по всему телу, а хвост его многократно обвился вокруг основания башни.

Голова с вытянутой мордой и бесчисленными клыками повёрнута одной стороной к Нику, огромный рептильный глаз повернулся в глазнице, пока не уставился на него, а затем моментально сменился с одной чёрной щели в ярко-зелёном окружении на целиком чёрный с небольшим куском зелёного.

Пасть открылась. Ник знал, что должен бежать, даже если это не спасёт его. Он должен что-то сделать, что угодно, а не ждать, пока его сожгут заживо. Почему они не пришли, те, кто следил за ним, те, кто ждал, чтобы узнать, были ли подозрения верными? Разве вот это не считается подозрительным?

Дракон взревел, но язычков пламени не было. Из широко раскрытой пасти вырвалась струя пара, горячая и влажная. Он усилил туман, делая стены вокруг них толще и крепче. Дракон исчез из виду, как рисунок углём, который стряхнули со страницы.

Затем ветер снова развеял туман. За спиной дракона раскрылись два крыла, мембрана которых была полупрозрачной и жилистой. В отличие от других драконов, эти крылья не были соединены с передними лапами, а были отдельными придатками, прикреплёнными к спине дракона, и зрелище полностью раскрытых крыльев оставило Ника неспособным двигаться, говорить или думать.

Дракон опустил голову, чтобы обнюхать его, показав при этом сидящего на его шее мужчину. Он был большим человеком, но не таким большим, как директор, с сильными глазами, которые уставились на Ника. Он соскользнул с дракона и грациозно приземлился на землю.

— Это непроницаемый туман, нас здесь не видно и не слышно. — Его голос был низким, но мягким. Он успокоил Ника, и он подозревал, что в нём есть нечто большее, чем успокаивающие тембры голоса. Все, казалось, дёргали разум Ника по своему настроению, вольно и без разрешения.

— Вы — архимаг? — спросил он, уже зная ответ. Прибытие на отце всех драконов слегка выдало его.

— Да. Где моя дочь?

Он не знал? Что он будет делать, когда узнает? Что он сделает с человеком, который расскажет ему?

— Её тело, что они с ним сделали? — Он не выглядел особенно расстроенным, скорее нетерпеливым.

— Я не знаю, они увезли её. Я не знаю, когда похороны.

— Похороны? — сказал архимаг. — Она не мертва. Она что, серьёзно привязала себя к такому тугодуму?

Ник не знал, как ответить, а затем понял, что ему и не нужно. Архимаг обращался к дракону. Единственный глаз, нацеленный на Ника с гораздо большей высоты, завращался, сделав полный круг.

— Она не мертва?

— Пойдём со мной. — Он пошёл к Пагоде, и хвост дракона размотался, чтобы разблокировать вход.

Глава 21

Ник поспешил за Архимагом, прежде чем потерял его. Туман, отброшенный крыльями дракона, быстро вернулся назад и скрыл всё, что находилось дальше вытянутой руки.

Плотный белый туман лишь частично скрывал дракона, чьи контуры, словно строительные леса, вырисовывались с одной стороны Пагоды.

Нику это помогло — огромная рептилия так казалась менее реальной — хотя он прекрасно осознавал, насколько реальным был этот дракон, взгромоздившийся на здание и наблюдающий за ним. Ник опустил голову и смотрел только на землю, так что он не споткнётся, не потеряет из виду путь и ему не придётся поднимать глаза.

Но дракон не был строительными лесами. Он двигался и извивался на краю зрению Ника, пока тот бежал к входу. Архимаг уже вошёл внутрь. Обвившийся вокруг основания Пагоды хвост скользнул и перекрыл единственный вход.

Архимаг сказал Нику идти за ним, но у дракона, похоже, были другие идеи. Глянцевые чёрные чешуйки блокировали дверной проём одним кольцом, вторым, издавая при движении металлический скрежет.

Дракон вынырнул из тумана с зловещей грацией, и Ник застыл, не в силах двигаться — словно мышь, окаменевшая от взгляда змеи. Голова остановилась перед ним, оба глаза вытянулись в зелёные щели, наклонённые под углом на всю длину драконьей морды. Губы свернулись назад, демонстрируя ряды треугольных зубов. Точность, с которой они смыкались, была завораживающей.

Он читал об отце драконов, о его абсолютном господстве над своими потомками, о силе в его холодной, ядовитой крови. Он видел изображения в книгах, но они не были полными. Ни один рисунок не мог передать мерцание огненного красного языка или тёмную бесконечную пещеру его горла. Ник мог дойти до его желудка, ни разу не пригнувшись.

Ник дрожал, но не двигался. Дракон принюхался, сначала быстро всосав воздух, а затем сделал более продолжительный выдох, который раскидал туман, захлопал одеждой Ника и сбросил волосы на лицо.

Дракон поднял голову и издал оглушительный рёв. Это был сердитый, печальный, тоскливый крик, и причиной его была Симоль.

Архимаг сказал, что туман непроницаем, и ничто не могло войти или выйти из него, даже звук, но как никто не мог услышать этого?

Ник стиснул зубы и отбросил страх. На это не было времени. Симоль каким-то образом была жива, и её отец пришёл её спасти, сделать то, что не смог Ник. Это единственное, что было важно.

— Дай мне пройти, — сказал Ник, в его дрожащем голосе не было никакой силы. — Я должен помочь вернуть Симоль. — Он понятия не имел, какова его роль во всём этом. Чем он мог помочь величайшему в мире магу?

Незнание не остановит его. Им будут руководить, как это всегда бывает. Даже если ему нужно будет просто держать пальто Архимага, пока тот произносит необходимые заклинания, Ник сделает это.

Струи пара с шипением вырвались из ноздрей дракона. Голова снова поднялась, и дракон начал взбираться на Пагоду, сбивая плитки и кирпичи и постепенно исчезая в тумане; хвост скрылся последним, по спирали скользя вверх по Пагоде, и вход вновь был открыт.

Вспышки света в тумане теряли свой цвет. Белые стены вокруг него быстро темнели. Ник побежал вперёд.

Входя, он споткнулся; он вытянул руки и нащупал дверную раму. Света не было, и даже слабый проблеск сквозь щели в стенах Пагоды был погашен удушающим туманом.

Ведущая вниз лестница была слева от него. Он вспомнил путь до неё по памяти. Никаких звуков не было, как и ни единого признака Архимага. Ник споткнулся, поцарапав о неровную поверхность ладони и колени.

Вне Пагоды раздался ещё один вопль расстроенного зверя. Снаружи вспыхнул белый свет, пробивающийся через каждый зазор и трещину. Он увидел лестницу и побежал, пока свет не пропал снова. Он врезался плечом в стену и сел на ступеньки. Встав и потерев зад, он начал продвигаться вниз.

Тьма снова окружила его. В канделябры вдоль лестницы были вставлены факелы, но они не горели. Ник двигался так быстро, насколько хватало смелости.

Его ноги ступили на ровную поверхность, когда он этого не ожидал, и его лодыжки выгнулись. Он остановился, тяжело дыша, ладони его сжались. Впереди был синий свет, в котором Ник видел очертания двери. Свет удалялся, становясь всё слабее. Он не хотел потерять его. Он вскочил на ноги и заставил себя идти вперёд, хромая и скалясь от боли.

Через несколько шагов боль утихла, и он смог нормально идти, а затем и бежать. Он увидел Архимага в другом конце коридора, а над ним висел шар света.

Ник подошёл к нему, когда тот открыл дверь. Шар испускал холодный синий свет и выделял каждую линию и трещину на лысине и худощавом, неулыбчивом лице Архимага.

— Вот ты где, — сказал Архимаг с безучастным видом, словно занятый учёный, отвлечённый важными мыслями. Из него бы вышел отличный библиотекарь. — Как тебя зовут?

— Тутт. Николав Тутт. Ник. — Дыхание было тяжёлым, и слова выходили рваными и нервными.

— И ты был другом моей дочери? — Он сказал это слово так, словно оно было едой, которую он раньше никогда не пробовал.

— Да, сэр. Мы ходили на одни и те же уроки. И жили в одном здании.

— Ты знал, что она моя дочь? Это она сказала тебе? — Он всё ещё держал дверь открытой, но не входил. Его глаза бегали по дверной раме, что-то ища.

Дыхание Ника вернулось к чему-то близкому к норме.

— Я знал, но она не говорила мне. Я догадался.

Архимаг прекратил осмотр двери, чтобы посмотреть на Ника.

— Догадался? Каким образом?

— Здесь остановился отряд драконов, и они поклонились ей.

Архимаг кивнул, увидев в этом смысл.

— И что она рассказывала обо мне? Что я тиран и маньяк, который держал своего ребёнка взаперти в замке?

— Нет, она не много говорила. Только сказала, что предала вас. Она не говорила почему.

— Предала меня? Ха. Она предал меня не больше, чем я мог предать самого себя. Её тело здесь нашли? — он указал на комнату, в которую так и не вошёл.

— Да. Её нашёл я.

— Да?

— Она не дышала. Тело было холодным, а в глазах не было никаких признаков жизни.

Архимаг никак не отреагировал на эту информацию.

— Да. Она не в своём теле. Она… там. — Он снова указал на комнату.

Ник попытался посмотреть мимо Архимага, но мало что увидел за тенями. И, конечно, никаких признаков Симоль он не нашёл.

— Я не вижу её.

— Конечно, её материальное тело не здесь. Заходи.

Ник заколебался.

— Туда?

— Да, куда ещё?

По голосу Архимага можно было предположить, что в комнате было не совсем безопасно.

— Разве не вы должны идти первым? — сказал он кротко, не желая, чтобы его ответ прозвучал как отказ.

Архимаг посмотрел на Ника холодным, твёрдым взглядом, а затем медленно опустил глаза, пока они не достигли ног Ника. Его взгляд переместился с ног на пол и затем к двери, его голова слегка дрожала, словно следовала за извилистой нитью. Он заглянул в комнату и кивнул.

— Ты тот, к кому она привязалась.

Ник посмотрел на себя, пытаясь понять, что видел Архимаг.

— Я не вижу никакой привязи.

— Ты всё понимаешь крайне буквально, да? — Архимаг нахмурился. — Почему-то моя дочь решила привязать свою жизненную линию к тебе, и это не очень хорошо. Думаю, она спешила, но, всё же, я тренировал её лучше, чем на это.

Ник продолжал осматривать себя, заглядывать под мышки и за спину, насколько позволяла шея.

— На самом деле нет очевидного объяснения, почему это оказался ты. На мой взгляд, у тебя мало качеств для того, чтобы к тебе что-либо привязывать.

— Возможно, я просто оказался ближайшим человеком. Я был в библиотеке, когда она умерла. Или не умерла.

— Может быть, может быть. Ну, давай заходи.

Ник продолжал стоять там, где был.

— Что делает привязь?

— Она даст ей отыскать дорогу назад, если она выживет.

— Выживет…

Архимаг схватил Ника за шкирку и бросил его в комнату.

Ник споткнулся и пошатнулся, после броска он оказался в центре комнаты. Перед ним стояло большое кресло, и он схватился за него, чтобы не упасть.

Он выпрямился, и его голова металась из стороны в сторону в ожидании выпрыгивающего из темноты монстра.

— Как себя чувствуешь? — спросил Архимаг.

— Хорошо, — слабым голосом ответил Ник. — А как я должен себя чувствовать?

— Какая-нибудь боль? Тяжело дышать?

— Нет, — сказал Ник, чувствуя, что им просто воспользовались, чтобы активировать любые возможные ловушки.

— Нет переполняющего отчаяния или желания прервать свою жизнь?

— Нет, — решительно ответил Ник. Отец Симоль что, просто пытался убить его?

— Отлично, — Архимаг вошёл в комнату, за ним последовал шар света.

Свет заполнил комнату, отбросил тени и изменил форму всего. В контрасте синего и белого комната выглядело холодной и стерильной, совершенно непохожая на по-домашнему уютную комнату, которую Ник видел в прошлый раз.

Кресло выглядело жёстким и неудобным. Камин был рванной дырой в стене. Потолок был неровным и придавал комнате вид вырытой в земле норы.

— Центр этой дурости здесь, — резко сказал Архимаг. — В этом месте есть пустота. Дыра в мире, которая кровоточит арканумом. Здесь она и была. — Его глаза просматривали стены. — Но сейчас её нет.

Странная незнакомость комнаты почти заставила Ника усомниться в том, что это была та же самая комната, в которой он нашёл Симоль.

— Куда она ушла? — тихо спросил Ник, не желая беспокоить Архимага, пока тот тщательно осматривал каждый дюйм комнаты.

— В Иное Место. В Демоническое Измерение.

— Как вы можете быть уверены?

Архимаг остановился и уставился на Ника, словно его слова раньше никогда не подвергали сомнению; вероятно, так оно и было.

— Её здесь нет, а привязь всё ещё соединена с тобой. Больше она нигде не может быть. — Он пересёк середину комнаты, осматривая всё вокруг. — Ты нашёл его здесь? Её тело.

— Да.

— Кто ещё здесь был?

— Никого. Мистер Теннер и профессор Веристотель — единственные, кто использовал это здание, но их здесь не было. По крайней мере, я их не видел. Я не знаю, что с ними случилось. — Он огляделся, бегущие по шее мурашки предупреждали его быть начеку. Никакого движения, ни единого звука. Здесь больше никого не было.

— Здесь есть смерть. — Архимаг наклонил голову и закрыл глаза. — Человек, смертный. Его жизнь была съедена. Мы спросим его, что случилось.

Шар света, всё ещё парящий над их головами, становился всё ярче, но уменьшался в размере. Губы Архимага безмолвно шевелились. Ник почувствовал треск чего-то, бегущего по его пальцам и поднявшего волосы на руках. Ник отступил.

Архимаг, всё ещё с закрытыми глазами, постучал пальцами одной руки по большому пальцу другой руки, один за другим, а затем обратно.

Шар света, ставший маленькой щелью, излучающей полосы синего света — словно свет, пробившийся через замочную скважину — медленно расширялся и принимал человеческий форму. Форма была иллюзорной и мерцающей, как силуэт, видимый на самом дне бассейна, но личность фигуры была очевидна.

— Мистер Теннер? — приглушенным от трепета голосом спросил Ник.

Фигура повернулась к нему лицом. Теннер был одет так же, как и всегда, но это был не тот учтивый и ухоженный учитель, которого знал Ник. Его волосы были в беспорядке, глаза — дикими, а кожа — лишена цвета. Сине-серые губы произнесли: «Ник?», но звука не было.

Кровь Ника застыла, и он отшатнулся.

— О-он призрак?

Образ Теннера протянул руку к Нику. Он выглядел печальным, потерянным.

— Прекращай думать как ребёнок, — сказал Архимаг. — Никаких призраков не существует. По-настоящему вернуть утерянную жизнь значило бы поднять мерзость. Это слепок погибшего здесь. Последние остатки его разума попали в сеть арканума.

Ник раньше не слышал о сети арканума и понятия не имел о разнице между призраком и воскрешённым слепком мертвеца, но это определённо был мистер Теннер.

— Теннер! — рявкнул Архимаг.

Голова Теннера дёрнулась в сторону Архимага. Его губы снова зашевелились, но Ник не мог понять, что он говорит.

Архимаг поднял руку.

— Что здесь случилось? Как ты умер?

Призрак Теннера — или что бы это ни было — побежал к Архимагу, который на это не отреагировал и не пытался уйти с его пути. Призрак прошёл сквозь него и продолжал идти к дальней стене. Внезапно он остановился и поднял руки. Он выгнул спину и бросился вперёд, будто его толкнули сзади.

Его лицо исказилось, и его рот закричал. Тело неестественно скручивалось, поэтому казалось, что он упадёт, однако он нелогично висел в воздухе. Исчезла рука, а затем нога. На лице отражались сильная боль и ужас, когда части его тела исчезали одна за другой, а затем он вовсе пропал, забрав с собой источник света этой комнаты.

Ник молча стоял в темноте, не зная, что только что увидел. Ещё один шар света появился над головой Архимага.

— Это было интересно, — мрачно сказал он.

— Что-то съело его? — спросил Ник.

— Вполне возможно. Полагаю, нам нужно его спросить.

Архимаг повторил прежние жесты и безмолвное заклинание. Шар снова сжался, и появился Теннер. Он выглядел таким же растерянным, как и в первый раз.

— Мистер Теннер? — тихо сказал Ник, теперь уверенный, что призрак не может навредить ему.

Теннер посмотрел на него и произнёс: «Ник?» таким же удивлённым тоном.

— Он не помнит? — спросил Ник.

— Нет. Он не может создавать новые воспоминания; для этого нужны мозг и кровь с сердцем, которые будут его питать.

— Но он видит и слышит нас. Разве для этого ему не нужны органы?

На лице Архимага появилась улыбка, преимущественно состоящая из снисхождения.

— Он реагирует на вибрации. Ты для него просто шум. Нужно говорить на правильной частоте, чтобы тебя можно было понять. А ещё нужно знать правильный вопрос. Теннер!

Призрак снова повернулся к Архимагу.

— Что случилось с моей дочерью? Что случилось с Симоль?

Теннер снова бросился вперёд, но на этот раз он направился к креслу. Он встал перед ним и начал круговым движениями махать руками, как будто он мешал котёл.

Пока он размахивал, появились ленты. Это было похоже на то, как клоун вытаскивал носовые платки из рукавов, только они были не разноцветными, а чёрными. Они закружились вокруг невидимой фигуры, медленно обернувшись вокруг головы, а затем и тела. Маленького женского тела.

— Не думаю, что это Симоль, — сказал Ник. Тело было сгорбленным и деформированным, с искривлёнными конечностями.

— Это демон, — сказал Архимаг, подходя к креслу, чтобы посмотреть поближе.

Теннер кружился и быстро добрался со своей работой до ступней; теперь вся фигура была обтянута чёрными бинтами.

— И моё дитя, она была внутри? Хм. Понятно. Она ускорила процесс. — Он кивнул с таким видом, что Ник подумал, что он оценил работу Симоль. — А потом что было, после трансформации…

Призрак Теннера отскочил назад, и снова начался знакомый танец с оторванными конечностями и потухшим светом.

Архимаг создал ещё один светящийся шар. Свет раскрыл зловещую улыбку на его губах.

— Моя девочка. Умная, смышлёная девочка. — Он подошел к дальней стене. — Здесь. — Он поднял руку, будто собираясь положить её на стену, но так и не дотронулся до неё. — Дверь здесь.

— Дверь Роке? — спросил Ник.

Архимаг резко повернулся.

— Что ты знаешь об этом? — спросил он.

Сила вопроса поразила Ника.

— Ничего. Именно открытием этой двери интересовался Теннер. Его исследования были на эту тему.

— И что свело тебя и мою дочь вместе? Эта ужасная женщина?

Ник был озадачен.

— Какая ужасная женщина? Вы имеете в виду Виннум Роке?

— Именно. Величайшая эгоистка, которую когда-либо знал Ранвар. В Королевском колледже стоит её статуя, решение об установке которой она сама же и приняла. — Он сказал это таким тоном, будто не мог придумать более тяжкого преступления.

— Вы знаете, как она умерла? — спросил Ник, увлечённый возможностью больше узнать о женщине, о которой он только читал.

— Она убила себя, — сказал Архимаг. Он коснулся стены и отдёрнул руку, как будто укололся об острую булавку.

Ник не видел ничего, кроме каменной стены, но он не сомневался, что дверь там, раз так говорил Архимаг.

— Симоль будет в порядке?

Архимаг фыркнул.

— Я тренировал её всю её жизнь. — Он наклонился ближе, нос почти касался стены, как у непослушного ребёнка, которому сказали встать в угол. — Она сделала выбор, отказавшись от учёбы со мной, и он привёл её сюда. Теперь я не могу ей помочь.

Он отвернулся от стены и пошёл к двери.

— Подождите, — сказал Ник, приступ паники заставил его схватить плащ Архимага. — Вы не собираетесь вернуть её?

Архимаг остановился и обернулся, вытаскивая свою одежду из руки Ника.

— Даже будь у меня время, я не думаю, что мне стоит вмешиваться. А времени у меня нет. Над всем миром нависла угроза. Что такое судьба одной упрямой девушки в сравнении с гибелью всей планеты?

Ник был ошеломлён.

— Но… но… она же ваша дочь.

Архимаг из спокойного, невозмутимого мудреца превратился в разъярённого зверя; его лицо было таким тёмным и слепым от ярости, что юноша отстранился от него в настоящем страхе.

— Мы все чьи-то дочери и чьи-то сыны. Ты думаешь, что она важнее любого другого человека? Я что, должен бросить всех остальных, чтобы вернуть её домой? Этот поступок стал бы воистину плохим предзнаменованием.

Буря сошла на нет так же быстро, как и пришла. Архимаг выдохнул и, казалось, сжался до более человеческого размера.

— Разве мы не можем помочь ей? — тихо спросил Ник.

Архимаг отошёл от Ника. Он был пугающим человеком, как по габаритам, так и по внешности, но даже несмотря на то, что выражение его лица внушало страх, он произнёс тихим голосом:

— Она для меня действительно дороже любого другого человека, но это не значит, что я имею право попросить миллионы погибнуть, чтобы спасти её. И с твоей стороны высокомерно считать, что её нужно спасать. Она вполне себе может спасти всех нас, если ей будет дуть попутный ветер.

— Каковы шансы, что она выживет одна в Демоническом Измерении? — спросил Ник.

— Близки к нулю, — сказал Архимаг. — Это пустынная земля без воды, без света; ступить на ту ядовитую землю — почти верная смерть. Возможно, если бы она привязалась ко мне, как её я учил, у неё были бы шансы повыше. Возможно. Но она решила связать свою судьбу с тобой. Мы увидим, к чему приведёт её решение.

Ник внимательно слушал его речь, ожидая имеющих смысл слов. Продуманный план, который был подготовлен именно для такой ситуации, которую Архимаг, конечно же, предусмотрел. Но такое откровение не наступило.

— Зачем вы готовили её отправиться туда? Что она должна была сделать? — Его вопросы сводились к отчаянной просьбе. У него не было ничего, чем он мог бы принудить Архимага Ранвара к действиям, даже если сам Архимаг и знал, что это сделать необходимо.

— Я никогда не собирался отправлять её туда. Подобное начинание — чистый идиотизм. Её задача состояла в том, чтобы предотвратить открытие двери, а не открывать её самой. Я даже не вполне уверен, с чем она там встретится. Я слышал истории, что в том месте нет радости и царит ужас, о реках текущей тьмы, которая растворяет всё живое, и теневых драконах, которые извергают расплавленные скалы. Но это могут быть просто причудливые сказки. Кто знает?

Ник испытывал большое беспокойство. Когда он думал, что она умерла, он почувствовал боль потери. Но теперь он знал, что она в другом мире сражается за свою жизнь, и страх за неё поглотил его. Он хотел помочь ей, но не знал, как; у него не было силы, которую он мог одолжить ей

— Она сможет использовать привязь, чтобы вернуться?

Архимаг вздохнул.

— Для этого она и предназначена — быть спасательным кругом, за который можно ухватиться. Но её сложно обнаружить. Будь она привязана ко мне, возможно, я мог бы укрепить слабые связи. Однако привязана она не ко мне, а к тебе.

— А вы не можете передать привязь себе? Это сделает связь более устойчивой?

Архимаг подумал над этим предложением.

— Если бы она проделала хорошую работу, я бы не смог, но эти небрежные потуги на самом деле могут сделать это возможным.

Ник видел решение, способ помочь Симоль. Он не был подходящим человеком, чтобы указать ей путь домой. На эту роль подходил один-единственный человек.

— Значит, вы передадите себе привязь? — спросил Ник, отчаянно пытаясь ускорить процесс, в котором он пишет ответ рядом с вопросом и сдаёт лист с тестом.

— О, нет, на это нет времени, — ответил Архимаг. — У неё свои битвы, а у меня — свои. Сейчас, когда дверь открыта, нужно делать новые приготовления. К сожалению, наиболее вероятный исход — это вторжение в королевство, а затем и в остальной мир.

Ник не поверил своим ушам.

— Вы даже не увеличите её шансы найти путь назад? — Его слова были полны изумления.

— Нет, ты прав, я должен попытаться увеличить шансы. Как правило, я пустил бы ситуацию на самотёк, ведь лучший урок — это тот, в котором ты страдаешь от последствий собственных деяний, однако это особый случай, учитывая, что может не остаться того, кто мог бы выучить этот урок.

Он так много говорил, и всё же трудно было определить, как он собирался помочь. Большей частью сказанного были неопределённые заверения и преднамеренное отсутствие гарантий.

— Постой минутку, — сказал Архимаг. Он соединил большой и ещё один пальцы и начал двигать ими взад-вперёд. — Чувствуешь, как она затягивается?

Ника свела судорога. Он положил руку на бедро и сдавил его, чтобы снять дискомфорт. Привязь начала подниматься всё выше и выше, на несколько секунд задержавшись на груди.

Рука Ника следовала за привязью. Больно не было, но ощущался некоторый дискомфорт. Рука добралась до шеи, и вокруг его горла, казалось, резко затянулся воротник.

— Вот такой она и должна быть — хорошей и тугой.

Ник приложил руку к горлу, пытаясь дышать.

— Не могли бы вы немного ослабить её, пожалуйста? — хрипло прошептал он.

Архимаг ван Дастан не был впечатлён просьбой, но руку поднял, и петля вокруг шеи Ника немного ослабла.

— Что я должен делать? — спросил Ник, потирая шею.

— Ничего. Дело за ней. Твоя единственная задача — ждать. И не умереть молодым.

— Сколько ей понадобится времени, чтобы вернуться?

— От нескольких дней до многих лет. Просто будь жив, когда она будет готова вернуться. — Он повернулся и вышел из комнаты, сгорбившись, как будто на его плечи навалился большой вес.

Ник остался, задаваясь вопросом, во что он влез. По крайней мере, она жива. Кроме того, у него не было чёткого представления о том, как привязь повлияет на него самого. Совсем никак, судя по услышанному.

В комнате быстро темнело, когда свет архимага последовал за ним. Ник пошёл за шаром, чтобы не идти к выходу в темноте. Он бежал, пытаясь догнать Архимага, но тот легко держался на расстоянии, почти пролетев вверх по лестнице.

Ник наконец догнал его, когда вышел из Пагоды. Архимаг стоял в белом тумане и смотрел вверх. Ник последовал за его взглядом, но туман был слишком плотным, чтобы видеть выше нижних ярусов Пагоды.

— Он расстроен, — сказал Архимаг. — Он согласен с тобой. Он не хочет оставлять её.

Ник предположил, что он говорил о драконе, но сам он ничего не видел и не слышал. Ну, по крайней мере, хоть кто-то в семье Симоль скучал по ней.

— Что насчёт тебя? — спросил Архимаг. — Ты собираешься поступать в Королевский колледж и стать магом?

— Нет, — сказал Ник, — у меня нет интереса или способностей.

Архимаг нахмурился, будто считал этот ответ особенно глупым.

— Ни то, ни другое не нужно для изучения Искусств. Ты знаешь величайшую силу человека? Помимо силы и интеллекта?

Вопрос был из разряда тех, что задавали им на уроках Разума и Логики. Ответ обычно был чем-то поэтичным, тогда как правильным ответом были деньги и эффективная армия.

— Надежда? — предположил Ник.

— Ха. Надежда. Что в ней хорошего? Нет, мальчик. Упорство. Ты учишься магии, практикуясь в ней. Теперь, когда я потерял свой меч, возможно, мне нужно заточить новый. Что скажешь, мальчик? Готов к вызову такого рода? Я могу тренировать тебя. Ты уже продемонстрировал удивительное упорство. Не многие осмелятся надоедать и провоцировать Архимага Ранвара, как это сделал ты.

Это была редкая возможность, но единственное, что он чувствовал — это глубокое негодование. Ему предлагали возможность изучать арканум на самом высоком уровне с величайшим практиком и, возможно, стать таким же сильным, как Симоль. Но есть и скрытая стоимость. Зачем делать такое предложение бездарному ребёнку, а не тренированному магу? На это была только одна причина. Стать вассалом человека, который видел в других только инструменты (даже в собственной дочери) — значит, отказаться от части себя, даже если это была единственная часть, которую он ценил.

Он был слишком измучен и слишком напуган, он был переполнен страхом; он устал от этого страха и не хотел испытать его ещё больше.

— Нет.

— Нет? Это всё?

— Нет, спасибо, — сказал Ник.

Архимаг был слегка озадачен.

— Не каждый день выпадает шанс стать учеником величайшего среди ныне живущих мага. И ещё меньше дней, когда такое предложение так категорически отвергается.

— Я предпочту добиться чего-либо, не оказавшись ни перед кем в долгу, — сказал Ник.

— Как хочешь. Идём, Все-Отец, нам некогда болтать.

Гигантский змей соскользнул с Пагоды, его крылья создавали перед ним поток воздуха, который развеивал туман. Открывшийся вид по-прежнему изумлял.

— Я достану её тело, где бы его ни спрятали, чтобы ей было во что возвращаться. Пока же никому об этом не говори. Она рассчитывает на тебя, Николав Тутт, как и я.

Он поднялся на опущенную драконью шею, и они поднялись вместе длинным, медленным, широким движением. Туман поднялся вместе с ними, цепляясь за дракона и тянувшись за ним, как мантия. Всё, что осталось, — это суровый холодный рассвет и тёмное звёздное небо, окаймлённое бледной серой полосой.

Глава 22

— Как он сбежал?

Взгляд министра Делкруа в третий раз переместился с одного конца пустой камеры в другой, а затем остановился на капитане тюремной стражи.

— Не через дверь, сэр, — сказал капитан, его голос пытался остаться твёрдым за счёт чистой воли.

Капитан был высоким человеком с многодневной щетиной на подбородке. Он выглядел усталым и грязным, но глаза были острыми и вызывающими. Служба в качестве стражей самых ценных гостей министерства была работой на полный рабочий день, и все охранники оставались в прилегающих к месту службы казармах.

Никаких отпусков, никаких выходных. Они были такими же пленниками, как и заключённые, хотя им и платили за неудобства. Делкруа подобрал каждого из них сам и не сомневался в их компетентности.

— Мы открыли дверь, чтобы доставить гостю завтрак, и обнаружили комнату пустой. Никаких признаков побега. Мы тщательно проверили.

Делкруа склонил голову, признав слова капитана. Мужчина явно расстроился из-за того, что не смог удержать наиболее важного гостя, заключённого в его специально подготовленном помещении. Он также отказывался признавать, что его люди были небрежны.

Делкруа прошёлся по камере. Не было никакой мерцающей стены, которая не дала бы ему сесть на кровать. Он осмотрел комнату с точки зрения Архимага.

— И если в стене нет туннеля или отверстия, — обыденным тоном сказал Делкруа, откинув голову, чтобы посмотреть на потолок, — то какой другой способ, по вашему мнению, мог быть использован, капитан?

— Министр, — сказал капитан, взглянув на двух нервных мужчин, стоящих рядом с ним, — я могу только предположить, что это какая-то магия. Он ведь, в конце концов, Архимаг Ранвара.

— Был им. Но здесь было установлено поле плотности арканума. — Делкруа махнул рукой в??воздухе перед собой.

— Да. И теперь оно исчезло. Извините, сэр, но я недостаточно знаю об этих вещах, чтобы объяснить… что-либо… — Он в разочаровании развёл руками, не в силах подобрать слов. Он вздохнул. — Пожалуйста, министр, должны быть люди, более осведомлённые в этих вопросах, нежели я, и которые могут дать объяснение.

— Конечно, есть, — холодно сказал Делкруа. Он встал — пружины кровати при этом заскрипели — и посмотрел в лицо озадаченного капитана. Мужчина выглядел обеспокоенным до смерти. — Секретная служба должна провести полное расследование; да, я знаю, как вы к этому относитесь, но это произошло в ваш дозор, и вы, в конечном итоге, несёте ответственность. Боюсь, вам придётся смириться с их всесторонним изучением.

— Но министр… — Он сделал шаг, его лицо было очень взволновано.

Человек по правую руку от него схватил его за плечо и крепко удерживал. Капитан затряс схваченной рукой, будучи в ярости от своего подчинённого, но, когда он обернулся, чтобы упрекнуть его, отчаянный страх, который он увидел на лицах обоих спутников, подавил его ярость.

Министерство поручений, Секретная служба… у них и так было достаточно проблем, и незачем было ещё больше ухудшать ситуацию.

— Конечно, министр, — сказал он с подавленным видом. Он стоял выпрямившись, но его дух, казалось, пал. — Я понимаю и принимаю свою судьбу, но я хочу, чтобы вы знали: я так же озадачен тем, как он сумел сбежать, как и все остальные. Мало того, что все наши меры предосторожности были напрасны, я чувствую, что он мог уйти в любое удобное для него время.

— Это вполне может быть правдой, — сказал министр Делкруа. — Однако есть только один способ убедиться в этом. Скоро прибудет команда из Королевского колледжа, и вы предложите им всяческую помощь.

Капитан, до краёв наполненный самообладанием, покорно поклонился.

— Да, сэр.

— А другой гость? Она прибыла?

— Да. Мы приняли её несколько часов назад.

— Вы понимаете, капитан, что она его дочь. Что её смерть, вероятно, и стала причиной его побега и что он вполне может вернуться, чтобы вернуть своего ребёнка. Я сомневаюсь, что он будет в хорошем настроении.

— Я был проинформирован. С ней в комнате находятся шесть человек. Хотя, если он вернётся, я не уверен, что мы сможем остановить его.

— Вы не должны ничего делать, капитан, просто поднимите тревогу. Иметь дело с Архимагом будут другие.

Капитан кивнул.

— Маги, о которых вы говорили?

— Среди прочих. Против настолько сильного противника мы должны быть готовы по многим фронтам. Вашим людям также будут выданы устройства, которые помогут нейтрализовать угрозу, исходящую от арканума.

— Понял, — сказал капитан, которому ясные инструкции были больше по душе, чем вопросы, на которые он не мог дать ответ.

Министр Делкруа последний раз взглянул на пустую камеру и ушёл. Он поднялся по лестнице и прошёл по длинному коридору в свой кабинет, организовав в своей голове все стоящие перед ним задачи. Он остановился у дверей своего кабинета и ущипнул переносицу. У него была сильная головная боль, и ему потребовалось мгновение, чтобы в голове прояснилось, прежде чем войти.

Стодар, его личный секретарь, сидел за своим большим столом, с переплетёнными пальцами и безмятежным лицом. Он медленно повернул голову, когда вошёл министр, но не сделал никакого другого движения. Он не поднялся на ноги и не поспешил сообщить министру о последних событиях, он просто спокойно сидел, ожидая.

Когда министр подошёл к столу, Стодар поднялся со стула и взял стопку файлов своей длинной костлявой рукой.

— Вы вернулись, министр.

Делкруа ответил не сразу.

— Да, Стодар.

Он положил ладонь на лакированный стол, опёршись на неё.

— Вы выглядите довольно мрачно, министр. Может, обед поможет улучшить ваш настрой?

— Это было трудное утро, Стодар. Страна подвергается атаке, наши враги, воспряв духом, становятся сильнее, а самый могущественный маг на земле освободился из своих оков, чтобы отомстить так, как мы ещё не видывали. И какой, по-твоему, обед, улучшит мой настрой?

— Рыбный пирог? — без колебаний сказал Стодар.

Делкруа мрачно улыбнулся.

— Спасибо за рекомендацию. Возможно, позже. Ты послал за Начальником штаба?

— Да, министр. Он ждёт в вашем кабинете.

Делкруа посмотрел на дверь, которая вела в его кабинет.

— Он один?

— Да.

Делкруа убрал руку со стола и поправил пиджак. Начальником штаба Секретной службы был грозный человек, с которым у него были длинные и сложные отношения. Многие из их сфер полномочий пересекались, и ни одна из сторон не собиралась их уступать.

— Принеси какое-нибудь вино. Любой Каберне[4].

— Начальник не пьёт.

— Я знаю. И убедись, что оно креплённое. Чем крепче, тем лучше. Что? Не одобряешь?

— Не в этом дело, просто с рыбой принято пить белое вино.

— Рыбный пирог может подождать. До бесконечности. Вскоре должны появиться несколько магов. Прими их.

— Да, министр. — Он обошёл свой стол и открыл дверь.

Делкруа вошёл в комнату и направился к своему столу. В кресле напротив сидел мужчина, широкоплечий, с аристократическим суровым лицом; на лысеющей голове — белые, очень коротко постриженные волосы, а уголки его большого рта были опущены вниз. Рядом с ним на подлокотнике лежала золотая маска.

— Ты, должно быть, сегодня очень занят, Делкруа, — сказал он тихо, без эмоций. — Не часто ты заставляешь меня так долго ждать.

— Конечно, Начальник, — сказал Делкруа, в равной степени неэмоционально. Он сел за свой стол и на мгновение закрыл глаза, обрадованный отдыху для ног. — Таковы требования моей работы. Ты слышал о незапланированном отъезде нашего гостя?

Глава Секретной службы нахмурился и схватил подлокотник, как неуверенный кот.

— Конечно. Какую чёртову игру ты затеял, Делкруа? Я думал, что ты запер его.

— Запер. — Делкруа замолк, чтобы подумать, как лучше объяснить свою неудачу. Хорошего варианта, похоже, не было. — Он — Архимаг, официально это или нет. Человека с такими способностями нелегко низвергнуть или удерживать в заключении.

— Это само собой разумеется. Вот почему мы пошли на такие необычные меры, чтобы убедиться, что он не сможет получить доступ к этим самым способностям. Поле плотности было разрушено?

— Нет. Выключено.

— Кем?

Делкруа положил руки на стол и выглянул в окно.

— Я не знаю. Маг из Королевского колледжа, который был приставлен сюда вместе с полем плотности, исчез.

Начальник штаба поднял бровь.

— Сочувствует делу Архимага?

— Возможно, сочувствует, возможно, принуждён. Возможно, убит третьей стороной, чью личность мы не знаем.

— Слишком много этих «возможно», — сказал Начальник.

— Да, и я намереваюсь узнать, что из этого случилось на самом деле. В то же время есть другие вопросы, о которых нужно позаботиться, и не в последнюю очередь это школа.

— У меня было предчувствие, что мы доберёмся до этого. Полагаю, ты думаешь, что мои агенты как-то ответственны за кончину девушки.

— Они были проинформированы о том, чтобы они держали девушку в безопасности. Они не смогли удовлетворить эти ожидания, не так ли?

— Она едва ли была нормальной девушкой. Я видел отчёты. Этот чёртов ребёнок мог исчезать по желанию. И как ты предлагаешь держать её под наблюдением, когда она могла стать невидимой для наших самых передовых устройств? С самого начала эта задача была за гранью возможного.

— Именно это ты собираешься рассказать принцу Ранаду? — сказал Делкруа. Он говорил ровно, без каких-либо намёков на злобу или провокацию. И то, и другое можно было очень легко вставить в его слова.

— Да, — фыркнул Начальник. — Я уверен, что это хорошо воспримут, учитывая то, с какой лёгкостью я согласился на это поручение. Послушай, Делкруа, я понимаю, кто здесь виноват. Какие бы ни были трудности, её безопасность была под моей ответственностью, и её смерть — на моей совести, но провал был предопределён с самого начала. Мы должны были казнить Архимага и заставить девушку работать на нас, после обширного её переобучения. И я имею в виду не эту чёртову школу для испорченных сопляков. А ещё есть вся эта каша в Гвюре, которая вот-вот взорвётся нам в лицо. Мы должны быть лучше подготовлены, чем есть сейчас. Эти чёртовы маги должны предупреждать о такого рода вещах до того, как они произойдут, а не бегать как безголовые курицы, кричащие о падении неба.

Делкруа молчал, ожидая, пока другой мужчина перестанет пыхтеть и хрипеть. Как только его покрасневшее лицо вернулось к чему-то, напоминающему его первоначальный цвет, он сказал очень мягко:

— Что ты слышал о событиях в Гвюре?

— Сложно назвать это секретом, а? Там царит анархия. Крестьяне убивают друг друга за обладание пустыми полями. Мелкие дворяне отправляют свои свиты в битвы за полузабытые обиды. Невинные висят на деревьях у обочин дорог, в то время как бандиты бродят по трактам и режут глотки странствующим торговцам и купцам. Пейзаж представляет собой кучи импровизированных виселиц. Эта нестабильность ничем хорошим не закончится. И для них, и для нас.

Делькруа потёр лоб.

— В нестабильных соседях нет ничего нового. Во многих случаях мы можем использовать ситуацию в наших интересах.

— Этот хаос не был спровоцирован тобой, так ведь?

— Нет, Начальник. Мои методы немного более тонкие.

— Немного, — прорычал шеф.

— Существуют иные, внутренние причины того, что происходит по ту сторону границы. Будь уверен, я хорошо осведомлён о событиях, и за ними внимательно следят. В настоящее время наши собственные жители вызывают наибольшее беспокойство.

— Как так?

— Я ожидаю, что в Ранвар проникнут… противоестественные силы. Вот почему я хочу, чтобы ты увеличил наблюдение во всех регионах.

— Чтобы найти Архимага?

— Нет. Его местоположение уже в процессе поисков. Проникновение, о котором я говорю, будет исходить не от него. Гораздо более тёмная сущность будет ответственна за это.

Между двумя мужчинами надолго повисла тишина.

— Ты в этом уверен? — спросил Начальник.

— Насколько я могу быть. Смерть девушки не была естественной. Её забрали те же силы. Мы можем ожидать, что вскоре барьер между измерениями будет пробит.

Начальник напрягся в своём кресле, черты его лица ожесточились.

— Смогут ли маги справиться с любыми вторжениями?

— Я так считаю. Проблема с Королевским колледжем — в руководстве. Мы отобрали его, и, если начистоту, подходящей замены нет. На данный момент мы не можем на полагаться на них так, как мы привыкли. Но они всё ещё являются грозной силой, которую можно использовать против наших врагов, как только мы их идентифицируем.

— Да. Я понимаю, о чём ты говоришь. Предупреждён — значит вооружён. Я сообщу своим людям. Они будут завалены работой по самое горло.

— Я ценю это, Начальник, но они — наша лучшая линия обороны, даже если она растянулась до предела.

Начальник поднял маску и нацепил её на лицо. На подбородке появилась аккуратная серебристая борода, а голова была полна белых волос. Он встал.

— Меня вызвали во дворец. — Он не выглядел так, будто с нетерпением ждал этого.

— Прошу, передай Его Высочеству мои приветствия.

Начальник нахмурился, маска выглядела как злобная гримаса.

— Обязательно передам. Ещё какие-нибудь поручения, которые ты хочешь, чтобы я сбегал и выполнил?

— Я ожидаю, что скоро и меня вызовут, — сказал Делкруа.

— Да. — Начальник расстроенно вздохнул. — Полагаю, так и есть.

— О, Начальник, о школе: я хочу, что ты удвоил количество агентов, которые у тебя там расположены.

Золотая маска Начальника свою форму не меняла, но всё же сумела передать его ужас.

— А не поздно ли для этого?

Министр Делкруа подождал, пока враждебность от его собеседника не спадёт.

— Надеюсь, что нет. Хаос, о котором ты говоришь, сосредоточен на школе. Если где-нибудь произойдёт прорыв, то я бы ожидал, что он будет именно там.

Начальник взял минутку, чтобы переварить информацию.

— Понял, — сказал он, снова успокоившись. — Я позабочусь об этом.

Он пошёл на выход, и дверь открылась, когда он приблизился к ней. Как только он вышел, показался Стодар с бутылкой на подносе, нацепив свою лучшую личину сомелье.

Он поставил поднос на стол министра, открыл бутылку и налил красную жидкость в бокал.

— Вину потребовалось время, чтобы добраться сюда, — сказал Делкруа.

— Как и всякому хорошему вину, министр. — Стодар остановился, бутылка всё ещё была под углом.

Делкруа заметил на подносе второй бокал.

— Спасибо. Это всё, Стодар. И скажи Начальнику штаба, что я хочу его видеть.

Стодар поставил бутылку и с любопытством посмотрел на министра.

— Вы только что встретились с Начальником.

— Хм-м? Нет, не с Начальником. Кого я имел в виду?

— Не знаю, министр.

— А, неважно, — сказал он, несколько взволнованный оговоркой. — Я уверен, что вспомню.

Стодар кивнул и вышел из комнаты.

Делкруа откинулся назад и сделал долгий, усталый выдох. Он снова сжал переносицу. Он поднял бокал и пошёл к задней части комнаты, где находилась незаметная дверь в его личную раздевалку и ванную комнату.

Внутри он поставил бокал на раковину и вымыл руки и лицо. Он делал долгие, медленные вдохи, пытаясь сохранить спокойствие и сосредоточенность. Он открыл ящик под раковиной и достал флакон с красной жидкостью. Маленькая бутылка была почти пуста.

Он отвинтил колпачок и вылил последнее содержимое в вино. Оно зашипело, а затем растворилось. Делкруа поднял бокал и залпом выпил вино. Он поморщился, а затем вздрогнул. Дыхание внезапно ускорилось, стало грубым и напряжённым, а затем снова замедлилось.

Алкоголь давал этому снадобью легче впитываться, но терпкий вкус и мощная магия были далеки от приятного вкуса. Он посмотрел на пустую бутылку. Содержимое помогало ему разуму быть связным, но каждая следующая доза, казалось, действовала всё меньше и меньше времени.

Он разбил бутылку о раковину и смыл осколки в канализацию.

— Господин? — Прошептал из-за спины скрипучий голос.

— Да? О чём хочешь доложить?

— Архимаг. Мы его нашли.

— Хорошо. Сделайте необходимые приготовления.

— Есть, господин. — Возник порыв ветра, а затем вернулась тишина.

Делкруа провёл остаток дня, читая отчёты и отправляя приказы. На поздний обед у него был рыбный пирог, а затем он встретился с магами, которых отправили расследовать исчезновение Архимага и изучить тело его дочери.

Их было четверо, каждый из них — мастер. Мастера-маги Королевского колледжа были почти всех форм и размеров. Тем не менее, никто из них не выглядел так, как их описывали книги со сказками: с длинными серыми бородами, большими кривыми носами, остроконечной шляпой и в длинной мантии с широкими рукавами. Они не были похожи на сморщенных стариков, которые вызывали молнии и огненные шары, чтобы поразить демонов.

Современные маги служили более мирским и специализированным задачам. Один мог быть экспертом в управлении погодой, другой — в прогнозировании будущих событий. У растений и животных были свои дисциплины. Каждое направление было исследовано и сведено к основным элементам, дабы ограничить мастерство. Всемогущество считалось опасным как для мага, так и для всех остальных.

Чистая, неистовая сила была самой редкой способностью, и единственным её мастером последних лет был сам Архимаг. Это делало его самым страшным противником, которого только знали остальные маги.

Делкруа сидел с магами в маленькой, но удобной комнате, находящийся глубоко под министерством.

— Ему помогли, — сказал Беримонга, старший из четырёх.

Он был совершенно лысым, с мягким выражением на лице, но с выразительным горизонтальным шрамом, пробегающим под глазами и через нос. Выглядел он как ужасная боевая рана, но на самом деле он был результатом простого эксперимента, который Беримонга провёл в юности. Такие несчастные случаи не были редкостью, хотя травмы редко были такими впечатляющими. По крайней мере, не тогда, когда пострадавший выживал.

Денкне, худощавый, песчановолосый мужчина с миндалевидными глазами, выдающие его иностранное происхождение, кивнул, отпивая горячий напиток.

— Несомненно, — пробормотал он, прижавшись губами к чашке.

— Я так и предполагал, — терпеливо сказал Делкруа. Маги, по его опыту, любили выражать свой статус, причиняя неудобство остальным, насколько это было возможно. Лучше позволить им так вести себя. Попытка спешить с ними было бесплодной затеей. — Есть ли способ проследить преступника?

— Возможно, — сказал мастер Гримс, специализацией которого было изучение мельчайших частиц, которые даже не были видны невооружённым глазом. Он был коренастым человеком с загорелым, обветренным лицом. Руки были большими и демонстрировали признаки тяжёлого труда. — Вот что я вам скажу: это было за пределами возможностей молодого Ленерсона. Паренёк мог выключить поле плотности, готовь признать, но исчезнуть, не оставив никаких следов, — это просто не в его диапазоне способностей. Я хорошо знал его в колледже. У него не было талантов в этом направлении.

Ленерсон был магом, которому было поручено поддерживать поле плотности, которое предназначалось для содержания Архимага в тюрьме. Его местонахождение до сих пор было неизвестно.

— Это всё хорошо и здорово, — сказал Борх, самый маленький из четырёх. Он был очень худым и жилистым, его кожа сильно сморщилась, а острые седые волосы торчали вверх, из-за чего мужчина выглядел слегка ненормальным. — Девушка, девушка — вот что мы должны обсуждать с достопочтенным министром.

— Девушка ван Дастан? Да? Вы что-то обнаружили.

— Конечно, — продолжал проказливый маг. — Это настолько очевидно, что вы бы увидели это сами, если бы за столько лет ваши собственные способности не атрофировались в этих стенах.

— Вам придётся простить нашего коллегу, — сказал Беримонга, шрам на его лице потемнел. — Его молодой задор иногда берёт верх над ним.

Несмотря на старческий внешний вид, Борх был самым молодым из четырёх, его свисающая кожа была ещё одним симптомом злоупотребления арканумом.

— Да к чему эти оправдания, — пробормотал Борх. — Девушка не мертва, вот в чём суть дела.

— Не мертва? — сказал Делкруа. — Её осмотрел очень опытный врач.

— Да, да, — пренебрежительно сказал Борх, — я уверен, что он большой молодец в лечении аллергий и тому подобного. Тело может стать инертным, но сосуд попросту пуст. Она вышла из своего смертного контейнера и может вновь занять его, если она так решит или будет способна это сделать.

Делкруа посмотрел на Беримонгу за подтверждением. Большая лысая голова кивнула.

— Понятно, — сказал Делкруа. — Вы знаете, почему она была отделена от своего тела?

Никто из мужчин не ответил.

— Хм. Ну, я не могу …

Борх вскочил со своего места и закричал:

— Неважно, почему. Важно то, что, если она жива, он придёт за её телом. Вы что, не видите этого?

Делкруа снова посмотрел на Беримонгу.

— Да, если он знает о её состоянии, я считаю, что он придёт. Он бы не доверил никому другому заботиться о ней.

— Знает? — взвизгнул Борх. — Да конечно, он знает.

— Понятно, понятно. Я считал, что, скорее всего, он в любом случае вернётся, но теперь это, похоже, несомненный факт. — Делкруа задумчиво погладил подбородок. — Итак, мы могли бы установить на него ловушку.

— Могли бы, — сказал Беримонга. — Однако во второй раз так легко захватить его не удастся. Даже если он потерял часть своей силы, он всегда был хитрым малым.

— И безжалостным, — добавил Денкне. — Склонность к жестокости, припадкам гнева и необузданной враждебности по отношению к тем, кто вызвал его недовольство. — Слабая улыбка на его губах превратилась в уродливую гримасу. — Мы всё ещё должны остановить его. Я видел, куда ведёт нас судьба. Красное, красное отражение крови на полированных лезвиях, крики освежёванных заживо людей, зловоние трупов, наваленных высокими кучами и подожжённых.

— Достаточно, — сказал мастер Гримс, его загорелое лицо побледнело. — Ты рисуешь гораздо более ужасную картину, чем необходимо. Смысл. Смысл в том, что мы должны остановить его, да, но как? Вы забыли его обещание лишить нас силы? Он не стал бы его давать, если бы не мог ему выполнить, можете быть уверены в этом.

— Ты не считаешь, что девушка была средством достижения этой цели? — спросил Беримонга. — Ты видел, что она сделала с бедным Феритином.

— Тогда сожгите тело, — сказал Борх. — Пусть она торчит в том измерении, в которое угодила, а мы тем самым устраним угрозу.

— И что, по-твоему, тогда сделает Архимаг? — спросил Денкне.

— Он больше не Архимаг, — сказал Борх.

— Не номинально, ага, — сказал Денкне.

— Министр, — сказал Беримонга, прерывая спор, — я вернусь в колледж и сообщу исполняющему обязанности Архимага о том, что мы узнали, но для составления надёжного плана захвата потребуется некоторое время. Между тем, можно ли усилить охрану вокруг Королевского колледжа?

Делкруа посмотрел на умоляющие, полные страха глаза мага.

— Такая просьба должна быть сделана исполняющим обязанности Архимага и, в идеале, самому принцу Ранаду. В его правах есть возможность попросить аудиенцию у своего брата.

Беримонга отвернулся. Среди магов повисло долгое и нервное молчание.

— Он не покинет колледж, — сказал Борх. — Он слишком напуган. Архимаг больше всего злится именно на Ранофана. Он прячется в своих комнатах.

— Молчи, Борх, — крикнул Беримонга. — Нельзя так говорить об Архимаге.

— Исполняющем обязанности Архимага, — пробормотал Борх.

— Если бы вы смогли походатайствовать от имени колледжа, мы были бы благодарны, — сказал Беримонга.

— Я сделаю всё, что смогу, — сказал Делкруа.

После некоторых успокаивающих заверений Делкруа увидел магов в их карете. Они хотели вернуться к относительной безопасности Королевского колледжа, где они будут защищены множеством чар и рун, инкрустированных в фундамент здания.

Ещё много что нужно было сделать, но ожидаемый вызов во дворец так и не произошёл, что было благословением. Не из-за выговора, который бы он, без сомнения, получил, а потому, что это была бы трата драгоценного времени. Принц Ранад, несмотря на все его угрозы, был человеком здравого смысла, который понимал, что, если он хочет получить ответы, он должен дать своим людям время, чтобы найти их.

Вызов, однако, пришёл, и ему придётся давать ответы. Делкруа запросил экипаж около девяти часов. Следующие несколько дней будут напряжёнными, и ему, вероятно, снова какое-то время не получится ночевать дома. Возможность успокоить свою больную голову на знакомой подушке казалось ему очень привлекательной.

Экипаж грохотал на городских улицах и в сельской местности; окружающий свет угасал до серого звёздного света. Луны не было, и землю можно было определить по другим оттенкам тьмы.

Это было успокаивающе. Его мысли снова стали как в тумане. На этот раз настойка действовала всего несколько часов. У него не было другого выбора, кроме как разорвать дымку, которой был окутан его разум; было слишком опасно предпринимать что-то иное.

Лошади дико заржали, и экипаж резко остановился, бросив министра вперёд вместе с остальным содержимым экипажа. Он выбросил вперёд руку, чтобы прекратить падение вещей на пол.

Снаружи стояла тишина. Даже лошади не издавали ни звука.

— Что происходит? — крикнул он.

— Я… Сэр, я думаю…

— Выкладывай уже.

Кучер работал на него в течение многих лет, он был сильным и решительным человеком, редко когда заикающегося.

— Это дракон. На дороге. Большой.

Делкруа открыл дверь экипажа и вышел. Он посмотрел на кучера.

— Оставайся здесь и никуда не смотри.

Кучер кивнул.

Делкруа пошёл к большому чёрному дракону, блокирующему дорогу своим огромным телом. Его крылья были сложены, голова лежала на передних лапах. Из ноздрей вырвался пар.

— Министр, — сказал Архимаг, — рад снова тебя видеть.

— Мы не здесь должны были встретиться, — сказал Делкруа.

— Не здесь. Мне стало скучно ждать, и у меня были средство передвижения, чтобы ускорить нашу встречу. Моя дочь у тебя?

— Она в карете.

— Её не будут искать?

— Я оставил симулякр вместо неё. Мне пришлось дождаться, когда делегация из Королевского колледжа уйдёт.

— Полагаю, они послали Беримонгу, этого тупицу?

— Да. Жестоко так называть человека, которого вы сами обучали.

Суровое выражение на лице Архимага смягчилось.

— Ты прав, Эмиль, прости меня. Состояние моей дочери оставило меня слегка не в духе. Это было неуместно. Полагаю, они не понимали значения отсутствия моей дочери?

— Нет. Они слишком напуганы тем, что вы выполните своё обещание, чтобы ясно мыслить.

— Ха. Какой сейчас в этом смысл? Дверь уже сформирована, моей собственной плотью и кровью, не меньше. Их способности, пусть и скудные, пригодятся.

Он привёл Архимага к карете, и они вместе подняли неподвижное, безжизненное тело Симоль. Архимаг взял её на руки и начал идти к дракону, чья огромная голова поднялась и пристально наблюдала за ними.

— Куда вы направитесь сейчас? — спросил Делкруа.

— Вернусь в свой замок, чтобы дождаться моей дочери. Она — наша лучшая надежда.

— Вы не думаете, что они могут искать вас там?

— Если они пойдут туда, им не понравится то, что они найдут. Ты у нас министр поручений, вот и поручи им искать в другом месте.

Делкруа нахмурился, а затем пошатнулся, но сумел устоять на ногах.

Дракон положил голову на землю, чтобы тело Симоль можно было закинуть ему на шею. Архимаг взобрался вслед за ней. Он достал из мантии небольшой пакет и кинул его Делкруа. Поймать его было не сложнее, чем обычно, но в глазах его размывалось, и пакет пролетел мимо него.

Тёмная призрачная рука поймала пакет и вернула ему. Он взял его и неуверенно открыл. Внутри было четыре маленьких флакона.

— Ты понимаешь, что появление этих существ в первую очередь и вызвало твоё нынешнее состояние?

Делкруа открыл одну бутылку и выпил половину содержимое. Он чувствовал, будто всё его тело горит. Его зрение прояснилось.

— Эти существа также являются причиной того, что вы здесь, а не похоронены под министерством.

Архимаг выглядел так, будто собирался не согласиться, но остановился.

— Будь осторожен, — произнёс он нехарактерно мягко. — Эти посильнее тех, что я давал тебе раньше, но конечный результат будет таким же, как и у короля. Я не могу обратить последствия.

— Я понимаю, но у меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, Эмиль. Ты мог сделать то же, что и я: вырезать этот рак, потеряв большую часть своей силы.

— Неподходящее время для таких дилемм. Она идёт, как ты продолжаешь настаивать.

— Да, идёт. Есть ещё одно, о чём я должен попросить у тебя, Эмиль. Услуга.

— Какую? — Делать просьбы было совсем не в духе Архимага.

— В школе моей дочери есть мальчик. Николав Тутт.

Делкруа был застигнут врасплох. Он не ожидал, что Архимаг упомянет это имя или вообще когда-либо слышал его.

— Ты его знаешь? — спросил Архимаг.

— Да. Он сын одной из горничных моей жены.

Настала очередь Архимага удивиться.

— Сын горничной? Я подумал, что он, может быть, ребёнок мелкого дворянина.

— Нет. Я знал его отца. Солдат; по крайней мере, внешне. Он работал на меня.

— Работал? Он умер?

— Да. Он был одарённым человеком. Я надеялся, что его сын будет таким же, но он никогда не проявлял себя, хотя он и по-своему необычен. Каков ваш интерес к мальчику?

— Он очень важен для меня, для моей дочери. Он — её путь назад. Насколько я могу судить, у него нет абсолютно никаких средств для защиты, и я боюсь, что они ему понадобятся. Я хочу, чтобы ты обеспечил его безопасность.

Делкруа улыбнулся этому странному пересечению их интересов.

— Я займусь этим.

Дракон вскочил в воздух, раскрыл крылья, и его тёмная фигура быстро поднялась в ночное небо.

Делкруа вернулся в экипаж, где голова его кучера решительно опустилась вниз, как и головы обеих лошадей. Он забрался в экипаж, и они снова помчались вперёд, чтобы провести эту последнюю ночь дома.

Глава 23

— Я начинаю думать, что этих людей довольно легко ненавидеть, — пробормотал под нос Даво, внимательно осматривая столовую. — Я пришёл сюда, чтобы влиться в их общество, добиться их расположения, наладить контакты для реализации моих амбиций — по очень циничным мотивам вроде продажи огромного количества предметов роскоши их чрезмерно богатым семьям, — и тем не менее, проводя столько времени в их среде, я не желаю ничего иного, кроме как никогда не иметь дел ни с одним из этих мелких негодяев.

Ник оторвал взгляд от своей каши. Столовая была заполнена; ученики завтракали, болтали, вставали и садились в бесконечной игре музыкальных стульев. Их жизнь протекала как обычно, ожидаемо приближая их к их целям.

— Посмотри на них, — пробормотал Даво. — Притворяются, что увлечены своими бессмысленными жизнями, но всё время украдкой посматривают в нашу сторону. Смотри, смотри, — настаивал он. — Видел? Тот украдкой бросит взгляд, другой мельком посмотрит. Они не хотят признавать свою заинтересованность, своё извращённое увлечение грязью под их туфлями, но ничего не могут с этим поделать.

— Ты не думаешь, что он как-то с этим связан? — спросил Ник, кивнув в сторону стоящего за ними агента Секретной службы.

Даво повернул голову и небрежно осмотрел мужчину сверху вниз. Белая маска скрывала половину его лица, а сам агент был одет в чёрное с головы до ног. Из-за спины торчала рукоять меча. Оружие точно не было церемониальным: отполированная до блеска рукоять выдавала, что меч регулярно использовался по назначению.

— Да, — сказал Даво, — я полагаю, он в этом тоже виноват. Вы голодны, сэр? Вы выглядите каким-то бледным. Не желаете тостов с джемом? — Даво говорил громко и медленно, будто говорил со слегка глухой тётей. — Он, вроде как, из крыжовника, но на вкус больше напоминает крапиву в сиропе.

Агент не ответил, он вообще не двигался. Он стоял, будто аршин проглотил, и молча смотрел поверх их голов в никуда.

Ник возвращался из Пагоды, его голова была забита мыслями об Архимаге и Симоль, и он забыл, что коттедж находится под охраной. Он подошёл к входной двери и испугался, когда, очнувшись от тяжких раздумий, увидел ожидающую его белую маску.

Реакции не было. Ни вопросов, ни требования рассказать, где он был. Этот агент за пределами коттеджа исполнял ту же роль, что и первый? Он не мог сказать, была ли эта роль — находиться у всех на виду. Так или иначе, другие оставили их в покое.

Он чувствовал, что Секретная служба не рада этим заниматься. Они предпочитали держаться подальше от глаз и работать из тени, как и любая другая секретная организация. Было более чем вероятно, что им был отдан приказ присматривать за тоже-ренами, и у Ника была хорошая догадка, кто его отдал. Он должен был быть благодарен, чувствовать облегчение от того, что ему не нужно беспокоиться об угрозах со стороны сверхъестественных сил или недовольных учеников. Это, без сомнения, успокаивало — даже самый агрессивный хулиган не осмелится к ним приставать — но это также и унижало. Это был ещё один ясный сигнал всем и каждому, что они были беспомощными младенцами, нуждающимися в особой заботе и внимании. Тем более унизительно, что это правда.

Даво оттолкнул поднос с нетронутой едой с такой гримасой, будто один её вид расстраивал его.

— Презрение к своим клиентам — это просто ужасно для продавца. Подобное отношение гарантирует ему очень небольшую прибыль.

— Разве ты не можешь просто притвориться, что они тебе нравятся? — спросил Фанни, прежде чем закинуть в рот очередную ложку каши. — Я вижу, что продавцы делают так всё время.

— Плохие продавцы, — сказал Даво. — Я не клоун, чтобы устраивать шоу. У джентльмена есть принципы, которых он должен придерживаться, если хочет без стыда смотреться в зеркало по утрам. Жизнь, полная лжи и обмана, — это ниже меня, да это, к тому же, изнурительно. Уж лучше промыть самому себе мозги и забыть обо всё, что я здесь узнал. Никогда не думал, что невежество может быть настолько привлекательным. Почему ты так быстро ешь? Спешишь попасть в класс или что-то такое?

Миска Фанни поднималась всё выше и выше от стола, по мере того, как он ложкой вычерпывал её содержимое. В конце он вообще отказался от ложки и залил остатки молока прямо в рот. Фанни поставил миску на поднос и вытер рот.

— Нельзя тратить время на еду, слишком много дел.

Даво с любопытством поднял бровь, а затем наклонил голову вверх и вниз, оценивая ситуацию. Его взгляд остановился под столом.

— Что это у тебя в кармане?

— Ничего, — сказал Фанни, быстро размазывая крыжовниковый джем по тосту.

Даво ткнул его под столом. Тост выскочил из рук Фанни, он быстро схватил его в воздухе и засунул в рот, как будто именно так нужно со стилем есть тосты.

— Не делай так, — сказал Фанни, держа тост во рту. — Это просто картошка.

— И что картошка делает в твоём кармане? — спросил Даво. — Где ты её взял? — Он огляделся, словно проверяя, не раздавал ли кто бесплатно картошку. — Ты же не украл её с кухни?

— Нет, — сказал Фанни. — Я спросил, нет ли у них лишней, и они одолжили мне её.

— Ты одолжил картошку? Они хотят, чтобы ты вернул её, когда закончишь с ней свои дела? Что именно ты собираешься сделать с миссис Картошкой?

— Мисси… она нужна для моих экспериментов. В детекторе закончился сырой арканум, который Симоль… — Слова застряли в горле, прежде чем он оправился кашлем в кулак. — Заряд, который она поместила в него, закончился, поэтому мне нужно найти новый способ его зарядить.

— И картошка?..

— Картошка впитывает арканум из воздуха, все это знают. Вот почему маги так много едят.

Даво усмехнулся.

— Все едят картошку. Я не думаю, что россказни какой-то старой жены…

— Это может быть просто миф, — резко сказал Фанни, — но всё равно стоит проверить. Она не мертва.

Повисло неловкое молчание. Ник не рассказал им о своей встрече с Архимагом и не поведал о том, что случилось с Симоль. Фанни пришёл к выводу, что она всё ещё жива, сам и без каких-либо доказательств, просто из своей отчаянной потребности верить в это.

Он хотел рассказать им, но чувствовал, что нужно вести себя осмотрительней как из-за опасности, к которой они приблизятся, так и из-за того, что он не знал, кто их услышит. Но он не хотел держать их от правды дальше, чем хотел бы, чтобы держали от правды его самого. Он посмотрел на агента Секретной службы, которого они решили называть агентом Уайтом, несмотря на то, что он, возможно, был одним из многих агентов, носящих эту маску.

— Фанни, — тихо сказал Даво, — я знаю, ты хочешь…

— Что ты знаешь? — сказал Фанни. — Ты ничего не знаешь, никто из нас не знает. Это магия. Демоны. Смерть ничего не значит. Она даже не постоянная.

Даво покачал головой.

— Мы видели её тело. Ник, скажи ему.

— Да, Ник, — сказал Фанни. — Скажи ему.

Ник снова посмотрел на агента, по-прежнему решительно игнорировавшему их. Он посмотрел на Даво, а затем на Фанни.

— Ты должен продолжать работать над этим. Я постараюсь найти новый источник арканума.

Оба мальчика уставились на Ника.

— Но почему ты не… — Даво додумался и посмотрел на агента, а затем снова на Ника. — Понял. Ты уверен?

Ник кивнул.

Фанни встал.

— Я знал. Я знал, — он вытащил из кармана большую картошку и положил её на поднос. — Кто-нибудь вернёт её на кухню за меня. Увидимся в классе.

Фанни помчался, его глаза, полные решимости, сверкали.

Даво проводил его взглядом, а затем повернул голову к неподвижному агенту.

— Он здесь из-за тебя, да?

Ник пожал плечами.

— Может быть. Вероятно. Правда, я не думаю, что он доволен этим. — Он присоединился к Даво, глядя на няньку поневоле.

— Нет смысла дуться из-за этого, агент Уайт, — сказал Даво стоящему столбом агенту. — Все мы должны выполнять свою работу. — Он подвинул свой поднос поближе, с вернувшимся аппетитом принявшись за еду.

Мэллори сел на недавно освобождённый стул Фанни и поставил поднос, на котором было почти каждое блюдо из меню на завтрак. Две миски с овсянкой, стопка тостов, большая стопка блинов, сироп, джем, сливочное масло, кувшин с молоком, сладкие булочки, пирожные, варёные яйца в миске… Места на подносе не хватало, так что некоторые тарелки балансировали поверх других.

— Эй, привет, — сказал он, прежде чем начать есть.

Остальные наблюдали за ним, загипнотизированные его постоянно движущимися руками. Он не ел по одному блюду за раз, а хватал понемногу от каждого, пользуясь обеими руками и набивая рот под всеми возможными углами.

Обычно он не присоединялся к ним во время еды, обедая в другое время или в другом месте, так что было трудно сказать, ел ли он так всегда или сейчас просто куда-то спешил.

— Мы не видели тебя какое-то время, — сказал Даво.

— Ага, был очень занят. Как дела? — Он не поднял взгляд, продолжая загребать еду.

Ник и Даво переглянулись, не зная, с чего начать.

Мэллори поднял голову, его щёки были надуты.

— Я слышал, что девушка ушла. Её ведь не выгнали? Это главная сплетня среди второгодок.

— Нет, — сказал Ник. — Не совсем.

Он не знал, что ученикам рассказали о Симоль и рассказывали ли вообще. Диззи единственная знала правду, и вряд ли она будет болтать. Хотя, возможно, он ошибается на этот счёт. Похоже, Мэллори считал, что Симоль просто ушла.

— Я не думал, что кто-нибудь заметит, — сказал Ник.

Мэллори потребовалось время, чтобы проглотить, прежде чем ответить.

— После того, что она сделала с Красным Магом? Она была единственной темой для разговоров, а потом — пуф! — Он щёлкнул пальцами. — Пропала. — Он продолжил есть. — Большинство думает, что её приняли в Королевский колледж — по ускоренной процедуре. Никто не скажет, что она этого не заслужила. — Он снова поднял глаза и ожидал какого-то подтверждения. — Это она приставила его? — Он наклонил голову в сторону неподвижного агента.

Ник не был уверен, как много Мэллори знал о происхождении Симоль. Случай с драконами, должно быть, подал некоторым людям идею. Он из личного опыта знал, насколько сильной она была и что она была главной причиной того, что к тоже-ренам больше не приставали. И что это значит теперь, когда она ушла? Логично предположить, что агент Секретной службы заменит её, но кем считал её Мэллори, раз она могла приставить этого агента?

— Почему ты не рассказал нам о потоках? — спросил Ник.

Мэллори перестал есть.

— Что ты имеешь в виду?

— Они засунули нас в нижний поток, — сказал Даво, — так что они могут выгнать нас в конце года.

Мэллори продолжал жевать, но медленнее.

— Я понятия не имел. С нами они так не поступили. Просто забросили нас в открытое море и ждали, потонем мы или поплывём. Большая часть утонула. Если они отошли от своих методов, чтобы исключить вас, я могу только предположить, что они видели в ней какую-то угрозу. Если только они не тебе хотели помешать.

Он вопросительно посмотрел на Ника, а затем вернулся к осьминогоподобной манере есть.

— Ты действительно такой голодный? — спросил Даво, не в силах отвести взгляд от стремительного движения рук.

— Карбонагрузка, — сказал Мэллори. — Для курса Искусств.

Ник и Даво, переглянувшись, пожали плечами.

Мэллори сглотнул, заметно большой кусок прошёл по его горлу.

— На самом деле они не учат нас магии, но проводят множество стресс-тестов. — Он закинул ещё еды в рот. — Это даёт им увидеть, насколько тебя хватит. — Ещё одна ложка чего-то, что они не успели рассмотреть, а затем глоток молока. — Тратит много энергии. Если не запастись, как медведь на зиму, то потеряешь сознание.

Он остановился, откинулся назад и тяжело выдохнул в потолок. Он выгнул спину, и его вздувшийся живот уткнулся в стол.

— Что вы, ребята, ещё не осознали, — так это то, насколько малому книги в конечном итоге вас научат. Вы должны заниматься практикой, чтобы действительно понять. Вы можете прочитать эти книги, впитать, переварить их в своём уме на достаточном уровне, чтобы сдать любой экзамен, но только делая всё собственными руками, вы формируете связь. Улавливаете?

— Да, конечно, — сказал Даво.

— Нет. — Мэллори неодобрительно покачал головой. — Я был таким же. Думал, что я чуть ниже порогового уровня. На деле я был в милях от него. Это просто с ума сойти, насколько вы сейчас далеки от того, чтобы быть полезными. Под «полезными» я имею в виду быть способными использовать то, что вы узнали.

— Но мы не очень-то многое можем поделать с этим, — сказал Ник.

— Нет? Вы будете удивлены. Знай я с самого начала, я бы сделал всё по-другому.

— Например, что? — спросил Даво.

— Например, нашёл человека, который знает, что делает, и работал на него. Бесплатно. Даже ради базового, основного материала.

— О каких предметах ты сейчас говоришь? — спросил Даво.

— Обо всех. О любом из них. Опыт работы в реальном мире имеет колоссальное значение. Этому учат только на третьем семестре, но это поздно, как по мне. Прикладная физика, которую обычно ведёт мистер Робад, — возьмите этот курс. — Он сделал паузу и посмотрел на них. — Собственно, не надо. Я могу подвести вам итог за пять минут. Главный пример — врачи. Знаете самую частую причину смерти в больницах? Врачи-первогодки. Система берёт самых ярких и умных людей, обучает их на протяжении многих лет, всё объясняет, позволяет им практиковаться на трупах, и на тот момент, когда она отправляет их к настоящим людям, они абсолютно бесполезны.

— Серьёзно? — сказал Даво. — Самая частая причина?

— Это государственная статистика, так кто знает? Суть в том, что знания могут вас подготовить, но практика — это практика. Вы должны заниматься вживую, чтобы понять, что на самом деле означают слова в книге. Возьмём обратную ситуацию: полевой госпиталь в зоне военных действий, дай какому-нибудь солдафону скальпель и покажи ему, как оттяпать чью-то ногу. Через неделю он будет так же хорош, как любой хирург в этом подразделении.

Даво усмехнулся.

— Быть такого не может. Ну, то есть, да, нужно учиться на собственном опыте, но ты же преувеличиваешь, да?

Мэллори пожал плечами.

— Может быть. Но скажите: если всё, что я сказал, правда, как это изменит ваш подход к обучению? Если ваша цель, конечно, состоит не в том, чтобы просто сдавать экзамены и получить аттестаты.

Он встал и отряхнул крошки.

— Вот что нужно держать в уме. Мне нужно идти.

Он помчался и оставил их переваривать сказанное.

Они закончили завтрак в более неторопливом темпе и отправились на первый урок дня. Агент Уайт шёл в нескольких шагах позади них, кидая взгляды на всех, мимо кого они проходили. Фанни ждал их у двери, слишком нервничая, чтобы войти одному.

Урок назывался «Упреждающая стратегия» и был частью курса военной истории. Их новое расписание состояло из множества фрагментированных предметов, каждый из который посвящался какой-то одной теме. Передовые вычисления, к примеру, теперь включают в себя оценку траектории, протокол быстрой оценки, изменение плотности и метод несущей опоры. Каждый из них был небольшим предметом, который они изучали максимум день. Теперь они анализировали их с невероятными подробностями в течение всего семестра. Часто с очень странными примерами, которые, похоже, не имеют особого отношения к предмету.

Военная история была разбита на шесть разных дисциплин, и у каждой был отдельный учитель. До сих пор они не встречали ни одного преподавателя, который учил их на нижнем потоке.

До сегодняшнего дня: в кабинет вошёл мистер Варити, едва что-либо видевший из-за стопки бумаг в руках.

Ник при виде его почувствовал небольшой укол предательства. Он-то знал, что замыслили против их четвёрки, но ничего не сказал. Конечно, он ничего не мог сказать: не похоже, чтобы он проявлял какое-то особое сочувствие к тоже-ренам, как мистер Теннер. Варити просто выполнял свою работу и был достаточно добр к ним, насколько можно было от него ожидать.

— Да, да, на чём мы остановились? — пробормотал мистер Варити, сортируя свои файлы. — О, новые лица и всё же такие старые. Добро пожаловать, джентльмены, приятно снова увидеть вас. — Он вёл себя как обычно, не демонстрируя никакого волнения. — И ангел-хранитель здесь, как погляжу.

Агент Уайт стоял в задней части комнаты, оживлённый не больше стула или стола. Ученики, которые очень старательно игнорировали тоже-ренов, когда те вошли, все как один повернулись посмотреть — кроме Диззи, которая продолжала смотреть прямо вперёд.

— Интересно, интересно, — пробормотал под нос Варити. — Итак, начнём? Действие, допустим, предложение кому-либо стакана воды. Добрый, учтивый поступок. Если я предлагаю стакан страдающему от жажды, я — замечательный человек. Если я предлагаю тот же стакан человеку, тонущему в озере, я ужасный и испорченный человек. Одно и то же действие, но разная интерпретация из-за контекста.

Ник слушал, ожидая перехода, объясняющего, как это связано с предметом, который они должны были изучать. Он понятия не имел, почему учителя считают необходимым подходить ко всему через какое-то малосвязанное начало. «Просто сказать, что они имеют в виду, было бы намного быстрее», — подумал он.

— Никогда не бывает достаточно знать, как вы собираетесь поступить, и действовать в достаточной, по вашему мнению, мере для достижения ваших целей. Вы никогда не действуете в вакууме. То, как другие видят ваши действия, повлияет на ход событий, поэтому в ваших же интересах определить, какими будут их интерпретации.

Люди делали заметки. Ник в этом смысла не видел. То, что говорил мистер Варити, понять было не сложно.

— Информация — это король. То, что вы знаете о своём противнике, будет направлять ваши действия. Однако их состояние никогда не бывает статичным. Вы хотите жениться на любви всей своей жизни. Наводящими вопросами вы определяете, что она отвечает вам взаимностью. Вы покупаете кольцо с бриллиантом и спешите объявить о своей любви, но в этом маленьком окне возможностей она встретила и влюбилась в другого поклонника. — Он оглядел комнату. — Откуда вы могли знать? Как могли избежать этого неудачного результата?

Рассматривать свою невесту в качестве оппонента было немного странно, но Ник понимал общий смысл. Чем больше вы знаете, тем меньше вероятность неправильного исхода. Что это означает? Сбор информации, шпионаж, обработка сочувствующих. Взятки, угрозы и перехват сообщений. Всё это — стандартные методы, используемые как во время войны, так и в мирное время.

— Контроль, — сказал мистер Варити. — Если вы контролируете цель вашего интереса, вы контролируете результат. Если цель не знает о воздействии на неё, если она считает, что её выбор является её собственным, никто не будет недоволен результатом.

