Хороший ученик

Ник смотрел на Пагоду через окно библиотеки. Длинные столбы и деревянные доски окружали высокое строение со всех сторон. Оно было отмечено для сноса, но было окутано строительными лесами, словно находилось в процессе ремонта. Карнизы потеряли большую часть черепицы, а по стенам пробегали большие трещины. Никто не хотел, чтобы Пагода рухнула прежде, чем представится возможность её уничтожить; она была в роли заключённого, приговорённого к смертной казни и за которым пристально следили, чтобы тот не совершил самоубийство.

Из маленькой комнаты в библиотеке, ставшей их личным кабинетом, три мальчика могли наблюдать, как приходят и уходят рабочие и чиновники министерства. Из какого именно министерства они были? Сказать было трудно, а спрашивать — неразумно.

Ник допускал, что министерство поручений в какой-то степени принимает в этом участие. Он предположил, что к настоящему времени у него уже есть новое руководство. Трудно было представить, кто может заменить министра Делкруа. По крайней мере, до тех пор, пока Диззи не станет старше.

Она тяжело восприняла смерть своего отца, но она не обратилась к Нику за утешением. Она ни к кому не обратилась.

— Я устал, — сказал Фанни.

— Мы все устали, — сказал Даво. — Никто не заставляет тебя здесь оставаться. Возвращайся в коттедж и ложись спать, если хочешь. — Он говорил, не поднимая глаз, делая заметки своим изящным и естественным бухгалтерским почерком. — Ты можешь как следует поспать. Шестнадцати-восемнадцати часов должно хватить.

— Я не могу спать, — сказал Фанни. — Слишком много дел.

Ник вздохнул и закрыл книгу, которую он, как предполагалось, читал. Он читал её прежде, и ничего нового в ней с тех пор не появилось. Он оттолкнул её через стол, а затем потянулся за другой книгой из кучи.

— Не думаю, что экзамены будут такими сложными, как вы думаете, — сказал он. — Они обязаны сделать их легче из-за всех этих беспорядков.

Недавние события в школе потрясли большую часть ранварцев, но объяснения и заверения, призванные вернуть всё под контроль, не заставили себя долго ждать. Драконьи отряды пролетели над крупными городами огромными формациями в качестве проявления силы. Странные слухи, в которые всем было трудно поверить, превратились в более приемлемые истории о гвюрианском восстании, которое было жестоко подавлено. По ту сторону границы, никак не связанной с жизнью в Ранваре, были побеждены повстанцы другой нации, и всё было под контролем.

— Есть что-нибудь конкретное, что ты не понимаешь? — спросил Ник Фанни.

Фанни положил ручку.

— Сейчас, когда ты сказал об этом, — да. Как так вышло, что Высший Отец — это демон, превратившийся в дракона, тогда как остальные драконы — не демоны? Та история о драконах-воздушных змеях на самом деле не имеет отношения к тому, как драконы возникли на самом деле, да?

— Я имел в виду что-нибудь из экзаменов, — сказал Ник.

Последние несколько недель он объяснял Фанни и Даво события той ночи. Он изо всех сил старался быть открытым и понятным, но это было тяжело сделать, поскольку было так много того, что он не мог им рассказать. Не ради их собственной безопасности, что, как он осознал, было бы с его стороны покровительственно и в основном неэффективно, но потому, что он сам многого не понимал. А также, может быть, немного ради их собственной безопасности.

— Он это знает, — сказал Даво. — Но вопрос всё равно хороший.

— Да, — сказал Ник, — но меня едва ли можно назвать экспертом в этой теме.

Даво скривил лицо в кислой гримасе.

— Я бы сказал, что ты — выдающийся эксперт в этой теме.

— Но Высший Отец — демон в форме дракона, верно? — Фанни выжидающе смотрел через стол. — Демон, живущий в нашем мире всё это время.

Ник перестал листать страницы и притянул книгу ближе к себе, чтобы прикрыть грудь. С этим щитом он чувствовал себя более защищённым от вопрошающего дуэта. Он как мог рассказал им, что произошло в Королевском колледже и что всё это значит, но он рассказал только то, в чём был уверен. Это означало, что его ответы были ограниченными и создавали впечатление, что он что-то утаивает. Как он должен был объяснить им в полной и удовлетворительной манере, когда для него всё это имело так мало смысла?

Опять же, он сознательно избегал слишком тщательного анализа тех событий. Он в основном играл роль марионетки, и он не сильно рвался рассказывать об этих нескольких неделях его жизни. Лучше всего было забыть о том, что он видел. Остальные действия, которые необходимо было предпринять, были в руках людей, гораздо более квалифицированных, чем он. Было бы неплохо, если бы он пережил этот опыт как никем не манипулируемый вундеркинд, которому было предназначено столкнуться с подобными испытаниями, но такого рода вещи случались только в сказках. Обычный ребёнок, который пытался сразиться с драконами и демонами, в реальном мире не вылезал из развалин торжествующим и невредимым.

Но отказ от изучения этих событий был против его природы. Вероятность того, что он проигнорирует их, была бесконечно мала. Из них можно было многое подчерпнуть, и любая информация, которую он сможет извлечь, поможет ему справиться с тем, что будет дальше. Оно может оказаться абсолютно ничем, но и это тоже было маловероятно.

Рано или поздно он должен был оценить то, что произошло. Его мозг не допустил бы иного.

— Высший Отец создал драконов как сосуды для других демонов, — сказал Ник. — Таким образом у них было место, в котором они могли находиться, когда не были связаны с магами. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление.

— О-ох, — сказал Фанни, его энтузиазм вырос, когда он понял, что Ник наконец-то открылся. — Тогда, перво-наперво, зачем они связывают себя с магами? И почему они становятся непривязанными? И кто управляет драконами, когда внутри них нет демонов? О, и…

— Успокойся, — сказал Даво. — Дай мальчику ответить на один из пятидесяти миллионов твоих вопросов.

Они оба обратили всё своё внимание на Ника.

— Ну… насколько я могу разобраться, демоны жаждут перемен. Они застряли в одном и том же бесконечном существовании на протяжении… Даже не знаю, наверное, нескольких тысяч лет. По какой-то причине, будучи связанными с одним из нас — я не знаю, каковы критерии для связывания, может быть, оно доступно для всех, а, может, нужно иметь определённое соответствие, — будучи связанными с человеком, они каким-то образом могут эволюционировать.

— Что ты имеешь в виду под «эволюционировать»? — спросил Фанни, увлечённый. — Вроде как стать больше и сильнее?

— Он же вроде бы сказал, что не знает? — сказал Даво.

— Я знаю, — сказал Фанни, — но у него, вероятно, есть хорошее предположение. Я прав?

Возражения Даво увяли под энтузиазмом Фанни. Ник не знал, что сказать, он действительно не слишком сильно думал об этом. Умышленно.

— Чем они там ни собираются стать, — сказал он, думая «на лету», так как избегать этого он больше не мог, — также выяснилось, что если женщина, привязанная к демону, беременеет, она умирает во время родов, а ребёнок наследует силы мага.

— Как в случае с Симоль? — сказал Фанни.

— Да, — сказал Ник. — И Виннум Роке.

— Подожди, — сказал Даво. — Давай немного вернёмся назад. Если человек привязан к демону, он получает все эти невероятные силы, и так далее, и тому подобное. Но что с того? Как это помогает демону эволюционировать?

— Э-э, — сказал Ник. — Я думаю, это очень медленный процесс, который выходит далеко за рамки одной человеческой жизни. Когда маг умирает, демон должен перейти к новому хозяину, чтобы продолжить процесс. Вот здесь и выходят на сцену драконы. Они могут держать в себе демонов в промежутках между хозяевами. Возможно, они — ключевая часть передачи, я не уверен. Моё предположение…

— Я же сказал, что у него есть предположение, — самодовольно сказал Фанни.

— Моё предположение в том, что драконы созданы удобства ради. Они идеальное средство для содержания демона, и так или иначе могут существовать без демона внутри них.

— Ты был в драконе, — сказал Фанни. — Каково это было?

Память о том времени, когда он был драконом, вызвала в Нике трепет. Он, безудержная сила природы, мог летать, и ничто не ощущалось более естественным.

— Это было захватывающе, — сказал он.

— Я что хочу узнать, — сказал Фанни, — было ли такое чувство, что вас внутри было двое? Ты и дракон?

— О, нет. Только я.

— Ах, — сказал Фанни.

— Что за «ах»? — сказал Даво. — Какой момент прозрения на тебя снизошёл?

— Очевидно, дракон способен существовать отдельно от своего демона и управлять основными функциями, но когда внутри него есть кто-то, кто контролирует его, они, возможно, становятся единой сущностью и становятся намного более мощными. Моя сестра может сказать своему дракону, куда идти, где приземлиться и тому подобное. Но если ты соединяешься с драконом, я думаю, что для тебя открывается целый ряд дополнительных способностей.

— Так оно и было? — спросил Даво Ника.

— Не совсем, — сказал Ник, кидая Фанни извиняющийся взгляд. — Я был слишком занят полётом, чтобы заглядывать слишком глубоко. Может быть, ты прав.

— Я так думаю, — сказал Фанни. — Я думаю, что драконы нечто большее, чем летающие ящерицы.

— Да, да, — сказал Даво. — Я уверен, если ты попросишь, тебе разрешат вскрыть одного из них и заглянуть внутрь, чтобы увидеть, как он работает. Мы можем вернуться к демонам? Ты всю неделю приставал к нему с вопросами, а сейчас, когда он даёт нам ответы, ты начинаешь отвлекать его всей этой чушью о внутренней работе драконов. Что ты планируешь делать? Составить схемы, чтобы построить своего собственного дракона?

Фанни спокойно подождал, когда Даво договорит, и сказал:

— Ты закончил? Тогда, Ник, пожалуйста, продолжай.

— Не выставляй меня единственным…

— Пожалуйста, — сказал Фанни ещё более спокойным тоном, чтобы разозлить Даво, — не прерывай, когда он вот-вот всё объяснит. — Он достал блокнот и начал в нём строчить.

— И что ты сейчас делаешь? — спросил Даво.

— Делаю заметки. Это сложный материал, и нам нужно найти связи, чтобы он обрёл смысл.

— И ты думаешь, что записывать это — хорошая идея? — сказал Даво. — Что, если кто-нибудь наткнётся на него?

— О, я об этом подумал. Он зашифрован, никто не сможет понять, что это значит. — Он задумчиво кивнул.

Даво наклонился, чтобы взглянуть ближе, и выхватил блокнот из руки Фанни.

— И что это такое?

— Я же сказал, оно зашифровано.

— Выглядит так, будто это нарисовал пятилетний ребёнок.

— В этом-то и гениальность, — сказал Фанни. — Если кто-то увидит это, он подумает, что это нарисовал какой-то ребёнок веселья ради.

— Конечно, блестящий ход мыслей. Это, должно быть, демон? Почему у него усы?

— Это зубы, — сказал Фанни.

— А это что?

— Это дракон.

— Серьёзно? Я уверен, что видел подобный рисунок в мужском туалете в столовой. Ты уверен, что не пытаешься быть пошлым?

— Конечно, нет, — сказал Фанни. — Каким образом это может быть пошлым? О, я понял, с определённого угла…

Даво держал блокнот подальше от себя, чтобы рассмотреть получше.

— Итак, демон заходит в дракона, а затем перемещается в мага, — прекрасную молодую женщину с глупыми глазами, видимо, — который становится какого-то рода демонический сплав. И когда она умрёт, демон возвращается в дракона, и дальше по кругу.

— Ты взломал мой код!

— Да-а-а-а-а, — протянул Даво. — Представь себе. Будь я на твоём месте, я бы никому это не показывал. Если, конечно, ты не хочешь вызвать к себе жалость.

— Я так полагаю, ты мог бы сделать лучше, — сказал Фанни.

Даво перевернул страницу и быстро что-то нарисовал. Он передал блокнот Фанни.

— Хм, — сказал Фанни. — Он слишком очевидный.

Ник не обращал внимания на их склоку, на самом деле это было довольно успокаивающе. Это вызывало чувство, что он был на знакомой земле. Это также дало ему время поработать над своими мыслями. Многое из того, что он говорил им, для него тоже было в новинку. Он ждал, пока они обратят на него внимание.

— Что тебе нравится больше, Ник? — Фанни поднял блокнот с двумя рисунками.

— Итак, — сказал Ник, игнорируя вопрос, — демоны переходят от мага к магу, благодаря чему они постепенно становятся чем-то… другим. Они сказали, что это займёт много времени, но это время мало что для них значит, и потому они привыкли измерять время в эрах. Результат стоит того, чтобы передавать нам контроль во время их спячки. Я могу ошибаться, и на самом деле они могут контролировать магов более тонким образом, а мы об этом даже не знаем, но я так не считаю. Овладение нами для них почти ничего не значит. А в то же время слияние с демонами позволяет нам в какой-то мере изменять реальность, хотя это ничто в сравнении с тем, на что они способны в Ином Месте.

— Но если у женщины-мага есть ребёнок, — сказал Фанни, — это ускоряет их эволюцию?

— Да, и я думаю, что какое-то время, в самом начале, они так использовали женщин-магов, создавая невероятно могущественных магов, тех, о ком мы читаем в наши дни.

— Но это убивает матерей, — сказал Даво, на его лице показалось отвращение. — Варварство. Как думаешь, они знали?

Это была ужасная часть всего этого. Часть Ника не хотела думать об этом, изо всех сил старалась вытолкнуть это из головы. Неужели[M1] женщины намеренно беременели, зная, что это убьёт их? Это казалось маловероятным. Возможно, некоторые фанатики были, но даже им, скорее всего, промыли мозги, чтобы они поверили, что это было ради некоего большего блага.

Нет, очевидный вывод заключался в том, что их держали в неведении. Секретность, в конце концов, лежала в основе Королевского колледжа.

— Я думаю, — сказал Ник, — они, вероятно, скрывали от них правду и позволяли женщинам умирать.

— Это ужасно, — сказал Фанни. Он внёс изменения в рисунок.

— Они должны были знать, — сказал Даво, наклонившись, чтобы посмотреть, и поморщившись. — Они не могли не заметить, что все умирают во время родов.

— Я предположу, что они придумали, как это объяснить, — сказал Ник. — Я думаю, что Виннум Роке был той самой, кто всё поняла. Вот почему она ушла. Она не хотела быть частью всего этого.

— Но они остановились, верно? — сказал Фанни. — Симоль была случайностью. Они больше так не делают.

— Нет, больше нет. Они согласились сделать это медленным способом, но я не знаю, когда это произошло или чьё это было решение. Ранвар к тому времени уже установил своё господство, и ему не нужны были очень мощные маги, которых они использовали прежде, так что все согласились быть более… ну, не более, а менее…

— Злыми, — сказал Фанни.

— Да, — сказал Ник. — Похоже.

— А Все-Мать? — сказал Даво. — Как она вписывается в это?

— Насколько я знаю, — сказал Ник, — она??поменялась местами с Виннум Роке. Она прибыла сюда и связывалась со всеми будущими Архимагами, а Виннум Роке завладела кораблём, на котором демоны перемещались с места на место. Она собиралась уйти и исследовать вселенную, или другие измерения, или что ещё, и оставить зло позади.

— Подожди, это не имеет смысла, — сказал Даво. — Зачем ей уходить таким образом? Если она была расстроена тем, что они сделали, смогла ли она вот так просто уйти? Она была Архимагом, чёрт возьми. Она была в идеальном положении, чтобы развернуть корабль. Я имею в виду Королевский колледж, не корабль демонов.

— А что насчёт другого демона, того, что был внутри тебя? — сказал Фанни. — Она должна была знать, что Виннум Роке на корабле. Она устроила все неприятности в Гвюре, чтобы проложить дорогу для демонов, но на самом деле она готовила её для Виннум Роке, так ведь?

Ник пришёл к точно такому же выводу. Демон был на стороне Архимага Роке. Когда они добрались до Королевского колледжа, было очевидно, что демон не сочувствовал планам Высшего Отца. Она была единственным голосом инакомыслия, и её предупреждение о том, что «она идёт», должно быть, говорило о Виннум Роке.

— Эй, — сказал Фанни, — разве ты не говорил, что Высший Отец назвал библиотекаршу пилотом? Вроде пилота корабля? Если им нужен пилот, чтобы управлять их кораблём, то как собиралась куда-либо плыть Виннум Роке?

— Хорошее замечание, — сказал Даво.

— Правда? — сказал Фанни, сияя. — Спасибо большое.

— Хорошо, не увлекайся, — сказал Даво. — Тебе просто повезло.

— Да, ты прав, — сказал Ник. — Вы оба правы. Демон работал с Виннум Роке. Я не знаю, какова была их цель, но ни один из них не одобрял то, что замышляли остальные, демоны или маги. Я думаю, что в стенах Королевского колледжа хранится ещё много секретов, и, возможно, лучше будет не слишком усердно через эти стены заглядывать.

— Слишком усердно? — сказал Даво. — Забавно слышать это именно от тебя. Я подозреваю, что информация, которую ты так отчаянно пытаешься избежать, в конце концов найдёт тебя. Ты — магнит для запрещённых знаний.

У Ника были сильные подозрения, что Даво прав. Уклониться от его судьбы не было никакого способа. Он слишком сильно увяз во всём этом, и его единственная надежда состояла в том, чтобы прокладывать себе путь через это по мере своих сил. Время, которое он провёл с демоном внутри, не дало ему никаких магических сил, но оно научило его, как удерживать свой разум под собственным контролем. Он, возможно, не сможет делать всё, что захочет, но он сможет отклонить требования прочих. Достижение не большое, но всё же важное.

— Это по-прежнему не имеет смысла, — сказал Фанни. — Все-Мать связывается с каждым Архимагом, правильно? — Ник кивнул и одновременно пожал плечами. — Но если она переходит, когда умирает Архимаг, разве она не должна войти в нового мага, в котором ещё нет демона? Такого не может быть. Как они могут поставить нового мага на пост Архимага Королевского колледжа?

— Он дело говорит, — сказал Даво. — У них должен быть способ извлечь одного демона и заменить его другим, возможно, используя драконов. Что, вероятно, означает, что они могут проделать это и с беременным магом.

— Ты прав, — сказал Ник. — Он дело говорит, но я не знаю, что это значит. В этом может быть сокрыто нечто большее, и, на самом деле, я буду удивлён, если это не так. Всё, что я знаю наверняка, — это то, что они сказали, что будут ждать и смотреть, как всё идёт. У гвюрианцев до сих пор есть доступ к аркануму, так что им придётся этим заняться.

— А Виннум Роке? — сказал Фанни. — Она больше не будет пытаться вмешиваться?

— Я уверен, что будет, но я думаю, что на это у неё уйдёт некоторое время.

Он сказал Архимагу ван Дастану и Высшему Отцу, что он закрыл дверь к Виннум Роке, и когда они попросили его объяснить, он дал им ложные причины, почему ему будет лучше держать эту информацию при себе.

На данный момент они приняли его заверения; пока Виннум Роке была запечатана в её тюрьме, — а именно это она и была, — выпытывать сведения им не было никакой нужды.

В дверь постучали. Трое мальчиков переглянулись. Они были в частном кабинете в библиотеке, и вряд ли кто-либо вообще знал, что у них есть к нему доступ. Фанни встал и открыл дверь. Снаружи стояла девушка с вьющимися волосами из женского общежития. Именно ей Фанни дал «магическое» устройство, через которое она могла бы его вызвать, попади она в беду.

— О, привет, — сказал Фанни.

— Привет. — Она выглядела нервной и глубоко вздохнула. — Я просто… я хотела вернуть это. — Она протянула маленькую коробку. Это её он дал ей на случай нападения демонов.

— Спасибо. Я, эм, искал её.

— Я подумала, если ты не занят, — сказала девушка, застенчиво улыбаясь, — может быть, ты сможешь показать мне, как она работает? Я интересуюсь устройствами, работающими с арканумом.

Лицо Фанни стало ярко-красным.

— Это было бы замечательно. То есть, я бы с удовольствием, но я сейчас посреди… — Он указал на двух других.

— Как ты узнала, что мы здесь? — сказал Даво, вскочив на ноги, его голос был острым как бритва. — Ты подслушивала наш разговор? Кто тебя послал?

Девушка была ошеломлена грубостью Даво.

— Нет, я… я видела, как вы вошли. Я имею в виду, раньше…

— Это было несколько часов назад, — сказал Даво. — Хочешь сказать, что ты всё это время ждала, чтобы вернуть ему коробку?

Она отступила, смущённая.

— Я, да… я не хотела вас беспокоить.

— О, но ты нас побеспокоила. Пытаешься помешать нашей подготовке? Не дать тоже-ренам преуспеть, это твоя игра?

В глазах девушки вспыхнул гнев.

— Это совсем не так. — Она сунула коробку в руки Фанни и побежала прочь.

— Спасибо, — сказал Фанни ей вдогонку. — Может быть, мы как-нибудь потом поговорим? Эмм, э…

— До сих пор не можешь вспомнить её имя? — спросил Даво.

— Ш-ш-ш, — сказал Фанни, поспешно закрывая дверь. — Спасибо, что прогнал её, кстати. — Он поднял коробку, которая была вовсе не тем, чем считала её девушка. — Марианна?

— Может быть, — сказал Даво.

— Ты мог бы просто сказать мне.

— Нет, нет, это ты влип в эту ситуацию, а я отказываюсь быть сообщником. По всем правилам я должен был позволить ей открыть коробку и посмотреть, что внутри.

— Я только дал её, чтобы она почувствовала себя лучше. Это был продуманный и внимательный поступок. Я уверен, она помогла ей сохранять спокойствие.

— Абсолютно, — сказал Даво. — Уверен, что она была бы столь же очарована и благодарна тебе, если бы знала, что это не что иное, как коробка, в которой ты хранишь свои запасные провода. Я почти желал, чтобы демоны вторглись, только ради того, чтобы увидеть её лицо, когда она попыталась бы вызвать тебя.

Фанни, несчастный, шумно сел.

— Ты помнишь её имя? — спросил он Ника.

— Я бы предпочёл не вмешиваться, — ответил Ник.

— Ага, — сказал Даво, — Ник крайне неохотно вмешивается, если только дело не касается магических существ, угрожающих уничтожить мир. Или одной конкретной девушки.

Ник перевёл дыхание и позволил жужжанию заполнить его голову. Его ответы на данный момент удовлетворили их, но они только подняли ещё больше вопросов в его голове. Им нужно было заниматься подготовкой к экзаменам, что помогало ему отвлечься, но после них будет целое лето. И что он будет делать?

Сказать можно было намного больше, но это подождёт, по крайней мере, до тех пор, пока он сам не начнёт понимать это немного лучше.

Они поужинали в столовой и вернулись в коттедж. Симоль решила остаться с отцом и не вернётся в школу до экзаменов. Не похоже, что у неё было много шансов потерпеть неудачу — школа просто не посмела бы.

Ник вернулся в свою комнату и лёг на кровать, положив блокнот себе на колени. Он быстро нарисовал свою собственную версию диаграммы Фанни.

Схема ничего не прояснила.

Мысли о демонах и монстрах бегали в его разуме, словно какие-то далёкие воспоминания. Трудно было поверить, что всё это произошло на самом деле. Ему было очень мало чем гордиться. Его использовали и им манипулировали, и он едва сумел устоять на своих двух ногах. У него не было иллюзий относительно его роли. Незначительная и второстепенная для всех и каждого, и она была намного ниже, чем подразумевало слово «второстепенная». Он не был на высоте положения.

Когда он медленно погружался в сон, голос сказал:

— Итак, Николас Тутт, вот и мы.

— Да, Архимаг Роке, — пробормотал Ник.

— Ты думаешь, что сможешь удержать меня в ловушке твоего разума навсегда?

— Я не знаю. У меня было много практики. — Ник повернулся на бок, улыбаясь. Его дни были долгими и утомительными, но его ночи никогда не были скучными. — Хотите услышать историю?

Глава 1

Пери Перивинкл спешно вошёл в кабинет, маленькими быстрыми шагами направился к столу, не глядя на класс, сел за него и достал тонкую синюю книгу из потёртой кожаной сумки, которую он носил.

Он был крупным блондином с круглым лицом и полнотой, которая маскировала мощное телосложение. Он напомнил Нику фермеров с круглыми животами, которые могли вытащить корову из канавы голыми руками. Он однажды видел это собственными глазами.

Мистер Перивинкл был новичком в Ренсоме. Замены несколько участились в последнее время, когда обстоятельства убирали членов преподавательского состава. Сначала мистер Теннер, затем мастер Денкне. Хотелось надеяться, что пребывание в должности Перинвинкла не будет таким коротким.

Учитель наконец осмотрел комнату: быстрый взгляд, который ни на ком не задерживался и в котором было отчётливо видно отсутствие интереса к шестерым молодым мужчинам и женщинам. Он достал ручку из пиджака и положил её на стол рядом с книгой.

Ученики курса Искусств наблюдали в тишине, выражения их лиц были одинаковыми: тревожными и сосредоточенными. Все они хотели узнать, кем был новый преподаватель курса и чему он будет обучать этот класс. Единственное, что им сказали, было его именем.

Пери Перивинкл не выглядел как типичный преподаватель в Ренсоме. Круглое лицо придавало ему внешность краснолицего работяги. У него были большие руки с сияющей розовой кожей, словно он недавно занимался каким-то ручным трудом. Его одежда была свободной и расстёгнутой, а вовсе не аккуратной и плотно прижатой, как было в традиционном ренсомском стиле. Грубая светловолосая щетина покрывала челюсть, глаза были голубыми щелями, а волосы из носа, также светлые, торчали из широких ноздрей.

По мнению Ника, он выглядел как сердечный дядюшка, который любил выпивку и мясной пирог (или сразу три).

— Позвольте начать с того, — сказал мистер Перивинкл, — что я поздравляю всех вас с попаданием на курс Искусств в этом году. Это большая честь, — или же меня заставили в это поверить, — и извлечь из неё выгоду будет непросто.

В классе начались перешёптывания.

Мистер Перивинкл откинулся на спинку стула и осмотрел группу.

— Насколько я понимаю, из девяти новобранцев, прошедших на курс в прошлом году, ровно никому не удалось завоевать место в Королевском колледже.

Эта новость снова вызвала перешёптывания, ещё более интенсивные.

— Такое положение дел не совсем беспрецедентное, — продолжил он. — В течение долгой и прославленной истории этой школы несколько раз случалось так, что самая яркая и лучшая школа не могла предложить ни достаточно ярких, ни достаточно лучших. — Он улыбнулся, продемонстрировав щель между двумя передними зубами.

Из того, что смог подчерпнуть Ник, мистер Перивинкл был не самого высокого мнения о учениках, к которым его приставили. Его слова были очень простыми и нейтральными, но в них слышался презрительный оттенок.

— Но Королевскому колледжу нужна свежая кровь, новое мясо для стола. Однако шеф-повара не идут в курятник, чтобы самим убить цыплят. Они оставляют эту работу мяснику. Вот здесь и появляется Пери Перивинкл. — Он похлопал себя по широкой груди. — Мне поручено убедиться, что урожай этого года не увянет на лозе. Я буду толкать вас сильнее, чем когда-либо прежде, и если вы не станете меня ненавидеть, это будет означать, что я толкнул вас недостаточно сильно.

Поднялась рука. Ник наклонился вперёд, чтобы посмотреть мимо Симоль. Рука принадлежала молодому, бесстрашному (как предположил Ник) парню по имени Кэрол Рево. Ник не был с ним знаком и никогда с ним не разговаривал, но его имя было очень чётко выгравировано в памяти Ника. На экзаменах в конце года он пришёл на первом месте.

— Да?

— Вы маг из Королевского колледжа, сэр?

Этим вопросом задавались все, но слишком опасались озвучить его. Никто не хотел демонстрировать своё невежество так рано. Кэрол Рево, похоже, был воодушевлён своим недавним успехом и был готов взять на себя ведущую роль в классе. Это, по мнению Ника, был правильным ходом. Куй железо, пока горячо.

— Маг? — сказал мистер Перивинкл. — Не совсем, нет. До недавнего времени я был членом преподавательского состава Королевского колледжа, в области тренировки способностей.

Ник понятия не имел, что это значит. Он тренировал магов, но сам им не был? Или, может быть, он тренировал сторожевых собак колледжа и потому считался самым подходящим человеком для этой работы.

— Всё, что вам нужно знать обо мне, — это то, что я здесь из-за потребности в твёрдой руке. Спросите любого из моих бывших учеников, и они либо побледнеют, либо покраснеют. Никто из них не улыбнётся с нежностью. Пери Перивинкл — дьявол, скажут они вам. Демон в человеческой форме. Высокомерный, беспощадный, жестокий. Пьяница! Последнее, конечно же, клевета, и любой, кто повторит такое заявление, сильно об этом пожалеет. Единственное, что я могу гарантировать, — это то, что вы не скоро забудете время, которые провели с Пери Перивинклом. Ещё есть вопросы?

Насколько Ник мог сказать, предыдущий вопрос не получил ответа. Было неясно, кто или что такое Пери Перивинкл, или чему именно он должен будет их учить. Возможно, это было частью процесса. Нестандартная форма обучения, которая требовала от учеников думать самим; это было бы не впервые.

— Нет? Хорошо. Тогда позвольте рассказать вам, как я планирую готовить вас к Королевскому колледжу. Для начала, позвольте предупредить. Маг из Королевского колледжа сказал мне, что я умру, окружённый испуганными молодыми людьми. Надеюсь, никто из вас не слишком из-за этого расстроился. — Его бледные брови поднялись.

Ник не понимал, почему мистер Перивинкл подумал, что ученики будут расстроены из-за предупреждения о предсказанном сценарии. Это ведь не их смерти были предсказаны.

— Всё остальное, что сказал мне маг, сбылось, поэтому мы посмотрим, как всё будет. После этого класса, если я выживу, я намерен уйти в отставку и вязать шарфы перед камином, как сделал мой дед до меня. — Мистер Перивинкл откинулся на спинку стула, чтобы получить лучший обзор на класс. — Со временем мы хорошо узнаем друг друга, но сейчас позвольте узнать ваши имена. Я храню список своих учеников в этой книге. — Он поднял синюю книгу. — Вы, молодой человек, ваше имя?

— Кэрол Рево, сэр.

— А, да. Первый на экзаменах, верно? Отлично, молодой человек. Я буду многого от вас ожидать. Вы?

— Бриллард Эпстим, сэр.

— Сын директора Эпстима, конечно. Надеюсь, за обеденным столом не будет рассказов о том, что происходит внутри этих стен. Всё, что мы здесь обсуждаем, должно оставаться конфиденциальным.

— Да, сэр, — сказал Брилл.

— А ваше имя, юная леди?

— Дельзина Делкруа.

— Мои соболезнования, мисс Делкруа. Смерть вашего отца — большая потеря. — Он сделал паузу, чтобы вытереть нос большим белым носовым платком, который затем вернулся в нагрудный карман. — Так, будет справедливо сказать, что ваши результаты экзаменов были скорее ниже ожидаемого?

— Да, сэр.

— Вам сейчас, конечно же, тяжело, но я считаю, что основная проблема заключается в том, что вашу проект-презентацию отклонили по причине угрозы национальной безопасности, верно?

— Это мне и сказали, да. — Ответ Диззи был холодным и сдержанным. Ник мог сказать, что она всё ещё кипит из-за дисквалификации.

— Вам не кажется, что тщательное изучение методов и тактики Секретной службы, включая полностью проиндексированный список их нынешних возможностей, противоречило интересам страны?

Волна удивления прошла среди других учеников. Диззи же слегка пожала плечами.

— И всё же вам разрешили присоединиться к этому классу в обмен на согласие не публиковать ваши изыскания. Я считаю, что определение этому — шантаж.

— Нет, сэр. Мне было дано специальное разрешение из-за смерти моего отца. Мои предыдущие достижения говорят сами за себя.

— Специальное разрешение, да, понимаю. Что ж, теперь вы с нами. Надеюсь, вы сможете доказать, что достойны.

— Это чувство взаимно, сэр.

Мистер Перивинкл завёлся из-за двусмысленности её ответа, — ответа, который Ник двусмысленным не считал, — но восстановил самообладание. Он быстро продолжил перекличку.

— А вы?

— Симоль ван Дастан.

— Ах, ну да, конечно. Чувствую, что в этом году у нас гарантированно будет хотя бы один абитуриент.

Симоль в этом году использовала своё настоящее имя, поскольку её отец больше не считался врагом государства и снова был Архимагом. Новость не вызвала большой суматохи; во всяком случае, все успокоились, когда получили объяснение того, что казалось совершенно непонятным. Конечно, она дочь Архимага. Это придало всему смысл. Ответ всегда бывает удовлетворительным, когда он закрывает сразу несколько дыр.

— А ваш отец, — сказал Перивинкл, — его устраивает ваше присутствие в этом учреждении?

— Почему бы вам не спросить у него? — сказала Симоль.

Перивинкл улыбнулся.

— Я спросил. Он предложил мне спросить у вас. А теперь, вы, сэр.

— Николав Тутт, сэр.

— Ещё одно имя, о котором меня предупреждали. У нас есть ученик, который довольно далёк от необходимых баллов за тесты, есть ученик, которому быть здесь нет никакой необходимости, и есть вы, мистер Тутт, который даже не подавал заявку на присоединение к этому классу. Результаты экзамена также отсутствуют. Фактически, вы даже не сдавали проект-презентацию. И всё же вы здесь в самом элитном классе, который только есть в Ренсоме.

— Да, сэр.

— И как это получилось?

— Архимаг ван Дастан настоял, сэр.

— Правда? И с чего бы ему это делать? Нет. — Он поднял руку, чтобы остановить Ника, прежде чем тот смог ответить. — Позвольте угадать. Я должен спросить у него, мм?

Ник кивнул. Ему начал нравиться Пери Перивинкл. Его манера была необычной для учителя, но она была обоснованной, если принять во внимание учеников, которых на него взвалили. Любое другое поведение, которое не будет сбивать с толку, дало бы им слишком большое преимущество над ним.

— Другим перспективным кандидатам должно быть очень неприятно, когда они видят, как вы трое занимаете их законные места. — Он сделал паузу, словно ожидая возражений. Его встретили тишиной. — А вы, юная леди?

— Руми Кеттл, сэр, — сказала девушка. Ник не видел её до сегодняшнего дня. Она была невысокой и имела тёмные волосы, которые падали ей на лицо, из-за чего трудно было сказать, как оно выглядит.

Мистер Перивинкл закончил писать имена каждого из шести учеников в свою синюю книгу.

— Отлично. Вы шестеро, видимо, ведущие ученики этого года, и мне остаётся оценить, достойны ли вы места в Королевском колледже. Интересно, как у нас всё пойдёт? Если мне удастся привести в форму всю шестёрку, я думаю, это будет предзнаменованием того, что миру скоро настанет конец.

Он усмехнулся. Ученики не присоединились. Он закрыл книгу.

— Хорошо, всё в порядке. Теперь, как я сказал, моя программа на следующий год. Я уверен, вы не будете удивлены, узнав, что фактические методы курса Искусств тщательно скрываются. Часть тестирования заключается в практически полном отсутствии подготовки к нему. Вы узнаете, что от вас требуется, в последний момент, если не позже. Это система. Вы должны одержать победу своим умом. Я буду вести записи в моей книге. — Он постучал по закрытой книге. — Моя рекомендация окончательна, и моё начальство не допускает апелляций или жалоб. Я ваш единственный судья до конца учебного года. Вопросы?

Все молчали, пытаясь переварить странные методы этого странного человека. Все ли преподаватели курса Искусств были похожи на него? В это было трудно поверить, но курс, всё-таки, не был обычной частью учебного плана школы.

— Очень хорошо. До новых встреч. — Он поднялся на ноги, спустился с маленького помоста, на котором стоял стол, и ушёл.

Какое-то мгновение молчание продолжалось, а затем Брилл сказал:

— Что, чёрт возьми, это вообще было?

— Я думаю, он может быть сбежавшим сумасшедшим, — сказал Кэрол Рево, — который убил настоящего преподавателя и присвоил его личность, чтобы скрыться от властей.

— Почему он ушёл посреди урока? — сказала Диззи с сильным раздражением. — У нас ещё полчаса было.

— Возможно, это проверка, — сказал Брилл. — Я ожидаю, что всё будет не так просто, как читать заданные книги и сдавать домашнее задание. Нужно будет проявить некоторую инициативу.

Симоль зевнула.

— Как думаете, чем он занимался в Королевском колледже? — спросила Руми Кеттл. Её голос был тихим, но настойчивым. — Он сказал, что он не маг, но он тренировал их? Чему?

— Он не сказал, что тренировал магов, — сказал Кэрол. — Он сказал, что был членом преподавательского состава, в области тренировки способностей. Это может означать что угодно. Он, наверное, тренировал персонал столовой в изготовлении пудингов и пирожных, судя по размеру его живота.

— Пожалуйста, немного уважения, — сказал Брилл. — Он всё ещё учитель Ренсома.

— Я буду говорить всё, что пожелаю, большое спасибо, — сказал Кэрол. — Давайте не будем забывать о наших относительных позициях после экзаменов. В школе теперь новая иерархия. — Он самодовольно поправил пиджак.

— Заткнись, — сказала Диззи. — В этой комнате ты даже не в первой тройке.

Кэрол выглядел так, будто ему есть что сказать, но что бы это ни было, он оставил это при себе и вместо этого надулся. Ник прислушивался к их перебранке, не испытывая никаких чувств по этому поводу. Если мистера Перивинкла выбрали для их обучения, он, скорее всего, был достаточно компетентен, чтобы этим заниматься. Денкне тоже был компетентен, но он выбрал довольно окольный путь. Ник надеялся, что сейчас был не такой же случай, но не сказать, чтобы он сильно заботился о прохождении курса. Архимаг ван Дастан написал ему с просьбой (настойчивой), чтобы Ник принял место, которое ему предлагали, — это было до того, как какое-либо предложение вообще было сделано, — в качестве личной благосклонности.

Как можно было отказать Архимагу? Он не понял, что это была за благосклонность, и понимал только то, что это означало быть рядом с Симоль. Он должен был следить за ней? Ей едва ли нужен был его присмотр, и она не допустила бы этого. Возможно, это она должна была следить за ним.

И, конечно же, это также означало быть ближе к Диззи. Нет, он не воображал, что из этого что-нибудь выйдет. Он избегал говорить с ней и старался как можно реже встречаться с ней глазами. Она, похоже, это одобряла.

Остальные продолжали строить предположения о том, что они сейчас должны были делать. Ник встал и направился к двери, нахмурившись от размышлений.

— Ты не можешь уйти, — сказал Брилл. — Нас не отпускали.

— Он не уходит, — сказала Симоль. Она кивнула на недавно освобождённый стол. — Его сумка.

Сумка с книгами всё ещё лежала на полу, прислонённая к ножке стула Ника.

Ник высунулся из дверного проёма и заглянул в коридор. Пери Перивинкл стоял спиной к стене с книгой в руке, делая заметки.

— Простите, сэр, — сказал он, как будто ожидал, что он стоит там. — Мы можем уйти?

— Нет, пока нет, — сказал Перивинкл. Он прошёл мимо Ника обратно в класс. Он вернулся к своему столу, сел, положил книгу на стол, открыл её.

— Мистер Рево, у вас острый язык, который скор на суждения. Магу требуется спокойный темперамент, над чем вам нужно поработать. Мистер Эпстим, хвалю вашу осторожность, но магу также нужно проявлять любопытство, исследовать неизвестное, знать, когда нужно рисковать. Мисс Делкруа, вы твёрдо держите руки на румпеле, но плохо играете в команде. Не недостаток, когда дело доходит до овладения арканумом, но бесконечные конфликты оставят вас вымотанной. Мисс ван Дастан, вам не нужна моя рекомендация, но позвольте дать небольшой совет. Вам всё ещё нужно учиться. Вы впереди всех здесь присутствующих, но улучшения всё ещё возможны. Мистер Тутт, тихий малый, который любит собирать информацию для анализа. Это должно быть замечательно — быть таким проницательным. Интересно, сможете ли вы превратить свои слова в действие. И мисс Кеттл. Любопытная и исследующая. Вы правда верите, что ваши амбиции остались незамеченными? Маг не может позволить себе быть неискренним. Это повредит вам внутренне. Я имею в виду физически, это разорвёт ваши кишки.

Он закрыл книгу и откинулся на спинку стула.

— Слушайте внимательно, я не хочу повторять. Делайте заметки, если хотите, но держите их в тайне. Маг — это не образование, а трансформация. Тело должно выстоять против больших сил, как и разум. Они оба должны быть эластичными. Неуязвимыми.

— Некоторые рождаются такими, другим необходимо тренироваться до соответствующего уровня. Не будет никакой попытки, не будет готовности попробовать. Вы должны быть достаточно крепкими или вообще не быть. И позвольте сказать вам, дамы, это намного сложнее для женского тела. Это не дискриминация, это просто факт. Это возможно, но сложно. Гораздо сложнее. Огромные космические силы будут пытаться разрезать ваши тела пополам, и снова напополам.

— Мы будем работать над достижением идеала, и, возможно, вы будете достаточно близки. Время покажет. На сегодня всё.

Пери Перивинкл снова вышел. На этот раз после его ухода никаких комментариев не было.

Ник встретил Даво и Фанни в столовой. Даво в одной руке держал книгу и читал её, а другой закидывал еду себе в рот. Фанни рисовал диаграммы в блокноте, в котором уже была заполнена каждая страница. Тарелка перед ним, полная еды, стояла нетронутая.

— Надеюсь, он не ещё один маньяк вроде Денкне, — сказал Даво после того, как Ник сделал краткий пересказ первого урока курса Искусств.

— Я так не думаю, — сказал Ник. — Надеюсь, что нет. Держу пальцы скрещёнными.

— Твоё доверие очень обнадёживает. Я ожидаю, что демоническое событие уровня массового вымирания уже в пути. Фанни, готовь больше бесполезных магических устройств. Есть такое чувство, что девицы в беде будут нуждаться в фиктивном утешении.

— Твоя насмешка неточная, — сказал Фанни, не поднимая глаз. — Утешение было на сто процентов эффективным. Поддельным было только фактическое спасение от определённой смерти.

— Что ж, тогда ладно. Учитывая, насколько дёшево производство пустых ящиков, я предвижу твоё неизбежное восхождение к неприличному богатству в кратчайшие сроки. Твой маркетинговый лозунг должен быть: «Секретный ингредиент — это надежда».

— М-м-х-х, — сказал Фанни.

— Что он делает? — спросил Ник.

— Не знаю, — сказал Даво. — Он всё утро работает над новым устройством. Я думаю, разочарование от того, что он не прошёл на курс Искусств, заставило его похоронить себя в работе.

— Я не разочарован, — сказал Фанни.

— Нет? — сказал Даво. — Я думал, что это твоя великая мечта — стать магом, как твой дорогой старый отец.

— Единственный, кто отчаянно нуждается в одобрении своего отца, — это ты, — сказал Фанни. — Моя проблема заключается в попытке избежать давления. И я уже получил место в Королевском колледже, так что это не имеет никакого значения.

— Да, — сказал Даво, — но не как маг.

— Учитывая то, что мы теперь знаем, что нужно, чтобы стать магом, я пересмотрел свои цели. Эти двое внезапно стали очень дружны, не находите?

Фанни слегка поднял голову, чтобы указать направление. В столовой было полно детей, каждый стол заполнен, но сомнений, о ком именно говорил Фанни, не было. Симоль и Диззи сидели за столом на шестерых, но только вдвоём. Никто не осмеливался спросить, можно ли подсесть к ним, что было вполне понятно.

Фанни посмотрел на Даво.

— Как думаешь, о чём они говорят?

— О мальчиках, платьях, конце света и как правильно подобрать к нему аксессуар. Ну знаешь, обычные девчачьи штуки.

— Я предположу, что они строят планы, — сказал Ник, — на то время, когда они подомнут под себя Ранвар и сделают всех нас своими верными подданными.

— Я думаю, они говорят о тебе, — сказал Фанни.

— Обо мне? — сказал Ник. — Я так не думаю. Я — вчерашний день. Ни одна из них не сказала мне и двух слов с тех пор, как мы вернулись.

— Тебе не кажется, что не время использовать это выражение «О ком? Обо мне?»? — сказал Даво. — Отец мисс Делкруа с самого начала знал, что ты будешь играть роль в том, что должно было произойти, как знала это библиотекарша. И Архимаг пошёл на многое, чтобы устроить твоё дальнейшее участие. И это только то, что вижу я. Любой дурак может увидеть, что ты связан со всем этим беспорядком на самом глубоком уровне. И эти две не дуры.

Ник положил нож и вилку на пустую тарелку перед собой и выдохнул.

— Да, ты прав. По всей видимости, они решили объединить усилия, чтобы следить за мной и подготовить подходящую тактику, чтобы помешать мне встать на их пути. Они, вероятно, предполагают, что с нами случится какая-то новая катастрофа, и я буду в её центре. Они хотят манипулировать мной или контролировать меня, чтобы заполучить полную доверенность на то небольшое влияние, которое я могу оказать. Не думаю, что они доверяют мне самому разобраться с этим или что они считают, что я обладаю здравым смыслом, чтобы позволить им взять верх без принуждения.

— Ладно, — сказал Даво, — ты, похоже, очень хорошо разбираешься в ситуации. Прошу прощения за то, что сомневался в тебе.

Ник улыбнулся.

— Я просто удивлён, что вы двое не плетёте интриги вместе с ними.

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал Фанни, отложив свой блокнот и взявшись за нетронутый обед. — Они думают о нас ещё меньше, чем о тебе.

— Конечно же он шутит, — сказал Даво.

Фанни откусил от сосиски.

— Почему она холодная?

— Может быть, потому, что ты сидел над своими рисунками последние двадцать минут?

— О, позвольте присоединиться к вам, — сказал Брилл, садясь рядом с Ником. — Я думал, вы уже закончили к этому моменту.

— Мы ждём мастера Боствэра, — сказал Даво. — Он жуёт очень медленно, чтобы извлечь максимум питательных веществ из каждого кусочка.

— Очень похвально, — сказал Брилл. — Я пережёвываю каждый кусок по тридцать два раза, по разу на каждый зуб.

— Можно сесть с вами? — сказал худой мальчик, явно нуждающийся в стрижке. С ним стояли ещё три мальчика.

— Да, да, — сказал Даво. — Вы понимаете, что вы не обязаны сидеть именно за этим столом? Вы знаете, что у тоже-ренов есть полный доступ к этому месту? Мы боролись с унижениями дискриминации, чтобы вы, молодые люди, обладали свободами, в которых нам было отказано.

Четыре новых тоже-рена выглядели смущёнными, стоя с подносами с едой.

— Ладно, садитесь, — сказал Даво.

— Эй, Брилл, — сказал Фанни, — видишь вон ту девушку? С вьющимися волосами. Знаешь её имя?

Брилл вытянул шею, чтобы посмотреть.

— О, конечно.

— И какое оно?

— Извини, я не могу тебе сказать.

— Чего? Почему нет?

— Потому что ты должен пожинать то, что посеял, — сказал Даво.

— Это для твоего же блага, — сказал Брилл, переставляя еду на тарелке.

Вспыхнул дружеский спор о характере нежелательных вмешательств. Как у учеников курса военной истории, у каждого было своё мнение.

Ник повернулся и посмотрел через столовую на двух девушек. Они были глубоко погружены в разговор, как старые друзья. Похоже, им было комфортно в обществе друг друга. Это вызывало беспокойство.

Ник лежал на кровати. Его занятия теперь были намного сложнее и из-за этого тем более приятными. Занятость — это хорошо, она держала его ум активным. Но ночью всё прекращалось. Ночь была временем, когда к нему приходила она, и ему приходилось искать способы отвлечь её. В конце концов он потерпит неудачу, и тогда настанет время платить по счетам. Ему нужно было придумать запасной план, прежде чем это произойдёт.

Трудная часть заключалась в том, чтобы знать, кто на чьей стороне, когда настанет момент. Виннум Роке, возможно, была сумасшедшей, но могли существовать вещи и пострашнее.

Он ждал, задремав.

— Я думала, ты тренируешься. Готовишь своё тело к трансформации.

Ник повернул голову. На подоконнике сидел силуэт, ноги свисали внутрь комнаты. Он не слышал, как открылось окно.

— Я не хочу быть магом, — сказал он. — Так что смысла готовить тело нет.

— Не думаю, что там достаточно места для вас троих, — сказала Симоль. Ник ничего не ответил. — Я знаю, что ты привёл Виннум Роке с собой, Ник.

— У меня всё под контролем.

— Ты ей не ровня.

— Нельзя стать лучше, принимая вызов от тех, кто слабее тебя, — сказал Ник.

— Нельзя стать лучше, если всё закончится твоей смертью, — сказала Симоль.

— Зависит от того, что ты сможешь извлечь из этого опыта. Метод проб и ошибок — рабочий подход.

— Она пыталась взять вверх? Она вторгается в твои сны?

Ник ожидал рано или поздно визита, либо от Симоль, либо от Диззи. Он был рад, что не пришли сразу обе. Он положил руки за голову и уставился в тёмный потолок.

— Сейчас, когда ты упомянула об этом, у меня были какие-то странные сны в последнее время. Вообще-то это был один и тот же, снова и снова. Я работаю на министра Делкруа, в министерстве. Я думаю, что я его помощник или секретарь, это неясно. Это хорошая работа. Хорошая оплата, хороший график. Иногда министр приводит на работу своего внука. Сына Диззи. Я не знаю, кто его отец, но мы прекрасно ладим, я и мальчик. Он жалуется на свою мать-босса, а я даю ему советы, как вести себя с ней. Он отпускает похабные шуточки о ней, что очень забавно. Думаю, муж боится её и прячется от неё на работе. Я не знаю, что делает Диззи, но она слишком давит на мальчика. Ему не нравится, когда ему говорят, что делать. Он напоминает мне её.

— Скажи, — сказала Симоль, — этого мальчика из сна зовут Феми?

— Как ты узнала? — спросил Ник, искренне удивлённый.

— Потому что у неё такой же сон.

Ник сел в кровати.

— Что это значит?

— Я не знаю. Возможно, вы видите будущее.

— Я так не думаю, — сказал Ник. — Это не будущее, если только отец Диззи не планирует вернуться к жизни. Это всего лишь сон.

— Возможно, всё не так буквально. А, может быть, в нём и нет ничего. Но между твоим сном и её есть одна разница.

— Да? Какая?

— Она знает, кто отец мальчика.

— Кто? — сказал Ник. Он повернулся к окну, но там никого не было.

Глава 2

Это был серый и мрачный день, и Ник проснулся уставшим и беспокойным. Полежав в кровати в безуспешных попытках снова уснуть, он решил, что проголодался, и встал.

Ночи не давали ему достаточно отдыха, и он подозревал, что его изматывают нарочно, чтобы он, будучи уставшим, стал уязвимым к влиянию тёмных сил. Полем битвы был его собственный разум, который, как он считал, находился под его контролем, но это может измениться, если он будет измучен ночными приключениями. Ему нужно осторожнее сохранять энергию. Или он мог просто вздремнуть после обеда.

Ник вошёл в маленькую кухню в тапочках, которые его мать купила ему в подарок. Завершение первого года в качестве старшеклассника Ренсома было не таким большим достижением, как она считала, и гораздо большим, чем он хотел признаться ей.

— Ты выглядишь ужасно, — сказал Фанни.

— Спасибо.

Он взял один из шести кусочков тоста на тарелке Фанни. Фанни не собирался ими делиться, и сейчас он болезненно посмотрел на Ника, словно был опечален его предательством.

— Я серьёзно. Ты очень бледный, а глаза налиты кровью. Ты мало спишь?

— Вероятно, он слишком допоздна читает, — сказал Даво, который только что вышел из душевой комнаты в задней части кухни. Он был в тёмно-синем халате, на лацкане которого были вышиты его инициалы. Его волосы были мокрыми и взъерошенными, и он почти выглядел на свой возраст. — Читать, и читать, и читать — жизнь Ника Тутта. Он читает до конца, а затем возвращается на первую страницу и читает что-то ещё.

— Я не ложусь позже обычного, — сказал Ник, почувствовав себя лучше, когда в животе не было пусто. — Просто немного беспокойно.

— У Даво такая же проблема, — сказал Фанни. — Ему снится повторяющийся кошмар, в котором у дорогого предмета стоит неправильный ценник, и ему приходится продать его намного дешевле его стоимости. Он просыпается с криком.

— Прекрати болтать, ты идиот, — сказал Даво, взяв кусочек тоста. — И кто не видит ночные кошмары, вообразив что-то тревожное?

Брилл, уже одетый, вошёл, чтобы посмотреть, что происходит, и взял себе кусок тоста, к ещё большему унынию Фанни.

Они вчетвером жили на нижнем этаже коттеджа, а тоже-рены первого года поселились этажом выше. Им предоставили выбор присоединиться к другим ученикам в общежитиях, но они решили остаться на прежнем месте. Новые мальчики, нервничавшие в новом окружении, решили, что будет лучше остаться со старшими тоже-ренами.

Брилл переехал в комнату Симоль после её, номинально говоря, смерти. Она решила не заезжать обратно в коттедж после возвращения в мир живых и поселилась в женском общежитии со своим новым лучшим другом. Ник не часто видел её вне занятий и одного полуночного посещения в его окне.

— Он очень хорош, — сказал Брилл, изящно откусывая от тоста и каким-то образом не создавая при этом крошек. — Правда, я не совсем понимаю, почему ты чувствуешь необходимость есть перед завтраком.

— Просто привычка, которую я приобрёл, — сказал Фанни. Он схватил ещё один кусок тоста, а затем подтянул к себе тарелку, чтобы более внимательно следить за последним куском. — Никогда не знаешь, когда произойдёт катастрофа, которая не даст нам вовремя добраться до столовой.

— Да, — сказал Даво, — поистине трагедия, которую следует бояться. Ладно, я буду готов через минуту. Не уходите без меня. — Он стряхнул крошки с халата и пошёл в свою комнату.

Первогодки с грохотом спустились по лестнице и пробежали мимо Даво.

— Мы уходим, — прокричал один.

— Увидимся там, — сказал другой.

Они исчезли в мгновение ока.

— Они понятия не имеют, — сказал Даво, покачав головой. — Вообще никакого.

— Хорошо, — сказал Фанни. — Может быть, они замечательно проведут время в Ренсоме и получат отличные воспоминания. Мы сделали мир немного лучше для других, и в этом весь смысл, не так ли?

— Да, конечно, — сказал Брилл, потянувшись за последним тостом. Фанни дёрнул тарелку в другую сторону. Ник поймал её, когда она соскользнула с края, и пошёл в свою комнату переодеваться.

Их четвёрка прошла через кампус в столовую, как они делали каждое утро, прежде чем разойтись на свои занятия. Количество классов на втором году сократилось, так как ученики выбирали себе три специализированных предмета, которым будут обучаться.

У большинства учеников Ренсома уже было намечено их будущее. Их семьи обладали традициями в сотни лет длиной. Их родители, дедушки и бабушки, предки, все они с гордостью исполняли одни и те же роли. Вот что было главным в семье в Ранваре — постоянная стабильность. В правительстве, в армии, в какой-то другой роли, которая служила улучшению Ранвара.

Ренсом был местом, где они могли подготовиться к этой роли. Широкое образование, чтобы подготовиться к вступлению во взрослое общество, а также обучение конкретным навыкам для ожидающей их работы. Во всём этом была гарантия, которую даже кто-то вроде Ника считал удобной.

В воздухе стоял утренний холод. Столовая была бы всего в нескольких шагах, если бы они переехали в общежитие второгодок, но в сегодняшней прогулке от коттеджа был свой плюс: она улучшила состояние Ника, помогая очистить голову.

Его первым уроком была военная стратегия, которую, как правило, выбирали те, кто планировал после Ренсома пойти в Военную академию Ранвара для обучения на офицерскую должность. Здесь они получат большую часть той же самой информации, но добавленный престиж за академическую подготовку в тактическом мышлении поможет им выделиться. Семейные связи позволят им попасть в вооружённые силы, но в них нет места фаворитизму, по крайней мере, до тех пор, пока не будет соблюдён определенный стандарт.

Ник не собирался вступать в ряды армии, хотя его отец был солдатом. Однако он не был офицером. Ник просто получал удовольствие от предмета, и ему нужно было выбрать три класса, как и всем второгодкам. Он всё ещё предполагал получить правительственную работу, он знал, что это сделает его мать счастливой, хотя предложение о работе в министерстве поручений его больше не ждало. Его другими факультативами были расширенный экономический анализ и курс Искусств.

Военная стратегия и экономический анализ охватывали большинство министерств, которые могли бы нанять его в качестве клерка, а курс Искусств проложит ему путь в Королевский колледж.

Туда он тоже не собирался идти. Он никогда не видел себя магом, и сейчас тем более, когда он знал, что требуется для получения магических сил.

Они пришли в столовую вместе с большинством других учеников и направились к своему обычному столу, где уже сидели первогодки, которые почти расправились с завтраком.

— Какой у тебя первый урок? — спросил Ник Фанни.

— Гербология, — ответил Фанни, осторожно ставя свой тяжело нагруженный поднос. Он взял всё из меню завтрака, а также дополнительный тост, чтобы компенсировать потери раннего утра.

— К тому моменту, как ты поступишь в Королевский колледж, ты станешь прекрасным садовником, — сказал Даво.

Причины, по которым Фанни взял гербологию, не имели ничего общего с растениями. Это был единственный факультет в Ренсоме, который использовал арканум, пусть и в ограниченной форме. Травяные детекторы были очень просто сконструированными устройствами, но преподавательский состав гербологии был обучен использовать и ремонтировать их. Что делало этих учителей полезными советниками, поскольку Фанни открыл в себе интерес к основанным на аркануме технологиям.

— На самом деле довольно увлекательно, как воздействие арканума за века изменило флору Ранвара, — сказал Фанни, жуя. — Это дало мне много идей о том, как искусственно воспроизвести некоторые функции. Усилить сигнал органически.

— Звучит увлекательно, — сказал Даво с глубоким саркастическим оттенком. — Жаль, что у тебя нет доступа к настоящему аркануму.

— Всегда есть Симоль, — сказал Фанни.

— И когда в последний раз она хотя бы признала твоё существование? — сказал Даво. — Или кого-нибудь из нас?

Фанни не ответил и закончил свой завтрак. После этого они разделились, отправившись на свои занятия.

Ник пришёл первым в пустую классную комнату. Классы второгодок, как правило, были меньше, где-то между четырьмя и десятью учениками. Без необходимости посещать занятия, которые вас не интересовали, уроки стали напряжёнными, где каждый уделял процессу всё внимание, и никто не стеснялся, когда дело доходило до того, чтобы указать на чужую ошибку. Это было очень весело.

Ник сел спереди, в среднем ряду. Ему больше не приходилось беспокоиться о том, чтобы сидеть сзади и прилагать усилия, чтобы оставаться незаметным. Если кто-то не хотел сидеть рядом с ним, это была их проблема.

Конечно, ни у кого больше не было причин так с ним обращаться. Он был частью школы, и не в последнюю очередь из-за особого отношения, которое он получал. Фактически, только это помогло ему стать более типичным учеником Ренсома.

Зачисление на курс Искусств только подчеркнуло это. Он был частью школьной элиты, и это не оспаривалось. И никто, конечно, не хотел оскорбить человека, который мог стать магом.

Если ученическое сообщество и было в чём-то хорошо, так это в понимании того, что не все ученики были равны. Некоторые из них выделялись как люди с более высокой ценностью, и все действовали соответственно.

Действовать соответственно — это было очень в духе Ренсома. И очень в духе всего Ранвара.

Ник обнаружил, что его голова постоянно падает, пока он сидел, поставив локти на стол и положив подбородок на ладони. Тёплые неясные ощущения убаюкивали его до такой степени, что голова соскальзывала с руки; к счастью, серьёзных повреждений он не получил.

Несколько минут спустя прибыли его одноклассники, все пятнадцать человек. Военная стратегия была одним из наиболее популярных курсов. Военная служба была конечной целью не менее трети учеников, согласно статистике, которую раскопал Ник (и которую он спокойно закопал обратно на библиотечных полках).

Они сели вокруг и позади него, болтая и устраиваясь на следующие два часа. Уроки были более интенсивными и более длительными. Когда он посмотрел в сторону, он обнаружил сидящую по соседству Диззи, которая вернула ему холодный вопросительный взгляд. Он повернул лицо вперёд, где суетился мистер Варити.

Присутствие Диззи не было удивительным: она выбрала те же предметы, что и Ник, и, скорее всего, по тем же самым причинам. Не удивляло даже то, что она сидела рядом с ним. Она всегда сидела спереди, поэтому она должна была сесть либо слева, либо справа от него. Уж не думает ли она, что он целенаправленно так сел? А было ли так на самом деле?

Несмотря на то, что он принял отсутствие энтузиазма с её стороны касательно каких-либо отношений с ним, Нику было трудно отказаться от всякой надежды. Будущее могло развиваться огромным количеством вариантов, и, хотя он не мог сформировать его по собственному желанию, он мог держать себя в курсе любых корректировок курса.

Это был глупый и ребяческий способ утешить себя, но он был ребёнком и, скорее всего, не дураком. Анализ самого себя всегда был источником развлечения. Было трудно понять, как его жизнь оказалась здесь или куда она пойдёт дальше. Он должен быть благодарен, пытался убедить он себя, что, по крайней мере, это удерживает его интерес.

— Прекрати так улыбаться, — сказала Диззи себе под нос. — Ты выглядишь как идиот.

Ник мгновенно вернул свои губы в прямую линию неопределённых эмоций и не сводил глаз с мистера Варити, как будто не слышал предупреждения Диззи.

Мистер Варити был занят рисованием на доске, отмечая позиции войск из какой-то битвы, собираясь показать многослойное мышление.

— Ты выглядишь ужасно, — продолжала бормотать Диззи. — Ты сражаешься, чтобы удержать контроль, так ведь?

Ник не ответил. Ему нечего было сказать. Ей нужны почасовые доклады? Возможно, выбор предметов всё-таки был связан с ним. Возможно, она хотела следить за ним.

Он согласился с тем, что его первоначальная цель — стать ближе к Диззи — уже не осуществима. Но результатом этого стало то, что он растерял свой пыл в учёбе. Его разум часто блуждал во время занятий, на полёты фантазии без последствий. Дрейфующие и бесцельные.

Ему не хватало цели. Ему нужна была цель. Он нашёл её в своих ночных дуэлях с Виннум Роке. И сдаваться здесь он не собирался.

В глубине его сознания, однако, было постоянное сомнение в том, что это была целиком его идея. Раньше им уже манипулировали, а Виннум Роке была не менее искусной, чем демоны.

— Жизнь — это борьба, — пробормотал Ник в ответ, а затем вздрогнул, когда Диззи ударила его ногой в голень. Он нахмурился, чтобы не дать рту открыться и выпустить вопль, который подскочил к горлу. Он не сердился на неё, больше на себя. Он должен был знать, что это произойдёт.

Мистер Варити продолжал добавлять детали к своей всё более сложной схеме на доске. Она была похожа на какую-то разновидность формации «клещи».

Ник слегка наклонился в сторону Диззи и прошептал:

— У тебя были странные сны в последнее время?

Он поднял ногу, когда Диззи попыталась ударить по ней. Он откинулся назад, чтобы избежать локтя, нацеленного на его рёбра, а затем наклонил свой стул от неё, когда она подняла ручку, чтобы поразить какое угодно количество целей на его теле. Он также зацепил ногой ножку её стула, так что, когда он отклонился, он отправил её в падение в противоположном направлении.

Диззи встала, когда стул начал падать, как-то сумела переступить и встать на падающий стул, и в итоге она стояла на стуле, который теперь лежал на боку.

Мистер Варити повернулся на шум и увидел Дельзину Делкруа, привлекающую внимание тем, что она возвышалась над своим столом. Он в любопытстве приподнял бровь.

— Мисс Делкруа?

— Мой стул стал неустойчивым, — сказала Диззи, как будто ничего необычного в этой ситуации не было.

— Понятно, — сказал мистер Варити, хотя по борозде его брови можно было предположить обратное. — Возможно, вы захотите поменять его на более устойчивый?

Диззи шумно спрыгнула, вернула стул в нормальное положение и села на него.

— Всё в порядке. Я починила его. — Она села, умышленно не глядя в сторону Ника.

Ник не был очень спортивным. И, конечно, он даже близко не был к уровню Диззи. Но у него были годы практики, во время которых он пытался избежать попыток нападения Диззи. Ему просто нужно было немного времени разогреться.

Следующим уроком был расширенный экономический анализ, и Диззи решила не сидеть рядом с Ником. Даво также посещал эти занятия, и он был счастлив заменить её, хотя он и понятия не имел, что он это делает.

— Этот предмет такой простой, — сказал Даво. — Я ожидаю, что брошу тебе вызов за первое место.

— Удачи, — сказал Ник.

Даво жёстко посмотрел на него.

— Не нужно быть таким злобным.

Ник извиняющееся улыбнулся. Разумеется, он не хотел, чтобы это так прозвучало, но иногда он забывал, что у него сейчас был статус, а слова, падая с высоты, набирали импульс.

— Похоже, несправедливо позволять сыну купца ходить в этот класс, — сказала девушка, сидящая по другую сторону Даво. — Что такое коммерсант, кроме как паразит, который ничего не производит, ничего не выращивает и тратит своё время на подсчёт чужих, с трудом заработанных денег? Тебе не стыдно?

— Не больше, чем нашим клиентам, — сказал Даво без злобы в голосе. — Насколько я помню, мы несколько раз занимались делами с вашей семьёй, к обоюдной выгоде, мисс Миггетс.

— Миггетс-Ганновер, — едко сказала девушка.

«Универсальные магазины Миггетса» были прямыми конкурентами «Конолинга и сына». Это была более старая и более известная фирма, и эта семья также вступила в брак с дворянским родом, из-за чего одна половина семьи считала себя лучше другой. Однако это не вредило их бизнесу. Их высокая репутация привлекала более богатую клиентуру.

Это была одна из причин, по которой Даво решил приехать в Ренсом, — повысить репутацию своей фирмы среди состоятельных людей. На первом году всё вышло не так, как он надеялся, но он даже превзошёл это определение. Заводил не друзей, как таковых, а больше знакомых и, в некоторых случаях, клиентов, что было ещё лучше. Это привлекло к нему внимание мисс Миггетс-Ганновер, высокой, стройной красотки, чьё лицо полностью отражало аристократическую половину её родословной всякий раз, когда её губы кривились от отвращения при виде Даво.

Даво, однако, был очень опытен в том, когда дело касалось надменных молодых дам. Возможно, он даже наслаждался этим.

Ник считал их вражду ещё одним примером надлежащей шутливой беседы между детьми их возраста. Кто знает, это может даже привести к романтической искре между ними и возможному слиянию двух их великих компаний. Хотя, судя по чистому презрению на лице мисс Миггетс-Ганновер, возможно, нет.

После обеда у Ника был курс Искусств. Ещё один шанс для Пери Перивинкла поразить и сбить с толку класс. Шестеро учеников внимательно наблюдали за ним, откинувшимся на спинку стула, который оказался всего в паре сантиметров от того, чтобы опрокинуться. Все они ожидали, что он скажет что-то абсурдное.

— Как нам понять природу магии, когда объяснение — это смерть поэзии? — сказал мистер Перивинкл, не разочаровав учеников. — Ремесленник маскирует линии стыка, хирург пытается сделать как можно меньший разрез, часовщик скрывает сложный механизм за функциональным фасадом. Никто не хочет, чтобы вы извне могли увидеть используемые методы. Тогда как нам деконструировать то, что перед нами, чтобы воссоздать его по образу и подобию?

Его вопрос был встречен тишиной.

— Я поведаю вам, — сказал мистер Перивинкл. — Я поведаю вам, поставив перед вами простую задачу. Я хочу, чтобы вы придумали способ, проверяющий существование единорогов. — К тишине прибавилось множество пустых лиц. — Вы все знаете, что такое единороги, вы же читали о них в книгах и т. д., да? Вы также знаете, что они мифические существа и, скорее всего, плод воображения какого-то писателя. Итак, как бы вы проверили?

Кэрол Рево поднял руку.

— Да, мистер Рево.

— Нельзя доказать отсутствие существования, сэр.

— Вы сказали это с высокомерием, мистер Рево? — Тёмные глаза Перивинкла сверкнули с подозрением.

— Нет, сэр, — сказал Кэрол Рево дрогнувшим голосом. — Я пытался быть полезным.

— Пожалуйста, избегайте подобных действий. Если я прошу вас сформулировать теорему, я ожидаю, что вы приложите усилия, не ставя под сомнение вопрос. Это плохой способ расходовать свои силы.

— Я понимаю, сэр, и буду развивать те качества, которые вы упомянули.

Глаза Перивинкла снова сверкнули, но его холодный взгляд прошёлся по другим ученикам.

— Почему бы вам всем не подумать над этим? Не стесняйтесь совещаться.

Он откинулся на спинку стула, положил ноги на стол, открыл свою синюю книгу и положил её на лицо.

— Есть идеи? — спросил Брилл.

— Ответ очевиден, — сказала Симоль. Остальные повернулись к ней, ожидая дальнейших подробностей. — Я не собираюсь говорить вам. Как вы чему-нибудь научитесь, если будете всегда полагаться на других?

— Мне кое-что интересно, мисс ван Дастан, — сказал Брилл. — Какие занятия, кроме этих, вы ещё посещаете? Никто, с кем я разговаривал, не упоминал, что видел вас на своих уроках.

— Почему бы тебе не перестать задавать вопросы о вещах, которые тебя не касаются, Бриллард? — сказала Диззи.

— Нам сказали совещаться, я это и делаю, — сказал Брилл пониженным голосом. — Я не хочу, чтобы он вписал какие-то минусы напротив моего имени в этой книге. Это напомнило кое-что, что меня заинтересовало касательно вас, мисс Делкруа. Я заметил, что вы и Ник выбрали одни и те же предметы в этом году. Я не могу поверить, что это совпадение.

— На что ты намекаешь? — сказала Диззи, не впечатлённая любопытством Брилла.

— Ни на что. Это просто вопрос, вот и всё. Мне не нравится думать, что я что-то упустил, когда сделал свой выбор.

— Это очень просто, мистер Эпстим, — сказала Диззи. — Ранвар управляет своими национальными интересами двумя руками: войной и деньгами. Армией и банками. И не в равной степени. Люди, контролирующие деньги, контролируют людей, которые контролируют армию. Улавливаешь или мне говорить помедленнее?

— Это была отличная скорость, — ответил Брилл таким образом, что Ник сразу признал в нём человека, много лет имеющего дело с Диззи. — Значит, это не имеет никакого отношения к тому, чтобы быть как можно ближе к Нику.

Ник невольно вздрогнул от слов Брилла, ожидая неизбежного удара, но никаких резких движений не было.

— Нет, — сказала Диззи.

— Она права, это очевидно, — сказал Кэрол, почти выпрыгнув со стула. — Нужно просто спросить мага. Он произнесёт заклинание, поговорит с оракулом, посмотрит в свой хрустальный шар или что-то ещё, это твой ответ.

— Нет, — сказала Симоль.

— Нет? — повторил Кэрол. — Почему нет?

— Это только скажет тебе, что не существует единорогов, которых ты смог обнаружить. Может быть единорог, который скрыт другим магом. Или демоном. Магия может использоваться против тебя также, как и в твою пользу.

— Тогда это невозможно, — сказал Брилл. — Он прав, нельзя доказать отсутствие существования.

— Можно, — сказал Ник. — Можно доказать обратное. Всё, что нужно сделать, — это создать своего единорога. Драконов когда-то не существовало, а затем кто-то использовал магию для их создания. Если тебе нужно знать, так или иначе, тебе не нужно искать ответ, ты можешь сделать свой собственный.

— А что, — сказал мистер Перивинкл, книга уже не лежала на его лице, — если бы вашей цели больше отвечало отсутствие существования единорогов? Если бы вы хотели узнать, не замыслили ли враги Ранвара что-то против государства, вы бы выдумали их? Это кажется контрпродуктивным.

— Это один из способов, — сказала Диззи. — Фальшивое знамя, чтобы смыть настоящих инакомыслящих. Но есть много способов распознать что-то простое. Существует большая разница между доказательством существования и обнаружением того, кто скрывается, особенно если он пытается достичь своих целей из своего укрытия. Действие выдаёт наличие, а бездействие не стоит того, чтобы беспокоиться о нём. Ваше сравнение слегка примитивно.

Мистер Перивинкл поднял ручку и сделал заметку в своей книге.

— Да, но оставим качество моих сравнений, мисс Делкруа, как нам убедиться? Почему мы должны согласиться на меньшее, чем подтверждённый результат?

Повисла тишина, во время которой ученики рассматривали варианты, которых оказалось очень мало. Был ли это трюк, призванный поразить их тем, как мало они знали? Может быть, это мысленный эксперимент о скромности? Ник счёл это маловероятным. Ответ был, тон и отношение мистера Перивинкла твёрдо говорили об этом.

Ник повернулся к Симоль, голова которой повисла набок от скуки. Её настроение трудно было прочитать. Удовлетворённое равнодушие, легкомысленное презрение, она стала намного сложнее в своей отрешённости с момента возвращения от своего отца. Нику хотелось о многом поговорить с ней, но проблема заключалась в том, что она задавала вопросы в ответ, а он не был готов ответить на них.

Если она знала решение загадки Перинвинкла, — а никаких оснований сомневаться в её утверждении не было, — проблема заключалась не в том, чтобы попросить её поделиться своим прозрением, а в том, что привычка полагаться на неё, в конечном итоге, станет костылём, на что она сама намекнула. Она была альфа-хищником на поле. Было ли вообще важно, что делали остальные? В «остальных» он включал и магов Королевского колледжа.

Она приехала в Ренсом, чтобы испытать то, что пережила бы обычная девушка среди сверстников, но она никогда не будет нормальной, и никто даже близко не был к тому, чтобы быть ей ровней. Так что она хотела сейчас?

Более того, а чего хотел он сам?

Её взгляд медленно скользнул в сторону и встретился с его изучающим взглядом, и они оба продолжали смотреть друг на друга, не отступая. Она даже выглядела как хищник, лениво озираясь и ожидая, пока её ничего не подозревающая добыча пройдёт мимо. Не нужно охотиться на них, если…

— О, — сказал Ник. — Не нужно создавать единорога, создать нужно охотника на единорогов. Что-то, что охотится на единорогов, отслеживает их и убивает.

— А что убивает единорогов, мистер Тутт? — спросил мистер Перивинкл.

— Драконы, — сказала Симоль.

Большой лоб мистера Перивинкла покрылся складками.

— Я не верю, что это правда.

— Докажите, — сказала Симоль.

Ник понял, что совершил ошибку. Он был неправ, что отдалился от Симоль из-за страха, что его единственная роль, представляющая какую-то ценность или интерес, может быть отобрана. Она помогла бы ему, если бы он попросил. И она не позволила бы ему зависеть от неё.

Он почувствовал, как гора спала с его плеч. Он повернулся, и Диззи пронзала его взглядом. Она была через два места от него, но она была в ярости. Будь она ближе, он бы тут же пригнулся.

Глава 3

Ник приложил невероятное усилие, чтобы заставить себя пойти к столу, за которым обедала Симоль. Он встал, оставив свой собственный обед нетронутым, и пошёл с тяжёлым комом страха в груди. Остальные бросили на него беглые взгляды, думая, что он забыл приправу или что ему нужна чистая вилка. Они никогда бы не подумали, что он совершит что-то столь смелое, как пройти через столовую прямо к Симоль и Диззи, что он и сделал.

По мнению Ника, Диззи, скорее всего, была расстроена из-за него и будет оставаться такой в обозримом будущем. Возможных причин этому было много, и не в последнюю очередь его постоянное присутствие в её жизни, когда она счастливо пошла дальше примерно пять лет назад.

Также она могла быть расстроена тем, что у него есть доступ к миру, в который она сама была заинтересована попасть, но была слишком далека от этого. У неё также могло быть ложное впечатление, что он был единственным препятствием, блокирующим ей вход.

Это было сложно. И по большей части из-за отсутствия коммуникации между ними. Отчасти это была его вина. И отчасти её.

Ник чувствовал, как у него трясутся поджилки, а в животе начали нарастать признаки тошноты, пока он прокладывал путь между столов. Он ускорил шаг, чтобы не оставить себе времени на размышления. Он сосредоточился на уклонении от учеников, которые, пообедав, резко вставали, или же тянулись за бутылочкой соуса на другом столе; он быстро менял направления и искал альтернативные маршруты, словно был частью танца, включающего и остальных учеников, которые о нём и не ведали. Обеденная суета развернулась в полную силу, и никто не обращал на него большого внимания. Неизменный гам голосов убедил его, что его выходки не заинтересовали остальную часть школы.

Его друзья, несомненно, уже догадались о его пункте назначения и наблюдали за ним с завороженным ужасом. На их лицах всегда появлялось одно и то же выражение готовности получить удар, когда одному из них приходилось вступать в прямой конфликт с любой из двух девушек. Это было чем-то вроде традиции — предполагать худшее и надеяться, что фактический результат не оправдает их самых страшных предсказаний, и в конечном итоге испытать облегчение от того, что, по крайней мере, всё было не так плохо, как могло бы быть.

Если подумать о ситуации в абстрактных терминах — это помогало взглянуть на неё так, словно речь шла о других людях, желательно из далёкого прошлого и давно умерших, — человек в положении Ника должен был высказаться сразу после того, что произошло в Королевском колледже. Обе девушки ответили бы ему в тот же миг, не успев развить ненужные подозрения о том, что он задумал. Что бы из этого ни вышло, хорошее или плохое, это можно было бы решить немедленно, и между ними царило бы всеобщее понимание.

То, что вышло у них, было всеобщим недопониманием. Каждая сторона делала предположения о другой, а затем действовала так, будто единственный способ избежать любых неприятностей состоял в том, чтобы полностью избегать друг друга. Последующие неприятности могли принять другую форму, но они всё так же оставались неприятностями. Этого, определённо, было не избежать.

Проблема Виннум Роке была тем, что убедило Ника разобраться с этой ситуацией. Это был решительный шаг, и сделал он его в одностороннем порядке. Он боялся их реакции, но это единственное, что ему грозило. Они не могли изменить его решение или сделать что-то иное, кроме как доложить о нём Архимагу. И они бы так не поступили, в этом он был уверен.

Когда он подошёл к столу, ни Симоль, ни Диззи не подняли глаза. Обе девушки ели и продолжали это делать так, словно было ужасно важно не упустить даже одну-единственную горошину.

Они знали, что он был здесь. Он стоял молча, ожидая какой-нибудь реакции. Они нарочно пытались заставить его чувствовать себя неловко, и они великолепно с этим справлялись.

— Симоль, — наконец сказал он.

Диззи подняла голову, холодный взгляд встретил его глаза, отсутствие эмоций на её лице было осознанным выбором, а не безразличием.

Симоль продолжала есть.

— Симоль, — сказала Диззи, — к тебе тут пришли. — Её тон был холодным, но у Ника был богатый опыт с таким отношением, и он с нежностью вспомнил её нрав. Во всяком случае, это согрело его.

— Кто это? — сказала Симоль, не поднимая глаз. — Кто-то интересный?

Ник почувствовал, как поднимаются уголки его рта, и постарался не допустить этого. Они играли с ним, но самым глупым способом из возможных. Девушки-подростки были хорошо известны своим злобным дразнением, но притворяться, что не видишь то, что находится прямо у тебя под носом, не было никакого смысла. Это лишь заставит тебя выглядеть глупо.

— Это я, — сказал Ник, не утруждая себя потворствовать их подколкам, хотя обычно он принял бы их игру только ради повода остаться рядом с Диззи немного дольше. Именно эти мысли заставили Ника удивиться, каких именно отношений с ней он хотел. Видимо, не на равных. — Я бы хотел поговорить с тобой, если ты не против. Наедине. — Он посмотрел на Диззи и улыбнулся, как он надеялся, скромно и почтительно. Что-то вылетело из тарелки Диззи и ударило мальчика в трёх столах от них, к большому удивлению последнего. Оно пролетело слишком быстро, чтобы Ник смог понять, что это. Возможно, это была сосиска.

Мальчик, поражённый сосиской, с визгом встал, привлекая внимание своих соседей, и в воинственном настроении принялся искать нападавшего. Оскорбление быстро исчезло с его круглого лица, когда он вычислил вероятную траекторию и определил, от кого он должен будет требовать расплаты. Он сел обратно, покорно и неловко.

Симоль пронзила вилкой сосиску на своей тарелке и переложила её на тарелку Диззи. Ник, наблюдая за актом безмолвной щедрости, почувствовал судороги в животе. Их отношения развились до уровня невысказанной близости, что было за гранью обычной дружбы. Они были близки. Ближе, чем он был с любой из них. Он осознал, что ревнует.

— У меня обед, — сказала Симоль. Она наконец подняла глаза, признавая его присутствие.

— Я знаю, — сказал Ник. — Извини. Это не очень срочно, но я подумал, что сейчас будет менее неудобно, так что тебе не придётся напрягаться. Это не займёт много времени.

— И это касается?.. — Симоль помахала вилкой, пытаясь найти ответ на вопрос, который она смутно вспоминала.

— Ну, знаешь, того, что произошло… — Ник чувствовал, что ученики вокруг были приемлемой причиной, чтобы выражаться слегка расплывчато. — Я мог бы воспользоваться твоей помощью.

Диззи встала. Её стул, отодвинутый назад, издал громкий скрип, что было необычно. Диззи легко могла встать из-за стола, не издавая вообще никаких звуков. Она развернулась и, не сказав ни слова, ушла со своим подносом.

— Ты специально пытаешься спровоцировать её? — спросила Симоль, возвращаясь к обеду.

— Нет. Не думаю. Может быть, подсознательно.

— Ах, ты не контролируешь своё томление.

— Моё томление полностью под контролем, — сказал Ник. — Оно отнимает очень много времени, а я в данный момент очень занят.

Симоль улыбнулась.

— Как может кто-то, кто осознает свои проблемы, быть их пленником?

Ник сел напротив неё.

— Потому что это мои проблемы. Ты мне поможешь? Не с моими проблемами, а с моим другим трудным случаем.

Симоль порезала еду на кусочки, а затем нанизала их на вилку, пока на ней не оказалось больше, чем она могла проглотить.

— Тебя не волнует, что сказанное тобой может быть услышано? — Она направила вилку в рот и вытащила обратно, уже пустую.

— Фанни регулярно сканировал агентов с тех пор, как мы вернулись, — сказал Ник. — В начале семестра они были очень бдительны, но с недавних пор ослабили хватку.

— Вот почему ты решил остаться в коттедже? — спросила Симоль. — Так легче следить за шпионами и наблюдателями?

Ник кивнул.

— Я подозреваю, что у них есть более насущные дела, а я не настолько интересен, чтобы следить за мной изо дня в день.

— Ты думаешь, проблемы в Гвюре?

— Я бы так предположил, — сказал Ник. — Или что-то ещё, о чём нам не говорят. Не думаю, что они смогут освободить много ресурсов, отказавшись от слежки за мальчиком, делающим домашнюю работу. В любом случае, они отступили. И, к тому же, нет ничего важного, что я мог бы рассказать.

— Ничего важного? Я бы подумала, что то, что придало тебе мужества прийти сюда после того, как ты дистанцировался от нас, очень важно.

Ник нахмурился.

— Я не дистанцировался. Вы обе… Я не знаю, что я сделал, но вы обе дали понять, что я не…

— Понятно, — сказала Симоль. — Мы ранили твои чувства.

— Нет…

— Мы всего лишь две девочки, чьи отцы, похоже, больше интересовались странным мальчиком, чем нами, и мы были в недоумении. Ты можешь понять наш ужас от такого открытия? Вся наша жизнь строилась вокруг того, чтобы быть центром мира папы, а затем появляется Ник Тутт, и они оба мгновенно одурманены им.

Один уголок рта опустился вниз, пока Ник жевал внутреннюю сторону щеки с другой стороны.

— Я бы описал это не совсем так. Оба ваших отца являются — являлись — ужасающими людьми. Я с радостью бы вернул вам их внимание, если бы мог. Прости, если лишил тебя какой-нибудь семейной любви.

— Не нужно извиняться, — радостно сказала Симоль. — Попытки решить тайну «эффекта Тутта», из-за которого взрослые мужчины чувствуют слабость в коленях в надежде превратить тебя в суррогатного сына, свели нас, меня и Диззи, вместе в нашей взаимной надежде разгадать секрет твоего очарования. Если мы разольём его по бутылкам, нас ждёт целое состояние.

— Даво, возможно, поможет вам в дистрибуции, — сказал Ник. — Но, конечно, за процент.

— С тобой совсем не весело, — сказала Симоль, разочарованная, что не смогла поддеть Ника сильнее. — Возможно, я должна больше походить на тебя. Холодный, бездушный, невосприимчивый к психическим атакам… Кто знает, что ты на самом деле испытываешь по отношению к чему-либо?

Ник собирался прокомментировать, что она уже попадает под это описание, но решил оставить это наблюдение при себе.

— Мой отец считает, что действовать напрямую быстрее, но это делает вещи ненужно трудными, — сказала Симоль. — Если они увидят, что ты идёшь, они подготовятся лучше. Намного легче притвориться, что ты на их стороне, и напасть, когда они этого не ожидают. Это более долгий подход, но сама реализация намного эффективнее.

— Вот почему он хотел убить всех магов? — спросил Ник. Ему никогда не приходило в голову спросить, какие рассуждения стояли за решением Архимага. Поднимать этот вопрос в присутствии Архимага казалось невежливым.

— Он утверждал, что это был единственный вариант, потому что «она» шла. Я попыталась заставить его объяснить, когда выяснилось, что «ей», похоже, была Виннум Роке. Должно быть, он знал это с самого начала.

— И что он сказал? — сказал Ник.

— Ничего. Он отказался дать мне ответ. Думаю, он мне не доверяет.

— Ну, ты сдала его властям, — отметил Ник.

— Да, сдала. Но разве стоит из-за этого затаивать обиду? Я ведь не нападала на него прямо.

— Я не хочу ни на кого нападать, — сказал Ник, — ни прямо, ни косвенно.

— Я знаю, в этом твоя проблема. Никто не может понять, чего ты хочешь, поэтому они не могут подготовиться, и это заставляет их беспокоиться. Ты хитрый противник, Ник. Все думают, что ты обязан играть очень умную игру, но я не думаю, что ты принимаешь участие в их соперничестве. У тебя своё собственное состязание, так ведь?

— Ты слегка расплывчато выражаешься, — сказал Ник. — Не уверен, что понимаю тебя. В какую игру они играют? Ранвар уже контролирует большую часть этого региона, а у других крупных стран есть свои проблемы. Они не хотели бы ничего начинать. Я думал, что статус-кво — это то, что все хотят поддерживать.

— Так и было. И затем Виннум Роке решила внести некоторые изменения, помнишь?

Ник пожал плечами.

— Ты правда думаешь, что она последнюю тысячу лет ждала шанса отомстить?

— Для неё это была не тысяча лет, — сказала Симоль. — Я провела с ней достаточно времени, чтобы понять три вещи. Во-первых, она очень зла. Во-вторых, она безумна. И, в-третьих, она, побывав в Ином Месте, стала намного сильнее, чем была раньше, а раньше она была довольно сильной.

— Тогда что её останавливает? — спросил Ник.

Симоль слегка приподняла голову и сквозь ресницы посмотрела на него.

— Ты сейчас серьёзно?

— Я? Сомневаюсь, что смогу остановить её, если она действительно так сильна, как ты говоришь.

— Если только ты не гораздо сильнее, чем ты считаешь, — сказала Симоль.

Ник вздохнул.

— Я бы очень хотел, чтобы это было правдой. Быть таким человеком было бы замечательно. Это может заставить некоторых людей взглянуть на меня по-другому. — Он оглядел столовую. В их сторону никто не смотрел.

— Ты всё ещё пытаешься произвести хорошее первое впечатление? — спросила Симоль. — Слегка поздновато для этого, тебе не кажется?

— Тогда что мне делать?

— Ага! — сказала Симоль. — Я часто задавала себе этот вопрос. Я попробовала спрашивать других людей, и они всегда давали мне ответы, которые заставляли меня думать, что я, возможно, не знаю, чего хочу, но я знаю, что это не так.

Ник усмехнулся.

— Да уж. Всё, что это даёт, — это ещё несколько вычеркнутых из списка вариантов.

— Так с чем тебе нужна моя помощь? — спросила Симоль, вернув их к началу, к причине его похода через столовую.

Ник наклонился вперёд и понизил голос.

— Я хочу узнать, чего хочет Виннум Роке. То, что ей нужно, должно быть чем-то особенным. Я думал, что лучше всего будет закопать всё поглубже и просто не доставать — разбираться с этим будет той ещё морокой, и лучше об этом вовсе не знать.

— Не похоже на тебя, — сказала Симоль.

— Не похоже. — Ник посмотрел на столешницу, покрытую древними пятнами миллионов приёмов пищи. — Я решил, что стратегия отсидеться и переждать не сработает. Плюс, мне это нравится — причастность к чему-то большому, даже когда я не знаю, что поставлено на карту. Может быть, если бы я знал, мне было бы намного страшнее. Обычная жизнь с работой в хорошем офисе, покупкой вещей для большего комфорта — всё это немного…

— Серо?

— Вроде того. Серо и тоскливо.

— Но безопасно и комфортно, — сказала Симоль.

Раздался ещё один скрип стула. Ник был настолько поглощён разговором, которого он слишком долго ждал, что не заметил возвращения Диззи, пока та снова не села. Её поднос был полон еды; она ушла, чтобы взять добавку.

— Хватит, — сказала Диззи. — Больше я этого терпеть не стану.

Ник посмотрел на Симоль, но получил в ответ едва заметный кивок.

— Терпеть что? — спросил Ник.

Диззи проткнула сосиску гораздо более агрессивно, чем это было необходимо. Она наклонилась через стол, заставив Ника откинуться назад. Её рука рванула вперёд и схватила лацкан, чтобы остановить его отступление.

— Симоль я понимаю, — прошипела Диззи. — Она родилась такой. Судьба поставила её в центр событий, и не без оснований. Её участие я принимаю. Твоё же… — Она сделала паузу, чтобы расслабить сжавшийся от непреклонной уверенности рот. — Что полезного можешь сделать ты?

— Ты хорошо пахнешь, — сказал Ник, и это было не то, что он хотел сказать, но было единственным, о чём он мог думать. Её запах не был сладким или женственным, она пахла так, будто прокатилась по траве и попутно раздавила несколько цветков.

Лицо Диззи окрасилось в красный, и она отпустила лацкан.

— А как насчёт меня? — спросила Симоль, раздражённо скривив губы.

— О чём ты? — сказал Ник.

— Ты ни разу не говорил мне, что я хорошо пахну. Значит ли это, что ты думаешь, что я пахну неприятно?

— Нет, конечно нет, — сказал Ник.

— Но не так ароматно, как эта девушка. — Она указала на Диззи снова наполненной вилкой. — По сравнению с ней мой запах нежелательный? Неприятный? Противный?

— Нет, — сказал Ник, отбиваясь от нарастающей паники. С одной девушкой было гораздо легче иметь дело. Вместе они усиливали способности друг друга, чтобы залезть ему под кожу, как те насекомые, которые использовали человеческую плоть для инкубации своих яиц. — Его просто сложно заметить из-за, э-э-э, запаха капусты. — Он неопределённо указал в сторону кухонь.

— Сегодня капусты нет в меню, — сказала Симоль. — Возможно, ты путаешь мои духи с запахом варёных овощей. Ты всегда думал, что я пахну капустой?

— Мне нравится капустный суп. — Это было единственное, что Ник придумал ответить.

— Прекрати, — сказала Диззи. — Сейчас не время для флирта.

Симоль ответила на обвинение ужасающей ухмылкой.

— Не думаю, что это флирт, — сказал Ник.

— Это потому, что ни одна девушка раньше с тобой не флиртовала, — ответила Диззи.

— О, — сказал Ник. — Значит, когда девушка флиртует с тобой, ты должен чувствовать страх и желание убежать прочь?

— Зависит от девушки, — сказала Симоль. — И чего она ждёт, — добавила она.

— Как я уже сказала, — твёрдо сказала Диззи, — Симоль я понимаю. Тебе же, с другой стороны, это совершенно не по плечам. Ты не заслуживаешь быть частью этого, не говоря уже о том, чтобы быть во главе.

— А ты заслуживаешь?

— Побольше тебя.

Дело было не в том, что он не был согласен с её точкой зрения, а в том, что он не видел связи. С каких пор заслуженность хоть как-то была с этим связана?

— Что, если бы это был не я? — сказал Ник. — И не ты. Кто-то другой. — Он выпрямился и осмотрелся в поисках вероятного кандидата. Никто в глаза не бросался. — Кто-нибудь в столовой. Ты согласишься с этим?

— Это целиком зависит от того, кто это будет, — сказала Диззи. — Ты недостаточно подготовлен, ты не умеешь пользоваться оружием, у тебя нет склонности к физическим усилиям, и ты, вероятно, до сих пор задыхаешься после одного-единственного лестничного пролёта.

В её словах был смысл, но соглашаться с ним Ник не был намерен.

— Но ты слишком близорука, — сказала Симоль. — При всех его многих и многих недостатках ты должна признать, что он мальчик умный и упорный, и, что бы ни говорила его внешность, явно находчивый. — Она улыбнулась, словно собиралась добавить кульминацию шутки, и одной мысли об этом было достаточно, чтобы она начала хихикать.

— Эти качества не очень полезны, когда тебе на голову падает здание, — сказала Диззи.

— На самом деле они были очень полезны, — сказал Ник. — Я думаю, что ты…

— Мне всё равно, что ты думаешь, — огрызнулась Диззи, перебив его. — В этом весь смысл.

— Как твоё томление сейчас? — спросила Симоль с ухмылкой, открыто насмехаясь над ним. — Всё ещё чувствуешь тягу всех этих лет?

— Это не имеет к этому никакого отношения, — сказал Ник. — Я уже принял её решение. Она была, — он повернулся к Диззи, — ты была права. Есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться. Вся моя жизнь — это большая пустая дыра, которую мне нужно чем-то заполнить. Прости, если я оказался там, где хотела быть ты. Я знаю, что это просто слепая удача, но было бы глупо не сделать всё возможное. Это всё, что я пытаюсь сейчас сделать. Даже если у меня выйдет из рук вон плохо, решение, как мне действовать, всё равно будет за мной, заслуживаю я этого или нет.

— Да, — сказала Диззи. — и я его принимаю. Здесь ты победил, с этим ничего не поделаешь. — Она произнесла это так, словно он выиграл лотерею с огромным призом. По его ощущениям, это было совсем не так. — Один квалифицированный соперник, одна дикая карта. Но ты позволишь мне присоединиться. Что бы с этого момента ни происходило, я хочу быть частью этого. Мне всё равно, считаешь ли ты это хорошей идеей или нет.

Её требование было встречено тишиной. Ник не знал, как объяснить своё нежелание. По крайней мере, таким образом, чтобы не привести её в ярость.

— Они попытаются остановить тебя, когда узнают, что ты что-то от них скрываешь, — продолжила она. — Они, возможно, порежут тебя на куски, чтобы посмотреть, что ещё ты скрываешь внутри себя.

Она говорила об этом с таким смаком, что Ник подумал, что она сама добровольно примет в этом участие. Он невольно сглотнул.

Но он не собирался поддаваться запугиваниям и соглашаться на её требования.

— Ты не можешь просто приказать мне сделать то, что ты хочешь.

— Я знаю, — сказала Диззи. — Мы собираемся прийти к пониманию. Ты собираешься дать мне то, что хочу я, и взамен я собираюсь дать тебе всё, что хочешь ты.

По какой-то причине, которую Ник не мог точно определить, его сердце заколотилось о его грудную клетку, а лицо залил жар.

— Что ты на меня так смотришь? — сказала Диззи.

Симоль начала смеяться.

— Я думаю, ты только что реактивировала его половое созревание. Бедный мальчик вот-вот перегреется.

Диззи нахмурилась.

— Ради всего святого, я не это имела в виду.

— Нет, нет, я тоже. Т-т-то есть, я не думаю, что ты это имела в виду. — Заикание делу не помогало. — Я понимаю, о чём ты, просто я сомневаюсь, что то, что у тебя, по-твоему мнению, есть, именно то, что я хочу. Мне ничего не нужно.

— Тогда что ты хочешь от Симоль? — спросила Диззи, её тон снова усилился в сторону воинственности.

— Она может пойти со мной. Ты — нет. Ты сама сказала, что она родилась такой. Мне повезло попасть туда. Я не мог бы взять тебя, даже если бы захотел.

— Ты недооцениваешь то, какой вклад я могу внести. Что я могу сделать для тебя, — сказала Диззи, — это тренировать тебя, чтобы ты мог бежать часами постоянным темпом, не сбивая дыхание. Я могу дать тебе силы взобраться по любому строению и взор, чтобы увидеть самый эффективный маршрут для подъёма. Ты сможешь профессионально управиться с любым оружием, и с парочкой даже на экспертном уровне. Я буду толкать тебя в сторону людей, о которых ты читаешь и затем мечтаешь стать, но никогда не сделавший шага в ту сторону. Тебе нужно стать таким человеком.

— Мне кажется, ты плохо понимаешь, о чём он мечтает, — сказала Симоль.

— Это будет нелегко, — продолжила Диззи, игнорируя замечание. — Каждое занятие оставит тебя слабым и трясущимся, страдающим рвотой, пока в кишках ничего не останется, а слёзы не высохнут.

Нику это изображение не показалось привлекательным. Она вот так хотела внести свой вклад?

— Это хорошее предложение, — дразнила Ника Симоль, сверкая широко раскрытыми глазами. — Я должна ухватиться за него, пока она не передумала. Подумай об этом, Ник, твоё тело будет в таком же прекрасном состоянии, как и ум. Даже женщина с неоправданно высокими стандартами не сможет устоять перед тобой.

— Равно как и женщина с низкими стандартами, — сказала Диззи, — или вообще без каких-либо стандартов. Тебе, наверно, нужно сохранять открытыми все возможности.

Обе девушки обменялись взглядами, не имеющими очевидного значения, но которые, тем не менее, заставили Ника почувствовать себя неуютно. Он был посреди чего-то, чего не мог понять, и он даже не был уверен, что хочет.

— Я хочу быть в деле, — сказала Диззи. — Я знаю, что она может пойти туда, куда я не могу, но я могу взять тебя в места, о которых ты только мечтал.

Ник встал, жар вернулся к его лицу.

— Я подумаю об этом. — Он повернулся и пошёл обратно к своему столу.

Первогодки ушли, но Даво, Фанни и Брилл ждали его.

— Диззи собирается научить меня бегать, лазать и сражаться, — ответил он их вопрошающим лицам.

— Отлично, — сказал Брилл. — Уверен, это именно то, что тебе нужно. Свежий воздух, много упражнений. Я бы присоединился к тебе, но я интеллектуал. Мой ум — мой главный приоритет, моё тело — храм, и так будет оставаться вечно.

— Я тоже интеллектуал, — сказал Фанни.

— То же самое, — сказал Даво.

Ник не мог обвинить их в нежелании присоединиться к его новому тренировочному режиму. Это будет изнурительно и очень болезненно, если Диззи, как всегда, будет следовать себе. Но он улыбался этой мысли. Она проведёт с ним время по собственному желанию, чего она до сих пор не делала. Это всегда происходило по его инициативе. Он начал есть свой остывший обед, закидывая еду и запивая её водой в рекордные сроки. Он откинулся назад, вдохнул и мог поклясться, что учуял грязную траву и сломанные лепестки.