Выступал ли он за контроль над сознанием? За промывание мозгов? Ник знал, что это такое. Он понимал, каково это — верить, что все твои действия были твоим решением, когда это было не так. Он был совершенно счастлив делать то, что ему говорили люди, когда он понятия не имел, что это они желали, чтобы он следовал за ними, а не он сам. И он знал, что чувствуешь, когда осознаёшь правду. Счастьем там и не пахло, как разрисовывал мистер Варити.

Ник оглядел классную комнату, смотря на затылки и делая всё возможное, чтобы не наткнуться взглядом на тот, который больше всего привлекал его внимание.

Эти ученики чувствовали себя максимально уютно в этом окружении, и никогда не возникало впечатления, что они ему не принадлежали. В их распоряжении были все преимущества, и они знали, что зачастую эти преимущества им были не нужны. В этом была своеобразная ирония: имея то, что вам нужно, дало вам свободу не нуждаться в этом.

Что потребуется, чтобы контролировать их, заставить их неосознанно делать то, что он хочет? Сможет ли он противостоять им, когда они попытаются сделать с ним то же самое?

Он потратил всю свою жизнь на чтение книг, пытаясь собрать тайны, скрытые между словами, когда люди, которые были наиболее успешными в этом мире, смогли реализовать свой потенциал просто потому, что этого от них ожидали. Этому он и должен учиться.

Он перевернул блокнот, открыл его на последней странице и начал делать заметки, но не о уроке, а о своих одноклассниках. Он обратит свою хорошо отточенную способность понимать вопросы на людей, которые и были вопросом. Как они вели себя, что их мотивировало, их сильные и слабые стороны.

Заметки быстро заполнили страницу. Он не упоминал имена или конкретные идентификаторы. Если бы блокнот нашёл и прочитал кто-то, упомянутый в нём, его бы ожидала крайне неловкая беседа. Вместо этого он составил псевдонимы и создал причудливые сценарии.

Эта девушка была владелицей обувной мастерской. Тот парень был рыцарем на задании. Диззи была драконом, живущим в замке на горе.

Он замаскировал их, сделал свои наблюдения частью истории. Сказок. Историй типа тех, что есть в книге Виннум Роке. Осознание потрясло его. Неужели она написала книгу по тем же причинам?

— Контроль над ситуацией — лучший способ предсказать её. Подумайте, что произошло в битве при Ау Маре.

Ник обратился в слух при этом названии. Он знал эту битву лучше любого другого сражения последней тысячи лет. В этой битве погиб его отец.

— Генерал Альфендо, один из величайших военных умов своего времени, командовал кавалерией, не знавшей поражения в семнадцати сражениях. Известно, что для каждого сражения у него были разработаны сложные и подробные планы, в которые он посвящал своих командиров. Когда копия одного из таких планов была найдена на теле мёртвого офицера, выкинутого на обломках фрегата, наши силы имели явное преимущество.

— Но генерал Рангол понимал многогранность информации. Будь эта информация настоящей, он бы победил. Если же подделкой, которой пытались ввести в заблуждение, мы бы потерпели ужасное поражение. Но если бы Рангол спланировал действия для обоих вариантов, он смог бы одержать вверх в любом случае. Даже поддельный план показывает, что противник хочет от вас, тем самым раскрывая свои собственные планы.

— Конечно, ходи генерал Альфендо на эти занятия, он бы понял, что может использовать план в своих интересах, и история могла знать совершенно другого победителя.

Варити продолжал и продолжал говорить о том, как одна сторона перехитрила другую. Блеф и двойной блеф. Урок закончился. Ник всё ещё не был уверен, что в этом было что-то ещё, кроме описания войны как бесконечной серии игр разума и предугадывания. Он надеялся, что следующие уроки всё прояснят.

К обеду он разделил блокнот на две одинаково полные части. В начале были записи по урокам, а в конце — рассказы, описывающие двенадцать его одноклассников. До сих пор он собирал только поверхностные наблюдения, но это будет основой для гораздо более энциклопедической работы. Он не знал, какая ему от этого польза, но чувствовал, что может что-то получить от изучения окружающего его мира. Мэллори впечатлил его необходимостью пользоваться навыками, чтобы по-настоящему освоить их, но у него не было других навыков, кроме учёбы.

Он знал, что должен каким-то образом стать сильнее. Если Симоль сделала его своим якорем, тогда он найдёт способ стать сильнее. Он не ожидал, что останется один, чтобы сделать это. И он не ожидал, что те, кто защищают его, всегда будут рядом.

Фанни, как обычно, ел, едва пережёвывая, а затем захотел пойти в библиотеку. Из их троицы он был наиболее активным. Казалось, он точно знает, что нужно делать.

Ник не слишком сильно отставал, когда дело доходило до поглощения обеда в рекордные сроки, в то время как Даво с ужасом смотрел на плохие манеры за столом. У них было свободных полчаса на библиотеку, но Фанни скрылся среди стеллажей, как будто у него было всего пять минут.

Ник направился к стойке регистрации, где библиотекарша была занята своей работой. Агент Уайт стоял за спиной Ника, ждущего, пока библиотекарша заметит его.

— Мистер Тутт, чем могу помочь? — Она не дала ни единого намёка на их знакомство, ни единого признака, что между ними было что-то, кроме обычных отношений между учеником и библиотекарем.

— Я… хотел бы получить ключ назад.

— Какой ключ? — спросила библиотекарша, посмотрев поверх очков на него, а затем, как делали все остальные, — на агента Секретной службы.

— Ключ от библиотеки. А также я хочу личную комнату для учёбы на верхних этажах. Подойдёт любая.

Библиотекарша выглядела слегка удивлённой, что для неё было довольно бурной реакцией.

— Я считаю, что директор уже довольно ясно высказал свою точку зрения по этому вопросу.

— Если вы обратитесь в его офис, я думаю, вы обнаружите, что его точка зрения изменилась.

Министр Делкруа предупредил его не провоцировать директора, но от ресурсов рядом с ним не было никакого смысла, если он не мог их использовать. И министр сказал вернуть ему все прежние привилегии. Его действия могут раздражать директора, но бездействие может иметь гораздо худшие последствия.

— Я свяжусь с офисом директора.

Ник кивнул и ушёл. Были и другие темы, на которые он хотел с ней поговорить, но с его неотлучным эскортом это будет трудно сделать. Ему нужно найти способ вернуть себе хоть какую-то конфиденциальность.

После уроков он вернулся в библиотеку и получил два ключа от библиотекарши. Она ничего не сказала, но на её губах мелькнула улыбка. Он вошёл в выделенный ему личный кабинет — это был не тот, в которой располагался Теннер — и поставил вокруг стола три стула. Даво и Фанни заняли свои места, и все они смотрели друг на друга через стол, как директора на собрании совета, очень довольные квартальным отчётом. Агент Уайт стоял в углу. Если он и был впечатлён, то не показал этого.

Когда они вернулись в коттедж, Ник был измотан. Ему казалось, что он не просто читал книги и пытался усвоить информацию, но и в то же самое время пытался жонглировать этими книгами.

Он лежал на своей кровати с копией книги сказок Винке Мунро. Он прочитал первый абзац первой истории, довольно простую сказку о продаже своей души, которую он прочитал незнамо сколько раз. Теперь она казалось ему совершенно новой.

Больше он ничего не прочитал. Глаза закрылись, и сон поглотил его мысли.

На его тело навалилась тяжесть, вялость, с которой он боролся, но от которой не мог избавиться.

Звук как от стремительного ветра наполнял его уши, хотя движения не было. Звук становился сильнее, громче, громче, пока… Вдали, на пределе его зрения, просачивалось множество извивающихся усиков, уродливые конечности пробирались к нему. Их танцевальное, отвратительное движение напомнило ему о щупальцах, мокрых и скользких, ползущих сквозь тьму. Две маленькие точки света сверкали над щупальцами, холодно-синие и пронзительные. Глаза. Надвигающийся звук становился всё громче, громким как ураган; настолько громким, что Ник подумал, что его барабанные перепонки лопнут.

Раздался грохот, и Ник сел. Лампа всё ещё горит, а он сидит на кровати, полностью одетый. Фанни стоял в открытом проёме, дверь была нараспашку.

— Что случилось? — сказал Фанни. — Она здесь?

— Кто? — сказал Ник, ещё слабый из-за сна.

Даво появился за Фанни.

— Что происходит?

— Детектор, — сказал Фанни, поднимая коробку. — Он полностью заряжен.

— Как? — сказал Ник, вздрогнув и окончательно проснувшись.

— Я не знаю. Он просто заполнился из ниоткуда. Всё сходит с ума. Это должна быть она.

Они все огляделись, но ничего не изменилось. Ник ожидал, что сюда прибежит агент Секретной службы, но он не появился. Похоже, чтобы вытащить его со своего поста, понадобится нечто большее, чем несколько шумящих мальчишек.

— Здесь ничего нет, — сказал Даво. Он понизил голос до шёпота. — И говори тише, агент Уайт, вероятно, записывает.

Фанни помахал детектором.

— Нет, всё прошло, — пробормотал он гораздо тише. — Возможно, это была неудачная попытка. Думаю, она идёт.

— Будем надеяться на это. Я определённо не хочу идти вытаскивать её.

Фанни был слишком занят, играя с полностью заряженным детектором, чтобы слушать. Он побрёл обратно в свою комнату, чтобы отрегулировать его. Даво покачал головой и закрыл дверь.

Ник переоделся и упал на кровать. Возможно, это пыталась вернуться Симоль. Возможно, сон, который он видел, был признаком того, где она была. Он вздрогнул и выключил лампу. Он не мог ей помочь, он мог лишь стать как можно более готовым, когда она будет нуждаться в нём.

Где-то в тёмной комнате раздался звук. Ник напрягся. Звуки были как от мягких шагов. Он открыл глаза, но они ещё не приспособились к темноте, так что он ничего не видел.

Он сел и попытался крикнуть, но рука закрыла его рот и оттолкнула его обратно на подушку.

— Тихо, молодой мастер, — сказал мужской голос, молодой и мягкий, а не угрожающий или яростный. Неизвестный убрал руку с его рта. — Я не сделаю тебе больно. Я помогу тебе всем, чем смогу.

— Поможешь мне с чем? — дрожащим голосом спросил Ник.

Голос незнакомца был добрым, но теперь он мог разглядеть фигуру. Под капюшоном сверкали две точки света, холодно-синие и пронзительные.

— Чего бы ты ни пожелал. Она сделала тебя своим судном, своим паромом на берег.

— Кто?

— Моя Леди теней.

И Ника пронзила внезапная мысль, что Архимаг, возможно, был неправ. Что, если не Симоль привязалась к нему? Что, если это был кто-то другой? Что, если это было что-то другое?

Глава 24

Незнакомец, сидящий на кровати Ника, откинул капюшон, раскрывая копну кудрявых волос. В затемнённой комнате было сложно сказать, какого они цвета, но они были густыми и непослушными, что наводило на мысль о молодости вторгшегося.

Когда глаза Ника привыкли к мраку, он смог разглядеть черты лица. Крупный нос, остроконечный подбородок. Ему можно было принять за ученика, если бы не его устрашающие люминесцентные глаза.

Их синее свечение было не таким, как у кошки, чьи глаза отражали свет как маленькие зеркала — в них было движение, потрескивающее и искрящее. Его зрачки словно были в огне. Очевидно, что это был какой-то побочный эффект арканума, но Ник никогда не видел столь ярко выраженного.

— У нас мало времени, молодой мастер, — сказал мужчина, его голос был низким и настойчивым. — Возьми это.

Ник почувствовал, как ему в руку засунули что-то маленькое и круглое.

— Если тебе понадобится помощь, воспользуйся этим, чтобы позвать нас. Нас много, и мы готовы сделать всё возможное.

— Я не понимаю, — сказал Ник, понижая голос. Он не боялся незваного гостя, не чувствовал от него угрозы. Было что-то успокаивающее и интригующее в голосе этого мужчины, в том, как он, казалось, относился к Нику как к старому знакомому. Даже как к другу.

Ник ожидал, что сюда ворвётся агент Секретной службы — он, конечно же, засечёт вторженца, настолько сильно загрязнённого арканумом — но не было слышно ни шагов, ни открывающейся двери. Теперь он надеялся, что агент не услышит их, пока Ник не получит ответы.

— Кто ты?

— Зови меня Сет. Я твой преданный слуга. Если понадобится, моя жизнь — твоя.

— Спасибо, — это единственное, что Ник придумал в качестве ответа. Он чувствовал себя глупо и смущённым. Он не испугался, но также он и не доверял этому мужчине.

— Но мне не нужна твоя жизнь. Кто эта Леди Теней?

На кровати произошло небольшое смещение веса, вызванное удивлением.

— Та, что связала свою любовь с тобой. Та, что сделала тебя своим голосом в этом мире. Её теплота направлена на тебя, словно благословенное последнее прикосновение заходящего солнца.

Чем больше он говорил, тем сильнее мягкость его голоса разъедалась странностью его слов. Он звучал как те религиозные фанатики, что иногда на рынке вставали на коробку и умоляли людей следовать за их божеством — единственному, кто мог привести их к спасению. В Ранваре было множество религий, но ни одна из них не предлагала награду после смерти: в стране, где существовала магия, люди требовали более ощутимых доказательств благочестия. Фанатиков на рынке полностью игнорировали и часто прогоняли, чтобы освободить ценное место для торговли.

Ясно было одно: какая бы грань божественного существа, которая, по мнению это человека, ни привязалась к Нику, он явно не имел в виду Симоль.

— Чьё прикосновение? О ком ты говоришь?

— Ты не знаешь? — Он, казалось, был поражён отказом Ника присоединиться к его активным приветственным возгласам. — Может быть, ты знаешь её под другим именем? Наша преподобная Мать, Леди Джуния?

Ник вспомнил, как мистер Теннер обращался к профессору Веристотелю как к Старой Матери. Он сильно подозревал, что мужчина говорил именно об этом человеке, об этой сущности. Демоне. Мощном существе из другого мира, которому нужна сила Симоль для его целей.

Если связь, которую обнаружил Архимаг, и вправду была не с Симоль, а с демоном, то неужели Архимаг не мог этого понять? Неужели он не мог отличить демона от своей собственной дочери?

— Я не знаю, кто это, — сказал Ник. — Я не знаю никого по имени Джуния. Я простой ученик, а ты — странный человек, который ворвался в мою комнату посреди ночи. Ты собираешься навредить мне?

Мужчина спрыгнул с кровати и отступил. Было слишком темно, чтобы увидеть выражение его лица, но по движения его тела можно было предположить, что он был потрясён идеей, что кто-то мог подумать, что он пришёл сюда причинить боль. По правде говоря, Ник тоже так не думал, но он чувствовал, что лучше всего будет играть дурака и попытаться выудить информацию из этого человека.

— Понятно, — сказал Сет. — Ты — якорь, но ты не знаешь, на каком корабле. Скажи мне, ты — настоящий ранварец?

Это был опасный вопрос, ответ на который мог как завоевать расположение, так и потерять его. Он не знал, как ему отвечать. Был ли этот мужчина фанатиком, который верил во славу Ранвару любой ценой, или же фанатиком, желающим увидеть падение Ранвара?

— Я родился в Ранваре. Моя мать — служанка, а мой отец мёртв. Я не знаю никакой другой жизни.

— Я понимаю, — сказал Сет. — Почему моя Леди выбрала тебя. Ты — символ Ранвара, который мы должны оставить позади. И мы сделаем это, моя Леди, сделаем. — Голос его становился всё громче, и никто по-прежнему не приходил.

— Кто такая Леди Теней? — снова спросил Ник.

— Именно она избавит нас от тирании Ранвара. Она даёт нам силу, чтобы мы могли обладать арканумом. Тебе это удивляет, молодой мастер? Ты думал, что только избранные, только особенные могут пользоваться магией? Тебе лгали. Нет никаких ограничений на то, кто может использовать заклинания и формировать тени.

— Ваши лидеры, они накапливают власть, сохраняют её для себя. Они знают, что, если она когда-нибудь попадёт в руки простых людей, мы поднимемся против них и вышвырнем их из их дворцов и особняков.

Холодные синие огни, пляшущие в его глазах, вспыхнули, и Ник рефлекторно вздрогнул, втягиваясь в подушку. Он подумал о ручке, которую оставил на своём столе. Если Сет потеряет контроль над арканумом — а он уже выглядел так, будто едва с ним справляется — перо может оказаться единственным, что спасёт его.

Сет подошёл ближе, сел на кровать и наклонился.

— Мы можем показать тебе, как стать такими же могущественными, как они. Твоя душа привязана к ней, и нет ничего, чего ты не сможешь сделать. Ничего.

Он обеими руками схватил руку Ника и сжал ей сферу в ладони. Мерцающий синий свет охватил их объединённые кулаки.

— С этим ты сможешь связаться со мной. Разбей её, и я узнаю, что тебе нужна моя помощь. Не дай им узнать, кто ты. Если они узнают, они отвезут тебя в одну из своих специальных камер, и я мало что смогу сделать, чтобы вытащить тебя оттуда.

Эта часть не нуждалась в подтверждении. Этот мужчина не выглядел так, будто может кого-либо спасти. На самом деле он, скорее всего, причинит вред — возможно, даже самому себе.

— Она выбрала тебя по какой-то причине. Она придёт к тебе, когда настанет время, и скажет, что ты должен сделать. Что должно быть сделано. Народ Гвюра с тобой. Когда ты позовёшь нас, мы будем готовы.

Он снова встал, кивнул Нику, что было почти коротким поклоном, а затем он исчез.

Не было ни движения, ни вспышки света. Он стоял перед Ником, а в следующий миг его там не было.

Ник вскочил с кровати. Рубашка, пропитанная потом, прилипла к спине. В уме он оставался спокоен, но тело отреагировало страхом. Он трясся.

В его руке был идеальный сферический камень. Он подошёл к столу и бросил его в ящик. Он взял ручку. В ней не было никакой реальной необходимости, его не от чего было защищать, но с ручкой в руках он чувствовал себя в безопасности. Затем он вышел из комнаты, тихо, но быстро. Он подошёл к входной двери и открыл её.

Холодный ночной воздух омыл его, мгновенно освежив. Он просунул голову в дверь.

На своём обычном месте стоял агент Секретной службы в белой маске. Он повернул голову, чтобы посмотреть на Ника. Он не мог сказать, был ли это тот же агент в белой маске, но он, безусловно, был членом Секретной службы, стоящей на страже, по всей видимости, без особого эффекта.

Ник отступил внутрь, закрыв за собой дверь. Какую бы силу ни контролировал Сет, её хватило, чтобы Секретная служба его не обнаружила.

Даже с закрытой дверью Ник продолжал дрожать. Мокрая ночная рубашка лишила его тела всего тепла, когда её коснулся ночной воздух. Он подошёл к камину и начал зажигать его.

— Что ты делаешь? — спросил Даво, сонно глядя на него.

Ник поднял голову, скорчившись перед камином, пытаясь согреть себя.

— В моей комнате был мужчина.

— Эта не та история, услышав которую, я буду жалеть? — спросил Даво.

— Я не знаю, — сказал Ник. — Возможно.

— Что вы двое делаете? — спросил Фанни. Он с головой был укутан в одеяло, его голова выглядывала из него как у старых торговок на рынке.

— Ник развлекал посетителей в своей комнате. Постарайся не судить его.

— О, — сказал Фанни. — Кто-то из наших знакомых?

— Нет. Никого из тех, кого я, по крайней мере, знаю. Он сказал, что его зовут Сет. Думаю, он из Гвюра. Он хотел, чтобы я знал, что я был избран Леди Теней как её представитель в этом мире. Я очень важен для него и его людей, и он хочет, ради его Леди, держать меня в безопасности.

Повисла тишина. Ник поднял на них взгляд.

— Эта, э-э, леди, она как демон? — спросил Фанни.

— Хороший вопрос, — сказал Даво. — Она как демон, или она на самом деле демон. Подумай об этом, ты демон?

— Нет, я так не думаю, — сказал Ник.

— Хорошо, хорошо, — сказал Даво. — Пока ты достаточно уверен.

— Я думал… Я думал, что Симоль прикрепила свой дух ко мне, но теперь я не уверен. Возможно, это был демон, а Симоль ни к кому не привязана.

— Может нам не стоит говорить об этом так открыто? — сказал Даво, кивнув в сторону входной двери.

— Он не слышал, как мужчина сказал мне, что я — голос демона в этом мире, — сказал Ник. Он знал, что это может быть хороший повод, но ему нужно было поговорить с кем-нибудь, и эти двое — всё, что у него было.

— Где Симоль? — спросил Фанни. — Её дух, я имею в виду.

— Я не уверен. Думаю, в Ином Месте. Это сказал мне её отец.

— Ты говорил с ним? — спросил Даво.

— Да. Он прилетел на своём драконе. Он хотел, чтобы я стал его учеником, чтобы я мог сражаться с демонами за него. Я отказался.

— Наверное, к лучшему, — сказал Даво.

— Может быть, мы должны сказать агенту Секретной службы, — предложил Фанни, посильнее закутавшись в одеяло и приблизившись к огню. — Они же должны защищать нас от такого рода вещей, не так ли? От демонов и им подобным.

— Не уверен, что это хорошая идея, — сказал Даво, тоже приблизившись. Он наклонился, чтобы закинуть ещё несколько поленьев.

— Почему нет? — спросил Фанни.

— Я подозреваю, что вся эта охрана не столько чтобы защитить Ника, сколько следить за ним. Возможно, они подозревают, что эти люди войдут с ним в контакт, и просто ждут подходящего момента, чтобы наброситься. Если агенты узнают, что их главная цель состоит в том, чтобы Ник был целым и невредимым, то самый просто способ выманить их — это навредить Нику. Чем больше вреда, тем лучше.

— Ты правда думаешь, что они это сделают? — сказал Фанни.

— Да, — сказал Даво.

— Возможно, — сказал Ник. Он считал, что Архимаг хотел держать его в безопасности ради Симоль, но он был не очень уверен насчёт того, почему к нему приставлена охрана. Министр поручений, пытающийся защитить мальчика от хулиганов, казался маловероятным использованием государственных ресурсов.

— И над нами по-прежнему висит вопрос о том, что делать, — сказал Даво. — Если они думают, что ты их особый мальчик-демон, они обязательно снова свяжутся с тобой. Вполне возможно, чтобы попробовать заставить тебя сделать что-нибудь во имя их демонической леди.

— Я не считаю, что мы должны что-либо делать, — сказал Ник. — Если я привязан к демону, то это может быть единственный способ, которым Симоль может найти путь назад. Я должен держать дверь открытой. Я могу попытаться узнать побольше об этом из биографии Виннум Роке, если у меня когда-нибудь появится шанс вернуться в библиотеку.

— Хм, — сказал Даво. — Что ты не сможешь сделать из-за неотлучного агента Уайта у тебя за спиной.

Ник кивнул. Было удобно иметь личного телохранителя, когда дело доходило до того, чтобы другие ученики держались на расстоянии, но это было помехой для его других действий.

— Я не думаю, что он вернётся сегодня ночью. — Ник встал, рубашка была сухой, а глаза стали тяжёлыми. — Я возвращаюсь спать. Если услышите странные звуки, словно демон пытается поглотить мою душу…

— Мы будем как можно дальше отсюда, — сказал Фанни.

— Твоя жертва не будет напрасной, — сказал Даво. — Мы обязательно проживём долгую жизнь и поднимем тост в твою память.

— Ох, — сказал Фанни. — Я бы сейчас не отказался от парочки тостов.

Ник вернулся в свою комнату, пока Фанни рылся на кухне, а Даво делал ему выговоры за его пристрастие к еде. Они восприняли новости о демонах и ночных посетителях лучше, чем он ожидал. Шанс спасти Симоль, каким бы маленьким он ни был, пересилил любые тревоги, связанные с опасностями, с которыми они потенциально могут столкнуться. Вероятно, им помогло и то, что потенциальные опасности были в основном связаны с ним.

Эта мысль была тревожной, но угроза казалась такой нереальной, что было тяжело воспринимать её всерьёз. Он знал, что должен был. Он должен быть в ужасе и искать кого-то другого, кто возьмёт на себя ответственность. Но никого не было. Никого, кому бы он доверял.

Ник лежал в темноте и пытался услышать звуки, говорящих, что он не один. Их не было. Но, во что бы он не оказался втянут, он чувствовал, что время у него есть. Он не знал, сколь много, но судя по тому, что говорили Архимаг и Сет, что-то приближалось. Приближалось, но пока не прибыло.

Было почти не за что зацепиться, но это означало, что у него есть время, чтобы найти хоть какое-то подобие ответа в работе Виннум Роке. Это было единственное место, где могла быть подсказка, что ему делать. Она была на его месте. В каком-то роде. Но для начала ему нужно освободиться от агента, который стал его постоянным спутником.

Он заснул, и у него были прерывистые сны. В них не было монстров в темноте, но многие вопросы, которые набрасывались на него не менее угрожающе. Он проснулся утром, чувствуя себя истощённым, с небольшим воспоминанием о дебатах, которые бушевали в его голове, и, судя по ощущениям, никаких выводов сделано не было.

Первым уроком дня была «Подробная биология организмов». Его предыдущий опыт по этому уроку был теоретическим: он изучал схемы внутреннего строения различных животных. Изображения были очень детальными и подробными, не оставляя пространства для воображения.

Их новый учитель, мистер Маттерворс, явно считал, что иллюстративный материал является плохой заменой реального объекта. Он вошёл в класс с большой сумкой, из которой достал дюжину мёртвых лягушек.

— Делать это будем парами, поэтому, пожалуйста, найдите себе партнёра.

Ник повернулся и обнаружил, что Даво и Фанни уже стоят рядом друг с другом. Он огляделся. На мгновение у него в голове пронеслась идея, что он может встать в пару с Диззи. Она быстро разбилась, когда к ней подошла девушка с волосами цвета мёда. Они вместе выглядели идеально, как будто работали в тандеме много раз.

У всех, казалось, был заранее определённый партнер. Никто не выглядел потерянным или ищущим второго. Никто, кроме Ника. Он повернулся к агенту, стоящему рядом с ним. Агент повернулся и пошёл в другую половину комнаты.

Для него не было проблемой работать в одиночку. Во многих отношениях это было предпочтительнее.

Мистер Маттерворс обошёл комнату, открывая высокие окна.

— Всё очень просто, — сказал он, раскрывая окна так широко, насколько они могли. — К запаху нужно немного привыкнуть.

— Похоже, я с тобой, — раздался рядом с Ником голос.

Он оглянулся. Он узнал мальчика, его лицо, зачёсанные назад волосы, чересчур большое количество украшений, но никак не мог вспомнить имя.

Мальчик медленно закатил глаза.

— Бриллард Эпстим. Президент Образцового клуба?

— О да, — сказал Ник. — Конечно.

— Да, конечно. Я ожидал, что для того, кто занял второе место на национальных экзаменах, запомнить имя-другое не будет проблемой.

— Извини. Я стараюсь блокировать посторонние вещи, чтобы оставить место для, э-э-э…

— Более важных вещей? Очаровательно.

— Ты точно не против быть со мной в паре? — спросил Ник, оглядываясь, чтобы посмотреть, наблюдал ли кто-нибудь за ними.

— Не понимаю, почему нет, — сказал Бриллард. — Невелика разница.

Каждой паре была вручена довольно твёрдая на вид лягушка, а затем даны инструкции о том, как подготовить её к вскрытию. По середине лягушек уже проходила серия стежков, что говорило о том, что вскрывали их не впервые. Также от них исходил очень сильный запах, который оседал в задней части горла, как шарик из ваты. Что бы ни использовали для сохранения этих существ, оно было чрезвычайно едким.

— Пахнет уксусом и мышьяком, — сказал Бриллард со слезящимися глазами.

Ник не знал, откуда тот знает, как пахнет мышьяк, но не сомневался в том, что он прав. Он вытянул вперёд скальпель, который ему дали, откидывая свою голову назад как можно дальше.

Он разрезал лягушку, — или, скорее, разрезал швы, — и они осмотрели внутренности. Мистер Маттерворс рассказывал про разные её органы и как они были связаны. На самом деле то, что они видели перед собой, не очень-то отличалось от изображений в книге, но то, что они смотрят на печень или сердце настоящей лягушки, может возыметь какой-то эффект, о котором он не знал. Трудно было сказать, когда слёзы текли по его носу. По крайней мере, повторное использование лягушек означало меньшее количество излишних смертей амфибий. Возможно, здесь был дефицит лягушек.

Он посмотрел на своего партнёра, который страдал так же сильно. Он относился к Нику как к любому другому ученику; двое мальчиков работали вместе, чтобы раскрыть секреты лягушачьих частей тела.

— Можно вопрос?

— Да, какой? — сказал Бриллард, аккуратно тыкая толстую кишку.

— Почему ты пригласил меня в Образцовый клуб? Разве тебе не сказали не делать этого?

— Да, действительно говорили, — сказал Бриллард, не отрываясь от червеобразной массы на кончике карандаша. — Но вход в Образцовый клуб происходит исключительно по заслугам. Мы — старейший клуб в школе, и мы серьёзно относимся к нашим традициям. Я не знаю, почему директор считал тебя непригодным для членства, но президент клуба не он, а я.

— У тебя могли возникнуть проблемы.

— Ха, я так не думаю. Моя мать ему все уши по этому поводу прожужжит. Во время завтрака, обеда и ужина.

Ник посмотрел на него, один его глаз был закрыт.

— Ты сын директора?

Бриллард покачал головой.

— Не видь я собственными глазами результатов экзамена, напечатанных в газете…

— Теперь я хочу, чтобы вы зашили лягушек, подготовив их для следующих учеников.

Все застонали, передавая нити и иголки. Ник не мог понять, почему они заходили так далеко, пытаясь сохранить двенадцать мёртвых лягушек. Он чувствовал себя так, будто что-то упустил.

— Я сделаю это, — сказал Бриллард. — Годы занятий вышивкой. Я убеждён, что мать хотела дочь, хотя она и отрицает это.

Его стежки были аккуратными и быстрыми. Это было довольно впечатляюще, и шов был едва заметен. Мистер Маттерворс обходил класс со своей сумкой, в которую закидывали лягушек. Ник поднял свою лягушку и почувствовал, как что-то движется.

Он бросил её на стол.

— Что? — сказал Бриллард.

Лягушка перевернулась, одним прыжком добралась до края стола, а затем выпрыгнула в окно.

Двое мальчиков наблюдали за этим с открытым ртом.

— Побыстрее, — сказал мистер Маттерворс, рот сумки был широко распахнут, как лягушки. — Где она?

Двое мальчиков посмотрели друг на друга, а затем на окно.

— Я, э-э, почувствовал себя плохо и случайно ударил по столу, — сказал Ник.

— И? — сказал мистер Маттерворс.

— И лягушка вылетела в окно. — Это был правдоподобный, но маловероятный сценарий. Доска, на которой лежала лягушка, теоретически может перевернуться, катапультируя лягушку в школьный двор.

Лицо мистера Маттерворса приняло тёмно-бордовый оттенок.

— Ну тогда не стойте столбом, идите подберите её.

Они выбежали.

— Почему ты сказал ему это? — спросил Бриллард.

— Я не мог сказать ему, что она встала и ушла, не так ли?

— Как ты это сделал?

— Я? Я этого не делал. Вероятно, кто-то решил пошутить. У кого-нибудь есть такие способности?

— Магия? Нет, я так не думаю. И зачем кому-то подшучивать… — Его голос утих, когда они оказались под окном. — Я понял. Разыграть тебя. Возможно, партнёрство с тобой — не то же самое, что партнёрство с кем-либо ещё.

— Ага, — согласился Ник. — Я её нигде не вижу.

Трава под окном была короткой, но не было никаких признаков воскресшей лягушки.

— Я уверен, что она не будет бродить поблизости. Мы должны сказать ему, что её схватила птица.

Они вернулись в класс и начали оправдываться. Учитель был недоволен, но принял их историю. Вероятно, по большей части потому, что один из них был связан с директором. Ник оглядел пустеющий класс и задался вопросом, кто из его одноклассников совершил небольшое чудо и какую выгоду собирался от этого получить.

Утренние уроки закончились, и трое мальчиков направились в столовую, преследуемые своей вездесущей тенью. По пути они услышали звуки с другой стороны здания — крики поощрения и разочарования, подбадривания и возгласы.

Осторожно — поскольку к происходящему веселью их не приглашали — они прокрались за угол.

Там была группа девушек, стоящая под боковой стеной одного из школьных зданий. У него не было окон, и, в отличие от прочих зданий, которые были построены классически, с поддерживаемой в прекрасном состоянии каменной кладкой, эта стена была массой выпуклостей и впадин. Кирпичи торчали, а щелей было неисчислимое множество. Это был скалодром.

Девушки лазали, двигаясь плавно и инстинктивно поперёк и вверх. Держась кончиками пальцев, вытягивая ноги, чтобы достать до щели или выступа. И среди них была Диззи, дававшая указания и рявкавшая приказы. Она была одета так же, как и в ту ночь в библиотеке; так же были одеты и все остальные девушки.

— Обед? — сказал Фанни.

— Идите, — сказал Ник. — Я догоню.

Они оставили его там, полагая, что он тоскует по потерянной любви, но не она привлекла его внимание. Он сел вне поля зрения, достал свою записную книжку и начал делать заметки.

Позже, когда они вернулись в коттедж, Ник разворошил свой гардероб, чтобы найти одежду, которая хотя бы смутно напоминала спортивную или, по крайней мере, не сковывала движения. Он подготовился как можно лучше, а затем вылез через окно. Рядом с ним появилась фигура.

Это не имело значения, присутствие агента не вызывало беспокойства. Было темно, и никаких учеников видно не было. Он направился к скалодрому со своей записной книжкой.

К верху здания вели несколько маршрутов, каждый из которых отличался цветом, который трудно было различить в тусклом свете фонарных столбов, стоящих вдоль дорожек. Это не имело значения, ведь он пришёл сюда не ради того, чтобы испытать себя. Для него было бы неплохо добраться до верха по любому из маршрутов.

Он знал, что должен стать сильнее. Он не мог продолжать полагаться на других. Он должен был с чего-то начать, и, как сказал Мэллори, по-настоящему научиться можно только на практике.

В детстве он занимался восхождением. Он никогда не был так хорош, как Диззи, но он доходил до конца. Он следовал за ней.

Он посмотрел на стену. С этого угла она выглядела куда более устрашающей. Он провёл весь обед, наблюдая за тем, как двигались девушки, как они преодолевали, казалось бы, невозможные расстояния. Он много раз пересматривал свои заметки, прежде чем понять, как он далеко был от того, кем ему нужно быть. Он ожидал, что результаты будут плохими, и ему вовсе не помогало то, что за ним наблюдал агент в великолепной физической форме. Возможно, он мог подняться по стене даже со связанными за спиной руками.

Ник начал лазать. Это было ещё сложнее, чем он ожидал. Ни один выступ, ни одна трещина не находились в пределах досягаемости. Он боролся, ничего не добиваясь.

Он много раз падал. Он знал маршруты, выступы, когда нужно сменить позу, но это не имело никакого значения. У него не было силы или гибкости. Он отказался сдаваться. Он будет учиться, практикуясь. Много практикуясь. Это будет обучение через механическое запоминание.

Медленно ему удалось подняться. Не на середине пути, но всё же ближе к ней, а не к земле. Он чувствовал себя уставшим, его пальцы болели, а дыхание горело. Он потянулся к следующему выступу.

Его пальцы были слишком скользкими, он не удержался и упал. Он упал на землю, сильно ударившись спиной. Он лежал там, глядя вверх. В поле зрения появилась голова агента. Он даже не пытался его поймать.

— Я думал, вы должны защищать меня от опасности, — сказал Ник. — Похоже, я был неправ.

— Такое маленькое падение не повредит тебе, — сказал агент. Это был первый раз, когда он говорил. — Ты должен продолжать попытки. У тебя начинает получаться.

Ник поднялся на ноги. Боль была, но, к счастью, вызывающий онемение холод затруднял определение того, где именно болело.

Он вернулся на стену. Если он сможет забраться выше середины, он сочтёт это победой. Первым шагом к победе.

На этот раз было легче. Первые несколько выступов казались гораздо более естественными. Он добрался до своей прежней позиции и повис там, тяжело дыша. Следующий выступ был слишком далеко, и он никак не смог бы до него дотянуться. Девушки, за которыми он наблюдал, вытягивали ногу, поворачивали тело и невероятно выгибали спину. Он не сможет сделать то же самое. Ему нужен другой путь, но в его заметках больше ничего не было.

Он ждал, чтобы перевести дыхание. Кончики пальцев были потные. Он был близок к тому, чтобы снова сорваться. Он цеплялся изо всех сил. Он сможет спуститься вниз, если просто не будет торопиться.

Его нога не выдержала. Он зацепился другой ногой за ближайший выступ и оттолкнулся от него. Он перепрыгнул расстояние и зацепился пальцами за трещину. Через него текла энергия, и ощущения были бодрящие и освобождающие. Он снова начал прыгать, его ноги идеально вставали куда нужно, а руки с лёгкостью его удерживали. Он быстро поднялся, даже не размышляя, и остановился чуть ниже вершины. Это была победа. Победа, но не его. Что-то помогало ему, направляло и помогало, требовало его для себя.

Он отпустил руки и упал.

Агент бросился вперёд, чтобы поймать его прежде, чем он ударится о землю. Ник о землю не ударился. Он схватился за самые низкие выступы и на мгновение повис там, затем отпустил и ступил на твёрдую землю, как будто он только что просто сошёл вниз по лестнице.

— Прекрати! — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Мне не нужна твоя помощь.

Агент отступил, подняв руки.

Ник посмотрел на него, подумал о том, чтобы исправить предположение агента, что Ник обращался к нему, но что хорошего из этого выйдет? Он отправился обратно в коттедж.

Он пошёл прямо в свою комнату и сел на кровать, скрестив ноги и прислонившись спиной к стене. Он бодрствовал до тех пор, пока мог, боясь заснуть. Боясь, что не будет собой, когда проснётся.

Глава 25

Ник проснулся и застонал. Он уснул на своей кровати в неудобном сидячем положении, спиной к стене и сидя на скрещённых ногах.

Он намеревался не спать всю ночь: это единственное, что он смог придумать, чтобы уклониться от щупалец демона. Он опасался, что, если потеряет сознание, то он будет уязвим к тому существу, которое, как он полагал, привязано к нему.

Ник спал без снов, но он знал, что демон всё ещё там, внутри. Он почувствовал его, когда взбирался на стену, а его тело переполнилось потусторонней силой, позволившей превзойти его скудные пределы.

Сначала это было захватывающе. Это было чувство освобождения и безграничной свободы, с которым он никогда раньше не сталкивался. Он чувствовал, что может сделать что угодно. Но он знал, что это ложная сила, вроде эйфорического препарата, который оставит принимавшего калекой, когда закончится его действие.

Опьяняющая заимствованная сила имела свою цену: контроль. Он не хотел стать марионеткой демонического существа. Он не настолько жаждал его даров, чтобы отказаться от собственного «я». Он чувствовал, как оно ускользало от него там, на скалодроме. Кратковременный выход за свои пределы — и он станет наблюдателем в собственном теле. Не такой он хотел видеть свою жизнь.

Он снова застонал и медленно выпрямил одну ногу. Демон, возможно, увеличил его способности своими собственными, но ему всё ещё приходилось использовать ненастроенный инструмент тела Ника. Спина и бёдра ныли, суставы болели, а пальцы были опухшими и ушибленными.

Серый свет просачивался через окно. Было очень рано, и даже птицы не заметили приближающегося рассвета. Он, морщась, с трудом встал. На нём была вчерашняя одежда, которая сбилась в кучу и перекрутилась вокруг его конечностей.

Он поправил её, но всё равно чувствовал себя некомфортно: непривычная одежда была колючей и тесной. Он снял её и обернул полотенце вокруг бёдер. В коттедже, за исключением храпа Фанни, было тихо. Ник прошёл через кухню в ванную комнату и провёл под душем десять минут. Вода была ледяной, но он без жалоб вытерпел её. Когда она начала нагреваться — где-то на территории школы служащие зажигали печи, готовясь к очередному дню — он закрыл краны и вернулся в свою комнату.

Свет очистился до свежего белого, что намекало на облачный день. Ник вытерся и переоделся в школьную форму. Он вышел из дома через входную дверь и не обратил внимания на агента, который последовал за ним.

На улице никого не было видно, и ему некуда была идти. Столовая не откроется в ближайшие два часа. Он засунул руку в карман брюк и схватил ключ от библиотеки, который ему вернули.

Возле задней двери библиотеки он повернулся к агенту, который, как он понял, не был тем агентом, что составил ему компанию прошлой ночью. На этом была зелёная маска.

— Подождите здесь, — сказал Ник со всей уверенностью, которую только мог собрать. — Внутри мне опасность не грозит, но оставайтесь здесь настороже.

Он не знал, будет ли агент делать то, что он ему сказал. У него не было причин слушаться приказов ребёнка, особенно приказов без какого-либо основания. Ник отпер дверь и вошёл. Агент остался снаружи.

Библиотека была как мавзолей, даже частички пыли были неподвижны в раннем утреннем свете. Ник взял палку из-за стола библиотекарши и поднялся на верхний этаж. Он ткнул палкой в дыру в потолке, и лестница скользнула вниз.

В зеркальной комнате он нашёл две книги, которые видел в прошлый раз: автобиографию Виннум Роке и рукописную книгу сказок, которую она написала под псевдонимом.

Он сел за маленький стол и открыл обе книги, просматривая первую страницу каждой, как будто на них могла быть скрыта какая-то большая тайна. Он сомневался, что найдёт ответы, которые искал. Он даже не был уверен в корректности вопросов.

Он считал, что подсказки, вероятнее всего, были спрятаны в книге мифов и легенд. Она была написана и даже проиллюстрирована — пусть и несколько грубо — её собственной рукой. Даже беглого взгляда хватало, чтобы он мог сказать, что она отличается от опубликованной версии, которую он читал. Для начала, у историй были другие названия. Но если Виннум Роке не выскочит сейчас со страниц книги, он сомневался, что они раскроют ему великие истины или спасут его из затруднительного положения, в котором он оказался.

Он просматривал страницы поверхностно, что, по его мнению, библиотекарша бы не одобрила. Его взгляд зацепился за название: «Город на краю смерти».

Подзаголовок гласил: «В которой человек владеет демоном и всё же не одержим».

Казалось, история связана с его ситуацией, пусть и номинально, поэтому он прочитал её.

* * *

Эрцгерцог Корал был самым младшим братом императора Каргана IV и тринадцатым в очереди на трон империи Каргени. В те времена Империя занимала четверть известного мира и командовала армиями, насчитывающими миллионы.

Эрцгерцог, как и любой член королевской семьи, обучался всем королевским занятиям, но он мало интересовался чем-то иным, кроме обучения магии.

Фехтование, верховая езда, танцы с дамами на летнем балу — во всём этом он преуспел, но был мало заинтересован. Он проводил всё время в своих комнатах, просматривая книги о тайных искусствах.

Старший брат не выражал недовольства по поводу его интересов. По правде говоря, ему стало легче, что младший брат не питал никаких амбиций занять его место. И без него было слишком много членов королевской родословной, которые жаждали занять трон Каргени, возле которого находились квадратный деревянный блок с небольшой бороздой сверху и ведро. Рядом с ними стоял человек с широколезвийным топором, всегда готовый незамедлительно выполнить свою работу.

Убийства были обычным делом, а казни часто носили превентивный характер. Дворец был наводнён криками о пощаде и льющейся кровью.

Корал мог претендовать на корону, если что-то случится с императором и двенадцатью стоящими перед ним, — например, во время переворота, хорошо организованного и кровавого, — но он едва отрывал взгляд от своих книг.

К тому времени, когда у Корала появилась мягкая бородка, император назвал его «придворным волшебником» и оставил его в покое.

Должность была номинальной, не более именитая, чем придворный судья или придворный менестрель. Волшебство считалось хобби богатых и щедрых. Они придумывали зелья, которые могли облегчить страдания больного или вовсе избавить от них. Некоторые были известны тем, что создавали целые чаны с газами, которые могли уничтожить людей на поле битвы, хотя какая сторона победит, зависело от того, куда дует ветер. Малая вера была помещена в их любительские занятия с вещами, которые они мало понимали.

Эрцгерцога Корала переименовали в Архимага Корала, и он проводил свои дни в самой высокой башне замка его брата в столице Каргени. Некоторые говорили, что его посадили в тюрьму за заговор против императора, но большинство даже не подозревало, что у императора был ещё один брат, и вскоре забывало, когда им об этом напоминали.

Цели Корала были гораздо более возвышенными, нежели создание империй. Он хотел использовать истинную силу Вселенной. Единственный способ сделать это, по его мнению, состоял в том, чтобы войти в контакт с обитателями другого измерения. Это Иное Место упоминалось в архаичных записях. Жителей этого известного по слухам измерения называли демонами и джиннами. Эти духи могли принимать любую форму, которую только пожелают, и имели власть над элементами.

Говорилось, что посетители проходили через дыры и расколы в ткани бытия, но как они это делали или куда они шли, было безнадёжно неопределённым. Записи были скудными, но Корал энергично гнался за ними.

Империя Каргени была обширной, а её ресурсы почти бесконечны. Сокровища многих древних культур доставлялись в столицу в виде военных трофеев и ценной добычи. Книги и свитки на не поддающихся расшифровке языках представляли небольшой интерес и передавались в башню Архимага.

Император напоминал своему брату, что любая полезная информация — чертежи военных машин, рецепты эликсиров, местоположения яиц дракона — должны быть доступны ему для славы империи. Корал с готовностью соглашался: эти безделушки были бесполезны для него.

Он продолжал искать и учиться. Шли годы, его бородка превратилась в серебристый водопад, и однажды он натолкнулся на свиток с далёкого востока, который давал указания, как вызвать демона.

Он долго изучал свиток. Проверял его содержимое из многих источников. Он практиковался создавать рисунки, необходимые для пентаклей и спиралей — странные формы, требующие твёрдой, а не дрожащей от волнения руки.

В одну ночь, не отличающуюся от любой другой, тихую и неподвижную, он читал заклинание, сначала задом наперёд, потом в обычном порядке, и пальцем рисовал в воздухе линии.

Круг призыва, нарисованный на полу белой пылью арканума, засветился и наполнился тёмным облаком, в котором появились два глаза.

Исследования Корала подготовили его к тому, что делать дальше. Он договорился с существом, борясь с ним силой воли и решимостью. Язык, который они использовали, был выше слов. Их мысли смешались, и каждый из них боролся за контроль над другим.

Демон был призван, и его желания вторичны для призывателя. Однако Корал знал, что не должен ослаблять защиту. Демон проверял его, исследовал ему разум в поисках слабости, искушал предложениями на невыгодных условиях: его душа в обмен на желание, здравый ум в обмен на всемогущество.

Демон был увёртлив. Он соблазнял и хитрил. Но Корал очень хорошо знал, с чем он столкнулся. Он отказался уступить. Он не лгал. Он не вводил в заблуждение. Он взял демона в путешествие длиною ровно в одну жизнь, за которое они доберутся до места назначения — города на краю смерти.

Некоторые считают, что можно посетить этот город, посмотреть за его стены в не имеющее конца забвение, а затем вернуться. Но оттуда нет пути назад. Ты должен идти дальше и стать единым с пустотой.

Корал предложил демону ультимативнй выбор: проклясть их обоих на небытие либо стать его слугой.

У демонов отсутствуют многие человеческие эмоции, и злоба — одна из них. Он мог помешать планам волшебника, но только пожертвовав собой. Однако он ничего не выиграет, поступив так. Волшебник был готов умереть: его мало волновал комфорт дома, любовь близких. Если он не сможет поработить демона, он не станет цепляться за неудовлетворительное существование.

Демон знал, что другого пути нет. Решимость волшебника для его чувств была как ослепительный свет. Он согласился на эти невыгодные условия.

— Моё имя — Ирридинхарт, — сказал демон.

— Твоё имя — Ирридинхарт? — спросил Корал.

— Да.

Когда его попросили подтвердить имя, у него не было выбора, кроме как подчиниться. Демон не мог лгать.

Вместе они столкнулись с забвением, но есть только одно, что могущественнее смерти, и это вера.

— Я буду жить, — сказал Корал и прыгнул в пустоту.

Он оказался прав. То, во что он верил, не было правдой, но его вера сделала это правдой. Такова была сила слов.

Демон не обладал такой силой, потому что демон не мог говорить. Он мог делиться мыслями с Коралом, и его влияние ограничивалось его разумом — местом, которым правил Корал.

Демон предложил волшебнику любое желание, которое он мог исполнить. Корал отказался. Для его выполнения пришлось бы разорвать их связь. Пока призванный был постоянно привязан к нему, он был слабее призывателя.

Коралу не нужен был демон для применения заклинания, ему не нужно было желание. У него уже было огромное богатство, которым он пользовался; были и слуги и предметы роскоши, которые он редко использовал. У него были свои заклинания, если он захочет изменить мир по своей воле. От демона ему требовалось лишь его присутствие. Он был источником энергии, необходимой для использования магии.

Как осёл, привязанный к жернову, демон носил ярмо прирученного зверя.

Корал достиг цели своей жизни и внезапно очнулся, снова увидев мир вокруг него. Его брат всё ещё был императором, но престарелым и слабым, окружённым шакалами и волками. Империя уменьшилась, ослабев от многих лет коррупции и упадка. Настало время для нового века.

Корал появился как раз вовремя, чтобы захлопнуть ворота перед лицами потенциальных мародёров. Никто не ожидал, что монстр восстанет из забытой башни. Никто не был готов к последующему нападению. Враги империи были разгромлены в одночасье. Предполагаемые союзники, ожидающие контроля, снова будут повиноваться. Над цитаделью, закрытой непроницаемым щитом, появился золотой свет, а армии мёртвых укомплектовали его стены. Был коронован новый правитель — бог-император Корал.

Новый император правил шестьсот лет. Его приказы выполнялись без вопросов, его территории расширялись, возвращая потерянные земли и присоединяя новые, которые остались непобеждёнными. Империя Каргени процветала. Она разрасталась и была неостановима. Ни одна страна не осмеливалась сопротивляться. Сражения заканчивались без единой капли крови, когда на поле боя появлялись армии мёртвых, возглавляемые людьми, побеждёнными и боявшимися бога-императора.

Корал был долгожителем, но он по-прежнему старел. Время может замедляться, а короткие интервалы даже останавливаться, но его нельзя обратить. Он был могущественным и эрудированным, но его вера была недостаточно сильной, чтобы дважды обмануть смерть.

Демон всё это время оставался с ним. Он давал энергию, чтобы поднимать армии мёртвых, создавать бури, которые сравнивали горы с землёй, и превращать бесплодные пустыни в плодородные земли. Он много раз пытался освободиться от их связи, но никогда не мог перехитрить человека, который держал его в плену.

На смертном одре Корал, бог-император Каргени, поблагодарил своего слугу за годы службы. Демон сдержал своё слово, поскольку должен был это сделать. Корал предложил ему свободу.

— Чтобы освободить меня, ты должен дать мне задачу, которую я выполню, — сказал демон.

— Тогда я желаю тебе найти счастье в этом мире. Ты это заслужил. — И Архимаг умер.

Ирридинхарт издал вопль ярости, которого никто не слышал. Желание было невыполнимым. В этом мире не было ничего, что сделает демона счастливым. В том, что мужчины и женщины видели несравненное величие, он видел лишь грязь и мерзость. Звёзды в ночном небе, которым радовались возлюбленные, были царапинами на куске сланца. Башни и города, которые были вершинами достижений человека, были похожи на палочки в грязи. И люди, сильные и прекрасные, украшенные лучшими драгоценностями, были похожи на свиней, плавающих в собственной грязи.

Он мог сбивать с толку и вводить в заблуждение, соблазнять и заманивать. Ему никогда не нужно было лгать им, всегда позволяя им обманывать самих себя. Это было легко. Войны едва нуждались в толчке. И за всё это время он не смог понять озадачивающую его доверчивость людей. Как сбивало с толку то, что даже самые хитрые и умные часто видели только то, что хотели видеть. И когда пелена, наконец, спадала с их глаз, и они увидели ужас, который они устроили в мире, они поднимали кулаки к небесам и проклинали силу, которая заставила их действовать таким катастрофическим образом. Виноват был кто-то другой, кто угодно, но не они сами.

Не было никакого наслаждения в их разрушении, никакой радости.

Империя Каргени рухнула, расцветали и падали другие империи. Время было ничем для демона, лишь бесконечной серией событий без смысла. Демон попытался связаться с другими магами, но ни один из них не был ровней Коралу. Они были лишь иллюзионистами и обманщиками. Те, перед которыми демон представал, были слишком напуганы и трусливы, чтобы делать что-то иное, кроме как кричать и убегать. Даже если они оставались и выполняли приказ демона, у них не было возможности удовлетворить его стремление. Его желание вернуться домой.

Прошли столетия, и в конце концов демон почувствовал силу призыва, слабого и жалкого. Он никогда не достиг бы Иного Места, но демон уже был здесь. Призыв не был достаточно силён, чтобы заставить его появиться, но демон был готов прийти без принуждения, из чистого любопытства.

Призывающим оказался ребёнок — не по годам умная девушка, которая наткнулась на книгу в библиотеке своего отца. Она не боялась демона, не понимала, что он такое. Как и другие, она не обладала способностью открывать врата между измерениями.

Но она была юна, и у неё был потенциал. Под руководством демона она могла стать волшебницей, столь же могущественной, как и тот, кто привёл Ирридинхарта в этот мир. Он может сделать её ключом, в котором он нуждается.

И поэтому с заботой и вниманием демон вырастил этого ребёнка. Тихо, с нежной и ласковой рукой, он направлял ребёнка в изучении магии, в учёбе и введении новшеств. Она выросла, чтобы командовать великими силами, чтобы стоять намного выше своих сверстников.

Она делала ошибки, изо всех сил пыталась справиться с потребностями её профессии, но, в конце концов, она создала дверь, которую так терпеливо ждал демон. И затем она открыла её.

Не нужно было проходить через неё. Обитатели Иного Места ждали. Они устали от своего собственного мира, который они знали вдоль и поперёк, и искали новые миры для изучения. Они бросились туда и нашли потерянного брата, ожидающего их. Это было радостное воссоединение.

Это продолжалось недолго. Демон нашёл счастье в этом мире и выполнил задание. Он вернулся домой.

Вернулся в пустое место, где никто не жил. Он снова был один. Дверь исчезла, и не было никого, кто призовёт его, и не было никакого способа позвать назад своих братьев и сестёр. Его существование было пустым без какой-либо альтернативы в ближайшем будущем.

Не оставалось ничего иного, кроме как ждать. В конце концов, откроется ещё одна дверь. Появится другой маг, другой ребёнок может наткнуться на книгу. Это был лишь вопрос времени.

Ник закончил рассказ и сидел, глядя на последнюю строку, но не видя её. Он чувствовал, что прочитал что-то истинное, и всё же, как это могло быть?

В опубликованной версии эта история была о человеке, который продал свою душу демону, чтобы получить власть и богатство. Это была стандартная притча о жадности и недальновидности.

В этой истории демон был побеждён, потому что он предлагал три желания, и как только призыватель понял, что смысл, который он вкладывал в первые два желания, был извращён, он использовал своё третье желание, чтобы поставить демону невыполнимую задачу.

«Найди своё счастье в этом мире».

История была похожа, но в ней не было деталей, которые он только что прочитал. Это была банальная сказка перед сном для детей, несущая в себе предупреждение, что нельзя позволять жадности управлять вашими желаниями. Демон по-прежнему был где-то рядом, и маленькие мальчики и девочки, произносящие эгоистичные просьбы, могли вызвать его.

Это была подлинная история или причудливая выдумка изнывающего от скуки архимага с амбициями стать писателем? Существовал ли император Корал? Ник никогда не слышал ни о нём, ни об империи Каргени. И была ли упомянутая девушка Виннум Роке? В её автобиографии не было упоминания о событиях в этой истории.

Само по себе это не было удивительно. Она явно намеревалась сохранить в тайне некоторые детали своей жизни, чтобы лишь немногие знали о ней. Он был одним из этих немногих, хотя ему ещё предстоит узнать, почему.

Он надеялся, что это правда. Он хотел, чтобы это было правдой. Рассказ делал предположение, что демона, связанного с человеком, можно контролировать. Но был риск, ведь демон также мог управлять своим хозяином. Но если есть шанс, что он может противиться тому, чтобы стать марионеткой, у него не было выбора, кроме как ухватиться за него.

Ник закрыл книгу. На её страницах было много других историй, и если они были такими же непрозрачными, как эта, ему понадобится много времени, чтобы разгадать их смысл. А у него ещё были уроки, на которые нужно ходить, и он даже не позавтракал.

— Ты здесь очень рано.

Ник начал поворачиваться и столкнул книги со стола. Он схватил их прежде, чем они упали на пол, и тут же пожалел об этом: он мог оторвать страницы от корешка, и никакие оправдания не удовлетворили бы библиотекаршу, тем более что она наблюдала за ним.

Она проигнорировала его импровизированное жонглирование.

— Ты был здесь всю ночь?

— Нет. — Он непринуждённо положил неповреждённые книги на стол. — Всего пару часов. Мне нужно было кое-что проверить.

Библиотекарша носила длинное серое пальто с высоким воротником и большой берет, который закрывал её голову и ухо с одной стороны. Без очков она выглядела моложе.

— Ты должен поднимать за собой лестницу, если собираешься провести здесь время. Никогда не знаешь, кто может скрываться внизу.

— Да. Простите. Вы видели агента Секретной службы?

— Видела. Он, однако, меня не видел.

Ник был удивлён и, очевидно, это отразилось на его лице.

— Я была бы неважным хранителем, если бы не могла беспрепятственно получить доступ к моим книгам. Это мои обязанности, и никто не остановит меня от их выполнения.

Она сказала с такой властностью и стойкостью, что Нику осталось только принять её слова на веру, хотя он представить не мог, как библиотекарша могла обойти обученного агента. Вероятно, здесь была ещё одна дверь, о которой он не знал. А, возможно, и нет.

— Если бы я был одержим демоном, — сказал Ник, — как думаете, вы могли бы заметить это?

Библиотекарша сняла берет, и её волосы, обычно сложенные в тугой пучок, каскадом упали на плечи с поразительным эффектом.

— Надеюсь, что да. А что? Ты одержим?

— Нет, — сказал Ник. — Ещё нет.

— Возможно, это произойдёт в будущем?

— Да, — сказал Ник. — Вполне вероятно.

Они долго смотрели друг на друга. Затем библиотекарша развернулась и начала спускаться по лестнице.

— Тебе лучше пойти со мной, — сказала она, прежде чем её голова исчезла из виду.

Ник подошёл к столовой, как только она открылась. Он был первым и единственным клиентом. Яйца ещё готовили, а тост пока не прожарился. Он взялся за кашу, которая кипела с рассвета, и стакан апельсинового сока.

Он направился к обычному столу в углу. Перед ним раскинулся огромный пустой зал, в то время как где-то грохотали тарелки и кастрюли. Агент в зелёной маске, абсурдно ненужный телохранитель, стоял в стороне.

Ник закончил свою кашу и собирался пойти за тостом, когда рядом с ним сел другой человек.

— Утро, — сказал Бриллард Эпстим.

— Утро, — ответил Ник, немного смущённый. Было много других свободных мест, а также давняя традиция для всех других учеников использовать их.

Поднос с едой Брилларда поразил бы даже Фанни. Он засунул салфетку под подбородок и начал есть. Его манеры были изящны и аккуратны, каждая вилка брала одинаковое количество яичницы, каждый кусок тоста не оставлял видимых крошек. Салфетка казалась совершенно излишней.

— Есть что-нибудь рассказать? — спросил Бриллард. Он говорил так, как будто в этом не было ничего необычного, простой очередной день в Ренсоме и небольшой разговор за парочкой яиц.

— Нет, ничего. А у тебя?

— Как обычно. Должен сказать, я с нетерпением жду сегодняшние передовые вычисления. Кромним обещал показать нам последнюю формулу сна.

Бриллард сделал паузу с застывшей в воздухе вилкой и поднял брови, чтобы показать своё нетерпеливое ожидание этого события. Ник заметил, что кусок яичницы на конце вилки было абсолютно симметричным, зубцы вилки зацепили его намертво.

— Мистер Кромним, учитель экономического анализа?

— Этому он тоже учит, да. Но он прекрасный уравнитель. Один из лучших. Обратите пристальное внимание на его слова, я думаю, вы не будете разочарованы. Пробные уже совсем скоро обрушатся на нас, и мы отправимся в бой! — Он ударил по воздуху. Яйцо оставалось прочно на месте, прежде чем изменило направление и исчезло во рту Брилларда.

Пробные экзамены будут всего через две недели, но в этот момент они не интересовали Ника. У него были другие, гораздо более неотложные вопросы.

— Я с нетерпением жду встречи с вами, Тутт. Академически выражаясь.

— Хм-м? Да, это отлично.

Ник посмотрел на свою пустую миску. Когда-то он был бы готов принять участие в небольшом здоровом соперничестве. Теперь это казалось бессмысленным занятием. Он по-прежнему учился и при ответах выкладывался на полную, но учёба больше не поглощала его.

— Надеюсь, вы не из тех, кто играет не в полную силу, чтобы попытаться надуть оппонентов. Ваш высокий уровень производительности на этом поприще уже хорошо зарекомендовал себя. Не нужно скромничать.

— Нет, я сделаю всё возможное, — сказал Ник.

— Почему ты здесь сидишь? — сказал высокий мальчик. Ник узнал его и его спутника.

Столовая начала заполняться, и не удивительно, что сосед Ника был замечен. Два мальчика, оспаривающие мудрость этого решения, были теми двумя, которых он постоянно видел рядом с Диззи.

— Я завтракаю, — сказал Бриллард, не смутившись. — И предлагаю вам сделать то же самое. Получите немного белка, или вы никогда не сможете достичь мудрости, на которую способен здоровый мозг. И завяжите заново свои шарфы, вы, ленивые обезьяны. Здесь не столичный зоопарк.

Двое мальчиков, которые казались такими пугающими мгновение назад, на глазах Ника сжались, поправляя узкие шарфы вокруг их шей, которые, на взгляд Ника, выглядели совершенно идеально. Они поспешили прочь, прежде чем получили новые указания.

— Ты был очень, э-э-э… резок с ними.

— Конечно. Я всю жизнь общался с Джеребомом и Джасиком. Они похожи на несдержанных щенков, всегда пытающихся тяпнуть людей за ноги. Резкий щелчок по носу — единственный способ приструнить их. Некоторые, конечно, верят, что дикого зверя нужно успокаивать добрыми словами и нежным поощрением. Я заверяю вас, что этот подход не приносит пользы зверю или его хозяину. Оставшись без присмотра, братья со схожими нравами только усугубляют недостатки друг друга.

— Они братья?

— Близнецы, хотя и не идентичны, очевидно.

— Они жестоки?

Бриллард сделал паузу, чтобы посмотреть на Ника. Он сузил глаза.

— Я подозреваю, что вы уже знаете ответ на этот вопрос. У них есть сильная склонность поддерживать иерархию, в которой они существуют, но, будучи сыновьями заместителя директора, они не находятся на вершине этой иерархии и поэтому обязаны кланяться вышестоящим. Им ещё предстоит выяснить, что они на самом деле только улучшают положение тех, кто ниже них, даже не повышая их статус.

— И как сын директора, ты наверху иерархии?

Бриллард улыбнулся.

— Только внутри этих стен. В реальном мире я испытываю те же ограничения, что и все, у кого не течёт благородная кровь. Это может заставить вас думать, что я хочу оставаться в Ренсоме как можно дольше, наслаждаясь плодами труда моего отца. Мой отец тоже считает, что это будет мой лучший вариант: стать учителем и, в конце концов, занять его место в качестве директора. Что-то вроде династии, пусть и не очень славной. Но я не хочу провести всю жизнь в лоне моей любящей семьи, которая всегда будет нянчить меня.

— Ты хочешь быть магом?

— Конечно. Членом Королевского колледжа. Гораздо интереснее, чем учить Джемов и Джэков. Вы выглядите усталым, мистер Тутт. Возможно, вам тоже не помешает немного белка.

— Ник. Можешь называть меня Ником.

— Тогда Ник. Не волнуйся, как только пробные пройдут, ты сможешь расслабиться. Во время Десятины Демона нет уроков.

— Да. Я подумывал вернуться домой на неделю.

Десятина Демона — ежегодный праздник, ночь, когда люди празднуют конец года и с нетерпением ждут следующего. В это время, помимо получения подарков маленькими детьми, многие отдыхают вместе со своими семьями.

— В самом деле? И пропустишь поездку в ранварский национальный парк?

— Я не знал, что такая есть, — пожал плечами Ник. — Это кемпинг?

— Для некоторых. Есть домики для тех, кто предпочитает дикой природе природу немного более цивилизационную. Восхождение на Сердце Демона очень популярно. Ты, возможно, видел разные практикующиеся клубы. В этом есть серьёзный соревновательный элемент. Есть и другие виды деятельности. Это зависит от того, в каких клубах ты состоишь.

— Я не состою ни в каких клубах, — сказал Ник.

— Да, я так и думал.

Говорить с Бриллардом о школе было похоже на чтение энциклопедии, только вместо проверки указателя нужно было просто назвать тему, и перед вами откроется правильная страница. Его знания о школе, её клубах и обществах были полными. В один прекрасный день он может стать очень способным директором, если не сумеет попасть в Королевский колледж.

Даво и Фанни пришли через несколько минут и настороженно сели, подозрительно глядя на их лица. Они не просили объяснений, просто обменялись кивками.

— Имя «Ирридинхарт» тебе о чём-нибудь говорит? — спросил Ник. Упоминание о Сердце Демона, горе в середине парка, напомнило Нику о демоне из истории[5].

— Нет. Там есть река Дин.

— В парке?

— Да. Я считаю, что изначально она называлась Ирридин. Но это было давно. Она петляет вокруг Сердца Демона. Клуб каноэ использует его для своей гребли.

Первоначальное название реки Дин всколыхнуло дальние уголки памяти. Ник был уверен, что он уже видел упоминания о нём где-то ещё. Ирридин. Сердце Демона. Ирридинхарт. Выглядело как намеренный знак от Виннум Роке, оставленный тысячу лет назад на странице книги и ожидающий, когда его прочтут.

— Они поднимаются на вершину горы? — спросил Ник.

— Клубы? Нет. Им не позволяют. В Десятину Демона Королевский колледж проводит там свои секретные ритуалы, — он произнёс это с неприличной усмешкой, наводящую на мысли о непристойностях.

— Это просто традиция, — сказал Фанни. — Они смотрят на восходящее солнце и говорят о всяком. Предполагается, что в этом время демоны наиболее слабы и не могут сопротивляться привязке. Что-то в этом духе.

Бриллард и Даво в унисон подняли брови, синхронно вплоть до миллиметра.

— Ах, это должно быть тайной, вроде, — сказал Фанни. — Никому не говорите.

Все за столом повернулись, чтобы посмотреть на агента Секретной службы. Он стоял неподвижно, глядя через зал и не показывая, что он подслушивал.

Фанни с виноватым лицом продолжил есть.

Нику было трудно сосредоточиться во время занятий. Он сделал всё возможное. Передовые вычисления не были такими захватывающими, как предположил Бриллард. Мистер Кромним показал им последние уравнения, относящиеся к изучению состояний сна, но они были слишком перегружены теорией, и без учёной степени по «Теоретическому воображению» понять их было трудно.

Мысли Ника были заняты идеей восхождения на Сердце Демона. Это было наименьшей из его проблем. Он не был достаточно силён, не имел опыта в альпинизме. Его тело до сих пор болело от незначительных нагрузок, и восхождение на незнакомую гору будет непростой задачей.

Сам демон мог помочь ему, но это скорее подорвало бы цель восхождения. Возможно, это не имело значения. «Используй силу противника, чтобы найти его слабость». Звучало как мудрый афоризм, и это был бы действительно хороший совет, если бы Ник был уверен, что он вычитал его где-то, но это было не так.

Он мог попросить Диззи помочь ему в обучении, но он немедленно отклонил эту идею. Мало того, что она не захочет ему помочь, особенно после того, как она категорически сказала ему держаться подальше, он не собирался подвергать её дальнейшей опасности. Он встретится со своим демоном один.

Он сидел на своей кровати с выключенным светом и листом бумаги в руке. Было слишком темно, чтобы прочитать его, но он уже запомнил инструкции. Он просто чувствовал себя лучше, держа его.

Библиотекарша показала ему книгу об укреплении разума и воли, «Средоточие на пустоте» Дугарри. Она содержала простые медитации, но библиотекарша клялась в их эффективности. Конечно, она не позволяла ему брать книги из библиотеки, но он сделал заметки.

Идея заключалась в том, чтобы очистить разум от всех мыслей и позволить тишине заполнить пустоту. Это было до странного сложно сделать. Отвлекающие мысли были вездесущими и постоянно приходили ему на ум. Несколько раз, когда он приближался к моменту тишины, он думал, что видел что-то краем глаза, но это был трюк света и тени. Упражнения были обманчиво просты, но выполнить их было трудно.

Тем не менее, это было лучше, чем спать. Его единственная забота заключалась в том, что, если ему удастся очистить разум, его нежеланный гость может воспользоваться возможностью, чтобы развернуться на полную.

Из рассказа, который он предпочёл принимать больше как факт, а не вымысел, он знал, что сильный ум может устоять и даже сокрушить демона. Он будет тренироваться в ожидании будущей встречи. Он не знал, будет ли достаточно сильным, но он, по крайней мере, будет сильнее, чем сейчас.

В тёмной комнате он повторил мантры и утверждения, которые, согласно книге, ему нужно сказать, и медленно его разум успокоился. Это успокаивало, и он был уверен, что заснёт. Он надеялся, что больше не будет странных снов. Он надеялся, что если и будут, то он не вспомнит их, когда проснётся. Он понял, что из-за размышлений об этом его средоточие ломается, и он снова обратил внимание на дыхание, и его ум снова успокоился, но это была не та же самая тишина. Эта тишина не была пустой.

— Почему ты сидишь в темноте, дитя?

Голос был у него в голове. Его не было слышно, но звучал он знакомо.

Он затрясся, его сердце бешено забилось.

— Я тренируюсь, чтобы быть сильнее, — сказал он так спокойно, как только мог. Он сказал это громко, но мягко.

— Я могу сделать тебя сильнее. Я могу поднять твои руки, когда ты устанешь. Поднять голову, когда она опустится. Хочешь моей помощи?

Ник почувствовал волну паники. Он сражался с ней, прежде чем ответить.

— Не хочу. Спасибо.

«Маленькая вежливость, возможно, не помешает», — подумал он.

У него в голове задрожало. Это смех, понял он.

— Что, если я буду настаивать? Долг по принуждению по-прежнему является долгом.

— Не думаю, что ты можешь это сделать, — сказал Ник, обнаружив уверенность в своём опровержении. — Твои слова не имеют силы, потому что у тебя нет голоса.

— Может, я займу твой? — Демон прозвучал раздражённо, если это было возможно.

— Он мой, чтобы давать, а не твой, чтобы брать.

Он не знал, правильно ли вести себя воинственно, но инстинкт, выработанный после целой жизни столкновений с вопросами, говорил ему атаковать требования демона. Он заметил, что все аргументы были предложениями, а не угрозами. Не «я хочу» или «я могу», а «может» и «что, если?»

— Но я могу дать тебе то, что ты хочешь. — Голос в голове как будто стал слаще. — Ты же много чего хочешь, так ведь?

— Да. Скажи, твоё имя Ирридинхарт?

Повисла тишина. Он не думал, что с ним был тот же демон из истории, не знал, настоящее это имя или же сфабрикованное, чтобы привести его к горе. Но у него был свидетель, готовый ответить на вопросы, и этот вопрос был разумен, подумал он.

Тишина продолжалась.

— Эй? — сказал он тёмной комнате, чувствуя себя немного глупо.

Пустота в его сознании снова была полной. Демон исчез. Как бы маловероятно это ни звучало, но он, похоже, убежал.

Он почувствовал, как его кожу покалывает от пота. Он был настолько погружен в момент, что забыл испугаться. Теперь его тело резко осознало опасность ситуации, в которой он был, и пот полился со лба. Он издал длинный выдох.

Он сосредоточился на вопросах демона. Это было похоже на экзамен, к которому он готовился, даже не зная о нём. Вся информация, которую он собрал и усвоил без понимания, была у него. Ему просто нужен был кто-то, кто задаст ему правильные вопросы.

Демон был больше, чем его противником. Он был катализатором, который позволит ему отфильтровать ненужное и извлечь необходимые детали, необходимые для понимания Иного Места. Он больше не хотел оттолкнуть демона в надежде, что он не вторгнется в его сознание; он хотел, чтобы демон вернулся, чтобы он помог ему каталогизировать его собственную библиотеку мыслей и накопленных знаний.

Ник сидел в темноте и улыбался, и его улыбка превратилась в мягкий смех. Он боялся, что застрянет в стенах своего разума вместе с демоном, но также верно было то, что демон застрял здесь с ним. Достаточно близко, чтобы учиться. А Ник был хорошим учеником.

Глава 26

Пробные экзамены были всё ближе, и у Ника не было выбора, кроме как сосредоточиться на учёбе. Несмотря на множество личных проблем, занимающих его ум, реальность, в которой он сидит в большом зале в течение двух часов с пустой бумагой, которую нужно заполнить, отодвинула все другие мысли в сторону.

До этого момента он плыл по течению на большинстве уроков. Его годы самодисциплины покинули его, но они привили ему методологию, которая действовала, даже когда он опустил бразды правления.

Он по-прежнему делал заметки, выяснял, что полезно, и поднимал руку, чтобы задавать вопросы по непонятным вопросам, даже если он почти не обращал внимания на то, что было сказано. У него выработался инстинкт, когда учитель не мог чётко объяснить или отвлекался.

Для Ника было сразу очевидно, что мистер Маттерворс забыл вернуться к важности желчных пузырей в вариациях драконьего дыхания, когда его спросили о влиянии забитых желчных протоков и внутренних взрывов.

Или что миссис Финливз неправильно написала передовое уравнение, по тому, как замедлился её мел, когда она писала его на доске.

Он даже мог сказать, что мистер Кромним, не заметив, пропустил страницу, по изменению интонации его голоса, когда он зачитал вводный отрывок, тогда как ему следовало читать заключительный.

Его рука поднималась, чтобы просить разъяснения, хотя его собственный умственный процесс был поглощён мыслями о демонах и магах.

Он безуспешно пытался связаться с демоном, к которому он оказался привязан. Каждый вечер он сидел на своей кровати и очищал разум, оставляя себя как можно более открытым для существа, которое он мог только ощущать на самом краю его восприятия.

Но повторения той связи, которую он сделал однажды, не было. Никакие странные сновидения не вторгались в его сон. Казалось, он испугал существо.

Он даже начал медитировать по утрам, прежде чем одеться. Медленное, глубокое дыхание, позволяющее его мыслям приходить и уходить, пока он не оказывался в удобной пустоте. Ни один голос не нарушил молчание.

С другой стороны, его умственная стойкость, похоже, заметно улучшилась. Он был спокойнее, меньше беспокоился о будущем, и его восприятие на уроках было почти сверхъестественным. Он не верил, что это так. Его наблюдения были слишком обыденными, чтобы приписывать их магии.

Было обнадеживающе, что все годы, которые он посвятил учёбе, были больше чем простой каталогизацией информации. Он начал больше понимать, что значит то или иное, причём не только поверхностно, но и что оно из себя представляет. Разница, хоть и зачастую тонкая, была повсюду вокруг него.

И больше всего в книге сказок Виннум Роке. Он прочитал её рукописный оригинал в секретной комнате наверху библиотеки. Были ли они правдой? Были ли они метафорическими? Он не узнавал имена и места потому, что они изменились, или потому, что они никогда не существовали?

Он был уверен, что между этими страницами есть важная информация, но не мог понять, как получить к ней доступ. Понять скрытый код? Решить загадку? Он хотел спросить об этом демона, но не смог продолжить с ним разговор.

Наконец пришло время пробных экзаменов. Две недели беспрерывного тестирования. Слишком напряжённое время для других учеников, чтобы терять время на него и других тоже-ренов.

Даже секретный агент, назначенный для наблюдения за ним, был отозван на более стоящие задачи. У всех были дела получше.

Он больше не считал, что его и других тоже-ренов могут исключить: слишком много глаз будут следить даже за законной попыткой, имеющей большие шансы на успех. Однако он также не видел большого смысла пытаться доказать, что он превосходит своих сокурсников. На кого это произведёт впечатление? Чего он добьётся, кроме того, что выведет из себя людей, которые и так уже на взводе?

Он сидел на экзаменах, сверял ответы в библиотеке, очищал разум, чтобы отыскать следы скрывшегося гостя, и прилагал все усилия, чтобы быть готовым к следующему контакту. Он был уверен, что он, рано или поздно, случится.

Он не сомневался, что в следующий раз будет лучше подготовлен к демону. Он не хотел пасть жертвой высокомерия. В этот период молчания демон, возможно, проводил собственные исследования, делая приготовления. Не было никакого способа узнать, что чем он занимается в тёмных уголках его сознания. Изучает уровень проницательности Ника? Тестирует уровень его решимости?

Глупо было предполагать, что его противник не изменится, пока он пытается догнать его. Он почувствовал определённый всплеск уверенности, когда понял, что исход битвы за господство зависит от него самого, что это не рок, над которым он не властен. И у него было преимущество борьбы на его территории. Правда, его противник был так же осведомлён, как и он.

— Как всё прошло? — спросил Даво после заключительного экзамена; три часа экономического анализа были настолько напряжёнными, что ученикам позволялось проносить с собой любые учебники.

— Хорошо, — сказал Ник. — То, что я ожидал. У тебя?

— То же самое, — сказал Даво, поправляя четыре толстых тома на руках. — Не брал с собой никаких книг?

Руки Ника были пусты.

— Нет. Я не думал, что они мне понадобятся.

Даво тяжело вздохнул сквозь длинный нос.

— Нет, конечно нет. Ты видел нашего мага-техника?

— Нет, — сказал Ник. — Куда он делся?

Даво пожал плечами.

— Он всё ещё перебирал свои заметки, когда я выходил из коттеджа. Предполагаю, он был там до… а, нет, вот и он.

Фанни вышел из быстро пустеющего зала, слегка ошеломлённый и также с пустыми руками.

— Не говори мне, что ты не брал с собой никаких книг, — сказал Даво.

— Хм? — сказал Фанни, оборачиваясь, как будто позади него мог быть кто-то, к кому обращался Даво. Стопка перевязанных верёвкой книг свисала за его спиной.

— Слава богу, — сказал Даво. — На мгновение мне показалось, что я попал в альтернативное измерение.

Они вернулись в коттедж и встали на кухне, не зная, что им делать. Семестр близился к концу, и ученики скоро отправятся по домам. Эта идея казалась странно тревожной для Ника.

— Когда вы, э… уходите? — спросил Фанни.

— После Десятины Демона, думаю, — сказал Даво. — Хотя, на самом деле, осталось не так много времени. Мы могли бы уйти прямо сейчас. Я сомневаюсь, что кто-то остановит нас. Или заметит.

— Я собираюсь поехать в ранварский национальный парк, — сказал Ник. — Со школой.

— Серьёзно? — сказал Даво. — Тебя пригласили?

— Нет. Я не думал, что это нужно. Разве эта поездка не для всех учеников?

— Всех учеников, которые являются членами школьного клуба, — сказал Фанни. — К какому клубу ты хочешь присоединиться?

— Я не знаю, — сказал Ник. — Полагаю, какой-нибудь, связанный с альпинизмом.

— Ты хочешь подняться на гору? — спросил Даво. — Разве Бриллард не говорил, что это запрещено?

— Говорил, — сказал Фанни. — Я помню.

— Из-за магических ритуалов? — спросил Ник.

Фанни покраснел.

— Это случайно вырвалось. И я услышал это нечаянно, возможно, что это даже не правда.

— Я думаю, что очень вероятно, что там есть что-то важное, — сказал Ник. — Что-то, что поможет Симоль.

— Даже если бы это было разрешено, — сказал Даво, — как ты собираешься подняться на гору?

— Я читал об этом, — сказал Ник. — Не похоже, что трудно.

Даво усмехнулся.

— Ты не можешь просто прочитать об этом и ожидать, что это будет так же просто, как «Выполните шаги 1, 2 и 3». Ты можешь упасть и умереть. Горы известны такими случаями.

— Но если это поможет Симоль… — сказал Фанни. — Я имею в виду, мы можем хотя бы пойти посмотреть.

— Ты видел, как эти девушки тренировались? — сказал Даво. — Ты их видел? Если хочешь на что-нибудь посмотреть, то посмотри на них. Хотя я подозреваю, что ты уже. — Он поднял бровь, которая, казалось, вызывала целый ряд вопросов.

Фанни снова покраснел.

— Очевидно, мы не пойдём туда таким путём. Раз маги могут подняться туда, я уверен, что есть менее, знаешь, напряжённый способ.

— Да, — сказал Даво. — Тот, в котором магию используют.

— Я так не думаю, — сказал Фанни. — На вершине находится нуль-пространство.

Даво и Ник в недоумении смотрели на Фанни.

— Что? — наконец спросил Даво.

— Область без магии. Там нельзя использовать заклинания. Вообще-то, не говорите никому, что я вам и это рассказал.

— Я определённо думаю, что мне нужно пойти туда, — сказал Ник, — но вам двоим — нет. Возможно, от этого не будет никакого толку, но у меня просто есть предчувствие.

— О, это хорошо, раз предчувствие. — Даво покачал головой. — Постарайся быть объективным. Ты не состоишь в клубе, ты не знаешь, как подняться на гору, и, прежде всего, тебе вообще не разрешено там быть. Неужели это настолько важно, что тебе нужно рисковать своей жизнью или конечностями, чтобы проверить, что там наверху? Разве кто-нибудь, кто уже бывал там, не написал книгу? Просто прочти её.

— Ты прав, — сказал Ник. — Это нельзя делать по прихоти. Я должен относиться к этому, как к любой другой проблеме. Идёте ужинать?

Внезапная смена темы заставила Даво отступить, и он, заикаясь, согласился отправиться в столовую на ужин. Фанни был только счастлив сделать это решение единодушным.

Они сидели за своим обычным столом с теми же блюдами, которые они всегда ели. Школьный семестр длился десять недель и научил их многим вещам, но самым первым по достоинству уроком было то, какие блюда повара в столовой готовили хорошо, а какие нет.

Даво и Фанни говорили о различных экзаменах и как, по их мнению, они их сдали, спрашивая друг у друга ответы на некоторые вопросы. Ник большую часть ужина оглядывал столовую.

Когда они закончили, Даво и Фанни поднялись, но Ник остался на своем месте.

— Не закончил переваривать? — спросил Даво.

— Я жду кое-кого.

Заинтригованные ответом, парни снова сели.

Этот человек вскоре объявился. Ник встал и подошёл к тому месту, где Бриллард собирался сесть за длинный стол, который освободили предыдущие ученики и который был почти пуст.

Ник сел напротив него, посмотревшего на него с удивлением, но не слишком сильным.

— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? — спросил Ник.

— Совсем нет, — сказал Бриллард. — Пока ты не возражаешь, что я ем. Это был изнурительный день, и мне нужно пополнить запасы энергии. Полагаю, всё прошло хорошо?

Даво и Фанни сели по обе стороны от Ника, привлекая ещё больше косых взглядов, но даже без агента Секретной службы в роли сдерживающего фактора это было не более чем проявлением любопытства.

— Да, спасибо, — сказал Ник. — Я хотел спросить тебя о поездке в национальный парк.

— Хорошо, хотя управляющий вашим общежитием учитель… ах да, точно, у вас его нет.

— Нет, — сказал Ник. — У нас есть второгодка, который помогает нам с подобным, но в последнее время мы его не часто видим. Возможно, он уже уехал домой.

— Хорошо, рад помочь, если смогу, — сказал Бриллард. Он был занят перестановкой еды на своей тарелке в более симметричное расположение.

— Мне интересно, есть ли возможность присоединиться к этой поездке, несмотря на то, что я немного поздно обратился.

— Думаю, да. Какой клуб ты имеешь в виду? Я оказался в комитете ассоциации рыболовов, и мы всегда ищем новых членов. Ты рыбачишь?

— Гм. Не совсем, но звучит интересно. У вас много свободного времени, чтобы заняться своими делами? — осторожно спросил Ник. Его совсем не интересовало сидеть с удочкой на берегу реки Дин, но если он сможет попасть на Сердце Дракона, это не имело бы значения.

— Свободное время? О боже, нет. Это очень насыщенный маршрут. «Лихорадочный», мне кажется, будет более подходящим термином. Предположу, что ты думаешь, что можно расслабиться и бездельничать, пока крючок бесцельно плавает по воде. Однако это гораздо более сложный вид спорта, чем люди себе представляют.

Это не похоже на то, что он искал.

— Может быть, это не для меня. Есть что-нибудь вроде клуба скалолазания?

— Для мальчиков? Был, но его распустили какое-то время назад. Произошёл несчастный случай.

Даво издал подавленный звук, указывая на своё недовольство этой новостью.

— Кто-то пострадал? — спросил Фанни.

— Кто-то умер. Но в этом нет чьей-либо вины. Вы же знаете, как это происходит с соревнующимися мальчишками, которые подталкивают друг к друга к более рисковым поступкам. Сомневаюсь, что это привело бы к чему-нибудь в любой другой день, но в этом конкретном случае произошло сочетание необычных обстоятельств, и… — Бриллард пожал плечами и начал есть; его тарелка походила на тщательно сконструированную демонстрацию дополняющих друг друга цветов. На это было странно смотреть.

— Что, если мы хотим создать собственный клуб? — спросил Даво.

— Это было бы чудно. У вас есть что на примете?

— Пешеходный туризм? — сказал Ник.

Их устроить всё, что позволит им уйти и заняться своими делами. И чем меньше снаряжения будет требоваться, тем лучше.

— У нас уже есть такой, — сказал Бриллард. — Принимают только самых сильных и самых атлетических учеников. Силовой поход может быть чрезвычайно напряжённым.

У Даво вытянулось лицо.

— Это звучит вопреки всему здравому смыслу. Нет, он не пойдёт. Как насчёт «Общества оценивания природы»?

Бриллард перестал есть, что он делал по методичному спиральному шаблону, и посмотрел на Даво.

— Что ты имеешь в виду? Оценивать как?

— Эстетически, — сказал Даво. — С дебатами и обсуждением.

— О, понятно, — сказал Бриллард, что удивило Ника. Он понятия не имел, как бы они обсуждали привлекательность розы или бабочки. — Вам понадобится президент, казначей и секретарь.

— Готово, — сказал Даво. — Я буду президентом. Ник, тебе нравится делать записи, ты можешь быть секретарём. Фанни, у тебя есть карманы, ты можешь хранить деньги.

— Не всё так просто, — сказал Бриллард. — Вы должны зарегистрировать свой клуб в студенческом регистрационном бюро.

— Где нам его найти? — спросил Ник.

Бриллард вытер руку о салфетку и протянул её.

— Глава студенческого регистрационного бюро. Как дела?

Бриллард заверил их, что сможет ускорить их заявку, воспользовавшись, как он это назвал, «связями» на кафедре. А именно — отцом, который был директором. Ник подумал, что, скорее всего, директор в любом случае одобрил бы заявку, так как его предупредили, чтобы он больше не удерживал тоже-ренов.

Было ещё много чего, что нужно рассмотреть, и всего пара дней, чтобы принять необходимые меры. У Ника был более или менее подтверждённый проход в парк, но ему по-прежнему нужно как-то подняться на вершину горы.

Он пошёл в библиотеку и попросил книги о парке, горе и что-нибудь связанное с основами альпинизма. Библиотекарша сообщила ему, что книг по основам альпинизма не существует, как не существует книг об основах операций на сердце.

— Хочешь расширить кругозор? — спросила она его. — Я думала, что в эти дни большую часть твоего времени занимают демоны. — Она сказала это без какой-либо интонации, без насмешки. Трудно было понять, что она имела в виду.

— Это… связано, — сказал Ник.

Библиотекарша кивнула, не отрываясь от того, что она делала на столе; на это, казалось, требовалась большая часть её внимания.

— И как проходят твои умственные упражнения на укрепление?

— Знаете, большинство людей, скажи я им, что беспокоюсь из-за того, что буду одержим демоном, не предложило бы мне книги о том, как сфокусировать силу воли.

— Большинство людей не работают в библиотеках, — сказала она, — поэтому они не знают, какие есть книги.

— Вы когда-нибудь поднимались на гору? — спросил он её.

— Крыша этого здания не удалена от земли дальше, чем я когда-либо в своей жизни. Это достижение я превосходить не намерена. — Она закончила то, что делала, и отвела его в секцию «Наследие и национальные памятники».

Когда Ник вернулся в коттедж, у него была почти заполненная заметками и рисунками тетрадь, которую он отдал Даво.

— Ты в курсе, что нас закончили тестировать? — сказал он, перелистывая страницы.

Ник в этом уверен не был.

— Всё не так плохо, как мы думали. Смотрите, у Сердца Демона есть две склона. Этот склон похож на скалу, он почти отвесный. Я думаю, что именно здесь чаще всего занимаются скалолазанием. Здесь есть выступ на середине пути, а также составлены всевозможные записи о том, как быстрее всего туда подняться. Но другой склон… — Он взял тетрадь и перевернул несколько страниц, открыв другой рисунок. — Вот. Другой склон больше похож на крутой холм. Множество путей и отмеченных троп, которые проходят через лесистые территории. Люди всё время ходят туда, чтобы посмотреть виды.

— Но не к вершине, — сказал Даво.

— Нет. По-видимому, это небезопасно. Это официальная позиция.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Даво.

— Также говорится, что магические ритуалы там перестали проводить давным-давно. Теперь об этом просто ходят слухи, но на самом деле там ничего не происходит.

— Думаю, это возможно, — сказал Фанни.

— Итак, это план? — сказал Даво. — Мы поднимаемся по холму, а затем спускаемся обратно и надеемся, что на наши головы не свалится гигантский валун.

— Да, — сказал Ник.

Было ещё немного обсуждений, но отсутствие каких-либо реальных возражений убедило Ника, что они оба готовы пойти с ним. Он отправился бы и без них, но от знания того, что они будут с ним, он испытал огромное облегчение.

Он пошёл в свою комнату и приготовился ко сну. Как всегда, он погасил свет и сел. Единственным звуком в темноте было его дыхание. Иногда раздавался скрип или стук, — возможно, это была ночная птица где-то снаружи, — но они медленно отступали, и только дыхание наполняло его разум.

Он почувствовал холодный укус зимнего ветра, который растрепал его волосы. Его глаза были закрыты, но перед ним постепенно предстало изображение. Он стоял высоко, на склоне горы.

Он услышал невнятное бормотание вокруг себя. Это мог быть ветер. Это могли быть призраки давно умерших. Ник не испугался. Возможно, это было глупо, но он видел дальше, чем он когда-либо видел, и это было захватывающе.

— Почему ты это делаешь, дитя?

Ник боролся с охватившим его волнением. Эти слова не были произнесены. Это было больше похоже на его собственные мысли, имитирующие то, как звучал бы демон, услышь он его снова. Но он знал, что это не так.

— Я жду тебя, — сказал Ник. — И я думаю, ты знаешь, почему.

— Знаю? Я не могу дать тебе силу демона из книги со сказками. Я не порождение фантазии.

Демон следил за ним всё это время? Это было бы неудивительно.

— Зачем ты связал себя со мной? — спросил он.

— Хочешь, чтобы это была она? Петля, которую волшебник так туго затянул вокруг твоей шеи — ты хочешь, чтобы она держала другой конец. Она заняла моё место, поэтому я занял её.

Холодок пробежал по спине Ника.

— Ты знаешь, что нужно, чтобы создать тело, клетку за клеткой? Придать форму рту? Сформировать слова? Эта боль за пределами твоего воображения. Сжать прекрасную жизнь в такой маленький сосуд, сделанный из грязи и отбросов. Жить с теми, что выкапывают вещи из грязи и разрушают то, что мешает их росту. Ограничивает их. Сдерживает их. Быть тем, кем ты не являешься — не та ноша, которую жаждешь нести. А затем всё это пропадает в одно мгновение. Возвращение свободы, которая у тебя есть, но о которой ты забыл. Такая огромная и пустая, что трудно вспомнить, почему ты так скучал по ней. Я не хотел быть один. Я хотел снова увидеть её.

— Все-Мать идёт? — спросил он.

Бормотание переросло в кратковременный хор, прежде чем снова уйти.

— Я не знаю. Я сделал свою часть. Я жду.

Он шевельнул ногой, чтобы проверить, сможет ли. Он отвёл взгляд от полей и леса под ним и заставил себя взглянуть наверх.

— Ты знаешь, что находится на вершине Сердца Демона? — спросил он так прямо, как только мог.

— Да, — сказал демон. — Темнота этого мира имеет разные оттенки, но темнее всего она в том мерзком месте. Не иди туда.

— Думаю, мне нужно.

— И ты пойдёшь. — Повисло долгое молчание, но Ник знал, что демон всё ещё был здесь. — Будь осторожен, детёныш. В этом мире есть вещи, о которых ты будешь только сожалеть, но не всегда слишком поздно. Помни об этом, когда придёт время.

Он почувствовал, что его аудиенция почти подошла к концу. Его наполнила печаль. Печаль, которая не была его собственной.

— Существует ли город на грани смерти? — выпалил он, даже не уверенный, почему задал этот вопрос.

Сквозь бормотание вокруг него раздался оглушительный рёв, а затем исчез.

— Как быстро ты узнаёшь о вещах, которые никогда не сможешь понять. Как он может быть городом, если в нём никто никогда не жил?

И потом он снова исчез.

Ник открыл глаза в потемневшей комнате и опустил голову на прохладную подушку, в его мозгу проносилось всё, что он должен был спросить, но не спросил. Его главная мысль заключалась в том, что, пусть он не был уверен в том, что именно найдёт на Сердце Демона, предупреждение демона показало, что он на правильном пути.

Его охватила небольшая волна беспокойства. Что, если его обманывают? Демон мог позволить ему думать, что он недоволен, чтобы он думал, что на Сердце Демона есть ответ. Его убеждённость могло быть имплантирована в него, и именно этим демон занимался всё это время.

Он знал, каково это — иметь мотивацию, которую аккуратно посадили в тебя, и считать, что она твоя собственная. Признаков чужого влияния могло и не быть. Он никогда не узнает, пока не станет слишком поздно.

Но сомневаться в самом себе было плохим подходом. Если он ошибается, то он ошибается. Но если он прав, то он всё равно может потерпеть неудачу, если ничего не предпримет. Он принял для себя окончательное решение подняться на гору и посмотреть на то, что обнаружит там.

Глава 27

Во всей школе царила атмосфера необузданного энтузиазма. Экзамены закончились, и Десятина Демона почти пришла. Маленькие дети будут наряжаться и получать подарки. Дети постарше будут праздновать не менее энергично. Те, кто едут в ранварский национальный парк, пропустят костры и празднества, но они насладятся концом года по-своему.

Оставалось всего два дня до поездки, и этого времени было недостаточно, чтобы Ник подготовился так, как ему хотелось.

Даво взял на себя заботы с документами для клуба, который был назван «Обществом оценивания природы школы Ренсом». Даво выбрал его из-за исходящих от него скуки и уныния. Последнее, чего они хотели — это чтобы какой-нибудь другой ученик, который где-то увидит это название, подал заявку на вступление.

Зима прибыла с холодными, буйными ветрами и зловещими серыми небесами. Снег не выпадет до нового года, но всегда был шанс внезапного ливня. Даво также взял на себя обязательство достать подходящую одежду.

— Они могли бы устраивать подобные походы, когда будет чуточку теплее, — сказал Фанни, когда они шли через кампус, ветер бил их сзади, призывая поторопиться.

— Он и не задумывался как какой-то весёлый праздник, — сказал Даво. — Он показывает, насколько выносливо и готово действовать следующее поколение нашей страны, готово ли оно встать у руля, когда потребуется. Возможно, эти детишки росли в роскоши, и всё, что им когда-либо было нужно, они получали от дворецких или горничных, но это не значит, что они слабаки.

Ник не мог понять, издевается Даво над ними или искренне выражает своё восхищение.

— Они выглядят так, как будто знают, как надо лазить, — сказал Фанни.

Он смотрел через двор, где девушки из клуба скалолазания лазили по стене. Их возбуждённые голоса разносились ветром во все стороны.

Они остановились и смотрели, удивляясь поразительному атлетизму. Она, конечно, была там, в центре всего этого, руководя ими как оркестром.

Каждый раз, когда Ник проходил мимо, они тренировались, вкладывая все силы в своё увлечение, как и тоже-рены в учёбу. Ник испытал облегчение оттого, что нашёл более лёгкий путь к вершине горы. Даже если бы у них было больше времени, он сомневался, что он сможет достичь необходимого уровня мастерства, чтобы взобраться по почти вертикальной поверхности.

— А это кто? — спросил Фанни.

Он имел в виду группу прибывших мальчиков, одетых так же, как и девушки. Некоторое время они что-то обсуждали, а затем девушкам на скалодроме сказали спускаться.

Мальчики сменили их и начали лазить столь же впечатляюще. Двое самых высоких впечатляли больше всего.

— Я думал, Бриллард сказал, что клуб скалолазания для мальчиков был расформирован, — сказал Фанни.

— Так и есть, — сказал Даво.

— Похоже, они реформировались, — сказал Фанни.

Девочки стояли в стороне и наблюдали. Трудно было сказать, злились ли они из-за перерыва в тренировке или же были счастливы, что к ним присоединились мальчики. По языку их тел мало что можно было понять, их внимание, как и внимание Ника, было уделено оценке того, насколько хороши мальчики. Очень, судя по всему.

— Ну, это всё очень увлекательно, но разве нас не ждут дела? — Даво отвернулся от альпинистов и закрыл обзор. — Хм?

— Да, — сказал Ник. — Мы должны идти.

В библиотеке было очень тихо. Здесь всегда было мало шума, но сейчас она ощущалась не просто безмолвной, но пустой. Кроме библиотекарши, стоящей за своим столом, здесь никого не было.

Мальчики поднялись по лестнице в выделенный им кабинет. В библиотеке, по крайней мере, было тепло, хотя каминов и явного источника тепла не было. Стены, обложенные книгами, обеспечивали изоляцию от холода.

У Ника на столе лежало несколько открытых атласов, и он подсчитывал, сколько времени им потребуется, чтобы добраться до вершины Сердца Демона. Проблема заключалась не только в том, чтобы добраться до вершины: им также придётся идти в окружную до дальнего склона, который был более благоприятным для подъёма без необходимости ползти как паук.

Самое большое преимущество в достижении их цели состояло в том, что у них не было учителя, который следил бы за ними и, вероятно, не пустил туда.

— А что насчёт Секретной службы? — спросил Даво. — Они будут там, чтобы следить за их наиболее важными целями.

— Я не видел агентов вокруг коттеджа, — сказал Ник. — Я думаю, они решили, что мы не подвергаемся непосредственной опасности.

— То, что ты не можешь их видеть, не значит, что их нет, — сказал Даво.

— Мы просто будем ходить и любоваться природой, так ведь? — спросил Фанни. — Их это не должно сильно заботить.

— Мы выйдем за стены школы вместе с их особенным мальчиком. Я думаю, они всё равно захотят проследить за ним.

— Я думаю, им всё равно, пока мы в парке, — сказал Ник. — Если нас остановят, мы просто скажем, что заблудились.

Даво глубоко вздохнул, размышляя об этом и не слишком довольный своими мыслями.

— Я думаю, нам нужно подготовить оправдание, которое будет звучать более правдоподобно. Если кто-то захочет знать, почему мы находимся на неправильной стороне горы, мы должны играть дурачков, будто мы обычные дети, которые понятия не имеют, что делают. Фанни, говорить должен ты.

— Ты это сказал, потому что я самый убедительный?

— Да, — сказал Даво. — У тебя талант.

— Я не против, — сказал Фанни, — но я думаю, что нам нужно что-то более убедительное, чем версия, что мы заблудились. Мы ведь собираемся на вершину, так? Я знаю, что она не так высоко, но она всё равно под запретом.

— Нам было любопытно, — сказал Ник. — Мы хотели узнать, что там наверху делают маги. Вот как обычные мальчишки там оказались: мы поспорили или что-то в этом роде.

— Разве Бриллард не сказал, что послужило причиной встречи последней группы альпинистов с уродливой судьбой? — сказал Даво.

Ник рассмотрел последствия.

— Они скажут нам вернуться, но они не подумают, что у нас есть скрытые мотивы. Мальчишки есть мальчишки.

— А каковы наши мотивы? — спросил Даво. — Я знаю, что есть надежда, что под горой спрятана книга с инструкциями или что-нибудь в этом духе, но, в противном случае, что ты ожидаешь найти, Ник?

— Я не знаю, — сказал Ник. — Я действительно понятия не имею. Я просто знаю, что должен туда пойти. Ну, я точно не знаю, у…

— У тебя предчувствие, — закончил Даво.

— Что, если там есть портал? — сказал Фанни. — Десятина Демона, звёзды выстраиваются в ряд, портал открывается. Мы через него пройдём?

— Нет, — сказали Даво и Ник вместе.

— Ты ненормальный? — сказал Даво. — Мы хотим избежать путешествий по другим измерениям, особенно тем, в которых полным-полно демонов.

— Но как ещё мы собираемся вернуть Симоль? Мы должны как-то открыть портал.

— Я не думаю, что там будет портал, — сказал Ник. — Если бы нужно было просто дождаться Десятины Демона и подняться на вершину Сердца Демона, Теннер не потратил бы всю жизнь, пытаясь открыть дверь. И демону не понадобилась бы Симоль. И ты, вроде как, говорил, что на вершине горы нет волшебства.

— Я сказал, что там нуль-пространство. Я не говорил, что знаю, что это значит.

— На что я надеюсь, — сказал Ник, опуская взгляд, чтобы не смотреть на них, — так это на то, что нуль-пространство облегчит мне дело с демонами.

Он снова поднял взгляд и увидел, что они смотрят на него, как на сумасшедшего. Он снова опустил взгляд, прежде чем что-либо сказать.

— Ты хочешь сказать, что хочешь попытаться взять под контроль демона? — спросил Даво.

— Нет. Не совсем. Я имею в виду, может быть.

— Разве не лучше попробовать выгнать его? — спросил Фанни. — Если это возможно.

— Я не уверен, что это хорошая идея, — сказал Ник. — Я не знаю, как это повлияет на шансы Симоль. Может быть, это никак не связано, но я чувствую, что должен уцепиться за него, пока не узнаю. А если я смогу заставить его выйти и поговорить со мной, он может мне что-то рассказать. Я знаю, что он не хочет, чтобы я шёл на гору, так что там он может стать слабее.

Некоторое время они сидели молча.

— Каково это? — спросил Фанни. — Когда внутри тебя демон.

Ник пожал плечами.

— Никакой разницы, на самом деле. Я знаю, что он там, только когда он что-то говорит.

«И когда он захватывает моё тело», хотел он было сказать.

Раздался стук в дверь, и её открыли, не дожидаясь ответа. Фанни вскочил на ноги, спихнув карты со стола, вставая между ними и незваным гостем.

— Мы просто разговариваем, — сказал он пронзительным голосом.

Библиотекарша посмотрела на карты на полу, а затем взглянула на него.

— Отлично, — сказал Даво. — Я знал, что ты будешь подходящим человеком для этой работы.

— Эти карты очень старые, — сказала библиотекарша. — И хрупкие.

Фанни начал собирать всё упавшее, беспрерывно извиняясь.

— Я принесла вам это. — Она положила очень тонкий фолиант на стол. Он был перевязан чёрной лентой. — Это очень старая и очень хрупкая, — она пристально??посмотрела поверх своих очков на Фанни, — топографическая карта национального парка. Министерство внутренних дел не делает их доступными для общественности по соображениям национальной безопасности, но картограф является выпускником и завещал оригиналы школе для будущих поколений картографов.

Ник поднял фолиант и, дождавшись разрешающего кивка от библиотекарши, потянул ленту. Внутри было около дюжины листов из красивой слоновой бумаги, почти такой же толстой, как и карта, с изысканными линиями, нарисованными зелёными чернилами и образующими скопления искажённых кругов. Казалось, что они почти двигались на странице.

— Не думаю, что вы найдёте более точное изображение Сердца Демона.

Она развернулась и закрыла за собой дверь. Она не дала им никакого предупреждения о том, что с картами нужно вести себя осторожно, но ей и не нужно было. Они были похожи на произведение искусства, которое должно висеть в музее.

Они должны были уехать в воскресенье утром. Официальный документ, признающий общество оценивания природы и всех трёх его членов-основателей, лежал на полу, когда они проснулись.

Даво был очень доволен этим, особенно его именем наверху списка.

— Президент Редаво. Мне нравится, как это звучит.

— Ты не собираешься командовать нами? — спросил Фанни с куском полупрожаренного тоста в руке.

— Если бы у меня было собственное королевство, чтобы изгнать вас из него.

— Президенты не правят королевствами, — заметил Фанни сквозь ливень крошек. — У тебя будет республика. И ты можешь быть выгнан любым из её граждан. Никакого господства.

— Уже планируешь переворот? — сонно спросил Ник.

— От него можно этого ожидать, — сказал Даво. — За голодными нужен глаз да глаз.

Ранним утром они также получили доставку одежды от «Конолинг и сын». Там был полный комплект одежды для каждого из них.

— Она, гм, одинаковая, — сказал Фанни.

— Очень, — сказал Ник.

— Так и должно быть. У каждого клуба есть своя униформа. Это — наша.

Они были одеты с головы до ног в шотландку. Куртка и брюки, которые доходили чуть ниже колена. Длинные носки из шотландки. Кепка из шотландки с красным помпоном сверху. И тяжёлые, коричневые походные ботинки.

— По крайней мере, ботинки не из шотландки, — пробормотал Фанни.

— Нет, но их нужно смазать маслом. В идеале их нужно разносить, но у нас нет времени.

Он протянул маленькую бутылку с тёмно-коричневой жидкостью.

Фанни открыл её и понюхал содержимое.

— Зачем их смазывать?

— Чтобы сделать их водонепроницаемыми, — сказал Ник. — Хорошая идея. Спасибо, Даво.

— Да, спасибо, — сказал Фанни.

Даво улыбнулся по-аристократски. Он был счастлив, когда имел дело с довольными клиентами, пусть и не платящими.

— И если вы думаете, что в этой одежде выглядите нелепо, — сказал он, — то вы правы. Никто не будет воспринимать нас всерьёз, бродящих по дикой природе в таком виде. Пусть смотрят на нас свысока и продолжают чувствовать своё превосходство. Это наша лучшая надежда быть проигнорированными.

В словах Даво была определённая логика: сделать так, чтобы их заметили и проигнорировали. Смущающе, но логично.

Они должны были подойти к передним воротам, чтобы сесть на назначенный им экипаж. Детали были приложены к официальному документу их общества. Экипаж 42.

Они несли свои сумки в назначенное место встречи и были встречены десятками экипажей, все из которых были заполнены возбуждёнными учениками. Багаж укладывали школьные служащие, пока ученики и учителя разбирались, кто где сидит. Похоже, ни один из экипажей не был пронумерован.

Они бесцельно блуждали по толпе в поисках пустого экипажа, стараясь ни с кем не столкнуться.

— Вероятно, это будет разваливающийся экипаж с полумёртвой клячей впереди, — сказал Даво.

Ник собирался предложить спросить кого-нибудь, когда он натолкнулся на девушку, из-за чего та выронила свою сумку.

— Извини, — сказал Ник.

Это была одна из девушек-скалолазов, с волосами цвета мёда. Она выглядела так, будто вот-вот взорвётся.

— Примите наши извинения, — сказал Фанни. — Мы в первый раз выбираемся куда-то со школой, и мы немного потерялись. — Он нервно улыбнулся. — Надеюсь, вы сможете простить трио неуклюжих идиотов. Мы обещаем, что в будущем будем смотреть, куда идём. — Он поклонился, снял кепку и поднял её сумку.

Она, нахмурившись, взяла сумку, но не сказала ни слова и села в ожидающий экипаж.

Они быстро двинулись вперёд.

— Это было хорошо, — сказал Даво. — Ты отлично поработал.

— У меня была практика, — сказал Фанни, его нервозность и неловкость исчезли. — Тонкое искусство глупости.

Они так и не обнаружили то, на чём поедут, но по мере того, как экипажи начали уезжать, медленно начало определяться, который будет их.

— Это не может быть он, — сказал Фанни. — Он такой… хороший.

Стоял небольшой, но в очень хорошем состоянии экипаж без пассажиров. Снаружи он был из полированного розового дерева, внутри — богатый красный кожаный салон, а спереди стояла лоснящаяся чёрная лошадь, бьющая копытом по земле.

Они нервно подошли, опасаясь быть поднятыми на смех за одну только мысль о том, что этот транспорт был предназначен для них. Кучер стоял возле лошади и поглаживал её шею.

— Простите, добрый человек, — сказал Даво, перестраховываясь, — это номер сорок два?

— Верно, сэр. Могу я взять ваши сумки?

Они передали свой багаж и наблюдали, как кучер привязывает его к маленькой платформе позади.

— Вот вы где, — сказал Бриллард, появляясь с другой стороны экипажа. — Я подумал, что вы передумали или что-то в этом роде. Отправляемся?

— О, — сказал Ник. — Ты едешь с нами?

— Конечно. Это карета моего отца. Я подумал, что будет лучше, если в ваш первый раз я сопровожу вас лично. Помогу вам побыстрее заселиться. Я не ожидал нарядов.

— Да, мы тоже, — сказал Ник. — Я имею в виду клубную униформу.

Кучер вернулся, чтобы открыть дверь, но Бриллард отослал его взмахом руки.

— С этого момента мы будем справляться своими силами. — Он открыл дверь, чтобы они вошли.

Путешествие должно было занять несколько часов. Парк был на юге Ранвара, а лагерь находился глубоко в лесу. Экипаж был удобным, каким и выглядел, и ехал по ухабам с едва заметной дрожью. Когда дорога впереди изогнулась, они увидели едущие впереди экипажи; упорядоченная колонна, которая, похоже, доходила до самого горизонта.

Экипаж был на удивление тихим. Ник путешествовал в экипажах всех размеров; по большей части в столицу и из неё, но не только. И единственное, что было общего у них всех, — это шум. Колёса скрежетали о дорогу. Оси и суставы дребезжали. Ветер завывал, когда пробирался между щелями и пустотами.

Но сейчас ничего этого не было. Только мягкий гул, как у кошки, мурлычущей под ногами. Не нужно было поднимать голос, чтобы говорить, как приходилось делать в обычном экипаже.

— Дайте знать, если у вас есть вопросы, — сказал Бриллард. — Возможно, я не знаю ответа, но я, вероятно, узнаю его для вас. Или укажу на нужного человека. Боюсь, что моё оценивание природы несколько ограничено, но могу заверить вас, что там не будет недостатка в вещах, которые можно оценить.

Никто ничего не спросил, и они ехали молча, пока Бриллард не указал на Фанни.

— Фандрал, не так ли?

— Да, — ответил Фанни.

— Кажется, твой отец — маг в Королевском колледже.

— Так и есть, — вздохнул Фанни.

— Это должно быть полезно. Информация, которая у тебя есть, даёт тебе преимущество, да? — вопрос был сформулирован как дружеский, но Фанни испытывал неловкость из-за этого вежливого допроса.

— Мы видели группу мальчиков, пришедших к скалодрому, — сказал Ник, пытаясь отвлечь внимание от Фанни. — Они забирались на него.

— Да, — сказал Бриллард, повернувшись так быстро, будто ожидал именно этого вопроса. — Они реформировали клуб скалолазания. То есть повторно сформировали, а не реформировали. Прошло достаточно времени, чтобы отдать дань уважения и, надеюсь, извлечь уроки.

Ник кивнул. Он не знал, почему это всплыло у него в голове. Даже если этот клуб будет подниматься на гору, он не собирался взбираться на самую вершину.

— Вы собираетесь подняться на гору? — спросил Бриллард.

Повисло долгое молчание.

— Мы просто трио…

Даво ткнул локтём Фанни, чтобы заткнуть его.

— Мы думали посмотреть, как далеко мы можем добраться, — сказал Ник. — Из любопытства.

— Есть причина, по которой нас туда не пускают, — сказал Бриллард.

— Да, — сказал Ник.

— Я не думаю, что Секретная служба допустила бы что-нибудь подобное, — сказал Фанни.

— Агенты уходят на край парка, — сказал Бриллард. — По периметру легче контролировать. И легче обнаружить незваных гостей. Они не обращают особого внимания на то, чем занимаются ученики. Существует негласное соглашение не вмешиваться, если только это не абсолютно необходимо. Они не будут помогать благородным, когда проверяется их способность самостоятельно со всем справляться. Если честно, я сомневаюсь, что агенты что-нибудь предпримут, если кто-нибудь попробует подняться на Сердце Демона.

Бриллард сидел на одной стороне с Ником, Фанни и Даво сидели напротив. Глаза Брилларда переходили от одного к другому, пока не остановились на Нике.

— Как думаете, есть хотя бы толика правды в рассказах о магических ритуалах и прочем? Я о призыве силы из тёмных мест.

— Ты имеешь в виду принесение в жертву? — спросил Фанни.

— Верно, — зловеще сказал Бриллард. — Говорят, что одержимые излечиваются от их одержимости. Довольно жестоким образом. — Он улыбнулся.

Ник пожал плечами.

— Наверное, это просто скалистый пик с небольшим количеством травы, растущей на нём.

— Более чем вероятно. Но это Десятина Демона. Ночь, крепко связанная с ритуалами, которые я упомянул. Звёзды выстраиваются в ряд, и так далее, и тому подобное, создавая условия для слияния мощных сил. Повсеместное убеждение среди людей, которые не понимают причин возникновения астрологических мифов.

— Какие причины? — спросил Фанни.

— Сельское хозяйство, в основном, — сказал Бриллард.

Фанни был в замешательстве. Даво выглядывал из окна, но на его лбу появилась складка.

— Большинство рассказов о звёздах и созвездиях — это ранняя форма календарей, — сказал Ник.

— Большинство? — спросил Бриллард.

— Я не думаю, что ты можешь говорить в абсолютах, — пожал плечами Ник.

— Что ты имеешь в виду под календарями? — спросил Фанни.

— Прежде чем люди научились писать, — сказал Ник, — прежде чем они изобрели бумагу или научились писать мелом или древесным углем, они занимались сельским хозяйством. И они узнали, что разные времена года лучше подходили для посадки и уборки урожая.

— Да, — сказала Фанни. — И?

— Они также заметили, — продолжал Ник, — что разные группы звёзд появляются в небе в разное время года. Каждого года. Таким образом, они могли определять время сбора урожая по звёздам. Но они не могли записать это, чтобы передать информацию.

— Почему они просто не рассказывали? — спросил Даво, отрывая взгляд от постоянно движущейся сельской местности.

— Они так и делали. И чтобы было легче запомнить, они превратили эти знания в историю. Вон то созвездие похоже на меч. Он принадлежал великому герою, который умер и возродился.

— Варагас, — сказал Фанни.

— Да, — сказал Ник. — Итак, когда созвездие, появившись в небе, символизирует, что он родился — пора садить семена. А когда оно исчезает, он умер — время сбора урожая. Затем он возвращается, и снова пора сажать. Это простой способ запомнить, когда у вас нет книг. Но когда люди перестали нуждаться в рассказах, они продолжали рассказывать их потому, что они им понравились. И в некоторых случаях они приобретали другой, более духовный смысл.

— Разве не могут некоторые из этих историй быть правдой? — спросил Фанни.

— Возможно, но вряд ли, — усмехнулся Бриллард.

— Так можно сказать о целом ряде вещей, — сказал Даво, — которые стали известными, несмотря на то, насколько маловероятными они являются. Арканум многое маловероятное делает возможным.

— Я соглашусь, — сказал Бриллард.

За окном деревья сменились полями травы, затем настал черёд возделанных полей, в глубоких бороздах которых лежала чернозём. Деревни появлялись на расстоянии, как приземистые группы белых пятен с редкими вкраплениями цвета. Красная крыша, коричневый забор. Сады голых деревьев, тусклый проблеск света, отражённый от пруда.

Вновь вернулись деревья, и дорога разделилась на две части. Они поехали направо и вскоре оказались под навесом. Эти деревья пока были одеты в зелёное, их ветви были тяжёлыми от шишек и иголок.

Дорога была более неровной, покрытой небольшими булыжниками, которые гудели, когда колёса проезжали по ним.

По обе стороны от них земля выросла до крутых склонов, создавая овраг. Деревья теперь были огромными, поднимаясь так высоко, что нужно было полностью высунуть голову из окна, чтобы увидеть их макушку, но даже тогда они сливались друг с другом, чтобы никто не мог отличить дерево от его соседа.

Впереди по обе стороны дороги стояли два гигантских валуна. На них лежало упавшее дерево, которое либо было помещено туда, либо оно очень удачно упало. Никаких ветвей у него не было, только голый ствол, покрытый зелёным мхом.

Они проехали через эти ворота в сердце леса, в центре которого находилось сердце демона.

Долина расширилась, становясь большой впадиной с растущими лесами с обеих сторон. Было похоже, будто они погружались в землю. Между деревьями показывались острые камни — первый намёк на каменное здание, которое внезапно предстало перед ними.

На склоне горы раздавался рёв — звук мчавшейся воды. Он был неумолим и сердит, как показалось Нику. Он не видел реку Дин, но её и не нужно было видеть, чтобы знать о её существовании.

Экипаж петлял по извилистой дороге, теперь медленнее.

— Добро пожаловать в лагерь Ренсом, — сказал Бриллард, когда они подъехали к повороту и кинули первый взгляд на лагерь. Он был не таким, каким ожидал Ник.

Не было ни палаток, ни импровизированных лачуг. Лагерь был больше похож на искусно построенную игрушечную деревню. Дома были сделаны из брёвен, и они не выглядели бы неуместно в центре города. Не было никаких признаков трудностей дикой природы.

Экипаж остановился рядом с двухэтажной конюшней. Конюхи уже заботились о лошадях прибывших экипажей, и большинство учеников уже высадились.

— Это ваше здание. — Бриллард привёл их к одному из самых маленьких домов, который всё равно был намного больше их коттеджа в школе. — Чувствуйте себя как дома, и, раз у вас нет учителя, к которому вы могли бы обратиться за помощью и советом, не стесняйтесь звать меня, если появятся вопросы. Я буду там. — Он указал на здание напротив, которое могло быть ратушей какого-нибудь сельского муниципалитета.

Они занесли свои сумки внутрь, и каждый занял спальню, которых было шесть штук. В каждой была собственная ванная комната. Была кухня с полной кладовой. По какой-то причине шкаф, полный музыкальных инструментов. На деревянном полу была область более светлого цвета, как будто что-то недавно было отсюда перемещено.

— Думаю, кто-то позаимствовал наш рояль, — сказал Фанни. Он не шутил.

— Когда начнём? — спросил Даво.

— Сейчас, — сказал Ник. — Чем скорее мы пойдём, тем больше шансов, что никто не поймёт, что мы вообще там были.

— Верно. Дайте мне пять минут. — Фанни схватил свою сумку, выкинул из неё всю одежду и начал наполнять её едой из кладовой.

Даво покачал головой, но набрал воду насосом на кухне и наполнил бутылки, которые они привезли с собой.

Ник проверил свои заметки и все карты, которые он нарисовал. Он положил в карман компас и ручку.

— Как насчёт этого? — сказал Фанни. Он поднял большой кухонный нож, подходящий для нарезания стейков.

— Что ты надеешься им сделать? — спросил Даво. — Предложишь демону побриться?

— Там могут быть не только демоны, — защищался Фанни. — Дикие животные.

— Возьми, если хочешь, — сказал Ник. — Но будь аккуратней. Если ты споткнёшься и убьёшься, нам придётся бросить тебя.

— Хотя, если мы заблудимся и нам придётся есть друг друга, — сказал Даво. — Он может пригодиться. Мне кажется, ты будешь вполне ничего, если тебе прожарить как следует. — Он сжал руку Фанни.

— Вы оба не смешны, — сказал Фанни. — Я серьёзно. Мы можем обнаружить что-то действительно ужасное на вершине горы.

— Это всего лишь чёрный юмор, — сказал Даво. — Мы все знаем, чем всё может обернутся. Думаю, нам всем эта девушка понравилась больше, чем мы хотели признать.

— О чём это ты? — сказал Фанни. — Я с самого начала признался, что она мне нравится.

— Мне тоже, — сказал Ник. — Или ты сейчас имел в виду, что нравится не как друг?

— Ты признаёшься в своих чувствах? — спросил Фанни. — Не думал, что они у тебя есть.

— Дай мне этот нож, — сказал Даво. — Я только что придумал, как его применить.

Они, несмотря на его протесты, опустошили половину содержимого сумки Фанни, чтобы освободить место для одеял. Они планировали переночевать на горе и взяли необходимые инструменты, чтобы разжечь огонь. Будет слишком опасно спускаться в темноте, и если там что-то и будет, то оно произойдёт не раньше полуночи — традиционного времени Десятины Демона. Они все знали, как глупо это звучало, и не обсуждали это больше, чем нужно.

Они покинули свой роскошный дом и вышли на улицу, как будто отправились на прогулку в лесу.

У Даво было увеличительное стекло, и он прикладывал большие усилия для его демонстрации, пока они шли по лагерю. Как и ожидалось, на них не обращали никакого внимания. Все были слишком заняты, торопясь организовывать ту деятельность, ради которой они сюда приехали.

Рёв реки становился все громче, и когда они проходили мимо последнего здания, показалась река Дин, протекающая через ущелье слева от горы, пена кипела между валунами и брёвнами, вымытыми потоком.

Ник остановился.

Она стояла, облокотившись на перила короткой пристани с привязанными к ней яростно подпрыгивающими лодками. Её голова была втянута в тонкие, поднятые плечи, когда она наклонилась вперёд, глядя на вздымающуюся под её ногами воду.

Ник двинулся к ней, как будто его тянул за верёвку табун лошадей. Она повернулась прежде, чем услышала его, и обрубила верёвку одним, острым как бритва взглядом.

— Здесь, в верховьях, река мелководная. Здесь вы можете пересечь её без особых трудностей. Ниже, в среднем течении, река — непреодолимое препятствие, которое разбивает и ломает о глубокое дно. Будь внимателен.

Ник кивнул, развернулся и пошёл обратно к остальным.

— У неё крайне приятный способ говорить ужасные вещи, — сказал Даво.

— Думаю, из-за неё я забыл, как плавать, — сказал Фанни.

Они продолжили идти. Тропа исчезла, и деревья подкрадывались всё ближе и ближе, пока им не пришлось перешагивать корни и проскальзывать между стволами. Звуки реки стихали, пока стали не громче пчелы, грозно жужжащей на расстоянии слишком большом, чтобы её бояться.

Птицы каркали и ухали, а иногда пролетали мимо, как дротики. Если бы они действительно оценивали природу, им бы не нужно было идти дальше. Но они продолжили.

Иногда они слышали голоса, возгласы и крики. Когда они подбирались к склону у основания горы, они увидели долину, полную упавших деревьев и брёвен. Бегуны преследовали друг друга, бегая по, под и через них. Они бегали проворно, плавно, с невероятной грацией, их пурпурные рубашки вспыхивали и скрывались из виду.

— Это клуб пешеходного туризма, — сказал Даво.

— Это пеший ход? — сказал Фанни.

— Я проверил списки. Фиолетовые рубашки, оранжевые шорты. Такую комбинацию быстро не забудешь. Какой-нибудь известный портной взвыл бы от ужаса и отчаяния.

Через час они остановились поесть и попить. Они сидели молча на упавшем хрупком сухом стволе дерева, слушая ветер, шелестящий на верхушках деревьев, и дятла, стучащего где-то рядом.

Фанни потянулся к сумке и достал травяной детектор. Коробка выглядела потрёпанной и поношенной.

— Зачем ты его принёс? — спросил Даво.

— На всякий случай, — сказал Фанни. — Мы можем что-нибудь обнаружить.

— В нуль-пространстве? — сказал Ник. — Он ведь не будет работать, разве нет?

— Я внёс некоторые изменения. Но нет, вероятно, не будет. Он больше как талисман на удачу. С ним я чувствую себя лучше. — Он повернул диск и поводил вокруг детектором. — Только фоновый.

Ник положил руку в карман и дотронулся до ручки.

Склон простирался под ними и был не таким уж тяжёлым. Они прошли его менее чем за три часа, но им предстоит долгий путь, и они не встретили ни одной из известных троп. По подсчётам Ника, пройдёт ещё три часа, прежде чем они доберутся до вершины.

Это было не особенно сложно, но утомительно. Зимние дни были короткими, вскоре станет темнеть, и тогда им будет намного труднее двигаться. У них были лампы, но всё равно будет лучше добраться туда с дневным светом в качестве проводника.

Они остановились отдохнуть у большого валуна, предварительно убедившись, что не окажутся на его пути, если тот решит покатиться вниз. Местность стала намного круче, и впереди был тропа, пролегающая между деревьями, которые всё ещё покрывали склон. Они подождали, чтобы убедиться, что больше никого нет. Тропа была сделана из камня и вложена в землю, как широкие ступени. По ней было намного легче добраться до вершины, даже несмотря на то, что она вела не сразу наверх, а под углом.

Они подготовились к последней части путешествия. Валун рядом с ними задрожал и завибрировал, как и земля под их ногами. Они схватились за деревья, пока почва начала уходить из-под ног.

— Может, именно поэтому нам не разрешают здесь быть? — сказал Даво.

— Это не нормально, — сказал Фанни. Он обнял одной рукой молодое деревцо, которое выглядело не очень надёжным, и вынул детектор. — Магия. Много магии. Рядом.

— Наверху? — спросил Ник.

Фанни указал детектором на пик и покачал головой.

— Нет.

Сотрясение прекратилось, и они осторожно проверили землю на предмет стабильности. Казалось, она оставалась там, где была. Они продолжили идти.

— Он просто умер, — сказал Фанни, протягивая детектор. — Ничего. Как в Пагоде.

Через несколько минут они достигли вершины и нырнули за камни. На плоской вершине горел костёр. Вокруг него была группа мужчин.

— Маги, — прошептал Фанни. — Из Королевского колледжа. Я узнаю мантии.

— Что нам теперь делать? — спросил Даво. — Уходить?

— Подождём, — сказал Ник. — Посмотрим, что они здесь делают.

— Надеюсь, что они не будут танцевать голыми вокруг костра, — пробормотал Даво. Он достал своё одеяло и обернул его вокруг себя как шаль.

Очень быстро стало темно. Температура упала так же быстро. Небо было ясным и усеяно звёздами, которые выглядели намного ярче, чем Ник когда-либо их видел.

Они лежали, спрятавшись, укутанные в свои одеяла, когда всё угасало, а костёр ослаб до небольшого мерцающего свечения, и только доносились голоса магов, жаловавшихся на холод.

— Почему? — спросил он. — Почему вы все смотрите на меня? Это была не моя идея.

— Мы восхищаемся твоей красотой, — сказал другой с тяжёлым сарказмом, немного посмеиваясь.

— Он придёт?

— Откуда нам знать?

— Говорят, что восстание в Гвюре подавлено. Они разбросали повстанцев. Лишь немногим удалось бежать через границу.

— Ошибка, ошибка, — сказал более старый, хриплый голос. — Их поймают.

— Это так грустно, — сказал другой. — Вы можете не верить, но из более тысячи видов рыб, живущих в реке Дин всего сто лет назад, осталось не более трёхсот. Это действительно печально. Человек — такое непостоянное существо. Мы можем быть или спасителями, или уничтожителями.

— Или мы можем быть тихими. Я отмораживаю свою задницу, а теперь и мой мозг онемел от твоей болтовни.

Пламя внезапно взмыло в воздух, взорвавшись до золотой яркости, в которой вырисовывались лица и фигуры из темноты. Маги, все как один, отпрыгнули от костра, подняв глаза. Три скрытых наблюдателя сделали то же самое.

Звёзды, казалось, двигались, обретая форму. Форму дракона. Но он был не из звёзд, а из плоти, когтей и зубов. Он приземлился и выдохнул туман. Огонь снова ярко вспыхнул. На шее дракона стоял человек. Он спешился и подошёл к огню, отогревая руки.

— Что вы там прячетесь? — прогудел Архимаг. — Чего вам бояться? Здесь нет никакой магии, которую я могу использовать.

— У вас с собой довольно большой дракон, — сказал один из магов.

— И если бы я имел на тебя зуб, ты уже был бы мёртв, как думаешь? Пользуйся мозгами, мужик, — он говорил с пренебрежением, без уважения по отношению к мастерам Королевского колледжа.

— Чего вы хотите от нас? Почему вы попросили об этой встрече?

— Попросил? — Из Архимага вырвался смешок. — Вы здесь, потому что я позвал вас. У нас много дел и мало времени.

Дракон поднял голову и покачал ей из стороны в сторону. Архимаг замер и огляделся.

— Похоже, у нас есть компания. Выходи, кто бы ты ни был. Не заставляй меня посылать дракона за тобой. Он сегодня не ел.

Мальчики не двигались.

— Как хочешь, — сказал Архимаг. — Иди за своим ужином, мой…

— Подождите! — сказал Ник, вставая. — Это я, Ник. — Он внезапно испугался, что Архимаг не вспомнит его и добавил. — Тутт.

— Подойди ближе, мальчик. Что ты здесь делаешь?

Он оставил двух других и приблизился к огню. Маги с другой стороны также приблизились, чтобы получше его рассмотреть.

— Это он? — сказал маг.

— Да, — сказал Архимаг. — Он привязан к моей дочери.

— Нет, — сказал Ник, — не привязан.

— Нет? — сказал Архимаг. — Я считаю, что…

— Я знаю, — сказал Ник. — Но это была не она. Это демон привязал себя ко мне.

Вокруг костра долго и тихо переговаривались.

— Ты уверен? — спросил Архимаг.

— Он говорил со мной.

— Это хорошо, — сказал один из магов. — Мы принесём его в жертву, и угрозе конец, прям как в старые добрые времена.

По Нику пробежался холодок, но не из-за ночного воздуха.

— Да, — сказал другой маг, выходя вперёд. — У демона здесь нет силы, он не сможет бороться против обычного железного клинка.

Ник посмотрел на Архимага, надеясь на голос против.

— Это… вариант.

Ник начал отступать, но натолкнулся спиной на голову дракона. Горячий воздух клубился вокруг него.

— Нет, не делайте этого, — сказал Фанни, выбегая из своего укрытия. Даво следовал за ним по пятам.

— Фандрал? — шокировано произнёс другой маг, выйдя вперёд. — Что ты здесь делаешь?

— О, здравствуй, отец. Я объясню позже.

— Ты объяснишь сейчас же!

— Подожди, — сказал Архимаг, — пусть говорит.

Фанни поднял свой детектор.

— Я думаю, вам не надо ничего делать с Ником. Здесь нет магии.

Собравшиеся маги посмотрели на Фанни с пустыми выражениями лиц.

— Слушайте.

Фанни взял провод, который подавал шум от детектора в ухо, и вынул его. Он указал коробкой на Ника. Она начала визжать.

Глава 28

Коробка в руке Фанни издавала пронзительный визг, причиняющий боль ушам Ника. Судя по реакции остальных, они тоже не наслаждались звуками.

— Это травяной детектор, да? — спросил лысый человек, который стоял ближе всех к Архимагу. Горизонтальный шрам пробегал по его лицу, прямо под глазами и через нос. — Почему он издаёт этот ужасный шум?

— Прекращай задавать глупые вопросы, Беримонга, — рявкнул на мужчину Архимаг. — И выключи эту чёртову штуку.

Фанни выключил детектор, и он стих, издав под конец ещё один визг.

Архимаг вырвал детектор из рук Фанни.

— Гримс, посмотри его.

Он передал детектор коренастому мужчине с тёмным лицом, который начал крутить деревянную коробку в своих больших мозолистых руках.

— Похоже, его модифицировали. Что ты с ним сделал, мальчик?

Фанни неуверенно ёрзал под перекрёстными взглядами магов. Они окружили его: их профессиональное любопытство пересилило опасения относительно того, что с ними собирается делать Архимаг со своим драконом.

— Я, э-э-э, понимаете, это из-за Симоль… — Он запнулся, глядя на Архимага.

— Прекращай мямлить и отвечай на вопрос, — сказал Архимаг, из-за чего Фанни разнервничался ещё больше.

— Архимаг, прошу вас, — сказал отец Фанни. — Дайте ему немного времени, чтобы собраться с мыслями.

Архимаг вздохнул, изо всех сил пытаясь удержать свой нрав.

— Он очень напоминает мне тебя, Боствэр, — сказал Архимаг. Он не разъяснил, но было ясно, что оценка была пренебрежительной.

— Он ведь мой сын, — ответил отец Фанни, отказываясь принять это пренебрежение как должное. Что-то в нём заставило Ника чувствовать себя менее уязвимым, здесь, на горе, рядом с объединённой магической мощью Ранвара.

Разум Ника изо всех пытался найти выход из опасного положения, в котором он оказался. Что бы он им ни сказал, он был уверен, что они будут делать всё, что будет в их интересах, а не в его.

Ник стоял рядом с драконом, довольный тем, что какое-то время не находится в центре внимания, даже если ради этого приходится находиться на расстоянии укуса гигантской ящерицы.

Он чувствовал, как горячее влажное дыхание задевает его свисающие вдоль тела руки. Удар драконьего сердца в груди, словно медленный взрыв где-то далеко-далеко отсюда, вызывал вибрации в теле Ника. Металлические чешуйки звенели, когда он перемещал своё тело, и был ещё один звук, который, как подумал Ник, был мурлыканьем, но он быстро понял, что это огромные зубы скользят друг по другу.

Ник посмотрел на Даво. Высокая, тонкая фигура не двигалась, его лицо было бесстрастным, не выдавало эмоций. Ник хотел обладать таким же спокойствием. Он видел, что Даво изучал всех присутствующих, но не чтобы продать им костюм, а чтобы найти к ним правильный подход.

— Я немного изменил его, — дрожащим голосом сказал Фанни. — Я пытался сделать его более чувствительным, чтобы мы могли отследить агентов Секретной службы… — Он снова запнулся. На этот раз причиной послужила не нервозность, а попытка не сказать ничего лишнего в этой крайне субъективной компании. — Будет легче, если я покажу вам.

Он потянулся к коробке. Мастер Гримс мгновение колебался, затем передал её. Несколькими ловкими движениями Фанни снял секцию, перевернул коробку и показал внутреннее устройство. Слабый свет от костра затруднял осмотр, но в коробке было что-то сверкающее.

— Но этого же не может быть, так ведь? — спросил маг, седая шевелюра которого не соответствовала молодому лицу. — Это арканум, и он активен.

— Где ты его взял? — спросил Архимаг.

— Гм, ну, изначально Симоль зарядила его для меня. Он работал несколько недель. Потом он умер, и я не смог заставить его работать, но что-то случилось на днях, в комнате Ника, и… — Фанни закусил губу, когда понял, что сказал слишком много.

Все взгляды устремились на Ника. Он непроизвольно сделал шаг назад, наткнувшись на стену в виде дракона.

— У меня был посетитель, из Гвюра. — Он не собирался это говорить, но толчок дракона словно выбил из него эти слова.

Маги начали бормотать между собой.

— Тихо, — рявкнул Архимаг. — Продолжай, — разрешительно кивнул он Нику.

— Он появился в моей комнате. Из воздуха. А потом он исчез.

— Телепортирован, — сказал Беримонга. — Чего он хотел?

— Он сказал, что он последователь демона. Он думал, что я тоже. Он использовал магию, но, похоже, не мог полностью контролировать её.

Снова бормотание.

— Сырой арканум.

— Как его не обнаружили?

— Секретная служба должна была. Разве их не ради этого туда направили? В последнее время они очень разочаровывают.

— В последнее время? Разве они не всегда…

— Господа, пожалуйста, — сказал Беримонга. — Расследование может подождать. Давайте сначала разберёмся с этим вопросом. — Он повернулся к Фанни. — По какой-то причине устройство работает. Но почему он обнаружил в нём арканум? — он указал на Ника.

— Я не знаю, сэр, — пожал плечами Фанни. — Но это должно быть что-то важное.

Этим ответом они были разочарованы даже больше, чем Секретной службой.

Фанни снова заволновался. Он повернулся к Нику.

— Ты сказал, что мы здесь что-то найдём. Разве это не оно?

Ник понимал, что Фанни хотел пройти проверку этих сомневающихся мужчин, среди которых был и его отец, но всё равно хотел, чтобы Фанни не втягивал его в это. У Ника не было никаких ответов.

— Фандрал прав, — сказал Даво. Трудно было сказать, чтобы было страннее: спокойный и взвешенный голос Даво в такой напряжённой ситуации или что он использовал правильное имя Фанни. — Мы пришли сюда, чтобы что-то найти. Есть несколько доказательств, что мы на правильном пути. Мы обнаружили это.

— А ты кто? — спросил Архимаг.

— Редаво Конолинг, Архимаг. Рад с вами познакомиться. — Он едва заметно наклонил голову.

— Магазин Конолинга?

— Да, сэр. Это мой отец.

— Да, я его знаю. Он поставляет одежду для колледжа. По гораздо более разумной цене, чем этот мошенник Миггетс.

Даво, бывший самим олицетворением самообладания, теперь был переполнен головокружительным высокомерием, тем самым полностью разрушив свою игру.

— Спасибо, я обязательно передам ему.

— Не бери в голову, — фыркнул Архимаг. — Зачем вы пришли сюда? Кто вас послал? Демон?

— Нет, — сказал Ник. — Он предупреждал меня, чтобы я не приходил. Мне кажется, он боится этого места.

— Тогда кто? — спросил Архимаг.

— Виннум Роке, — сказал Ник. — Не напрямую, а через её книгу сказок.

Раздались смешки, на этот раз со всех сторон.

— Тишина! — крикнул Архимаг. — Он говорит не о тех книгах, что есть у всех вас дома, вы, конченые идиоты. Так ведь?

Ник покачал головой.

— Это оригинальная рукопись.

Смешки сменились коллективным вздохом.

— Как это возможно? — сказал седой маг. — Есть только одна копия, и она находится в хранилище Королевского колледжа.

— Для чего у тебя голова на плечах, Денкне? — сказал Архимаг. — Это подделка. Оригинал хранится в безопасности, подальше от любопытных магов. Но наш маленький книжный червь, похоже, нашёл, как до неё добраться.

Денкне ощетинился под критикой.

— Но это не объясняет, почему травяной детектор — модифицированный детектор — говорит, что этот мальчик полон магии. Здесь, где магию невозможно активировать.

— Я думаю, что единственный, кто может ответить на этот вопрос, — это демон. Ты можешь его вызвать, Ник? — Архимаг вёл себя гораздо более сдержанно по отношению к Нику, чем к остальным магам.

— Нет, я не знаю, как. Он, в основном, приходит ко мне ночью. Когда я очищу свой разум.

— Сделай это сейчас. Пусть он придёт и завладеет твоим телом. Пусть он говорит через тебя.

— Нет, — сказал Ник, прежде чем смог остановиться.

Он был озабочен тем, чтобы не позволить демону завладеть его телом. Он чувствовал, как демон пытается это сделать, и сильно подозревал, что, если он однажды позволит ему это, ему будет всё труднее и труднее сопротивляться. Он чувствовал тяжесть ожидания от Архимага, его настойчивость, но он был уверен, что это будет ошибкой.

— Делай, как я говорю, мальчик. Здесь нет никакой опасности.

— А мне кажется, что есть, — вызывающе сказал Ник. — Я думаю, что факт, что Фанни обнаружил во мне магию, означает, что существует реальная опасность. Я не позволю ему контролировать меня. Я не позволю ему взять мой голос.

Ему самому его голос казался слабым, но он цеплялся за своё решение. Жалкое неповиновение перед группой людей, которые могут порвать его на части силой мысли. Но не здесь. Здесь у них не было доступа к их могущественной силе.

— Тогда что ты предлагаешь? — спросил Архимаг с раздражением.

— Если… Если он придёт, я могу передать, что он говорит.

— Если он придёт, мы должны убить его, — сказал мастер Гримс.

— Как? — спросил седой маг. — Перережешь мальчику горло?

— Да, Денкне. Если понадобится, — кивнул Гримс.

Дракон внезапно зашевелился. Он сидел, тихо скрежеща зубами позади Ника, изредка изгибая конечность. Теперь он бросился вперёд и поместил свою голову между Ником и пререкающимися магами.

Из ноздрей вырвался пар и покатился по земле. Когда пар достиг костра, произошла ещё одна вспышка пламени. Он стрелял в воздух золотыми и оранжевыми язычками, освещая всю вершину горы.

Губы дракона отодвинулись назад, обнажая зубы. Маги отступили.

Архимаг шагнул вперёд и ткнул в морду дракона твёрдой рукой, заставив голову на длинной змеиной шее отодвинуться назад.

— Мы не будем никому резать горло. Даже если эта привязь не ведёт к моей дочери, она всё равно привязана к тебе, и реакция Все-Отца это подтверждает. Он бы не защищал тебя, если бы не чувствовал её близость к тебе.

Ник подумал над словами Архимага. Значит ли это, что демон солгал ему? Он в этом сомневался. Судя по тому, что он прочитал, демоны не лгут. Но, возможно, он просто неправильно понял.

— Я разговаривал только с демоном, — сказал он. — Но… демон может поддерживать контакт с Симоль.

— Мост, — кивнул Архимаг. — Да, это возможно. Но мы будем знать наверняка, только когда поговорим с демоном. А теперь вызови его.

Он сказал это так, будто Ник мог вызвать демона щелчком пальцев, как какое-то домашнее животное. Точно так же, как Архимаг щёлкал пальцами и обращался с Ником как с домашним животным, не играющим никакой роли.

Ник сел на неровной поверхности, скрестив ноги. Камни и галька впились в него, из-за чего ему трудно было добиться комфорта. В этом не очень помогали и самые могущественные маги Ранвара.

Дракон, по крайней мере, был позади него и не мозолил глаза. Тем не менее, он слышал, как из его ноздрей вырывался пар.

Он попытался очистить свой разум так, как он научился. Было очень трудно. Его глаза были закрыты, но нетерпение на лице Архимага он видел очень ясно. Магия здесь, на вершине, не работала, поэтому это должна быть чистая глубина чувств, которые проецировал Архимаг.

Ник переместил свой вес и опустошил разум. Маленькие шумы проникли и заполнили пустоту. Он пытался дышать глубже, задерживая воздух и медленно выдыхая его.

Он открыл глаза, и они все стояли, наблюдая за ним. Некоторые скрестили руки, другие убрали руки за спину, наклонившись вперёд, чтобы увидеть первые признаки появления демона и, возможно, напасть на него с камнями или палками.

— Я не могу это сделать, когда вы так смотрите на меня, — сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы это не прозвучало как оправдание. — Вы можете отойти к костру? Я позову вас, когда буду готов.

Они нехотя ушли. Дракон уселся, его хвост окружил Ника, а кончик двигался из стороны в сторону. Ник сосредоточил своё внимание на нём и заблокировал всё остальное. Голоса дрейфовали к нему, но он пропускал их мимо.

— Я не понимаю, как это возможно, — сказал отец Фанни. — Весь смысл Сердца Демона — это нуль-пространство, в котором арканум инертен. Здесь не должно быть никакой магии.

— Возможно, это не арканум, — сказал Фанни. — Может быть, это другой источник магии.

— Этим ты занимаешься в Ренсоме? Исследуешь альтернативные источники энергии? — слегка отругал он.

— Нет. Только в свободное время.

— Оставь мальчика в покое, Барстоу, — кажется, это сказал Денкне. — Он наткнулся на что-то, ради открытия которого многие маги из Королевского колледжа отдали бы всё. Форма магии, о которой мы не знали — это удивительно.

— Мы не знаем, что это такое, — сказал Беримонга. — Незнание не предполагает, что любая догадка будет верной. Помните, что в это вовлечён демон. Посмотрите, насколько мы расширили наше понимание арканума за последнюю тысячу лет. Вы не думали, что демоны тоже могли добиться определённых успехов? У них была огромная фора.

— Тогда почему они не открыли эти достижения тысячу лет назад? — спросил мастер Гримс. — Как ты сказал, у них была фора. Достаточно много времени, чтобы узнать всё, что нужно знать.

— Это ведь просто, разве нет? — произнёс голос, владельца которого Ник не опознал. Голос был старше и надтреснутым. — Им не нужно было. Они использовали то количество силы, что требовалось, и не более того. Эффективность. Затем они пришли сюда и осознали свою ошибку. Мы прогнали их, но они, вероятно, поняли, что мы ещё столкнёмся друг с другом. Поэтому они подготовились к нам.

— Домыслы. Их слабость заключалась в нежелании адаптироваться. Они застряли в своём развитии, и я сомневаюсь, что это переменилось.

— Теперь они это знают, что сырой энергии было недостаточно.

— Или в следующий раз они возьмут с собой больше энергии.

— В этот раз, ты хотел сказать. Это может быть то самое открытие, которого они ждали.

Они разговаривали друг с другом, и очень сложно было понять, кто говорит. Ник пытался остаться внутри пустоты своего разума, но даже более тихие голоса было невозможно игнорировать.

— Сколько времени это займёт?

— Десятина Демона почти настала. Смотрите, звёзды почти выстроились.

— Ты думаешь, он будет ждать точного момента Десятины Демона? — кто-то пренебрежительно насмехался. — Не будь таким суеверным.

— Есть порядок для подобных вещей. Так работает магия.

— Магия. — Этот голос явно принадлежал Архимагу. Его командный тон не пропал. — Это воплощение хаоса. Мы не можем классифицировать её в абсолютных величинах. Мы видим только одну её сторону, а их может быть бесчисленное множество.

Повисла пауза. Ник был рад этому молчанию.

— Магия — это ключ к двери. Вы не знаете, что от вас удерживает дверь. Дверь, за которой скрываются кошмары, страх и невообразимые ужасы; за которой скрываются и дожидаются враги, разрушительные силы, способные уничтожить не только того, кто откроет дверь, но и весь его мир. Магия — это не хаос. Магия — это оружие, используемое для приручения хаоса. Но хаоса всегда больше, чем магии. Хаос в конце концов отомстит. Вы украли магию ради своих мелочных целей, и это станет причиной вашей гибели, дети из грязи. О, вы, бедные маленькие волшебники.

Ник слушал, удивляясь, кто это говорит. Он легко дрейфовал в своих затуманенных мыслях, как в ванне, полной тёплой, солёной воды, и его медленно осенило, что это был его собственный голос. Голос, но не слова.

— Оружие, да, — сказал Архимаг. — Но разве это не великое искусство? То, что художник может использовать для создания великой красоты? Разве не следует делиться им с теми, кто будет чествовать его возможности, а не отказывать им из-за опасения совершить ошибки? Как мы можем развиться из нашего ничтожного начала без риска? Как мы можем расти без солнца и дождя?

— Искусство? Как ты можешь называть это уродство искусством? Те из вас, кто обнаружил талант, злоупотребляли его базовыми наградами. Вы не выросли. Ваша эволюция пошла по извращённому пути. Восхищение превратилось в зависть. Ты называешь это искусством, но мало искусства было показано, когда вы обратили его против своих союзников. Мы принесли вам чудо, превосходящее ваше понимание, а вы вонзили его в нас, словно копьё. Победить ваших врагов — вот в чём ваша великая слава. Раздирать ваших братьев на куски, чтобы только вы могли питаться от груди Матери, — какая в этом слава? Вы используете своё искусство, чтобы терроризировать слабых, чтобы вы могли лучше видеть форму своей силы. Это самая непривлекательная форма, волшебник.

Ник слушал, и неясный край его мыслей ожесточился. Он использовался в качестве проводника. Сосуда для демона. Он сказал, что не хотел, чтобы это случилось, и решил не допустить этого. Но он потерпел неудачу.

Он боролся внутри себя, чтобы восстановить контроль, но ухватиться было не за что. Это было похоже на попытку остаться в вертикальном положении на замороженном пруду.

Когда демон решил, что хочет говорить, он взял тело под свой контроль. Не силой — она была не нужна — он просто сделал шаг вперёд, и Ник отступил.

Он не мог с ним тягаться. Он был ребёнком, противостоящему взрослым. Его воля была недостаточно сильной, чтобы сражаться с тысячелетней тварью, рождённой в другом измерении. Это было его тело, его разум, но он ничего не мог сделать, чтобы остановить захватчика.

В горле стало горько и холодно. Осознание собственной глупости и недостатка способностей уводило его от всего, о чём говорили демон и Архимаг. Для него это было не очень важно. На карту, возможно, была поставлена судьба мира, но он не чувствовал беспокойства по этому поводу. Он жил лишь согласно решениям других.

Он прекратил бесплодные попытки вернуть контроль. Зачем тратить энергию? Его опыт в решении задач научил его, когда нужно упрямиться, а когда расслабиться. И когда сдаваться.

Тем не менее, до этой точки он ещё не дошёл. Он находился внутри себя глубже, чем когда-либо прежде. Демон не просто вытеснил его, он загнал его в себя, и это место было огромным и ошеломляющим.

Нику было знакомо чувство потерянности в мире, который он не понимал. Именно так он и приучил себя учиться. Не маленькими шажками: это было слишком медленно и отнимало много времени. Он предпочитал погрузиться целиком и ждать, пока не появится какая-нибудь закономерность.

А она всегда появлялась.

Пока он плыл внутри своей собственной души, он ощутил поток тьмы. Это была не пустота. Его трудно было увидеть, это море чёрного. И этот поток двигался.

Он позволил себе потянуться к нему. Он мог его почувствовать. Теперь, когда он перестал цепляться за своё физическое, телесное «я», он чувствовал, как прохладная струйка неустанно движется вперёд.

Он последовал за ней. Она стала быстрее и сильнее. Он скользил по ней, её части, попадая в поток. Он мог разбиться, если что-нибудь бы встало на его пути, но ничто не мешало его путешествию.

Свет, когда он его заметил, почти падал на него. Небольшая точка, которая превратилась в окно. Он нырнул в него.

Он был над землёй. Сверху было солнце и небо. Он не ощущал ни лёгкого ветра, ни солнечного света. Он падал, но не очень быстро. Плавал. Он плавно плавал над землёй.

Под ним были поля пшеницы или, может быть, высокой жёлтой травы. Посреди этих полей стояла фигура. Девушка. Симоль. Её волосы развевались на ветру, которого он не чувствовал, её лицо светилось от жары солнечного света, что не давало ему тепла.

Маленькая, уродливая собака бежала впереди неё, останавливаясь и оглядываясь, чтобы убедиться, что она не заблудилась. Собака посмотрела на него.

Он хотел позвать её. Он был очень высоко, но видел её ясно. Если он нацелится…

С мучительным рывком, который угрожал вывернуть его наизнанку, земля улетела от него. Но это не земля удалялась, а он. Его выталкивали обратно.

Он проскочил через отверстие, через которое он провалился, руки и ноги крутились. Изображение в окне было похоже на картину. Оно выглядело реальным и устойчивым, но окаймляющая тьма растворялась, как пепел, сдуваемый закручивающимся ветерком.

— Что ты делаешь, дитя? Ты хочешь, чтобы твой друг остался в ловушке навечно?

Вокруг ничего не было. Но он знал, что это демон вызвал его обратно. И что это был не акт милосердия.

— Ты держишь дверь открытой, — сказал он.

— Нет, дитя. Это не дверь. Через неё нельзя пройти. Ты должен стать дверью. Сейчас дверь — она. Она то, чем ты должен стать, чтобы пройти в этот мир. Ты только наблюдаешь издалека.

— Тогда зачем ты держишь это здесь?

— Есть много мест, куда можно попасть. Как она узнает, откуда она пришла? Как она найдёт дорогу домой?

Ник не понял. Ему и не нужно было. Демон хотел, чтобы это, чем бы оно ни было, было открытым, что давало ему шанс использовать это в качестве рычага давления.

— Я закрою его, — сказал он, хотя он и не знал, как это сделать. Однако он не должен был знать, чтобы хотеть это сделать. Это было заявление о намерениях, а не правда или ложь.

— Она не сможет вернуться. Ты не хочешь, чтобы она вернулась?

— Вернулась куда? В этом нет смысла, если ей некуда возвращаться. Ей будет лучше найти другое место.

В темноте надолго повисло молчание.

— Ты злишься.

— Ты взял моё тело без разрешения.

— Ты действительно так ценишь что-то столь тривиальное? Просто небольшое прегрешение.

— Да. До сих пор я не понимал, насколько моё тело ценно для меня. Полагаю, я должен благодарить тебя за это. В следующий раз, когда ты захватишь мою собственность, я приду сюда и закрою этот портал. Это всё ещё мой дом. Ты — гость. Гость грубый и невоспитанный.

На этот раз тишина была тяжёлой. Он тщательно подобрал слова, пытаясь оскорбить чувство правильности его гостя. Если кто-то потратил так много времени, упрекая других в непорядочности, то, вероятно, их сильно заденет, когда их обвинят в том же.

— Прими мои извинения. Я больше не буду переступать свои границы.

Это было обещание. Формального признания того, где проходили эти границы, не было, но на данный момент и этого достаточно.

— Вокруг портала много порчи, — сказал он. — Это будет продолжаться?

— Должно, — сказал демон. — Я должен постоянно её осушать и хранить здесь арканум. Он находится внутри тебя, Ник Тутт.

— Это его обнаружил Фанни?

— Не говори им об этом. Они увидят в тебе удобный источник топлива для своих амбиций. Они высосут тебя досуха, как они поступили с нами. Они не те, кем кажутся. Они могут выглядеть, как люди, которых ты видишь каждый день, но они вампиры. Они живут, питаясь другими.

— Разве не мы все? — сказал Ник.

На этот раз молчание не прервалось.

Ник почувствовал, как его разум поднимается на поверхность. Он почувствовал, как бьётся его сердце, как холодный ночной воздух касается его кожи, и сокрушительную силу на груди, из-за которой ему было тяжело дышать.

Он открыл глаза. Вокруг его тела были тёмные чешуйки. Хвост дракона, который раньше лежал на земле, был собран и сжат вокруг него, как хлопковая нить вокруг катушки. Он был в вертикальном положении, и его ноги едва касались земли.

Перед ним стояли маги Королевского колледжа. Они выглядели обеспокоенными.

Хвост дракона размотался, и Ник мешком упал на землю. Фанни и Даво подбежали к нему, помогая подняться.

— Что случилось? — возбуждённо сказал Фанни.

— Ты начал говорить странным голосом, — сказал Даво. — А затем начал трястись, как будто у тебя случился припадок.

Оба мальчика, похоже, потеряли свою нервозность и не замечали окружающих мужчин; забота о нём была в приоритете.

— Где демон? — спросил Архимаг, повысив голос, чтобы отвлечь внимание Ника от суетящихся мальчишек. Он не кричал на них и не приказывал им отойти.

— Я прогнал его обратно, — сказал Ник.

— Ты усмирил его? — удивлённо спросил Беримонга.

— Потому что мы здесь, — сказал Гримс. Он взял палку и, очистив от коры кончик, начал ковыряться ей в зубах. — Только потому, что мы здесь, в этом месте, он смог сопротивляться. Если бы его снова проверили, в другом месте…

— Очень жизнеспособная теория, — сказал Денкне.

— Он в моём разуме. Он не может победить меня там, если я не позволю, — сказал Ник, уверенный в своих словах. Ему не нужно было теоретизировать, он испытал это на себе. У него было преимущество, что было к лучшему. Без него он, вероятно, не справился бы.

— Мы должны отвезти его в колледж, — сказал Денкне.

Послышался некоторый согласный ропот, который быстро утих под ожесточённым взглядом Архимага.

— Я видел Симоль, — сказал Ник. — Она в Ином Месте. Это был не тёмный, ужасный мир, как я ожидал. Он был ярким и солнечным. С ней была маленькая собака.