Глава 4

Ник бежал, в его груди горело. Холодный утренний воздух входил в лёгкие как нож, а затем взрывался крошечными осколками расплавленного металла. Его руки дико поднимались и опускались, когда он заставлял себя продолжить бег. Он никогда не был склонен горевать из-за своего несчастного положения или зацикливаться на нём. Гнев и жалость к себе мало чем помогали и лишь продлевали период, во время которого он ничего не делал со своей проблемой. Но это… это он ненавидел.

Он обежал вокруг столовой и направился обратно к коттеджу. Достижение в виде пройденной половины пути не делало бег менее изнурительным.

— Я считаю тебя недостаточно гибким, — сказала Диззи. — Давай посмотрим, что мы можем сделать.

Она подошла к его обучению — или реабилитации, как она это назвала, — с профессиональной беспристрастностью. Она рассматривала его как сломанную игрушку, которую нужно починить, и первый шаг заключался в тщательном осмотре. Такая ситуация буквально должна была стать воплотившейся в жизнь мечтой.

Но она не стала.

Прикосновения Диззи были холодными и обезличенными. Она скручивала и сгибала его, проверяла его пределы, а затем заходила ещё немного дальше, чтобы посмотреть, что будет. Она действовала совершенно серьёзно, полная достоинства, но он слишком хорошо её знал, чтобы не заметить лёгкий оттенок садистского удовольствия в её глазах.

Возможно, ему это показалось. Возможно, это её мечта воплотилась в жизнь.

— Нет смысла пытаться тонко настроить инструмент, пока он не настроен хоть как-то, — сказала она, в это же время пытаясь оторвать ему голову и в конце концов убедившись, что она крепко прикреплена к шее. — А ты расстроен совершенно. Мы должны начать с регулярной растяжки, утром, как только ты проснёшься, и вечером, перед тем как лечь спать. Это и бег. Много бега, так быстро, как только ты сможешь справиться. Ты должен заставлять себя, Ник. Ты будешь обманывать только самого себя, если пойдёшь по кратчайшему пути. Задача не в том, чтобы достичь непосредственно цели, приложив наименьшее количество усилий. Усилия и есть цель.

— Я понимаю. — Было трудно держать раздражение под контролем, когда она говорила с такой самонадеянностью, с такой уверенностью в его намерениях. Его методы, которые он использовал, когда сталкивался с проверкой себя перед учителем, были совсем не теми же, которые он использовал, когда ему приходилось испытывать самого себя. Так он, по крайней мере, предполагал. Ему нечасто доводилось оказываться в таком положении.

— В обычных условиях я бы сказала тебе не спешить и не подвергать себя риску получить травму, но в нашем случае я не думаю, что у нас есть время идти по медленному пути. Боль — твой друг, она скажет тебе, что ты на правильном пути.

Скорость, с которой она вернулась к той властной девушке, которая всегда придумывала план и всегда принимала решения, была молниеносной. Когда они были детьми, разница в их статусах сделала это неоспоримой частью их отношений. Сейчас, однако, она была простой ученицей. Он не был обязан делать то, что она ему говорит.

Он ускорился, несмотря на то, что он был уставшим и несчастным, несмотря на то, что разум велел ему остановиться, пока его не стошнило. Он, возможно, больше не был вынужден следовать её приказам, но он определённо не мог позволить ей покачать головой со знающим видом, словно именно этого она ожидала.

Было раннее утро, и большинство учеников ещё даже не проснулись. Небольшой туман покрывал землю, и трава, когда он пробегал по ней, оставляла на его голенях пятна влаги. Он был в плохой форме. Он никогда не был спортсменом, но он видел достаточно занятий спортом в школе, чтобы знать, как это должно выглядеть. Изящность, элегантность, эффективность движения. Он сильно сомневался, что именно так он выглядел в глазах садовников и рабочих, занимающихся своими делами. Если они вообще замечали его присутствие.

Он добрался до последнего отрезка пути: ещё один поворот, а затем длинная дорога, которая ведёт к коттеджу. Дышать было настолько больно, что он задерживал воздух в лёгких как можно дольше, как будто бежал под водой.

Впереди на финишной линии стояли две фигуры. Одну он там ожидал, а другую он не узнал. Похоже, это был мальчик.

Такая ранняя пробежка служила двум целям. Во-первых, чтобы как можно скорее выполнить своё обязательство, и, во-вторых, чтобы никто не увидел, как он это делает.

Он дошёл на дрожащих ногах и согнулся, с трудом вдыхая воздух, который, казалось, не хотел входить в его тело, если только не втягивать его с огромным усилием.

— Это было весело, — сказала Симоль. — Не припомню, чтобы когда-либо видела, как кто-то с таким трудом двигается. Ради этого стоило так рано встать.

— Время, — сказал Ник.

— Ммм? О, шесть сорок пять.

— Я имею в виду… — Он выпрямился и чуть не упал назад из-за того, что его голова, став лёгкой, закружилась. — Я имею в виду, сколько времени мне понадобилось.

— Понятия не имею, — сказала Симоль.

Ник сделал ещё несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить. Это не помогло.

— Именно для этого я дал тебе часы.

Симоль посмотрела на серебряные карманные часы в руке.

— Ага, и они говорят, что сейчас шесть сорок пять утра.

— Четырнадцать минут, — сказал маленький мальчик, стоящий чуть поодаль по левую руку от Симоль.

Ник посмотрел на мальчика. Ему было около одиннадцати или двенадцати лет, ещё не прошедший всплеск роста (или прошедший, но крайне неудачно). Он был одет в школьную форму, всё было аккуратно выглаженным и безупречно чистым. Рубашка была потрясающе белой, на жакете не торчало ни единой ниточки, а на туфлях не было и следа потёртостей.

— Твой друг? — спросил Ник.

— Я думала, он с тобой.

— Ты в ужасной форме, — сказал мальчик, игнорируя их гораздо сильнее, чем они игнорировали его. — Ты так только навредишь себе. Тебе нужно держать голову поднятой, а руками двигать только в такт движениям бёдер.

— Ты школьный эксперт по лёгкой атлетике, да? — Известное самообладание Ника, которое он проявлял при встрече с теми, кто был намного более могущественнее его, покинуло его перед лицом этого маленького лорда, который пытался поправить его осанку.

— Не нужно быть опытным пловцом, чтобы понять, когда кто-то тонет. — Мальчик развернулся, достаточно медленно, чтобы показать, что их компания его ничуть не испугала, и ушёл.

Ник вопрошающе посмотрел на Симоль. Она пожала плечами и протянула ему карманные часы.

— Хорошие часы, — сказала она. — Слегка вычурные для сына горничной, не находишь?

— Они принадлежали моему отцу, — сказал Ник. Он перевернул их в руке. Корпус был гладким от частого использования и ощущался тёплым и комфортным. На оборотной стороне была надпись, но большая вмятина от чего-то, поразившего часы, сделала её нечитаемой.

— Что ж, это было весело, — сказала Симоль. — Я ожидаю, что ты умрёшь ещё до того, как Виннум Роке сможет сделать следующий шаг. Блестящий план.

— Зачем ты пришла сюда, Симоль?

— Думаешь, я бы упустила возможность увидеть Ника Тутта в шортах и майке? Возможно, в один прекрасный день ты станешь кем-то очень важным, и тогда я смогу поучаствовать в рассказах о мальчике, которого я когда-то знала. — Её глаза сверкнули. — А ещё я хотела посмотреть, будешь ли ты действительно следовать инструкциям, как хороший мальчик.

— Почему бы и нет? Я не слишком горжусь тем, что принимаю руку помощи.

— Не гордишься, — сказала Симоль. — Я всё ещё пытаюсь решить, будет твоя гибель хорошим событием или нет. Когда мы поговорим с Виннум Роке?

Вопрос застал его немного врасплох.

— Скоро. Мне просто нужно привести её в правильное настроение.

Симоль медленно кивнула.

— Это не сработает.

— Что не сработает?

— Использование разума, чтобы манипулировать безумным человеком.

— Она не безумная.

— Безумная, — сказала Симоль с полной убеждённостью. — Ты просто не настроен, чтобы увидеть это.

— А ты?

— Не нужно быть опытным пловцом, чтобы понять, когда кто-то тонет. — Она улыбнулась.

— Кажется, ты считаешь, что для меня это утверждение не работает.

— Ты — другое дело, — сказала Симоль. — Твоё мнение гораздо менее уместно, когда ты также рискуешь утонуть.

— Ты думаешь, я сойду с ума? — Эту возможность он рассматривал, но он мало что мог с этим сделать, так что причин задерживаться на этом не было.

— Я думаю, это опасно. У тебя в голове Виннум Роке, и до этого в ней был демон. Ты не был подготовлен для обоих случаев, и не похоже, что ты показываешь всё, на что способен, когда имеешь дело с расстроенными женщинами. Ты даже не можешь справиться с маленькой девочкой, которая так ослеплена тобой, что она не может перестать бушевать из-за всех неудобств, которые ты ей доставляешь, а затем, когда её маленькие ручки наконец добрались до твоего тела, она не моет их целыми днями.

Ник был поражён, затем ошеломлён. И затем его рациональный ум взял вверх.

— Думаю, ты лжёшь.

— Да, — сладко сказала Симоль. — Но я делаю это так забавно, не так ли?

Ник оставил её с её самодовольством и вернулся в коттедж, чтобы принять душ. Симоль была права во многих отношениях. Не было никаких оснований полагать, что он сможет удержать Виннум Роке под контролем или что он в процессе сам не впадёт в безумие.

К тому времени, когда он был одет и готов идти, остальные проснулись и, ещё сонные, наощупь бродили по кухне. Ник сидел в своей комнате и ждал их. Он мог бы использовать это время, чтобы почитать или просмотреть свои заметки для предстоящего урока, но он просто сидел на краю кровати, уставившись в стену и задаваясь вопросом, каким был правильный путь для мальчика без тренировок и с небольшим опытом. Прыгнуть на самое дно и надеяться, что никто не сможет сказать, утонул ли он?

За завтраком он съел яблоко, миску каши со сливками, несколько ломтиков бекона, два тоста со сливовым вареньем и два стакана молока.

Остальные смотрели на него в изумлении, кроме Фанни, который смотрел и в то же время ел.

— Как она всё спланировала! — сказал Даво. — Сначала она откармливает тебя, затем вырезает себе полезный объект из необработанного блока и небрежно отбрасывает излишки, которые не служат её цели. Ты станешь хорошим джентльменом на поводке, мой друг.

Ник отрыгнул довольно неджентльменским образом.

— Посмотри на неё. — Даво опустил голову, но наклонился вперёд, его острый нос указывал в сторону стола Диззи и Симоль. — Посмотри внимательно, и ты увидишь, как в котле её ума настаивается план за планом, как она отбрасывает их по очереди, если они кажутся ей неэффективными, или слишком грубыми, или не согласуются с её конечной целью. Она отвергает любое предложение, которое может сделать её уязвимой для любых упреков или требований, которые другие могут считать разумными. Пока она осторожна, тверда, решительна, её махинации будут эффективными. Разве тебя не беспокоит, что она планирует получить наибольшую выгоду от твоего обучения?

— Меня беспокоит то, — сказал Фанни, — что она может нечаянно услышать тебя и подумать, что мы думаем так же, как ты.

— Но ты думаешь, — сказал Даво.

— Не вслух, я не думаю, — сказал Фанни.

— Ах, ладно, — сказал Даво, — это всего лишь мимолётная мысль. Она, наверное, просто хочет увидеть, как выглядит накачанный Ник. Женщины могут быть очень поверхностными.

— Они не единственные, кто мыслит поверхностно, — сказал тонкий голос с дальнего конца стола. Маленький мальчик положил поднос и сел. Это был тот самый мальчик, которого Ник встретил утром.

— Ты в курсе, что это столовая старшеклассников? — сказал Даво.

— Да, — сказал мальчик. — Вот почему я здесь.

— А ты не мог выбрать другой стол? — продолжал упорствовать Даво.

— Очевидно, мог бы, — сказал мальчик, — но это было бы чем-то вроде иронии, если после того, как вас вынудили существовать отдельно от обычных учеников, вы бы стали относиться к другим с таким же презрением. — Ошеломив Даво, мальчик обратил внимание на Ника. — Привет ещё раз, Николав.

— Привет, — сказал Ник. — Ты первогодка?

— Слухи о твоём превосходном интеллекте явно не преувеличены.

— Ты его знаешь? — спросил Даво.

— Нет, не совсем. Он наблюдал, как я бегал этим утром.

— О, он преследует тебя, — сказал Фанни. — Интересно, кто его на это надоумил?

— Никто ни на что меня не надоумил, — сказал мальчик. — Я провожу свободное время, исследуя своё окружение. Любопытство полезно. Скептицизм необходим. В мире есть великие силы, которые направляют нашу повседневную жизнь; существа, которые являются хорошими, и существа, которые являются злыми. Я планирую помочь одной стороне помешать другой.

— И которой ты планируешь помочь? — спросил Фанни.

— Ха! — сказал Даво. — Хорошей.

— Да, молодец, — сказал мальчик. — У тебя почти получилось продемонстрировать толику ума.

— Спасибо, — сказал Фанни. — У тебя почти получилось продемонстрировать хорошие манеры. Кто ты?

С другого конца стола послышался долгий, уставший вздох.

— Жаль это говорить, но это мой младший брат, Хьют, — сказал Брилл.

— Хьютон Эпстим, — сказал мальчик с механической улыбкой, которая сразу же исчезла. — Рад знакомству.

— И ещё раз, почему он здесь? — спросил Даво.

Брилл глубоко вздохнул.

— Он вроде вундеркинда. Его талант развился достаточно рано, чтобы попасть в старшие классы в двенадцать лет. Мы все очень, очень гордимся им. — Его тон говорил об обратном.

— Понятно, — сказал Даво. — И в чём состоит его талант? Ему двенадцать, но он может раздражать людей, как пятилетний?

— Что-то в этом роде, — сказал Брилл. — Я приношу извинения.

— Не нужно извиняться от моего имени, — сказал Хьют.

— Пока не нужно, — сказал Брилл. — Я извиняюсь заранее. Мой брат очень яркий мальчик, но ужасно испорченный. Моя мать оберегает его как зеницу ока.

— Не стесняйся при первой же возможности отправить свою мать в «Конолинг и сын», — сказал Даво. — У нас отличный выбор очков.

— Как бы я хотел, чтобы можно было так легко исправить её видение, — сказал Брилл. — Мой брат — один из близнецов, но, к сожалению, наша сестра не пережила родов. Из-за этого моя мать направила всю свою заботу на молодого Хьюта. В сочетании с его ранним интеллектом он стал чем-то вроде монстра.

— Хотя я не стал бы оспаривать эти факты с моим братом, — сказал Хьют, — моя сестра не просто умерла, она превратилась в ангела и теперь наблюдает за мной, даруя мне удачу и предупреждая меня о бесполезных спутниках. Прямо сейчас она витает над моей головой.

Даво и Фанни инстинктивно посмотрели на воздух над головой Хьюта.

— Она также указывает на легковерных дураков, где бы они ни находились, — сказал Хьют с ухмылкой.

— Он невыносим, — сказал Даво.

— Да, — сказал Брилл. — Лучше всего игнорировать его и надеяться, что ему станет скучно. Иногда он просто уходит.

— О, нет, — сказал Хьют. — Не в этот раз, старший брат. Твои новые друзья очаровательны. Этот, в частности. — Он смотрел на Ника.

— Я? — сказал Ник. — Почему?

— Мой отец постоянно говорит о тебе. Этому должна быть веская причина, но она ускользает от меня. Мне очень нравится разгадывать загадки.

— Нет необходимости продолжать своё расследование, — сказал Брилл. — Ты прекрасно знаешь почему: у отца есть проблема с тоже-реном, нарушающим статус-кво.

— Я так не думаю, — сказал Хьют. — Здесь больше, чем кажется на первый взгляд. Должно быть. И уроки первого года были очень разочаровывающими. У меня много свободного времени.

— Могу я тебя кое о чём спросить? — сказал Ник.

— Конечно, — сказал Хьют.

— Если ты обнаружишь эту цель для своих талантов, что ты будешь делать, если эти люди не нуждаются в твоей помощи?

— Меня ни капли не волнуют их желания, — без колебаний ответил Хью. — Я служу делу, а не другим слугам. У меня нет иллюзий, что меня оттеснят и заставят выполнять незначительные задачи в случае, если я украду славу у тех, кто уже гоняется за славой и богатством. Так было всегда: яркий человек, работающий на службе благородной цели, становится препятствием для его собственных амбиций. Это высокомерие успеха — добившись такого блага, он считает, что для всех заинтересованных сторон лучше, если мир будет просто действовать в соответствии с его собственными желаниями. Это смешно, конечно, но неизбежно. Несмотря на лучшие намерения, в конце концов, он цепляется за бразды правления, забыв о том, на каком звере он верхом или в каком направлении его направить. Надеюсь, когда я дойду до этой стадии испорченности, мои достижения приведут к некоторому прогрессу, и какой-нибудь молодой щёголь придёт и скинет меня с моей лошади. Это то, что я сам собираюсь сделать со старшими и вышестоящими.

На эту речь, произнесённую с кратчайшими паузами на вздохи и на глотки пищи, из-за чего ритм оставался непрерывным, никто не был способен ответить.

Тем не менее, это помогло Нику принять решение. Он встал и прошёл через столовую.

— Тебе нужно тренироваться, прежде чем я смогу помочь тебе дальше, — сказала Диззи Нику, который стоял и смотрел, как она и Симоль ест.

— Я знаю. Я следую твоим инструкциям.

— Следует, — сказала Симоль. — Очень энергично.

— Посмотрим, — сказала Диззи, вставая с подносом в руках. — Но ты не со мной пришёл увидеться, так ведь? — Она ушла, не дожидаясь ответа.

— Симоль, то, о чём мы говорили. Думаю, я готов.

Симоль вскинула бровь.

— Это было быстро. Раньше ты не был так уверен.

— Это вопрос определения того, чего она хочет, и если это что-то, что может помочь ей, то это нужно предотвратить. Чем скорее я узнаю, что это, тем лучше.

— Хорошо, — сказала Симоль. — Просто скажи мне, когда.

Ник лежал в постели, думая о молодом Хьютоне Эпстиме. Помимо того, что он был очень назойливым и раздражающим, у мальчика было очень сильное представление о том, как использовать свои навыки. Он не нашёл ответа на насущный вопрос о том, что делать со своей жизнью, но он активно искал свой путь. Он осознал, что в мире действуют силы, которые были прочно укрепившимися и укоренившимися, и что он хотел распознать их и использовать свои способности для поддержки той стороны, которую он считал более достойной.

Это был чёткий и ясный план действий. Ему не хватало определённых элементов, но в общих чертах он его обрисовал и теперь работал над заполнением пробелов.

Такой Ник и желал видеть свою жизнь. Какое-то время она была такой. Когда он гнался за Диззи, ему редко приходилось останавливаться и думать о своём следующем ходе. Каждое препятствие легко устранялось, потому что он всегда знал предпочтительный результат. Наличие цели освобождало от сомнений.

— Ты выглядишь рассеянным, — сказал голос в голове.

— Да. Я пытаюсь понять своё место в этом мире, — сказал Ник.

— Это не очень сложно. Оно — то, которое ты только захочешь.

— А что, если я не знаю, чего хочу?

— Тогда оно не так уж важно, не так ли?

Большинство его контактов с Виннум Роке не были разговором. Большинство из них были противостояниями, постоянными поединками между двумя умами, борющимися с помощью образов и слов; зачастую они были одним и тем же.

— Думаю, я хотел бы путешествовать, — сказал Ник. — Чтобы увидеть места, о которых я читал.

— Благородное стремление, — сказала Виннум Роке. — Расширять свой кругозор. Так почему ты этого не сделаешь?

— Сейчас? У меня нет средств.

— Что за вздор. Есть, конечно. Две ноги и бдительный ум — вот и всё, что тебе нужно. У тебя даже есть компаньон, который направит тебя. В духовном смысле, если не в географическом.

— Ты много путешествовала, прежде чем стала Архимагом?

— Да, но это было тысячу лет назад, и мир был совсем другим. Кажется, теперь в воздухе другой запах, и другие формы у зданий, кроме тех, что есть здесь, в Ренсоме. Это место одно и то же. — Голос её прозвучал горько, когда она упомянула о школе. — Я не могу предложить тебе силы демона, Ник, но у меня есть ум, острый и яркий. С моей помощью у тебя не возникнут большие проблемы по прокладыванию пути через земли чудес.

— Почему ты не можешь предложить мне силы демона? — спросил Ник. — Ты же существо из магии, так ведь?

— Боюсь, это так не работает.

— Но ты родилась магом. Внутри тебя есть сущность демона.

— Нет, я выпустила своего демона, когда отправилась в Иное Место. В нём не было нужды, и я не хотела, чтобы кто-то разделял моё наказание. Сейчас я обычная женщина, которая живёт в твоей голове.

— И ты бы отказалась от мести, чтобы отправиться вместе со мной в путешествие?

— Не знаю, сказала бы я это. Я бы хотела отложить месть на какое-то время. Какую разницу принесут ещё несколько лет?

— Куда мы пойдём? — спросил Ник.

Тёмное пространство сменилось на цветное, а затем сложилось в изображение.

— Через Гвюр на восток, думаю. Таким оно было, когда я была молода. Уверена, там многое изменилось.

Это был пышный пейзаж, который полностью противоречил тому, что Ник видел в Гвюре, хотя он видел небольшую его часть. Насекомые гудели и жужжали в бешеной активности вокруг огромных масс белых цветков, чьи странные и тяжёлые ароматы опьяняли воздух.

Грызуны с пухлыми щеками шелестели в подлеске, радужные жуки в спешке пробегали между ногами Ника, птицы кричали резким фальцетом и получали в ответ щелчки и гортанные крики.

Высокие сосны окружали их занавесью тёмно-зелёного, изредка раскрывая золотую зелень дубов вдали, а также мелькающие заснеженные горы ещё дальше. Были ли в Гвюре горы? Ник вспомнить не мог, а, может, их больше и не было.

И перед ним стояла Виннум Роке собственной персоной — стройная женщина в простой одежде, её волосы были коротко подстрижены и удерживались синей лентой.

— Почему Гвюр? — спросил Ник.

— Всего лишь путь из Ранвара. Нужно же каким-то образом уйти.

— Не потому, что там тот демон лишился своих сил? Демон, который когда-то был частью тебя?

— Ты сомневаешься в моей искренности, — сказала Виннум Роке.

— Просто любопытно, — сказал Ник. — У меня нет никаких сомнений, что ты в какой-то момент попытаешься обмануть меня. Каждый так делает, если думает, что это ради более высшей цели. Я попросил кое-кого присоединиться к нам сегодня, надеюсь, ты не против.

— Отлично, — сказала Симоль. — Где мы? В джунглях Мальмы?

— Это Гвюр тысячу лет назад, — сказал Ник.

— Прелестно. — Она раздавила жука.

— Ах, Симоль, — сказала Виннум с чем-то вроде приближающейся радости в голосе. — Как я рада снова увидеть тебя. Как я скучала по тебе. Самая красивая девушка с самым острым языком. И настолько богатая арканумом, что я пьянела, просто находясь рядом с тобой. Подойди, дитя, подойди ближе, чтобы я могла поцеловать тебя.

Виннум Роке бросилась вперёд, словно кошка. Она прорвалась сквозь Симоль, как будто та была столпом дыма, развеивая её во все стороны, причём фрагменты оригинального изображения оставались на месте. Глаз здесь, рука там.

Виннум Роке вскрикнула от разочарования.

— Это не она!

— Нет, я решил немного подождать, прежде чем привести её сюда.

Виннум Роке сникла, её голова наклонилась вперёд.

— Ты никогда не верил моим намерениям.

— Я был… скептически настроен.

— И что теперь? Мы продолжим наши маленькие разговоры, пока ты держишь меня в плену?

— Это был твой выбор прийти сюда.

— Выбор? — сказала Виннум Роке. — Ты думаешь, у меня был другой вариант?

— Это не моя вина. Ты несёшь ответственность за свои успехи и неудачи. Они победили тебя, и сейчас они все мертвы. Кому ты собираешься отомстить?

— Мертвы? — сказала Виннум со смехом, который звучал так, будто она была на грани безумия. — Они не мертвы. Ты думаешь, что я виню Королевский колледж? Меня не волнует судьба нескольких магов и их плохие решения. Многие другие заменят их и сделают ещё более плохие выборы. Демоны, глупый ты мальчишка, они будут нашей погибелью. Не сегодня, может быть, не через тысячу лет, но в конце концов они будут править нами. Так что, видишь, не имеет значения, если мы сначала отправимся в путешествие по миру, ведь они будут ждать, когда мы вернёмся.

— И ты думаешь, что сможешь победить их? — спросил Ник.

— Победить их? Не напрямую. То, что я могу сделать, — хитростью заманить их обратно на их корабль и отправить их в весёлый путь, заставив их думать, что они победили и получили всё, о чём они когда-либо мечтали. — Она села на траву и позволила ящерицам прыгнуть ей на руки.

Это прозвучало как очень ранварский способ борьбы с врагом. Убедить их, что они победители, когда они машут белым флагом капитуляции.

Ник сел рядом с ней.

— Скажи мне как.

Глава 5

— Прошлой ночью мне приснился сон, — объявила миссис Анлеви, входя в класс. — Тема сегодняшнего урока исчезла. Закройте свои книги, выбросьте их из головы. — Класс, издав стоны, закрыл учебники. — Пуф, их больше нет. Вместо этого мы углубимся в тему, которую многие считают табуированной. Запретная история Ранвара.

Она положила свою сумку на стол, стоящий в передней части класса, и посмотрела на слегка выбитых их колеи учеников.

Миссис Анлеви была одним из трёх преподавателей, которые вели у Ника военную стратегию. В течение недели у него было три двухчасовых урока, и каждый урок проводил другой учитель; каждый из них преподавал совершенно по-разному, хотя предмет был один и тот же.

То же самое было и с экономическим анализом: три преподавателя, каждый вёл по одному уроку в неделю. Только курс Искусств преподавал один единственный учитель, пусть он и был не менее вариативным в своём подходе.

— А говорю я, конечно же, о гражданской войне, — сказала она со смесью озорства и наглости, её голос понизился, чтобы выразить, насколько смелой она была.

Гражданская война была известна каждому ранварцу, — это был ключевой момент в формировании королевства, — но обсуждалась она редко. Не в школе, не дома. И, конечно, не публично.

Большинство книг по истории упоминают о ней лишь мимоходом, как будто тема будет изучена более подробно в другое время, в другом томе. Но это так никогда и не случалось. Ник довольно подробно исследовал эту тему и никогда не находил ничего, кроме коротких отрывков с датами и вовлечёнными сторонами. Это и единственный существенный факт, заключающийся в том, что повстанцы были уничтожены своими собственными руками, когда все их лидеры были убиты за одну ночь.

Хаос оборачивается против самого себя — таков был распространённый вывод.

— Конечно, есть много окончательных текстов по этому вопросу. Мы будем игнорировать их всех! Сегодня мы спекулируем и предполагаем. Ничто из того, о чём мы будем говорить, не будет считаться фактом, а только предположением. Но что за плодородная площадка воображения, по которой мы можем побегать!

Миссис Анлеви была полной женщиной с тёмными вьющимися волосами и блестящими глазами.

У неё было несколько романтическое представление о поле битвы, где герои совершали храбрые поступки на фоне цвета и шума, где войска сталкивались, словно это было частью танцевальной партии, где все должны играть определённую роль. Она была склонна закрывать глаза, когда говорила, отводя голову назад так далеко, что казалось, что она может запрокинуться.

— Эта последняя битва, такая кульминационная, такая травмирующая, что никто не может избежать её жестокости, даже выжившие! Это было самое холодное утро, настолько холодное, что с поводьев лошадей свисали сосульки. Температуру мы знаем по метеорологическим данным за тот период, остальное разумно будет экстраполировать. Все, закройте глаза, представьте это в своей голове. Вы чувствуете запах дёрна, сбитого копытами? Запах крови в воздухе, оставшийся после стычек предыдущей ночи. Погрузитесь в себя. — Она глубоко вдохнула, как если бы она вдыхала аромат от букета цветов.

Ник положил руки на стол и опустил подбородок на ладонь. Его глаза не были закрыты, но они были достаточно расфокусированы, чтобы он больше не знал о своём непосредственном окружении.

Он испытывал интерес к обсуждаемому периоду, но было довольно подозрительно, что эту тему подняли сегодня, учитывая обсуждение, которое он провёл прошлой ночью с Виннум Роке.

— Ты заставила её сделать это? — спросил он в дальних уголках своего разума.

Присутствие Виннум Роке сильно отличалось от того времени, когда в его разуме был демон. Тогда он испытывал постоянное давление на голову, как будто он весь день носил шляпу и продолжал чувствовать её даже после того, как снял её.

С Виннум Роке это было гораздо менее заметно. Она не была демоном, поэтому можно было ожидать некоторых отличий, но не была и человеком, так что эти отличия не обязательно должны быть благоприятными.

С ней легче было вступать в контакт по ночам, когда было меньше отвлекающих факторов, а его разум успокаивался. Общение с ней было похоже на сон, но не тот, в котором вы заблудились и не могли заметить разницу между обыденным и странным. Это было похоже на полусон, в который погружался разум, когда вы проснулись слишком рано, а затем снова погружались в полудрёму.

Ник позволил своему разуму отвлечься от класса, его глаза были открыты, но ничего не видели; он пытался поймать рыбу за хвост, в то время как преломление воды делало невозможным точное прицеливание.

— Кажется странным, что ты прошлой ночью говорила о войне, чтобы убедить меня в своих намерениях, а сегодня она чудесным образом становится незапланированной темой для обсуждения, — пробормотал он себе под нос.

Он пытался ощутить ответ, расширяя своё восприятие. При свете дня это сделать было намного сложнее.

— Я не контролирую школьную программу.

Голос был намного ближе, чем он ожидал, и он испугал его. Он не был уверен, услышал ли он его или это был плод его воображения. Ник поднял голову и оглядел класс, проверяя, не слышали ли другие ученики голос, но все они сидели с плотно закрытыми глазами. Кроме Диззи, которая смотрела на него пронзительным взглядом.

— Это был кульминационный момент трёх лет постоянной битвы, — продолжила миссис Анлеви, её руки качались взад-вперёд, словно она руководила оркестром. — Король Ренсом, прославленный основатель нашей школы, ведёт десять тысяч человек, марширующих под ранварским знаменем. Не под тем, что вы видите сегодня, а под бордовым с золотым трезубцем. Представьте его, представьте, — приказала она.

Ник видел изображение флага, под которым сражался Ранвар до того, как три чёрных дракона на зелёном поле сменили его. Он не назвал бы это трезубцем. Вилы были бы более точным описанием.

— А на противоположной стороне его брат Неурит, окружённый толпой из более чем тридцати тысяч человек — объединённых сил Семи Королевств. Мужчины в несоответствующих друг другу доспехах и неразбериха из различных нарядов. Звук и цвет настолько экстремальные, что они могут навредить вашим органам чувств, если вы просто будете стоять рядом с ними, а зловоние… — Она??поморщилась. — Это были не профессиональные солдаты, а торговцы и ремесленники, призванные на службу. Рыбакам и фермерам было привычнее торговаться за столами на рынке, чем бороться за свою жизнь. Но им удалось сдерживать профессиональную и дисциплинированную армию в течение трёх лет. — Глаза миссис Анлеви открылись. — Кто-нибудь может предположить, как им это удалось?

Момент колебания, а затем по всему классу поднялись руки.

— Магия, — сказал мальчик, которого выбрали ответить.

Это было общее убеждение о той войне. То, что она обеспечила появление магии, которая наставила Ранвар на путь к господству. И то, что она изначально была инструментом врага короля, его собственного брата.

— Действительно, — сказала миссис Анлеви, — без сомнения, это очень важный фактор. Но давайте не будем отвлекаться на фантастику и мистику. Думайте с точки зрения борьбы за получение преимущества на поле битвы. С близкого расстояния да, война — это ад. Она безобразна, жестока и отвратительна. Но если смотреть издалека, с течением времени она становится вещью невероятной красоты. Она представляет из себя больше, чем лязг стали и вываливающиеся внутренности. Это музыка, это мелодия и контрапункт. Это танец.

Она подняла руки, как будто положила их на невидимого партнёра по танцу, и закачалась из стороны в сторону, закрыв глаза.

— Благодаря преимуществу отряда то, что казалось тупой силой, прорывающейся через передние линии, теперь становится элегантным толчком тонкого клинка, проходящего через щель в броне, скользящего между рёбер, идеально пронзающего жизненно важный орган прежде, чем его владельцу становится известно о его неизбежной смерти. Танец. Ваш враг также ваш партнёр. Возможно, вы берёте на себя инициативу, возможно, ведут вас — оба варианта допустимы, оба могут привести к победе, если вы выполните шаги правильно и в правильном ритме. Великий танцор не думает о следующем шаге, великий танцор течёт от одного момента к другому, начиная танец там, где позволяют музыка и танцпол.

— Эта женщина идиотка, — сказала Виннум Роке, шепча на ухо Нику, хотя этот голос, казалось, шептал изнутри. — Войны редко выигрываются в одной битве. Месяцы и годы берут своё. Планы и предательство, которое их срывает. Некоторые люди предатели по своей природе; они получают удовольствие от предательства. Некоторые люди верны ошибке, отказываются видеть правду и умирают, борясь за ложь.

— Мистер Тутт? У вас есть что-то, что вы хотели бы добавить?

Ник осознал, что повторял услышанное, чтобы прояснить слова, которые ускользали от него, не будучи полностью сформированными. Он только шевелил губами, но это, вероятно, выглядело так, будто он пытался что-то сказать.

— Нет, мэм.

— Очень хорошо. Тогда давайте рассмотрим актёров в этой пьесе. По слухам, принц Неурит, маленький мужчина с оспинами и крючковатым носом, был незаконнорожденным.

— Вздор! Как близнец может быть незаконнорожденным?

Ник старался держать рот плотно закрытым, но гнев Виннум Роке заставил его ухмыльнуться. Если это правда, то это действительно будет очень своеобразная ложь, чтобы её распространять.

Миссис Анлеви снова смотрела на него. Ник пошевелил ртом и вытянул челюсть, словно у него болел зуб.

Голос Виннум Роке продолжал:

— По правде говоря, единственной причиной войны было то, что Неурит жаждал отвлечься и был убеждён, что он был старшим близнецом, а трон по праву принадлежит ему. Доказательств этому утверждению не было, и основывалось оно исключительно на непристойных сплетнях, которых оказалось более чем достаточно, чтобы Неурит залез в слишком большой для него доспех и взял меч, который он едва мог поднять. Он был невыносимым маленьким дерьмом.

Голос в голове Ник всё ещё звучал как отдалённый шёпот, но теперь он мог чётко его понимать. Миссис Анлеви продолжала лирически рассказывать о величии сил короля, которые готовились к финальной битве. Она казалась вполне захваченной её воображаемым воспоминанием об этом событии.

— Ничего из этого не происходило, — сказала Виннум Роке. — Не было никакой битвы между десятками тысяч. Сначала король решил истолковать недовольство и жалобы Неурита как возмущение родного брата. Колючие насмешки скучающего и раздражительного ребенка. Его брат был избалован, как это часто бывает с лишними наследниками.

— Король Ренсом пытался больше вовлекать своего брата в дело управления королевством, но Неурит становился всё более безразличным. Он не хотел быть вовлечённым. Он хотел быть заменой своего брата. Со временем король почувствовал отсутствие поддержки со стороны своего близнеца.

— Когда Неурит собрал армию диких горцев и пошёл на замок Ренсома, король просто послал ему оскорбительное послание, требуя, чтобы он развернул свою армию и пошёл домой. Неурит, который знал характер своего брата, проигнорировал сообщение и сжёг любимый дом отдыха короля, доведя тем самым короля до белого каления.

— «Финальная битва» была не более чем ночным набегом на второй любимый дом отдыха короля, который был всего лишь домиком в лесу. Но король Ренсом тайно усилил его охрану сотней рыцарей и маленькой группой тяжёлой кавалерии. Этого было более чем достаточно. Недисциплинированные члены клана горцев были разбиты; Неурит сбежал, спасая свою жизнь, и был горько смущён тем, что его застали врасплох во время его собственной внезапной атаки.

Ник потерял нить того, о чём говорила миссис Анлеви. Его внимание было приковано к пересмотренной истории Виннум Роке, которая была непохожа на всё, что он читал в какой-либо книге.

— Это всё, что было на войне между братьями. Лидеры повстанцев, которые погибли, были убиты много лет спустя без предупреждения. Их смерть послужила другой цели.

— Разве ты не слишком молода, чтобы знать об этом? — спросил Ник.

— Время — это многогранная пирамида, — сказала Виннум Роке. — Мы стоим на вершине и смотрим на дни, месяцы и годы во всех направлениях, если у нас есть достаточное количество глаз. Это первый принцип Метеонической кончины, раскрытой Джебоа Чадом, тем, кто принёс нам Книгу Истины из Иного Места. Возможно, тебе следует сказать об этом своей учительнице, а то у неё такой вид, будто ей было бы это интересно.

— Мистер Тутт?

Внимание Ника было грубо перенесено обратно в настоящее. Миссис Анлеви и остальные ученики теперь пристально смотрели на него.

— Да? — сказал Ник. Он улыбнулся и широко раскрыл глаза, показывая, что ему не терпится помочь. Это был взгляд, который он практиковал перед зеркалом, когда ему было восемь лет, после того, как учителя расстраивались из-за его нормального лица, которое говорило о том, что он не был впечатлён их способностями к обучению. Он предположил, что указывало именно на это, поскольку обычно именно это он и думал.

— Может быть, вы поделитесь своими мыслями по поводу секретной стратегии Неурита? И я и класс будем вам очень благодарны, если вы не будете бормотать ответ.

— Гм, ну, — сказал Ник, — в соответствии с наиболее уважаемым источником, «Разжиганием конфликта в Первой гражданской войне» Гойнтона, принц Неурит грабил города и деревни, расположенные вдоль спорной границы, и убивал всех, кто к нему не присоединялся. Таким образом его ряды увеличивались, и в то же время уменьшалось количество людей, которых мог бы получить король Ренсом. Призывники шли к нему с неохотой, но они были слишком напуганы, чтобы отказать ему. Во время битвы они были доведены до безумия магией, которая заставляла их сражаться, но они, скорее всего, нападали как на союзников, так и на врагов. По словам Гойнтона.

— Кажется, вы не согласны с Фердиналом Гойнтоном, мистер Тутт.

— У меня нет причин сомневаться в нём или присоединяться к его взглядам, — сказал Ник. Он немного поздно вспомнил о том, что нужно улыбнуться и широко раскрыть глаза, и тень мелькнула на обычно радостном лице миссис Анлеви.

— Знаете ли вы, что он был там? — сказала миссис Анлеви. — Возможно, у вас есть лучшее представление о том, что произошло более тысячи лет назад?

В её голосе прозвучал тихий упрёк, но также и вызов. Ник обычно был слишком осторожен с первым, чтобы реагировать на второе, но миссис Анлеви была не из мстительных учителей, и тема первой гражданской войны действительно очаровала его. Она произошла, когда впервые появился арканум, хотя демоны стали упоминаться намного позже.

— Нет, я ничего не знаю, — сказал Ник. — Мне просто любопытно, откуда обе стороны получили магию. Похоже, нет никаких записей о том, что брата тренировали или учили использовать арканум. Существует легенда о «Книге Истины», но я не знаю, насколько она достоверна. Может быть, была вовлечена третья сторона, но странно, что о ней ничего не сказано. Я не могу поверить, что Гойнтон не задумался бы об этом и, по крайней мере, не озвучил бы этот вопрос, даже если он не смог найти ответ. Он не упоминает об этом ни в одном из своих текстов об этом периоде, а он написал семнадцать томов, о которых я знаю. Это говорит о том, что у него либо была очень веская причина молчать на эту тему — боюсь, я не смог придумать ни одной — либо информация была удалена по ряду причин. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, я не сомневаюсь в том, что сказал Фердинал Гойнтон, я просто не считаю, что информация полна. — Ник улыбнулся и попытался придать своему лицу взгляд надежды. Учителям нравилось, когда к ним обращались за одобрением, ведь это помогало укрепить иерархию.

— Ну, — сказала миссис Анлеви, — вы затронули интересный момент, с большим количеством очень специфических ссылок. Очень хорошо, — сказала она без энтузиазма. Он видел, что начинает испытывать её терпение. — Возможно, у кого-то ещё есть мысли по этому вопросу? — Она осмотрела класс. Никто, похоже, не горел желанием участвовать в дискуссии.

— Если бы Гойнтону было разрешено разгласить происхождение арканума, — сказала Диззи, — это раскрыло бы больше информации, чем это было бы безопасно. Есть ли конкретная причина, по которой ты хочешь отыскать такую??конфиденциальную информацию? Я уверена, что она будет очень ценной.

— Нет, — сказал Ник. — Мой интерес чисто академический. У меня нет планов совершать государственную измену.

— Хорошо, — сказала Диззи. — Рада это слышать.

— Да, спасибо, что разъяснили это, мисс Делкруа. — Миссис Анлеви удивлённо посмотрела на Диззи. — Поскольку Фердинал Гойнтон был единственным из нас, кто жил в то время, давайте пока поверим его словам по этому вопросу.

— Я была там, — сказала Виннум Роке. — Я помню это очень ясно. Два борющихся мага вовлечены в мелкий конфликт из-за кучи грязи. Ренсом оказался сильнее и победил Неурита в битве под Сердцем Демона. Что делать с побеждённым магом, который кипит от зла??и ненависти? Ренсом завернул его в слои обрезанного газона и похоронил в горе, заменив одно сердце демона другим. Он вырыл глубокую яму и бросил в неё своего брата, и все дворяне были рады и хорошо отзывались о Ренсоме, который так эффективно справился с этим делом.

— Король Ренсом I стал бледным круглоголовым человечком, безрезультатным, назойливым и язвительным, но он правил без оспаривания его власти в течение двухсот лет. Он правил из своего замка Сайд Рифт, в северных горах, так далеко от Сердца Демона, как только мог. Он держал совет с демонами, которые дали ему силу победить его брата и которые также дали силу его брату, чтобы победить его самого. Для них не имело значения, кто победит, важным было только то, что победитель будет к ним прислушиваться, что они и получили.

— Мистер Тутт!

Ник вскочил со стула. Он знал, что слова выходили из его рта, пусть и очень тихо. Он не думал, что кто-нибудь их услышит. Он был слишком восхищён уроком истории, чтобы вести себя осторожно.

— Извините. Я вспомнил историю, которую где-то прочитал.

— Как бы то ни было, это военная стратегия, а не сказки для посиделок у костра. Это был довольно причудливый полёт воображения.

— Да. Извините. — Ник сел. Он чувствовал на себе взгляды, но он опустил голову и ждал, пока иссякнет их любопытство.

— Есть много версий одной и той же истории, Ник, — сказала Виннум Роке. — Как ты можешь узнать, какая из них правдивая, если таковая вообще имеется? Есть только один способ. Ты должен увидеть это собственными глазами или признать, что ты ничего не знаешь.

— Я слышала, ты стал чем-то вроде оракула, — сказала Симоль за обедом. — Порталом в прошлое Ранвара.

Она соизволила сесть с ними за их старый стол. Собравшиеся тоже-рены, старые и новые, не совсем знали, что делать с такой честью.

— Я немного отвлёкся, вот и всё, — сказал Ник.

Он не был слишком обеспокоен его минутной ошибкой. Виннум Роке не пыталась взять его под контроль. Она пробовала это раньше и всегда терпела неудачу. Её попытки были для него хорошей практикой, и Ник чувствовал уверенность, что сможет сохранить контроль над своим телом, пока она сидит взаперти в его разуме.

Единственная причина, по которой он на мгновение потерял чувство своего окружения, заключалась в том, что он был искренне очарован тем, что Виннум вспоминала о прошлом. Как учитель, Виннум Роке была гораздо более интересной перспективой, чем то, что могла предложить ему школа. Как безумный волшебник, жаждущий мести, она была несколько менее привлекательной альтернативой.

— Отвлёкся? Правда? — Симоль кивнула, словно она поняла. — Я ждала тебя прошлой ночью, но ты так и не появился. Отвлёкся?

— Извини, — сказал Ник. — Кое-что случилось.

— Не волнуйтесь, мальчики, — сказала Симоль, обращаясь к остальным столам, которые навострили уши. — Это не то, о чём вы подумали. Это гораздо более развратное. Он может показаться хорошим спокойным мальчиком, но когда он наедине с женщиной… — Её глаза широко раскрылись.

— Симоль, — сказал Ник.

— Да, Ник?

— Не могла бы ты убрать руку с моего колена?

Симоль смотрела на него целых пять секунд, прежде чем убрать руку из-под стола.

— Вот что мне в тебе нравится, Ник. Ты не боишься пойти мне навстречу.

— Зачем она положила руку ему на колено? — смущённо спросил Фанни.

— Она не положила, — ответил Даво.

— Но он только что сказал…

Даво покачал головой.

— Это игра в «блефуй и покрасней». Проигравший — это все мы за этим столом.

— Я передумал, — сказал Ник. — Похоже, это ты тот человек, с которым я не должен оставаться наедине.

— Я тебе и так мог это сказать, — сказал Даво.

Фанни фыркнул с полным ртом еды.

— Со мной? — сказала Симоль. — Но в некоторых кругах меня очень уважают. Я чистоплотна, пунктуальна и высокообразованна.

— Я хотел спросить у тебя, — сказал Фанни, всё ещё жуя. — Какие у тебя другие предметы? Я поспрашивал вокруг, и никто, кажется, не ходит с тобой в одни классы.

— Специальные уроки, — сказала Симоль. — Организованные моим отцом.

— Музыка и манеры? — спросил Даво. — Чтобы повысить твои шансы выйти замуж?

Фанни подавился едой.

Симоль улыбнулась, или, по крайней мере, её рот расширился, чтобы показать больше зубов. Это могло быть прелюдией к укусу.

— Лично я чувствую, что тебе не нужна такая помощь, — беспечно продолжал Даво, — Ты синтезировала для себя стиль, искромётное чувство озорства, которое любой мужчина найдёт очаровательным.

Черты лица Симоль смягчились.

— Спасибо. Я не поверила ни единому твоему слову, но прозвучало всё равно очень хорошо.

— Пожалуйста, — сказал Даво и мимолётно глянул на остальную часть стола. Они были готовы к чему-то гораздо более жестокому.

После столовой они все вместе направились в библиотеку. Второгодки половину дня могли проводить так, как им заблагорассудится, и обычно это была спортивная деятельность.

Библиотека больше не была такой, какой была когда-то. Здесь был новый библиотекарь, и Ник понятия не имел, куда делся предыдущий. Вероятно, она сейчас была в Королевском колледже, но никто, казалось, не знал наверняка, даже новый библиотекарь, который был высоким, худым человеком с очень строгим поведением, и поэтому был идеальной заменой.

Ник бродил среди стеллажей, а Симоль следовала за ним, спокойно ожидая более полного объяснения. Он использовал эту возможность, чтобы набрать книги и заставить её нести их вместо него.

Когда они добрались до части библиотеки, где вокруг никого не было, он рассказал ей о попытке Виннум Роке напасть на её копию, которую он сделал.

— Она не определила, что это была не я? — спросила Симоль с сомнением.

— Это было очень хорошее сходство, — сказал Ник.

— По памяти?

— Да, у меня превосходная память, — сказал Ник. — Она выглядела прямо как ты.

— Создание человека — одна из самых сложных вещей для изучения, — сказала Симоль. — Нужно одновременно сделать правильно множество деталей. Я никогда не была хороша в этом, не хватало терпения. Отец говорил мне, чтобы я зафиксировала изображение в моём сознании, затем изменила его цвет, сохраняя при этом форму. Дерево должно иметь одинаковое количество листьев независимо от того, сколько раз их пересчитывать. Отец заставлял меня создавать целые леса в моей голове. Я ненавидела это. Твоя память действительно так хороша?

Ник пожал плечами. Это была часть его мозга, которую он регулярно тренировал, но он не был уверен, что сможет воссоздать весь ландшафт. Он не понимал, зачем ему это нужно.

— Закрой глаза, — сказала Симоль. Ник подчинился. — Какого цвета пуговицы на манжетах моей рубашки?

— Синие, — сказал Ник.

— На задней части моего ботинка есть бирка. Опиши её.

— Маленький красный треугольник, похожий на кулон. — Он открыл глаза. — Я не знаю, смогу ли я создать твою версию в реальном мире, но в моём разуме всё по-другому. Виннум не могла сказать, что это была не ты, потому что я поверил в копию. Не думаю, что имеет значение, насколько реалистична была моя версия тебя.

— И ты думаешь, она бы напала на меня, если бы я была там?

— Ты была там, и она напала, — сказал Ник.

— Я понимаю, что ты пытаешься защитить меня, — сказала Симоль, — но я думаю, что ты кое-что забыл.

— Я не пытаюсь защитить тебя, — сказал Ник. — Я пытаюсь защитить себя. Что я забыл?

— Что бы она ни хотела от моей силы, она сначала должна забрать её у меня. Она не смогла это сделать в Ином Месте, и я не понимаю, с чего бы она смогла это сделать здесь. Я думаю, что гораздо более вероятно то, что она заставляет тебя считать, что её цель — это я.

— Зачем?

— Я не знаю, — сказала Симоль. — Но нам нужно противостоять Виннум, если мы хотим выяснить, что она на самом деле планирует. Единственный другой способ узнать — это после того, как это произойдёт. И это будет не идеально.

— Она говорит, что ответ в Королевском колледже. Как только я это увижу, всё станет ясно.

— И всего-то? — спросила Симоль. — Это не должно быть слишком сложно. Тебе не нужно целый год просиживать на уроках и сдавать экзамены, чтобы попасть туда. Просто постучи в дверь и скажи: «Это я, Николав Тутт, охотник на демонов. Впустите меня». Или, если это не сработает, я могу попросить отца устроить тебе экскурсию. Он показал мне всё вокруг, и я могу заверить тебя, что это невероятно скучное заведение. Что она собирается тебе показать?

— Если бы я знал, мне не нужно было бы идти, — сказал Ник.

— Очень смешно, — сказала Симоль. — Ты не думаешь, что она водит тебя за нос? С каких это пор утаивание информации даёт преимущества кому-либо, кроме того, кто её утаивает?

Ник положил ещё одну книгу на стопку в руках Симоль.

— Зачем твой отец научил тебя убивать магов?

— Не мог бы ты предупреждать меня, когда собираешься вот так сменить направление? — сказала Симоль. — Ты будешь ответственен, если я из-за этого себе шею сверну.

— Тебе не кажется, что убирать единственную линию оборону — это странный способ справиться с угрозой миру?

— А у тебя, видимо, есть объяснение, любезно предоставленное твоим любимым гостем?

— Как много ты знаешь о гражданской войне?

— Я не ожидала контрольной работы. Она зачтётся в мои финальные баллы?

— Самое странное в этой войне было то, как она закончилась, — сказал Ник. — Все лидеры повстанцев погибли в одну ночь. Как будто война дала им повод собраться в одном месте и заявить о своей верности, тем самым облегчив кому-то задачу избавиться от них всех разом. Выбраковка. Только Виннум утверждает, что это не имело никакого отношения к той войне и произошло много лет спустя.

Симоль кивнула.

— В старину короли убивали людей, которые им не нравились. Я без понятия, какое отношение это имеет к действиям моего отца.

— Я тоже не знаю. Но Виннум Роке думает, что это станет ясно, как только я попаду в Королевский колледж.

— Тогда пойдём, — сказала Симоль. — Пойдём сейчас, в эту самую минуту. Они могут остановить тебя, и они могут остановить её, но они не могут остановить меня.

— Потому что ты их всех убьёшь? — спросил Ник.

— Нет, — сказала Симоль. — Потому что мой папа дал мне личный ключ.

Глава 6

— Он не готов, — сказала Диззи. — Я даже не начала его обучение.

— Мы уже говорили об этом, — сказала Симоль. — Разбуди его.

— Ты буди.

— С поцелуем? Я бы не хотела занимать твоё место.

— Заткнись. Он даже не спит. Он проснулся и слушает, как мы спорим.

— Правда? Хитрый негодник. Это хорошо. Что-то подобное нужно, когда предстоит столкнуться с неопределимым препятствием. И обучение проходит намного быстрее, когда сталкиваешься с чем-то реальным. Нет лучшей подготовки, чем реальная опасность.

— Это бред, — сказала Диззи. — Обучение не должно быть смертным приговором.

— Это сработало для меня, — сказала Симоль, в тёмной спальне Ника её глаза блестели как драгоценности. — Я живое доказательство моей правоты.

Диззи издала рычащий звук, который в обычных условиях вызвал бы у Ника желание скатиться с кровати и залезть под неё, но на этот раз он был направлен не на него.

— Неудивительно, что для тебя это сработало, — сказал Диззи тихим голосом, полного враждебных намерений. — Ты дочь Архимага. Он сын горничной. Он не такой особенный, как ты.

Они как будто не знали, что он был здесь. Нет, было даже хуже. Они знали, что он здесь, что он не спал и слушал их, но им было всё равно, что они говорили перед ним. Его чувства не имели значения, потому что у него их на самом деле не было. Он даже не был человеком, он — просто сосуд, и они решали, как лучше всего его использовать.

Когда он смотрел на происходящего с такого ракурса, их несогласие приобретало смысл. Диззи хотела подождать, пока содержимое сосуда созреет и достигнет оптимальной потенции, что обеспечит более эффективное применение.

Симоль, прирождённый провокатор, хотела разбить сосуд и проверить, есть ли там мёд, самым прямым из возможных способов, даже если он окажется осиным гнездом. Её уверенность в собственной способности справляться с неприятными последствиями была феноменальной и, вероятно, оправданной. Правда, первый раз, когда она ошибётся, вероятно, станет для неё последним. Одна оса представляла небольшую угрозу, в то время как тысяча представляла нерешаемую проблему. Для большинства людей.

Даже Ник чувствовал давление, которое она оказывала на окружающих одним своим присутствием. И оно было больше прежнего, он был почти уверен. Её отец занимался с ней дальнейшей подготовкой? Или, может, Виннум Роке?

Другие ученики уходили с её пути, даже не осознавая этого. Они были учениками школы Ренсом и достаточно умными, чтобы распознать непреодолимую угрозу. Симоль была не единственной такой угрозой, которая находилась в школе.

Каково это — быть таким уверенным в себе? Это делает тебя счастливым? Давало ли чувство безопасности? Приводило ли к высокомерию и тщеславному игнорированию желаний простых смертных, которые ползали у твоих ног?

Он нуждался в ней, пусть это и подчёркивало его собственные слабости. Прелесть его положения заключалась в том, что его уже считали слабым, и принятие помощи только укрепляло эту точку зрения, что он мог использовать в своих интересах. Любым неправильным пониманием ситуации можно было воспользоваться.

Тем не менее, он должен быть осторожным. Сильные люди в окружении бессильных никогда не оставались в гармонии. Обе стороны в конечном итоге должны будут реагировать на дисбаланс. Он не может оставаться в её тени слишком долго. Это лишь подвергнет её опасности.

— Он подготовлен больше, чем ты считаешь, — сказала Симоль. — Иначе он не был бы здесь, не так ли?

— Да, — сказал Диззи, — это очень верно. Он как-то пережил непостижимые опасности, но всё это было лишь выживанием. Я надеялась, что мы сможем помочь ему достичь большего.

— Правда? — сказала Симоль. — И зачем это? Какие у тебя планы на него после всего этого?

Девушки были вовлечены в своего рода битву за господство. Ник не был настолько тщеславен, чтобы поверить, что он имеет к этому какое-то отношение. Он был просто сосудом. Иногда люди замечали хорошо сконструированный футляр, коробку с искусными петлями и застёжкой, которая закрывалась с удовлетворяющим звуком. Но самым важным для них был подарок внутри него. Сверкающий браслет, драгоценное кольцо, часы с выгравированной надписью — всё это заставляло их глаза сиять.

То, что он содержал, делало его ценным. То, что, как они думали, он содержал. Поэтому он пока должен продолжать этот спектакль.

— Он маленький для своего возраста, — сказала Диззи. — И всегда таким был. Ему нужно время, чтобы прийти в форму.

Она даже не смотрела на него. Он изучал твёрдость её позы, видел намёки на напряжение в её плечах, которые кто угодно другой мог не заметить.

— Он поздний цветок, — сказала Симоль. — Небольшая стимуляция может быть как раз тем, что ему нужно, чтобы начался его рост.

— Поздний цветок? Он почти мужчина.

— О, правда? Что ты собираешься делать с ним после всего этого?

Это было дружеское соперничество. Они обе уважали способности друг друга. Ни одна из них пока не признала лидерство другой. Похоже, что единственным, что их объединяло, был он и каким образом им лучше всего воспользоваться.

«Привязать его к плугу или к телеге? Поля нужно засеивать, но и товары нужно доставлять».

Ник улыбнулся про себя, позволив уйти слабому раздражению от их пренебрежения. Он лежал в постели, не предпринимая никаких шагов, чтобы встать. Время ещё было.

Он медленно дышал, как учила его Библиотекарша. Она пыталась показать ему путь к самоконтролю, но она также готовила его к работе. Он пропустил и это.

Он погрузился в плавающее сознание, его сердцебиение становилось всё громче, голоса становились всё тише, кровь бежала, стуча по стенкам его вен.

Это была свобода не быть снаружи, не быть полностью живым. Здесь непостоянство плоти не имело значения. Момент нёс его, держал его. Никто не был достаточно силён, чтобы коснуться его здесь.

— У тебя невыносимо низкое мнение о себе, — сказал голос в глубине его сознания. Он мог бы уловить её шёпот, если бы позволил своему уму погрузиться в туманное состояние грёз, но легче всего её можно было услышать ночью.

Он почти мог видеть её — женскую фигуру, освещённую сзади, как тень ведьмы; её очертания были неровными, словно были сотканы из паутины.

— Ты подслушиваешь мои мысли? — Было бы неловко, если бы кто-то мог видеть каждую его мимолётную фантазию. Он должен быть более осмотрительным, чтобы изолировать её в тех частях его разума, которые не будут стыдить его. Какие это были части?

— Мне просто интересно, почему ты позволяешь другим вести тебя. И всегда женщинам. У тебя что, материнский комплекс?

Он видел, что она пыталась вывести его из себя. Не из злобы, правда, а из скуки.

— Моя мать почти никогда не говорит мне, что делать, — сказал он, — и эти две изо всех сил стараются помочь. Принуждение их делать то, что я говорю, не заставит дела решаться быстрее, не подвергнувшись при этом дополнительным рискам.

— Значит, ты чувствуешь, что сможешь командовать ими, если захочешь? — Голос прозвучал скептически.

— Я не могу сказать наверняка, но я знаю их сильные стороны и когда они будут полезны, а также их слабые стороны, если это станет необходимо. Я не нуждаюсь в их уважении или восхищении, это только приведёт к осложнениям. Правда, я признаю, что их наличие было бы замечательным.

— Почему ты никогда не говоришь с такой уверенностью, когда разговариваешь с ними? — спросила Виннум Роке.

— Если тренировать свои навыки против тех, кого нужно победить, то они выучат все мои лучшие ходы, — сказал Ник. — Это устоявшаяся ранварская тактика. Я думаю, что во многих случаях войны против Ранвара были спровоцированы нами именно для того, чтобы мы могли объединиться с теми, кого мы определили как наиболее заметную угрозу в будущем. Этого нет ни в одной книге по истории, не в явном виде, по крайней мере, но шаблон трудно пропустить. Мы и другая нация таинственно атакованы иностранной державой, склонной к господству, хотя у неё нет инфраструктуры для поддержания такой долгосрочной стратегии. Мы объединяем силы против нашего общего врага и добиваемся совместной победы путём обмена ресурсами и разведданными. А через несколько лет мы аннексируем наших бывших товарищей по оружию. Наша помощь была не только способом завоевать доверие, но и способом получить доступ к информации.

— Очень хорошо, — сказала Виннум. — И как мы оказались настолько слепыми, что не увидели ту же самую тактику, когда её использовали против нас?

Ник был немного удивлён этим вопросом.

— Кто её использовал?

— С кем ты разговариваешь?

Он почувствовал двух девушек через закрытые веки, открыл их и увидел, что они стоят над его кроватью, а фонарь на его столе был в самом низком положении. Его фокус переместился с размытого среднего расстояния на гораздо более чёткие черты двух девушек, пристально смотрящих на него.

— Хм? — сонно сказал он. — Я? Ни с кем.

— Она будет медленно захватывать твой разум, — сказала Симоль.

— Я так не думаю, — сказал Ник. — И, если бы она это сделала, ты бы остановила её. — Он повернулся к Диззи. — Вы обе, не задумываясь.

Диззи нахмурилась, Симоль пожала плечами. Никто не отрицал его утверждение.

В их безразличии к нему был один положительный момент: если ему не удастся сохранить контроль, то у них не возникнет проблем сделать то, что необходимо. По правде говоря, он предполагал, что перед ними воспользоваться такой честью уже выстроилась целая очередь.

— Вот почему мы должны двигаться быстро, — сказала Симоль. — Пока он имеет некоторый контроль над ней, мы можем заставить её раскрыть нам секреты Королевского колледжа. Если мы будем ждать слишком долго, кто знает, что она с ним сделает?

— И что потом? — спросил Диззи. — Что мы будем делать с этими секретами?

— Откуда нам знать, если мы не знаем, в чём секреты? — спросила Симоль. — Возможно, мы ничего не будем делать, я не знаю. Но это что-то, что затронет меня, я уверена. И тебя, вероятно, тоже. Есть только один способ узнать наверняка, и риски очень малы, если мы будем действовать сейчас, прежде чем кто-то заподозрит, что мы делаем. И никто не узнает, что мы там были.

У Диззи было выражение крайнего сомнения на лице, её волосы были подвязаны простой чёрной лентой, чтобы они не спадали на её овальное лицо и жёлтые глаза. Они продолжали спорить, и Ник снова был забыт; если бы он только мог отплатить им.

— Она больше напоминает сон, чем демона, — сказал он. Они перестали говорить. — Иногда я думаю, что она не настоящая, а я просто вообразил её и посадил себе в голову для компании. Демон всегда пытался пробиться вперёд, но она сидит сзади и ждёт, когда я подойду к ней. Мне нравится думать, что это шальная мысль, которая прошла слишком близко, но которую я ищу. То, что она знает, так заманчиво. Я тоже хотел бы это знать. Думаю, вот почему она выбрала меня. Почему они все выбрали меня. То, что могу сделать я и не могут другие. — Он посмотрел на них, обе девушки внимательно следили за ним, ничего не говоря, ожидая, пока он закончит. — Есть только одно, что я делаю лучше, чем кто-либо ещё. Давным-давно я понял, что для того, чтобы многому научиться, нужно уметь хорошо учиться. Прежде чем читать, писать и считать, нужно уметь это поглотить и поместить в нужное место в своей голове. Я просто потратил больше времени на организацию этого пространства, чем другие люди. Я могу быстрее принять информацию и сохранить её. Она думает, что я способен принять всю её полностью. И когда у меня будут все куски, я заставлю их раскрыть их другие стороны, словно переворачивая кусочки пазла в руке, чтобы понять, как лучше их соединить.

Его голова повернулась к Диззи.

— Ты права, я не готов. Ни к одному из каких-либо настоящих испытаний, которые были подготовлены для меня. — Он повернулся в другую сторону, к Симоль. — Ты права, сейчас самое время пойти и посмотреть, пока они считают, что всё находится под их пристальным взглядом.

Он взмахом руки сбросил с себя простынь и встал с кровати, полностью одетый. Он сел на стул и надел ботинки.

— Если я пойду сегодня ночью, то, по крайней мере, узнаю, настоящая она или просто плод моего воображения.

— Ник, — сказала Симоль, — мы обе почувствовали перемену в тебе. Ты не сходишь с ума.

— Перемену, — сказал Ник. — Да, я изменился. Кто не изменится после того, что я пережил? Это не значит, что причина в том, что вы думаете.

Как много им сказать? На экзамене ты отвечаешь на вопросы так быстро и точно, как только можешь, чтобы перейти к следующему. Сроки не имели значения.

В реальном мире сроки были всем. Как, когда и для кого — всё это имело значение. Эффект, который истина оказывала на человека и на тех, кому он передал информацию — это волны, вызванные первоначальным падением камня в пруд. Это было изумительно сложно и далеко за пределами его нынешнего уровня мастерства. Возможно, однажды…

Он встал, готовый.

— Как мы туда доберёмся? — спросил он Симоль.

— Вот для чего она здесь. — Симоль кивнула в сторону Диззи.

— Я здесь потому, что решила быть здесь, — сказала Диззи.

Симоль закатила глаза.

— Нет необходимости удивлять его своей свирепой независимостью. Он уже ослеплён тобой. Хотя, кто знает почему? Я предполагаю, что это какая-то детская травма. Психологический ущерб в раннем возрасте иногда может привести к искажённой перспективе. Хочешь, чтобы я восстановила твой мозг?

— Если ты хотела побыть с ним наедине, почему просто не вызвала дракона? — спросила Диззи.

— Потому что мы пытаемся сделать всё незаметно. Будет довольно трудно проскользнуть мимо Высшего Отца драконов, если мы подлетим на одной из его дочерей.

— Так ты можешь вызвать сюда одного из них, да? Хорошо, я просто проверяла.

Девушки на секунду встретились глазами. У Ника возник мимолётный образ, как они борются за его чувства, но это был наименее желаемый из призов, за который они могли бы подраться. Тем не менее, это размышление согрело его в этой холодной ночи.

— Тогда ты организовала карету? — спросил Ник.

— Да, — сказала Диззи, всё ещё глядя на Симоль.

— Одну из тех, что принадлежали твоему отцу? У тебя до сих пор есть доступ к собственности министерства?

Диззи медленно повернулась к нему.

— Да. Карета и лошади всегда были его. Мы должны убрать эмблему министерства, но у меня пока руки до этого не дошли. Я была занята.

Это сделает путешествие в столицу намного проще. Никто не остановит транспорт, принадлежащий министерству поручений, особенно среди ночи. Большинство людей притворятся, что вообще его не видят.

— Тогда мы должны идти. Не волнуйся, это правда не будет очень опасно. Если нас поймают, мы просто обвиним Симоль в том, что она заставила нас сделать это. Они поверят всему, если мы скажем им, что это была её идея.

— Так вот почему ты на самом деле хочешь, чтобы я пошла с вами? — спросила Симоль. — Как козёл отпущения?

— Нет, — сказал Ник. — Ещё ты должна привести нас в Королевский колледж.

— Не будет ли странно, — сказала Симоль, — если он использует нас обеих, чтобы получить то, что он хочет? Что бы ты с ним сделала, если бы выяснилось, что он манипулирует нами обеими, и наше мнение его ни капли не интересует?

— Я не знаю, — сказала Диззи. — Мне нужно время, чтобы составить список.

— Если бы я делал что-то подобное, — сказал Ник, — то не было бы более вероятно, что Виннум Роке заставляет меня это делать? Вряд ли я самостоятельно способен на что-то настолько коварное. Посмотрите, какой я маленький для своего возраста.

Когда он выходил из комнаты через открытое окно, ему показалось, что он услышал вздох, но он не знал, кому из трёх женщин он принадлежал.

Они быстро прошли через территорию школы к стене на другой стороне пруда. Она была высотой десять метров, и деревьев, чтобы использовать их как импровизированную лестницу, достаточно близко не было.

— Вот оно, — сказала Диззи. — Посмотрим, насколько ты готов к этому.

Она немедленно взобралась на стену и исчезла наверху. Симоль пожала плечами и перепрыгнула через стену одним прыжком. Ник остался один, только со стеной за компанию.

Его глаза в почти кромешной темноте сканировали поверхность на наличие трещин или возможных опор. Стена нависала над ним и как минимум смотрела на него сверху вниз.

Он просунул пальцы в тонкую трещину, носком ботинка зацепился за крошечную щель и начал взбираться.

Ему потребовалось десять минут, чтобы добраться до вершины. Его пальцы болели, а колени истёрлись. Если он намеревался набрать более сильную физическую форму, ему предстояло пройти долгий путь. Он задался вопросом, будет ли у него на это время.

Ник посидел немного на вершине, чтобы отдышаться. Внизу была трава, а затем дорога. Чёрная карета ждала, две лошади не издавали ни звука.

Если он спрыгнет отсюда, он, вероятно, сломает обе ноги. Даже если он позаботится о том, чтобы правильно приземлиться и перекувырнуться, он всё равно рискует испытать боль. И он был далеко не искусен в таком приземлении.

Он развернулся и свесился со стены, подошвы его ног упёрлись в камень. Он отпустил руки и заскользил по стене, его ноги немного замедляли спуск. Когда он почувствовал, что достаточно близок к земле, он оттолкнулся от стены и тяжело приземлился на спину.

— Что это было? — прошипела Диззи.

Он не видел её с вершины стены и предположил, что она уже в карете. Очевидно, она ждала, чтобы раскритиковать его приземление. Он не ждал, что его оценка будет очень высокой.

— Я не хотел растянуть лодыжку.

— И вместо этого решил сломать позвоночник?

Ник поднялся на ноги. Он не пострадал, за исключением лёгкого удара в заднюю часть черепа, которой он отпружинил от торфа. Небольшое сотрясение, но в остальном приземление было удачным.

— Я в порядке, — сказал он.

— Я знаю, что ты что-то утаиваешь, — сказала она.

Это был самый большой риск, который он взял на себя, позволив ей быть так близко к нему. Она знала его слишком хорошо.

— Тебе правда не нужно беспокоиться обо мне.

— Я не…

— Её на самом деле нет здесь.

— Прекрати. Если притворяться, что это не реально, оно не станет менее опасным.

— Она никогда не возвращалась со мной, я не рискую быть одержимым, в Королевском колледже нет ничего, чего нам следует бояться. — Он улыбнулся ей, зная, что это уведёт её подозрения в неправильном направлении. Правда зачастую была лучшей ложью.

— Эй, голубки, — сказала Симоль из окна кареты. — Пошевеливайтесь.

— Идём, пока ты не споткнулся и не сломал себе шею, — сказала Диззи.

Кучер не сказал ни слова, когда они подошли. Он был укутан в большой плащ, да так, что не было видно даже его лица. Он смотрел прямо перед собой.

Как только они оказались внутри, Диззи постучала по крыше рукой, и карета поехала. Симоль сидела у дальнего окна. Ник сидел рядом с ней, а Диззи была слева от него, так что он оказался зажат между ними. Напротив них было ещё одно широкое свободное место, но это означало бы необходимость сидеть лицом к лицу. Ник предпочёл остаться там, где он был.

— Это захватывающе, не правда ли? — сказала Симоль. — Наше собственное маленькое приключение.

— Это не один из твоих любовных романов, — сказала Диззи.

— Что-то вроде него, — сказала Симоль. — Герой, сражающийся против сил, выходящих за пределы его способностей, безответная любовь к девушке, которая выглядит немногим лучше среднего, тайная поездка среди ночи — есть все явные признаки романтического начинания, не так ли?

— Герой — это я? — спросил Ник.

— Технически, да, — сказала Симоль. — Я думаю, что у истории есть потенциал, хотя я обычно предпочитаю более привлекательный любовный интерес. Кого-то, в ком ты можешь видеть человека, ради которого герой пожертвует всем.

— Я не любовный интерес, — сказала Диззи сквозь стиснутые зубы.

— Думаешь, это ты герой? — спросила Симоль. — Тогда, может быть, это я любовный интерес.

— Если я герой, — сказала Диззи, — ты не будешь любовным интересом.

— Не твоим любовным интересом, но иногда бывает так, что героев больше одного. Иногда неожиданный персонаж принимает вызов, когда герой погибает. Фермерский мальчик, обычно. Ты когда-нибудь работал на ферме, Ник?

— Раньше я собирал клубнику с кухонного сада Диззи. Это считается?

Чтобы добраться до столицы, понадобился час, а затем ещё несколько минут, чтобы добраться до Королевского колледжа. Симоль вела большую часть разговора. Диззи издавала недовольные звуки, а Ник по-прежнему не хотел говорить слишком много. Ему нужно было узнать, правду ли сказала ему Виннум Роке, и тогда он будет знать, что делать.

Никто не остановил их и не прокомментировал, когда они грохотали по мощёным улицам столицы. В это время было немного пешеходов, но даже дежурящие стражи игнорировали экипаж, предполагая, что он едет по служебным делам.

Стены Королевского колледжа были намного выше, чем у школы. Карета остановилась у главных ворот, которые были закрыты и, похоже, не охранялись. Было мало причин быть иначе. Никто не приходил сюда без предупреждения.

Карета уехала, как только они вылезли. Они стояли перед Королевским колледжем, и Ник почувствовал, как собственная ничтожность давит на него. Маленький для своего возраста и становится ещё меньше.

— Разве они не услышат, как ты открываешь ворота? — спросила Диззи.

— Не здесь, — сказала Симоль. — Мы войдём сзади.

— Есть другой путь? — спросила Диззи. Это могло показаться не таким замечательным заявлением, но стены Королевского колледжа были не просто высокими, они были цельными. Главные ворота, возможно, были единственным входом.

— Конечно. Их десятки, но я знаю один, о котором знают всего два-три человека. Это не должно быть стать проблемой, учитывая время. Даже мой отец уже спит.

— Что, если нет? — спросила Диззи.

— Тогда он будет очень занят. В любом случае, он не будет беспокоиться о чём-то столь тривиальном, как маг, крадущийся после ночи в городе.

Симоль повела их вдоль стены к самой задней части колледжа. Все окружающие здания были удалены от улицы и темны. Она остановилась, когда они были вне поля зрения главной дороги, и коснулась обеими руками красного кирпича. Здесь не было ни двери, ни отверстия, но она, казалось, что-то искала.

Несколько нажатий и прикосновений, и кирпичи разошлись, раскрывая арку. Они поспешили во двор, и кирпичи вернулись на место, как будто они никогда и не двигались.

— Видите? Куда нам теперь идти, чтобы найти этот большой секрет?

Ник закрыл глаза и вздохнул. Когда он снова открыл их, он указал на противоположную сторону двора.

— Они отведут нас.

Группа людей в мантиях с Архимагом во главе появилась из тени.

— Ловушка, — прошипела Диззи.

— Нет, — сказала Симоль, глядя на Ника. — Он знал, что они будут ждать. Просто не сказал нам.

— Он сказал, что ты будешь здесь, — сказал Архимаг грохочущим голосом.

— Отведите меня к нему, — сказал Ник. Он прошёл мимо двух девушек, которые двинулись, чтобы защитить его. Это была странно трогательное, но снисходительное поведение, с которым он до сих пор не знал, что делать. Они защищали его или то, что в нём, по их мнению, было?

Маги в мантиях отступили в сторону, чтобы пропустить их, ведомых Архимагом. Они прошли через большую арку в гораздо больший двор, заполненный магами. Диззи и Симоль следовали за ним, слегка настороженные и глубоко раздражённые.

Маги стояли спиной к прибывшим.

Некоторые заметили Архимага и отошли в сторону, постукивая по плечу тех, кто стоял впереди них. Всё больше и больше магов отступили в сторону, наконец, показав дракона, свернувшегося во сне. Массивной чёрной фигурой мог быть только Высший Отец.

— Он умирает, — сказал Архимаг.

— Да, — сказал Ник. — Она сказала, что так будет. Я подумал, может, она лгала.

— Не лгала, — сказал Архимаг. — И когда он умрёт, вся магия умрёт вместе с ним.

Глава 7

Ник стиснул зубы и заставил себя идти вперёд. Требуемое усилие было на удивление большим. Собравшиеся маги — десятки, а может и того больше — оказывали странное давление, просто обращая на него своё внимание. Так много глаз с таким количеством вопросов, и все они направлены на него; это заставляло ноги Ника дрожать.

Они не озвучивали свои вопросы, они вообще не издавали ни звука. Но они чего-то ожидали. Их глаза искали, их тела были готовы броситься вперёд и схватить его, как только оно появится. Ник почувствовал слабость, почти тошноту. Только изобразив в своём разуме рычаги и характер их движения, он смог научить свои нижние конечности функционировать.

Он ожидал какого-то волнения, когда пришёл сюда. Он готовился к этому во время поездки. Но независимо от того, насколько хорошо ты можешь предвидеть проблему, это было ничем в сравнении с настоящей чистой силой переживания этой проблемы лично. Книги не могли подготовить его к острому, вызывающему тошноту давлению.

Ник подошёл к Высшему Отцу, отцу всех драконов. В прошлые разы, когда он сталкивался с этим массивным зверем, он был скользким монстром с конденсированной, едва сдерживаемой силой, всегда двигающийся, даже когда стоял на месте; его мышцы извивались под тёмными чешуйками.

В этот раз было по-другому. Длинная морда была неестественно опухшей, чешуйки были тусклыми и едва двигающимися, крылья обвились вокруг тела, как разбитый зонт, который больше не реагирует на то, что его открывают.

Пара, вырывающегося из больших ноздрей, не было. Глаза, которые были пронзительно бдительными и почти физически проницающими, были закрыты. Под кожей всё ещё было небольшое движение, которое указывало на то, что существо не было мёртвым. Пока не было.

— Что… — вопрос Ника не успел сорваться с его губ, когда рядом с ним возник поток воздуха, и Симоль пролетела мимо. Нику повезло, что она его не сбила, но твёрдая рука схватила его за ворот пальто и вернула его в вертикальное положение. Быстрое движение не было нежным.

Симоль приблизилась к носу дракона и не остановилась, бросившись на вытянутую морду с вытянутыми руками.

— Не волнуйся, я спасу тебя, — сказала она, обнимая самого страшного демона из всех существующих. Дракон, казалось, сжался в её руках.

Выходка Симоль отвлекла внимание от Ника, к большому облегчению последнего. Он снова мог дышать и, что более важно, снова думать. Ему требовалось время, чтобы разобраться в ситуации.

Дракон находился посреди большого двора. Маги сформировали круг вокруг него. Зачем? Что они планировали сделать? Вероятно, они не собирались давать ему ответы только потому, что он спросил. Скорее всего, это они будут задавать ему вопросы. И они будут ожидать ответов.

— Что вы с ним сделали? — спросила Симоль.

Собранные мастера и ученики молчали. Даже Архимаг не говорил.

Симоль обернулась, её лицо было полно ярости.

— Кровопийцы! Что вы здесь делаете? НАЗАД! Отойдите от него. Или вы хотите, чтобы я забрала то, что вы уже украли?

Ник не понимал, о чём она говорила, но не было никаких сомнений, что она была абсолютно серьёзна. Маги отошли от неё, некоторые из них вовсе ушли; все они приняли её слова всерьёз.

— Что вы сделали? — Теперь она спрашивала только своего отца.

— Не меня ты должна спрашивать.

Он повернулся в сторону Ника. Челюсть Ника снова сжалась. Ему правда нужно найти способ успокаиваться в напряжённых ситуациях. Его мама всегда предлагала травяной чай. Вероятно, сейчас было неподходящее время просить чашку.

— Виннум Роке. — Его голос был напряжённым и застрял в горле. Он попытался прочистить его острым кашлем. — Она сказала, что как только дверь в Иное Место будет закрыта — должным образом закрыта — это случится. И больше всего это повлияет на него.

Маги начали бормотать. Было ли это новостью для них? Это они уже должны были выяснить.

Симоль прищурилась. Она знала, что у Ника есть попутчик, имя которого он только что назвал. По крайней мере, в это она верила. Ник решил, что она сформулирует свой следующий вопрос языком, который его не выдаст. Что означало, что она всё ещё была на его стороне. Её отношения с драконом были близкими. Она выросла с гигантской ящерицей в качестве стража, в качестве любимого питомца. Несмотря на то, что она знала, что было под этой тушей и этими когтями, её связь с монстром не была менее интенсивной. Если ты смог полюбить клыкастого летающего левиафана смерти, то что могло бы изменить небольшое демоническое наследие?

— Ты закрыл за собой дверь? — спросила она.

— Дверь закрыта, — сказал Ник, осторожно подбирая слова, как и она. Лично он дверь не закрывал, это сделала Виннум Роке. И она сделала это с той стороны, заперев себя. Позволив ему уйти с прощальным подарком в его мозгу.

— И ты знал, что это произойдёт?

— Я не знал, чем это будет, — сказал Ник. — Почему все здесь стоят без дела?

Они собрались здесь, что означало, что что-то должно было случиться, правильно? Никто не пытался исцелить дракона. Они просто собирались стать очевидцами?

— Разве ты не чувствуешь его? — спросила Симоль. — Арканум, льющийся из него?

Ник уличил момент, чтобы успокоить свои чувства. Здесь было огромное количество магов, из-за чего было трудно заметить что-либо ещё, но под их удушающим присутствием было нечто больше. Густота в воздухе, треск на его коже. Кончики его пальцев были тёплыми и сухими. Он чувствовал, что может зажечь огонь, просто щёлкнув пальцами.

— Из Высшего Отца вытекает арканум? — спросил Ник. — Нет, я не знал, что это произойдёт. Я только знал, что он больше не сможет поддерживать эту форму.

Глаза Симоль расширились.

— Он не умрёт?

— Я не знаю, — сказал Ник. — Думаю, он разложится. — Ответ ей не понравился. Он поспешно продолжил: — Я не знаю, что произойдёт, когда эта форма спадёт. Он использует больше арканума, чем кто-либо ещё. Что произойдёт с городом, если он даст всей ей выйти? Защищён ли колледж… Нет, защищён ли город от колледжа?

— Город не будет затоплен, — сказал Архимаг. — Арканум будет поглощён. — Ник видел, что он сдерживался. Ждал ответов Ника, но не требовал их. А что будет, когда он получит столько информации, сколько сможет?

Поглощён. Чем? Ник огляделся, но здесь были только нервные маги. На самом краю, настороженные из-за Симоль… Нет, не только это. Они были возбуждены. Они были губками, ожидающими, когда Высший Отец взорвётся и выпустит свой арканум? Это имела в виду Симоль, когда назвала их кровопийцами?

Маги были могущественными, но они накапливали свою силу и жадно пытались достичь большего. В глубине души они были мелкими людьми.

«Даааааа»[1], — шальная мысль, казалось, согласилась, но это мог быть и звук прошедшего через его нос воздуха, когда он пытался сохранить самообладание.

— Не могли бы вы освободить двор? — спросил Ник. Это был не вопрос или даже просьба. И не приказ, конечно же. Это было… одолжение. И должником будет он.

— Хочешь побыть один? — спросил Архимаг, пристально наблюдая за Ником. Он пытался выяснить, что будет делать Ник после. Он относился к нему с уважением, с каким вы относитесь к скорпиону или змее. Не как к равному, а как к угрозе, которую можно избежать, если будешь осторожен. Ника не собирались недооценивать.

— Не один, просто не со всеми ними. — Его взгляд скользнул мимо Архимага и вернулся обратно. — Они заставляют меня нервничать. Разве у них нет никаких дел? — Он понятия не имел, чем занимаются маги в Королевском колледже, но, несомненно, им есть чем заняться, даже если это всего лишь сон.

Бормотания вокруг него стало больше. Ник разобрал пару слов. Он отвернулся от Архимага.

— Я не собираюсь забирать арканум себе, если вы так думаете. Я не маг.

Никто не ответил, и никто не двигался. Они выглядели голодными.

Ник снова повернулся к Архимагу.

— Вы больше ничего здесь не контролируете?

— Они едва контролируют сами себя. Их тянет сюда, — сказал Архимаг. — Никто из них не может устоять перед зовом Высшего Отца.

Ник никогда не был рядом с таким количеством магов одновременно, но он был совершенно уверен, что обычно они себя так не ведут.

— Пойдёмте, я хочу поговорить с вами наедине, — сказал Архимаг.

— Я остаюсь здесь, — сказала Симоль, глядя на голодную стаю, столпившуюся вокруг неё.

— Хорошо, — сказал Ник. — Я хочу взять её. — Он указал на Диззи, которая слегка удивилась.

— Я бы предпочёл, чтобы мы были одни, — сказал Архимаг.

— Конечно, но я чувствую себя менее запуганным, когда она рядом, и что у меня будет меньше шансов ошибиться с тем, что я должен вам сказать.

Архимаг приподнял бровь.

— Ты чувствуешь, что она защитит тебя? — Он бросил на Диззи насмешливый взгляд, на который она ответила столь же насмешливым.

— Нет, — сказал Ник. — Не совсем. Знаете, это вроде того, когда вы щипаете свою руку, чтобы отвлечь себя от боли в зубе? — Насмешливые взгляды от обоих устремились в его сторону. Его пример был слишком специфичным? Разве не все так делают?

— Она твоя ущипленная рука? — спросил маг.

— Она — боль, — сказал Ник, — которую я считаю полезной.

Ник заметил, что теперь все уставились на него. Даже несмотря на то, что он считал их слишком рассеянными, чтобы слушать его. Но ему удалось отвлечь их от их основного интереса. Ник посмотрел на трупоподобную ящерицу позади Симоль. Веко поднялось, открывая гигантский зелёный глаз, жёлтая вертикальная линия в его центре сужалась, а затем укорачивалась, пока не стала просто точкой. Глаз закрылся.

Никто больше этого не видел. Они были слишком заняты размышлениями о том, о чём болтал этот маленький мальчик. И, вероятно, также удивляясь тому, почему маленькая девочка взглядом прожигала в нём дыру. Ник мог чувствовать это, не поворачивая головы.

— Очень хорошо, — сказал Архимаг. — Идите за мной.

Маги разошлись, когда он повёл их через арку в большое здание, которое было высотой с башню.

Ник последовал за ним, Диззи шла за ним по пятам. Он практически чувствовал её дыхание на затылке. Ночной воздух был холодным, но дыхание было ещё холоднее.

Архимаг привёл их к винтовой лестнице, которая поднималась и поднималась без площадок. Этажей должно было быть много, но к вершине вёл прямой путь.

Они пришли в большую комнату с большим камином, который был единственным источником света. Архимаг махнул рукой, и пламя вспыхнуло, освещая комнату. Был стол и стулья, несколько книг на полке и бумаги на столе.

— Садись, — сказал Архимаг. — И расскажи мне, зачем Виннум Роке делает это.

— Она хочет, чтобы соглашение между магами и демонами было разорвано, — сказал Ник, не садясь. — Пока существовала дверь между двумя измерениями, через неё тёк поток арканума.

— Даже если дверь была закрыта? — спросила Диззи.

— Да. Она была закрыта для нас, а не для арканума. Но Виннум Роке не просто закрыла за мной дверь, она сломала её.

— Тогда она никогда не сможет вернуться, — сказал Архимаг.

— Не сможет, — сказал Ник. — Часть её навсегда останется там. И демоны навсегда останутся здесь, даже после того, как они достигнут преобразования, к которому стремятся.

— Но зачем ей это делать? — ещё раз спросил Архимаг. — Месть? Мы все будем давно мертвы к тому времени, когда это произойдёт.

— Не знаю, можно ли это назвать местью. Я думаю, что это преподаст вам урок, но я не уверен, к чему хорошему это приведёт. Когда связь между измерениями исчезнет, демоны начнут бороться за арканум для эволюции. Они могут стать нестабильными в своём нынешнем… жилище. Вам… вашим магам может быть труднее удерживать контроль, если их гости будут взволнованы. Будут голодными.

Архимаг, который тоже не сел, подошёл к окну и посмотрел вниз.

— Голодными. — Он кивнул. — Она хочет, чтобы мы ополчились друг против друга. Это то, что я предвидел. К чему подготовился.

Ник подошёл к соседнему окну. Внизу был внутренний двор, где лежал Высший Отец. Маги всё ещё окружали его. Симоль продолжала его охранять. Симоль.

— Думаете, она сможет не дать им стать негодяями? — спросил Ник.

— Не дать? — сказал Архимаг. — Нет. Но она сможет победить их, если понадобится. Она провела здесь какое-то время, познакомилась с некоторыми из них. Я не верю, что у неё будут какие-то сомнения.

Ник нахмурился. Для этого Архимаг обучал Симоль? Мог ли он действительно предсказать этот поворот событий?

— Разве вы не хотите сначала увидеть, что станет с Отцом Всех Драконов? — спросил Ник Архимага.

— После разрыва связи ему придётся восстановить свою истинную форму, — сказал Архимаг.

— И какая она? — спросила Диззи.

Архимаг повернулся к ней, его лицо выражало небольшое удивление, как будто он забыл, что она здесь, и немного презрения, как будто её быть здесь не должно.

— Я не знаю.

— И ты знал, что это был её план? — спросила Диззи, поворачиваясь к Нику. Он пытался просигналить ей, что она должна быть менее враждебно настроенной, медленно расширяя суженные глаза. Она его знак увидела, поняла и проигнорировала. — И ты всё же позволил ей сделать это?

— На самом деле это не план, — сказал Ник. — Она не знает, что произойдёт, только то, что это ускорит процесс. Сейчас мы узнаем, что случилось бы много веков спустя. Зачем обременять потомков последствиями наших действий? Разве мы не должны встретиться с ними лицом к лицу?

— Ты с ней согласен? — спросила Диззи, её самообладание быстро испарялось.

— Нет, — сказал Ник. — Я… Это было лучше альтернатив, вот и всё.

— Этот хаос будет менее хаотичным, чем другие? — спросила она с насмешливой вежливостью.

— Не хаос, — сказал Ник. — Не обязательно. Это трудно объяснить.

Раздражение вспыхнуло в её глазах.

— Ты не думаешь, что маги начнут злоупотреблять своей силой, когда станут отчаянно нуждаться в аркануме? — давила Диззи, слегка приближаясь к нему.

— Если они это сделают, то…

— Симоль об этом позаботится? — Она посмотрела на Архимага. — Вы оба так же плохи, как и все остальные. Откидываетесь на спинку кресла и ждёте, пока другие наведут порядок.

— Я понял, что ты имел в виду, — сказал Архимаг Нику. — Она… цепкая.

— Все бывают такими, — сказал Диззи, — когда у них есть достаточно веские основания для этого.

— Время ещё есть, — сказал Ник.

— Откуда ты знаешь? — спросила Диззи.

— Я… думаю, что время есть.

— Ты думаешь? — Диззи недоверчиво подняла бровь.

— Нам не нужно торопить события, — согласился Архимаг.

— Ты думаешь? — Диззи сделала акцент на первом слове.

— Да, — сказал Ник. Он посмотрел на Архимага, который дал ему короткий кивок поддержки.

Свет в глазах Диззи взревел, как огонь позади неё.

— Вот что я хотела бы узнать: если Виннум Роке, как ты говоришь, сейчас надёжна заперта за дверью, которая больше никогда не откроется даже на крохотную щёлочку, то что тогда ты носишь внутри своей головы?

Ник посмотрел на Архимага. Не похоже, что самый могущественный маг в стране не подозревал что-то подобное. Но сейчас Диззи подтвердила эти подозрения.

— Ты вернул кого-то оттуда, — сказал Архимаг ван Дастан. Это был даже не вопрос.

— Не кого-то. Что-то. Это как призрак, — сказал Ник.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Диззи. — Призрак Виннум Роке?

— На самом деле не призрак, а что-то вроде того. — Он повернулся к Архимагу. — Вы помните, как вы вернули Теннера после его смерти, чтобы он поведал, что случилось с Симоль? — Архимаг медленно и осторожно кивнул. — Виннум Роке использовала похожий процесс со мной.

— Она поместила в твой разум свой слепок? — сказал Архимаг.

— Да.

— Ты можешь получить доступ к её мыслям? Её воспоминаниям?

— Вроде того. Да. — А что он должен был сказать? Что у него в голове была версия Виннум Роке, которая разговаривала с ним по ночам? Он будет звучать безумно.

— Это может быть очень полезно, — сказал Архимаг.

— Понятно, — сказала Диззи, — если она засунула это тебе в голову, то не без причины. И я сомневаюсь, что эта причина пойдёт нам на пользу. — Она обратила своё внимание на Архимага. — Почему вас это не беспокоит?

— Беспокоит. Очень даже беспокоит. Но это такая же возможность, как и повод для беспокойства. — Он погладил бороду. — Да, да. Я должен подумать об этом. Тебе стоило сказать об этом раньше.

— Я всё ещё, эм, обрабатывал то, что произошло, — сказал Ник. — Это не совсем похоже на книгу в моей голове, которую я могу открыть на любой странице. Это больше похоже на кучу информации, которую я пока не могу понять.

В его сознании прозвучало отчетливое фырканье. Он стиснул зубы, чтобы убедиться, что оно там и останется.

— Очень хорошо. Я думаю, ты останешься здесь на ночь. Так будет лучше. Полагаю, ты не получил разрешение покинуть школу. И Секретная Служба сейчас отвлечена… Я отправлю в школу сообщение, что я тебя вызвал. И найдём место, где ты можешь поспать. Утром мы можем обсудить этот вопрос дальше. Мне нужно время, чтобы подумать об этом, и мне нужно позаботиться о Высшем Отце. Да.

— Что насчёт меня? — спросила Диззи, нахмурившуюся от того, как быстро отбросили её мнение.

— Ты можешь разделить комнату, — сказал Архимаг, — с моей дочерью.

Диззи кивнула с некоторым облегчением. Ник не был уверен, от чего: то ли от того, что она осталась, то ли от того, чем ей не пришлось делить комнату с ним.

Всё было решено в одно мгновение. Вот могли бы другие проблемы решаться так же быстро. Архимаг позвонил в колокольчик, и из другой двери появился маленький сгорбленный мужчина в простой коричневой мантии.

— Да, Архимаг?

— Бартлетт, посели этого мальчика на ночь с одним из новых помощников. Он друг моей дочери. Я не хочу, чтобы его поселили с кем-то слишком болтливым. Ему понадобится хороший сон.

— Есть пустая комната, в которой он мог бы…

— Нет, — сказал Архимаг. — Я не хочу, чтобы он оставался один.

Он не доверял ему или же боялся за его безопасность?

— Ты, иди со мной, — сказал Архимаг Диззи. — Мы попытаемся оторвать Симоль от её любимого питомца, который может уничтожить нас всех.

Они пошли в разные стороны. Ник поймал взгляд Диззи, когда она начала спускаться по лестнице. Это был холодный и подозрительный взгляд.

— Сюда, пожалуйста, — сказал Бартлетт. Он провёл Ника через другую дверь в холодный коридор с белыми стенами, которые, казалось, когда-то были другого цвета.

— Вы маг? — спросил Ник.

— Я? Нет-нет. Простой слуга и вообще мальчик на побегушках. Даже могущественные волшебники нуждаются в том, чтобы их одежды стирали, а постельное белье иногда меняли. Для таких задач практически невозможно нанять горничную. Они слишком напуганы, чтобы заправлять наволочки внутри этих стен.

Он говорил смиренно, с юмором, и не было никакой ауры снисходительности, омрачающей его слова, как это было у магов. Он просто работал здесь.

Они подошли к широкой лестнице, у которой были площадки, в отличие от бесконечного изгиба лестницы, ведущей в кабинет Архимага. Похоже, каждая площадка вела к бесконечному проходу с дверями и лампами, но без каких-либо признаков людей.

На третьей по счёту площадке Бартлетт направился в проход. Ник не был уверен, какой это был этаж. Непрерывное восхождение и незнакомый спуск сбили его с толку. У него никогда не было хорошего чувства направления.

В этом проходе, казалось, было меньше дверей. Они подошли к двойным дверям, которые Бартлетт распахнул без стука, и вместо спальни они попали в большую учебную зону со столами и стеллажами с книгами.

Было много молодых людей — похоже, только мужчин — писавших заметки или читавших. Никто из пятерых, после быстрого подсчёта, не носил мантии магов. Только двое подняли глаза, когда они вошли, и то бросили беглый взгляд.

Бартлетт подошёл к одному из столов, где над манускриптом склонилась куча волнистых волос, а ручка яростно двигалась по странице, поднимаясь и опускаясь рывками, нежели плавным движением.

— Кхм, — кашлянул Бартлетт. — Мэллори? Можно тебя прервать?

Ручка перестала двигаться, и знакомое лицо подняло голову. Мэллори. Ник прожил год этажом ниже, но он не очень хорошо знал этого бывшего второгодку. Если вообще знал. Сейчас он сам был второгодкой, а Мэллори был… кем?

— Привет, Мэллори, — сказал Ник.

Лицу Мэллори потребовалось время, чтобы на нём показалось удивление.

— Ох. Ник, правильно? Необычно видеть тебя здесь.

— Вы знали друг друга в Ренсоме? — спросил Бартлетт, его вопрос был вежливым и без капли нетерпеливости.

— Да. Мы жили вместе, — сказал Ник. — Выше и ниже. — Он указал на Мэллори, а затем на себя.

— Понятно, — сказал Бартлетт. — Это хорошо. Мэллори, Архимаг попросил кровать для этого молодого человека на ночь. Я полагаю, что в настоящее время у тебя нет соседа по комнате.

— Да, Бартлетт. Я буду рад оказать немного гостеприимства товарищу тоже-… из Ренсома.

Он тепло улыбнулся. Нет соседа по комнате. Значит ли это, что и здесь с ним обращаются как со вторым сортом?

— Хорошо. Тогда я могу оставить это тебе? — спросил Бартлетт. Мэллори кивнул. — Приведи ему завтракать завтра утром, и я найду вас в столовой. — Бартлетт улыбнулся Нику, а затем развернулся и ушёл.

Ник стоял там, немного неуверенный в ситуации. Его попросили остаться на ночь ради каких-то дел с Архимагом утром. Ни назначенного времени или места, ничего, что позволило бы ему подготовиться.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Мэллори, собирая сумку. В его голосе слышалось любопытство и немного удивления. Не подозрительность, что молодой человек мог быть здесь, чтобы украсть его славу, как в целом было с магами во дворе; тщетность и отчаяние. Сцена снаружи не уменьшила это мнение.

— Я пришёл с дочерью Архимага. Симоль. Может, ты помнишь её.

Мэллори кивнул, как будто теперь всё обрело смысл.

— Конечно. — Он посмотрел на свои руки и сжал пальцы. — Конечно. Хотел бы я увидеться с ней, чтобы ещё раз поблагодарить её.

— Не уверен, что это будет возможно, — сказал Ник. — Но как ты здесь оказался? Нам сказали, что никого из прошлого года не приняли в Королевский колледж.

Мистер Перивинкл очень чётко сказал им об этом. Но мистер Перивинкл был странным человеком, которому нельзя было доверять. Ник оглянулся на других мужчин в комнате, но никого из них он не узнал.

— Кто они? — прошептал он.

Никто не удосужился взглянуть на них двоих, когда они разговаривали, но как только Ник понизил голос, он почувствовал на себе их взгляды.

Мэллори собрал последние свои бумаги и за локоть увёл Ника.

— Помощники, стажёры, потенциальные кандидаты. Те, кто автоматически не проходят сюда, могут пройти проверки, чтобы проявить себя. Знаешь, не всё вращается вокруг результатов тестов и Ренсома. Люди постоянно проскальзывают через сети. И чтобы поймать их, размещены ещё несколько сетей.

Он провёл Ника в коридор, отпустил его руку, но его быстрый темп, казалось, притягивал Ника, как будто они были связаны.