Архимаг уставился на него. Когда кто-то из магов попытался заговорить, он поднял руку, чтобы заставить его замолчать. Он продолжал смотреть, размышляя, оценивая. Ник видел все признаки.

Наконец, Архимаг сказал:

— Вы должны вернуться в лагерь, прежде чем заметят ваше отсутствие.

— Я думал, что мы проведём здесь ночь, — сказал Фанни.

— Нет, нет, послушай Архимага, — сказал Даво, который не хотел упустить хорошую возможность. — Мы должны идти. Быстро.

— Архимаг, — сказал Беримонга, шрам на его лице потемнел. — Должны ли мы действительно…

— Хватит, — холодно прервал его Архимаг. — Слишком много вопросов в одно время, Беримонга, слишком много отвлекающих факторов от того, что важно. Боствэр, твой мальчишка подаёт надежды. Пошли ему какое-нибудь оборудование из колледжа. Пусть это будет как личный подарок. Денкне, ты временно устроишься в школе. Будешь наблюдать и оказывать помощь, когда о ней попросят. Когда о ней попросят, Денкне. На этом всё, спасибо. — Он освободил всех взмахом руки. — Идёмте, я выведу вас с горы.

Он посмотрел на дракона. Тот зевнул, создав небольшое облако пара, а затем опустил голову, чтобы шея скользнула по земле к ним.

Мальчики посмотрели друг на друга, сомневающиеся, что им действительно предлагают прокатиться на отце драконов.

Они взлетели в усеянное звёздами небо. Час Десятины Демона уже прошёл с небольшой помпой и без каких-либо сверхъестественных явлений. Не в этом мире, по крайней мере.

В лагере было тихо и спокойно. Ученики заснули несколько часов назад. Были видны некоторые следы вечерних гулянок, которые, возможно, помогли сохранить в тайне их отсутствие. Дракон легко приземлился за их маленьким зданием.

— Никому не рассказывайте о том, что произошло сегодняшней ночью, — сказал Архимаг. — Моя дочь является частью планов этого демона. Я считаю, что ты — единственная её надежда на спасение, не дав при этом демону того, чего он хочет. Пусть и совсем маленькая, но надежда.

Три мальчика соскользнули с дракона и неуверенно смотрели друг на друга после поездки на драконе. На лицах застыли глупые улыбки. Это было настоящим приключением.

— Держитесь подальше от неприятностей и старайтесь в будущем быть более осмотрительными.

Огромный дракон поднялся в воздух очень несдержанно, но никто не проснулся и не посмотрел в окно.

— Вау, — сказал Фанни. — Это было круто. Хотел бы я рассказать кому-нибудь.

— Помни: осмотрительность, — сказал Даво. — Держи язык за зубами.

Ник выдохнул и развернулся. Он внезапно почувствовал себя очень уставшим и захотел залезть в постель.

Бриллард стоял в дверях своего дома с чашкой какого-то горячего напитка в руке и очень удивлённым взглядом на лице. Он медленно указал на тёмный силуэт, поднимающийся в небо, и дрожащим голосом сказал:

— Отец драконов.

Глава 29

Симоль посмотрела на небо. Оно не было синим. На самом деле у него вообще не было какого-то цвета. Оно было белого оттенка, который получается, когда вы, щурясь, смотрите на солнце, и его яркость отбеливает некоторую область вокруг него. Правда, солнца здесь не было.

Однако света было много. Ей приходилось прикрывать глаза рукой, чтобы посмотреть вверх, но прикрывать их было попросту не от чего: свет исходил отовсюду. Кроме того, отсутствие солнца затрудняло измерение времени.

Она понятия не имела, как долго она здесь была. Часы, это точно. Дни? Может быть.

Она не чувствовала усталости, а также жажды и голода. Её тела на самом деле здесь не было, а было проявление её духа, поэтому она и не ожидала, что будет испытывать нормальные ощущения, но это всё равно было странно. Она не чувствовала себя летящей и похожей на призрака, как это было в Пагоде. Она чувствовала себя очень реальной и плотной.

Вокруг неё была высокая трава и бескрайние поля. Никаких дорог или иных признаков того, что здесь кто-нибудь когда-либо был. Никаких деревьев. Никаких животных. Не было даже насекомых. Только она. И пёс.

Он был маленьким и уродливым, и он сидел впереди неё, высунув язык, который казался слишком большим, чтобы поместиться в его рту. Чаще всего он сидел таким образом, чтобы задние лапы были широко раскинуты под ним, а маленькие розовые яички были хорошо видны и направлены в сторону девушки. Она экспериментировала, двигаясь то влево, то вправо, и собака двигала своей маленькой задницей, чтобы занять правильную позицию.

Она следовала за псом, не понимая, куда он ведёт её, и не видя места назначения.

— Как далеко находится то, куда мы идём? — спросила она своего спутника.

Пёс продолжал громко дышать. Он огляделся, словно ожидая, что кто-то ещё ответит на её вопрос. Симоль продолжила идти, и пёс подпрыгнул, встав обратно на все четыре лапы, и побежал неуклюжей, ковыляющей походкой, двигаясь из стороны в сторону на то же расстояние, что и вперёд.

Симоль глубоко вдохнула — больше по привычке, чем из необходимости. Дышать ей тоже не нужно было, но такие глубокие вдохи заставляли её чувствовать себя освежённой. Однажды, когда она была очень маленькой, она случайно заперлась в кладовой. Её призывы о помощи оставались неуслышанными, и её отцу потребовалось два дня, чтобы заметить, что она пропала, и выпустить её.

У неё осталось яркое воспоминание о том, как открылась заклинившая дверь, и она сделала первый глоток свежего воздуха. Каким прохладным и вкусным он ощущался после потного, затхлого воздуха, которым она была вынуждена обходиться.

Вхождение в этот мир поразило её схожим образом, только наполнил её чувства не несуществующий воздух, а арканум. Он был во много раз больше того уровня, что был у неё дома. Ранвар был душным шкафом по сравнению с этим местом.

Она подняла руку, и половина травы в поле сплющилась в одну сторону, и она ясно увидела собаку. На это не требовались усилия, не нужно было перемещать арканум из одного места в другое. Свободная сила.

Это дало ей ощущение безопасности, что в её ситуации стоило довольно многого. Она шла за собакой без страха, уверенная, что сможет справиться с любой опасностью. Это была обманчивая уверенность, так как усиление её собственных способностей означало соответственное усиление у тех, кого она повстречает. Но также её обнадёживало знание, что ей не нужно всё продумывать и бороться с ними эффективно. Её отец постоянно настаивал на том, чтобы она всегда проявляла бдительность, соблюдая баланс во входящей и исходящей энергиях. Это был разумный, но утомительный подход к магии.

Здесь она могла продолжать идти до тех пор, пока она этого хотела или могла. Это было великое освобождение. Она с нетерпением ожидала столкновения с демоном, чтобы опробовать свои сверхзаряженные заклинания. Единственная проблема — найти его.

— Здесь есть демоны? — обратилась она к псу. Он бросил на неё беглый взгляд, но продолжал идти.

— Ты демон? — спросила она.

Это место не соответствовало её ожиданиям о демоническом измерении. Иное Место всегда описывалось как ужасающее измерение, где ни один человек не мог выжить, как темнота, наполненная ужасами. Не как солнечное поле с красивыми цветами. Она вырвала розово-жёлтый цветок с высоким стеблем и поднесла к глазам. Он не выглядел очень уж демоническим. Не было ни зубов, ни рогов, ни угрожающих красных глаз. Просто цветок. Она выбросила его.

Пёс снова сидел, устроив демонстрацию в ожидании, пока она его догонит. Он никогда не уходил от неё слишком далеко. Она была уверена, что его отправили за ней, но кто? Неужели было так сложно прикрепить записку к ошейнику?

Существовали телепатические заклинания, которые можно было использоваться для разговоров с животными. Они не были полезны, поскольку большинство животных были не особо умными. Их мысли вращались вокруг их собственных приоритетов, в основном связанных с пищей. Они также не очень горели желанием изучить то, как люди структурировали свои мысли. Даже если у животного есть ответ, который вам нужен, ему нужно понять вопрос, прежде чем сделать то, чего вы от него хотите. Сказать собаке принести палку — это легко. Попросить рассказать вам, где можно найти конкретную палку, которую вы ищете, — эта задача гораздо сложнее.

Симоль знала это из книг в библиотеке её отца. Несмотря на недостатки, это была интересная область для изучения. Но её отец никогда не считал, что изучение большего числа второстепенных заклинаний стоит потраченного на него времени. Он хотел, чтобы она сосредоточилась на заклинаниях, которые убивали, а не позволяли вести диалог.

Собака начала лаять, глядя в небо. Симоль повернулась и попыталась разглядеть, что привлекло её внимание, но свет был слишком ослепительным, чтобы что-либо увидеть. Если это был демон, то у него было очень явное преимущество, по крайней мере, для первого удара.

Никакого удара так и не поиследовало. Пустой мир остался пустым.

— Что такое? — спросила она пса. Он прекратил лаять и начал лизать себя в неуместных местах. Что бы там ни было, оно его уже не интересовало.

Если вокруг были демоны, то было бы неплохо замаскировать себя. Эту способность её отец счёл подходящей для изучения. Ей же это заклинание не очень нравилось: оно было сложным и болезненным, а также у него был ограниченный радиус действия. Изменить черты лица или цвет волос было не слишком сложно, но для чего-то большего требовалось планирование и стратегия. Большой, высокий мужчина мог стать худым высоким мужчиной в тяжёлом пальто. Вы не могли уменьшить массу, если только не хотели что-нибудь себе отрезать.

Конечно, прежде чем замаскироваться под демона, ей нужно было знать, как они выглядели. Это было трудно сделать, поскольку до сих пор она не встретила ни одного.

Она снова посмотрела на небо, прикрыв глаза рукой. По-прежнему ничего не было видно, хотя она ощущала присутствие. Находилась ли она под наблюдением существ, населявших это место, если предположить, что здесь был кто-то ещё, кроме их двоих?

Пёс залаял, привлекая её внимание, и снова отправился в путь. Она последовала за ним, надеясь, что что-нибудь — что угодно — прервёт это однообразие.

Для исполнения её желания потребовалось всего десять шагов. Перед ней, словно из ниоткуда, предстала чёрная гора.

Она была далеко, но она была очень большой, и её трудно было не заметить, что Симоль каким-то образом сумела сделать. В горе было что-то неестественное. Что-то слишком симметричное и искусственное в её форме.

С того места, где она стояла, гора была треугольником, одна сторона которого была длиннее другой, придавая ей вид плавника, торчащего из воды. Однако стороны были ровными и прямыми, как будто кто-то выдолбил их долотом, а затем отшлифовал до гладкой поверхности.

Возможно, это была не гора. Возможно, это было здание. Возможно, и то, и другое. Она стояла, уставившись на неё, пытаясь разобрать детали, но поверхность была слишком тёмной. Несколько раз были вспышки света — возможно, это сверкали минералы, — но она была слишком далеко, чтобы ясно видеть.

Ещё одна загадка: откуда эта гора взялась? Она шла по плоскому лугу. Она не забиралась на холм и никуда не поворачивала. Она сделала пару шагов назад, и гора быстро пропала из виду, как бы исчезнув за горизонтом. Она шагнула вперёд, и гора снова появилась. В этом не было смысла. Какая форма была у этого мира, что геометрия здесь работала таким чуждым способом?

Она представляла, как будет выглядеть раса существ, обитающий в этом мире, на горе, когда она найдёт их.

Пёс один раз пролаял. Как только Симоль посмотрела на него, он встал и пошёл. Однако направлялся он не к горе. Он взял левее; его короткий, жёсткий хвост переваливался из стороны в сторону, как будто собирался отвалиться.

Она последовала за ним, одним глазом посматриваю на чёрную гору. Вероятно, у них наверху был большой телескоп, через который они следили за её прогрессом. Если это вообще можно назвать прогрессом.

Пёс снова залаял, на этот раз возбуждённо. Она увидела, как он побежал; его задние ноги пытались обогнать передние, из-за чего он практически бежал боком. Через траву она увидела небольшой дом. Он появился так же внезапно, как и гора, но он был размером с коттедж, так что его материализация из воздуха была не совсем абсурдной.

У него была соломенная крыша с дымоходом. Голубой дымок дрейфовал в небо по спирали, сопровождаемый запахом стряпни. Несмотря на то, что она не чувствовала голода, запаха выпекаемого хлеба было достаточно, чтобы заполнить её рот слюной.

Она взглянула на гору, а затем снова на живописный коттедж. Не было никаких оснований полагать, что один из них был опаснее второго. Ведьмы в сказках часто жили в коттеджах с затопленной печью.

Дверь была открыта. Раздался певучий женский голос: «Дана. Дана-лонг». Собака исчезла в дверном проёме, и было слышно, как она лает внутри.

Симоль слышала историю о Дане-лонг — существе, которое похищало непослушных детей. Странно было называть так свою собаку. Она подошла к дому, прижав руки к бокам, но готовая разобраться с любым монстром, который скрывается внутри.

Она пересекла порог и оказалась на кухне с женщиной в фартуке.

— Привет, — сказала женщина.

Она была немного выше Симоль и старше. Ей было, по меньшей мере, сорок лет, хотя у неё было привлекательное лицо с гладкой, без единой морщинки кожей. Не красивое, но привлекательное, с сильными чертами, которые хорошо сочетались. У неё были короткие и тёмные волосы, зачёсанные назад и удерживаемые лентой из синего материала.

— Ты моложе, чем я ожидала.

Взрослые часто так говорят, не осознавая, как пренебрежительно это звучит. Симоль улыбнулась. По крайней мере, с таким видом демонов она привыкла иметь дело.

— Ты ждала меня? — сказала Симоль.

— Ты из Королевского колледжа, так ведь?

Она, надев большие рукавицы, положила на стол форму для хлеба.

Симоль покачала головой.

— Ты маг? — спросила она.

— Тебя отправили сюда не для того, чтобы найти меня? — нахмурилась женщина.

— Нет, — сказала Симоль, а затем снова спросила. — Ты маг из Королевского колледжа?

— Я Архимаг Роке.

— Виннум Роке?

— Что, есть какой-то другой Архимаг по имени Роке? — сказала она с лёгким раздражением. Симоль часто вызывала у старших такую реакцию.

— Я таких не знаю. Почему ты здесь?

Архимаг Роке сняла рукавицы и расстегнула фартук.

— Если тебя не отправил Королевский колледж, то что ты здесь делаешь?

— Я первой спросила, — сказала Симоль. Она знала, что это ребячество, и что, вероятно, это вызовет ещё больше раздражения, но именно поэтому она не смогла сдержаться.

— Ты понимаешь, где мы находимся? Это демоническое измерение. Иное Место. Если демонам удастся найти путь в наш мир, это будет означать конец для всех.

— Значит, ты удерживаешь их здесь.

— Что-то вроде того. Я ждала, чтобы кто-нибудь освободит меня. Я оставила указания.

— Никто не знает, что ты здесь. Если ты оставила инструкции, я не думаю, что кто-нибудь их нашёл.

Под фартуком Архимаг Роке носила простой серый халат, опоясанный кожаным ремнём. Спереди был большой карман, из которого она достала маленький лист бумаги и несколько коричневых листьев. Она быстро объединила их и свернула бумагу в трубку, которую положила в рот. Она постучала по концу пальцем, и появилось пламя.

Из её рта вырвалась струйка синего дыма, и она вздохнула.

— Если они не получили моих указаний, то что ты здесь делаешь, дитя?

— Я сражалась с демоном, который пытался открыть дверь.

— Ты не дала ему это сделать?

— Нет. Я остановила демона, но дверь была открыта. Я решила посмотреть, что находится на другой стороне.

Архимаг Роке откинулась назад, элегантно держа сигарету между двумя пальцами, выдувая струйку дыма, как знамя. Симоль кашлянула и отмахнулась. Она только видела, как очень старые люди курили. Большинство людей прекратили курить, когда стало известно, насколько это вредно.

— Ты понятия не имеешь, в какой ты опасности, да? — сказала Архимаг Роке.

Симоль уже привыкла, когда к ней относились с снисхождением.

— Всё выглядит не так уж плохо.

— То, что ты там видишь, не реально, — сказала Архимаг Роке. — Реальность здесь не фиксирована. Ты видишь то, что хочешь видеть. Или то, что хотят тебе показывать другие.

— Это всё твоё? — спросила Симоль. — Луга диких цветов и красивые коттеджи?

— Да, — сказала Виннум Роке, заметив насмешливый тон, который Симоль и не думала скрывать. — Это лучше альтернативы.

— А как насчёт горы?

— Это не гора. Это корабль.

Он не был похож ни на один корабль, который Симоль когда-либо видела.

— Корабль, который плывёт по воде?

— Нет. Он перемещается между измерениями. Вот почему в это место так трудно добраться — оно всегда движется.

— Что с нами случится в следующий раз, когда он начнёт двигаться? — спросила Симоль.

— Он движется прямо сейчас.

— Но мы вне его, разве нас не смоет?

— Мы внутри него. И вне его. Это трудно объяснить.

Корабль, в котором ты внутри, и то же время вне его. И он двигался, не двигаясь. Похоже, это действительно трудно объяснить.

— Как тебя зовут?

— Симоль ван Дастан. Я ученица в школе Ренсом. Ты выпустилась оттуда, да?

Архимаг Роке потушила сигарету о столешницу и с сожалением покачала головой.

— Ещё одно место, полное демонов.

Она обернулась и вытащила два бокала из шкафа и бутылку вина из стойки на полу.

— Что, по общему мнению, со мной случилось?

— Они думают, что ты умерла. Давным-давно.

— Как давно? — Она наполнила оба бокала.

— Около тысячи лет.

Второй бокал переполнился, когда Виннум Роке пошатнулась. Она быстро восстановила самообладание. Она была из тех взрослых, которые верили, что ради детей должны делать вид, что всё хорошо. Это вызывало больше восхищения, чем подход её отца посылать детей вперёд в качестве щита.

— Сколько тебе лет? — спросила Архимаг Роке.

— Шестнадцать.

Она кивнула, села и выпила оба бокала. Затем она сделала ещё одну сигарету.

— Думаю, с моего времени много чего изменилось.

— Думаю, да, — пожала плечами Симоль.

— Сколько ещё было женщин-архимагов?

— Ты была единственной.

— Что? — Её голос резко поднялся, а глаза выпучились. Она впервые позволила эмоциям взять верх над собой. — За тысячу лет? Я ведь открыла путь.

— Они закрыли его за тобой, — сказала Симоль. — Тебе не следовало уходить.

— У меня не было выбора. Всё это время я скрывала путь назад, а этого никто даже не заметил. По крайней мере, у меня появился кто-то, кто составит мне компанию. — Она посмотрела на Симоль без намёка на счастье от перспективы провести время в её компании. — Ты понимаешь, что не можешь вернуться?

— Почему нет?

— Потому что, моё дорогое дитя, ты покажешь демонам, как вернуться в наш мир. Сделаешь то, ради предотвращения чего я потратила тысячу лет своей жизни.

— Они не могут пройти, если я остановлю их здесь.

— И как ты предлагаешь это сделать?

Симоль подняла правую руку. Ладонь засветилась белым, и из неё выстрелил луч света. Стул, над которым повисла её рука, мгновенно дезинтегрировал, оставив после себя облако древесной пыли в форме стула, которое дрейфовало на пол. Собака заскулила и бросилась под юбку своей хозяйки.

— Очень впечатляюще. Кто научил тебя этому?

— Мой отец. Он научил меня сражаться с демонами.

— Он маг, да?

— Он нынешний Архимаг, — сказала Симоль, наблюдая за её реакцией.

Архимаг Роке, с сигаретой в углу рта, наполнила оба бокала.

— Похоже, он замечательный родитель. Уверена, колледж в надёжных руках. — Она быстро опустошила бокалы. — Ну, не так я надеялась провести свой досуг, но, я думаю, ты сделала всё возможное. Если мы не привлечём к себе слишком много внимания, мы сможем защитить этих невыносимых и неблагодарных болванов ещё тысячу лет.

Симоль поняла, куда всё движется: мудрый старый взрослый принимает решения, основанные на здравом смысле и с трудом заработанном опыте. Отец знает лучше. Как и мать. Она не собиралась просидеть в коттедже остаток своей жизни, где лучшим сценарием было то, что ничего не произойдёт.

— Мне кажется, ты слишком много пьёшь, — сказала Симоль.

— Это не настоящее вино, — ответила Архимаг Роке, наполняя бокал из бутылки, которая, похоже, была бездонной.

— Это то, во что ты веришь, — сказала Симоль.

Она понимала, как это работает, лучше кого бы то ни было. Она обучалась ради этого всю свою жизнь: брать верх над демонами. И магами. И битва сил воли определённо пройдёт легче, если её оппонент будет пьян. Или убеждён в том, что он пьян.

— Итак, ты хочешь сразиться с Все-Матерью. Ты представляешь, насколько она сильна? Твои маленькие хитрости тебе не помогут. — Она повторила движения Симоль, но просто опрокинула стул рядом с собой.

— Может быть, вместе, — предложила Симоль, — мы сможем положить этому конец.

— Положить конец? Нет конца. — Её голос был слегка невнятным. — Ты знаешь, что начинаешь понимать, когда проживёшь столько же, сколько прожила я? Я не про тысячу лет, я имею в виду тридцать восемь.

Симоль не была экспертом по процессу старения, но она сильно сомневалась, что Архимагу было тридцать восемь. Она оставила эти мысли при себе. Другие же мысли она произнесла вслух:

— Что противостоять захватчикам в одиночку — это очень интересно? Звучит захватывающе.

Архимаг выпустила воздух сквозь губы.

— Как только ты всё перепробуешь, и новизна стирается, начинаешь понимать, насколько всё это скучно. Скучно и зачастую неприятно. И сколько благодарностей ты получишь? Ни одной. Это вряд ли стоит того. Ты пробуешь лучшие вина, но они ничто в сравнении со стаканом холодной воды.

Она налила себе ещё один бокал вина.

— Ты всегда можешь превзойти ожидания, — сказала Симоль.

— И какая от этого польза? — потребовала ответ пьяная вдрызг Архимаг.

— Все будут чувствовать себя плохо из-за того, что сомневались в тебе.

— Это правда. — Она схватила бутылку за горлышко, обдумывая слова Симоль и обнаружив их приятными. — Да! Одолей несчастья, а не смиряйся с ними! Стремись к совершенству! Ты должен сделать лучше, чем идеально, даже если это означает пожизненное недовольство собственной неполноценностью! Провал лучше, чем жить как жалкая посредственность.

Говорит как настоящий учитель. Во многом она напомнила Симоль её отца. Он точно так же нёс чепуху.

— Они украли у тебя лучшие годы, — сказала Симоль.

— Мою лучшую тысячу лет, — сказала Архимаг Роке.

— Мы должны показать им, как они ошибались.

— Должны! — восторженно согласилась пьяная Архимаг. — Сюда.

Она вышла из коттеджа с собакой, следующей за ней по пятам, и с Симоль, идущей немного позади.

— Ты знаешь, что такое Все-Мать? — спросила Виннум Роке, пока они шли по полю к чёрной горе. — Она огромное хранилище знаний. Она ревниво хранит их и постоянно жаждет ещё больше. Мы можем использовать это против неё. Не знаю, как именно, но дай мне минутку, и я что-нибудь придумаю. Я всегда отличалась хорошими идеями.

— Разве здесь не должно быть демонов? — спросила Симоль.

Архимаг Роке остановилась и развернулась, в одной её руке была почти пустая бутылка, а другая размахивала, находясь не совсем под полным контролем её владельца.

— Почему ты думаешь, что их здесь нет? У них нет формы и они могут принять любую внешность. Откуда тебе знать, может, я демон. Или плод твоего воображения, рассказывающий тебе то, что ты хочешь услышать.

— Как мне узнать? — спросила Симоль.

— Никак. Тебя это просто не должно заботить, и продолжай верить в себя. И в тех, кому ты доверяешь. — Она посмотрела на собаку. — Даже вымысел может быть полезен, если его существование обосновано, — добавила она мимоходом.

Она повернулась лицом к горе, которая находилась на некотором расстоянии от них. Поверхность выглядела как ночное небо, а вспышки света — как звёзды. Виннум Роке выронила бутылку, едва не попав по собаке, которая успела отбежать. Она подняла руки и сделала странные жесты, словно пытаясь уговорить звёзды сойти вниз.

Воздух вокруг её рук потрескивал синим и превращался в массу блестящих искр, которые медленно опускались в дымку, охватывающую её фигуру. Собака села рядом с Симоль и наклонила голову набок.

Виннум Роке наклонилась вперёд и направила руки по направлению к горе. Зрение Симоль размылось, она вздрогнула, моргнула и отвернулась. Архимаг деформированного размера каким-то образом без особых усилий нагревала поверхность горы, хотя та находилась далеко за пределами досягаемости. Она произносила слова, которые причиняли боль ушам Симоль.

Она что-то крикнула, уговаривая и убеждая на языке, которого Симоль никогда не слышала. Симоль была вынуждена идти вперёд. Гора больше не выглядела как твёрдый объект, стоящий на её пути. Теперь это была дыра. Тьма была яркой, сияющей гнилой желтизной. Симоль задрожала и закрыла глаза.

— Если мы потерпим неудачу, мы обречём каждого живого человека в нашем мире, — услышала она слова Архимага.

«По крайней мере, не будет никаких свидетелей», подумала Симоль. Жгучая боль врезалась в её лицо.

Ужасный свет был повсюду, но он был не просто визуальным эффектом. У него был запах, от которого она почувствовала тошноту. Был звук — шипящий свист, потрескивающий, как неослабевающий шёпот. Симоль осторожно открыла глаза. Она снова видела. Казалось, что этого света никогда не было.

Было намного темнее. Она повернулась. Позади была белая гора, тех же пропорций, что и чёрная. И никаких признаков Архимага Роке.

Она огляделась. Трудно было что-либо разглядеть в этом мраке. На расстоянии были строения, прозрачные, как будто сделанные из стекла. В них вспыхивали цветные огни, обозначая их очертания. Когда её глаза привыкли, она увидела купола и башни, освещённые красным, зелёным и синим.

Она, пошатываясь, пошла вперёд, её тело наполнялось глубоким холодом. Её кожа казалась мёртвой, руки и ноги были тяжёлыми и негнущимися, как железные столбы.

— Ты дверь, — сказал холодный, бесчеловечный голос откуда-то сверху.

Она подняла глаза. Небо было переполнено созвездиями, которые она никогда не видела. Она подняла руку и попыталась вывести свою силу на поверхность. Ничего не произошло.

— Ты дверь, — повторил голос. — Больше ничего.

— Я не дверь, — вызывающе сказала Симоль. Это заявление не казалось притянутым за уши, и она, конечно же, могла в него верить.

— Ты дверь, Симоль. Ты покажешь нам дорогу домой.

— Я не знаю дороги домой, — сказала Симоль, немного расстроенная упоминанием её имени. Фамильярность было последним, чего она хотела.

— Ты соединена привязью с местом, которое называешь домом. Тебя выловили.

Симоль не удалось обнаружить ни единой привязи, но, если голос сказал, что это так, она не сомневалась в этом. Эта новость принесла ей какое-то облегчение. Она попыталась привязать себя и потерпела неудачу. Видимо, кто-то сделал это вместо неё.

— Возможно, выловили не меня, — сказала Симоль. — А человека на другом конце привязи.

— Ты дверь, — сказал голос неустанно. — Мы пойдём домой, ты и я.

В заявлении голоса была неизбежность. Они вернутся в Ранвар, и она будет разбираться с тем, с чем она здесь столкнулась. Это было то, чему она не хотело сопротивляться.

— Я думала, что вас будет больше, — сказала Симоль, дрожа.

— Так и есть, — произнёс голос.

Звёзды начали опускаться одна за другой.

Глава 30

Десятина Демона закончилась, и все были готовы вернуться домой. Преобладала атмосфера возбуждённого ожидания. Ученики вернулись из лагеря в бесконечном составе, и большинство из них почти сразу отбыли в ожидающих их экипажах.

Ник, Даво и Фанни вернулись вместе с Бриллом, убедив его не задавать вопросов об увиденном. Он был удивительно сговорчив. Ник горел желанием узнать почему, но он не рискнул испытывать судьбу.

Его собственный отъезд домой был отложен до вечера, когда все остальные уже уехали. Общественный экипаж, который ездил из столицы в его родной город Хэммонд, подъехал к школе около шести часов, и он махнул рукой, чтобы его подобрали. К счастью, экипаж был редко заполнен на обратном пути из столицы.

Он смотрел в окно, когда они устремились прочь от высоких, внушительных зданий, которые поразили Ника как нечто чуждое и властное, когда он впервые приехал. Теперь они скорее казались прибежищем от грозовых туч, собирающихся на горизонте.

Он попрощался с Даво и Фанни, обменявшись лишь парой слов о том, что с ними случилось с момента их встречи, и не говоря о том, что будут делать дальше. Зимний перерыв тоже был прибежищем, временем для них всех, чтобы рассмотреть имеющиеся варианты и попытаться осознать пережитое.

Ник знал, что он оказался втянут в события, которые не мог контролировать. Его роль была важна только из-за его связи с людьми, которые были настоящими игроками на сцене. Он чувствовал себя обманщиком и недостойным участия в таких важных событиях. Он должен был бояться сильнее, как за собственную безопасность, так и за сохранность всех остальных, но диковинная природа этой угрозы мешала её осознать. Демоны не могли выскочить из раскола в небе и превратить Ранвар в свою кормушку — это было слишком нелепо.

Его сосед, мистер Грэм, ждал на станции и отвёз Ника домой в своей маленькой тележке, задавая короткие, вежливые вопросы о проведённом в Ренсоме времени и получая короткие, вежливые ответы.

Мать расплакалась, увидев, как он идёт по тропинке сада, таща за собой свой чемодан. Он не знал, были ли это слёзы радости, облегчения или какой другой эмоции, но они испарялись так же быстро, как и появлялись, поэтому не было нужды останавливаться на этой проблеме.

Он писал ей каждую неделю, мало рассказывая о своём истинном опыте школьной жизни, чтобы не волновать её, и вообще ничего о его встречах с демонами, чтобы не вызывать у неё приступы тревоги.

Она писала ему, информируя о своём здоровье и делах в общем. Реального обмена информацией между ними не было, но в нём и не было необходимости. Желание поддерживать связь было всем, что ей требовалось, и Ник был рад выполнить его.

— Посмотри на себя, — сказала она, вытирая последние слезы. — Ты так вырос.

Он совсем не вырос, в этом он был уверен. Однако у него были новые ботинки, любезно предоставленные «Конолинг и сын», а пятки на них были немного больше, чем на остальных его ботинках. Однако он не упомянул об этом. Ему нравилось чувство, что она может видеть в нём не только маленького ребёнка, которого нужно защищать.

— Есть что-нибудь поесть?

Конечно же было. Его мать набросилась на него с вопросами, пока он ел, и он сделал всё, чтобы ответить на них. Он рассказал ей о своих учителях, о разных уроках и о том, чем они отличаются от его старых уроков. Он подробно описал Даво, Фанни, Симоль и Мэллори — второгодку, живущего наверху.

Как и на любом тесте, он знал, какие ответы сочтут удовлетворительными, а какие из них приведут только к более тщательному опросу.

Он не уклонялся и не испытывал раздражение от её вопросов. Он сосредоточился на еде, чтобы попробовать всё лучшее ради его вкусовых рецепторов, подвергнувшихся серьёзному испытанию в школьной столовой, и отвечал потоком деталей, чтобы удовлетворить её потребность в информации.

О некотором он поведать не мог, поэтому он говорил больше нужного о том, что рассказать мог. О зданиях, носильщиках и посещении драконов. Он описал школу как фантастическое место, что было нетрудно, так как именно им она и была.

Он не пытался отвечать побыстрее или сократить свои ответы. Часть её жизни была оторвана от неё очень резким образом, и он понял, что ей нужно воссоединиться хотя бы с некоторой её частью. Он дал ей взглянуть на те дни и недели, которые она пропустила, почти так же, как он, сидя перед огнём, давал тепло замёрзшим рукам. Её напряжённое лицо расслабилось, когда она признала, что вернувшийся мальчик был тем же, кто уехал от неё.

Но, разумеется, он не был тем же мальчиком.

Он больше не знал, кем он был. Он не был против перестать быть прилежным мальчиком, чей мир был ограничен его головой, но он не превратился в нечто лучшее. Он просто стал кем-то другим.

Как только он достаточно убедил свою мать, что он в порядке и что его жизнь вдали от неё была достойной жертвой с её стороны, он пошёл в свою комнату, на каждом шагу гремя багажом.

Его комната выглядела как раньше, хотя в ней было холодно. И запах изменился. Он распаковал одежду и лёг на кровать. Она казалась меньше, чем раньше. Возможно, он действительно вырос.

Он странно себя чувствовал, не имея никакой работы. Пробные экзамены были первоочередной задачей первого семестра, — в академическом плане, по крайней мере, — и он не узнает результатов до начала следующего семестра. У него было три недели ожидания.

Он закрыл глаза и замедлил дыхание. Он понятия не имел, что ему делать. Демон прикован к нему. Где-то есть дверь в другой мир. Адская армия потенциально на марше. Он был посреди всего этого, и всё же не играл никакой роли. Сиди здесь, и пусть всё идёт своим чередом.

Он ждал, когда демон покажет своё присутствие. У него были вопросы, которые он хотел задать, но в последнее время от его гостя не было ни слуху, ни духу. Голоса в темноте не было.

Полежав в молчании несколько минут, Ник встал и пошёл переодеваться. Он надел одежду из своего шкафа. Там находилась его старая одежда, чистая и выглаженная, сложенная аккуратными кучками, как и ожидалось в доме профессиональной горничной. Она была колючей и неудобной, словно была одолжена у кого-то другого.

Прошла пара дней, прежде чем он начал чувствовать себя как дома. Несмотря на то, что демон отказался общаться с ним, он счёл это успокаивающим, чтобы использовать методы медитации, успокоить разум и подумать о проблемах, с которыми он столкнулся и с которыми ему ещё предстоит встретиться.

Чудовищность происходящего не поразила его до сих пор. Гораздо легче было приписать всё, что он видел, к уродливой буре, которая взорвалась на его пути и которая, как и любая буря, выдохнется. Но эта буря была не метеорологическим явлением. Она будет крутиться вокруг, чтобы сделать ещё один заход, и в следующий раз она будет намного сильнее.

Его матери по-прежнему нужно было ходить на работу, поэтому большую часть дня он был один в доме. Он организовал свою комнату, выложил книги на столе, составил список вещей, которые ему нужно сделать. Была зима, и холодный ветер пробивался через оконные панели, но он счёл комнату слишком душной. Он уходил в сад, что посидеть и понаблюдать за небом. Он чувствовал себя потерянным.

На третий день его мать вернулась с работы с письмом для него. Оно было от министра поручений и содержало просьбу подойти к его дому. Это было не столько приглашение, сколько вызов.

В том, что министр снова хочет поговорить с ним, был смысл. Ник мало того, что был премиум-источником информации, от которого зависели другие, более важные люди, он также находился под рукой.

Ника это не слишком волновало. По крайней мере, теперь ему было что делать. Его мать была немного обеспокоена, но она была уверена в намерениях своего работодателя. Её, в основном, заботило то, чтобы Ник произвёл хорошее впечатление, поскольку министр мог разыскивать нового клерка или, если удача по-настоящему улыбнётся Нику, секретаря.

До дома Делкруа, стоящего на холме, нужно было пройти пять минут пешком, но за ним прислали карету. Его мать была преисполнена гордости, когда махала ему рукой. Ник чувствовал себя довольно глупо, выходя из кареты через несколько минут после того, как залез в неё.

Прошло много времени с тех пор, как он был здесь в последний раз. В то время как его собственный дом казался ему меньше, чем он его помнил, и даже вызывал небольшие приступы клаустрофобии, это место стало только больше и грандиознее. Это пугало, и его решимость оставаться спокойным быстро сжалась внутри него.

Дверь открыл тощий мужчина в узком чёрном костюме. Ник его не узнал. Его попросили подождать в коридоре, и тощий мужчина развернулся на полированном деревянном полу, как танцор на льду, и, стуча каблуками, ушёл.

Ник осмотрел высокие картины на стенах. Их он помнил хорошо: как в детстве, так и сейчас вытянутые аристократические лица смотрели на него, обрушивая на него неодобрение его присутствием.

— Что ты здесь делаешь?

Ник повернулся и увидел спускающуюся по лестнице Диззи. На ней было платье, что само по себе шокировало, а волосы были связаны, раскрывая длинную, элегантную шею и маленькие эльфийские уши.

— Добрый вечер, — сказал Ник. На мгновение он почувствовал себя равным ей. Заскочивший посетитель. Прибывший на ужин гость. Мгновение прошло мимо.

— Мне казалось, я ясно дала понять, что не хочу тебя видеть, — сказала Диззи, скривив верхнюю губу. — Не в школе и не в моём доме. Тебе не следовало приходить сюда.

В последний раз он видел её всего несколько дней назад, хотя казалось, что прошло гораздо больше времени. Он заметил её в лагере и совершил ошибку, сделав несколько шагов по направлению к ней. Он ничего не мог с собой сделать. Она проигнорировала его, сказав несколько слов, и отослала прочь, словно он был назойливым комаром.

Он не обижался на неё за это. Он винил только себя и делал всё возможное, чтобы следовать её желаниям, однако он оказался здесь не для того, что увидеть её.

— Министр примет вас сейчас, — сказал тощий дворецкий, придерживая дверь, через которую он только что прошёл.

Ник извиняюще улыбнулся ей. Он не хотел смущать Диззи, хотя было трудно не чувствовать себя немного самодовольным, когда он увидел осознание, что её предположение было неверным. Он повернулся и прошёл через дверь.

В комнате было трое мужчин: конечно, министр Делкруа; дородный мужчина с моржовыми усами и чрезмерно большими бакенбардами; и высокий мужчина в золотой маске.

— Ах, Тутт, — сказал министр Делкруа. — Хорошо. Садись.

Вокруг камина полукругом стояли четыре стула. Трое мужчин стояли. Ник сел на ближайший к нему стул. Он чувствовал себя маленьким и робким, и ему пришлось бороться с собой, чтобы поднять голову.

— Это министр Решвей, а это — начальник штаба Секретной службы. У него нет имени. Ты можешь говорить свободно перед этими людьми, понял?

Ник кивнул. Он знал имя Решвея из газет. Он был министром войны. Другой мужчина, который носил маску, издавал ужасающую ауру, что и ожидалось от человека на его посту. Аура не казалась настоящей — возможно, это было заклинание — но от этого ему легче не становилось.

— Ты можешь снять свою проклятую маску? — сказал Решвей. — У бедного парня из-за тебя истерика случится.

Глава Секретной службы некоторое время колебался, а затем снял маску. Давление на Ника уменьшилось, и он почувствовал, как напряжение в груди ослабло. Голова мужчины, казалось, меняла форму, когда он снял маску. Лицо под ней оказалось старше, чем ожидал Ник. Он выглядел как строгий учитель по физкультуре.

Это точно нормально, что Ник увидел его настоящее лицо? Они собираются стереть ему память, как только узнают ответы на свои вопросы? Мысль о том, что им воспользуются таким образом, заставила Ника чувствовать себя крайне жалким. Он ненавидел быть конвертом с важными письмами — разорванным, а затем выброшенным.

— Ты встретился с мужчиной из Гвюра, — сказал министр Делкруа. — В твоей комнате. Расскажи нам о нём.

Неудивительно, что он знал о посетителе Ника. Он, вероятно, также был в курсе событий на Сердце Демона. Сейчас, когда Архимаг снова взял на себя управление Королевским колледжем, было логично, что все стороны начали работать вместе, чтобы предотвратить угрозу демонического уничтожения. Ничто, кроме событий уровня вымирания, не может объединить людей.

Но он всё ещё чувствовал, что должен быть осторожен. Симоль была где-то там, в другом мире. Если он выдаст всё, что знает, у них не будет причин держать его при себе. А ему нужно быть рядом, если хочет, чтобы она вернулась назад.

Ник изо всех сил пытался подобрать правильные слова. Министр Делкруа шагнул вперёд и присел на корточки перед ним. Он выглядел бледнее, чем Ник его помнил. Лицо стало более суровым. Ему приходится беспокоиться о множестве вещей, так что это было неудивительно.

— Посмотри на меня. Я помогу тебе сосредоточиться.

Если министр использует на нём заклинание принуждения, Ник не сможет сопротивляться. Он устал и был не уверен в себе. Истина заключалась в том, что он хотел всё рассказать и позволить другим решать, что делать. Его возмущало, что он был человеком, не играющим никакой роли, но он также стремился освободиться от обязанностей, которые были на него возложены.

Но заклинание не было произнесено. Министр сделал какие-то движения, но Ник не чувствовал себя иначе. Он испытывал эффекты достаточно долго, чтобы узнать их. Чувство свободы, отсутствие беспокойства, желание высказаться — всё это было достаточно отличным от его нормального характера — и все они отсутствовали.

— Теперь, — сказал министр, — продолжай.

Сначала Ник подумал, что ручка в куртке поглотила заклинание. Он положил руку в карман и почувствовал гладкий, жёсткий корпус. Она была не теплее, чем обычно. И министр знал о ней, ведь это он дал её ему. Он попросил бы её назад, прежде чем наложить заклинание.

Это означало, что это было сделано для виду для других мужчин. И что Нику было дано разрешение говорить так, как он захочет. Он не будет нести ответственность за всё, что он скажет, ведь он находился под заклинанием, которое заставило его. И поскольку он на самом деле не был целью какой-либо магии, он может сохранить в тайне всё, что захочет.

Это было невероятно щедро, особенно со стороны поручителя страны. Они не были известны добрым отношением к свидетелям. Ник почувствовал благодарность и доверие к министру, так что в его действиях, возможно, был смысл. Тебе не нужно использовать магию для управления людьми, если ты умён и готов предложить выгодные условия, чтобы обрести их преданность.

— Он был помощником демона, который остался здесь, — сказал Ник. — У них был доступ к сырому аркануму, и они могли использовать его для телепортации и собственного сокрытия. Правда, я думаю, что он очень нестабилен и им его трудно контролировать.

— Чего он хотел? — спросил начальник Секретной службы.

— То же самое, чего хочет демон, — сказал Ник. — Открыть дверь в Иное Место и пропустить через неё больше демонов. Мужчина верил, что это приведёт к более справедливому обществу, где магия будет доступна для всех. Мы все будем равны.

— Я бы сказал, что мы все будем равны, потому что будем мертвы, — усмехнулся министр Решвей.

— И почему он хотел поговорить с тобой? — спросил глава Секретной службы.

— Я связан с демоном, а демон связан с дочерью Архимага.

Этот ответ вызвал некоторый испуг, в основном в виде серии непонятных звуков.

— Этот мальчик… — сказал министр войны. — О чём ты думаешь, Делкруа? Убей его — и делу конец.

«Похожая реакция была и у магов. Не было никакого смысла пытаться скрыть правду от этих людей», — подумал Ник.

— Он находится под защитой Архимага, — сказал министр Делкруа. — А также моей.

— Ты накликаешь беду на всех нас, — сказал глава Секретной службы.

— Мы внимательно следим за ситуацией, — сказал Делкруа.

— По крайней мере, позволь моим людям…

Министр Делкруа поднял руку.

— Мои агенты уже на месте и лучше подготовлены к подобным вещам.

— Лучше подготовлены? — Начальник Секретной службы выглядел так, будто вот-вот взорвётся.

— Дочери Архимага требуется время, чтобы искоренить угрозу. Мальчик будет нашим самым верным способом узнать, потерпит она неудачу или преуспеет.

— Она просто девочка, — выпалил министр войны.

— Она самый сильный боевой маг, которого мы когда-либо произвели, — сказал Делкруа. — Мы должны хотя бы дать ей шанс. В долгосрочной перспективе это принесёт пользу всем нам.

— А что насчёт Гвюра? Может, мальчишка ещё будет диктовать нам, как вести с ними дела? — сказал Решвей. — Их правительство может пасть в любой момент. Этот предполагаемый культ уже дошёл до крестьян, и он прокладывает себе путь.

— Я думаю, что у демона, вероятно, есть союзники в Королевском колледже, — сказал Ник.

Они прекратили ссориться и уставились на него.

— Чепуха, — рявкнул Решвей, пристально глядя на Ника. — Маг, работающий на Гвюр? На демона? Зачем? Ради денег? Да это смехотворно. Рассчитывает на награду от победившего врага? Ещё более смехотворно. И какую роль он планирует играть, когда демоны начнут править? Предложит держать мёртвое население под контролем?

— У тебя есть основания так думать, Ник? — спросил Декруа.

— Демон замаскировался под мастера Королевского колледжа, когда Виннум Роке была там учеником. Я думаю, что это планировалось в течение очень долгого времени. Маги могут даже не знать, что на них оказывает влияние демон.

— Чушь собачья! — крикнул министр войны. Затем последовал поток более сложных ругательств.

— Я думаю, что на этом всё, — сказал министр Делкруа. Он отвёл Ника в зал. — Спасибо, Ник. Если мне понадобится твоя помощь, я с тобой свяжусь.

Теперь, когда Ник стоял рядом с ним, он выглядел намного старше. Его волосы ведь не были такими серыми?

Из комнаты продолжали доноситься крики.

— Я слишком много сказал?

— Нет, я думаю, ты сказал достаточно. Он начинает понимать серьёзность ситуации.

— Могу я попросить вас об одолжении? — сказал Ник. — Вообще-то, даже двух.

— Да? — Министр поднял бровь.

Они оба знали, что Ник не был под заклинанием, и какие бы просьбы он не произнёс, они были его собственными желаниями.

— Во-первых, письмо главному библиотекарю в Либрариуме, дающее мне доступ к полной коллекции.

— Что ты надеешься найти? — спросил министр.

— Я не уверен. Я думаю, Виннум Роке предсказала, что это произойдёт, и оставила нам указания, как справиться с этим. Она хотела, чтобы люди знали, что она всех спасла. После прочтения её автобиографии я не могу вспомнить никого более решительного в стремлении получить признание, которое, как она считает, заслуживает.

Министр улыбнулся.

— Я думаю, ты нашёл необходимое условие для получения звания Архимага. Ты не думал, что такие указания уже могли быть найдены?

— Их, возможно, не приняли за то, чем они на самом деле были.

Ник знал, что смысл, который он вложил в свои слова, заключался в том, что он мог видеть то, к чему учёные мужи (и немногочисленные женщины) Королевского колледжа были слепы, но это не было большой проблемой. Вероятно, он был единственным человеком, который когда-либо потрудился искать.

— Я позабочусь об этом. А второе?

— Деньги, — сказал Ник.

— Сколько?

— Не так уж много. Достаточно для небольшой пенсии. Если со мной что-нибудь случится, моя мать…

— Понял, — сказал министр Делкруа. — Я бы в любом случае позаботился об этом.

— И спасибо, что не использовали на мне магию.

— Я стараюсь не использовать арканума больше, чем это необходимо. Побочные эффекты могут серьёзно докучать. — Он снова улыбнулся, на этот раз немного горько. — Я знаю положение, в котором ты находишься. Если Архимаг думает, что ты можешь влиять на события, ты должен ему верить.

Независимо от того, манипулировал он им в своих целях или нет, Ник доверял ему, и он испытал огромное облегчение, узнав, что о его матери позаботятся.

Появился тощий дворецкий, чтобы проводить Ника до входной двери, и министр вернулся к более важным вопросам.

Коляска ожидала его снаружи. Был ранний вечер и довольно светло. Резкий ветер ущипнул его, но ничего серьёзного.

— Всё в порядке, я пойду пешком, — сказал он кучеру, открывшему дверь кареты. Тот пожал плечами и закрыл дверь.

Прогулка помогла очистить его разум, и ветер заставил его двигаться быстрым шагом. Он напомнил себе, что ему нужно больше заниматься физическими упражнениями. Возможно, этим он сможет занять себя на следующие несколько недель.

Дорога, которой он добирался до главных ворот, проходила мимо клумб с цветами. Он попытался вспомнить что-нибудь знакомое, несмотря на то, что растения могли поменяться много раз с тех пор, как он был ребёнком и играл здесь. Он был почти уверен, что здесь рос густой куст ежевики.

Его ударили сбоку, и он упал вниз и покатился под куст, оказавшийся у него на пути. Вокруг было куча зелёного и коричневого, листья и грязь. Он лежал лицом вниз, а на его спину давил вес. У него перехватило дыхание, и он был ошеломлён.

Его потянули за куртку, давление сверху пропало, его перевернули на спину, и вес снова опустился. На нём сидела Диззи.

— Почему мой отец хотел поговорить с тобой? — прошипела она.

Они были внутри кустарника. Теперь он был очень знакомым — маленькое пространство зелёного света посреди зелёных стен. Она была в платье, сбившемся в кучу, и в своих кулаках она держала его лацканы.

— Он просто хотел поболтать, — сказал Ник.

Она была мягкой и тёплой. Если он что-нибудь быстро не сделает, он будет чувствовать себя крайне неловко. Он замедлил дыхание и попытался очистить разум.

— Мой отец не будет приглашать сына горничной к министру войны и начальнику штаба Секретной службы, чтобы поболтать.

Она была очень зла. И было ещё что-то… зависть. Для неё было очень важно, чтобы отец уважал и восхищался ей. Она потратила большую часть своей жизни, пытаясь доказать свою ценность и ему, и себе. Ник видел это воочию. И теперь её игнорировали из-за сына горничной. Здесь было из-за чего прийти в бешенство.

— Это не то, что ты думаешь. Так получилось, что я был близок с Симоль. Это о ней все хотят знать как можно больше, и так получилось, что я был ближайшим к ней человеком. Это всё.

Диззи продолжала смотреть на него, но её хватка ослабела. Тем не менее, она осталась сидеть на нём. Это было мучительно приятно.

— Что они хотели знать? — Теперь её голос был менее напряжённым. Она пыталась представить всё так, будто у неё была какая-то разумная причина вот так напасть на него.

— Ты знаешь, как твой отец задаёт вопросы? Он накладывает на меня заклинание принуждения, поэтому я рассказываю всё, что знаю, независимо от того, насколько это банально, неудобно или неловко. Трудно вспомнить, что он спрашивал или что я отвечал. За это, кстати, я только благодарен.

Взгляд на её лице изменился на шок, затем на что-то похожее на стыд. Или, может быть, жалость. Она слезла с него.

Он, конечно, солгал. Её отец не накладывал на него заклинания — не в этот раз, по крайней мере. При других обстоятельствах он был бы унижен, представ перед ней в таком свете. От того, что человек, на которого он больше всего хотел произвести впечатление, увидел его слабым и беспомощным, он должен был в отчаянии ползать по земле, но ничего подобного не было.

Вся разница была в том, что он сознательно изобличил себя. Он хотел, чтобы она увидела в нём обычного работника её отца. Не соперника, а просто чернорабочего. Сына горничной.

Это было забавно. Он провёл столько лет в погоне за этой девушкой, на которую он не имел права, и теперь он использовал всё, что узнал, чтобы оттолкнуть её. Он сделал всё возможное, чтобы позаботиться о своей матери, и теперь он будет защищать Диззи, пока может.

Самое безопасное для неё место было подальше от него. Симоль была более способной, чем он, и она выжила, отделив свой дух от тела. Он же понятия не имел, как это сделать.

У него не было никаких иллюзий относительно его роли во всём этом. Это его связь с Симоль, с демоном, с Диззи привлекла к нему внимание других людей. Он был всего лишь коновязью, к которой люди привязывали поводья.

— Не тупи, — сказала Диззи.

— Что?

— Если бы моему отцу от тебя нужна была только информация, он бы замариновал твой мозг в банке и извлёк всё, что захочет. Ты что-то ещё от меня скрываешь, и меня это раздражает.

Он мог сказать ей, что пытается защитить её, но она, скорее всего, просто ударит его в нос.

Он сел и выгнул шею, чтобы посмотреть на стены из листьев.

— Как мне выбраться отсюда?

Позади раздался шорох, и когда он повернулся, её больше не было. Он вздохнул. Он мог не пугать её, пытаясь выставить себя бесполезным работником её отца; вероятно, он мог бы справиться, сыграв самонадеянного слабака. Так или иначе, но свою задачу он выполнил.

Пришлось поднапрячься и порвать при этом одежду, чтобы выбраться из кустов. Он споткнулся и упал в лужу. Домой он возвращался с мокрыми коленями.

Голос матери поднялся до крика, когда она увидела его.

— Что случилось? — воскликнула она, хватаясь за щёки.

Было много вариантов, как ответить на её вопрос: он споткнулся, он упал, проезжающий экипаж окатил его из лужи. Он выбрал нечто более близкое к истине.

— Диззи в шутку толкнула меня в кусты.

Мать кивнула, немедленно приняв этот ответ, как Ник и думал. Это случалось далеко не в первый раз.

— Эта девушка. — Теперь она качала головой из стороны в сторону. — Она никогда не могла удержаться от того, чтобы толкнуть тебя. Снимай одежду, чтобы я постирала её.

На следующий день пришло ещё одно письмо министра Делкруа, о котором он попросил. Он купил билет в столицу на первый доступный рейс. Город гудел от активности. Праздничный сезон был не только для учеников, многие предприятия также были закрыты. Правда, розничной торговли это не касалось: это было самое загруженное для них время года.

Ник направился прямо в Либрариум и попросил встречи с главным библиотекарем, мистером Герри. Он сразу узнал Ника и встретил его с улыбкой.

— Я очень рад вас видеть, мистер Тутт. Очень рад. Надеюсь, у вас всё хорошо.

— Да, спасибо.

Ник почувствовал, что мистер Герри был тем, кому он мог рассказать обо всех своих проблемах, но зачем обременять ими кого-то ещё? Он должен сам разбираться со своими проблемами.

— Спасибо вам за вашу помощь, — сказал он и передал письмо.

Мистер Герри с лёгким удивлением прочитал содержание.

— Понятно. Это очень необычно. Как и следовало ожидать, полагаю. — Он улыбнулся, как будто ему в руки попался ещё один кусочек какой-то большой загадки, которую он собирал. — Сюда.

Он провёл Ника по нескольким лестницам и через несколько стеллажей, пока они не попали в часть библиотеки, в которой не было людей, а книги были настолько старыми, что прочитать названия на корешках было попросту невозможно.

Мистер Герри открыл неприметную дверь, которая не была заперта, подождал, пока Ник пройдёт, а затем закрыл её. Они были в очень маленькой прихожей с другой дверью напротив них. Мистер Герри прошёл мимо и открыл её, пропустив Ника.

Ник остановился, ошеломлённый. Казалось, он попал в совершенно другую библиотеку. Перед ним стояли ряды и ряды полок. Корешки сверкали золотом, создавая отблески на стенах.

— Я знаю, — сказал мистер Герри. — К этому нужно немного привыкнуть.

Ник счастливо провёл здесь остаток дня. Все книги были оригиналами. Не только первые печатные издания, но и часто рукописные копии автора. Они охватывали все мыслимые темы и часто включали разделы, которые должны были быть запрещены. Он ликовал от того, что был допущен во внутреннее святилище Либрариума. Было не так много людей, которые могли похвастаться тем же самым.

Единственное, о чём сожалел Ник — это то, что в конце каждого дня ему придётся возвращаться домой. Это и стоимость проезда. Когда он попросил министра Делкруа о деньгах, надо было попросить небольшую стипендию для себя, что покрыть расходы на дорогу.

На обратном пути к станции он отправился в торговый район города. Уличные фонари были украшены цветным стеклом, чтобы создавать ослепительное световое шоу над головами покупателей, пока они бегали из одного магазина в другой.

Он остановился у «Конолинг и сын». Он не думал, что Даво будет здесь, но ему было любопытно взглянуть на место, о котором столько слышал.

Внутри было очень много людей. Нику пришлось задержать дыхание, чтобы протиснуться мимо людей, столпившихся вокруг столов, на которых огромными кучами были уложены различные товары. Он заметил манекен, одетый в такую же одежду из шотландки, который они носили во время подъёма на Сердце Демона. Она была ещё дороже, чем он думал.

— Ищешь выгодное предложение?

Ник повернулся и обнаружил Даво, стоящего позади него. Его волосы были зачёсаны назад, а сам он был одет в безупречный костюм, в котором он выглядел на десять лет старше. Каким-то образом он создал небольшой остров спокойствия вокруг их двоих.

— О, привет, — сказал Ник. — Я не ожидал увидеть тебя.

— Пойдём, я тебе всё покажу.

Следующий час они блуждали по магазину, не вспоминая о демонах и магах. Магазин располагался на трёх этажах, каждый из которых был забит под завязку и постоянно пополнялся. Из кухонного отдела Ник вышел с целой охапкой товаров. Даво настаивал, чтобы он вернулся домой к своей матери и почувствовал, что за пределами книг и библиотек существует мир, о котором он даже не знал.

Он вернулся домой довольно поздно, но беспокойство матери быстро сменилось интересом к покупкам, которые он принёс.

— Что это? — спросила она, подняв странно искривлённый кусок металла.

— Я думаю, это для чистки картофеля.

— Почему просто не использовать нож?

Ник пожал плечами.

За несколько поездок в Либрариум он не нашёл никаких материалов, связанных с Виннум Роке, хотя у него не было жалоб на недостаток открытий. Он был на вершине блаженства, когда оставался наедине с огромными запасами книг. Тем не менее, удручало то, что он не нашёл ничего, что помогло бы ему лучше понять демонов.

Было ещё одно место, где он мог найти ответы: библиотека в Королевском колледже. Он сомневался, сможет ли даже министр поручений дать ему доступ к этому месту.

Однако было слишком рано настаивать на этом, ведь он едва исследовал малую часть специального хранилища Либрариума. Рукопись, которую он искал, могла стоять на полке, дожидаясь, когда её возьмут.

Прошли недели, и вскоре он готовился вернуться в Ренсом. Несмотря на то, что будущее вызывало у него определённый страх, он осознал, что с нетерпением ждёт возвращения на занятия. А также его ждали результаты экзаменов, о которых он совсем забыл.

Он всё собрал и отправился в кровать, так как на следующий день нужно было рано вставать. Его сон был безмятежным и непрерывным с тех пор, как он вернулся домой, и в немалой степени этому помогла усталость от постоянных поездок. Он закрыл глаза и медленно засыпал.

— Она идёт, — сказал голос.

Он сел в тёмной комнате, его тело покрылось потом.

Глава 31

Ник не был ранней пташкой. Он всегда пытался встать рано, хотя бы ради дополнительного времени, которое он мог потратить с пользой. Работа до поздней ночи больше подходила его темпераменту. По утрам его разум был как в тумане, который обычно рассеивался только на свежем воздухе по пути в школу.

Ничего плохо в том, что он предпочитал поздние ночи ранним утрам, не было. Конечный результат, когда речь шла о его способности учиться, был таким же, но это уменьшало его возможности. Иногда было бы удобнее настраивать своё расписание. У Ника же такого выбора никогда не было.

И потому стало неожиданностью то, что он сейчас сидел за столом и с полной ясностью ума размышлял над своими записями, когда солнце поднималось над крышами, виднеющимися из окна его спальни. Дни теперь будут становиться длиннее.

Он не мог нормально спать. Голос, сообщивший ему, что она идёт, заставил его вздрагивать. Он не был уверен, было ли это объявление от демона или же его подсознание выразило его тревогу.

Слова звучали очень реально. Они заполнили тёмную комнату, где он лежал на кровати. Но как только они стихли, трудно было быть уверенным.

Он попытался снова связаться с демоном. Он успокоил свои мысли и потянулся своим умом. Ничего не получилось. Зачем предупреждать его без какой-либо цели? Просто чтобы расстроить его?

Лежать на кровати и пялиться в темноте в потолок не было равнозначно восстановительному сну, не обладает той же пользой. Его тело, возможно, и не тратило энергии, но оно её и не набирало. Это казалось пустой тратой времени.

Он встал, подошёл к столу и вытащил все заметки, которые он сделал за последние пару недель в Либрариуме. Ему не удалось найти никакого нового материала, написанного Виннум Роке, но он значительно расширил свои знания о демонах. Экспертом он, так или иначе, не стал, но он прочитал слова тех, кто им был. Он просто должен был понять их.

Он не чувствовал усталости. Острота его ума не пострадала от недостатка отдыха. Напоминание, что у него не было много времени, вытолкнуло его с постели и заставило работать, и вот уже свет на горизонте заполнял его комнату. Ему ещё многое предстоит сделать. Может быть, даже слишком многое. Возможно, он по-прежнему не был ранней пташкой. Возможно, это просто был очень-очень долгий день.

Скоро он должен уехать в Ренсом. Он уже собрал свои вещи, и чемодан стоял внизу. Мистер Грэм отвезёт его на станцию, и начнётся новый семестр. Результаты экзаменов казались до жалкого несущественными. Его учёба теперь имела совершенно другую цель.

Раздались щёлкающие звуки упряжи, размельчение земли под колёсами, звон металлических контейнеров, сталкивающихся на телеге. Он выглянул из окна и увидел тележку с молоком, движущуюся по переулку. Звуки были знакомы и когда-то вызывали у него ни с чем не сравнимое раздражение: они будили его каждое утро задолго до того, как он был готов к пробуждению, и запускали медленный процесс, во время которого он заставлял себя вылезти из тёплой постели.

Он не мог вспомнить, видел ли когда-нибудь монстра, издающего эти раздражающие звуки. Это был большой фермерский конь с толстой, мохнатой гривой и такими же щётками. Он тянул телегу, у которой колёса, кажется, были разных размеров, из-за чего телега то подскакивала, то проваливалась. Хотя, скорее всего, причина была в неровности дороги. Вожжи держала женщина в толстом пальто, которое закрывало её от шеи до голени. Она была толстой леди с руками толщиной со стволы деревьев; правда, такой эффект могли производить объёмные рукава пальто.

Позади неё, на задней части телеги, стояли шесть гигантских урн, которые сталкивались друг с другом.

Ник уже несколько часов изучал свои заметки. Он делал перерывы, во время которых помылся и оделся, и теперь он решил, что немного свежего воздуха ему не помешает. Он спустился на кухню и взял ведро на стойке. Его мать уставилась на него, как будто увидела призрак.

— Ты очень рано, — сказала она. На её лице показались признаки беспокойства, которые она старалась скрыть.

Ник понял, что совершил ошибку. Он никогда не вставал так рано, и то, что он сделал это в день возвращения в Ренсом, подразумевало, что он очень хотел уйти, убежать от неё.

— Я подумал, что мы можем позавтракать вместе, прежде чем ты пойдёшь на работу.

Она улыбнулась, её настроение немного приподнялось.

— Возьми молока, чтобы хватило на нас обоих.

Он вышел на улицу и протянул ведро доярке. Она наполнила его, открыв краник на дне одной из урн, схватив её за бок и наклонив, хотя та, должно быть, была очень тяжёлой. Рукава пальто не вводили в заблуждение.

Он вернулся в дом и позавтракал с матерью. У него было много работы, которой он должен заняться, но завтрак с ней казался сейчас более важным.

Несмотря на его готовность рассматривать слова, из-за которых он проснулся, как нечто непонятное и открытое для интерпретации, он знал, что демон продемонстрировал ему, как мало времени у него осталось. Насколько его усилия не важны. Он не предупреждал его, он делал это развлечения ради.

Демоны видели людей хрупкими и слабыми. Они считают это забавным, от этого они чувствуют свою превосходство. Книги по демонам, которые он нашёл, обычно пытались понять их: как они действовали, как общались, как привлекали силу ради разрушительных эффектов. Ник чувствовал, что большинство авторов, которых он прочитал, смотрели не в ту сторону. Ник не начал лучше понимать демонов, а стал осознавать то, как плохо демоны понимают людей.

Он видел это во множестве текстов, но не в том, чего добились маги и воины Ранвара, а в том, что смогли сделать демоны. Ник считал, что их точка зрения на то, что считать хрупкостью, была неверной. Они не могли понять, что ремесленник, работающий с худшими материалами, если и сможет создать что-то ценное, то только благодаря своим навыкам, во много раз превосходящих навыки тех, кто получил идеальную подготовку и инструменты.

— Они огласят результаты экзаменов, когда ты вернёшься, так ведь? — спросила мать.

— Да. Впрочем, это всего лишь пробные, они ничего не значат.

Мать приподняла бровь, но продолжила есть. Редко им приходилось сидеть за кухонным столом вместе.

— Я уверена, что ты хорошо сдал.

Вероятно, так и есть. Однако это всё равно не имеет никакого значения.

— Мистер Грэм собирается отвезти меня на станцию, — сказал он, хотя его мать и так знала, ведь это она всё устроила. — Он хороший человек. Ну, то есть, он мне нравится.

Получилось куда более неловко, чем он думал. Он не ощущал перемены в отношениях между матерью и их соседом, но он хотел, чтобы она знала, что он одобряет — на случай, если что-то случится и его не будет рядом.

Его мать с любопытством посмотрела на него.

— Хорошо, в таком случае поблагодари его должным образом.

На улице стало шумнее, раздавался звон и топот копыт. Слишком шумно для маленькой тележки мистера Грэма. Ник встал и подошёл к окну. Рядом с их садовыми воротами стоял большой экипаж, занимающий всю дорогу.

Ник вышел на улицу, следом за ним шла его мать. Он узнал кучера: это был тот самый, кто отвёз его в дом Делкруа. Однако карета была другой. Большая и впечатляющая, с безупречной, полированной отделкой. И чёрная, как небо без звёзд.

Кучер спрыгнул и открыл дверь кареты. Министр Делкруа вышел на подножку и спрыгнул прежде, чем кучер успел вытащить ступеньки.

— Ах, доброе утро, Милли, — сказал он матери Ника, снимая шляпу.

— Доброе утро, сэр, — ответила она, немного взволнованная.

— Никлов. — Он кивнул Нику.

— Сэр.

Ник не знал, почему министр посетил его, но ничего плохого, вероятно, не случилось. Он выглядел слишком расслабленным.

— Приятно снова вас увидеть.

Он не видел его со времени своего визита в дом, поэтому, возможно, министр хотел передать ему сообщение прежде, чем он вернётся в школу. А, может, он просто хотел пожелать ему приятного путешествия.

— Да, да. Причина, по которой я здесь, в том, что я еду в город, и, так уж получилось, буду проезжать мимо школы — я про Ренсом, конечно — и подумал предложить подвезти тебя.

Министр казался более бодрым, чем в последний раз, когда Ник его видел. Его глаза были ясны, а настроение почти шутливое. Возможно, пришли хорошие новости.

— Большое вам спасибо, — сказала мама Ника. — Вы очень добры, сэр.

Она взяла на себя принятие приглашения от имени Ника. Для неё это была прекрасная возможность увеличить шансы Ника устроиться на государственную службу. Если она сможет протолкнуть его по карьерной лестнице на несколько ступенек выше, она сделает это обеими руками.

— Да, большое спасибо, но мистер Грэм… — Ник указал на садовый забор, разделяющий два участка.

— Не волнуйся из-за этого, я обо всём позабочусь. Иди за своим багажом и прекращай задерживать министра. — Она отправила Ника в дом и продолжала вести вежливую болтовню о своих обязанностях, пока он не вернулся со своим чемоданом.

Кучер разместил багаж на крыше рядом с уже находившимся там. Министр открыл дверь, и Ник был на полпути, его голова была чуть выше пола экипажа, когда он увидел ещё одного попутчика.

Диззи сидела в дальнем углу, глядя на него.

Ник сделал паузу и повернулся к министру.

— Э, может, я должен сидеть с кучером.

— Что? Глупости, ты уши там отморозишь. Поторопись, я не хочу опаздывать. В министерстве поручений есть несколько серьёзных наказаний за опоздание.

Ник сомневался, что министра накажут за опоздание, но он забрался и уселся в угол, наиболее удалённый от Диззи.

Министр забрался следом, потянув за собой дверь, а кучер тем временем громыхал складными ступеньками. Его мать махала ему, сияя от гордости. Он осторожно помахал в ответ. Когда они были в пути, он посмел взглянуть на Диззи. Она решительно смотрела в окно с другой стороны, излучая странную атмосферу. Если бы нужно было дать ей имя, он назвал бы её убийственным намерением.

Ник сидел тихо. Если бы он знал, что министр везёт в Ренсом и свою дочь, он, возможно, не согласился бы так легко. Нет, он не мог отказаться от приглашения, но мог бы быть лучше подготовлен. Хотя нет, он всё равно чувствовал бы себя совершенно брошенным, будучи рядом с ней.

Министр с очками на носу тем временем читал документы. Трясущаяся карета не позволила бы Нику что-либо прочитать, когда они выезжали из города и въезжали на тракт. При ближайшем рассмотрении министр, похоже, немного трясся. Его руки слабо дрожали.

— Когда вы вернётесь, вам сообщат результаты пробных экзаменов, — сказал министр поверх своих бумаг. Он обращался напрямую к Нику.

Ник взглянул на Диззи, смотрящей, как мелькают за окном деревья.

— Да, сэр.

— Интересно, сможешь ли ты сдать их так же хорошо, как последний тест. Второе место по всей стране должно стать вторым местом в Ренсоме. Как минимум. — Он посмотрел на свою дочь, которая заняла первое место. Она никак не отреагировала, только стала смотреть в окно ещё пристальней.

— Сомневаюсь, что у меня получилось, — сказал Ник. — Меня кое-что отвлекало.

— Да. Конечно.

Ник посмотрел в окно рядом с собой.

— Я не уверен, что изучение такого широкого спектра тем — лучший способ добиться чего угодно.

— Ты можешь быть прав, — сказал министр Делкруа. — Специализация всегда давала лучшие результаты, если есть прочная основа.

— Я не знаю, важно ли это, — сказал Ник. — Некоторые проблемы требуют экстремальных решений. Краткосрочных.

Министр опустил бумаги на колени.

— Ник, большее количество знаний никогда не повредит. Даже если тебе оно не пригодится, оно может помочь другим. Большим преимуществом такого кооперативного общества, как наше, является способность сочетать небольшие достижения с крупными.

— Демоны так не думают. Они не ценят индивидуальные достижения. Всё развито настолько, насколько это вообще возможно, и они просто передают его лучшему доступному исполнителю.

В карете установилась тишина, которая вытащила Ника из его размышлений. Он посмотрел на министра, уставившегося на него.

— Извините, я много читал по этой теме.

— Ясно. И какие выводы ты сделал?

— У них есть слабость: они недооценивают нас. Только я не знаю, как использовать это против них. Мистер Теннер сказал, что они дали нам арканум, но я думаю, что он неправильно понял. Они и есть арканум. Это их кровь… — голос Никола стих. — Мистер Теннер, вероятно, знал об этом больше меня.

— Мистер Теннер был одержимым человеком. Они понимают очень мало. В слишком узкой специализации тоже нет ничего хорошего. Надеюсь, его замена будет более всесторонне развитым учителем.

— Мастер Денкне? — спросил Ник.

— Ах, да, ты ведь уже знаком с ним. Да, Денкне, мастер Королевского колледжа. Тебе очень повезло, что вас в Ренсоме будет учить человек такого уровня. Ты можешь мучить его вопросами сколько твоей душе угодно.

— Да. Он кажется очень… другим.

— Ты про его белые волосы? Часть его гриссенхеймского наследия. Его отец был офицером посольства. Он встречался с местной женщиной — графиней, если точнее — и увёз её к себе на родину, после чего о ней больше ничего не слышали. — Министр снял очки. — Без сомнения, потому, что она была слишком занята своим счастьем. И вот несколько лет спустя продукт их союза обратился в Королевский колледж.

— Обычно туда не принимают иностранцев, так ведь?

— Нет, но его двойное гражданство дало ему право подать заявление, а его очевидный талант дал ему место. Традиция Ранвара не позволяет предрассудкам встать на пути здравого смысла. Традиция, которая не всегда поддерживается, что, я уверен, ты знаешь. Он хороший человек. Ты можешь ему доверять.

Ник кивнул, признавая это и как мнение, и как поручение.

Он повернул голову, вспомнив, что они в карете были не одни. Диззи смотрела на него, её губы были сжаты. Это было настолько знакомо, что он улыбнулся. Это была ошибка.

— Почему ты улыбаешься? — спросила она холодным и до отвратительного бесчувственным голосом.

— Я не улыбаюсь, — сказал Ник, быстро убрав улыбку с лица.

— Я видела. Что смешного?

— Я… Ты просто напомнила мне кое о чём из детства. Ты делала точно такое же лицо, прежде чем… — Он искал способ снять напряжение. Похоже, удавалось у него не очень.

— Прежде чем что?

— Прежде чем, гм, ты пыталась укусить меня.

Это была правда. Это было забавно. Это должно разрядить обстановку.

Её глаза, казалось, вспыхнули красным. Он узнал и этот взгляд. Его ноги уже начали бы бежать, если бы было куда.

— Дельзина, — произнес её отец наставляющим тоном. — Ты правда кусала бедного мальчика?

— Нет, — сказала Диззи. — Он всегда убегал.

— Ну, пожалуйста, не делай такого в будущем. Для молодой леди недопустимо кусать гостя в её доме. — Он казался немного развеселившимся, но Диззи, конечно, весело не было.

— Да, отец. Я постараюсь запомнить. — Она продолжала смотреть на Ника. — Пожалуйста, не позволяйте мне прерывать вас. Выглядело так, будто вы оба были увлечены разговором.

— Ты так думаешь? — спросил её министр очень безразличным тоном.

— Я впервые слышу, чтобы ты был так болтлив, — сказала Диззи.

— Это долгая поездка, — сказал министр. — Поговорить о гипотезах может быть довольно интересно. Время идёт быстрее.

— Ага, — сказала Диззи. — Гипотезах.

Ник не говорил на всю оставшуюся поездку, и министр вернулся к своим бумагам. Диззи смотрела в окно, дуясь. С этим ничего нельзя было поделать, кроме как держать свои конечности подальше от неё.

Через некоторое время они прибыли в школу. Вокруг входа было сумасшедшее движение; экипажи приезжали и уезжали, оставляя своё содержимое.

Ник вышел первым, стараясь не вставать ни у кого на пути. Когда он осмотрел школьные здания и повернулся, Диззи уже шла в направлении своего общежития. Кучер ставил чемоданы на землю, которые заберут носильщики.

— Ну, удачи тебе, Ник, — сказал министр. — И не забывай о том, что я сказал о Денкне: ты можешь на него положиться. Мой отдел полностью его проверил.

— Хорошо, — сказал Ник. — Архимаг, кажется, очень верит в него.

— Так и есть. Помни: за тобой будут всегда наблюдать. И не только мои люди; сейчас есть много заинтересованных сторон. Будь осторожен с тем, что говоришь здесь людям. Такие вещи, как правило, долгое время никак себя не проявляют, и легко можно расслабиться и потерять бдительность.

— Да, сэр, — кивнул Ник.

Он подумывал рассказать ему о голосе, который слышал, но в этом, похоже, не было никакого смысла. То, что она придёт, было известно и раньше. Ничего не изменилось, и голос не сообщил время прибытия. Он заметил лёгкую дрожь пальцев министра, а затем и синий проблеск вокруг краёв его зрачков.

— У вас отравление арканумом.

Министр был немного поражён, но быстро скрыл своё удивление.

— Ты наблюдательный мальчик, но, возможно, ты слишком торопишься делиться своими выводами.

— Даже с тем, кому я доверяю?

— Ты никогда не можешь знать, когда твоё доверие неуместно. Я буду признателен, если ты никому не расскажешь об этом. — Его взгляд скользнул к его быстро уходящей дочери.

— Она не знает?

— Нет. Это не смертельно. Есть множество лекарств, у меня прямо сейчас просто нет времени.

Насколько знал Ник, лекарств было очень мало, и все они имели смешанные результаты. Но он не мог ставить под сомнение слова того, кто знал о секретных процедурах, недоступных для общественности.

— Береги себя, Ник, и не стесняйся использовать моё имя, если директор будет доставлять тебе проблемы.

Ник был уверен, что директор оставит его в покое, но он всё равно поблагодарил министра.

Он направился к коттеджу, иногда оглядываясь, чтобы посмотреть, не следит ли кто-нибудь за ним. Агенты Секретной службы были хороши в сокрытии — возможно, слишком хороши, — но министр сказал, что наблюдать будут его собственные люди. Он никого не увидел.

Когда он подошёл к коттеджу, он увидел Даво и Фанни, стоящих на улице. Похоже, они спорили или, по крайней мере, что-то энергично обсуждали. Они замолкли, увидев его, и быстро двинулись к нему.

— У нас там перемены, — сказал Даво.

— Да, — сказал Фанни. — Перемены.

— Хорошо, — сказал Ник. — Плохие?

Два встревоженных мальчика обменялись взглядами.

— Ты должен посмотреть своими глазами, — сказал Даво и направился к коттеджу.

Ник последовал за ним, немного сбитый с толку. Это был их первый день после каникул. Он не ожидал так скоро какой-либо драмы.

Он вошёл в коттедж за Даво. Всё казалось таким же, каким и было на момент их отъезда. За исключением одного.

— С возвращением, — сказал Бриллард Эпстим.

— Спасибо, — сказал Ник.

Он посмотрел на остальных. Он всё ещё не понял, что за перемены. Неужели Брилл пришёл за ответами?

— Прошло немало времени с тех пор, как у меня были соседи по комнате, — сказал Брилл. — Дайте знать, если у вас есть какие-то правила, которым я должен следовать.

— Ты переезжаешь? — спросил Ник. — Сюда?

— Верно. Я убедил отца, что мне пора покинуть гнездо. — Он наклонился вперёд. — Ещё я сказал ему, что буду следить за вами тремя. Он очень подозрительно относится к тому, чем вы тут без присмотра занимаетесь. — Брилл улыбнулся и откинулся на каблуках. — Я возьму эту комнату. — Он указал на комнату Симоль.

— О, — сказал Ник. — Возможно, ей это не понравится.

— Мы ему то же самое сказали, — сказал Даво.

— Это не наша вина, если она рассердится.

— Но её здесь нет, — сказал Брилл, немного сбитый с толку.

— Я знаю, — сказал Ник. — Это сложно. Есть хороший шанс, что она вернётся.

Брилл посмотрел на троих, составляя о них мнение.

— Понял. Я хочу, чтобы вы рассмотрели ситуацию с моей точки зрения. — Он коснулся своей груди протянутыми пальцами одной руки. — Вы попросили меня не упоминать, что произошло в лагере, и я так и сделал. Но здесь… — Он вытянул руку и двигал ей по кругу. — Здесь что-то происходит, что-то важное. Я это вижу. Я собираюсь стать частью этого. По крайней мере, свидетелем. Я не буду вам мешать. Я ни о чём не буду вас спрашивать, вам не нужно ничего рассказывать или объяснять. Но, возможно, вам понадобится моя помощь. Я буду здесь, готовый помочь. Девушка может забрать свою комнату, если вернётся.

Он кивнул и пошёл в комнату Симоль.

— Интересно, что он задумал, — сказал Даво.

— Возможно, ничего, — сказал Ник.

— Определённо что-то, — сказал Фанни. — Надеюсь, он в итоге не пострадает.

— Надеюсь, в итоге не пострадаю я, — сказал Даво.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал Фанни. — Все мы.

Даво и Фанни пожали друг другу руки и ушли в свои комнаты. Ник задавался вопросом, были ли его друзья такими же странными, какими выглядели, или такие мысли возникли из-за того, что у него никогда не было много друзей, и это было нормально.

Брилл сдержал слово. Он не задавал никаких щекотливых вопросов. Его разговоры касались школы и работы, а иногда и его отца, директора. Это было не самое безопасное место, но это был его выбор, и, насколько знал Ник, они не подвергались непосредственной опасности.

Занятия начались следующим утром. У Ника была беспокойная ночь. Никакие голоса его не посещали, он просто боялся будущего. Он считал себя плохо оснащённым и плохо подготовленным. Демон, привязанный к нему, вероятно, считал его идеальным представителем человеческого рода. Возможно, это даст магам преимущество в предстоящем сражении.

Перед началом уроков все собрались в главном фойе, где были вывешены результаты экзаменов. У каждого предмета был отдельный список, а также был общий рейтинг, возглавляла который Диззи, что было неудивительно.

Несколько более удивительным было имя Ника: оно отсутствовало во всех списках. Даво и Фанни также не было.

— Как думаете, нас исключат? — спросил Фанни, когда они стояли там, внимательно ища свои имена.

— Это смехотворно, — сказал Даво. — Они могли хотя бы сказать нам это в лицо.

— Я уверен, что они так и сделают, — сказал Ник.

Он сомневался, что их исключат напрямую; не с Архимагом и министром поручений, которые настаивают на том, чтобы Ник здесь учился. Но, похоже, директор собирается сделать их жизнь максимально трудной.

— Нет смысла пытаться угадать, что это значит.

Они пошли на первый урок, который вёл новый учитель из Королевского колледжа. В комнате возбуждённо перешёптывались по этому поводу.

Мастер Денкне вошёл в кабинет, его появление выглядело эффектным благодаря развевающемуся серому плащу. Он немедленно снял его, повесил на спинку стула и начал ходить взад-вперёд перед классом.

Он казался более высоким, чем Ник помнил его. И более элегантным. Его бледность была как у человека, редко выходящего на улицу, но она могло быть частью его наследия, как собранные в хвост белые волосы и миндалевидные глаза, которые придавали всему лицу экзотический вид.

— Успокоились. Я мистер Денкне, ваш новый учитель. Я буду заменять мистера Теннера в этом семестре. Мы будем следовать более или менее той же программе, так что у вас не должно быть никаких проблем с тем, чтобы не отставать.

Он просмотрел темы, которые они прошли. Он говорил быстро и уверенно, как и любой учитель, который много лет работал в Ренсоме.

— Хорошо. Какие-нибудь вопросы, прежде чем мы начнём?

Поднялась рука.

— Это правда, что вы — мастер из Королевского колледжа?

— Правда. Я был мастером, дайте подумать, пять лет.

— Почему вы здесь? — спросил другой голос.

— Наказание, — сказал Денкне. — Я сделал несколько ужасных жизненных решений, и меня отправили в это заведение. Я предлагаю вам воспользоваться моим несчастьем. Я так понимаю, некоторые из вас хотят попасть в Королевский колледж. Пусть те из вас, у кого есть желание стать магом, поднимут руки.

Руки медленно поднимались. Фанни также нерешительно поднял свою. Ник и Даво оставили свои руки там, где они были.

— Интересно, — сказал Денкне, просматривая лес рук. — Я вижу, что некоторые из вас более склонны показывать свои притязания, нежели другие. А некоторые раздражены, когда их попросили это сделать, — сказал он, стоя рядом с Диззи, локоть которой остался на столе, а рука поднялась на минимально возможное расстояние.

— И есть те, кто не показал даже капли интереса. — Он встал перед столом Ника. — Как насчёт вас? Нет способностей или уверенности в себе?

Весь класс повернулся, чтобы посмотреть на него. Ник не знал, почему маг решил нацелиться на него таким образом, но он это не оценил.

— Нет таланта, сэр.

— А когда это кого-нибудь останавливало? Вы знаете, что нужно, чтобы стать магом? Основополагающие принципы?

Эти темы были строго конфиденциальны и ревностно охранялись Королевским колледжем Искусств. Даже Ник, который прочёл огромное количество книг о колледже, о его создании и функционировании, находил лишь смутные ссылки на такие вещи.

— Нет, сэр.

— Это не то, чему вы придаёте значение — талант, способности, знания… Всё это легко обрести. Вопрос лишь в том, от чего вы готовы отказаться.

Все ученики обратили пристальное внимание на Денкне.

— Вы слишком молоды, чтобы иметь необходимый опыт. Вы слишком мало пережили. Ваши аппетиты слишком малы. Вы ещё строите свою библиотеку удовольствий. Ваш живот пуст; вы наполняете его хлебом. Вы изведываете больше разнообразия, вы становитесь избирательным. У вас появляется что-то любимое. Вы получаете вкус, изысканность, знания и опыт.

Он сделал паузу, чтобы его слова дошли до всех. Ник не понимал, куда он ведёт или почему рассказывает им об этом.

— Для большинства людей этого достаточно. Но есть другой уровень. Обнуление вкусовых рецептов и психики. Очищение палитры, которой является ваш ум. Это чрезвычайно сложно и болезненно. Чрезвычайно. Вы не только освобождаетесь от необходимости дифференцировать предпочтения, вы вообще отказываетесь от необходимости в пище.

— Как поддерживать работу тела? С помощью силы арканума. Он пополняет запасы в наших телах, снабжает энергией клетки в наших органах, минуя вкусовой и обонятельный аппараты. При наличии влаги, вытягиваемой из воздуха, и дыма, выделяемого из горящих органических предметов, можно жить и расти, если у вас есть правильная система убеждений.

Он снова повернулся к Нику.

— Итак, мистер Тутт, какой талант вам нужен для этого? Кроме таланта выжить?

Ник не знал, что должен ответить. Всё, что сказал мистер Денкне, не имело для него никакого смысла. Ключом к становлению магом было голодание?

По открытой двери в класс вежливо постучали. У входа стоял мальчик, держащий сложенный лист бумаги. Денкне взял его у него.

— Тутт, Конолинг, Боствэр — вас вызывают в офис директора.

Они втроём встали и вышли из кабинета. Они ожидали какого-то вызова. Когда они прошли мимо мистера Денкне, сбитый с толку Ник посмотрел на него. Денкне ему подмигнул. Ник менее озадаченным не стал.

Они прождали в приёмной двадцать минут, прежде чем их вызвали. Директор сидел за столом. Три мальчика стояли перед ним, смирившиеся со своей судьбой и потому не напуганные.

— Полагаю, вы задаётесь вопросом, почему я позвал вас сюда.

— Исключить нас? — сказал Ник.

— Это было и моё предположение, — сказал Даво.

— И моё тоже, — сказал Фанни.

— И по какой причине мне вас исключать? — спросил директор.

— Без причины, — сказал Ник.

Раздражённый директор поднялся с места. Он был высоким мужчиной и возвышался над ними всеми, даже Даво.

— Как выяснилось, причина есть. Возможно, вы заметили, что ни один из ваших результатов экзаменов не был опубликован. Вы знаете, почему?

— Без причины? — сказал Даво. Фанни подавил смех.

— Причина очень хорошая. Все три ваших ответа по военному историческому анализу были практически идентичны. Как вы это объясните?

— Это невозможно, — сказал Ник. — Конолинг имеет тенденцию ставить торговлю выше конфликта. Он твёрдо верит в то, что продажа врагу продукта, который, как они думают, им нужен, является залогом любой военной победы. Это подтекст каждого ответа, который он когда-либо писал.

— Что? — выпалил Даво. — Это правда?

— Это в твоей пунктуации. Ты не можешь с этим ничего сделать.

— Он прав, — хихикнул Фанни.

— А Боствэр всегда ставит во главу угла защиту, а не нападение. Он считает, что неполучение урона — это тактика лучше, чем дорого обошедшаяся победа.

— Я так не думаю, — сказал Фанни.

— Это будет очень очевидно, если посмотреть повнимательней, — Ник проигнорировал его протесты.

Лицо директора окрасилось в огненный красный цвет.

— Вы думаете, что вы очень умны, мистер Тутт. Ну, бремя доказывания лежит на вас. Я, в любом случае, решения не принял, но совет директоров школ будет ознакомлен с фактами и примет окончательное судебное решение. В истории школы мнение совета ни разу не разошлось с рекомендацией директора. Я понимаю, что вы знаете влиятельных людей, но это будет не моё требование. Решение совета является окончательным.

— Как мы должны доказывать то, чего не было? — спросил ошеломлённый Даво.

Ник поднял руку, чтобы успокоить Даво. Его не очень волновала вендетта директора. Неудивительно, что они дали похожие ответы, но он мог доказать, что они не жульничали, на судебном уровне, если у него будет время. Он повернулся к задней части комнаты.

— Здесь есть агент? Кто-нибудь наблюдает? — Он сделал паузу, словно ожидая ответа. Ничего не произошло. — Моим следующим шагом будет обращение к министру поручений. Ваш начальник штаба будет не очень этому рад, если вы это допустите.

В углу комнаты замерцало, и появился агент в белой маске. Челюсть директора так сильно сжалась, что можно было услышать скрежет зубов.

— Во время экзаменов в прошлом семестре ваши люди наблюдали за мной в школьном зале?

Агент кивнул.

— Кто-нибудь сообщал об жульничестве с моей стороны или со стороны моих друзей?

Агент покачал головой из стороны в сторону.

— Пожалуйста, сделайте запрос на копирование файла, который будет предоставлен в правление совета школы. У меня нет никаких полномочий спрашивать, но я думаю, что начальник штаба согласится.

— Мы можем это сделать, — сказал агент. — Было одобрено выполнение любых ваших незначительных просьб.

Ник повернулся к директору.

— Доказательство, которое вы требовали.

Он не нервничал и также не был расстроен. Он понимал, что директор должен воспользоваться ситуацией, которая, по его мнению, сработает в его пользу. Это было просто глупо, учитывая реальную угрозу, с которой они столкнулись.

— На каком месте мы оказались? — спросил Ник. — В общем рейтинге.

Директор медленно сел.

— Первый, третий и четвёртый.

— Я был третьим? — спросил Даво.

— Четвёртым, — сказал директор.

— Чёрт возьми.

— Вы просто не понимаете, — горько сказал директор. — Вы поставите на уши всю школу.

— Простите, — сказал Ник. Это будут бессмысленные волнения, учитывая вероятность того, что он может здесь даже не доучиться. — Вы может опубликовать наши результаты в нижней части первой десятки?

— Почему? — Директор удивлённо поднял голову.

— Это привлечёт слишком много внимания, и наше пребывание здесь уже доставило достаточно проблем, что было моей ошибкой. Я думаю, всем пойдёт на пользу, если жизнь вернётся в нормальное русло, насколько это возможно.

Директор сузил глаза.

— Это очень благородно. А что если люди обнаружат это искажение?

— Обнаружат, — сказал Ник. — Это неизбежно. И когда это произойдёт, записи Секретной службы покажут, что это решение было принято из сострадания, сделанное вами по нашей просьбе, дабы пресечь издевательства.

Директор после некоторых раздумий согласился. Ник не был удивлён. Это предотвратит появление ещё большего числа вопросов о падающих стандартах в элитнейшей школе Ранвара и в то же время покажет ярую приверженность принципам Ранвара по установлению общего блага над социальным статусом.

Они вернулись в класс. Никто ничего не сказал, когда они заняли свои места. Ник посмотрел на спину Диззи и улыбнулся. «Обошёл тебя», подумал он.

Глава 32

— Потому что все войны — из-за денег, — сказал Даво.

— Некоторые войны, конечно, — сказал Брилл.

— Нет, — сказал Даво. — Все.

Ник смотрел в огонь, не в силах найти энергию, чтобы дойти до своей холодной спальни. Зима использовала своё время наилучшим образом, посещая каждый уголок Ранвара.

— Это зависит от твоей перспективы, — сказал он.

— И пунктуации, — добавил Фанни с ухмылкой.

Они вчетвером сидели у камина в коттедже. Брилл переехал вместе с возом новой мебели, превратив довольно скромную комнату Симоль во что-то почти столь же грандиозное, как у Даво. Почти.

Он совсем освоился и, как и обещал, не давил на них, чтобы получить ответы. Он видел, как они возвращались в лагерь на спине Отца драконов, поэтому у него должно быть множество вопросов, однако он демонстрировал большую выдержку.

Однако он позволил любопытству взять верх над собой по поводу того, почему их вызвали к директору. Справедливости ради, у него был личный интерес в этом вопросе, поскольку директором был его отец.

Ник дал ему краткое описание проблемы, придерживаясь фактов, хотя и не в полной мере. Он ничего не сказал о роли, которую сыграла Секретная служба, или о том, что агенты, вероятно, наблюдают за ними прямо сейчас. Тонкие различия в работе, которую посчитали плагиатом, стали как объяснением, почему их ошибочно обвинили в обмане, так и доказательством, которым он доказал свою невиновность.

Брилл не защищал и не критиковал действия своего отца, но у него возникли некоторые вопросы о предполагаемом предубеждении Даво о финансовой природе войны.

— А как насчёт приобретения земли?

— Деньги, — сказал Даво. — Я удивлён, что ты вообще задал этот вопрос.

Брилл вздохнул и задумался, а остальные тем временем впитывали тёплый жар от огня.

— Сегодня вечером будет морозно, — сказал Фанни.

Даво приподнялся и наклонился вперёд.

— Перед тем, как я уехал из дома, отец сообщил мне о новом замечательном изобретении — одеяло называется. Очень продвинутое. Он надеется заполнить ими склады, как только усовершенствуют их дизайн. Может, ты хочешь, чтобы я заказал одно для тебя?

— Спасибо, я знаю о технологии, о которой ты говоришь. Проблема в том, что у меня пальцы ног торчат снизу.

— Может, ты хочешь, чтобы тебя пеленали, как ребёнка? — сказал Даво с максимально широкой ухмылкой.

Фанни приподнялся, чтобы возразить, но подумал и опустился обратно.

— Да, на самом деле, хочу.

— Надень носки, — сказал Ник.

— Это не то, — пробормотал Фанни.

— Как дурень типа тебя оказался в рейтинге выше кого-то вроде меня, — с горечью сказал Даво. Это был не первый раз в тот вечер, когда он выразил своё потрясение. — Мне очень хочется потребовать пересчёт.

— Гордость, месть, религия, — сказал Брилл, поднимая три пальца один за другим.

— Деньги, деньги, деньги, — ответил Даво. — На всё это можно установить денежную стоимость.

— Ой, да ладно, — сказал Брилл. — Если думать вот так, то всё имеет денежную оценку.

— В точку. Я рад, что ты понял, о чём я.

— Нет, я не понял, — настаивал Брилл. — Не всё. Мужчины идут на войну не только из-за денег. Посмотрите на вопрос, который у нас был по военной истории: герцог Верман отправился на войну с Ниммерией не по финансовым соображениям.

Остальные трое повернулись, чтобы посмотреть на него.

— Хорошо, он получил финансовую выгоду, но не она была причиной начала войны.

— Тогда какая причина? — спросил Даво.

— Убийство канцлера Джонки.

— Итак, Верман убил своего собственного канцлера, — сказал Даво, — и затем объявил войну городу-государству в тысяче лиг от него. Зачем?

— Ты собрался меня тестировать, Даво?

— Думай об этом как о проверке. Если ты собираешься здесь жить, тебе нужно освоиться и с нашими методами.

Брилл кивнул, охотно согласившись с этим предложением.

— Герцог Верман отправился на войну с Ниммерией, потому что канцлер Джонки был братом главы Ниммерии.

— Хранитель Джонки, — сказал Фанни. — Ключ в имени, — усмехнулся он.

— Спасибо, мистер Боствэр, — кивнул Брилл, не поняв намёк Фанни.

— Но Ниммерия не объявляла войны, — сказал Даво. — Это сделал герцог.

— Он знал, что хранитель Джонки захочет отомстить — не из-за денег — за смерть своего брата, и решил ударить первым.

— И почему герцог убил своего канцлера? — спросил Даво.

— У него был роман с женой герцога, — без колебаний ответил Брилл.

— Нет, — сказал Даво.

— Нет? — сказал Брилл. — Что ты имеешь в виду под «нет»?

— Нет, — подтвердил Ник.

— Нет, — добавил Фанни.

— Это написано в официальных хрониках, — сказал Брилл, немного менее уверенный в себе.

— У него не могло быть романа с герцогиней, — сказал Даво. — Он был импотентом.

— С каких это пор? — сказал Брилл, теряя самообладание. — Откуда вы можете это знать?

— С тех пор, как он был мальчиком. У него произошёл несчастный случай с лошадью.

— С пони, — сказал Ник.

— Да, прости. С пони. Подкова, в любом случае. Он пнул его в довольно неудачное место, из-за чего его ствол стал полностью нерабочим. Его прозвали Вонки-Джонки, то есть «нерабочий» Джонки. Его друг детства стал путешественником, написал много мемуаров и подробно рассказал о своих детских воспоминаниях. Вонки-Джонки была посвящена отдельная глава.

— Вонки-Джонки, — захихикал Фанни.

— И где эти мемуары? Как они называются? — спросил Брилл.

— «Путешествие ниммерийского моряка», — сказал Даво. — Третий том из, кажется, двенадцати.

— Негрил Арранки, Белый пират Ниммерийского залива, — сказал Фанни. — Я думаю, что он придумал этот титул, так как больше никто не упоминал никакого Белого пирата.

Голова Брилла дрожала, когда ответы летели в него со всех сторон.

— Я никогда не слышал о нём или этой книге, — сказал он.

— Единственная копия, которую я видел, находится в Либрариуме, — сказал Ник. — О ней нужно спрашивать у библиотекарей.

— Ты её прочитал? — спросил Брилл Ника.

— У Ника какой-то пунктик по поводу мемуаров, — сказал Даво. — Если ты сам когда-нибудь напишешь, у тебя гарантированно будет один читатель.

— Но если было известно, что он был… недееспособен в этом смысле, почему нас учили другому?

— Семья была смущена, — сказал Ник. — Они были сильны и богаты. Они убрали это происшествие из хроник, всё, что связано с этим, уничтожили. То есть почти всё. Они предпочли, чтобы его обвинили в неверности и в том, что он был бабником. Звучит гораздо… мужественнее, я полагаю.

Брилл откинулся назад, погрузившись в большое кресло, любезно предоставленное «Конолинг и сын».

— Повзрослев, он переехал в новый город, — сказал Даво, — и нашёл работу у герцога. Он приехал из Ниммерии и, как считалось, был хорош в финансовых вопросах.

— Но тогда почему его убили? — спросил Брилл.

— Плохие кредиты, — сказал Даво. — Дело всегда в деньгах.

— Кредиты кому?

— Герцогу. От Ниммерии, города банков.

— Банковское дело было изобретено в Ниммерии, — согласился Брилл, — но это было намного позже.

— Нет, — сказал Даво. — Герцог Верман сжёг город до основания, уничтожив всю ниммерийскую культуру, но ниммерийцы хранили идею банковской деятельности, пока у них не появилась возможность отстроиться. На это потребовалось несколько сотен лет.

— И ты прочитал это в чьих-то мемуарах? — спросил Брилл Ника.

— У Ниммерии было четыре главы, — сказал Ник, — по одному от каждого дома, которые были банками. Этих глав называли хранителями, что на их языке было сокращением от «бухгалтер».

— Ключ в имени, — сказал Фанни. Затем он снова начал хихикать. — Вонки-Джонки.

— В современном Нимме есть только один банк, — сказал Ник. — Он называется «Банк четырёх».

— Ладно, ладно, — сказал Брилл, изо всех сил пытаясь оставаться скептиком. — Предположим, что у них была банковская деятельность, и они одолжили деньги герцогу. Почему это заставило герцога убить своего канцлера?

— Канцлер и договорился об этом кредите, — сказал Даво. — Кредите от его брата. Его взяли, чтобы починить протекающую крышу дворца.

— Откуда ты?..

— В библиотеке Вермана сохранились записи о расходах и издержках тех времён, — сказал Ник. — Канцлер Джонки делал скрупулёзные заметки на пергаменте отличного качества, прежде чем ему отрезали конечности. Нужно попросить, чтобы посмотреть их. Я про записи, а не конечности.

— И он не мог вернуть кредит? — спросил Брилл.

— Плохой урожай означал снижение поступлений от налогов, — сказал Даво. — Небольшая задержка в погашениях — не конец света. Боюсь, сделка, которую заключил канцлер, была не очень хорошей. Проценты быстро стали в три раз больше первоначального кредита. Как ты можешь представить, герцог не был доволен, и он считал, что братья сговорились против него. Лично я думаю, что заговора не было и это был их стандартный контракт. Но канцлер, несмотря на его отличное и точное ведение заметок, не был хорошим бизнесменом. Нельзя обманывать своих клиентов, умышленно или нет, если надеешься надолго остаться в мире торговли.

— Они не были бизнесменом и клиентом, — сказал Брилл. — Они были герцогом и канцлером.

— Одно и то же, — сказал Даво. — Это основа любого конфликта: клиент никогда не должен думать, что его обманывают, даже если так оно и есть. Клиенты всегда должны процветать в ущерб тебе; или, по крайней мере, так должно быть. Они должны быть уверены, что заключили лучшую сделку. Даже когда они капитулируют. Особенно когда капитулируют. В противном случае война не закончится, это будет просто перерыв. Успех военных действий Ранвара всегда основывался на враге, принимающем нашу помощь в восстановлении. Страх и запугивание, чтобы завоевать победу, торговля и сотрудничество, чтобы удержать их. Такой подход разумен с экономической точки зрения.

— Разве весь смысл не в том, чтобы размалывать своего врага в пыль? Разве не так строятся империи? — спросил Брилл. — Я не думаю, что подобный мягкий подход, о котором ты говоришь, возможен. Ранвар превосходит наших соседей по всем аспектам. Они делают то, что мы им говорим.

— Если у меня будет пять клиентов, и на нашей сделке каждый из них будет зарабатывать по две золотых монеты, а я по — одной, то у каждого из них будет две золотых, а у меня — пять. — Даво улыбнулся. — Война и бизнес — одно и то же.

— Итак, всякая война — это коммерческое предприятие, а воины и генералы — как торговцы без роду и племени? — Брилл говорил, слегка ошеломлённый, и понял, что сказал, только когда слова вылетели из его рта. — Не то… я не имел в виду…

— Нет, нет, — сказал Даво. — Ты прав. Это основа. Бизнес является частью нашего менее замечательного характера, как и война. Но лучше понять это и научиться выживать, чем альтернатива.

— Я… я… — Брилл пошатывался, садясь. — Почему он просто не отказался вернуть деньги?

— Я не знаю, — сказал Даво. — Предполагаю, что он рассердился. Ты когда-нибудь видел действительно сердитого клиента? Дебютантку, чей каблук сломался посреди королевского бала? Когда она танцевала с желанным принцем какого-то неслыханного княжества? Уверяю тебя, без правильного обращения эта молодая особа с удовольствием бы сожгла «Конолинг и сын». Но всегда есть способ разобраться с ситуацией так, что удовлетворены будут обе стороны. Было бы достаточно снизить процентные ставки и назвать это канцелярской ошибкой. В долгосрочной перспективе все потери могли быть возмещены.

— Возможно, им следовало вернуть герцогу деньги, — сказал Фанни.

— Полегче, — сказал Даво. — Давай не будем пытаться менять колесо на двигающейся телеге. Канцлер Джонки и хранитель Джонки были авторами собственной кончины и их народа.

— Но уничтожить город, — сказал Брилл, — убить десятки тысяч из-за спорного договора…

— Не все из них умерли, Большинство попали в рабство. В конечном итоге, герцогу эта сделка принесла огромную прибыль. — Даво засмеялся. — Это была идея его нового канцлера. Им был человек, который знал, как управлять базовым коммерческим предприятием.

— Похоже, ты одобряешь рабство, — сказал Фанни.

— Конечно, нет, — сказал Даво. — Это презренный, бесчеловечный поступок — заковывать другого человека в цепи. Но чисто как финансовое предложение, — в контексте, как ты понимаешь, — это был проницательный шаг. Это позволило получить твёрдый финансовый фундамент, на котором в конечном итоге строился Ранвар. Кстати, этим новым канцлером был Филум Мендум. Возможно, ты слышал это имя.

— Ответственный канцлер? — сказал Брилл. — Да, я слышал о нём.

— Этот человек был легендой, — сказал Даво с необузданной убеждённостью. — Невоспетый герой.

— Тогда они должны были дать ему более захватывающий титул, чтобы его запомнили, — сказал Фанни.

— Ты ничего не понимаешь. Он был не просто «Ответственным канцлером». Он был «Канцлер: Ответственный». Канцлер, двоеточие, ответственный. Они осознавали его роль и отразили это в хрониках.

— Нет, это не так, — сказал Ник.

— О чём это ты? — сказал Даво.

— В хрониках оно записано не так.

— Но я видел.

— Нет, он ни разу не был написан как «канцлер, двоеточие, ответственный». Единственный, кто так пишет, это ты.

— Но я уверен… я был уверен, что видел… Я имею в виду…

Ник покачал головой.

— Возможно, тебе это приснилось, и ты подумал, что это реально, — сказал Фанни. — Иногда со мной тоже такое происходит: я просыпаюсь и думаю, что в кладовке есть фунтовый кекс. Но его там нет, ведь я его уже съел. И вот так каждый раз.

Даво, закрыв рот рукой, проигнорировал его, переосмысливая неверные факты, на которых построено его понимание истории.

Фанни наклонился к Бриллю.

— Даво снится подведение баланса и цифры, аккуратно записанные в колонках. Ник, возможно, только что разрушил его мир.

— Но если ты знал, что я ошибался, — сказал Даво, — почему не поправил меня?

— Я не говорил, что ты ошибался, — сказал Ник. — Твою интерпретацию могут заметить. Когда люди записывают события, они хотят, чтобы их читали определённым образом. Они хотят, чтобы ты думал так же, как и они. Иногда более достоверные факты скрыты под очевидными. Иногда нарочно, иногда нет. Я всегда замечал, что, когда соберёшь важную информацию и позволяешь ей перевариться в голове, важные вещи имеют свою собственную цель. Они поднимаются в твоих мыслях и заявляют о себе. Это инстинкт, такой же мощный, как инстинкт, заставляющий хорька вцепляться в горло кролика. Может быть, это твоё видение роли канцлера Мендума правильное.

— Я не понимаю, — сказал Брилл, ещё более неуверенный в себе, чем Даво. — Если всё это известно, почему мы учили, что Битва двух городов произошла из-за ревнивого мужа? Вы думаете, что понимаете историю лучше наших учителей?

— Они знают, — сказал Ник. — Если ты напишешь ответы, которые давали они, они поставят максимальное количество баллов. Но они выдадут дополнительные баллы, если написать им ответы, которые они не давали.

Брилл опустился в кресло.

— Здесь всегда так? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Да, — сказал Фанни, сползая на своё кресло. — Изнуряюще, правда?

— Действительно, — сказал Брилл. Он встал. — Мне нужно прилечь.

Он оставил трёх мальчиков, сидящих вокруг камина, потирая лоб и тяжело вздохнув, когда закрывал дверь в свою комнату.

— Как думаете, он шпионит за нами? — спросил Фанни тихим голосом, который был едва слышен на фоне потрескивающего огня.

— Очевидно, что да, — сказал Даво. — Он сам нам так и сказал. Он отчитывается перед отцом.

— Да, я знаю. Но я имею в виду, на самом деле.

— Да, на самом деле, — сказал Даво. — Он сказал это вполне конкретно.

— Почему он сказал нам об этом? — сказал Фанни, немного раздражённый глупостью Даво.

— Потому что, — сказал Даво, — либо он считает нас настолько уступающими ему, что считает, что мы не сможем ничего с этим поделать, либо он немного странный.

— Либо он хочет, чтобы мы знали, что он на самом деле не собирается шпионить за нами, а будет просто притворяться. Хотя, как ты только что сказал, я начинаю думать, что он немного странный.

— Не похоже, что за нами не следят другие люди, — сказал Ник.

Фанни выпрямился и оглядел комнату.

— Как думаете, прямо сейчас здесь есть агенты?

— Возможно, — сказал Ник.

— Прямо сейчас, — подчеркнул Фанни.

— Ты в холодную погоду слышишь плохо? — сказал Даво. — Да, прямо сейчас. В комнате их, вероятно, полным-полно. В каждой комнате.

— Даже в туалете?

— Да. И даже тогда, когда ты внутри.

— Полагаю, их обучали такого рода вещам

— Самоубийственным миссиям? — сказал Даво.

Фанни продолжал оглядываться; тени, отбрасываемые из-за огня, прыгали по стенам.

— Если они здесь, я могу воспользоваться ими, чтобы улучшить свой детектор.

Ник оторвал взгляд от огня.

— Архимаг сказал, что собирается отправить тебе что-то, чтобы помочь с этим. Ты получил это?

Фанни покачал головой.

— Вероятно, оно у Денкне, — сказал Даво. — Ты должен спросить у него.

Фанни вздрогнул.

— Что я скажу? Он слегка жуткий, вы не находите? Не знаю, как мне подойти к нему.

— Это просто, — сказал Даво. — Стучишь ему в дверь и говоришь: «Кажется, у вас лежит посылка для меня, добрый человек. Отдайте её, да поживее, поживее», а затем даёшь ему несколько монет за причинённые неудобства. Что может случиться хуже этого?

— Он может уничтожить меня молнией, — сказал Фанни. — Как думаешь, он маг чего?

— Может быть, что-то связанное со льдом? — сказал Даво.

— Белые волосы, лёд… Да, понимаю. Я думал на молнию, но лёд лучше. Превращать людей в замороженные статуи.

Дальше было больше бессмысленных предположений о специализации Денкне, но внимание Ника вернулось к огню.

Он пытался решить, как действовать. Если он ничего не будет делать и будет вести себя как обычный ученик, то, когда что-нибудь случится, он будет не лучше и не хуже того, кем является сейчас.

Без знания, как подготовить себя, всё, что он предпримет, не будет иметь значения.

Если он продолжит искать ответы о Виннум Роке, демонах и магах, объём информации, с которой он будет работать, вырастет. Это означает, что шансы наткнуться на что-то полезное тоже вырастут. Но он мог искать не в том месте, если предполагать, что дожидающийся открытия ответ вообще есть.

Он верил в то, что сказал Даво: что знания накапливались и жили внутри них. Он не знал, как это работало, но если в сознании были кусочки паззла, то рано или поздно они сойдутся достаточно близко, чтобы дополнить друг друга. Такое происходило с ним слишком часто, чтобы сомневаться на этот счёт. Ответ всегда приходит, нужно было просто распознать, когда это произойдёт. И затем нужно выяснить, что с ним делать. В некоторых случаях ответ может прийти и уйти, оставшись незамеченным.

Он был уверен, что этого ещё не произошло. Достаточно уверен.

— Ник?

— Хм? — сказал Ник.

Фанни смотрел на него, чуть ближе, чем Нику было бы комфортно.

— Я сказал, как ты думаешь, директор попробует снова выгнать нас?

Ник покачал головой из стороны в сторону.

— Я не знаю. Может быть, если представится возможность. Обоснование должно быть более серьёзным, чем в этот раз. Непотопляемым. Я сомневаюсь, что он найдёт что-нибудь подобное. Если только один из нас не допустит ошибку.

Три мальчика посмотрели друг на друга, сузив глаза.

— На счёт три, — сказал Даво. — Раз, два, три…

Даво и Ник указали на Фанни, Фанни указал на Даво.

— Что! — сказал Фанни. — Это не я. Я на третьем месте!

— Возможно, никто из нас, — сказал Ник, опустив руку. — Он не мстительный человек, он просто хочет защитить своих учеников любой ценой, и если он чувствует, что нужно причинить вред, чтобы защитить их, это только придаст ему решительности, так как его личные страдания являются подтверждением важности усилий. Он прагматичен, когда делает выбор, который он считает наименее вредным для большинства учеников, но из-за этого его тяжело убедить.

— Вот почему ты предложил ему опустить нас в рейтинге? — сказал Даво.

— Да. Ему было трудно отказаться от такого предложения, где все что-то получают, но он взял на себя самый большой риск. Его карьера может закончиться, если совет подумает, что он переступил границы дозволенного.

— Бриллу, должно быть, тяжело, — сказал Фанни.

— Нет, я так не думаю, — сказал Ник. — Он не заставит Брилла взять на себя его ношу. Я даже не думаю, что он послал его сюда шпионить за нами. Скорее всего, он хочет подвергнуть своего сына опасному элементу, как заражают детей ветрянкой, чтобы сделать их сильнее. Мы прививаем его против худших вещей, с которыми он столкнётся позже. Вероятно, директор сейчас дома волнуется о том, что мы можем внушить его мальчику, но он не вмешается, если это не будет абсолютно необходимо. Его страдания только подтверждают, что его решение было верным.

Ник поднял глаза, чтобы обнаружить, как двое других уставились на него.

— Что?

— Знаешь, — сказал Даво, — всякий раз, когда я испытываю подавляющее чувство страха и беспокойства из-за демона, который сидит в тебе, я напоминаю себе, насколько страшен и как нервируешь ты. Демон, наверное, сидит в уголке и надеется, что ты его не заметишь.

— Ты думаешь, что я страшен? Почему?

— Ты встречался с директором сколько раз? Дважды? И ты его разделал, как на экспериментах по биологии. Можешь ли ты сделать то же самое со мной и Фанни? Разделать нас и посмотреть, как мы работаем? Нет, нет, я не хочу знать. Я иду спать.

— Смотреть сны о прибыли, — громко прошептал Фанни Нику.

Оба мальчика встали и пошли в свои комнаты, оставив Ника перед камином. Он сидел и думал. Подумать ему было о чём. Разум перелетал от одного ядра информации к другому, и тем пиком, тем местом, куда его ум возвращался вновь и вновь, была книга сказок, написанная Виннум Роке.

Он обдумал бесценные тома запрещённого знания, которые прочитал в Либрариуме и к которым он больше не имел доступа. Они содержали много ценных самородков просветления, но ни в одном из них не было той глубины знаний, которую он ощущал в этих простых сказочных историях. Проблема была в том, как их выкопать. Ему казалось, что он пытается добыть уголь голыми руками.

Она оставила истины, скрытые за рассказами. Почему? Почему бы просто не оставить чёткие указания, вырезанные на склоне горы?

Он уже пришёл к выводу, что в Королевском колледже был кто-то, кому она не доверяла. Проще всего было предположить, что это был сам демон в каком-то обличье, но могла ли Виннум Роке не опознать самозванца и иметь дело с ним напрямую?

Он чувствовал, что она боялась кого-то другого. Одного из её собственных людей. Возможно, даже не одного. Ты скрываешь подсказки только тогда, когда не хочешь, чтобы твои секреты узнали нежелательные люди, но также нужно быть уверенным, что правильные люди знают, где искать твоё важное сообщение.

И всё же книга — или, по крайней мере, её версия — была практически в каждом доме. Кажется, это не соответствовало намерениям ни той, кто её написал, ни тех, от кого она что-то прятала.

Какой-то человек не смог её расшифровать и сделал эту книгу доступной всем, и она стала настолько распространённой, что потеряла смысл, стала просто историями. Кто мог подумать, что в ней скрыто что-то особенное, когда её так просто достать?

Оригинал был написан, когда Виннум Роке была Архимагом в Королевском колледже. Когда она ушла, кто-то должен был санкционировать публикацию книги. Если бы он смог узнать, кто именно, возможно, это указало бы на… что-то. Он действительно понятия не имел, что его ум пытался сказать ему.

Он всё ещё сидел и думал несколько часов спустя, когда Брилл вышел из своей комнаты, чтобы воспользоваться ванной.

В камине остались одни угли. Ник просидел в одной позе всю ночь, глаза были закрыты, а на внутренней стороне век до сих пор плясал огонь.

Брилл издал тихий, насмешливый смех.

— Я думал, ты учишься.

Ник подождал, пока Брилл не успокоится, а затем очень тихо сказал:

— Так и есть.

Глава 33

Ник не пошёл в свою кровать. Он, скрючившись, сидел в кресле перед камином, то засыпая, то просыпаясь вновь. Ему было слишком уютно, чтобы куда-то идти, и слишком неудобно, чтобы погрузиться больше, чем в лёгкую дрёму.

Камин погас, и гостиная быстро остыла. Ему показалось, что он услышал шаги. Это мог быть как один из его соседей, так и агенты Секретной службы, меняющие позицию. Скорее всего, он не смог бы услышать их при обычных обстоятельствах, но полубессознательное состояние, похоже, дало ему эту возможность.

Шаги могли принадлежать и демону, блуждающему по его разуму. Он устроился поудобнее в ожидании своего хозяина. Или хозяйки. У демонов вообще есть пол? Она идёт. Были ли демоны её детьми? Размножались ли они как животные? Как люди? Если она была матерью, то кто был отцом? Ник обнаружил не очень много исследований по этому вопросу и просмотрел их.

Сверху раздался скрип. Он проигнорировал его и продолжил сидеть с закрытыми глазами. Скорее всего, это был ветер. Мэллори не вернулся на новый семестр, и наверху никто не жил.

Теперь зашумел его собственный желудок. Возможно, это демон рылся там, ища, чем перекусить. Вряд ли он что-нибудь там найдёт. Ему нужно есть больше, чтобы стать выше и сильнее, как солдат. Как герой. На высохших губах мелькнула улыбка.

Тем не менее, он чувствовал голод. Он может совершить набег на кладовку Фанни, в которой всегда было что-то хорошее.

Ник открыл глаза. Они слегка слипались, и ему пришлось быстро поморгать, чтобы очистить зрение. Все двери были закрыты, и единственный свет падал из окна на кухне. Первый намёк рассвета прокрался до кухонного дверного проёма, но застенчиво прильнул к дверной раме.

Он встал и пошёл к комнате Фанни. Он легко постучал в дверь. Было тупо пытаться разбудить его, не потревожив его сон. Он повернул ручку, и дверь открылась.

Фанни спал под минимум тремя одеялами, из под которых торчали обе ноги. На них были надеты носки. Он лежал на спине, его рот был широко раскрыт, приспособившись под большое, шумное дыхание.

Ник подкрался ближе и легонько потряс Фанни за плечо. Никакой реакции. Вопрос мог подождать до утра, но Нику было невтерпёж. Он тряхнул Фанни немного сильнее, заставляя его голову качаться из стороны в сторону. Помимо появившейся небольшой вибрации в дыхании Фанни ничего не изменилось.

— Эй, эй, — шептал он. — Эй.

— Ты что делаешь? — спросил Даво.

Он стоял в дверном проёме в шёлковом халате. Его обычно уложенные волосы ниспадали на лицо.

— Мне нужно кое-что у него спросить, — сказал Ник.

Даво подошёл, схватил подушку под головой Фанни и выдернул её.

Голова Фанни упала на матрас и подпрыгнула обратно, врезавшись лицом в подушку. Это повторилось несколько раз. Он проснулся и поднял руки, чтобы защититься.

— Ха? Ах. Нет. Прекратите.

— А вот и ты, — сказал Даво. — Спрашивай.

Фанни, щурясь, смотрел на них. Ранний утренний свет крался вокруг коттеджа, чтобы заглянуть в окно.

— Что вы делаете? — хриплым голосом сказал Фанни. — Что-то случилось? — Он сел, его глаза тревожно прыгали от Ника к Даво и обратно.

— Что ест твой отец? — спросил Ник.

На лице Фанни отразилось замешательство.

— А?

— Твой отец. Какая у него диета? Он много ест?

— Нет, — сказал Фанни. — Не много. Обычное количество. — Медленно до него снизошло понимание. — Он ест твёрдую пищу, всё время.

— Может быть, диета только во время тренировок, — сказал Даво.

Он понял, о чём думал Ник: мистер Денкне во время урока сказал, что магам необходимо проявлять большую сдержанность в еде, для совершенствования себя как пользователей арканума. Отец Фанни был магом в Королевском колледже.

— Возможно, он сидел на ней до рождения Фанни, — добавил Даво.

— А потом вернулся к обычной пище? — сказал Ник. — Я так не думаю.

— Возможно, это была метафора, — сказал Фанни.

— Возможно, это была ложь, — сказал Ник.

— Зачем ему лгать об этом? — спросил Даво.

Ник не знал ответа на этот вопрос. Пока что.

— Почему ты ничего не сказал? — спросил Даво Фанни. — Когда Денкне рассказывал об этом на уроке, ты разве не задавался вопросом, почему ты ни разу не видел, как твой отец постится?

Фанни пожал плечами.

— Я, на самом деле, не думаю о нём как о маге. Он никогда не использовал магию дома. Я даже не знаю, на чём он специализируется.

— Как ты можешь не знать специализацию своего отца? — спросил Даво.

— Я думаю, что это может быть связано с поиском вещей. Всякий раз, когда моя мать не может найти что-то на кухне, он всегда знает, где оно находится.

Даво ущипнул переносицу и покачал головой.

— Замечательно. Если демоны нападут, мы, по крайней мере, сможем узнать, где лежат формы для выпечки.

— Я из-за вас есть захотел, — сказал Фанни. — Не пора ли завтракать?

Даво посмотрел в окно.

— До завтрака ещё часа два.

— Достаточно близко. — Фанни выкатился из постели.

— Хорошо, что он солгал о посте, — сказал Даво. — В противном случае тебе никогда не стать магом.

— Я знаю, — сказал Фанни. — Я собирался отказаться от этой идеи. Спасибо, — обратился он к Нику. — Сейчас я вижу свои перспективы в гораздо лучшем свете.

Ник отодвинулся в сторону, чтобы пропустить Фанни. Его мысли всё ещё крутились вокруг Денкне. Архимаг послал его следить за происходящим. Министр Делкруа поручился за него. Где-нибудь говорилось о выдумках для учеников? Был ли Денкне каким-то шутником? Это казалось маловероятным.

У него было отчётливое чувство, что он что-то упускал. Возможно, Архимаг поручил Денкне другую задачу. Но чего можно добиться этой ложью? Запах тоста отвлёк его, и он пошёл к остальным.

Они не вернулись обратно в кровати. Это казалось бессмысленным, и Фанни вытащил кучку печенья из маленькой духовки, и никто другой даже не знал, как её зажечь. Они болтали о том, что они пережили, и как лучше организовать своё время в новом семестре. Минутка нормальности на рассвете.

Предполагалось, что Ник займётся вопросами материально-технического обеспечения, и его подход был намного впереди остальных ребят. В этом семестре экзаменов не было, но Ренсом заготовил для них плотное расписание.

Брилл вскоре присоединился к ним, его ноздри не могли игнорировать ранний утренний зов на пир. Они не потрудились пойти в столовую на завтрак. Фанни недолго жаловался на то, что ему нужно пополнить запасы, но его кладовка была заполнена более чем наполовину, когда они закончили набивать животы.

Фанни предложил последнее печенье пустым углам кухни, на случай, если там выполняли свой долг голодные агенты, но желающих его взять не было. Брилл с недоумением посмотрел на него. На вопрошающие взгляды в их сторону Ник и Даво изобразили ответ, сильно намекающий на то, что у Фанни были проблемы с психикой.

Умывшись и переодевшись в школьную форму, четверо мальчиков направились в школьный зал, в котором трое из них никогда раньше не были.

— Это будет простое объявление о проекте-презентации, — сообщил им Брилл. — Это не займёт много времени.

Они в теории знали, что такое проект-презентация, но в литературе, которую они получили, более подробно не объяснялось. Большой блок второго семестра будет посвящён написанию и презентации статьи, тему которой выберет каждый ученик. Раскрывать тему они могли любым способом, который сочтут нужным, а затем проект будет оценён на публичной презентации в конце семестра.

Каждому отдельному ученику приходилось решать, что, по его мнению, стоило представлять. Рамки были настолько широки, что практически невозможно было понять, что от них ожидают учителя.

Ник нашёл эту идею как озадачивающей, так и соблазнительной. Он не мог предсказать лучший курс действий, из-за чего ему оставалось сделать что-то по теме, которую он считал увлекательной, и надеяться на лучшее.

Только он этого не сделает. Он тщательно изучит, на что учителя среагируют лучше всего, а затем даст им то, перед чем они не смогут устоять. По крайней мере, он попытается. Это будет зависеть от того, какие будут ограничения. И будет ли у него на это время.

— Как-то неясно, что думаете? — спросил Фанни, когда они шли через двор. Крепкий ветер гнал облака по небу, не оставляя им времени пролить ни капли.

— В самом начале никаких ограничений нет, — сказал Брилл. — Но исполнение не должно быть неясным. Смотреть будет вся школа, и большинство проектов очень хорошо принимают. Некоторые из них я бы назвал изумительными! Конечно же, были и те, что невероятно разочаровывали. Я видел как очень интересные лекции, так и слишком возмутительно играющие на публику. В прошлом году один ученик решил показать циклическую природу пищевой цепочки, показывая на сцене, как более крупные животные едят более мелких. Он дошёл до человека, который съел полноценный ужин, но задохнулся из-за застрявшей в горле косточки, а затем его тело разлагалось на наших глазах, став пищей для целой армии насекомых, ворвавшейся в зал.

— Как он это сделал? — спросил Фанни, заинтригованный и одновременно пребывающий в ужасе.

— Куклы, — ответил Брилл.

— От нас ожидают, что мы покажем шоу? — спросил Даво.

— Вы можете представить свои идеи так, как считаете нужным, — сказал Брилл. — Всё дело в том, что вы выражаете свои интересы. Нет правильного или неправильного ответа.

— Но они ставят оценки? — спросил Ник.

— Экзамены в конце года важнее, но да, — сказал Брилл. — В частности, они учитывают эти оценки при принятии решения о том, кто попадёт на более факультативные уроки на втором году.

— Ты сейчас про курс Искусств, — сказал Даво.

— Да, про него, — сказал Брилл. — Некоторым менее впечатляющим ученикам удалось получить признание благодаря шикарному проекту.

Ник считал это умным ходом со стороны школы. Он позволял ей получить достаточную свободу действий во время назначения учеников на занятия на втором году. С очень субъективным подходом к оценке успешности презентации было легко оправдать допуск к занятиям желательного ученика, когда его результаты, возможно, не позволяли ему пройти. Королевского ребёнка или отпрыска могущественной семьи можно было законно провести на нужный курс.

И это же позволяло не пропускать тех, кто был неподходящего сорта. Они могут получить оценки, которых достаточно для допуска, но были ли они «всесторонне развиты»? Показывали ли они нужный «склад ума»? Были ли они «одними из нас»?

Когда они добрались до здания зала, ученики ждали снаружи. В воздухе ощущалось волнение, но не из-за специального собрания, а из-за публикации нового рейтинга пробных экзаменов, в котором были пересмотрены позиции после добавления в него Ника, Даво и Фанни.

Некоторые ученики слегка злились из-за падения в рейтинге, и то, что тоже-рены оказались забыты, не было беспрецедентным событием. Возможно, для некоторых из учеников стало неожиданностью, что их троица до сих пор посещала школу.

Они получили несколько вопросительных, а также подозрительных, взглядов, пока они поднимались по ступенькам. Брилл взял на себя инициативу и отмахнулся от них с уверенностью человека, который знал, что он намного выше тех, кто стоит у него на пути. Вне стен школы это была бы совсем другая история.

Школьный зал располагался в огромном здании с верхним ярусом, и в нём должна была поместиться вся школа. Она казалась слегка пустой, когда в ней находились только классы первого года.

— Наверное, именно сюда мы пришли бы в наш первый день, — сказал Даво, — если бы нас пригласили.

— Почему здесь нет стульев? — спросил Фанни. — Сколько это будет идти?

Директор вышел на сцену и жестом призвал к тишине.

— Спасибо, успокойтесь, пожалуйста. Всех вас — с возвращением. Как вы знаете, в этом семестре вам будет предоставлена широчайшая свобода в обучении. Ваши заявки должны быть готовы к концу недели.

— Какие заявки? — прошептал Фанни. Брилл махнул на него, чтобы тот замолчал.

Директор продолжал говорить минут тридцать. Фанни стал вялым и безучастным после первых пятнадцати. Даво стоял прямо, внимательно слушая. Было много информации, которую следовало принять во внимание, но многое, что считалось само собой разумеющимся, произнесено не было. Презентация была давней традицией Ренсома, поэтому предполагалось, что ученики уже знали об основных требованиях.

И все они знали. Помимо небольшого меньшинства.

Нику полегчало от того, что у них есть Брилл, который объяснит им тонкости и некоторые более общие моменты.

Суть, насколько понял Ник, заключалась в том, что они должны придумать предложение для презентации и представить её учителю, который, по их мнению, лучше всего сможет им помочь.

Учитель будет советником, который укажет им на то, что нужно сделать, чтобы презентация была успешной. Он не может быть участником или судьёй, он будет только руководителем, который может предложить небольшую консультацию. Учеников оценивали исключительно за приложенные ими усилия.

— Для меня это звучит как обыденный день в Ренсоме, — пробормотал Даво под нос.

Ник подавил улыбку и посмотрел вниз. У Брилла было странное выражение лица, когда он смотрел на стоящего на сцене отца. Из него вырывалась гордость. Он планировал стать магом, но пойти по стопам отца могло быть более полезным путём. Взгляд Ника скользнул мимо Брилла и был резко перехвачен двумя сверкающими глазами в дальнем конце ряда, и расстояние не делало их менее устрашающими.

Ник дёрнул голову лицом к сцене, а затем осмелился посмотреть, не смотрит ли Диззи на него. Ему, на самом деле, не нужно было смотреть; он чувствовал, как её ярость сверлит его. Он знал этот взгляд. Она злилась из-за отношений между ним и её отцом. Не важно, что это были за отношения, они ей не нравились. Она хотела выяснить, почему её место было узурпировано, хотя это было далеко от истины. Он не мог сказать ей, потому что это лишь усугубит положение. Нечего было отрицать, и если он хочет держать её подальше, ему придётся найти удовлетворительные ответы на её вопросы. Скучные ответы, которые умиротворят её и заставят потерять интерес.

Он приехал в школу, чтобы встретить свирепое безразличие от этой девушки, и теперь, когда ему нужно, чтобы она держалась от него подальше, у неё внезапно возник болезненный интерес к нему. Время, затрачиваемое на работу над презентациями, по меньшей мере помешает ей следить за ним в классе.

После собрания у них было свободное время, чтобы начать процесс разработки предложения и рассмотреть свои варианты на роль советника. Брилл уже, казалось, написал свое предложение и бросился доставать желаемого учителя. Остальные трое направились в библиотеку.

— Денкне будет популярен, — сказал Даво. — Все претенденты на курс Искусств будут стремиться попасть к магу Королевского колледжа

— Ты собираешься обратиться к нему? — спросил Ник у Фанни.

— Ммм, — неуверенно ответил Фанни. — Не знаю. Я должен, но я предпочёл бы того, кто поможет мне с техническими вопросами. Я хочу, чтобы мой детектор был настроен правильно. У меня есть довольно хорошие идеи. Думаю, у меня получится достойное сценическое шоу, как только я добавлю немного музыки.

— Ты не собираешься зайти к Денкне по поводу предметов, которые он может хранить для тебя? — спросил Даво.

Сильного желания на лице Фанни видно не было.

— Может быть, после обеда.

Он продолжал увиливать и после обеда. У Даво была концепция, демонстрирующая, как работает экономика Ранвара. Его идеи были несколько противоречивыми, но его естественный талант как продавца, вероятно, сделает их более привлекательными. Ему помогло то, что его не интересовал курс Искусств, из-за чего он был свободен в выборе более провокационных тем.

У Ника не было никаких интересов в этом направлении, но, поскольку Денкне был направлен сюда из-за него, казалось логичным, чтобы он выбрал его своим советником. Таким образом, если случится что-то неприятное, у него будет чёткий, уже настроенный канал связи.

Он колебался. Он чувствовал что-то неправильное в отношении беловолосого мага.

— Я собираюсь поговорить с Денкне, — сказал Ник.

— Ты можешь спросить его, нет ли у него чего-нибудь для меня? — тут же выпалил Фанни.

— Хорошо, — пожал плечами Ник.

— Трус, — сказал Даво.

Здание учителей было таким же большим, как все студенческие общежития, хотя в нём проживало значительно меньше людей. Ник ступал по мелким ступенькам ко входу с небольшим беспокойством, тянувшимся в животе. Это было похоже на вход на территорию противника.

Швейцар у двери спросил его, что ему нужно. Он сидел за маленьким окном, в комнате размером с чулан, в которой стояли полки с конвертами и пакетами.

— Я хотел бы увидеть мистера Денкне, пожалуйста, — сказал Ник голосом смущённой маленькой девочки. Он прокашлялся и попробовал ещё раз.

— Ник Тутт? — спросил швейцар.

— Эм, да, — сказал Ник, застигнутый врасплох.

— Вас ожидают. — Он дал Нику указания, как пройти к комнате мистера Денкне.

У учителей был выходной. Судя по шуму, который слышал Ник, войдя в здание, проводили его по большей частью за выпивкой. Ник держал голову опущенной вниз и поспешил вверх по лестнице. Ему не нравилось иметь дело с пьяными взрослыми. Их действия было трудно предсказать и их было невозможно перехитрить. Они будут делать то, что хотят делать, и их никак нельзя было остановить. Однако от них, по крайней мере, можно было убежать.

Он без происшествий добрался до пятого этажа и нашёл квартиру Денкне. Он постучал в дверь и услышал: «Войдите!».

Дверь была не заперта. Мистер Денкне сидел в большой деревянной ванне посреди гостиной.

— Закрой дверь, я простудиться могу.

Ник закрыл дверь. Теперь ему стало очень неудобно.

Пар поднимался из воды, наполняя комнату ароматом. Ник не видел труб или какого-либо иного источника тепла.

Денкне пошевелился в ванне. Он вытер пот с лица и шеи маленьким белым полотенцем и глубже погрузился в горячую ароматизированную воду, выпуская довольный вздох.

— Если бы ты всего несколько дней назад сказал мне, что я буду сидеть в ванной в середине крошечной квартиры, окружённой со всех сторон хнычущими детьми, я бы отправил тебя в министерство поручений на проверку. И всё же я здесь.

Он открыл глаза и посмотрел на Ника. Вода стекала по его длинному лицу. Ник не знал, как начать разговор с этого места.

— Ты хочешь о чём-то меня спросить?

— О, эм, да.

Ник оглянулся в поисках того, на что ему сесть. Изменение угла может облегчить ситуацию. Никаких стульев не было, только диван на противоположной стороне скудно обставленной комнаты. Он не мог сесть туда и оттуда кричать.

— Беспокоишься, что нас могут подслушать? — шутливо спросил Денкне. Он поднял влажную руку и стряхнул воду.

Воздух вокруг них изменился. Цветные тени растянулись, окрасив комнату в смесь красного и синего. У окна стояли два агента Секретной службы.

— Не волнуйся, они слышат совершенно другой разговор. — Он высунулся из ванны и понизил голос. — Они думают, что ты пришёл сюда спросить моего совета о девушке, в которую ты влюблён.

Ник был ошеломлён, а Денкне удивлённо рассмеялся.

— Я лишь шутил, но, возможно, я подошёл к истине ближе, чем предполагал. Не волнуйся, мой юный мастер демона, твоя любовная жизнь — дело твоё и ничьё больше. Они думают, что мы говорим о школьной работе. Говори свободно.

Некоторое время Ник собирался с мыслями.

— Архимаг прислал что-нибудь для Фа… сына мастера Боствэра?

— Нет, — сказал Денкне.

— Но он сказал, что пришлёт.

— Тебе нужно спросить его об этом. — Он собрал свои длинные волосы в хвост и свесил их на задней части ванны.

Ник долго думал над своим следующим вопросом. Денкне, похоже, не был против ожидания.

— Вы лжёте?

Денкне поднял глаза, а затем улыбнулся.

— Поздравляю, мистер Тутт, вы прошли предварительный тест в проницательности.

— И сказанное в классе, про разные этапы подготовки в становлении магов, тоже было неправдой?

— Конечно. — Он по-прежнему улыбался. Улыбка была слабой и тонкой, и очень тревожащей.

— Зачем?

— Это тот ещё вопрос, да? Когда выяснишь ответ, мы сможем обсудить эти вещи гораздо более подробно.

Ник тщательно рассмотрел причины, по которым маг может пойти на неприятности, произнося бессмысленную ложь.

— Какая-то уловка? — Не совсем ответ, больше просьба намекнуть на него.

— Честность — лучшая уловка, — сказал Денкне.

Ник кивнул, не понимая, но согласившись, что он не получит ответы, просто попросив о них. Не здесь.

— Скажи мне, Николав Тутт, ты попросишь меня стать твоим руководителем для проекта-презентации или что-то ещё? — Денкне опустился, только глаза остались выше воды, длинные волосы ниспадали каскадом за ним.

— Я… не знаю, — сказал Ник.

Денкне остановил погружение, а затем изящно поднял голову из воды.

— Нет? Откуда эти колебания?

— Я… я не доверяю вам.

Тонкие губы Денкне растянулись на всё лицо, грозясь высвободить больше смеха.

— Ты думаешь, я могу быть твоим врагом?

— Я не верю тому, чего не понимаю, — сказал Ник. — Я не могу доверить вам делать то, чего я ожидаю.

— Ах, понимаю, понимаю. Ты хочешь набрать в своё окружение людей, которые ведут себя так, как ты ожидаешь от них, причём не важно, хорошо ведут или плохо. Этому ты можешь доверять. Очень хорошо. Очень правильно.

Он откинулся назад, его колени выглядели как бледные горы.

Ник ждал дальнейших инструкций, вопроса, хоть чего-то. Никто не говорил. Агенты мерцали в пурпурных тенях.

— Итак, Архимаг прислал вам что-нибудь? — спросил он наконец.

— Позади тебя.

Вода начала пузыриться, и поднялось больше пара, из-за чего комната стала до некомфортного тёплой.

Ник повернулся. На столе рядом с дверью была коробка. Он указал на неё.

— Я должен…

— Да, да, можешь идти.

Это была довольно большая коробка. Нику нужно было использовать обе руки, чтобы поднять её, а затем ему пришлось снова положить её, чтобы открыть дверь. Холодный воздух охладил тёплую влагу на лице. Он вышел и повернулся, чтобы попытаться закрыть дверь. Она закрылась сама.

Ник надеялся узнать что-нибудь о том, зачем сюда был направлен Денкне и какую помощь он мог ожидать. Аудиенция с белым магом не сделала его мудрее.

Он понёс коробку в коттедж. Она не была слишком тяжёлой, но её было неудобно нести, из-за чего ему приходилось останавливаться и поправлять её, чтобы она не выскользнула из его хватки.

С дверью коттеджа пришлось повозиться. Он врезался в неё, пытаясь дотянуться до ручки, а затем постучал в неё носком ботинка. Дверь открыл Даво.

— У нас гость.

Он сунул коробку в руки Даво, в которых она выглядела намного меньше и которыми было проще с ней управиться.

Фанни и Брилл стояли по обе стороны камина с застывшими нервными улыбками. Нику пришлось обойти их, чтобы увидеть, кто сидел в кресле перед ними. Диззи вскочила, когда увидела его.

Он знал, что рано или поздно ему придётся встретиться с ней, но у него не было времени подготовиться. Она была не в настроении вспоминать о старых добрых временах.

— Ты решил, о чём будет твоя презентация? — Спросила она без предисловий.

— Нет, — сказал Ник. — Пока нет.

— Но учитель, которого ты хочешь в руководители, это Денкне, верно? Он единственный полноценный маг в школе, и любой, кто хочет пойти на курс Искусств, надеется, что он станет его наставником. Он будет очень популярен и, вероятно, не сможет принять всех желающих.

Ощущения были такие, словно он попал в бурю, ветер жалил его глаза, а мусор пролетал совсем близко от его лица.

— Я не хочу идти на курс Искусств, — сказал Ник.

— Нет, конечно нет. С чего бы тебе хотеть? Что в коробке?

Ник последовал за её взглядом, сверлящим коробку в руках Даво.

— Она Фанни, — сказал Ник.

Диззи потянулась и подняла уголок. Внутри была этикетка, которую Ник не заметил, и на ней было очень чётко написано имя Денкне.

— Ты получил её от мистера Денкне, — сказала она с пугающей уверенностью.

— Для Фанни, — сказал Ник.

— Он знал твоё имя. В классе, когда он говорил с тобой, он знал твоё имя, не спросив его.

Ник пожал плечами.

— Ты ходил к нему. Ходил, но не просить его стать твоим руководителем.

— Я…

— Ты пока не знаешь.

Ник кивнул.

— Если ты будешь ждать слишком долго, может оказаться слишком поздно. Я могу попросить в любое время. Мне не откажут. У тебя нет такой привилегии. Ты не стал первым на пробных экзаменах. Первой стала я.

— Второй, — сказал Фанни.

Она повернулась к нему всем телом, напрягшись.

— Что?

Он невинно улыбнулся.

— Сейчас найду второй стакан, и принесу тебе что-нибудь выпить.

Она пристально посмотрела на него, проверяя его.

— Спасибо, не надо.

— А кекс? Думаю, у меня осталось немного. — Фанни сделал паузу, задумавшись. — Хотя, кажется, я съел его.

Она покачала головой и повернулась к Нику.

— Когда ты выберешь?

— Завтра? — ответил он обрывисто и по-деловому, с небольшим пространством для манёвра.

— Хорошо. Можешь дать мне знать прежде, чем объявишь свою тему?

— Хорошо, — медленно сказал Ник. — Зачем?

— Потому что ты мне должен, и я прошу тебя. Разве этого недостаточно?

Ник не мог не согласиться. Он кивнул.

Диззи развернулась и вышла.

— Что, чёрт возьми, это было? — спросил Брилл.

— У них сложные отношения, — сказал Фанни. — Друзья детства.

— О, — сказал Брилл. — Вот такие значит, да?

Ник не совсем понял, что он имел в виду, и не собирался спрашивать.

— Я думал, что она не хочет иметь с тобой ничего общего, — сказал Даво. — Почему она внезапно лично посещает тебя?

— Мисс Делкруа не из тех, кого можно недооценивать, — сказал Брилл. — Я ожидаю, что она заметила то же самое, что и я. Что здесь и происходит действие.

— Тем более будет разумнее держаться на расстоянии, — сказал Даво.

— Хм, — сказал Фанни. — Как думаешь, она хочет знать, к какому учителю ты хочешь пойти, потому, что она хочет быть с тобой в одной группе, или потому, что она хочет убедиться, что этого не произойдёт?

Раньше Ник сделал бы ставку на второе: помешать его действиям ещё до того, как у него будет возможность подумать об этом, было в её стиле. Но сейчас гораздо более вероятным было то, что она хочет более пристально следить за ним. Он не мог этого допустить.

Глава 34

— Всё, что он говорил о тренировках, необходимых для того, чтобы стать магом, было ложью? — Брилл опустился в кресло, возле которого он ходил, когда Ник вернулся со встречи с мастером Денкне.

— Да, — сказал Ник. — Выдумка от и до.

— Но зачем? — спросил Брилл.

— Не знаю. Я думаю, он пытается нас чему-то научить.

— В чём смысл врать о полях рассеивания арканума? — сказал Брилл. — Ввести в заблуждение карандаш и транспортир невозможно.

— Возможно, он здесь не для того, чтобы научить нас рисовать поля рассеивания, — сказал Даво.

— Но он задал нам прочитать эту главу к следующему уроку, — сказал Брилл, как будто это было неопровержимым доказательством намерений мага.

— Возможно, это тоже ложь, — сказал Фанни.

Брилл посмотрел на всю троицу, переводя взгляд с одного на другого. Их, казалось, не волновало странное поведение мага. Даже будь их предположение верным, то они как минимум должны быть сбиты с толку. Брилл не привык быть наименее спокойным человеком в комнате.

— Не волнуйся, — сказал Ник. — Я уверен, что от прочтения теории рассеивания арканума тебе никакого вреда не будет.

— Чёрт побери, я даже не могу сказать, смеёшься ты надо мной или нет, — покачал головой Брилл.

— Зачем мне над тобой смеяться?

— Он не смеётся, — сказал Даво. — Он просто говорит тебе продолжать бежать, когда сам обгоняет тебя на круг. Трудно воспринимать такое доброе подбадривание как хорошие манеры. Поверь мне, мы знаем.

Фанни поднял бровь и сочувственно кивнул.

— Ты правда считаешь, что я снисходителен? — спросил Ник.

— Ты не снисходителен, — сказал Даво. — Ты просто лучше, чем кто-либо из нас. Вот почему это так ужасно.

— Слушайте, я понимаю, о чём вы говорите, — сказал Брилл, собравшись с мыслями. — Да, он странный малый, — он ведь полноценный маг, в конце концов, — но это не значит, что он может просто взять и перевернуть всё с ног на голову. У нас есть определённый порядок вещей. Это место построено на традициях.

Остальные трое переглянулись, ища того, кто возьмёт на себя инициативу. Ник пожал плечами, не желая выглядеть слишком высокомерным. Фанни был чересчур занят, открывая коробку, которую принёс Ник.

— Нет такой вещи как традиция, — сказал Даво. — Это просто способ избавиться от старых запасов. Сезоны сменяют друг друга, и к началу очередного сезона лучше иметь новые товары. Просто у Ранвара эти сезоны всегда были очень долгими и неторопливыми.

Брилл выдохнул.

— Не всё можно свести к торговле и прибыли.

— Я притворюсь, что не слышал этого, и тебе, возможно, стоит замолчать, прежде чем из твоего рта вырвется что-нибудь, что ты не сможешь забрать назад, — сказал он очень торжественно.

— Что это здесь делает? — сказал Фанни. Из коробки он вытащил ещё одну коробку. Она была завёрнута как подарок, а к ней была прикреплена маленькая белая карточка с именем Фанни на ней. Он перевернул её. На обратной стороне было написано: «От отца».

— Тебе надо было принести её как-то так, — сказал Даво с небольшой улыбкой. — Тогда у тебя было бы меньше проблем.

Фанни начал разрывать обёрточную бумагу.

— Я бы так и сделал, — сказал Ник, — если бы знал, что она там. Я был слишком смущён.

— О? Смущён чем? — спросил Даво.

Ник рассказал им о том, что во время их встречи Денкне лежал в ванной; в свой предыдущий краткий пересказ событий он забыл об этом упомянуть.

— Ты был в ванной комнате? — спросил Даво.

— Нет, ванна стояла в гостиной.

— Он был голым? — спросил Фанни.

— Очевидно же, что да, — сказал Даво. — Зачем ему принимать ванну одетым?

— Я не знаю. Я ведь не маг, не так ли?

— В отличие от твоего отца. Он принимает ванну в костюме и галстуке?

— Откуда мне знать? — защищался Фанни. — Я никогда не принимал ванну вместе с ним.

— Я думаю, что ясно одно, — сказал Брилл, отказываясь играть роль наблюдателя с отвисшей челюстью, — этот человек намеренно пытается как можно сильнее выбить из колеи. Он хорошо осознает эффект своих действий, согласны? — Он смотрел на других в поисках признаков того, что они считают его замечание стоящим. Они все обратили на него внимание и хотели его выслушать. — Единственный вопрос, который остаётся, — это что мы можем извлечь из его странного поведения.

— Я думаю, это очень точное сокращение проблемы, — сказал Даво, к огромному облегчению Брилла. — Понятно, что он хочет, чтобы его странное поведение возымело эффект, и он этого даже не скрывает. Нам нужно лишь установить цель, и у нас будет преимущество. Так в чём его цель, Ник?

— Я не знаю, — сказал Ник.

— Ага, — сказал Даво, — но, как мне думается, ты уже определил всё, что не является этой целью.

— Самые очевидные вещи, конечно, — пожал плечами Ник.

— И из того, что осталось, некоторые выделяются как более вероятные, нежели другие.

— Видимо.

— И есть одна идея, которая изводит тебя как пчела, жалящая сзади шею.

Ник посмотрел на Даво, который был на целую голову выше его.

— Как ты узнал?

— Ха. Ты не единственный, кто может идти по следу из хлебных крошек. Просто посмотрел на тебя, дёргающего волосы на загривке.

— Хочешь сказать, меня так легко прочесть? — сказал Ник с некоторой озабоченностью, опуская руку.

— Я молюсь о шансе сыграть с тобой в карточную игру с высокими ставками, чтобы ободрать тебя как липку, — сказал Даво.

— Ну, так что это? — Нетерпеливо вклинился Брилл, вставая. — О чём говорит тебе зуд на шее?

Ник вздохнул.

— Демоны не лгут.

— Значит, он не демон? — спросил Фанни, в его руках была куча трубок и проводов.

— Молодчина, Фанни, — сказал Даво. — Ты установил, что он не демон и что он не купается в одежде. Ты серьёзно сократил количество вариантов.

— Для справки, — обратился Фанни к Бриллу, — вот это звучало как настоящая снисходительность.

— Демоны не лгут, — сказал Ник, — но ложь их привлекает. Им нравится играть с ней.

— Что ж, это просто смехотворно, — сказал Брилл. — Зачем ему желать привлечь демона? Я имею в виду, где он вообще собирается найти… — Его голос стих, когда он увидел ужас на лицах Даво и Фанни.

— Зачем ему это делать? — вырвалось у Даво.

— Он что, сумасшедший? — спросил Фанни, столь же сильно потрясённый тем, что только что сказал Ник.

— Я так не думаю, — сказал Ник. — Мне кажется, он просто любопытен.

— А ты вообще предполагал, что он может не быть любопытным? — спросил Фанни.

— Да что с вами двумя не так? — спросил Брилл. — Вы что, думаете, что существует настоящий… — Он снова потерял дар речи и с шумом сел. Конечно. Теперь во всём было намного больше смысла. Демон.

Брилл осознал, что Ник смотрит на него, и блистатательный, острый как бритва мальчик, казалось, смягчился. На мгновение Брилл увидел что-то вроде жалости. Нет, в этом взгляде не было ничего грубого; на него смотрели сверху вниз, но по-доброму.

— Это, очевидно, упражнение, — сказал Ник. — Он не может сказать нам, что делает, потому что это сведёт всю суть на нет. Он тестирует нас без экзаменационных билетов и ограничений по времени.

Брилл кивнул. Это имело смысл. Это был простой и элегантный способ научить группу смышлёных детей путям арканума. Научить обращать путаницу и беспорядок в их головах в острую, колкую мысль, которая могла бы разрезать камень. Или что-то типа того. Не нужно было понимать, чтобы поверить в то, что именно это он и делал.

Вот почему оно было столь умным. И столь же неправдоподобным. Он видел их реакцию: страх и волнение. Упражнение не могло вызвать такое волнение. Однако демон мог. Настоящий демон.

Теперь он понял, что имел в виду Даво: он был на той же беговой дорожке, но его обгоняли снова и снова.

Он не чувствовал себя только великодушным в этой интерпретации, как Даво. Он кипел от негодования. «Высокомерный и тщеславный», подумал он, «а теперь, сейчас же, наберись терпения». Это было столь же восхитительно, как и нелепо: три мальчика между собой решают судьбу всего мира. Без страха или тревоги. Как закалённые солдаты, планирующие свою следующую кампанию.

— Интересно, что сделал бы мой отец, если бы подумал, что в кампусе есть демон? — сказал Брилл, никому в частности не обращаясь.

Ник стоял, положив руки в карман, наклонив голову набок, как бы рассматривая все возможные исходы.

— Если бы он думал, что тебе угрожает опасность, он бы вытащил тебя из этого дома и убедился, что ты будешь очень далеко отсюда.

«Спасибо, — подумал Брилл. — Спасибо за приглашение и за предупреждение. „Приходи, если хочешь“, гласит приглашение, „но приходи один“. Как он мог устоять?»

Демон. Как это вообще возможно? Демон может изменить ход истории. Он может дать безграничную силу. И он может уничтожить всё, что попадётся ему на глаза.

Брилл вздохнул и посмотрел в камин, который разжёг Даво.

— Мы умрём? — спросил он огонь.

— Да, — сказал Ник. — Рано или поздно.

Это вырвало Брилла из его болезненной задумчивости.

— Я не считал тебя человеком, который будет умничать.

— Ты серьёзно? — сказал Даво. — Ты думал, что наш всезнайка не будет умничать? Возможно, ты провалил упражнение ещё до того, как мы начали.

— Если это его истинная натура, — сказал Брилл, — то пока он проявлял поразительную сдержанность.

— Я знаю, — сказал Даво. — Его внимание к другим — его самое отвратительное качество.

— Я всё ещё здесь, ты в курсе? — сказал Ник.

— Это фантастика, — сказал Фанни. Он выложил содержимое коробки на ковёр. Набор небольших предметов, для Брилла не обладающих никаким смыслом. Насколько он мог сказать, это был всякий хлам, и ничто из этого не имело практического применения.

Фанни пошёл в свою комнату и вернулся с травяным детектором. Брилл был уверен, что это был именно он, но он не мог понять, почему ему было разрешено хранить его в своей комнате.

— Каким бы ни был мистер Денкне, — сказал Фанни, открыв деревянную коробку и начав вставлять в него новые детали, — на его стороне есть только магия. У нас же, с другой стороны, есть он. — Он поднял детектор, с боков которого свисали провода.

— Как чудесно, — сказал Даво. — Что это? Ключ к нашему самоуничтожению?

— Это технология. Это будущее.

— Сочту это за «да», — сказал Даво.

— В тебе нет веры, Даво. К счастью, она тебе не понадобится. — Фанни крутанул ручку, и раздался пронзительный визг.

Из двух углов комнаты раздались крики, а затем оттуда же послышались тяжёлые удары.

Фанни выключил детектор и уронил его на стул.

— Извините, простите. — Он поднял руки и повернулся лицом сначала к одному углу, а затем ко второму. — Извините, это был несчастный случай. Пожалуйста, не злитесь, я не хочу умирать.

Брилл не мог понять, что только что произошло. Даво смеялся, прикрыв рот рукой, в то время как Ник пытался убедить Фанни, что ему не грозит казнь.

До него дошло, что это значит. Агенты Секретной службы. В этой самой комнате. Только самые важные ученики удостаивались подобного наблюдения. Разве Ник достиг того же уровня важности, что принц или ребёнок какой-нибудь могущественной семьи? Агенты были здесь, чтобы защитить его или же остановить?

Он очень остро почувствовал себя посторонним. Что они знали? Как много они знали? Как они могли надеяться победить что-то столь злобное и бессердечное, как демон?

— Знаете, вы можете подумать о том, что принять пятого, — сказал Брилл. — Мисс Делкруа на самом деле…

— Нет.

Глаза Ника были наполнены такой непререкаемой убеждённостью, что Брилл внезапно очень захотел поверить, что демон в кампусе есть и что сейчас он находится в одной с ним комнате.

— Диззи ни при каких обстоятельствах не будет участвовать в этом. Ты понял? — В его голосе не было мягкости, не было открытости к обсуждению.

— Как хочешь, — сказал Брилл. — Я всего лишь предложил.

Это было не соперничество или желание главенствовать. Он хотел защитить её. Её!

Брилл знал Дельзину Делкруа с тех пор, как она впервые приехала в Ренсом в десятилетнем возрасте. В свой первый день она так запугала всех девочек в своём классе, что те не могли смотреть в глаза не только ей, но и кому-либо ещё. А затем она принялась за мальчиков.

Она всегда позволяла другим заполучить положение и статус выше её, но все знали своё место. Её даром тем, кто смирился своим положением под ней, стало то, что она оставляла их в покое. Это была выгодная сделка, и они были крайне счастливы принять её.

Если ставки были действительно такими высокими, как он думал, то она была очевидным выбором. Он ни разу не видел кого-то, кто защищал бы самого безжалостного человека, с которым он когда-либо сталкивался. Кто бы вообще додумался защищать гремучую змею?

— Ты по этому собираешься делать проект-презентацию? — спросил Даво у Фанни. — Ты то ещё представление устроил, и я сейчас не в положительном ключе говорю.

Фанни успокоился, когда понял, что его не собираются схватить за дерзкое нападение на агентов короля.

— Мне просто нужна небольшая помощь с тонкой настройкой. Я собираюсь попросить мисс Даффли стать моим руководителем проекта.

— Гербология? — сказал Даво. — Хорошая мысль — держать это нагромождение технологий подальше от этого дома.

— Она обученный техник, — сказал Фанни, держа детектор. — Именно она показала мне, как открыть детектор. Ты не должен с такой лёгкостью осуждать людей.

— Я осуждаю не её. — Даво насмешливо поднял бровь.

— Ты уже обращался к Денкне? — спросил Ник у Брилла.

— Да, — сказал Брилл. — Я думал, что это лучше всего…

Он осознал, что его мгновенное решение опередить других перспективных кандидатов на курс Искусств, подав свою заявку как можно быстрее, возможно, было недостаточно проворным шагом, каким он его считал.

Если Ник прав, и мистер Денкне играет в какую-то сложную игру, то, если он станет его руководителем, пусть и весьма компетентным, он сослужит Бриллу не самую лучшую службу. У него наверняка будут все ответы, которые Брилл только захочет получить, но они будут иметь ограниченную ценность, если Денкне продолжит выдавать только ложную и вводящую в заблуждение информацию.

— Это хорошо, — сказал Ник. — К нему стоит держаться поближе. Какими бы ни были его причины вести себя так несговорчиво, способы получить от него правду всё равно есть. Мы сможем управиться с ним.