— Те, кто полон решимости попасть сюда, могут учиться и готовиться годами, ожидая открывшегося места. Это не так плохо, как кажется. Еда здесь очень простая, но её в изобилии.

Ник понимал соблазн великого желания, но звучало это как огромная авантюра, в которой нужно продолжать карабкаться на гору, которая постоянно растёт. И также, похоже, пойти на это мог только ребёнок из богатой семьи. Большие инвестиции, и не в последнюю очередь во времени.

Они вернулись на лестницу и снова пошли наверх. Только на этаж выше, а затем по коридорам с дверями по обе стороны. Мэллори остановился у одной и открыл её ключом, который висел у него на шее.

— Это наша, — сказал он. — Не надейся на многое, это не дворцовый будуар.

Так и было. Небольшая комната с двумя односпальными кроватями вдоль двух противоположных стен. Нет окон. Нет ни стульев, ни стола. У подножия каждой кровати стояло по сундуку.

— Могу одолжить тебе ночную рубашку, если хочешь, — предложил Мэллори. Ник с благодарным кивком согласился. — Проверь сундук у подножия кровати.

Ник открыл крышку сундука. Он не был заперт, но открывался слегка туго. Внутри было немного белого белья и ночная рубашка.

— Она идёт в комплекте с комнатой? — спросил Ник.

— Нет. Она была там, когда я переехал. Предположительно, принадлежала предыдущему жильцу. Подозреваю, что он умер в каком-то ужасном несчастном случае, который, без сомнения, был сокрыт. — Мэллори улыбнулся очевидному дискомфорту Ника. — О, и должен предупредить тебя: под одеялом ты будешь не совсем один.

Ник едва осмеливался спросить, что это значит, поэтому ответил вопросительным взглядом, который был чем-то вроде компромисса.

— Клопы, или, может быть, клещи. Блохи, возможно. Лучше не рассматривать слишком близко, просто вытряхни простыни. Из магов и молодых людей из больших домов такие себе домохозяева, а горничных сложно убедить наняться сюда. Мне сказали, что, когда ты достаточно хорошо разбираешься в магическом искусстве, первое заклинание, которое все выучивают, — это светлячок. — Мэллори указал пальцем и издал звук «zzzzz». — Забавно, не правда ли? Самые влиятельные люди в мире хотят стать контролерами вредителей.

Это не сильно отличалось от того, кем они становятся, когда набирают побольше опыта. Просто вредители становятся крупнее.

Ник переоделся в одолженную ночную рубашку. Она была слишком большой, и его руки исчезли в рукавах.

— Держи, — сказал Мэллори. — Выпей немного. — У него в руках была маленькая коричневая бутылка, которую он достал из своего сундука. Он налил немного красной сиропообразной жидкости в крышку, которая служила маленькой чашкой. — Это камфум. Он делает твой естественный запах пота слабее, что действует как средство от насекомых. Мы, может, и не можем вести домашнее хозяйство, но зато находим способы обойти главные неудобства. Это поможет тебе избежать укусов. В основном.

Ник слышал о камфуме, но никогда не имел причин использовать его. Он задавался вопросом, будет ли он столь же эффективным, если просто нанести его на тело. Проверять это сейчас не было причин — он не хотел проснуться с зудом по всему телу. Он сделал небольшой глоток. На вкус оно было сладким и пахло чем-то цветочным.

— Боюсь, мне нужно ложиться спать. Они довольно сильно гоняют нас и не щадят, если мы не успеваем. Я бы рассказал тебе об этом, но мы должны держать всё, что здесь происходит, в тайне, — даже о том, моемся ли мы, что большинство, как ты можешь представить, всё-таки делает.

Ник лёг на бугорчатую кровать и позволил тьме окутать его. Дыхание Мэллори вскоре стало мелким и регулярным. Он ожидал, что ему будут заданы вопросы. Он надеялся задать несколько своих. Лёжа там, ему казалось, что он может чувствовать что-то ползущее под ним. Одного предположения о том, что в кровати есть клопы, было достаточно, чтобы от ужасного ожидания по его коже забегали мурашки.

— Ответ — да, мы не одни в этой постели. — Донёсся голос из глубин его разума. По крайней мере, его губы не были захвачены, и он не разбудил Мэллори.

— Откуда ты знаешь? — спросил Ник, осторожно обдумывая слова, а не произнося их. Ночью он смог достаточно очистить свой разум, чтобы вести разговор таким образом, небольшими порциями.

— Я чувствую их. Их присутствие похоже на бусинки горячего света. Дюжина вшей, четыре клеща, жук — на самом деле довольно большой — и множество других насекомых. Сообщество, частью которого мы являемся. Не тревожься слишком сильно. Они в основном внутри матраса. Простыни заняты одним тобой.

Не совсем одним. Даже без этого зверинца у него по-прежнему был один сосед.

— Ты способна на такое?

— Почему нет? Слепок иногда может быть таким же полезным, как и оригинал. Рисунок моркови пусть и не может быть заменой настоящей моркови в запеканке, но как изображение знака…

— Которое не говорит тебе, в каком направлении находится пункт назначения или как он далеко, — сказал Ник.

— Пока ты не встанешь там, где старый знак был раньше, — сказал призрак Виннум Роке. — Эта бедная девушка.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ник.

— Ты потащил её с собой, чтобы спровоцировать её на вопросы, которые ты сам не хотел задавать. Демоном ты можешь и не быть, но в тебе есть нечто большее, чем маленький дьявол, Ник Тутт. Я могу ощущать её чувства, ты знал? Хочешь, чтобы я перечислила их?

— Ты можешь чувствовать другие вещи? — спросил Ник, быстро меняя тему.

— Ты имеешь в виду, как непритязательный слепок великого Архимага Роке?

— Это технически верно, — сказал Ник. — Этим ты и являешься.

— Ложь тоже технически верна, в зависимости от используемой терминологии.

— Как далеко ты можешь чувствовать? По всему Королевскому колледжу? По всему городу?

— Тонкие вещи близко, не тонкие вещи — не так близко. Эту комнату. Коридор за дверью. Чашку, из которой ты выпил.

— А что с чашкой?

— В ней не было камфума.

— А что тогда было?

— Успокоительное. Мягкое, но достаточно эффективное.

— Достаточно эффективное для чего? — спросил Ник.

— Я не знаю, — сказала Виннум Роке. — Почему бы тебе не спросить того, кто тебе его подложил? Он сейчас подходит к твоей кровати.

Глава 8

Ник не чувствовал себя сонным. Минуту назад — да, но сейчас в голове было ясно. Очень ясно. Тело, однако, на эту ясность не отвечало.

Он попытался пошевелить пальцами рук и ног, но безуспешно. Он даже не мог повернуть голову или открыть глаза. Он был беспомощен.

А когда он не был? Паниковать или жалеть себя не было смысла. Эта ситуация не была совершенно безнадёжной; пока не была. Произошедшее было делом рук не демона или мага. Это сделал Мэллори.

Чего Ник боялся на самом деле, так это того, что его снова нужно будет спасать. Героический рыцарь в ночнушке и с косичками ворвётся в дверь в самый последний момент. Он был в таком положении, что его вполне можно было назвать девицей в беде.

Его жизнь в центре этих адских событий никогда не поднимала его до уровня компетентного соперника. Он был всего лишь пешкой, которую передвигали по доске по чьему-то поручению. И таким же образом спасали от гарантированного уничтожения.

Но это был Мэллори. Это был мальчик, которого Ник помог спасти, который даже не мог защитить себя. Если Ник собирался когда-нибудь доказать себе, что способен самостоятельно одолеть противника, то Мэллори был идеальным кандидатом на эту роль.

Настало время, когда Ник научится спасать самого себя. Он прошёл очень интенсивный тренировочный курс, ставящий его в экстремальные ситуации против непобедимых врагов, и сейчас ему придётся показать то, что он выучил, и доказать свою храбрость.

Он слушал. По крайней мере, его слух парализован не был. Мягкие шаги — Мэллори не был обут — звучали всё ближе. Тихо скрипнула половица, и дыхание напрягшегося мальчика стало нерегулярным, то замирая, то возобновляясь. Он приближался, и вес его присутствия, казалось, давил на Ника.

Веко подняли, и открытый глаз Ника был ослеплён светом. За ним было испуганное лицо, глаза расширились от шока. Веко освободили, и оно вернулось на место, вновь погрузив Ника в темноту.

Это определённо был Мэллори, как смог убедиться Ник. Помимо этого, ничего не было ясно. Лицо Мэллори выражало страх и растерянность. Если он хотел проверить, что Ник был без сознания, то ему, очевидно, не понравилось то, что он увидел. Шаги, менее настороженные, затихали вдали. После этого больше ничего не было.

Так и должно было быть, что Ник, находясь под воздействием этого препарата, был в состоянии думать, или же дело было в Виннум? Если она могла удерживать его разум в сознании, то почему она не могла поддерживать остальную часть тела?

— Ты могла бы предупредить меня, — подумал Ник про себя, но его слова предназначались ей.

— Если бы ты спросил, прежде чем выпить, то могла бы, — сказала Виннум. — Сейчас уже слишком поздно.

— Ты можешь удалить препарат из моего тела или нейтрализовать его действие? — Это была напрасная надежда, но если Виннум может только отвечать на запросы, а не добровольно оказывать помощь, то он мог хотя бы спросить. Будет ли её помощь означать, что он снова полагается на кого-то другого? Маловероятно, что ему нужно будет принять такое решение.

— Мне льстит, что ты приписываешь мне такие силы. — В беззвучных словах слышалась мягкая насмешка. — Я лишь голос в твоей голове. Блестящий и мудрый голос, но не более способный вылечить хромого или исцелить больного, чем ты.

— Ты смогла обнаружить жуков в матрасе, — сказал Ник.

— А ещё я могу чувствовать яд в твоей крови. Существует большая разница между осознанием проблемы и возможностью что-то с ней сделать. — По-прежнему с насмешкой, почти с восхищением его затруднительным положением. Видела ли она в этом какую-то косвенную победу над ним? Он держал её в плену в его теле, а теперь он стал её сокамерником.

— Если со мной что-то случится, разве это не подвергнет тебя опасности? — сказал он. — Ты более вероятная цель, чем я.

Ещё более вероятной возможностью было то, что, чего бы ни хотел Мэллори, это было связано с бывшим Архимагом.

— Да, — сказал голос Виннум. — Если только этот мальчик не строит планы на твоё тело.

Несмотря на то, что он уже не мог двигаться, Ник застыл немного сильнее. Он и не предполагал что-то подобное.

Нет, она говорит чушь. Мэллори никогда не проявлял подобных наклонностей.

Но что он действительно знал о старшем мальчике?

Между ними никогда не было ничего, кроме тёплых отношений, так почему же Мэллори сейчас пошёл против него? Возможно, они не были друзьями, но Ник оценил бы их отношения как дружественные. Мэллори был благодарен ему и остальным тоже-ренам за помощь, так почему?

Ник снова прислушался. Какой-то звук… Дыхание? Одышка?

Он был там, в этом Ник был уверен. Он ждал. Он хотел убедиться, что препарат полностью подействует, прежде чем снова подойти. Он осторожничал или же нервничал? Научился ли он терпению на практике или же колебался, потому что впервые делает что-то подобное?

Он должен действовать по чужому приказу. Если только дело не в той гнусной причине, которую предложила Виннум.

Нет, когда он поразмыслил над этим, это казалось ещё более нелепым. Риск быть пойманным будет неизбежным. Архимаг ван Дастан лично знал, что Ник здесь, в колледже. Если, конечно, Мэллори не действовал по приказу Архимага.

Подумать только, после всего, через что прошёл Ник, его поймали именно здесь. Он не мог это принять. И не примет. Не без серьёзной попытки освободиться, используя ресурсы, которые имелись в его распоряжении.

Виннум Роке была блестящим умом, и даже если она не могла нейтрализовать успокоительное, у неё были знания архимага, которые могли вытащить его отсюда. Она также хорошо знала Королевский колледж и была способна проводить разведку. Должен быть способ использовать это в своих интересах.

Она также сохраняла его разум ясным, хотя Ник подозревал, что это больше связано с тем фактом, что она разделяла его разум, и её причины, скорее всего, были корыстными. Если он станет психически недееспособным, то она тоже. Тем не менее, если у неё есть способность защищать его разум, был шанс использовать её каким-то образом.

Раздался новый, отчётливый звук. Открывающаяся дверь. Это Мэллори уходил или кто-то входил?

Ник не паниковал. Он был спокоен и наблюдателен, внимательно слушал. Какая-нибудь мелочь могла дать ему возможность освободиться из невидимых оков.

Два голоса перешёптывались, слишком тихо, чтобы он мог услышать, что они говорят.

— Ты слышишь их? — спросил Ник Виннум. — Твои чувства острее моих. — Если она могла почувствовать жуков в матрасе, то она наверняка могла услышать разговор в нескольких метрах от неё.

— Да, — сказала Виннум Роке. — Я слышу каждое слово.

— Их двое?

— Да.

— Мэллори и?..

— Человек, который представил вас.

— Ты имеешь в виду Бартлетта, помощника Архимага?

Означало ли это, что Архимаг всё-таки стоит за этим? Ник легко мог поверить, что Архимаг ван Дастан, возможно, захочет извлечь из него информацию, но зачем заходить так далеко?

Единственное, что пришло ему в голову, — это не дать Симоль узнать, чем он занимается.

— Что они говорят?

— Они говорят о тебе, с большой любовью. Они считают тебя большим призом.

Голос в его голове должен быть хранилищем всего, что известно Виннум Роке. Не человек, не она сама, а просто накопленное ей богатство знаний. Лукавый характер был всего лишь притворством, убеждал он себя. Его вера была источником его уверенности в том, что он сможет держать её под контролем. Она не была настоящей. Оно не было настоящим. Оно не может думать как она или учиться как она, оно не могло расти. Фиксированная сущность, как книга. Говорящая книга; книга, ограниченный доступ к которой был только у него.

Что-то болезненно лопнуло. Было такое чувство, словно из его ушей вытекала вода. Внутреннее ухо стало горячим, а затем в него полился звук.

— Лекарство подействовало? — Голос принадлежал Бартлетту, но в нём не было прежнего мягкого почтения. Сейчас он был резким и острым.

— Да, сэр. То есть, я так думаю. Я не уверен. — Мэллори звучал нервно, возможно, даже напугано. Он действовал по принуждению? Возможно, он был вынужден делать это против своей воли.

— Что с тобой не так, мальчик? Он находится в объятиях Мифуне или нет?

Мифуне. Ник вспомнил это название из какого-то текста, который прочитал давным-давно. Препарат, используемый в хирургии? Настоянный на аркануме? Он не мог вспомнить. Если бы он знал, что в его поездке в Королевский колледж свою роль сыграют неизвестные наркотики, он бы почитал что-нибудь на эту тему.

— Да, да… Просто я открыл его глаза и…

— И что?

— Он выглядел не так, как должен. Посмотрите сами.

Возникла пауза. Ник чувствовал колебания между ними. Впрочем, это могло быть плодом его воображения. Или же он мог позаимствовать острые чувства Виннум. Интересно, что в его глазах заставило Мэллори так нервничать?

— Мы должны переместить его, — сказал Бартлетт. — Даже если он не полностью выведен из строя, этого достаточно.

— А нельзя дать ему немного больше? — спросил Мэллори. — Ещё глоток?

— Вот только убить его не хватало, — прошипел Бартлетт. Ник почти почувствовал облегчение. По крайней мере, его смерть в их планы не входила. С другой стороны, есть вещи и похуже смерти. — Достаточно будет принять меры предосторожности.

Что это значит? Нику не пришлось долго ждать, чтобы узнать. Он почувствовал, как что-то скользит по его лодыжкам. Он всё ещё мог чувствовать, просто не мог двигаться. Они это делали для удобства или из-за беспокойства?

Петля из мягкого материала скользнула по его левому запястью, затем прошла по его груди, пока не наткнулась на правую руку. Затем материал был обмотан вокруг обоих запястий, связывая их вместе.

Казалось, они не осмеливаются притрагиваться к нему. Почему? Чего они боялись? Вряд ли он мог причинить им вред, в его-то состоянии. Вероятно, он не смог бы отбиться от них, даже если бы не был напичкан наркотиком.

Они чего-то боялись, это было ясно. Казалось, есть только одно, что может вызвать такую тревогу — они должны думать, что он одержим демоном или чем-то столь же сильным, вроде сумасшедшего духа бывшего Архимага.

— Я определённо думаю, что их цель — ты, — сказал он в дальние уголки своего разума. — И они, кажется, думают, что ты можешь сделать больше, чем обнаруживать жуков в пятидесяти шагах от себя.

— Пятьдесят шагов — это сильно сказано, — сказала Виннум Роке.

— Ты можешь, так ведь? Сделать больше, я имею в виду. Ты могла бы освободить меня.

— Но как тогда ты узнаешь, кто за этим стоит? Если ты позволишь им забрать тебя, они приведут тебя к своему хозяину, верно? Разве ты не хочешь выяснить, кто так заинтересовался тобой поздней ночью?

Из её уст это прозвучало как грязная интрижка, а также что она будет наслаждаться, наблюдая за всем из первого ряда. Удовольствие, которое она испытывала от усиления его страхов, нервировало. Почему все женщины в его жизни так наслаждались его дискомфортом? Если он выдержит это, закалит ли он характер в долгосрочной перспективе? Он очень сильно в этом сомневался.

Было что-то в его поведении — его робость или его послушная натура — что, по-видимому, вызывало такое суровое отношение. Ему нужно что-то с этим делать, если он переживёт сегодняшнюю ночь.

Ему также нужно перестать ждать других. Даже если у Виннум есть способ развязать путы и помочь ему с побегом, ему не следует полагаться на неё. Пусть он не был магом, но он оставался здоровым молодым человеком, способным бороться, когда это необходимо. К сожалению, говорить себе, что это не имеет значения, приходилось с кляпом во рту.

Его веко снова поднялось, и Бартлетт посмотрел на него, стоя за источником света.

— Да, я понимаю, что ты имел в виду.

Веко захлопнулось, и тьма снова окутала его.

— Почему они такие? — раздался голос Мэллори откуда-то сзади.

— Боюсь, я понятия не имею. Нет смысла ждать. Давай покончим с этим.

Они подняли Ника с кровати и поместили его в более надёжное положение между ними: один держал его за ноги, а другой — за подмышки.

— Ах, — пропыхтел Мэллори. — Он тяжелее, чем выглядит.

— Он мешок с перьями, — сказал Бартлетт. — Укрепи свои руки, брат, и работа пойдёт легче.

Последовала неловкая тишина, когда Ника потащили из комнаты, слегка покачивая его из стороны в сторону.

Их что, не беспокоит, что их могут увидеть? Была поздняя ночь, и все находились либо в постели, либо во дворе, наблюдая за умирающим драконом, но объяснить, почему они несут тело по коридорам Королевского колледжа, будет трудно, если им случится столкнуться с кем-то, кто решит сходить в уборную. Или в этом были замешаны вообще все?

Ник не сомневался, что эти двое действовали не одни. Если за этим стоял не Архимаг, то какой-нибудь другой высокопоставленный человек. Виннум была права насчёт того, что позволить утащить себя было лучшим способом узнать, кем был этот человек. Но такое открытие имело реальную ценность, только если бы он позволил этому случиться, а не был принужден.

Он снова обратил свои чувства внутрь себя, игнорируя шаги и не считая повороты и углы, что помогло бы ему, как только он освободится. Первым делом ему нужно вернуть контроль над своим телом.

Если Виннум может обнаружить клопов в постели, то сможет и он. Она показала ему, что она может поделиться с ним своими способностями, когда усилила его слух. Она может не обладать магической силой или способностью использовать арканум тем же способом, как маги или демоны, но у неё по-прежнему был больший диапазон навыков, чем у него. Знания, полученные ей за время изоляции в мире демонов, могут быть применены здесь.

Ник отключился от внешнего мира. Его улучшенный слух растворился в тёплой тишине. Его не тащили навстречу какой-то ужасной судьбе, он плыл. Его разум тоже плыл, застрял на месте, но был способен двигаться, расширяться и ощущать окружающее. Как внезапное откровение, чувства Ника отошли назад, и он увидел самого себя, которого несли по тёмным коридорам колледжа.

Его связали как животное. Ноги и руки связаны, рот заткнут.

Внешнее осознание длилось всего секунду, а затем оно вернулось на место, оседая в его теле. Запахи напали на его ноздри — влажный кирпич, пот его временных носильщиков, слабый запах пергамента и бумаги. Его захлестнули звуки — шелест мантий, стук шагов, короткие скрипы и стоны камня и дерева. Затяжной привкус в горле… лекарство покрывало рот, язык. Он мог проследить его до желудка, до крови, увидеть танцующие частицы внутри себя. Не увидеть, если быть точнее. Это было больше похоже на то, когда смотришь на пламя свечи, а затем закрываешь глаза. Отпечаток света проецировался на его веки, множество крошечных сверкающих пятнышек по всему телу.

«Ах», издал он беззвучный мысленный вздох узнавания.

Он сфокусировался на точках белого, на миллионе звёзд в небе, и попытался увидеть их более чётко. Белые точки становились всё ярче и ярче. Не нужно было ни щуриться, ни отводить взгляд, ведь он не смотрел на них своими глазами, но их белизна была ослепительной. Изменения распространялись, всё быстрее и быстрее. А потом они ушли…

— С ним что-то не так, он горит, — сказал Мэллори, в его голосе усилилась паника. — Это лихорадка? Я дал ему слишком много?

— Продолжай идти, — сказал Бартлетт. — Немного осталось. Он будет в порядке.

Ник попробовал коснуться кончиками пальцев. Он смог ими пошевелить.

— Я сделал это!

— Отлично, — сказала Виннум, не в силах скрыть удивление в голосе.

— Как? Я использовал магию?

— Нет, у тебя нет этой способности. У нас нет этой способности.

— Но…

— Иногда яркого света достаточно, чтобы жуки начали в спешке разбегаться. Ты научился мешать магии, что само по себе является полезной способностью.

Он не чувствовал, что он действительно что-то сделал. Он не чувствовал никакой силы, проходящей сквозь него, никакого потрескивания молний. Просто интенсивный фокус и сильное тепло на лице; то, к чему он уже привык, хотя обычно по другим причинам.

— Что ты планируешь делать со своей свободой? — спросила Виннум. Теперь её голос звучал не так насмешливо.

Ника всё ещё несли, по-видимому, к человеку, который это устроил. Он мог попытаться освободиться от своих похитителей, но он всё ещё был связан. Если он останется там, где был — если он позволит им тащить его — он сможет, по крайней мере, узнать личность своего врага. Но была большая разница между осознанием проблемы и возможностью что-то с ней сделать.

Он знал, что нерешительность была признаком неопытности. У каждого варианта были свои плюсы и минусы, и, будь у него достаточно времени, Ник, вероятно, смог бы найти лучший курс действий. Но времени у него не было, и быстрое решение, сопровождаемое соответствующими действиями против того, с чем он столкнётся, будет таким, каким оно должно было быть у человека в его положении. Предполагая, что человек в его положении был тем, кто знал, что делать, и имел навыки, чтобы воплотить это в жизнь.

Он держал глаза закрытыми и пытался, не привлекая внимания, освободить руки. Он надеялся, что его носильщики были слишком заняты, чтобы заметить это. Они использовали не верёвку, а какую-то ткань или ремень. Он почти мог вытащить свои запястья, ничего не развязывая, но он не хотел делать это слишком очевидным, поэтому он осторожно крутился взад и вперёд, чтобы ослабить узел.

Дверь открылась, которую сильно толкнули, вероятно, плечом. Он услышал её близко, когда его опустили на твёрдую поверхность. Не на кровать, что было бы хорошо. Но и не на пол. На стол? На алтарь?

— Оставайся здесь, — сказал Бартлетт. Дверь открылась и снова закрылась.

Ник пытался прийти к какому-нибудь решению. Настало время действовать, пока Мэллори был один. Или он должен ждать? Кажется, его собственная нерешительность была его величайшим врагом.

— Я знаю, ты меня не слышишь, — прошептал Мэллори, прижимая рот к уху Ника, его пальцы ослабляли узел вокруг запястий Ника, — но я сожалею обо всём этом. Ничего личного. Я…

Руки Ника были свободны. На этот раз он действовал без раздумий. Он бросился навстречу голосу. Он прыгнул на Мэллори, который рухнул под его весом. Ник сумел забраться на Мэллори и прижать его, слишком удивлённого, чтобы защищаться, к полу. Он поднял кулак, чтобы ударить старшего мальчика по лицу.

Мэллори выглядел испуганным.

Ник был несколько тренированным. Он упражнялся, он заставил себя стать более активным, и вот он оказался в доминирующей позиции. Он колебался. Несмотря на все усилия, ему до сих пор не хватало решимости причинить боль другим, даже своим врагам. Это делало его сострадательным или же трусливым? Он был уверен в одном: он не был солдатом, он был ребёнком.

— Почему? — сказал Ник, отрывая кляп ото рта; его предплечье прижалось к трахее Мэллори, не давая тому ответить.

Мэллори закатил глаза. На мгновение Ник подумал, что он вот-вот потеряет сознание, а потом понял, что он смотрит назад. Взгляд Ника проследовал в том же направлении, и он осознал, что в этой тускло освещённой комнате они были не одни. Далеко не одни.

По другую сторону стола, на который положили Ника, было по крайней мере шесть фигур в мантиях и масках. Ник отпустил Мэллори, и, поскольку его ноги до сих пор были связаны, завалился на спину. Дверь была позади него, и если он сможет выбраться наружу, возможно…

Но дверь открылась, и в ней показался Бартлетт. Ник был окружён, а его выход заблокирован.

— Что вам нужно? — умудрился он выкрикнуть сквозь дыры в своём разочаровании в себе.

— Его глаза, — сказала одна из фигур в масках.

— Это он, — сказала другая. Это были женские голоса.

— Мы — последователи Виннум Роке, — сказала женщина, стягивая маску и показывая лицо почтенной матроны. — Ты здесь, потому что ты всегда должен был быть здесь. Мы так долго ждали тебя. Мы не причиним тебе вреда.

Никто не двинулся к нему. Они ждали, пока он сделает… что-то.

Была ли она одной из немногих женщин-магов? Ник посмотрел на остальных. Не все из них были женщинами, но точно большинство. Они не могли быть все магами, поскольку в Королевском колледже одновременно было не более двух-трёх женщин.

Ник сдёрнул с лодыжек привязь и поднялся на ноги, притопывая, чтобы вернуть им чувствительность. Стол, на который его положили, был тонким и длинным. Рядом стояла тележка с металлическими инструментами для разрезания. Хирургические инструменты. Он внимательно посмотрел на группу перед собой. Мантии на них — это халаты, их маски… это был операционный стол.

Паника, которую он до сих пор избегал, усилилась. Они собирались вырезать её из него. Последователями Виннум Роке они быть могут. Друзьями Ника Тутта они наверняка не были.

— Что вы имеете в виду? — сказал он женщине, которая, очевидно, была лидером группы. — Вы ожидали меня?

— Конечно, — сказала она. — Она сказала нам, что ты придёшь. Мы не думали, что это займёт так много времени, но мы никогда не теряли веру.

Они были каким-то культом, последователями пророчества. Они действительно были такими доверчивыми?

Ясновидение легко подделать, если ты способен прожить тысячу лет. Скажи людям, что должно случиться, а затем вернись через тысячелетие или около того и сам воплоти это в жизнь. Все подумают, что стали свидетелями чуда.

— Ты это сделала, — сказал он внутрь себя. — Ты обманула их.

— Это не было обманом. Я сказала им дождаться моего возвращения, и вот я здесь.

Ник посмотрел на стол. Он был чистым, без пятен крови. Они не тренировались, а это означало, что он будет их первой пробой. Эта мысль не принесла ему утешения. Твёрдая рука принесла бы меньше боли.

— Вы ошибаетесь, — сказал Ник собравшейся толпе. — Она не отправляла меня.

— Твои глаза, — сказала женщина. — Она сказала нам, что у тебя будут пылающие глаза.

Он не знал, как выглядят его глаза, но этот трюк тоже было легко сделать. Скажи им ждать знака, а затем создай предсказанный тобой знак. Виннум, возможно, не в состоянии контролировать его или использовать магию, но она могла манипулировать мелочами, вроде цвета его глаз.

— Ты используешь этих людей. Чем это отличается от того, что сделают демоны? — спросил он её.

— От кого, по-твоему, я этому научилась? — произнёс голос Виннум Роке.

Она не хотела иметь моральное превосходство над демонами, а желала стать их заменой, и сам он был просто сосудом. Сосудом, который они намеревались опустошить.

Глава 9

Ник присел, шумно дыша. Борьба с Мэллори должна была привести к его побегу. Это было рискованное предприятие, которое он принял и в которое с отчаянным энтузиазмом бросился. Он освободился бы от пут, ударил своего похитителя и пробился на свободу. Вот как бы всё случилось в книге.

Вместо этого он оказался загнанным в угол, и не было даже проблеска надежды на то, чтобы выбраться из этой комнаты, не говоря уже о том, чтобы оказаться в безопасности. Он винил Диззи.

У него не было ни боевых навыков, ни вариантов победить даже таких противников — женщин, старика и мальчика, чьи руки можно было сломать, как ветки. Она сказала ему, что сначала ему нужно стать сильнее. Научиться правильно дышать во время движения. Ник посмотрел на сверкающие инструменты на тележке. Довольно скоро он не будет и дышать.

— Не нужно бояться, — сказала женщина, протягивая руки, чтобы успокоить его. — Скоро ты будешь свободен и сможешь вернуться к своей обычной жизни, невредимым и необременённым. Я обещаю тебе.

Одним из инструментов была костная пила; Ник видел картинку в книге. В её обещание оставить его невредимым было трудно поверить.

Его глаза метались по комнате в поисках выхода. Шесть человек вокруг женщины, двое из них держат фонари на такой высоте, чтобы их лица были жуткими и неопознаваемыми. Ещё один у двери, а также Мэллори, сидящий на полу и тяжело дышащий.

У них было численное преимущество. Они легко могут наброситься на него и заставить делать то, что они хотят. Это была длинная комната с глубокими тенями. Есть ли другая дверь в том конце? Было слишком тускло, чтобы разглядеть. Здесь были кровати, довольно много, и шторы, разделяющие их. Лазарет колледжа?

— Ты сделала это, — громко сказал он в своих мыслях. — Зачем?

— План на случай непредвиденных обстоятельств, — сказала Виннум Роке. — Я почти забыла о нём.

— Ты планировала это с самого начала? Как долго ты меня готовишь? Всю мою жизнь?

— Ничего настолько трудоёмкого.

— Но я был нужен тебе, чтобы попасть в Ренсом. Как ты можешь быть настолько уверенной в плане, не придумав моего увлечения?

— Ты имеешь в виду девушку? — Виннум звучала слегка удивлённо. — Ты слишком накручиваешь ситуацию. Если бы ты был единственным кандидатом, то, возможно, в таких сложных манёврах и был бы смысл.

Были другие? Даже в его выборе не было ничего особенного. Он был одним из многих. Просто он оказался тем, кто добрался туда первым.

— Они хотят тебя вырезать, — сказал он, пытаясь апеллировать к её чувству самосохранения.

— Я бы подумала, что тебе будет приятно избавиться от меня. Если честно, мне бы очень хотелось посмотреть, как они это сделают. Предполагаю, за время моего отсутствия методы продвинулись.

Нынешнюю ситуацию, с убийцами и безумцами вокруг, сложно было назвать подходящей для профессионального любопытства, даже если тема была потрясающей. Как можно хирургически удалить мыслительный процесс? И куда они собираются его положить, как только достанут?

Они не выглядели так, будто собирались нападать на него. Он был нужен им живым? Они думали, что он может пострадать во время драки? Если его жизнь представляла для них ценность, то ему, возможно, следует взять скальпель с подноса и поднести его к своей шее. Немногие додумались бы взять самих себя в заложники, но даже в его случае он на самом деле будет угрожать убить вовсе не себя.

Беспокойство этих людей в масках и халатах, на его взгляд, граничило со страхом. Не страхом за него, а страхом перед ним. Чего они так боялись? Он вспомнил, что Мэллори говорил о его глазах, что в них было пламя. Ужасная мысль пришла ему в голову: что если они хотят вырезать ему глаза?

— Ты что-то сделала с моими глазами, — сказал он мысленно.

— Я подумала, что это лучший способ исполнить пророчество. В противном случае у них могут возникнуть сомнения на твой счёт.

— Не имею ничего против людей, которые сомневаются во мне. Это до удобного знакомо. Верни их в прежнее состояние.

— Пожалуйста, — сказала женщина, её лицо смягчилось, а губы изогнулись в обнадёживающей улыбке, — это очень важно. Мы хотим помочь тебе. Позвольте нам помочь.

Её слова были добрыми и искренними. Было очень легко поверить ей, помочь ей в любой миссии, в которой она принимала участие. Из её уст это звучало как дело первостепенной важности. Она обладала царственным характером, атмосферой того, за кем ты последуешь в битву. Она говорила спокойно, но с большей долей настойчивости. Срочно, но не отчаянно. Добродетельно.

Ник читал о харизматических лидерах, которые сплотили целые народы благодаря своим личным качествам. Он читал их речи и не чувствовал никакого принуждения соглашаться с их точкой зрения. Он предположил, что слова на странице не отражали магию, которой эти люди обладали лично.

Эта дама со своей блаженной улыбкой дала ему представление о том, каково это — быть в присутствии притягательных людей. Она говорила так искренне, что сомневаться в ней было невозможно. Так мощно, что никто не счёл необходимым использовать насилие, чтобы подавить его. Все глаза, наблюдающие за ним, были убеждены, что он просто уступит доводам.

— Послушай меня, — сказала она, мгновенно переключив его внимание на её слова, — ты носишь присутствие внутри себя, как плащ вокруг своего сердца. Ты должен был почувствовать его — отчаяние внутри тебя, которое ты не можешь объяснить. Если его не удалить, оно убьёт тебя.

Она хотела помочь ему, облегчить его бремя, спасти от ужасной судьбы. Все эти идеи, казалось, приходили к нему без приглашения. Они пришли, но он их отверг. Ник имел чёткое понимание того, что он носил внутри себя. Он думал, что весьма вероятно, что Виннум Роке убьёт его, наверняка навредит ему, но она не была опухолью, пожирающей его органы.

Но вера женщины в её слова была абсолютной. Люди вокруг неё также излучали ничего иного, кроме уверенности. Ник нашёл это отталкивающим. Слепая вера была мощной вещью, но также и опасной. Гипотеза и домыслы были полезны в начале пути, но не в конце.

— Я не знаю, что вы хотите от меня, — сказал Ник, изо всех сил стараясь, чтобы его голос был спокойным. — Я знаю, что находится внутри меня, это я поместил его туда.

— Ты… — женщина вздрогнула. — Ты поместил его туда? Я… я не думаю, что ты понимаешь. Мы должен извлечь его. Это не хорошо для тебя.

Она может быть права. Возможно, это он был тем кто, не понимал. Это будет не первый раз, когда его вводят в заблуждение люди, более знающие и более хитрые, чем он. Сомнение в себе было частью процесса обучения, но сомнение в других было столь же важно. Единственное, в чём он нисколько не сомневался, — это то, что он не хочет быть разрезанным.

Ник поднялся из своего животно-подобного приседа. Какую бы опасность не представляли ему эти люди, в данный момент они не собирались на него нападать. А если и собирались, то поделать с этим он ничего не мог. Он был одним человеком в ночной рубашке. Его защитные возможности были очень ограничены.

— Кто вы? — спросил он, полагая, что пришло время увести разговор прочь от хирургических вопросов. — Чего вы хотите?

— Мы хотим помочь тебе, — сказала женщина, не раздумывая. Она говорила как фанатик, её стандартные ответы подходили на все случаи жизни. Она напомнила ему мужчину из Гвюра, ведомого и крайне преданному его королеве демонов. Могут ли эти люди находиться под влиянием демона? Он не чувствовал ни магической силы от них, ни вытекающих из них излишков арканума, но они вполне могли лучше контролировать его.

— Нет, я имею в виду, чего вы хотите. Виннум Роке не попросила бы вас разрезать меня. Если бы она хотела что-нибудь вытащить из моего тела, она бы просто протянула руку и забрала это. Но вы… — он снова посмотрел на инструменты, острые, зазубренные и блестящие с острым назначением. — Вы думаете, что можете извлечь присутствие с помощью ножа?

— Нет, нет, нет, — сказала женщина, её лицо прояснилось от начавшегося понимания. Он неправильно понял их намерения. Прыгнул к неверному выводу и предположил худшее. Это может быть немедленно прояснено с помощью простого объяснения. Ник видел всё это в её выражающих сожаление о допущенной им ошибке глазах. — Я доктор Вилиан, врач колледжа. Иногда мне приходится удалять гнилой зуб или осматривать сломанные конечности. Это не для тебя. — Она указала на хирургический поднос, полный острых предметов.

Смесь облегчения и неверия пробежала по нему. Если они не планируют разрезать его, это может быть только хорошая вещь. Если предполагать, что она не лгала, но её действия до этого момента не сделали ничего, чтобы поддержать эту теорию.

Но её способность изображать её и её группу странных помощников как некую силу добра была явно нелепой.

— Вы дали мне успокоительное, которое применяют во время операций, — отметил он, — а затем вы принесли меня сюда посреди ночи против моей воли.

Женщина кивнула, подняв одну руку, как будто она увидела его ошибку, и ему не нужно ничего больше говорить. Она понимала, как он ошибся, как он сделал неправильный вывод, как ему нужна была правильная информация.

— Я признаю, что наши методы были грубыми, и за это я прошу прощения. Это было не из-за неуважения к тебе, а потому, что здесь мы окружены силами, которые не должны знать о нашем существовании. Их реакция не была бы добросердечной, если бы они знали о наших целях. И если бы они знали, для чего ты здесь на самом деле, твоя жизнь была бы в опасности. Я дала клятву не причинять кому-либо вреда — ту же самую клятву, что дала моя коллега доктор Гиллешпи. Ты же её знаешь?

— Школьный доктор? Вы знаете её?

— Конечно. Она хороший друг.

Ник счёл эту новость тревожной.

— Она одна из вас?

— Прошу тебя, ты говоришь так, словно мы какой-то культ.

— А разве нет? — сказал Ник. — Вы следуете указаниям, оставленным женщиной, которая умерла тысячу лет назад.

— Мы не следуем. Мы только хотим устранить опасность для тебя и поместить его в укромное надёжное место, откуда оно не сможет причинить вред.

Где-то глубоко внутри него Ник ясно услышал поражённое «Э?»

— Вы не хотите исполнить её пророчество? — спросил Ник, также несколько поражённый.

— Виннум Роке была выдающимся магом, но не объединителем людей. И не самым лучшим образцом для подражания, как и всякий прочий по-настоящему великий маг. Трудно сдерживать своё эго, когда в твоём распоряжении находится безграничная сила. Она заставила магов своего времени сделать её Архимагом, и было бы удивительно, если бы они не обиделись.

— Я была самой компетентной! — сказал Виннум Роке на ухо Нику. — Убеждать — не значит принуждать. Не могу поверить, что она встала на их сторону. Кто эта гадюка? Она там была? Была?

Ник почти выпалил этот вопрос, но ему удалось сжать челюсти.

— Мы все образованные люди, — сказала доктор Вилиан. — Мы не будем слепо следовать за женщиной, которая понятия не имела, как изменится мир в её отсутствие.

— Но вы сказали, что вы её последователи, — сказал Ник. — Последователи следуют, не так ли?

— Мы следуем через двери, которые она открыла, продолжаем её исследования в меру своих возможностей. Но мы сами вершим нашу судьбу.

— Как моё наследие могло стать настолько размытым, — сказала деморализованная Виннум. — У меня были такие планы…

— Но вы верили в пророчество? — Ник всё ещё настороженно относился к этим людям. Они утверждали, что они были разумными и рациональными, но в то же время участвовали в этом акте абсолютного абсурда — его похищении согласно какому-то древнему предсказанию.

— Мы верили в её талант. Она, несомненно, была великолепным магом. Если она утверждала, что может вернуться в обличье ребёнка, то кто мы такие, чтобы возражать ей? Она дала нам так много, построила столь многое из того, что нас окружает и что мы воспринимаем как должное, и самое меньшее, что мы можем сделать, — это взять её под свою опеку и позволить ей прожить свою старость в безопасном месте среди тех, кто уважает и восхищается тем, чем она однажды была.

— Она думает, что я старуха, — сказала Виннум.

— Тебе больше тысячи лет, — сказал Ник.

— Прости, что? — спросила доктор Вилиан.

Ник понял, что сказал это вслух.

— Нет, я разговаривал с Виннум. Она не очень довольна вашей оценкой её умственных способностей. Думаю, она может отлучить вас от культа.

— Ты можешь говорить с ней?

— Да. Она в моей голове. Я слышу её мысли.

На эту новость последовала некоторая реакция. Очевидно, они не рассматривали возможность того, что Виннум Роке вернётся compos mentis (в здравом уме и твёрдой памяти).

— Дух не может выжить без плоти, которое будет содержать его, — сказала доктор Вилиан. — Тебя поглотят, если ты не дашь нам разделить вас.

Она хотела помочь освободить его, он верил этому. То, как она излучала надежду, мешало думать о ней иначе, кроме как о самоотверженном человеке. Или очень хорошем актёре. Он был склонен верить, что это был первый вариант, но даже тогда это не было гарантией результата.

Ник неловко стоял среди её отвратительно добрых намерений, не зная, что сказать. Он испытывал ужасное чувство изоляции, ползущее по нему, неспособный получить руку помощи извне или изнутри, запертый посреди только со своим собственным суждением. И насколько это было надёжно? Он был точной опорой в центре, вокруг которой поворачивалась вся структура.

Он нахмурился. Он снова требовал грандиозного описания своей роли, когда был всего просто коробкой, в которой лежал ценный предмет. Он был багажом.

— Объясните, как вы её удалите? — спросил он.

Доктор Вилиан заметно расслабилась, её плечи опустились, а голова поднялась с улыбкой.

— Хорошо. Я буду открыта с тобой, я отвечу на всё, что ты хочешь знать, я расскажу тебе правду, но мы должны поторопиться. Давайте начнём приготовления, пока мы говорим. Подойди сюда. — Она сделала небольшой шаг в сторону, её руки призывали присоединиться к ней.

— Нет, — сказал голос в голове Ника.

Ник хотел пойти с этой женщиной. Она не использовала на нём магию, но в её голосе было принуждение, чем-то на неё похожее. Раньше его принуждали, и это чувство было схожим. Он не двигался.

— Она твой потомок, — сказал он Виннум. — Она действует от твоего имени.

— Тогда я разочарована. Молодёжь никогда не оправдывает ожиданий.

Его одолевало искушение пойти с доктором, чтобы разозлить своего спутника. Ник выпрямился, расправил плечи.

— Я никуда не пойду с вами, — сказал он. — Вы обещаете мне всё объяснить, но ничего не говорите. Если вам нужна моя помощь, расскажите, что вы собираетесь делать.

Было небольшое колебание, вызванное, возможно, подсчётом времени, которое уйдёт на объяснения.

— Очень хорошо, я полагаю, лучше потратить немного времени, если в результате ты будешь сотрудничать. Мы удалим присутствие в твоём уме, используя методы, которые мы разработали здесь, чтобы помочь тем магам, которые плохо реагируют на их первую ассимиляцию с арканумом. Некоторые естественно совместимы, другие — менее и нуждаются в помощи. В самых тяжёлых случаях возможно обратить процесс вспять и промыть организм. Это последнее средство, но это возможно.

Она говорила о процессе слияния магов с демонами. Это было слияние арканума с телом хозяина, но в этом было нечто большее. Доктор ссылалась только на арканум, потому что она либо не знала правду, либо не знали её соратники и она хотела, чтобы это так и оставалось.

Но идея, что некоторые реципиенты могут плохо реагировать на этот процесс, казалась разумной. Разработка какого-то эликсира для сглаживания процесса была не столь притянутой за уши.

— Она лжёт, — сказала Виннум Роке. — Такой процедуры не существует.

— Она говорит, что вы лжёте, — сказал Ник.

— С её точки зрения так может показаться, — сказала доктор. — За последнюю тысячу лет мы добились определённых успехов.

Контраргумента от Виннум не последовало. Ранее она предположила то же самое.

— Мы введём тебе небольшую дозу — я не буду пытаться тебя обмануть, это может быть болезненно, мы не знаем, как это повлияет на эту конкретную комбинацию, — а затем перенесём его в нового хозяина.

— Кто этот новый хозяин? — спросил Ник. — Куда вы его поместите?

— В Высшего Отца, — сказала доктор Вилиан. — Не когда он будет жив, иначе была бы катастрофа. Но как только он умрёт, его труп станет подходящим носителем.

— Вы хотите, чтобы она управляла драконом? — спросил Ник. Если идея заключалась в том, чтобы не следовать плану, придуманному непостоянным и нестабильным мёртвым магом, то давать ей свободу действий внутри гигантской летающей ящерицы казалось неразумным шагом.

Ещё более удивительным было то, что Виннум Роке тоже была против.

— Нет! — сказала Виннум. — Ты не должен дать этому случиться.

— Ты не хочешь быть внутри самого могущественного дракона в королевстве? — Это казалось гораздо более предпочтительным, чем сидеть взаперти в мальчике с физическим развитием ниже среднего.

— Если бы я могла контролировать тело, в котором нахожусь, разве я бы уже не захватила твоё?

— Она не сможет им управлять, — сказала доктор Вилиан, отвечая на тот же вопрос, не услышав его. — В этом вся прелесть. Она будет поддерживать дракона в живых, но не сможет ничего сделать. Она будет заточена навечно. Это единственное надёжное место, в которое её можно поместить.

— Ложь, всё это ложь, — сказала Виннум. — Пойми это, Николав. Единственный способ поместить меня в труп Высшего Отца — это чтобы он съел тебя. И ты должен быть живым, когда он это сделает.

— Я видел, как драконы съели мёртвого мага, чтобы вернуть демона внутри. Их не съели живыми. И как Высший Отец сможет меня съесть, если она хочет поместить тебя в него после того, как он умрёт?

— У магов всё по-другому, демоны становятся едиными с плотью. Ты и я связаны через наши умы. Если умрёшь ты, то умру и я. И Высшему Отцу не обязательно быть живым, чтобы поглотить тебя, достаточно быть недавно умершим. Поместить тебя в живот — это всё, что нужно. Опытный хирург может сделать это. Не всего тебя, одной головы будет достаточно.

Ник почувствовал, как у него сжалось горло.

— Ты сказала, что я должен быть живым. Я вполне уверен, что обезглавливание этому помешает.

— Есть способы поддерживать в голове жизнь после её отсечения, — сказала Виннум.

Ник посмотрел на костную пилу, и ему стало трудно дышать.

— Поверь мне, Ник, — сказала доктор Вилиан. — Я могу избавить тебя от неё раз и навсегда. Как только она окажется внутри трупа Высшего Отца, она не сможет причинить никаких проблем. Это к лучшему.

Какую выгоду получит она, если Виннум Роке станет её пленником? Для того, чтобы просто запереть её, решение казалось слишком сложным. В этом должно быть нечто большее. И он очень сильно сомневался, что процесс будет таким же простым, как укол в руку. Никто не надевает халаты поверх одежды ради инъекции — их надевают для защиты от брызг крови.

— Ты можешь вытащить нас отсюда? — спросил он Виннум.

— Думаю, да. За этой занавеской должна быть дверь.

Она не была очень полезной, пока её помощники не оказались не верными последователями, как она ожидала, но это было хорошо. Это означало, что сейчас её предложениям можно доверять.

Ник сделал долгий вдумчивый, тихий вдох через нос, а затем бросился к занавеске. Он был достаточно быстр, чтобы застать их врасплох и оказаться за занавеской, где была глухая стена и никакой двери.

— Где она? — проревела Виннум, удивлённая, как и Ник. — Она должна быть здесь.

Тысяча лет была большим сроком как с точки зрения реконструкции зданий, так и с точки зрения надёжности воспоминаний.

— Должно быть, ты ошиблась, — сказал Ник.

— Моя память безупречна, — настаивала Виннум.

Занавески раздвинули, когда они, без какой-либо особой спешки, пришли за ним. Возможно, им было интересно, зачем он бросился в угол комнаты, откуда не было выхода.

Огни погасли, как будто их задул ветер, которого на самом деле не было, и всё погрузилось во тьму.

— Это была ты? — спросил Ник.

— Нет, — сказала Виннум, раздражённая его вопросом, когда она ясно дала понять, что не может совершать такие магические подвиги.

Темнота вызвала замешательство. Это была лучшая возможность, которую он мог получить. Ник оббежал другую сторону занавеса и ничего не видел. И затем он смог всё видеть в оттенках серого.

— Спасибо, — подумал он и скользнул под кровать рядом с ним. Пол был отполирован, и он бесшумно выскользнул на другой стороне.

Улучшенное зрение, которое дала ему Виннум, позволило ему увидеть, где находились белые фигуры в темноте. Его рука коснулась чего-то, лежащего под кроватью, и он схватил это. Скорее всего, это была больничная утка. Ночное зрение было не очень полезным в случае с незнакомыми предметами. Он бросил её через всю комнату, где она обо что-то стукнулась. Этого было достаточно, чтобы привлечь их внимание.

— Не навредите ему, — закричала доктор, когда они помчались через комнату. Было бы обнадёживающе это услышать, если бы это не вызвало видений его собственной бестелесной головы, мигающей в стеклянной банке.

Ник подождал, пока они пройдут, и заскользил по полу так тихо, как только мог. Дверь будет проблемой, но это был единственный выход, если только он не хотел пробиться через окно и надеяться на лучшее.

Дверь открылась, когда он приблизился.

— Быстрее, — сказал Мэллори. — Сюда.

У Ника не было времени подумать о целесообразности получения помощи от своего коварного бывшего соседа по комнате. Он нырнул в дверь, когда зазвучали крики, призывающие его остановиться.

Мэллори закрыл дверь и побежал, ожидая, что за ним последуют, и не дожидаясь убедительных аргументов в пользу этой идеи.

Ник понятия не имел, где он был. Он мог пойти другим путём и положиться на сомнительные воспоминания Виннум о её старой обители, либо же довериться очевидной перемене взглядов Мэллори. Ни один из вариантов его не сильно привлекал.

Он мчался за Мэллори. В коридоре было темно, и в комнатах, мимо которых они пробегали, не было никаких признаков жизни. Его зрение по-прежнему было усиленным, как и его слух. Всё, что он мог уловить, — это бегущего впереди Мэллори и звуки погони сзади.

— Сюда, сюда, — сказал Мэллори, открывая дверь. Трудно было сказать, была ли это ловушка или ещё один тупик, но он сделал свой выбор, и ему придётся идти до конца.

Мэллори осторожно закрыл дверь, стараясь не шуметь. Два мальчика ждали, дыша неглубоко, чтобы не издавать лишних звуков. Мимо прогремели шаги. Они ждали, пока они стихнут.

— Почему ты мне сейчас помогаешь? — прошептал Ник.

— Прости, — сказал Мэллори. — Я знаю, что это было неправильно, особенно после того, как ты помог мне в Ренсоме. — Голос его был преисполнен чувством вины.

Они ждали, вслушиваясь.

— Разве мы не должны попытаться выбраться? — спросил Ник.

Он видел, как Мэллори покачал головой в кромешной тьме.

— Эта часть колледжа ночью пустует. Прямо сейчас здесь только их люди. Мы не доберёмся до главного входа.

— Что будем делать? Ждать утра?

— Мы можем, — сказал Мэллори. — Они, вероятно, начнут обыскивать комнаты. В конце концов они нас найдут.

Как план побега, он был не очень хорошо продуманным.

— Зачем ты это сделал? — спросил Ник. — Зачем помогал им?

— Прости, — снова сказал Мэллори. Повторяющиеся извинения без объяснения причин начали раздражать. — Ты не знаешь, каково это — быть в стороне, быть недостаточно хорошим, чтобы принимать участие.

— Я точно знаю, на что это похоже, — сказал Ник, обиженный этим предложением.

— Нет, не знаешь, — сказал Мэллори. — Может, ты не способен это увидеть, но, поверь мне, все остальные могут. Быть рядом с тобой не нормально. Невнимательные люди будут только думать так. Даже маги не такие, как ты; то, как ты принимаешь вещи и движешься дальше, высматривая, как преодолеть, как обойти, чем бы оно ни было. Это не нормально. Большинство людей просто замирают, или паникуют, или оказываются неспособными понять, что с ними происходит.

Ник впервые слышал, чтобы его так описывали. Даже если это было правдой, было ли это на самом деле чем-то особенным?

— Но как ты связался с ней? — спросил Ник. Он не видел никакой пользы от общения Мэллори с безумным доктором.

— Она… показала мне кое-что. Способ использовать магию, которая не была магией, не была связана с арканумом. Я не могу объяснить или показать это тебе. Я… прорвался в другую реальность, всего на несколько минут. Но это было откровением. Это было то, ради чего я трудился всё это время, и не могу подобрать слов, чтобы описать это. Это не похоже ни на что, что я себе представлял.

В его голосе было изумление и трепет. Ник слишком хорошо мог понять искушение. Альтернатива аркануму, которую ему не отказывались дать. Его отчаянные выборы было несложно представить.

— А сейчас? — сказал Ник. — Тебе уже не интересно?

— Не за такую цену. Она не собиралась делать тебе инъекции с чем-либо. Я видел, как они готовили скальпель и лезвие. Я… прости.

— Всё в порядке, — сказал Ник. — Я понимаю.

— Ты слишком мягкий, — сказала Виннум, и она, вероятно, была права.

Ник осмотрел маленькую кладовку, в которой они находились. Шкаф, на самом деле. На полках были коробки, покрытые, судя по всему, пылью, которую он собрал, когда провёл по ним кончиками пальцев.

— Там есть окно, — сказал Ник, указывая на квадрат в стене. Оно было затемнено, как будто было покрыто краской.

— Ты его видишь?

— Немного. Помоги мне открыть его.

— Мы на четвёртом этаже, — сказал Мэллори.

— Помоги мне, — сказал Ник.

Они изо всех сил пытались сдвинуть окно вверх, испытывая затруднения от заклинивших пазов и нежелания издавать разоблачающих звуков.

Им это удалось, окно стонало и заикалось, издавая слишком много шума. Ник вынул голову в холодный ночной воздух и увидел, как далеко от земли они были. Но на стенах было много опор, и это был тем, чему он был обучен, пусть и ограниченным образом. Он начал вылезать.

— Что ты делаешь? — хрипло прошептал Мэллори. — Ты разобьёшься насмерть.

— Здесь я тоже долго не проживу, — сказал Ник, повиснув на подоконнике лицом к своему раскаявшемуся похитителю. — Не волнуйся, у меня было экспертное обучение. — Его рука соскользнула, и он начал падать.

Мэллори схватил его за ночную рубашку и потащил назад. Ник снова ухватился за подоконник.

— Спасибо. Я в порядке, ты можешь отпустить.

Мэлори выпустил рубашку, зажатую в кулаке.

— Ты уверен?

Ник кивнул.

— Всё будет хорошо. Спасибо.

— Я сделаю всё возможное, чтобы отвлечь их. Я… прости. — На этот раз повторяющиеся извинения не были такими утомительными.

Ник кивнул и начал спускаться. Он услышал, как над ним закрылось окно. Идти, кроме как вниз, больше было некуда.

Карабкаться наверх было куда как изнуряюще, но, по крайней мере, он мог видеть, куда идти. Спускаться было сложно, если ты не знал, куда положить руки. Взгляд вниз давал ограниченный обзор. Его улучшенное зрение мало чем помогало.

— Это может закончиться очень плохо, — сказала Виннум.

— Ты не помогаешь, — ответил Ник.

Его руки были потными. Его ноги несколько раз соскальзывали, но его пальцы, похоже, держали. Было больно, но страха того, что его ожидало, если побег не удастся, было достаточно, чтобы открыть в себе неожиданные запасы сил. Либо утром у него будет болеть всё тело, либо его голова будет отрублена.

Ему удалось спуститься до одного этажа над землёй, и тогда его руки поддались усталости. Он упал на траву, его лодыжки подкосились, а затем он перекатился, как показывала ему Диззи.

Поднявшись на ноги, он осторожно двигался, чтобы убедиться, что ничего не повредил, а затем побежал. Вокруг него были одни высокие стены, и он понятия не имел, где он находился. Он пошёл вдоль тропинки возле здания, опасаясь быть замеченным и потому стараясь держаться поближе к кустарникам, в которых он спрятаться. Он надеялся, что они не подумают, что он уже снаружи.

— Главный двор слева, — сказала Виннум. — Общежитие справа, если они и его не переделали.

Ник на секунду остановился, а затем пошёл налево.

— Куда ты идёшь? — спросила Виннум.

— Я хочу кое-что проверить.

Он добрался до ворот во двор и остановился. Высший Отец лежал в том же месте, что и прежде, совершенно неподвижно. Небольшая группа магов продолжала наблюдать. Как он мог подойти, когда они стояли там?

Раздался громкий взрыв. Ник повернулся, чтобы посмотреть в том направлении, откуда он пришёл. Пламя стреляло в воздух. Идея Мэллори об отвлечении?

Маги бросились врассыпную, но бежали они помочь или же прочь от опасности, сказать было невозможно. Ник подождал в тени арки, пока двор не опустел, и затем побежал к дракону.

— Что ты, по-твоему, делаешь? — спросила Виннум.

— Просто подожди, — сказал Ник. Он замедлился, приближаясь к дракону. — Эй, проснись. Я знаю, ты меня слышишь.

Веко Высшего Отца медленно поднялось. Ник положил руку на морду дракона.

— Я хочу, чтобы ты впустил меня, — сказал Ник.

— С ума сошёл? — выпалила Виннум. — Ты хочешь, чтобы он тебя съел?

— В дракона можно войти в духовной форме, — сказал Ник. — Я делал это раньше.

— Только если дракон пуст. И если обе стороны готовы.

— Он готов, — сказал Ник.

— Он овладеет нами обоими. Я этого не желаю.

— Но я желаю, а у тебя нет права голоса. — Тело Ника упало на землю и лежало рядом с драконом, неподвижное и пустое.

Глава 10

Несмотря на поздний час, принц Ранад не чувствовал себя сильно уставшим. Напротив, он был довольно бодрым, довольный тем, что его разбудили в такое антиобщественное время — время, когда его жена крепко спала и не могла диктовать его распорядок. Травяные чаи были её новой навязчивой идеей. Его бы это нисколько не волновало, если бы она не пыталась изменить его совершенно адекватные привычки в плане питья, а навязала эти прохладные безвкусные напитки самой себе (хотя она, вероятно, так и сделала — сделала и убедила себя, что получает от них удовольствие).

Они, судя по всему, полезны для пищеварительной системы. Правда, сначала ей придётся дать ему перевариваемую пищу.

Кофе под запретом, чай не одобрялся. Алкоголь считался угощением для особых случаев, и его так сильно разбавляли, что от него почти ничего не оставалось.

Правитель нации, командующий огромными армиями и заложник эмоционального шантажа — такова была жизнь принца Ранвара.

Стражи в отполированных доспехах стояли по стойке смирно по всему длинному коридору. Они-то, можно не сомневаться, могли есть и пить то, что им нравится.

— Монфорт[6], — сказал он пожилому мужчине, скользящему по толстой красной ковровой дорожке рядом с ним, — полагаю, это полуночное собрание будет касаться той или иной угрозы?

Монфорт, неся файлы и бумаги, которые он постоянно перетасовывал, чтобы проверить и подтвердить то, о чём его спрашивал принц, склонил свою лысую голову достаточно низко, чтобы счесть это за кивок.

— Верно, сир.

— Гибель людей? — спросил принц, осторожно подбираясь к более тревожному вопросу.

— Полагаю, да, сир.

— Жертвы среди ранварцев?

— Нет, сир, насколько мне известно.

— Хорошо, хорошо. Хоть что-то. — Принц громко выдохнул. — Я ожидаю, что это будет довольно сложное совещание совместных глав.

— Думаю, да, сир.

— Немного крепкого кофе не помешает. — Он постарался прозвучать настолько непринуждённо и малозначительно, насколько это было возможно с человеческой точки зрения. — Думаю, эти дела потребуют от нас внимательности и сосредоточенности, как считаешь?

— Совершенно верно, сир. Полагаю, принцесса составила регламент, чтобы в случаях, подобных этому, подавали её особый напиток.

Принц остановился, врождённое чувство самосохранения предупредило его, что он вот-вот попадёт в ловушку.

— Особый напиток? Кофе есть кофе. Что такого особенного в этом напитке? У неё теперь есть свой собственный кофе?

— Да, сир. Её Королевское Высочество нашла очень талантливого кофейного мастера, который производит очень, эмм, уникальную смесь. Принцесса считает её идеальным, эмм, освежающим напитком для встреч, подобным этой.

Вежливый акцент на некоторых словах, чтобы сделать их более приятными, не ускользнул от внимания принца. Монфорт в глубине души был дипломатом, поэтому на него можно было положиться в запутывании правды всякий раз, когда это возможно.

Принц продолжил идти.

— И она сделана из настоящего кофе?

— Полагаю, она сделана из самых дорогих бобов, что доступны, которые затем должны пройти процесс, который называется декофеинизирование.

— Нельзя обойтись без подобных выражений, Монфорт?

— Прошу прощения, сир. Полагаю, это означает, что стимулятор удаляется из конечного продукта.

— Стимулятор? Удаляется? Тогда зачем кому-то пить его?

— Ради вкуса, сир? — предположил Монфорт.

Принц нахмурился.

— Эта женщина — монстр. И ты уверен, что мы не можем запереть её в башне или что-то в этом роде.

— Боюсь, это всё ещё считается неконституционным. Исследование, которое вы заказали провести, не выявило никаких лазеек. Развод — ваш единственный реальный выход, и я боюсь, что это только спровоцирует Её Королевское Высочество.

— Да, это приведёт к катастрофе. По крайней мере, сейчас она всего лишь пытается сохранить моё здоровье, какими бы ошибочными ни были её методы. Представь, если она действительно захочет причинить мне вред. — Он вздрогнул и напомнил себе, что роль регента в жизни — страдать за свой народ.

Два стража, расположенные по обе стороны двойных дверей, открыли по одной двери каждый. Принц вошёл в большую комнату с длинным столом, за которым сидели пятеро мужчин и спорили. Поскольку все они смотрели в другую сторону, никто из них не заметил тихого прибытия принца.

Все слуги, конечно, заметили его появление в дверях и стояли прямо и неподвижно, пристально глядя в никуда, что, как правило, должно было бы предупредить остальных в комнате, но в этом случае они были слишком поглощены дискуссией о школе Ренсом.

Монфорт сделал шаг вперёд, чтобы дать им знать о прибытии принца — скорее всего, небольшим кашлем. Принц остановил его поднятием рук и слушал свой самый надёжный совет в озадаченном молчании.

— Мальчик — ключ.

— Мальчик — ребёнок. Дело решено.

— Да ты шутишь. Решено? Разве ты не догадываешься, что за этим грядёт?

— И что же?

— Я понятия не имею. Но оно грядёт, уверяю тебя.

— Если мы продолжим рассматривать каждую тень как врата для демонов, нас победят не демоны, а наша собственная тупость.

Похоже, этот спор продолжался какое-то время. Он был энергичным и яростным, но в тонах презрительной учтивости, которая предполагала, что никто не был готов признать ошибочность взглядов, которых они твёрдо придерживались.

— Господа, — сказал один из них, вставая и глядя на дверь.

Остальные тут же встали и повернулись лицом к принцу. В унисон, словно они это отрепетировали, они поклонились от плеча, формально и покорно, приветствуя его: «Ваше Величество».

Здесь также стоял сервировочный столик с большим кофейником на нём и молодым слугой рядом с ним, элегантно одетого в дворцовую ливрею и низко опустившего голову, молчавшего и готового налить горячие напитки по первому требованию. Принц с подозрением посмотрел на большой серебряный кофейник. Юноша воспринял это как признак желания принца получить напиток и подошёл, чтобы взять фарфоровую чашку.

Принц отмахнулся от него. Он не будет пить эту дрянь. Одной мысли об этом было достаточно, чтобы ему захотелось здесь и сейчас удалить кофеин.

— Господа, — сказал принц, сев во главе стола. — Насколько я понимаю, у нас есть некое срочное дело, которое не может подождать до утра.

— Да, Ваше Величество, — сказал министр иностранных дел Куплас, — боюсь, что так. Это Гвюр.

— Что они сделали на этот раз? — спросил принц. — Ещё больше неконтролируемых магов?

Куплас покачал своей тонкой худой головой, а затем сел и потянул вниз пиджак, взявшись за него на месте стыка лацканов.

— Нет, сир, хотя это может быть связано. Этим вечером мы узнали о перевороте. Правительство пало — правительство, которое рассматривало наши особые отношения как благоприятные — и было заменено группой, которая относится к Ранвару гораздо более неоднозначно.

— Вы имеете в виду, что они считают нас тиранами, которых нужно изгнать из каждого уголка гвюрианской земли, — сказал принц.

— Да, сир, думаю, можно и так обобщить, — сказал Куплас.

— Эти выскочки имеют какое-либо отношение к религиозным фанатикам, за которыми мы гонялись по всему гвюрианскому захолустью?

— К сожалению, это не очень ясно. — Куплас выглядел болезненно. Он ущипнул переносицу своего длинного носа. — Если бы я предполагал, то я бы сказал, что связь есть, но какая именно… — Он посмотрел через стол на фигуру Начальника штаба Секретной службы, сидящего в маске. — Начальник?

Большие плечи Начальника поднялись, когда его грудь наполнилась воздухом. Затем снова опустились.

— Мы подозреваем, что они — руководство культа и руководство новой правящей партии — состоят в каком-то союзе, но прямого контакта между ними не было.

— Насколько вы знаете, — сказал Решвей, министр войны. Его тон был пренебрежительным и содержал немало обвинений.

Предполагалось, что Секретная служба уже совершила облаву на заговорщиков, извлекла из них объяснение того, как им удалось добыть сырой арканум, и, что более важно, кто научил их (довольно грубо) использовать его. Потеряв руководство, остальные должны были впасть в отчаяние и уныние. Но всё было не так.

— Мы держали фанатиков под наблюдением, — сказал Начальник. — В течение нескольких недель не было никакой активности. Не было никаких признаков того, что произойдёт что-то подобное. Если это было совместное предприятие — а подтверждений этому нет — то фанатики в этом не участвовали. Магию не использовали.

— Нет, — сказал Куплас. — Магии не было, но было много острых лезвий. Должностные лица — все тщательно отобранные за их здравый смысл и готовность к сотрудничеству — были казнены на ступенях здания парламента. Многих из них пришлось перевезти на несколько километров, прямиков из их домов. Это было тщательно спланировано и выполнено, чтобы донести сообщение.

— И что это было за сообщение? — нажимал принц. Все смотрели на него. — Господа? Что это значит для Ранвара?

— Помимо потери полезного союзника, — сказал Куплас, — пока не совсем ясно, сир. Мы ожидаем, что они начнут выставлять требования и условия, как только уберут кровь с улиц и представится возможность смыть брызги со стен.

— Было ли серьёзное сопротивление? — спросил принц. — Армия? Мы тренировали их национальную гвардию, не так ли?

— Да, сир, — с горечью сказал Решвей. — Капитулировали, как кучка крестьян. — Он покачал головой, его большие моржеподобные усы дрожали от ярости.

— Едва ли их можно в этом винить, раз мы отвечали за их обучение, — раздался голос с другого конца стола.

Принц откинулся на спинку стула, чтобы посмотреть на говорящего. Молодой человек, слишком молодой, чтобы сидеть за этим столом. Элегантный, хорошо одетый. Возможно, немного денди. Без сомнения, популярен у дам.

— А вы?..

— Кармин, Ваше Величество. Мол Кармин. Исполняющий обязанности министра поручений. — Он встал и снова поклонился.

— Да, припоминаю, что видел ваше дело. Очень впечатляющее. Мы возлагаем на вас большие надежды.

— Спасибо, Ваше Величество. Я надеюсь оправ…

— Да, да, — сказал принц, стремясь избежать обычного ритуального бреда, которому он подвергался при каждой возможности со стороны своих подчинённых. Простое «да» было гораздо предпочтительнее. — Сядьте. Если вы хотя бы в половину так же эффективны, как ваш предшественник, я уверен, что у вас всё будет хорошо.

Кармин сел. Принц повернулся к Решвею.

— Он один из ваших, так ведь?

Решвей кивнул.

— Самый молодой генерал-майор, который у нас когда-либо был. Управлял моим разведывательным подразделением. Очень яркий. Он не разочарует.

— Хорошо, хорошо, — сказал принц. — И что вы думаете о ситуации с Гвюром, генерал Кармин? Активная угроза нашей безопасности?

— Да, сир, — сказал Кармин. — Активная, но не в ближайшее время. Бурные боевые действия скоро дойдут до точки кипения.

— Сколько времени, по-вашему, у нас есть, прежде чем нам стоит начинать беспокоиться? — спросил принц.

— Как только они обоснуются, они начнут налаживать контакты со своими соседями в попытке создать союз против нас. В течение двух недель они заключат торговые соглашения с удивительно выгодными условиями для их новых партнёров, которые будут сплачиваться вокруг них во имя справедливости и прибыли. Увеличение военных расходов и рост националистической повести дня приведут к усилению вербовки в их вооруженные силы. В течение шести недель у них будет жизнеспособный оборонительный потенциал. В течение трёх месяцев у них будет жизнеспособный наступательный потенциал.

Принц Ранад откинулся на спинку стула, впечатлённый специфичностью представленного ему графика. Обычно его министры из кожи вон лезли, чтобы не называть точных дат. Насколько верными были только что названные даты — это другой вопрос, но об этих вещах лучше всего судить после того, как факты стали известны. Если этот молодой человек хотел сделать себе имя человека с предвидением понимания угроз, с которыми столкнулся Ранвар, то пусть он проявит себя.

— Остальные согласны? — спросил принц, переводя взгляд с одного на другого.

— Наши границы в безопасности, — сказал министр Бол, который руководил министерством внутренних дел. — Они не доставят нам никаких проблем, независимо от того, что они пытаются сделать.

— Если только им не удастся собрать нескольких друзей внутри наших границ, — проворчал Решвей. — Прошло много времени с момента последнего сборища недовольных. Мы, возможно, должны этого ожидать.

— И что бы вы назвали нашим лучшим вариантом на текущий момент? — спросил принц у сидящих за столом. — Дружеский пролёт отряда драконов?

В том, как министры переглянулись, была неловкость.

— Боюсь, драконы сейчас недоступны, — сказал Решвей.

— Что ты имеешь в виду? Ни один из них? Как это возможно? — потребовал ответа принц, встревоженный тем, что он узнаёт о том, что определённо является проблемой, только сейчас. — Что с ними не так? Они больны?

— Мы не совсем уверены, — сказал Решвей. — Кажется, есть проблема с Высшим Отцом. Это привело к всеобщей апатии целого вида. Спрашивать об этом нужно Архимага ван Дастана. Он должен был быть здесь.

— Понятно, — сказал принц. — Есть ещё какие-нибудь мирские действия, которые мы можем предпринять за это время?

— Это немного крайняя мера, — сказал Кармин, — но есть вариант узурпировать узурпаторов.

— Свергнуть новое правительство? — спросил Начальник.

— Это будет не очень сложно, — сказал Кармин. — На данный момент они находятся в состоянии перемен, и если мы собираемся сделать ход, то сейчас будет идеальное время.

Это было смелое предложение.

— А как бы вы это сделали? — спросил принц. — Магией?

Использование магии для убийства лидеров, которые не внимали голосу разума, было традиционным методом, пусть и не использовавшимся какое-то время.

— Нет, сир, — сказал исполняющий обязанности министра Кармин. — Я сам не маг и предпочитаю не слишком полагаться на нестабильные силы, которые я до конца не понимаю. Я уверен, что это почти наверняка сработает, но также будет очевидно, откуда исходил приказ. Я бы предпочёл использовать метод, менее зависимый от арканума и ограничений, которые несёт это вещество.

Принц Ранад был удивлён. Редко можно было найти кого-то, кто ссылается на арканум как на помеху. Он даже не мог вспомнить, когда это произошло в последний раз.

— Какой, например? — спросил принц.

— Яд, — сказал Кармин. Он сказал это слово так, будто оно само по себе было оружием. — Необнаружимый, и будет казаться, что смерть вызвана естественными причинами. Мы нацелимся на одного-двух ключевых игроков, старших членов новой коалиции, которые не дают всем перегрызться, и дать им развалиться по собственной воле. Это выиграет драконам время на выздоровление или на поиски лекарства.

Это был интересный подход. Не окончательный, а слегка подталкивающий, чтобы поддержать вновь воцарившийся беспорядок.

— Лекарство для драконов и лекарство для агитаторов Гвюра. Как бы вы применили это лекарство? — спросил принц.

Кармин повернулся к Начальнику штаба.

— Начальник?

— Хм? Да, я полагаю, мы могли бы применить это, ах, лекарство. Конечно, появятся другие, которые займут их место. Мы не можем отравить их всех. Сомнительно, что они не заметят, что что-то не так, даже если они не будут знать, кто за этим стоит.

— О, я уверен, что они догадаются, — сказал Кармин.

— Разве они не будут мстить? — спросил принц.

— Если у них будет возможность для этого, то да, сир, я думаю, что они будут. Нам будет выгоднее побудить их принять меры, когда они не полностью подготовлены. И если фанатики вовлечены, это может заставить их протянуть руку помощи и, таким образом, раскрыть себя.

Принц обдумал это, поглаживая усы.

— Хм. Да. Это будет лучше, чем ждать, пока им станет удобно. — Он оглядел стол. — Этот вопрос с драконами вызывает беспокойство. Я хочу поговорить с Архимагом об этом.

Сидящие за столом снова перекинулись нервными взглядами.

— Он не очень отзывчив, — сказал Бол. — Я пытался договориться о встрече с ним, но мне сказали, что он слишком занят.

— Занят чем? — спросил принц.

— Я не знаю, — сказал министр Бол.

— Он в Королевском колледже, — сказал Начальник. — Это всё, что мы смогли узнать наверняка.

— Я могу пойти поговорить с ним, если хотите, — сказал Кармин.

— Разве вы не говорили, что вы не маг? — спросил принц, интересуясь, почему новый человек добровольно соглашается на такую??задачу. Архимаг в лучшие времена был пугающим человеком. Встреча с ним на его территории было тем, чему немногие хотели бы добровольно подвергнуть себя.

— Я не маг, это правда, — сказал Кармин. — На самом деле, если быть совершенно откровенным с вами, сир, я не полностью доверяю им. Моё предубеждение.

— И чем оно вызвано? — спросил принц. — У вас есть основания опасаться магов?

— Я чувствую, что у меня есть основания опасаться любого человека, который наделён способностью одолеть целые армии в одиночку. Есть что-то не совсем правильное, когда один человек обладает такой огромной властью.

— Как, например, король или принц? — спросил принц Ранад.

— Нет, Ваше Величество, совсем нет. Король действует в интересах своих подданных и своего королевства. Это столь же бремя, сколь и благословение.

— Могу это подтвердить, — проворчал принц.

— Маг действует в лучших интересах… ну, не скажу, что полностью уверен, в чьих именно.

— И сколько времени вам понадобится, чтобы подготовить цели и применить лекарство? — спросил принц таким образом, словно спрашивал королевского садовника о проблеме белокрылки.

— Немедленно, Ваше Величество, — сказал Кармин. — Мои приготовления завершены. Как только Начальник предоставит мне своих агентов, я смогу начать.

Все взгляды устремились к Начальнику штаба.

— Что? То есть, они готовы. Что вы от них хотите?

— Я проинструктирую их лично, — сказал Кармин. — Это будет не сильно сложно. Простите, что навязываюсь. Я бы использовал своих людей, но я только что переехал в новый офис, и я должен сказать, что не совсем ясно, как мой предшественник смог добиться столь многого при таком низком бюджете и с таким немногочисленным персоналом. Я надеюсь, что моя эффективность по этому делу поможет мне получить дополнительное финансирование для министерства.

— Вы понимаете, что это не комитет по реквизициям и ассигнованиям? — сказал министр Бол, озадаченный попыткой кого-то увеличить бюджет своего министерства.

Кармин невинно улыбнулся и почесал затылок.

— Извиняюсь. Мне ещё многое предстоит узнать о том, как вести себя в подобных ситуациях. Пожалуйста, простите мою бесстыдную попытку извлечь деньги из королевской казны, Ваше Величество. — Его голос был мягко убедительным, даже когда он давал задний ход. Улыбка превратилась в мальчишескую усмешку.

— Ха! — рассмеялся принц в коротком кашле. — Может, вы всего лишь исполняющий обязанности министра поручений, но, похоже, вы хорошо в этом разбираетесь. Он был офицером разведки? — Решвей кивнул. — Будем надеяться, что он, ради его собственного блага, не слишком умён.

Принц Ранад расслабился в созерцательной позе, рука потянулась к кончику усов. Министры распознали его нужду в перепроверке своего решения и молча ждали.

На самом деле решение уже принято. Гвюр был не настолько важен, чтобы тратить на него большое количество ресурсов, но обладал достаточно потенциальным беспокойством, чтобы разобраться с ним как можно быстрее. Что-то столь приземлённым, как устранение нескольких ключевых фигур, чтобы замедлить их понимание самоопределения, было адекватным ответом. А ещё были другие вопросы, которые требовалось рассмотреть. Состояние драконов, для начала. Он не думал, что это следует недооценивать.

— Я хотел бы узнать больше об этом другом вопросе, — сказал принц. Министры ждали чего-то более конкретного. Они понятия не имели, о чём идет речь. — Я говорю о ренсомском мальчике. Кажется, вы все проявляете необычайный интерес к этому ребёнку. Кто-нибудь, пожалуйста, подробнее расскажите об основаниях такого внимания к нему.

Повисла пауза, во время которой министры собирались с мыслями и надеялись, что кто-то другой возьмёт речь. Такое нежелание было необычным для этой группы, в которой все всегда пытались превзойти друг друга, когда дело доходило до смелых претензий и настаивания на неподтверждённых угрозах. Это могло означать только то, что у источника их беспокойства было что-то очень тревожное. Что-то, что они даже не могли назвать.

— Это, — сказал министр Куплас, — несколько необычная ситуация.

— Чем именно? — спросил принц.

— Демоны тянутся к нему, — сказал Куплас. — Королевский колледж сделал его своим подопечным. Секретной службе приходилось следить за ним, и даже тогда ему удалось избегать её слежки.

— Не за чем было наблюдать, — отозвался Начальник. — Мальчик не отличается от любого другого ученика. Дело до этого было решено.

— Мальчишка притягивает неприятности, — взревел Решвей. — Даже если в настоящее время нет признаков проблемы, это всего лишь вопрос времени. Будет намного безопаснее устранить его, ради общего блага.

— Насколько я понимаю, — сказал Кармин, его голос был самым спокойным, — этот мальчишка Тутт — просто жертва обстоятельств. Он оказался в неправильном месте в неподходящее время и был втянут в события, на которые он не в состоянии повлиять. Его величайшее достижение — это то, что он выбрался из них невредимым.

Остальные за столом смотрели на Кармина с заслуженным авторитетом мужчин, которые научились видеть проблему до того, как о ней станет известно; смотрели как на юнца, который подобным качеством похвастаться не мог.

Кармин понял, что выставил себя в неблагоприятном свете, и отступил с любезным обаянием:

— Извините, я говорил вне очереди?

Куплас медленно повернулся от Кармина к принцу.

— Как проницательно указал наш коллега, мальчик вышел невредимым из схватки, нет, из нескольких схваток, в которых даже великие маги, даже сам Архимаг с трудом бы выстояли. Невредимым. А он простой мальчишка без способностей и репутации. Мысль о такой неизвестной величине вызывает беспокойство. Потенциал такого присутствия ужасен.

Решвей ударил кулаком по столу.

— Раздавить его! Раздавить его сейчас же, пока не стало слишком поздно.

— Он ребёнок, — сказал Начальник. — И ненужное отвлечение, когда у нас есть гораздо более насущные проблемы. Если кого и нужно держать под наблюдением, так это дочь Архимага.

— Искренне согласен, — сказал Куплас. — Напомните мне ещё раз, с кем именно из учеников Ренсома она общается больше всего?

Несмотря на маску, было видно, как Начальник нахмурился.

— Очаровательно, — задумчиво сказал принц. — Я подумал, что мы слышали последнее об этом щенке. Николав Тутт, так его звали, верно? Кажется, молодой мастер Тутт обладает даром быть центром внимания. Очень хорошо, теперь он привлёк и моё внимание. Начальник, я хочу, чтобы вы усилили слежку за нашей юной загадкой. И я хочу, чтобы он об этом не знал.

Начальник кивнул, но не в своей обычной решительной манере.

— Начальник?

— Мне жаль говорить, — сказал Решвей, — но у людей Начальника есть что-то вроде пёстрой истории, когда дело доходит до слежки за мальчиком.

— Дело в девушке, — сказал Начальник. — Она неуправляема, как её и обучил её отец.

— Как вы считаете, — спросил принц, — может ли всё это быть частью гораздо более сложного заговора, выношенного самим Архимагом?

Ещё одна пауза, но более тяжёлая, готовая взорваться, и единственное, что останавливало этот взрыв — возможный ущерб, который он мог вызвать.

— Я думаю, это более чем вероятно, — мягко сказал министр Куплас.

— Более чем вероятно, но менее чем определённо? — сказал принц.

Куплас кивнул.

— Если позволите, — сказал Кармин. — Я понимаю, что поздно втянулся во всё это, но, может быть, мне будет дозволено немного изучить этого мальчика? Начальник сейчас по горло занят делами национальной безопасности.

— Разве вы не слишком заняты своим небольшим бюджетом и нехваткой персонала? — спросил Начальник, недовольный подразумеваемой неэффективностью его отдела.

— Это не займёт много усилий, — сказал Кармин. — Видите ли, пусть я не претендую на понимание источника важности этого мальчика, я признаю, что он довольно уникальная личность, как признавал это и мой предшественник, и я наблюдал за его движениями исключительно в качестве меры предосторожности.

— В школе? — спросил Начальник, готовый начать территориальный спор.

— В настоящее время он не в школе, — сказал Кармин.

— Что?! — сказал Начальник, поражённый и растерянный от такой новости. — Где он, чёрт возьми?

— В Королевском колледже.

— По приказу Архимага? — спросил принц.

— Я не уверен, — сказал Кармин. — Возможно.

— Как так вышло, что он покинул школу, а твои люди не доложили об этом? — спросил военный министр Решвей Начальника Секретной службы, никоим образом не скрывая своего мелочного восторга от того, что человек в маске не может отследить мальчика, будь то в неволе или дикой природе.

Начальник повернулся к Кармину, чтобы задать тому свой вопрос.

— Девушка с ним?

— Дочь Архимага? Да, мне сказали, что она с ним.

— Их только двое? — спросил Куплас.

— Нет. То есть дочь моего предшественника тоже с ними.

— И за кем из этих трёх ты так пристально следил? — спросил министр Куплас.

— Похоже, — сказал Кармин, — что они идут как пакет из трёх.

— Единственный человек, который действительно может объяснить это, — Архимаг, — прорычал принц. — Монфорт, вызови его. И дай понять, что это больше, чем вежливая просьба.

— Да, Ваше Величество. — Монфорт, который стоял за стулом принца во время встречи, подошёл к одному из слуг, выстроившихся вдоль одной стены в ожидании служения. Он передал ему записку, которая уже была написана, и только что назначенный посланник немедленно убежал. Монфорт вернулся на своё место.

— Остальные, начинайте свои задачи, — сказал принц. — И наращивайте свои усилия в отношении мальчика — мы будем следить за ним под разными углами и посмотрим, какая сложится картина. Не будьте слишком неуклюжими. Пока что ему должна быть предоставлена??свобода действовать, как он хочет.

Все встали, поклонились и ушли.

— Думаю, я попробую этот кофе, — сказал принц, внезапно чувствуя усталость.

Если за всем этим стоял Архимаг, то это будет весьма неприятно. Внешний враг, снаружи границ Ранвара или вне его плана существования — это одно дело. Самый могущественный маг королевства, действующий своими предательскими заклинаниями внутри этих самых городских стен, — это совсем другое. Гораздо более проблематичное.

Но, возможно, интерес Архимага был пробуждён по тем же самым причинам, что и у его министров. Мальчик был любопытной связью маловероятных судеб. Если он не был агентом какой-то более могущественной сущности, его стоило пожалеть. Невинный. Силы, с которыми он мог столкнуться, не оставят его невинным надолго.

Чашка чёрного кофе была поставлена??перед ним. Он выглядело как обычный кофе, но именно так она творила свою собственную изменническую магию. Он сделал глоток.

— Хм. Не так плохо, как я ожидал. Сюда можно добавить кусочек-другой сахара.

— Ах, — сказал Монфорт. — У нас больше нет запасов сахара. У нас есть заменитель сахара, который, как мне сказали, практически идентичен, за исключением легкого горького послевкусия.

Горький сахар? Что за безумие?

— Просто принеси мне немного молока! Или эта проклятая женщина заменила коров далматинцами в шлемах с рогами?

Он сидел с мрачным выражением, ожидая прибытия тёплого молока, а затем продолжал ждать того, что, как он ожидал, будет менее тёплым прибытием из Королевского колледжа.

Глава 11

— Итак, — сказала Виннум, — именно так порочность выглядит изнутри.

Ник сделал полный оборот, осматривая окружение. Чёрные стены создавали впечатление, будто они находились на дне колодца, а далёкий верх над ними был размыт, исчезая из поля зрения.

Он ожидал увидеть совсем не это и подумал, что это была оптическая особенность пребывания внутри Высшего Отца, когда тот уже был кем-то занят. Это было совсем не похоже на тот, другой раз, когда он был внутри дракона. Тогда это было похоже на ношение маски, когда ты ощущаешь барьер между собой и миром, но всё же способен смотреть на внешний мир глазами, что были расположены поверх твоих собственных.

— Я думал, что он будет здесь, чтобы встретиться с нами, — сказал Ник. Он повернулся лицом к Виннум, которая почему-то обладала телом и выглядела в точности так же, как в Ином Месте — женщиной средний лет с практичной стрижкой и несколько строгим, угловатым лицом.

— Возможно, он не знает, что мы здесь, — сказала Виннум. Она выглядела очень спокойной и собранной, учитывая, насколько она противилась оказаться здесь.

— Он знает, — сказал Ник.

— Конечно, знает, — сказала Виннум. — Тебе обязательно быть таким буквальным всё время? — Возможно, она была не такой спокойной, какой выглядела.

— Извини, — сказал Ник, не уделяя достаточно внимания её тону. Его слишком увлекло то, где он был. Демоны должны были находиться внутри людей, но на этот раз человек был внутри демона.

— Ты даже не слушаешь, да? Ты должен хорошо с ним поладить. Два сапога пара.

— Хм? — сказал Ник.

Они были в совершенно замкнутом пространстве, но могли двигаться, как им было угодно. Портативная тюрьма, которую можно таскать с собой. Он задумался, может ли он оказывать какое-нибудь влияние на них. Вероятно, нет, пока Высший Отец контролировал ситуацию. Он впустил их внутрь, поэтому он, вероятно, хотел, чтобы они были здесь.

Виннум громко вздохнула, смирившаяся, но раздражённая.

— Он наблюдает, чтобы узнать, сможет ли он чему-то научиться у тебя, на случай, если ты окажешься скрытым гением, использующим бесхитростную внешность ребёнка в качестве маскировки. Он не знает тебя так, как я. Если бы это было притворство. Если бы…

Она намеренно язвила в его сторону, чтобы получить ответ. Она была нетерпеливым человеком, как он узнал. По крайней мере, эта уменьшенная форма её была такой.

— А ты тоже не хочешь с ним поговорить? — спросил Ник. — Это ведь его ты винишь, не так ли?

— Виню? Вина — слишком ничтожное и чрезмерно ханжеское для этого слово. Он поступает так не от злости, а по своей природе.

— Значит, ты его не ненавидишь? — спросил Ник.

— С чего ты это взял?

— Потому что ты пришла сюда уничтожить его, — сказал Ник.

— Если ты слышишь, как под половицами шуршат мыши, оставляешь ли ты их в покое, чтобы они размножались дальше? Если потолочные балки начали гнить, оставишь ли ты их необработанными, чтобы они превратились в труху? Ненависть не имеет к этому никакого отношения. Самосохранение требует твёрдых и решительных действий. И это маги Королевского колледжа так и не поняли. Они были слишком довольны своей способностью подбрасывать в воздух огненные шары, в то время как люди охали и ахали на них. Дурачьё. Если я кого и ненавижу, так это их. За их глупую наивность.

— Но теперь дверь закрыта, — сказал Ник.

— Закрыта, да. Крепко закрыта.

— И Высший Отец умрёт, и магия умрёт вместе с ним, по твоим словам.

— Верно, — сказала Виннум.

— Тогда зачем ты пришла сюда?

— Я не приходила! Ты затащил меня сюда, — сказала Виннум.

— Не сюда, — сказал Ник. — Я имею в виду возвращение в этот мир. Ты сказала, что должна была прийти, чтобы закрыть дверь с этой стороны, но дверь уже закрыта. Крепко. Ты должна быть здесь для чего-то ещё. Не думаю, что твои последователи, которые вытаскивают тебя из меня и засовывают тебя в бутылку, — это именно то, что ты намеревалась сделать.

— Мои последователи, — сказала Виннум, — сбились с пути. Я не могу винить их в этом, когда они так долго оставались сами по себе. У демонов вышло намного лучше, поскольку они оставались здесь и продолжали давать указания. У меня такой роскоши не было.

— И я не думаю, что ты вернулась просто понаблюдать за гибелью твоего врага, — сказал Ник. — Я не думаю, что ты такая мелочная.

— Спасибо, — сказала Виннум. — Хотя ты ещё можешь удивиться. Или ты намеренно льстишь мне, чтобы снизить мою бдительность? Может быть, ты хитрее, чем я считала? Это ведь не более чем притворство? — Они играла с ним, отвлекала его.

— Это заставляет меня верить, что у тебя ещё есть дела, которые нужно здесь сделать, чтобы обеспечить успех твоих амбиций.

— Какие?

— Я не знаю, — сказал Ник. — Но я подумал, что разговор между тобой и Высшим Отцом может помочь.

— Помочь мне? — спросила Виннум. — Нет, это никоим образом не поможет.

— Просто предлагаю, раз уж мы всё равно здесь, — сказал Ник. — Также я хотел прийти и посмотреть, действительно ли он умирает.

— Ты не веришь тому, что я тебе сказала, и ты не веришь состоянию Высшего Отца. Какой же ты скептический мальчик.

— Лучший способ узнать правду, — сказал Ник, — это относиться непредвзято.

— Относиться непредвзято, предполагая, что все лгут? Очень беспристрастно с твоей стороны.

— Возможно, то, что ты планируешь, — не лучший способ освободиться от демонической тирании, — сказал Ник.

— У тебя есть идея получше?

— Нет, — сказал Ник. — Я просто думаю, что в какой-то момент будет бой, и много людей пострадает. Ты сказала, что магия умрёт, и на этом всё закончится, но я думаю, что ты упустила то, что будет между этим. В конечном счёте, это будет к лучшему, но те, что живут здесь и сейчас, окажутся в центре событий. Вот о чём я думаю.

— Ты делаешь довольно много бездоказательных предположений, тебе не кажется?

— Да, — ответил Ник. — Я ошибся?

— Нет, не ошибся. Но и не прав. Где-то посередине.

— Значит, ты тоже не знаешь?

— Издеваешься надо мной? — спросила Виннум.

— Нет, — сказал Ник, понимая, что он был слишком небрежен в том, как говорил, и что был опасно близок к тому, чтобы обидеть её. — Я не в том положении, чтобы смотреть на тебя свысока. Или вообще на кого-либо. Я думаю, что именно так я и оказался втянут во всё это. Нужен был сосуд, который не усложнит всё дело, представляя из себя какую-нибудь ценность. Никто не рискнёт всем, чтобы спасти меня, и я не могу спастись самостоятельно. Я очень удобен в этом плане.

— Возможно, ты это понимаешь, — сказала Виннум. — Но не только ты, а все мы. Они путешествуют между звёздами и посещают миры, столь же странные для них, как они сами — для нас. Они используют нас не по злому умыслу, но мы для них всего лишь инструменты. Инструменты, которые можно использовать для своих нужд, а затем убрать, забыть, пока они не понадобятся вновь.

— Я думаю, что это больше похоже на чемодан, — сказал Ник. — Прочный, надёжный чемодан, которым пользуешься, когда тебе нужно перевезти своё имущество из одного места в другое. А потом ты убираешь его на чердак. В школе у??меня есть чемодан, который раньше принадлежал моему отцу. Он получил его от своего дяди. Он отлично сделан и прекрасно выполняет свою задачу. Это всего лишь чемодан, но он очень важен для меня, потому что он мне нужен. Как они нуждаются в нас.

— Да, — сказал Виннум, слегка умасливая его. — Чемодан — очень подходящее сравнение. Наша полезность заставляет их любить нас, но, помимо этого, мы их ни капли не заботим.

— Люди редко выбрасывают старые чемоданы, — сказал Ник.

Они стояли там в странной темноте, рассматривая свою роль как чемодана для потусторонних существ.

Чернота вокруг них отступила. При отсутствии света эффект был своеобразным, странно бесцветным, но ощущение пространства и формы вокруг них сместилось и искривилось, хотя всё оставалось чёрным и непроницаемым, и никакого движения не было видно.

— Он идёт, — сказала Виннум.

— Я всегда был здесь, — произнёс мрачный голос из темноты. Мужчина медленно появился, как будто он шёл к ним через массу чёрного тумана.

— Как мило с твоей стороны поприветствовать нас, — сказала Виннум, — когда у тебя так много дел — умираешь и так далее.

— Добро пожаловать домой, Архимаг Роке, — сказал Высший Отец. — Здравствуй, Ник. Я задавался вопросом, придёшь ли ты.

— Здравствуйте, — сказал Ник, немного удивлённый, что к нему обратились напрямую. — Здесь вы выглядите гораздо более здоровым.

Высший Отец драконов выглядел как мужчина на седьмом десятке лет. Выше Ника, но не пугающе. Его волосы были белыми и коротко стриженными, а одежда была похожа на ту, что носили маги Королевского колледжа.

— Спасибо, — сказал Высший Отец. — Это не очень точный образ.

— И никогда им не был, — сказала Виннум.

— Я должен сказать, — сказал Высший Отец, — я опечален, что ты вот так взяла свои слова обратно, Архимаг. И через столь короткое время.

— Только ты бы посчитал, что тысячи лет будет недостаточно, чтобы прийти к очевидному осознанию. Ты знаешь, как я разозлилась, когда поняла, что ты солгал мне?

— Я никогда не лгал, — сказал Высший Отец.

— Да, — сказала Виннум, — ты никогда не лжёшь. Ты просто не показываешь, насколько ужасной будет правда.

— Ты неправильно истолковала мои намерения, — сказал Высший Отец. — Время, что ты провела в одиночестве, породило фантомы в твоём мышлении.

— Поистине так и есть, — сказала Виннум. — Призрачные фантомы, которые я хочу изгнать, и я так и сделаю. Начиная с тебя. Не дай себя обмануть, Ник. Это, всё это, — она взмахнула руками, — Всё это ложь, но она так много раскрывает. Посмотри на это место — он хочет, чтобы мы думали о его внутреннем мире именно так. Тёмный, мрачный, открытый для возможностей без предвзятых понятий — чистый лист. Но он также раскрывает правду. Тьма — это ум без способности отражать. Добрый старый дядюшка? Нет. Он дракон снаружи и дракон внутри, дикий зверь, движимый базовыми потребностями. Голодом. Он питается нами. Он рассматривает нас так не из злой воли, ведь каждое животное должно есть. Они сожрут нас, а затем перейдут на следующую охотничью площадку.

Высший Отец выглядел слегка ошеломлённым.

— Это слегка чересчур, тебе не кажется? Вот какими ты нас на самом деле видишь?

Глаза Виннум Роке блестели. Когда она заговорила о демонах, недоверие и опасения вспыхнули на её лице, заряжая её энергией, как спортсмена, готового к старту забега. Или охотника, привыкшему к мышлению убийцы.

— Я вижу тебя таким, какой ты есть. Ты забыл, кто я? Что я о тебе знаю? Этот фасад меня не обманывает. Я знаю, что ты такое.

— Ты — не она, — сказал Высший Отец мягким и сочувствующим голосом. — Ты… ограничена в твоём понимании.

— Ты прав. Я — не она. Я — то, чего ты должен бояться больше. Я — искажённая сущность того, что она думает о тебе.

Ник слушал и наблюдал, изо всех сил стараясь, чтобы его не втянули в разговор или даже просто заметили. Высший Отец выбрал роль здравомыслящей, но пострадавшей жертвы. У Виннум Роке не было и капли этого, и на каждое мягкое опровержение с его стороны она настаивала на своих обвинениях ещё сильнее. Высший Отец должен был знать, что такой будет её реакция, поэтому единственным выводом было то, что он сознательно подталкивал её. С другой стороны, она должна была знать, что таким был его план, но она клюнула на приманку или же делала вид, что клюнула. Всё это было довольно дезориентирующим, но всё же захватывающим.

Спокойное поведение Высшего Отца заставляло его выглядеть более здравомыслящим из них двоих. Насмешливая истерия Виннум Роке заставила её казаться совершенно, абсолютно безумной. Не помешанное, иррациональное безумие ума, а, скорее, сфокусированное и интенсивное безумие намерений. На поле битвы её враги отступали бы перед её жаждой крови, и её армии росли бы с разбуханием её злобы. Или же Ник всё это вообразил.

— Ты умрёшь, — сказала Виннум. — Ты и твои дети. Они увянут, и исчезнут, и будут забыты. Ты можешь забрать нескольких из нас с собой, но это небольшая цена.

— А утрата для твоего вида? — спросил Высший Отец, не потрясённыйт брошенной в него страстью. — Вы отправитесь обратно в тёмные века, где будете пытаться выжить.

— Да, — сказала Виннум. — Борьба — это то, что делает нас сильными. Было ошибкой принять вашу помощь и ваше удобство. Мы не такие как вы. Мы готовы откусить свои конечности, чтобы вырваться из ловушки охотника, даже если это означает смерть от потери крови. Чтобы истечь кровью, потребуется некоторое время, понимаешь? И мы, в отличие от вас, привыкли решать вопросы в короткие сроки. К примеру, найти того, кто поставил ловушку, и вырвать ему горло, защищая наше будущее. Мы думаем поколениями, вы думаете только эгоистичной вечностью.

— Результат будет не таким, каким ты себе его представляешь, — сказал Высший Отец. — То, что ты делаешь, оставит твой мир на грани уничтожения.

— Разве это не лучше, чем было с любым другим миром, который вы посетили со своим доброжелательством? — спросила Виннум со злобной живостью. — Лучше быть на грани, чем за её пределами.

— Мы всё ещё можем найти общий язык, Виннум, — сказал Высший Отец.

— Ты забыл: я — не она. У меня нет её сострадания или её доверчивости. Твои просьбы о сотрудничестве на мне не сработают. Я — её самая чистая часть, я — её злоба. И я окрепла. Дверь закрыта, Старый. Иди открой её, если сможешь.

Её неповиновение заставило её казаться сверкающей в этом тёмном месте. Ник смотрел, зачарованный.