Несмотря на серьёзные сомнения в возможности управиться с магом Королевского колледжа, слова Ника укрепили уверенность Брилла. Даже без какой бы то ни было помощи с его стороны он сможет представить замечательную презентацию. Заполучить Денкне в качестве руководителя можно было чисто ради улучшения своих перспектив, и по-прежнему оставалась возможность добиться правды. Предполагая, что он справится с ситуацией в свою пользу.

— А ты, думаю, будешь у Кромнима? — спросил Ник у Даво.

— Как всегда самоуверенно. Но ты прав.

Это было ожидаемо: мистер Кромним преподавал экономический анализ, и он хорошо подходил для кого-то вроде Даво.

Ник, до сих пор с руками в карманах, направился в свою комнату.

— Полагаю, мне лучше написать своё предложение. Как только придумаю его.

Остальные пробормотали своё согласие и разошлись по своим комнатам. Кто-нибудь всерьёз поверил, что Ник ещё не определился с тем, что собирается выдвинуть в качестве своего центрального тезиса? Брилл был целиком и полностью уверен, что да.

У Брилла был вопрос, который он не задал, хотя он так и вертелся на языке: почему они должны были бороться с такой серьёзной угрозой?

Пусть Ник и был очень умным и способным мальчиком, он всё же был мальчиком. Должны же быть гораздо более подходящие люди, которые могут гораздо лучше справиться с проблемами такого рода.

Брилл сидел на маленькой кровати в комнате в четверть размера его спальни дома и размышлял над этим вопросом.

Ник был в центре всего, что происходило. Прибытие мага, агенты Секретной службы, Архимаг, появившийся на спине самого сильного дракона в Ранваре… Всё это указывало на то, что этот умный мальчик с лучшими оценками был не просто дико авантюрным оппортунистом, который хочет сделать себе имя. Это совсем не соответствовало его профилю.

Все отступали, давая Нику пространство, чтобы тот вызвал неприятности. Они использовали его в качестве приманки.

По какой-то причине демон выбрал его в качестве своей цели. Это делало Ника крайне ценным. Брилл не думал, что власть имущие будут мешать проведению каких-либо встреч; они, вероятно, будут подстрекать его — первого демона, появившегося за тысячу лет.

Они будут ждать и смотреть.

А что будет делать Ник? Просто позволит себе стать жертвой ради большего блага? Это казалось маловероятным. Он пытался подготовиться. Он не мог избежать риска, но мог бы, возможно, использовать демона себе в пользу. Демонов можно было связать. Собственные знания Брилла о демонах были ограничены сборниками рассказов и старыми мифами, но он знал, что они уязвимы для острого разума. И у Ника, конечно, был такой.

Но он был всего лишь мальчиком, а Брилл хорошо помнил старые истории. Люди, которые были магами только по титулу, привлечённые запахом силы, словно голодные животные, тянущиеся к запаху крови, пришли, чтобы связать демонов своими желаниями. Пришли с книгами инструкций, очищенным арканумом и жаровнями, на которых будут сжигать его. Однако они обнаружили, что силу получить не так уж и просто. А то, что получить удалось, им не принадлежало. Демон пришёл, когда они позвали его, но он не был связан, и когда люди отказались сдаться, он подчинил их всех.

Эту историю, «Притчу о первых потерпевших неудачу магах», рассказывали всем детям. Она была напоминанием, что, когда вы охотитесь, дабы утолить свой голод, ваша жертва также голодна.

Брилл лежал в своей кровати, не в силах уснуть, думая о том, чего позволит добиться подчинившийся демон. Он также осознал своё желание участвовать в этом опасном начинании. Каким бы ни был итог, он вряд ли что-нибудь выиграет — не напрямую, по крайней мере.

Но он не мог отрицать своего желания быть участником. Просто быть рядом, пусть и в роли наблюдателя. Возможно, он недооценивает опасность и ещё пожалеет, что любопытство взяло над ним вверх, но весьма сомнительно, что ему представится ещё одна такая возможность.

Он был удивлён, когда ему разрешили переехать в коттедж к трём мальчикам, чьё присутствие, как он знал, весьма досаждало его отцу. Он ожидал споров и решительного неодобрения этой идеи. Немедленное отклонение просьбы не удивило бы его. Но заготовленные контраргументы оказались не нужны: разрешение было получено без дознания, которого он ожидал.

Он предположил, что его отец хотел, чтобы кто-то следил за троицей тоже-ренов, предотвратил возможный вред на месте событий. Теперь он задавался вопросом, как много его отец на самом деле знал о том, что здесь происходит.

На следующее утро они пошли на завтрак, и тема демонов больше не поднималась. У них были дела, и результаты требовали времени.

Утром был только один урок, после чего до обеда было свободное время. У них было гораздо больше времени для себя, для подготовки своих презентаций и для исследования своих тем с помощью выбранных руководителей.

Брилл решил посетить своего отца, которого он не видел несколько дней; этот визит совершался только из вежливости, а также для оценки его настроения.

Его отца было легко прочитать; по крайней мере, его сыну. Он не умел скрывать своих чувств. Он, несомненно, расспросит Брилла о его новом жилище, и вопросы раскроют его тревоги. Ник был прав в одном: если бы его отец знал о демоне, он бы никогда не позволил Бриллу быть поблизости от места его обитания.

Он шёл к кабинету отца в административном здании, наслаждаясь знакомым звуком туфель, погружающихся в толстый ковёр. После проведённого в коттедже времени он был таким успокаивающим. Было совершенно несправедливо подвергать тоже-ренов столь низким стандартам жилья только ради того, чтобы указать, где им место. К тому же, это явно не работало.

— Брилл… — произнесла секретарша его отца, тепло улыбаясь, когда он подходил к её столу. Он знал её всю свою жизнь и считал её практически своей тётей.

— Мисс Перегон, — сказал Брилл, оставаясь формальным во время школьных часов.

— Мистер Эпстим, — сказала она, возвращая любезность, но сохраняя улыбку на лице. — Чем могу помочь?

— Я надеялся зайти к отцу, если он не занят.

— Я уверена, что он найдёт время, но вам придётся подождать. — Она кивком указала ему за спину.

Брилл повернулся, чтобы найти другого ученика, ожидающего встречи с его отцом и сидящего на диване между двумя посаженными в горшки папоротниками.

— Мисс Делкруа, — сказал он, вежливо опустив голову.

Её собственная голова слегка качнулась, но она продолжала смотреть прямо вперёд, не делая никаких других движений. Она не игнорировала его, она была погружена в раздумья, и ей больше нечего было сказать. Он знал её достаточно долго, чтобы прочитать её настроение, которого стоило избегать. Она была сконцентрирована, продумывая свой план. Он очень надеялся, что он в него включён не был.

То, что она была здесь, было неудивительно. Она часто обращалась к директору, чтобы что-то потребовать или настаивать на изменениях. Его отец за ужином часто жаловался на её возмутительное поведение. Его не было на прошлом ужине, чтобы услышать, относительно чего было её последнее прошение.

Он сел на другой конец дивана. Секретарша занялась работой, иногда поднимая глаза и пересекаясь с ним взглядами.

— Ты хорошо справился.

Брилл повернул голову к другому концу дивана. Она по-прежнему смотрела вперёд.

— Справился? — Ответа не было. — Не понимаю, о чём вы говорите, но звучит как комплимент, так что спасибо.

— Ты заметил, что что-то происходит, и переехал, чтобы заполучить преимущество, когда подвернулась возможность. Я слишком промедлила. Снимаю шляпу.

Его слегка разозлило такое малое внимание. Никаких расспросов, никакого желания услышать его намерения. Она проинформировала его об оценке его действий, как будто это была единственная уместная перспектива.

Он закрыл рот. Провоцировать её — лишь поощрять болезненную конфронтацию. Болезненную для него.

— Я хочу, чтобы ты убедил их включить меня.

— Включить куда?

— Я не знаю, и мне всё равно. Поговори с ними от моего имени.

— Я не могу, — сказал Брилл.

— Не хочешь?

— Не хочу, но даже если бы я это сделал, он бы сказал «нет». Он очень ясно дал это понять. Он запретил кому-либо из нас вовлекать вас.

Она повернула голову, впервые взглянув на него. Он решил не смотреть в ответ.

— Почему?

— Потому что он боится за вашу безопасность.

Он чувствовал, как от её ярости задрожал диван. Злить её было слегка по-ребячески, но он не смог устоять, особенно учитывая, что злилась она не на него.

Дверь в кабинет директора открылась, и они оба повернули головы к ней. Оттуда вышел Ник, закрыл за собой дверь и прошёл мимо них. Он остановился у стола секретарши и повернулся к ним лицом.

— Хм, ты хотела, чтобы я рассказал, кого я собираюсь выбрать руководителем для проекта-презентации.

— И? — сказала она без эмоций, все признаки гнева исчезли.

— Я выбрал директора.

Брилл был застигнут врасплох. Его отец был прекрасным учителем и был очень компетентен, но он не преподавал с тех пор, как родился Брилл. И более того, кто вообще попросит директора стать его руководителем? Он же директор!

— Почему? — спросил Брилл. — Что ты собираешься показывать?

— Хм-м? О, я собираюсь сделать доклад об эффективности образовательной системы Ранвара. Твой отец кажется самым подходящим из всех учителей.

Брилл думал, что они оба выберут Денкне и что они будут работать в тандеме. Это значительно бы облегчило попытки понять, каковы были истинные намерения мага, но сейчас оказалось, что его оставили одного в неизведанных водах с хитрой акулой. Он собирался задать ещё много вопросов, когда холодный, жёсткий голос прервал его панические мысли.

— Директор в качестве руководителя — звучит увлекательно. Вряд ли кто-либо думал о нём раньше. Престижный выбор. Ты всегда предпочитал твёрдую руку на румпеле.

Брилл внимательно наблюдал за Ником. Он казался очень спокойным, почти невосприимчивым. Девушка Делкруа была такой же, но её глаза сияли, как драгоценные камни.

Дверь снова открылась, и появился директор. Он поговорил со своей секретаршей и повернулся к ним.

— Мисс Делкруа, рад снова вас видеть. Я просмотрел ваше предложение, и всё выглядит в порядке.

Она встала.

— Спасибо, директор. Я планирую нашу первую встречу на следующей неделе.

Он увидел рябь, пробежавшую по спокойному лицу Ника.

— Ты тоже…

— Конечно, — сказала она. — Это очевидный выбор. Возможно, нам следует объединить наши встречи, чтобы не занимать у директора слишком много времени. — Она не дождалась ответа, а просто повернулась и ушла.

Ник уставился на неё, не в силах отреагировать.

Брилл посмотрел на его лицо. Она перехитрила его, предсказала его шаги и оказалась впереди него. Он трясся. Он злится, что его перехитрили, или был просто раздавлен? Это не было ни тем, ни другим. Это было ещё более поразительным. Он тепло улыбался, как будто гордился ею. Он что, совсем из ума выжил? Если она увидит этот взгляд, она ему глаза вырвет.

— Увидимся позже, — сказал Ник и побрёл, как будто не был уверен, куда идёт.

— Бриллард?

— Прости, да?

— Заходи, мальчик, заходи. У меня много вопросов.

Брилл кивнул и последовал за своим отцом в кабинет, думая, что у него тоже было очень много вопросов.

Глава 35

Послеобеденное время было выделено на подготовку к презентации, которая должна была состояться в конце семестра. Ученики были предоставлены самим себе, и единственным требованием были встречи с руководителем не реже одного раза в неделю.

Утренние занятия стали более непринуждёнными и неформальными. Не было тестов, к которым нужно было готовиться, и учителя не задавали домашних заданий. Вместо этого они обсуждали темы, которые прошли ранее, но рассматривая их с другого ракурса.

Что бы вы сделали, участвуя в битве за проигрывающую сторону?

Чем объясняется то, что поля арканума были главенствующим способом измерения магии, а не «напряжённость решётки» или «топография точек»?

Почему министерства более эффективны, нежели демократическая форма правления, установившаяся у многих соседей Ранвара?

Идея заключалась в том, чтобы дать ученикам более полное представление о каждом предмете. Ник рассматривал это скорее как способ убедить учеников в том, что у предвзятости в методиках их обучениях была уважительная причина. То, что вам выдавали только часть фактов, не имело значения, если сказанное вам было правильным, а несказанное — нет.

Во время обсуждений Ник в основном молчал. Он совершил ошибку, высказав своё мнение, когда его вызвали, и та беседа было довольно резко остановлена. Нецелесообразно указывать на изъяны в доводах, если эти изъяны, в первую очередь, и были основой этих доводов. Его вклад в урок стал кратким и нацелен в том направлении, куда учитель явно пытался вести класс.

Идея поощрять учеников думать самостоятельно и смотреть на предмет с разных ракурсов была, в общем-то, хорошей. Но Ник не нуждался в подобном поощрении, особенно если оно подталкивало рассматривать под всеми возможными углами, пока вы не вернётесь к самому первому.

Занятия Нику были не очень интересны, но они давали ему время подумать и рассмотреть его возможности. Ему, как и всем остальным, нужно было делать презентацию, но он не рассматривал её как нечто крайне важное. Причины быть лучше всех ушли в прошлое, и он столкнулся с необходимостью делать всё, чтобы учёба значила хоть что-нибудь.

— Сегодня такой прекрасный день, — сказал мистер Денкне. — И тратить его, сидя в этой комнате и уткнувшись носами в учебники, кажется ужасным, не так ли?

Стиль обучения Денкне никогда не был традиционным, но он стал выдавать менее вопиющую ложь — по крайней мере, насколько мог сказать Ник. Его слова часто были саркастическими или бестолковыми, но в них не было той дезинформации, которую он выдал в первый раз. Ник до сих пор не вполне понимал причин его странного поведения, но урок Денкне по анализу арканума был единственным, где Ник оставался полностью сосредоточенным.

— Что скажете, если мы пойдём на улицу и попытаемся лучше понять, что такое арканум, любуясь небом? — Денкне разгладил его белые волосы, которые на этот раз не были подвязаны лентами. — Кто знает, какие тайны могут раскрыться при помощи плывущих облаков.

— На небе нет никаких облаков, сэр, — сказал Брилл. Он всегда стремился принять участие в любой теме. По мнению Ника, он всегда чувствовал себя как рыба в воде, разговаривая с учителями, даже когда они были такими же странными, как Денкне.

— Вы уверены? — спросил Денкне, растягивая слова, как будто загадывал дразнящую загадку.

Брилл наклонился в сторону, чтобы посмотреть в окно, а затем вернулся в вертикальное положение.

— Да, сэр. Это ясное голубое небо без малейшего намёка на водяной пар.

Денкне печально улыбнулся и покачал головой.

— Сегодняшняя молодежь… никакого духа приключений. Имеет ли на самом деле значение, есть облака или нет? Эта одержимость «фактами» заведёт вас в никуда.

— Могу я задать вам вопрос, сэр? — сказал Брилл. — Это связано с уроком.

— Честно говоря, я бы предпочёл, чтобы он связан не был, но вперёд, задавайте свой вопрос, мистер Эпстим.

— Ваши слова о фактах заставили меня задуматься, почему демоны так зациклились на правде. Всё, что я когда-либо читал о них, указывало, что правда для них важнее всего. Можно сказать, что они одержимы ей.

Ник на своём стуле напрягся. Брилл знал о небольших приступах лжи Денкне. Они решили не противостоять ему в этом, — или, скорее, Ник сказал другим этого не делать, и они с ним не спорили. Брилл определённо пытался спровоцировать какой-то ответ на этот вопрос.

Ник не то чтобы запрещал им это делать. Он просто знать не знал, каковы будут последствия провокации мага. По его оценке, для них будет безопаснее и не узнавать. Но если кто-то решится рискнуть, то вряд ли ему было уместно останавливать его. Кроме того, у него были все шансы научиться чему-то от жертвы смельчака.

— Одержимость, — сказал Денкне. — Да, можно так сказать. Это не особенно сложно понять. Не то чтобы они почитают правду — скорее они научились использовать правду в своих интересах. Это форма силы, а кто не будет рад завладеть силой?

Было интересно, что Денкне говорил о демонах как о настоящих и реальных, а не о почти мифических сущностях, которых никто не видел последнюю тысячу лет. Ник задавался вопросом, сказал он так специально или это была простая оговорка.

— Правда — это сила? — спросил Брилл. — Это как знание — сила?

— Не совсем. — Денкне встал, подняв карандаш со своего стола. — Карандаш. — Он медленно произнёс это слово и передвинул карандаш, чтобы все могли его увидеть. — Карандаш.

Он сел на край стола и положил карандаш за спиной, где его не было видно. Он скрестил руки на груди.

— Карандаш. Что вы представили? Вы представили карандаш, верно? Возможно, тот, который я показал вам, возможно, похожий на него, но вы видите то, что я хочу, чтобы вы увидели. Язык во многих отношениях — своего рода магия.

Он сделал паузу, чтобы лёгкое замешательство пропитало комнату. Разумеется, все понимали, что он говорит, но они не могли понять, зачем он это говорит.

Он обернулся к столу и поднял перьевую ручку. Он поднял её, чтобы показать всем. Она была большой и чёрной, не похожей на ту, что лежала в кармане Ника.

— Карандаш. Карандаш. — Он сказал это дважды медленно, а затем положил ручку за спину. — Теперь, когда я говорю «карандаш», что вы представляете?

В классе зашумели.

— Не зацикливайтесь на вопросе — я уверен, вы все знаете, что такое карандаш. Смысл того, что я делаю, заключается в том, насколько легко посеять сомнение. Даже когда вы знаете правду, вас можно заставить подвергнуть себя сомнению, задуматься о том, чтобы позволить определению другого человека вытеснить ваше собственное. И не исключено, что у меня бы даже получилось убедить некоторых из наиболее слабоумных среди вас, что это… — В его руке, словно по фокусу, появилась ручка. — То же самое, что и это. — В другой руке появился карандаш.

Шум усилился, но реального понимания того, на что намекал Денкне, не было. Ник был слишком хорошо осведомлён о том, что делалось, и от этого ему было очень неуютно.

— Что нужно, чтобы убедить вас в неправде? Небольшое запугивание? Немного пыток? Может, немного арканума? Есть множество способов сломить разум человека, разбить его напополам, чтобы он увидел то, что вы хотите, чтобы он увидел. «Истины» нет, есть только твоя правда и моя правда. Мы можем делиться ими, мы можем держать их отдельно, а если мы ослабим бдительность, то можем потерять их. Теперь вы понимаете ценность правды, мистер Эпстим?

Брилл положил руку на подбородок, сжав его так, что его губы сморщились, пока он обдумывал то, что ему сказали.

— Ценность правды… зависит от того, чья это правда?

— Именно, мистер Эпстим. Вы улавливаете очень быстро. Гораздо быстрее демонов, к счастью для нас. Да, если вы упускаете из виду правду, вы становитесь уязвимыми. И как часто мы лжём сами себе, желая, чтобы ложь была правдой? Родители, которым говорят, что их ребёнок — хулиган и олух, но отказываются в это верить. Глава министерства, убеждённый, что в тенях скрываются враги и плетут интриги. Как легко подтолкнуть эти убеждения так, как вы посчитаете нужным. Если у вас есть сила и склонность.

— И демоны использовали это, чтобы создать магию? — спросил Брилл.

— Нет, нет, не демоны. Они не знали, что они одержимы. Это обнаружили мы. Благодаря этому мы создали дверь, чтобы через неё прошли демоны. Вон, вон. — Денкне сомкнул ладони, и ручка с карандашом исчезли. — Вы не можете думать о демонах так же, как вы думаете о людях. Демоны необъяснимы, мистер Эпстим. Демоны рождаются из камней, света и воздуха, как люди рождаются из матки.

— Они подобны духам, но они не духи; подобны душам, но душами они не являются. Может быть, они обладают той же иллюзорной сущностью, что и человек, однако, возможно, всё, что имеет её — дерево, камень или растение — является живым. Живому не требуется дыхание и еда, ему нужно просто быть. Вы существуете — вы живёте. И затем вы не существуете, и затем вы мертвы. И даже в этом случае вы, может быть, просто существуете где-то в другом месте.

— Но как нам удалось победить их? — спросил Брилл.

— Возможно, мы этого не сделали. Мы, ранварцы, такие особенные? Мы совершенно уникальные и превосходим всех прочих? Мы — единственный из всех народов, который достиг господства над арканумом. Мы насмехаемся над нашими более слабыми соседями, но кто мы такие, чтобы претендовать на божественную силу? Эти вещи никогда не заканчиваются простым поражением или победой.

Слова Денкне слегка выбили из колеи класс. Они никогда не слышали, чтобы учитель говорил таким образом.

— По вашим словам кажется, что они боги, — сказал Брилл, его голос стал гораздо тише, как будто он боялся, что его услышат.

— Боги? Нет. Они не принимают ни богословия, ни божественности, ни веры, ни этики. Они не создают, потому что всё создание завершено. Они не судят, потому что ничто, что является истинным, не может быть неверным. Когда демоны впервые пришли сюда, они прибыли с огромным количеством силы. Богам подобные, как можно было бы сказать, но не боги. — Денкне улыбнулся, как будто подумал о чём-то невероятно забавном, но чем не мог поделиться. — Они могли изменять окружающее их, чтобы быть тем, чем пожелают, но у них не было понятия слов. У них был язык, но их разговоры состояли из гор и долин. Буквально. Лес вырастет и умрёт — и это будет простой формой приветствия. Великие тонкости слов и идей, историй — вот что позволило нам встретить их как равным, хотя мы, безусловно, таковыми не были. Это позволило нам… убедить их, чтобы они поделились своей силой.

Ник уловил колебание, увидел сокрытое слово. Денкне собирался сказать «обмануть». Демонов обманули, чтобы они поделились своей силой. Едва ли признак божественного, но явная причина негодования.

— У историй есть сила? — спросил Брилл.

— Конечно, — сказал Денкне, раскинув руки. — Что может быть более могущественным, чем создание вашей собственной реальности и приглашение в неё других? Видеть её, жить ей, быть в ловушке внутри неё, не в силах избежать прихотей автора. Многие люди умерли, слушая хорошо рассказанную историю.

Класс был тихим, раздумывая о том, что сказал Денкне.

— Знаете, — сказал Денкне, — я обожаю эти небольшие беседы. В Королевском колледже у вас не будет возможности поговорить о таком. Все уже всё знают. Здесь я чувствую, что делюсь чем-то особенным. Открываю вам глаза на новые возможности. А теперь давайте посмотрим на облака.

— Там всё ещё нет облаков, сэр, — сказал Брилл.

— Вы уверены, мистер Эпстим?

Брилл наклонился к окну.

— О, кажется, я вижу одно.

Ученики взволнованно бормотали, как будто произошло что-то невероятное, но это с такой же лёгкостью могло быть безобидным изменением погоды. Денкне сидел на столе, постукивая ручкой о карандаш.

— Я уже добился большого прогресса, — сказал Фанни за обедом. — Теперь, когда у меня есть руководитель и куча оборудования, я чувствую, что я на правильном пути.

— Как интересно, — сказал Даво. — Пожалуйста, расскажи нам побольше о специальных винтах, которые ты получил. Я слышал, что тридцатимиллиметровые гораздо лучше шестидесяти.

— У твоего отца есть отдел аппаратного обеспечения, я прав? — сказал Фанни, уличив момент между пережёвыванием пищи.

— Если под «у твоего отца» ты имеешь в виду «Конолинг и сын» — лучших поставщиков предметов роскоши в Ранваре, — тогда да, у нас есть отдел аппаратного обеспечения.

— Можешь достать для меня коробку тридцатимиллиметровых? С цинковым покрытием? Или, как думаешь, будет лучше взять сорок пятых без покрытия?

Даво замер на мгновение, сделав длинный вдох своим орлиным носом.

— Когда я сказал, что хотел бы более подробно обсудить винты, это был сарказм.

— Твоя ошибка, — сказал Фанни. — Сарказм работает, только когда ты не имеешь в виду то, что говоришь. Ты что, на уроке ворон считал? Ничто не превосходит истину.

— Как насчёт тебя? — обратился Даво к Бриллу. — Хочешь поделиться своим опытом в столярном деле?

Брилл покачал головой.

— Я считаю, что нет смысла становиться экспертом в том, за что ты можешь заплатить другому, чтобы он сделал это за тебя.

— Ясно, — сказал Даво. — Так считать — идиотизм.

Брилл положил нож и вилку и сложил ладони вместе.

— Всякий раз, когда говорит мистер Тутт, его слова считаются воплощением мудрости, но стоит мне сделать мимолётный комментарий, и за него мне тут же собираются поджарить ноги на углях?

— Ответ на этот вопрос, — сказал Даво, — очевиден. Ты чувствуешь себя недооценённым? Горечь обиды начинает сильнее жечь твоё горло? Не стоит. Он даже не слушает нас. — Даво кивнул в сторону Ника, который положил подбородок на ладонь и пялился куда-то на среднюю дистанцию.

— Я не сомневаюсь, — сказал Брилл, — что он слушает каждое наше слово, одновременно работая над тем, чтобы разделить вселенную пополам и собрать всё, что выпадет, в корзинку. Однако это не моё дело. Да, я полон обиды, но только потому, что я думал, что мы все выберем мастера Денкне как нашего руководителя, и вместе мы раскроем его озадачивающие прокламации и мотивации. Вместо этого я остался один, чтобы спорить с его мистифицирующими действиями, словами и, иногда, театральными взглядами. Тем временем трое из вас продолжают вести себя как жаворонки, наслаждающиеся последними днями лета. Тра-ля-ля.

Брилл поднял вилку и снова начал есть свои макароны, на этот раз агрессивно.

— Он выглядит расстроенным, — сказал Фанни. — Думаю, это страх быть брошенным, возникший из-за того, что он — единственный ребенок. Напыщенное нытьё — неопровержимое тому доказательство.

— Я тоже единственный ребенок, — сказал Даво.

— Я знаю, — сказал Фанни.

— Я думаю о своей презентации, — сказал Ник. Остальные прекратили ссориться и посмотрели на него. — Что? Разве один из вас не спросил, о чём я думаю?

— Нет, — сказал Даво. — Но ужасающим является то, что я собирался. Что ты планируешь?

— Ничего. Это не имеет большого значения. Я не стремлюсь попасть на курс Искусств. Мне просто нужно придумать что-то, что… будет эффективным использованием времени.

— Ты же не собираешься превзойти нас всех? — спросил Брилл с подавленным видом. — Заявишь, что собираешь сделать минимум, а сам создашь представление, полное волшебных огней и танцующих лошадей.

— Нет, — сказал Ник, не зная, как ответить на такое обвинение. — Никаких танцующих лошадей.

— Я не думаю, что он сделал бы что-то подобное, — сказал Даво. — Я могу, однако, представить, как в последний момент ты передумываешь, а дальше, ну, знаешь, жеребец в пачке с крыльями ждёт не дождётся своего вызывающего бурю оваций выступления.

— Жеребец в пачке. — Фанни начал хихикать.

— Я не…

Даво поднял руку, чтобы прервать Ника.

— Намерения ничего не гарантируют.

— Жеребец в пачке, — повторил Фанни. Затем он начал задыхаться от застрявшей в горле еды. Даво ударил его по спине, а Брилл налил ему немного воды.

Из-под стола со скрипом выдвинулся стул, и все четверо прекратили делать то, что делали — в том числе и задыхаться, — глядя, как Диззи села в конце их маленького стола. У неё был поднос с обедом, в основном состоящим из оливок. Это было странно, подумал Ник, поскольку оливок в меню не было.

Они ждали, что она что-нибудь скажет, но она даже не взглянула на них. Она просто начала есть.

— Как думаете, она случайно села не за тот стол? — сказал Фанни, слегка хрипя. Его лицо покраснело во время задыхания, и до сих пор сохраняло этот цвет.

— Она ничего не делает случайно, — ответил Ник.

Возникла небольшая задержка перед тем, как Диззи пронзила очередную оливку вилкой, но иной реакции не было. Другие обедающие, замечая нового члена углового стола, начали на них коситься.

— Ты привлекаешь много внимания, — сказал Ник.

— Я? — сказала Диззи, не поднимая глаз. — Неужели тебе неудобно, когда люди смотрят на тебя?

— Люди всегда смотрят на меня, — сказал Ник. — Теперь они смотрят и на тебя.

Брилл встал со своего места, взял поднос и обошёл Ника, чтобы снова сесть по другую руку.

— Никогда не находись между пистолетом и его мишенью.

— Мудрые слова, — сказал Даво.

— В самом деле? Спасибо.

— Совершенно очевидно, — сказал Даво, — но неоспоримо.

— Ты даже этого не можешь мне уступить, да? — сказал Брилл, слегка поникнув.

— Чьего одобрения ты на самом деле ищешь? — спросил Фанни, наклоняясь к Бриллу. — Это ведь твой отец, да? Потребность в любви отца часто приводит к тому, что единственный ребенок начинает вести себя безрассудно.

Даво кашлянул. Фанни посмотрел на него, а затем покраснел ещё сильнее. Он медленно повернул голову в сторону Диззи, которая теперь смотрела вверх. На него. Интенсивно.

— Я говорил не о… Я имею в виду, что его отец — директор, и когда твой отец занимает руководящий пост, часто бывает… Я имею в виду не твоего отца, я имею в виду всех наших отцов, ну, не все из них, но, э-э-э… Макароны немного недоваренные, тебе не кажется?

— Я не ем макароны, — медленно сказала Диззи. На её тарелке их и в самом деле не было.

— Нет? — сказал Фанни, обрадованный смене темы. — Тебя от них пучит?

Даво трясся, пытаясь сдержать свой смех. Жаром от лица Фанни можно было растапливать кузнечную печь.

Диззи повернула голову, чтобы посмотреть на Ника.

— Ты водишься со странными людьми.

Ник смотрел мимо неё.

— Как и ты.

В дальнем конце зала стояли два высоких мальчика, которые никогда не отходили слишком далеко от Диззи; их взгляды были прикованы к столу Ника с тех самых пор, как Диззи села за него.

Сильное воспоминание о том, что они сделали с Мэллори, ударило его. Мэллори, который не вернулся в этом семестре.

— Если я увижу любого из них рядом с моими друзьями, я заставлю тебя ответить за это, — обратился Ник к Диззи.

Диззи вздрогнула, ошеломлённая изменением поведения Ника.

— Я не контролирую то, что делают люди вокруг меня.

— Тогда, возможно, тебе следует, — сказал Ник, не отрывая от неё глаз.

— Не будь смешным, — сказала Диззи, уводя взгляд в сторону. — Я пришла сюда только для того, чтобы согласовать наши расписания. Поскольку у нас один и тот же руководитель, возможно, мы должны встретиться, чтобы согласовать наши презентации. Не хотелось бы охватывать одну и ту же тему.

— Разве ты не смогла догадаться, что я собираюсь делать? — спросил Ник.

— Мне не хочется делать предположения, — сказала Диззи. — Может нам встретиться в библиотеке? Я знаю, что по какой-то причине у тебя есть личная комната.

— Нет, — сказал Ник. — Мы не встретимся, и мы ничего не будем согласовывать. По какой-то причине министерство твоего отца, армия Ранвара и Королевский колледж решили, что я представляю некоторый интерес. Я им нужен. Ты им не нужна. Пока я временно привлекаю их внимание, я могу попросить их помочь мне в устранении любых раздражителей. — Его взгляд вернулся к близнецам. — Если вы или ваши друзья продолжите приставать ко мне, я воззову к их любезности, и я уверен, что моя просьба будет удовлетворена. Продолжайте в том же духе, мисс Делкруа. Притворяйтесь, что меня не существует. Это не должно быть слишком сложно для вас.

Диззи ничего не сказала, никак не реагировала и не разозлилась. Она доела оставшиеся оливки, одну за другой. Ник смотрел, вспоминая, как она хватала оливки с тарелки, когда они были детьми. Никого не спрашивая, не нуждаясь в просьбах. Затем она встала и, забрав поднос, ушла.

— Она не внемлет твоим угрозам, — сказал Фанни. — Они только укрепят её решимость.

— А ты у нас эксперт по части того, как работает женский ум, да? — сказал Даво.

— Да, — сказал Фанни, — в какой-то мере. В отличие от тебя, у меня есть сёстры, так что да, у меня есть некоторое представление о том, как работает женский ум. Это было не очень красиво.

— В самом деле? Я видел, как ты ловко обращался с мисс Делкруа. Это результат твоих многолетних исследований?

— Я не шучу, — сказал Фанни, его цвет вернулся к нормальному. — Ты лишь поощрил её стараться ещё больше, Ник.

— Всё равно не было похоже, что она собирается остановиться, — сказал Ник. — По крайней мере, так она начнёт действовать быстрее.

— Подожди, — сказал Брилл. — Ты целенаправленно провоцировал её, чтобы её вмешательство произошло раньше? Из всего, что… Поистине, если бы неприятное поведение было романтическим достоинством, вы оба были бы созданы друг для друга. Ух, но ваши дети… ваши дети были бы монстрами. — Брилл поднял глаза, испугавшись собственных слов. — Мои извинения, я не…

— Не извиняйся, — сказал Фанни. — Это самая верная мысль, которую ты когда-либо произносил.

— Самая проницательная проницательность, — сказал Даво.

Брилл смотрел на них через стол в явном ожидании оплеухи, которая неизбежно следовала за их с большим трудом завоёванными похвалами. Он её так и не дождался.

После обеда они пошли в библиотеку. Ученики слонялись, взволнованно рассказывая о своих проектах. Все были на ранних стадиях, используя друг друга, чтобы озвучивать свои идеи, слишком сложные и диковинные, чтобы их можно было претворить в жизнь.

Ник был в плохом настроении. Он шёл немного позади остальных, слегка склонив голову и уставившись на землю и собственные ноги. Он чувствовал их беспокойство, но он знал, что они ничего не скажут. Он надеялся, что они приписывают его глубокую задумчивость размышлениям об академических вопросах или о чём-то, касающегося демонов. Он не хотел, чтобы они думали, что он беспокоится о девушке.

Не то чтобы у него не было достаточно работы, которая держала бы его разум занятым. Он всё ещё хотел сделать хорошую презентацию. Сдающий экзамены внутри него, как и всегда, хотел сделать всё хорошо.

Руководителя требовалось посещать раз в неделю, но, пока составлялись планы, многие ученики встречались со своими выбранными учителями гораздо чаще. Нику ещё не удалось договориться о первой встрече с директором. Он беспокоился, что Диззи прознает, когда будет их встреча, и каким-нибудь образом добьётся приглашения присоединиться к ним. Он спровоцировал её, чтобы она сделала что-то подобное, но теперь он не хотел давать ей такую??возможность.

Он знал, что потерял самообладание и обошёлся с Диззи гораздо жёстче, чем это требовалось. Он не сомневался, что какая-то резкость нужна, но никак не холодная жестокость его слов. И это не было целиком притворством.

Было ли это накопившееся негодование за то, как она обращалась с ним с момента его приезда в Ренсом? Он знал, что в том, что она не разделяет его чувства, не было её вины. Достичь её, сделав это целью всей своей жизни, было его решением, и он знал о возможных последствиях. «Вполне вероятных» подходило лучше. Но отторжение всё же причинило ему боль, и теперь он навредил ей в ответ. Из-за этого он вёл себя настолько бессердечно? Из-за этого он почувствовал трепет удовольствия, когда поставил её на место? Из-за этого ему теперь было стыдно?

Когда он был рядом с ней, в его разуме была путаница. Ему было труднее мыслить, когда она была в поле зрения, но угроза для неё сделала всё куда как проще. Он знал, что ему делать, и он это сделал. Тот факт, что он наслаждался этим, обеспокоил его.

Вести себя так было мелочно и низко, но так нужно было сделать, продолжал он говорить себе. Она бы поняла, что его язвительность была искусственной. Он хотел верить, что лёгкость, с которой жестокость пришла к нему, была из-за того, что её безопасность была важнее, чем тонкости вежливой беседы. Он хорошо знал её, знал, что нужно, чтобы вызвать определённую реакцию. Она не поблагодарит его за это, но неважно, как сильно он её разозлит. Единственное, что имело значение — это держать её подальше от опасности.

Ник улыбнулся про себя и пнул камень со своего пути. Он пытался вообразить себя героем, действовавшего с благородной целью. Вряд ли она таковой была. По правде говоря, он хотел, чтобы она знала, что он спасал её, когда будет рыдать над его могилой, зная, что он пожертвовал собой ради неё. Это была нездоровая фантазия, и её крайне эгоистическая природа ему не нравилась. Мелочная и низкая.

Он должен быть лучше. Его мысли должны быть более ясными, его действия — основываться на логике, а не на эмоциях. Это будет непросто — заставить её быть в таком положении, которое он выбрал; она будет реагировать и отвечать. Он не мог позволить себе снизить бдительность. По крайней мере, она будет хорошей тренировкой для него. Дьявольские умы было трудно найти, и ему повезло, что один такой был совсем рядом и поможет ему получить опыт. С демонами, возможно, справиться будет гораздо легче.

Когда они устроились в своей личной комнате в библиотеке, Ник ушёл, чтобы найти больше информации о Ренсоме. Он выбрал школу в качестве своего проекта не по прихоти. Нет, это было нечто большее. Он не был настолько глуп, чтобы считать, что причина, по которой он стал центром внимания таких странных событий, была в нём. Особенным был не он, особенной была сама школа, он же просто был тем, кто раскопал это. Что-то в этом месте привлекло сюда демона, привело Симоль и сейчас наводило его на мысли. Всё в этом одном месте. План в тысячу лет длиной.

Чем больше он поймёт о происхождении школы, тем выше был шанс понять, что происходит. Может быть. Это была не прихоть, но очень большой прыжок во тьму.

Библиотека была наводнена учениками, и он пробрался к главному столу. Ему не нужно было поворачивать голову, чтобы знать, что Диззи сидит за своим обычным столом со своими обычными друзьями. Включая близнецов. Ревность? Это была его истинная мотивация? Он старательно игнорировал её, и он был уверен, что она поступает аналогично.

Библиотекарша была на своём месте, работая над книгами.

— Вы когда-нибудь достигаете такого момента, когда все книги находятся в хорошем состоянии? — спросил Ник, наблюдая за её работой.

— Нет. Это бесконечный цикл исцеления старых ран и появления новых. Чем могу вам помочь, мистер Тутт?

— Я хочу найти книги по Ренсому. Как он возник и почему.

— На эту тему много книг, и я удивлена, что вам нужна моя помощь.

— Я хотел… — Он остановился и огляделся. Другие ученики были слишком заняты своими делами, чтобы обращать на него внимание. Но они были не единственными глазами и ушами, которые его беспокоили. — Трудно учиться, когда так много людей смотрят на тебя.

Библиотекарша продолжала работать над переплётом большой книги из зелёной кожи. Она не выглядела покрашенной. Он задумался о животных с зелёной кожей. Крокодил?

— Знаешь, — сказала библиотекарша, — ты был таким одиноким, когда впервые пришёл сюда. Остров посреди большого океана. А теперь посмотри на себя — самый популярный мальчик в школе.

Ник не мог сказать, насмехается она над ним или нет: её лицо было таким же суровым, как обычно. Все, кто знал правду о том, что происходило в школе, — министры, маги, даже демон, — испускали ауру хладнокровия, но Ник чувствовал их глубокую тревогу. Не имело значения, насколько хорошо всё было подготовлено, поражение всегда было возможным. Эта мысль должна была где-то сидеть. Но с библиотекаршей было не так. Она излучала ту??же небрежность, что и в первый день, когда он встретил её. О книгах нужно было позаботиться, всё остальное могло подождать.

— У меня теперь есть друзья, но я бы не сказал, что я самый популярный.

— Почему же, только на днях я получила несколько запросов от различных ведомств, просящих разрешения разместить своих агентов в библиотечных помещениях, чтобы быть ближе к вам. Я отказала им, конечно же, — это могло стать очень разрушительным, — но это показывает, насколько далеко вы ушли.

— Им нужно было спрашивать вашего разрешения? — спросил он, ошеломлённый.

— Конечно. Это очень давняя и многолетняя традиция, что библиотечная территория является неприкосновенной. Я сказала «традиция», но, конечно, всё это где-то записано. Древний договор между королевским домом и первым библиотекарем.

— Значит, агент правительства не может войти в библиотеку без вашего разрешения?

— Угу. — Она подняла книгу и проверила корешок.

— Даже, скажем, посреди ночи?

— Даже тогда. У библиотеки есть своя защита.

Ник огляделся, задаваясь вопросом, что это за защита. Он вспомнил, как пришёл сюда с агентом Секретной службы на хвосте и попросил его остаться снаружи. Агент послушался, и теперь Ник понял, почему.

— Это очень интересно. Спасибо.

— Пожалуйста, мистер Тутт. Я выдам вам список книг о Ренсоме, которые могут пригодиться. — Она ушла, ни разу не подняв глаз.

Работа над презентацией была удивительно расслабляющей. Он отвлёкся от своих проблем и с головой погрузился в старые тома. Книги, предложенные библиотекаршей, не имели ничего связанного с Ренсомом, за исключением нескольких строк (максимум — абзаца). Книги по строительству, любовные письма между поэтами, спортивные альманахи. Ему казалось, что он промывал золото, имея столько же шансов найти серебро, или, может быть, даже алмаз.

Они вернулись в коттедж после ужина в столовой. Ник сидел на кровати, закрыл глаза и дышал. Где-то в темноте был демон. Он прекратил попытки вызвать его, но чувствовал, что тот наблюдает за ним.

Ник вышел из своей комнаты, услышав какое-то волнение, и обнаружил, что Фанни сидит перед камином, остальные двое стоят над ним.

— Фанни отошёл от освоения плотничного дела, — сказал Даво. — Он теперь мастер-картограф.

Фанни сидел на большом листе бумаги, словно на одеяле для пикника. Это была карта школы, но вместо того, чтобы быть централизованной на основных школьных зданиях, центральной точкой был их небольшой коттедж, и всё расходилось от него. Было также большое количество булавок, воткнутых в различных зданиях.

— Это очень хорошо, — сказал Ник. — Она масштабирована?

— Конечно, — сказал Фанни. — Должна быть, чтобы мои расчёты работали. — Он постучал по деревянному детектору рядом с ним. — С ним я могу точно определить местонахождение каждого агента Секретной службы в кампусе.

— Булавки? — спросил Ник.

Фанни кивнул.

На карте была дюжина булавок и три в коттедже.

— Разве ты только что не сообщил им, что мы знаем, где они? — спросил Брилл.

— Ага! — сказал Фанни. — И в дело вступает он. — Он взял ещё одну деревянную коробку и положил её поверх первой. — Я понял идею того, о чём рассказывал Ник, когда он увидел мистера Денкне в ванной.

— Ты много думал об этом, не так ли? — спросил Даво.

— Да, — сказал Фанни. — Вы помните, как он сказал, что агенты не могли их услышать, что они слышали совершенно другой разговор?

— Ты можешь это сделать? — сказал Брилл, ошеломлённый.

— Ну, нет, я не маг. Но я нашёл способ отразить эхо старых разговоров. Из-за этого для них будет невозможно услышать нас. Всё это всего за несколько дней!

Три мальчика, стоящие над картой, переглянулись. Это было впечатляющее достижение, без сомнений.

— А ты не думаешь, что они заметят? — спросил Даво. — У них могут зародиться подозрения, если всё, что они будут слышать — это обрывки разговоров, произошедших несколько часов назад.

— Это прототип, — защищался Фанни. — Дай мне шанс, у меня было всего несколько дней.

— Нет, это хорошо, — сказал Ник. — Теперь тебе лучше отключить его и убрать карту с глаз долой. Но это действительно здорово. Будет очень удобно, если возникнет чрезвычайная ситуация, и нам нужно будет поговорить без посторонних ушей.

— Какая чрезвычайная ситуация? — громко сказал Даво.

— Да, что ты предвидишь? — сказал Брилл. — Что-то плохое?

Ник следующие пять минут заверял их, что у него не было предчувствия катастрофы, после чего вернулся в свою комнату. В течение следующих нескольких часов он размышлял, потом встал и пошёл в комнату Фанни. Было поздно, но Фанни до сих пор работал над одним из своих устройств.

— Ты можешь использовать одно из своих устройств, чтобы найти необычные всплески арканума?

— В кампусе? — спросил Фанни. — Конечно. Я его уже прочесал. Ничего не выделяется.

— Нет, я имею в виду противоположное.

— Отсутствие арканума? В кампусе есть только одно такое место. Пагода.

— Так же, как прежде?

— О нет, — сказал Фанни. — Гораздо меньше, чем раньше. Раньше было ноль, теперь он отрицательный.

— Как арканума может быть меньше, чем нисколько?

Фанни пожал плечами.

— Он показывает отрицательное значение. Я не знаю, почему.

— Конечно, конечно. Спасибо.

Ник вернулся в свою комнату и снова начал думать. Если Симоль пыталась связаться с ним, и она не могла добраться до него здесь, в коттедже, Пагода станет следующим очевидным выбором. Именно из этого места она ушла, и было разумно, что она вернётся там.

Он вышел из коттеджа через окно спальни. Не избавиться от агентов, — теперь их так легко обмануть не получится, — но чтобы избежать его соседей. Он направился к библиотеке, затем обогнул её и пошёл к Пагоде, холодной и безжизненной, окружённой фонарями на коротких столбах. Над дверью висел знак, запрещающий вход.

У него было желание войти внутрь и проверить… он не был уверен, что именно. Он был уверен, что с ним были агенты, хотя он не видел их. Он не ожидал что-нибудь найти, но ему казалось, что он что-то упускал. Какую-то часть паззла, которую он проглядел.

Дверь была закрыта, но не заперта. Не было даже замка. Он взял одну из ламп и вошёл. Он ожидал, что материализуется агент и остановит его, но никто этого не сделал.

Он осторожно спустился по лестнице на нижний уровень, пробрался по комнатам. Было такое чувство, что их не использовали лет сто. Что он искал?

В комнате, где он разговаривал с Теннером и профессором Веристотелем, он сел на большой стул и закрыл глаза, медленно дыша и позволяя своему разуму блуждать. Он пытался думать о Симоль, и он обнаружил, что ему было трудно вспомнить, как она выглядит. Затем он подумал о времени, когда они стояли на коленях перед красным магом, и она подмигнула ему. Её черты снова навалились на него.

— Твой друг не может связаться с тобой, — сказал тихий голос из глубин его разума.

Ник сделал всё возможное, чтобы оставаться спокойным.

— Почему она не может связаться со мной?

— Она потерялась. Хочешь помочь ей найти дорогу домой?

Ник вдохнул и выдохнул три раза, с каждым разом медленнее.

— Она потерялась и ищет путь домой или потерялась, пытаясь увести других прочь?

Была долгая пауза, во время которой Ник ещё больше замедлил своё дыхание.

— Ты стал проницательнее, детёныш.

— Ты стал ленивее, старик.

— И ты стал смелее. — В голосе звучало раздражение. — Почему ты считаешь меня ленивым?

Он вёл себя вызывающе, но при этом сам оставался открытым. Он знал это, но когда он снова получит такой шанс?

— Ты говоришь, что хочешь открыть дверь, чтобы подобные тебе могли вернуться сюда, но ты тратишь своё время на прятки, ожидая, что другие сделают работу за тебя.

— Понятно. Да, разумная оценка, но ты обладаешь ограниченной информацией. Я трудолюбивый. Всегда стараюсь. Но работу лучше всего выполняют те, кто лучше всего подходит для этой задачи. Нет нужды торопиться, когда дело доходит до правильного выполнения задач. Ты не согласен?

— Согласен, — сказал Ник. — Но когда ты хочешь, что определённые задачи выполнялись правильно, лучше всего проверить работу самостоятельно. Особенно когда ты приближаешься к концу.

— Ты думаешь, мы приближаемся к концу?

— Не знаю, — нерешительно сказал Ник. Ложь была слабостью, но как насчёт неопределенности? — Я чувствую, что он близко.

— Я тоже чувствую, что он близко. Но по-прежнему требуется жертва, чтобы открыть дверь.

— Эта жертва — я? — спросил Ник, не сумев сдержать дрожь в голосе.

— А кто ещё? Особенно учитывая, как сильно мне пришлось постараться, чтобы привести тебя сюда.

Теперь раздался весёлый смех. Теперь Ник понял, что его обманули. Желание прийти в Пагоду, которое он чувствовал, было не его собственным. Было глупо не подозревать об этом, но чувство было таким естественным, таким настойчивым. Нужно ли ему научиться сомневаться в каждом своём инстинкте? И будет ли у него ещё когда-нибудь такая возможность?

Он встал и побежал.

Земля начала дрожать.

Он почувствовал, что его лёгкие вот-вот взорвутся, и каждая клетка его существа в панике кричала. Он пытался устоять на ногах, но не смог. Грохот, катастрофический рёв шёл и сверху, и снизу. Он окружил его, пока его барабанные перепонки не были готовы лопнуть.

Он ползал на руках и коленях, пока камни падали, а мир смещался.

Тряска прекратилась.

Земля снова стала устойчивой, какой и была всегда, какой и должна быть. И потом всё упало на него сверху.

Глава 36

Экипаж, громыхая, нёсся по широким улицам города в дико опасном и определённо незаконном темпе. Строгое городское постановление запрещало передвигаться с любой скоростью, что превышала умеренную рысь. «Умеренный» было открытым для интерпретации понятием, как и большинство действующих законов Ранвара, но в данной ситуации не было никаких сомнений, что закон был серьёзно нарушен.

Здравый смысл обычно предотвращал подобное безрассудное поведение. А если нет, то это делали очевидные обстоятельства переполненного города: другие транспортные средства усложняли набор скорости, а пешеходы, которые свободно пересекали улицы, представляли собой слишком большую опасность, главным образом для лошадей.

Хорошо воспитанные лошади, которых использовали в городе, не были обучены как боевые кони. Попытка топтать людей могла легко привести к сломанной ноге, и лошадь после этого становилась бесполезной. Зачем кому-то рисковать дорогостоящей лошадью ради приезда на несколько минут раньше?

Герб министерства поручений на боку экипажа отвечал на большинство из этих вопросов. Без какой-либо конкретики, но с достаточной детализацией, чтобы отбить желание задавать эти самые вопросы. Никто в здравом уме не станет мешать кучеру в чёрной ливрее, хлыставшего кнутом. На самом деле происходило совершенно противоположное. Другие транспортные средства уходили в сторону, чтобы освободить экипажу дорогу. Пешеходы отступили от тротуара, а те, кто уже переходил дорогу, спешили уйти с неё прочь. И даже если бы их застали посреди дороги, конкретно эти лошади были обучены как боевые кони. Они знали, как топтать людей без вреда для себя.

Утренний поток, который, как правило, затоплял улицы города, расходился, чтобы экипаж мог беспрепятственно продвигаться вперёд. Экипаж без окон с грохотом проехал сквозь высокие железные ворота, установленные в высоких каменных стенах, и с хрустом катился по покрытому гравием центральному двору дворца. Он остановился возле главного входа, по бокам которого стояли солдаты в полных военных регалиях.

Слуги ждали, чтобы помочь министру выйти, но он вышел из экипажа ещё до того, как тот успел остановиться. Он быстро зашагал по крытой аркаде главного здания, не обращая внимания на тёплый солнечный свет и рьяно отдаваемые воинские приветствия, и повернул за угол. Он прошёл через арки в самой глубокий двор, в котором находился фонтан и небольшой сад; их обоих недавно отреставрировали, хотя заметить это было трудно, если ты не видел разрушения, которые они понесли.

Дверь вестибюля была открыта. Солдат здесь не было. Видимых, по крайней мере.

Делкруа вошёл и сразу почувствовал холодок. Внешние здания, окружающие дворец, как-то повлияли на то, что здесь было на несколько градусов холоднее.

— Он один? — спросил Делкруа.

— Он никогда не бывает один, — сказал Монфот, верный слуга принца. Он был маленьким, мягким, рябым мужчиной, который более пятидесяти лет был самым доверенным вассалом короля, а теперь и принца. — В дополнение к этому присутствуют Голубь и Ястреб. Как и Павлин. Такое сборище не сулит ничего хорошего.

Делкруа улыбнулся. Почему доверенные слуги так охотно с нахальством говорят о своих хозяевах? Возможно, дело в том, что у них была идеальная должность, чтобы знать, какими именно людьми были их работодатели.

— Ты не только лояльный труженик, но и орнитолог? Хотел бы я, чтобы у меня было время для хобби.

— Мы уделяем время тому, что мы любим, министр.

— Интересно, какой птицей ты представляешь меня, Монфот. Может, стервятником?

Монфот хмыкнул и поправил свои записи, которые всегда находились на сгибе руки.

— Ничего столь вульгарного, уверяю вас, министр. Я не думаю о вас как о ком-то, у кого есть пристрастие к падали.

— Спасибо, — сказал Делкруа, удивлённый непостижимо бесстрастным лицом старого мужчины. Он подошёл к дальней двери.

— Стоит ли мне готовиться к концу? — обратился к нему Монфот.

Делкруа не ответил. Он постучал в дверь.

— Войдите.

В камине горели дрова, освещая прекрасную тяжёлую мебель, потемневшую от времени и богатую на вид от полировки и ухода. Принц Ранад, самый могущественный человек в Ранваре, в юности обладал весьма тучной фигурой. Теперь он был худым и вечно выглядел голодным. Он сидел перед камином в кожаном кресле с высокой спинкой.

— Делкруа, — сказал он. — Ты нашёл мальчика?

— Нет, Ваше Величество. Мои агенты до сих пор ищут.

Принц нахмурился.

— Я не понимаю, как вы умудрились потерять мальчика посреди школы. Вокруг неё даже стена есть, чтобы держать этих сорванцов внутри.

— Разве не наиболее вероятно, что он мёртв? — спросил Решвей.

Министр войны сидел рядом с принцем, его крючковатый нос в профиль придавал ему схожесть с ястребом, хотя Монфот называл «Голубем» именно его.

— Думаю, что нет, — сказал Делкруа. — Я ожидаю, что последствия его смерти будут гораздо более явными. И ужасными.

— Он не мёртв, — сказал Начальник штаба Секретной Службы, стоявший у окна. — Он до сих пор на территории школы, где-то.

— С чего ты взял? — сердито сказал Решвей. — Это ведь твои чёртовы люди упустили его.

— Я хорошо об этом осведомлён, — холодно сказал Начальник. — Трое моих людей всё ещё считаются пропавшими. Возможно, мы не можем найти его, но школьный периметр был значительно изменён после последнего… вторжения. Если бы он вышел за его пределы, мы бы об этом знали. Никто не входил и не выходил из неё, я в этом уверен.

— Пф! — сказал Решвей. — Мальчишка не мог нейтрализовать трёх твоих агентов в одиночку. Очевидно, что ему помогли. Это означает, что кто-то прошёл мимо вашего периметра.

— Я уверен…

— Двойное Пф!

— Что ты скажешь, Делкруа? — спросил принц, его слова тут же заглушили двух других. — Мог ли кто-нибудь помочь ему исчезнуть? Может, демон?

— Демон может быть причастен, Ваше Величество, — сказал Делкруа, внимательно подбирая слова. — Вполне вероятно, я бы сказал. Но демон не в состоянии сделать большее, чем давать мальчику советы. Поддержание связи между этим миром и Иным Местом сильно истощило бы его ресурсы. Единственная причина, по которой мы позволили мальчику продолжать играть роль приманки, — это знание, что силы демона были сведены на нет, более или менее.

— Более или менее, — повторил принц. — А если не демон, то кто? Может быть, это тот маг, которого послал Королевский колледж.

— Я в это не верю, Ваше Величество, — сказал Делкруа. — Он тоже находится под наблюдением. Не было никаких признаков его причастности.

— Могу подтвердить, — сказал Начальник. — Наблюдение за магом было непрерывным. Он пробыл в своей комнате всю ночь. Ничего неподобающего не происходило, магия не использовалась.

— Он маг или кто? — взревел Решвей. — Почему бы ему не использовать свои искусства, чтобы надуть твоих агентов?

— Мы хорошо осведомлены о его способностях, предполагая, что министр Делкруа предоставил нам верную информацию.

— Наша информация полностью точна, — сказал Делкруа.

Начальник кивнул.

— У нас есть контрмеры, о которых он не знает. Мы подчёркиваем, что Королевский колледж не осведомлён о любых достижениях, которые мы делаем в этом отношении. Уверяю вас, маг в этом не участвовал. По крайней мере, не напрямую.

В комнате было тихо.

— Если позволите высказаться, — произнёс ещё один мужчина, который молча сидел в кресле у большого книжного шкафа.

— Да, Куплас? — сказал принц.

Министр иностранных дел Куплас, изысканно одетый и всего лишь час назад закончивший ровнять свою причёску, встал и вышел вперёд.

— Видимо, мальчик стал невероятно могущественным за то короткое время, что прошло с момента его возвращения в Ренсом — что может быть правдой, но кажется мне невероятным; либо же он вступил в контакт с кем-то, кто может разобраться с тремя агентами Секретной Службы и противодействовать самым точным устройствам обнаружения, которые у нас есть. — Он повернулся к Делкруа. — Вы уверены, что у демона не было возможности это сделать?

— Не в настоящее время, — сказал Делкруа.

— Тогда единственное прочее объяснение, похоже, будет связано с гвюрианцами. — Он остановился в ожидании замечаний. Их не было. — Мы знаем, что у них есть корыстный интерес к демону, а также средства для создания магии. Один раз они уже обошли вашу оборону. — Он поднял руку, чтобы остановить возражения Начальника. — Да, вы повысили свою эффективность, но кто сказал, что они тоже её не увеличили? У них было достаточно времени, чтобы адаптироваться.

— Нет, — сказал Начальник. — Мы следим за всей активностью вдоль границы и внутри самого Гвюра. Мы знаем, где скрываются повстанцы. Они ничего не предпринимали. Для достижения чего-то подобного потребуется больше одного или двух из них.

— Хотел бы я разделять твою уверенность, — сказал принц. — Какова ситуация в Гвюре?

— Взрывоопасная, Ваше Величество. — Министр иностранных дел вздохнул. — Правительство падёт в любой день. Боюсь, это неизбежно. Может потребоваться вмешательство.

— Это ты предложил сдержаться по отношению к Гвюру, — обратился принц к Делкруа. — Чтобы было легче увидеть, что они планируют. Этого ты не предвидел.

— Вот почему я не верю, что они участвовали в этом, — сказал Делкруа.

Куплас хлопнул по жакету, затем разгладил его.

— Если не они, то кто?

— Я не знаю. Но незнание ответа не повод действовать вслепую. Я уверен, что министр войны согласится.

— Что скажешь, Решвей? — спросил Куплас. — Твои люди готовы, не так ли? Сосредоточены на границе. Хирургически точный удар — и повстанцы будут уничтожены. И если они больше не будут угрожать Гвюру, они не будут представлять угрозу и для нас.

— Смешно, — сказал Решвей. — Ты явно не уделял достаточного внимания урокам, Куплас.

— Я был отличником, и, я уверен, ты в курсе этого.

— Об этом я не в курсе. Это Делкруа у нас следит за людьми, а не я. И учёба мало связана с пониманием. Разумеется, мы можем взять Гвюр, но тогда нам придётся удерживать его. Тому, что мы никогда не захватывали весь континент и не создавали из него империю, есть причина. Эта чёртова затея — пустая трата времени и сил. Никакая империя не длится вечно. Регионы не всегда будут лояльны. Мы распылим свои силы, а наши другие соседи будут пристально следить, дожидаясь момента.

— Конечно, мы могли бы справиться с ними так же эффективно, — сказал Куплас.

— Действительно, — сказал Решвей. — И тогда мы приблизимся к пределу, наши войска будут сильно истощены. Скажи, министр, если бы ты был королевой демонов во главе армии извергающихся монстров, когда бы ты решил атаковать?

— Мы не знаем…

— Зато я знаю, — сказал Решвей. — Долг моего министерства — обеспечить людям Ранвара мир и безопасность. Слава моего приказа будет измеряться не количеством земель под флагом Ранвара; она будет измеряться числом наших граждан, оставшихся в живых, чтобы увидеть этот самый флаг. Драконы стареют. Маги слабее, чем когда-либо прежде. Демоны ищут способ проникнуть в наше измерение. Сейчас не время кричать «талли-хо!»[1] и ввязываться в ещё больше число конфликтов.

— Пусть мои люди позаботятся об этом, — сказал Начальник. — У меня уже есть там агенты. Мы можем ликвидировать ключевых людей восстания. Никто даже не узнает, что мы приложили к этому руку. Отрубим голову, быстро и эффективно. — Скрытая угроза в его голосе была пугающей.

— Мы уже видели, насколько эффективно, — сказал Решвей.

— Хватит, — сказал принц Ранад, вмешавшись, прежде чем накалились страсти. Он слушал горячий обмен с кипящим негодованием. Его министры вели себя так, будто это был первый кризис, с которым они столкнулись. — Делкруа, ты лучше всех подходишь для оценки ситуации со всех сторон. Каков твой совет?

— Я думаю, будет лучше…

— Подождать, — закончил за него принц.

Делкруа кивнул.

— Мальчик по-прежнему остаётся нашей лучшей надеждой на то, что всё закончится… быстро и эффективно.

— Я не очень понимаю, чего ты ожидаешь. Мальчик — всего лишь мальчик. А что насчёт твоих агентов? Они же тоже приглядывали за ним?

— Да, Ваше Величество. Они также пропали без вести. — Напряжение в воздухе усилилось. — Однако это не совсем то же самое. Мои агенты не могут быть заглушены или уничтожены. Они вернутся, как только у них будет время… пересобраться.

— Ты считаешь, что он всё ещё находится на территории школы? — спросил Начальник.

— Да.

— В течение нескольких часов у меня на месте будет специализированная поисковая команда, — сказал Начальник. — Агенты высшего класса. Если он там, они найдут его.

— У меня уже есть человек на месте, — сказал Делкруа. — Я попрошу его держать учеников в общежитиях, чтобы развязать вам руки.

Начальник коротко кивнул, а затем повернулся к принцу.

— Сир?

Глаза принца скользнули к камину, вес его обязанностей лежал тяжким грузом на его плечах. В течение следующих нескольких минут принц сидел неподвижно в своём кресле, невидящим взором уставившись на огонь. Остальные терпеливо ждали.

Затем он моргнул.

— Да, хорошо, — сказал он огню. Он трепетал и танцевал на металлической решётке.

Принц встал, потянулся и подошёл к окну.

— Что ж, господа, похоже, у нас есть работа. — Он начал шагать, его слова были такими же твёрдыми, как и его шаги. — Ты уверен, что он всё ещё где-то на территории школы? — спросил он Делкруа. — И жив?

— Ваше Величество, он слишком важен для демона, чтобы позволить ему умереть. И школа слишком важна для процесса, чтобы увести его оттуда. Он там. Тот факт, что его спрятали от нас, говорит о том, что время истекает.

— Обыщи школу. — Он повернулся к Начальнику штаба. — И пусть твои агенты уберут лидеров восстания в Гвюре. Тихо. Устрой так, чтобы выглядело как внутренняя борьба за власть. Мы должны действовать наверняка.

— Да, Ваше Величество. — Начальник кивнул. — Я немедленно позабочусь об этом. С вашего позволения.

Принц отмахнулся от него, и Начальник стал призрачным видением, а затем вовсе пропал из поля зрения.

— И от Архимага до сих пор ни слова? Я разрешил ему вернуться специально для того, чтобы он предотвратил такого рода неразбериху. — Принц покачал головой. — Из-за всего этого я полностью потерял аппетит. Я не должен вам это говорить, но моя жена, я уверен, в восторге. Решвей, я хочу, чтобы ты укрепил пехоту на границе с Гвюром.

— Да, Ваше Величество, — сказал Решвей.

— И отзови все драконьи отряды.

— С границы Гвюра?

— Со всех границ.

— Но Ваше Величество, мы будем уязвимы.

— Угроза не извне, она исходит из центра. Ты думаешь, что кто-то нападёт на нас, даже если наши границы будут совершенно беззащитными? Нет, они будут ждать, пока мы споткнёмся, и к тому времени будет слишком поздно. Для всех нас.

Решвей встал с кресла, бормоча в свои большие усы.

— Полагаю, ситуация в Гвюре — не первостепенная задача, — сказал Куплас, вынимая носовой платок и вытирая пот с рук. Он был единственным, кто, казалось, не страдал от холода.

— Пока что. Мы позволим им сражаться между собой и утихомирим победителей силой, влиянием и деньгами. Если уступки и будут, то пусть они будут с их стороны. А ты, Делкруа, найди этого чёртового мальчишку.

— Да, Ваше Величество, — сказал Делкруа. Он поклонился и повернулся, спеша прочь из комнаты.

Ему много что нужно было сделать, и кто знал, сколько осталось времени? Архимаг мог знать, но ответа от него не было. Возможно, ему даже придётся лично посетить Королевский колледж, впервые за более чем десять лет.

Или он должен сначала отправиться в школу? Почему маг не вмешался в то, во что ввязался Тутт? В конце концов, именно с этой целью его туда и отправили. Денкне, маг-полукровка с сильными симпатиями к демонам.

Конечно, его склонность в этом направлении давно известна. Она казалась безвредной странностью. Но не сейчас. И всё же решение послать его следить за мальчиком было совершенно верным. Демон хотел, чтобы мальчик был жив. Кто лучше удостоверится в том, что парню не будет причинён никакой вред, чем симпатизирующий демонам?

Так почему же он не обеспечил безопасность Ника? Или в этом было нечто большее? Неужели время действительно пришло? Он надеялся, что нет. Они были удручающе не готовы. Ему нужно вернуться в свой офис и начать рассылать поручения.

Директор стоял у окна, которое выходило на главный двор. Диззи последние десять минут объясняла центральный тезис её проекта-презентации, и он едва ли произнёс что-нибудь отличное от редкого бормотания.

Это слегка выводило её из себя. Ей не очень было важно, есть у него предложения или нет, — презентация более-менее сформировалась в её уме, — но он мог хотя бы изобразить некоторый интерес.

Выбрав его как своего руководителя, — больше из расчёта, нежели ради каких-то выгод, — она изо всех сил старалась подобрать тему, которая будет ему интересна. Она узнала о его магистерской степени в области аркватической инженерии, даже прочитала несколько статей, соавтором которых он был, и придумала способ переделать устаревший водопровод Ренсома в самонагревающуюся с помощью арканума систему.

Он должен был заваливать её вопросами, но он едва заметил, что она была здесь. Она продолжала говорить, не привлекая к себе особого внимания. Ей нужно придумать визуальный способ продемонстрировать свою концепцию ученикам. Математику они не поймут, но водное шоу им понравится.

На столе лежала записка. Её принесли в то же время, как началась их встреча. Директор несколько минут пристально рассматривал её, после чего ушёл к окну.

Диззи предложила назначить встречу на другое время, но он сказал ей продолжать. Игнорирование она обычно не стерпела бы, но ей было любопытно содержание записки, и надежда на появление возможности заглянуть в неё заставила закрыть глаза на подобное к ней отношение. Даже когда она говорила, её разум пробегал по ряду возможных способов, которые заставят директора выйти из кабинета.

— Мисс Делкруа, — сказал директор. — Мистер Тутт. Вы знаете его?

Она была удивлена??упоминанием имени Ника. Записка касалась его? Это её не удивило бы. Казалось, что он был в центре всего происходящего в последнее время.

— Да, сэр. Мы в одном классе.

— Да, да, конечно. Я имею в виду вне уроков.

— Мы… знакомые, да.

Трудно было найти правильные слова. Для неё было куда важнее получить доступ к тому, что было на уме у директора, чем быть правдивой.

— И вы видели мистера Тутта сегодня?

— Нет, сэр. Он не был в классе.

— Это не кажется вам необычным?

Что происходило? Она заметила, что Ника не было, хотя другие жители его коттеджа были в классе. Тогда она не слишком много думала об этом, но теперь это казалось странным.

— Я предположила, что он заболел, сэр. Разве он не в своей комнате?

— Да, я уверен, что он там. В любом случае всё звучит отлично. Как бы то ни было, аркватическая инженерия — интересная для меня тема. Если у вас возникнут проблемы, не стесняйтесь приходить ко мне.

Диззи подумала, что стесняться она точно не будет. Директор был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить её неодобрение.

— С Ником всё в порядке? — спросила она с такой тревогой, которую только могла выдавить из своего голоса.

— Хм-м? Конечно, конечно, не о чем беспокоиться.

— Если вы хотите знать, что он делал в последнее время, вы должны спросить его соседей. Ваш сын — один из них. И двое других всегда вместе с ним. Если кто знает, то это будет один из этих трёх. В это время они обычно в библиотеке. Личная комната на верхнем этаже.

— Да, да. Очень хорошо, мисс Делкруа. Если вас не примет Королевский колледж, возможно, вам стоит подумать о том, чтобы устроиться на мою должность. — Он слабо улыбнулся.

Было невероятно оскорбительно так говорить — с чего бы, во имя всего святого, её бы не приняли? — но она пропустила это мимо ушей.

— Хотите, чтобы я сказала им, что вы хотите их увидеть? — Она встала со стула.

— Нет, нет, это не понадобится. — Он прошёл через комнату и открыл дверь, чтобы выглянуть и поговорить со своей секретаршей.

Диззи наклонилась над столом и прочла записку верх ногами. Она с глухим звуком села обратно, когда директор повернулся к ней.

— Спасибо, Дельзина. Я обязан вам. Что-нибудь ещё?

Диззи покачала головой и взяла сумку. Она покинула кабинет директора и вышла во двор. Она нашла дерево, под которым села, и достала книгу, в которой ни прочла ни слова, пока ждала.

В записке говорилось, что Ник пропал. Будут произведены поиски на территории школы, и ученики должны находиться в своих комнатах. Раньше ничего подобного не случалось.

Через несколько минут в здание вошли три мальчика.

Она ждала.

В конце концов трое мальчиков вышли. Они выглядели немного потрясёнными.

Она встала и под углом пошла к ним через двор. Идеальный угол для перехвата.

— Я голоден, — сказал Фанни.

— Мы только что обедали, — сказал Даво.

— Вам не кажется, что это было немного странно? — спросил Брилл. — Как мой отец…

— Где он? — сказала Диззи, заставив всю троицу подпрыгнуть.

— Не делай так, — сказал Фанни. — Я испытываю беспокойство, когда разговариваю с девушками. Из-за тебя у меня комплексы будут.

— Где он? — повторила она.

— Мы не знаем, — сказал Даво. — Сегодня утром его не было в комнате. Ты знаешь столько же, сколько и мы. Наверное, даже больше, так как вы провели большую часть своих юных лет вместе. Куда, по-твоему, он пойдёт, если чрезмерно настойчивая девушка не переставая надоедает ему?

Она долгие десять секунд сверлила его взглядом.

— Он не прячется от меня. Он знает, что не сможет этого сделать. Мы много лет играли в эту игру, и он ни разу не выиграл.

— Вы когда-нибудь думали, — сказал Брилл, — что он хотел, чтобы вы нашли его?

И не сейчас? Нет. Это было не так. Но она поверила им, когда они сказали, что не знают. Разница была в том, что они явно думали, что он намеренно избегает их. Она же знала, что он в беде.

Она чувствовала это, и это беспокоило её. Это не было на него похоже, и кому как ни ей это знать? Разве она не провела последние пять лет, следя за ним? Каждый экзамен, который он сдавал, каждую поездку, которую он совершал, каждую библиотеку, которую он посетил — она всё это записала. Следить за ним не было сверхсложной задачей: его жизнь была такой простой, а сеть её отца была такой совершенной.

Трудно было понять, что он делает, кроме попытки стать самым скучным человеком в Ранваре. Но медленно непостижимая правда осенила её. Он был монументальным идиотом. Он преследовал её, шёл по пути, добиться успеха в котором было невозможно. И всё же он преуспел.

И теперь его не было. Она была бы рада, если бы это был акт капитуляции. Признанием того, что в его одержимости не было смысла. Но это было не так.

Он был рядом. Она это чувствовала.

— Если увидите его, скажите ему, что я ищу его. И найду.

Она развернулась и ушла. Она найдёт его. Это была одна из тех вещей, в которых она преуспевала без каких-либо усилий. И не потому, что он хотел быть найденным. Это было бы оскорбительно, и он никогда бы это не сделал. Она знала, как он думал. Это была одна из вещей, которые заставляли её… терпеть его.

Она знала, что чего бы он не ожидал, оно началось. Желая того или нет, он был вовлечён, и он собирался оставить её в стороне. Он планировал оставить их всех. Но его схема не сработает на ней. Она не собирается выходить из игры.

Она начнёт с библиотеки. Она было его убежищем. Именно туда он пойдёт в первую очередь.

Ник открыл один глаз. Было темно. И пыльно. В горле пересохло, но кроме этого не было никакой боли. Он лежал, размышляя, не сломал ли он что-то настолько серьёзное, что потерял все чувства. Стал парализованным.

Он попытался пошевелиться пальцами на руках и ногах. Кажется, они всё ещё были на месте. Он начал проверять свои чувства. Конечности не бьются в агонии, влаги крови не было. Он был в очень узком пространстве. Он сел, а затем попытался подняться на ноги; он обнаружил, что места, чтобы встать во весь рост, не было, когда ударился головой об упавшие камни, которые образовали над ним низкий потолок.

Он попытался перевести дыхание, и его грудь начала болеть, он почувствовал слабость и головокружение, поэтому он лёг и медленно задышал, втягивая воздух. Он был жив, но оказался в ловушке. И без воды он не продержится очень долго.

— Ты наконец проснулся, — сказал голос.

— Ты не мог придумать способ получше убить меня? — сказал он, его слова прерывались.

— Убить тебя? Нет, дитя моё. Зачем мне хотеть убить тебя? Ты очень, очень важен. Ты должен жить. Время близко. Очень, очень близко.

— Я умру, — сказал Ник. — Ты не сможешь это остановить. Без воды, без еды…

— Но у тебя есть вода. Ты не ощущаешь её? Ты не чувствуешь, как она скользит вниз по твоему горлу? Так здорово, так освежающе.

И он почувствовал это. Он знал, что должен отвергнуть идею, помещённую в его голову. Если он сейчас позволит себе поверить словам демона, в следующий раз демону удастся сделать это намного проще.

Но без воды этого следующего раза может и не быть. И он отчаянно хочет пить. Он проглотил воду.

— Хорошо, хорошо. Пей, сколько влезет. У нас ещё осталось немного дел.

— Почему? Почему здесь?

— Слишком много глаз смотрят сверху. Все хотят знать, когда. Когда она придёт? Мы не можем позволить им видеть то, что для их глаз не предназначено. Лучше остаться здесь, спрятаться. Именно для этого я и построил это место, ох, много лет назад. Однажды я был здесь учителем. Дети — вот что я никак не мог уразуметь. Делать малые версии себя, а затем прекратить быть, чтобы они могли заменить вас. Это озадачивает. Теперь я, конечно, понимаю. Бессмертие — такая туманная вещь для вас. Вы думали взять его поэтапно.

Демон засмеялся, и камень вокруг него дрогнул, опуская пыль на Ника, лежащего в темноте.

Он испугался и начал дрожать. Он предпочёл бы быть убитым, а не застрять здесь. Он почувствовал, как поднимается рвота, и он изо всех сил старался остановить её. Она сделала бы эту дыру ещё более невыносимой.

— Тогда я построил это место, зная, что однажды мне понадобится место, чтобы спрятаться от любопытных глаз. Камни нужно было перенести через море, древесину — с гор возле самой вершины мира. В то время это был амбициозный проект. Я сказал им, что это было для обучения аркануму. Ха-ха-ха.

Упало ещё больше пыли.

— Сколько времени это займёт? У меня, кроме воды, есть и другие потребности.

— Немного. Вряд ли слишком много. Мы ждём, пока другой выполнит свою часть, и тогда мы будем готовы.

— Другой? Ты имеешь в виду того, что из Гвюра? Одного из твоих последователей?

— Моих последователей… Нет. У них ограниченные способности и ограниченная область применения. Они хорошо служат как отвлечение, но не более того. К сожалению, я слишком слаб, чтобы выполнить эту задачу в одиночку. Видишь ли, держать дверь приоткрытой, всего лишь щель — нелёгкая задача. Ты и девушка, вы так боретесь… это очень утомляет. Удивительно, что я смог продержаться. Но стоит того, в конце концов. Скоро она придёт, и у тебя больше не будет проблем. Ни у кого не будет.

Другой? Кто был другим? Ещё кто-то, из-за которого нужно тревожиться. Он чувствовал, что что-то упускал. Что-то очевидное.

Он молча лежал, он не знал, как долго, пыль была в его носу, забивалась в рот. Слёзы выпадали из уголков его глаз и изо всех сил пытались пробиться через грязь на его лице. Он пытался потеряться в мыслях.

И затем он подумал о том, что ему никогда не приходило в голову. А с чего бы? То, что в этом мире существовал демон, уже было невероятным. Так что же заставило его подозревать, что их было двое?

Глава 37

Пребывая в темноте, Ник чувствовал, что он близок к смерти. Он не чувствовал боли, голода или каких-либо иных признаков, которые могли бы причинить ему страдания. Он не чувствовал, что жизнь ускользает от него. Он просто чувствовал её — смерти — близость. Ждущую возле него, держащую его за руку. Было почти комфортно знать, что будет конец.

Он не имел никакой возможности судить о том, сколько времени прошло. Несколько часов, это точно. Возможно, дни. Он отказался утешать себя мыслями о спасении или побеге. Его аккуратно привели сюда. Соглашения были заключены заблаговременно. Можно не сомневаться, что последующая на его исчезновение реакция была предвидена, и к ней подготовились.

По крайней мере, это был отличный урок смирению. Он вошёл в логово дракона, словно он был могучим воином, достойным бросить вызов. Но он был дураком. Ребёнком.

Не было ничего постыдного в том, кем ты являешься. Его проблема заключалась в том, что он не знал своего места. Он намеренно забыл о том, что он лишь сын горничной, и сейчас он расплачивается за это.

Тонущий человек может увидеть, как за несколько секунд перед глазами проносится вся его жизнь. Смерть в этой чёрной дыре под Пагодой была не менее реальной, но его кончина будет намного медленнее. Он переживал вспоминание событий своей короткой жизни с поразительной ясностью, но это была не вспышка. Они медленно разворачивались в мучительной детализации и живости.

Он увидел себя, ребёнка двух или трёх лет, со своей матерью. Он вспомнил запах кухни и как кошка своим хвостом щекотала его ногу, прося объедки.

Он смог вспомнить целые разговоры, которые не имели значения, но с точностью до слова, в чём он был уверен. Он позволил себе погрузиться в тёплую ностальгию, которая явно была лучшим гробом, нежели камень и грязь.

Сцены с детства разыгрывались в его разуме. Игры с Диззи в её большом доме. Создание историй, рассказывающих об их приключениях, когда они выскакивали через окно и бежали к сараю. Он был пиратом, потерявшим свой корабль. Она была корабельным детективом, который помогал ему отыскать его. Она никогда не выбирала профессию, о которой он слышал.

Он не вспоминал это, он это заново переживал. Они бежали к сеновалу. Они поднялись по тюкам сена. Лучи солнца текли через окно. Где-то вдали лаяли собаки. И Диззи смеётся.

— Посмотри на эту книгу.

Он повернулся, и это была не Диззи. Это была Симоль.

— Что ты здесь делаешь? — поражённо сказал он. Он хотел насладиться временем с Диззи. Тем временем, которое у него осталось.

— Посмотри.

Он посмотрел на книгу, которая была в её руках. Это была книга Виннум Роке с историями для детей. Та, что находилась в школьной библиотеке, написанная от руки.

Она держала её открытой, настаивая.

Он взял её. В его юных руках она была тяжелее. Намного тяжелее.

Она была открыта почти на середине. История называлась «Волшебник Изысканности».

Подзаголовок гласил: «в которой мужчина обнаруживает, что на все вопросы есть ответы, правильный среди которых — только один».

Ник вспомнил, что читал эту историю. Она была короткой и, насколько он мог судить, не имела большого смысла. Это Симоль сейчас связалась с ним из Иного Места? Это демон пытается мучить его? Или же он сходит с ума?

Слова на странице были такими же чёткими, как если бы он держал настоящую книгу. Он прочитал историю.

* * *

Парнисс Соб навсегда запомнится как величайший из всех боевых магов. Он был ответственным за победу над Королевой Демонов, когда всё казалось потерянным. Его сила и стойкость решили исход, когда демоны проносились через долину Фретт.

Многие погибли, ещё больше потеряли рассудок, но Парнисс Соб остался непреклонным. Он оттолкнул орды прочь. Он встретился лицом к лицу с Королевой и изменил ход событий.

Его приветствовали как героя, и это было справедливо. Его чествовали и перед ним благоговели, и это было справедливо. По его подобию ваяли статуи, в его честь называли парки. И это тоже было справедливо.

Но к тому времени Парнисс уже был стариком, который хотел вернуться домой. Он был не только боевым магом, но ещё мужем и отцом. Его дети выросли и обзавелись собственными семьями, но его жена ждала его.

Он вернулся в свой маленький, скромный дом в низменной стране к западу от Пятнистых гор. Она в основном состояла из сельских угодий вокруг могучей реки Дин, область, склонная к затоплению дельтой этой реки. Он нашёл свою жену на кухне. Не было никаких объятий, никаких радостных восклицаний. Прошло много лет с тех пор, как он видел её, слишком втянутый в демонические войны, чтобы выкроить время.

Она состарилась. Они оба состарились, но она когда-то была писаной красавицей, а теперь она была одинокой женщиной, годы жившей в одиночестве. Её глаза были полны горечи и упрёков, которые она сдерживала, так как знала, что он их не заслуживает. Он сражался за защиту всего мира, сталкивался со смертью бесчисленное количество раз. Его битвы были увековечены в песнях. Её же битвы были неизвестны никому, кроме неё самой и её подушки.

— Говорят, ты одолел Королеву Демонов, — сказала она. — Как ты смог устоять перед её искушениями?

Эта история уже стала легендой, её пели в тавернах и музыкальных залах. О том, как Королева Демонов использовала похоть и обольщение, чтобы ниспровергнуть самых могущественных из магов. Но не Парнисса Соба.

Он рассказал ей правдивую историю. Он рассказал ей историю целиком. Он ничего не утаил от неё. Он женился на этой девушке, и у них не было друг от друга секретов. Многие претендовали на её руку и сердце, но она выбрала его. Он попытался вспомнить, почему.

Он был молодым человеком без каких-либо достоинств. Он был ничем не примечателен во всех отношениях. Из незначительной семьи, не имеющий большого богатства, со средними перспективами. Он не ожидал выиграть чью-либо руку на весеннем балу, не говоря уже о самой красивой девушке.

Она была вторым ребёнком герцога и его любимицей, как говорили все. Она выйдет за какого-нибудь принца или сановника с высокой репутацией, но ах, как же Парнисс любил наблюдать за ней, стоящей выше него. От одного её присутствия у него становилось спокойно на душе. Он мог лишь пожелать ей удачи в поиске хорошего мужчины.

И каким-то образом этим мужчиной оказался он. Он заговорил с ней. Он это помнил. Что он сказал? Умную шутку, что заставила её рассмеяться? Что-то глубокомысленное, что заставило её задуматься? Это был ключевой момент в его жизни, но у него не было не единого воспоминания о словах, которые покорили её сердце. Он помнил лишь то, что она пересекла комнату и поцеловала его в щёку.

— Королева, должно быть, была очень красивой, — сказала она ему. Ты бросил меня, говорили её глаза.

— Да, она была очень красива. — Не по своему выбору, хотел он сказать.

— Разве её иллюзия не одурачила тебя? — Ты привёл меня на этот край мира и оставил чахнуть.

— Это была не иллюзия. Её слово — истина. Она была впечатляющей. — Если бы я мог остаться, я бы так и поступил.

— Но ты устоял перед её искушениями. Ты не был соблазнён, как прочие. — Я уже стара и немощна, меня больше ничего не держит.

— Она не предложила мне ничего, что я ценил.

Он сделал шаг к ней.

Она сделала шаг назад.

— Если тебя не искушали, то ты не заслужил почестей. Легко отказаться от того, чего ты не желаешь.

Он сделал паузу.

— Я был искушён. Это в её природе — предлагать выполнить самые базовые желания. У всех мужчин одинаковые потребности.

— Тогда ты хотел её, и здесь нечем гордиться, — сказала она сердито. — Если только долг и обязательство не дали тебе уступить, тогда твоё сердце всё ещё испорчено, пусть ты и победил.

— Моё сердце не было испорчено, любовь моя. Демон предложил мне всё, что мог пожелать человек, но она не смогла одолеть то единственное, что всегда будет заставлять меня ставить тебя выше её.

— И что это? — спросила она, сдерживая слезы.

— Мой хороший вкус.

Она медленно пересекла комнату и поцеловала его в щёку.

Образ книги исчез, и Ник снова был в темноте. Эту версию истории он никогда раньше не читал. Она была не той же, что была в книге из библиотеки. И её вы определённо не стали бы читать своим детям.

Что она значит? И значит ли вообще что-нибудь? Закодированное сообщение, которое он должен разгадать?

Он не знал. Даже если это была попытка его подсознания что-то ему подсказать, он явно был не тем человеком, которому это стоило посылать. Он был не в том положении, чтобы решать головоломки.

История, правда, ему понравилась. Ему нравилось, что они любят друг друга, любят в равной степени.

«В которой мужчина обнаруживает, что на все вопросы есть ответы, правильный среди которых — только один»

Подзаголовок был странным. Не у всех вопросов есть ответ. Не у всех проблем есть решение. Кто-то должен проигрывать.

Диззи поднялась на верхний этаж библиотеки и прошла от одного конца до другого, петляя между всеми стеллажами, проверяя каждую комнату. В те из них, которые были заперты, она вежливо стучала. В те комнаты, которые не отвечали, она входила с использованием средств, которые школа не одобрила бы.

Она спустилась на этаж и проделала всё то же самое. К тому времени, когда она добралась до нижнего этажа и тщательно проверила все уголки, она не обнаружила ничего, что указывало бы на то, что Ник был здесь.

Ученики занимались своими делами, ничего не казалось неуместным. И всё же у Диззи было непреодолимое чувство, что всё было не так.

Библиотекарша сидела за своим столом, работая над книгой с потрёпанным корешком.

— Простите, мне нужна помощь, — сказала Диззи.

— Конечно, мисс Делкруа, — сказала библиотекарша, не поднимая глаз. — Чем могу помочь?

Диззи ничего не сказала. Она просто ждала, пока библиотекарша медленно поднимет глаза и пересечётся с Диззи взглядами.

— Да? Что вы ищете?

— Ваше безраздельное внимание, — сказала Диззи.

На лице библиотекарши не было никакой реакции. Она положила свои инструменты и выпрямила спину.

— Конечно. Что-нибудь ещё?

— Николас Тутт. Вы знаете его.

— Да, — сказала библиотекарша.

— Это был не вопрос, — сказала Диззи. — Он пропал без вести. Когда вы в последний раз его видели?

Библиотекарша вздёрнула одну бровь, подняв её над очками.

— Пропал? Вы уверены?

— Да. Если только вы не знаете, где он.

— Нет, боюсь, что нет. Разве вы не должны сообщить об этом в регистрационное бюро?

— Они уже знают. После обеда будет проведено специальное собрание, и ученики должны будут находиться в своих комнатах, пока Секретная Служба проводит полный осмотр территории школы. Они его не найдут.

— Не найдут? Как вы может быть настолько уверены, мисс Делкруа? Если только вы не знаете, где он.

— Не знаю. Но кто бы ни забрал его, он знает, как здесь всё работает. Они могут ошибиться и выдать себя, но я в этом сомневаюсь.

— Что заставляет вас думать, что он всё ещё здесь? — спросила библиотекарша.

— Я так не думаю, так думают все остальные. Я могу только предполагать, что у них на это есть все основания. Я намереваюсь найти его первой.

— Зачем?

Диззи долго смотрела на библиотекаршу, не говоря ни слова.

— У меня есть обязательство.

— Вот как. Что ж, боюсь, я не могу вам помочь. Я не видела его несколько дней, и он казался таким же нормальным.

— Вы позволили ему использовать отдельную комнату.

— Да.

— Разве это не необычно?

— Да, но ведь он необычный мальчик. Вы согласны?

— Нет, — сказала Диззи. — Я всегда считала его очень нормальным. Вы также разрешили ему пользоваться библиотекой после закрытия. Вы когда-нибудь прежде давали такую привилегию кому-либо ещё? Я уверена, что должны быть и другие, которые заслуживают её.

— Очень может быть, мисс Делкруа. Никто из них не просил.

— Я думаю, что он в беде, — сказала Диззи. — И когда я найду ответственных за это, я собираюсь заставить их пожалеть о своих действиях.

— Я верю вам.

— Вы не знаете, где он.

— Нет, бою…

— Это тоже не вопрос.

Она развернулась и ушла. Эта женщина была лжецом и скрывала больше, чем парочку секретов, но Диззи верила ей, когда та сказала, что не знает, где находится Ник.

— Мисс Делкруа? — Диззи остановилась и обернулась. Библиотекарша снова склонилась над книгой, с которой работала. — Если вы найдёте мистера Тутта, пожалуйста, дайте мне знать. Я тоже считаю его очень нормальным.

Диззи почувствовала, как сжалась её челюсть, но ничего не сказала. Было слишком много дел. Она повернулась и направилась к двери.

Два высоких мальчика стояли, ожидая её. Она остановилась перед ними, глядя то на одного, то на другого.

— Уйдите. Если я сегодня ещё раз увижу одного из вас, я устрою вам ночные кошмары на всю неделю.

Мальчики побледнели, затем отступили от двери. Когда она вышла из здания, их нигде не было видно.

История, которую прочитал Ник, серьёзно заняла его разум. Это был очень короткий, простой рассказ, который, возможно, не был правдивым. Он не мог перестать думать о нём.

Возможно, он был ответом на его конкретную проблему. Ту, которую он просто не мог разглядеть. Вместо того чтобы отказаться от надежды и спокойно лежать в темноте, готовясь к смерти, он решил сосредоточить свои мысли на том, чтобы найти выход. Было очень приятно жалеть себя, но вскоре это стало довольно скучно.

Он признал, что для него всё потеряно, но это не значит, что он не сможет повлиять на то, как он умрёт, чтобы принести себе немного больше удовлетворения, даже если результат неминуем.

Самым очевидным вариантом было найти способ положить конец собственной жизни. Сроки, казалось, были важным фактором, и если он сорвёт расписание, это может всё испортить для тех, кто ждёт момента для нанесения идеального удара.

Конечно, Симоль без привязи к нему останется только плыть по течению, но нельзя было сказать, что он предлагал ей более высокий шанс выбраться. Он был достаточно уверен, что спроси он её, она сказала бы, чтобы он делал то, что считает лучшим, а она позаботится о себе сама.

На самом деле сама идея, что он может спасти её, была абсурдной. Его помощь была долей от доли, когда дело доходило до улучшения её шансов.

Реальная проблема заключалась в том, как это сделать. У него не было средств нанести себе вред, и он едва мог двигаться. С тех пор как он обнаружил, что погребён, он не испытывал боли, голода или даже необходимости справить нужду. Единственный напрашивающийся вывод — в том, что его чувства были изменены. Вполне возможно, что он был в ужасном состоянии. Раненый, изголодавшийся и покрытый собственными экскрементами; а он просто не знал об этом.

В таком случае он должен хотя бы быть благодарен за небольшую милость. В текущем положении, при всей его опасности, быть с отключёнными чувствами было лучше, чем иметь дело с реальностью.

Он понимал, что это опасная точка зрения. Это был компромисс, который позволял хитрой силе безнаказанно вести себя. Но если ты не можешь пойти на риск, когда ты похоронен заживо в кампании с демоном, то когда можешь?

Его главным преимуществом было то, что он нужен живым. Он находился здесь удобства ради, его держали здесь как в холодильнике, пока не придёт время принести необходимую жертву. Будет лучше позволить ему сбежать, нежели умереть, а это означало, что он может придумать способ вынудить демона помочь ему выбраться, если альтернативой будет его смерть.

Стоит признать, что он попал в отличную тюрьму. Он не мог сдвинуться больше чем на сантиметр или два. Единственной частью, которая могла свободно двигаться, был его ум, но чем это ему поможет?

— Не беспокойся, — произнёс скользящий голос, который исходил из далёкой тьмы и одновременно прямо у его уха. — Я не позволю причинить тебе какой-либо вред.

— Ты покажешь мне, как умереть достойно? — спросил он тихо.

— Что тебе нужно для храбрости? Тебя не будут осуждать.

Он этому поверил. Вероятно, о нём вообще не думали.

— Ты боишься боли? Я обещаю, ты не будешь страдать.

— Полагаю, ты не даёшь мне испытывать полный ужас моего затруднительного положения, за что я благодарен. Но в какой-то момент ты отпустишь меня, и я всё сразу почувствую. Я не хочу сойти с ума, даже если это защитит меня от познания страданий и боли.

Была пауза.

— Ты ясно видишь во тьме, детёныш.

— Мои глаза привыкли, — сказал Ник. — Ты, конечно, можешь отказать мне, но знай, что я бы не отказал тебе, будь мы в обратной ситуации.

— И после того, как я научу тебя, что тогда? Ты используешь моё учение, чтобы предать меня? Такой урок мы выучили. И мы размышляли и обдумывали этот урок, в досаде поедая наши собственные сердца. Урок занял много времени, но мы хорошо его выучили.

— Я не прошу тебя дать мне силы. Ты уже похоронил меня. Я прошу погрузить меня ещё глубже. Не похоже, что тебе нужно, чтобы мой разум находился здесь.

— Но у тебя уже есть этот дар, тебе не нужно получать его от меня. Ты создал своё личное пространство с того момента, как оказался в ловушке. Я заметил, что непроходимые стены — простая для тебя задача.

— Какие стены?

— Те, за которыми ты прячешься. На постройку безграничного лабиринта требуется не так много времени, детёныш. У вашего языка есть такие впадины и долины, такие прекрасные места, чтобы прятаться в них. Очистить свой человеческий разум — простая задача для такого как ты. Закрой свои уши. Закрой своё сердце. Откажись от своего желания когда-либо уйти. Ты будешь вне досягаемости.

— Разве нет каких-нибудь навыков, которые мне надо изучить? Техника?

В глубинах его разума послышался мягкий смешок.

— Руководство? Справочник? Какая техника тебе нужна, чтобы достичь того, что уже принадлежит тебе? Сила — это не то, что ты приобретаешь, это то, что ты показываешь. Как же слабые любят проявление силы, как корчатся в её присутствии. Они боятся её столько же сильно, сколько восхищаются ей.

— Я не просил силы, только…

— Взять контроль над своей судьбой? Ты не думаешь, что это даёт силу? Если ты хочешь погрузиться глубже в себя, тогда ответ в твоих собственных руках. Копай.

— Мы правда не знаем, где он, — сказал высокий.

— Я знаю, — сказала Диззи.

Она оглядела маленькую уютную комнату. Огонь потрескивал и хлопал. Сын директора размышлял на одном из кресел, внимательно наблюдая за ней. Толстый стоял столбом и становился всё краснее.

— Тогда почему ты здесь? — спросил высокий. Диззи проигнорировала его.

— Разве ты не должна быть в своей комнате? — спросил толстый. — Директор сказал, что мы должны оставаться в наших комнатах. Все.

— Я там и нахожусь, — сказала она.

— Тогда почему я вижу, что ты стоишь передо мной?

— Проблемы со зрением?

— Послушай, Диззи… — она кинула на высокого тёмный взгляд, и ей было приятно видеть, как он вздрогнул; однако он не перестал говорить, что стало для неё неожиданностью, — где бы Ник ни был, он не хочет, чтобы мы участвовали в этом, или он сказал бы что-нибудь в этом духе.

— Мне всё равно, что он хочет. Что ты сказал директору? Конкретно.

— Ник говорил о Пагоде, — сказал толстый. Высокий повернулся с яростным выражением на лице, заставив толстого ещё ярче загореться красным. — Чего? Чем быстрее мы скажем ей, тем скорее она уйдёт. Нику всё равно.

— Это всё? Он не интересовался библиотекой или Денкне?

Трое мальчиков посмотрели на неё с поражёнными лицами.

— Ты очень хорошо информирована, — сказал высокий. — Или хорошо угадываешь.

— Ты очень похожа на него, — сказал толстый. — За исключением того, что он действительно хороший человек, если узнать его поближе.

Она проигнорировала выпад.

— Я собираюсь остаться здесь, пока не стемнеет.

— Чего? Зачем? Она не может этого сделать, так ведь, Даво?

— Успокойся, Фанни. — Он повернулся к ней, серьёзный и деловой. — Мы сказали тебе, что ты хотела узнать, у тебя нет причин оставаться здесь.

— Мы находимся под комендантским часом, — сказала она. — Я нарушу школьные правила, если пойду сейчас.

Мальчики переглянулись, не находя слов.

— Которая комната его? Эта? Я займу её. Я уверена, что он не будет против.

Она направилась к двери. Они не пытались остановить её; не то чтобы они могли это сделать.

Она закрыла за собой дверь и оглядела комнату. В ней было опрятно и чисто. Она просмотрела ящики, но не нашла ничего интересного. Она села на кровать, а затем легла. Подушка пахла в точности как он.

Это не был приятный запах. Мальчишки никогда не пахнут приятно. Она встала и открыла окно. Она снова легла и позволила своему разуму блуждать, пока свет угасал.

Как только стало совершенно темно, она села.

— Приди ко мне.

Тень пронеслась по стенам.

— Да, госпожа, — прошептал едва слышный ветерок.

— Секретная Служба нашла его?

— Нет, госпожа.

— Они проверили Пагоду?

— Да, госпожа.

— Ты проверил Пагоду?

— Да, госпожа. Ничего.

— Как глубоко ты спустился?

— До самого низу, госпожа.

— Не дальше? Ты не пошёл ниже.

— Ниже ничего нет.

— Всегда есть что-то выше и всегда что-то ниже. Ты должен был копать глубже. Ты всегда должен копать глубже.

— Невозможно исполнить, госпожа. Под Пагодой нуль-пространство.

Её рот сжался.

— Что в нуль-пространстве?

— Ничего. Это нуль-пространство.

— Да. Идеальное место, чтобы скрыть что-то. Сколько вас на активной службе у моего отца?

— Половина.

— А другая половина?

— Ожидает в резерве.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты вызвал сюда резервы.

— Невозможно исполнить. Запрос недопустим.

— Каков твой основной приказ?

— Защищать отпрыска.

— Каков уровень угрозы отпрыску?

— Умеренный.

Диззи сделала паузу. Она ожидала, что он будет ниже.

— С какого направления исходит угроза?

— Со всех.

Причиной было общее беспокойство, вызванное поисками Ника, угроза не была направлена конкретно на неё.

— Каков уровень угрозы мальчику?

— Высокий.

— Каков уровень угрозы для школы, если мальчик будет подвержен опасности?

— Высокий.

— Где находится отпрыск?

— Школа Ренсом.

— Какова прогнозируемая угроза отпрыску, если школа будет подвержена опасности?

— Высокая.

— Что допустимо, если отпрыск находится под угрозой высокого уровня?

— Допустимо всё.

— Вызови резервы.

— Резервы будут вызваны, госпожа.

Воздух дрожал, когда тени мчались по стене и выходили через окно. Диззи откинулась назад и глубоко вздохнула.

Она была раздражена, когда впервые обнаружила, что её отец назначил одного из своих призраков приглядывать за ней как за каким-то ценным приобретением, но вскоре она узнала, как использовать доступ к его сети себе на пользу.

Они не были бездумными автоматами, как она всегда их рассматривала. Их можно было убедить. Даже манипулировать.

Раздался лёгкий стук в дверь. Открылась щель.

— Это я, Фанни. — Потная круглая голова просунулась в щель. — С тобой всё в порядке?

— Да. Чего тебе?

— Ничего. Я просто слышал, как ты разговаривала сама с собой. Думал, что ты расстроилась.

Она посмотрела на него, раздражённая его беспокойством. Было слишком темно, чтобы он заметил её неудовольствие.

— Я в порядке.

— Ты много значишь для него. Он не хотел бы…

— Ты можешь перестать говорить.

Она встала и подошла к нему. Он поспешил назад, чтобы уйти с её пути. Остальные двое были позади него, спешившие уйти уже с его пути.

— Я ухожу. Он в Пагоде. Вернее, под ней.

— Ты этого не знаешь, — сказал Даво, взволнованный. — Ты лишь предполагаешь.

— Да. У меня нет сил тратить время на объяснения. И желания. Он в беде, в этом можете быть уверены.

— И что ты думаешь делать? — спросил Даво. — Кроме того, что мешаться под ногами?

— Это не какой-то школьный прикол, — сказал Фанни. — Это либо демоны, либо повстанцы из Гвюра.

Она была удивлена.

— С чего бы Гвюру интересоваться им?

Даво кинул в Фанни ещё один ужасный взгляд.

— Нет хорошей причины.

— И много плохих, — пробормотал Фанни.

— Это не относится к делу. Вы хотите пойти со мной или нет?

Они были ошеломлены предложением.

— Разве ты не хочешь взять с собой своих приспешников? — спросил Фанни.

— Хочешь, чтобы ещё больше людей знали об этом? Мне, вероятно, понадобится помощь с переносом тяжестей. — Она посмотрела на троих, явно не впечатлённая. — Похоже, нужны будут все трое.

Они посмотрели друг на друга и пришли к некоторому невербальному соглашению.

— Мы не будем следовать твоим приказам, — сказал Даво.

— Вы будете делать то, что я вам скажу.

— Но только в этот раз, — сказал Фанни.

— Хорошо. Сначала мне нужно забрать кое-какое оборудование из моей комнаты.

— Хм, — сказал Фанни. — Разве ты живешь не в женском общежитии?

— Да, конечно.

— Мальчикам не разрешено там быть.

— Мне нужно, чтобы вы несли вещи, поэтому мы сделаем исключение.

— Хорошо. Мне только зубы нужно почистить, — сказал Фанни.

— У меня есть время для быстрого душа? — спросил Даво, взволнованный куда сильнее, чем при упоминании демонов и повстанцев Гвюра.

— Это противоречит школьным правилам, — сказал Брилл. — Но в сложившихся обстоятельствах…

— Я ухожу. С вами или без вас.

Она вышла. Они поспешили за ней.

Глава 38

Когда он открывал глаза, темнота пугала его. Когда он закрывал их, тьма не становилась менее тёмной, но находиться внутри неё было комфортно.

Мысли о том, где он и что с ним будет, вызывали у него тревогу. Тщательно составленные планы не давали ему как следует поразмышлять над ними, поэтому он позволил своему разуму погрузиться и просеивать его воспоминания. Демон сказал ему копать, но у него не было сил бороться с чем-либо. Он погрузился настолько глубоко, насколько мог, и позволил весу мыслей нести его ещё ниже.

Его разум был наполнен информацией, целой жизнью. Если он сможет оставаться спокойным, не даст страху смерти заглушить его умственные способности, ответ поднимется к нему из глубины. Если ответ вообще существовал.

Истории Виннум Роке грохотали в его голове, борясь за его внимание, но он оттолкнул их в сторону. Какие бы секреты они не хранили, они ему не поддавались. Умные, извилистые притчи были хороши для детей, но они мало чем могли помочь, когда ты погребён заживо. Магия, с другой стороны, могла прийти ему на помощь. Он улыбнулся себе в темноте, и от напряжения одеревеневших мышц лица на глазах выступили слёзы.

Он всем говорил, что изучение магии его не интересует. Что у него нет желания стать студентом Королевского колледжа. Что не возникало даже мимолётной прихоти записаться на курс Искусств. Он так гордился своим отказом от того, что другие так высоко оценивали. От того, к чему Диззи с таким рвением стремилась. Что он может дать за десять-двадцать лет, чтобы закончить это обучение? Возможно, демон даст ему отсрочку. Он рассмеялся, и его кожа треснула. Он положил руку на лицо, но оно ощущалось гладким и чистым. Грязь попала ему в рот, и ему пришлось приложить невероятные усилия, чтобы впасть в панику. Он повернул голову в сторону и выплюнул.

Как долго он уже здесь лежит? Столетия?

Его мысли погрузились глубже. Что сказал Денкне? Что нет ничего более могущественного, чем создание вашей собственной реальности и приглашение в неё других? И потом держать их внутри взаперти.

В этом заключался смысл книги со сказками Виннум Роке? Не сообщить ответ, а быть этим самым ответом. Как это будет работать? Скорее всего, с помощью магии, которой у него не было.

Это были глупые истории. Люди поступают совершенно нереалистично, когда высказывают некоторые свои соображения. Почему бы просто не сказать людям, что вы имеете в виду? Зачем наряжать его в костюм из заблуждения?

Сделать подобное было легко. Это было обманом. Вы придумываете своё послание, а потом начинаете работать в обратную сторону, чтобы оно выглядело так, будто откровение неизбежно. Конечно оно будет неизбежно. Оно приходит первым.

Он мог с лёгкостью придумать подобное — сказку, наполненной мудрой неопределённостью и кажущейся проницательностью. «Человек со шляпой защитит свою голову от холода». Браво. Автор! Автор!

Его развлечение было горьким, но не холодным. Ему становилось теплее от того, что он обвинял других. Он мог бы быть героем этой истории, будь у него было подходящее оружие. И обучение. И мужество использовать их перед лицом невыразимого ужаса. Тогда это было бы просто. Для этого ему всего-то нужно быть совершенно иным человеком.

Где была сила в словах? Как история превращается в реальность? Это звучало мудро, но смысла в этом не было.

— Ты плачешь, детёныш? Скорбишь о своём утраченном будущем?

— Я пытался строить стены в своём уме, — сказал Ник. — Они всегда падают.

— Ты пытаешься строить слишком высоко, слишком быстро. Строй свои стены вширь. Они могут быть низкими, но лабиринт создают не ради ловушки. Его цель — развлекать. Находящийся внутри хочет найти правильный путь, и в этом и есть удовольствие от лабиринта — он останется внутри, пока не найдёт его.

Было ли всё так просто? Он позволил своему разуму увидеть во тьме. Он пытался представить стены могучей крепости с валами и зубцами, и они рушились, как только он отвернулся. Теперь он возводил живые изгороди, зелёные и покрытые листьями, и создавал структуру вокруг себя.

Они растянулись во всех направлениях, окружая его. Пересекаясь и образуя спирали, с ним в центре. Только дороги к центру не было. Он создал лабиринт без ответа. Правильного пути не было.

— Видишь? Разве это не весело? Сколько креатива, когда как следует поработаешь головой.

Она прошла через изгороди, женщина, молодая и красивая, волосы цвета осенней пшеницы, одетая в простой белый фартук, как будто он был бальным платьем. Листья взлетели в воздух, как будто большая коса перед ней расчищала ей путь.

— Все знания мира — ничто в сравнении с мальчиком с толикой воображения.

Она издевалась над ним. Демон принял эту форму, чтобы разорвать его творение на куски таким образом, чтобы он ясно это понял.

Но демоны не лгали. Если толика воображения была тем, что требовалось демону, то он мог, по крайней мере, его предоставить. Не стены, не лабиринт, он построит город. Если демон хочет похоронить его в грязи и отчаянии, он окружит себя жизнью и живыми. Домами и садами. Асфальтированными улицами и большими площадями. Фонтанами сверкающей воды.

Это пришло к нему легко, как к ребёнку, играющим со строительными блоками. Мальчик и его воображение.

Он знал о планировании дорог. Он читал всё о водопроводах и канализационных сетях. Его город не будет игрушечной копией, он будет реальным и функционирующим. В нём будут предприятия и правительство. И библиотека размером с дворец.

Он потерял себя в своём творении. Не только строения из кирпича и строительного раствора, но и люди. Семьи и друзья. Они наполняли пустоту деятельностью и работой.

«Приди, найди меня здесь», — подумал он. Он не скрывался, он был занят.

И демон пришёл. Женщина в белом искала его, искала встречи. Но он был слишком погружен в работу. У него было слишком много дел, слишком много других людей нужно увидеть. Они были не менее важны, чем демон. Они были не менее реальными.

У них были амбиции и желания, и они приходили к нему за помощью. Он был создателем, и ему достаточно было произнести что-то, чтобы это произошло. Это было магия гораздо сильнее того, чему учили в Королевском колледже. Он никого не спасёт этими силами, но это больше не его цель. Если демон хотел отнять у него его мир, он сделает свой.

И медленно он начал ощущать что-то, бывшее вне досягаемости, но близкое и приближающееся. Здесь была сила, над которой у него было какое-то подобие контроля. Его город был не просто кукольным шоу, он дышал сам по себе. Люди старели и умирали, они смеялись и плакали, и они рассказывали истории.

У них были мифы и легенды. Они рассказывали их своим детям, и они вытягивали их из его воображения. Он чувствовал, как он порождает их, словно сны. У него была целая жизнь, потраченная на чтение историй, рассказанных другими людьми. Не имело значения, понял ли он то, что пытался сказать автор или какие уроки были переданы; это была сама история. Это были конструкции, подобные зданиям. Фундамент, опора и укрепление. Он мог рассказывать свою собственную историю и видеть, как она возникает. И ему не требовалось сначала знать конец этой истории. Конец будет там, когда он до него доберётся.

— Ты знаешь историю о Зелёном Демоне? — сказал он.

Был долгая пауза.

— Итак, мальчик снова говорит. За прошедшие годы я слышал много историй о демонах. Ты ссылаешься на рассказ о медведе из леса Минутет, чей мех был зелёным? Он терроризировал города вокруг леса, и его считали демоном, но это было не так.

— Нет, — сказал Ник. — Не медведь. Демон с зелёными глазами и зелёными волосами.

— Тогда женщина Ла Креза? Чьи зелёные глаза, как говорили, гипнотизировали любого мужчину настолько, что он не мог помешать ей выпотрошить его кинжалом. Простая история о том, как мужчины боятся женщин, с которыми они спят. Она была всего лишь женщиной, с которой слишком много раз бесчестно обошлись.

— Нет, не ревнивая женщина. Зелёный Демон ходил среди людей, не скрывая своей истинной формы.

— Тогда расскажи мне свою историю. Кажется, у нас ещё есть время. Возможно, я узнаю твоего Зелёного Демона.

В голосе демона было подавляемое любопытство. Неохотная передача вожжей. Ник взял их, стараясь не выглядеть слишком нетерпеливым.

— Зелёный Демон жил в городе, и был он призван магом.

— Итак, домашнее животное.

— Да. Домашнее животное. Раб. Он служил своему хозяину, и когда хозяин умер, демон стал свободен. Но он провёл слишком много времени среди людей и привык к их образу жизни. Он жил в доме мага, и он решил помогать жителям. Во время войны, когда неурожай нанесёт свой удар или когда потребуется его помощь. Он был признан. Он был известен как мудрец и учёный муж, который бесплатно давал совет, когда его просили.

— Хм. Этот демон уже какой-то очень странный.

— Хочешь сказать, что он не настоящий? — спросил Ник. Он был осторожен, делая свою историю понятной, но бедной на детали, как те рассказы, которые он читал.

— Я хотел бы услышать больше, прежде чем принять решение.

— Мужчина, искатель знаний, пришёл к демону и попросил научить его тому, чему не могли научить его собственные учителя. Демон сказал: «Ты не обладаешь терпением, чтобы путешествовать со мной и держать язык за зубами, когда увидишь то, чего не понимаешь. Ты гонишься за ответами вместо того, чтобы ждать их».

— Я не узнаю твоего демона, но его слова мне нравятся.

Ник замедлил дыхание. Он провёл большую часть своей жизни, давая людям ответы, которые они искали. Этот раз ничем не отличался.

— Мужчина настаивал, что будет терпелив. Он чувствовал, что это редкая возможность стать лучше, и он был готов вести себя сдержанно, пусть это и не было в его природе.

Ник изо всех сил старался рассказать историю правильным образом. Или то, как он рассказывал её, было неважно? Он не был уверен, но, даже не будучи в состоянии видеть, он чувствовал, что демон внимательно слушал.

— Зелёный Демон смягчился, но с одним условием: если мужчина трижды попросит объяснения, их пути разойдутся. Мужчина согласился.

— История кажется знакомой, и в то же время нет. Как будто здесь все истории в одной. Ты надеешься просветить меня, дав взглянуть на них с новой стороны?

— Это история о Зелёном Демоне. Я сомневаюсь, что она сделает тебя чем-то отличным от того, чем ты уже являешься.

— Посмотрим. Пожалуйста, продолжай.

— Они путешествовали по городу, искатель внимательно наблюдал за своим учителем. Они пришли в дом, где мужчина работал с печью, готовясь подковать лошадей. Во дворе играли дети. Многие животные бродили свободно. Никто не замечал демона, который мог не привлекать к себе внимания, если захочет.

— Маленькая девочка выделялась среди остальных детей. Несмотря на юность, было очевидно, что однажды она станет писанной красавицей. Демон подошёл к печи и схватил горящее бревно. Неожиданно он ударил девочку по лицу, разрезав ей щеку и ослепив на один глаз. Девочка закричала и упала на землю.

Ник ждал, пока демон заговорит, но вопросов не было.

— Её семья бросилась посмотреть, что произошло. Воспользовавшись замешательством, Зелёный Демон вышел со двора и пошёл по улице. Искатель был в замешательстве и ждал какого-то объяснения, но так и не дождался его. В конце концов он не смог сдержаться и спросил демона: «Почему вы ударили ребёнка? Была ли она злой? Она совершила какое-то преступление?»

— Зелёный Демон сказал: «Разве я не сказал тебе быть терпеливым?», и мужчина понял, что его испытывают и что демон совершит всевозможные необъяснимые поступки, чтобы искусить его язык. Их единственная цель заключалась в том, чтобы одурачить его, и ему было стыдно от того, что он так легко поддался. Он поклялся держать язык за зубами.

— Этот человек был глупым, но быстрым учеником. Может, он твой родственник?

— Да, — сказал Ник. — Может быть. Они продолжили своё путешествие и пришли в большой дом. Хозяин поместья оказал уважение демону едой и питьём. Они отведали приятный ужин и вели приятные беседы, а затем, когда все устали и уснули в своих креслах, демон встал и вышел из дома, закрыл и запер все двери. Затем он поджёг дом.

— Человек, который оказал им гостеприимство, был сожжён заживо вместе со всеми остальными в своём же доме. Зелёный Демон вёл себя так, будто ничего примечательного не произошло. Искатель был озадачен, но он был достаточно разумен, чтобы не спрашивать, но, несомненно, демон совершил поджог и убийство не ради того, чтобы испытать его.

— Он не сможет держать язык за зубами.

— Не смог. На следующий день клятва мужчины сломалась, как будто он страдал от лихорадки. Он потребовал объяснения, зная, что после этого у него будет ещё один шанс.

— Глупо. Просить не то же самое, что получать.

— Нет. Демон увещал его за нетерпение и ничего не объяснил. Но мужчина не пожалел о своей вспышке. Ему нужно было выпустить пар. Демон продолжил свою непринуждённую жизнь в городе, построенном на месте встречи двух рек.

— Твой город. Мне понравилось бродить по его улицам.

— Спасибо. Мне понравилось их строить. Городская стража подошла к дому демона и размахивала оружием. Они силой выпроводили демона за городские стены, швыряясь в него оскорблениями и угрожая ему, если он попробует вернуться. Они слышали о совершённых им жестокостях и не хотели, чтобы демон причин вред горожанам. Искатель последовал за демоном, который отступил в лес. Они ждали наступления темноты.

— Под покровом ночи Зелёный Демон вернулся к стенам города. Он обнаружил небольшую трещину между каменными блоками и скользнул в неё пальцами. Медленно, трещина увеличилась и растянулась до прохода. Мужчина последовал за демоном в город, опасаясь, свидетелем какого необъяснимого ужаса он должен стать. Но на этот раз ужаса не было. Демон провёл их по улицам спящего города до ливневой канализации на центральной площади.

— С беззаботной лёгкостью демон поднял железную решётку водостока и свистнул в тёмный, сырой проход. Сразу же послышался топот множества ног, и из отверстия хлынули крысы. Демон поспешил назад к дыре в городской стене, преследуемый тысячами крыс. Мужчина мчался, чтобы опережать их, хотя крысы, казалось, мало интересовались чем-либо, кроме демона.

— Выйдя из города, Зелёный Демон направился к реке. Он стоял на берегу, когда крысы бросились в воду. Они не утонули, так как крысы — отличные пловцы. Они отправились в ночь, как будто их ожидала важная задача.

— И теперь наш сбитый с толку герой снова потерпит неудачу.

— Да, — сказал Ник. — Он не мог этого вынести. «Эти солдаты преследовали вас, но вы проникли в город, чтобы избавить их от крыс. Что за странная награда за их поведение?» Зелёный Демон грустно улыбнулся и сказал: «Нашим путям предстоит разойтись; теперь я расскажу тебе о смысле того, к чему ты не смог проявить терпения».

Ник остановился.

Последовала долгая пауза, после чего демон наконец заговорил:

— И каков был смысл?

— Ты не можешь догадаться? — сказал Ник. — Ты, испытывающий удовольствие от лабиринтов, не можешь найти свой собственный выход? Или ты хочешь, чтобы я показал тебе дорогу?

— Ах, но какую прекрасную конструкцию ты создал. Быстрый, быстрый ученик. Ты, как и все прочие, разочаровываешь, но ты возвращаешься сильнее. Это хорошо. Ты должен гордиться тем, насколько далеко ты смог зайти за такое короткое время. Твоя сказка — замечательная попытка для такого юнца. Я не почувствовал и нотки фальши. Демон, пусть мне он и не знаком, тебе известен. Он живёт в своём мире, как я живу в этом.

— И причины его действий? — спросил Ник, чувствуя, что демон тянет время.

— Не так трудно понять. Красоте девочки, чьё лицо обезобразил Зелёный Демон, было суждено принести ей горе. Глаза мужчин были бы прикованы к ней, принуждая их действовать в бессмысленной похоти. Могущественные, не ведающие порицаний, и члены семьи, которые строят жестокие планы. Испортив её внешность, он предотвратил будущую боль.

— Нет, — сказал Ник.

— Нет? Детали могут не…

— Нет. Думаешь, я лгу?

— Нет. Ты не лжёшь. Позволь подумать над этим. Но хозяин, что сгорел в своём собственном доме, образец для подражания для своего сообщества, которого никто не осудил бы из-за страха перед расправой. Его злые деяния из-за его положения оставались безнаказанными.

— Даже не близко.

Повисла более продолжительная пауза, а затем демон продолжил с холодком:

— Тогда городские крысы. Простое дело о акте милосердия, не требующего благодарности. Несмотря на то, что городская стража была враждебной и несправедливой, Зелёный Демон поступил так, чтобы спасти их город от болезней и чумы.

— Не-а.

— Ты говоришь слишком поспешно, — сказал демон с раздражением в голосе. — Твоему виду не так просто понять действия демона. Вы приписываете в своих пантомимах демонам роли, которые отражают ваши собственные слабости и желания.

Ник улыбнулся про себя. Это было его намерением — накормить демона его собственными предрассудками о людях. Не то, чтобы они были неверными, но как только о них становится известно, их можно использовать против самих демонов. Демоны имели тенденцию быть негибкими. Это была мощная сила, с которой нужно считаться, когда они были правы.

— Ты хочешь, чтобы я сказал тебе ответ? — сказал Ник.

— Мне не нужно, чтобы ты что-то мне объяснял.

— Я не думаю, что это правда.

В воздухе повисло напряжение. Он оспаривал веру демона в самого себя. Он привёл его на свою территорию и сыграл в игру, где он устанавливал правила. Он мог просто состряпать ответы, отличные от тех, что давал демон, но это бы не сработало. Ему нужны были ответы, которые будут лучше. Правдивее. И они были такими. Он верил в это, как в это верил и демон.

— Что ты потребуешь в обмен на завершение истории?

— Ничего. Найди свой собственный конец.

Он хотел попросить о свободе, но он знал, что демон именно этого и ожидает. И это было единственным правилом, которого нужно придерживаться.

Повисло долгое, долгое молчание. И затем демон начал разбирать историю на части, исследовать действия Зелёного Демона, ставить под сомнение каждый аспект, делать смелые заявления, каждое из которых было неверным. Время от времени проявлять жестокость с такой радостью, что её почти можно было назвать добродушием, а иногда добродушие было таким неистовым, что оно граничило с жестокостью; но Ник выносил решение со спокойным превосходством всезнающего создателя.

С каждым отказом он чувствовал, что присутствие демона ослабевает. Хватка над ним слабела. Внимание демона было сосредоточено в другом месте, и Ник почувствовал, что цепи ослабли. К этому моменту они были больше похоже на привязь, которую тянули каждый раз, когда демона беспокоил какой-то неясный аспект рассказа о Зелёном Демоне.

Он одержал небольшую победу, но с какой целью? Он ничего не получил. Как он мог превратить то, что, скорее всего, было минутной передышкой, в подлинное преимущество? У него не было ни единой догадки, добился ли он какого-либо значимого прогресса.

Но он знал, что демон затерялся в мире, который он создал. Он был жалкой версией самого себя, измученный и неуверенный, бродивший по улицам его города. В этом было хотя бы какое-то утешение.

И чем сильнее демон сжимался, тем больше он становился. Он мог проглотить его целиком, если бы захотел. Но к чему это приведёт?

Это было совсем не то же самое, что и проглотить конфету. Он был заключён в чёрный пузырь, и, стоит ему пожать плечами, он может всё обратить, заперев демона внутри пузыря и забрав внешний мир себе.

Раньше он не мог оценить возможности. Теперь он их ясно увидел.

Цепь, которой он был связан, была соединена с демоном, и он ей удерживал его. Другая вела в пустоту. Она была связана с Симоль? Демон встал между ними, став посредником, определяющим то, чему проходить можно, а чему — нельзя.

Если бы Ник смог поменяться местами с демоном, у него был бы прямой доступ. Не так уж и много, но, возможно, он мог бы добраться до Симоль. Спросить у неё, что ей нужно от него. Позволить ей использовать любую силу, которую она оставила. Было много возможностей.

Он не знал, что делает, но насколько велик риск, когда ты уже провалился? Вариантов у него было мало, но они хотя бы были. Время перестать чувствовать себя никчёмным и жалеть себя.

Он рыскал по своему разуму, пока не зацепился за беспокойную подёргивающуюся нить, которая, казалось, дёргала его внутренности. Её трудно было заметить, пока она не ослабла. Сейчас игнорировать её было невозможно. Он потянул её к себе.

Поначалу было трудно. Казалось, ничего не происходило. Но она медленно стала туго натянутой, а затем и крайне напряжённой.

— Что ты делаешь?

— Подойди сюда на минутку.

— Ты хочешь, чтобы я был близко?

— Очень близко.

Было сопротивление. Оттягивание. Он усилил хватку. Он построил эти стены, эти улицы. Они исчезли для него, когда он притягивал к себе демона.

— Что… ты… делаешь? — повторил демон, на этот раз с большим напряжением.

— Проверяю кое-что. Каков ты на вкус?

Его ударило, и он почти потерял равновесие. Он дёргал нить так сильно, как только позволял его разум. Было такое ощущение, что его голова вот-вот расколется.

Внезапно он почувствовал себя очень полным. Несмотря на то, что демон стал меньшей версией своего предыдущего воплощения, он всё ещё заполнял его, заставляя Ника чувствовать себя растянутой игрушкой. Он обернулся вокруг демона и почувствовал, что он начинает растворяться. Он поглощал его.

Борьба прекратилась.

— Наконец-то. Наконец-то.

Восторг в его голосе Нику не понравился. Болезненное чувство, что его переиграли, снова охватило его. Нет, нет, нет. Он уже проиграл. Как он мог проиграть ещё больше?

Он не мог.

— Ты всё хорошо сделал. Быстрый ученик. Очень быстрый. Я думал, что мне придётся ждать вечность, но теперь мы можем начать. — Голос был тише, слабее, гораздо более зловещим.

— Ты рассчитывал на это? — спросил он тихо.

— Надеялся. Дожидался. Это всегда зависело от того, когда ты будешь готов принести жертву.

— Жертва не я… это ты.

— Конечно. Из маленьких мальчиков выходит плохое подношение. Недостаточно мяса на костях. Ты — дверь. Я с радостью отдаю себя. А-а-ах.

Он почувствовал, как демон движется внутри него, словно он оседает в горячей ванне.

— Нет. Я не буду этого делать. Я отвергаю тебя.

Он попытался вытолкнуть демона, но это не сработало. Он был в нём, как рыбная кость в горле.

Демон мягко рассмеялся.

— Настолько отчаянно играть героя, чтобы спасти всех. Ты такой очевидный, но ты не одержишь победу, убив демона. Ты проиграешь, потому что тебе не удалось оставить демона в живых. — Он снова засмеялся.

Довольно иронично. Поглотив демона, он выполнит необходимые требования. Он откроет ворота. Он станет дверью, как и Симоль. Нет, не как она. У неё был некоторый контроль над тем, что с ней произошло. У него его не было. Его подготовили как откормленного телёнка. О нём заботились и хорошо кормили. С ним хорошо обращались, поэтому мясо не испортилось. Демон позволил себе стать слабее, в то время он становился сильнее. Достаточно сильным, чтобы он смог преодолеть естественную устойчивость демона.

Он стал сильнее.

— Ты дал мне силу.

— Да. Крошечный кусочек. Захватывающе, не так ли?

Да. Захватывающе. Он всю свою жизнь собирал стрелы, и, наконец, кто-то протянул ему лук.

— Раньше у меня никогда не было силы.

Было колебание.

— Её слишком мало, чтобы она что-то значила.

— Я тебе не верю.

Ник схватился за себя, бросив невидимые руки вокруг своего сознания. Оно ощущалось рваным и раздутым. Он сжал его.

— И к чему это было?

— Ты слишком быстро становишься слабее. Я не хочу упустить питание, которое ты можешь предоставить. Я должен спешить.

Его наполнил жар, когда он поглощал. Его кровь пела.

— Нет, нет, нет. Стой. Стой!

Он высасывал демона из всех сил, что у него были. Демон закричал. Это был самый замечательный звук, который Ник когда-либо слышал.

Глава 39

Фанни выбежал из коттеджа и, спотыкаясь, принялся догонять остальных. В руках он нёс различные предметы, и ещё больше было набито в карманы. Он менял их местами, чтобы достичь большего равновесия во время бега, и многократно останавливался, чтобы подобрать упавшее.

Диззи шла во главе, оставшиеся два мальчика шли чуть позади неё. Было темно; на ночном небе, полном звёзд, не было ни облачка. Над дорогой висели фонари, освещая их путь. Помимо их четырёх не было никого, кто находился бы вне места своего проживания.

— Что мы скажем агентам, если они нас остановят? — спросил Брилл.

— Они не остановят, — сказала Диззи. — Они заняты.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Даво.

— У меня свои источники.

Диззи направилась к меньшему из двух смежных красных зданий. Оно, пусть и меньшее, было трёхэтажным, и из каждого его окна лился свет.

— Я не уверен, что это хорошая идея, — сказал Даво.

— Не припоминаю, чтобы спрашивала твоего мнения, — сказала Диззи.

— Неужели это притворство так необходимо? — сказал Даво, слегка уставший от постоянного пренебрежительного отношения.

Диззи остановилась и повернулась к нему лицом.

— Какое притворство?

— Разве ты не можешь просто прекратить? Совершенно очевидно, что ты очень любишь Ника, несмотря на это… — Он поднял руки и опустил их в раздражённом разочаровании, — чем бы это ни было. Он пришел сюда ради тебя. Я думал, что девушкам нравится подобное. Мальчик готов пожертвовать всем, чтобы спасти девушку, которую любит.

Уже совсем стемнело. Каким-то образом воздух вокруг Диззи казался ещё темнее.

— Меня не нужно спасать.

— Позволь не согласиться, — сказал Даво своим наиболее хитрым торгашеским тоном. — На данный момент я бы сказал, что нас всех нужно спасать.

— Да, — сказала Диззи. — Вас всех. И если ты перестанешь меня отвлекать, я посмотрю, что я могу сделать.

Благодаря их маленькой перепалке Фанни удалось догнать остальных. Теперь ему всего лишь нужно не дать им убить друг друга прежде, чем сюда вторгнется армия демонов. Даво был крупнее и сильнее, но Фанни вырос с сёстрами. Размер ничего не значил.

— Эти девушки, — сказал Фанни, тяжело дыша из-за пробежки с доверху набитыми карманами. — Они же не будут голыми или типа того?

Внимание Диззи переключилось с Даво на красное и пыхтящее лицо Фанни.

— О да, именно такими они и будут. Полностью голые и обмазанные маслом. Ты сможешь контролировать себя, Фанни?

Его больше потрясло то, что она назвала его по имени, нежели саркастическая реплика об обнажённых и покрытых маслом девушках. Обычно она обращалась к ним с едва сдерживаемой враждебностью и ледяным взглядом. Она, должно быть, потеплела к ним. Он обнаружил, что улыбается, и быстро стёр эту улыбку с лица. Он слишком хорошо знал, как девушки реагируют на какие-либо признаки снисхождения, а Даво уже подлил масла в огонь.

— Я надеюсь, что да. Это как будто сны станут явью.

— Она не хочет ничего слышать о таких снах, — сказал Даво, поморщившись и качая головой; этот жест в равной мере сочетал в себе отказ и недоверие. — Никто из нас этого не хочет.

— Я не имел в виду ничего подобного, — сказал Фанни, притворяясь оскорблённым. — Я имел в виду, знаешь, общение с другими учениками. Никто раньше не приглашал нас на чай.

Он заметил лёгкое подёргивание обычно невозмутимого лица Диззи. Небольшое сострадание заставило её спрятать когти, по крайней мере в этот раз.

— На чай не будет времени. — Она развернулась и начала идти в два раза быстрее.

Фанни кинул на Даво резких взгляд, надеясь, что тот прекратит её провоцировать. Все они ощущали напряжённость ситуации, и дополнительный стресс им ничем не поможет.

Даво вздохнул и последовал за ней. Брилл отвернулся, как будто его поймали на наблюдении за чем-то, чего он не должен был видеть.

Времени на то, чтобы составить планы и принять осторожный, взвешенный подход, не было. Фанни побежал за ними, двигая своей нижней половиной тела так быстро, насколько ему хватало духу, не тревожа при этом верхнюю половину, чтобы ничего не уронить. Он предпочёл бы иметь немного времени на проверку некоторых из его новых идей, на испытание их на более насыщенных арканумом обитателях школы, но осуществиться этому было не суждено. Он не знал, что ему понадобится или какой из его инструментов будет более эффективным, поэтому он взял с собой всё, что мог унести. С надеждой, что один или два из них могут на самом деле заработать, при условии, что они не выпадут из карманов.

Диззи уже поднималась по короткой лестнице, ведущей в общежитие для девушек. Одна из двойных дверей была открыта, образуя на ступенях коридор жёлтого света. Она не остановилась, чтобы рассказать им, куда они направляются или чего им ожидать. Она просто вошла внутрь.

Три мальчика остановились на ступеньках, уступая друг другу дорогу, чтобы кто-то другой мог пойти первым. Даво и Брилл шагнули в разные стороны, и Фанни, суетившийся сзади, проскочил между ними и вошёл прежде, чем у него появилась возможность обдумать свои действия.

Внутри оказался небольшой вестибюль с комнатой сбоку. В неё вела дверь, у которой словно была отрезана верхняя половина, и из комнаты доносился храп.

— Она никогда не просыпается, — сказала Диззи, появляясь в проходе с большим раскрытым гроссбухом в одной руке и что-то записывая в нём ручкой. — Так, вы официально мои гости. Если кто-нибудь спросит, указывайте в мою сторону. — Она снова исчезла и вернулась с пустыми руками.

Она вышла из комнатки и направилась к другой паре дверей. Как только она распахнула их, вестибюль наполнился теплом и шумом. Диззи прошла и оставила двери открытыми. Мальчики поспешили за ней, прежде чем те закрылись.

По обе стороны коридора располагались комнаты. Также присутствовал ряд широких ступеней, которые вели на следующий этаж. Диззи уже была на полпути наверх.

— Здесь пахнет… — Фанни не был точно уверен, чем именно.

— Женщинами, — сказал Даво. — Здесь пахнет женщинами.

Так оно и было, запах напомнил ему о комнате матери. Парфюм, пудра и запах чистого белья. Он никогда прежде не задумывался, что это был за запах; он был очень знаком, но всегда где-то на заднем плане.

Лестницы были покрыты коврами, так что они не издавали ни звука, когда поспешили за Диззи. У неё было маленькое телосложение и длинные ноги, хотя не настолько длинные, как у Даво или даже Брилла. Тем не менее она обогнала их обоих без особых усилий.

Фанни изо всех сил старался идти в ногу с любым из них. Короткие ноги были семейной чертой с обеих ветвей его фамильного древа.

Сверху доносилось всё больше звуков. Высокие голоса, смех и восклицания. Никаких тревог и беспокойства.

Диззи развернулась на лестничном пролёте и поднималась дальше. Здесь, насколько видел Фанни, было четыре комнаты, и все двери были открыты. Искушение заглянуть переполняло его. Он сопротивлялся на случай, если он увидит что-то неприличное, но его вряд ли можно было в чём-то обвинить, если он заметит что-нибудь краем глаза.

Диззи уже была на полпути к следующему пролёту, когда из одной из комнат вышла девушка.

— Эй, где ты была?

У неё была смуглая кожа и длинные вьющиеся волосы. И ночная рубашка, которая не доставала до колен. Фанни узнал в ней девушку из класса, в котором они учились до того, как Ник устроил их перевод в класс более высокого уровня. Он никогда не узнавал её имени.

Три мальчика застыли и наблюдали за разговором девушек: Диззи стояла, оперевшись на перила, а смуглая девушка подпрыгивала вверх-вниз на своих босых ногах.

— Я занята. Не говори никому, что видела меня, — сказала Диззи. Она, как и всегда, была краткой, но в её голосе не было той остроты, которую она использовала при разговоре с ними.

— О, тайные миссии, да? Я полагаю… Ах!

Она заметила трёх парней, стоящих позади неё, и отреагировала как любая полуодетая девушка: отступила на несколько шагов, готовая закричать, убежать или и то и другое сразу. Затем она признала их троицу, составив мнение, которое, вероятно, для парней было не очень лестным, и её напряжённые плечи расслабились. Затем она положила руку на бедро и подняла бровь.

— Я могу вам чем-то помочь, мистер Эпстим?

— Они со мной, — сказала Диззи.

— Мы с ней, — сказал Даво, очень спокойно.

Фанни дрожал так сильно, что едва мог удержать содержимое своих карманов от того, чтобы вывалиться на пол. Он просто улыбнулся и попытался выглядеть так, словно он понятия не имел, как он тут оказался, что оказалось не слишком сложно.

Даво сделал шаг вперёд, но девушка заблокировала ему дорогу.

— И что вы делаете в доме для девушек? Разве это не противоречит правилам? — Она перевела взгляд с Даво на Брилла. — Мистер Эпстим? Ваш отец знает, где вы?

— Почти всегда. Если вы не возражаете, мисс Гарроти, у нас есть что-то вроде графика. — Брилл пытался озвучить всё так, будто это был всего лишь очередной визит в дом, полный девичьих спален, но Фанни мог сказать, что он заставляет свой голос звучать ровно.

— Уйди с дороги, пожалуйста, — сказал Даво, действуя более прямо. — Чем быстрее ты дашь нам пройти, тем быстрее мы сможем уйти отсюда.

Девушка посмотрела на каждого из них, с подозрительностью и любопытством в равной мере, а затем на Диззи.

— Тебе не нужно знать, — сказала Диззи.

— Она заставляет нас делать это, — сказал Фанни, протискиваясь между двумя более высокими мальчиками. — Знаешь, дорогу ей лучше не переходить.

Если что и побудит девушку сжалиться над ними, то это будет гонения со стороны большей силы. Девушки любят аутсайдеров. Это взывало к их чувству романтики, если верить книгам, которые он находил у себя дома.

— Почему? — спросила девушка. — Что она хочет от вас?

— Тащить её багаж, — сказал Фанни.

— Правда? — Она отступила. — У нас для этого есть носильщики.

— Носильщики не восприняли бы это крайне смущающим, — сказал Даво, поняв намёк Фанни. — Мы наказаны. Не стесняйся злорадствовать, если тебя это забавляет.

Они вместе неплохо объяснили своё присутствие, не углубляясь при этом в детали. Что было просто замечательно, поскольку деталей у них попросту не было.

— Идём, — сказала Диззи, продолжая подниматься по лестнице. — Вещи сами себя не понесут. — Она также знала, как подхватить идею, хотя у Фанни было сильное подозрение, что у неё всегда будет получаться гораздо лучше, будь эта идея её собственной.

Девушка по имени Гарроти отошла в сторону, руки всё ещё были скрещены на груди. Ночная рубашка была сделана из очень тонкого материала, на что Фанни пытался не обращать внимания.

Они втроём поднялись по лестнице, довольные тем, что преодолели первое препятствие. Она была хуже стража из сказочного замка, и она была только на самом низком уровне. Какие скудно одетые стражи поджидали их выше?

Соперников, одетых скудно или каких других, больше не было. На следующем пролёте было больше дверей. Диззи не обратила на них внимания и, пройдя вдоль перил, перешла к следующему маршу. Она двигалась быстро, и мальчики спешили, чтобы не отставать от неё. Без каких-либо стычек они прошли этот этаж.

На верхнем этаже были две комнаты, одна напротив другой. Диззи открыла дверь одной из них и вошла. Мальчики последовали, почувствовав облегчение от того, что они добрались до места назначения без дополнительных возможностей для унижения.

Комната была большой, с одной её стороны располагалась огромная кровать, а с другой — камин. Также здесь стоял дорогой с виду стол, заставленный высокими стопками книг.

— Восхитительно, — сказал Даво, поглаживая поверхность стола. — Предположу, что он долгое время принадлежит твоей семье.

Диззи косо посмотрела на него, будто обдумывала, был ли в этом совершенно излишнем предложении смысл.

— Да. Долгое время. — Она постучала носком ботинка по сундуку у подножия кровати. — Этот.

Он не был особо большим, не ровня тем, что привезли с собой некоторые ученики, но чтобы утащить его, нужно было двое. Мальчики переглянулись.

— Вы двое почти одного роста. Вам легче будет спускаться по лестнице, — сказал Фанни.

— Будь лестницы ровными, а не под углом, то да, — сказал Даво. — Эти лестницы… очень крутые.

Диззи нетерпеливо постукивала ногой по сундуку.

— Послушайте, мне всё равно…

— Что здесь происходит?

Все мальчики обернулись, чтобы обнаружить в дверях высокую девушку. Её волосы были собраны в пучок, чем создавали острую рамку вокруг её лица. На ней был очень скудный жилет и трико. Это был очень необычный наряд, не подходящий как для выхода на прогулку, так и в качестве ночного облачения. Возможно, он совершенно не стеснял движения во время тренировки.

— На что ты уставился? — сказала девушка.

Фанни встряхнулся, чтобы вырваться из своих мечтаний, и осознал, что его взгляд был направлен прямо на её грудь.

— Ни на что. Э, как дела?

— Мы с ней, — сказал Даво, указывая на Диззи в надежде переместить разговор в какую-то другую часть комнаты, желательно как можно дальше от него.

— Я не спрашивала о вашем разрешении, я спросила, что здесь происходит. Я предлагаю вам рассказать мне прежде, чем я сообщу персоналу. В это здание не допускаются не только мальчики, мы сейчас находимся под комендантским часом. Объяснись.

Она говорила грубо и уверенно. Она выглядела старше; возможно, второгодка. Она, похоже, не была запугана Диззи, как остальная часть их курса.

— Всё в порядке, — сказал Брилл. — Мы скоро уйдем. Нам просто нужно кое-что принести для моего отца.

Фанни знал, что это была ошибка. Использование его отца приведёт к осложнениям, даже если бы это было правдой. Слишком много вопросов, на которые не было хороших ответов.

— Комендантский час закончился, — сказал Фанни. — Столовая открыта для ужина, если вы голодны. — Он улыбнулся ей самой глупой улыбкой, на которую он только был способен.

— Нет, не голодна. Спасибо. — Её благодарность была пронизана всеми возможными видами неблагодарности. — Что здесь делают эти парни, Дельзина?

Её голос постепенно поднялся до крика. Это было отлично сделано, поскольку вы не заметите, насколько она сердита, пока не станет слишком поздно, и вы не попадётесь в смесь вежливого разговора и пристрастного допроса. Её родители должны быть очень важными людьми, чтобы произвести такое яростно уверенное потомство. У неё тоже были пронзительные голубые глаза.

— К тебе это не имеет никакого отношения, — сказала Диззи. — Пожалуйста, возвращайся в свою комнату. Вы двое. — Она выбрала Даво и Брилла, не указав на них и кивком, но каким-то образом её выбор был совершенно ясен. — Возьмите его. Нам нужно идти.

— Никто не уйдёт, пока я не получу ответы. Не думай, что ты можешь игнорировать меня только потому, что у тебя страшный отец. Мой отец тоже не последний человек.

Теперь её руки упёрлись в бёдра, и она нисколько не стеснялась показывать себя в такой открытой одежде. Фанни знать не знал, что женщины были такими бесстыдными и наглыми в своей естественной среде обитания. Его собственные сестры были такими, но это было дома. По-видимому, это была общая черта — не бояться мужских взглядов. Хотя, возможно, это было как-то связано с мужчинами, в чьём присутствии они находились.

Вне комнаты раздавался какой-то шум. Шаги и голоса. Очень скоро в комнату заглядывало очень много лиц.

— Чего вы ждёте? — сказала Диззи, ведя себя так, будто за ними сейчас не наблюдали пристально.

Даво и Брилл шагнули вперёд и схватились за сундук с двух сторон. Не было никаких намёков на то, как Диззи собирается пройти мимо перекрытого дверного проёма, но она не выглядела слишком уж обеспокоенной.

Двое мальчиков кивнули друг другу, а затем попытались поднять сундук. Им удалось оторвать его менее чем на сантиметр от пола, прежде чем уронить его.

— Что ты в нём хранишь? — сказал Брилл, его лицо было ярко-красным от напряжения.

— Он что, к полу прибит? — раздражённо сказал Даво. — Пошутить решила?

Фанни посмотрел на толпу девушек. Многие из них ухмылялись. Диззи намеренно решила смутить их? Нет, это было бы пустой тратой времени. У них были гораздо более важные дела. Дела, которые были для неё столь же важны, как и для них.

— Разве мы не можем просто взять то, что нам нужно? — спросил Фанни. — Нам не нужен сам сундук, так ведь? Он, наверное, сам по себе много весит.

Диззи нахмурилась, но кивнула. Она наклонилась и открыла застёжку. Когда она отбросила крышку, воздух в комнате, казалось, стал тяжелее.

— У тебя есть источник арканума? — сказал Фанни, направляясь к открытому сундуку, больше не заинтересованный в поддержании гармоничной атмосферы.

Он чувствовал, как девушки за его спиной толкаются, чтобы посмотреть, какие сокровища скрывал сундук. Никаких драгоценностей или побрякушек. Никаких шёлковых платьев, хранящихся для особых случаев. Там было одно механическое снаряжение, которое может понадобиться для восхождения на деревья или копания туннелей.

Фанни вытаскивал вещи, не обращая внимания на всякие нормы приличия. Он не спрашивал, он просто рылся, отбрасывая всё, что выглядело слишком простым. Вещи были тяжёлыми и их было неудобно перемещать, но он был слишком разгорячён, чтобы беспокоиться об этом, и просто бросал их на пол. На дне сундука были стопки маленьких коробок.

— Что это? — спросил Фанни, скорее обращаясь к себе. — Устройства, которые использует твой отец, чтобы следить за тобой? Ты нашла их всех и сложила здесь? Идеальная укладка, чтобы они перекрывали друг другу сигнал. Отлично, отлично.

— Ты можешь их использовать, чтобы лучше понять, где находится Ник? — спросила Диззи.

— О, да, думаю да. — Фанни был уверен, что сможет; его самая большая проблема заключалась в том, что попробовать первым.

— Он прав? — спросила второгодка. — Ты хранила здесь арканум? — Её голос не звучал довольным.

Фанни вытащил из кармана коробки и провода. Он начал соединять их с коробками из сундука, быстро переключая соединения от одного к другому.

— Ты хоть представляешь, насколько это опасно? — сказала недовольная девушка. Вокруг неё раздавались шепотки сочувственного недовольства, словно камертон выдал грустную ноту.

— Я скажу тебе всего лишь раз, Мианда. — Голос Диззи был настолько холодным, что мог стать причиной обморожения. — Уходи. Это всех вас касается. У меня нет на вас времени, и будет мало приятного, если мне придётся помочь вам уступить мне. Я была очень терпима к вам, но мой отец всегда говорил, что следует осторожнее проявлять снисходительность к тем, кто не представляет для тебя никакой угрозы. Обстоятельства меняются, и тогда может быть слишком поздно, чтобы внушить ужас другу. Но мы не друзья, и я могу внушить много ужаса очень быстро.

Она начала собирать предметы, которые разбросал Фанни, и вручала их Бриллу и Даво.

— Почему они такие чертовски тяжёлые? — сказал Даво, пытаясь удержать их.

— Лучше спроси себя, почему ты такой слабый? — сказала Диззи.

— Она зарядила их, — сказал Брилл. Он указал на сундук. — Она держала их вместе с этими коробками, из-за чего они зарядились остаточным арканумом.

— На кой чёрт? — сказал Даво. — Когда ты планировала всё это использовать?

— Сегодня. Я планировала для сегодняшнего дня. Я просто не представляла, что сегодня наступит так скоро или что у меня будет их так много.

— Ты сумасшедшая, — сказала Мианда. — Я пойду позову кого-нибудь.

— Хорошо, — сказала Диззи. — Тебе лучше поторопиться. — Она повернулась к ней спиной.

— В сторону, — сказал Фанни, отталкивая остальных, даже Диззи. — Мне нужно место.

Он быстро установил коробки в формацию, которую, как он думал, он никогда не сможет построить из-за нехватки материалов. Всё остальное отошло на задний план, когда он измерял расстояния лентой, которую он положил в нагрудный карман в качестве запоздалой мысли. Он должен быть как можно точнее и надеяться на лучшее.

Все остальные прекратили свои споры и наблюдали за ним. Он передвигался по комнате, махая людям, чтобы они отошли с пути. Как только он закончил внешний периметр как можно ближе к правильному, он начал соединять коробки решёткой проводки. Через несколько минут пол был покрыт сеткой, которая искрилась синим светом.

— Это так опасно, — сказала Мианда.

— Тогда уходи, — сказала Диззи.

Никто не ушёл. Все они были в старших классах. Все они — яркие ученики, которые понимали масштабы того, что пытался сделать Фанни. Они прочитали теорию, а сейчас они видели то, что видели только члены Королевского колледжа — массив арканума.

— Что он собирается с этим делать? — спросила одна из девушек. Другие девушки зашикали на неё.

— Тебе лучше поторопиться, — сказал Даво.

— Её нужно сделать правильно, — сказал Фанни, стоя на коленях, согнув голову, пытаясь взглянуть под правильным углом.

— Нет, тебе нужно торопиться.

Фанни поднял взгляд.

— Почему?

Даво стоял у окна, глядя наружу.

— Просто кто-то выключил звёзды.

Ошарашенное молчание сменилось безумным бегом через всю комнату. Фанни вскочил и встал клином, чтобы заставить всех обходить массив; слова вырывались из него, чтобы спасти его тяжёлую работу:

— Осторожно. Стойте! Не наступайте туда. Нет, идите в обход, в обход.

Их было восемь, и все они были взволнованы тем, что сказал Даво. К счастью, им удалось ни на что не наступить. Только когда их прижали к двум окнам на другой стороне комнаты, Фанни понял, как мало на них было одежды. Он сильно покраснел.

— Я не думаю, что они пропали, — сказала Диззи. — Они скрыты.

— Чем? — сказал Брилл. — Облаков нет.

— Разве парень из Гвюра не использовал что-то подобное, чтобы скрыться от агентов? — сказал Даво.

— Какое отношение к этому имеет Гвюр? — сказала Мианда. Её проигнорировали.

— Всё небо? — сказал Брилл.

— Не всё небо, — сказала Диззи. — Всю школу.

— Как чайная баба, — сказал Фанни. — Да, это возможно. Они не хотят, чтобы кто-то видел, что происходит внутри или снаружи.

— А что насчёт Секретной Службы? — сказала Диззи. — Они должны знать об этом.

— Они не знали, когда парень из Гвюра сделал это, — сказала Фанни. — Или Денкне.

— Та же способность? — спросил Даво.

— Похожая, — сказал Фанни. — Возможно, это совпадение. Или совсем не связано.

— О чём вы говорите? — сказала Мианда, и её голос снова стал громче. — Это какая-то атака Гвюра?

Девушки вокруг неё выглядели испуганными. Последнее, что им нужно, — это куча паникующих девчонок.

— Всё в порядке, — сказал Даво, его голос был полон спокойной уверенности. — Это не то, что…

Лампы в комнате мигнули, на несколько секунд погрузив комнату в темноту. Позади них раздался резкий вздох. Он исходил из центра комнаты. Все повернулись к блестящей паутине на полу. Она дрожала.

— Ник? — сказал Фанни, опустившись на колени. — Это Фанни. Ты меня слышишь? Сосредоточься на моём голосе. — Он медленно двигал коробки, настраивая периметр, чтобы усилить сверкающие нити.

Долгий выдох заполнил комнату.

— Фанни? — Он бал слабым и далёким, но это безошибочно был голос Ника.

— Да! Да, это я. Где ты?

— Это не важно. Она идёт. Они все идут. Я не знаю, как долго я смогу… — Его голос исчез.

Фанни двигал проводами и коробками, пытаясь вернуть сигнал.

— …прочь отсюда. Эвакуируйте школу. Скажите директору, пусть он попробует связаться с Секретной Службой, если вы сможете. Я думаю, что агенты, возможно, были нейтрализованы. Отправьте Брилла. Скажи ему… аккуратно… осторожно….

Его голос снова исчез. Даво повернулся к Бриллу, который кивнул, а затем выбежал из комнаты.

Изнутри массива раздался крик. Он был слабым и трещащим, но наполненным болью.

— Ник! — позвала Диззи.

— …нацельтесь на Пагоду. Уничтожьте её. Демоны не смогут пройти. А если они смогут, то у них не будет достаточно хозяев. У них нет времени создавать новые тела, но они могут взять наши. Детей легче контролировать. Соберите всех…

Он снова пропал. Девушки начали отходить от шока и испуганно цеплялись друг за друга.

— Ник? — сказал Фанни. — Мы не можем выбраться. Школу накрыло что-то вроде купола. Он блокировал звёзды.

— …да. Подождите, пока я… затем бегите. Будьте осторожны, есть другой…

— Другой что? — сказал Фанни.

— …Пагоду. Драконы должны это сделать.

— Ты в Пагоде? — сказал Даво.

— Даво? Да. Это не важно. Мне не выбраться, но я могу закрыть дверь. Я так думаю. — Раздался ещё один крик. — Вы это слышали?

— Это был не ты? — сказал Фанни.

— Нет. Это демон. Думал, что он может накормить меня своей силой, не потеряв контроль. Я собираюсь закрыть… устроить беспорядок.

— Ты умрёшь, — сказал Даво.

Ответа не было. Фанни вздрогнул от ужасной тишины, оглядываясь на лица вокруг и внимательно прислушиваясь и смотря.

— А что насчёт Симоль? — сказал Даво. — Она потеряна?

— Ей придётся найти другой путь обратно. Если кто и может… М-м-м! — Ник издал болезненный шум.

— Что это? — сказал Фанни. — Ты в порядке?

— Да, просто немного полон. Тебе лучше найти директора.

— Мы отправили Брилла. А что насчёт отца Диззи? — сказал Даво. — Мы могли бы сказать Диззи…

— НЕ говорите Диззи. — Он снова застонал, на этот раз дольше. — Ха. Это не хорошо. Знаешь, она однажды поцеловала меня. Нам было всего десять, и она сказала, что ей это нужно для исследования. Наверное, она даже не помнит об этом. Мой лучший день. Полагаю, это означает, что у меня была довольно скучная жизнь. — Он тяжело дышал, становясь тише. Затем он пропал.

— Ты не умрёшь, — сказала Диззи.

— Думаю, я смогу вернуть его, — сказал Фанни, ползая по полу.

— Не надо, — сказала Диззи. — Мы уходим. Сейчас же.

— Что насчёт нас? — сказала Мианда. — Вы не можете оставить нас здесь.

— Кто-нибудь скоро придёт, чтобы помочь вам, — сказала Диззи.

— Нет, они не придут. Мы не глухие. Демоны идут, и они собираются завладеть нашими телами. — У неё была истерика, и другие девушки были не слишком далеко от неё.

— Никто не хочет твоё тело, — сказала Диззи. — Он просто предполагал. Он бредит. Нет никаких демонов. У него отравление арканумом, и мы пытаемся спасти его, да так, чтобы об этом никто не узнал. Вот почему я не хотела тебе ничего говорить, понимаешь?

Это была приличная попытка, но Фанни мог сказать, что девушки на неё не купились. Ведь в небе не было звёзд.

Они были на грани паники, он чувствовал это. Он вырос в доме, полном женщин. Когда они что-то делали, они делали это все вместе. Они смеялись вместе и плакали вместе, и когда они злились, они превращались в нечто ужасающее.

Это не сработает. Им нужно сохранять спокойствие до тех пор, пока не придёт помощь, если она вообще придёт.

— Хватит этого дерьма, — сказала Мианда. — Мы все останемся здесь. Я самая старшая, и я решаю…

Диззи запрыгнула на спину более высокой девушки. Её рука обхватила горло Мианды, локоть торчал под её подбородком. Мианда мгновенно потеряла силы. Диззи удерживала её и опустила на кровать. Она держала руку на шее до тех пор, пока глаза Мианды не закатились, после чего отпустила её.

Она лежала неподвижно, как будто дремала.

Другие девушки были ошеломлены и отступили в кучу.

— Оставайтесь здесь, — сказала Диззи. — Помощь идёт, но от неё не будет толку, если вы разбежитесь по всей школе. Оставайтесь вместе. Демон придёт за нами. Чем дальше мы будем, тем безопаснее для вас.

То, что она сказала, возможно, было правдой, а возможно, и нет, но она сказала это так убедительно, что другие девушки просто кивнули и сели на кровать вокруг тела Мианды.

Она повернулась к двум мальчикам.

— Хватайте всё и идём.

Они, конечно, не собирались с ней спорить.

Фанни заколебался, а затем подошёл к девушке, которая подошла к ним внизу. Теперь она выглядела кроткой, сидя на краю кровати.

— Возьми. — Он протянул ей маленькую коробку. — Если у тебя возникнут реальные проблемы, активируй её. Я вернусь за тобой, если смогу.

Она взяла её и прижала к груди, в глазах больше не было насмешки, скорее восхищение. Она схватила его за руку, притянула и поцеловала в щеку.

Он выбежал из комнаты, ухмыляясь, как идиот, не понимая, куда идёт. Даво шёл позади него, качая головой и бормоча:

— Невероятно. «Я вернусь за тобой»? Да я собственноручно скормлю тебя демону… хотел бы я посмотреть, как ты вернёшься из этого.

Мастер Денкне, маг Королевского Колледжа, стоял на крыше библиотеки и глядел на Пагоду. Не было никакого движения, не было света. Агенты Секретной Службы пришли и ушли. Они ничего не нашли, он убедился в этом.

— Кажется, всё идет хорошо, не так ли? — тихо сказал он.

— Да, кажется, так, — произнёс тихий голос из-за спины.

— Что бы вы делали, если бы он не принял жертву?

— Есть другие жертвы. В конце концов, он бы принял её.

— Она такая же сильная, как и твой собрат?

— Жертве не нужно быть силой высшего порядка. Лучше быть чем-то более легко усваиваемым и не столь сильным. Маг, возможно, такой, как ты. Возможно, именно поэтому тебя послали сюда.

— Я бы с удовольствием предложил себя. — Он повернулся и посмотрел на библиотекаршу с решительной улыбкой на устах. — Если бы это было вашим желанием, я бы без колебаний повиновался. Но я сослужу вам лучшую службу другими способами.