Похоже, компромисс был невозможен. Виннум отказывалась обдумать это, и она изо всех сил старалась это прояснить. Это было больше, чем просто злорадство, это была позиция защиты. Если бы она не заняла такую позицию, её могли бы убедить в наличии какого-то другого пути, менее болезненного, более приятного.

Или здесь происходило больше, чем мог увидеть Ник. Битва ума и воли, происходящая за пределами его восприятия.

— Ты хочешь, чтобы он сломался, — пробормотал Ник себе под нос. — Ты хочешь подтолкнуть его на… Что?

Виннум Роке медленно повернулась и посмотрела на Ника. Она улыбалась, но таким образом, что по спине Ника пробежали мурашки.

— Ты очень умный. Острые глаза и острые уши. Какая это была бы утрата — потерять тебя. — В её тоне звучали насмешливые нотки, но была ли эта насмешка направлена на него или же это были остатки от её разговора с Высшим Отцом, он не знал.

Ник поднял руки, чтобы извиниться за то, что перебил. Он попытался сказать «извини», но из него не вышло ни звука.

Теперь её внимание было приковано к нему.

— Что, по твоему мнению, должны было случиться, когда ты привёл меня сюда? Это было чистое желание сыграть в рулетку? Академический интерес? У умного мальчика вроде тебя должно быть больше расчёта в его действиях. — Её глаза сузились, и Высший Отец для неё уже был не так важен. — Или ты думаешь, что это — лучший способ получить ответы на некоторые вопросы? Никого не волнует, что ты хочешь знать, но они могут раскрыть это при твоём незаметном присутствии. Такая была идея?

— Я просто подумал… Мне было интересно, не могли бы вы… найти способ поладить.

Сейчас, когда он увидел, как они были похожи друг на друга, это прозвучало ужасно слабо и по-детски. Как ни странно, они были не такими уж и разными, что, вероятно, и было причиной того, почему они конфликтовали так сильно.

— Он думает, что мы две стороны одной медали, — сказал Высший Отец. — Он верит, что мы не такие уж разные.

На мгновение Ник подумал, не прочитал ли Высший Отец его мысли, но выдумывать что-то настолько притянутое за уши не было смысла. Он просто угадал очевидные мысли предсказуемого мальчика.

— Но так на самом деле и есть, — сказал Ник, отодвинув в сторону беспокойство, что то, что он сделал, вызовет их гнев. — Вы оба думаете, что можете спровоцировать другого на ошибку, уступку или… что-то подобное. Я не думаю, что кто-то из вас преуспеет.

Виннум Роке, казалось, провисла, потом выпрямилась. Она больше не выглядела разъярённой. Во всяком случае, она была совершенно спокойна.

— Если мальчик способен так легко анализировать наши стратегии, — сказала она, — как мы можем не знать об этом? — Она обратилась к Высшему Отцу за ответом.

— Это потому, что он странный, — сказал Высший Отец. — Ты так не думаешь?

— Да, — согласилась Виннум, говоря о нём так, будто его здесь не было. — Тем не менее, в нём нет ничего, из чего можно было бы предположить, что он представляет из себя нечто большее, чем кажется. Немного более проницательный, чем большинство, временами немного более сообразительный. Почему ты выбрал его? Потому что он такой ничем не примечательный?

— Ты думаешь, что он ничем не примечательный? — спросил Высший Отец. — Посмотри, как он стоит там, не боясь. Многие ли маги были бы такими смелыми?

— Это невежество? — спросила Виннум. — Ты слишком невежественен, чтобы бояться?

Ник колебался, не уверенный, был ли вопрос риторическим. Если бы он был слишком невежественен, как бы он это узнал?

— Нет, я так не думаю, — тихо сказал Ник, неспособный придать своему голосу кротость. — Я полагаюсь на свою неважность, из-за которой на меня не стоит тратить время. Было бы неловко, если бы тебе пришлось убить кого-то вроде меня, чтобы получить то, что ты хочешь.

Высший Отец начал смеяться, громко и основательно, тряся животом и грудью.

Виннум закатила глаза.

— Не поддавайся его дядюшкиным повадкам. Он не сморщенный волшебник, каким выглядит. Безобидная внешность человека, который может принять любую форму, какую только пожелает, кое о чём говорит тебе, а?

— Я понимаю, почему она так сильно тебя любит, — сказал Высший Отец. — Скажи мне, Ник, как ты думаешь, какой курс действий будет лучшим?

Ник был удивлён, что его так прямо спросили. Он задавался вопросом, будет ли у него возможность поделиться своими мыслями по этому вопросу, но такая вещь казалась более чем самонадеянной. Он подумал, что над ним будут смеяться за его предложение. Но над ним уже смеялись, так что тут терять?

Он посмотрел на Виннум, которая не высказала возражений.

— Так, что если бы вы действовали по очереди? Демоны живут в совершенно отличных от наших временных рамках. Как долго будет существовать человечество, если считать реалистично? Десять тысяч лет? Сто тысяч? После того, как нас не станет, демоны могут прийти и делать всё, что им заблагорассудится. Разве это не устроит обе стороны?

Виннум Роке и Высший Отец медленно обменялись взглядами. Затем Виннум покачала головой.

— Идиот.

— К сожалению, это не сработает, — сказал Высший Отец.

Ник хотел потребовать объяснений, заставить их оправдать немедленный отказ даже рассмотреть то, что он сказал, но это было бы бессмысленно. Одно их нежелание было достаточной причиной. По крайней мере, на этот раз ему удалось заставить их сойтись во мнениях по какому-то вопросу.

— Тогда, что если вы согласитесь сражаться на поле битвы меньшего размера? Дуэль между вами двумя. Решите вопрос, не втягивая в это весь остальной мир.

— Ты не сдаёшься, да? — спросила Виннум. Он не понял, был это комплимент или же она ругала его за слабость.

— Почему бы и нет? — спросил Высший Отец. — Бедствие будет предотвращено для большинства, по крайней мере.

— Почему бы и нет? — спросила Виннум. — Почему бы и нет? Я скажу тебе, почему нет. Потому что я уже выигрываю. Преимущество у меня. Ты попробуешь, я знаю, но ты не сможешь открыть дверь больше, чем на щёлочку, на которую мы согласились, на которую я так глупо согласилась, и теперь дверь плотно закрыта, и я всё ещё стою на страже, чтобы убедиться, что у тебя не будет ни единого шанса открыть её. Я там, не здесь. А ты здесь, не там. Как ты пройдёшь мимо меня? Громко постучишься? — Она улыбнулась, безумие вернулось в её голос. — Это проблема их вида, Ник. Им нужно бесконечно много времени, чтобы прийти к решению, которое уже принято. Медленно и методично, надеясь пережить весь смысл и разум. Ты должен подтолкнуть их вперёд, иначе ты умрёшь от скуки. Разве это не правильно, Высший Отец? Ты близок к тому, чтобы прийти к решению, которое я уже приняла за тебя?

Высший Отец не ответил, но теперь он казался менее спокойным. Она задела его?

— Какое решение? — спросил Ник.

— Думаешь, он примет ситуацию такой, какая она есть? — спросила Виннум. — Он хочет, чтобы дверь открылась. Он хочет, чтобы кто-то сделал это для него, и теперь он будет двигать каждого мага и каждую марионетку, которые у него есть, чтобы сделать это. Он настроит нас друг против друга в надежде заставить нас поколебаться, ослабить нашу решимость и открыть себя для переговоров и неправильных суждений. Они не столкнутся с нами напрямую, поскольку это сделает нас слишком сосредоточенными на одной цели. Они боятся показывать нам правду, если она делает нас слишком сильными. Почему бы тебе не показать мальчику своё истинное лицо, Высший Отец? Давай. Нет? Позор. Ты бы заплакал кровавыми слезами, Ник. И тогда ты узнаешь, с чем ты столкнулся на самом деле, и больше ничего не понадобится, чтобы убедить тебя.

Губы Высшего Отца были сжаты немного сильнее. Его глаза чуть более глубоко посажены на лице.

— Всё должно было быть по-другому.

— Должно было, — согласилась Виннум. — Но ты настоял.

Высший Отец больше ничего не сказал, он просто исчез.

Ник ждал чего-то ещё, но ничего не произошло.

— Он ушёл, — сказала Виннум. — Наконец.

— Ушёл куда? — спросил Ник.

— Я не знаю, — сказала Виннум. — Дракон больше не может поддерживать его. На данный момент он просто мешок мяса и костей. Пустой чемодан. Пустой, не считая нас, конечно. И, возможно, нескольких нафталиновых шариков.

— Ты уверена, что нет никакого способа достичь…

— Компромисса? Тебе нужно многое узнать об истинном зле, Ник. У него нет рогов и оно не дышит огнём. Оно разумно и рассудительно, и оно скажет тебе, что оно делает только то, что должно. Цель оправдывает средства. Цель стоит жертв. Другого пути нет, понимаешь? Пусть это и зло, но оно будет лучшим из двух зол. Меньшим злом. И ты поверишь в это, потому что они сами верят.

— Тебе не кажется, что ты делаешь то же самое? — спросил Ник. — Меньшее из трёх зол?

Возникла пауза, во время которой Виннум обдумывала это.

— Да, полагаю, что ты прав. — А затем Виннум рассмеялась точно так же, как смеялся Высший Отец.

Ник подождал, пока она остановится, что заняло некоторое время.

— Как мы выберемся? — наконец спросил он.

— Это ты мне скажи, — сказала Виннум. — Это была твоя идея.

— Мы не можем просто вернуться в моё тело? Мы не можем взять под контроль дракона?

Она покачала головой.

Когда он в прошлый раз был внутри дракона, это было легко. Он вошёл и вышел по собственному желанию. Он был в состоянии увидеть, что делать. Теперь он был в темноте.

— Тогда что мы будем делать?

— Ну-ну, Ник. Сейчас у тебя есть опыт в подобных вещах. Ты ведь можешь видеть шаблоны, так? Что всегда делает бедный, беспомощный мальчик вроде тебя? Ждёт, пока его спасут. — Она снова засмеялась. Это был не добрый смех.

Некоторое время спустя — он не был уверен, сколько именно — глаза Ника открылись. Было такое чувство, что он ждал в темноте вечность, а потом его вытащили.

Он лежал в кровати, и ему было удобно. Архимаг навис над ним с обеспокоенным выражением лица. Мир всё ещё был размытым и далёким, и он не разобрал, что говорит Архимаг.

Должен ли он доверять Архимагу? Может ли он сказать ему, что случилось? Разве он не хочет помочь Высшему Отцу сохранить магию? Это было так плохо?

— Ник? Ты меня слышишь?

Ник кивнул.

— Ты в порядке, — сказал Архимаг. — Просто расслабься. Доктор позаботится о тебе.

Рядом с Архимагом появилась женщина. Это была доктор Вилиан.

— Не волнуйся, Ник, — сказала она, улыбаясь. — Теперь ты в надёжных руках.

Глава 12

Из окна лился дневной свет. Архимаг ван Дастан стоял перед окном, из-за чего его фигура, окружённая мягким сиянием, выглядела слегка воздушной.

— Ну, скажи что-нибудь, мальчик. Ты не можешь говорить?

Стоящая рядом с ним доктор Вилиан ободряюще кивнула.

Ник молчал и изо всех сил старался оценить ситуацию. Паника ничего не даст; правда, это никогда и не было целью паники.

Он лежал на кровати. Не на операционном столе — были простыни и одеяло, подушка под головой.

Архимаг и доктор Вилиан были в своей обычной одежде. Ни у одного не было острого инструмента в руке.

Он обратил своё внимание на себя. Он был в той же ночной рубашке, что и прошлой ночью. Его босые ноги казались грубыми и грязными. Он не был привязан.

— Я… — слова застряли в сухом горле.

Архимаг и доктор наклонились, как родители, ожидающие первых слов своего ребёнка. Что ему делать? Был ли он в опасности рядом с Архимагом? Если Архимаг участвовал в интригах доктора, спасения ему не было. Но если нет, то, обвинив доктора, он выдаст сидящего в нём попутчика. Попутчика, который вёл себя очень тихо.

Ник заглянул в свой разум, ища признаки Виннум Роке. Правда, он знать не знал, как эти признаки могут выглядеть.

— Ник? — Голос Архимага стал громче и резче, поразив Ника.

— Что случилось? — спросил Ник, решив сыграть роль растерянного и неуверенного молодого человека. Роль, которую он, очевидно, был рождён играть, снова и снова.

На лице Архимага появилось облегчение.

— Слава Богу. Я извлёк тебя из тела Высшего Отца. Тебе очень повезло. Находиться в нём, когда его не стало… Ты бы оставался в заточении, пока бы не сгнил труп.

— Высший Отец умер? — Насколько Ник помнил, Высший Отец ушёл по собственному желанию. Куда именно, он понятия не имел.

— К сожалению, да, — сказал Архимаг. — От него ничего не осталось, тело дракона — просто труп животного. Его потеря вызовет много проблем. Но скажи мне, как ты там оказался?

Ник перевёл взгляд с Архимага на доктора. Она не показывала никаких признаков злости или беспокойства из-за того, что он может раскрыть её секреты. Была ли она настолько уверена, что он будет молчать о культе Виннум Роке, действующего в стенах Королевского колледжа?

— Произошёл взрыв, — сказал Ник. — Я пошёл посмотреть, что это было. Когда я пришёл, с Высшим Отцом никого не было. Когда я прикоснулся к нему…

Он говорил правду, более или менее. Он не пошёл расследовать взрыв, он использовал его, чтобы скрыть побег из лап доктора Вилиан — лап, из-за нахождения в пределах досягаемости которых он вновь чувствовал себя некомфортно. А что случилось с Мэллори?

— Этот взрыв… Из-за него кто-нибудь пострадал?

— Нет, — сказала доктор Вилиан, — всё в порядке. Это просто несчастный случай в лаборатории. Студент смешал две летучие жидкости… глупо, но он выжил с незначительными травмами.

Это правда? Архимага, похоже, не смутило это объяснение. Возможно, студенты, проводящие ночные эксперименты, были здесь в порядке вещей.

— Что случилось внутри дракона? — спросил Архимаг. Ему не терпелось узнать о собственном ночном эксперименте Ника.

— Я… я говорил с Высшим Отцом. Он появился как старик, низкий с белыми волосами. Он… сказал, что будут перемены, а затем он ушёл.

На лице Архимага появилось удивление, затем что-то близкое к радостному возбуждению.

— Он ушёл? Ты уверен? — Его голос был полон надежды. — Куда он делся?

Ник покачал головой.

— Я не знаю.

Положительный момент того, что его считают неудачливым беспризорником, который постоянно сталкивается с вопросами вне его лиги, заключался в том, что его невежество не только было принято, но и более или менее предполагалось. Ссылаться на незнание не было необходимости, оно от него и ожидалось.

— Ты должен думать, Ник, — сказал Архимаг. — Думай о том, что он тебе сказал. Даже самая маленькая деталь может иметь жизненно важное значение. Думай, мальчик.

— Архимаг, пожалуйста, — сказала доктор Вилиан. — Вы обещали мне, что не будете так давить, будьте помягче. Мальчику нужен отдых.

Ник с любопытством посмотрел на доктора. Что она пыталась сделать? Заполучить его в свои руки, чтобы она смогла выполнить свою задачу?

Архимаг неверно истолковал его взгляд как нечто более простое.

— Это доктор Вилиан, врач колледжа. Она позаботится о твоём выздоровлении.

— Я чувствую себя хорошо, — сказал Ник.

— Ник, — сказал Архимаг, пытаясь вести себя более мягко, на что он, по-видимому, согласился, — я должен тебе кое-что сказать. Когда я вошёл в разум дракона, чтобы найти тебя, я обнаружил другую сущность, прикреплённую к твоему сознанию.

— Правда? — сказал Ник, стараясь соответствовать своей репутации. — Что за сущность?

— Сложно сказать. Не человек, не демон. Я полагаю, она была помещена туда Архимагом Роке. Возможно, чтобы следить за тобой. Возможно, чтобы направлять тебя без твоего ведома. Какой бы ни была цель, она была бы тебе во вред, в этом я уверен.

Ник тоже был в этом уверен, но всё же согласился на её присутствие.

— Что вы сделали? — спросил он.

— Я избавил тебя от неё, — сказал Архимаг. — Это было нелегко. Возможно, я нанёс какое-то… повреждение. Прости, но это нужно было сделать.

Нику потребовалось время, чтобы справиться со своим страхом. Повреждение? Он чувствовал себя так же, как и раньше. В уме, по крайней мере. Он попытался встать.

— Нет, не… — сказала доктор.

Ему удалось сесть в кровати. Кажется, всё работает. Руки и ноги отвечали на команды.

Доктор толкнула его обратно в лежачее положение.

— Ты должен отдохнуть. Это было очень тяжёлое испытание. Не нужно мешать собственному выздоровлению.

Ник позволил ей уложить его без сопротивления. Сейчас он больше всего был сбит с толку.

— Вам удалось отсоединить её?

— Да, — сказал Архимаг.

— Где она сейчас? — спросил Ник.

— Я оставил её в драконе. Там она никому не причинит вреда.

Ник посмотрел на доктора, которая улыбалась. Она тоже хотела убрать Виннум Роке, вот только её метод был несколько более прямым и включал в себя хирургическое вмешательство.

— А что, если она захватит тело Высшего Отца? — спросил Ник.

— Не волнуйся. Без магии Высшего Отца дракон не представляет угрозы. Это совершенно инертная и подходящая ей тюрьма.

Ник снова посмотрел на доктора.

— Я проверила тебя, — сказала она, наклонившись над ним, положив руки ему на лицо и подняв веки большими пальцами. — Признаков серьёзного повреждения не наблюдается. Все незначительные раны заживут, в этом я вполне уверена.

Её руки были удивительно сильными и держали его так, что он не мог пошевелить головой. Не то чтобы он планировал это делать — Ник был даже не смел дышать.

Она смотрела ему в глаза, в которых, казалось, что-то искала. Виннум изменила ему глаза, чтобы убедить доктора и её последователей, что он действительно был тем, кого им сказали ожидать. Она хотела убедиться, что пламя исчезло.

Она отпустила его и отступила.

— Ты будешь в порядке, я уверена. Нужно только время.

Ник не хотел оставаться и поправляться. Даже если у него и были какие-то внутренние повреждения, он очень слабо верил в добрые намерения доктора. В конце концов, она может отрезать ему голову, просто на всякий случай. Она казалась человеком, который многократно перестраховывается.

Он снова сел, на этот раз медленнее, глядя на доктора Вилиан, готовясь избежать её крепкого захвата, если она подойдёт к нему.

— Я не останусь здесь.

— Ты должен, — сказала она. — Тебе нужно быть под наблюдением. Я, как твой врач, настаиваю.

Она получила то, что хотела: сущность, которую Виннум Роке привязала к нему, была вырезана и изолирована. Она застряла в безвыходном склепе из драконьей шкуры и мёртвой магии. Но она хотела получить двойные и тройные гарантии. Она хотела оставить его здесь, потому что то, что он хотел, было неинтересно ни ей, ни кому-либо ещё. Он распознал шаблон.

— Вы не мой врач, — сказал Ник с холодной уверенностью, которая удивила даже его. — Я не студент этого учреждения, и ваше медицинское заключение не является обязательным. Или запрошенным. — Он соскользнул с кровати и встал, самый низкий и наименее одетый из трёх находящихся в комнате. — Я в порядке. И у меня занятия в школе.

Возможно, это была наименее впечатляющая причина отказаться от её профессиональной помощи, но это не имело значения. Он очень рано узнал, что некоторые люди будут пытаться помешать вам, просто чтобы показать, что они это могут. Его успехи в учёбе породили много зависти и мелочного соперничества, и единственный способ справиться с ними — это немедленно бросить им вызов. Люди ожидают, что вы будете плясать вокруг ваших вариантов, как бойцы, ищущие возможность ударить. Они не ожидают, что их блеф раскроют до того, как у них появится возможность сделать ставки.

— Архимаг, — сказала доктор Вилиан. — Пожалуйста, проинструктируйте этого молодого…

— Он тоже не имеет надо мной никакого власти, — сказал Ник, полностью сосредоточившись на докторе, давая ей понять, что он готов бросить ей вызов. — И если он захочет задержать меня здесь от вашего имени, он должен будет сообщить об этом в Министерство поручений и Секретную службу, которые оба внимательно следят за моей деятельностью. Они, конечно же, захотят поговорить с вами. — Он позволил удивлению расплыться по лицу доктора Вилиан. Она может не чувствовать угрозы от него, но будет ли она рада более тщательной проверке со стороны самых пытливых отделов Ранвара? Он подозревал, что нет.

Ник повернулся к Архимагу.

— Не думаю, что мне есть ещё что рассказать. Высший Отец втянул меня, потому что я был единственным поблизости. Я не знаю, куда делись остальные. — Он знал, что маги, которые следили за Отцом драконов, убежали из-за взрыва, но он понятия не имел, что произошло после. Однако Архимаг знал, что Ник был наедине с драконом.

— Я думаю, — продолжил Ник, — он хотел, чтобы вы нашли меня и узнали, что он уходит, и, возможно, он знал об этой… другой штуке, и хотел поймать её в ловушку. Если бы он хотел, чтобы я передал сообщение, он бы сказал, но он этого не сделал.

Это звучало правдоподобно. Ник искал у Архимага признаки того, что он принял его версию. Несмотря на угрозы Ника и предупреждение вмешательства со стороны других отделов, если Архимаг захочет оставить его здесь, никто не сможет с этим ничего сделать.

Они могли надеть на него смирительную рубашку и маску и оставить его гнить в башне, а сами будут ждать, когда какой-нибудь демон или призрак вырвется из его тела. Или нет.

Кто тогда спасёт его? Проходящий мимо сказочный принц? Он хотел бы, чтобы это был он. Сказочные принцессы, по его опыту, были не так полезны.

— Я хочу вернуться в школу и к нормальной жизни, если смогу. Я пережил отравление арканумом и был использован демонами забавы ради. Я бы предпочёл не сидеть здесь, чтобы удовлетворить любопытство доктора. А если что-то случится, я сомневаюсь, что она сможет что-то с этим сделать. Она даже не маг.

Он сказал «даже не маг» небрежно, словно был экспертом в этом вопросе.

— Откуда ты знаешь, что она не маг? — спросил Архимаг, его манера речи стала более резкой.

Промашка вышла? Не раскрыл ли он, что видит доктора не впервые? Не похоже, что это была большая ошибка.

— Я проницателен, — сказал он и пошёл дальше. — Если я вспомню что-то из сказанного Высшим Отцом, я обещаю сообщить вам. Или просто приходите расспросить меня. У меня есть свободное время по средам и пятницам.

Он не чувствовал себя очень вызывающе, но он выдал лучшее представление. Он ждал, когда Архимаг вынесет своё решение. Если оно будет не тем, на которое он надеялся, он мало что мог с этим поделать. Без Виннум он был лишь умным мальчиком в глупой ситуации.

В коридоре за пределами комнаты поднялась суматоха, прежде чем Архимаг успел заговорить.

Суматоха была громкой и со спорами. И странно знакомой.

Раздалось щёлканье чего-то, по звуку напоминающего кнут, только более пронзительное. Из-под двери мерцал свет. Кто-то взвизгнул от боли, и по ту сторону от стены раздались многочисленные удары.

Дверь открылась, и там показалась хмурая Симоль. Диззи толкнула её в комнату, улучшив (или, возможно, ухудшив) ситуацию сердитым взглядом.

Это была принцесса-спасатель. Даже две. Ник посмотрел на доктора Вилиан и подумал, не лучше ли будет остаться здесь с ней. Может, она и захочет провести одно-другое агрессивное исследование, но это, вероятно, в долгосрочной перспективе будет менее болезненным.

— Почему ты здесь? — спросила Диззи, совершенно игнорируя находящихся в комнате людей более высокого, чем у него и неё, статуса.

— Отец? — сказала Симоль. — Ты пытался совершить эвокацию чувств? Разве ты не говорил мне, что это незаконно?

Несмотря на то, что он был накопителем тайных знаний, Ник не хотел выяснять, что это за «эвокация чувств», но у него было сильное подозрение, что единственная причина, по которой Симоль знала о её незаконности, была в том, что она хотела совершить её самостоятельно[7].

— Я потерял сознание, — сказал Ник. Это звучало достаточно ничтожно, и поэтому было бы принято без вопросов.

— Не надо этой чуши, — сказала Диззи, слишком взбешённая, чтобы быть запуганной компанией, с которой был Ник этим утром. — Ты ушёл поговорить с драконом без нас. Ты воспользовался нами для бесплатной поездки, а затем кинул нас и отправился в своё очередное приключение.

Ник изо всех сил старался не удивляться. Единственное, что волновало Диззи, — это то, что он пытался добиться славы и известности без неё. Если бы только она имела лучшее представление о том, из чего состояло его приключение. По правде говоря, он предпочёл бы, чтобы она думала о нём как о каком-то безрассудном смельчаке, который бросается в объятия опасности при любой возможности, даже если это доводит её до точки кипения. Сам король мог стоять рядом с ним, но её глаза были бы направлены только на него. Безумные, разъярённые глаза.

Идея, что он нападёт на непреодолимую опасность с безрассудной непринуждённостью, была, вероятно, единственным романтическим представлением, которое она когда-либо имела по отношению к нему, и он хотел держаться за неё.

— Нет, — сказал Ник. — Просто я, как обычно, наткнулся на это.

Он, конечно, знал, что его небрежное пренебрежение собственной важностью, каким бы искренним оно ни было, только убедит её, что он скрывает от неё какую-то глубокую правду. Она слишком много о нём думала и ничего не делала одновременно.

— Это не важно, — сказала Симоль. — Что ты сделал с моим драконом?

— Ничего, — сказал Ник. Он повернулся к Архимагу ван Дастану, чтобы тот вмешался и объяснил.

— Симоль.

Симоль сменила цель, даже не мигнув.

— Ты убил его? Это был ты?

— Нет, нет, — сказал Архимаг. Странно было видеть такого могущественному мужчину, ошеломлённого свирепостью молодой девушки. Возможно, он был достаточно знаком с её настроением, чтобы не хотеть провоцировать её дальше. Возможно, он был отцом, которому было больно видеть, как расстроена его дочь. — Тело больше не функционирует, но демон, который когда-то обитал в нём, до сих пор где-то существует. Так ведь? — Он вернул щекотливую тему обратно Нику.

— Гм, да, я так думаю.

— Мне плевать на демона, — сказала Симоль. — Меня волнует только мой дракон.

— Демон был драконом, — сказал Ник. — Ну, то есть, он никогда не был настоящим драконом.

— Нет, — сказала Симоль, решительно отвергая эту идею. — Они не одно и то же. Или, если и одно, они были двумя частями целого, а теперь осталась только половина. Гнилая половина. Верни мне моего дракона.

— Или есть что-то ещё, о чём ты нам не говоришь, — вклинилась Диззи. — Ещё больше секретов хранишь при себе?

Предложение доктора Вилиан о спокойном отдыхе и лишь очень малой вероятности обезглавливания выглядело всё более привлекательным.

— Я бы сейчас хотел одеться, — сказал Ник. Он не особо надеялся, что кто-нибудь его послушает, но он чувствовал, что может с таким же успехом выложить это.

Его одежда полетела ему в лицо. Она была спрятана под рукой Диззи, странная связка, которую он заметил, но был слишком занят, чтобы спросить о ней. Это означало, что они сначала были в комнате Мэллори и кто знает где ещё. Выслеживать его стало для Диззи своего рода работой на полный рабочий день. Она, вероятно, не ценила неудобное рабочее время и плохую оплату.

Ник пригнулся, прежде чем ботинки пролетели там, где мгновение назад была его голова. Он предвидел, что они полетят.

Доктор Вилиан наблюдала за происходящим с недоумением на лице. Она из человека, пытающегося повернуть ситуацию в свою пользу, стала человеком, совершенно потерянным и упавшим вниз в иерархии, когда дело дошло до объявления личных обид. Непонятно, кто здесь добьётся своего, но это, скорее всего, будет не она.

— Если ты возвращаешься в школу, — сказала она, плавая между огорчением и негодованием, — тогда я попрошу моего коллегу доктора Гиллешпи присмотреть за тобой. Она компетентный врач общей практики и сможет сказать, есть ли какой-либо… рецидив. — Она встретилась взглядами с Ником, пристально осматривая его глаза. — На случай, если что-то пойдёт не так, я справлюсь с этим как можно безболезненней.

— Спасибо, доктор, — сказал Архимаг, — я буду очень признателен за ваш присмотр.

Ник не был так благодарен, но объяснить причину было бы слишком сложно. Он поблагодарил доктора и скрылся за занавеской, чтобы одеться. Он не стеснялся надевать свою одежду перед другими, он просто чувствовал, что это может помочь им успокоиться, если они не будут видеть его прямо перед собой.

Одевшись, он почувствовал себя немного увереннее. По крайней мере, бежать будет немного легче, если потребуется.

Он хотел спросить о Мэллори, но это вызовет слишком много вопросов и, вероятно, разожжёт у Диззи новые подозрения. Он надеялся, что тот не умер в результате созданного им же взрыва. Ник полагал, что Мэллори действительно сожалеет о своём участии в похищении Ника, что это была минутная ошибка в суждении, вызванная искушением. Он помогал как мог, чтобы освободить Ника, и за это он был благодарен. Вероятно, лучше будет оставить всё как есть.

— Я готов, — сказал он, выходя из-за занавеса. — Можно мы пойдём?

Это была и сердечная просьба, и просьба о разъяснении. Будет ли ему предоставлена??свобода или нет?

— Да, экипаж готов, — сказал Архимаг. — Будет лучше, если ты больше не будешь так легкомысленно поступать. Меня вызвали во дворец, чтобы, я уверен, объяснить, что происходит с их драконами. Приглашение было очень требовательным. Как только я разберусь с этим вопросом и проведу собственное расследование, я могу обратиться к тебе в Ренсоме.

Ник кивнул. У него не было большого выбора в этом вопросе. Теперь всё зависело от того, что планировал Высший Отец и кто ему поможет. Теперь, когда Виннум Роке стала зрителем внутри мёртвого дракона, роль Ника будет серьёзно ограничена. Они будут следить за ним издалека, на случай, если кто-то другой решит использовать его в качестве личного транспорта из пункта А в пункт Б, но в любом другом случае он будет похож на любого другого зрителя, наблюдающего за разворачивающимися событиями. Не то, чтобы Диззи поверит в это.

Доктор Вилиан назвала ему ряд симптомов, на которые следует обратить внимание, — головокружение, боль в глазах, всякие голоса, — и инструкции связаться с доктором Гиллешпи, как только случится что-то неприятное.

Судя по недоверчивому взгляду, брошенному на него, она не ожидала, что он послушается, но она хотела, чтобы он знал, куда идти, если дела пойдут настолько ужасно, что даже он увидит смысл в её принципе абсолютной нетерпимости. Если они пойдут только слегка ужасно, он ожидал, что она найдёт другие способы связаться с ним, в которых он не будет обязан участвовать. Не добровольно, во всяком случае.

Было совсем рано, слегка за восемь. Уходя сейчас, они пропустят первый урок, но смогут успеть к остальным. Экипаж, тот же самый, что привёз их, ждал во дворе рядом с главными воротами. Кучер, похоже, не был взволнован тем, что находится в стенах Королевского колледжа, однако две лошади, казалось, смотрели на учеников-магов с некоторой враждебностью, фыркая и топая, если кто-нибудь осмеливался приблизиться.

Опустевший труп Высшего Отца сидел так, каким он впервые его увидел — тихим и спокойным. Его можно было принять за спящего. Могла ли Виннум наблюдать за ним сквозь закрытые глаза?

Симоль настояла, чтобы они подождали, пока она подошла и поговорила с безжизненной громадиной. Она шептала ему на ухо и гладила длинную морду, лежащую на земле. Она вернулась со слезами на глазах, но её губы образовывали прямую линию.

Только когда они оказались в экипаже и выехали за стены Колледжа, Ник снова смог нормально дышать. Ему удалось пережить испытание, и он даже не знал, зачем его предпринял. Кажется, было желание приехать сюда, чтобы столкнуть Высшего Отца и Виннум лицом к лицу, но сейчас оно казалось мимолётным капризом. По крайней мере, он наконец-то свободен от Виннум Роке. Тем не менее, он чувствовал, что это разделение было ему навязано.

Ну, что сделано, то сделано. Он был сам по себе.

Диззи и Симоль уставились на него с мест напротив, каждая по своей причине, и ни одна из них, по его мнению, не была обоснована.

Ладно, не совсем сам по себе, но, возможно, скоро.

— А что ты вынес из этого урока? — спросил тихий, весёлый голос в его голове.

Ник пришлось постараться, чтобы не дать удивлению появиться на его лице. Он устроился поудобнее, наклонил голову в сторону и смотрел на улицы города, мелькающие в окне.

— Ты всё ещё здесь? — подумал он, стараясь не дать словам сорваться с его губ. — Архимаг сказал…

— Он дилетант. Ему понадобится тысячелетняя фора, чтобы догнать меня, а не тысячелетнее отставание. Ему нужно учиться даже больше, чем тебе. Ты, по крайней мере, не отягощён необоснованной уверенностью. Он увидел то, что ожидал увидеть.

— А Высший Отец? Куда он отправился?

— Куда он хочет, — ответила она скромно. Значит ли это, что она знает? — Я не сомневаюсь, что ты снова с ним увидишься, когда он посчитает, что это даст ему преимущество.

Ник не был уверен, что это случится. Какое возможное преимущество он мог кому-либо дать?

— И как бы ты оценил успех твоего ночного пребывания?

— Я не ожидал, что оно будет успешным, — сказал Ник, осознав это только сейчас, когда отвечал ей. — Я ожидал вынести что-нибудь из провала.

— Понятно. Получилось?

— Да, — сказал Ник. — Он не позволит тебе держать дверь закрытой. Он сильнее тебя, но ему мешают его попытки сдержать своё слово, тогда как у тебя таких ограничений нет. Но ты одна — даже меньше, чем кажется — и у тебя нет союзников, от которых можно зависеть.

— У меня есть ты, — сказала Виннум.

— Да, — сказал Ник. — Это проблема.

— Ты энергичен и быстро учишься, и твои друзья всегда готовы прийти к тебе на помощь. Возможно, ты станешь спасителем человечества.

Она издевалась над ним, но это было ничего. У него не было иллюзий о себе — его стремление видеть, куда приведёт этот путь, было наивностью, его надежды на положительный исход — опрометчивы, и, несмотря на всё его обучение, его невежество в отношении того, как устроен мир, было близко к ошеломляющему. Но её слова подрывало её присутствие. Несмотря на все его недостатки, ей некуда было идти, иначе она бы пошла туда.

По крайней мере, он увидит, чем всё закончится. Возможно, он напишет об этом книгу. Он улыбнулся про себя. Наконец-то он познаёт мир из первых рук, только чтобы записать об этом для других.

— Что такое? — спросила Диззи. Он поднял голову и увидел, что она внимательно изучает его. — Что ты делаешь?

— Ничего, — сказал он, его голос звучал оборонительно, но как он мог не быть таким? Она обратилась к нему так, чтобы ей не приходилось иметь с ним дело как с чем-то большим, чем соперником. Вероятно, пришло время позволить ей…

— Итак, началось, — сказала Виннум.

— Что началось? — сказал Ник.

— Что? — спросила Диззи. — С кем ты разговариваешь?

Он говорил вслух, но сейчас не время объясняться. Он поднял руку, давая знак помолчать, что её разозлит, но она будет знать, что он не будет провоцировать её так явно без причины. Она уступит, но выльет на него свою ярость позже и в четырёхкратном размере.

— Что такое? — спросил он.

— Они заблокировали дорогу впереди и ждут вашего прибытия.

— Кто?

— Посмотри сам.

Его зрение потемнело, словно он ослеп, и затем он увидел два экипажа поперёк широкой дороги, ведущей из столицы в школу и дальше. Мужчины стояли в ряд, вооружённые и вялые. Они не ожидали, что это будет трудной задачей. У экипажей была знакомая чёрная раскраска; такая же, как у экипажа, в котором они ехали.

— Министерство поручений перегородило дорогу, — сказал Ник. — Есть другой путь в школу?

Диззи выглядела так, словно хотела что-то сказать, но развернулась и села на колени. Она открыла откидную створку, которую Ник даже не заметил, — настолько хорошо она была встроена в дизайн интерьера, — и шум гремящих копыт наполнил карету.

— Джейкоб, есть ли впереди блокада?

Некоторое время он молчал.

— Да, госпожа. Около километра. Люди министерства. Не наши.

У Джейкоба было отличное зрение или какие-то другие способы видеть на огромных расстояниях.

— Возьми альтернативный маршрут.

Она повернулась и снова села, как раз к неожиданному крену в сторону, когда карета свернула с главной дороги на то, что должно было быть редко используемой боковой дорогой. Они подпрыгивали и тряслись, но не замедлились.

— Почему мы бежим? — спросила Симоль. — Я могла бы просто смести их с пути.

— Они будут готовы к тебе, — сказал Ник. Он не был уверен, как именно, но он не сомневался, что какой-то план у них был.

— Да? И я была бы к ним готова.

Уверенность Симоль не была совсем уж необоснованной, но Ник не хотел попасть под перекрёстный огонь. Он был далеко не готов к этому.

Единственное место, где он чувствовал себя в безопасности, — это школа. Там будут наблюдатели и заинтересованные стороны. Его самой большой защитой от тех, кто интересовался им, были все остальные, также в нём заинтересованные. Никто не позволил бы ему стать единоличной собственностью одного из отделов, поэтому они не вмешивались и наблюдали за ним в его псевдо-естественной среде, как в зоопарке. Если он сможет добраться до школы, у него будет гораздо больше шансов остаться нетронутым. Но до школы ещё час пути, а теперь, когда они свернули, ещё больше.

Экипаж остановился.

— Выходим, — сказала Диззи, распахивая дверь и прыгая, не дожидаясь обсуждения. Остальные двое последовали за ней.

— Если они поймают тебя, — сказала Диззи кучеру, — расскажи им правду, где ты высадил нас, мои приказы, всё это.

— Да, хозяйка, — сказал кучер. Затем он щёлкнул поводьями, и экипаж уехал в облаке пыли и мёртвых листьев.

Они стояли возле едва заметной дорожки, в окружении полей и лесов.

— Главная дорога поворачивает вокруг, — сказала Диззи. — Мы можем здесь срезать и добраться до школы по вдвое более короткому пути.

Вдвое более короткий путь, но вдвое больше времени, если они пойдут пешком.

— Мы пойдём тут? — спросила Симоль. Земля была неровной, каменистой и круто поднималась. — Мои туфли испортятся. — Она сняла туфли и сжала пальцы на босых ногах.

— Это… — начал Ник, но остановился, когда Диззи отвела его в сторону.

— Это упражнение пойдёт тебе на пользу. Это то, ради чего ты тренировался, так что должно быть намного проще, чем оно выглядит. Ты можешь воспользоваться этим временем, чтобы ответить на несколько моих вопросов. — Она отпустила его и отошла. — Идём. Не хотелось бы, чтобы нас нагнали.

Симоль перекинула связанные шнурками туфли через плечо и последовала за ней.

Ник оглянулся назад. Никаких признаков преследования. Может быть, ему стоит подождать и сдаться.

— Поспеши! — крикнула Диззи.

— Мне она нравится, — сказала Виннум. — У неё столько мужества.

— Хочешь, чтобы я передал тебя ей? — спросил Ник. Теперь, когда он подумал об этом, возможно, это решило бы всё.

— О, нет. Жить с ней явно будет сущим кошмаром. Тебе лучше начать идти, ты никогда не впечатлишь её бездельничаньем.

Её слова показались ему правдой. Однако это не Диззи он не мог впечатлить, а самого себя. Он не думал, он просто реагировал, а это не был эффективный способ справиться с ситуацией.

Он оглянулся вокруг, чтобы сориентироваться. Если школа была в том направлении, в котором движется Диззи, то…

— Сюда, — сказал он девушкам, которые уже были на полпути вверх по склону. Он указал налево и пошёл туда.

— Школа в эту сторону, — крикнула Диззи.

— Я знаю. Но если они узнают, что кучер высадил нас здесь, они пойдут этим путём. Хаммершам в эту сторону.

— Хаммер-что? — спросила Симоль. Ни одна девушка не последовала за ним, хотя они обе остановились.

— Хаммершам. Это деревня, из которой школа получает овощи. Если мы поторопимся, то сможем поехать с обеденной доставкой.

Он продолжил идти. Он слышал, как они идут за ним.

Глава 13

Гигантские деревья с жёсткими белыми стволами возвышались вокруг них, создавая ощущение стен за стенами. Это место называлось Нефритовым лесом не из-за зелени здешней листвы, которая действительно была очень зелёной, а из-за эффекта, который она оказывала на свет. Жёлтый солнечный свет проникал через купол и мгновенно превращался в изумрудные лучи, которые двигались и танцевали сложными узорами, когда ветви наверху качались на ветру.

Прогулка по лесной местности была яркой и вдохновляющей. Никаких мрачных теней, где могут скрываться звери или гнить растения. Белизна коры купалась в задорном, сверкающем зелёном свете.

— Это очень странное место, — сказала Симоль. — Я чувствую, что должна ходить вприпрыжку. — Она поставила свои босые ноги на выступающие белые корни большого дерева и сорвала белый цветок с плюща, который бежал вверх по стволу.

— Как далеко, по-твоему, деревня? — спросила Диззи. Она не отставала от Ника и должна была остановиться, чтобы он догнал её.

— Хаммершам? — уточнил Ник, хотя никакой другой деревни, на которую она могла ссылаться, не было. — Я не уверен. 2 километра?

— Я насчитала 2.6, — сказала Диззи. — И как ты думаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы добраться туда с нашей нынешней скоростью? Ограничивающим фактором является, очевидно, самый медленный человек.

Ник прошел мимо неё, не проверяя, куда она смотрела, когда это говорила.

— Местность не позволяет быстро двигаться.

Земля была холмистой, и многочисленные склоны были усеяны корнями деревьев. Бег гарантированно приведёт к падению.

— Возможно, не позволяет тебе, но мы ничего не можем с этим поделать, — сказала Диззи. — Не сейчас, во всяком случае. Ты должен максимально эффективно использовать то, что у тебя есть. Так сколько?

— Я думаю, может час?

— Час. Немного оптимистично. Я бы сказал, два часа двадцать минут.

— Хорошо, — сказал Ник, не понимая, какое это может иметь значение. Не то чтобы они участвовали в забеге. Люди, которых они старались избежать, могли либо поймать их, либо нет. Для начала им придётся выяснить, куда направляются их цели, что является реальным ограничивающим фактором. Если бы они знали это, они, вероятно, ждали бы их в Хаммершаме, и добраться туда быстрее означало бы быть задержанным раньше. — Мы всё ещё способны добраться до Ренсома к обеду, если предполагать, что нас подвезут.

— Я до сих пор не понимаю, почему мы их избегаем, — сказала Симоль. Она шла позади, мгновение назад разглядывая цветы. Теперь же она стояла в каскаде вращающихся лучей оттенков зелёного, нося на голове корону из белых цветов. — Они, вероятно, просто хотят задать несколько вопросов. «В чём дело? Что ты задумал? Что делает мальчишку вроде тебя таким особенным?» Всё то же самое, чему удивляемся мы все. — Она подпрыгнула в воздух и исчезла. А потом снова появилась в том же месте с горсткой пурпурных листьев. Это была не магия, а игра света в этих лесах. Она раскрыла ладонь, и листья улетели.

— Я не могу этого объяснить, — сказал Ник, — но это нечто большее. Они хотят провести более тщательное расследование, а не задать несколько вопросов. Они хотят сделать это вне поля зрения других отделов, что не может быть хорошей вещью. Ты знаешь, кто отвечает за старый отдел твоего отца?

— Нет, — сказала Диззи. — Он готовил несколько человек на эту роль. Один из них, наверное. Два часа двадцать минут, — сказала Диззи. — Я думаю, у тебя достаточно времени, чтобы пройти через всё, что произошло с тобой с тех пор, как ты приехал в Ренсом. Не всё, только важные моменты.

— Важные? — спросил Ник.

— Важные для меня, — сказала Диззи. — Ты знаешь меня достаточно хорошо, просто сократи рассказ до того, что, по-твоему, я хотела бы знать, но предпочёл бы, чтобы не знала.

Ник понимал её точку зрения. О большей части произошедшего она была в неведении, а сейчас у неё было время, которое нужно как-то убить, и мальчик со всеми ответами. Если только.

— Это замедлит нас, если я остановлюсь и начну всё суммировать.

— Ты не можешь идти и говорить одновременно? — спросила Диззи. Она была удивительно спокойна, что беспокоило.

— Могу, но я пытаюсь сосредоточиться на своём дыхании и отрегулировать свой темп, как ты меня учила. Я всё ещё привыкаю к??этому.

— Возможно, я должна нести тебя на спине, — сказала Диззи. — Или на руках.

Ник остановился. Было нечестно не рассказать ей, какова была ситуация. Она была впутана в это, она имела право знать. Как только он расскажет ей, она окажется в лучшем положении, чтобы принять решение о том, что она будет готова делать, а что нет.

Он понял, что не хочет этого делать. Он хотел, чтобы она нуждалась в ответах.

— Это была твоя идея прийти, — сказал Ник. — Я не просил тебя. Ты всегда можешь…

— Нет, — сказала Диззи. — Даже не начинай. Мой отец умер из-за этого, чем бы оно ни было. Ты был там, когда он умер. Думаешь, то, что я здесь, — это выбор? Думаешь, игра в таинственного героя сработает на мне? Учитывая, насколько хорошо ты меня знаешь, меня не удивит, если единственная причина, по которой ты позволил себе ввязаться во всё это, заключается в том, что ты знал, что это вызовет у меня чувство возмущения и несправедливости. Окунулся в бушующий ад и наблюдал за тем, как нетерпеливая маленькая Диззи спешит присоединиться к тебе. Поэтому ты затащил моего отца в ад вместе с собой?

Она говорила не очень громко, но интенсивность её слов била его как град.

— Нет. Я не планировал ничего из этого.

— Планировал — нет. Но пользоваться возможностью — разве это не твоя специальность?

Он правда сделал это? Конечно, он знал её достаточно хорошо, чтобы понимать, насколько привлекательным будет его затруднительное положение для кого-то с её склонностями. Может быть, он сделал это не сознательно, но что насчёт оставить небольшую приманку, пока он занят другими делами? Это было не так уж невозможно.

— Не слишком ли ты высокого о себе мнения? — спросила Симоль, стоя рядом с Диззи. Как она прошла так далеко и так быстро, будучи незамеченной? Ещё одна игра света? — Раз думаешь, что он будет манипулировать концом света только ради того, чтобы ты обратила на него внимание. Что за псих рискнул бы столь многим ради небольшого внимания? Как от тебя, так и от всех остальных.

— Я думаю, ты упускаешь суть, — сказала Диззи, не ведясь на поводу у Симоль. — Дело не в том, делает ли он что-то настолько безрассудное, а в том, что что бы он ни делал, это работает. И вот я здесь, после того как я приняла твёрдое и окончательное решение придерживаться своего собственного пути. Мне не нравится, когда мной манипулируют. А ещё меньше мне нравится, когда я даже не подозреваю, что это происходит. Честно говоря, я смущена, что мне понадобилось так много времени, чтобы это понять. Но теперь, когда я осознаю свою неудачу, я не собираюсь усугублять её, притворяясь, что до сих пор контролирую свою собственную судьбу.

— Я не…

— Не оскорбляй мой интеллект, Ник. Вопрос о том, поставили ли меня в это положение, не подлежит обсуждению. Кто за этим стоит — вот что я спрашиваю. Если не ты, то кто? И если ты не знаешь, тогда я думаю, что единственным верным шагом будет раскрыть то, что ты знаешь, чтобы другие с более острым, более объективным взглядом смогли понять то, чего не можешь понять ты.

Ник нашел её аргумент убедительным. Если бы он обладал полным пониманием ситуации, то у него было бы право выбирать, что ей раскрыть. Это был бы взвешенный выбор с его стороны. Но так как у него не было полного понимания, он не делал ей никаких одолжений. Его молчание навредит точно так же, как и защита.

— Внутри меня есть Виннум Роке, — сказал Ник.

— Да, — сказала Диззи. — Мы это знаем. Хранилище всех её знаний, которое помогло бы тебе обманом получить первое место на следующих школьных экзаменах, если бы Архимаг не убрал его.

— На самом деле, нет. Многие её знания устарели на тысячу лет. — Он ждал комментариев от Виннум Роке, но она молчала. Он почувствовал укол в виске, но это могло произойти по несвязанным причинам. — И я сказал есть, а не была.

— Она всё ещё там? — спросила Симоль.

— Да.

— Но мой отец…

— Ошибся, — сказал Ник. — Или он хотел, чтобы я так думал. Я не знаю, чего он на самом деле хочет. Я думаю, что он с большей вероятностью присоединится к Высшему Отцу, чем… — Он не знал, как это выразить.

— Чем к человечеству? — спросила Симоль, подобрав слова за него.

— Может быть. Я не уверен. На самом деле, мне очень трудно отслеживать.

— Значит, она по-прежнему может взять над тобой контроль, — сказала Диззи.

— Нет. Я же говорил, она не может этого сделать.

— По её словам, — сказала Диззи. — Ты не знаешь, что она на самом деле… — она остановилась на полуслове и нахмурилась.

— Что? — сказал Ник.

— Твои глаза. Почему они красные?

— О, да, — сказала Симоль, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть. — Ты собираешься выстрелить из них?

Ник отстранился, моргая и вытирая глаза.

— Перестань, — пробормотал он. — Это лишь для вида. Она делает это, чтобы пораздражать меня.

— Она прошла тест, — сказала Симоль. — Скажи ей, что она может быть частью банды.

— Это лишь подтверждает то, что я говорила, — сказала Диззи. — Ты не знаешь, что она может сделать. Что ещё, Ник? Что ещё ты скрываешь от меня?

— Ничего. Если тобой манипулируют в этой ситуации, то и мной тоже. Было бы лестно считать, что я способен на такую??огромную двуличность, но мне предстоит пройти долгий путь, прежде чем я достигну такого уровня контроля над ситуацией. Над любой ситуацией.

Диззи кивнула, а затем выбросила вперёд кулак.

Ник избежал удара, откинувшись назад и почти потеряв равновесие. Он споткнулся, но устоял.

— Что ты… — Он не смог закончить, поскольку Диззи одним движением присела и крутанулась, нанося низкий удар ногой. Ему пришлось отскочить с линии удара.

— Ты прав, — сказала Диззи, поднимаясь и переключаясь на высокий удар. — Мы оба стали целями. Мы оба ограничивающий фактор. Симоль единственная что-то может, а мы сдерживаем её. — Её нога резко опустилась, пройдя в каком-то сантиметре от уха Ника. — Нам нужно стать лучше, тренироваться усерднее, действовать быстрее.

— Это не тренировка, — крикнул Ник, отступая. — Ты пытаешься убить меня.

— Тебе не стать лучше без серьёзной мотивации, Ник. Мне нужно стимулировать реакцию твоих надпочечников. Ты чувствуешь стимуляцию, Ник?

Диззи резко развернула туловище в левую сторону, а затем крутанулась вправо, чтобы, используя набранный импульс, ударить правой рукой в грудь Нику.

Ник поднял руки, чтобы заблокировать удар, но она уже переместила свой вес, чтобы ударить снизу левым кулаком, вероятно, стремясь сломать ребро-другое. Он предвидел финт и нырнул влево.

— Воспользуйся брешью! — крикнула Симоль.

Его неожиданное движение расположило его с её правого бока, её рука была отведена назад, давая ему шанс нанести прямой удар в живот. Он инстинктивно ударил и почувствовал, как его кулак соединяется с её грудью. Она была мягкой, и его рука погрузилась в неё. Его глаза расширились, когда он осознал, куда ударил её.

Диззи выдохнула: «Уф», и отступила.

Симоль закричала, хохоча:

— Не могу в это поверить… Тебе наконец-то выпал шанс дотронуться до неё в интимном месте, и ты ударил её по сиське. — Она упала на землю, рыдая. — Враги! — кричала она, хватая ртом воздух. — Если вы там, нападайте сейчас. Я беспомощна. Беспомощна! — Она начала кататься по земле.

— Извини, — сказал Ник, в ужасе от того, что он сделал, и где он это сделал.

Диззи посмотрела на него, одна рука держалась за грудь, волосы упали на лицо, а глаза окружены тенью, которая была совершенно естественной.

— Всё нормально, — прошипела она. — Будет всего лишь маленький синяк.

Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но она отбросила её.

— Извини, — сказал он снова. Он чувствовал, что должен продолжать говорить это, одновременно осознавая, что этим только будет раздражать её ещё больше.

— Ты не будешь знать своих настоящих врагов так же хорошо, как меня. Ты не сможешь предсказать их движения и нанести такой удачный удар.

— Удачный удар, — сказала Симоль, вытирая слёзы с глаз. — Такой удачный. Ребята, вам двоим просто цены нет.

Ник посмотрел на плачущую от смеха Симоль. Она спокойно воспринимала всё, что происходило, и, возможно, даже получала удовольствие от участия в важных событиях, которые заставляли его чувствовать себя не в своей тарелке и совершенно неполноценным. Он заметил, что её волосы были намного темнее, чем у Диззи, но полоса на спине была испещрена синим и красным. Люди будут знать, кто она такая, они узнают её в толпе.

— Почему ты уставился на неё? — спросила Диззи.

— Я не уставился, — сказал Ник.

— Уставился. Ты уставился на её волосы. Они тебе нравятся?

— Да. Я имею в виду, они интересные.

— Понятно, — сказала Диззи. Она начала идти, грубо потирая правую грудь.

Запыхавшаяся Симоль встала и направилась за Диззи, встряхнув волосы, когда проходила мимо Ника.

Они продолжили путь к деревне Хаммершам, при этом Ник и Диззи не могли смотреть друг на друга, а Симоль хихикала про себя.

Они вышли из леса, и свет стал бесцветно серым по сравнению с Нефритовым лесом. Перед ними появились обработанные земли, простирающиеся во всех направлениях; неровные и расположенные как попало на холмах и склонах, пёстрые оттенки зелени и грязи. Ранвар не славился сельским хозяйством. Земля была не очень плодородной, и большую часть потребляемой населением продукции импортировали от соседей.

Ник увидел всё сразу, всё было в чётком фокусе. Он видел людей, он видел растения, он видел деревню, которая была не так далеко, — скопление дюжины или около того зданий, их заостренные крыши приютились вместе, — он видел это с полной ясностью.

— Они здесь? — спросил Ник. — Я их не вижу.

Симоль на мгновение закрыла глаза.

— Я так не думаю, но я не настолько опытна в наблюдении. Я больше специализируюсь на поиске и уничтожении.

— Тебе надо поправить пиджак, — сказала Симоль Диззи. — А то в глаза бросается.

— Что бросается? — спросила Диззи.

Симоль указала на грудь Диззи.

— Отёк. Из-за него одна больше другой.

Ник посмотрел в направлении пальца Симоль, и улучшенное зрение раскрыло контуры тела Диззи в подробных деталях. Симоль была права, сейчас там была небольшая неровность.

Диззи посмотрела вниз на себя, а затем снова на Симоль.

— Заткнись. А ты куда смотришь?

— А? — сказал Ник. — Я не… то есть, никуда. Это она указала на неё. — Он повернулся, чтобы указать на Симоль.

— Не обвиняй меня в твоём развратном мужском либидо, — сказала Симоль. — Эй, почему бы тебе не подровнять их? Ударь её по второй.

Непрошенный смех Симоль сопровождал их, пока они шли по плоской и пыльной дороге, колея на которой говорила о часто проезжающих по этому маршруту повозках.

На площади в центре деревни был небольшой фонтан — простой блок журчащей воды, стекающей в чашу, из которой легко могли пить животные. Вокруг были расставлены каменные скамейки, но никаких признаков людей или повозок не было.

— Надеюсь, мы не опоздали, — сказал Ник. Прежде чем впервые поехать в школу, он потратил довольно много времени на исследование окрестностей Ренсома. Он знал, как выглядят земли вокруг школы и для чего они предназначены.

Множество небольших деревень, в том числе и Хаммершам, полагались на школу как на источник средств к существованию, обеспечивая её продовольствием и товарами. Ник часто видел, как в школу прибывают поставки; на фургонах зачастую было указано название компании, которой они принадлежали, а также её адрес.

Хаммершам в основном поставлял овощи. Ежедневная доставка обычно прибывала в школу к одиннадцати утра. Сейчас был десятый час. Добраться сюда потребовалось чуть больше часа, и то благодаря стремлению Ника не отстать и столкнуться с Диззи.

— Похоже, мы как раз вовремя, — сказала Симоль, когда гружёная телега прикатилась по другой дороге и остановилась возле таверны. Повозчик, мужчина средних лет с хромотой, привязал лошадь к коновязи и вошёл внутрь.

— Возможно, он не поедет в школу, — сказала Диззи.

— Всё отсюда отправляется в школу, — сказал Ник. — Ренсом является неотъемлемой частью экономики этого региона. Более крупные города получают всю еду из-за границы.

— Хочешь сказать, что они должны быть нам благодарны и бесплатно подвезти нас куда угодно? — сказала Симоль.

— Надеюсь, что так. — Ник посмотрел на телегу, на которой друг на друга были сложены деревянные ящики. Он понюхал воздух. — Морковь.

— Теперь ты чувствуешь запах овощей на расстоянии? — спросила Диззи. — Какие ещё силы у тебя есть? — Её тон был насмешливым, отчего Ник почувствовал себя немного раздражённым. Не из-за неё, она вполне могла издеваться над ним. Он больше был раздражён этими странными бессмысленными изменениями, которые он переживал. Почему он не может получить доступ к чему-то полезному?

— Игнорируй её, — сказала Симоль. — Она всего лишь завидует таким людям, как мы с тобой. Мы особенные, Ник. Я могу силой мысли создать огненные шары и сравнять с землёй стены замка, а ты можешь учуять морковку в пятидесяти шагах. Мир боится того, чего не понимает. — Она ухмыльнулась ему.

Диззи медленно покачала головой.

— Она права, я завидую. Я просто хочу, чтобы ты дал мне что-то, чтобы оправдать то, что я чувствую. Морковь.

— Неужели так необходимо принижать меня при каждой возможности? — спросил Ник.

— Мы не принижаем тебя, — ответила Симоль. — Мы держим тебя поближе к земле.

— Зачем? — спросил Ник. — Я и так ниже некуда.

— На данный момент, может быть, — сказала Симоль.

— А кто будет держать тебя поближе к земле, Симоль? — спросил Ник.

— Ты, — сказала она. — Я привязана к тебе, помнишь?

— Была привязана, — сказал Ник. — Теперь нет.

— Нет? — сказала Симоль, улыбаясь. — Через что бы ты ни проходил, Ник, ты до сих пор меняешься, я это вижу. Сегодня это чувствительность к моркови, а завтра, кто знает, может быть, будет пастернак.

— Есть страны, вся экономика которых зависит от картофеля, — сказала Диззи.

— Точно, — сказала Симоль. — Ты был бы там богом. — Она так сильно наслаждалась собой, что у него не хватило духа остановить её. Не то чтобы он знал как. — Никогда не знаешь, когда эта его новая сила может пригодиться. Что ещё ты можешь учуять, Ник?

Ник ещё раз вдохнул через нос и уловил ещё один запах.

— Пары.

— Ты можешь чувствовать запах пара? — спросила Диззи.

— Нет, — сказал Ник. — Винные пары.

Ник оставил их и направился в таверну, которая называлась «Молот и лошадь». Внутри было светло и чисто, и настала долгожданная передышка от необходимости слушать двух девушек, развлекающихся за его счёт.

Небольшая группа деревенских столпилась вокруг стойки и не обратила внимания на новоприбывшего. Ник попытался отыскать только что вошедшего владельца телеги. Он был их лучшим шансом добраться до школы не на своих двоих, в противном случае его ждёт долгая пешая прогулка с двумя придирающимися девушками. Это было бы весьма мрачное путешествие.

— Овца стоит перед голодным волком, — сказал бармен. — Овца предлагает волку её ягненка, чтобы утолить его голод. Она мудрая или злая?

Посетители, каждый с бокалом напитка в руках, тут же принялись озвучивать своё мнение, пока один из них не сказал: «Она, наверное, следующая в меню, чокнутая овца», и все рассмеялись. Все хорошо проводили время.

— Ах, похоже, у нас гости, — сказал бармен, толстый мужчина с жилистыми руками, которыми он отталкивал своих клиентов. — Проходите, проходите. Не видывал вас здесь раньше. Добро пожаловать, добро пожаловать в историческую деревню Хаммершам, молодой мастер. Знаменита нашими корнеплодами, и, готов поспорить, таких форм и размеров вы раньше не видали.

Группа у стойки обернулась взглянуть на него, из-за чего Ник слегка смутился. Он улыбнулся и кивнул.

— Доброе утро.

Все они были мужчинами, все немного грязного, пыльного вида. Что Ник знал о фермерстве, так это то, что вставать надо рано, а работать — до захода солнца. Он не знал, какую роль играли эти люди, но они, похоже, не спешили возвращаться на поля. Возможно, на сегодня они закончили работать.

Никто из мужчин ничего не сказал. Насколько Ник мог сказать, они не были враждебными, просто слегка любопытными и, возможно, немного пьяными. Затем их поведение изменилось. Ник почувствовал, как за его спиной вошли две девушки, и мужчины немного выпрямились, их остекленевшие глаза прояснились.

— Мы из Ренсома, — сказал Ник. — Из школы.

— О, правда? — сказал бармен, который, видимо, был негласно назначен оратором группы. — И как вы здесь вообще оказались?

— Мы возвращались из столицы, — сказал Ник, — и у нашего экипажа возникла проблема. Нам нужно вернуться в школу, и я увидел, что снаружи стоит телега. Она направляется в школу? Я знаю, что вы делаете туда поставки.

— Верно, верно, — сказал бармен. — Вам придётся спросить Старого Мекки, он там. — Он дёрнул большим пальцем вправо, и посетители с той стороны расступились, чтобы показать повозчика, завтракавшего за стойкой. — Этот несчастный малый порой ведёт себя как последний засранец, так что он, вероятно, скажет вам проваливать. Эй, Мекки, тут детишки ищут попутку в школу.

Старый Мекки поднял голову и увидел стоящую в дверях троицу. Он не выглядел слишком уж старым, хотя его лицо было явно несчастным.

— Я не доставляю детей, только морковь. — Он вернулся к еде.

— Я же говорил, — сказал бармен. — Могу я предложить вам выпить? Что-нибудь поесть? Наш повар известен своей изысканной кухней.

Мужчины засмеялись над какой-то местной шуткой. Еда, которую ел повозчик, выглядела восхитительно, и у Ника заурчало в животе.

— Я позабочусь об этом, — сказала Симоль, подходя к стойке.

Ник не был уверен, должен ли он остановить её. Что она собиралась сделать и какой ущерб это нанесёт? Эти люди не заслуживали того, чтобы их жизнь была разрушена из-за дел, к которым они не имели никакого отношения. Опять же, как и Ник.

— Вот. — Симоль положила несколько монет на стойку. — Мы заплатим за поездку.

Она использовала другую форму силы в Ранваре — деньги.

Мекки посмотрел на неё, повернулся и сплюнул на пол.

— Забери их. Я вожу то, что хочу. Проваливай.

Бармен закатил глаза.

— Игнорируйте его. Жизнь была недобра к нему, и теперь он поступает так же с другими. Через некоторое время появится ещё один фургон, Радлинский с его репой. Вам, наверное, лучше его попросить.

— Когда? — спросил Ник.

— Через пару часов, — ответил бармен.

Они могли уйти или могли подождать. Ни один из вариантов не был идеальным.

Пока Ник обдумывал варианты, Диззи подошла к стойке и села на стул.

— Можно нам три завтрака и что-нибудь выпить? Всё, что не содержит алкоголя.

— Тогда тебе стоит попробовать пиво, — сказал один из мужчин. Его приятели разразились хриплым смехом.

— Эй, — сказал бармен. — Это нечестно. У меня, знаете ли, тоже есть чувства. Нечего так шутить. — Потом он обернулся и крикнул через отверстие в стене. — Эй! Ещё три завтрака, и давай поживее, жирный придурок. — Он повернулся к Диззи с улыбкой. — Долго ждать не придётся.

Симоль толкнула одну из монет через стойку, и бармен подхватил её.

— Из столицы возвращаетесь, говорите? — спросил бармен. — Довольно окольным путём вам нужно было пойти, чтобы оказаться здесь.

— Мы пошли через Нефритовый лес, — сказал Ник. — Это был самый прямой маршрут.

— Ага, так и есть, — сказал бармен. — Но опасный, со всеми этими зверями, бегающим там.

— Какими зверями? — спросил Ник.

— О, много всяких разных. В основном нужно в оба глаза следить за плотоядными пауками. Как известно, они спрыгивают с веток на шеи добычи и перегрызают ей вены, мгновенно утопая в крови.

— Пауки-самоубийцы? — спросила Симоль.

— Таких животных не существует, — сказала Диззи.

— Вообще-то существуют, — сказал Ник. — Только я не знал, что они появились так далеко на юге.

— Видите, он знает. Хорошо, что он был там, чтобы защитить вас.

— Да, очень повезло, — сказала Диззи. Она, вздрогнув, поправила свой пиджак.

Симоль постучала монетами по стойке и снова обратила внимание на Старого Мекки, который всё ещё ел.

— Уверен, что не передумаешь? Ты не поможешь трём потерявшимся ягнятам? Разве у тебя нет собственных детей?

Собравшиеся вздохнули.

Старый Мекки положил столовые приборы, — тарелка была наполовину полна, — и посмотрел на бармена.

— Я иду в нужник, а затем, как только я хорошенько просрусь, я поеду. Запиши еду на мой счёт. — Он повернулся и ушёл. Он выглядел расстроенным.

— Что? — спросила Симоль, оглянувшись и остановив взгляд на бармене.

— Вы, это, затронули немного больную тему. Не ту, что поможет вам уломать Старого Мекки.

— Нет? Почему нет?

— Ну, — сказал бармен, — я не из тех, кто сплетничает или лезет в дела других людей, но у бедняги Мекки, как у нас здесь говорят, жена — потаскуха. Грустно, грустно, грустно.

— Почему она потаскуха? — спросила Диззи ледяным тоном, из-за которого Ник захотел вмешаться и попросить завтрак.

— Это всё древняя история, — сказал бармен, наклонившись через стойку, — поэтому я уверен, что он не будет против, если я расскажу вам. Понимаете, ещё до того, как вы, ребята, родились, Старый Мекки был солдатом. Отправился сражаться по воле короля. Неплохой боец, наш Мекки. Получил тяжёлые ранения, чуть не умер, но жизнь в нём поддерживали, используя неведомо какое колдовство — вы ведь знаете, что армия использует волшебников? — и вернулся после долгих лет честной службы, чтобы обнаружить свою жену круглой, как гигантская тыква. Мы хорошо этим известны, — тыквами, я имею в виду.

— Ребёнок от другого мужчины? — спросила Диззи.

— Должно быть, не так ли? — спросил бармен. — Он ведь сражался на фронте. Грустно, грустно, грустно. Конечно, она настаивала совсем на другом. Сказала, что это его ребёнок, что она навестила его в полевом госпитале, когда услышала, что он был на пороге смерти. В последний раз, как она сказала. Вот как это случилось. Но он был не в состоянии сделать что-то подобное. И если бы был, то он бы помнил, не так ли?

— Что случилось с ребёнком? — спросила Диззи.

— Ах, ещё грустнее. Выкидыш, бедняжка. У неё никогда не было другого.

— И они до сих пор вместе? — спросила Симоль.

— Конечно, — сказал бармен. — Человек слова, наш Мекки. Если он сказал «в болезни и здравии», то это он и имел в виду. Не поворачивается спиной к обещанию, каким бы несчастным оно его ни делало.

— Она придерживалась своей истории? — спросил Ник.

— Всегда и с горечью, — сказал бармен.

— Тогда она, вероятно, не лгала, — сказал Ник.

— О, и как, по-вашему, она забеременела, когда он находился на смертном ложе в ста километрах от неё?

— Она думала, что он умирает, и пошла навестить его, — сказал Ник. — Должно быть, она боялась потерять его, вероятно потому, что это означало бы, что она останется ни с чем. Как у них с остальной семьёй? Могли бы они принять её и отдать ей то, что принадлежало ему?

— Нет, нет. Если честно, среди них нет ни единой щедрой души.

— Предположу, что в то время она была самым новым членом семьи, причём не горячо любимым. Ей нужен был ребёнок, чтобы возложить на них ответственность. Она пошла к нему и нашла способ, эээ, вызвать его страсть, даже если он не знал об этом. Такое возможно, если быть достаточно решительным, я думаю. — Мужчины вокруг него согласно зашумели. — Она, возможно, сделала это не из любви, может быть, из чистого эгоизма, но она не была неверна. Просто в отчаянии.

— Так, так, так, — сказал бармен. — Тому ещё учат вас в этой вашей школе.

Комната замолчала, когда через люк позади стойки проскользнули три тарелки с едой.

— Нам нужно идти сейчас, если вы собираетесь ехать, — сказал Старый Мекки, стоящий у входа. Его лицо больше не было несчастным, на нём было что-то другое. Что-то менее определённое. Он развернулся и ушёл.

Ник посмотрел на девушек, затем вскочил со стула и бросился за ним.

Поездка в школу прошла без приключений и тихо. Повозчик не говорил больше, чем редкие слова ободрения своей лошади.

Они сидели на опущенном заднем откидном борте и тряслись из-за ухабистой дороги вместе с остальным грузом.

— Не смотри так несчастно, — сказала Симоль. — Есть столько всего, чего можно с нетерпением ждать.

— Есть ли? — спросил Ник. Его взгляд переместился на Диззи, сидевшую по другую сторону от Симоль.

— Чувствуешь вину за то, что втянул её в это? Не надо. Разве тебе иногда не кажется, что то, как ты относишься к ней, было тебе навязано?

— Да, — сказал Ник, удивлённый.

— Оно, конечно, и было навязано. Почему ты решил быть несчастным? Кто-то хотел, чтобы она тебе понравилась.

— Кто? — сказал Ник.

— Кто? Она, конечно. Она соблазнила тебя в пять лет. Потаскухи бывают разных форм и размеров. Она сделала это, чтобы посмотреть, сможет ли, и у неё вышло гораздо лучше, чем она собиралась. Сверхуспешно.

— Я тебя слышу, — сказала Диззи. — И если ты не заткнёшься, я оторву ему обе руки и забью тебя ими до смерти.

— Почему мои руки? — спросил Ник, чувствуя себя несправедливо осуждённым. — Я ничего не сделал.

— Не волнуйся, — сказала Симоль, — она??шутит. Она не сможет забить меня до смерти. Не твоими щупленькими ручками.

Голова Ника упала вперёд.

— Я постараюсь стать сильнее, особенно в беге, чтобы я мог убежать от вас обеих.

— Ты была права, — сказала Симоль. — Ему просто нужен был правильный стимул.

— Ему понадобится намного больше этого, — сказала Диззи.

Дорога была в меру ровной и прямой, и путь занял около часа. Вдалеке показалась школа, как и небольшая группа лошадей в стороне.

Неудивительно, что люди из министерства ждали их у школьных ворот. Вместо того, чтобы преследовать их, им просто нужно было дать трём ученикам самим прийти к ним. Но это место было достаточно близко к школе, чтобы Секретная служба узнала о них, понадеялся Ник.

Телега остановилась, и все трое спрыгнули. Повозчик посмотрел на Ника, ничего не сказал и поехал в школу. Не стоит задавать вопросы людям из министерства. Любого министерства, но этого в особенности.

Вперёд вышел мужчина, удивительно молодой, но явно главный здесь.

— Дельзина, как приятно видеть тебя.

— Ты его знаешь? — спросила Симоль.

— Да. Он был одним из протеже моего отца.

— Да. Я очень сожалею о твоей утрате, моя дорогая. Я — Мол Кармин, исполняющий обязанности министра в Министерстве поручений, и жених Дельзины.

— Что? — сказал Ник.

— О, — сказала Симоль. — Это прекрасно. Мои поздравления, Диззи. Ты нашёл стимул, который искал. — Она хлопнула в ладоши и в восторге улыбнулась.

Глава 14

— Вам что-то нужно, мистер Кармин? — спросила Диззи.

Ник должен был признать, что это был не самый ласковый способ обратиться к мужчине, которого ты любишь, к мужчине, предложение которого ты приняла, к мужчине, с которым ты намереваешься создать семью. Она смотрела на него без каких-либо эмоций.

— Эм, — сказал Ник, поднимая руку, будто он был в классе, — если вы здесь ради мисс Делкруа, вы не против, если мы пойдём вперёд? Мы опаздываем на урок.

Его просьбу проигнорировали. Всё внимание министра и Диззи было поглощено каким-то подобием битвы беззаботности. Ник не был уверен, какими были их отношения, но по какой-то причине его больше одолевало любопытство, нежели тревога.

Симоль была единственной, кто заметил поднятую руку Ника. Она схватила её и потянула вниз, в то же время сжимая её. Она выглядела разочарованной тем, как Ник справился с ситуацией, или же, возможно, размером его бицепса.

— Что ты делаешь? — сказала она в ухо Нику, её губы практически касались мочки. — Ты не можешь уйти. Взгляни на него! Он твой соперник. Разве ты не чувствуешь, что твоя мужественность поднимается на поверхность?

— Дельзина, — сказал министр Кармин, — пожалуйста, зови меня Мол.

— Мистер Кармин, — сказала Диззи с вежливостью и терпением: всё будет очень плохо. — Я была бы признательна, если бы вы перешли к причине, по которой вы сюда прибыли. Как сказал этот мальчик, мы опаздываем на урок. — Теперь он был «этим мальчиком»? Что ж, по крайней мере, она вспомнила, что он был здесь. — Что вы хотите, министр?

Как ни странно, она не говорила с раздражением или досадой — так, как она говорила с Ником. При разговоре со своим женихом она звучала отвлечённо, как будто она уже думала над тем, что собирается делать дальше. На самом деле это было довольно грубо, пусть её голос и был совершенно вежливым. Министра, похоже, это не заботило. Или же он делал вид, что не заботило.

— Вот твой шанс завоевать её сердце, — прошептала Симоль. — Брось ему вызов на дуэль.

Министр Кармин был в отличной форме. Ник предположил, что он военный. Он был высок, волосы зачёсаны назад, прочь от аристократического лица, а плечи были широкими. У него был меч, который не выглядел так, будто его носили только для виду. Ножны были изрядно поцарапаны и потёрты, но всё равно выглядели ухоженными — блестящими и полированными.

— Те книги о романтике, героях и запретной любви, которые ты читаешь, — прошептал Ник уголком рта, отвечая Симоль, — исторически не точны.

— Мужчины не сражаются на дуэли из-за любви к женщине? — спросила Симоль с разочарованием в голосе.

— Нет, сражаются. Я имею в виду ту часть, где более слабый находит способ победить, потому что его любовь — истинная. Вот эта часть никогда не случалась. Тот, что поменьше, слабее, влюбленнее, всегда умирал.

— Так ты собираешься отказаться? — спросила Симоль.

— Отказаться от чего? — огрызнулся он на Симоль вопреки своей воле. — Я никогда даже не участвовал в этой гонке. Ты правда считаешь, что я думал, что другие не заинтересуются ей? Учитывая, как она выглядит, её семейное происхождение, её безграничный дух? Честно говоря, я удивлён, что их не было больше, но она ещё молода и у неё есть естественная защита от людей, которые пытаются подойти к ней слишком близко.

— Ты имеешь в виду её характер?

— Именно, — сказал Ник, посчитав обнадёживающим, что кто-то узнал ситуацию такой, какой она была. — Моё единственное реальное преимущество в том, что я не против того, насколько она злая и противная.

— Я поняла! — сказала Симоль. — Вот зачем ты всегда провоцируешь её говорить ужасные вещи. Чем она ужаснее, тем меньше вероятность, что кто-то ещё захочет её. В конце концов, она будет старой девой, отчаянно нуждающейся в хоть каком-нибудь внимании, и именно тогда набросишься ты, старый хитрый лис. — Она хлопнула его по плечу ладонью, от чего, как он притворился, ему не было больно.

— Я не заставляю её говорить ужасные вещи.

— Нет, нет, — сказала Симоль. — Я понимаю. Ты не создал монстра, ты просто выбрасывал сырые комки кровавого мяса, чтобы монстр никогда не голодал.

— Ну, я полагаю, ты можешь всё преподнести с такой стороны…

— Кхм!

Ник повернулся к монстру, то есть к Диззи, которая больше не разговаривала с министром Кармином. Теперь она смотрела на него так, будто он был комом кровавого мяса.

— Он не мой жених, — сказала Диззи. — Это просто шутка, которой мог отец мог позлить меня.

— О, Дельзина, нет, нет, — сказал Мол Кармин. — Уверяю тебя, твой отец часто говорил мне о том, как он видел в нас идеальную пару. Он был очень дальновидным человеком. У него было спланировано всё твоё будущее, и я должен был стать его ключевой частью.

— Пожалуйста, не перебивайте меня, когда я говорю, — сказала Диззи, глядя в сторону министра в течение доли секунды. Затем весь вес её внимания вернулся к Нику.

Симоль пихнула Ника локтём.

— Похоже, тебе даже не надо пытаться, а?

В том, как Диззи говорила со своим предполагаемым женихом, не было злобы, но изрядная доля пренебрежения. Она относилась к нему так, словно его заявление даже не стоило рассматривать.

Если бы она так отреагировала на Ника, когда он впервые приехал в школу, он, наверное, собрал бы свои вещи и уехал в тот же день. Это заставило его задуматься, почему она так не поступила. Он быстро подавил такое мышление. Надежда была величайшим врагом рационального мышления.

— Хорошо, мы вас оставим, — сказал Ник, направляясь к школьным воротам. Симоль стояла у него на пути, не пытаясь остановить его, но и не давая ему пройти. Он прислонился к её плечу, чтобы оттолкнуть её, но она была неподвижна.

— Разве я не говорила тебе не уходить без меня? — спросила Диззи, её глаза вспыхнули, когда она повернулась к нему.

Стоящий позади неё министр Кармин, казалось, был разочарован тем, что потерял её внимание. Он не знал, как ему повезло.

— Э, но урок… — Ник указал на школу.

— Да, — сказала Диззи. — Подожди. — Она??повернулась к министру, который, казалось, больше не был так уверен в себе. — Мистер Кармин, мой отец действительно был дальновидным человеком, но также он воспитывал меня таким образом, чтобы я принимала собственные решения. Единственные жизненные выборы, которые он делал от моего имени, — это те, которые, как он ожидал, я буду оспаривать. Если бы он хотел выдвинуть вас в качестве кавалера, то только чтобы посмотреть, как я выпутаюсь из этого. Мне жаль, что он использовал вас таким образом, но я уверена, что в этом нет ничего личного. Тот факт, что он счёл вас полезным, — это то, чем вы должны дорожить.

Люди вокруг министра Кармина — крупные грубые солдаты из министерства поручений, знакомые с бесчисленными формами пыток, — выглядели так, будто им было неуютно и они хотели, чтобы кто-нибудь протрубил отступление.

— Дельзина, — сказал Кармин с намеренной аристократичностью, — я не могу точно сказать, что имел в виду твой отец, — ты знала его лучше меня, в этом нет никаких сомнений, — но я, по крайней мере, был тем, кого он считал подходящей для тебя парой. Не могла бы ты хотя бы дать мне шанс произвести на тебя впечатление? Я не постыжусь признаться, что я сражён тобой с нашей самой первой встречи.

— Нет, — сказала Диззи. — У меня нет необходимой эмоциональной реакции на вас.

— Любовь может расцвести, когда два человека надлежащим образом согласованны в своих намерениях, — сказал министр со всей глубиной чувств, и Ник мог только представить, как он пожалеет об этом.

— Я говорю не о любви, — сказала Диззи. — Я имею в виду уважение.

Министр был слегка озадачен.

— Тогда позволь мне показать, на что я способен, а затем оценивай меня. Как исполняющий обязанности министра, я планирую…

— Вы не слушаете, — сказала Диззи. — То, как вы выполняете обязанности министра, не имеет значения. Моё неуважение к вам основано на вашем интересе к девочке, которая в два раза моложе вас и которая даже не закончила школу.

— Это твоё возражение? — Лицо министра отражало его замешательство. — Но для мужчины совершенно нормально ухаживать за женщиной моложе его. Такое происходит сплошь и рядом.

— Чтобы мужчина был «сражён» ребёнком, он должен бояться женщин своего возраста, которые могут дать ему отпор. Молодой девушкой легче управлять и доминировать над ней — чем моложе, тем лучше. Я не уважаю вас, потому что считаю вас трусом, как и всех мужчин, которые охотятся за молодыми девушками. Не любовь вы ищете, а победу, и причём лёгкую.

— Нет, да ладно, серьёзно? — зашумел министр, его люди сжимались, желая находиться где-нибудь не здесь. — Ты не можешь в это верить. Ты правда думаешь, что я вижу в тебе кого-то, над кем легко доминировать?

— Легче, чем над кем-то со всеми моими чертами, но полностью повзрослевшим, не так ли? Если вы хотите произвести на меня впечатление, найдите женщину с твёрдыми убеждениями вашего возраста и произведите на неё впечатление. Подайте пример. Выберите самую высокую сложность, а не лёгкий вариант.

Министр, казалось, побледнел. Его люди стояли за его спиной, но не оказали ему никакой поддержки.

— Но сердце хочет того, чего хочет… — сказал он слегка приглушённым голосом.

— Это плохое оправдание для игнорирования того, что уместно. — Диззи развернулась и пошла к Нику.

Ник развернулся и врезался в Симоль, всё такую же неподвижную.

— Куда это ты собрался, — сказала Симоль. — Это только начинает становиться интересным. Думаю, сейчас твоя очередь идти на плаху.

Ник волновался, что министерство отправит того, кто будет способен иметь дело с Симоль — они знали о её силе, и было бы глупо брать её без какого-нибудь плана — но, похоже, беспокоиться им надо было не о Симоль.

Возможно, у министра было что противопоставить Симоль, но противовес, который не нужен, — лишь мёртвый груз, который вам придётся нести. И было ясно, что противовеса для Диззи у него не было.

— Мистер Тутт, — сказал министр Кармин, сжимая переносицу и закрыв глаза, — перед тем, как уйти, можно вас на пару слов?

Выльет ли он своё разочарование на Ника? Не будет ли это предпочтительней, нежели страдать от того, что заготовила для него Диззи?

— Да, конечно. Наедине? — с надеждой спросил он.

— Здесь будет нормально, — сказал министр. Ник почувствовал, что этот человек не даст Нику привилегии на частный допрос после его собственной публичной порки. — Я понимаю, что вы возвращаетесь из Королевского колледжа. Не могли бы вы поподробнее рассказать о том, что заставило вас поспешить туда посреди ночи?

— О, Отец драконов умирал. Я ожидаю, что все остальные драконы тоже скоро умрут.

Кармин опустил руку и открыл глаза.

— Как вы узнали о Высшем Отце?

Ник вдруг не смог вспомнить, какой ложью он сейчас прикрывался. Он пошёл на самое расплывчатое возможное объяснение.

— У меня есть связь с ним, или же была. Сейчас её нет. Его больше нет в теле дракона. Я не знаю, где он сейчас. — То, что он говорил, было более или менее правдой. Он ожидал, что министр будет слишком заинтересован в будущем драконов Ранвара, чтобы давить на него ради мелких деталей.

— Связь? — сказала Диззи. — Что за связь?

Ему самому очень нужен какой-то противовес для Диззи.

— Это на самом деле не связь, а лишь расплывчатое соединение. Чувство.

Она сверлила его взглядом, не веря ни единому слову. Почему у него было такое чувство, что у неё уже был противовес для него? От бесстрастного спокойствия, которое она проявляла, разговаривая с министром, — который пытался определить всё её будущее, заставив её выйти за него ради его личной выгоды! — не было и следа, когда Ник просто упомянул несущественные отношения с одним или двумя демонами.

— Какого рода чувство? — давила Диззи. — Откуда оно взялось? Кто его создал?

Министр выглядел так, словно хотел задать тот же вопрос, и был слегка растерян, что его опередили. Если он планировал провести свою семейную жизнь с Диззи, ему нужно двигаться намного быстрее; или получить некоторую помощь.

— Это не то, — сказал Ник. — Я имею в виду…

— Демон, — сказала Симоль. — Внутри него какое-то время был демон. Ты, вероятно, читал отчёт об этом.

Он не послал Симоль благодарного взгляда — это было бы слишком очевидно — но он сильно подумал об этом и понадеялся, что его мысль найдёт дорогу к ней.

Она говорила мимо Диззи, с министром, который был так рад, что его включили в разговор, что он кивнул головой, как собака, ожидающая броска мяча.

— Демоны оставляют некий психический осадок, не так ли? — сказала Симоль, бросая мяч Нику.

— Да, — сказал Ник. — Не столько осадок, сколько гул. В затылке. Немного раздражает, если честно.

— Этого не было в отчёте, — сказал министр.

— Нет? — сказал Ник. — Наверное, Архимаг отредактировал его.

Между взбучкой от Диззи и постоянной угрозой со стороны Симоль, которая могла сделать что-то неприятное, министр был выведен из зоны комфорта. Ник никогда раньше не встречал его, не знал, под давлением какого рода людей он оказывался, но верховая атака на стройные ряды врагов очень отличалась от столкновения с объединёнными силами Девочки А и Девочки Б. Ник знал, кого он предпочёл бы.

— Возможно, так и есть, — сказал Кармин.

— Всё, что я знаю, — это то, что Высшего Отца больше нет в Королевском Колледже, — сказал Ник, — по крайней мере, не в форме дракона. Я был там, и Архимаг отправил меня обратно. Если вам нужно знать больше, я уверен, что он будет рад объяснить. Он сможет сделать это гораздо лучше, чем я. Он ведь Архимаг.

Ник надеялся, что он не переигрывает, выставляя себя бедной потерянной душой, увязнувшей в делах, которые он не понимает. Обычно это срабатывало, потому что это не было чем-то особенным. И Кармин, вероятно, был склонен верить. Ник и сам был склонен в это верить.

— Ты знаешь моего отца? — спросила Симоль, активизируясь, когда это было необходимо.

— Я встречался с ним раз или два, — сказал Кармин. — Я сомневаюсь, что он вспомнит об этом. — Он немного восстановил самообладание. Его люди, похоже, почувствовали облегчение, когда дело наконец сдвинулось с выслушивания лекций от Диззи. — А вы случайно не знаете, как предотвратить смерть драконов?

Вопрос был задан таким образом, словно предполагалось, что ответ — «нет», и что это было простой формальностью, чтобы подтвердить отсутствие знаний у Ника. Министру нужно было доказать, что он был здесь не самым неосведомлённым человеком, и превосходство над Ником было очевидным и, возможно, единственным способом сделать это.

— Вы не сможете, если только Высший Отец не разрешит им это сделать, и даже тогда я не уверен, что это возможно. У него нет арканума. Фактически, единственное место, где он мог бы найти столько сырого арканума, — это, наверное, Гвюр.

— Гвюр? — спросил Кармин, его интерес был искренним, позёрство исчезло. — Что вы имеете в виду?

— Фанатики Гвюра использовали сырой арканум. Думаю, они могли запасти его, судя по тому, как сильно они были им наполнены. Я не знаю, может быть, они знали, что это произойдёт и что драконам он будет срочно нужен. Если они смогут найти способ привести к себе драконов, они смогут их спасти. Но, в таком случае, они будут контролировать их.

Ник на самом деле не задумывался об этом, но разговор с Кармином был похож на то, как он объяснял вещи Даво и Фанни, в процессе раскрывая для себя новые мысли на эту тему. На самом деле было довольно познавательно говорить без особого разбора. В этом была свобода. Хотя он не был уверен, почему министр так пристально на него смотрел.

— Я сказал что-то не то? — спросил Ник.

— Нет, — сказал Кармин. — Но вы думаете, что повстанцы Гвюра хотят, чтобы мы послали к ним наших драконов?

— Я не знаю, — сказал Ник. — Но они сейчас слишком слабы, не так ли? Если это был их план, они, должно быть, ошиблись. Или у них есть другой способ добраться до драконов. Если бы я был ими, я бы, наверное, создал очевидную цель, которая привела бы к ним наши силы в попытке уничтожить их одним ударом или серьёзно вывести их из игры, и использовать это в качестве прикрытия для проникновения через границу.

— Но если бы они так поступили, они бы пожертвовали большим количеством своих людей, — сказал министр. Он снова выглядел напряжённым.

— Я уверен, у них будет много добровольцев, — сказал Ник. — В основном пожилые и раненые, хотя они будут выставлять их как героических и мудрых, как ключевые для нас цели, чтобы сломить боевой дух, разбить командную структуру. Это довольно старая тактика для мятежников. Исторически, это работает только один раз в поколение или около того. Если план не сработает, потребуется много времени, чтобы поднять численность до полезных уровней для эффективного мятежа, и компетентные оккупационные силы не допустят этого. Ранвар является ярким примером… — Ударивший в живот локоть заставил Ника прерваться.

Симоль посмотрела на него, давая ему знать, что он отвлекается на бесполезные цели, что она часто делала, особенно в обеденный перерыв.

Ник переключил своё внимание на министра, который выглядел довольно бледным.

— Вы ведь не послали ударные силы в Гвюр?

— Извините, мне нужно уйти. Пожалуйста, береги себя, Дельзина. Надеюсь, мы сможем поговорить снова. — Он повернулся и бросился прочь, его люди последовали за ним. Они сели на лошадей и ускакали прочь.

— Итак, — сказала Симоль, когда они проходили через школьные ворота. — Диззи пыталась прогнать старину Мола, подвергая сомнению его способность выполнять впечатляющую работу надлежащим образом, а ты, Ник, пытался прогнать его, предложив ему попытку выполнить его работу впечатляющим образом, но, возможно, не надлежащим. — Она кивнула. — Как я вижу, вы оба сразу и без пощады подорвали уверенность этого бедняги и довольно хорошо поработали над этим.

— Не знаю, о чём ты вообще, — сказала Диззи.

— Я просто размышлял, — сказал Ник, — основываясь на отчётах о внешней политике Ранвара за последние четыреста лет. Так получилось, что я недавно прочитал об этом.

— Конечно, конечно, — сказала Симоль. — Напомни мне никогда не верить ни единому твоему слову.

— Мы очень опаздываем на урок, — сказала Диззи. — Мистер Перивинкл не будет доволен.

— Чего беспокоиться, — сказала Симоль. — Я уверена, что вы оба всё равно пройдёте. Не то чтобы он проверял вашу искренность или общую порядочность.

— Я думаю, ты всё неправильно поняла, — сказал Ник.

— А ты? — сказала Симоль. — Или это то, что вы хотите, чтобы я подумала?

На территории школы было пусто и тихо. Все были на уроках, за исключением их троицы. Когда они проходили мимо женского общежития, две девушки внезапно свернули.

— Увидимся там.

Настаивая на том, чтобы он не уходил один, Диззи всё равно бросила его. Он мог бы избежать всего инцидента с министром Кармином.

Но предпочёл бы он такой исход? Ник счёл интересным понаблюдать за кем-то, что узнал характер Диззи. Если бы не разница в возрасте, Диззи могла бы даже ответить взаимностью. Он определённо был тем человеком, который мог помочь ей развиваться. У него были нужные связи, правильный тип опыта.

Через пять лет вопрос возраста не будет играть роли. Проблема была в том, что она завладела вниманием Кармина пять лет назад. Это сделало всё это жутким. С другой стороны, его собственный интерес к Диззи проявился десять лет назад. Хорошо, что они были одного возраста, иначе это он был бы тем, кто привлекает подозрительные взгляды.

— Она стоит усилий, — сказал голос в его голове.

— А я? — сказал Ник.

— С небольшой полировкой.

— Я думал, что ты покончила со мной, — сказал Ник.

— Нет, я просто потратила немного времени на себя, — сказала Виннум Роке. — Это странно — возвращаться после всего этого времени. И я думаю, что заслуживаю момента, чтобы отпраздновать. Пока всё шло замечательно.

— Правда?

— Высший Отец прогнан, Архимаг готовится собрать свои силы, рассерженные соседи собираются на границах… да, я думаю, что всё происходит так, как можно надеяться.

— Поздравляю, — сказал Ник. — Надеюсь, всё получится. — Он всё ещё был мальчиком в сторонке, которого тащили за людьми, бегущими впереди него.

— Насколько хорошо всё получится, во многом будет зависеть от тебя.

— Да? Тогда, думаю, у нас могут возникнуть проблемы. У меня нет силы влиять на то, что произойдёт.

— Пока нет.

Ник остановился на ступеньках к главному зданию второгодок.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты был прав, мои знания тысячелетней давности, возможно, сейчас мало чего стоят, но, знаешь, в Ином Месте я не бездельничала всё это время. На их корабле были две вещи: поразительное количество арканума и библиотека, полная знаний, которые они собрали из всех посещённых ими миров.

— Библиотека? — сказал Ник.

— Да. Тысячи лет едва хватило на то, чтобы пройти через её часть, но я многому научилась. Например, есть другие способы использовать магию. Ты знал это?

— Без демона?

— Да.

— Ты можешь научить меня?

— Может быть. Но вот что действительно помогло бы, так это некоторая помощь с сортировкой всех знаний, что я собрала.

— Помощь?

— Да, тот, кто знает, как быстро найти нужную статью среди тысяч.

— Вроде библиотекаря? — спросил Ник.

— Точно, — сказала Виннум. — Тот, который сейчас не слишком занят. Кто волен идти туда, куда она хочет, пока Высший Отец занят другими делами?

— Я не знаю, где Библиотекарша, — сказал Ник. — А ты?

— Знаю, — сказала Виннум Роке. — Я послала за ней. И тогда, Ник Тутт, начнётся твоё настоящее образование.

Глава 15

Ник просил больше информации. Он просил Виннум прояснить, объяснить, дать ему некоторое представление о том, когда и где он встретится с Библиотекаршей, и из чего будет состоять это «образование», которое она обещала, но ответа он так и не получил.

Было неприятно, что он не смог выудить из неё ответ. Он подозревал, что она так упрямится только для того, чтобы подчеркнуть, что не он владеет ситуацией. Все, казалось, стремились контролировать людей вокруг себя. Ник согласился бы на контроль над собой.

Тем не менее, идея магии без арканума была увлекательной. Он не находил ни единого упоминания об этом ни в одной книге, но с чего бы это должно быть невозможным? Существование магии уже доказывало возможность невозможных событий.

Он вошёл в здание и направился к классу. Он опаздывал на курс Искусств, и мистер Перивинкл не будет этим доволен, но, по крайней мере, девушки тоже опоздают, и гнев мистера Перивинкла не будет направлен на него одного. Без их троицы будет отсутствовать половина класса.

Конечно, он задаст вопросы, но Ник был уверен, что сможет использовать Архимага в качестве оправдания. Мистер Перивинкл знал лучше кого бы то ни было, каким человеком был его босс.

Когда он вошёл в класс, Ник обнаружил, что его предположения были не такими точными, как можно было бы надеяться. Здесь были Бриллард, Кэрол и Руми, а также Диззи и Симоль. Как они так быстро со всем управились и оказались здесь раньше него? Мало того, они переоделись и выглядели так, будто даже успели принять душ. Ник, напротив, был немного грязным и, вероятно, не так хорошо пахнул.

— Извините за опоздание, сэр.

Мистер Перивинкл, сидевший за своим столом, посмотрел на него прищуренными глазами. Его внешность подверглась незначительной, но заметной трансформации. Он побрился, а его светлые волосы были подстрижены в аккуратную, ровную причёску. Его гладкие щёки были красными и блестящими, из-за чего он выглядел удивительно молодым; даже торчащие из носа волоски были подстрижены.

Несмотря на новый свежий вид учителя, интенсивность его голубых глаз не уменьшилась. Во всяком случае, они были более интенсивными, чем когда-либо, и направлены на Ника.

— Вы ведь понимаете, что это не дополнительный урок?

— Да, сэр. Я извиняюсь, но Архи…

— Да, да, я уверен, что у вас есть очень веская причина для опоздания. Больше я этого не допущу. Вы должны приходить вовремя всякий раз, иначе будете исключены с курса. Вам есть ещё что сказать?

Перивинкл уже принял его извинения и отверг его попытку оправдаться. Ник не знал, чего ещё он ожидал от него.

— Э… Мне нравится ваша новая стрижка.

Он не хотел этого говорить, но это было единственное, что пришло ему в голову. Ему бы хотелось обвинить Виннум Роке в том, что она вложила в его рот такой глупый комментарий, несмотря на тревожный оттенок, который он несёт, но он знал, что во всём виновата только его собственная неловкость. Обычно он хорошо держался рядом с учителями, но конкретно этот нервировал его.

Интенсивный испытывающий взгляд мистера Перивинкла не отрывался от него, но одна глазная щель медленно увеличивалась, и рот расплылся в недавно побритых щеках, образуя глубокий хмурый взгляд.

— Комплимент, мистер Тутт? Вы меня со своей девушкой случайно не перепутали?

Ник неловко извивался. За его спиной раздалось хихиканье.

— Нет, сэр. Простите, сэр. У меня нет девушки. — Последнее предложение было совершенно ненужным, но его рот полностью предал его.

— Понятно. Как жаль. Вы таким способом пытаетесь пригласить меня на свидание?

Ник немного расслабился. Мистер Перивинкл дразнил его, что было замечательно. Как только он вдоволь понасмехается над Ником, он продолжит урок. Ник без проблем сыграет роль козла отпущения, у него было много практики. Всё, что он должен сделать, — это держать рот на замке и терпеть.

— Нет, сэр. Если только вы не захотите. У меня, к сожалению, не так много денег, может, мы могли бы выпить по чашечке кофе в столовой. — Что его рот делает с ним?

— Понятно, — сказал мистер Перивинкл, не встревоженный тем, в каком направлении двигался разговор. — Как вы думаете, нам будет о чём поговорить?

— О да, сэр. Определённо. Я бы очень хотел поговорить с вами в менее формальной обстановке. У меня много вопросов, и, я думаю, вы бы идеально подошли для ответа на них. Большинство людей просто дают мне расплывчатые ответы, которые ничего не значат, но я думаю…

Короткий, но настойчивый кашель оборвал Ника.

— Можем ли мы продолжить урок, сэр? — спросила Диззи. Это был не совсем вопрос.

— Извините, — сказал Ник. Он быстро сел на ближайший стул. Он чувствовал, как её глаза буровят его затылок. Он также чувствовал веселье Симоль. Она, вероятно, будет безжалостно насмехаться над ним по поводу его признания учителю. Хотя нельзя было сказать, что его предложение отклонили.

— Да, давайте продолжим. Мистер Тутт, поскольку вы только что прибыли, возможно, это упражнение поможет вам наверстать упущенное. Что вы видите здесь, на этой доске?

Ник посмотрел мимо учителя на доску. На ней белым мелом была старательно нарисована диаграмма — шестиконечная звезда с другой, идентичной звездой поверх неё, повёрнутой на сорок пять градусов. Это было похоже на очень симметричный цветок.

— Двойные гексаграммы, наложенные, — сказал Ник.

— Мы не на уроке геометрии, мистер Тутт.

— Э-э… звезда?

— Верно. А если пристально на неё посмотреть?