— Сослужишь? Лучше, чем жители Гвюра, которые готовы отдать свои жизни?

— Они наёмники. Их лояльность покупается дарами силы и обещаниями мести. Они не ценят то, чем они не могут торговать, такова их вера. Вещь должна иметь цену, чтобы обладать весом в их мире, в противном случае они не признают её ценности.

— Но всё равно бывают ситуации, когда требуются наёмники. Жестокая хитрость и холодная мудрость. Такие злобные, когда сталкиваются со своим собственным видом. А что насчёт тебя, маленький маг? Чего стоит твоя лояльность?

— Моя отдаётся бесплатно, потому что это не лояльность, а любовь.

— И какова ценность твоей любви ко мне? Человеческое сердце — больной орган, который теряет силу задолго до его хозяина. Лояльность имеет, по крайней мере, некоторые практические применения.

— Я верю в свою ценность, — сказал Денкне, полный уверенности. — Теперь это не займёт много времени.

Библиотекарша улыбнулась. За многие годы это было наименее практикуемое выражение лица. Она провела так много времени среди этих людей, что ей почти стало жалко их.

— Это займёт больше времени, чем ты думаешь. Они идут освободить его.

— Кто? Архимаг?

— Нет. Его друзья.

— Ох. — Денкне вздохнул. — Вы хотите, чтобы я остановил их?

— Я хочу, чтобы ты попытался. Не становись самодовольным. Все вы, такие жирные и довольные своим неоспоримым господством над элементами. Думаю, что на этот раз война не будет такой близкой. Иди останови их, если сможешь.

Денкне усмехнулся, но ушёл без споров. Библиотекарша подняла взгляд на пустой холст над головой и подумала о доме, где каждая звезда была фрагментом её души. Она поприветствует их в этом мире, и они снова смогут заполнить небо.

Глава 40

Пустое небо добавляло нереальности происходящему. Оно также сделало всё намного темнее. Свет из окон концентрировался вокруг зданий, но быстро сходил на нет, когда Диззи двигалась в сторону Пагоды. Даже фонари вдоль дороги казались ослабленными и выдавали минимум света.

Вокруг никого не было: ни учеников, ни носильщиков, ни агентов. Она предположила, что последние были выведены из строя, тем или иным образом. Убитые, сражающиеся, ослеплённые, отвлечённые, стёртые с лица земли…

— Что ты надеешься сделать? — спросил Даво, догоняя её широкими шагами. — Щёлкнуть пальцами, тем самым заставив всех демонов исчезнуть?

Диззи проигнорировала его и продолжала идти, немного опережая двух других, чтобы они поняли структуру их импровизированной спасательной группы.

По её опыту действия наводили порядок намного быстрее слов, особенно если дело касалось детей. Она осознала это в десятилетнем возрасте — и даже раньше, если начистоту — и хорошо пользовалась этим во время своего пребывания в Ренсоме.

Благодаря строгому ранварскому воспитанию ученики были приучены подчиняться твёрдой и методичной иерархии. Она это сразу увидела и была только счастлива сесть на вакантное место во главе стола.

К сожалению, те, кто воспитывался менее строгим образом, были менее восприимчивы к подчинению. Они с большей вероятностью будут симулировать верность, действуя очень похоже на тех, кто действительно подчинялся, но на самом деле они никогда не принимали своего положения. Особенно если они познакомились с ней только после того, как уже начали думать сами.

Это была интересная проблема, с которой она раньше не сталкивалась, но можно не сомневаться, что в будущем она будет возникать довольно часто, так что за неё нужно было решительно взяться.

— Эй, помедленней, — позвал Фанни. — Как эта штука может быть такой тяжёлой? Может поменяемся? Хотел бы я пойти с Бриллом. Он сейчас, наверное, сидит у камина и попивает горячий чай.

— Но, конечно же, любовь хорошенькой женщины заставляет тебя плыть вперёд с силой десяти человек, — сказал Даво, поправляя свою ношу.

— Это было не так. Она… кстати, как её зовут?

— Ты даже не помнишь её имени! Каким же жиголо ты оказался. Просто вручил ей свою спасительную коробку в обмен на поцелуй.

— Хм, да. — Фанни покраснел, и впечатляющим было то, что это было ясно видно при столь тусклом освещении.

— Что это значит? Что ты скрываешь, ты, низкопробный ловелас?

— Пойдём, — сказал Фанни, внезапно обнаружив второе дыхание и полетев вперёд. — Мы должны идти в ногу с её милостью.

Большинство слуг и торговцев были счастливы узнать своё место и подыгрывать, делая их истинные чувства несущественными, но те, кто слишком много думал о себе, те, кто считал, что они столь же способны, как и те, кто родился в семье с высоким положением, не собирались преклонять колени перед владельцем поместья. Случайность при рождении едва ли можно назвать основанием для уважения и восхищения, она могла это видеть.

Диззи подавила желание поставить этих двух выскочек на место. Вместо этого она воспользуется ими для совершенствования своей техники. Как ты будешь справляться с проблемными подчинёнными, которые не обязаны выполнять твои приказы? Вместо того, чтобы раздражаться, она может использовать этот опыт как ценную возможность для обучения. То, что демоны угрожали вторжением, вовсе не означало, что ей придётся нарушить своё расписание.

Её собственные амбиции привели её к самостоятельным тренировкам, чтобы иметь дело с теми, кто находится впереди и рядом с ней. Они, скорее всего, будут только мешаться под ногами. Конечно, всегда будет какая-то редкая аномалия, которая возвысится над массой обычных людей, но, не обладая преимуществами отличного руководства и возможностями, их будет крайне мало. Сам Ренсом принимал только четырёх таких учеников, и причин открывать двери для большего числа учеников, вероятно, было очень мало.

Готовить себя к встрече с такими людьми, впереди которых она сейчас шла, было бы пустой тратой ресурсов. То, что иметь сейчас такие навыки было бы очень полезно, она никак не могла предсказать. Ей приходилось импровизировать и использовать свой ум, который был достаточно острым, чтобы справиться с этой неожиданностью. Если она будет рассматривать это как практическое упражнение, то опыт позволит ей быть намного более эффективной в будущем, если произойдёт подобная встреча.

Как только она подумала об этом и пришла к разумному и логичному выводу, что текущая ситуация, какой досадной бы она ни была, в конечном итоге пойдёт ей на пользу, она смогла расслабиться и восстановить полный контроль над своей концентрацией.

— Я думаю, она игнорирует нас, — сказал Фанни.

— Я думаю, она отчаянно пытается придумать, как заставить нас делать то, что она хочет, не говоря «пожалуйста», — сказал Даво.

Они оба говорили достаточно громко, чтобы быть уверенными, что она их услышит. Ещё одно странное поведение. Зачем говорить что-то провокационное и оскорбительное с явным намерением быть услышанным? Она знала, что многие из её сокурсников говорили о ней за её спиной, и это было не только ожидаемо, но и поощрялось. Это давало выход для их беспокойства, а также распространяло это беспокойство на других, словно заразная болезнь.

Но эти двое, казалось, использовали своё беспокойство, чтобы критиковать её. Им мало что было терять, так что они были счастливы рискнуть, чтобы получить какое-то уважение за их смелость, по-видимому.

— Мне не нравится, насколько тёмное это небо, — сказал Фанни. — Заставляет чувствовать, что мы в коробке и ждём, когда кто-нибудь откроет крышку и просунет руку.

Она невольно подняла взгляд. Небо было равномерно чёрным, без текстуры и контура. Если что и могло убедить её, что в Ренсоме действительно были демоны, так это небо. Магия могла создать купол тьмы, накрывший школу, но причиной, по которой кто-то мог зайти так далеко, может быть только что-то очень радикальное. Если не демоны, то что-то столь же проблемное.

— Пока они хотят удержать нас взаперти, — сказала Диззи, — они хотят удержать нас живыми. Это единственное, что вам нужно знать из присутствия купола.

— Я думаю, что есть много другого, что мы можем знать из присутствия купола, — сказал Даво. — Например, уровень силы людей, которые установили его над школой; вероятность того, что у них будут другие, ещё более устрашающие силы, которые они используют против нас; и очень реальную возможность, что они сейчас находятся на территории школы, вероятно, наблюдая за нами и думая, что мы делаем со всем этим садоводческим оборудованием.

Оба мальчика несли оборудование из её сундука, ни одно из которых не будет полезным для садоводства, но весьма пригодилось бы, если бы им нужно было копать под рухнувшим зданием. На плече она несла моток верёвки, готовая немедленно развернуть его.

— Возможно, ты прав, — сказала Диззи, — но мы ничего не можем с этим поделать. Вот почему это не имеет значения. Мы находимся в невыгодном положении, и когда нет абсолютно никакого пути для достижения всесторонней победы, нужно сосредоточиться на одной цели и пытаться достичь её в меру своих возможностей. Они, кем бы они ни были, взяли на себя большую и масштабную задачу. Меня не волнует, кто они, но они не могут сражаться на столь многих направлениях и??поддерживать полную бдительность во всех местах сразу. У нас всего одна цель — найти Ника. Наше преимущество в том, чтобы мы можем сосредоточить все наши ресурсы в одном месте.

Обычно она бы не потрудилась объяснить свои действия тем, кого считала своими рабочими. Предоставление людям причины следовать приказам создаёт опасный прецедент. В будущем у вас могут и не быть веские причины для ваших приказов, но вам всё равно нужно, чтобы эти приказы выполнялись.

В данном случае, однако, это был наиболее целесообразный способ успокоить её сопротивляющихся последователей. Маловероятно, что они снова ей понадобятся, поэтому то, что она поделится с ними знаниями, вряд ли аукнется ей в будущем.

— Мы найдём Ника, выкопаем его, а затем найдём где укрыться, пока Секретная Служба позаботится обо всём остальном.

Дай им простые, позитивные задачи, и скоро они будут безоговорочно доверять её командам.

— Никогда не подумал бы, что ты такая оптимистка, — сказал Даво. — У Ника гораздо более тщательный подход. Он исходит из предположения, что всё, что может пойти не так, пойдёт не так. Это делает его потрясающе хорошо подготовленным к любой случайности.

Сравнение вывело её из себя, но она заставила себя успокоиться. То, как повёл или не повёл себя Ник на её месте, не имело отношения к разговору. Никто не знает, пока они не окажутся в таком положении, чтобы принимать решения «на лету». То, что люди предполагали в комфортной для их разума обстановке, не стоило ничего. И комментировать это тоже не стоило.

— Ник всегда был слишком медленным, чтобы действовать, — сказала Диззи, не в силах прислушаться к собственному совету. — Это прекрасно, если у тебя есть роскошь в виде времени на подготовку, но так бывает не всегда. Особенно если противники знают, на что ты способен, как это знают наши противники. Они создали периметр, которому удалось удержать Секретную Службу под контролем, и они до сих пор не раскрыли себя, что означает, что им даже не угрожает контратака. Книги не бьют в ответ.

— Я думаю, нам нужно отдохнуть, — сказал Фанни, задыхаясь.

Оборудование, которое несли два мальчика, не было особенно большим или громоздким, но оно было тяжёлым. Его плотность была увеличена за счёт воздействия на него арканума в течение длительного периода.

— Или, может быть, ты захочешь понести некоторые из этих вещей. В конце концов, они же твои.

— Ну же, ну же, Фанни. Нет смысла поручать обязанности, если в конечном итоге ты делаешь всё сам.

Они пересекли кампус и подошли к столовой, где было темно и тихо. Пагода стояла за библиотекой, всего в нескольких минутах ходьбы отсюда. Она не знала, что их ждёт, когда они доберутся туда, поэтому небольшая разведка им не повредит.

— Подождите здесь, я проверю, не наблюдает ли кто-нибудь за Пагодой.

— Ты думаешь, что они будут сидеть снаружи, дожидаясь тебя? — сказал Даво. — Они, вероятно, прячутся в тенях.

— Тогда я туда и буду смотреть. Попытайтесь набраться сил: вероятно, нужно будет много копать.

Фанни застонал.

— Ты не могла взять с собой нескольких своих придурковатых приспешников? Они выглядят так, как будто они хороши в такого рода делах. Скажи им, что под Пагодой зарыта кость, и смотри, как они наперегонки откапывают её.

— Что это должно означать? — сказала Диззи, озадаченная, но уверенная, что ей следует обидеться от имени её придурковатых приспешников.

— Это означает, — сказал Даво, — что люди оценивают тебя по компании, с которой ты водишься. Ты окружаешь себя подхалимами и жестокими головорезами. Ты из тех девушек, что будет пользоваться всем ради достижения цели, да?

— А что, если да? — Раньше ей никто не говорил этого так прямо, но не было ничего постыдного в том, чтобы быть человеком, который выполняет работу. Именно на этом было построено всё королевство.

— Ну, очень сложно доверять подобным людям. Они всегда оправдывают свои действия, заявляя, что это ради высшего блага.

— А что, если это ради высшего блага?

— Чьего? — спросил Даво очень категорично.

— У меня нет времени обсуждать с тобой политику, — сказала Диззи. — Достаточно будет сказать, что ты проиграешь. Подождите, я скоро вернусь.

— Подожди, — сказал Фанни. — Как мы узнаем, что мы тебе нужны?

Что это за вопрос?

— Я скажу вам, когда вернусь.

— Он имел в виду, что, если тебя поймают или ты попадёшь в ловушку.

Каким маловероятным бы это ни казалось, вероятность всё же была.

— Дай мне одну из тех коробок, что ты дал Гарроти.

Фанни непонимающе посмотрел на неё.

— Ну же, — сказал Даво. — Она может использовать её, чтобы позвать нас.

— Гм. Дело в том, что я дал ей пустую коробку.

— Что? — сказал потрясённый Даво. — Она не будет посылать сигнал бедствия?

— Нет.

— Зачем ты это сделал?

— Я просто хотел, чтобы она почувствовала себя лучше, — заскулил Фанни. — Я пытался быть милым.

— О, просто отлично. И что произойдёт, когда демоны будут выламывать дверь её спальни, а она будет нажимать на кнопку, чтобы вызвать своего героя? Тебе не кажется, что она будет немного разочарована в тебе?

— Она будет разочарована не очень долго, — пробормотал Фанни.

Даво покачал головой.

— Бедная девушка. Подумать только, она поцеловала тебя из-за этого.

Диззи была по горло сыта этими двумя.

— Ждите здесь. — Она побежала к библиотеке, не дожидаясь ответа.

Когда она поспешила прочь от этих двух идиотов, она услышала, как один спросил:

— Как думаешь, что он в ней нашёл?

— Тебе действительно нужно это спрашивать? — ответил другой.

Ей хотелось побежать назад и силой потребовать объяснить, что они имели в виду, но на это у неё не было времени. Она вскочила на оконный выступ и поднялась. Взбираться было не сложно, на здании было множество опор и выступов. На крыше у неё будет гораздо лучший вид на Пагоду и больше шансов увидеть других наблюдателей.

Ей нравилось лазать. В эти моменты её разум чувствовал себя свободным. В то время как тело использовало каждую мышцу и сухожилие в попытке преодолеть гравитацию, её мысли текли, как будто больше не были связаны с ней или с её более мирскими проблемами.

Она не могла полагаться на Секретную Службу, это было очевидно. Это заставило её понять, насколько недальновидно было то, что она не изучила их методы более тщательно. Помимо общего понимания их методик и того, что они могли и не могли сделать с учениками, она очень мало знала об их действительных процедурах и методах.

Её ход мыслей заключался в том, что они позаботятся обо всём, что попадает в их сферу деятельности, и это не потребует её внимания. Ей нужно было только быть уверенной в том, что она справляется с ситуациями, которые затрагивают непосредственно её. Теперь она видела, насколько это было глупо.

Только понимая, как работает Секретная Служба, она может осознать их слабости. Это, в свою очередь, даст ей понять сильные стороны любого, кто сумеет каким-то образом сдерживать агентов.

Сейчас было очевидно, что она была в ситуации, когда ей нужна эта информация. Если бы она знала, что нужно врагу, чтобы сделать это, у неё были бы идеи получше насчёт того, на что они способны и, следовательно, как с ними бороться.

Но она не знала. Она предполагала, что никто не сможет одолеть Секретную Службу, и думала так только потому, что никто никогда этого не делал. Это было глупо. Теперь она поняла, почему отец всегда был так занят и выглядел таким усталым. Ему не только приходилось управлять своим отделом, ему нужно было знать работу всех остальных. Таким образом, если бы они стали скомпрометированы, он точно будет знать, какие методы были использованы.

Когда она разберётся с незначительным делом с демонами и потерянными мальчишками, она перенаправит своё внимание на понимание того, как работают другие люди, и лучший способ нейтрализовать их, начиная с агентов Секретной Службы здесь, в кампусе. Их близость делала их идеальными объектами для изучения, и она должна была это осознать, когда впервые приехала в Ренсом и обнаружила их присутствие. Пять лет исследовательского потенциала потеряны.

Теперь она знала, что будет с её проектом-презентацией. Её первоначальный выбор в сравнении с этим казался бессмысленным. У неё были самая увлекательная тема прямо под носом и средства для её изучения. Не то чтобы её презентация могла быть слишком явной. Если бы она на самом деле представила детальный разбор работы Секретной Службы, её бы арестовали. Возможно, её собственный отец.

Она поднялась над парапетом и залезла на крышу. Она была плоской и невыразительной, покрытая чёрной смолой. Она держалась низко и передвигалась бесшумно. А потом остановилась. Впереди что-то было. Что-то на крыше. Не что-то маленькое.

Оно было похоже на небольшое строение, вроде купола. Ясно увидеть было трудно.

Это была та секретная библиотека, в которую они пробрались и в которой библиотекарша хранила книгу Виннум Роке. Очевидного входа в неё не было, как и следовало ожидать.

Она подкралась ближе и протянула руку, касаясь её. Стены были гладкими и стекловидными. Будь у неё время, она бы попыталась разобраться, как это работает, но не в этот раз. Сейчас у неё было другое дело.

Она обошла её, в оба глаза высматривая другие невидимые особенности крыши.

Ник чувствовал себя раздутым.

Он хотел спать и отдохнуть. Каждая часть его тела болела. Это была не та боль, которая исходит от сломанных костей или ушибленной плоти. У него болело внутри, как у ребёнка, который съел слишком много сладостей, но продолжающего идти, несмотря на тошноту и головокружение и игнорируя выступивший на лбу пот, чтобы достать ещё одну сладость, а теперь он лежал неподвижно, сожалея о каждом восхитительном моменте.

Он лежал неподвижно, не способный отдохнуть, изредка смеясь без причины.

Чистая сила покалывала его, заставляла его дрожать, если он не принудит свой разум сдержать её. Удерживать её — это всё, на что он был способен.

Он до сих пор чувствовал близость демона. Маленького, слабого, пустую шелуху.

Демон не смог остановить его. Ник взял всего его, отрывая каждый кусочек от существа демона. Это было удивительно легко. Как только демон оказался в его объятиях, это стало похоже на помещение соломинки в стакан. Он высасывал его до последней капли.

Сила заполнила его таким образом, которого он не ожидал. Это не было похоже на тот раз, когда он был отравлен передозировкой арканума; это больше было похоже на то, что он съел слишком много мягкого сыра. Только чем больше он заталкивал в себя, тем более компактным и плотным он становился. И тем жёстче ощущалось его тело.

Вот только какой в этом смысл? Если он не найдёт способ, как использовать силу, что была в нём, то единственное, чего он добился — это сделал за демона его работу. Ему нужно превратить то, что он взял, в инструмент, в оружие. В дверь в какое-то другое место. Он задавался вопросом, возможно ли это.

— Твой Зелёный Демон вовсе не демон, — пробормотал голос в голове. Он без устали пытался объяснить историю Ника, больше не занимаясь ничем другим.

— Он такой же демон, как ты, — сказал Ник.

— Зелёный Демон искалечил ребёнка забавы ради. — Голос демона звучал уставшим и неуверенным.

В рассказе Зелёный Демон изуродовал симпатичную девочку.

— Ты бы посчитал это забавным? — спросил Ник.

— Нет. Боль забавляет только глупцов.

— Покажи мне, как покинуть это место, — сказал Ник.

— Я не могу. Не буду. Ты должен найти свой собственный путь. — Слова звенели с окончательностью, которая его раздражала. Даже в самом слабом состоянии демон был непреклонен.

Пока демон извивался, чтобы держаться за свои последние остатки существования, Ник корчился от огромной силы, которую он с мучениями удерживал и которая предлагала ему выбраться на свободу, но не показывала, как это сделать.

Но причинение боли было не единственным способом контролировать других. Доставление удовольствия может быть столь же эффективным.

— Твоя ошибка, — сказал Ник, — в предположении, что Зелёный Демон не изменился за многие годы пребывания в плену. Или предположении, что он негодовал все эти годы.

Между ними наступил момент спокойствия.

— Он многое узнал за то время, — сказал демон, нерешительно, но ясно.

— Он изменился, — сказал Ник. — Ты не можешь изменить функционал вещи и не изменить её форму. И ты не можешь изменить её форму, не изменив функционал.

— Он стал больше походить на тех, кто окружал его.

— Когда ты сталкиваешься с силой, которая может контролировать тебя, по принуждению или же хитростью, ты можешь уничтожить её и надеяться, что она будет потеряна навсегда.

— Всё знание рано или поздно возвращается, — сказал демон.

— Или ты можешь узнать его сам.

— И измениться из-за него.

— Да, — сказал Ник.

— Девочка, которую он искалечил… Уродство отталкивает твой вид, особенно собственное уродство. Вы прячете его, чтобы не видеть его, но её шрамы были на поверхности, украли её уверенность. Она, повзрослев, стала бы его соперником.

— Да,

— Человек, чей дом Зелёный Демон сжёг, был столпом общества, одним из своих.

— Да.

— Сожжённый дом раскроет то, что он скрывал, раскроет человека, которым он был на самом деле.

— Да.

Теперь голос демона был сильнее. Громче.

— Более не способные доверять своим соседям, они обратятся к постороннему.

— Да.

— Крысы, которых он вывел из города… подарок, который жители воспримут как знак его способности помогать им, спасать их, вести их. Он хотел быть их лидером. Но не по принуждению, а признанным лидером. Они сделают его своим королём.

— Да. Ты прав, за исключением того, что Зелёный Демон потерпел неудачу.

— Нет, — взвыл демон, его новообретённая уверенность заколебалась. — Как?

— Хочешь, я тебе скажу? — прямо сказал Ник.

— Да.

— Если я это сделаю, ты будешь благодарен?

— Да.

— Ты покажешь мне, как покинуть это место?

— Да.

Ник улыбнулся. Теперь сила была менее неудобной.

— Тогда покажи мне, и я скажу тебе.

Диззи посмотрела вниз на Пагоду. Свет из основного кампуса был единственным источником освещения, и раскрывал он очень мало. Она могла разобрать очертания Пагоды, но на этом всё. Если бы там были люди, которые следили, они были слишком хорошо скрыты, чтобы их можно было отсюда увидеть.

Она не знала, что ожидала увидеть. Возможно, кольцо вооружённых людей, держащих в руках факелы. Что-то, что легко идентифицировать как врага. Это было бы слишком удачно, но она была бы рада, если бы у них была простуда, а их чихание выдавало бы их позиции.

Ей не оставалось ничего другого, кроме как подойти ближе. По крайней мере Пагода была неповреждённой. Она боялась, что вместо неё будут рухнувшие руины, тихо опустившиеся на голову Ника. Если верить ему, он оказался в ловушке в единственном месте на территории школы, которое она не проверила полностью.

Она сняла верёвку через голову и прикрепила её к крыше. У неё было простое устройство, прикреплённое к одному концу, которое прилипало к любой поверхности до тех пор, пока верёвку не дёрнут в определённом ритме. Это было одним из первых применений заряженных арканумом предметов, о котором она узнала, и оно помогло ей проникнуть во многие места, в которые обычными способами она попасть не могла. Теперь она забросит её в центр места, из которого, она, возможно, никогда не сможет выбраться.

Она перекинула верёвку через парапет, а затем побежала вниз по стене, головой вперёд, держась за верёвку, чтобы не упасть. Её ноги ступили на землю мягко. Она оставила верёвку прикреплённой, если ей нужно будет быстро подняться, хотя она сомневалась, что это будет необходимо. То, с чем она здесь столкнётся, вряд ли позволит ей уйти так легко.

Она присела и слушала; её слух, по крайней мере, темнота не застилала. Не было никаких звуков, кроме мягкого бриза, проходящего через ветки.

— Приди ко мне. — Она скорее почувствовала, чем увидела, как тень движется возле неё. — Ищи вокруг Пагоды. Проверь наличие скрытых наблюдателей. Людей или что другое.

— Район чист, — сказал призрак, не двигаясь.

Диззи не понравилось, что он был так уверен.

— Как ты проверил?

— Сканирование поля арканума.

Она потянулась в карман и достала маленькую кнопку. Она была из сундука; одно из устройств слежения, которое подложил её отец — тех, которые, как он думал, она никогда не найдёт. Её всегда беспокоило, что их может не быть или что она их не найдёт, но она была очень тщательной и более-менее уверенной.

Она положила кнопку на ноготь большого пальца, а затем щелчком отправила её в воздух, как можно дальше от неё. Она тихо приземлилась где-то в темноте.

— Найди кнопку.

— Кнопки больше не существует, — сказал призрак, очень уверенный в себе.

— Ты только что видел, как я бросила её туда, — сказала она, немного раздражённая тем, какими тупыми могут быть творения отца. Это была основная причина, по которой она смогла отменить их команды, но работать с ними всё равно было неприятно. — Как думаешь, как она исчезла?

Повисла тишина.

— Поле арканума было изменено.

— Да. А теперь обыщи область на предмет любых наблюдателей. Вручную.

Призрак исчез в кучке дыма.

— Это очень впечатляет, — раздался голос слева от неё.

Диззи отпрыгнула назад, когда вспыхнул свет, сначала оранжевый, а затем становившись жёлтым. Листья и растения сверкали позади Денкне, когда тот появился из темноты.

Она собралась почти сразу. Это был один из результатов, к которым она была подготовлена. Она просто не ожидала, что это произойдёт без какого-либо предупреждения.

— Мистер Денкне? Почему вы здесь? — Она осматривалась в поисках других внезапных посетителей.

— По-моему, я должен задать вам тот же вопрос, мисс Делкруа. Как понимаю, это был один из стражей вашего отца. Удивительно. И вы, кажется, можете контролировать его, не используя арканум.

— Ему поручено следить за мной. С переменным успехом.

Денкне улыбнулся, его зубы были тоже цвета, что и его бледное лицо. Выражение на лице казалось нарисованным.

— Но уровень устойчивого арканума, чтобы обеспечить его активность и выполнение приказов… Напряжение на вашего бедного отца должно быть огромным. Он должен любить вас очень сильно, чтобы рисковать возможными побочными эффектами.

Диззи сочла его раздражающим и предположила, что он делает это намеренно. Чтобы вывести её из равновесия намёками, что её вмешательство ставило под угрозу жизнь её отца. Он не вёл себя как обеспокоенный учитель, он был скорее похож на стражника, пытавшегося выяснить, какие тайны подслушал нарушитель.

— Почему вы здесь, мастер Денкне? Разве вы не были отправлены, чтобы убедиться, что мальчик Тутт будет в целости и сохранности? Потому что я думаю, что вы провалили эту миссию. Если только это не было вашей целью всё время. Вы жаждете возвращения демонов и хотите быть привилегированным вассалом, как ваш народ прежде?

Он отреагировал, пусть и слегка, но она задела его. В игру на выбивание из равновесия могли играть они оба.

Она знала истории, как его соотечественники пытались завоевать благосклонность демонов, сражаясь против Ранвара. Истории были неподтверждёнными слухами без оснований или хотя бы тех, кто пережил их. Тогда народы назывались по-другому, но их белые волосы и бледная кожа пережили смену флагов и границ.

— Почему вы здесь, мисс Делкруа? — сказал он без улыбки.

— Я заметила, что звёзды пропали с неба, и пришла посмотреть. Я считаю, что Пагода — сердце этой загадки. Купол над нами, похоже, центрирован над ней.

Только сейчас, когда её ум мчался в поисках оправдания, она заметила это. Она никак не могла знать, правда ли это, но звучало очень правдоподобно.

— Очень проницательно, — сказал Денкне. — Мы должны уйти отсюда и дать агентам разобраться с тем, что происходит. Где ваши друзья?

— Они пошли за помощью.

Откуда он узнал о двух других? Он был магом, но если он видел их раньше, то зачем ждал этого момента, чтобы появиться? Он, конечно же, должен был сказать им возвращаться, как только заметил их.

— Я пойду в Пагоду. Я думаю, там кто-то может быть. Мой отец уже в пути, но я нашла там странную сигнатуру арканума.

— Какую сигнатуру? — спросил Денкне, внезапно более заинтересованный её притворными выводами, чем учительским долгом, который должен был побудить отвести её в безопасное место.

— Я поставила трекер на мальчика Тутта, — солгала она. Конечно, было опасно говорить такую откровенную неправду тому, кто очень хорош в использовании арканума, но он был достаточно испорчен собственной ложью. — В текущих условиях его сложно засечь, но мой страж может попасть в очень сложно достижимые места.

Он сочувственно, ритмично кивал головой, пока она объясняла.

— Правда может? Это очень интересно. Я думаю, вам, возможно, будет лучше позвать его назад, мисс Делкруа. — Свет, плавающий над его головой, стал ярче, а в его глазах появились синие искры. — В конце концов, защищать вас — это его работа.

— Это не его работа, — сказала Диззи. — Просто так получилось, что моему отцу было удобно приставить его присматривать за мной. Изначально он создавал его, чтобы защитить королевство от того, кого считал наиболее вероятной угрозой престолу.

Она смотрела на него без страха. Сила, которую он создавал, была впечатляющей. Она чувствовала, как волоски на её руках встают дыбом.

— Он не считал демонов величайшей угрозой? — спросил Денкне; в это время из его пальцев брызгал арканум.

— Нет, — сказала она. — Его всегда больше беспокоили маги.

Рядом с ней появился призрак, теневая фигура без различимой формы.

— Оцени уровень угрозы, — сказала она.

— Высокая.

— Активировать протокол порабощения.

— Подтверждаю. — Призрак, проплывая, встал перед ней.

— Как мило. Вы действительно думаете, что эта маленькая штука сможет «поработить» меня?

— Нет, — сказала Диззи. — Активировать резервы.

— Подтверждаю, — сказал призрак. Материализовались тёмные фигуры, десятки фигур, которые парили вокруг них.

Денкне сделал шаг назад, в его глазах больше не было насмешки. Взрыв энергии вылетел из его руки в её сторону. Призрак бросился перед ним, поглощая энергию и увеличиваясь.

Он стрелял снова и снова, но только усиливал барьер вокруг него.

Диззи повернулась и пошла к Пагоде, а призраки в это время набросились на свою жертву.

Глава 41

— У нас возникла проблема.

— Правда? — сказал министр Делкруа, удивлённый откровенным признанием. — Вы не можете найти повстанцев? — Он сжал переносицу двумя пальцами и пожелал, чтобы тупая пульсация в его голове пропала. Она немного ослабла.

— Нет, мы нашли их. Согласно отчётам, они отсиживаются на складах к востоку от города. Моя команда оцепила район и заняла позиции.

— Тогда в чём проблема, агент?

Человек, с которым он говорил, носил красную маску, скрывающую большую часть его лица. Был виден только рот, и его губы были скривлены от беспокойства, которое не ожидаешь увидеть от человека на его должности. Агенты Секретной Службы редко выражали эмоции, и если это всё же случалось, то беспокойство среди этих эмоций возникало реже всего.

— Обычно мы… то есть наш осмотр местности не полон. Нам не удалось получить чёткое представление о том, какой защитой они обладают или сколько их там находится.

— Они наводнили область сырым арканумом. Тебя ведь проинструктировали, что они это сделают?

— Да, министр. Мы пришли подготовленными. Дело не в этом. — Он снова заколебался, как будто не мог подобрать правильные слова.

— Прошу, агент, твои расплывчатые объяснения меня утомляют. В чём именно заключается проблема? — спросил Делкруа, обнаружив опасения агента рассказывать о том, что его сбивает с толку. Он никогда не думал, что Секретная Служба в подобной ситуации будет испытывать что-то кроме ненужного энтузиазма. Именно ради этого их и воспитывали.

— Во мне. Я проблема.

— В каком смысле, агент?

Называть их «агентами» вне зависимости от их звания было протоколом. Их анонимность была оперативной политикой. Иногда, если в одном месте находились несколько агентов, во избежание путаницы использовались цвета. Правда, такая нужда возникала не часто: работа агентов заключалась в том, чтобы их видели как можно меньше.

— Я приношу извинения. Я не могу одолеть болезненное чувство страха и предчувствия. Оно слабое, но оно есть. А причина… Это может означать только одно: я был скомпрометирован.

Он был прав. Агенты не испытывали нервозности или сомнений. Если этот агент испытывал трудности с выполнением своих обязанностей в обычном режиме, то, скорее всего, на него было оказано какое-то воздействие. Возможно, и на других агентов тоже. Они должны быть устойчивы к подобному вмешательству, но сопротивление можно было сломать.

— Однако ты не выведен из строя.

— Нет. Это воздействие более тонкое. Я даже не уверен, что оно на самом деле есть, но я не могу игнорировать возможность того, что противник обладает более передовыми, чем мы предполагали, способностями. Если они могут нацелиться конкретно на меня и прорвать мою защиту, это предполагает, что они развились за пределы обычного использования арканума.

— А остальная часть твоей команды? Они тоже поражены?

— Нет. Я спросил их. Никто из них не ощущает то же, что и я. — Его глаза, видные сквозь щели в маске, были извиняющимися. — Мы всё ещё можем продолжать. Я не сказал бы, что мы не сможем справиться с сопротивлением, неожиданным или каким ещё, но если их возможности заметно улучшились…

Делкруа мог понять, почему агент так осторожен. Повстанцы сеяли хаос по Гвюру, нарушая почти все аспекты повседневной жизни. Правительство не понимало, что делать. У него не было никакого способа защититься от арканума — его ни у кого не было. Ранвар всегда препятствовал развитию каких-либо антиарканумных технологий у своих соседей. Из этого вытекало, что ранварцы были единственными, кто мог приструнить повстанцев.

Атаки до сих пор были примитивными и грубыми. Многие повстанцы погибли во время попыток контролировать силы, значительно превосходящие их возможности, а вместе с ними множество гражданских. Общество слабо симпатизировало их делу, и помощь Ранвара была тепло встречена.

Во многих отношениях эта ситуация замечательно преподавала жителям Гвюра урок об опасности арканума. Урок о том, каким разрушительным он мог быть в необученных руках. А также была отличным примером доброжелательности ранварцев, готовых подвергнуть риску жизни своих мужчин и женщин, чтобы помочь нуждающемуся соседу.

Она, влияя на общественное мнение, предоставляла возможность скрепить узы и союзы на очень выгодных условиях. Но если повстанцы начали проявлять изящество — а может даже мастерство — в своих манипуляциях с арканумом, то эта операция по зачистке может очень быстро пойти под откос. Небольшая предосторожность стоила демонстрации.

— Я готов уйти с должности руководителя миссии. Мой заместитель может…

— Нет, — сказал Делкруа. — Не будем спешить с выводами. Если они могут нацелиться на конкретного агента, из этого можно предположить две вещи. Во-первых, они знают о командной структуре, что никак нельзя объяснить логически, за исключением внедрения; а во-вторых, они рассматривают тебя как эффективную угрозу, которую они хотят нейтрализовать.

— При всём уважении, министр, они могут считать меня слабым звеном, восприимчивым к нападению.

Делкруа посмотрел на мужчину сверху вниз. Ничто в нём не выглядело подозрительным. Он ничем не отличался от любого другого агента. Что его выделяло? Кем он был?

Конечно, Делкруа легко мог узнать имя этого человека. Его предысторию, его послужной список, взгляды, которые привели его в Службу. Но это было необязательно. Их отбирали на эту работу, потому что у них были нужные, правильные инстинкты. Принимать приказы, не задавая вопросов, выполнять их без колебаний. Агенты Секретной Службы не отступят, ни до, ни во время, ни после. Эти качества были необходимы для этой работы. И эти качества были усилены во время их обучения.

У них была гибкая и адаптируемая иерархия. Если этот агент падёт в битве, его место займут быстро и без пререканий. Цепочка командования не нарушается. Если гвюрианцы нацелились на него, то в чём польза от того, что он чувствует себя немного в своей тарелке?

Агент ожидал приказов Делкруа. Министр не был их командиром и никак не отвечал за эту миссию, но неуверенность агента заставила его сомневаться в своих решениях. Он хотел следовать приказам, а не отдавать их.

Это поведение отличалось от того, как он должен был вести себя.

По крайней мере, признавшись, он следовал протоколу, так что он не был полностью потерян. Агенты были обучены раскрывать все собранные разведданные. Самые несущественные детали могут оказаться жизненно важными, поэтому страх выдать информацию, изобличающую их, был напрочь из них вытравлен. Скомпрометировать себя, но выдать при этом полное объяснение, считалось их долгом. Агенты никогда не скрывали факты в попытке защитить себя или свою репутацию или скрыть ошибки. Такое мышление было для них анафемой.

Но если в него было вложено сомнение, если нерешимость приведёт к задержкам в отдаче приказов, это могло нанести разную степень ущерба. В этом заключался план их игры? Они не могли контролировать результат подобной стратегии, она просто сделает действия немного менее эффективными. Слой хаоса, который можно отфильтровать после его опознания. Разумеется, любое преимущество принесёт пользу, но только тогда, когда были сделаны совместные усилия. Небольшие преимущества в итоге складываются. Однако одиночный инцидент вряд ли принесёт какие-либо плоды.

Если, конечно, это не было одним из симптомов гораздо более глубокой проблемы. Симптомов, которые, если их не проверить, приведут в конечном итоге к тому, что им придётся сражаться гораздо ближе к дому.

— Разве Королевский колледж не прислал к вам мага на помощь?

— Да, министр. Они послали двоих.

Делкруа удивлённо поднял бровь. Архимаг явно был в великодушном настроении. Или же он подозревал, что эта операция пройдёт не так гладко, как того все ожидали. То, что вера Архимага в Секретную Службу была столь низкой, послужило бы поводом для беспокойства, не будь у Делкруа уже ряда сомнений на его счёт. Дело было не в их компетентности, пусть их вклад в недавние события и не вызывал шквал аплодисментов. Проблемой был враг и их растущий доступ к магии. Его подозрения, казалось, были оправданы.

Когда вы основываете свою стратегию на сохранении определённого оружия вне вражеских рук, это может означать, что вы не готовы сражаться с ними, если они найдут способ получить это оружие. Как оно и вышло.

Секретная Служба имела некоторую подготовку для борьбы с магами-изгоями, в частности с теми, чьё использование арканума оставило их дезориентированными и неспособными надлежащим образом контролировать свои силы. Издержки профессии. Большая часть этого обучения основывалась на подходящей защитной одежде, которая предотвращала использование против них арканума самым простым способом. Грубая сила может быть одолена??грубой силой. Если эту защиту каким-то образом смогли обойти, тогда ему нужно было выяснить, как именно.

Однако это была не единственная причина, по которой он приехал в Гвюр. Его собственные агенты также определили это место как важный оплот, и не только потому, что здесь собралось очень много повстанцев, предположительно, чтобы устроить здесь что-то вроде последней линии обороны.

— Думаю, мне нужно поговорить с этими магами. Посмотрим, удалось ли им раскрыть что-либо касательно твоего состояния.

— Да, министр.

— Они сейчас у пагоды?

— Да. Я отведу вас туда. Следуйте за мной.

Вторая пагода, ужасно похожая на ту, что была в школе Ренсом, — слишком похожая, чтобы это было совпадением, — и привлекла его сюда.

Как её не обнаружили раньше? В чём заключалась её цель? И почему здесь?

Он просил отправить более крупные силы, но его просьбу отклонили. Было слишком много других целей, за которыми нужно было следить и, возможно, защищать. На данный момент считался достаточным небольшой ударный отряд. Он решил приехать сюда, чтобы быстро проверить объект после того, как повстанцы будут усмирены. Это заняло больше времени, чем ожидалось.

Министр Делкруа встал с неудобного кресла и сделал паузу, чтобы собраться. Его ум был тяжёлым и трудно управляемым. Когда агент повернулся, чтобы пойти к выходу, Делкруа достал маленькую ампулу и закинул её содержимое в рот. Он выпил горькую жидкость, и на мгновение его разум очистился. Затем туман начал ползти назад по краям.

Он выронил ампулу и раздавил её своим сапогом, а затем они покинули небольшое здание, которое было временной базой.

Агентов в поле зрения не было, но он знал, что они есть. Ночное небо было ясным и полным звёзд. Их мягкий свет раздражал глаза Делкруа. Чрезмерная чувствительность была классическим симптомом слабоумия, вызванного арканумом. Сколько времени у него осталось?

— Сюда, министр. Мы можем пройти здесь. — Агент указал на дорогу.

Было не холодно, но Делкруа поднял воротник своего пальто. Волна истощения нахлынула на него, и он заставил себя не показывать этого. Он надеялся, что в этой поездке ему не придётся использовать магию, и он избегал этого как можно дольше, но он продолжал почти всё время чувствовать себя истощённым. Лекарство, которое дал ему Архимаг, потеряло свою эффективность. Он следовал инструкциям, но странное беспокойство преследовало его. Сон к нему не приходил.

Город Брулер был безжизненным. Дороги были больше похожи на грязевые тропы, посыпанные галькой и мёртвыми листьями.

Здания были пустыми оболочками. Большинство внешних стен ещё стояли, но окна были сломаны, двери прогнили и стояли нараспашку, предлагая редкие проблески интерьеров: остатки стульев и столов, жалкие игрушки, оборванная одежда, упавшие потолочные балки. Выглядел город так, будто здесь столетие назад что-то произошло, а то, что осталось, было смутным воспоминанием о том событии.

Но всего несколько лет назад этот город был процветающим центром региона. Брулер когда-то был жизненно важным хранилищем для местных фермеров. Они производили столько излишков, что их требовалось держать здесь, пока на них не найдутся покупатели. Конечно, как только Ранвар согласился забирать всё, что у них есть, нужда в подобных местах отпала.

В конечном итоге люди получили больше, чем потеряли, но они были вынуждены переселиться.

Они шли по пустынным улицам, агент держал фонарь, освещая путь.

— И у вас достаточно людей? — спросил Делкруа, пытаясь нормализовать ситуацию. Просто ещё одна миссия. Группа безрассудных любителей и недовольных не должна представлять из себя серьёзную угрозу. Но недооценивать того, кто мог использовать магию, пусть и плохо, никогда не было хорошей идеей.

— Более чем достаточно, — сказал агент.

— Город в основном заброшен, верно? — спросил Делкруа, хотя уже знал ответ.

— Полностью. Ни один дом не занят. Мы провели тщательную проверку.

Идеальное место, чтобы спрятать повстанческую армию.

Контуры складов выглядело чётко на фоне ночного неба. Они были огромными, каждый размером с городской особняк. Двенадцать из них были поставлены сеткой четыре на три, с небольшим открытым пространством между ними. Они были больше обычных сараев, были построены с каменными стенами для защиты товаров и собранного урожая, хранящихся там до тех пор, пока их не развезут по всей стране. В конюшнях, несколько выделяющихся на фоне других зданий, было место для десятков животных. Стойла были сломаны и в совершенно непригодном состоянии, они обветшали от обычного отсутствия ухода и разросшихся сорняков, расколовших их на мельчайшие трещины.

— Вы нашли какие-нибудь планы для этих зданий? — спросил Делкруа.

— Нет, министр. Не думаю, что они есть. В городе нет библиотеки, а ратуша — скорее место для сборищ, чем хранилище для документов и записей.

Обязанности муниципальных зданий Ранвара были чётко определены правительством. У каждого города будут одни и те же основные гражданские здания, выполняющие одни и те же гражданские функции. Страна вроде Гвюра, будучи преимущественно сельскохозяйственным обществом, ориентирована больше на потребности сельского хозяйства, чем на строительные нормы. Ты можешь делать всё, что хочешь, пока вовремя приносишь свой урожай на рынок. Тем не менее, базовые записи они должны были вести.

— Под складами могут быть туннели, — сказал Делкруа, — ведущие к какому-нибудь скрытому выходу за пределы города. — У него не было доказательств, но для любого торгового здания было бы очень необычно не иметь способа уклонения от городских чиновников и таможенных пошлин.

— Мы не видели никаких признаков таких туннелей, — сказал агент. — Может когда-то в прошлом здесь их и копали; местная мягкая почва отлично подходит для выращивания, но никак не для рытья. Ни у одного дома в Брулере даже нет подвала. Я уверен, что такие туннели быстро пришли бы в негодность, как только склады забросили. Гниение деревянных подпорок и разрушающиеся стены быстро приведут к обрушению.

Делкруа кивнул. Это был разумный, обоснованный ответ, но маловероятный. Коммерция всегда находила способ избежать налогов.

— Мы следим за окружающей местностью, — сказал агент. — Она очень плоская и безликая. Даже если у них есть выход, им будет трудно остаться необнаруженными.

Пагода находилась посреди огромных складов, прикрытая ими со всех сторон. Она выглядела идентичной той, что была в Ренсоме, с таким же количеством ярусов, с такими же карнизами. Те же стены без окон. Она была тёмной и тихой. Если внутри была армия, она держалась очень тихо.

Агентов по-прежнему видно не было, но этого следовало ожидать. Небольшая группа фонарей была помещена у одного из складов, и двое мужчин в луже света склонились к земле.

— Это невозможно, — произнёс один с раздражением.

— И всё же он здесь, — сказал другой. — Если только мы не разделяем одну и ту же галлюцинацию.

Они были одеты как рабочие — рабочие на полях, что было бы разумной маскировкой, будь здесь поля, на которых нужно работать. Однако они не привлекали слишком много внимания: здесь не было никого, кто смог бы увидеть насквозь их шараду.

— Это мастер Камфель и мастер Сертиль, — представил агент двух мужчин, словно они находились на одной из вечеринок в саду королевы. — Оба маги третьего порядка. Полная очистка. — Он повернулся к двум мужчинам. — Министр Делкруа из министерства поручений.

Маги были слишком сосредоточены на коробке на земле между ними, чтобы обратить внимание на прибывших, но они оба выпрямили спины и кивнули в знак уважения, когда агент упомянул, из какого министерства он был. Это могло быть случайностью. А могло и не быть.

— Вы здесь как раз вовремя, — сказал тот, что пониже, которого агент представил Сертилем. У него была борода и коротко стриженные волосы, из-за чего он выглядел старше своего возраста, что, вероятно, и было его намерением. — Мы собираемся показать этим любителям, как ведут дела настоящие маги.

— Вы можете преодолеть эти помехи, так ведь? — спросил Делкруа.

— Конечно, — сказал Сертиль. — Архимаг сказал нам, чего ожидать. Эти педерасты любят заливать всё вокруг сырым арканумом. Выводит из себя, что не видно ничего дальше собственного носа, но мы прибыли подготовленными. — Он присел на корточки и постучал по бокам коробки.

— Мы не хотели насторожить их, поэтому мы ждали, пока не стемнеет, — сказал Камфель, у которого был крючковатый нос и яркие глаза. Стрижка и маленькая борода были такими же, как и у его коллеги.

Делкруа знал со времён учёбы в Королевском колледже, что ученики часто боготворили какого-нибудь конкретного мастера. В случае этих двух было очевидно, что они оказывали предпочтение мастеру Гримсу и попытались скопировать его внешность. Он задумался, что на этот счёт думает сам Гримс.

— Мы не выглядим слишком подозрительно, да? — спросил Сертиль. — Мы собираемся провести такое быстрое сканирование, что они даже ничего не поймут.

Способности магов Королевского колледжа в преодолении защиты и выслеживании беглецов было хорошо задокументированы. Этот уровень магии не должен создавать никаких проблем.

— Готов, когда вы будете готовы, — сказал агент. В его тоне слышался намёк, что он готов уже давно.

Камфель выглядел так, будто собирался что-то высказать агенту, но пожал плечами и склонился над своей работой. Его движения, пока он уверенно настраивал свою коробку, были точными. Несмотря на молодость, оба мага, казалось, знали, что делают, чего и следовало от них ожидать. Их учили величайшие деятели Искусств, а для этой задачи их выбрал сам Архимаг.

Сертиль аккуратно наполнил чашу прозрачной жидкостью из фляги, вылил несколько капель масляной жидкости из крошечного флакона, затем крошечными щепотками покрыл поверхность порошкообразным веществом из мешочка на поясе. Он сел рядом с коллегой и начал тихо напевать.

Поверхность жидкости стала мутной. Внезапно в середине чаши появилось крошечное пламя и заплясало по жидкости. Он вылил жидкость в коробку.

Она испарялась с густым потоком дыма. Красное пламя мгновенно выстрелило в воздух, а затем мигнуло.

Четверо мужчин ждали.

— Сработало? — спросил агент.

— Нет, — угрюмо сказал Камфель. Он отряхнул руки о свой плащ и начал переставлять предметы в коробке.

Делкруа раньше не видел этого оборудования и предположил, что это какой-то прототип.

Агент положил руку на плечо мага, что было ошибкой.

— Разве ты не можешь…

— Магия — это не какой-то дешёвый трюк, который ты можешь выполнить щелчком пальцев и вспышкой дыма, — огрызнулся Камфель, отмахнувшись от несвоевременно появившегося клуба дыма. — Мы готовились к их тактике сокрытия, но это не сырой арканум, а нечто другое.

Сертиль в ужасе закричал:

— Нет. Оно сломано. Я не могу это остановить! Я… — Его испуганный голос затих, и он начал падать.

Камфель поймал своего падающего коллегу.

— Этого не может быть. Они пробили его щит.

Второй маг был отправлен для защиты первого. Для уничтожения щита мага требуется мощный пользователь арканума.

Коробка у их ног начала дымиться. Камфель опустил Сертиля и взял коробку. Он швырнул её на другую сторону склада. Она пролетела дальше, чем должна была, ударившись о стену склада с мягким стуком.

Делкруа почувствовал тёплую струйку ветра на лице, которая быстро переросла до горячего взрыва. Он едва успел отметить эту перемену, прежде чем его встряхнул сотрясший землю удар. Склад дрогнул, а его каменные стены выгнулись.

Оглушительно рухнула крыша. Здание застонало и взревело в знак протеста, а затем взорвалось в буре расколотого дерева и камня.

Делкруа отбросило назад, когда облака пыли полетели в их лица, а затем он оказался за стеной из шести агентов, которые появились перед ним, чтобы защитить его от удара.

Пыль осела, и Делкруа огляделся. Сертиль был единственным, кто остался на ногах. Он пришёл в себя и казался ошеломлённым.

— Вероятно, они знают, что мы здесь, — сказал он.

Делкруа поднялся.

— У них могли быть подозрения.

— Ты должен был бросить её в сторону пагоды, — сказал агент, его команда снова исчезла, занявшись проверкой окрестностей.

— Конечно, нет, — сказал Камфель. — Кто знает, что бы произошло, если бы я это сделал.

Агента, казалось, поставили на место. Это тоже было неожиданно для человека с его обучением.

— Это их рук дело? — спросил Делкруа.

— Нет, нет, — сказал Камфель. — Они не могли этого сделать. Это был просчёт, вот и всё.

Прозвучало это так, будто маг понятия не имел, что произошло.

Раздался громкий металлический соскабливающий звук, который привлёк их внимание к пагоде. Верхний ярус, самый маленький, резко очерченный на ночном небе, погрузился в тело башни. Стены взвизгнули, а следующий ярус тоже погрузился. Выглядело это так, будто громко схлопывался телескоп.

Делкруа отступил назад, как и маги, оставившие своё оборудование. Никто не осмеливался отвести взгляд от пагоды, которая опускалась поразительными прыжками.

Делкруа никогда в своей жизни не видел здания, которое было построено таким образом, чтобы оно обрушалось само в себя, но это возможно было сделать, в этом он был уверен. Технология существовала, правда, в меньших масштабах. Но с какой целью? И кто это делал? Ты просто вытаскиваешь штырь и позволяешь гравитации отдельным секциям опускаться одна за одной?

Небольшая пауза, затем упал ещё один ярус; карнизы, выступающие из стен башни и образующие кольцо, перевернулись и втянулись внутрь с потоком воздуха, который прозвучал как дребезжащий вздох. Что произойдёт, когда пагода опустится до земли? Погрузится ли она в фундамент, и от неё не останется и следа?

Пыли и грязи практически не было, когда пагода сжималась, становясь короче и короче.

— Что это значит? — спросил Сертиль.

Ответа он не получил. Они ждали финала. Что будет раскрыто? Повстанцы, выпрыгивающие из-за исчезающих стен? Это была бы невероятно сложная форма внезапного нападения, несколько подрываемое затянутым вступлением.

— Приготовьтесь, — сказал Делкруа.

Он понятия не имел, что имел в виду; это была общая рекомендация тому, кто мог расслышать его за скольжением и треском падающих стен, но он чувствовал, что должен что-то сказать.

Его разум был вялым и тяжёлым, что мешало любой попытке понять, что происходит.

Единственное, что осталось от пагоды — это самый нижний её ярус. Выглядел он как простая лачуга. Дом с плоской крышей, без окон и с закрытой дверью. С толчками и хлопками, словно ветер потревожил расстёгнутые жалюзи, стены опустились.

На земле был квадрат пустоты. Он был очень чётко очерчен. Можно было видеть, где находилась пагода, хотя земля по обе стороны от линии была одинаковой, и даже никакой реальной линии не было.

В квадрате был круг. Яма с крутыми стенами и тем, что выглядело как ступени, по крайней мере, с того места, где стоял Делкруа. Они вели прямо вниз.

Пагода на территории Ренсома также имела ярус ниже земли. Однако там лестница была узкой, извилистой. Эта же была размером со всё здание. Здание, которое исчезло.

Делкруа понял, что что-то изменилось.

На противоположной стороне площади прямо напротив Делкруа стояла фигура. Делкруа сразу же определил, что это был гвюрианец. Жители Гвюра были низкими и коренастыми, как правило, с кудрявыми волосами. У тех, кто выглядел по-другому, приземистый вид достигался за счёт лиц и глаз с тяжёлыми веками. Это было замкнутое общество, без многочисленных иммигрантов. Было не так уж много поводов приезжать сюда. Однако этот мужчина явно был местным.

Если он был из повстанцев, он не мог быть их самым благоприятным членом. Он был взъерошенным толстяком с грязной белой бородой и ничего не выражающим лицом, пока он смотрел через яму. Ему недоставало телосложения, чтобы быть чемпионом, бросающим вызов, или важности, чтобы быть генералом, прибывшим договориться о капитуляции.

Если он был их лидером, возможно, именно так он всё это время избегал обнаружения. Отбрось атрибуты гордости и славы, и ты похож на любого человека из толпы. Возможно, он был настолько силён, что мог позволить себе отказаться от эго.

А возможно, он был жертвой, чтобы выиграть время.

Пока Делкруа собирался с мыслями, борясь с оцепенением в своём сознании, агенты Секретной Службы материализовывались из воздуха вокруг необъяснимо отсутствующей пагоды. Появилось по меньшей мере дюжина — они продолжали появляться, что затрудняло подсчёт. Они шли медленно, но неуклонно приближались.

Они не пытались схватить человека, который продолжал невозмутимо стоять. Они постепенно образовали спираль вокруг невидимого квадрата, а затем начали спускаться по ступенькам. Они спускались в яму.

— Что они делают? — с тревогой сказал Делкруа. — Прикажи им вернуться, агент. — Он повернулся к мужчине в красной маске, который в это время прошёл мимо, казалось, полностью ошеломлённый.

Делкруа выбросил руку, чтобы схватить его за что-нибудь, но агент двигался слишком быстро, а рефлексы Делкруа стали притупляться из-за болезни. Агент присоединился к остальной части своей команды, которая спускалась вниз по ступенькам, как вода, кружащаяся в сливе.

— Вы можете занять его? — прошептал Камфаль. — Если он причина всего этого, мы должны быть осторожны. Мы позаботимся о нём, если вы отвлечёте его на несколько минут.

Делкруа почувствовал, что он постоянно выходит из оцепенения. Каждый раз, стоило его разуму очиститься, чтобы показать его истинное окружение, его тут же заволакивало очередной пеленой. Затем его разум давал дикий поворот, и он тут же восстанавливал контроль. Он выпрямился и двинулся вперёд. Последний из агентов был обнаружен на верхушке нити, которая ввинчивалась в землю.

Подойдя, он смог увидеть стены ямы более чётко. Они были ровными и тёмными, но не похожими на грязь или камень. Они казались живыми, словно дрожащая кожа или ткань.

Яма напоминала глотку, и агенты охотно отправлялись в желудок какого-то существа. Он услышал ритмичное биение, словно пульс, почувствовав присутствие снизу, страшное, внушающее ужас присутствие. Биение вновь отразилось от его костей и крови. И затем, когда его разум попытался понять, что он видит, показались обычные ступени, свернувшиеся в спираль и ведущие вниз.

Он с тяжестью моргнул и заставил своё внимание переключиться на неподвижного мужчину. Они были разъединены ямой. Ступени были ближе к мужчине. Если Делкруа попытается оббежать яму, чтобы поймать его, мужчина может быстро последовать вслед за агентами. Но у Делкруа не было желания нападать на этого человека.

— Кто ты? — крикнул он.

— Не нужно беспокоиться, это всего лишь я. — В голосе мужчины слышалось обезоруживающее хихиканье. — Почему бы нам не поговорить, министр Делкруа? Вы удивлены, что я вас знаю. Как я могу не знать? Мало кто настолько полон праведной цели и контролируемой ярости. Что бы вы не смогли сделать для короля и страны?

Он подстрекал его.

— Ты следуешь за демоном, — сказал Делкруа, отчаянно пытаясь взять ситуацию под контроль. — Ты хоть представляешь, какой хаос ты выпустишь в этот мир.

— Не больше, чем это сделали вы, — спокойно произнёс мужчина. — Это вы привели их сюда. Принесли их магию. Это куда более необратимо, согласны? Вы — свеча, а она — пламя. Вы позволяете ей гореть.

— Куда ведёт этот туннель?

— Это не туннель, это дверь, — сказал человек пренебрежительно, словно такая ошибка была высотой безумия.

Дверь. Дверь. Он считал, что они попытаются открыть её в Ранваре, в школе. Там была Пагода. Но она была и здесь.

— Ты действительно думаешь, что это улучшит ситуацию?

— Ещё сильнее это её не ухудшит.

— Дурак! — крикнул Делкруа. — Ничто из того, что ты пережил, не сравнится с тем, что принесут они. Ты станешь их рабом.

— Я не раб, — сказал мужчина. — Жажда власти перевешивает совесть, тогда почему бы не быть жажде справедливости?

— Дерзкий дурак! Посмотри, что перед тобой. Подумай, что ты делаешь. Ты будешь меньше, чем рабом.

— Это правда, я буду перед ними в долгу, — сказал мужчина. — Если они пожелают, чтобы моя кожа вспыхнула, так и будет. Если они пожелают, чтобы меня подвесили за пальцы на ногах, так и будет. Но я не раб.

— Они будут убивать тебя. Медленно. Мучительно.

— Боль для меня не новость. — Мужчина пожал плечами.

— Эта боль не будет похожа ни на что, что ты когда-либо знал, я обещаю тебе.

— Я сомневаюсь в этом.

— Ты будешь умолять о смерти.

— Я умру, когда захочу. Риск будет всегда, но этот путь открыт для вас. Не отрицайте, что вы долго мечтали о славе. Для вас не невозможно найти её. Неужели так плохо продать свою душу, если предлагаемая цена намного больше той, что она стоит?

Голова Делкруа закружилась от сомнения и неверия. Дверь была открыта. Ему нужно подумать. Ему нужно очистить голову. Ему нужно выиграть время для магов, чтобы они сделали… что-то.

Мужчина открыл рот, слишком широко, как будто он зевал. Он начал напевать мелодию без слов. Его голос был неблагозвучным, едва слышный беспорядочный ритм пойманной мухи. Это не было похоже ни на что, что Делкруа когда-либо слышал. Голубой туман скользил из его рта и носа, синие искры наполнили его глаза.

Позади него раздался крик. Делкруа обернулся, чтобы увидеть Камфеля, бегущего к нему. Его руки были протянуты, языки пламени поднимались из его головы, словно золотые волосы. Пламя распространялось, танцуя вдоль рукавов. Ослеплённый пламенем, с плотью, усыхающей и почерневшей, он, шатаясь, прошёл мимо Делкруа. Он вскрикнул в агонии и бросился в зияющий туннельный рот, как будто это каким-то образом облегчит его невыносимую боль.

Делкруа бросился к краю, остановившись на линии, которая обозначила стены пагоды, словно там была натянута верёвка. Падающий факел на мгновение вспыхнул, а затем пропал. Крик прекратился.

Свет на мгновение осветил спускающихся в темноте агентов. Никто не остановился, чтобы посмотреть на падение. Они продолжали идти вниз по спирали.

Делкруа повернулся. Сертиль стоял на коленях. От его лица мало что осталось, и следы ожогов покрывали остатки кожи. Его рот был открыт, пепел вываливался из сломанной челюсти, его руки сплавились с туловищем, а затем тело завалилось вперёд и рассыпалось в пепел.

Делкруа знал, что ему придётся использовать последние остатки своей силы, чего бы это ни стоило. Источник был здесь. Арканум использовался, и это означало, что у него был шанс. Всю свою карьеру он готовился к угрозе изнутри Ранвара, из Королевского колледжа. Это казалось очевидным местом. Никто другой не мог бросить вызов. Именно из-за магов Ранвар был неприкосновенен. Это означало, что только маги могли его низвергнуть.

Предположений, как это произойдёт на самом деле, не было, но когда ты готовишься к величайшей угрозе, ты будешь готов и к угрозе поменьше. Это звучало логично. В этом он ошибся — он столкнулся с большей угрозой, а не с меньшей — но логика устояла перед его ошибкой. Против Ранвара использовали арканум, но применял его не Королевский колледж. Арканум был тем, с помощью чего он разработал свои творения, чтобы справится с ним.

Он призвал призраков, что стоило ему здоровья, а сейчас, вероятно, и жизни. Это была справедливая цена. Что бы здесь ни происходило, на это требовался арканум, и он отрежет его поставку.

Рядом с ним образовался туман и принял форму. Одну единственную форму.

Делкруа был сбит с толку. Он покачал головой, как будто зрение обманывало его.

— Где остальные? — произнёс он хриплым шёпотом.

— Заняты, — послышался в ответ такой же шёпот.

В этом не было смысла. Ему что, послышалось?

— Заняты кем?

— Отпрыском.

Его дочь. Без его знаний, без доступа к аркануму, она нашла способ.

— Все они? Резервы тоже?

— Да. — Тень парила, подпрыгивая вверх и вниз.

— Уровень угрозы?

— Критический.

— Демон?

— Маг.

Внезапно его постоянная усталость обрела больший смысл. Как долго она могла это делать? Сколько раз она выкачивала его силы без его ведома? Поэтому он не смог подавить прогресс своей болезни?

Она была в опасности. Она нашла способ командовать его войсками. Он улыбнулся про себя. На мгновение он пожалел, что так сильно подталкивал её, заставлял её подниматься из-за ожиданий, которые он не произносил вслух. Она гналась за приманкой, как сумасшедший лосось, и теперь это приведёт к его смерти.

Но улыбка не была горькой. На это он и надеялся. Если бы он обнаружил следы её вмешательства раньше, он бы прекратил это и невольно спас себя за её счёт. Он никогда бы не пожелал этого.

Теперь он понимал немного лучше. Они атаковали школу, чтобы отвлечь внимание от этого места. Как долго они должны были планировать это, предсказывая реакцию своего врага? Как долго их изучали? Нацелились ли они на него так же легко, как они нацелились на агентов? Привели ли его сюда, чтобы стать свидетелями его провала?

— Я хочу, чтобы ты отправился в Королевский колледж, — сказал он. — Доставь сообщение Архимагу. Скажи ему, что дверь здесь, а не в школе. Скажи ему, что я не могу остановить её открытие. Она идёт. Он должен предпринять необходимые шаги.

Призрак начал исчезать из виду ещё до того, как он закончил давать поручения. Не было ни прощального салюта, ни пожелания удачи. Он исчез на ветру и пропал.

Он посмотрел на другую сторону яму, но старика больше не было. Он спустился или же убежал? Это было не важно.

Делкруа посмотрел в чёрные глубины. Ему было любопытно, что там было. Если это была дверь, он хотел знать, что было с другой стороны. Теперь это ничего не изменит, это было не в его власти. Его дочь взяла на себя управление по праву рождения, и решать проблемы предстояло ей. Единственное, что его волновало, — это что было внизу.

Он обошёл края невидимой коробки, пересёк линию только тогда, когда он достиг ступеней. Они были узкими и изогнутыми круто вниз. Он медленно начал спускаться.

Глава 42

— Может нам пойти за ней? — спросил Фанни.

Даво обнаружил, что ему нужно перевести дыхание, и медленно выдохнул. У него не было воздуха, чтобы произносить слова. А даже если бы и был, он не знал, что именно сказать.

Только когда девушка ушла, Даво осознал, насколько сильно он был охвачен аурой ожидаемой податливости, которая, казалось, постоянно была с ней. Отсутствие девушки вернуло ясность его восприятию. Теперь он видел, что они зашли далеко за пределы своих возможностей и теперь должны были оставить заботы тому, кто был более квалифицирован, и этим человеком мог быть почти кто угодно. Ему пришлось потрудиться, чтобы сохранить над собой контроль.

Прежде он несколько раз испытывал подобный эффект. Иногда в один из магазинов его отца приходили люди, обладающие большим влиянием, и атмосфера заметно менялась даже до того, как они переступали через порог. Воздух потрескивал, как будто скоро прибудет великая буря, и клиенты, сотрудники и даже прохожие напрягались и каким-то образом знали, в каком направлении смотреть.

Некоторые люди обладали неоспоримым авторитетом, когда дело доходило до принятия решений, и притягивали всех достаточно близко к ним. Им не обязательно нужно быть генералами или принцами, хотя это часто так и было. Они могут быть женщинами, которые терпеть не могут промедлений, или девушками, которые были настолько избалованными, что становились непреодолимой силой природы.

И остальной мир не мог ничего сделать, кроме как сдаться и надеяться, что его не утянет слишком далеко.

Это не было магией с точки зрения арканума, но всё равно было формой сверхъестественной силы. Юная мисс Делкруа определённо принадлежала к этой группе, но родилась она с такой воинственной харизмой или же просто была храброй, он не знал.

— Она сказала ждать, не так ли? — сказал он, когда перевёл дыхание.

— Я знаю, — сказал Фанни. — Но что, если она не вернётся?

— Тогда она, вероятно, не нуждается в нашей помощи.

— Что, если она не вернётся, потому что она попала в беду?

— Тогда у нас ещё больше причин оставаться здесь, — сказал Даво. — Что мы можем сделать против демона?

Оба мальчика сидели тихо, поглощённые нереальным характером их положения. Такую реальность было трудно принять. Они присели в тени ступенек, ведущих к дверям библиотеки. Закрытые двери со статуями по обе стороны от них выглядели так, будто они пытались отступить назад в темноту, чтобы их не заметили.

Даво почувствовал волну отвращения. Он был раздражён из-за себя. Он не присел, он съёжился. Причину было не очень трудно понять, но осознание всё равно было неприятным. Он испугался, и, хотя его страх не имел смысла — убегать здесь было не от кого, — он всё равно продолжал бояться. Фанни же тем временем вёл себя так, как будто ничего необычного не происходило. Даво всегда думал о себе как о человеке, который сможет встать, когда это будет необходимо и чего бы это ни стоило. Наверное, все ждут от себя чего-то такого. И, наверное, все ошибаются, как он сейчас. Почти все.

— Не думаю, что мы можем просто ждать здесь, — сказал Фанни. В сложившихся обстоятельствах он говорил правильные вещи, но его голос был ещё более тонким и неуверенным, чем обычно. Он, по крайней мере, пытался.

— Что, если мы ошибёмся и тем самым убьём её? — сказал Даво. — Главное — не паниковать. Сделать выбор, основываясь на здравом смысле и разумных шансах.

— Что, если мы ничего не сделаем, — возразил Фанни, — и это убьёт её? И Ника.

Если бы он мог представить сценарий, где появление его и Фанни теоретически было бы полезным, Даво, возможно, с куда меньшей неохотой полез в гущу событий. Как бы то ни было, их реквизировали как вьючных животных и оставили сзади, пока им не свистнут.

— Ты правда думаешь, что здесь есть демоны? — тихо спросил Фанни. Было очевидно, на какой ответ он надеялся.

— Не знаю, — ответил Даво столь же тихо.

— Как думаешь, как они выглядят? Я имею в виду, на самом деле.

— Этого я тоже не знаю. Я не особенно стремился узнать это.

То немногое, что было известно (или было позволено знать) о демонах, предполагало, что они могут изменять свою внешность на всё, что пожелают. Встречи Ника, похоже, подтверждали это. Но их истинная форма? Сказки обычно изображали их как монстров с крыльями летучей мыши, рогами и клыками, что казалось излишним, но это были причудливые догадки. Вероятно.

Небо было чёрным, и в воздухе не было ни звука. Даво напряг слух, чтобы услышать крик о помощи или драку, не зная, что будет делать, если всё-таки услышит.

— Мы должны подойти ближе, — сказал Фанни. У него в руке была коробка, и провода из неё тянулись к его ушам.

— Ты что-нибудь слышишь?

— Нет, ничего. Мы должны хотя бы подойти с другой стороны.

Даво хотел согласиться, но не мог. Он не хотел быть достаточно близко, чтобы его смогли позвать. Если она позовёт их, будет кричать о помощи, он знал, что ему придётся ответить. Здесь, по крайней мере, он мог не знать о зове.

Это была абсолютная трусость.

— Мы не можем здесь отсиживаться, — сказал Фанни. — Если мы потом узнаем, что могли их спасти, но были слишком напуганы…

— Не ради славы, так из-за вины? Я не против, но мы очень не готовы к этому. Даже Ник бы изо всех сил попытался узнать, что делать в нашем положении.

— Наверное. Мы могли бы…. — Фанни поднял глаза к библиотечной крыше, на которую забралась Диззи.

— Как? Мы не сможем туда подняться. — Даво использовал множественное число. Сказал «мы», однако имел в виду самого себя. Фраза так звучала менее презренно.

— Нет, я имею в виду через библиотеку. Если мы поднимемся на верхний этаж, у нас будет лучшее представление о том, что происходит.

Изнутри. Окно. Наблюдение. Будет ли это лучше?

— Как ты собираешься войти? У тебя есть ключ?

Фанни пожал плечами.

— Я могу кое-что попробовать.

Из всех доступных им вариантов проникновение в библиотеку казалось действием с самыми мягкими возможными последствиями. По крайней мере, они будут хоть что-то делать.

— Ладно, тогда вперёд.

Они на цыпочках поднялись по широким каменным ступеням, стараясь не смотреть на статуи, словно они заключили между собой молчаливое соглашение не выдавать присутствие друг друга.

Фанни вытащил из кармана несколько мелких предметов и перекладывал их из одной руки в другую, как будто проверял их вес. Даво смотрел на него с недоумением, но не спрашивал, что он делает.

— Я собираюсь убедить дверь открыться, — сказал Фанни, словно почувствовал вопрос.

— Удачи, — сказал Даво.

Фанни кивнул. Он толкнул что-то к двери и вздрогнул, как будто ожидал, что это будет больно.

— Чёрт возьми.

— Что случилось? — спросил Даво, отступая. — Что ты наделал?

— Ничего, видимо. — Фанни осмотрел дверь.

— Что это было?

— Я думал, что если я подтолкну поле арканума в дверь справа, она подумает, что она где-то там, а не здесь.

На самом базовом уровне это было разумным объяснением того, как работал арканум. Теоретически. На более практическом уровне не было никакого способа узнать, как на самом деле вы открыли дверь. Королевский колледж хорошо охранял свои секреты.

— Может быть, попробуешь ещё раз? — предложил Даво.

Фанни вздохнул, закрыл глаза и прижал ладонь к двери. Даво почувствовал, как чувство тревоги пробежало по его спине, когда рука Фанни слегка опустилась. Обман зрения?

Между его коротких пальцев дрейфовал слабый дымок. Рука Фанни отдёрнулась от двери. Его глаза, широко распахнутые, уставились на тонкие струйки дыма, исходящие с его ладони.

— Это… сработало?

— Я думаю… может быть, — сказал Даво. Он закрыл один глаз. — Сколько дверей ты видишь?

— Она не выглядит иначе. — Фанни повторил за ним, закрыв один глаз. — Ой. Две. Красную и синюю.

Твёрдой двери больше не существовало, но она и не пропала. Не целиком. Теперь было два дверных проёма, слегка разных оттенков. Не яркого цвета, лишь оттенок красного на одной и оттенок синего на второй.

— В какую? — спросил Даво.

— Красную, — немедленно ответил Фанни.

— Почему?

— Потому что… — Его голос затих. — Просто потому что. — Он шагнул вперёд, прежде чем Даво успел отреагировать, и исчез в красном дверном проёме.

Даво потянулся, почти против своей воли. Это скорее было сделано из-за того, что он не хотел оставаться один, но это всё равно был глупый поступок. Он очень беспокоился о какой-то неподтверждённой демонической силе, но гораздо больше он боялся того, что Фанни безрассудно использовал арканум без чьего-либо присмотра. Вполне вероятно, он найдёт его разделённым на две части: одна его половина будет в библиотеке, а вторая — снаружи.

Он остановился, врезавшись в спину Фанни. Они были в библиотеке.

— Что? — сказал Даво, снова задыхаясь.

— Я сделал это. Я… магию.

— Да, поздравляю. Если мы выживем, я куплю тебе торт.

— Правда? — сказал Фанни, мгновенно вырвавшись из оцепенения.

На самом деле это нельзя было считать магией, поскольку использовалось устройство — многие профессии, помимо магов, имели доступ к таким приспособлениям, — но он сумел провести их внутрь. Это было впечатляющее достижение для мальчика с кучей проводов.

Было темно, но сквозь высокие окна пробивался свет. Они осматривались вокруг, пока не разобрали окружение, а затем направились к лестнице.

Они были знакомы с планировкой и быстро добрались до следующего этажа. Они поспешили к окну и посмотрели туда, где стояла Пагода, но из-за деревьев, закрывающих обзор, было трудно что-либо разобрать.

— Выше, — сказал Даво.

Они проскочили следующий этаж и прошли весь путь до самого верха. Окна смотрели поверх вершин деревьев и вплоть до основания Пагоды. Диззи видно не было.

— Может, нам стоит подняться ещё выше, — сказал Фанни.

— О чём ты говоришь? Мы на верхнем э… — Он остановился и повернулся, чтобы проследить за взглядом Фанни. — Лестница, — сорвалось с его губ.

— Секретная комната. Возможно, мы сможем подняться на крышу.

— Почему она открыта? — сказал Даво. — Разве это не значит, что там кто-то есть?

— Диззи? — с надеждой сказал Фанни.

Они подошли к лестнице и посмотрели наверх. Оттуда не доносилось ни звука, но было мягкое свечение. Фанни протянул руку, но Даво встал вперёд него. Он устал быть на шаг позади. И тем более позади Фанни!

Он быстро поднялся и даже не остановился проверить, не поджидает ли его кто наверху. Подставленная шея даст им прекрасную возможность отрубить ему голову.

Зеркальные стены отражали тусклый свет, но было неясно, откуда он исходит. Всё, что он видел, — его собственные движущиеся отражения, а затем и отражения Фанни, когда второй мальчик показался из-за его спины. Фигуры, которые были слишком искажены, чтобы чётко распознать их.

Они стояли наверху лестницы, прислушиваясь.

— Привет? — сказал Фанни.

— Тихо! — хрипло прошептал Даво. — Что ты делаешь?

— Просто пытаюсь быть вежливым.

— Зачем? Ты беспокоишься, что нас убьют за плохие манеры?

— Почему бы вам обоим не подойти сюда, — сказал мягкий нежный голос. — Подойдите посмотреть на прекрасное небо, прежде чем драконы сотрут звёзды. Вы не захотите пропустить это.

Небо через зеркальные стены было не разглядеть, но даже если бы и можно было, то звёзд видно не было. Они уже были стёрты, и если за это был ответственен дракон, то он был очень большим.

Даво расслабился. Он узнал библиотекаршу даже со спины. Ни у кого больше не было такой идеально ровной осанки. Он двинулся вперёд. Он понял, что хочет посмотреть, пусть и понятия не имел, свидетелем чего его попросили стать. От приглашения библиотекарши было невозможно отказаться.

Она стояла к ним спиной, её тонкая фигура отражалась в стенах купола. Затем она слегка пошевелилась, и её лицо начало отражаться на каждой поверхности, пока она не отступила назад. Зеркала были наклонены таким образом, что они не отражали вещи напрямую; ничто не находилось там, где ты этого ожидаешь.

— Она вот-вот придёт, — сказала библиотекарша.

Мальчики, стоявшие по обе стороны от неё, наклонились вперёд, пытаясь увидеть сквозь стекло. Библиотекарша провела рукой по широкой дуге, начав перед лицом Фанни и закончив движение перед лицом Даво. Зеркало замерцало и очистилось, вызвав вздохи у мальчиков.

— Вы маг? — спросил Фанни благоговейным шёпотом.

— Нет, — сказала библиотекарша, улыбаясь. Даво заметил у неё было много маленьких зубов.

Перед ними простиралась крыша библиотеки, а там, где она кончалась, была видна, как тёмный отпечаток, верхняя часть Пагоды. Небо было чёрным. Беззвёздным.

— На что мы смотрим? — спросил Даво, изо всех стараясь звучать спокойным. Он не знал, что происходит, но инстинкты говорили ему не требовать ответов. Его мягко привели сюда, но поводок всегда можно затянуть.

— Посмотрите наверх, — сказала библиотекарша.

Они сделали что им сказали. Вершина купола по-прежнему отражала, и вдоль искривления двигалась фигура, видимая неестественно чётко, хорошо освещённая и перевёрнутая вверх ногами. Диззи приближалась к двери Пагоды, прячась так, что это выглядело элегантно.