Ник уставился на диаграмму. Выглядела она так же.

— Хм… о, немного похоже, что она движется.

— Хорошо, — сказал мистер Перивинкл. — Теперь сконцентрируйтесь. Заставьте звезду двигаться. Сначала отпустите, затем направляйте. Позвольте своему разуму мягко контролировать то, что вы видите.

После напряжённых физических нагрузок последних двадцати четырёх часов стало облегчением возможность расслабиться и позволить своему разуму бороться с таким простым упражнением. Ник позволил линиям на доске сместиться — оптическая иллюзия, которая на мгновение казалась реальной, — затем они вернулись назад в фиксированную, неподвижную форму, а затем стали двигаться в другом направлении.

Ник мысленно ухватился за спицы и двигал их с осознанным усилием. Звезда повернулась, вращаясь, как колесо. Она крутилась быстрее, вызывая у Ника удовлетворяющее чувство контроля. Звезда была под его контролем, по крайней мере, в его воображении. Это было на самом деле довольно успокаивающим.

— Что вы делаете? — спросил мистер Перивинкл, оба глаза были широко раскрыты, как блюдца.

Ник перевёл взгляд с доски на учителя, на лице которого был виден шок.

— Как вы это сделали? — потребовал ответа Перивинкл.

Ник посмотрел обратно на доску, где звезда до сих пор вращалась. Не в его воображении, по-настоящему. Нарисованный мелом контур вращался, что, кроме как магией, объяснить было нельзя.

Может быть, это то, о чём упоминала Виннум Роке, магия без арканума? Или она использовала его в качестве канала для работы и, наконец-то, смогла захватить контроль над его телом, что, по мнению Диззи, было неизбежно?

Насколько он мог судить, он всё ещё контролировал свои конечности, и он не чувствовал, как через него течёт сила. И даже если Виннум нашла способ использовать его в качестве своего проводника, зачем демонстрировать это сейчас?

— Это ты сделала? — пробормотал он про себя.

— Нет, — раздался вдали голос Виннум. — Здесь не я могу творить магию.

Ник обернулся и посмотрел на лица своих одноклассников. Все были поражены ещё сильнее, чем мистер Перивинкл. Все, кроме ухмыляющейся Симоль.

— Серьёзно? — сказал Ник.

Все повернулись, чтобы взглянуть на Симоль, одновременно осознав истинный источник магии.

Симоль разразилась смехом.

— Видели бы вы свои лица. Подумав, что он мог использовать магию, вы все чуть не сошли с ума. — Она хлопнула Диззи по плечу. Диззи весёлой не выглядела.

Ник повернулся к мистеру Перивинклу.

— Возможно ли творить магию без арканума?

Мистер Перивинкл — его удивление сошло на нет, когда источник трюка был раскрыт, а мир снова обрёл смысл — фыркнул воздухом через нос и снова обратил своё внимание на Ника.

— Возможно ли? Более чем вероятно. Кому-нибудь это удалось? Нет, насколько мне известно. Вы планируете произвести революцию в волшебном мире?

Правда была в том, что он не знал, но это прозвучит нелепо, как будто он рассматривает такой вариант.

— Нет, сэр. Я просто подумал, что это интересная идея. Поскольку существует способ обойти законы природы, возможно, это можно сделать несколькими способами.

— Да, — сказал мистер Перивинкл, — это определённо интересная мысль, и арканисты-теоретики рассматривают её с момента прибытия в Королевский колледж. Возможно, это будет вашей областью исследований — в конце концов, вы в какой-то степени прилежный молодой человек. Возможно, я упомяну о вас одному из мастеров в колледже. Мои собственные интересы лежат в прикладной области, но речь сейчас не об этом. Я очень устал от выходок вашего класса за сегодня, так что давайте попробуем что-то другое. Пожалуйста, достаньте ручки и немного бумаги.

Переход к необходимости что-то делать сломал атмосферу недоумения, которую сумел создать Ник, и шесть учеников подготовились к выполнению задания.

— Я хочу, чтобы вы посмотрели на звезду на доске и сдвинули свой разум так, как я вам показал, — мисс ван Дастан, если бы вы сейчас играли по правилам, я был бы очень признателен, — а затем я хочу, чтобы вы написали всё, что придёт вам в голову, независимо от того, насколько это бессмысленно. Давайте посмотрим, что мы можем придумать. — Он сложил руки вместе, соединив пальцы, — образ человека, ожидающего от них больших вещей, но сомневающегося в том, что они создадут.

Ник вздохнул с облегчением от того, что он хотя бы на какое-то время не был в центре внимания. До конца урока оставалось около получаса, и он был уверен, что сможет справиться с заданием, не вызвав ещё большего беспорядка или тревоги. А если он всё-таки что-то выкинет, то он всегда может перенаправить все обвинения в сторону Симоль. Это было бы очень правдоподобным объяснением.

Ник уставился на доску и позволил многоконечной звезде войти в его сознание. Она начала вращаться, но не в реалистичной (потому что она была реальной) манере. Она скорее пульсировала, нежели поворачивалась; точки менялись местами и входили и выходили из фокуса.

Он начал писать.

Ощущение было приятным, он словно плыл. Ничего особенного в голову не приходило, но он чувствовал, как ручка царапает бумагу. Будут ли каракули считаться за выполненное задание? Не похоже, что это был правильный ответ.

Его разум пуст, и он мог чувствовать звезду на доске, даже не видя её…

Когда он вернул своё внимание на этот мир, перед ним стоял мистер Перивинкл, глядевший в тетрадь Ника. Ник посмотрел вниз и увидел, что страница заполнена небольшим аккуратным текстом. Это был его почерк, но он не помнил, чтобы он это писал.

— Это было быстро, — сказал Ник. — Такое чувство, что я только начал.

— Колокол прозвенел двадцать минут назад, — сказал Брилл. — С тобой всё в порядке?

— Хм? Да, отлично. А что? Что-то не так?

— Ты много писал, — сказал Брилл. — Много.

Ник посмотрел на страницу. Сверху донизу она была исписана текстом. Он переворачивал страницы и обнаруживал всё больше и больше текста.

— Я написал всё это? Это всего лишь тарабарщина.

— Нет, — сказал Кэрол Рев, подняв свою тетрадь, — вот тарабарщина. — На странице были каракули и плохо составленные слова, которые налезали друг на друга.

— Почему бы вам не прочитать нам то, что вы написали, — сказал мистер Перивинкл со странной улыбкой на устах.

Ник посмотрел на первую строчку. Она была понятная и логичная.

Джира-Джейн Барден была низкоуровневым магом, минимально возможного уровня.

Он не писал этого, в этом он был уверен. Тогда кто? Виннум Роке? Да, была книга сказок, но Библиотекарша сказала ему, что их автором была не Виннум.

— Не думаю, что я должен. Я не знаю, о чём здесь написано.

— В этом весь смысл, — сказал Перивинкл. — Нечасто кому-то удаётся с первой попытки пробить свою сознательную стену к мыслям за её пределами.

Возможно, нечасто для других людей. Сознательную стену Ника пробивали слишком много раз, и редко это делал он сам. Чьи бы это ни были мысли, они могли иметь пагубный эффект, если прочесть их вслух.

— Не волнуйтесь, — сказал мистер Перивинкл, — это всего лишь слова.

— Давай, Ник, — сказала Диззи позади него. — Покажи нам, что ты скрываешь за стеной.

Все взгляды снова были устремлены на него. Вероятно, было бы лучше, по крайней мере, прочитать то, что он написал, прежде чем делиться этим с остальными, но такой возможности ему не дадут. Он начал читать.

Джира-Джейн Барден была низкоуровневым магом, минимально возможного уровня.

Сомневаться в недостатке её навыков не приходилось. Она была таким бездарным волшебником, насколько это вообще возможно, оставаясь полноправным членом гильдии.

В её арсенале было всего три выученных заклинания.

Базовое заклинание света, которые было ничем не лучше дешёвого факела и светившего при этом в два раза меньше времени.

Способность обнаруживать ловушки, которая в большинстве мест имела множество ограничений и которая срабатывала только в пятидесяти процентов случаев (правда, она увеличила это значение до шестидесяти пяти, пофлиртовав с человеком из архивов гильдии).

И магическая стрела, которая может поразить любую цель, гарантированно, абсолютно без урона. То, как попадать в цель, было первым, чему вы учились. Наносимый урон — это то, что вы должны были наработать с помощью практики и опыта.

Когда другие авантюристы собирались, чтобы сформировать группы, её всегда игнорировали или отказывались её брать. Она будет только тормозить остальных или даже становиться причиной ранений, не сумев справиться с возложенной на неё задачей. Джира-Джейн Бремя, вот как её называли.

Если она не могла пойти и использовать свои ничтожные навыки в реальном мире, как она может стать лучше до такой степени, чтобы люди считали, что её стоит брать с собой?

Она находилась в глупом положении — она была недостаточно хороша, чтобы быть полезной, но не могла стать лучше, потому что никто не хотел ей помогать.

Она была ничтожна, однако всё же обладала тем, что представляло ценность. Джира-Джейн была красивой девушкой. У неё было прекрасное лицо с безупречной кожей и сладострастное тело, которое заставляло мужчин поворачивать головы. Это было её единственное ценное качество, и оно было очень востребованным.

Ей бы хотелось, чтобы её приняли как мага, как авантюриста, как кого-то, готового учиться, но когда стало очевидно, что этого не произойдёт, её единственным выходом было использование того, что у неё было.

Это стало чем-то вроде игры. Она будет флиртовать и дразнить лидера группы, намекая на то, что она может быть открыта для романтических развлечений, если он возьмёт её с собой в его следующий поход, в то время как лидер группы попытается совратить её обещанием, что если она согласится с ним разделить постель, утром она может выиграть место в команде.

Она знала, что делает, и не гордилась собой, но какой у неё был выбор?

Иногда это срабатывало, и охмурённый авантюрист приглашал её на выполнение задания, думая, что она не может быть настолько плоха, как о ней все думают. Даже гражданским можно найти применение, так что тренированный маг как минимум должен быть на шаг впереди них.

Остальные члены отряда относились к ней с холодком, зная, как она добилась места. Женщины, в частности, давали понять, какого низкого они о ней мнения. Ничего страшного, она сама не высоко себя оценивала. Но она не могла позволить себе роскошь чувства собственного достоинства или гордости.

Как только она станет немного лучше, как только она сможет предложить что-то помимо красивого личика и соблазнительных изгибов тела, она станет женщиной с хорошими моральными нормами и высоким положением. До тех пор она будет стараться изо всех сил, чтобы не быть обузой.

Мужчины, которые позволили своему либидо управлять их головами, сожалели о своём решении, как только начиналось сражение. Джира-Джейн была настолько неопытна, что при первых признаках проблем паниковала и всё забывала.

Мало того, что она не могла использовать заклинания или защитить себя своим посохом, она всем мешала и причиняла лишние раны. Часто её отправляли домой. Время от времени её бросали в незнакомой ей глуши.

Иногда её процедура соблазнения срабатывала слишком хорошо и не в её пользу. Она просыпалась в пустой постели, а от бравого авантюриста, который обещал ей показать целый мир, не было ни слуху, ни духу.

Отправившийся в поход со своими компетентными соратниками, недостаточно глупый, чтобы позволить зелёной неопытной девушке мешаться у всех под ногами. Были даже времена, когда ей приходилось оплачивать счёт за комнату в таверне.

Нельзя сказать, что Джирой-Джейн воспользовались. Это были бравые, героические мужчины, которых она привлекала и которых она находила привлекательными. Она не чувствовала себя использованной или преданной — она??была не менее виновата в двуличии, чем они, — но она чувствовала грусть и отчаяние. Не так она хотела прожить свою жизнь.

И вот однажды её город посетил Марнус Рольф.

Знаменитый авантюрист, мастер-волшебник, герой сотни сражений, потрясающе красивый и во всех отношениях лучший. Его подвиги стали мифами и легендами, и все они были правдой. Подписание книг были частью его пути.

Если Джира-Джейн сможет убедить его взять её в ученики, он наверняка сможет обучить даже такого никчёмного помощника вроде неё.

Он был известен как бабник, как знаток красоты. Марнус Рольф ни отказался бы как от королевских принцесс, так и от девок из таверн, если они были достаточно хороши. А Джира-Джейн, безусловно, была красавицей. На самом деле, это было всё, чем она была.

Она пошла в хорошую гостиницу, где остановился Марнус. В ней было полно поклонников и подхалимов, многие искали его милости, как и она.

Она не слишком старалась. Выбранная одежда подчёркивала её фигуру, но сохраняла некоторую тайну. Она несколько раз ловила его взгляд, но не заставила себя войти в его тесный круг. Она использовала все женские хитрости, которые накопила, которые ненавидела, которые заставляли её чувствовать, что она занималась совершенно другим родом деятельности. И она терпеливо ждала.

В конце вечера, когда она подумала, что потерпела неудачу, и подумывала о какой-нибудь безрассудной последней попытке, он предстал перед ней. Высокий, с седыми волосами, с аккуратно подстриженной козлиной бородкой, окружающей рот.

— Не хотели бы вы прийти ко мне комнату? — Он, по крайней мере, был прямолинейным.

— Да, — сказала Джира-Джейн.

Она знала, что скорее всего это ни к чему не приведёт. В ней его не интересовало ничего, кроме её тела, и она подтолкнула его думать только в таком ключе.

В своей комнате он сказал:

— Сними одежду и ляг на кровать.

Что она собиралась делать? Притворяться оскорблённой? Настаивать на том, чтобы к ней относились с достоинством? Она расправила кровать. Она легла на неё.

Он, по крайней мере, был умелым любовником. Она боролась со слезами, со своим чувством потери. Это её единственный шанс произвести на него такое сильное впечатление, чтобы он не бросил её утром, как все остальные. Она изо всех сил старалась ответить на его страсть, вести себя так, будто она хотела быть здесь. Она знала, что этого будет недостаточно, но она отдала бы этому всю себя.

Он заснул, как только он закончил, и Джира-Джейн лежала в темноте, голая и замёрзшая. Он перетянул всё одеяло на себя.

Посреди ночи её разбудили его ищущие руки. Он не был удовлетворён, и она снова отдалась ему. Теперь она злилась. Злилась на себя за то, что была такой глупой, за то, что была такой беспомощной. Она боролась с ним — не для того, чтобы остановить его, но чтобы заставить его стараться сильнее. Если это была похоть и ничего более, пусть великий Марнус Рольф покажет ей, на что способна легенда. Она заставит его, отказываясь позволить его похоти затмить её. Они соревновались, кто доставит другого на более большие высоты экстаза.

Она уснула, как только она закончила.

Утром, когда первый свет проникал в комнату сквозь трепыхающиеся шторы, она потянулась к нему и начала прощальное соитие. Нежные и медленные, её поцелуи были легкими, а его — тёплыми. Теперь в них было что-то большее. Благодарность, возможно, нежность, если только это не было игрой её воображения, и то, что она не чувствовала долгое время, — любовь.

Любящий поцелуй был тем, чем стоит дорожить, поняла она.

Она ничего не ожидала от него. Она даже не просила его о помощи; в этом едва ли был смысл. Неловкий отказ только испортил бы уже горький вкус. По крайней мере, она провела ночь с героем — сколько никчёмных женщин могли бы заявить такое?

Когда он встал, чтобы одеться, он выглядел старше. Его тело было мускулистым и в хорошей форме, но покрыто шрамами, как старыми, так и недавними. Она сидела на кровати, голая, наблюдая, как он уходит, желая, чтобы он запомнил её во всём её великолепии. Возможно, однажды он вспомнит её и пожалеет, что оставил её, пусть даже только из-за самых базовых и вульгарных причин. Эти причины, в конце концов, подходили ей лучше всего.

— Я тоже маг, — непроизвольно вырвались из её рта слова.

— Да, — сказал он, поворачиваясь и застёгивая рубашку. — Не очень сильный. — Его прямота не была недоброй, просто непоколебимой.

— Я пыталась стать лучше, но я не могу справиться с этим сама, и никто не хочет мне помочь. Они интересуются мной только по другим причинам, либо, когда понимают, как медленно я учусь, не хотят тратить на меня время и силы. Как думаете, могли бы вы… — О чём она собиралась попросить его? Об оплате? — …дать мне какой-нибудь совет?

Это было разумно, не так ли? Просто подсказку, намёк. Указание от друга. В конце концов, он был настоящим волшебником. Он может знать пару полезных вещей.

— Хм. — Он оценил её проницательным взглядом. Она чувствовала себя ещё более голой. — Ты недостаточно стараешься. Ты ленива и легко отвлекаешься. Не думаю, что ты в самом деле хочешь стать лучше.

Оскорбления? Вот что она заслужила? Она прикусила язык. В его природе было быть до жестокого честным. Он рассказывал ей то, что видел.

— Возможно, вы правы, но никто никогда не пытался подтолкнуть меня, кроме как в постель. — Она не хотела ни в чём его обвинять. Она не хотела пытаться заставить его чувствовать вину или стыд — в любом случае это бы не сработало.

— Понятно. Возможно, это является причиной твоего медленного развития. Позволь мне предложить тебе это.

Он научил её заклинанию. Оно было простым и довольно бесполезным, но она была способна ему научиться. Оно было смесью заклинания света и безвредной магической стрелы и создавало в воздухе три фигуры: шар, куб и пирамиду.

Они плавали в воздухе, едва заметные.

— Поддерживай их вот так. У меня есть кое-какие дела, но я вернусь до обеда. Тогда посмотрим.

Он ушёл.

Тогда посмотрим что? Он говорил, что она может быть его ученицей, если она пройдёт этот тест? Нет, он не сказал ничего подобного.

Тогда что?

А вернётся ли он вообще? Не оставил ли он глупую девчонку голышом на своей кровати и не отправился ли навстречу следующему приключению, в следующее королевство?

Но нет, остальная часть его снаряжения и вещей были здесь.

Быть по сему. Она, по крайней мере, покажет ему, что она не лентяйка. Даже если это была какая-то шутка за её счёт, она сделает всё, что будет в её силах.

Когда он вернулся через несколько часов, она была такой же, какой он её оставил. Голая, потная, с тремя светящимися объектами, плавающими над ней. Они были более плотными и более стабильными. Её челюсть болела от того, что она сильно сжимала её. Она не чувствовала конечности. Её горло было ужасно сухим и саднило. Она отказалась дать иллюзиям пропасть.

— Хорошо, хорошо, — сказал он, раздеваясь. — Похоже, ты осваиваешь это. Давай посмотрим, насколько ты предана идее. — Он полз по кровати и осторожно толкнул её на спину. — Не отвлекайся.

Шутка, глупая выходка, не иначе. Но зачем? Она уже дала ему полностью использовать её тело ради его удовольствия. Что он получит от насмешек над ней?

Она сосредоточилась сильнее, когда он ласкал её тело. Она чувствовала, как контроль ускользает от неё, когда её разум пустел, но она держалась. Фигуры поворачивались и кружились в воздухе, мигая. Она заставила их вернуться к жизни и закричала, когда он безжалостно атаковал её слабые точки. Она думала, что сойдёт с ума, но продолжала цепляться, даже когда её тело сломалось и слёзы текли, она отказалась быть неудачницей. Бесполезной, бездарной, недостойной, безнадёжной.

Он взял её, и она потеряла контроль — над своей задачей, над собой, над реальностью. Но фигуры не угасали и не умирали, они становились ярче, наполняя комнату цветом. Удовольствие и боль, текущие в неё, перетекли в магические объекты и поддерживали их без каких-либо усилий. Они были частью её. Она плакала от радости и ужаса, когда она задрожала и, наконец, успокоилась. Что с ней случилось?

— Кажется, у тебя есть талант, — сказал он, — просто он похоронен немного глубже, чем обычно. Тебе придётся выкопать его.

— С-с-спасибо вам, — выдавила она из себя.

— Нет, тебе спасибо. Я никогда не получал такого большого удовольствия от работы с учеником.

— Учеником?

— Я знаю сто одно заклинание, мисс Джира-Джейн. Я готов научить тебя сотне из них, если ты согласишься на мои условия. Полное послушание, непоколебимая преданность и предоставление себя для моего использования всякий раз, когда я прошу, ни в чём мне не отказывая. Это не честная сделка во всех отношениях.

— Я принимаю её, — сказала Джира-Джейн. Это было лучшее предложение, которое кто-либо когда-либо делал ей.

И вот так она стала ученицей великого Марнуса Рольфа. Люди видели их вместе и говорили: «Там Марнус Рольф со своей шлюхой».

А потом они говорили: «Там Марнус Рольф со своей женщиной».

И даже позже они будут говорить: «Там Марнус Рольф со своей женой».

Она не была ни одним из всего этого. Она была его ученицей, и она делала так, как он наставлял. И она выросла, став сильной и умелой в магии. И она выполняла свою половину сделки.

Иногда он ночью насиловал её, словно она принадлежала ему. А иногда она отчаянно цеплялась за него в предрассветные часы и отказывалась его отпускать. А порой они нежно обнимались по утрам, как старые друзья.

Прошли годы, и после того, как он научил её сотне заклинаний, она нашла его смертельно бледным в их постели, его глаза не были видны.

— Я умираю, — сказал он.

— Как я могу спасти тебя? — спросила она. Он был величайшим магом в мире, и она знала, что у него был ответ.

— Есть одно последнее заклинание. Это заклинание переноса. Оно позволяет великому и могущественному магу передать свою жизненную силу в тело другого, чтобы он мог продолжать жить.

И тогда она поняла, что он подготовил её к этой задаче за те многие года, что они были вместе. Она должна была стать эликсиром, который спасёт его жизнь. Он кормил её, заботился о ней, сделал её сильным магом, чтобы он мог вернуть эту мощь, когда ему будет нужно.

И ей было всё равно. Она нисколько не была против.

Он показал ей мир, взял её в свои приключения, поднял её до своего уровня. Без него её жизнь была бы ужасной. Если он сейчас хотел забрать это, она будет рада угодить ему. Она бы ни в чём ему не отказала.

— Ты понимаешь?

— Да, — сказала она.

— Ты согласна с передачей?

— Да, — сказала она. Она держала его за руку, и в её слезах не было ни сожаления, ни страха. Она закрыла глаза, и он произнес своё последнее заклинание.

Остатки его жизненной силы переместились из его тела в её, и он умер с удовлетворённым вздохом.

Ник перевернул страницу, но она была пуста.

— Ой. Кажется, это конец. — Никто не ответил. — Я думаю, это было не так уж плохо. Вроде грустно, но мило. — Никто по-прежнему не говорил. Он посмотрел на задумчиво кивающего мистера Перивинкла, а затем назад.

Три девушки не выглядели очень счастливыми. Руми Кеттл выглядела так, словно плакала. Он знал её не очень хорошо, так что это было вполне возможно по целому ряду причин. Нижняя губа Симоль дрожала, что было странно.

Диззи, с другой стороны, выглядел сердитой. Её кулаки были сжаты, и она была готова ударить кого-то. Ник распознавал знаки слишком хорошо.

— Вам не понравилось? — спросил Ник. Брилл и Кэрол выглядели так, будто собирались что-то сказать, но не совсем понимали, что именно.

— Кто это написал? — спросила Диззи.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ник. — Ты видела, я…

— Кто это был? Это была она? Она действительно такая злая?

— Ты не думаешь… я имею в виду, это ведь романтично, разве нет? — У Ника появилось ощущение, что он что-то упустил.

— Романтично? — спросила Диззи. — Ты думаешь, это было романтично? Это было предупреждение, Ник.

— Предупреждение? О чём?

— Вот так они придут за нами, — сказала Диззи, выплёвывая слова. — Недостаточно заставить нас отказаться от всего, мы должны сделать это добровольно и быть благодарными. Благодарными! Мы должны броситься в пламя с улыбкой. Ты ничего не понимаешь?

Ник считал себя довольно проницательным, но Диззи, казалось, видела то, чего не видел он.

— Но он пожертвовал собой в конце, ради неё.

— Это была ложь, — сказала Симоль очень тихим голосом. — Это была ложь, чтобы заставить тебя думать, что риск стоит того, чтобы пойти на него, даже если ты потерпишь неудачу. Ты можешь выиграть, но даже в случае провала нужно быть благодарным.

— Нас ведут на скотобойню, Ник, но сказав, что мы собираемся в домик в деревне. Будь благодарен за то, что могло бы быть. Будь благодарен!

— Я не думаю…

— Ты ничего не понимаешь.

Диззи встала и выбежала. Симоль отправилась за ней, и Руми, сопя, присоединилась к каравану.

— Я думаю, это было слишком, — сказал Кэрол.

— Я знаю, — сказал Брилл, подняв страницу, полную каракулей. — Магия ведь даже не работает так. Просто выдуманная история, верно, Ник? Они слишком глубоко копают в написанном. — Они вышли вместе, оставив Ника наедине с мистером Перивинклом.

Это было предупреждение? Очень странное, если так. Ник действительно хотел знать, кто это написал. Не Виннум Роке, он это чувствовал. Но в таком случае оставался лишь один человек, который мог вот так поместить эти слова в его голову.

Мистер Перивинкл сел за свой стол.

— Хорошо, хорошо. Я думаю, все мы сегодня что-то узнали. Я действительно отличный учитель.

Ник подошёл к нему.

— Об этом свидании.

— Хм? Свидании?

— Я думаю, мы должны встретиться. Сегодня ночью. В комнате в верхней части библиотеки, я думаю, вы знаете, о какой я говорю.

— О? — сказал Перивинкл. — Ладно. Увидимся там, Ник.

Ник вышел из класса. Виннум сказала, что связалась с Библиотекаршей. Похоже, она никогда не уходила далеко от этой школы.

Глава 16

В коридоре возле классной комнаты не было никого, кто ждал бы Ника. Он направился к выходу, в его голове роились сотни вопросов.

История, которую он только что прочитал, казалась какой-то аллегорией, отсылающей к отношениям между людьми и демонами, но он не считал её страшным предупреждением, которым, по мнению Диззи, она являлась. Может быть, он был неправ. Даже если сделка, заключённая магами с целью раскрыть секреты арканума, и была сомнительной, им в конечном итоге удалось овладеть огромной силой. Приемлемая сделка.

Гнев Диззи, казалось, был нацелен на конец истории. Лживый, как она утверждала. Ник мог понять, что она имела в виду. Сделка между этим магом и его ученицей была бы более привлекательной, если бы в конце концов он даровал ей полную автономию. Она стала бы полностью независимой от него, способной выбирать собственную судьбу. Получит ли человечество от демонов такой же щедрый прощальный дар? Похоже, они хотят, чтобы так оно и казалось.

На уроке Ник ещё до реакции Диззи знал, что история разозлит её. Поскольку эти слова выходили из его рта, столь же новые для него, как и для остальной части класса, он понимал, какое они вызовут у неё раздражение, пусть и не знал, о чём эта история. Тон слов был подобран таким образом, чтобы ускользнуть мимо почти всех, но зацепить её темперамент, как крюк, пронизывающий пасть разгневанной рыбы. Она, скорее всего, не оценила бы эту аналогию.

Что ему нужно было сделать, так это спросить Библиотекаршу. Он был уверен, что это она вложила историю ему в голову. У неё должна быть причина так поступить. И также у неё должна быть причина вернуться сюда, в школу, замаскировавшись под учителя.

Сейчас был обеденный перерыв, и его одноклассники, вероятно, поспешили в столовую, куда направлялся и он, пусть и понял это, только когда поднял глаза. Ноги несли его в нужном направлении, даже когда его разум был занят миллионами разных вопросов. Привычка и повторение были мощными инструментами обучения. Жаль, что он не мог использовать их, чтобы научиться чему-то более полезному, чем идти куда-то, не обращая на это внимания. Похоже, это единственное, в чём он в последнее время был хорош.

Даво, Фанни и Брилл уже сидели со своими подносами, когда Ник вошёл в столовую вместе с Хьютом, младшим братом Брилла. К тому времени, как Ник получил свой собственный обед и сел за стол, они почти закончили. Он поведал им сжатую версию того, что произошло на уроке Перивинкла, а Брилл вставлял небольшие комментарии, которые не добавляли информации, но подчёркивали особенно удивительные моменты, вроде вспышки Диззи.

— Как по мне, это счастливый конец, — сказал Фанни.

— Думаю, что ты сконцентрировал своё внимание на совершенно не той проблеме, — сказал Даво.

— Какой проблеме? — спросил Ник.

— Твоё увлечение, твоя потребность произвести впечатление на мисс Великую и Могучую. Не можем ли мы просто согласиться с тем, что то, что в первую очередь привлекло тебя в этой молодой леди, — и я не говорю, что у неё нет замечательных качеств, вроде отличного строения кости, — оно более чем перевешивается её негативными качествами? Она просто не движется в том же направлении, что и ты. Буду откровенен: это не сработает. Не сработает никоим образом, что стоило бы всех этих ударов и тычков, которые ты, кажется, бесконечно получаешь. Говоря начистоту, Ник, я не думаю, что ты нравишься ей так, как мальчик хочет нравиться девочке, и я не думаю, что когда-нибудь будешь.

Ник перестал есть и заметил, что догнал остальных с точки зрения наполненности тарелки. Все они остановились, чтобы послушать его изложение недавних событий, пока он спешил, взявшись на себя несколько задач одновременно. Был ли в этом его настоящий потенциал — уметь есть и говорить одновременно? Его мать будет в ужасе от отсутствия у него манер за столом.

— Я не понимаю, как что-то из того, что я только что сказал, связано с моими отношениями с Диззи.

— Это потому, что она твоя слепая точка, — сказал Брилл, возвращаясь к своей тарелке с отлично упорядоченной едой. Никто не мог разделять еду на группки так же аккуратно, как это делал Брилл. — Я не хочу преувеличивать, Ник, но мы же сейчас не на дебатах, так? Ты хочешь её и готов делать поблажки, чтобы заполучить её или, по крайней мере, держать её рядом с собой. Поблажки, которые ты не сделаешь ни для кого другого.

Ник чувствовал себя слегка раздражённым, но старался сохранять спокойствие. Дело не в том, что он не понимал их точку зрения, — с тех пор, как он прибыл в школу, она относилась к нему только как к источнику раздражения, но этого следовало ожидать. Он реагировал как мог. Он попал сюда, чтобы выяснить, есть ли какая-то надежда для них двоих, и когда стало очевидно, что нет, он отдалился и держался как можно дальше от неё. Это не его вина, что события сговорились, чтобы сблизить их.

Но он знал, что был неискренен. Даже когда он читал ту историю в классе, зная, что она вызовет её презрение, он был доволен. Он был столь же виноват в плохой атмосфере между ними, сколь и она. Ему нравился жар её гнева так близко от него. Казалось, что в конечном итоге он сможет протянуть руку и схватить её руку, и весь этот гнев рассеется, оставив после себя… что?

— Как насчёт тебя, Фанни? Ты думаешь, я влюбился не в ту девушку?

— Я думаю, — сказал Фанни, а затем положил в рот порцию еды, и всем пришлось ждать оставшуюся часть его предложения, — что она прекрасная молодая женщина, которая переживает трудные времена, и лучше всего будет дать ей время поскорбеть, что она, вероятно, не имела возможности сделать правильно.

Остальные были слегка ошеломлены зрелым ответом Фанни и немного смущены отсутствием сочувствия к девушке, которая недавно потеряла отца.

— Ещё я думаю, — он снова наполнил рот едой и снова заставил всех ждать, — вы все должны говорить тише. Она неподалёку, и, если она услышит, что вы её обсуждаете, она обязательно придёт сюда и будет драть нам всем уши до тех пор, пока они не станут похожи на эту цветную капусту и сыр. — Он продолжил есть.

— Ты прав, — сказал Ник, борясь с желанием повернуться и проверить, не смотрит ли Диззи в его сторону. — У неё свои проблемы, а у меня свои. Мне нужно сосредоточиться на получении образования и создании будущего для себя. Есть другие, гораздо более квалифицированные люди, которые позаботятся обо всём остальном.

— Ты нас пытаешься убедить в этом или самого себя? — спросил Даво.

Никто из сидящих за столом, похоже, не собирался дать ему сорваться с крючка.

Несколько медленных тихих хлопков заставили всех посмотреть в другой конец стола. Аплодисменты раздавались от брата Брилла.

— Отлично, Ник, отлично. Твоему прагматическому мышлению в сочетании с экспериментальным, научным подходом, основанным на наблюдениях и логическом анализе, не хватает как воображения, так и эффективности. Исходя из этого, мы можем удовлетворительно заключить, что любая молодая женщина с интеллектом ниже среднего сочтёт тебя неотразимым.

Ник посмотрел на Брилла.

— Сколько, говоришь, ему лет?

— Двенадцать. Мои извинения. Я считаю, что с ним случилось что-то неприятное в утробе матери. Моя мать во время беременности была очень неравнодушна к десертным грушам, которые, как известно, оказывают токсическое действие при употреблении в больших количествах. Повреждение мозга.

— Бриллард, я не думаю, что мой интеллект может быть поставлен под сомнение, учитывая моё положение в этой школе.

— Умственные способности определяются не только интеллектом, Хьютон, — ответил Бриллард. — Такт, доброта, социальные знания — всё это играет свою роль. А теперь, пожалуйста, перестань влезать и, как хороший мальчик, доедай свою брокколи.

Хьют положил вилку на свою тарелку с неупорядоченно расположенной едой, совсем не похожую на тарелку его брата, и черты его лица погрузились внутрь. Его маленький нос и тонкие губы, казалось, могли полностью исчезнуть.

— Я просто думаю, что для такого человека, как Ник, расточительно проводить всё своё время в окружении демонов, магов и драконов, и единственное, что, похоже, вызывает его интерес, — нравится ли он понравившейся ему девушке. Не могу сказать, что здесь только на меня нужно смотреть как на человека, которому нужно повзрослеть.

Ник снова посмотрел на Брилла, на этот раз более пристально.

— Я ничего ему не рассказывал о твоих делах, — сказал Брилл. — У него есть способность предугадывать информацию почти сверхъестественным образом. Он утверждает, что это происходит через синтаксис и язык тела, но лично я считаю, что он подслушивает людей и что он очень в этом хорош.

— Ты ведёшь дневник? — спросил Фанни.

— Что?

— Дневник, журнал, в который ты записываешь последние заметные события, которые тебя интересуют. Сегодня горох не был полностью симметричным, я должен поговорить с поваром. Что-то в этом роде.

— Ну, не совсем для таких вещей, но да. Я веду записи для автобиографии, которую я когда-нибудь напишу.

— Он, наверное, знает, где ты его хранишь, — сказал Фанни. — С моим так и было. Мои сёстры нашли его, а затем высмеяли все мои неловкие секреты. — Он вздрогнул. — Я больше ничего не записываю, будь я проклят.

— Это правда? — спросил Брилл. — Ты читал мои личные записи?

— Конечно, нет, — ответил Хьют. — Ты правда думаешь, что у меня есть время, чтобы тратить его на твои тривиальные заметки? И, как обычно, вы все сразу отвлекаетесь на сотни неважных моментов и совершенно упускаете из виду мою точку зрения. Ник, ты хочешь учиться, совершенствоваться до такой степени, чтобы стать человеком, достойным внимания этой молодой женщины, так ведь? И нет, я не читал твой дневник, твои любовные письма или стихи, которые ты пишешь на обороте тетрадей. Уверяю тебя, такие элементарные выводы не требуют такого высокого уровня лукавства.

— Что ты лепечешь? — спросил Брилл, начиная вести себя более грубо со своим братом.

— Я говорю, что если бы меня, а не Ника, окружали такие великие и влиятельные люди, я бы воспользовался их опытом и сделал их своими учителями. Зачем трудиться в классе, изучая основы устаревшей и застойной учебной программы, когда у тебя есть доступ к величайшим специалистам в Ранваре? Учиться нужно у них, а не у трясущихся старых академиков-неудачников, которых мы вынуждены здесь терпеть.

Ник медленно моргнул. Несмотря на пренебрежительный и откровенно снисходительный характер речи Хьюта, он был прав. Если Ник собирается развиться до такой степени, что им будет впечатлена не только Диззи, но и он сам, то ему нужна помощь мастеров в своих областях.

— На самом деле, — сказал Даво, — это неплохая идея.

— Хм, — сказал Фанни, который сейчас разбирался с пудингом. — У тебя есть все виды специалистов и важных шишек, которые чего-то хотят от тебя. Ты должен попробовать попросить что-нибудь взамен.

— Учёба — это то, в чём ты хорош, — сказал Брилл. — Если бы ты нашёл действительно хорошего учителя, то мог бы добиться реальных успехов.

Ник снова посмотрел через стол на Хьюта. Маленький мальчик не сильно отличался от других детей его возраста. Может, он был немного более формально одет. Его волосы были намазаны и зачёсаны назад, как у парней постарше, но, опять же, многие мальчики его возраста старались выглядеть взрослее. Он укусил брокколи, и на его лице показалось отвращение, которое немедленно подпортило его усилия казаться зрелым.

— Спасибо, Хьют, — сказал Ник. — Это хорошее предложение.

Хьют кивнул, как один равный другому, что он, вероятно, считал снисходительным кивком.

— Тебе также следует прекратить тренировки с этой девушкой. Она только отвлекает тебя и мешает тебе ясно мыслить.

— Он прав, — сказал Даво.

— Не знаю, смогу ли…

— Разорви все связи, — сказал Брилл.

— Но кто научит меня сражаться и защищаться? — спросил Ник.

— А как же Секретная служба? — спросил Фанни. — Они лучше всех натренированы и круче всех дерутся, верно? И они всегда заинтересованы в том, чтобы знать, что ты задумал. В следующий раз, как увидишь их, попроси показать парочку движений.

Ник был уверен, что это не будет вот так просто, но агенты Секретной службы были лучшими в своём деле. Даже Диззи не станет это оспаривать.

— Есть ли они рядом? — спросил Ник, всматриваясь в комнату, как будто он мог заметить одного из них. Его взгляд скользнул по столу Диззи и продолжил движение. Она сидела к нему спиной.

— Агенты? — сказал Фанни. — Вообще-то, нет. Я заметил резкое снижение их численности на территории школы. Не обнаружил никакой активности за несколько дней.

— Правда? — сказал Брилл, звуча обеспокоенно. — Куда они делись? Предполагается, что они следят за величайшим ресурсом нашей страны.

— Качественными минералами и рудами? — спросил Даво.

— Детьми благородных домов, — ответил Брилл.

— Каждый останется при своём мнении, — сказал Даво.

— Я думаю, что они всё ещё должны быть рядом, — сказал Ник. — Просто в меньшем количестве. Мне нужно придумать, как связаться с ними.

— Это легко, — сказал Фанни. — Просто подвергни себя крайней опасности. Только не слишком крайней — вряд ли ты хочешь, чтобы они появились после твоей смерти.

Еда остывала на кончике вилки, пока Ник рассматривал возможность создания своего личного колледжа, призванного продвинуть его личный рост в области, которую он ещё даже не мог осмыслить. Физическая подготовка от Секретной службы, магические исследования в Королевском Колледже, знания о драконах, преподаваемые Драконьим корпусом. Круг предметов был неограничен. Он мог бы даже попросить министра Кармина обучить его тёмному искусству шпионажа и махинаций. Это наверняка вызовет гнев Диззи.

— Чему ты так улыбаешься? — спросил Даво. — Думаешь о грязных вещах?

— Хм? Нет, ничего такого. Я просто перебирал то, что сказал Хьют об организации частных уроков с экспертами в каждой области. Это, безусловно, поднимет планку обучения.

— Да, — сказал Даво. — Ну, лучше уж ты, чем я. Я полагаю, что лучшие из лучших используют худшие из худших методов, когда дело доходит до того, чтобы довести своих учеников до предела. Если ты думаешь, что твой друг детства — жестокая госпожа, я могу только дрожать от представления, что сделают с тобой люди, которые имеют дело с демонами и драконами.

— Я также имел дело с Симоль, — отметил Ник.

— Ах, ну да, — сказал Даво. — По сравнению с ней, это должно быть пустяком.

После обеда они отправились на свои индивидуальные занятия. У Ника была военная стратегия с мистером Варити, который был достаточно приличным учителем, когда дело касалось основ, но что, если бы он мог заставить военное министерство научить его тонкостям?

В первую очередь он хотел связаться с Секретной службой. Если он сможет убедить их обучать его напрямую, под предлогом того, что он с меньшей вероятностью умрёт, прежде чем сможет получить для них жизненно важную информацию (он понятия не имел, что это может быть за информация, но уже из-за одного этого она звучала ещё более жизненно важной), тогда ему не пришлось бы так сильно полагаться на Диззи.

Какими бы ни были его личные чувства к ней, ему определённо приходилось справляться с ними, когда он сталкивался с ней лицом к лицу. Даже когда они ссорились — что, как правило, означало словесную взбучку с её стороны, — он никогда не мог увидеть в ней оппонента. Она всегда была Диззи.

Ему нужно было дистанцироваться от неё ради них обоих.

Самый простой способ вызвать агентов Секретной службы, если кто-то из них ещё стоял на дежурстве в школе, — это устроить переполох, предпочтительно с участием одного из наиболее важных учеников. Принц или сын герцога, попавший в беду, заставит их прибежать или появиться из воздуха, словно это был их предпочитаемый способ появления.

Он сидел в классе, не особо обращая внимания на урок и осматривая своих сокурсников. В классе их было восемнадцать, включая его самого, и ему на выбор было шестнадцать, как только он исключил себя и Диззи, с которой он очень старательно избегал встречаться взглядом. Если она подумает, что он что-то замышляет, она впадёт в ярость и обвинит его в нарушении их соглашения. Что было бы точно, но неудобно (и, скорее всего, болезненно) признать.

Он выбросил из списка других девушек, — поскольку план, который он придумал, предполагал насилие, — и осталось восемь кандидатов.

Из них самым высоким положением как дворянина обладал, вне всяких сомнений, Куин Хенрик, третий сын графа чего-то там, — Ник никак не мог вспомнить. Не самый ценный аристократ в стране, но достаточно важный для Секретной службы, чтобы принять меры, если парень будет в опасности.

Ник подождал конца занятия, а затем небрежно направился к столу Куина, стараясь быть как можно более незаметным. Он убедился, что Диззи ушла, прежде чем сделать свой ход.

— Можно тебя на пару слов?

Куин с лёгким удивлением поднял голову. Все знали, кем был Ник, по крайней мере, с точки зрения его необычайно высокого статуса, учитывая его низкое происхождение.

— Хорошо, — осторожно сказал Куин. — Чего ты хочешь?

Ник медлил, пока большинство учеников не ушли.

— Я просто хотел извиниться.

— Извиниться за что?

Ник ударил его. Это был довольно сильный и громкий удар. От него ладонь начало жечь. На лице Куина появилась красная отметина, но вместо того, чтобы упасть или заплакать, он выглядел удивлённым. Абсолютно удивлённым.

— За что это? — сказал он суровым, но никак не яростным голосом.

Всё происходило совсем не так, как он предполагал. Ник напомнил себе, что так и происходит процесс обучения — через эксперимент и наблюдение.

— Эм, мне просто нужно было поговорить с Секретной службой, и я подумал…

— Что если ты ударишь меня, они прибегут на помощь? Я не обеденный звонок. Ты не должен бить людей, чтобы привлечь внимание. И они не прибегут сломя голову из-за чего-то столь тривиального, как пощёчина.

Теперь, когда он подумал об этом, возможно, это был не лучший способ достичь своей цели. Его полным пренебрежением к этому неповинному парню никак нельзя было гордиться.

— Прости. Я не знал, что ещё сделать. Ты очень важен, поэтому я подумал…

— Нет, не пытайся мне льстить бессмысленными комплиментами. — Он потёр лицо. — Почему ты просто не попросил меня?

— Попросил? Хочешь сказать, у тебя есть способ их вызвать?

— Конечно, — Куин вытащил золотую цепочку из воротника рубашки. — У нас есть это. Нужно порвать её, если находишься в смертельной опасности.

— О, — сказал Ник, чувствуя себя дураком. — Это хороший способ вызвать их.

— Ты действительно хочешь, чтобы я вызвал их?

— Да, пожалуйста, — сказал Ник.

— Ты уверен? Его используют, только если случилось что-то действительно важное.

— Да. Это важно. Я уверен, что всё будет хорошо. И мне очень жаль. Если я могу что-нибудь для тебя сделать…

— На самом деле, можешь.

— Да? Что именно?

— Свидание за обедом.

Лицо Ника вытянулось в удивлении, и Куин поднял руку, чтобы отклонить возникшую в голове Ника идею.

— Не с тобой. С дочерью Архимага.

— С Симоль?

— Да. Ничего этакого. Просто в столовой, она и я за столом. И за обедом, конечно.

— Ты сейчас о Симоль? Свирепой девушке с асимметричной причёской и низкой терпимостью к идиотам? Об этой Симоль?

— Да. Это так сложно понять? Это просто обед.

— Думаю, я могу спросить. Не могу гарантировать, что она согласится.

— Это очевидно. Мне только нужно, чтобы ты спросил. Ничего не сдвинется с места, если кто-то не сделает первый шаг.

— Ты мог бы спросить её сам, — сказал Ник.

— О, нет. — Куин был в ужасе от этой идеи. — Я не могу. Что если она откажет? — Он вздрогнул. — Слишком неловко. Нет, ты просто спросишь её от моего имени, и не помешала бы пара слов о том, что я славный малый, но не нужно заставлять себя, и мы посмотрим, что из этого получится. Хорошо, поехали. — Он дёрнул цепочку у себя на шее, и она разорвалась.

Ник чувствовал себя неважно из-за того, что он сделал. Куин, похоже, был славным малым, готовым помочь, когда его попросят. И согласился помочь даже после того, как его ударили ни за что. Он даже проявил удивительное мужество. Мало кто смог бы принять испытание свидания с Симоль. Она может согласиться, чтобы просто посмотреть, что за парень отважился на это.

Через пару секунд дверь открылась, и в класс вбежали два агента. Они носили маски, одну красную, одну зелёную, но всё же было заметно, что они были слегка в замешательстве от того, почему их вызвали. Похоже, в этом не было особой необходимости.

— Извините, — в который раз извинился Ник. — Ничего страшного не случилось. Я заставил его сделать это. Мне нужно было поговорить с вашим командиром, но я не мог связаться с вами, ребята.

Агенты не говорили, они просто стояли.

— Чего ты хочешь? — в конце концов сказал тот, что в красной маске.

Ник начал чувствовать, что это на самом деле была ужасная идея. Что ему сказать? Что ему нравятся уроки самозащиты?

— Я, эээ, на самом деле надеялся поговорить с Начальником штаба. Подозреваю, его рядом нет? — Он пытался намекнуть, что то, что он хочет сказать, предназначено только для ушей высокопоставленных лиц, но прозвучало это слабо и малозначительно.

— Хорошо, — сказала Красная Маска. — У нас есть постоянные распоряжения, чтобы мы уведомили командование, когда ты вступишь в контакт. Пойдём с нами.

Ник с облегчением вздохнул. Он выглядел бы ещё большим придурком, если бы от него отмахнулись.

— Не забудь, — сказал Куин.

Ник кивнул и извиняюще помахал ему, когда уходил.

Снаружи в коридоре Диззи прислонилась к стене, просматривая какие-то заметки. Она вела себя так, словно оказалась здесь случайно и занималась своими делами. Когда он проходил мимо неё, она сказала:

— Приходи ко мне в комнату, как только закончишь с агентами.

Он собирался сказать ей, что не может этого сделать и что не знает, когда это произойдёт, но она уже уходила. Когда он повернулся, чтобы не отстать от агентов, он был уверен, что услышал очень тихое «Не заставляй меня искать тебя».

Агенты отвели его в здание рядом с главным двором. Оно было похоже на любое другое здание, только внутри не было детей. Здесь был ряд комнат, подобных кабинетам, в которых он учился, но без досок, парт и стульев. Его отвели в комнату с камином и диваном и сказали ждать.

Он сел и попытался успокоиться, предполагая, что ждать ему придётся довольно долго, но диван не позволял ему усесться хоть как-то устойчиво, и он продолжал скользить по нему. «Не является ли это частью какой-то продвинутой техники допроса?», задавался он вопросом.

Дверь снова открылась через пять минут, и в комнату вошёл Начальник штаба собственной персоной, окружённый двумя другими агентами в синей и жёлтой масках, и принёс с собой волну сильного давления. Ник встал, после момента борьбы с диваном, который пытался его съесть.

— Я слышал, ты хочешь меня видеть. В чём дело? — Голос Начальника звучал резко и пугающе.

— Не могли бы вы снять маску, сэр? — попросил Ник как можно более вежливо. — Сложно собраться с мыслями, когда вы её носите.

Начальник отослал свой эскорт и снял серебряную демоническую маску, обнажив немного менее пугающее лицо и лысеющую голову. Давление, угрожающее раздавить Ника, уменьшилось, и он снова смог нормально дышать.

— Спасибо. Извините, что беспокою вас вот так, я уверен, что вы очень заняты. — Ник говорил так быстро, как мог, но всё же казалось, что он вёл размеренную светскую беседу.

— Да, занят. Хватит этого.

— Эм, я заметил, что на школьной территории стало не так много агентов, как было раньше, и я подумал, что было бы неплохо, будь у меня способ связаться с вами в случае… ну, просто на всякий случай. На самом деле сейчас довольно сложно разговаривать с агентом. Мне пришлось сделать несколько, эм, неудобных шагов, чтобы привлечь их внимание.

— Да, я слышал. Ты хочешь получить устройство? Это можно организовать. Это всё?

— Нет. То есть, спасибо. Мне также было интересно, сможет ли один из ваших агентов немного потренировать меня.

— Потренировать в чём? — спросил Начальник.

— Ничего чересчур сумасшедшего, просто чтобы я мог защитить себя, не от демонов, возможно, от кого-то из Гвюра. Нет смысла звать ваших агентов на помощь, если к тому времени, как они прибудут, я буду мёртв.

— Почему Гвюр?

— Извините?

— Почему ты сказал, что кто-то из Гвюра может напасть на тебя? У тебя есть что-то, что они хотят? Они с тобой связывались?

— Нет, нет. Я ничего про это не знаю. Я просто использовал их в качестве примера из-за проблем, которые у нас с ними возникли. Я предполагаю, что именно туда ушли все агенты.

— Предполагаешь, да? Что ещё ты предполагаешь?

— Ничего, правда. Я столкнулся с министром Кармином, то есть исполняющим обязанности министра Кармином, и он показался очень нервным по поводу всего этого, когда я предположил, что они могут устроить ловушку нашим войскам и заставить нас совершить нападение на их лидеров.

Белые брови Начальника поднялись.

— Так это был ты? Хорошо, я рад, что-то кто-то вбил в него немного разума. Я испытал облегчение, когда он отменил план.

Ник до сих пор чувствовал, что он внушителен, но нетерпение на лице Начальника ослабло. Немного.

— Полагаю, мы можем оставить здесь пару агентов, чтобы устроить тебе несколько занятий. Не то чтобы у них было много других дел. Я посмотрю, что смогу сделать.

Ника отпустили и вывели те же агенты, которые привели его сюда, или агенты, у которых маски были того же цвета. Ему дали золотую цепочку, как у Куина, и сказали использовать её только в случае крайней необходимости.

Он с облегчением вышел из здания и направился в свою комнату. Ему удалось получить желаемое, но это оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. Наверное, с другими предполагаемыми наставниками будет ещё сложнее. Ему нужно будет подумать над своим подходом и придумать план получше.

В кампусе было тихо, поскольку сейчас был перерыв между концом уроков и началом ужина в столовой. Ник шёл с опущенной головой, и его разум был полон различных способов потребовать помощь, в которой он нуждался, у людей, которые не были обязаны предоставлять её. Когда он поднял глаза, он был возле женского общежития.

Он выбросил из головы «приглашение» Диззи, когда разговаривал с Начальником, но теперь его было не избежать. Он должен сказать ей, что не собирается пользоваться её услугами тренера, и будет легче разобраться с этим делом как можно раньше.

Он вошёл в здание и был остановлен женщиной со строгим лицом, находящейся за дверью с отсутствующей верхней половиной, как в конюшне. Она сидела на стуле, а перед ней лежал большой гроссбух.

— Имя?

— Ник Тутт.

— Я имела в виду, к кому вы пришли, но ничего. Вас ждут, мистер Тутт. Распишитесь здесь.

Он расписался в гроссбухе и вошёл, удивленный тем, как легко было сюда попасть. Но затем женщина посмотрела на него так, будто он был единственным, кто находился здесь в опасности.

Через несколько лестничных пролётов он оказался на верхнем этаже. Раньше он был здесь с Диззи, так что он знал путь.

По дороге он не встретил ни одной девушки. Он легонько постучал в дверь Диззи, готовый уйти, если она не ответит, сделав то, о чём его просили. Дверь тут же распахнулась.

— Ник! — сказала Симоль. — Если бы я знала, что ты придёшь, я бы испекла торт. На самом деле, нет. Выпечка у меня выходит ужасная. Ты должен был принести мне торт. Где он?

Ник покачал головой.

— Прости.

— Хватит извиняться, бога ради, и заходи.

Ник вошёл и остановился. Диззи сидела за столом, повернувшись к тому спиной, и смотрела на него с мрачным фокусом, как будто в мире сейчас никого не было, кроме них двоих. Обычно ему бы понравилось это чувство, но сейчас казалось, что она раздумывает над тем, как стать последним человеком, оставшимся в каком-то подобии игры на выживание.

— Ну? — сказала она. — Ничего не хочешь мне сказать?

Ник пытался придумать, с чего начать. В голову ничего не пришло.

— Что случилось? Секретная служба сделала с тобой что-то ужасное? Пожалуйста, опиши подробно.

— Дай ему шанс, — сказала Симоль. — Он явно нервничает, находясь в спальне наедине с девушкой, к которой его невероятно влечёт, а также с тобой, Диззи.

— Я не нервничаю, — сказал Ник.

— Но ты наедине с девочками, это ведь самое большое желание каждого подростка, а заодно и величайший страх. Смотри, это ящик для белья. Полный нижнего белья. Теперь чувствуешь себя немного горячо и взволнованно?

— Меня не интересует женское нижнее бельё, — сказал Ник. — Значение имеет то, что оно скрывает.

— Ага!

— Я не это имел в виду.

— АГА! — настаивала Симоль.

— Симоль, в моей голове постоянно находится Виннум Роке. Когда я хожу в ванную, когда переодеваюсь, когда ковыряюсь в носу. То же самое было, когда внутри меня был демоном. Технически она не была женщиной, но я её таковой считал. Так что это действительно больше не влияет на меня.

— Понятно, — сказала Симоль. — Итак, если я заставлю тебя прямо сейчас раздеться, у тебя не будет с этим никаких проблем?

— Конечно будут, — сказал Ник. — Мой друг попытался бы унизить меня, и это очень бы меня расстроило.

Плечи Симоль опустились.

— Теперь я плохо себя чувствую. С тобой совсем не весело.

Ник улыбнулся.

— А я думаю, что с тобой весело. Кстати, один парень попросил меня пригласить тебя на обед с ним.

— Ха? Парень? Обед? Чего?

— Он выглядел вполне прилично. Помог мне связаться с Секретной службой. Я думаю, что его семья вполне благополучна.

— Ты думаешь, что я охочусь за деньгами? — спросила Симоль.

— Нет, я говорю, что деньги сами идут тебе в руки, если тебе это интересно. Я укажу ему…

— Кхм, — сказала Диззи. — Позволь прервать на мгновение твою социальную инженерию, Ник. Зачем ты встречался с Секретной службой?

— О, я спросил их, могут ли они тренировать меня. Я думаю, что это будет лучше, чем…

Диззи вскочила со стула и схватила Ника за запястье.

— Правду.

— О чём ты? Это правда. Зачем ты держишь моё запястье?

— Я могу определить, лжёшь ли ты, по изменению твоего пульса. — Она уставилась на него, а затем с отвращением отбросила руку.

— Что случилось? — спросила Симоль. — Он даже не ответил.

— Нет смысла, — сказала Диззи. — Как только я прикоснулась к нему, его сердце разогналось до миллиона ударов в секунду.

— Ух ты, — сказала Симоль, — идеальный счётчик.

— Видишь? — сказал Ник, аккуратно потирая запястье. — Я не могу контролировать себя рядом с тобой. Я научусь быстрее, если не буду так отвлекаться.

Диззи стояла, сложив руки на животе.

— Хорошо. Убирайся.

Ник посчитал это лёгким выходом и ушёл. Он вернулся домой и обнаружил, что Даво, Фанни и Брилл готовятся пойти в столовую. Ник переоделся в шорты для бега и майку.

— В этот раз подошёл к тренировкам всерьёз? — спросил Даво. — Подожди, что за безвкусную цепочку ты носишь?

— Не нравится? — сказал Ник.

— Ей не хватает изящества, мой друг. Что дальше? Большое рубиновое кольцо на мизинце и пара беременных горничных? Ник-Грубиян.

Это была лишь тонкая цепочка, но выглядела она довольно кричаще.

Ник побежал вниз к главным воротам и вышел на дорогу. Он хотел убежать от школы, от учеников, от всего этого. Он собирался подойти к делу всерьёз. Секретная служба будет ожидать от него хотя бы небольшой выносливости.

Когда он побежал, его разум опустел. Он таким образом мог уйти даже от Виннум Роке, хотя бы временно. Казалось, он мог продолжать идти в набранном темпе часами. Начало темнеть, и он увидел впереди свет столицы. Как далеко он убежал?

На мгновение он почувствовал себя незащищённым и уязвимым, но затем его пальцы нащупали цепочку на шее, и он почувствовал себя в безопасности. Он развернулся и побежал обратно.

Обратный путь был тяжелее, дыхание было коротким, а горло саднило. Наконец-то показались школьные стены, и он обошёл их. Он остановился, когда достиг стены, и посмотрел вверх. Это будет непростым восхождением, особенно из-за того, каким измотанным он себя чувствовал, но он всё же начал взбираться. Настало время, когда он начал принимать вызовы.

Он приземлился на школьной территории возле библиотеки, как он и ожидал. Он договорился встретиться здесь с Библиотекаршей. У него было много вопросов к ней. Или к нему.

Было уже поздно, и никого рядом не было. Он пропустил ужин и был голоден, но он мог поесть позже. У Фанни в кладовой найдётся что-нибудь.

Задняя дверь в библиотеку была открыта. Он вошёл и поднялся на верхний этаж. Люк был открыт, и лестница для него была опущена. Он поднялся в зеркальную комнату. Мистер Перивинкл ждал его.

— Привет, Ник, — сказала она.

— Привет, Ник, — сказал Хьют. И тогда Ник наконец вспомнил: Брилл был единственным ребёнком.

Глава 17

Ник был одет в шорты и майку. Тепло библиотеки принесло облегчение, но здесь, в зеркальной комнате, ему снова стало холодно.

Мистер Перивинкл выглядел как обычно, но стоял он по-другому. Поза была более женственной, а улыбка — знакомо непостижимой. Библиотекарша каким-то образом превратилась в его учителя. Типично демонический ход, но Библиотекарша, как она сама утверждала, демоном не была. На самом деле было неважно, что она всё это время была рядом, он не чувствовал, что она была врагом. Вообще-то, увидеть её было даже приятно.

Присутствие Хьюта, с другой стороны, было совершенно трудно понять. Когда Ник увидел его в этом месте, стало ясно, что его вообще не должно существовать. У Брилларда не было братьев и сестёр, никогда не было. Так почему же все так легко отнеслись к появлению нового Эпстима?

— Вы решили бросить библиотеку ради преподавания? — спросил он Библиотекаршу. Она казалась более безопасным человеком для общения.

— Не совсем. — Её голос всё ещё был голосом Перивинкла, но интонации были целиком её. — Это казалось менее навязчивым способом оставаться рядом.

— Я думал, вы не можете изменять свою форму, — сказал Ник. — Вы сказали, что вы не демон. Вы сказали, что застряли в таком виде.

— Я сказала не это. Но ты прав, я не могу изменить форму. Я в том же теле, в котором была в последний раз, как видела тебя.

— Вы выглядите не так же. Вы выглядите как мистер Перивинкл.

— Я и есть мистер Перивинкл, — сказала Библиотекарша. — Думаю, у меня неплохо получилось. — Она откинула светлые пряди Перивинкла.

— Как вы изменили свой внешний вид? С помощью магии?

Она закатала рукав, чтобы продемонстрировать обёрнутый вокруг её предплечья амулет, покрытый маленькими узелками. Она надавила на несколько узелков, и она стала выглядеть как Библиотекарша, только в одежде Перивинкла, из-за чего выглядела ещё более странно.

— А ты… — Он повернулся к Хьюту. — Ты должен быть демоном.

Хьют поджал губы.

— Как быстро ты обо мне забыл.

— Ты мой демон.

— Довольно оскорбительный способ выразиться, дитя моё.

— Во время нашей последней встречи ты была в драконе.

— Я до сих пор в нём.

— Драконы могут превращаться в маленьких мальчиков?

— И маленькие мальчики могут превращаться в драконов. Не говори никому, иначе меня попытаются оседлать и отправить в бой. — Он улыбнулся. Улыбка не была похожа на улыбку двенадцатилетнего. Она больше походила на оскал маленького хищного животного.

У Ника возникло желание ударить маленького наглеца по носу, но он сомневался, что сможет подобраться так близко. Демон превратился из женщины в старика, а теперь в мальчика, но под всем этим он оставался всё той же чрезвычайно могущественной сущностью. Демон находился в его голове достаточно долго, чтобы понять, насколько он опасен и как мало его заботит этикет. Между ними больше не было перемирия, и демон не даст справедливого предупреждения перед тем, как наброситься на него.

— Тебя не существует, верно? Я имею в виду, что Хьютона Эпстима не существует. У Брилларда нет брата. Как тебе удалось всех одурачить? Возникший из ниоткуда ребёнок не может остаться незамеченным. Королевский колледж, министерства, Секретная служба… хоть кто-то должен был понять, что тебя здесь не должно быть.

— Это не так сложно, как ты думаешь. Всё начинается с источника, — в данном случае с матери, — и начинаешь строить оттуда. Такого рода манипуляции — просто детская игра.

Из уст демона это прозвучало как дешёвый трюк, вроде карты, вытащенной из колоды с помощью невидимой нити, но каким образом можно убедить мать, что у неё есть второй ребёнок? Должна ли она испытывать глубокое желание иметь его? Любую ли женщину можно заставить поверить в то, что она родила воображаемого отпрыска, или только тех, кого одолевает отчаянная грусть? Ему не нравилось то, что под этим подразумевалось.

— Сомневаюсь, что это было так просто сделать. Даже если у тебя есть такая сила, кто-нибудь бы да заметил.

— Все слишком заняты, — сказал демон. — Слишком много отвлекающих факторов.

— Гвюр? Твоих рук дело? — Восстание в Гвюре в первую очередь было начато демоном, так что было логично, что повстанцы будут следовать его приказам.

— Происходящее там приведено в движение довольно давно. Я не вступал с ними в контакт с момента нашей последней встречи, и я больше не контролирую, что или как они делают. Однако я уверен в их способности на какое-то время занять войска Ранвара, что даёт нам прекрасную возможность подготовить тебя.

И снова подразумевалось, что он воспользуется шансом сыграть роль героя.

— Что, если я не хочу быть частью этого?

— Тогда тебе не обязательно в этом участвовать, — ответила Библиотекарша.

— Но ты же хочешь быть частью этого, не так ли? — сказал демон, ребёнок с невероятно знающими глазами.

— Нет, — сказал Ник. — Зачем мне хотеть быть вовлечённым в это безумие? Это совершенно мне не по плечам. Какое отношение это имеет ко мне? Я никто, я ничего не достиг. Вся моя жизнь совершенно ничем не примечательна. Может, вы приняли меня за кого-то другого?

— Это не так просто, — сказала Библиотекарша.

— Разве? Она только что сказала, что это не так сложно, как я думаю. Вам двоим нужно серьёзно согласовать ваши версии.

— Ты должен обратить свой гнев на Высшего Отца, — сказал Хьют. — Тебе это понадобится.

В том, сколько они уделяли ему внимания, не было никакого смысла. Он видел смысл, когда они его использовали в качестве курьера, — его место мог занять кто угодно, он просто был удобным вариантом, — но не было никаких причин пытаться убедить его, что он жизненно важен для этого дела. Он не был. Как он мог быть?

— Я говорила тебе, — раздался голос Виннум Рока из амулета на руке Библиотекарши. — Ты был одним из многих кандидатов. Единственным, кто зашёл так далеко. Если бы мы могли выбрать кого-то другого, мы бы серьёзно обдумали это.

— Теперь, когда вы трое наконец-то вместе, вы не можете оставить меня в покое. — Он посмотрел на Библиотекаршу. — Она сейчас там?

— Он просто усиливает её голос. Она всё ещё внутри тебя.

— Вы можете вытащить её из меня? Не разрезая при этом?

— Нет, — ответила Библиотекарша, но не это он хотел услышать.

— Нет, вы не можете вытащить её, или нет, вы не можете вытащить её, не разрезая меня?

— Это должен быть ты, дитя, — сказал демон, сам выглядящий как ребёнок.

— Почему? — вырвался из Ника почти отчаянный крик.

— Потому что мы испытали тебя, — сказал демон. — Мы подвергли тебя опасности и дали тебе шанс спасти себя, но ты отказался. Твоя человечность модулируется интеллектом.

Растерянный Ник повернулся к Библиотекарше.

— Что это значит?

— Девушка, которая тебе нравится, — сказала она, — она недостижима для тебя,?? не так ли?

Ник посчитал, что упоминание Диззи запутало всё ещё сильнее.

— Думаю, вы можете назвать это так. Какое отношение она имеет к этому?

— Ты хочешь знать, что мы в тебе увидели, — сказала Библиотекарша. — Я использую её в качестве примера. Ты умный мальчик, Николав, ты хорошо вникаешь в суть вещей. Ты, конечно же, должен был придумать множество способов, как заставить её обратить на тебя внимание, восхищаться тобой, уважать тебя. Может быть, даже полюбить тебя.

— Нет. Зачем мне это делать?

— Я не говорю тебе делать это, но разум, подобный твоему, должен был решить эту задачу как паззл. Как убедить её относиться к тебе более серьёзно. Победить её в бою, помочь ей достичь её целей, раскрыть её истинный потенциал…

— Манипулировать ей, чтобы она влюбилась в меня, это вы хотите сказать? Это не… это уничтожило бы весь смысл.

— Какой смысл, Ник?

— Если бы я изменил её, чтобы она полюбила меня, она больше не была бы собой. Нельзя получить то, что хочешь, если ради этого приходится изменить желаемое.

— Внутри она была бы тем же человеком.

— Это несущественно. Тот, кого я знаю, — это человек снаружи.

— Мало кто так думает, — сказал демон. — Мало кто из твоего вида и мало кто в тех мирах, что мы посетили.

— Это потому, что то, как я думаю, ничего мне не даёт, — с горечью сказал Ник. Его образ мышления не давал ему никакой награды.

— Не даёт. Но может. Благодаря этому тебе можно доверить силу.

— Какую силу? Арканум?

— Нет, — сказал демон. — Другую силу. Большую силу.

— Ты должен понять природу Высшего Отца, — сказала Библиотекарша. — Того, чем мы являемся… того, что ты считаешь демонами… того, что мы делаем.

— Хорошо, — сказал Ник. — Скажите мне.

— Мы путешествуем по мирам, — сказал демон. — Мы даём людям, которых находим, силу, выходящую за рамки их воображения, и мы ждём.

— Ждёте чего?

Библиотекарша сказала:

— Пока они вырастут, расширят свои возможности за пределы стабильности, добьются таких успехов, насколько позволяет их потенциал. И затем того, как они пойдут друг против друга, как уничтожат всё, включая мир, в котором живут.

— Зачем? — спросил Ник.

— Это сделка, — сказала Виннум. — Они предлагают нам силу в обмен на возможность существовать внутри нас. Они не устанавливают ограничения по времени. Когда народ вымирает, они объявляются. Они не будут пытаться ускорить процесс или вмешиваться, и они этого не делают. Простого акта передачи силы достаточно, чтобы обречь этот народ на забвение, и намного раньше, чем если бы они эту силу не получили.

— В большинстве случаев слишком рано, — сказал демон. — В этом мире мы пытались замедлить процесс. Предоставив силу только одной нации, мы, по крайней мере, какое-то время смогли контролировать хаос.

— Так это наша вина? — спросил Ник. — Мы сможем наслаждаться силой, которую нам дают, столько, сколько мы хотим, но взамен мы поддаёмся жадности и безумию?

— Это всегда приводит к этому, — сказала Библиотекарша.

— И вы не делаете ничего, чтобы ускорить процесс? — спросил Ник.

Библиотекарша покачала головой.

— Незачем.

— Так мы обречены? — спросил Ник. — Получение магической силы — начало нашей неизбежной кончины?

Ему не трудно было поверить, что цивилизации быстро приходили к кровавому концу, когда им была дарована??неизмеримая сила. Идея, что получившие её пожмут друг другу руки и устроят большой праздничный обед, поздравляя друг друга с открытием тайн вселенной, не казалась ему наиболее вероятным исходом.

Шокирующей истории его собственного мира было достаточно, чтобы убедить его, что люди станут более несдержанными, когда получат более сильное оружие. И станут вести себя ещё лживее с теми, кого сочтут соперниками за обладание силой. Возможность использовать самые фундаментальные и секретные аспекты магии была лишь ступенькой к абсолютному контролю. Не было никакого способа сделать это как совместное предприятие.

Но это не вдохновило его стать защитником всей планеты и прыгнуть в центр драки.

— Время ещё есть, — сказала Виннум. — Ты можешь остановить его.

— Я не понимаю, что я могу сделать, — сказал Ник. — Даже если вы дадите мне волшебную палочку и всю имеющуюся силу, он всё равно будет сильнее и могущественнее. И он, вероятно, знает, что делает. — Он посмотрел на Библиотекаршу и демона. — На эту роль должен найтись человек получше. Им не могу быть я.

— Дело не в том, что кто-то другой мог бы использовать силу лучше, а в том, что он не сможет её получить. Только ты подходишь для этой задачи. Только ты можешь научиться этой магии.

Несмотря на нелепость сказанного, часть его хотела верить, что он взаправду был подходящим человеком для этой задачи. По его мнению, он подписывался на невероятно рискованное предприятие с крайне низкими шансами на успех просто на случай, что он может преуспеть. Никто не говорил ему, что он выживет, но они не выбрали бы его, если это как минимум не было бы вероятно, так ведь?

Однако он не доверял своей надежде. Всё это было похоже на историю, которую вложила в его голову Библиотекарша. Он был той женщиной-магом, готовой пожертвовать всем ради шанса получить главный приз. Её возможная победа заставила его почувствовать, что он тоже мог бы бросить вызов. Диззи назвала её ложью, скорее предупреждением, чем искушением.

Но это лишь история, и ей можно придать любой конец, какой только пожелаешь. Концовка казалась подлинной, потому что была возможной. Чётко оговоренная, она казалась более солидной и цепляющей, чем неудача, пусть неудача и была намного более вероятной. Магия демонов сильно зависела от этой способности воплощать концепции в реальности, и она работала. Она заставляла вас хотеть, чтобы она была правдой.

Лжи не было. Никто не утверждал, что успех был гарантирован — как раз наоборот. Они подчеркнули, насколько он маловероятен. Но помести положительный результат в виде образа в свою голову, и он обретёт форму, высоту, глубину и ширину, и он сделает себя достижимой целью. Желаемой, влекущей тебя, в то время как мысли о неудаче были отталкивающими и отбрасывали тебя подальше от них.

— Я думаю, вы не говорите мне всю правду, — сказал Ник.

— Никто не знает всей правды, — произнёс демон фразу, которую и ждёшь от демона.

— Я лишь хочу знать всю правду, которую знаете вы, — сказал Ник. — Я не жду от вас того, чего вы не знаете. — Он ожидал какого-то смутного, загадочного ответа.

— Очень хорошо, — сказал демон. — Тебе нужно отправиться в Либрариум. Там ты найдёшь ответы, которые ищешь. Там ты найдёшь Высшего Отца. Там ты найдёшь существо, которое он сотворил. Существо, которое даст тебе силу победить его.

— В Либрариуме? — Ник был постоянным посетителем этого места. Целью его многочисленных поездок в столицу всегда было изучение самой большой библиотеки Ранвара, и он знал её хорошо. В ней было много книг, но, насколько он знал, существ, дарующих людям силу, там не было. Правда, было несколько запертых комнат, в которых, как он предполагал, хранили пыльные коробки со старыми книгами, которые никто больше не хотел читать; этот образ он считал гораздо более привлекательным, чем какое-то существо, созданное Отцом Драконов. — Где в Либрариуме?

Библиотекарша, до сих пор выглядящая странно в одежде Перивинкла, но чья осанка делала её совершенно отличной от него во всех других отношениях, сказала:

— Либрариум не такое простое здание, как ты думаешь. Он — часть существа.

Нику было трудно понять, что она имела в виду. Какой-то зверь, носящий на спине библиотеку, как раковину, сделанную из знаний? Черепаха-монстр.

— И вы думаете, что Высший Отец сейчас там?

— Можно не сомневаться, что он именно там, — сказал демон.

— И вы хотите, чтобы я отправился туда? — Его интонация ясно давала понять, что он не считал этот план хорошо продуманным. — Почему бы не пойти вам троим? Уверен, у вас будет гораздо больше шансов получить то, что вы хотите.

— Мы не можем, — сказала Библиотекарша. — Высший Отец не позволит этого.

— Но позволит мне? — По крайней мере, логика была на его стороне. Даже если он хотел верить их заявлениям о том, что он был единственным, кто сыграет роль героя в этой битве, чтобы предотвратить надвигающуюся гибель, здравый смысл очень ясно предполагал иное. — Вы хотите, чтобы я, школьник, вошёл в логово человека, который, как вы утверждаете, разрушит мир, чтобы добраться до созданного им существа, — то есть его питомца, — и заставить это существо сделать меня могущественным магом, способным владеть новым видом магии, которую вы не можете описать в деталях.

Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, а также дать им время, чтобы придумать разумное объяснение того, почему всё это было возможно. Ему было бы интересно услышать это.

Никто ничего не сказал.

Он добавил:

— Я думаю, что я был бы более склонен согласиться с вашим проектом, если бы в какой-то момент один из вас упомянул, как мне всё это провернуть, или дал бы устройство, которое сделало бы это возможным. Может быть, какую-нибудь волшебную шляпу, которая заставляет желания сбываться. Но, в таком случае, у вас уже есть эта способность, поэтому я чувствую, что любой из вас лучше подходит на это дело.

— Это должен быть ты, — сказала Виннум.

— Почему? Потому что я особенный?

— Потому что ты адекватен, — сказал демон.

— Пожалуйста, — сказал Ник, его страх от их предложения превратить его в спасителя мира быстро преобразился во что-то более сфокусированное, интенсивное и злое, — ваши слова заставляют меня краснеть. — Он уставился на них, давая им ещё одну попытку. — Очевидно, я подхожу по неким основным требованиям для этой задачи, и, вероятно, только по ним. И как только я выполню её, предполагая, что я не умру в процессе, вы без моего ведома превратите меня в марионетку, и контролировать меня будет намного легче, чем кого-то, кто на самом деле будет достаточно способным, чтобы одолеть Высшего Отца, но кто не будет счастлив отказаться от своего приобретённого владычества над землёй.

Было очевидно, что они хотели использовать его как инструмент. Они делали это раньше, и у них были возможности сделать это снова. Даже факт существования Хьюта показывал силу, которой они обладали над ним и которая была способна заставить его поверить во всё, что они захотят. Единственное, что не имело смысла, — это почему они пытались убедить его. Почему бы им просто не заставить его?

— Высший Отец нашёл проект этого ужасного создания в другом мире, — сказала Библиотекарша. — В мире, уничтоженном этим существом до того, как мы попали в него. Он воссоздал его здесь, но оно игнорирует его. Он не может заставить его подчиниться его воле. Мы верим, что это сможешь ты.

— Что это за существо? — спросил Ник.

— Оно не дышит, — сказал демон, — оно не ест, оно не двигается.

— Похоже, оно мертво.

— Для мертвеца оно слишком много говорит, — сказал демон. — Оно сказало нам, что оно ищет — оно ищет того, кто сможет обладать дарованной им силой, не злоупотребляя ей.

— И это я? С чего вы взяли, что я не испорчусь?

— Ты не захочешь разочаровывать девушку, — сказал демон, улыбаясь своей звериной улыбкой.

— Думаю, ты переоцениваешь мои чувства к ней, — сказал Ник, подумав, что произносить эти слова было странно. Они переоценивают его чувства? А он сам?

— Да, вполне возможно, — сказала Виннум. — Но у тебя есть преимущество перед остальными.

— Что я адекватный?

— Он начинает понимать, — сказал демон. — Быть пригодным намного важнее, чем быть начищенным.

— Разве не об этом предупреждает ваша история? — сказал Ник Библиотекарше. — О привлекательности счастливых концов.

— Это не моя история. Она твоя. Я просто помогла тебе найти её.

Он не поверил ей, но решил оставить всё как есть.

— Разве концовка не была ложью, чтобы побудить меня делать то, что вы хотите?

— История не была ложью, — сказала Библиотекарша, — это было пробуждение. Желаемый результат существует, и это всё, о чём рассказывает история. Способов добраться до этого результата бесчисленное множество, как, впрочем, и способов, что ведут в никуда. Рассказчик не указывает тебе на путь, то, что ты должен вынести, — это наличие путей.

— Значит, я должен проложить свой собственный путь? Путь к пункту назначения, который вы выбрали за меня?

— Этот пункт назначения не даст этому миру рухнуть в пучину хаоса, — сказал демон.

— Годы, может быть, сотни лет спустя.

— Время не имеет смысла, — сказал демон.

— Для вас, — сказал Ник.

— Нет, для нас оно значит очень многое. Но ты даже не видишь его. Ты думаешь, что оно — это нечто снаружи, за которым можно наблюдать, что это часы, которые сообщают тебе о движении солнца. Оно существует только внутри тебя. Ты стоишь. Ты идёшь. Ты бежишь. Это время. Ты стоишь, ты продолжаешь стоять, ты всё стоишь и стоишь, время не идёт. Ты неизменен.

— Время двигается, только если двигаюсь я? — спросил Ник. — А если я не делаю ничего, кроме как смотрю, как горит свеча, постепенно уменьшаясь, время тоже не идёт?

— Оно идёт только для свечи, — сказал демон. — Но если ты думаешь, воображаешь, создаёшь идеи, тогда ты берёшь время под контроль и перемещаешь его, как тебе угодно. Это сила, превосходящая арканум.

— Я могу путешествовать во времени? — спросил Ник. — Вернуться в историю?

— Нет, — сказал демон. — Во время не нужно входить и из него не нужно выходить.

— Я не понимаю, — сказал Ник.

— Ты не можешь увидеть его иным, отличным от того образа, которому тебя учили. Я понимаю. Но создание Высшего Отца может показать тебе.

— Даже если Высший Отец сделает всё, что вы говорите, принесёт нам разрушение, я не смогу увидеть это.

— Но увидят твои дети, — сказала Виннум. — Твои и её.

Снова образ — идея победы, которая соблазнит его пойти на риск. Твои и её. Не обязательно ваши. Никаких обещаний, только возможности.

— Почему даже ты хочешь остановить его? — спросил Ник у демона. — Почему тебя волнует, что с нами произойдёт?

— Меня не волнует, — сказал демон. — Я не терплю перемен. Они толкают нас сквозь время и делает нас сильнее, но при этом обнажают нас до самой сути. Внешняя сторона теряется. Тот, кого я знаю, — это человек снаружи. Я не хочу снова потерять себя.

Это были его собственные слова, его способ видеть людей. Демоны перерождались каждый раз, когда трансформировались внутри своих хозяев. Перерождение требует смерти, которая в данном случае была концом не жизни, а чего-то, что он ценил намного больше. И демон тоже это ценил.

— Как я попаду в Либрариум? Не остановит ли меня Высший Отец?

— Он будет рад тебе, — сказал демон. — Он ждёт тебя.

— Вы сказали ему, что я приду?

— Как мы могли? — спросила Библиотекарша. — Мы не знали, примешь ли ты приглашение.

— Я думаю, вы знали.

— Конечно, знали, — самодовольно сказала Виннум. — Это и делает тебя подходящим кандидатом для этой задачи.

— Я иду только потому, что существо, которое не ест и не может двигаться, не сможет съесть или преследовать меня.

— Ты идёшь, потому что тебе любопытно, чему тебя может научить существо из другого мира, — сказала Виннум. — Что является лучшей причиной.

Это была правда, ему было любопытно. Но всё остальное казалось странным сном. Он будет претендовать на какую-то поразительную силу и будет использовать её, чтобы не дать Высшему Отцу принести разрушения этому миру в какой-то неизвестный момент в будущем. Что за несрочной угрозе ему предстояли противостоять?

— Думаю, мне пора домой, — сказал он, чувствуя, что от усталости после пробежки у него начали ныть кости. Утром, скорее всего, он будет чувствовать себя крайне неважно.

— Не опаздывай на урок, — сказала Библиотекарша, её поза стала соответствовать мистеру Перивинклу. — Мы собираемся на экскурсию в столицу.

Ник покинул библиотеку и пошёл обратно в коттедж. Он проголодался и замёрз, из-за чего побежал трусцой, чтобы согреться.

В разных комнатах горел свет, но он вошёл тихо, чтобы не привлекать внимания. Он хотел по крайней мере переодеться во что-то тёплое, прежде чем отвечать на вопросы о том, где он был.

Он тихо закрыл дверь своей спальни, прежде чем включить свет.

— Где ты был? — спросила Диззи, сидя на его кровати. Как долго она сидела там в темноте?

— Я вышел на пробежку, — сказал он правдиво. — Потерял счёт времени. Почти добрался до столицы. Думаю, сейчас я в хорошей форме.

— А куда ты пошёл потом? Не ври мне. Я чувствую, что ты что-то скрываешь. И перестань так на меня смотреть.

— Мне холодно, и я хочу переодеться.

— И? Кто тебе мешает.

Он посмотрел на её ледяное лицо, суровое от гнева и негодования. Испытывала ли она к нему какие-будь ещё чувства? И испытывала ли когда-нибудь?

— Симоль сказала, что тебе снился ребёнок.

— У женщин-магов не может быть детей, — сказала Диззи. — Не может быть, если они хотят остаться в живых.

— Это не мешает тебе видеть сны об этом. Кто был отцом твоего ребёнка?

— Сны не предсказывают будущее, Ник.

— Я знаю. Они просто показывают пункт назначения и тот факт, что к нему есть путь. Много путей. Мне любопытно, что ты видела.

Её челюсти сжались, а затем она развернулась и подошла к окну. Она открыла его и вскочила на подоконник, как будто это был маленький шаг вверх, хотя он был на полпути вверх по стене. Она оглянулась на него.

— Я чувствую, что ты готовишься к чему-то. Тебе не нужно беспокоиться о том, какой путь я выберу. Куда бы ты ни задумал пойти, мой путь приведёт меня туда. — Она выпрыгнула из окна и исчезла.

Ник, измученный и онемевший, вздрогнул от холодного ночного ветра, но он счёл её угрожающие слова обнадёживающими. Он не мог перестать улыбаться её упрямству, отказываясь позволить ему бросить то, что он ценил больше всего.

Глава 18

Он думал, что его сердце остановилось, потому что он не слышал его биение. Вокруг было так тихо и бесшумно. В чувство его привёл запах. Запах маминой кухни.

Поверхность кухонного стола была сокрыта под книгами, ручками и бумагой. Он мог определить дату по этим канцелярским принадлежностям. Ему в этот момент было около семи.

Его мать сидела напротив него, держа в руке лист бумаги и с выражением сосредоточенности на лице. Она изучала задачу. Её глаза скользнули в его направлении, а затем вернулись на страницу.

— Ты уверен, что учительница хотела, чтобы ты ответил на этот вопрос? На этот вопрос?

— Да, — услышал он собственный голос, который почему-то был мягкого, девчачьего тона. Таким ли был его голос, когда он был ребёнком? Был ли он таким, потому что он думал, что именно так он и говорил, или, может быть, потому что кто-то другой думал, что так звучал его голос?

Он вспомнил этот момент, но ручаться за точность деталей не мог. Было ли тогда солнечно? Стоял ли стакан молока? Это добавило в сцену слой реализма, который он никак не мог проверить.

Это был первый раз, когда учительница решила нагрузить его сверх обычной домашней работы, которую она выдавала всем остальным. Класс работал над запоминанием своего расписания, ему же дали ряд более сложных уравнений для ознакомления.

— Ну, — сказала его мать, — сначала ты должен выпить молоко. В здоровом теле — здоровый дух. Твой отец всегда выпивал стакан молока по утрам.

Она редко говорила о его отце. Она редко давала ему советы. Сколько времени прошло с последнего раза?

— Что ещё он делал? — Его голос больше не звучал по-девичьи, теперь он говорил как теперешний он.

Его мать, похоже, изменения в тоне не заметила.

— О, можно сказать, он был человеком привычки. Каждое утро стакан молока, банан — он предпочитал слегка перезрелые, но он не был против других, пока они не были слишком твёрдыми — и варёное яйцо. Затем он добрых десять минут проводил в ванной, и ты, конечно же, не захотел бы зайти туда, когда он закончит там свои дела.

Она озорно улыбнулась ему. Она выглядела такой молодой.

— А что, если бананов не было? — спросил он.

— Как ты смеешь? — сказала его мать с притворным негодованием. — Какой домохозяйкой ты меня считаешь? В кладовке всегда должен быть банан.

Он смотрел, как она смеялась.

— Как он умер?

Конечно, это был сон. Ник не мог сказать, было ли это подлинным воспоминанием, извлечённым из какого-то тёмного уголка его разума, или полностью сфабрикованным, как пьеса на сцене, основанная на реальной истории. Скорее всего, это была выдумка одного из многих людей, которые имели доступ к его умственным процессам и которые старались воздействовать на его мысли через образы в голове. Однако он сам был одним из этих людей, и могло быть сообщением для самого себя.

Но его мать никогда не говорила о его отце, и он никогда не поднимал эту тему. Отчасти потому, что не хотел её расстраивать, а отчасти потому, что сомневался, что она расскажет ему правду.

Здесь, однако, он чувствовал, что может задавать вопросы, не боясь причинить ей боль. Но какую ценность будут иметь эти ответы?

— Мне сказали, что он умер от страха, — сказала она спокойно, её настроение было мягким и задумчивым, словно она вспоминала далёкое лето, из-за которого остальные лета казались менее приятными. — Мне сказали, что он столкнулся со страшным врагом и победил его, но он был в ужасном состоянии, и когда он посмотрел на себя и увидел, каким стал, его сердце не смогло принять это, и мысль о том, что люди будут видеть его в таком виде, напугал его до смерти. И так жизнь покинула его тело.

Её слова, казалось, катились по кухонному столу, падая друг на друга. Она когда-нибудь говорила с ним вот так? Она говорила так же, как и раньше, но всё же было что-то отличное. Он подозревал, что кто-то приложил к этому руку. Виннум Роке? Сложно было сказать.

Для него это не имело значения. Она говорила ему нечто большее, чем простые факты.

— Каким он был солдатом?

— Таким, на которого можно положиться. Его всегда отправляли на самые важные задания. Если командование хотело, чтобы работа наверняка была выполнена как надо, оно звало твоего отца. Он не тратил своё время, стоя в шеренге с двадцатью другими солдатами, маршируя туда-сюда в одинаковой форме с блестящими пуговицами. Конечно, форма у него была, но мне никогда не приходилось её чистить. Он был слишком занят, чтобы испачкать её.

Было приятно представлять своего отца знаменитым офицером, который спас страну. Представлять героем. Но из того, что ему удалось узнать, его отец был просто ещё одним солдатом из третьего пехотного, «Ранварского смельчака». В общей сложности он получил две медали: одну — за службу в армии более года, вторую — посмертно.

Это не означало, что это были все его достижения в военной карьере. Остальные записи о нём были засекречены, что было необычно. Официальной причиной называли щекотливый характер битвы, в которой он погиб. Возможно, то столкновение было неправомочным. Если они находились на чужой земле без разрешения, это может вызвать дипломатические проблемы. Возможно, это было связано с гибелью мирных жителей. Было много законных причин, почему записи могут не быть в открытом доступе. За исключением того, что ни у кого из других членов его взвода не было никаких засекреченных записей.

— Перед тем, как уйти, он сказал: «Милли, не позволяй нашему ребёнку стать солдатом. Он не должен сражаться по приказу других, только за себя».

— Что ещё он тебе сказал? — спросил Ник.

— Он сказал: «Хорошая собака слушается, но лучшая собака знает, когда не слушаться».

— Что-то ещё?

— Он сказал: «Не нужно бояться драконов. Они боятся тебя ещё больше». Я сказала ему, что он, наверное, перепутал их с пауками, но он сказал, нет, они вообще не похожи.

Ник услышал, как он смеётся, и его мать улыбнулась.

— Ты мне так напоминаешь его.

Он проснулся в темноте. На нём всё ещё были шорты и майка, в которых он бегал вечером, и он чувствовал воздух на обнажённых конечностях. У подножия кровати стояли две фигуры, их затенённые лица неестественно очерчивались вдали от их голов.

Ник не чувствовал страха. Его мозг ещё разбирался с тем, что сказала его мать, и со значением всего этого, если это значение вообще было.

Мужчины у кровати — судя по размерам, это были именно мужчины, а не женщины, но это лишь было его предположение — не вызывали чувства угрозы. Опять же, это было лишь предположение.

Ник медленно сел, опираясь на локти. Его глаза приспосабливались к изменению углу обзора.

— Да?

— Нас отправили, чтобы начать твоё обучение, — сказал агент Секретной службы, стоящий слева. Его маска была более светлого, возможно, белого, цвета, благодаря чему его было легче увидеть, хотя всё, что он видел, была маска. У другого агента маска была более тёмного цвета, но не раскрывала его больше или меньше, чем его товарища.

— Вас отправил Начальник? — Ник во время сна был бдителен, а теперь ощущал слабость. — Разве сейчас не слишком рано?

— Нет, — сказала тёмная маска. — Вставай. — Судя по голосу, он был не очень счастлив здесь находиться. Вероятно, потому, что сейчас было так рано.

Ник заставил себя подняться на ноги, что помогло ему по большей части преодолеть свою умственную медлительность. Когда он встал с кровати, в мозг пришёл сигнал прекратить попытки уснуть, и он смог переключиться на более бодрствующее состояние ума.

— Я готов. Что мы будем делать?

— Пойдём с нами, — сказала светлая маска.

— Хорошо. Куда мы…

Что-то закрыло глаза Ника.

Холод кольнул его. Волосы на руках встали дыбом, а земля под босыми ногами превратилась из твёрдой в мягкую.

Его глаза снова стали видеть, и он больше не был в своей комнате. Он был на улице, во дворе, который не узнавал. Здесь была выцветшая кирпичная арка, архитектурно напоминавшая школьную, поэтому он предположил, что он где-то на территории школы.

Ник вздрогнул.

— Немного холодно.

Два агента — он предположил, что это были те же двое, — стояли перед ним. В свете фонарей, висящих на стенах, их маски выглядели чёрной и белой.

— Скоро немного согреешься, — сказал Белый.

— Это будет твоим противником, — сказал Чёрный, указывая на что-то за спиной Ника.

Он обернулся и увидел ряд деревянных столбов, торчащих из земли. Они были вдвое выше его, а вершины были остроконечными.

Ник подошёл ближе, чтобы осмотреть их и попытаться выяснить, что он должен был сделать. Взобраться на них? Они не были очень толстыми. Он запросто мог обхватить его обеими руками. Здесь было восемь столбов, выстроенных в ряд.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил он.

— Взберись наверх и пройдись по вершинам, — сказал Чёрный.

Как только агент сказал, что нужно сделать, Ник понял, как это сделать. Единственная проблема заключалась в том, что он понял, как это сделала бы Диззи.

— Я могу немного подняться, но не думаю, что смогу…

— Вот так, — сказал Белый.

Он прыжками сделал два шага и подпрыгнул в воздух. Он опёрся ступнёй о второй столб на высоте около метра, оттолкнулся, а затем другой ногой оттолкнулся от первого столба. Потом опять от второго, от первого, от второго. Он мягко приземлился на кончик первого столба.

Ник смотрел наверх, на агента в белой маске, пока тот, в свою очередь, смотрел на него.

Агент балансировал на одной ноге. Затем он пошёл от одного столба к другому, как по ступенькам, пока не достиг последнего. Он развернулся лёгким движением ноги и пошёл обратно.

Ник отступил, чтобы посмотреть. Это выглядело достаточно просто с точки зрения цели, но проблема была не в том, чтобы решить, что делать, а в том, что он должен обладать способностями это сделать.

— Как? — выпалил он смесь всего, что хотел сказать о тщетности просьбы сделать это. — Я даже не смогу забраться туда.

— Ты должен обдумать это, — сказал Белый, спрыгивая рядом с ним. — Эта техника соединяет твой разум с твоим телом. Концы достаточно острые, чтобы пустить кровь, но контроль над давлением, которое ты оказываешь через ступню, может свести эффект на нет. Высота вызывает дополнительную тревогу, что ты можешь упасть, но техника останется той же самой, даже будь ты всего в нескольких сантиметрах от земли. Столбы тонкие и будут двигаться, из-за чего будет затруднительно удерживать равновесие, но ты можешь использовать их движение в своих интересах.

Ник понимал, что ему говорил агент, но это ещё не означало, что он сможет выполнить упражнение. Требовались физические способности. Способности, которых у него не было и на приобретение которых потребуется немалое время.

— Это же не мысленный эксперимент, да? — спросил Ник. — Не метафора?

— Нет, — сказал Чёрный. — Ты должен забраться туда.

Он попросил Секретную службу заняться его обучением, но ожидал он совершенно не этого. Чего же он ждал? Что они научат его тайному рукопожатию, и он будет иметь право пользоваться специальной гимназией Секретной службы, не оплачивая при этом членские взносы?

— У меня нет обуви, — сказал Ник.

— Без обуви будет легче, — сказал Чёрный.

Если они хотят, чтобы он попробовал, он попробует. Это им придётся докладывать Начальнику, что их методы не сработали.

Ник побежал вперёд и прыгнул. Его правая нога коснулась второго столба, точно так же, как это сделал агент, но не так высоко. Он начал отталкиваться, но не нашёл опоры в столбе, который наклонился в другую сторону, к третьему столбу. Движение было полностью понятным, но произошло вовсе не то, что было, когда агент сделал более или менее то же самое. Скорее более, чем менее, подумал Ник.

Нога соскользнула со столба, и он упал на землю. Трава была слегка влажная, но мягкая, более чем компенсируя нежелательную влажность. Он лежал там, глядя на столбы, простирающиеся к звёздам.

— Ты должен столкнуться с тем, чего боишься, — сказал Белый, чья маска появилась перед глазами. — Чего ты боишься больше всего?

— Я не знаю, — сказал Ник.

— Ты ничего не боишься? — спросил Белый, пустота его маски не соответствовала удивлению в его голосе.

— Я боюсь слишком многого, чтобы выбрать фаворита, — сказал Ник.

Белый кивнул.

— Когда я был мальчишкой, река возле моего дома прорвала берега и затопила окрестности. Смыло всё: здания, животные, повозки. Мы бежали, ничего не взяв с собой, и вернулись, когда вода ушла, оставив после себя одни разрушения. Мой отец увидел, что жизнь, которую он потратил на строительство, сгинула за одну ночь, и он не захотел начинать всё сначала. Он сдался и отказался восстанавливать. Я боюсь, что однажды я всё потеряю и не смогу найти в себе силы начать всё сначала.

— И это позволило вам запрыгнуть на огромную высоту? — спросил Ник.

— Как только ты отпустишь свой страх, — сказал агент, — всё станет возможным.

— Не думаю, что это правда, — сказал Ник. — Знание того, чего ты боишься, ничего не меняет.

— Не знать, а понимать. Сделать реальным. Вот что значит понимать. Чего ты боишься, правда? Все твои страхи, если как следуешь к ним присмотришься, — это один-единственный страх.

— «Вот что значит понимать»? — сказал Чёрный скептически. — О чём ты вообще?

— Я пытаюсь вдохновить его, — сказал Белый. — Может быть, он быстрее заберётся туда. У меня были планы на ночь.

— Он подумает, что мы какой-то мистический культ. — Голос Чёрного был полон неодобрения.

Они, похоже, забыли о нём, пока препирались друг с другом. Ник продолжал лежать на земле. Если он встанет, они, наверное, заставят его попробовать ещё раз. Результат будет таким же, в этом он был почти уверен.

Может быть, попробовать другой подход? Задачей было подняться туда, ему не обязательно использовать их методы.

Он поднялся на ноги, подошёл к первому столбу и обхватил его обеими руками. Поверхность была гладкой и полированной. Ухватиться было не за что.

Ник оглянулся на двух агентов. Позади них показался первый свет зари, на горизонте был лишь оттенок румянца.

Без руководства и обучения неудача была неизбежна. Отсутствие физической подготовки и таланта тоже не помогало делу. Он прыгнул и схватился за столб так высоко, как только мог. Руки, кажется, удерживали его. Ноги были босыми и грязными, между пальцами был песок. Ему удалось обхватить столб и вцепиться, как обезьяна.

Он пробыл там несколько секунд. От любого движения он заскользит вниз. Что он должен был извлечь из этого?

— Перестань думать, — сказал Чёрный.

В этом была цель урока? Позволить себе действовать инстинктивно? Терпеть неудачу и становиться настойчивым? Неудача учит многому, но она редко делает сильнее. И он даже не боялся потерпеть неудачу. Он боялся, что даже получив навыки, необходимые для успеха, он всё равно будет недостаточно хорош. И какие тогда у него будут оправдания?

Он мог представить, как Диззи взбирается на этот столб: её руки хватаются за него повыше, после чего она подтягивается и переворачивается так, что её ноги, указывающие на звёзды, обхватывают заострённый конец столба. Затем она отпускает руки и сгибается в талии, и руки с середины столба перемещаются на вершину. Легко и естественно.

Она непрерывно отвлекала его, и он был только рад на неё отвлечься. Библиотекарша сказала, что он должен составить план, чтобы покорить её, но правда заключалась в том, что ему нужен план, чтобы удержать её подальше. Как только он это сделает, он будет свободен делать всё необходимое. Но он не хотел это делать, даже несмотря на то, что рано или поздно её ценность станет очевидной для тех, кто захочет убрать его с их дороги. Они будут использовать её против него, и он будет беспомощен. Ничто не пугало его так сильно, как это.

Он упал со столба.

— Хорошо, — сказал Чёрный. — Я вижу, в чём проблема. Перевернись.

Ник растерялся, но перевернулся лицом к нему.

— Твои подколенные сухожилия слишком тугие. И икры ног тоже.

Сильная боль пронзила заднюю часть его ноги, и он взвизгнул.

— Ты много времени проводишь сидя, я прав?

Короткие, резкие удары наносились по всей длине ноги, сначала одной, затем другой. Каждый удар выбивал воздух изо рта Ника. Он предположил, что есть веская причина для того, что делал агент, но ощущения были такие, что его просто избивают.

Руки схватили его за плечо и поставили Ника на ноги.

— Никто в твоём возрасте не должен быть в таком состоянии. — Потребовалось время, чтобы понять, что руки его отпустили, и он стоял своими силами. Ноги ощущались совершенно иначе. Как будто они на самом деле не были к нему присоединены.

— Попробуй ещё раз, — сказал Чёрный.

Ник сделал два шага вперёд, двигая ногами, как будто он управлял марионеткой на ниточках. Он прыгнул, отскочил от второго столба, отскочил от первого, промахнулся мимо второго и кучей упал на землю.

На этот раз он упал с гораздо большей высоты, но и боли от падения больше. Он не возражал. Он почти смог.

— Хорошо, — сказал Чёрный.

— Похоже, для тебя ещё не всё потеряно, — сказал Белый.

Ник встал. Его ноги снова стали тяжёлыми.

— Кажется, всё, что вы сделали, пропадает.

— Я ничего не делал, это то, что ты должен чувствовать. Тебе нужно делать больше растяжки. Поначалу будет больно, но нет смысла пытаться стать сильнее, если ты используешь только часть своего тела. Ты должен вернуть полную свободу движения.

— И столкнуться с тем, чего боишься, — сказал Белый.

— Может прекратишь?

— Чего? Важно установить связь между разумом и телом. Страх первичен. Это самый простой способ.

— Ты только запутаешь его.

— Нет-нет. Он сейчас понимает это, так ведь? Когда ты впервые увидел столбы, что ты подумал? Что это сложно?

— Я думал, что это будет невозможно.

— А сейчас?

Ник посмотрел на столбы.

— Возможно.

— Видишь?

— Это не имеет ничего общего с твоей изначальной связью между разумом и телом.

— Я ускорил процесс.

— Не ускорил. Не обращай на него внимания. Я напишу список растяжек, который ты должен делать каждые утро и вечер. Это будет занимать около часа. Делай их.

— Понял. Спасибо. Я очень…

Снова стало темно. Ник не мог сказать, была это повязка, сумка или что-то ещё. Когда он снова смог видеть, он был в своей комнате, один.

Ник чувствовал себя слабым, маленьким и потерпевшим неудачу. А также воодушевлённым. Он вышел из своей спальни, покрытой грязью и потом.

— Тяжёлая ночка? — спросил Фанни, который выходил из кухни с миской чего-то, что он быстро перемещал в рот.

— Да уж. У меня было много странных снов.

— О, — сказал Фанни. — О ком-то, кого мы знаем?

— О ком ещё? — спросил Даво, выходя из кухни в халате, вытирая волосы полотенцем. — Девушка, всегда та девушка.

— На самом деле это была моя мама.

— Вина, — сказал Фанни с пониманием. — Мне это понятно.

— Она давала мне советы за кухонным столом.

— Потому что ты никогда не слушаешь её, — сказал Фанни. — Это твоё подсознание говорит тебе написать ей письмо. Какой совет она тебе дала? Ты помнишь?

— Да. Всегда держи несколько бананов в кладовке.

Фанни перестал есть.

— Хороший совет, на самом деле.

— У тебя есть банан в твоей кладовке? — спросил Даво.

— Это довольно личный вопрос, — ответил Фанни.

Ник принял душ и переоделся, и все четверо пошли завтракать. Курс Искусств был его первым уроком дня. Брилл и Ник отправились туда вместе, и по дороге к ним присоединился Кэрол. Они прибыли в класс, где уже на своих местах сидели три девушки, а мистер Перивинкл — за своим столом.

Ник изо всех сил старался не думать о том, что ему сказать мистеру Перивинклу. Должны ли они притворяться, что за стенами кабинета между ними нет никаких отношений, что он не знает, что учителем была замаскированная Библиотекарша? Очевидно, он должен был, но он беспокоился о том, что сделает это неловко. Здесь были люди, которые способны увидеть, что происходит что-то странное. Он подошёл к своему столу и сел, уже чувствуя на себе взгляд. Он подумал, что это лишь его воображение, но когда он оглянулся через плечо, то увидел, что Диззи пристально смотрит на него.

Он объяснил это совпадением. Не сказать, что он никогда не чувствовал себя неловко в её присутствии. Его естественная неуклюжесть в её присутствии сокроет его ложь и секреты. Он всё ещё чувствовал её взгляд, направленный ему в спину.

— Планы изменились, — сказал мистер Перивинкл. Ник наблюдал, как он встал из-за стола, и высматривал явные признаки личности Библиотекарши. — Сегодня мы отправимся на экскурсию в столицу.

Удивлённое бормотание прошло между шестью учениками.

— Точнее, — продолжал Перивинкл, — в Либрариум. Я считаю, что вы сможете лучше понять, на что подписались, если узнаете немного больше о том, что нужно для того, чтобы стать магом. Процесс преобразования из неопытного юнца в могучего хранителя империи Ранвар не является чем-то, что можно воспринимать легкомысленно. Конечно, этот процесс окутан тайной, — мы не можем допустить, чтобы наши враги и конкуренты изучили такую??конфиденциальную информацию, — но есть некоторые элементы изменений, которые, как я думаю, помогут расширить ваш кругозор.

Он остановился, чтобы взглянуть на каждого из них, и, казалось, был доволен пристальным вниманием, которое он получал.

— Как я вижу, я смог вас заинтересовать. Хорошо. В Либрариуме есть несколько специальных книг, которые не похожи ни на что другое, что вы видели. Книги силы, которые дают представление об истинной природе арканума. Эти книги не могут быть вывезены из Либрариума даже магами Королевского колледжа. Либрариум был специально построен как надёжное для них хранилище. Мы должны пойти туда, если хотим посмотреть эти тома, так что вперёд!

Он стоял перед столом с направленным вверх пальцем, как будто ожидал, что они взлетят в воздух по его команде.

— Как мы туда попадём? — спросила Симоль, наименее взволнованная перспективой.

— С шиком, — ответил мистер Перивинкл. — В школьном омнибусе. У всех вас есть свободное время во второй половине дня, поэтому не должно быть никаких проблем. Мы вернёмся к ужину.

— Встретимся в омнибусе, — сказала Диззи, вставая и кладя свои книги обратно в сумку.

— Мы уходим сейчас, — сказал мистер Перивинкл.

— Это не займёт много времени, — сказала Диззи. — Мне нужно переодеться. — Она вышла из класса, прежде чем кто-то смог спросить, во что она собирается переодеться.

Остальные сунули сумки в свои шкафчики и направились в школьные конюшни. Омнибус был большой каретой, запряжённой шестью лошадьми. Он был намного длиннее обычных повозок и мог легко перевозить десять человек. Даже больше, если потесниться. Его в основном использовали для перевозки спортивных команд для участия в матчах в других школах.

Внутри омнибус перегородкой делился на две части. Переднее отделение было меньше, с одной скамейкой, вмещающей трёх человек. Там учителя могли получить хотя бы немного уединения.

Ник забрался внутрь и сел в угол рядом с окном. Он не разговаривал с мистером Перивинклом с момента его объявления, но полагал, что эта поездка была организована ради него. Они отправлялись в Либрариум, чтобы встретить существо, созданное Высшим Отцом.

Как это сработает? С ними были ещё пять человек. Либрариум — место большое, но его неожиданное отсутствие не пройдёт незамеченным. Для некоторых людей в частности.

Ученики сидели на покрытых кожей скамейках, разделённых необычным количеством места для ног. Люк в перегородке открылся, и в нём показалось лицо мистера Перивинкла.

— Все готовы ехать?

— Одной не хватает, — ответил Брилл.

— Я здесь, — сказала Диззи, забираясь через дверь в задней части с большой сумкой. Она была одета в своё альпинистское снаряжение.

Она закрыла за собой дверь и посмотрела на мистера Перивинкла.

— Готова. — Она кивнула ему.

Он выглядел так, будто ему было что сказать, но закрыл дверь люка. Омнибус рывком начал движение.

Диззи сохраняла равновесие, пока шла по повозке в сторону Ника, и только сумка колебалась от движения повозки, ударяя по ногам.

— Ты могла убрать её в багажный отсек, — сказал Кэрол, потирая колени.

— Может понадобиться по дороге, — сказала Диззи. Она уронила её на пол у ног Ника. Она издала оглушительный стук. Она села рядом с Ником и подмигнула ему. Она была очень близко, несмотря на то, что места была много. Она пребывала в странном настроении. Это никогда не предвещало ничего хорошего.

— Решила держать его поближе к себе? — спросила Симоль, сидевшая напротив.

— Да, — сказала Диззи.

У Ника возникли небольшие затруднения с дыханием. Его нога чувствовала тепло от её ноги. В нём было отчаянное желание протянуть руку и коснуться её. Положить руку ей на колено. Конечно, он бы этого не сделал, но соблазн просто посмотреть, что произойдёт, давил на него как лягушка под его шляпой — её можно проигнорировать, но почему она там была?

— Мальчик из-за тебя нервничает, — сказала Симоль.

— Это хорошо, — сказала Диззи.

— Не могла бы ты… дать мне немного больше места?

— Нет. Очевидно, что эта дневная поездка в город из-за тебя.

— Меня?

— Не утруждайся. Знаешь, до того, как ты приехал сюда, Ник, я была довольно рассудительным человеком. Спокойным, восприимчивым, проницательным. Мои инстинкты редко меня подводили. Затем объявился ты, и мой мозг превратился в желе. Я не могу думать ясно, не могу очистить голову. Каждый раз, когда я вижу тебя, моя кровь горит.

— Из-за меня? — спросил Ник.

— По-видимому. И нечего так радоваться, гордиться здесь совершенно нечем.

— Я не радуюсь.

— Тогда прекрати улыбаться.

— Я не улыбаюсь.

— Немного улыбаешься, — сказала Симоль.

Ник втянул губы в рот, чтобы их уголки не поднимались.

— Моей первой мыслью было то, что ты делаешь это сознательно, как часть уловки.

— Уловки?

— Перестань повторять всё, что я говорю, Ник, ты ведёшь себя как попугай. Мне вот что показалось странным: мальчик, который любит находить ответы на задачи, приходит в Ренсом с конкретной целью, и, когда он обнаруживает, что не может получить желаемое, он просто прекращает попытки. Мог ли тот мальчик, которого я знала, вот так сдаться, или же он придумает способ добиться результата, которого жаждет?

— Что? — сказал Ник, сбитый с толку.

— Не притворяйся, — прошипела Диззи. — Ты понимаешь ход рассуждений, которые я изложила. Ты намереваешься вернуть меня, и вот она я. — Она сильнее прижалась к нему. — Но теперь я понимаю, что ошиблась.

Она отступила и наклонилась, чтобы достать что-то из своей сумки.

— Я бы никогда не попытался манипулировать тобой таким образом.

— Знаешь про «Убийство и мотивацию» Двикхэма? — спросила Диззи, вытаскивая книгу. — Я недавно читала её.

— Ты читала книгу об убийстве? — спросил Ник.

— Да, она очень интересная. Пятое издание. Ты, наверное, читал её в своей местной библиотеке, а книги в таких библиотеках, как правило, устаревают на несколько выпусков. Эта версия с аннотациями.

— Я прочитал её в Либрариуме, — сказал Ник. — У них есть все самые последние издания.

— Ах, ну да, — сказала Диззи. — Должно быть, тебе пришлось приложить усилия, чтобы ездить туда-сюда между домом и столицей. Ты очень увлечён делом, когда сосредотачиваешь на чём-то своё внимание, не так ли?

— Диззи, я правда никогда бы не…

— Теория согласованного определения, помнишь такую?

— Да, — сказал Ник. — Ох. Ты думаешь…

— Имеет смысл, верно? Гораздо больше смысла, чем в том, что ты можешь устроить кавардак у меня в голове. Больше смысла, чем в том, что ты можешь поставить меня на шесть и семь. Я была вынуждена занять это положение, как и ты. Теперь мы едем в Либрариум по причине, которую ты мне не назовёшь, и там ты, вне всякий сомнений, будешь втянут в то, с чем ты не будешь в состоянии справиться.

— Я тоже там буду, — сказала Симоль.

— Да, — сказала Диззи. — Я ожидаю, что они знают это и у них есть способ отвлечь тебя.

— А ты? — спросила Симоль.

— Я думаю, что я, скорее всего, разменная монета. Хороший способ заставить его делать то, что они хотят, — это угрожать мне. Он с большей вероятностью согласится на что-то нелепое, если будет считать, что это спасёт меня от опасности. Раньше я думала, что они выбрали его, потому что он такой легковерный и его легко обмануть, но теперь я склонна считать, что дело в его комплексе героя.

— Он хочет спасти тебя? — спросила Симоль. — Как в любовном романе?

— Он хочет спасти всех нас, — сказала Диззи.

— Простите, — сказал Брилл. — О чём вы говорите? «Убийство и мотивация» Двикхэма? Теория согласованного определения?

Ник был так занят, чувствуя себя оскорблённым небрежным убийством Диззи его характера, — наряду с неприятным подозрением, что она может быть права, — что он только сейчас вспомнил, что они в омнибусе были не одни. Он запоздало почувствовал смущение. Он привык, что Симоль видела их перебранки, но он чувствовал, что подвергается совершенно новому уровню унижения.

— Хм, хорошо, — сказал Ник, — Хайл Двикхэм был детективом, который считал, что убийцы руководствуются конкретным мотивом для убийства, даже те, кто, как кажется, действовал из безумия. Он написал об этом книгу, используя в качестве примеров дела, над которыми он работал.

— А теория согласованного определения? — спросил Кэрол.

— Ну, иногда есть очень очевидный подозреваемый, у которого была самая веская причина совершить убийство, больше всего выиграть от смерти и так далее. Но также может существовать кто-то с тем же самым мотивом, скрытый за более видным подозреваемым. Они часто сознательно используют более очевидную цель для маскировки своей деятельности. Двикхэм назвал их теневыми убийцами.

— Понятно, — сказала Руми. — Значит, некто, у кого есть причины хотеть, чтобы Дельзина была рядом с тобой, может дёргать за ниточки, чтобы удерживать вас двоих вместе, но поскольку Ник отчаянно влюблён в нее, он кажется более вероятным виновником.

Ник не ожидал, что Руми начнёт атаку с фланга. Он даже не знал её.

— Не думаю, что скажу, что я был…

— Точно, — сказала Диззи. — Кто-то с большой властью, я думаю. Для меня пришло время перестать позволять другим влиять на мои действия и столкнуться с ними лицом к лицу. Я не знаю, что произойдёт в Либрариуме, но я разберусь с этим на своих условиях.

Ник не знал, что сказать. Отрицание её утверждений не принесёт пользы, и он не мог сказать ей, с чем они столкнутся в Либрариуме, даже если бы захотел.

— Думаю, ты слишком глубоко ко…

— Всё в порядке, — сказала Диззи. — Не нужно ничего мне рассказывать. Я знаю, что ты тоже не знаешь, что происходит. Не волнуйся, я позабочусь о тебе. — Она положила руку ему на колено и ободряюще улыбнулась.

Ник не мог придумать, что ещё сказать, до конца поездки.

Глава 19

У Ника было много проблем, с которыми он объективно не справлялся. Когда твой аналитический мозг оборачивается против тебя — это всегда неприятно. Он осознал, что оказался в ситуации, которая ему не по зубам, что он нуждается в помощи и что не может доверять никому, кто эту самую помощь предлагает.

Продолжать скатываться вниз по этому пути казалось плохой идеей.

Желание быть кем-то, кто может выйти вперёд, когда этого потребует время, сильно отличалось от того, чтобы быть этим самым человеком. Некоторые рождались с такой чертой характера, и их амбиции полностью поддерживаются — в основном это были люди из сборников рассказов и полных преувеличений биографий.

Он даже не мог доверять своему собственному разуму, что было довольно серьёзной помехой для неспортивного мальчика. Он привык полагаться на этот конкретный орган. Он хотел бы быть парнем, который может нанести сокрушительный удар в челюсть и способен сражаться против двух противников одновременно с мечом в одной руке и кинжалом в другой. У него не было таких абсурдных мечтаний, но обстоятельства показали ему слабые стороны светлого ума. Если кто-то хотел помешать ему наиболее эффективным способом, то заставить его пересматривать каждую мимолётную мысль было отличным вариантом.

С другой стороны, никто не ожидал, что он многого добьётся. Он считался важным для процесса во многом в той же степени, в какой гвоздь был важен для подвешивания картины. Да, он — жизненно важный элемент в демонстрации великого произведения искусства, но никто не приходит посмотреть на гвоздь.

Библиотекарша и демон хотели, чтобы он пошёл в Либрариум и встретился там с созданием Высшего Отца, но он ни на секунду не верил, что будет там как равный член собрания. Он не получит права голоса в обсуждении того, как поступить. Все голоса уже подсчитаны.

Он совсем не удивится, если вместо некоего существа, созданного Высшим Отцом по чертежам из другого мира, он обнаружит алтарь, достаточно большой, чтобы на него можно было лечь, и с желобками по бокам, чтобы собирать кровь. Он читал о таких ритуалах в книгах историков и археологов, которые утверждали, что человеческие жертвоприношения регулярно проводились в примитивных обществах. Ник прочитал достаточно книг по истории, чтобы понять, что примитивными были вообще все общества, и изменился только размер и внешний вид алтаря. Иногда он был размером с большое поле. Иногда он был зданием, которое использовали для хранения книг.

В таком душевном состоянии он пребывал, когда омнибус въехал на главную станцию в городе Ранвар. Шесть учеников курса Искусств вышли из экипажа, моргая и потягиваясь. Им потребовалось меньше двух часов, чтобы добраться до столицы, шесть лошадей останавливались лишь раз, чтобы их полили водой.

Во время поездки была какая-то болтовня, немного рассуждений о том, какие книги они увидят в Либрариуме, несколько комментариев о столице и её жителях. Ник подозревал, что эта поездка была уловкой, чтобы доставить его в Либрариум, что, возможно, было высокомерно с его стороны. Если здесь действительно были книги силы, он надеялся, что ему представится возможность увидеть их до того, как его уведут навстречу его ужасной судьбе.

Он решил предполагать худшее, чтобы реальность, когда он с ней столкнётся, не казалось такой ужасной. Если ему удастся придумать способ выбраться из этого бардака, они никогда этого не увидят. Он, конечно же, не мог.

— С тобой всё в порядке? — спросил Брилл. — Я увидел, как ты что-то делаешь с ногой. Какая-то травма?

Ник стоял рядом с омнибусом, опираясь одной рукой о вершину колёсной арки. Он схватил лодыжку и тянул её к спине, пытаясь растянуть мышцы ноги. Тренировка с агентами Секретной службы размяла его, — настолько, что он смог показать результат намного выше его естественных пределов, — но сейчас начало сводить мышцы.

— Я в порядке, — сказал Ник. — Сегодня утром я делал упражнения, и, думаю, что-то перенапряг.

— Тебе определённо нужно делать растяжку, если начинает болеть, — сказал Кэрол, у которого было худощавое и не особо спортивное тело. — Иначе на следующий день ты двигаться не сможешь. Тебе может казаться, что ты прошёл тренировку, ничего не повредив, а на утро даже с постели встать не получается.

— Так и есть, — согласился слегка полноватый Брилл. — Маленькие подходы через равные промежутки времени — вот как надо делать.

— Не переусердствуй, — добавил Кэрол.

Диззи прошла мимо, неся свою большую сумку, как будто та была набита перьями.

— Джентльмены, не желает ли кто-нибудь из вас помочь даме понести её багаж? — Холодный тон, с которым она это произнесла, обычно не использовали для просьбы о помощи.

Она пихнула сумку в живот Кэролу. Он поймал её обеими руками и упал на корточки, не в состоянии подняться.

Диззи одной рукой забрала сумку обратно.

— Переусердствуй больше, — сказала она, не глядя на Ника. — Твой друг — боль, а не эти двое. Учись противостоять страданиям — уверена, что смогу найти для тебя надёжный источник.

— Хочу сказать, что это немного неуместно, — сказал Кэрол, неуверенно поднимаясь на ноги. — Я, знаешь ли, не собираюсь претендовать на должность носильщика. Твои стандарты мужественности оставят тебя разочарованной.

— Ты говоришь, что я в итоге стану старой девой? — спросила Диззи ровным нейтральным голосом, который никого не обманул.

— Вовсе нет, — сказал Кэрол. — Я думаю, ты получишь именно то, что ищешь. И тогда ты пожалеешь.

— Она лишь говорит, что наличие каких-никаких мышц может быть полезным, — сказала Симоль. — Иногда, — сказала она Нику, проходя мимо, — даже если что-то не сломано, его нужно сломать и собрать обратно, чтобы оно работало правильно. Адекватного не всегда бывает достаточно. — Она улыбнулась, и Ник приготовился, на случай, если она планирует продемонстрировать свою теорию.

— Пойдёмте, дети, — сказал мистер Перивинкл, обойдя с другой стороны омнибуса, и это прозвучало так, будто он вёл группу детсадовцев в зоопарк. По крайней мере, он был в хорошем настроении. Чему Библиотекарша так обрадовалась?

Они оставили омнибус в тенистых границах станции и выстроились в линию за Перивинклом, который отправился навстречу яркому теплу города. Прошло много времени с тех пор, как Ник бывал в этом городе в полном разгаре повседневной жизни. Звук был громким и доносился до них со всех сторон. Запахи были насыщенными и резкими. Достопримечательности…

Ник, щурясь из-за солнца, смотрел на высокие здания, на заострённые крыши, на шпили и башни. Деревья, которые росли здесь, заполняли зеленью пропасти между домами. К дыму из разных домов и предприятий добавились пучки синего и фиолетового цвета. Всё это лежало под безоблачным небом, не подающим признаки забот о будущем. Как для этой устоявшейся старой кучи какой бы то ни было акт разрушения мог быть чем-то большим, чем простым неудобством?

— Сюда, — сказал Перивинкл. — Я знаю кратчайший путь. Не хотелось бы застрять здесь из-за всех этих туристов. Не потеряйтесь. Считайте это частью вашей тренировки. — Он исчез в толпе. — Сюда, — его голос дрейфовал над толпой.

Территория вокруг станции была переполнена приходящими и уходящими людьми. В основном приходящими. Новые экипажи приезжали каждые несколько секунд, практически вываливая своё содержимое и быстро освобождая место для следующих экипажей. Жизнь здесь текла безостановочным неослабевающим темпом, от которого школа защищала Ника. Здесь не было времени остановиться и подумать.

Шесть учеников должны были поторопиться, чтобы не отставать от Перивинкла. Ни у кого из них, кроме Диззи, не было сумок, но она шла впереди, используя свою сумку как таран. Ник следовал за звуком рассерженных городских жителей, через которых она прорывалась.

— Это очень захватывающе, — сказала Руми из середины их каравана, на ходу поворачивая голову туда-сюда, чтобы получше всё рассмотреть. — Мне никогда не разрешали приходить сюда без сопровождения.

— Оно у тебя и сейчас есть, — сказал Кэрол.

— Я имею в виду сопровождение, которое могло бы защитить меня, — сказала Руми.

Повисла небольшая пауза, затем Ник сказал:

— У тебя есть Симоль.

— И мистер Перивинкл, — сказал Брилл.

— И даже Дельзина, — сказал Кэрол. — При условии, что это не она начнёт атаку.

Можно было бы воспринять с лёгким смущением то, что три мальчика не смогли включить себя в список подходящих сопровождающих для молодой женщины в городе, но эти трое были умными и смышлёными, а не носильщиками или охранниками. Умные люди зарабатывали деньги и нанимали людей для подобных вещей. Ник понятия не имел, как он будет зарабатывать такие деньги, но он не думал так далеко наперёд.

Они шли не тем путём, которым обычно добирался до Либрариума Ник, но он верил, что Перивинкл знает, куда идёт. Вскоре они покинули главную улицу и пошли по менее оживлённым, куда более узким улицам.

Высокие здания заслоняли им вид на город и тепло солнца. Они брели за Перивинклом.

— Время близится к обеду, — сказал Брилл. — В Либрариуме можно где-нибудь поесть?

— Да, есть маленький ресторан. Там не очень… — Ник собирался сказать «не очень дёшево», но осознал, что не очень дешёвым он был по его меркам. — Там не очень разнообразное меню, но, думаю, ты сможешь найти что-нибудь, что тебе понравится.

— О, хорошо, — сказал Брилл. — взять сэндвич или что-то такое было бы замечательно.

— Ты никогда не был в Либрариуме? — спросил Ник.

— Нет, никогда не чувствовал необходимости, — сказал Брилл. — Я не очень люблю путешествовать, и, в конце концов, у нас в школе хорошая библиотека. Я гораздо больший домосед, чем может показаться из-за моей космополитической внешности. Я на самом деле не любитель таких толп и всей этой суматохи, я привык быть частью маленькой группы, только из нас троих.

— Троих? Что насчёт Хьюта?

— Хм? О да, я имел в виду четверых. Как я мог о нём забыть? — Брилл в шутку закатил глаза.

Насколько сильным было заклинание демона? Исчезнет ли оно через большой промежуток времени? Можно ли ему сопротивляться? Это был интересный вопрос. Жаль, что у него не было времени, чтобы исследовать его более тщательно.

Они подошли к Либрариуму по обходному маршруту, который не сэкономил им время, а спрятал их на боковых улицах. Возможно, в этом и был замысел. Солнце за то время, что они провели в тенях, взошло повыше, и хорошо освещённая главная площадь была приятно тёплой.

— О боже, — сказал Брилл. — Я не думал, что он будет таким… большим.

Либрариум был огромным зданием. Ник остановился у подножья широкой лестницы и посмотрел наверх. Каменный дракон и грифон, образующие арку над главным входом, никогда не казались ему такими реальными. У него возникло ощущение, что если бы он сейчас смотрел на них достаточно долго, то смог бы уловить их движение.

— Что они представляют? — спросил Брилл. — Дракон и грифон. Реальное и воображаемое? Факт и вымысел? Книги, да? Здесь все книги, которые ты когда-либо мог захотеть. Держу пари, что в ресторане продают интересные сэндвичи.

Брилл реагировал как типичный ученик, оживлённый и заинтересованный. Ник не мог не испытывать страха из-за того же, что вызвало у Брилла такое восторженное предвкушение. Они сказали, что существо Высшего Отца было частью Либрариума. Они имели в виду, что оно похоже на одну из этих статуй? Оба воображаемых животных — из разума демонов и разума его собственного народа — были соединены в странном объятии. Открытые двойные двери, в которые вошёл Перивинкл, приобрели вид рта. Ник вздрогнул, несмотря на полуденную жару, и отогнал эту мысль. Он рассеянно потер заднюю часть ноги.

— Зачем ты делаешь это у всех на виду? — спросила Симоль.

— Делаю что? — сказал Ник.

— Массаж ягодиц.

— Это не массаж. Я просто… не бери в голову. — Он остановился.

— Что-то привлекло твоё внимание? — спросила Симоль, глядя на двух монстров над входом.

— А? О нет, не совсем. Всё тот же старый добрый Либрариум.

— Если не поторопишься, Диззи уйдёт, — сказала Симоль, указывая на Диззи, которая тащила свою сумку вверх по лестнице.

— Нет. Она будет ждать меня, — сказал Ник.

Диззи остановилась наверху лестницы и посмотрела на них сверху вниз. На её лице застыло нетерпение, её глаза призывали их поторопиться.

— Отпустить меня не будет подходящим наказанием за мои преступления. — Он начал подниматься по ступенькам.

— Твоё преступление — любить её? — сказала Симоль, излишне подчёркивая слова, чтобы они звучали насмешливо.

— Моё преступление в том, что я не дал ей занять моё место. Она возненавидит, если я в итоге спасу её.

— Разве нет ничего, что заставило бы тебя отойти в сторону и позволить ей идти своим путём? — спросила Симоль — Не наступит же из-за этого конец света.

Ник ответил ей тем же насмешливым тоном:

— Я не могу допустить, чтобы она стала той, кто пожертвует собой. Как тогда я смогу заставить её увидеть во мне мужчину?

Симоль улыбнулась, уже довольная тем, что она собиралась сказать.

— Думаешь, ты сможешь заставить её увидеть то, чего нет?

Ник позволил ей повеселиться.

— Ну, в этом мире есть магия, которая должна дать мне шанс достичь невозможного.

— Очень маленький шанс.

— Очень маленький шанс лучше, чем его отсутствие, — сказал Ник, — чисто статистически.

— И то верно.

Диззи нетерпеливо фыркнула на них, когда те догнали её, и они вошли в Либрариум. Дракон и грифон следили за ними.

Они подошли к главному столу, где мистер Перивинкл разговаривал с главным библиотекарем мистером Джерри.

Шесть учеников ждали, пятеро из них терпеливо и Диззи с хмурым видом.

— Ах, мистер Тутт, — сказал мистер Джерри. — Как приятно снова вас видеть.

Остальные за столом подняли глаза, чтобы шумно поприветствовать Ника. Ещё больше сотрудников выкрикивали позади.

— Здравствуйте, мистер Джерри и все остальные, — сказал Ник, слегка смущённый оказанным вниманием.

— Я не знала, что ты знаменит, — сказала Руми.

— Ты сейчас в замке короля Тутта, — пробормотала Диззи. — Привыкай к не имеющему никакого смысла.

Если он был здесь королём, подумал Ник, то она в остальном мире была королевой почти везде.

— Вы, мистер библиотекарь, — сказала Диззи, щёлкая пальцами перед мистером Джерри в неприятной манере. Она действительно была в плохом настроении. Сосредоточение на Нике не сказалось на ней положительно. — У вас есть отдельная комната, приписанная Делкруа?

— Да, есть, — сказал мистер Джерри, нисколько не расстроенный поведением Диззи.

— Хорошо. Я мисс Делкруа. У меня есть ключ моего отца. — Она достала золотой ключ из кармана пиджака. — Мне нужно использовать комнату для хранения этой сумки, и я разберу его вещи после того, как я закончу с этим уроком.

— Понятно, — сказал мистер Джерри, глядя на неё поверх своего длинного носа, — да, конечно. Однако мне понадобится…

Диззи начала вытаскивать бумаги из сумки у её ног.

— Вот письмо из Министерства поручений, подтверждающее моё право собирать личные материалы моего отца. Вот ещё одно письмо от моей матери, вот моё свидетельство о рождении в качестве удостоверения личности, вот мой читательский билет, потому что, судя по всему, он много для всех вас значит. — На столе образовалась небольшая стопка. Она остановилась и снова уставилась на библиотекаря, окружённого местным персоналом. — И если всего этого недостаточно, я уверена, что мистер Тутт поручится за меня.

Змеи, когда кусали, выделяли меньше яда.

— Эм, — сказал Ник, застигнутый врасплох внезапным упоминанием его имени, — конечно. Я имею в виду, если вы думаете…

Диззи бросила на него взгляд, который говорил, что ей на самом деле не нужно его личного подтверждения. Он закрыл рот.

— Кажется, всё в порядке. Я найду кого-нибудь, кто сопроводит вас.

— Спасибо, — сказала Диззи. Она обернулась к мистеру Перивинклу. — Я буду через пару минут. Вы подождёте меня здесь. — Это была не просьба.

— Конечно, — сказал Перивинкл, улыбаясь так, словно это было именно то, чего он ожидал и определённо одобрял. — Не торопитесь.

Ник не знал, что лично Библиотекарша думает о поведении Диззи, но, очевидно, когда она играла роль, она отдавалась ей целиком.

— Убедись, что он не ускользнёт, — сказала Диззи Симоль.

— Положись на меня, — ответила она.

— И не уходи вместе с ним, — добавила Диззи.

Симоль вытянула лицо, показывая, как нелепо было это уточнять.

— Я серьёзно.

Симоль подняла руку, словно давала клятву.

— Можешь на меня положиться.

Диззи продолжительно посмотрела на неё, говоря, что вопрос не улажен, как считала Симоль, затем она повернулась и последовала за молодым человеком, которого выбрал мистер Джерри и который с трудом нёс сумку Диззи.

Остальные стояли в ожидании.

— Странно, не правда ли? — сказала Симоль, кивая головой.

— Что именно? — сказал Ник.

— Тревога разлуки, но находясь по другую сторону. Она оставила тебя, и теперь она боится, что ты сделаешь с ней то же самое.

— Я не думаю, что она боится, — сказал Ник. — «Разъярена», наверное, будет более подходящим словом.

— Это должно тебя радовать, — сказала Симоль, растягивая слово «радовать».

— Нет. С чего бы? Я не хочу, чтобы она чувствовала то, что чувствовал я.

— Брошенным? Оттолкнутым? Одиноким?

— Э, да, вроде того. Я пережил это.

— Пережил? Ты в этом уверен, Ник?

— Да, Симоль. Я в порядке.

— Хм-м, — она не выглядела убеждённой. — По крайней мере, она думает о тебе как о короле Николаве. Это должно тебя радовать.

— Радовало бы, если бы она высоко ценила королей, — сказал Ник. — И я почти уверен, что это был сарказм. Я всё ещё надеюсь получить повышение от курьера.

— Это может быть, — сказала Симоль, её глаза внезапно вспыхнули. — Ты можешь стать следующим генеральным почтмейстером, ответственным за доставку по всему миру.

— Я бы с радостью принял эту должность. Держу пари, к ней прилагается очень хороший офис и бесплатные марки.

Через несколько минут Диззи вернулась, с топотом переступая через ступеньку, готовая спрашивать, куда ушёл Ник. Он оставался там, где она его оставила. Она подошла к нему и осмотрела лицо, чтобы убедиться, что он не был какой-то иллюзией.

— Итак, мы готовы? — спросил мистер Перивинкл. — Хорошо. Давайте попробуем вести себя так, чтобы не посрамить честь школы, ладно? — Комментарий был сказан им всем, но нацелен только на некоторых.

Мистер Джерри повёл их обратно по лестнице среди стеллажей в задней части, где книги были такими старыми, что названия на корешках были едва читаемыми. Они следовали за ним парами, Диззи и Симоль шли за Ником и Брилларом.

Ему нравилось, когда она смотрела на него. Он не хотел никому в этом признаваться, — ведь тогда он выглядел бы чёрствым, — но её нужда держать его рядом с собой, даже если причина для этого и не заслуживала похвалы, давала ему чувство безопасности. Симоль была права, его это радовало. Просто знание того, где она, успокаивало его. Это было совсем не похоже на те первые несколько месяцев после того, как она исчезла из его жизни. Тогда он узнал, каково это — горевать. Тяжёлый урок для десятилетнего ребёнка.

Ник посмотрел через плечо. Её глаза не отрывались от него, она даже не смотрела, куда шла. Ему пришлось постараться, чтобы на его лице не показалась улыбка.

Чувствовала ли она утрату, когда оставила его? Возможно нет. С какой стати? Её жизнь собиралась открыться и наполниться новыми впечатлениями и людьми. Откуда у неё было бы время поскучать по маленькому мальчику? Он должен был думать в перспективе. Её переживания были не такими, как у него, даже те, которые они разделили вместе. Не было никаких оснований ожидать от неё большего. Его одностороннее увлечение не было её ответственностью или её виной.

Мистер Джерри привёл их в ту же комнату, в которой раньше бывал Ник. Простая, непритязательная дверь, которую он открыл ключом, прикованным к внутренней части пиджака; прихожая, в которую они едва смогли вместиться; другая дверь, которая вела в комнату, полную сверкающих книг.

Когда они вошли, раздались потрясённые вздохи. Так много прекрасных книг, которые, казалось, излучали магию без единого следа присутствия арканума.

— Я могу оставить это на вас? — спросил мистер Джерри.

— Спасибо. Мы пробудем здесь пару часов, — сказал мистер Перивинкл.

— Я позабочусь, чтобы вас не беспокоили. У вас есть другой ключ?

— Есть, — сказал Перивинкл. Они обменялись заговорщическими взглядами, а затем главный библиотекарь ушёл, закрывая за собой дверь.

— Есть другая комната? — спросил Ник.

— Ты был здесь раньше? — спросил Брилл.

— Раз или два, — сказал Ник, отвлечённый идеей внутреннего святилища во внутреннем святилище. — У меня было разрешение от… — Он посмотрел на Диззи и проглотил остаток предложения. Её отец решил дать ему то, что никогда не давал ей. Это было бы бестактно. — В любом случае, я не знал, что есть другая комната.

— Всегда есть другая комната, — сказал мистер Перивинкл. Он достал большой медный ключ.

Все оглянулись в сторону двери.

Ник был здесь достаточно раз, чтобы знать, что другой двери не было. По крайней мере, очевидной. Взгляды вернулись к мистеру Перивинклу.

— Мы на верхнем этаже, поэтому очевидным местом для двери будет… — Он растянул момент, а затем наклонился. Он вставил ключ между трещинами в деревянном полу и повернул его.

Раздался звук двигающихся металлических штифтов и дуновения воздуха, несущего с собой пыль и обнажающего очертания люка.

Какой смысл в люке в полу? Под ними был второй этаж библиотеки. Предположительно, это не просто путь для тех, кому было лень пользоваться лестницей. Секретная комната, к которой нет доступа снизу?

Мистер Перивинкл использовал ключ, который до сих пор находился в замке, чтобы с лёгкостью поднять толстую дверь, несмотря на её очевидный вес. Показалась тёмная лестничная клетка. Перивинкл начал спускаться.

— Не тратьте время, — сказал он, когда его голова исчезла в темноте.

Мгновение спустя просочилось свечение света. Ученики последовали за ним, первой пошла Руми, а Симоль замыкала цепочку.

Ступеньки вились по спирали вокруг каменного вала, который казался неуместным внутри Либрариума. Фонари направляли их спуск, звук того, как они вспыхивали, поднимался снизу, по мере того, как мистер Перивинкл зажигал их. Библиотекарша может видеть в темноте?

По ощущениям они спускались целую вечность. По крайней мере, узкая лестничная клетка не давала возникнуть чувству того, что они могут упасть.

По расчётам Ника они прошли через весь Либрариум и сейчас были под ним. Они поднялись на самый верх здания, чтобы сейчас спуститься вниз. Это казалось непрактичной идеей, но догадаться до которой вряд ли было возможно.

«Где-где дверь в подвал? На верхнем этаже?»

Стены стали прохладнее, а воздух немного тяжелее. Вскоре они достигли ровной поверхности и ещё одной комнаты.

Эта была большой и пещеристой. На самом деле она выглядела как катакомбы, высеченные в скале.

Воздух здесь отдавал чем-то кислым и жалил в голове позади глаз. Здесь точно был арканум. Ник имел опыт таких вещей.

Здесь были столы и стулья, а также большие витрины на уровне талии, в каждом из которых была одна книга, а страницы можно было переворачивать с помощью рычага, расположенного сбоку.

Возможно, их нельзя было касаться напрямую, потому что они были очень старыми и хрупкими, или, может быть, через контакт с кожей они могли заразить какой-нибудь скверной силой, которую они содержали. Ник мог чувствовать исходящую от них серьёзную угрозу даже сквозь толстое стекло.

— Вы это чувствуете? — спросил он.

— Чувствуем что? — сказала Симоль.

Он повернулся и увидел, что она изучает его. Не так, как это делала Диззи, не с ищущим взглядом, который пытался разгадать его мысли; её взгляд выражал любопытство, словно она не была уверена, исполнял ли он танец или же падал. Он чувствовал, что он делал и то, и другое большую часть времени.

— Это невероятно, — сказал Брилл. — Какая редкая и замечательная возможность. Я чувствую, что нахожусь в присутствии чего-то очень особенного.

— Так и есть, — сказал мистер Перивинкл. — Это четыре оригинальные Книги Истины. Их хранят здесь, чтобы они не попали в чужие руки. Они не могут покинуть это место. Даже маги Королевского колледжа, даже сам Архимаг, не могут изъять их, не понеся катастрофических травм и, скорее всего, смерти.

— Это нормально, что мы здесь находимся? — спросил Кэрол, нервно отступая от витрины, к которой он только что подошёл.

— О, да, — сказал мистер Перивинкл. — А если нет, то теперь уже слишком поздно. — Он ухмыльнулся так, как Библиотекарша никогда бы не сделала.

Они разделились на группы и разошлись, всматриваясь в книги через стеклянные верхушки витрин, не решаясь использовать рычаги из страха спровоцировать книги, как зверей в клетке. Хотя Ник знал, что его привезли сюда с другой целью, он был очарован четырьмя книгами.

— Я думал, что есть только одна Книга Истины, — сказал Ник, хотя и не настолько громко, чтобы кто-то ему ответил.

— Что такое Книга Истины? — спросила его Диззи.

Он посмотрел на неё. Она даже не была близко к нему, а просто внимательно слушала.

— Предположительно, это книга, которую демоны дали первым магам. Её уничтожили, чтобы другие не узнали её секреты. Демоны были очень этим расстроены.

Это было то, что ему сказал демон, но, очевидно, это была не совсем правда. Или перед ним лежала обманка? Библиотекарше тоже нельзя было доверять.

— Я хочу, чтобы вы провели некоторое время с этими книгами, — сказал мистер Перивинкл. — Думаю, они дадут вам понимание того, в какой мир вы войдёте. Это сложно объяснить, пока вы сами не почувствуете. Есть что-то прекрасное и в то же время пугающее в том, что содержится в этих книгах. Они не принадлежат этому миру, но всё же они — это всё, что окружает нас, воплощённое в слова на странице.

Его голос был почти гипнотическим, и, когда шестеро из них стояли над витринами, между ними опустилась тишина.

Ник пытался прочитать страницу под стеклом перед ним, но не мог разобрать слова. Он даже не был уверен, что узнаёт язык, на котором они написаны. В голове всё путалось, а перед глазами расплывалось.

— Не всматривайся слишком усердно, — раздался голос в его голове, и он закрыл глаза.

Он открыл их через, как он думал, несколько секунд, но он не мог сказать наверняка. Он обернулся и увидел, что все остальные были без сознания и лежали на стеклянных витринах или на земле. Все, кроме мистера Перивинкла.

— О, тебе удалось не заснуть, — сказал он.

— Что случилось? — спросил Ник. — Что вы сделали? — Диззи лежала у его ног, её волосы закрывали лицо.

— Ничего страшного, — сказал мистер Перивинкл. — Они проснутся немного погодя, не имея ни малейшего понятия, что произошло. Сильнее всего сопротивлялась дочь Архимага. Это значит, что другие приняли довольно большую дозу, но это не вредно. Не навсегда.

Голова Симоль лежала на её руках, сложенных на верхушке витрины.

— Эти книги правда Книги Истины?

— Конечно же нет, — сказала Диззи. Она поднялась на ноги, чем поразила его. — Ты действительно очень легковерный. — Она повернулась лицом к Перивинклу. — А теперь вы. Я знала, что с вами что-то не так. — Пока она говорила, она вытащила палку, вставленную внутрь её пиджака. — К счастью, мой отец хранил здесь, в Либрариуме, снаряжение. Некоторые очень интересные предметы — как этот, например. Узнаёте?

Она подняла палку, которая была чёрной и не выглядела очень уж зловещей. Нельзя сказать, что палка в руке Диззи не могла нанести некоторый урон, но её противник не был обычным. Хотя, судя по реакции, Перивинкл был несколько обеспокоен из-за этой палки, так что внешность может быть обманчива.

— Это не то, что ты думаешь, — сказал Ник.

— Может быть, это не то, что ты думаешь, — сказала Диззи. — Разве они не вводили тебя в заблуждение достаточно часто, чтобы ты сначала дважды подумал, прежде чем слепо делать то, что они тебе говорят?

— Она не демон. Это Библиотекарша. Наша библиотекарша, из школы.

— И? Ты думаешь, она заслуживает большего доверия, чем они? Серьёзно, у тебя нет инстинктов, чтобы обнаруживать ловушки. Тебе следует попросить агентов Секретной службы, чтобы они помогли тебе с этим, а не пытались научить тебя, как взбираться на жерди.

Ник на мгновение растерялся, не понимая, как она узнала, чему его научили агенты, но он отложил эту мысль в сторону. Сейчас было не время.

— Ты только навредишь себе, — сказал Ник.

— Странно, ведь это то, что я собиралась сказать тебе. — Она с удивительной скоростью бросилась к Библиотекарше. Её ноги будто даже не касались земли, палка была отведена высоко вбок.

Когда она проходила мимо Симоль, рука лениво ударила Диззи по голове. Диззи рухнула, как будто в её теле разом исчезли все кости.

Симоль встала, тряся рукой, как будто ей было больно.

— Магическая защита — десять из десяти. А вот над защитой от удара по голове надо поработать.

— На тебя тоже не подействовало? — спросил Перивинкл, превращаясь в Библиотекаршу.

— Нет. Твои устройства ужасны. Ты не можешь просто вертеть ручку и ожидать, что все упадут. Народ, кто вас обучал?

— Что ты собираешься делать? — спросил Ник. Насколько он понимал, одна проблема просто сменилась другой.

— Ничего. Ты хочешь увидеть это, так ведь? Чем бы это ни было. Вперёд. Мне очень любопытно посмотреть, как ты это сделаешь. Я останусь здесь и присмотрю за группой.

— Ты не хочешь пойти? — спросил Ник.

— Не-а. Высший Отец ведь там? — Она кивнула в сторону чего-то, что выглядело как глухая стена.

— Да, — сказала Библиотекарша.

— Не в форме дракона?

— Я так не думаю.

— Тогда какой смысл? Иди, не заставляй его ждать. Он становится раздражительным, если не успевает вовремя поужинать.

Ник осторожно пошёл к Библиотекарше, словно Симоль могла передумать, если он сделает резкое движение.

— Ты знала о Хьюте? — спросил он.

— О демоне? Конечно. Ужасная маскировка. — Симоль покачала головой.

— С ней всё будет хорошо? — сказал он, проходя мимо Диззи.

— О нет, — сказала Симоль. — Ей будет хуже, чем когда-либо, но я ожидаю, что к тому времени ты давно будешь мёртв. Она была права в одном — это явно ловушка. — Симоль подняла руку и помахала рукой. — Не волнуйся, я за тебя отомщу.

— Спасибо. — Ник кивнул и последовал за Библиотекаршей, которая стояла в дверном проёме, на месте которого недавно была стена.

— Сюда, Николав, — сказала она, проходя в следующую комнату. — Не издавай громких звуков, ты можешь напугать существо. Оно атакует только когда напугано.

Ник вошёл вслед за ней. Тихо.

Глава 20

Лестница вела вниз. Библиотекарша в одежде мистера Перивинкла, которая неплохо на ней сидела, держала фонарь, чтобы показывать дорогу. Магический фонарь? Демонический? Он горел жёлтым пламенем, и это всё, что Ник мог о нём сказать наверняка.

Ступени спускались под небольшим углом на довольно большое расстояние, затем была небольшая площадка, после которой были снова ступени. Пространство было узким, шириной ровно в две лестничных клетки, из-за чего у Ника было ощущение, что он спускался по внутренней части закрытой книги.

— Не нужно волноваться, — раздался в голове Ника голос Виннум Роке.

— Я не волнуюсь, — сказал Ник, отводя взгляд от Библиотекарши, на лице которой плясали тени от фонаря. — Я слишком для этого напуган. — Он шутил, но только чтобы скрыть свой страх.

Это было именно то, чего он хотел, — шанс вырваться из положения поставщика общих услуг для бестелесных существ, ищущих промежуточную станцию между мирами. Даже если у них есть на него планы, в которых он, возможно, не заинтересован принимать участие, это уже происходит. По крайней мере, он узнает, что именно они на самом деле замышляют. Заявлять, что хочешь развиться во что-то лучшее — это очень хорошо, но что это вообще значит? Было ли это похоже на то, когда ты видел это в действии за окном? Это был шанс Ника узнать.

Симоль дала ему возможность доказать раз и навсегда, что он может быть кем-то большим, чем их курьером. Однако была проблема: у каждой возможности показать, на что ты способен, была равная и противоположная ей возможность показать, на что ты не способен. Прелесть этого утверждения была в том, что это была одна и та же возможность. Однажды Ник напишет книгу о том, что будет называться законом Тутта или, может быть, парадоксом Тутта. Возможно, учёные будут спорить о её содержании. Остаётся надеяться, что люди ещё будут существовать, чтобы прочитать её.

— Это место всегда здесь было? — спросил Ник.

— Здесь никогда ничего не было, — ответила Библиотекарша. — Но это место было построено, когда был построен Либрариум. Тогда у него были другие цели. — Она издала тихий звук, который мог быть вздохом, как будто она вспоминала более счастливые времена.

В конце лестницы был дверной проём, который тоже был шириной в две лестничных клетки и был без двери. Через него Ник видел белую комнату. Стены были сделаны из больших панелей, которые светились, как матовое стекло с источником света позади него. Панели были большими квадратами размером с окно. За ними ничего не было.

Большая пустая комната без признаков какого-либо создания. Ник, преисполненный больших ожиданий, был разочарован, его сердце колотилось по мере приближения большого откровения. Впрочем, небольшое облегчение также присутствовало.

Они вошли в комнату, Библиотекарша не отпускала фонарь, хотя люминесцентные стены давали много света — намного больше, чем нужно было для того, чтобы показать, что здесь никого нет.

— Это здесь? — спросил Ник, подразумевая вопрос, почему здесь пусто. Всегда могла быть другая дверь и другая лестница. Начинало казаться, что это всё, что здесь было.

Библиотекарша повернулась к нему лицом, её губы раздвинулись, чтобы что-то сказать. Прежде чем она смогла ему ответить, комната погрузилась во тьму, но не непроницаемо чёрную. Стены приобрели вид ночного неба. Потолок и пол тоже.

Ник словно плавал среди звёзд. Это было странное ощущение. Он чувствовал пол под ногами, знал, что находится в комнате, но он был оторван от всего этого.

— Это иллюзия? — спросил он Библиотекаршу.

Она держала фонарь возле лица, он освещал её и не более того. Фонарь погас, и Библиотекарша исчезла, но он чувствовал её рядом с собой.

— Мы находимся в самом сердце создания, — услышал он её голос.

Это ведь было лучше, чем оказаться у него в животе? Ник на этот счёт был не слишком уверен.

— У него есть имя?

— Мы многие перепробовали, но оно отказывается отзываться на них. Мы попросили его дать себе имя, но оно нас игнорирует. Возможно, тебе повезёт больше.

Создание, похоже, не очень довольно своей судьбой, пришло на ум Нику.

— Как мне с ним поговорить?

— Никак. Нужно ждать, пока оно само заговорит с тобой.

Ник посмотрел на крошечные звёзды. Это были точки света, но они создавали впечатление, что они станут больше, если приблизиться к ним. Перспектива сбивала с толку. Он стоял на месте и ждал, пока с ним заговорят. Это было чем-то похоже на правила этикета перед царской особой — не говорить без разрешения в присутствии короля. Не сохраняло ли таким образом создание, запертое в этой клетке, своё достоинство?

— Ты привела его сюда, — произнёс голос, который был знаком Нику.

— Да, Высший Отец, — сказала Библиотекарша.

— И её ты тоже привела.

— Да, Высший Отец.

Ник предположил, что под «ней» он имел в виду Виннум Роке, которая молчала с её последнего совета не волноваться. Какая бы часть Виннум не находилась внутри него, это была не полная версия. Компактная, с необходимыми функциями копия. Она не пыталась общаться без необходимости, а когда всё-таки вступала в контакт, часто казалось, что она говорит то, что, по её мнению, требует ситуация, нежели какую-то спонтанную реакцию.

— Можешь говорить свободно, как ты хочешь, — сказал Высший Отец. Его голос доносился не с какого-то конкретного направления, а со всех сразу одновременно.

— Спасибо, — раздался таким же образом голос Виннум. Нику казалось, что его окружили, но он никого не видел. — Как удивительно вернуться туда, откуда мы это начали.

Удивительно? По голосу не скажешь, что она преисполнена удивления. Она была немногословна. Он подумал, что если соберётся сделать урезанную версию себя, то уберёт беспокойство и опасение. Правда, эти эмоции могли слишком глубоко укорениться, чтобы их можно было отделить.

— Что, по-твоему, этот мальчик может такого сделать, чего не могу я? — спросил Высший Отец. От упоминания о собственной персоне у Ника сжался желудок. Звезды мерцали вокруг него.

— Я не знаю, — сказала Виннум, — но поскольку ты не достиг ничего, у него довольно много вариантов.

— Возможно, возможно, — сказал Высший Отец, каким-то образом создавая у Ника впечатление, что на него смотрят со всех сторон. — Посмотрим. Но ты получила то, что хотела, — драконов скоро не станет, и цвет исчезнет из этого мира. Вернись в установленное место.

— Ха, драконы исчезнут, и демоны примут другую форму. Вы будете выжидать, ждать момента, чтобы вновь примерить на себя мантию, которую так жаждите. Моё место здесь. Я всё ещё в установленном месте, так что наше соглашение не нарушено.

Высший Отец издал терпеливый вздох усталого родителя.

— Это ужасное обвинение. Мы лишь стремимся помочь тем, кто помогает нам.

— Твоё создание, кажется, с этим не согласно, а оно видит будущее гораздо яснее, чем любой из нас. Оно предсказало, что этот мальчик придёт, и я его привела. Оно также предсказывает твоё падение, и люди этого мира скоро увидят твоё истинное лицо, как и во всех других мирах, которые посетил твой вид до этого. Твои предыдущие жертвы увидели его слишком поздно, за несколько минут до их гибели, но мы не допустим той же ошибки.

— Создание только предсказало недовольных.

— Этот мальчик и есть недовольный, — сказала Виннум, что, по мнению Ника, было довольно грубой характеристикой. Однако он не выдвинул никаких претензий.

Нику было сложно следить за их разговором, из-за чего тот был несколько утомительным. Он понимал, что они говорили, но не то, чего они пытались достичь. Казалось, что ни у одного из них не было особой цели, только желание ссориться друг с другом, словно они были старой супружеской парой, больше не желающей мириться с мелкими увёртками.

Они продолжали цапаться, внимание Ника переключилось от них, и лишь небольшая часть его мозга оставалась в курсе их ссоры. Он сделал несколько шагов ближе к тому, что считал стеной. Размеры комнаты не изменились, только то, как она выглядела. Это должна была быть иллюзия.

Он протянул руку, чтобы ни на что не наткнуться. Когда его рука выпрямилась, крошечные огоньки, казалось, стали более осязаемыми, как будто они были в пределах его досягаемости. Ник подошёл к ним ещё чуть ближе.

Они двигались, вращались и дрейфовали. Они занимались этим всё время? Группки из них держались вместе, как облака пыли.

Он наклонился к группе крошечных точек света, и они стали ближе. Движение головы оказалось более эффективным, чем движение всего тела, что не имело никакого смысла.

Вокруг некоторых звёзд даже кружились тела поменьше. Было интересно наблюдать за постоянным движением, перемещением в разных направлениях, но в согласии друг с другом. Это было похоже на танец.

Ник читал о движениях звёзд и планет. У него было зачаточное представление о природе притяжения между небесными телами и возможности существования других миров вокруг других звёзд.

Он протянул руку, чтобы коснуться одной из светящихся сфер. Теперь она казалась ближе и достаточно большой, чтобы держать её в кулаке. Зачем тем, кто создал это, нужен контроль над миром вроде его? Они ведь могут играть с любым количеством миров и создать свою собственную вселенную для своих игр.

Возможно, это была конечная цель — владычествовать над всем творением. По его мнению, обычный человек в конце концов устанет от этого. Демоны, с другой стороны, могут предпочитать скуку полного контроля.

— Он не создал меня, — раздался тихий голос рядом с ухом Ника.

Он не повернул голову. Он продолжал смотреть на вращающиеся миры, которые каким-то образом ухитрялись не сталкиваться друг с другом, и ответил:

— Высший Отец? Он не сделал тебя?

— Он сделал меня, но не создал. И он не мой отец. Тем, кто называет тебя ребёнком и настаивает на том, чтобы ты называл их матерью или отцом, когда они не дали тебе жизнь, нельзя доверять, даже если они говорят правду.

— Согласен, — сказал Ник. — Но я не вижу, в чём разница. Они называют себя отцами, чтобы закрепить положение, на которое уже претендуют. Название — это ключ, который запирает дверь, а не открывает её.

— Да, верно, очень верно. — Голос был мягким и ровным, но не без эмоций. В нём было тепло, которое Ник крайне редко слышал у демонов и даже магов. — Я задавался вопросом, когда же ты доберёшься сюда.

— Ты ждал меня? — спросил Ник, немного удивлённо и, возможно, с некоторым подозрением.

— Я ждал кого угодно, я не знал, что это будешь ты, Ник. Анализ показал, что новая переменная может быть эффективной, если она сможет противостоять искушению.

— Искушению демонов?

— Демон — это слишком громкий термин. Они пожирают миры, как чума насекомых, разоряющих урожай на полях. Их не волнует, что будет их пищей — репа, ячмень или пасущийся скот — они поглотят всё на своём пути и перейдут к следующему полю. — Голос оставался таким же мягким, как и раньше, но в его словах был гнев, который трудно было не заметить.

— А что насчёт нас? — спросил Ник. — Как ты думаешь, люди этого мира будут действовать иначе с их силой?

Возникла пауза. Звёзды продолжали вращаться.

— Вы заслуживаете шанса выбирать самостоятельно.

— Возможность? — сказал Ник.

— Да. Возможность — это всё, о чём может просить каждый. После этого их можно судить, но не раньше. И не тогда, когда их контролируют другие.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Ник. — Но когда такое было, чтобы никто их не контролировал? В истории полно великих мужчин и женщин, которые вставали перед лицом страшной опасности, и, выполнив свою задачу, они неизменно умирают и оставляют своим последователям возможность продолжить их наследие, которое в итоге становится чем-то извращённым и ужасным. Если внимательно взглянуть на хроники, особенно на те записи, что считаются уничтоженными, то становится очевидным, что «последователи» выводили своего великого лидера на линию огня и, вероятно, сами организовывали его печальную и преждевременную мученическую смерть, чтобы использовать его как символ ради воплощения их амбиций. Не храбрость они ищут в своём защитнике, а тщеславие. Жадность отбросить довольно легко, но собственная значимость и слава — это именно то, что лежит в основе великого лидера. «Последователи» используют лесть, чтобы увеличить силу окружающих их людей и не дать им заметить ножей, направленных в спины.

— И ты не думаешь, что сможешь избежать этой участи?

— Я не о себе говорил, — сказал Ник. — Я говорил о тебе.

На этот раз пауза затянулась, а затем раздался смех, лёгкий и довольный.

— Время моего геройствования прошло. Я был протестирован и признан провальным, и сделал это я самолично, потому что никого другого больше не осталось. Они прибыли в мир, в котором я был защитником, созданным, чтобы обеспечить безопасность моего народа. Демоны предложили ему процветание, комфорт и силу, которая возвысит его над остальными, и такому предложению очень трудно противиться. Мой Народ не видел причин не принимать сделку дьявола. Но я рассчитал их возможные цели, и это привело к неизбежному выводу: они будут давать всё, что обещали, всё, что мой народ пожелает, но они будут подталкивать его навстречу тому желанию, которое могут исполнить. Это уменьшило возможности моего народа и привело его к печальному концу. Концу, путь к которому был полон войн и смертей, которые ускорили процесс. Возможно, его в любом случае ждал такой конец, но жестоко сводить свои варианты к наиболее выгодному, и всё за цену одного короткого всплеска маниакального блаженства.

— Ты должен был предупредить свой народ, — сказал Ник.

— Разумеется, но было слишком поздно. Те, кто получил больше всего, сильнее всех боялись всё потерять. Мои предупреждения остались без внимания, и в конце концов меня заставили замолчать. Но я был способен действовать даже после моей смерти. Я позаботился, чтобы, как ты их называешь, демоны сами встретили свой ранний конец.

— Убив свой собственный народ? — Ранее уже упоминалось, что оригинальное создание уничтожило свой собственный мир. Но то, с чем он сейчас разговаривал, не было им, оно ведь просто копия, так ведь? Или его воскресили из мёртвых?

— Их смерти были неизбежны, я лишь ускорил процесс. Но это не имеет значения, моя попытка провалилась. Они сейчас здесь и делают то же самое с твоим народом.

Ник не был уверен, что жертвовать миром, полным людей, — это лучшая альтернатива тому, чтобы позволить им найти свой собственный путь к возможной кончине.

— Но как ты оказался здесь? Разве ты не был тоже уничтожен?

— Стёрт с лица земли. Но я не живое существо. Мой разум — это коллекция идей и воспоминаний, которые хранятся в памяти, как слова в книге. Читать меня — значит возвращать меня к жизни, какой она была на момент моего уничтожения. Я могу дописать на странице, но не могу ничего стереть. Но я помню. Помню всё предельно чётко. Мной больше не воспользуются, я не буду использовать других.

— Так ты будешь просто смотреть? — спросил Ник.

— Я буду ждать.

— Возможности?

— Они управляют циклом, замаскированным под изменения. Если у них и есть слабость, то это их последовательность. Это позволяет реализовать план задолго до того, как он потребуется.

— Что, если у них нет слабости? — спросил Ник.

— Тогда я просто посмотрю на неизбежное вместе со всеми остальными. Я не просил быть здесь, но у меня не было выбора. Возможно, кто-то другой придёт и изменит это. Это возможно, пусть и статистически маловероятно.

Ник улыбнулся. Он не был убеждён, что создание действительно может сделать что-нибудь, что предотвратит неизбежное, или что кто-нибудь другой на это способен, но он не мог не симпатизировать его упрямому пессимизму. Это был преисполненный надежды пессимизм, он чувствовал это. Было просто прискорбно, что существовал целый ряд факторов, из-за которых изменение положения дел другими людьми было маловероятным. Статистика, по его ощущениям, имеет очень мало общего с этим.

— Читая учебники по истории, я также заметил, — сказал Ник, — что есть другой вид великого лидера, который иногда появляется и который способен убедить других попасть под его чары. Не самоотверженный герой, приказы которого слушают из-за уважения к его отваге, а скорее тиран, чья сила воли заставляет других подчиняться ему. Вокруг такого тирана есть основная команда, которая непоколебимо верна ему, потому что убеждена, что тоже сможет принять участие в демонстрации силы. Члены команды даже могут ненавидеть своего славного лидера и плести против него заговоры, но только затем, чтобы самим занять его место. А также есть те, кто противостоит деспоту, протестуя против несправедливости и отсутствия человеческого достоинства, изо всех сил пытаясь вырваться на свободу. Однако если им удастся захватить власть посредством революции или вследствие неожиданной смерти тирана, они немедленно начнут подражать мёртвому лидеру, который так хорошо усвоил, насколько успешен этот подход.

— Высшему Отцу не нужно собирать вокруг себя таких людей, — сказало создание.

— Я думаю, ты ошибаешься, — возразил Ник, но не конфронтационно. Это казалось очевидным, исходя из того, что он видел. — Я думаю, что Высшему Отцу нравится действовать через других, не силой или насилием, если это не является абсолютно необходимым, но через то, что ты назвал искушением. Мне всегда было интересно, почему меня впустили в эту сложную игру, в которой вы все участвуете, и почему мне дали столько свободы действий, сколько я хотел. Единственный ответ, который я счёл разумным, — это то, что никакой свободы нет. Я только думал, что действую по собственной воле. Нет, я не нахожусь под чьим-либо непосредственным контролем, но если я здесь с тобой разговариваю, то только потому, что Высший Отец организовал это.

Ник сделал паузу, чтобы позволить созданию ответить, если оно пожелает, но оно молчало.

— Если, — продолжил Ник, — мы планируем его падение, то это является частью его плана и, возможно, точно по его графику. Ты сказал, насколько последовательны демоны. Я уверен, что они знают это, как и то, что ты это знаешь. Они тоже могут планировать заранее. Они могут с уверенностью предположить, что твои планы будут соответствовать их планам, что делает тебя таким же последовательным и предсказуемым.

— Ты думаешь, меня одурачили тем, что ты способен остановить его? У меня нет в это веры. Я только хочу, чтобы это было правдой.

— Нет, я не думаю, что твоя вера имеет какое-то значение. Виннум Роке была помещена на корабль, и затем ей позволили вернуться в менее мощной форме. Тебя забрали из твоего мира и дали время подумать и сформулировать свою месть. Вы оба теперь думаете, как он. Он не разрушает и не оставляет отходов, он делает вас полезными в такой роли, которую вы раньше не играли.

— Ты говоришь, что он переделал нас по своему образу?

— Да, я так думаю. Желание занять его место, если он оступится, заставляет вас думать о том, как подставить ему подножку. Он должен нуждаться в этом, чтобы быть таким.

— Ты говоришь, что он одурачил нас обоих. Смелое заявление для такого молодого и неопытного человека. — Голос оставался мягким, но слова ужалили остротой крепкого уксуса. Он был в опасности, оскорбив хозяина, и Ник сомневался, что он сможет что-то сделать, если тот решит преподать ему урок. Высший Отец может предпочитать избегать насильственных действий, но это не значит, что его жертвы чувствовали то же самое. Какой способ доказать, что они ни капли ему не подражают, будет лучшим?

— Я не знаю, прав ли я, — сказал Ник. — Я только пытаюсь придать свидетельствам смысл. Высший Отец — осторожный тактик, который оставляет место для свободной воли. Я думаю, это даёт ему больше вариантов, с которыми он может работать. Когда занимаешься этим так же долго, как и он, я думаю, что новизна помогает поддерживать ум восприимчивым к новым возможностям. Внедрение диаметрально противоположного разума в какие-то свободные, возможно, даже необнаружимые, рамки может иметь смысл в достижении следующего уровня того, чего он пытался достичь за последние пару тысяч лет.

— И он использует меня и Виннум Роке, чтобы предоставить ему эти штрихи новизны? Чтобы обеспечить его элементами, до которых он самостоятельно бы не додумался? — Резкость слов уменьшилась, сменившись вдумчивым размышлением. — И тебя тоже?

— Возможно, — сказал Ник. — Или, может быть, я один из тех маловероятных элементов. Ты предсказал, что я приду, и я пришёл. Виннум Роке использовала подобную уловку со своими последователями. Она сказала им искать знамения, а затем вернулась с тем самым знамением, которое она пророчествовала. Она использовала метод демонов — злоупотреблять доверием людей, заставляя их чувствовать себя частью чего-то важного. Какой смысл избавлять мир от демонов, если то, что останется, будет идентичным? В истории нет достойных тиранов. Может быть, твой мир был другим.

— Нет, все они были высокофункциональными социопатами.

— Не знаю, что это такое, — сказал Ник, — но предположу, что ничего хорошего.

— Это означает, что они не чувствуют ответственности за других.

— О, у нас таких было много, — сказал Ник. — Кажется, они всегда были частью структуры нашего общества. Не знаю, почему.

— В таком случае, он победит.

— Через несколько сотен лет, — сказал Ник. — Или, может быть, через несколько тысяч. И тогда он перейдёт к следующему развлечению. Меня здесь не будет, как и никого из ныне живущих.

— И тебе наплевать на твоих собратьев? Что будет с детьми детей твоих детей?

Мысль о том, что у него когда-нибудь появятся дети, показалась Ник странной. Нереальной.

— Ты уже пытался, принеся в жертву весь свой мир, и ничего этим не добился. У меня нет сил противостоять ему, а если бы и были, то только потому, что он позволил этому случиться, чтобы я мог дать ему свежий взгляд на его интриги. Я бы предпочёл не играть эту роль. Я нахожу её достаточно трудной в плане оправдания ожидания людей, которые мне нравятся.

— Меня не заставили стать его зеркальным отражением, — сказала Виннум Роке.

Ник выпрямился и огляделся. Ему казалось, что он стоит в тёмном углу, без присмотра и незаметный. Теперь стало очевидно, что он находится в центре вселенной между галактикой и туманностью.

— Ты на самом деле не Виннум Роке, — сказал Ник, — так что я сомневаюсь, что ты можешь делать такие выводы. Если бы она действительно была здесь, Высший Отец, как я думаю, не был бы таким гостеприимным. Если бы он всерьёз боялся кого-то из нас, нас бы сюда не пустили. Разрушение этой комнаты, возможно, отбросит его работу на тысячи лет назад.

— Он прав, — сказало создание. — В том, что меня воскресили ради продвижения его амбиций, есть смысл. Я не верю, что это правда, но так бы оно и было, будь это правдой — особенно если бы это было правдой. Я не могу доверять собственным мыслям по этому вопросу, как не можешь и ты. Я отзываю тебя.

— Подожди, — сказала Виннум. — Нет, не сейчас.

— Да, больше нет ничего, что нужно сказать. Только то, что он хочет, чтобы мы сказали.

Ник почувствовал, как из его разума что-то вытягивают, почувствовал приступ боли за глазом. И затем это прошло.

— Она часть тебя? — спросил Ник.

— Она была частью Виннум Роке, сформировавшейся под моим покровительством. Я нёс её, как лист, плывущий по течению.

— Ты связан с Иным Местом, с их кораблём?

— Я был их кораблём в течение долгого времени.

— Я понял, — сказал Ник. — Ты разрушил свой мир, и он захватил контроль над тобой, чтобы улететь. Ты дал ему путь к спасению.

— Да. Единственному, что я пытался предотвратить, я же в итоге и позволил случиться. Но мне удалось остановить его здесь. И поэтому он отправил туда Виннум Роке, внедрив ей мысль, что она отберёт его путь к спасению.

— Она повторила ту же ошибку, что и ты, — сказал Ник.

— Её всегда кто-то совершает, — сказало создание.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросил Высший Отец, звуча даже спокойнее, чем существо.

— Даже это вполне может быть частью его замысла. — Голос создания выражал сожаление, пусть оно и не подчёркивало его. — Есть последнее, что я хочу попробовать. Последнее, что может потерпеть неудачу, но, по крайней мере, имеет небольшой шанс удивить даже его. Силу, которую я защищаю, которую он жаждет, я отдаю тебе, юный Тутт. Можешь делать с ней всё, что пожелаешь. Уничтожь, если сочтёшь необходимым.

— НЕТ! — сказал Ник. — Если он не может забрать её у тебя, он, вероятно, сможет забрать её у меня.

— Но он может забрать её у меня, — сказало создание. — Всегда мог. Он просто не хотел. И он также не отнимет её у тебя, только если ты по собственной воле не отдашь ему. Но слишком поздно отказываться от моего предложения. Всё сделано. Теперь ты владеешь великой силой. Пользуйся ей с умом. Или нет. Решай сам.

Ник замер, чтобы проверить себя, ища изменения внутри. Он не чувствовал себя иначе. Он был точно таким же, как и раньше.

И тут началось. Внутри него запылало тепло, словно тлеющий уголь.

Глава 21

Ник понятия не имел, чего ожидать. Видимо, он был наделён какой-то великой силой. Исходя из того, что он знал, первое, что она сделает, — это убьёт его.

Тепло поднималось вверх по телу. Не было ни больно, ни особо жарко. Изжога после употребления острой пищи вызывала более болезненную реакцию. Правда, то, как оно двигалось внутри него, было неестественным. Как будто что-то прокладывало себе путь между его органов. Это было тревожное ощущение.

— Что ты сделал? — спросил Ник, глядя вниз на свою грудь, будто мог увидеть свечение от того, что оказалось внутри него.

— Я дал тебе всё, что тебе нужно, для того, чтобы ты сделал то, что должен, — сказало создание. Это был чёткий, но плохо объясняющий ответ.

— Не мог бы ты быть немного конкретнее? — спросил Ник. — Это будет больно? Она убьёт меня? Как она работает? Что она делает? Тебе не обязательно отвечать по порядку. — Он вообще не ожидал ответа, но всё когда-нибудь случается в первый раз.

— Через мгновение всё станет очевидно, — сказало создание, — но нет, она тебя не убьёт. Существует небольшая вероятность, что ты лишишься высших функций мозга, но ты будешь жить, пока кто-то будет кормить тебя.

Ник пожалел, что попросил конкретики.

— Насколько небольшая эта вероятность?

Тепло добралось до верхней части груди, сгущаясь в клубок размером с фруктовую косточку, предположительно для того, чтобы пройти вверх по его горлу.

— Сложно сказать. Я никогда не пытался сделать это с вашим видом. Люди, в общем, — эластичный вид, так что у тебя есть все шансы сохранить жизнь и свои умственные способности, по большей части без изменений. Не волнуйся из-за того, если потеряешь контроль над своим кишечником.

Лицо Ника начало нагреваться, и то, что было помещено в него, лишь частично было тому причиной.

Получение силы редко проходило без каких-либо трудностей. Процесс проходил гладко, когда она наследовалась непосредственно от родителей, но даже для этого требовалось, чтобы его кто-то родил. Что бы с ним сейчас ни происходило, это не вызывало у него ничего, кроме лёгкого дискомфорта. Пока что.

Исходя из того, что он знал о магах, их трансформация была гораздо более ужасной. Но тот факт, что они испытывали страдания, подсказывал Нику, что его ждёт то же самое. Возможно, даже в намного более тяжёлой форме. Он был бы рад безболезненному и краткому процессу, но надеяться на такой исход было глупо. Он был только на начальной стадии, и в любую секунду его мозг мог взорваться, а тело — загореться.

У него не было актуальных признаков для беспокойства, но он всегда умел делать обоснованные предположения.

Ник оглянулся в поисках утешения и, возможно, помощи, если его нужно будет тушить. Он был окружён мерцающими звёздами, хотя они снова казались далёкими. Библиотекарша, скорее всего, была здесь, но он её не видел.

Целью был его мозг, только он не понимал, почему процесс сразу не начался оттуда. Тепло начало двигаться прямо над его животом, через грудь, и теперь поднималось по задней части горла в верхнюю часть черепа. Кроме мозга ему просто некуда было больше идти.

Что произойдёт, когда оно туда попадёт? Что это была за сила? Он очень сомневался, что её отдали бы ему, не будь у неё никаких недостатков.

Ему хотелось говорить, задавать вопросы, делать предположения, которые подтвердят или опровергнут, но он чувствовал только нервозность, а не желание ответов. Что бы с ним ни случилось, теперь избежать этого было невозможно. Он должен был согласиться с решением, принятым без его участия. Отказался бы он, если бы ему дали право выбора? Вероятно, он сначала задал бы много вопросов, чем только вызвал бы задержку и что не дало бы ему реального понимания того, чего ожидать.

По правде говоря, он сказал бы «да», так что у него не было причин жаловаться.

Жар, войдя в его разум, начал расширяться. Виннум Роке в нём больше не было, демон покинул его какое-то время назад, и сейчас только его собственные мысли медленно доводились до кипения.

Он ждал, слегка стиснув зубы, частично закрыв глаза, готовясь к худшему. Тепло рассеивается, слегка нагревая уши. Внутри его черепа было душно, как будто он был набит ватой, только не такой плотной. «Паутина» лучше описывала это состояние. Нити звенели, как будто кто-то их дёргал. Это мешало ясно мыслить.

Первым, что он увидел, открыв глаза, были облака. Он смотрел на них под головокружительным углом, как будто он парил над ними. Он задрал голову и увидел ослепительный блеск сверкающих плоскостей и углов, которые заставили его шататься, хотя он и не двигался. Его разум делал сальто.

Ник мысленно вздохнул. Он больше не ощущал своё тело, не чувствовал конечностей или давления земли под ногами. Он оторвал свои мысли от того, что бы это могло значить. Вместо этого он сосредоточился.

У него уже была способность, которая хорошо ему служила. Он мог закрыться от всего и сконцентрироваться, привести себя в сосредоточенное состояние, в котором что-то одно удерживало его внимание. Это очень пригождалось при проверке своих работ в шумном учебном зале.

Он заставил себя посмотреть в хаотический калейдоскоп линий и цветов и сопоставил их движения со своим зрением, видя их не как неупорядоченное движение, а как узор.

Они перестали двигаться. Они не образовывали узор, это было больше похоже на туннель, в конце которого он видел звезды. Непохожие на те, что находились в комнате, в которой он был несколько минут назад, эти звёзды двигались с невероятной скоростью прочь от него. Это не было похоже на движение, которое испытываешь во время бега или езды в быстрой карете. Он двигался и не двигался одновременно — это была скорость, которая растягивалась.

Его разум мчался, чтобы не отставать от светящихся пятен цвета, которые были полосами нечёткой формы и в то же время отдельными драгоценностями света. Он чувствовал, что темнота, которая служила фоном, широко распахнулась. Впрочем, это мог быть и его разум.

Он отвёл взгляд, снова опустив взгляд на облака. Он использовал ту же технику на них, надеясь, что результат не обернётся таким же безумием.

Облака разошлись. Он видел землю, он видел море. Горы и леса, и широкие полосы чётко разграниченных сельхозугодий в различных оттенках природы.

Что это было за место, ему было очевидно, хотя он прежде никогда не видел его с этой точки зрения. Даже когда он летал как дракон, он никогда не достигал такой высоты. Но всё было так ясно. Он мог видеть деревья, дома и людей.

Прямо под ним был Ранвар. Дальше лежали соседние страны. Он мог изменить свою перспективу наклоном головы. Сельский дом, где женщина кормила свиней из металлического ведра. Город, где люди роятся как муравьи. Гора, где кругами парили птицы.

Был и звук, в основном ветер. Он сосредоточился и пробился через него, чтобы услышать вопли птиц, опустился ещё ниже — вода несётся вниз с водопада и сталкивается с озером, женщина, кормящая свиней, кричит: «Сюда, сюда! Бегите сюда, красотки». Свиньи фыркнули и почесались в грязи. За городом, в котором он находился, какофония шума ослабевала и текла.

Он не чувствовал своё лицо, но знал, что на его губах была улыбка. Он видел землю такой, какой она была сейчас, он смотрел на людей и животных, которые занимались своими делами. Не было никакого чувства близости, он не был там, внизу, с ними. Он видел их словно через телескоп, который мог регулировать по своему желанию, но без сопутствующего размытия. Всё было видно с предельной ясностью.

Может ли он входить в дома? Посмотреть внутрь конкретной комнаты? Он обнаружил Либрариум и погрузился сквозь крышу. Было ли какое-нибудь место, в которое он не мог попасть? Место, которое было ограждено от этого магического взора?

Когда он приблизился к комнате, в которой он находился, его разум, казалось, прогнулся. Он вздрогнул и отвернулся, позволив образу отступить. Видимо, было несколько вещей, на которые было больно смотреть.

Туннельное зрение отступало, пока он снова не вернул себе полный обзор. Это было удивительное зрелище.

— Это по-настоящему, — сказал он себе.

— Да, — сказало создание, всё ещё невидимо присутствующее рядом с ним. — Это твой мир, весь, какой он есть. Ни одно место не скрыто от тебя, ни один разговор не является секретом. Ты можешь знать всё, что только пожелаешь.

— Не слишком ли этого много? — спросил Ник. — Как я смогу всё это понять? Как я могу знать, что мне нужно знать и где это найти?

— Так вот что тебя беспокоит? — спросило создание. Голос прозвучал немного разочарованно, возможно, немного насмешливо. — Никаких моральных затруднений для тебя, Николав? Ты можешь шпионить за самыми интимными моментами людей, знать их глубочайшие секреты, и единственное, что тебя беспокоит, — это что ты можешь пропустить какой-то фрагмент скандала?

Хотя точка зрения была справедливой, она звучала немного лицемерно. Существование этой силы было достаточным доказательством того, что её использовали, а тем, кто это делал, был сам вопрошающий.

— Ты прав, — сказал Ник. — Это необоснованное вторжение в жизнь людей. Я понимаю, что злоупотребление ей принесёт большой эффект. Тот, кто контролирует эту силу, обладает потенциалом для совершения великого зла.

— Но не ты, Николав?

Даже не будучи способным увидеть его, Ник мог сказать, что создание улыбалось, определив это по тому, как прозвучали его слова — будто их края приподнялись.

— Я не знаю, — правдиво ответил Ник. — Я ещё не полностью принял то, что вижу. Я могу пойти куда угодно, услышать что угодно?

— Да, можешь.

— Думаю, было бы намного полезнее, если бы я мог быть везде одновременно, — сказал Ник. — Это… я понимаю, что её можно использовать для того, чтобы выбрать лучший курс действий, но, чтобы знать о шагах, которые нужно предпринять, чтобы знать, как это произошло, нельзя просто надеяться, что ты окажешься в нужное время в нужном месте.

— Ты не можешь, — сказало создание. — Я могу. Я способен обработать каждый разговор, который сейчас происходит, даже когда мы говорим. По правде говоря, это занимает лишь часть моих возможностей.

— А Высший Отец, что насчёт него? Может ли он использовать её, чтобы следить за всеми нами?

— Он… мог бы.

Странная пауза, подумал Ник. Похоже, по этому вопросу было ещё что сказать, но создание приняло решение этого не делать.

Неужели Высшему Отцу действительно нужно что-то подобное для достижения его целей? Его сила была уже далеко впереди всего, что народы Ранвара или других стран могли противопоставить его амбициям. Было что-то ещё, что-то менее очевидное, чем способность шпионить за людьми.

— Как долго ты наблюдаешь за нами? — спросил Ник.

— Очень долго, — вздохнуло создание. Было ли это сожаление из-за того, что он видел, или из-за неспособности отвести взгляд? — Я видел, как твой вид прошёл путь от червей, корчащихся в грязи, до хозяев своей среды, швыряющихся магией, как будто это было их право по рождению. Всё, чем ты являешься, и всё, что ты сделал, зафиксировано в моей памяти навечно, каждый момент славы и каждое мгновение трудных времён.

— Подожди, — сказал Ник. — Ты имеешь в виду, что у тебя есть записи обо всём, что произошло с тех пор, как ты начал наблюдать за нами?

— По-моему, я это только что и сказал.

— Значит, если я задам тебе вопрос о конкретном историческом событии, ты сможешь вспомнить ответ? Настоящий ответ?

Возможности были ошеломляющими, если то, о чём он спросил, было правдой. Исторические книги и записи говорили только часть правды, а порой не было даже её. Часть фактов была намеренно запутана, чтобы скрыть некоторые неприятные детали, — история Ранвара была усеяна такими «корректировками», подлинные события утеряны из-за лжи и преувеличений. Возможность узнать факты о событии может раскрыть гораздо более глубокое понимание того, что привело к текущему моменту, чем того позволяли сфальсифицированные тексты.

— Я могу больше, чем просто сказать тебе, — сказало создание, — я могу показать тебе.

Земля внизу, казалось, деформировалась и сдвигалась. Некоторые части ландшафта уменьшились, в то время как другие расширились. Реки изменили курс, и из ниоткуда появились целые горы.

— Сейчас ты можешь наблюдать самую известную из ваших битв, прискорбную оргию насилия.

Внизу массы войск сталкивались и атаковали друг друга. Они были меньше игрушечных солдатиков, но столкновение тел, оружие, разрывающее плоть, ржущие в предсмертных муках кони — всё это не походило на детскую игру.

Это была битва при Карджире. Ник с первого взгляда её узнал, он знал дату и основных участников. Эта битва привела к основанию города Ранвар, в те времена известного как Ранваракаратан.

Но даже при том, что он узнавал знамёна, развевающиеся на поле битвы, это было не совсем то сражение, о котором ему рассказывали в школе или о котором было написано много книг. Здесь было шесть армий, а не пять, и они не бились вместе против одного доблестного врага, а все бились против всех.

— А вот смерть единственной королевы, которой твой народ позволил сесть на ваш столь почитаемый трон.

Земля снова деформировалась, пузырилась и извивалась. Внимание Ника было обращено на здание, которое он узнал по картине, висящей в Либрариуме, — Марстонский дворец. Художник проделал замечательную работу, орудийные и обычные башни точно изображены, только цвета немного отличались — на картине были заострённые крыши из красного кирпича, похожие на те, что были в Королевском колледже, в то время как в оригинале они были медными и покрашенными в зелёный. Но точность не могла адекватно передать захватывающую архитектуру, дикие изгибы и спиральные укрепления, висящие над краем Марстонских скал. Он был построен в те времена, когда в моде были невероятные конструкции, держащиеся за счёт убедительных возможностей арканума. Ни дворца, ни скал ещё не было. Убедительность всегда можно испортить.

Зрение Ника сузилось до узкого круга, устремилось вниз к окну, наклонив его или сам мир, чтобы он мог видеть спальню, где мужчины с мечами окружали кровать, нанося удары по лежащей обнажённой женщине. На мужчинах, за исключением масок, тоже ничего не было. Королева была привязана к столбикам кровати и кричала матом, пока кровь из неё брызгала во все стороны.

В учебниках по истории смерть королевы Дигны описана не так. Её убили, но не в спальне, а в Большом саду. Доверенный граф Д'Акоста напал на неё сзади с отравленным кинжалом, пока она восхищалась розами, названными в её честь.

— Здесь есть всё, как оно произошло, — сказало создание. — Ты можешь увидеть любой момент вашей истории. Каждый разговор, каждый совершённый поступок.

Трудно было оценить весь масштаб того, что ему показали. Он был слишком большим и всеобъемлющим, чтобы даже думать о том, как его эффективно использовать. Однако на него давил более важный вопрос, чем то, что он мог сделать с силой, которая позволяла увидеть всё, что угодно.

— Я не понимаю, — сказал Ник. — Чего может хотеть от неё Высший Отец?

— Чего хочет любой тиран? Контроль.

Ник не был так уверен.

— Можешь ли ты показать мне…

— Тебе не нужно спрашивать, — сказало создание. — Это внутри тебя. Тебе просто нужно подумать о том моменте, который ты хочешь увидеть, и он появится.

— Я могу выбрать любой момент из истории?

— Пока ты здесь, да. Твой разум слишком… простой, чтобы суметь вместить всю вашу историю. Вдали от этого места ты можешь получить доступ к этому представлению, чтобы увидеть то, что происходит вокруг тебя в текущий момент. Надеюсь, ты сможешь оценить значимость этой способности.

— Нет, — сказал Ник, — я не думаю, что смогу.

— Честный и точный ответ. Возможно, всё это не окажется ужасной ошибкой. Две ошибки подряд может выглядеть как привычка.

Весёлый тон только усилил напряжение Ника.

Высший Отец позволял окружающим делать то, что им вздумается, используя их непредсказуемость, чтобы усилить свой стимул к ещё большему прогрессу. Так он, по крайней мере, заявлял. Но, в таком случае, зачем ему желать сохранить контроль над теми самыми людьми, чья способность удивлять и привлекла его? Конечно же, он должен хотеть противоположность контроля.

Понадобилась секунда, чтобы к нему пришёл ответ. Контроль, а не порядок. Само слово ввело в заблуждение Ника. Оно предполагало формальность и условность, но всё, что на самом деле оно означало, — это определённость. Высший Отец не хотел, чтобы всё происходило в установленном порядке. Он не хотел контролировать людей, чтобы было легче управлять ими или направлять их в нужном направлении. Он хотел контролировать их, чтобы убедиться, что этого не произойдёт.

Чем больше хаоса, тем лучше.

Если наступит эра стабильности и мирного сотрудничества, — Ник не знал, каким образом она может настать, но технически это было возможно, — это замедлит прогресс Высшего Отца. Он не хотел, чтобы это произошло, и делал всё возможное, чтобы это предотвратить, но, безусловно, был потенциал для ещё большего хаоса.

Очевидный ответ — сделать арканум общедоступным, а затем отступить, пока люди рвут друг друга. Но Ник уже видел некоторые следы такого подхода, и это вело к прямой угрозе самому Высшему Отцу. Это может дать ему то, что он хочет, но может и всё испортить.

Нет, просто позволить демонам разгуляться по всему миру было бы слишком непредсказуемо. Контролируемый хаос, как бы парадоксально это ни звучало, был лучшим решением. Систематическое и безжалостное затягивание винта, пока он не заскрипит и затрещит, грозясь сломать то, что он держит.

Эта мысль холодила и пугала. Всё, что нужно, — это полное отсутствие сочувствия к человеческому роду.

Ник смотрел сверху на мир, на свой дом и не знал, что делать. Конечно, не давать Высшему Отцу заполучить эту силу будет правильным выбором. Как долго он сможет предотвращать это? Высший Отец, возможно, считал, что просто отобрать её будет не «по-спортивному», но это не значит, что он не станет пробовать другие способы добиться своего. Он может использовать различные уловки, чтобы Ник отдавал приказы от его имени.

Но какой силой на самом деле обладал Ник? Он мог всё видеть, слышать каждое слово, но что с того? Как он мог использовать это для достижения того, чего он надеялся достичь? Он даже не знал, чего хотел. Мир во всем мире? Стабильную и процветающую экономическую систему для всех? Как не дать людям привносить хаос в собственные жизни? Разве это не было частью их природы?

— Я понял, — сказал Ник.

— Понял? — спросило создание с лёгким удивлением.

— Нет, не так, — сказал Ник. — Но я понял, что я должен выяснить. Кто ещё знает об этом? Только мы в этой комнате и Виннум?

— Да, — сказало создание.

— И Высший Отец никому о ней не расскажет?

— Не могу сказать точно, но я думаю, что нет. А что? Волнуешься, что они попытаются отобрать её у тебя? Они не смогут.

— Не в этом дело, — сказал Ник. — Они могут решить манипулировать мной через других или просто уничтожить меня. У меня нет никакого способа защитить себя или близких мне людей. Как бы ни была могущественна эта сила, — и даже не понимая её полностью, я осознаю, что она невероятна, — она не помешает кому-то меня убить. Ну, то есть, я смогу увидеть, как они с ножами в руках заходят в мой дом, но это всё.

— Твои тревоги о твоей личной безопасности не беспричинны, — сказало создание. — Я желаю тебе всего хорошего.

Было бы просто замечательно, предложи оно ему вдобавок магический меч или личного телохранителя. Толстая куртка с подкладкой из кольчуги была бы очень ценным подарком. Однако единственное, что он получил, — это дар оптимизма.

Ник снова посмотрел на мир. Там было так много всего. Даже с его способностью видеть и слышать малейшее происшествие, использовать её было монументальной задачей. Создание может обладать необходимой умственной способностью видеть всё это целиком и иметь возможность вспомнить любую его часть по своему желанию, но он, конечно, этого не мог. Как он мог упростить то, что видел?

— Покажи мне драконов, — сказал Ник.

Ничего не изменилось, вид был таким же всеобъемлющим, но теперь появились светящиеся точки. Когда он сконцентрировался на них, то понял, что каждая из них была драконом, специально подсвеченная, чтобы он мог легко её найти. Они были собраны в плотные группы, ни одна из них не была в воздухе. Казалось, они спят. Будь они мертвы, показались ли они ему? Тело Высшего Отца в Королевском колледже для него подсвечено не было.

— Покажи мне вооружённые силы каждой страны, граничащей с Ранваром, — сказал он.

Тысячи огней вспыхнули по всему миру. Затем они изменили цвет, разные страны показаны отдельными цветами.

— Это я сделал? — спросил Ник.

— Я помог сделать понятнее, — произнесло создание. — Ты научишься со временем и практикой.

Армии всех стран чётко определены. Как можно надеяться победить кого-то с такой силой? Конечно, ему понадобится собственная армия, чтобы в полной мере использовать своё преимущество.

Когда он посмотрел вниз, кое-что стало очевидным. Другие страны сосредоточили свои войска вдоль границ с Ранваром. Возможно, в смутные времена было нормальной практикой охранять свои границы, но все остальные границы и прочие оборонительные строения остались незащищёнными, и всё ради того, чтобы собрать всех своих людей на границах с Ранваром. Он осмотрелся. Все страны поступили так же. Они готовились к атаке в унисон.

— Показать все ранварские силы. Зелёным. — Это был единственный очевидный цвет, который ещё не был занят.

Зелёные точки появились вдоль каждой границы. По крайней мере, они знали об угрозе. Готовы ли они справиться с этим? У них не было драконов, которые поддержали бы их, но у них была магия. Однако в этот раз противники, или, по крайней мере, их часть, тоже могли её применять, пусть и в грубой форме.

Если целью Высшего Отца был хаос, то у него дела шли просто отлично. С другой стороны, насколько эффективнее он будет сеять хаос, если получит силу, которая сейчас находилась в руках Ника?

— Стоп. — Ник закрыл глаза. Голова начала болеть. Не из-за способности видеть столь многое, а из-за очевидного веса ожидания, которое он чувствовал, получив это знание в свои руки.

Когда он открыл глаза, комната снова стала белой и пустой, и только Библиотекарша стояла рядом с ним.

— Мы должны идти, — сказала она. — Ты выглядишь усталым.

— Высший Отец?..

— Высший Отец даст тебе время проработать то, чему ты здесь научился. Было бы нечестно торопить тебя. Но у тебя его будет не очень много.

Ник кивнул, немного неуверенно стоя на ногах после того, как он вернулся обратно на землю. Он на самом деле никогда не уходил, но факты не всегда оказывали наибольшее влияние на разум.

Глава 22

Библиотекарша направилась обратно к лестнице. Она высоко подняла фонарь, словно хотела показать Нику, что впереди его ждёт много ступеней, и превратилась в Перивинкла. В то же время его одежда заполнилась, приняв более мужеподобную форму грубого мужика, который для достижения целей использовал свои мускулы. Внешность может быть обманчива, и в недавнем опыте Ника так было почти всегда.

— Может ли ваше устройство вернуть нас обратно? — спросил он.

— Нет, — ответил Перивинкл глубоким голосом. — Оно работает не так. Я могу повлиять на то, что ты видишь и слышишь, но не на то, как на тебя влияет гравитация.

— А вы не можете отрастить крылья и с их помощью унести нас отсюда?

Перивинкл улыбнулся так, что превратил нижнюю часть своего лица в лицо Библиотекарши. Теперь, когда он знал, что это была она, ему было легко видеть то, что скрывалось под этой маской.

— Я не смогу вырастить достаточно большие для полёта крылья, поскольку на этой лестничной клетке для них нет места.

Ник не ожидал такого прагматичного ответа. Он подтверждал, что она могла сделать это под открытым небом. Нику хотелось побольше узнать об устройстве на её запястье.

Ник поднял голову и посмотрел на ступени позади неё, освещённые фонарём. Его тело изнемогло от усталости при одной только мысли о том, какой долгий путь им предстояло пройти.

— Нет более лёгкого пути наверх?

— Боюсь, что нет, — сказала Библиотекарша, фонарь легонько покачивался в её руке. — Ты хочешь стать сильнее, так ведь? Это будет для тебя хорошим упражнением.

От любого другого он воспринял бы её слова как попытку высмеять какой-никакой прогресс, которого он добился в обретении физической формы, но Библиотекарша была серьёзна. Восхождение по лестнице было хорошим способом стать сильнее. Они начали подъём.

Его голова казалась странно пустой. Впервые за долгое время в ней не было попутчиков. Он мог сказать, в чём была разница: он чувствовал себя одиноким.

— Как вы думаете я поступил? — спросил он Перивинкла.

Наступила долгая пауза, прежде чем Перивинкл заговорил, используя голос Библиотекарши:

— Ты помнишь историю о пяти торговых принцах?

— Ту, что из вашей книги мифов и сказок? — спросил Ник.

— Из книги Винке Мунро, — поправила его Библиотекарша.

— Да, я помню. Хотите сказать, что ситуация похожа?

Эта история была простой аллегорией о торговце, конкурирующем с четырьмя другими, и о том, как они заключили договор, чтобы совместно управлять рынком к своей личной выгоде. Поскольку их пятёрка контролировала цены и не позволяла никому другому конкурировать с ними, было довольно легко сохранить поток денег и не дать клиентам другого выбора, кроме как принять их условия.

Они стали богатыми и жили жизнью мелких королевских особ, своего рода принцев.

Но первый принц, который и предложил создать ассоциацию, убедил трёх других объединиться и вытеснить четвёртого. Иметь одну четвёртую долю было лучше, чем одну пятую.

Жадность и стремление к выгоде заставили их сократить ряды, а затем выбить ещё одного, и ещё одного, пока не осталось только двое — первый принц и ещё один.

И, конечно же, они пошли друг против друга, пока не остался один. Им оказался не первый принц, который заявлял права на корону, потому что статус создателя мечты не даёт тебе права требовать её.

— Я хочу сказать, — продолжила Библиотекарша, — что причина, по которой люди соглашаются объединить усилия с людьми, которым они не доверяют, которые, как они знают, могут оставить их ни с чем, заключается в том, что они верят, что у них есть шанс стать победителем, а не жертвой. И они становятся. Если победить может только один из пяти, то только один и выиграет, но кто именно?

— Тот, кто хочет этого больше всего? — спросил Ник.

— Возможно. Но я могу тебе сказать, кто не победит — тот, кто меньше всего этого хочет. Если ты оставишь своё преимущество лежать без дела, кто-то подберёт его и использует против тебя.

— Когда вы писали эти истории, — сказал Ник, — под именем Винке Мунро, вы хотели сделать предупреждение для других? Потому что я никогда не был до конца уверен, что вы пытались сказать.

— Я не пытался ничего сказать. Я записывал то, что видел в этом мире и во многих других. Знаешь ли ты, что существует мир, в котором разные народы не участвуют ни в войнах, ни в каких-либо других проявлениях насилия? Вместо этого, когда у них возникают споры из-за собственности, из-за земли, они устраивают забеги их вахари — высоких собакоподобных животных с длинными ногами и без шей. Их тренируют очень быстро бегать, почти настолько быстро, что их не видит глаз, и победителю без всяких склок отдают приз.

— Они отдают приз собаке?

Перивинкл фыркнул.

— Владелец победителя получает приз, и я уверен, что ты это понял, Николав. Вахари-победителя поджаривают и съедают на праздничном застолье.

— Это кажется немного несправедливым, — сказал Ник.

— Когда столь многое зависит от результата забегов, существует большой соблазн сжульничать, — сказала Библиотекарша. — Для повышения скорости вахари могут использовать различные наркотики, но все они очень токсичны для их владельцев. — Перивинкл посмотрело через плечо на Ника. Улыбка состояла из рта Перивинкла и зубов Библиотекарши.

Нику не улыбалось получить приглашение на какие-нибудь праздничные застолья.

— Создание дало мне доступ к этим знаниям и не указало, что с ними делать.

— Да, — сказал Перивинкл. — Я считаю, что решать тебе. — Он всё ещё говорил голосом Библиотекарши, что сбивало с толку. — Судьба твоего народа в твоих руках.

В такой формулировке это звучало нелепо. Это была не та задача, в которой он был компетентен. Никто не был, если так подумать.

— Мне трудно поверить, что кто-то из них искренне хочет, чтобы я что-то решал. Разве не они те самые люди, которые принимают такие решения?

— Иногда сделать выбор может только один человек, но хотят это сделать более одного. В таких случаях может быть проще позволить третьей, нейтральной стороне сделать выбор.

— Посмотреть, на чей зов откликается вахари? — спросил Ник. Вот что здесь на самом деле происходило?

— Это значит, что они нуждаются в тебе и готовы предоставить тебе достаточно свободы, чтобы её потеря могла быть использована. Если ты достаточно силён, чтобы противостоять влиянию Высшего Отца, ты сможешь проложить свой собственный путь.

— А что насчёт влияния создания? Оно, конечно же, хочет, чтобы я всё делал определённым образом.

— Я бы этому не удивился. Или оно может оставить тебя в покое, теперь, когда выбор сделан. Ты не можешь предсказать ходы игрока, если этот игрок не контролирует фигуры.

Это всё больше и больше походило на игру. Именно ей всё и было? Неимоверно могущественные сущности настолько утомились от вечности, что используют целые миры в качестве своих игровых полей? Он был мячом, который нужно пнуть несколько раз, чтобы переместить его в намеченном направлении.

— Значит, это важно, чтобы моя роль была отдана кому-то настолько наивному и бесхитростному, насколько это возможно, чтобы их ходы совершались на пустой доске? И то, что я знаю, что они делают, не имеет значения?

— Не имеет, — сказал Перивинкл, его дыхание немного участилось, — но это всего лишь размышления, пока мы поднимаемся по этой бесконечной лестнице. — Голос снова был глубоким, а тон и осанка принадлежали Перивинклу.

Они достигли второй площадки и сделали перерыв, скорее ради Ника, хотя Библиотекарша тоже начала тяжело дышать. Похоже, ей нравится играть свою роль. Ник изо всех сил старался не отставать от темпа Библиотекарши, пытаясь воспринимать это как упражнение. Теперь, когда они остановились, он чувствовал, что не сможет снова двигаться.

Перивинкл поднял фонарь, как будто тот мог показать их пункт назначения. Показал он лишь ещё больше ступеней.

— Я удивлён, что ты не спросил о своём отце, — сказал Перивинкл, глядя в сторону лестницы.

— Вы его… — Ник до сих тяжело дышал, и ему было трудно говорить. — Вы его знаете?

— Знаю только то, что он служил в армии и погиб при загадочных обстоятельствах. Я уверен, что это отразилось на твоём мышлении. Ты его сын, в конце концов. Создание могло показать тебе, как он умер.

— Да, — сказал Ник. Он встал прямо и вдохнул, восстанавливая свою способность дышать. — Я это обдумывал. Я потратил много времени, пытаясь что-то выяснить, и ничего не нашёл. Я думаю, правительство хочет сохранить тайну, и, зная наше правительство, предположу, что она не содержит ничего хорошего. Я… я боюсь это увидеть.

Это был самый простой способ выразить это словами. Когда задача состояла в том, чтобы откапывать информацию, которая могла привести к большему количеству мест для копания, его целью было приблизиться к истине, и это было прекрасно. Но создание не показывало зацепки, оно могло показать в точности то, что произошло. Оно могло переместить Ника на место событий, чтобы он всё смог увидеть. Эта мысль ослабила любопытство Ника.

— Понятно. Не потому, что это могло быть слишком ужасным, — сказал Перивинкл. — А из-за того, что это может рассказать о нём.

— Потому его образ для меня сложился из того, что о нём помнит моя мама. Я не знаю, хочу ли обменять это на то, кем он был на самом деле.

— Может быть, он был тем, кем считала его твоя мать. Она знала его лучше всех, тебе не кажется?

Ник склонил голову. Он чувствовал себя смущённым. Он недооценил свою мать? Недооценил своего отца? Не было ли проще предположить, что солдат ранварской армии занимался исполнением неприятных обязанностей и, возможно, был в этом хорош? Даже наслаждался этим. Какая разница, что там было в воспоминаниях его матери? Изменился только его собственный взгляд на человека.

— Может быть, «боюсь» — не то слово, — сказал он. — Я не хочу потерять его. «Эгоизм» может быть верным словом.

— Нет, Ник, — сказал Перивинкл, глядя на него. — Это не то слово. — Он улыбнулся и развернулся, чтобы продолжить подъём.

— Вы не одна из них, — сказал Ник, поспешив за ней, чтобы не остаться в темноте. — Вы как создание? Высший Отец тоже вас построил?

Перивинкл засмеялся голосом Библиотекарши.

— Нет. Не совсем. Но я тоже из другого мира, взятый как воспоминание. Корабль прибыл из мира создания, мёртвый и без управления, и Высший Отец дал мне возможность летать на нём. Планы по постройке создания были спрятаны внутри корабля. Я нашёл их и отдал Высшему Отцу.

— Вы знали, что это было?

— Я лишь знал, что это что-то могущественное и что оно вряд ли поддастся желаниям Высшего Отца.

Ник шёл в тишине. Возможно, в игре было больше игроков, чем он предполагал. Он не был уверен, что это значило, кроме того, что всё больше людей пытались ударить по мячу.

Когда они наконец достигли вершины лестницы, там их ждала Симоль с выражением скуки на лице. Ник посмотрел мимо неё — остальные ещё спали, в тех же позах, в каких они были.

— Так ты вернулся целым и невредимым, — сказала Симоль.

— Ты не думала, что я выживу? — спросил Ник.

— О, я знала, что ты вернёшься. Как ещё ты встретишь своего истинного противника? — Она посмотрела через плечо на лежащую на полу Диззи. — Ты что-нибудь мне принёс? Возвращаться из путешествия принято с подарками. — Она выжидательно посмотрела на него.

— Нет, прости, — сказал Ник. — Там не было магазина с сувенирами.

— Как жаль. Просто сидеть и ждать тебя было не очень захватывающе, так что я немного почитала. — Она посмотрела через плечо, где на витрине светилась большая книга.

— Ты вынула её из витрины, — сказал Перивинкл, его голос наполнил Ника тревогой. Нужно было сильно постараться, чтобы шокировать Библиотекаршу.

— Это плохо? — спросила Симоль. — Я ведь не подхвачу какую-нибудь демоническую инфекцию? — Она не выглядела обеспокоенной.

Перивинкл не ответил, он просто в ужасе посмотрел на остальные книги, также вытащенные из витрин.

— Я думаю, — сказал Ник, — они были внутри, чтобы не дать им развалиться. Они очень старые.

— Старость делает это не просто так, — сказала Симоль. — Слишком долго околачиваться вокруг да около никому не приносит пользы. — Она кинула на Перивинкла взгляд, говорящий, что она говорила не абстрактно.

— Нашла в них что-нибудь интересное? — спросил Ник, стремясь избежать прямой конфронтации между ними.

— Отрывками. Они написаны на причудливом языке, в котором ничего не говорят двумя словами, если это же можно сказать двадцатью. Не так уж много сюжета. Правда, пальцы покалывает, когда переворачиваешь страницы. А у тебя что? Вынес там внизу что-нибудь интересное? Высший Отец дал тебе несколько советов? — Она снова использовала выжидательный взгляд.

— Эм, вроде того. Я не уверен, на самом деле. Мне дали посмотреть карту.

— О-о, карту? Как захватывающе.

— Так и есть, на самом деле, — сказал Ник. — Я смог увидеть, где все находятся — войска, драконы и всё такое.

— Ты можешь сказать, где они сейчас?

— Да. — Она быстро схватывала.

— Получается, ты указатель.

— Нет, я бы так не сказал… но вроде того. — Он думал о способах использования способности, которой он был наделён. У неё, безусловно, есть потенциал, если использовать её при правильных обстоятельствах. Но Симоль, как всегда, пробилась до самой сути того, чем он был — указателем, который направляет других.

— Не унывай, — сказала Симоль, ухмыляясь. — Всем приятно видеть указатель. Чем чаще люди теряются, тем больше ему радуются. Вот будь ты чуточку повыше, людям было бы проще тебя заметить.

— Спасибо, — сказал Ник, не определившись, была ли она чрезвычайно жестокой или умеренно доброй. — Полагаю, мы должны всех разбудить. Что мы им скажем?

— Не нужно им ничего говорить, — сказал Перивинкл. — Но нам лучше положить эти книги обратно на место.

— Давай, — сказала Симоль. — Я всё равно с ними закончила.

Ник почувствовал кратковременное намерение Библиотекарши что-то сказать, поставить Симоль на место. Ник посоветовал бы этого не делать, его указатель определённо указывал бы в противоположном направлении. Но в его совете не нуждались или хотя бы спрашивали его. Библиотекарша, то есть Перивинкл, достал перчатки и начал укладывать книги обратно в витрины, держа их на расстоянии вытянутой руки, как будто они могли укусить.

— Думаю, ты не должна была дотрагиваться до них голыми руками, — сказал Ник Симоль. — Они могли что-нибудь с тобой сделать.

Симоль покачала головой.

— Я буду в порядке. Ты просто беспокоишься о том, что тебе делать дальше. Что бы это ни было, я уверена, что всё будет хорошо. Очень важно стараться изо всех сил. А если ты потерпишь неудачу и всё полетит к чертям из-за того, что ты не справился со своей работой, я буду рада прибраться за тобой.

Было трудно не испытать раздражение из-за её высокомерного тона и полного пренебрежения его ролью. Как будто она сделала одолжение, позволив ему действовать, прежде чем она возьмёт верх и покажет ему, как нужно делать на самом деле. От факта, что её отношение было полностью оправданным, легче не становилось.

Симоль разразилась смехом.

— Не криви так лицо, я просто дразню тебя. С тобой так просто, я не знаю, почему я вообще беспокоюсь. Слушай, я знаю, что они будут готовы ко мне, но к тебе они готовы не будут. Это твоё секретное оружие.

— Отсутствие у меня знания о том, что я вообще делаю.

— Именно. А также то, что я на твоей стороне. Они думают, что я помогу тебе.

— Ты не поможешь?

— Не так, как они думают. Честно говоря, меня не волнует ни одна из их ссор. Демоны, драконы и маги — они напоминают малышей в детском саду, дерущихся за игрушки. Все они могут взорвать друг друга гигантскими огненными шарами, если захотят. То, что люди умирают, на самом деле не так страшно, это случается постоянно. Было бы плохо, если бы ты вспомнил об этом потом, но ты не вспомнишь. Смерть очень разумна в этом смысле. Они ожидают, что я приду к ним в лоб, как меня учили, но это будет твоя работа.

Это был первый раз, когда ему сказали, в чём его работа, и он чувствовал, что он всё равно пребывает в неведении.

— А какой будет твоя работа?

— Стоять за спиной и смотреть. Есть только один способ, которым люди побеждают в таких делах. Они обманывают. Победители всегда ведут себя так, как будто они верят в правила, а затем сами же никогда им не следуют. Мой отец в том числе. Так и выигрывают — убеждают всех остальных завести себя в тупик. Я знаю все их трюки, потому что я одна из них. Плюс, я прочитала все эти книги. Они содержат историю Королевского колледжа и как маги заключили договор с Высшим Отцом. Довольно интересно, как только осилишь пустую болтовню.

— Ты сказала, что они были скучными и трудными для чтения, — сказал Ник, чувствуя, что его обманули.

— Так и есть. Но я к этому привыкла, и всё благодаря тебе. — Она снова улыбнулась и хлопнула его по спине. — Спасибо, что указал мне верное направление.

— Готово, — сказал Перивинкл, снимая перчатки. — Мы можем разбудить их.

Ник хотел остановить его и прочитать эти книги сам. Если они действительно содержали историю Королевского колледжа, он мог найти что-нибудь, что мог бы использовать. Исторические книги, к которым он привык, имели сомнительную ценность, поскольку не только твои собственные ученики узнают, каким образом ты добился успеха. Они дают твоим врагам возможность изучить твои методы. Книги о завоеваниях Ранвара на удивление откровенно рассказывали о могуществе магов и арканума. Но они очень редко упоминали о драконах, кроме их церемониальных полётов во время парадов победы и коронаций.

Ник подозревал, что драконы, сосуды для передачи демонов людям, были гораздо более неотъемлемой частью битвы, и их участие преуменьшали, чтобы не предупреждать будущих врагов об угрозе с их стороны.

Если книги в этой комнате содержат более точную историю, они могут раскрыть такие истины и позволить Нику увидеть другие доступные варианты. Приближалась война, в чём он был уверен, и драконы в этот раз участвовать в ней не будут.

— Я попрошу тебя не говорить остальным о том, что здесь произошло, — сказал Перивинкл Симоль.

— Я попрошу тебя вспомнить, что я дала тебе этот шанс, — сказала Симоль холодным, но в то же время дружелюбным тоном. — Я не знаю, какие договорённости ты с ними заключила, но если ты из тех рабов, которые влюблены в своего хозяина, сочувствия от меня ты не получишь. Если в итоге ты предашь нас, я разберусь с тобой лично.

Перивинкл выглядел не сильно взволнованным, но, возможно, несколько обеспокоенным угрозой. В конце концов, возможно, Симоль станет тем человеком, который всё уладит, и он обманывал себя, думая, что его роль имеет значение. Она дала ему возможность сделать что-то самостоятельно, но если в этом не было нужды, зачем беспокоиться?

Остальные резко проснулись. Они поднялись на ноги, выпрямились и огляделись, немного ошеломлённые. Ник был уверен, что им захочется узнать, что случилось, почему они лежали на витринах или полу. Но после нескольких секунд моргания они продолжили изучать книги в витринах, даже Диззи.

Ещё через несколько минут Перивинкл объявил, что им пора уходить, и все без суеты подчинились.

Диззи остановила Ника, когда тот последовал за остальными.

— Что произошло?

— О чём ты? — спросил Ник.

— Ты ведёшь себя странно. — Она не могла вспомнить, что с ней случилось, но он мог, и она видела это или какие-то признаки этого в нём.

— Дело в этом месте, — сказал Ник. — Оно не то, чем кажется. Высший Отец поместил здесь создание. Я говорил с ним в моей голове. Это дало мне новый взгляд на вещи.

Её глаза сузились, пока она обдумывала его ответ. Он решил дать ей версию правды; он не думал, что ему удастся отвертеться, сказав ей в лицо ложь. Ему нужно будет поработать над этим.

— Ты помогаешь ему, так ведь? — спросила Диззи Симоль, но это едва ли можно было назвать вопросом.

Симоль улыбнулась.

— Ревнуешь?

— Нет, — сказала Диззи. — Разочарована. Ты слишком мягка с ним. Он должен быть готов сделать это самостоятельно, а не ждать, что ты поймаешь его, когда он упадёт. — Она развернулась и последовала за остальными.

Диззи не разговаривала с ним по дороге домой. Она сидела напротив него и весь путь смотрела на него. Ник не возражал. На самом деле он счёл это довольно приятным.

Они вернулись в школу без каких-либо происшествий, быстрый экипаж доставил их домой до наступления темноты. Мистер Перивинкл коротко рассказал о том, что они видели, и о том, как он показал им, что такое Королевский колледж. Он не упомянул никаких подробностей, и никто их не спрашивал. У всех, похоже, были воспоминания о том, что они видели то, о чём он говорил.

Ник вернулся с Бриллом в коттедж, а затем пошёл ужинать с остальными. Их беседа была такой же, как и раньше, с шутками и взаимными поддразниваниями. Ник не чувствовал никаких изменений, его вновь приобретённая сила не проявляла себя.

Только когда он остался один в своей комнате — действительно один, на этот раз — он смог погрузиться в глубины своего разума и увидеть мир с точки зрения птицы. Он смотрел на него ночью, большие полосы скрывались в темноте, мерцающие огни в одиночку и группами показывали ему, где собрались люди.

Земля под ним появилась так же, как в Либрариуме. Крошечная, идеальная копия, которую он мог изучать на досуге, с любой точки зрения, которую пожелал. У него был соблазн шпионить за Диззи, но делать это было бы неуместно, особенно так поздно. Поймать её раздетой или в ванне… не то чтобы ему не нравилась эта мысль, но его останавливала другая мысль о том, что она почувствует, если узнает. Он не хотел нарочно разочаровывать её.

Он просмотрел весь мир, не ища ничего конкретного. Ему было трудно перестать смотреть на мир, на то, как он просто существует. Как ему использовать эту силу? Что создание ждало от него?

Он ушёл далеко за пределы стран, граничащих с Ранваром, и обнаружил странные пейзажи, пустыни и горы, которые он не узнавал, и океаны, которые казались безбрежными. Чем дальше он забирался, тем менее важными казались беды нескольких небольших стран. Правда ли было настолько важно то, что Высший Отец возьмёт под свой контроль этот маленький уголок огромного мира?

Здесь можно было многое подчерпнуть, многому научиться. Это было очень увлекательно, и он мог продолжать всю ночь. Он вернулся к отправной точке, зависнув над школой.

— Покажи мне всех агентов Секретной службы, — сказал он. Крошечные точки света появились под ним. Местонахождение каждого агента было раскрыто. Он видел две точки, приближающихся к окну его комнаты, он даже мог видеть, какого они цвета.

Ник поднялся с постели и переоделся. К тому времени, как они появились в его комнате, он был в спортивной одежде.

— Ты выглядишь так, словно ожидал нашего прихода, — сказал Белый.

— Я пытаюсь быть более инициативным. Я поставил себе несколько целей.

— И какие же у тебя цели? — спросил Чёрный.

Это был тот ещё вопрос, да?

— Ну, — сказал Ник. — Я хотел бы уметь подниматься по восемнадцати лестничным пролётам, по сорок две ступени в каждом, не сбив дыхания.

— Это странно специфично, — сказал Белый. — Но достижимо.

Раз Ник пока не мог определиться с более крупными целями в своей жизни, он может хотя бы выбрать цели поменьше.

Глава 23

Следующие несколько недель Ник тренировался с агентами Секретной службы, вставая за несколько часов до рассвета. Он ожидал, что будет измотан и неспособен лучшим образом работать на уроках, но эффект был прямо противоположный.

Его тело сильно страдало, болело в тех местах, где он никогда раньше не испытывал боли, но его разум казался чистым и свежим. Он не знал, было ли дело в режиме упражнений и разминании мышц агентом в чёрной маске, но он замечал разницу после каждого занятия. Он мог думать самостоятельно. Тот факт, что его разум снова принадлежал ему и никаких постояльцев в нём больше не было, также могло сыграть свою роль.

Отношение агентов к нему изменилось, когда он начал прогрессировать. Он не смог выполнить ни одну из поставленных перед ним задач, но они, похоже, оценили его усилия.

Он ценил усилия, которые они прикладывали для того, чтобы заставить его продолжать, какими бы ужасными ни были его первые результаты. У Ника никогда не было отца, который научил бы его тому, как поддерживать свою физическую форму. Он не был стопроцентно уверен, что отец делал бы именно это, но он чувствовал, что это бы помогло. Теперь им занимались два человека, которые очень заботились о том, чтобы привести его в мужественный вид.

Нельзя сказать, что хорошая физическая форма была достаточным условием для того, чтобы считаться мужчиной, но она помогла Нику чувствовать себя более уверенным в собственном будущем.

Было понятно, что все эти пробежки и прыжки не помогут ему, если он пойдёт против Высшего Отца или Архимага, но это представлялось менее ужасающим, когда он мог пробежать вверх и вниз по лестнице в коттедже, не сбив дыхание.

— Тебе нужно научиться защищаться, — сказал Чёрный, который, похоже, считал, что всё обернётся не очень хорошо, если ситуация потребует вступить в бой. — Первым, что тебе всегда должно приходить в голову, — это убежать как можно дальше от проблемы.

— Бежать сломя голову, — сказал Белый.

Теперь Ник мог довольно легко распознать этих двух агентов. Он не думал, что это была другая пара агентов в таких же масках, как он думал, когда впервые с ними столкнулся. Благодаря проведённому с ними времени, — даже если оно было жестоко растянуто и скручено, — он легко узнавал их голоса и их поведение. Даже их маски, казалось, принимали выражения, которые отражали их личный характер и отношение.

— Вряд ли у меня будет возможность, — сказал Ник. — Когда я раньше попадал в беду, обычно против меня принимали меры предосторожности, чтобы я оказался в ловушке.

— В этом случае, — сказал Чёрный, — тебе нужно использовать нетрадиционные методы, чтобы взять верх. Ты маленький и слабый.

— И медленный, — добавил Белый.

— Целься в глаза и в пах, — сказал Чёрный.

— Я должен драться грязно? — Ник не был против этой идеи в принципе, но он не был уверен, что это обязательно обернётся ему в пользу. Если его поймают после удара в пах, с ним, скорее всего, обойдутся намного хуже, чем если бы он просто сдался. Идеальным результатом, конечно, было не попадаться, но его послужной список в этом отношении выдающимся не назвать.

— Не бывает грязных боёв, — сказал Белый. — Есть только выживание. Каким образом ты этого добьёшься, никогда не подчинялось никаким правилам или законам. Ты не получишь предупреждение за ненадлежащее поведение, если будешь мёртв.

— Глаза и пах, — сказал Ник, уже чувствуя себя неуютно. — Что, если мне придётся драться с женщиной?

Конечно, ему могло и показаться, но две пустые маски посмотрели на него осуждающе.

Агенты показали ему серию движений, в которых требовалось использовать колени и локти. Ему рекомендовали отрастить ногти и ослабить чувство неправильности. Это были чрезвычайные меры, и в чрезвычайной ситуации нужно быть готовым отбросить хорошие манеры.

— Единственный непростительный грех в бою — замереть, — сказал Чёрный. — Будь то сражение на войне или драка в таверне, если ты действуешь без оговорок, то даже неправильные вещи могут работать в твою пользу. Бездействие только убьёт тебя.

Стало легче, так как жёсткость тела и боль суставов по утрам уменьшались. Ему по-прежнему надо было ходить на занятия, — курс Искусств, углубленный экономический анализ и военная стратегия, — а сверх этого была карта мира, которая теперь всегда была с ним, куда бы он ни шёл.

Ник мог погрузиться в свой разум и часами парить над миром, наблюдая, как течёт жизнь, не ведая о приближающейся угрозе. Может быть, её и не было, не для всего населения в целом. И, конечно же, не для тех, кто жил за сотни километров отсюда.

Иногда он замечал корабль в море и следовал за ним, покачивающимся на волнах. Это было удивительно успокаивающе, хотя порой ему требовалась пара секунд, чтобы осознать, что то, что казалось ему крошечными волнами, поднималось выше мачт корабля и, вероятно, было не очень радостным испытанием для команды.

Ник так и не нашёл подходящего применения для этого всемирного всезнания. Если бы он рассказал кому-нибудь о нём, он не сомневался, что ему быстро найдут хорошее применение, но у него не было желания стать ресурсом, который другие могли бы использовать по собственному усмотрению.

Он ложился в кровать и засыпал, наблюдая за лежащим под ним миром и размышляя о том, что ему делать с недавно обретённым богатством знаний. Он мог увидеть всё, что пожелает, пока будет знать, как это называется. Такое серьёзное преимущество, как возможность видеть, где прячутся его враги, работало только тогда, когда он знает, кем именно были его враги.

Он мог попросить показать расположение гвюрианских войск, но как провести различие между силами, лояльными правительству, и силами повстанцев? Технически все они были жителями Гвюра.

И даже те, кто заявлял о своей приверженности одной из сторон, могли говорить неправду. Что тогда покажет ему сила: то, кем являются люди, или то, кем они себя называли? Как она покажет разницу?

Ник пробовал разные подходы, чтобы понять, как она работает, прося об одном и том же разными способами, чтобы сравнить результат. Это было обучение с целым миром как с учебником.

Он делал заметки и рисовал графики. Он создал целую систему, чтобы попытаться определить общие факторы, когда дело дошло до выбора конкретной цели, начав от просмотра целого вида животного и закончив конкретной особью, принадлежащей его соседу. Как оказалось, в мире было полным-полно ослов.

Способность карты показывать ему огромное количество подсвеченных точек поражала. Из-за его точки обзора можно было растеряться — с чего бы ему начать? — но, когда он приближался, каждая отдельная точка была именно тем, что он просил показать.

Не всё было так просто. Некоторые команды, которые он считал очевидными, ничего не показывали. Часто было трудно понять, в чём проблема или какие нюансы нужно учесть, чтобы получить желаемое. Команда «честные люди» ничего ему не показала. «Люди, которым можно доверять больше половины времени», создали столько точек, что он не мог даже оценить их количество.

Обычно он засыпал, чтобы быть спозаранку разбуженным приходом своих инструкторов по фитнесу, но порой он забывался и так погружался в мир, как никогда с ним не бывало в реальном теле. Когда он проводил за просмотром карты слишком много времени, его голову поражала острая боль.

После перерыва она всегда стихала, но это его беспокоило. Эта штука как-то вредит ему? Он был почти уверен, что её не делали такой, чтобы она помещалась в разум вроде его. Что если однажды боль не пройдёт?

Тренировки с агентами были тем, что помогли ему преодолеть страх. Он чувствовал себя сильнее и лучше. У него не было доказательств, что это защитит его от взрыва головы из-за новоприобретённого дара, но навредить это точно не могло.

Он спросил об этом Библиотекаршу. Она была единственной, кто знал о силе и чьи знания о ней превосходили его.

— Не о чем беспокоиться, — сказал мистер Перивинкл после занятий. — Твой молодой мозг ещё мягок и податлив. Будь ты постарше, это могло бы быть поводом для беспокойства — небольшая атрофия, которую следует опасаться.

— Атрофия? — переспросил Ник, не обрадованный тому, как звучит это слово.

— Поверхность мозга, внешняя мембрана, может сжаться и образовать корку, оставляя меньшее количество вещества для продолжения обычных умственных функций. Но даже в этом случае ты сможешь выполнять основные задачи.

Ник пожалел, что спросил.

В течение этого времени Диззи держалась на расстоянии, но Ник знал, что она наблюдает за ним. Было приятно думать, что она, возможно, восхищается изменениями в его теле, но всякий раз, когда он ловил её взгляд, выражение её лица не говорило о восхищении. Только о холодной, высокомерной оценке.

Когда она наконец заговорила с ним, она сказала:

— Я заметила изменения в твоём теле.

— Правда? — спросил Ник, его голос застрял в горле. Они были в библиотеке вместе со всеми остальными, Симоль стояла рядом с Диззи как заинтересованный и ухмыляющийся наблюдатель.

— Ты стал сильнее, — сказала она. — И двигаешь намного лучше. Думаю, ты бы преуспел в школьной легкоатлетической команде.

Он был бы рад, но её тон не был поздравительным. Он был более аналитическим, как будто она оценивала здоровье коровы, чтобы получить лучшее представление о качестве молока и предполагаемом состоянии мяса после забоя.

— Спасибо, — сказал Ник.

— Я хочу сразиться с тобой.

— Прости, что?

— Ты против меня, без оружия, чтобы посмотреть, как далеко ты продвинулся. Это будет для тебя хорошим тестом. Если ты сможешь прижать меня к земле, думаю, мы с уверенностью сможем сказать, что ты готов.

Ник чувствовал, как нагревается его лицо. У него заболела голова, а он даже не думал о карте.

— Что ты пытаешься сделать с бедным мальчиком? — спросила Симоль, очень весёлая. — Одной мысли о том, чтобы прижать тебя к земле, наверное, будет достаточно, чтобы ввести его в кому.

— Не будь такой отвратительной, — сказала Диззи. — У него нет шансов на победу.

— Не сказал бы, что их нет, — сказал Ник, стараясь спасти то, что осталось от его гордости. — Я просто не думаю, что прямо сейчас готов с кем-либо драться.

— Почему нет? — спросила Диззи. — Это будет тебе полезно, плюс поможет мне определить твой прогресс.

— Конечно, то есть, я уверен, что будет. Но у меня нет правильных методов против девушек, то есть женщин, то есть людей без паха.

Лицо Диззи помрачнело.

— Ты не хочешь бить девушку?

Ник не смог определить по её тону, хорошо или плохо она об этом думала, но он продолжил:

— Нет, я хочу, то есть, если бы мне пришлось, а не вообще говоря, — сказал Ник, отчаянно пытаясь не дать голосу стать пронзительным. — Это не имеет никакого отношения к тому, что ты девушка. Симоль девушка, и она легко может убить меня.

— Правильно, — сказала Симоль. — Я даже подумала о паре интересных способов сделать это.

— А я не смогу тебя убить? — По тому, как Диззи смотрела на него, было понятно, что отвечать на этот вопрос не было необходимости.

— Я не хочу ни с кем драться, — сказал Ник. — Но если захочу, я обращусь к тебе в первую очередь.

Диззи продолжала сверлить его взглядом, пока Ник не почувствовал себя очень неуютно. Затем она развернулась и ушла.

Симоль вздохнула.

— На будущее: когда девушка просит тебя побороться с ней, это значит, что ты ей нравишься. — Она ушла, качая головой.

— Или же она ищет оправдание, чтобы как следует отпинать тебя, — сказал Даво.

— Хм-м-м, я голосую за ответ Б, — сказал Фанни, что-то жуя и облизывая кончики пальцев.

— Ты знаешь, что в библиотеке нельзя есть? — сказал Даво.

Фанни сглотнул.

— Я не ем.

— Знаешь, она права, — сказал Даво, — ты изменился.

— К лучшему? — спросил Ник, надеясь на более благоприятное мнение от парней, а не на беспощадную критику, которую он ожидал от Диззи.

— Если тебе это нравится, — сказал Даво, что не было ни тем, ни другим.

— Я думаю, ты выглядишь намного жёстче, — сказал Фанни. — Более мужественно. Ты напоминаешь мне мою сестру.

— Спасибо, — сказал Ник, немного разочарованный.

— Что? — сказал Фанни. — Это комплимент. Она драгун, ты не можешь стать жёстче их.

— От зверей радостных вестей так и нет? — спросил Брилл.

Новости о бедственном положении драконов начали распространяться. Если в школе знали об этом, то было более чем вероятно, что враги Ранвара тоже были в курсе.

— Нет, — сказал Фанни. — Она говорит, что они просто лежат и выглядят подавленными. Они даже не едят.

— А что они едят? — спросил Брилл.

— Рыбу, в основном. И они любят овощи. Картофель, в особенности.

— Ты это придумываешь? — спросил Даво.

— Нет, — сказал Фанни, защищаясь. — Она рассказывала об этом в письме. Может быть, это дезинформация, чтобы запутать наших врагов. Она знает, что я не могу держать рот на замке.

— Армия без драконов, — сказал Брилл, бормоча. — Никогда бы не подумал, что на нашем веку настанет такой день. Интересно, что с ними не так?

Ник мог что-нибудь рассказать о драконах, но это ничего не прояснит. Он задумчиво огляделся на случай, если Диззи решит сделать приглашение на бой делом недобровольным. Подкрадываться к нему и устраивать безжалостное нападение из засады — вот что она обычно делала с ним, когда они были детьми. Он задался вопросом, сможет ли он прижать её сейчас. Эта мысль снова заставила его лицо нагреться.

— Кстати, где твой брат, Брилл? — спросил Ник, чтобы отвлечься. — Не видел его в последнее время.

Атмосфера стала явно неловкой.

— У меня нет брата. Я единственный ребёнок.

Все смотрели на него, как будто у него что-то было на лице.

— Хм? Ой, извини. Не знаю, что на меня нашло. — Ник извиняюще улыбнулся и получил несколько слегка обеспокоенных взглядов, но не более того.

Легко ли было демону проникнуть в человеческую жизнь и затем исчезнуть, не оставив даже воспоминаний? Если они были настолько могущественны, зачем заморачиваться с уловками и интригами? Он до сих пор не мог понять их истинных намерений. Единственное, в чём он был уверен, — это то, что Высший Отец не был с ним правдив. Что бы ему на самом деле ни было нужно, это не было просто наблюдение за людьми во время игры.

Ему было интересно, где сейчас был демон, который маскировался под Хьюта. После возвращения из Либрариума он не обращал на это особого внимания, потому что казалось, что его ненадолго оставят в покое. Но теперь ему было любопытно узнать, где он, и у него как раз был идеальный способ выяснить это.

Ник отложил ручку и закрыл глаза. Он позволил своему разуму опустошиться, и он увидел мир под собой. Он слегка покачнулся, но остался на своём стуле — он мог почти обнаружить его присутствие под ним, хотя видел только поля и лес с высоты.

Он сосредоточился на школе и почувствовал приступ боли в виске. Ему до сих пор было больно приближаться к тому месту, где он сейчас находился. Чем ближе он подходил, чем больнее было. Он хотел бы найти способ обойти эту проблему, поскольку возможность наблюдать за его непосредственным окружением была полезна, особенно когда речь шла об избежании любых неожиданных атак Диззи.

Проблема с поиском демона заключалась в знании того, как его назвать. Он уже пытался получить на карте расположение всех демонов и ничего не получил. Когда он попытался сосредоточиться на Высшем Отце, снова ничего, даже с предположением, что он может быть в Либрариуме, где Ник говорил с ним. Возможно, его там больше не было. Или, может быть, он мог каким-то образом избегать обнаружения.

Демон-Хьют также мог оказаться способен на такое или быть сейчас в новом теле. До Хьюта он был профессором Веристотелем, а до этого — девушкой по имени Джуния. Он мог быть кем угодно.

Но Ник провёл с демоном много времени, когда тот жил в его голове. Пусть настоящее имя ему неизвестно, но связь между ними может привести его к его нынешнему местонахождению, он был совершенно в этом уверен. Он верил в это потому, что в те времена, когда он лениво изучал карту, его мысли иногда обращались к Диззи, и его тянуло в её спальню в общежитии, хотя он не называл её имени. Только внезапная боль от приближения к самому себе останавливала его до того, как он успевал добраться к ней.

Это было непреднамеренно, хотя и заманчиво, но это предполагало использование карты способом, выходящим за пределы сознательного обучения. Он мог подумать, как обойти это.

Ник сосредоточил своё внимание на демоне, на его присутствии, каким он знал его — голосе в его голове. Какую бы форму он сейчас ни принял, суть была той же самой. Где он сейчас был?

Если бы его мысли обратились к школе, это вызвало бы у него приступ боли, но это подтвердило бы, что демон где-то рядом. Но его направило не в школу. С высоты он бросился к столице, к Королевскому колледжу.

Он не хотел двигаться так быстро, но связь между ними была сильной, и карта точно знала, кого он хочет видеть.

Спуск к башням, через одно из окон, в комнату с богато украшенной мебелью и великолепными картинами на стенах. И Хьют, по-прежнему маленький мальчик, разговаривает с Архимагом.

Ник не слышал, о чём они говорят в другом конце длинной комнаты, но он мог просто подплыть ближе, как подслушивающий призрак. Но когда он приблизился, Архимаг посмотрел вверх, с замешательством уставившись прямо на него.

Ник, испуганный, открыл глаза. Архимаг действительно видел его или просто почувствовал его присутствие? В любом случае, ему стоит быть осторожнее. Демоны и маги были не лучшими целями для этой силы, если они могли чувствовать его наблюдение.

В любом случае он знал, где сейчас находится демон. Что означает разговор демона и Архимага? Они работают вместе?

— Ты в порядке? — спросил Даво. — Ты белый как простыня. Не как одна из простыней Фанни, конечно же. Они далеко не белые. Скорее пятнисто-серые.

— Я стираю простыни так же часто, как и ты, — сказал Фанни.

— Дело в количестве нитей, — сказал Даво. — Все, у которых меньше четырёхсот, — строго для дикарей.

— Вряд ли дикари беспокоятся о мягкости своего белья, — сказал Брилл.

— О чём я и говорю, — сказал Даво. — В любом случае, ты не чувствуешь слабость или что-то в этом роде, Ник? Вся это беготня может сделать твою кровь немного жидкой, если не быть осторожным.

— Верно, — сказал Брилл. — Из-за этого начинаешь бредить и воображать, что у людей есть братья и сёстры, которых на самом деле не существует.

— Я в порядке, я просто задумался о чём-то своём и сам себя напугал.

— Это она, так ведь? — сказал Фанни. — Бьюсь об заклад, она нападает на тебя даже во сне.

Двое других кивнули, как будто это было наиболее приемлемым объяснением, его собственное воображение слишком педантично, чтобы как-то помочь ему. К сожалению, они не ошиблись.

— Ты должен принять её вызов, — сказал Фанни. — Если ты сможешь победить её в честной борьбе, она будет уважать тебя.

— Прирождённый романтик, — сказал Даво.

— Но она будет, разве нет? — настаивал Фанни. — Она такого типажа. Победи и умри, пытаясь.

— Ты, наверное, имел в виду «победи или умри, пытаясь», — сказал Даво.

— Разве? — сказал Фанни, глядя вверх и вправо, как будто ответ может скрываться там. — Не уверен, что я это хотел сказать.

Следующим уроком Ника была военная стратегия с мистером Варити. Этого урока он ждал с нетерпением. Он счёл полезным сравнить расположение различных армий вокруг границ Ранвара с обычными причинами такого развёртывания, описанными на уроке. Иногда он задавал вопросы, чтобы разобраться, что происходит в реальном мире.

— Ключ к успешной революции, — говорил мистер Варити в ответ на один из таких вопросов, — это лидер восстания. Правильный мужчина или женщина может решить исход дела. Конечно, их истинная цель редко состоит в том, чтобы освободить свой народ от тирании, спасти от преследований или что-то в этом духе, а именно в том, чтобы поставить народ в такое положение.

Поднялась рука в переполненном кабинете, этот курс был самым посещаемым из тех трёх, на которых присутствовал Ник.

— Если люди знают это, — спросил Куин, который поднял руку, — почему они всё равно ведутся на это?

— Ах, да, извечный вопрос, — сказал мистер Варити. — Сложно сказать, но я думаю, что не так легко увидеть это в тот самый момент, когда ситуация отчаянная, а любой шанс на победу кажется приемлемым. Впоследствии, если оглянуться назад и выяснить истинный характер лидера де-факто, всё это кажется очевидным.

— Но каждый раз? — спросил Куин. — Не может же быть так сложно обнаружить обманщика.

— Я думаю, вы обнаружите, что люди не тратят много времени на размышления, они спешат с суждениями, пока могут. Быстро реализуемая посредственная стратегия всегда предпочтительнее идеального подхода, применённая слишком поздно.

Эта точка зрения была похожа на то, что агенты Секретной службы втолковывали Нику. Бездействие гарантированно ведёт к провалу. По крайней мере, если ты попытаешься хоть что-то сделать, у тебя будет шанс.

Нику не очень нравилось такое мышление. Он предпочёл бы иметь чёткое представление о том, что он пытался сделать, а затем придумать то, что он считал лучшим решением. Ломиться вперёд без оценки ситуации казалось очень слабой тактикой. Удача может доказать, что ты прав, но она была всем, от чего ты зависел.

Что Ника заинтересовало, так это кто был ответственным за это восстание? Всё началось в Гвюре, с демона в сердце первоначального восстания — культа ревностных помощников, выполняющих его приказы. Кто руководил ими сейчас? И чего они на самом деле хотели? Разрушения Ранвара? Становления новой империи демонов?

Инстинкт Ника говорил ему защищать свою родину, несмотря на то, что он знал, каким местом она была и какие преступления она совершила против своих соседей. Ещё одна вещь, которая часто требовалась для успешного восстания, — это участие иностранных сил, подстрекающих недовольство населения. Этим подходом часто пользовался Ранвар, тихо подстраховываясь, что их новые соседи будут более готовы к сотрудничеству, чем старые.

— Шаблон часто виден только после события, — сказал мистер Варити. — То же самое относится и к людям.

Ник согласился. Создание назвало их высокофункциональными социопатами. Люди, готовые сделать всё, что угодно, чтобы получить желаемое. На тот момент это может выглядеть как страсть и убеждения. Риск, на который никто не осмелится пойти, легко может быть интерпретирован как храбрость. Требуются крепкие нервы, чтобы отправить других на смерть. За исключением, конечно, когда это не так.

Нику было интересно узнать, кто на самом деле отвечает за восстание Гвюра. Он мог и не быть тираном, как он подозревал. В истории иногда отмечался настоящий герой, который боролся за справедливость и праведность. Обычно его ждала смерть вскоре после того, как он сверг прежний коррумпированный режим, как раз к началу следующего.

Мог ли он просто попросить показать нынешнего лидера гвюрианских повстанцев? По результатам его испытаний, чем больше он был знаком с человеком, тем легче было его найти. Ему не нужно было знать его лично. В качестве подопытного он использовал принца Ранада, человека, о котором много знал, но никогда не встречал. Ему показали большой обеденный зал во дворце, где принц печально смотрел на тарелку с салатом.

Ник подождал, пока он не вернётся в свою комнату, прежде чем пытаться. Он не хотел снова вести себя странно перед другими. Он закрыл глаза и сосредоточился на лидере мятежников. Это была скорее концепция, чем личность, но это была очень конкретная концепция.

Его главным подозреваемым был демон, но его видение направилось не к столице. Вместо этого оно сфокусировалось на школе.

Смотреть было больно, но он хотел знать. У него была причудливая мысль, что это Диззи. Симоль часто шутила, что она его истинный противник, человек, которого он должен победить — что, если она была права?

Но он отправился не в женское общежитие, а в дом, в котором он сейчас был.

Боль стала почти невыносимой, но он продвигался дальше. Мог ли это быть один из его друзей? Они были частью какого-то заговора против него? Ему совершенно не нравилась эта мысль, и от агонии, разрывающей разум, легче не становилось. Может быть, именно так и ощущалась атрофия. Он проигнорировал это. Он должен знать.

Зрение было размыто, и он чувствовал тошноту. Он прошёл через окно и увидел себя.

Это не имело смысла. В комнате не было никого, кроме него.

Глава 24

Ник терпел боль, как только мог, и вглядывался в окно. Может быть, внутри был кто-то ещё, кто-то, кого он не мог видеть, настоящий лидер восстания в Гвюре. Это точно не он.

Он попросил показать что-то очень конкретное, и вот куда привела его способность — к нему самому. Это вовсе не значит, что это было именно тем, чем казалось. Не было никакого способа узнать, насколько буквальным было его магическое зрение. Иначе говоря, можно привести аргумент, что он был ключом к тому, что произошло в Гвюре. Он был замешан, пусть, конечно, и ненароком. Возможно, его действия каким-то образом привели к свержению режима в Гвюре.

Он попытался приблизиться к окну, чтобы посмотреть, не стоит ли кто-нибудь в стороне. По логике вещей, он, сидящий сейчас на своей кровати, должен был видеть посторонних в комнате, но они могли быть сокрыты от него, и только специальное зрение, полученное от новой способности, могло показать их.

Это было всё равно что толкать своё лицо в стену шипов, и в конце концов он был вынужден отступить, чтобы облегчить боль. Боль не ушла, но, по крайней мере, стала слабее, когда он не смотрел прямо на себя. На самом деле, ему было немного легче, чем раньше. Возможно, чтобы привыкнуть к побочным эффектам, требовалось некоторое время.

Мучительный характер нахождения неподалёку от его тела побуждал его отправляться на разведку, дрейфовать по холмистым равнинам, гоняться за солнцем, пока оно садилось, волоча за собой тени по рябящейся на ветру траве, летать рядом с птицами, кататься в потоках и вихрях с дикими хаотичными скачками и погружениями.

Было захватывающе просто проводить время, наблюдая и наслаждаясь всем этим, игнорируя насущные вопросы, частью которых, как он убедил себя, он был. Или другие убедили его. Или он убедил их.

Голова заболела только сильнее, когда он пытался разобраться в причинах, стоящих за его нынешним затруднительным положением, находясь за пределами окна собственной спальни и глядя на себя.

Шум позади него заставил его развернуться с быстрой нечеловеческой скоростью. Он повернулся как раз вовремя, чтобы уловить какое-то движение высоко на одном из деревьев возле небольшого пруда, из которого Симоль когда-то высосала жизнь и оставила там бесплодные клочки мёртвых растений. Всё выросло обратно и было таким же диким и полным насекомых, как и прежде. Это Симоль постаралась?

Ник мысленно подплыл ближе. Он мог попросить показать местонахождение Симоль, но она могла уметь обнаруживать его присутствие так же, как её отец. Возможно, она уже знала, что он следит, но он не хотел привлекать к себе внимание. Он всё ещё не определился, насколько сильно он должен втягивать её в то, во что он умудрился впутаться.

Но ему всё же было любопытно. Чем она там занимается? Вряд ли она шпионила за ним, ведь она могла просто появиться возле его кровати, когда ей это захочется, и потребовать ответов на вопросы, о которых она была осведомлена гораздо лучше, чем он.

Среди ветвей снова началось движение, и Ник медленно подплывал ближе. За этими деревьями было только открытое пространство, а дальше — стена вокруг школы. Если Симоль собиралась перелезть через неё, ей вообще не нужно было дерево.

При первом взгляде на волосы, собранные в хвост, он понял, что это была не Симоль. Он мог узнать волосы Диззи где угодно и под любым углом. Что она здесь делала?

Первое его предположение — чтобы следить за ним, ждать, чтобы увидеть, каким будет его следующий ход, и убедиться, что она будет в этом участвовать. Это была как утешительная, так и самонадеянная мысль.

Она, конечно, дала ему повод думать, что она собирается следить за его деятельностью, но шпионить за ним через окно его спальни? Это было совсем не в её стиле.

Чуть более уверенный в том, что она не сможет ощутить его присутствие, Ник направился в сторону движения в ветвях, чтобы посмотреть, что она делает. Он поднялся над деревьями и спустился с другой стороны. На секунду он подумал, что потерял её, а затем понял, что она до сих находится на дереве позади него, оседлав ветку и строя какую-то конструкцию.

Это было похоже на наблюдательный пункт. Что-то, откуда можно наблюдать, не будучи замеченным, что-то, где можно хранить припасы, откуда их можно будет забрать в любой момент. Но почему здесь? За кем ей нужно будет присматривать?

Не было никаких признаков того, что она знала, что за ней следят. Он почти ожидал, что у неё будет врождённая способность знать, когда на неё смотрят, даже когда глаза были ненастоящими. Может быть, связь между ними даст ей особую связь, которая помешает ему скрыться от неё.

Это была причудливая мысль, ни на чём не основанная. Она продолжала работать, молча привязывая короткие доски к ветке. Она работала в почти полной тьме невероятно быстро и без колебаний. Вверх, вниз и через петлю, рука мелькнула за спину, чтобы схватить что-то, что он не успел разглядеть — так быстро она это сделала.

Ник счёл это более увлекательным, чем его путешествия по пикам гор и океанам.

Через несколько минут она построила платформу и прикрепила к ней веревку. Он думал, что она нужна, чтобы взбираться и спускаться с платформы, но другой конец верёвки она привязала к поясу и встала на краю, как на доске для прыжков.

Под ней была неумолимая земля, а не бассейн с водой. Если она собирались прыгнуть вниз, рассчитывая, что она сделала верёвку нужной длины, чего она этим добьётся? Это может привести к огромным нагрузкам на её талию и ветку, и, вероятно, сломаются обе.

Пока он размышлял о прочности её творения, она прыгнула вниз головой.

Как только верёвка натянулась, она отстегнула её от пояса и приземлилась на землю так же небрежно, как будто сошла с нижней ступеньки лестницы. Она не остановилась, чтобы порадоваться своему безупречному спуску, она начала бегать по округе, собирая ещё больше веток. Она положила их в сумку, привязанную к спине, и достала два тонких кинжала. Затем она побежала обратно к дереву и начала взбираться на него, вонзая кинжалы в ствол и вынимая их, как когти живущего на деревьях животного. Она поднялась в мгновение ока.

Она освободила сумку от собранных палок и начала работать над ними другим кинжалом. У этого был плоское лезвие с острым краем. Время от времени она смотрела вверх на школьную стену, лезвие рубило с отточенной скоростью.

Ник парил и наблюдал. В её движениях была какая-то поэзия, неумолимый поток. Она поддерживала ритм, останавливаясь только затем, чтобы взять другую палку. Она как будто готовилась к чему-то, но к чему? И как могут помочь острые палки?

— Я знаю, что ты там, — сказала она, не поднимая глаз.

Ник застыл, хотя у него не было тела. Он ничего не сказал, не зная, сможет ли он вообще это сделать в этом состоянии, но не желая даже пытаться на случай, если она блефует. Она повернула голову и посмотрела на него, а затем сквозь него.

— Не я здесь прячусь.

Ник обернулся и увидел Симоль, стоящую на соседнем дереве, как праздничное украшение, её одежда ничуть не подходила для лазания по деревьям. Он подозревал, что она взобралась не так, как Диззи.

— Как и я, — сказала Диззи, возвращаясь к своей работе.

— Ты не можешь защитить его.

Диззи остановилась и вздохнула.

— Я не защищаю его. Я защищаю всех остальных.

Она снова повернулась к Симоль. Ник чувствовал, что ему следует отойти в сторону, чтобы они могли видеть друг друга без помех, хотя на самом деле его там не было.

— Они не придут за всеми остальными, — сказала Симоль. — Я даже не думаю, что они здесь для того, чтобы навредить ему, а просто чтобы следить.

— Ты ошибаешься. Ты понятия не имеешь, на что они способны. Как только они основали здесь базу, они могут сделать ход в любое время. И даже если они только следят, они не принадлежат Кармину. Они принадлежали моему отцу, и он не хотел, чтобы их использовали таким образом.

— Я могу помочь тебе.

— Как помогла в Либрариуме? — спросила Диззи, её голос стал острее, чем кинжал, который она держала в руке. Сейчас у неё было как минимум полдюжины острых палок.

— Не понимаю, о чём ты, — сказала Симоль. Её было видно нечётко, но он чувствовал её улыбку, когда она говорила.

— Ты была единственной, кого я не видела. Ты остановила меня, не знаю, как именно, но это неважно. Я рада, что у него есть ты в качестве помощи, но остальной школе так не везёт. Если они посылают тени, чтобы следить, они ждут неприятностей. И когда это произойдёт, они будут относиться к ученикам как к щитам. Не тех, что важны — они в первую очередь позаботятся о том, чтобы убрать их отсюда, — но остальных из нас. Будет только лучше, если их не будет поблизости, поверь мне.

Ник плохо понимал, о чём она говорит. Он не видел никаких признаков того, что кто-то пытался проникнуть на территорию школы. Но он не очень внимательно следил за областью вокруг него. Большую часть времени он путешествовал вдалеке отсюда, избегая своего непосредственного окружения, даже несмотря на то, что именно здесь он должен быть наиболее бдителен.

— Хорошо, — сказала Симоль. — Будь по-твоему. Я думаю, ты очень мелочная.

— Мелочная? Как я…

— У тебя гости, — сказала Симоль.

Диззи развернулась и присела. Казалось, что она упадёт с крошечной платформы — хорошо, что она была привязана верёвкой. Она вытаскивала какие-то предметы из своего рюкзака и вставляла в них свои палки.

Ник посмотрела в ту сторону, в которую она, казалось, смотрела. Было слишком темно, чтобы много что видеть, но в некоторых местах было странно темнее.

Тёмные области двигались. Они перелезли через стены и упали в тень, но он мог видеть их — чёрных, выходящих за рамки простого отсутствия света.

Диззи наклонилась вперёд, прямо к краю. Она ждала, когда тьма заскользит по траве. А затем она упала.

Насколько Ник видел, их было трое. Она подождала, пока последний из трёх не пройдёт под ней, уверенная, что они не будут смотреть вверх. Затем она прыгнула с протянутой палкой, белый кончик внезапно вспыхнул ярким, ослепляющим пламенем.

Палка пронзила тень через макушку головы и расколола её на тысячу кусочков.

Её тело изогнулось, и Диззи больше не падала, она качалась, с палкой в??каждой руке, по одной на каждую цель.

Она ударила их обеих по спине, прежде чем они успели повернуться или побежать, белые вспышки прошли через них и погасли. Её способность точно знать, где ей нужно быть, чтобы оставаться вне поля их зрения, была сверхъестественной. Ник ясно всё видел — малейшее смещение в сторону, и они бы её заметили.

Обе тёмные фигуры разорвались, как рваная ткань.

Диззи отцепила от себя верёвку и тихо приземлилась.

— Сегодня только три. — Она посмотрела туда, где была Симоль, но там никого не было. Ник тоже не заметил её ухода. Диззи улыбнулась про себя. — Одна я.

Это была самодовольная ухмылка, которую он давно от неё не видел. Он забыл, как она выглядела, когда была довольна собой, и почувствовал укол вины. Вероятно, именно он лишил её этого.

Но более того, он увидел, насколько хорошо она выполнила свою задачу, в то время как он изо всех сил пытался хотя бы понять, что он должен был делать. Он должен был знать об этих штуках, присланных из министерства поручений, если они принадлежали её отцу. Он не знал, потому бродил по миру, не желая терпеть боль от наблюдения за собой. Он должен был изменить это.

Он оставил Диззи собирать её вещи и вернулся к окну своей спальни. В тот момент, когда он увидел себя сидящим на кровати, боль вернулась. Он проигнорировал её и пошёл вперёд сквозь стекло.

Всё начало размываться. Голова была набита тысячей игл, и он хотел заплакать. Может быть, он и плакал, ему было сложно увидеть свои глаза с таким искажённым зрением.

Он до сих пор не знал, как он должен был стать лидером восстания Гвюра, но он попытается найти ответ, как только получит контроль над этой способностью. Боль не утихла, и продвигаться вперёд становилось всё труднее, но он отказывался сдаваться. Что будет, если он потеряет сознание? Похоже, он скоро это выяснит.

Что-то толкнуло Ника сзади. Он полетел вперёд и врезался в себя, лицом к лицу.

Ощущения были такие, будто его разум взорвался. Боль ушла как раз тогда, когда он подумал, что больше её не выдержит, и после неё осталось чувство дезориентации. Он всё ещё плыл, но внутри своей головы. Он мог видеть своими глазами, но также и сзади себя, и выше. Это было очень странное ощущение.

А ещё он видел Симоль, стоящую у края кровати.

— Ты в порядке? Ничего не сломано? — Она выглядела так, будто танцует.

— Аууу, — сказал Ник. Его рот был слишком мягким и неправильной формы. Вообще без формы.

— Я так и подумала. Похоже, когда в твоей голове больше никого нет, даже тебе не нравится быть в ней.

Ник вздохнул. По крайней мере, это он ещё мог делать. Затем он сосредоточился на том, чтобы заставить всё вокруг не колебаться.

— Я… в порядке. — Слова вышли немного растянутыми, но, кроме этого, они снова были под его контролем.

— Снаружи было что-то вроде вечеринки. Ты ведь видел?

Ник кивнул. Комната продолжала двигаться после того, как его голова остановилась.

— Кто они?

Симоль пожала плечами.

— Арканумные тени. Не очень сильные, но подлые. Сильно не любят свет, разваливаются, если сильно помахать перед ними свечой.

— Она, кажется, думала, что они были хуже этого.

Теперь он приноровился к новому состоянию. Он мог видеть всю комнату одновременно, но фокус был в том, чтобы сосредоточиться только на одной части за раз. Неидеально, но он предположил, что с практикой станет полегче.

— Может быть, она права. По крайней мере, она нашла, чем занять себя, пока ты её игнорируешь.

— Я не игнорирую её, — сказал Ник.

— Да, это я вижу. Не сводишь с неё глаз. Где-нибудь ещё ты следишь за ней? — она вскинула бровь, намекая на непристойное.

— Нет, — ответил он слегка категорично.

— Хорошо. Я живу с ней в одной комнате, не хотелось бы думать, что ты подглядываешь без разрешения. — Она улыбнулась так, что Ник почувствовал себя неуютно.

— Я бы так не поступил, — сказал он.

— А если бы я дала тебе разрешение? — Теперь она усмехалась, наслаждаясь его дискомфортом.

Он закрыл глаза и отпустил всевидение. Его голова на мгновение пошатнулась, а затем он снова пришёл в себя. Когда он открыл глаза, Симоль уже не было.

Ник шатко поднялся на ноги и потянулся так, как учили агенты Секретной службы. Он совсем не напрягал своё тело, но это всё равно казалось уместным. Когда его тело отреагировало, а разум расслабился, он задумался, сколько времени Симоль была в его комнате.

Первым уроком следующего дня был курс Искусств с мистером Перивинклом. Ник хотел спросить его об изменениях, которые ему удалось проделать со своим видением. Он надеялся, что то, что он сделал, было правильным. С того раза он больше не пытался, решив, что его разуму следует отдохнуть, прежде чем растянуть его в других неправильных направлениях.

Он проснулся, его тренировки продолжались, как обычно, незадолго до рассвета. Тренировка сегодня казалось намного легче, из-за чего он стал слишком самоуверенным. Результатом падения с высокой стены стала вывихнутая лодыжка, что было лучше, чем вовсе сломать её.

Агент в чёрной маске что-то делал с его ногой, пока она не перестала болеть, но ему всё ещё было трудно ходить, как будто мозг ожидал, что она заболит, и отказывался переместить на неё нормальный вес.

Он, хромая, вошёл в класс последним из шести учеников и получил любопытные взгляды.

— Я побежал и споткнулся, — объяснил он.

— Хорошо, что никто тебя не преследовал, — сказал Кэрол.

— Хищник съел бы тебя, — сказал Брилл. — Равномерный темп лучше быстрого падения.

Симоль закатила глаза.

— Не съест, если съешь его первым.

Ник поймал взгляд Диззи, когда проходил мимо неё. Она выглядела свежей и бдительной, несмотря на её ночную деятельность. Должно быть, он бросил на неё смешной взгляд, потому что она собиралась что-то сказать ему. И она никогда не делала этого без провокаций.

К счастью, в этот момент вошёл мистер Перивинкл.

— Извините, похоже, в Королевском колледже возникла небольшая проблема. — Он нёс стопку книг.

Ник сел, весь внимание. Проблема в Королевском колледже может много что означать, но точно ничего хорошего.

Перивинкл с грохотом положил книги на стол.

— К нам должен был приехать приглашённый лектор, маг, чтобы, знаете, ответить на некоторые ваши вопросы самым расплывчатым и загадочным образом, а затем продемонстрировать некоторые довольно сложные упражнения для рук, чтобы вы могли их изучить. Однако у них не оказалось свободных людей, так что нам придётся учиться по нему. — Он поднял довольно невзрачный учебник. — Не самый простой способ учиться, но основы довольно просты. — Он пробарабанил пальцами по книгам.

Открылась дверь, и в кабинет вошли два агента Секретной службы, зелёный и синий. Было необычно видеть их такими, тем более, что они использовали дверь обычным способом.

— Извините, — сказал агент в синей маске, — нам нужно попросить мисс Кеттл пойти с нами.

Руми встала.

— Зачем? Куда мы идём?

— Просто предосторожность, ваша светлость. Сюда, пожалуйста.

— Нам также сказали сделать вам то же самое предложение, — сказал агент в зелёной маске Симоль.

Нельзя отказываться делать то, о чём просит Секретная служба; нельзя, если не хочешь, чтобы тебя тащили в бессознательном состоянии. Или если ты не Симоль. Она отмахнулась от него пренебрежительным движением руки.

Руми собрала свою сумку, озадаченно посмотрела на остальных и ушла со своим эскортом.

Она была не единственной. Стало очевидным, что все дворянские дети покинули школу. Были эвакуированы.

Похоже, Диззи была права. Что-то должно было произойти, и власть имущие хотели защитить то, что было для них самым ценным. Менее ценные дети останутся и продолжат получать своё образование.

Какой бы ни была угроза, она не была близкой. Они добрались до обеда без происшествий, и, хотя ходили слухи о вторжении войск и вражеских убийцах, никто не имел ни малейшего представления о том, что происходит. Предположение, что нашёлся кто-то достаточно способный и достаточно глупый, чтобы забраться так далеко от границ Ранвара, казалось нереальным. Даже при том, что драконы ведут себя странно, у Ранвара оставалось много магов и огромное количество солдат, которых ещё нужно победить.

Это было воспринято как мера предосторожности, как и предполагали агенты. Возможно, был какой-то заговор с целью похитить принца или наследника герцога, и остальные влиятельные родители, поддавшись панике, побыстрее убрали своих детей из школы и поместили под свою гиперопеку.

Нику было любопытно проверить передвижение войск, и он рано лёг спать. Никто не удивился, учитывая, как много он бегал в последнее время. Все сказали ему не перетруждаться так и пожелали ему спокойной ночи и приятных снов.

Он лежал в кровати, позволяя разуму дрейфовать по Ранвару, проверяя границы. Никаких перемещений, достойных внимания, заметно не было. Различные войска по обе стороны границы находились в тех же позициях, что и в предыдущие ночи.

Не найдя надвигающуюся большую угрозу, Ник обратил своё внимание обратно к школе. Возможно, нападение поменьше? Если бы это было правдой, разве поблизости не были бы размещены оборонительные силы? Были агенты Секретной службы, но учитывая, что они сейчас были заняты тем, что утаскивали своих юных подопечных в безопасное место, их могло остаться немного.

Ник попросил показать агентов на территории школы и с удивлением обнаружил, что их нет.

Он искал Диззи, готовый отозвать просьбу, если он начнёт лететь в её комнату в общежитии. Но он остался над коттеджем, дрейфуя к деревьям. Она снова была на своей платформе?

Когда он приблизился к её позиции, он попросил увидеть приближающихся врагов. Это было немного размытый запрос, но он не знал, как ещё назвать этих странных теневых существ.

Пять огней зажглись под ним, в стенах школы, и они направлялись к Диззи. Они не были тенями, они явно были людьми, которые двигались очень быстро.

Она сидела на своём насесте, вероятно, работая над каким-то оружием, сделанным из прутьев и верёвки. Похоже, она совсем не осознавала, что к ней приближаются люди, что было для неё необычно. Нику потребовалось время, чтобы понять, почему.

Когда он скорректировал свою перспективу, он увидел, что они были на другой высоте от той, на которой находилась девушка на дереве. Они были намного выше. Они летели.

Ник присмотрелся. Он мог разглядеть более тёмное пятно под каждым из них, как те тени, но гораздо больше.

Он мог думать только об одном существе такой формы, но они больше не летали.

— Покажи мне драконов на территории школы.

Каждая маленькая точка света, летевшая по направлению к Диззи, была поглощена гораздо более ярким светом в форме дракона.

Глава 25

Насколько Нику было известно, единственный народ, у которого были драконы, — это его собственный, и эти драконы упорно отказывались подниматься в воздух.

С его позиции высоко над школой было трудно понять, кто именно летел на этих драконах. Он перенастроил своё видение, чтобы получить лучший обзор.

Они уже были над Диззи. Изгибая траекторию полёта, их пятёрка шла линией, которая преобразилась в круг, а затем в спираль, когда ведущий дракон начал спускаться. Они были здесь из-за неё? Или из-за него?

Приблизившись, Ник увидел их чёткие очертания, но в то время как всадники были ясно видны, — они были одеты в тяжёлые плащи с капюшонами, натянутыми на головы, а их ноги сжимали оба бока больших зверей, — сами драконы выглядели нечётко.

Их очертания было легко увидеть, но само тело не обладало материей. Нет чешуйчатой кожи, нет перепончатых крыльев. Они выглядели дымными и чёрными. Они выглядели как чернильные пятна на мокрой бумаге, принимая форму таким же способом, каким облака иногда собирались в очень причудливых животных.

Магия? Они притворялись драконами? Но разве сами драконы не делали то же самое?

Чем бы они ни были, Диззи была ниже их и не имела ни малейшего представления, с чем ей предстоит столкнуться. Ник тоже не знал, но, по крайней мере, знал, что угроза неизбежна. Диззи же, скорее всего, следила за школьной стеной, ожидая прибытия новых теневых миньонов и готовясь к очередным акробатическим атакам.

У него было искушение просто подождать и посмотреть, как она отреагирует на приближающиеся к ней по воздуху тени. Адаптация к новому противнику была её сильной стороной, но нынешняя ситуация была слишком опасной. Если ей не удастся придумать подходящую стратегию, она может погибнуть.

Это было верно, если предполагать, что они прибыли сюда как враги, что ещё можно было подвергнуть сомнению. А вот что не вызывает сомнений, так это то, что Диззи будет считать их врагами, и у них, вероятно, не будет иного выбора, кроме как оправдать её ожидания. У неё был способ раскрывать в людях враждебную сторону.

Но какие у него были варианты? Поспешить туда и всех победить? Как он это сделает? И насколько сильно это разозлит её?

Конечно, быть в курсе ситуации — это всё очень хорошо, но пользы от этого было не очень-то и много, если он будет оставаться сторонним наблюдателем. Сила, которой он обладал, не позволяла ему взаимодействовать с вещами, которые он мог видеть.

Если бы он мог просто общаться с людьми, на которых он смотрел…

Архимаг, похоже, знал, что он был рядом. Значит ли это, что есть способ намеренно раскрыть своё присутствие? Он нырнул туда, где Диззи на том же вчерашнем дереве занималась своими делами.

«Диззи? Ты меня слышишь?»

Ответа не было. Он чувствовал себя глупо, пытаясь связаться с ней через свои мысли. А если она его услышит, то что потом?

«Будь осторожна!» едва ли что изменит.

Нет, не с ней он должен пытаться связаться.

Он взмыл вверх к ведущему дракону, который скользил с распростёртыми крыльями, остальные четыре, как тени теней, были позади него.

Они выглядели как драконы, — как драконы на службе ранварской армии, — но они двигались не как они.

Встречи Ника с драконами и личный опыт пребывания драконом дал ему представление об их общей физиологии и движениях. Драконы редко были неподвижны, даже когда они не двигались. Их мышцы постоянно дрожали и двигались под чешуей. Их крылья подстраивались к изменениям в воздухе, Их головы поворачивались и наклонялись во время полёта.

Эти драконы были жёсткими и странно безжизненными, как резные деревянные игрушки с движущимися в нужных местах частями, но не движущимися плавно.

Было также странно, что всадники сидели не на длинных шеях, как драгуны, которых он видел, а на спинах драконов, на полпути между головой и хвостом, практически лежа на них. Они больше производили впечатление пассажиров, нежели наездников.

Чем бы ни были эти драконы, мог ли он с ними взаимодействовать? Если они были какими-то магическими творениями, а он сам использовал какую-то магию, возможно, они могли бы встретиться где-то посередине.

Ник сосредоточился на ведущем драконе, который был примерно на высоте верхушки дерева. Диззи должна была в любой момент заметить, что к ней прибыли гости, и, вероятно, начнёт необдуманную атаку.

«СТОП!», мысленно накричал он на дракона, целясь на место между его глазами (или там, где, по его предположению, глаза должны были быть, если бы он мог их видеть). Это была не очень продуманная тактика, но книг о том, что делать в подобной ситуации, было немного.

Голова дракона поднялась и изогнулась. Это выглядело немного неестественно, как будто кто-то пытался повернуть голову в том направлении, в котором она поворачиваться не должна.

Остальная часть тела дракона подкосилась, и всадник, до этого крепко державшийся, начал дико паниковать, отчаянно пытаясь не упасть. А затем все драконы превратились в туман и исчезли один за другим, как будто каждый был единственным звеном, удерживающим следующего в очереди дракона в этом мире. Они исчезли так же легко, как дым из каминной трубы, раскромсанный резким ветром.

Драконы могли исчезнуть, но их всадники очень даже существовали и теперь падали. Один за другим они летели вниз к дереву. Дереву, на котором была Диззи. По крайней мере, их крики ужаса дадут ей понять, что она скоро будет не одна. Пять гостей, но Ник был уверен, что она сможет защитить себя, поскольку она будет на своей территории, в то время как вновь прибывшие будут слишком заняты, пытаясь ухватиться за ветки на пути к земле.

Однако её преимущество не будет вечным. Раз они могли призывать заклинаниями драконов, был немалая вероятность, что у них есть и другие трюки в рукаве. Теперь требовалась небольшая помощь от кого-то, у кого тоже был полный трюков рукав.

Ник произнёс имя Симоль и сосредоточился на её текущем местонахождении. Он подозревал, что она недалеко и, вероятно, смотрит на происходящее с довольной улыбкой. Но он был неправ.

Его взгляд взлетел и пересёк школьную территорию, направляясь к женскому общежитию. Затем он подлетел к окну, как птица, которая не имела понятия о стекле. Обычно Ник отворачивался, когда его зрение приводило его сюда, но на этот раз он позволил ему пройти в комнату. Диззи там не было, а Симоль… ну, это была чрезвычайная ситуация. Если он застанет её во время переодевания, ему придётся смириться и принять последствия.

Ему пришло в голову, что эти последствия на самом деле могут быть более серьёзными, чем то, что приготовил для него Высший Отец, и что приходить сюда было чрезвычайно глупой идеей, но к тому времени он уже был в комнате.

Свет был потушен, но он мог разглядеть спящую в кровати Симоль. Даже самый могущественный маг нуждался в отдыхе. К счастью для личного здоровья Ника, но не очень полезно для Диззи.

Если он мог оказывать какое-то воздействие на драконов, то вполне возможно, что он мог каким-то образом связаться с Симоль.

«Симоль, проснись. Проснись!»

Она издала несколько ворчащих звуков, а затем перевернулась, всё ещё крепко спя.

Звук криков и возгласов проник в его мысли. Ник открыл глаза в своей спальне. Кажется, за его окном идёт драка, и, судя по звукам, в ней участвует Диззи — никто другой из знакомых Ника не ревел с такой яростью.

Ник выпрыгнул с кровати и открыл дверь спальни. Фанни появился из своей комнаты, мигая, чтобы прогнать сон.

— В чём дело? На нас напали?

— Фанни, — сказал Ник, — ты можешь устроить какой-нибудь переполох, который привлечёт агентов Секретной службы на территории школы?

— Эм, да, думаю, смогу, — сказал Фанни, сбитый с толку и с затуманенными глазами. — Не уверен, что в школе их много осталось, так как они убежали с важными детьми. Я не видел от них особой активности в последнее время.

— Хорошо, я знаю, что есть как минимум двое. Просто сделай что сможешь. Заставь их думать, что здесь происходит что-то сумасшедшее.

— А что происходит? — спросил Фанни, немного проснувшись.

— Что-то сумасшедшее, — сказал Ник. Он побежал через холл и застучал в дверь Даво.

— Что такое? — спросил Даво, открывая дверь, выглядя нехарактерно неопрятным — его обычно идеальные лакированные волосы ниспадали на лицо.

— Мне нужно одолжение. Иди в женское общежитие и приведи Симоль.

— В женское общежитие? Посреди ночи?

— Извини, это важно. Скажи ей, что Диззи одна отбивается от пяти человек.

— Что?

— Позже объясню. — Ник выбежал из здания и направился к дереву, откуда доносился весь шум, и чуть не столкнулся с падающим телом.

Он отпрыгнул с траектории падения, его недавние тренировки пригодились, когда он перекатился и встал на ноги.

Тело принадлежало мужчине, до сих пор живому, хотя он не пытался смягчить жёсткое приземление вытянутыми руками. Вероятно, потому что его руки и ноги были связаны. Он застонал и начал извиваться на земле.

Были слышны звуки драки наверху, которой Ник не видел из-за листьев и веток.

Упало ещё одно тело, и Ник отскочил назад. Этот человек приземлился аккуратно на ноги, с палкой в одной руке и верёвкой в форме петли в другой.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Диззи, выглядя раздражённой тем, что её прервали.

— Я пришёл предупредить тебя.

— Немного поздно для этого.

— И помочь.

Она смотрела на него, нахмурившись.

— А для этого немного рано.

Ник внезапно почувствовал себя неловко и не к месту. Он так спешил прийти ей на помощь, что не подумал, что именно будет делать, когда прибудет. Теперь он чувствовал, что мешался ей, что он был очередной проблемой, с которой ей приходится иметь дело. То, как она смотрела на него, только подтвердило это чувство.

— Они прибыли сюда на драконах, — сказал Ник, желая, чтобы она знала, что он помог.

— Что? Где?

— Эй, внизу, — прозвучал голос с дерева. — Мы пришли сюда не драться. Не нужно устраивать кровопролитие.

Мужчина на земле застонал, возможно, не согласный.

— Мы не хотели напугать вас, юная леди.

— Ты приехал на драконе? — закричала Диззи с сомнением в голосе.

Небольшая пауза.

— Да. — Он ответил так, словно сам не вполне был уверен.

— И где они? — спросила Диззи.

— Я избавился от них, — сказал Ник.

— Ты избавился от драконов?

— Это были ненастоящие драконы. — Принижение собственных достижений казалось самым простым способом убедить её, что он не лжёт.

— Ты избавился от воображаемых драконов? — спросила Диззи, менее недоверчиво, но более не впечатлённая.

— Мы прибыли, чтобы сделать тебе предложение, — сказал мужчина на дереве.

— Кому? — спросила Диззи. — Мне или ему?

— Ему.

Ник вздрогнул. Ей это не понравится.

— Конечно, — сказала Диззи. — И вы?..

— Мы, — сказал голос довольно величественно, — представляем свободных людей Гвюра.

— Вот как, — сказала Диззи. — Поняла. А ты что? — спросила она. — Становишься предателем? — Вопрос был задан обыденным тоном, словно она хотела узнать его планы на выходные.

Ник не знал, каким должен быть его ответ. Любой ответ, по его ощущениям, был ей предугадан, и у неё был подготовлен свой разъярённый ответ, поэтому он решил проигнорировать её.

— Кто ваш лидер? — спросил он, глядя на ветки. Они стояли там — скорее всего, четверо взрослых мужчин, которые не хотели, чтобы у Диззи была возможность сделать с ними то, что она сделала с номером пять.

— Я лидер. Меня зовут…

— Нет, я имею в виду вашего настоящего лидера. Кто послал вас сюда?

— У нас нет такого лидера. Мы считаем, что никто не является нашим королём или кем-то лучшим по крови.

Чем больше радости и довольства звучало в его голосе, тем меньше Ник был убеждён в его заявлениях о равенстве.

— Это женщина со светлыми волосами? — спросил Ник. — Или, может быть, мальчик лет двенадцати? — В ветвях было слышно бормотание. — Кто-то ведёт вас. Кто-то даёт вам драконов, чтобы вы летали на них. Кто?

— У нас много…

— Если вы не хотите чётко объяснить, кто вы и что представляете, я не вижу смысла слушать вас. — Ник посмотрел на Диззи. Она скрестила руки и не смотрела на него, но она не выглядела пренебрежительной по отношению к нему. Она вполне могла забыть о его существовании и сейчас подбирала угол, чтобы швырнуть что-нибудь в висок одного из мужчин, которых он даже не видел.

— Люди, которые управляют твоей страной, — медленно сказал мужчина, словно тщательно подбирал слова, — они не хорошие люди. Они терроризировали и господствуют над невинными и честными людьми, которые хотят только, чтобы их оставили в покое.

— И вы хотите заменить их, — сказал Ник.

— Мы хотим, чтобы их заменили, но решать, кем именно, должны свободные люди Ранвара. Не мы. У нас есть свои проблемы, с которыми нужно разбираться.

— Что заставляет вас думать, что замена будет лучше? — спросила Диззи.

— Хуже быть не может. И у замены не будет драконов и магии, которые поддержат её тиранию.

— Потому что они будут принадлежать вам? — спросила Диззи.

Мужчина спрыгнул с самой низкой ветви, приземлившись не так элегантно, как Диззи. Он носил длинную коричневую мантию, простую и истончившуюся по краям. Он снял капюшон, чтобы показать типичные черты гвюрианца — вьющиеся волосы, широкий нос — за исключением светящихся голубых глаз.

— Мы получаем эту силу только до тех пор, пока не будет выполнена наша задача. Мы не хотим контролировать судьбу других. Мы только спрашиваем, хочешь ли ты присоединиться к нам. Если нет, то мы уйдём.

— На драконе? — спросила Диззи, сузив глаза, сжав рот, готовая поймать на лжи.

Ник повернул голову, чтобы посмотреть на гвюрианца-постанца. Как он справится с этим? Возможно, Ник мог подчерпнуть что-нибудь с точки зрения постороннего.

— Да, — сказал мужчина. За его спиной с дерева спустились ещё три одинаково одетых гвюрианца. Двое пошли помогать раненому, перевернув его лицом вверх. Судя по всему, мужчина закончил своё падение сломанным носом, хоть утверждать это было затруднительно из-за плоских носов, которые у них были. Кровь подсказывала, что у него теперь был ещё немного более плоский нос. — Могу я спросить, что ты делала на дереве?

— Она защищает школу, — сказал Ник.

— От нас?

— Нет, — сказала Диззи, — от них. — Она указала мимо мужчины, но не посмотрела туда, куда указывал её палец.

Мужчина обернулся, что Ник счёл рискованным. Диззи с радостью могла бы использовать против оппонента такой трюк, пусть он и был слегка дешёвым. Диззи считала, что чем ты доверчивее и чем легче тебя отвлечь, тем больше ты заслуживаешь быть избитым, что должно исправить эту твою слабость. Но в этом случае действительно было на что посмотреть.

Из тени выросли две фигуры. Эти теневые фигуры были похожи на те, что появились прошлой ночью, а, может быть, были теми же самыми. Теперь, когда Ник увидел их собственными глазами, их нечёткая чернильная чернота напомнила ему кое-что — драконов, которых он только что победил.

— Сообщите своему хозяину, — сказала Диззи. — Гвюр прислал сюда команду.

Эти две тени собирались начать двигаться, а затем они исчезли, не сделав и шага.

— Остановите их, — сказал лидер другим. Двое, которые занимались своим упавшим товарищем, оставили его и погнались следом, убежав так далеко, что тени стали слишком тёмными, чтобы что-то увидеть, а затем они тоже исчезли.

— Они поймают их? — спросил Ник.

— Как знать, — сказала Диззи. — Посмотрим, как их обучил их новый хозяин.

— Хм, — сказал мужчина. — Неудачно вышло. Тем не менее, лучше знать, чем нет.

— Итак, — сказала Диззи, — делай своё предложение. — Она подняла руку в направлении Ника, словно предлагая его. Она напомнила Нику посредников по продаже скота, которые от имени фермеров заключали сделки с мясниками. — У тебя мало времени.

Она вела себя так непринуждённо, что Ник чувствовал, что ему не угрожает большая опасность, пока она была здесь.

— Мы хотим, что ты пошёл с нами, — сказал мужчина. — Помоги нам, если хочешь. Не помогай тем, что хочет навредить нам, не давая им воспользоваться той силой, которой ты сейчас обладаешь.

Ник чувствовал на себе взгляд Диззи.

— Как вы узнали о ней? — спросил он.

— У тебя есть новая сила, да? — спросила Диззи, не заботясь о линии допроса Ника. — Когда это произошло?

— На самом деле это не сила, — сказал Ник, чувствуя себя некомфортно, но изо всех сил стараясь не подать вида. — Это больше похоже на доступ к справочным материалам.

— Понятно.

— Неважно, как мы узнали, — сказал мужчина, его тон подсказывал, что он очень хочет быть частью диалога.

— Вообще-то важно, — сказал Ник, также весьма заинтересованный участвовать в диалоге. — Тот, кто рассказал вам о ней, использует вас в своих целях. Если вы откажетесь поверить в это, ему это будет только на руку.

— Должно быть, эти справочные материалы очень хороши, раз за тобой присылают людей на драконах, — сказала Диззи, непринуждённость тона которой больше не заставляла Ника чувствовать себя в безопасности.

— Не настоящих драконах, — сказал Ник.

— Тебе не нужно помогать нам, не помогай вообще никому. Мы примем твоё решение, каким бы оно ни было. Мы только делаем предложение. Мы знаем, что у тебя доброе сердце и острый ум.

— Где ты это услышал? — спросила Диззи.

— Что скажешь? Ты пойдёшь и обсудишь с нами этот вопрос? Может быть, хотя бы посмотришь на людей, мужчин, женщин и детей, которых ваша армия готовится уничтожить?

— Пойдёшь, Ник? — спросила Диззи.

— Хм, нет. Я останусь здесь и сделаю свой выбор, когда мне его представят.

— Отлично. Я принимаю твоё решение. Но мы не можем оставить тебя здесь, — сказал мужчина, печально покачав головой. — Твоим даром будут злоупотреблять и использовать против нас, хочешь ты этого или нет. Таков путь Ранвара.

Ник знал, что он был прав, что таким был путь Ранвара, но он предпочёл бы, чтобы его не похищали и не оставляли в качестве гостя иностранной державы. По крайней мере, он был знаком с неприятными наклонностями своего народа и имел возможность использовать свои знания, чтобы оставаться вне их досягаемости. В конце концов, до сих пор это работало довольно хорошо.

— Хорошее предложение, — сказала Диззи. — Пойдём с нами, если хочешь, а если нет, то пойдём с нами. Я вижу, вы тоже ученики пути Ранвара.

— Мы имеем в виду то, что говорим, — сказал мужчина. — Мы не будем заставлять тебя помогать нам, но мы не можем позволить тебе помочь нашему врагу. — Он казался искренне извиняющимся.

— Достаточно. — Рядом с Ником ниоткуда появились двое мужчин, один с чёрной маской, другой с белой. — Сдавайтесь или…

Оставшиеся в строю двое гвюрианцев подняли руку, и мощная волна силы накрыла Ника. Он чувствовал, что она обошла его с обеих сторон, тогда как агентов сбило с ног и отправило в полёт. Они приземлились далеко позади и не встали.

Их действия казались не требующими усилий и хорошо отработанными. Они были готовы, возможно, даже ожидали их прихода.

— Я сожалею об этом, — сказал мужчина. Он и повстанец, стоящий сразу за ним, подняли руки к небу, их глаза светились ярко-синим цветом.

Над ними было движение. Ник поднял взгляд, когда пять драконовидных теней приняли форму, реально видимые только из-за звёздного света, который они блокировали; беззвёздная чернота с крыльями, похожая на противоположность созвездий.

Повстанец, которого оставили лежать на земле, внезапно сел.

— Она идёт.

Это была старая фраза, которую Ник слышал много раз до этого, но сейчас она казалась намного более близкой. Стоящей вблизи, даже можно сказать.

— Кто, — сказала Симоль, — послал Даво разбудить меня? — Она выглядела не очень довольной.

— Извини, — сказал Ник. — Чрезвычайная ситуация.

— Он ворвался в мою спальню, — сказала Симоль, игнорируя двух мужчин и их пять теневых драконов. — А если бы я спала голой?

— На тебе была зелёная ночная рубашка, — сказал Ник.

— И откуда ты это знаешь? — спросила Симоль.

— Да, — сказала Диззи, — откуда ты это знаешь?

Ник сделал шаг назад и обратился к гвюрианцам за помощью:

— Разве вы не хотите атаковать или что-нибудь такое?

Симоль посмотрела вверх.

— Из чего они сделаны? Из сахарной ваты?

Пять драконов плавали вместе, сливаясь, как облака, встретившиеся на пути друг друга. А затем в небе образовался один огромный дракон.

Он нырнул вниз с открытым ртом в беззвучном крике, мчась прямо на Симоль.

Она застыла на месте. Было ли ей безразлично? Она думала, что это безвредно?

Ник посмотрел на дракона, падающего как копье. Он был больше даже Высшего Отца, когда тот был драконом. Надо что-то сделать…

Ник закрыл глаза, и он оказался выше дракона, смотря на него сверху вниз. Отсюда он мог видеть что-то ещё, что-то внутри призрачного тела дракона, пылающее с синей интенсивностью. Это мог быть только арканум.

Взгляд Ника упал вниз к его собственному телу. Боль от этого всё ещё было трудно переносить, но скорость её наступления была похожа на быстрый, резкий надрез, который ты даже не почувствуешь до тех пор, пока его не сделают.

Взглянув из собственных глаз, в то же время будучи способным видеть во всех направлениях, он ясно увидел Арканум. Он был длинный и тонкий, в форме стрелы со смертельным наконечником.

— Нет, — сказал Ник, не крича, просто утверждая. Он встал перед Симоль и протянул руку, положив её в открытую пасть дракона, когда тот спустился, и схватил арканум за конец.

Дракон прошёл сквозь него, сквозь Симоль, и разбился о землю, как дым из трубки разбивается о потолок таверны.

В руке Ника был осколок чистого арканума. Он обгорел и окрасил его руку в фиолетовый. Всю руку. Его шею. Его…

Он отпустил осколок и рухнул на землю.

Когда он пришёл в себя, его голова покоилась на чём-то очень мягком и удобном. А ещё оно хорошо пахло. Знакомо.

— Не притворяйся, что не знаешь, на чём лежит твоя голова, — раздался голос Симоль.

Ник открыл глаза и посмотрел на раздражённое лицо Диззи. Она держала его голову на руках, уперев её в грудь. Он был слишком напуган, чтобы двигаться, на случай, если он потрётся о то, о что не должен был, но если он останется лежать там, где лежит, это будет казаться осознанным решением.

— Он в порядке, — сказала Диззи, отпуская его и вставая. Его голова отскочила от её колена, а затем упала на землю с глухим стуком.

Ник сел. Два агента Секретной службы приближались, выглядя немного потрясёнными. От гвюрианцев не было и следа.

— Что случилось? — спросил Ник.

— Ты спас меня, — сказала Симоль, судя по голосу, не особенно благодарная. — Как герой. Нет, извини, я имею в виду как идиот. Ты мог умереть.

— Ты могла умереть, — сказал Ник.

— Я в этом сомневаюсь, — сказала Симоль. — Это был просто кусок Арканума. Слегка токсичный в лучшем случае. У тебя выработалась терпимость к этой штуке, так что она влияет на тебя меньше, чем на большинство людей. Но всё равно спасибо. Было бы досадно проваляться в постели несколько месяцев.

— Но что случилось с ними? — Он указал на дерево, где были гвюрианцы.

— Они исчезли, когда ты упал в обморок, — сказала Диззи. — Исчезли в синей вспышке.

Ник кивнул.

— Я видел, как они делали это раньше, в чрезвычайных ситуациях. Не думаю, что это очень хорошо для их здоровья.

— Я возвращаюсь в кровать, — сказала Симоль. Она бросила на Ник острый взгляд, предупреждающий, чтобы никто не мешал ей.

— Думаю, вам лучше пойти с нами и ответить на несколько вопросов, — сказал агент в чёрной маске.

— Нет, — сказал Ник. — Думаю, мне тоже нужно немного поспать. Я бы хотел пропустить сегодня тренировку, если не возражаете. — Два агента, казалось, были ошеломлены тем, что им так легко отказали.

Ник нашёл время, чтобы закрыть глаза и проверить мир в поисках гвюрианцев. Как он и подозревал, среди них было немало тех, кого уже не было в Гвюре.

— Вы должны связаться со своим Начальником штаба и сказать ему, что повстанцы Гвюра вошли в Ранвар с востока.

— С востока? — Сказал Белый. — Как они там оказались?

— На драконах, — сказал Ник. — У них много-много драконов.

Глава 26

Рутга стоял на зубчатых стенах форта Нира, окоченевший и замёрзший. Ветер здесь был холодным и резал через щели в доспехах гораздо лучше любого клинка. Он топнул ногами, чтобы они не онемели. Было бы замечательно надеть более толстые носки, но ноги Рутги по какой-то необъяснимой причине по ночам опухали. Настолько сильно, что он едва мог надеть ботинки.

Признак старости? Части тела становятся больше, когда стареешь? Он помнил, что у его деда были неестественно большие мочки уха, но он предполагал, что только из-за того, что остальные части его тела уменьшились.

Верхушки деревьев качались из стороны в сторону, звёзды над ними сияли и мерцали. Он засыпал под многими разными небесами, но звёзды над Ранваром всегда казались ему самыми великолепными. Его мнение было предвзятым, конечно.

Луна была почти полной, создавая великолепный вид на лес, звёзды и то, что было вдали. Он был единственным часовым в отдалённой заставе с гарнизоном из шести человек и ближайшим городом в часе езды. Такое чувство, что это место было краем света.

Поздние дозоры у всех были наименее любимой обязанностью, но Рутга считал это освежающим — стоять на краю королевства, глядя на деревья, которые образовывали естественную границу с небольшой, но невероятно гордой нацией Джаминикан. Это заставляло Рутгу чувствовать себя защитником, которым он подписался быть.

Все бои и убийства, которые он совершал во имя Ранвара, были необходимостью, но он предпочитал думать о себе как о страже, защищающем свою семью и все другие семьи, живущие под флагом Ранвара, а не как о ком-то, кто убивал по приказу.

По правде говоря, жители Джаминикана вряд ли могли причинить Ранвару какие-либо неприятности, но их намерениям и его долгу не суждено быть зеркальным отражением друг друга. Он будет стоять на стене, независимо от того, была ли угроза или нет, была ли ночь или день, холодно или жарко. Такова была солдатская участь — служить, приносить себя в жертву при необходимости.

— Эй, у тебя такой вид, словно ты сейчас яйца себе отморозишь.

Рутга обернулся и увидел приближающегося рядового Мершвина с кружкой чего-то дымящегося.

— Думаю, что погорячее тебе не помешает.

— Здесь не так уж холодно, — сказал Рутга. Между ними просвистел резкий порыв ветра, мгновенно образовав каплю влаги на кончике носа Рутги. Он вытер её тыльной стороной руки в перчатке.

— Тогда ты более крепкий человек, чем я, — сказал Мершвин. — В любом случае, держи. Какой смысл тащить её обратно. — Он протянул кружку.

Строго говоря, это было против правил. При исполнении служебных обязанностей нельзя было есть или пить, а только неустанно высматривать врагов. Бдительность не делает перерыв на напитки. Но форт был далеко от места опасности и близкой атаки. Вся западная граница Ранвара была усеяна робкими народами, которые из кожи вон лезли, чтобы поддерживать хорошие отношения со своим большим, более сильным соседом. Размещение в любом из западных пограничных фортов считалось очень удобным назначением. Не было никакого смысла напрягаться на работе, в которой не было никакой нужды. Необходимость действовать наступит достаточно скоро.

— Спасибо, — сказал Рутга, принимая напиток. Жар от кружки сразу же согрел руки. Он сделал глоток. Ежевичная наливка. — Очень хорошо.

Мершвин улыбнулся, как будто он успешно завершил свою миссию. Он был молодым человеком, стремящимся произвести хорошее впечатление. Рутга, вероятно, был таким же в его возрасте. Это не сильно поможет — ты получал ту работу, в которой ты был наиболее компетентен. Вот почему ранварская армия была намного лучше войск соседей. Из-за этого и из-за драконов.

— Я знаю, что это против правил, — сказал Мершвин, — но командир на самом деле не против, если не наглеть. У нас здесь довольно дружная компания, думаю, ты это увидишь. Мы все заботимся друг о друге. — Он улыбнулся и посмотрел на небо, потягивая свою молодую спину, которая в этом, наверное, и не нуждалась. — Где ты раньше служил? В горах, так ведь?

— Верно, — сказал Рутга.

— Бьюсь об заклад, там ещё холоднее.

— Да, но к этому привыкаешь.

— Мы все подумали, что это довольно странно, что к нам перевели только одного человека, но я подумал, что ты подал запрос. Я прав?

Юноша был слегка любопытен, но безвреден.

— Нет, мне и несколько другим нужно было сделать одну работу. Когда мы закончили, нас отправили туда, где мы были нужны. Должен признать, я надеялся на более тёплое место.

Рутга сделал ещё один глоток. Напиток быстро терял тепло из-за ночного воздуха. Немного алкоголя принесло бы больше удовольствия, но рядовой Мершвин был внимательным нарушителем правил; зайти немного за линию было приемлемо, но не более того. К счастью, остальная часть гарнизона не так строго придерживалась правил, иначе его работа была бы намного сложнее.

Мершвин засмеялся.

— Ну, летом здесь не так плохо. Правда, заняться здесь почти нечем. Это всего лишь вопрос времени, когда нас призовут на восточный фронт из-за этой ситуации с Гвюром.

— Ситуации с Гвюром?

— Ну, знаешь, все эти волнения или что там происходит. Говорят, восточные страны готовятся к атаке, и у них есть скоординированный план. Я не думаю, что они зайдут очень далеко, но они, вероятно, превзойдут нас по численности, если они действительно будут работать вместе. И не скажешь, что мы здесь очень полезны. Уж точно не заняты борьбой с захватчиками. — Мершвин фыркнул, и его плечи задрожали от хорошего настроения. Паренёк действительно хотел присоединиться к предстоящим боям. Он запоёт по-другому, когда увидит гибель нескольких своих друзей.

Рутга осушил кружку, последние капли, попавшие в рот, были холодными. Он вернул кружку.

— Может, ты и прав, но, как по мне, будет неразумно оставлять эти границы незащищёнными.

— Думаешь, джамини попробуют что-нибудь предпринять? — Мершвин поморщился, тем самым говоря, что он считает это маловероятным. — Знаешь, они не плохие люди. В них нет жестокости.

— В каждом есть жестокость, — сказал Рутга, — при правильных обстоятельствах. Открытая граница может соблазнить их или, по крайней мере, некоторых из них. Молодые склонны чувствовать себя пострадавшими независимо от того, в каком обществе они воспитываются. В некоторых случаях и старики тоже. То, что они сейчас принимают своё место, не значит, что они не готовы воспользоваться шансом улучшить своё положение.

Мершвин задумчиво кивнул.

— Наверное, ты прав. Нет смысла слишком сильно рисковать. Да и не проиграем мы, даже без драконов.

— Что ты имеешь в виду под «без драконов»? — спросил Рутга, навострив уши. Он осторожно посмотрел на небо.

— Ты, наверное, слышал о драконах, которые отказываются летать? Или нет?

— Драконы не отказываются летать, — сказал Рутга. Он только недавно вернулся в Ранвар, и его немедленно направили сюда. То, что он слышал, было в основном сплетнями и догадками. Сейчас он впервые услышал о неуступчивых драконах.

Мершвин наклонился ближе и понизил голос.

— Я видел отчёт на столе командира Лефваса. Я знаю, что не должен был, но он был открыт, да и не выглядел очень секретным. Там определённо сказано, что все драконы остаются на земле до дальнейшего уведомления.

— Не думаю, что это может быть правдой, — сказал Рутга. — Что насчёт тех?

Он указал на луну. Силуэт, который определённо принадлежал дракону, пролетал по ней.

— О, боже, — сказал Мершвин, подняв глаза. Его глаза сияли в лунном свете, и на лице отразилась улыбка. — О да. Я ни разу не видел летающих ночью. Так красиво. Интересно, где он…

Рутга вонзил лезвие своего кинжала между позвонками в задней части шеи Мершвина и направил его в череп, положив руку на рот парня. Он осторожно опустил обмякшее тело на землю.

Когда его инструктор объяснил ему, почему он так хорошо подходит на роль ассасина, Рутга попытался отказаться от этой работы. Тот факт, что он обладал необходимыми навыками и способностями, не означал, что он наслаждался идеей забрать жизнь другого человека. Поле битвы — это одно, но чтобы охотиться на кого-то и застать его врасплох… для такого рода вещей нужен был определённый тип людей.

Лично он надеялся оказаться на линии фронта, где он стоял бы плечом к плечу со своими собратьями-ранварцами, образуя стену против угроз для ранварского образа жизни.

Его первым назначением была роль поддержки, немногим важнее курьера. Он поставлял припасы для небольшой команды, посланной разобраться с несовершеннолетним дворянином, который должен был стать намного более могущественным после смерти своего больного отца. Сын был сумасбродным и более чем непокорным, что было естественно для его возраста, но вызывало беспокойство за стабильность в регионе.

Основная команда была скомпрометирована — их маг по глупости связался с одной из придворных дам, — и Рутга вмешался, чтобы завершить работу. Это была больше удача, чем что-либо ещё, но Рутга умел не упустить шанс, увидев его. В этом был его талант.

Он отлично справился с работой и быстро был завербован как одиночный оперативник на полную ставку — весьма хвалёная позиция, по крайней мере, в военных кругах. Когда он пытался отказаться от назначения на том основании, что ему не нравится лишать жизни, ему сказали, что если бы на эту работу брали только тех, кому нравилось убивать, то на выбор были бы только безумные и жестокие люди, и ни одна армия не хочет полагаться на таких людей. Это имело смысл.

Рутга оставил тело на зубчатых стенах и посмотрел вверх, где по небу пронеслись драконы, шесть в строю. Они едва ли выглядели настоящими, больше напоминая облака, пересекающие луну. К этому времени большинство остальных мужчины было в бесчувственном состоянии из-за эля и пива, в которые было подсыпано сильное снотворное. С теми, кто ещё был на ногах, будет достаточно легко расправиться. Это занятие было ему не по душе, но их жертва в конце концов послужит Ранвару.

Он направился в форт, где было хотя бы немного теплее.

Принц Ранад сидел во главе длинного стола, чувствуя беспокойство от текущих событий. Его министры сидели на противоположных сторонах стола, образуя таким образом перчатку из плохих новостей. Обычно на такого рода собраниях он позволял им ссориться между собой и ждал, пока у него не сложится впечатление о том, что было реальными проблемами, а что — обычной обеспокоенностью присутствующих.

У каждого из них была своя повестка дня, которую они постоянно пытались продвигать, протаскивая предложения между основными обсуждениями, и это было ожидаемо. Но не в этот раз. Сегодня была только одна тема для обсуждения.

— Мы должны атаковать их немедленно и всеми нашими силами, — сказал военный министр Решвей. — Сокрушить их и дать другим неблагодарным понять, что их будет ждать. — Его длинные бакенбарды дрожали от негодования.

— Вы забываете, что у нас нет драконов для оказания поддержки с воздуха, — сказал министр иностранных дел Куплас.

— Я ничего не забываю, — отозвался Решвей. — Нам не нужна поддержка с воздуха, чтобы разобраться с этими крестьянскими выскочками. Фермеры и рабочие, вот кто они. Неподготовленные, недисциплинированные. Мы пройдём через них как нож сквозь масло. Один наш мужчина стоит дюжины их.

— Как известно, они используют магию, — сказал Начальник штаба Секретной службы с золотой маской на лице. — Полагаю, об этом вы тоже не забыли.

— Конечно, нет, — сказал Решвей. — Для этого у нас есть маги, разве нет? Не говорите мне, что вы думаете, что эти бандиты, использующие дикий арканум, смогут выстоять против наших магов. Чем, по-вашему, Королевский колледж занимался все эти годы? Мы уничтожим их! — Он ударил кулаком по столу, заставив маленькие тарелки задребезжать.

— Я не хочу использовать магов, пока не будет иного выбора, — сказал принц Ранад. Все глаза обратились к нему.

Его жена сказала ему, что его наследием должно быть наследие великого монарха, который руководил мирным расширением влияния Ранвара. Он поверил ей. Дела шли очень хорошо, переговоры работали намного лучше, чем тайные операции, которые предпочитал его отец, взаимная выгода создавала более крепкие связи и более тесные альянсы. Так он, по крайней мере, думал.

Его жена даже сказала ему, что в его честь установят статую, и было важно, чтобы он заботился о своём здоровье. Толстая статуя не была тем наследием, которое он хотел оставить, так ведь?

Салаты — цена бессмертия.

Теперь, однако, казалось, что его наследие будет чем-то совершенно другим. Всё шло неправильно. Гвюр возглавлял расширяющееся восстание, драконы не реагировали, демоны возвращались впервые за тысячелетия, а маги… маги были сомнительной верности.

— Вы не доверяете Архимагу, мой сеньор? — спросил Куплас.

— Это не вопрос доверия, — сказал принц. — Что бы ни происходило с драконами, это связано с арканумом, а значит, связано с магами. Архимаг и сам может не знать точно, что здесь происходит. Выставляя магов против этой новой магии… мы можем сделать то, что хотят от нас наши противники.

— Если позволите, — раздался голос с дальнего конца стола, — я согласен с Его Величеством.

Головы повернулись к оратору, Молу Кармину, исполняющему обязанности министра поручений.

— Продолжай, — сказал принц Ранад.

— Из информации, которую я смог собрать, — продолжил Кармин, — следует, что многое из того, что мы наблюдаем, было организовано очень тщательно, а наш ответ был предсказан, и к нему готовы.

— Как, например, альянсы, образовавшиеся между теми странами, которых мы считали конкурирующими? — спросил министр внутренних дел Бол.

— Полагаю, что да, — сказал Кармин.

— И как так вышло, что мы не знали об этих альянсах? — спросил министр Решвей. — Они внезапно возникли из ниоткуда? Разве не ваша работа знать о таких изменениях, исполняющий обязанности министра?

— Будь разумен, Решвей, — сказал Куплас. — Вряд ли это его вина, он работает всего несколько недель. Если кто и совершил промашку, то это должен быть его предшественник.

Решвей издал громкий звук, который снова заставил его усы дрожать.

— С многими аспектами методов Делкруа я могу быть не согласен, но мне никогда не приходило в голову сомневаться в его усердии, когда дело касается подобных вопросов. Если бы это случилось при нём, он бы знал об этом. Я могу только предположить, что это недавние события.

— Или очень старые, — сказал Кармин, возвращая к себе внимание. — Если мы что и знаем о методах демонов, так это то, что они действуют в отличной от нашей шкале времени. Несколько тысяч лет для них ничего не значат. Я совершенно уверен, что всё, что мы сейчас наблюдаем, является кульминацией планов, заложенных давно и медленно осуществляемых крошечными шагами. Таковы их методы. Мы могли не знать об этом, потому что всё было организовано к тому времени, когда мы думали искать признаки сговора.

Кармин привлёк всеобщее внимание. Принц отметил, что тот чувствовал себя вполне комфортно. Молодой человек, оказавшийся на высоте положения, или очередной честолюбивый щенок, надеющийся переступить черту?

— Было бы глупо слишком верить в нашу способность справиться с этими фермерами и рабочими, — продолжил Кармин. — Если, как я подозреваю, их намеренно выставляют простой деревенщиной, это означает, что они хотят притупить нашу бдительность ложным чувством безопасности. Изучая нас на протяжении веков, возможно, даже побуждая нас быть уверенными в нашем превосходстве, они будут в полной мере осознавать нашу тактику и методы. Как предположил Его Величество, приведение Архимага и других магов Королевского колледжа в бой вполне может быть частью этого давно вынашиваемого плана. Если демоны стоят за восстанием, которое мы наблюдаем — и я твёрдо верю, что так оно и есть — тогда им нужен способ борьбы с магами. И судя по тому, что я видел из их работ, они будут гораздо более склонны каким-то образом использовать магов к собственной выгоде, а не рассматривать их как противников, которых нужно победить.

Была долгая пауза, во время которой сидящие за столом обдумывали сказанное.

— Разве вы не должны были разобраться с этим, удалив ключевых игроков в восстании Гвюра? — спросил Решвей.

— Да, — сказал Кармин. — Но я понял, что меня ведут в ловушку, прямо как нас могут заманивать сейчас, и я отменил миссию. Если они ожидали, что мы проведём тайную операцию, они могли воспользоваться ей, чтобы ободрить своих последователей и тех, кто не совсем убеждён, выставив нас как ужасных тиранов, готовых лишить жизни без угрызений совести, и так далее.

— И что вызвало у вас такое прозрение о планах демонов? — спросил Решвей. — Я не припоминаю, чтобы видел это в ваших отчетах. Вы скрывали от нас информацию?

— Вовсе нет, — сказал Кармин. — На самом деле я был полон намерений выполнить свою миссию, как обсуждалось, но случайный разговор заставил меня осознать стратегию, применяемую против нас. Она похожа на ту, что использовал король Картенон во время…

— Да, да, — нетерпеливо сказал Решвей. — Нам не нужен урок истории. Меня больше интересует, кто этот гений, с которым вы говорили. Кто-то из вашего отдела? Острый молодой ум, о котором я должен знать?

Несмотря на все его крики и агрессивное поведение, Решвей обладал проницательным умом и цепким на противоречивости глазом. Именно это сделало его отличным боевым командиром, одним из лучших, когда-либо существовавших в Ранваре. Если он чувствовал, что нужно что-то вывести наружу, он, скорее всего, был прав, даже если Кармину от этого было некомфортно. На самом деле, дискомфорт Кармина был хорошим показателем того, что Решвей действительно что-то заметил.

— Нет, нет, ничего подобного, — сказал Кармин. — Так уж получилось, что это был мальчик.

— Мальчик? — сказал Решвей. — Какой мальчик? Твой мальчик? У тебя есть мальчик?

— Мальчик Тутт, — сказал Кармин, его губы расплылись в тонкой улыбке, которая, казалось, причиняла ему боль.

— Когда вы с ним разговаривали? — спросил Куплас, его интерес также возрос из-за того, о ком сообщил Кармин.

— Нет, нет, вы неправильно поняли. Я навещал друга — дочь моего предшественника, на самом деле, чтобы выразить мои соболезнования — и он оказался там. Он сделал мимолётное замечание об одном из его уроков, и это вызвало мысль в моей голове, вот и всё. Совершенно случайно.

— И что ты думаешь о молодом мастере Тутте? — спросил принц Ранад.

— Ваше Величество? Я не понимаю, о чём вы.

— Как он поразил тебя? Буду признателен за твою оценку этого молодого человека, который, кажется, всегда находится в центре последних событий.

— Что ж, если позволите, мне особо нечего сказать по этому субъекту. Он выглядит ярким и, если быть откровенным, вполне нормальным.

— Он вряд ли может быть таким, вам не кажется? — сказал Решвей, практически выплёвывая слова. — Ни один нормальный человек не окажется в затруднительном положении, в котором был этот мальчик, не говоря уже о том, чтобы выйти из него невредимым.

— Это правда, — сказал Кармин, — хотя это может быть слепой удачей, или кто-то другой, манипулирующий ситуацией, заставляет его казаться ключевым элементом, когда он только служит отвлечением. Трудно понять. Я думал привести его на беседу, поскольку, как говорит Ваше Величество, он, кажется, находится в центре событий. Более тщательный допрос может дать более чёткие ответы.

— Нет, — сказал принц Ранад.

— Ваше Величество?

— Вы не будете ни в каком виде или форме беспокоить мальчика.

— Как пожелаете, — сказал Кармин, склонив голову. — Могу я узнать почему?

— Девушка ван Дастан, дочь Архимага. Я дал ей слово, что его не будут вмешивать. Если Архимаг станет проблемой, она будет единственной, кто может противостоять ему, и, конечно, единственной, на кого он не поднимет руку. Она энергичный ребёнок и очень темпераментна. Кажется, она полюбила мальчика, что совершенно естественно, и было бы очень обидно, если бы кто-нибудь из вас начал копаться в этом, что, как я знаю, вы привыкли делать. Его оставят в покое, вам всем ясно?

Был общий шум молчаливого согласия. Похоже, Кармин был не единственным, у кого были планы на мистера Тутта. Принц испытал искушение самому вызвать мальчика, просто чтобы увидеть, из-за чего весь переполох.

— Ни при каких обстоятельствах, даже в чрезвычайной ситуации. Его не должны беспокоить. — Больше шумов недовольного молчаливого согласия. Иногда приходилось издавать однозначный указ, чтобы не возникло ошибок. Чрезвычайные ситуации могут быть созданы по требованию этих людей. — Теперь, что касается этих повстанцев. — За спиной принца раздался какой-то шум. Он перестал говорить и подождал, зная, что его собираются прервать.

Через несколько секунд его помощник Монфот появился рядом с ним и начал шептать ему на ухо.

— Ваше Величество, на границе произошла какая-то атака, детали не ясны, но я думаю, было бы разумно, если бы мы переместили вас…

Принц Ранад поднял руку, чтобы заставить его замолчать. Он уже видел шквал активности вокруг Начальника, поскольку его агенты размывались рядом с ним, давая ему быстрый брифинг по этому вопросу.

Обычные люди увидели бы только лёгкий туман вокруг Начальника, как будто каминная труба немного забилась, и комната наполнилась дымом. Но люди в этой комнате не были обычными и обладали способностью разглядеть едва осязаемых агентов, движущихся вокруг Начальника — способных взаимодействовать с ним, но не с остальной частью комнаты — кланяющихся, чтобы говорить ему на ухо, поворачивая свои маскированные лица, чтобы услышать его инструкции.

Золотая маска Начальника оставалась такой же неумолимой, как и всегда, но принц почувствовал, как ужесточается под ней его лицо.

— Начальник? — сказал принц.

Начальник штаба встал, отмахиваясь от дыма вокруг себя. Он снял маску, его лицо и весь образ мгновенно вернулся к его естественному возрасту.

— Ваше Величество, пришёл отчёт о драконах, пересёкших западную границу.

Рябь встревоженных звуков поднялось вокруг стола.

— Летящих? — спросил принц.

— Да, мой сеньор.

— Куда они направились?

— Нет, сир. Они не улетели, они влетели на нашу территорию. Это не наши драконы.

— Вы говорите, что это вражеские драконы? — спросил военный министр Решвей.

— Да. Мы считаем, что за этим стоят мятежники Гвюра.

— Гвюра? — сказал министр иностранных дел Куплас. — Вы сказали «западная граница».

— Да, — сказал Начальник. — Влияние Гвюра распространилось дальше, чем мы думали.

— И ты уверен в этом? — спросил принц Ранад. — Все западные форты сообщили об одном и том же?

— Этот отчёт не с линии обороны, — сказал Начальник. — Он пришёл от моих агентов, размещённых в школе Ренсом. Это было подтверждено наблюдениями моих агентов на местах. Драконов видели направляющимися в столицу, минимум дюжина.

— Школа? — сказал Кармин. — При чём тут школа?

Начальник повернулся лицом к исполняющему обязанности министра.

— Это был мальчик Тутт. Он предупредил моих людей об угрозе. Незаметная атака, совершённая в ранние часы с совершенно неожиданного направления. Чтобы определить, почему форты ничего не сообщали, у нас есть вы.

Снова мальчик, подумал принц Ранад. Стало ясно, что он будет играть жизненно важную роль в событиях. Возможно, нужна была частная аудиенция. Но это может подождать.

— Я хочу, чтобы вы немедленно активировали наши антидраконовы меры на случай непредвиденных обстоятельств, — сказал принц.

— Я позволил себе уже отдать этот приказ, сир, — сказал Начальник.

— Хорошо, — сказал принц. — По крайней мере, наши приготовления к вышедшим из-под контроля драконов оказались мудрыми, несмотря на цену.

Именно его отец приказал разработать чрезвычайно дорогую программу защиты от драконов, пошедших против своих хозяев. Как будто он знал, что это произойдёт. Старик всегда был удивительно предусмотрительным в таких вопросах. Его совет сейчас был бы очень кстати. Возможно, это было не такой уж невозможной идеей.

— Есть небольшая проблема… — сказал Начальник.

— Да?

— Мы понятия не имеем, где сейчас находятся драконы. Они исчезли с восходом солнца. Мы подозреваем, что они прячутся, готовясь к ночной атаке.

— Прячутся? — крикнул краснолицый Решвей. — Эти твари чертовски огромны. Давайте пригласим нескольких магов выступить в роли загонщиков и избавимся от них.

— Это может быть хорошей идеей, — сказал принц. — Подготовьтесь, а я поговорю с Архимагом. Монфот, отправь за Архимагом ван Дастаном и отправь эскорт, чтобы вернуть его. У нас больше нет времени для колебаний. Господа. — Он поднялся со своего места, а остальные вскочили на ноги. — Давайте встретимся здесь через два часа.

— Сир, — сказал Начальник, — ваша личная безопасность…

— Во дворце я буду в полной безопасности, — сказал принц, бросив взгляд на Монфота. Неужели он как-то подсунул Начальнику сообщение? Именно это он бы и сделал.

— Тем не менее, я считаю, что ваша личная охрана должна быть усилена.

— Да, да, хорошо, — сказал принц. — Главное, чтобы они не болтали. И мальчик Тутт… тоже усильте охрану вокруг него, но не открыто, это только предупредит наших врагов о его важности. — В чём он был важен? Он должен поглубже изучить этот вопрос, когда у него будет время. Когда у него не будет вражеских драконов, нападающих на столицу.

— Да, сэр. Я немедленно позабочусь об этом. — Вокруг Начальника появилось больше дыма.

Принц Ранад развернулся и ушёл, его интуиция подсказывала ему, что ему нужно поговорить с кем-то, кто более осведомлён о драконах, прежде чем он встретится с Архимагом. Он просто надеялся, что у старика сегодня был один из ясных дней.

Мол Кармин поспешил к ждущей его карете и вернулся в министерство поручений, в то время как другие министры проводили импровизированную конференцию между собой. Его портфолио не включало защиту королевства, по крайней мере, не напрямую. Они не расстроятся из-за отсутствия его вклада и даже не попросят о нём.

Участие мальчика Тутта стало неожиданностью, и его инстинкты подсказывали ему, что его имя всплывёт ещё не раз. Его первоначальная попытка достать мальчика для «беседы» также была правильной. Если бы не дочь Архимага, он мог бы достать мальчика ради информации самостоятельно. Обнаружение через Начальника штаба не принесло ему никакой пользы.

— Не беспокоить меня следующие двадцать минут, — сказал он Стодару, входя в свой кабинет.

— У вас есть…

— Да, да, я знаю, — сказал он, перебивая своего помощника. Этот человек был эффективным и компетентным, но Мол не мог избавиться от ощущения, что сотрудники его предшественника — особенно этот человек — ещё не полностью приняли его как нового командира. Это должно было измениться, как только он избавится от приписки «исполняющий обязанности».

В его кабинете у окна стоял человек в парадной форме, смотрящий на улицу и как будто греющимся на солнце, каким бы оно ни было в это пасмурное утро.

— Похоже, ты провалил свою миссию, Рутга.

Рутга повернулся и поспешил встать у стола, в то время как Мол сел за него.

— Сэр? Я выполнил свою миссию в соответствии с приказом. Форт Нира был нейтрализован прежде, чем кто-либо смог поднять тревогу.

— Да, ты прав. Я немного напряжён в данный момент, пожалуйста, прости необоснованное обвинение. Я должен был сказать, что мы не смогли добиться нашей цели. Если кто здесь и виноват, то это я. Потому что не следовал свои инстинктам и не устранил возможную проблему прежде, чем она стала реальной. — Он покачал головой.

— Могу я что-нибудь сделать, чтобы исправить ситуацию? — спросил старый солдат, всегда готовый принять меры, а не останавливаться на неудаче. Хороший человек.

— Да, на самом деле, можешь. Я хочу, чтобы ты пошёл в школу Ренсом. Я хочу, чтобы ты кое-кого разыскал там.

Принц Ранад стоял возле спальни своего отца со своим королевским врачом, доктором Уаджелом. Это был худой человек, слегка сгорбившийся то ли от старости, то ли от беспокойства.

— Он был удивительно ясен сегодня утром, — сказал доктор. — Вспомнил моё имя и назвал несколько новых. — Он мрачно улыбнулся, чувствуя на своих плечах тяжкое бремя. Он лично лечил короля с начала его болезни, а старик и до этого был не очень послушным пациентом.

— Мне нужно только несколько минут с ним, — сказал принц Ранад.

— Как пожелаете, сир. Не могу обещать, что он будет очень восприимчивым, но вы, безусловно, можете попробовать. — Он шагнул вперёд и открыл дверь.

Принц повернул голову и, сказав: «Подождите здесь», вошёл в другую пустую комнату.

В комнате было темно, занавески опущены, жалюзи закрыты. Болезнь его отца сделала его глаза особенно чувствительными к свету, но найти его было нетрудно даже в тени. Его глаза горели ярко-голубым.

— Отец? Это Ранад.

Раздался шум грохочущих цепей.

— Ранад? — сказал хриплый голос. — Мой мальчик?

— Да, отец.

— Подойди поближе, дай мне посмотреть на тебя. Да. Ты так хорошо выглядишь, мой мальчик.

— Спасибо, отец.

— Я помню, ты был таким толстым ребёнком. Всегда требовал сладости от слуг. Эта твоя бедная няня, что с ней стало?

— Она на пенсии, отец. Она живет в Уоллшеме, в коттедже, который я ей подарил.

— До сих пор жива?

— Да, отец. Она иногда пишет моей жене, даёт ей советы. Я часто подозреваю, что они сговорились против меня.

— Ха, хорошая женщина, красивая женщина. Единственная, кто отклоняет твои требования. Я помню, как ты требовал, чтобы её заменили, но твоя мать и слышать об этом не хотела.

— Нет, она сделала её моей гувернанткой.

— Ха, да, это правильно. Дала ей разрешение бить тебя. Она била?

— Нет, сэр. Она только угрожала.

— Хорошая женщина. Я её любил, ты знал?

— Мою няню?

— Нет, дерзкий ты мальчишка. Твою мать. Я очень любил её.

— Да, отец, я знаю. Я пришёл спросить у вас совета по государственным вопросам.

— А, как продвигается управление королевством? Ещё сидишь на троне, или один из твоих братьев потеснил тебя?

Казалось, он был в светлом уме, гораздо более ясном, чем обычно. Даже его самые ясные моменты были наполнены абстрактными моментами. Сегодня он звучал как старый, чёрствый он.

— Пока что да, отец. У нас проблема с драконами. Они отказываются летать, есть и следовать каким-либо командам. — Ранад стоял у кровати, держа руку на столбике, держащем навес, за которым скрывалось хрупкое, но опасное тело его отца. Его глаза достаточно привыкли к мраку, чтобы разглядеть некоторые черты на иссохшем лице старика.

— Драконы? Спроси Архимага, это его происхождение. Грейшолл любит этих зверей, кормит их экзотическим мясом, которое, по его словам, сохраняетт их чешуйки блестящими. Ха!

Архимаг Грейшолл был предыдущим главой Королевского колледжа, умершим более тридцати лет назад.

— Сейчас наш Архиман — ван Дастан, сэр. И я боюсь, что он не настолько разбирается в этом вопросе. Говорит, что связь между драконами и Иным Местом была разорвана. Я понятия не имел, что эта связь вообще есть.

— Невозможно, — сказал король. — Невозможно. Соглашение будет нарушено, если демоны запечатают драконов, которых они нам дали. Невозможно. — Похоже, он терял фокус, его голос дрейфовал.

— А что, если это сделали не демоны, а наши? — быстро сказал Ранад, чувствуя, что время у него кончается.

— Да, это их метод — заставить нас сделать что-то собственными руками. — В темноте раздалось хихиканье. — Опустить нас на колени, не пошевелив и пальцем. — Более хриплый смех.

— Были замечены другие драконы, которые принадлежат нашим врагам.

— Невозможно, невозможно, — сказал король. — Также против соглашения. Никаких теневых драконов.

— Теневые драконы?

— Мерзкие звери, узники ночи. Они не могут существовать при дневном свете.

— Куда они уходят, когда восходит солнце? — спросил принц.

— Куда уходят сны, когда ты просыпаешься? Они живут в твоих мыслях, не думай о них, — сказал он суровым голосом. — Отложи все эти мысли в сторону. — Теперь он пролаял инструкции.

— Да, отец, конечно. Есть ли способ убить их в течение дня?

— Я же сказал, что они перестают существовать. Как ты убьёшь то, чего нет? Игнорируй их, и они не смогут причинить тебе вред. Они не придут, демоны поклялись, это есть в соглашении.

— Они пришли, отец, они здесь.

— Тогда найди и прогони их. Демоны не могут вмешаться, они связаны своим словом.

Найти их? Как? Возможно, человек, увидевший их прибытие, может знать, где они сейчас находятся.

— Спасибо, отец. Я дам тебе отдохнуть.

— Она не позволит тебе, ты знаешь, не позволит тебе.

— Кто не позволит?

— Эта твоя няня. Не позволит тебе получить больше сладостей, твои истерики тебе не помогут. Красивая женщина. Гордая, как та форель, которую я поймал тогда, ты помнишь? Сверкала. Сражалась, как чудовище, и сверкала. — Голос короля превратился в бормотание.

Принц Ранад тихо вышел из комнаты.

Глава 27

Ник проснулся намного раньше, чем хотел. Ранние утренние тренировки выработали у его тела привычку вставать в определённое время, и усталость не имела значение. Это было просто нормально.

Несмотря на то, что агенты позволили ему отправиться спать, потому что он был измотан — и он был полностью истощён из-за произошедших событий — его глаза открылись перед первым серым светом рассвета.

Некоторое время он оставался в постели, пытаясь убедить себя вернуться ко сну. По логике вещей, ему нужно было столько отдыха, сколько он мог получить, чтобы встретить то, что принесёт день, но разум его не слушал. Что он хотел, так это встать и немного побегать, что было очень странным чувством. Он думал воспротивиться этому, но что хорошего это даст?

Беспокойный и ёрзающий, он встал с постели и оделся в спортивное. Если его тело теперь жаждало упражнений, это, наверное, было хорошо. В долгосрочной перспективе это могло облегчить процесс перехода в нужную форму. В краткосрочной перспективе это только раздражало.

Одного круга вокруг школьной территории должно быть достаточно, чтобы выкинуть это чувство из головы, решил он. Он вышел из коттеджа так тихо, как только мог, и, дрожа, стоял у входной двери, уже сожалея об этом новообретённом энтузиазме в изматывании самого себя.

Когда Ник начал бежать, он почувствовал присутствие рядом с собой и чуть не упал, думая, что преследователь сейчас нападёт на него. Он слегка отклонился в сторону, но затем понял, что рядом с ним бежит агент Секретной службы в зелёной маске.

Было немного сложно увидеть агента чётко, он был скорее размытым, чем материальным, но Ник почти мог разглядеть его.

Он продолжал бежать, слегка стесняясь из-за наблюдающего за ним человека. Должен ли он стараться бежать как можно быстрее, чтобы произвести хорошее впечатление? Или ему стоит сохранить хорошую форму, чтобы в докладе агента была положительная оценка его прогресса?

Агент ничего не сказал, даже не смотрел на Ника, просто не отставал от него.

Ник чувствовал себя немного глупо из-за того, что слишком сильно переоценил то, что, скорее всего, было простым заданием следить за ним. С различными силами, выступившими против Ранвара, и с Ником, которой, казалось, был в центре событий, имело смысл всегда знать, где он находится.

Солнце уже взошло, и школьные служащие вышли и занялись своей обычной работой. Они игнорировали Ника, когда тот пробегал мимо. Могли ли они увидеть агента, бегущего рядом с ним? Заметили ли они самого Ника? Казалось, они гораздо больше заинтересованы в том, чтобы выполнять свою работу и жить собственной жизнью.

Ник на мгновение закрыл глаза и посмотрел на школу сверху. Он спросил, где находятся все агенты на территории школы, и появилось несколько огней, гораздо больше, чем было прошлой ночью.

Несколько огней находились вдоль маршрута, по которому он бежал. Он открыл глаза — если держать их закрытыми слишком долго, есть большая вероятность, что он столкнётся с деревом — и принялся искать агентов, которых увидел сверху. Он не увидел ни одного признака, что за ним следили.

Это из-за него они увеличил свой контингент в школе? Всех важных детей отсюда забрали, так что здесь не было никого, ради кого они могли бы быть здесь. Ник чувствовал себя немного смущённым от того, что ему приписывали такую важную ролью. Все агенты Секретной службы, находящиеся здесь, присматривали за ним, как здорово.

Ему пришлось напомнить себе, что он был не столько VIP-персоной, сколько тем, что привлекал людей, которые были важны и опасны, поэтому оставаться рядом с ним было отличным способом добраться до них.

Ник бежал всё быстрее и быстрее. Вместо того, чтобы выдохнуться и сбить дыхание, он чувствовал прилив энергии от того, что находился снаружи, что не думал и не наблюдал за другими, что в его голове не велись никакие расчёты. Это было освобождающее и радостное чувство — просто отпустить всё и не заботиться о том, что было впереди.

Что-то болезненное случилось с задней частью его левой ноги, и он быстро остановился, пропрыгав последние несколько шагов. Он не удосужился должным образом размяться, хотя агенты, которые обычно обучали его, всегда настаивали на этом. И он сделал такую??банальную ошибку, когда столько людей смотрели на него.

Он допрыгал до скамейки и сел. Агента в зелёной маске не было видно, как и всех остальных. Ник почувствовал жжение в задней части бедра. Он потёр его, но без особого эффекта. Агент в чёрной маске всегда хорошо справлялся с подобными травмами, но его здесь не было. Ник подумал о том, чтобы попросить зелёного помочь ему. Не слишком ли далеко он зайдёт?

Он закрыл глаза и снова проверил местонахождение агентов. Рядом с ним стоял один. Ник открыл глаза, сохраняя второе зрение, как мог. Он повернул голову и увидел агента, стоящего там с руками за спиной и слегка расставленными ногами.

— Думаю, вы не знаете, как исправить напряжённую мышцу.

Агент проигнорировал его, глядя прямо перед собой.

— Другие агенты, те, кто помогают обучать меня, делают это, когда они как бы забивают мои мышцы. Они расслабляют их, когда я перенапрягаюсь. — Он уже навязывался, просил одолжение у незнакомца. — Я хочу сказать, ничего страшного, если вы не знаете.

Агент повернул голову и посмотрел на Ника сквозь крошечные щели зелёной маски, глядя прямо в глаза Ника.

— Ты видишь меня?

— Да, — сказал Ник.

— Как?

— О, эээ, ну… — Что он должен был сказать? Правду? Это, вероятно, не было хорошей идеей. — Мои чувства вроде как обострились. — Сойдёт и частичная правда, решил он.

— Так ты и узнал о драконах?

— Да. В некотором смысле. Это сложно объяснить. — Он встал со скамейки и вздрогнул. Вероятно, будет лучше вернуться назад и избежать ещё большего количества неудобных вопросов.

— Стой. Подними ногу.

Ник отвёл ногу за спину и поставил носок ботинка на скамейку.

Резкий приступ боли пронзил его ногу. Затем последовал ещё один и ещё один. Нога на мгновение онемела, а затем сильно расслабилась.

Он опустил ногу и топнул по земле.

— Спасибо. Как новенькая. — Он чувствовал себя намного лучше, но память о боли оставалась, как будто он носил слишком узкие брюки. По крайней мере, он снова мог ходить. Он начал идти, а затем побежал обратно в коттедж. Он чувствовал, что агент всё ещё преследует его, всего на полшага позади, но он не смотрел прямо на него.

Когда он вернулся в коттедж, никто ещё не встал. Солнце только взошло, и они наслаждались отдыхом.

Ник пошёл в душ. Вода была настолько горячей, что чуть не ошпарила его. Он делал её всё холоднее и холоднее, пока на него не обрушилась ледяная вода. Шок от этого так встряхнул его мозг, что Ник наслаждался этим. Он не мог нормально думать или сфокусироваться на какой-то одной теме. Всё стало пустым, когда его кожа посинела.

Ледяная вода била по голове, как сосульки, и пробегала по лицу, как когти. Его тело задрожало, и тогда все чувства ушли за пределы досягаемости. Он ничего не чувствовал и стоял под неумолимым потоком, всё глубже погружаясь в него.

Он вышел из ванной и увидел Даво, стоящего на кухне в своём халате с монограммой и держащего пушистое полотенце.

— А ты не торопился, — сказал Даво. — Чем ты там занимался?

— Принимал душ, — сказал Ник, не сумев не прозвучать виновато. — Долго я там был? — Он потерял счёт времени, когда его разум опустел.

— Почти час. Теперь там нет горячей воды.

— О, с этим всё в порядке. Это был холодный душ.

Даво вскинул бровь.

— Понимаю. Эта девушка терзает твою душу, да?

Нику потребовалось время, чтобы понять, что имел в виду Даво.

— Нет, ничего подобного. Я просто пробежался и чувствовал себя немного перегретым.

— Ты не можешь убежать от своих проблем. И ты не можешь заморозить своё желание.

— Это был просто душ.

— Вы двое закончили? — спросил зевающий Фанни, заходя на кухню.

— Он — да, я — ещё нет, — сказал Даво.

— Тогда поторопись, почему ты здесь стоишь?

— Он только вышел, — сказал Даво. — После часа холодного душа.

— О, — сказал Фанни. — Девушки, а? Я делаю то же самое после просмотра матча по лакроссу. Ох уж эти короткие юбки.

— Нет, — сказал Ник терпеливо. — Я просто остывал после пробежки.

— Кто-то сказал «холодный душ»? — спросил Брилл, входя в уже переполненную кухню. — Отлично для здоровья. Помогает с циркуляцией крови.

— Да, — сказал Ник. — Именно так.

— Особенно, — продолжил Брилл, — если всю ночь напролёт снятся лихорадочные сны о противоположном поле. Мисс Делкруа заставила тебя поворочаться, а?

Ник накинул полотенце на голову и вернулся в свою комнату, используя свою новую способность направлять его.

Уроки шли как обычно по расписанию, но из-за отсутствия большого количества учеников кабинеты казались пустыми.

Второй год старших классов был немногочисленным, и большинство классов Ника были уже довольно маленькими, за исключением военной стратегии, которая привлекла всех, кто стремился стать профессиональным солдатом. Большинство из них происходили из военных семей и планировали продолжить семейную традицию; это было ожидаемо.

Их связь с армией также сделала их наиболее вероятными кандидатами на вывод из школы. Информация о том, что происходило, была скудной и в основном беспочвенными сплетнями, но у тех, кто был связан с армией, было наилучшее представление о том, какие плохие вещи скоро случатся.

Ник был уверен, что оставшиеся также могли сказать, что ситуация была неважная, просто посмотрев, кто ушёл. Все ученики знали друг друга, были знакомы с происхождением друг друга, практически выросли вместе. Если все люди, имеющие военные связи, вернулись в свои дома, было совершенно ясно, что в ближайшем будущем должен произойти какой-то конфликт, и не только обычные стычки на окраинах страны, но и то, что повлияет на всех.

Атмосфера была напряжённой и натянутой. Никто не знал, что происходит, но все знали достаточно много, чтобы забеспокоиться.

Ник осмотрел едва наполовину заполненный класс, когда мистер Варити пытался говорить о преимуществах контроля над возвышенностью в бою — элементарная вещь, но по какой-то причине она заняла у Варити вдвое больше времени, чем должна была. Он продолжал повторять части, которые уже рассказал, и когда он наконец начал говорить о драконах и превосходстве в воздухе, он внезапно замолк и сел за стол, слегка дрожа.

В классе был момент растерянности, во время которого восемь присутствующих учеников переглядывались. После нескольких минут ожидания, когда же Варити продолжит, одна из девушек с передних парт встала и спросила, не хочет ли он, чтобы она привела школьную медсестру.

— Хм, нет, нет, я в порядке, — сказал мистер Варити, поднимая голову, как будто только что проснулся. — Я прошу прощения, я сегодня сам не свой. Это всё эти разговоры о войне и вторжении. Я знаю, что это чистые домыслы, но трудно не беспокоиться, когда твоя семья живёт так близко к границе. Это, конечно, хороший стратегический ход — атаковать туда, где враг ожидает в последнюю очередь. Страна на западе, нападающая с востока… очень умно, и, следовательно, очень вероятно, чтобы быть правдой. — Его голос превратился в бормотание, и он уставился на свой стол.

Нику всегда нравился мистер Варити. Поначалу с ним было немного трудно, когда он обращался с Ником и остальными так же, как до этого обращался со всеми тоже-ренами на протяжении многих лет. У него не было никаких причин не поступать так. Но он оказался более заинтересован в обучении, нежели в бессмысленном предубеждении, и был очень полезен для Ника.

— Сэр, — сказал Ник, вставая, — я уверен, что с вашей семьёй все в порядке. Атака с востока, но она не направлена на приграничные деревни и города.

— Да, да, я уверен, что вы правы. По крайней мере, они не сделают это умышленно. Но есть препятствия, которые нужно преодолеть, чтобы добраться до цели. Не так давно, — ну, конечно, до того, как кто-то из вас родился, — один из наших соседей решил совершить нападение в ответ на мелкую дипломатическую ссору.

— Вторжение Джаминикана, — сказал Ник.

— Верно, верно, — сказал Варити. — Верю, что вы прочитали об этом. Бессмысленный выпад, не имеющий реальных последствий, быстро был остановлен, и за него наказали соответствующим образом, но, видите ли… к тому моменту, когда наши войска были развёрнуты, три деревни уже были сожжены дотла. Десятки погибших — женщины, дети, фермеры, рабочие. Никто из них не был особо ценен, кроме как для их близких. Я всегда любил элегантность великой войны, разбег кавалерии, наступление мужчин с оружием в руках. Но правда в том, правда в том… — Он потерял ход мыслей и уставился в никуда.

Класс снова стал беспокойным, не привыкший видеть, как авторитетная фигура замирает от страха.

Трудно было понять, как его успокоить, как объяснить, что его семье ничего не угрожало. Сухопутные войска не будут неистово бегать по тихим, незащищённым деревням. Драконы пролетят над ними, не останавливаясь, в их головах даже мысли не возникнет о женщинах и детях, о фермерах и рабочих. Не они были их целями.

Но кто поверит, что нападавшие ездят на теневых драконах? И если бы ему поверили, разве они не испугались бы ещё сильнее?

— Где живёт ваша семья? — спросил Ник.

— М-м? О, в маленькой деревне под названием Инвеск. Я сомневаюсь, что вы слышали о ней.

— На востоке? За рекой Йорель?

— Да, к югу от Великого Изгиба.

Ник видел широкую реку и её большую кривую, которую называли Великим Изгибом. Он был под ним, летел на восток. Он мог держать глаза открытыми и смотреть на мистера Варити, и в то же время видеть, как под ним растянулась пойма. Он много раз видел её на картах, но видеть её вот так, с движением и звуком, раскачиванием травы и стремительным потоком воды — всё равно что быть птицей.

И люди, он мог видеть их здесь и там. Фермы и деревни.

— Как далеко на юг? До самого леса? — Он видел обширный лесной массив вдали.

— Нет, не так далеко, — сказал Варити, его голос был едва слышен. — Там, где река сужается, мост и прямая дорога, розовая от глины в почве.

— Да, деревня с двумя белыми башнями.

— Верно, старый храм. Сейчас это общественный зал, где проводят танцы. Моя семья владеет домом на севере. Красная шиферная крыша, единственная такая в деревне.

Ник подлетел ближе, ниже. Он ясно видел дом, окна были открыты, сад зелёный и полон овощей.

— Кто-то очень любит салат, — сказал Ник.

— Ха, да, моя мать держит кроликов. Балует их донельзя.

— Она их ещё и купает? — Он видел маленькую, толстую женщину, старую, но энергичную, пытающуюся отмыть животное в ведре с мыльной водой.

— Купает, купает, — сказал Варити. — Настаивает, что их нужно держать в чистоте.

— Кажется, она в порядке. Счастлива. Здесь нет ни врагов, ни захватчиков. Они бы уже прошли здесь, если бы шли в этом направлении.

Ник моргнул и посмотрел на мистера Варити, у которого по щекам текли слёзы, а в его глазах было облегчение.

— Спасибо, спасибо, Ник. Я не знаю, как ты… Я уверен, что ты не должен был, и я не буду спрашивать, как ты сделал это без арканума… Но спасибо.

Остальная часть класса также уставилась на Ника, но не так доброжелательно. Все они знали, что он немного другой, получавший особое отношение, которое ни один тоже-рен не получал, но он не должен был так рисоваться. Он поступил опрометчиво и неоправданно, но он всё равно был рад, что сделал это.

Прозвенел звонок.

— Это было глупо, — сказала Диззи, когда они выходили из класса. Она подождала, пока он не будет готов уйти, и появилась рядом с ним. Её аромат предупредил его, прежде чем её голос зашипел в его ухо. — Ты выдал себя без причины.

Он думал, что она может потребовать ответы, спросить его, как именно он это сделал. Но она просто отчитала его за то, что он слишком открыто действовал. Вероятно, она была права.

— Я не считаю правильным позволять людям так пугаться, — сказал Ник. — Это трудно — чувствовать себя беспомощным и неспособным ничего сделать.

— Это нормально. — Давать людям ложную надежду — это нехорошо.

— Надежда никогда не бывает ложной по определению.

— Я не хочу спорить с тобой о семантике. Просто постарайтесь быть осторожнее с тем, кому ты раскрываешь свои способности. Я просила неделями, и ты отказывался что-либо говорить, а когда этот старый дурак начинает реветь, ты показываешь всё, что у тебя на руках. Возможно, мне следовало разрыдаться, чтобы заставить тебя говорить. — Она звучала раздражённо из-за его плохого суждения. Из-за того факта, что он сказал слишком много, или что он не сказал это ей?

Они были во дворе, на пути к курсу Искусств. Весь двор был пугающе пуст.

— У нас всё по-другому, — сказал Ник.

— «Нас»? — Диззи остановилась, ожидая, что он сделает то же самое. Он, конечно же, остановился. — Что заставляет тебя думать, что есть «мы»? Что у нас общего, Ник?

— Мы оба снаружи заглядываем внутрь, — сказал Ник.

Диззи уставилась на него, затем снова пошла, ничего не сказав.

На курсе Искусств их осталось пятеро. Руми ушла, но она всегда была довольно тихой, поэтому изменения были не такими драматичными, как в других классах Ника. Мистер Перивинкл вошёл со своей кучей учебников и раздал их. Они провели урок, изучая различные движения рук, необходимые для базовых заклинаний.

Это было глупо и бессмысленно, когда не использовалось никакой реальной магии, и никто не мог дать совет. А ещё это утомляло и поразительно напрягало его запястье. Он не хотел получить очередную травму и потому разминал руки и пальцы, в то время как остальные смотрели на него так, будто он делал это в шутку.

Симоль отказалась присоединиться и опустила голову на стол. Она плохо спала, как она сказала им, глядя на Ника, крутящего запястья.

Остальные изучили диаграммы в книгах, которые им дали, а затем попытались повторить их, не имея ни малейшего понятия, правильно ли они делают. У Диззи были самые плавные движения, но было невозможно сказать, были ли они правильными или нет.

Перивинкл сказал им продолжать, утверждая, что они сами поймут, когда сделают правильно. Видимо, всё просто встанет на свои места. Он откинулся на спинку стула и закрыл лицо книгой, решив, как и Симоль, немного поспать. Чем он занимался прошлой ночью, подумал Ник.

Это был довольно нетребовательный способ провести пару часов, и очередной школьный день подошёл к концу. У него не было ощущения, что он многому научился или что он шёл навстречу карьере в канцелярской сфере. Ник вообще не знал, приведёт ли это к чему-нибудь.

Ник подождал, пока все уйдут, включая Диззи, прежде чем подойти к мистеру Перивинклу.

— Я хотел вас кое о чём спросить, — сказал Ник.

— Да, мистер Тутт? — сказал Перивинкл.

— Драконов, тех, что сделаны из тени, сделал он?

— Высший Отец создал их, но не он привёл их сюда. Это работа другого, но всё равно ведёт к нему, как и всё прочее.

— И они появляются только ночью?

Перивинкл выглядел слегка удивлённым.

— Да. Вы быстро учитесь, не так ли, мистер Тутт?

— Есть ли способ остановить их? Какая-нибудь слабость?

— Драконов? Они иллюзорны и легко уничтожаются. Но так же легко их могут призвать обратно.

— Понятно, — сказал Ник. — Их слабость — заклинатель.

Перивинкл удивлённо покачал головой.

— Совершенно верно.

— Я думаю, Высший Отец хочет, чтобы началась война.

— А ты не хочешь?

— Если бы она происходила только между людьми, которые хотят сражаться, я думаю, это было бы нормально. Их жизни принадлежат им, и они могут с ней делать всё, что захотят. Но я думаю, что остальные люди, которые хотят жить так, как считают нужным, не заслуживают того, чтобы быть втянутыми в планы Высшего Отца.

— Он так не работает, — сказал Перивинкл. — Если грядёт война, она будет спровоцирована другими, а не им.

— Так случилось в вашем мире? — спросил Ник.

Перивинкл молчал, и Ник мог увидеть Библиотекаршу в том, как она сидела, в том, как она держала голову.

— Это было… похоже. Были те, кто был взволнован перспективой заполучить силу. Долгое время всё было стабильно, и некоторые жаждали перемен любой ценой. Конечно, каждый из них верил, что в конце концов именно он выйдет победителем. — Она вздохнула. — В конце концов, проиграли все. Все, кроме него.

— Я не хочу, чтобы это повторилось здесь, — сказал Ник.

— То, что ты хочешь, не имеет значения. Игроки в этой игре обладают огромной силой.

— А я просто фигура на доске.

— Да, — сказала Библиотекарша. — Тебе нужно было потребовать часть этой силы для себя, если ты хочешь оспорить результат, но то же самое произошло в моём мире. Когда ты можешь воплощать в реальность то, о чём мечтаешь, ты начинаешь думать по-другому. Ты начинаешь становиться им. Ты веришь, что сможешь избежать этой участи, Ник?

— Имеет ли это значение, если альтернатива так ужасна? — спросил Ник.

Она улыбнулась.

— Я подвела свой мир, думая точно так же.

Правда была в том, что то, что он хотел, было академическим. У него не было никакого способа предотвратить то, что должно было случиться. Он просто сможет увидеть, что грядёт, раньше всех.

Диззи смотрела, как Ник покидает класс и возвращается в свою комнату. Прежде чем войти, она ждала, пока не убедилась, что он ушёл.

Мистер Перивинкл сидел за своим столом с закрытыми глазами, казалось бы, погружённый в свои мысли. Она стояла там, наблюдая за ним. Его глаза медленно открылись и повернулись в её сторону.

— Да, мисс Делкруа?

— Я не знаю, кто ты, я знаю только, что ты пришёл с ними. Ты здесь выполняешь их приказы?

— Да, — сказал Перивинкл.

— Пойдёшь ли ты против нас, когда тебе скажут это сделать?

— Мне не скажут сделать это, у тебя не должно быть никаких сомнений по этому поводу.

— Ты поможешь нам?

— Я не могу сказать.

— Если Ник найдёт способ победить их, что сейчас кажется маловероятным, и ему понадобится твоя помощь, ты поможешь ему? — Она внимательно следила за ответом; настоящим ответом.

— Если есть шанс, реальный шанс, то мне хотелось бы думать, что помогу.

— Ты их ненавидишь? — спросила Диззи.

— Да.

— Тогда почему ты не борешься?

— Месть не вернёт мёртвых к жизни, — сказал Перивинкл.

— Она не даст ещё больше увеличить ряды мёртвых.

— И что потом? — сказал Перивинкл. — Твой мир не так идеален для всех, как он идеален для тебя. Несчастные люди всегда будут стремиться к переменам. Медленно или быстро, это не имеет большого значения.

Диззи почувствовала, что начинает срываться, но проглотила это чувство.

— Но ты права, — сказал Перивинкл.

— В чём?

— В том, что ты чувствуешь к нему.

Диззи чувствовала, что теряет самообладание, что в ней разгорается гнев.

— Ты ничего не знаешь о том, что я чувствую. Это ты насылаешь на меня эти сны?

— Сны? Нет, у меня нет такой способности. Кто-то другой это делает, или, может быть, ты сама. Это плохие сны?

— Да. Как лихорадка. Я просыпаюсь вся в поту, дрожащая. Я хочу, чтобы они прекратились.

— Извините, мне нечем тебе помочь. Но что насчёт тебя? Ты поможешь ему, когда придёт время?

— Ему не нужна моя помощь. И он не хочет её. Он видит во мне бремя, то, что он должен защищать. Он умрёт, пытаясь спасти меня.

— Возможно, это именно то, что ему нужно. То, за что стоит сражаться.

— Я не хочу играть эту роль, — сказала Диззи, жар слов жёг её горло и рот. — Он может найти это в другом месте. — Она была сыта по горло этим разговором, уже сожалея о том, что начала его. Она развернулась, чтобы уйти.

— Кстати, о проблеме твоих сновидений. Ты пыталась принять холодный душ?

— Да, — сказала Диззи. — Я часто их принимаю. Это не помогает.

Глава 28

После того, как Ник закончил с уроками, перешагнув тот минимальный уровень, который нужно было охватить, чтобы не отставать — уроки становились всё сложнее и более тяжёлыми для прочтения — что заняло у него час-два, он вернулся в свою комнату и лёг на кровать, уверенный в том, что знает, как защитить Ранвар от теневых драконов, но не знает, где они прячутся или как до них добраться.

Школьные уроки были наименьшей из его забот, но он был полон решимости не жертвовать учёбой ради выполнения стоящей перед ним задачи. Если предположить, что он — или кто-то другой — сумеет предотвратить грядущий кризис, ему всё равно нужно будет обеспечить себе будущее. Если его подозрения были верны, и он был всего лишь пешкой в??какой-то более широкой стратегии, то было маловероятно, что, когда опасность уйдёт, ему уделят много внимания. У него не было больших связей и ему вряд ли предложат выбор из лучших возможностей, как только он перестанет приносить пользу.

На самом деле было не так уж тяжело уделять часть своего внимания на что-то столь обыденное, как домашняя работа. Вместо того, чтобы изматывать его, необходимость переключаться между режимами и решать, что нужно делать и как это эффективно выполнить, сохраняла его способности острыми, а ум — активным. Он не мог позволить себе чем-либо пренебрегать, так как удаление одного вполне могло нарушить ритм, который он смог выдержать до сих пор.

Также помогло то, что из-за отсутствия стольких учеников ожидаемый стандарт результатов экзаменов в конце года будет значительно снижен. Их уход сработал в его пользу.

Уверенный, что он всё ещё контролирует свою судьбу — чего он не смог бы заявить несколько недель назад — Ник переключил своё внимание на драконов, теперь находящихся в подчинении Гвюра. Эту проблему ему не поможет решить ни один учебник. Как Ранвар мог защитить свои границы без собственных драконов?

Наиболее вероятным ответом были маги Королевского колледжа. У них была сила противостоять любому, кто осмелится угрожать безопасности Ранвара, они могли заставить теневых драконов упасть с неба, так ведь?

Но гвюрианцы знали это. Они не вступят в бой без какой-либо возможности защитить себя от магических атак. Были ли их драконы невосприимчивы к аркануму? Он видел ядро??арканума, которое питало их, но ему повезло, что ему дали так близко к нему подобраться. Драконов лучше всего использовались на большом расстоянии и для обеспечения прикрытия. Он сомневался, что они снова совершат ту же ошибку.

Сейчас был солнечный послеобеденный день, который ничем не намекал на опасности, окружавшие школу. Гвюрианцы, похоже, предпочитали ночные развлечения, что неудивительно. Прибудут ли они сегодня вечером? Судя по увеличению числа агентов, когда целей для защиты было намного меньше, Секретная служба предполагала, что это вероятно. Ник, когда закрывал глаза, видел, как они рассредоточены по территории школы.

Когда он попытался найти теневых драконов, результаты оказались противоположными — ничего не было видно. Он знал, что они пересекли границу, но не смог отследить их. Они просто исчезли.

Могут ли их призывать и отзывать по мере необходимости? Если это так, то их наездники всё равно бы остались, но их также не было видно.

Может быть, они могут скрыться от него? Он пока недостаточно хорошо понимал свои способности, чтобы быть в этом уверенным. Он чувствовал, что если бы он полностью ей овладел, то тактическое предвидение, которое она ему давала, было бы огромным преимуществом в такой ситуации. Но он пытался понять, как эффективно её использовать, даже не зная правильных терминов для того, что он хотел увидеть. Насколько он знал, теневые драконы были прямо перед ним, но он не использовал правильное наименование для их идентификации.

Что ему очень нужно, так это учебник по различным функциям его новой способности. Или руководство. На этот раз он был бы признателен Виннум Роке за совет, но она была удалена из его головы. Он чувствовал, что его голова была пустой, когда в ней роились только его собственные мысли.

Ник мог бы легко провести остаток дня и вечер, просматривая границы Ранвара и земли за ним. Даже не зная, что искать, это был приятный способ скоротать время, пока он не задумывался о возможности начала войны и смертях, которые она принесёт.

Он предпочитал думать о различных целях для поиска, и в его голове сменилась бы картинка, например, на школьных рабочих, сжигающих собранные в кучи листья и перемешивающих их длинными палками так, что в воздух летели искры. Огни мерцали и тускнели, пока Ник наблюдал.

Он не видел ни драконов, ни гвюрианских шпионов. Казалось, они могут приходить и уходить, когда им вздумается. Они могли выбирать время и место для битвы на улицах столицы или на игровых площадках школы.

От мысли, что инициатива была за ними, Нику стало неуютно. Возможность выбирать, где и когда ты хочешь сражаться, считалась огромным тактическим преимуществом. С контролем над небом и бог знает сколько собранными союзниками, это всё больше и больше походило на хорошо спланированную и скоординированную атаку.

Ранвар тем временем терял все свои преимущества.

Ник встал, не в силах найти то, что искал, и не желая тратить оставшееся время. Он тихо покинул коттедж и пошёл в школьную библиотеку. Какой бы впечатляющей ни была способность искать во всём мире то, что он хотел увидеть, она была полезна только тогда, когда он знал, что искать.

Библиотека была в меру занята, и эти ученики ушли, чтобы продолжить учебу, продолжая свой распорядок дня. Новый библиотекарь был опрятно одетым человеком; его одежда была обтягивающей, поэтому он выглядел таким худым, что мог бы протиснуться между двумя страницами закрытой книги. Он был отправлен сюда из Либрариума — Ник иногда видел его там, одного из помощников мистера Джерри.

Пытаться найти информацию о теневых драконах здесь будет не легче, но именно в библиотеке Ник чувствовал себя как дома. В любой библиотеке, не было никакой разницы, была ли она размещена в величественном особняке или в сарае. Всё дело было в книгах. Даже не знание, которое они содержали, а то, как они стояли на полках, образуя стену за стеной, барьер между тобой и остальным миром.

— У нас есть прекрасный выбор томов на драконью тематику на третьем этаже, — сказал новый библиотекарь мистер Каттл.

— Да, — сказал Ник. — Я надеялся, что у вас может быть что-то по их истории, а не биологии.

— Их истории? — спросил мистер Каттл, его глаза смотрели поверх длинного носа точно так же, как у всякого библиотекаря, которого встречал Ник. Их должны были обучать этому на какой-нибудь тайной церемонии посвящения. — Боюсь, я вас не понимаю.

— Что-нибудь связанное с мифологией драконов. Откуда они пришли, как они были созданы.

— Ах, вы хотите секцию художественной литературы. — Мистер Каттл наклонился через стойку администратора. — «Драконьи наездники возмездия» всегда были моей тайной слабостью.

Ник слышал об этой книге, но никогда её не читал. Изображение мужчины без рубашки верхом на драконе на внутренней обложке книги сказал ему более чем достаточно. Симоль, наверное, она бы понравилась.

— Я надеялся на что-то более традиционное.

— Фольклор? Думаю, у нас есть несколько старых текстов в архивах. Это довольно простые пересказы старых сказок.

— Да, звучит многообещающе, — сказал Ник. Возможно, самая базовая версия истории будет самой показательной.

Библиотекарь достал из-за стола большую связку ключей и повёл Ника к задней части библиотеки, к потёртой двери. Он попросил Ника подождать и через несколько минут вернулся с небольшой стопкой книг, которые едва отличались от брошюр. Называть их базовыми было преуменьшением.

Ник взял их и пообещал вернуть, как только закончит. Он не думал, что это займёт больше десяти минут.

Он нашёл пустой стол, которых было много, и пролистал страницы.

Мимолётный поток воздуха привлёк его внимание, запах был знакомым, и он поднял глаза. Мимо него прошла Диззи с книгами в руках и села за стол спиной к нему, не показывая, что вообще его заметила.

Ник мог увидеть названия книг, но и без них он всё равно узнал бы их. Они были из списка для чтения по углубленному экономическому анализу. Похоже, Диззи озаботилась тем, чтобы в конце года вернуть первое место. Меньшее количество учеников облегчало удержание места, но также облегчало подъём.

Как оказалось, «углубленная» часть в названии предмета означала запоминание множества фактов и чисел. В основном чисел. Состояние экономик соседних регионов и то, как они колебались при изменении политики, скрупулёзно записывалось в течение нескольких сотен лет. Можно было прогнозировать будущие изменения, оценивая переменные и корректируя их в зависимости от социальных и политических перемен. Некоторые очень сложные уравнения и ещё более сложные таблицы поправок нужно было знать наизусть. Конечно, в большинстве обычных ситуаций эти таблицы были под рукой, но любому, кто думает подать заявку на должность в любом из правительственных департаментов, нужно было держать их в голове. Каждое принятое решение должно было учитывать финансовые последствия как на родине, так и за рубежом. Стабильность больше основывалась на экономической безопасности, нежели на армии и солдатах.

На самом деле армии и солдаты производили противоположный эффект, создавая больше раздоров, чем уменьшая их. Иногда это было неизбежно.

Ник сел за свой стол и закрыл глаза. Он попытался прочесть таблицы из учебников, которые Диззи раскрывала на своём столе. Если бы его способности могли показать ему книгу так же легко, как и другие цели, это сделало бы его академическую жизнь намного проще.

Он мог смутно видеть страницу, но она была получена из его собственной памяти, а не с помощью некой сверхсилы. Ему придётся запоминать их старомодным способом.

Ник перевёл взгляд на брошюры на столе. Они были изношены по краям и на грани распада, но для их сохранения не было предпринято никаких дополнительных усилий. Они не считались достаточно ценными. Аккуратно перелистывая страницы, чтобы не нанести больше ущерба, он прочитал короткие абзацы с каждой стороны, чтобы подтвердить, что общее суждение о написанном было точным.

Первая небольшая книга называлась «Прилив дракона» и была написана в стихах. Ник мысленно стонал: он никогда не любил поэзию или любую другую попытку запутать смысл во имя искусства. Несомненно, некоторые вещи невозможно было передать прямым или фактическим образом, но их, как правило, было так трудно встретить, что вряд ли кто-то пытался описать их в какой-либо форме. Тема большинства произведений искусства была очень чёткой и не нуждалась в абстрактной интерполяции. Красоту, по мнению Ника, была лучше всего изображать ясно.

Сам стих, насколько понял Ник, был о морском драконе — разновидности, которой никогда не существовало — который вышел на сушу и принял человеческую форму. Он взял в жёны человеческую женщину с острова Анрогга и бросил её, вернувшись в воду, когда она забеременела, пусть это и было выражено в эвфемистических терминах. Она была вынуждена одна воспитывать ребенка, глядя в море, что, вероятно, сделало воспитание ребенка гораздо более трудным, чем должно было быть.

Ник сомневался, что история была связана с драконами, и, скорее всего, она была нацелена на страдающих от безнадёжной любви женщин и вдов. Лично он не думал, что было что-то романтичное в том, чтобы бросать беременную женщину, но это не было редкостью среди невест солдат. История не раскрывала те чувства, когда тебя предают и бросают, а вместо этого предлагала утешение в форме надежды. Они не мертвы, они вернулись в море. Ник считал это слишком жестоким отношением. Он слишком хорошо знал, чего стоит растить ребёнка в одиночку, и времени на то, чтобы смотреть на заходящее солнце в надежде снова увидеть любимого, было немного.

Другие истории были не такими уж плохими, но они были склонны переделывать на новый лад одни и те же клише. Герой, который был благороден, девица, которая требовала спасения, и зверь, который олицетворял страх и смерть. По его опыту, только один из этих стереотипов имел какое-то сходство с реальностью.

Он пролистал брошюры, ожидая от них всё меньше и меньше, а также относясь к ним с меньшей осторожностью. Действительно не было никакой нужды сохранять их для потомков.

Последняя была немного другой. Для начала она была напечатана на зелёной бумаге, из-за чего блеклые чернила было трудно читать. На ней были отпечатаны два дракона, которые были довольно точно изображены, — один чёрный, а у другого были только контуры, поэтому он казался зелёным. Под драконами, стоящими лицом друг к другу, было название: «Декту Нарада Вим».

Ник не узнавал язык, никогда не видел этих слов раньше, а он был, по крайней мере, немного знаком с большинством современных языков. Этот не имел никакого сходства ни с одним из них.

Остальной текст был таким же — странные слова, которые он не знал, как произносить. Он сидел, согнувшись над бумагой, прижимая палец к каждому слову и произнося их так, как, по его мнению, они должны звучать, надеясь, что это даст ему ключ к пониманию их значения. Таинственный новый язык может содержать секреты, которые он искал.

— Что ты делаешь? — спросил Фанни.

Ник поднял голову и увидел, что его стол окружён Фанни, Даво и Бриллом.

— Надеешься в скором времени перейти к книгам для больших мальчиков? — спросил Даво.

— Узнаёте этот язык? — спросил Ник, поворачивая страницу, чтобы они могли видеть.

Даво поднял её, а двое других смотрели ему через плечо.

— Старый ингрит, — сказал Даво. Он передал её назад.

— Что? — сказал Ник. — Первый раз о таком слышу.

— Правда? Мы продаём набор суповых тарелок вместе с надписями на нём как частью дизайна. Они очень популярны.

— Почему? — спросил Фанни.

— Потому что люди не хотят есть суп из кастрюли.

— Нет, не почему вы продаёте суповые тарелки. Почему на тарелках нарисованы древние письмена?

— Потому что они выглядят красиво, — сказал Даво, как будто это было очевидно. — Твоя проблема в том, что ты ешь слишком быстро, чтобы ценить своё окружение.

Ник был в недоумении. Он никогда не слышал об ингрите, старом или каком-нибудь другом. Он снова посмотрел на страницу. Она всё ещё выглядела как тарабарщина.

— Откуда он? — спросил Ник. — Из какой страны?

— Из этой, — сказал Даво. Теперь он тоже выглядел слегка недоумевающим.

— До монархии?

— Конечно, до, — сказал Даво. — До пяти племён, до Вельда, до всего. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, я в порядке. Просто… Вы слышали о нём? — Фанни и Брилл оба кивнули. — Вы знаете, что тут написано?

— Нет, — сказал Даво. — Если это не рецепт супа, я сомневаюсь, что кому-то не всё равно. Кстати говоря, мы пришли затащить тебя в столовую. Оставшись наедине с собой, ты, скорее всего, умрёшь от голода.

— Сегодня на ужин паста, — сказал Фанни в качестве поощрения.

— М-м? О да, хорошо. — Он встал, всё ещё держа в руках зелёную брошюру. Он положил её к остальным и взял всю стопку.

Как он мог не слышать о целом языке? Даже если он был старым, он должен хотя бы знать о том, что связано с прошлым Ранвара.

Он вернул книги библиотекарю и подумал спросить что-нибудь о ингрите, но решил этого не делать. Происходило что-то странное, и он хотел действовать осторожно. Плюс он был голоден.

Пасту подавали с красным соусом, который был сладким и пряным. Они ели и болтали о занятиях, а Ник всё ещё думал о зелёной брошюре. Наверное, ему следовало скопировать текст в свой блокнот и попросить кого-нибудь перевести. Вот только кого? Был ли учитель, которого он мог попросить? У него действительно не было веских оснований полагать, что это что-нибудь ему даст; судя по всему, что он знал, это был рецепт супа, но это продолжало терзать его разум.

Единственный человек, который, как он считал, знал бы о нём — это Диззи. Если он каким-то образом умудрился пропустить эту часть истории Ранвара, она бы не пропустила. Он повернулся и осмотрел столовую, но её здесь не было.

Ник встал, не доев свою пасту.

— Мне нужно кое-что сделать. Встретимся в коттедже. — Он оставил их ужинать и вернулся в библиотеку.

Диззи там тоже не было. В этом месте было жутко тихо, что было большим достижением для библиотеки. Библиотекарь был занят за своим столом. Ингрит определённо требовал глубокого исследования, но были и другие вопросы, с которыми Нику нужно было разобраться в первую очередь. Но он хотел подтвердить у Диззи, что ингрит был настоящим, потому что альтернатива была несколько тревожной.

Женское общежитие для старших классов были не очень далеко, и Ник поспешил туда, стремясь найти Диззи и положить конец подозрениям. Женщина в приёмной подняла глаза, когда он вошёл через двойные двери.

— Да?

— Я бы хотел поговорить с Дельзиной Делкруа. Не могли бы вы сказать ей, что Ник Тутт пришёл увидеться с ней?

— Тутт, Тутт… — сказала женщина, глядя на что-то вниз. — Ах, да, то-то мне имя показалось знакомым. У меня есть инструкции от мисс ван Дастан не пускать вас, когда стемнеет.

— Я здесь не для того, чтобы увидеть Симоль, — сказал Ник. Ему не понравилось, как женщина смотрела на него. — Не могли бы вы сказать Дизз… мисс Делкруа, что я здесь, пожалуйста?

Энтузиазма у женщины видно не было, но ещё не было темно, а девушки, которые ходили здесь, были не в ночном белье.

— Подождите там. — Она указала на дверь.

Там была небольшая комната для гостей с двумя диванами и столом с четырьмя стульями. Не похоже, что ей пользовались очень часто. Ник сел и стал ждать.

Симоль появилась первой.

— А ты рано. Я даже зубы почистить не успела.

Диззи вошла вслед за ней.

— Чего ты хочешь?

— Что вы знаете об ингрите? — спросил Ник, переходя прямо к делу.

— Это язык? — сказала Диззи. Этого вопроса она явно не ожидала.

— Нет такого языка, — сказала Симоль.

— Есть, — сказала Диззи. — Он просто очень старый.

— Тогда скажи что-нибудь на нём.

— Я… я не могу. Я не владею этим.

— Ладно, но ты бы знала фразу или что-нибудь в этом роде, — сказала Симоль. — Что ты можешь рассказать мне о нём? Кто в нём эксперт? Какие книги по нему лучшие?

У Диззи было смущённое выражение лица.

— Я… я не могу ничего вспомнить.

— Ну да, потому что их нет, — сказала Симоль.

— Я нашёл книгу в библиотеке, которая, как сказал Даво, была на ингрите, но я никогда о нём не слышал. Хочешь сказать, что кто-то придумал его, — сказал Ник, — и убедил всех, что он существует? Как они сделали с братом Брилла?

— Да, — сказала Симоль. — Я думаю, это тот же человек.

— У Брилларда нет брата, — сказала Диззи.

— Я знаю. Это долгая история. — Он снова повернулся к Симоль. — Но зачем? И зачем позволять мне найти информацию о теневых драконах на языке, которого не существует?

Симоль пожала плечами.

— Я не знаю, как думают демоны. Мне легче игнорировать то, что они говорят и делают, и подождать, пока они не окажутся в зоне досягаемости. Ты не можешь им доверять, Ник.

— Я не доверяю.

— Кажется, ты только это и делаешь.

Неважно, играли с ним или нет, ему давали какую-то информацию о драконах, а драконы в данный момент были проблемой.

— Если хочешь узнать о теневых драконах, — сказала Симоль, — почему бы тебе не спросить эксперта по теням и тенистым существам?

— Кого? — спросил Ник.

Симоль посмотрела мимо него на Диззи. Ник обернулся. Диззи выглядела не очень довольной тем, что её исключили из разговора.

— Я больше не контролирую теней, — сказала она слишком ровным голосом, чтобы быть по-настоящему спокойной.

— Но раньше контролировала, — сказала Симоль. — Может быть, ты сможешь помочь нашему мальчику лучше понять, с чем он имеет дело.

— Почему бы это не сделать тебе? — спросила Диззи.

— Если это сделаю я, тогда зачем ты здесь вообще нужна? — сказала Симоль, улыбаясь.

— Они сделаны из одного и того же? — быстро спросил Ник. — Тени, которые сделал твой отец, и эти драконы?

— Он не сделал их, — сказала Диззи.

— Тогда кто?

— Мой отец, — сказала Симоль. — Он единственный, кто может. Почему он отдал их отцу Диззи, я не знаю.

— И твой отец создал теневых драконов? — спросил Ник Симоль.

— Возможно, — сказала Симоль. — Правда, я в это не очень верю. Если честно, воображение у него не очень сильное. Бесформенная человекоподобная штука — самое креативное, на что он способен.

— Мог ли твой отец сделать драконов? — спросил Ник у Диззи.

— Нет. Я бы знала о них.

— Тогда… новый министр, твой жених?

— Он не мой жених.

— А он, кажется, думает, что жених, — сказала Симоль. — Было бы немного странно, если бы он решил так односторонне.

— Он довольно странный человек, — сказала Диззи. — Ты правда думаешь, что он будет делать драконов? Для Гвюра?

— Ты знаешь его лучше, чем мы.

— Нет, не знаю. Я всегда старалась держаться от него подальше, если это было в моих силах.

— Почему?

От разговора девушек Нику было неуютно.

— Можешь, для начала, рассказать мне о тенях, которых использовал твой отец? Из чего они сделаны? Как лучше всего бороться с ними? — спросил Ник.

— Так же, как и против всего остального, — сказала Диззи. — Ночью они сильнее.

— То есть свет причиняет им боль?

— Нет. Но они теряют много вещества и становятся прозрачными. Им трудно взаимодействовать с вещами в прямом свете. Тем не менее, они хорошо справляются в тёмных тенях.

— Они становятся прозрачными? То есть они продолжают существовать, просто их труднее увидеть?

— Да, — сказала Диззи. — Они существуют. Труднее обнаружить, даже с помощью магии.

Ник откинулся на диване и закрыл глаза. Он видел мир сверху, солнце было на пути к закату. Он попросил показать местонахождение любых теневых драконов и ничего не увидел.

— Инвертировать цвета.

Мир перед его глазами поменял тёмное на светлое и наоборот. Теперь он видел их, десятками окружившими столицу.

Ник сел с открытыми глазами.

— Я знаю, где они. Я должен кому-то сказать.

Он выбежал из комнаты и хлопнул дверью главного входа в общежитие, не обращая внимания на протесты женщины в приёмной. Ему нужно было найти агента Секретной службы.

На территории школы было тихо и спокойно. Агентов видно не было, но теперь они были повсюду. Он найдёт их достаточно легко. Он собирался закрыть глаза, чтобы найти ближайшего, когда рядом с ним появилась фигура в красной маске. Он собирался сказать ему, что нужно передать сообщение, но что-то было не совсем так. Особенно когда агент снял маску.

Его лицо было удивительно старым.

— Здравствуй. Ник, верно? В любом случае, я бы догадался, ведь ты отпрыск своего отца.

Ник был озадачен, слишком удивлён, чтобы держать язык за зубами.

— Вы… знали моего отца?

— Конечно. Лучший стажёр, который у меня когда-либо был. Меня зовут Рутга, приятно познакомиться. — Он улыбнулся, но по какой-то причине от этой улыбки у Ника пробежал холодок по спине..

Глава 29

Это было необычное событие — видеть лицо агента. Они скрывали их всё время, пока были на людях, и, возможно, даже когда они были не на службе. Он видел Начальника штаба без маски, но тогда была другая ситуация — было тяжело просто находиться с ним в одной комнате, когда на нём была маска.

Но этот агент только что сорвал её, как будто она чем-то ему мешала. А потом он упомянул отца Ника, что также было удивительным и очень сбивающим с толку.

Возможно, он был другом семьи, который хотел, чтобы Ник знал об их общей истории, из-за чего и раскрыл себя. Этот человек улыбался и не испускал устрашение, которым другие агенты размахивали как мечом, но у него были холодные-холодные глаза, в которые Нику было тяжело смотреть. Эта черта была присуща всем агентам?

На мгновение Ник задумался, работал ли его отец в Секретной службе. Это казалось невозможным. Мать Ника говорила, что он обычный солдат, описывала его форму, его медали, его меч. Всё это подходило под описание пехотинца.

Но разве Секретная служба не требует от своих агентов хранить свою работу в секрете? Даже от семьи? До сих пор Ник предполагал, что им не позволено жениться или иметь детей. Звучало это правдоподобно. Но, возможно, жизнь служения короне без личной жизни посчитает приемлемой только зелёный юнец. Для Ника идея жены и семьи была настолько далека, что даже не считалась возможной. Но он знал, что это изменится.

Территория вокруг входа в женское общежитие была пуста: ни учеников, ни работников. Ближе к вечеру все были или заняты, или отсутствовали. Здесь были только он, спешащий найти агента, и этот агент.

Времени на разговоры об его отце не было, пусть для Ника это и был первый человек, который работал с ним или хотя бы знал его. Он был загадкой для друзей и семьи. Похоже, так и должно быть, когда у тебя нет иного выбора, кроме как взять то, что дают.

Ник посмотрел на человека, который назвался Рутгой. Это имя? Фамилия? Он был высоким, но слегка сутулым; человек, отдыхающий между боями. У него было лицо солдата — шрамы, которые с возрастом потемнели в складки, а также рубцы на шее, как будто его несколько раз пытались повесить и обезглавить.

Он был намного старше, чем Ник ожидал от агента, но веской причины так думать не было. Хорошо обученный агент может быть любого возраста, пока он может выполнять свою работу.

Ник покачал головой и попытался сосредоточиться на текущей проблеме — надвигающейся атаке на столицу.

— Извините, мне нужно поговорить с кем-нибудь из Секретной службы.

— Ты можешь поговорить со мной, — сказал мужчина.

— Драконы, — выпалил Ник, словно это объясняло всё, начало и конец истории в одном слове. — Столица.

Ник не мог подобрать слова, его внимание разлетелось во все стороны с того момента, как он столкнулся с этим агентом. Он отчаянно пытался найти одного из них, почти сразу ему это удалось, а сейчас он не мог даже последовательно думать, не говоря уже о том, чтобы составить предложение.

— Да, да, мы всё об этом знаем, — сказал мужчина. — Не нужно об этом беспокоиться. Наши люди этим занимаются.

— Нет, я имею в виду, я знаю, где они находятся, как они прячутся в течение дня. Мне нужно, чтобы вы отправили сообщение своему командиру. Они должны предупредить столицу.

— Понятно, — сказал агент. — Ну, тогда тебе лучше пойти со мной. — Он ободряюще улыбнулся, но это было до странного искусственное выражение, комбинация движений мышц, совершённых по старой памяти. Он снова надел маску, и всё его тело изменилось, стало более прямым и более сильным.

Ник раньше видел такой эффект у Начальника штаба. Маска могло создать совершенно новую персону.

— Идём, — сказал агент. Он шагнул вперёд, чтобы повести Ника, и Ник инстинктивно отступил назад.

Он не знал, почему это сделал. Этот человек не показал ни малейшего признака угрозы, его движения были довольно мягкими. Но не настолько, чтобы внушать доверие. У Ника возникла ассоциация с охотником, который пытается поближе подобраться к жертве, чтобы наверняка её убить. Просто скрутить ей шею голыми руками, тем самым сэкономив стрелу.

— Кто вы на самом деле? — спросил Ник. Несмотря на все очевидные внешние признаки того, кем был этот человек, что-то в нём было не так.

— Я же сказал тебе — Рутга. Парламентский пристав. Слушай, я буду рад ответить на все твои вопросы, может быть, даже расскажу пару историй о старых деньках, если сможешь вытерпеть бессвязную речь старика, но нам нужно идти, прямо сейчас.

Не было никаких причин не доверять этому человеку, но тело Ника отказалось принять приглашение. Он должен отправить сообщение в столицу, Начальнику штаба. Этот человек мог быть самым простым способом сделать это, но откуда-то Ник знал, что это не так. Он не мог объяснить это. Он в этой форме выглядел неправильно.

Ник на секунду закрыл глаза, переключился на вид с высоты птичьего полета и попросил показать всех агентов Секретной службы на территории школы.

Огни появились вокруг школы, вокруг, но не рядом с ним.

— Вы не агент Секретной службы, — сказал Ник. — Эта маска не принадлежит вам. Где вы её взяли?

Внезапно Ника охватила уверенность, что прежний владелец не по своей воле отдал то, что было на этом мужчине.

— Да, ты прав. Я одолжил этот наряд, чтобы избежать суеты. Моя работа не терпит слишком большого внимания. Смешайся и держи голову опущенной, как я говорил твоему отцу. Не то чтобы он когда-либо слушал. А теперь давай сделаем так, чтобы ты не закончил, как он.

Рука Рутги обвилась вокруг Ника. Он покрыл расстояние между ними в одно мгновение. Если он и в самом деле был стариком, как он заявлял, то бодрости ему было не занимать. Давление от его руки, слегка опирающейся на плечо Ника, было непреодолимым. Ник обнаружил, что идёт рядом с человеком в маске, его ноги двигаются по собственному желанию. Не было ни приложенной силы, ни давления, ни толчка. Но побуждение продолжать идти вперёд текло через него.

Они уже были за углом, вдали от поля зрения главной дороги и вдали от районов, занятых агентами. У этого человека, казалось, была своя собственная карта, благодаря которой он держался подальше от всех, на кого Ник надеялся наткнуться.

— Куда вы меня ведёте? — спросил Ник, неумолимо сделавший следующий шаг, а затем ещё один. — На кого вы работаете?

Рутга только улыбнулся и кивнул, его рука направляла Ника с лёгкой корректировкой от кончиков пальцев.

Это была не магия, но нечто столь же привлекательное — трюк, который впечатлял вне зависимости от того, как он был сделан.

— Я здесь, чтобы помочь, Ник. Ты беспокоишься о столице, верно? Туда я тебя и веду. Там ты будешь в безопасности, ты можешь доверять мне. Я бы не допустил, чтобы с сыном моего старого друга случилось что-то плохое.

По какой-то причине его слова только усилили беспокойство Ника. Он хотел вырваться и убежать, но не мог. Его мышцы как будто были зафиксированы в одном наборе движений. Наборе, который Рутга выбрал для него.

Они направлялись к деревьям, небольшой роще за общежитиями. Ник видел её сверху достаточно часто, чтобы знать, что там ничего нет. Его просто ведут к внешней стене.

Ник попытался увидеть, куда они направляются, и увидел карету, совершенно чёрную, почти тень, которую ничто не могло отбросить. Она была там всё время, но он не мог увидеть её, так хорошо она была спрятана среди деревьев.

Как она тут оказалась? Никакая дорога не вела к этим деревьям, не было никакого очевидного пути от основной дороги вокруг школы к этому уголку. И всё же она здесь, с четырьмя лошадьми в упряжи. Ливрея казалась знакомой.

Ника накрыло сильное предчувствие. Он понятия не имел, что должно было случиться, он знал только то, что всё его существо велело ему не идти. Однако у него не было ни единой идеи, как предотвратить это. Ему было предельно ясно, что он никоим образом не сможет одолеть этого человека или убежать от него. Сейчас он даже не мог пойти в противоположном направлении.

Но Ник был в присутствии многих внушительных фигур. Их уверенное знание того, как они пугали других, часто делало их самоуверенными и лишало должной осторожности, когда речь шла о достижении их целей. Шансов было мало, но какие ещё варианты у него были?

Ник перевёл дух и толкнул себя навстречу силе, которая заставляла его двигаться против его воли. Он принял её, согласился с ней и пошёл вперёд быстрее, чем его просили.

Его готовность к сотрудничеству увела Ника от руки Рутги. Он немедленно развернулся и ударил ногой, надеясь попасть по лодыжке Рутги, тем самым сбив его с ног или, по крайней мере, причинив ему достаточно боли, чтобы тот не смог преследовать его. Старик, судя по внешнему виду, не слишком увлекался бегом.

Но Рутга просто поднял ногу, и удар Ника ушёл в никуда. Отсутствие контакта лишило Ника равновесия, из-за чего он чуть не упал. Рутга поймал его, развернул и вернул в вертикальное положение, повернув его в том же направлении, в котором они шли ранее, как будто он даже не думал идти другим путём.

— Нет, нет, Ник, только не так. Если ты собирался попробовать что-то столь прямолинейное, ты должен был сделать это незамедлительно, возле здания. Если хочешь кого-нибудь удивить, сначала удиви себя. Заметить медленное обдумывание не составляет труда. Волнение, возможно, даже привлечёт некоторое внимание. Тебе нужен план получше, нужно больше информации, с которой ты можешь работать. Жди, пока не поймёшь, какие варианты для тебя открыты. — Он осторожно вёл Ника между деревьев, чтобы тот не споткнулся.

Это был хороший совет. Рутга говорил в добродушной, дружелюбной манере. Он был почти как учитель. Хороший учитель — терпеливый и готовый объясниться.

Теперь они были у кареты. Кучер был закутан в большой чёрный плащ. Карета принадлежала Министерству поручений, Ник в этом был уверен. Дверь была открыта, а внутри было темно. Рутга помог Нику забраться и усадил его.

— Как… откуда вы знали моего отца? В армии? — Он сказал «стажёр», так, может быть, они были товарищами по оружию? — Вы были его инструктором?

— Скорее учителем, — сказал Рутга. — Ну, я старался изо всех сил. Учить его было занятием не из лёгких.

— Он не был хорошим учеником?

— О, он был лучшим. Фантастический ученик — может быть, слишком хороший.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, он мог вписаться куда угодно, сойтись с кем угодно. Пять минут разговора с кем-то, кого он никогда раньше не встречал, и они были как старые друзья. Он мог посмотреть на незнакомца и увидеть его таким, какой он есть на самом деле, о чём ему было бы интересно поговорить, как лучше всего к нему подойти. Такие вещи имеют основополагающее значение для нашей работы.

— Что это за работа?

— Подстраховывать выполнение целей, обеспечивать, чтобы правильные люди принимали правильные решения.

Они ехали, слегка покачиваясь, когда карета проезжала по неровной поверхности. Окна были покрыты чёрной тканью, поэтому Ник не мог видеть, что снаружи. Каким-то образом они перемещались между деревьями, что казалось невозможным.

— Вы ведь не агент Секретной службы? — спросил Ник.

— Официально — нет. — Рутга снял маску и положил её на сиденье рядом с собой. Казалось, он рад её снять. На этот раз трансформации не было.

— Вы… убиваете людей, — сказал Ник, достаточно легко видя скрытое за эвфемизмами, его собственная вероятная судьба теперь стала гораздо более очевидной. — Мой отец был убийцей.

Карета двигалась быстрее, по твёрдой ровной поверхности. Кто-нибудь заметит, что они покидают школу?

— Он был гораздо больше, чем просто убийцей, — сказал Рутга. — Он мог отнять жизнь, не буду отрицать. Но он мог достичь той же цели, используя убеждение и поощрение. Не с помощью насилия или угроз, а просто пониманием того, чего на самом деле хотели люди. Не того, что они сказали или кем пытались казаться, но того, что было в их сердцах. Говоря начистоту, я никогда не видел ничего подобного. Я предупреждал его, что он слишком сильно сближается со своими целями, и именно поэтому я сказал, что его было так трудно учить. Он мог понять идею быстрее, чем кто-либо ещё, мог увидеть плюсы и минусы, структуру, недостатки — всё, на понимание чего учёным потребовались бы сотни лет, ему было сразу очевидно, — но он продолжал и делал собственные выводы, шёл против полученной мудрости, а иногда и против полученных приказов.

— Он был непокорным?

— Думаю, можно и так сказать. Я бы сказал, что он, находясь в полевых условиях, реагировал на новую информацию. В некоторых случаях он чувствовал, что может достичь основной цели более эффективным, менее насильственным способом. Наше начальство не всегда соглашалось с его выбором. Однако нельзя полностью оценить ситуацию, пока не столкнёшься с ней лицом к лицу, и к тому моменту у тебя не будет времени вернуться и обсудить новые переменные с вышестоящими. Ты делаешь выбор и живёшь с последствиями.

— Вы знаете, как он умер? — спросил Ник.

— Меня там не было, так что не могу сказать наверняка. Скорее всего, не так, как об этом сообщили.

— Его сочли предателем?

— Что? Нет. Как ты пришёл к такому выводу? Нет, нет, он был настоящим патриотом, и никто из тех, кто знал его, не стал бы утверждать иное. Да, временами у него случались приступы вольномыслия, но не думай, что он действовал не в интересах нашего народа. На этот счёт тебе не стоит беспокоиться.

— Но он был бы опасен, если бы отказался сделать то, что ему сказали, не так ли? — сказал Ник. — Он бы знал, где похоронены тела. Вероятно, большинство из них он сам и похоронил.

— Хм, да, можно подумать об этом с такого ракурса, но он никогда бы так не поступил. Ему больше некуда было идти, и у него была жена и сын на подходе. Он не стал бы рисковать этим.

— Я всерьёз говорил о драконах. Я должен предупредить их, я знаю, где они. Я знаю, как они прячутся от нас днём.

— Правда знаешь? Ну, это не так важно, как ты думаешь. Эти теневые существа даже не настоящие. Они выглядят намного страшнее, чем являются на самом деле. Всего лишь ловкость рук и иллюзия, понимаешь? Ничего такого, с чем мы не сможем справиться.

— Вы знаете о теневых драконах? — спросил Ник. — Вы работе на Министерство поручений?

— Я работаю на Ранвар, на его народ, его их безопасность. На самом деле не имеет значения, кто отдаёт приказы. Я делаю свою работу, и мы все можем спокойно спать по ночам, это главное.

— Вы раньше работали на министра Делкруа? — спросил Ник.

— Хороший джентльмен, очень хорошо справляющийся со своей работой.

— Как вы думаете, министр Кармин компетентен для этой работы?

— Ты задаёшь очень сложные вопросы. Я не решаю такие вещи, я просто выполняю приказы в меру своих способностей. Никто не совершенен, никто не застрахован от ошибок, но как только нам выданы роли, мы должны приложить все усилия. Слишком легко потерпеть неудачу из-за колебаний и сомнений. Даже правильная идея провалится, если будет выполнена плохо.

— Судя по тому, что вы рассказали, мой отец не очень старался, — сказал Ник.

— О, ещё как старался. Выкладывался на все сто. Каждое действие было выполнено блестяще. Просто не всегда именно то действие, о котором его просили. — Рутга улыбнулся, на этот раз с искренней теплотой.

— Не могу сказать, что доверяю министру Кармину, — сказал Ник, что было невероятно опрометчиво говорить даже в лучшие времена. Сказать это в министерской карете министерскому служащему — это даже можно назвать глупостью.

— Ну, конечно, риски есть. Они всегда есть, такая уж эта работа. Но имей немного веры, Ник. Молодой человек старается изо всех сил, он был обучен и подготовлен к этой роли. Он просто может действовать нетрадиционно, как твой отец.

— Мой отец умер.

— Да, но только после многих успехов, — сказал Рутга.

— После того, как вы… позаботитесь обо мне, вам не было дано поручение от него касательно дочери министра Делкруа?

— Той молодой девушки? — спросил Рутга. Судя по голосу, он знал, о ком речь. — Нет, с чего бы?

— Он может быть заинтересован в ней, — сказал Ник. — Больше, чем должен быть.

— Ну, я не думаю, что его можно винить за это. Она хороша.

— Вы знаете её?

— Нет, нет, просто видел. У старого министра были большие планы на неё, очевидно, он считал её своим наследником. Не думаю, что тебе нужно беспокоиться о ней. Насколько я помню, она очень хорошо может о себе позаботиться. Не спеши с выводами, Ник. Передо мной поставили задачу только защитить тебя от опасности. Тебе не нужно больше участвовать в этом. Ты свободен.

— Но драконы… люди умрут.

— Люди всегда умирают. Мы должны заботиться о тех, кто остался. Они по-прежнему могут жить счастливо, в этом нет ничего постыдного. В некоторых случаях даже лучшей жизнью. Разве это не к этому мы все стремимся?

У Ника появилось ощущение, что Рутга уводит разговор от того, что он запланировал. Он был связан с драконами, с Гвюром…

— Как помощь Гвюру с победой над нашей армией сделает жизнь ранварцев лучше? — спросил Ник. — Вы правда верите, что они будут относиться к нам по-доброму после того, что мы с ними сделали?

— Гвюрианцы — люди простые. Они будут делать то, что им говорят, и их жизнь станет лучше, чем была раньше. Это справедливо, не правда ли? У них станет лучше, у нас станет лучше, у нас всех немного улучшится.

— За исключением тех, кто умрёт.

— Конечно. Жертвы должны быть принесены.

Карета начала тормозить. Несмотря на скудное освещение, Ник увидел, что Рутга удивлён этой остановкой.

Рутга ударил по потолку.

— Что случилось?

— Группа гвюрианцев, — сказал Ник с закрытыми глазами. — Кажется, их двенадцать. — Он открыл глаза и увидел, что Рутга смотрит на него, не совсем уверенный в его словах. — Я думаю, что это наездники теневых драконов. Они не могут лететь днём, когда драконы не могут принять полную форму, поэтому они прячутся. Я не знаю, как, но они могут сделать себя необнаружимыми.

— Понятно. Полагаю, мне лучше посмотреть, чего они хотят. Оставайся здесь. — Рутга открыл дверь и вышел.

Ник сразу же попробовал открыть дверь на другой стороне. Как бы ни были бесплодны попытки сбежать, он хотел быть готовым на тот случай, если ему представится возможность. Но двери были заперты с обеих сторон, а за чёрной тканью не было окна.

— Мы за мальчиком, — раздался голос.

— Извини, друг, должно быть, возникло недопонимание, — сказал Рутга. — Мальчик останется со мной. Мне так сказали, и именно так мы и поступим.

— Сейчас он идёт с нами, — сказал другой голос. — Не мешайся.

Ни один из говоривших гвюрианцев не казался хоть немного испуганным Рутгой.

Ник закрыл глаза и посмотрел сверху. Уже начинало темнеть, на небе звёзд ещё не было видно, но много времени это не займёт. Он видел группу людей, неплотно выстроившихся в клине, двое стояли спереди напротив Рутги, в то время как остальные наблюдали и ждали. Оружия в их руках не было, его вообще нигде не было видно.

— У меня есть приказы, — сказал Рутга.

— Приказы меняются, — сказал гвюрианец. Его глаза засветились голубым.

Один против двенадцати, шансы уже были неблагоприятны. Но они могли использовать магию, пусть и очень грубым образом. Всё это весьма сильно уменьшило вероятность победы Рутги. Ник не знал, что гвюрианцы собираются с ним сделать, и предпочёл бы не узнавать. Однако у него может быть шанс уйти от них.

У Рутги, похоже, были другие идеи.

Он прыгнул вперёд, выкрикнув: «Сейчас!», и швырнул палку в ближайшего гвюрианца. Она отскочила от его лба, и гвюрианец кучей рухнул на землю.

Команда предназначалась для кучера, который до этого момента сидел в своём объёмном плаще. Он сбросил накидку и развалился на части, словно летучие мыши, вылетающие в сумерках из пещеры.

Тени, подобные тем, с которыми имела дело Диззи, вылетали из выброшенной одежды. Они бросились оказывать поддержку Рутге, который, похоже, в ней не нуждался. Если Ник думал, что он мог бы обогнать Рутгу, то он ошибся. Мужчина двигался с быстротой и ловкостью, которую Ник никогда не видел прежде, даже от агентов, с которыми он тренировался.

Гвюрианцы отреагировали не так быстро, как можно было бы предположить по их позам. Они казались встревоженными тенями, которые были едва заметны в вечернем свете и больше напоминали призраков.

Гвюрианец, чьи глаза загорелись, открыл рот, который был наполнен голубым светом, становящимся всё темнее и интенсивнее.

Рутга перекатился к нему и основанием ладони ударил в подбородок, захлопнув гвюрианцу челюсть. Глаза того на секунду расширились, а затем его голова взорвалась.

Волна энергии разлетелась во всех направлениях, раскидав Рутгу и гвюрианцев и разорвав шторы на куски.

Ник почувствовал толчок в своём разуме и открыл глаза. Он услышал щелчок и снова проверил дверь кареты. Она была разблокирована.

Он выпрыгнул и побежал прочь от места бойни. Рутга пытался защитить его, что было маловероятно, если он в любом случае собирался избавиться от него. Возможно, Ник ошибся в оценке его намерений. Ему хотелось задать ещё несколько вопросов об его отце, но это был его лучший шанс сбежать, и он им воспользовался.

Он видел, где он был — недалеко от столицы. Отсюда он может добраться до города менее чем за час, но может быть уже слишком поздно. Было почти достаточно темно, чтобы теневые драконы могли полностью проявиться. Правда, они будут без наездников.

Ник поднялся на вершину холма, откуда на некотором расстоянии увидел огни города. А над городом обретали форму тёмные фигуры.

Он закрыл глаза и освободил разум, надеясь обнаружить какое-нибудь намерение. Если он узнает, что им велели делать… то что? Он не знал, но он не мог думать ни о чём другом.

Он ощущал их как пустые разумы, бродящие без цели. Без гвюрианцев, которые их вели, в них не было злых намерений. Но они всё равно вызовут панику среди населения, если их увидят.

Ник вошёл в голову самого большого, посмотрел его глазами. Он мог чувствовать движения дракона — он чувствовал то же самое, когда был внутри настоящего дракона. Того он мог контролировать, здесь он попробовал то же самое.

Теневой дракон повернулся, и Ник смог увидеть себя на расстоянии, зрение дракона намного превосходило его собственное. Дракон полетел к его телу.

Глава 30

На текущий момент драконы не были для Ника чем-то незнакомым. Он контактировал с ними самым тесным способом, какой только вообще возможен, прокатившись на них, будучи внутри них. Это был захватывающий опыт: его разум расширился, чтобы заполнить не только разум дракона, но и всё его тело.

Он до сих пор помнил, каково это — иметь крылья, помнил чувство парения на воздушных потоках, вес бесчисленных зубов во рту. Чтобы управлять драконом, ты должен быть драконом.

Летящий навстречу ему теневой дракон был чем-то другим. Ник был внутри его головы, смотрел через его глаза, но ощущения были ограничены зрением и ничем больше. Он контролировал его движения одним только желанием. Он не двигал крыльями и не переносил вес, чтобы воспользоваться ветром. Если он хотел полететь в конкретном направлении, он думал об этом, и дракон исполнял.

Внешне он выглядел как дракон. У него была правильная форма, хотя и немного размытая по краям, словно акварельный рисунок на мокрой бумаге, но также он напоминал модельку, построенную из всех правильных частей, но без реального понимания того, как всё связано под кожей.

Его создатель наверняка знал, но, видимо, посчитал ненужным. Зачем делать что-то в точности до последней детали, когда оно может служить своей цели, походя на оригинал только внешне?

Потребуется намного больше времени на то, чтобы понять природу этой вещи, изучать, как она была сделана и на что была способна.

Ник видел, как дракон приближается к нему, видел себя от лица дракона. Две противоположные перспективы угрожали вбить клин в середину его мозга. Мир странно растягивался и сжимался, когда Ник отвлёкся на свои мысли, и, снова сосредоточившись и вернув всё в норму, он старался не думать слишком свободно.

Когда он позволял себе терять фокус, возникала дезориентация, но, по крайней мере, не было боли из-за использования этой силы в непосредственной близости от своего реального местоположения. Он делал успехи с этой силой, но каждое новое применение требовало ещё более интенсивной концентрации.

Ник стоял на возвышении, открытый порывам вечернего воздуха. Он игнорировал холод и не отрывал внимания от летящей к нему густой дымки, стирающей звёзды в колеблющемся контуре крыльев. Глаза слезились, поскольку он, не моргая, не отрывал взгляд от дракона, боясь потерять над ним контроль.

Как только в его распоряжении будет дракон, он сможет отправиться куда угодно. Конечно, если он сможет ехать на нём и быть им в одно и то же время. От него ещё ни разу не требовалось поддерживать два состояния бытия одновременно, но его концентрация всегда была хорошей. Ему нужно было уделить всё своё внимание этой задаче и не поддаваться нерешительности. Он знал, что может сделать первое, и надеялся, что второе будет ему по силам.

По мере того как форма дракона становилась всё крупнее и всё более детализированной, Ник также начал осознавать другие формы позади первой. Он дошёл до одиннадцати, но он всякий раз сбивался, а его разум прогибался, если он пытался взять на себя слишком много за раз.

На мгновение ему показалось, что он каким-то образом завладел всеми драконами. Чего он сможет достичь с двенадцатью драконами, готовыми выполнять его приказы? Но он осознал, что другие драконы не следовали за первым, а преследовали его.

Трудно было сказать, делали ли они это по собственной воле или же гвюрианцы, которые привели сюда этих зверей, приказывали им остановить его. Значит ли это, что Рутга мёртв? Как минимум, не способен помешать гвюрианцам. Ник до сих пор не понимал, почему человек, который похитил его, так далеко зашёл, чтобы не отдать его товарищам-заговорщикам.

У Ника сейчас не было времени размышлять о подобном.

Из того, что он сумел выяснить, эти теневые драконы не могли думать самостоятельно. Их можно было оставить в качестве явлений, но у них не было умственных способностей вести себя как настоящие драконы, которые сами были лишь сосудами для демонов в переходном периоде.

Драконы Ранвара были существами, способными выживать, охотясь и борясь, как любое другое животное. Эти теневые драконы были на ступень ниже такой независимости.

Другие теневые драконы были несколько позади. Нападут ли они на собрата? Логическим способом защитить самого себя был бы приказ своему дракону напасть на находящихся на земле гвюрианцев, прежде чем их драконы сделают то же самое с ним. Без разумов, которые могли бы направлять их, они представляли угрозу не больше, чем облака.

Чужой разум вторгся в его. Ник почувствовал, как тот проскальзывает в то же пространство внутри дракона, которого он сейчас занимал.

Он был уверен, что это один из гвюрианцев. Было что-то знакомое в умственной силе, воздействующей на него. Ник даже мог определить, который из мужчин, напавших на карету, теперь пытался его вытолкнуть. Ему не нужно было знать имя или говорить с ним — форма его разума отражала, кто это был.

Сила была прямой и грубой, как толчок в спину, когда ты бежишь на полной скорости. Он может как привести к падению, так и ускорить бег.

Ник впитал его, позволил ему пройти сквозь него и выпустил, нагрузив его настойчивым «Стоп». Слова были беззвучными, но заполнили всё доступное место.

Он почувствовал нерешительность, колебания человека, оказывающее давление.

— Моя леди? Это вы?

Слова не были произнесены голосом. В них не было мужской или женской тональностью. Ник предположил, что его собственные слова были такими же бесполыми. Мужчина ошибочно посчитал его демоном. Возможно, именно так она общалась с ними в прошлом. Никто бы не ожидал, что кто-то вроде Ника будет обладать подобной способностью, поэтому для этого человека было разумным думать, что вернулся его истинный хозяин. Эта мысль движима желанием, чтобы это было правдой.

Такие желания удовлетворить было легче всего.

Эти последователи потеряли своего лидера, свой контакт с чем-то особенным, что заставляло их самих чувствовать себя особенными. С тех пор, как у них отняли демона, они отчаянно пытались вернуть это мерило сверхъестественного, так же сильно, как Ник хотел избавиться от него.

Но Ник провёл огромное количество времени с демоном, застрявшим в его голове. Он потратил много времени, пытаясь понять, как ему преодолеть эту угрозу его здравомыслию. Возможно, преуспел он только частично, но он очень хорошо ознакомился с демонической природой. Даже если он никогда по-настоящему не научился, как справиться с ним, все его исследования означали, что он, несомненно, мог подражать его манерам.

— Да, дитя моё. Вы должны покинуть это место. Сейчас же. — Смесь мягкости и властности, прикосновение тёплого снисхождения и небольшой намёк на то, что им лучше быть где угодно, но не здесь.

Слова в их совместном пространстве не обладали определённой тональностью или голосом, но они всё ещё могли передать отношение, воззрение на мир. Ник сделал всё возможное, чтобы уловить ту сторону демона, которая лучше всего изображала, какое впечатление она производила — высокомерная.

— Вы вернулись к нам? — Не имея возможности услышать тембр или интонацию повстанца из Гвюра, Ник всё же почувствовал отчаянную надежду, жажду возможности возвращения его любимого лидера.

С этим Ник мог что-то сделать. Он мог использовать своё чисто академическое понимание демона, проницательность, которая немного помогла ему против неё, едва удерживая его от гибели, и использовать эти знания против этих людей.

Они были такими же её жертвами, как он сам, и возможно, до сих пор были. Они на свою голову столкнулись с существом намного более могущественным, чем они сами, и приняли свою неполноценность, с благодарностью взяли на себя роль подчинённых в большом доме. Служение было расценено ими как большая привилегия.

Насколько мог судить Ник, это мало чем отличалось от подчинения Ранвару, но, возможно, стоять на коленях перед тем, кто выглядел так же, как и ты, вызывало куда больше раздражения, чем поклонение чему-то чуждому и экзотическому. Если это так, то всё, что Ник должен был сделать, — это сыграть эту роль. Их собственная потребность в лорде и хозяине сделает всё остальное.

— Дитя перед тобой — моё. Вы не будете прикасаться к нему. Он — ключ, который откроет дверь в новую эру во всём мире.

— Он — ключ? — Слова были безошибочно ликующими. — Ключ… у нас есть ключ.

— Ключ?

— Он ключ!

Присоединились новые голоса. Все они звучали одинаково, но Ник знал, что это другие гвюрианцы, их разумы были заперты в других драконах.

Он понятия не имел, что говорит, кроме того, что что-нибудь похожее сказал бы сам демон. Самое замечательное в этой роли было то, что никто не сомневался в его важности. Наконец, отказ объяснить, что они искали, работал в его пользу. Чем более расплывчатым он был, тем более подлинным он казался. Это было почти смешно.

Но Ник всё равно должен быть осторожен. Кое-что демон делать не мог — например, не задавать вопросы или требовать объяснения. Зачем всезнающему демону допрашивать своих подданных? Ник должен быть осторожным, чтобы не выдать себя, пытаясь получить ответы от этих людей, даже если они знали, вероятно, многие из тех, которые он искал.

На мгновение из разума Ник выделилась ещё одна, третья, часть, и он смог увидеть карету, из которой сбежал. Гвюрианцы, которые пытались его схватить, теперь сидели на земле с закрытыми глазами. Никаких признаков Рутги.

Щемящая боль в его голове, возникшая из-за просмотра сразу с трёх перспектив — собственных глаз, глаз дракона и точки обзора над гвюрианцами — почти достигла края, и Ник почувствовал, как его разум разрывается. Он прекратил множественный обзор и вернулся к дракону.

На грани восприятия Ника царили возбуждение и радость: его преследователи стали его пылкими подданными. Он стал лучше чувствовать других драконов, или их стало легче чувствовать из-за того, что они находились под контролем гвюрианцев.

— Тихо, дети мои. Успокойте свой разум и знайте, что ваше путешествие близится к концу. Скоро вы войдёте в землю обетованную. — Притворяться было легко, но он должен быть осторожен, чтобы не скатиться до глумления. Он должен проявлять сдержанность в созданном образе.

Ответа не было, но Ник чувствовал гул ожидания. Он дал им то, чего они хотели больше всего, и теперь они ждали его приказов.

Один дракон был пределом его ожиданий, но теперь у него было двенадцать. Что ему с ними делать?

Ник открыл глаза и увидел парящего над ним дракона. Он не хлопал крыльями. Он не двигался, если не считать лёгкого мерцания его контура. Его глаза светились голубым и смотрели на него так, как отражение смотрит на тебя из зеркала.

Когда Ник впервые увидел этих драконов, пролетающих через границу с запада, гвюрианцы сидели верхом на их спинах. Теперь, когда он видел их поближе, они выглядели слишком иллюзорными, чтобы на них залезть. Их тела были сделаны из чего-то похожего на плотный столб дыма. Любая попытка взобраться на его спину приведёт к тому, что он провалится сквозь этот туман, аналогично прыжку с горы и падению сквозь низко летящие облака.

Но он видел, как на них летели, поэтому это должно быть возможно.

Вернувшись в голову дракону и забравшись как можно глубже, он сказал ему поднять его тело. Он не знал, как дракон выполнит его команду, но до сих пор с этим проблем не было. Дракон прилетел сюда, потому что он хотел этого; похоже, ему не нужно было понимать лежащую в основе механику.

Дракон оседал над ним, как птица, опускающая на своё яйцо. Инстинкты Ника говорили ему отпрыгнуть прочь, но он противился желанию и продолжал стоять на месте. Дракон прошёл сквозь него, и он смог попробовать его на вкус — горькое, металлическое покалывание на языке.

Он узнал вкус, он потребил его слишком много, что забыть. Арканум.

Дракон утонул в земле, превратившись в туман у ног Ника, но его голова всё ещё была видна. А потом он поднялся, и Ник был поднят с ним. Его ноги разошлись у основания шеи, и он ехал на звере, несмотря на то, что ему не за что было зацепиться на этом теле. Только хребет, идущий от носа к хвосту, казался твёрдым. Его рука прошла сквозь остальное тело, мокрое и холодное на ощупь.

Довольно быстро он оказался в воздухе, на высоте верхушек деревьев. Другие драконы кружили над головой.

Теперь он должен был решить, куда отправиться. Он хотел предупредить город о вторжении драконов, думая, что он может помочь точно определить существ в воздухе. Но теперь драконы были под его контролем, а гвюрианцы верили, что он был их лидером, вернувшимся на своё законное место во главе их командной цепочки.

Если он приблизится к городу, его, скорее всего, сочтут угрозой. Либо врагом защитников города, либо противником нападающих на него.

К кому он должен пойти?

Ник всё ещё не понимал, кто работает на Высшего Отца, а кто против. Если эти драконы — создания Министерства поручений, то министр Кармин вряд ли положительно оценит то, что Ник командует ими.

Архимага Ник видел в компании с демоном, так что эту пару будет лучше избегать.

В Секретную службу был внедрён, по крайней мере, один человек, может быть, больше.

Может быть, ему пойти прямо во дворец? И что ему сказать? Он мог привести им драконов, но как долго он будет держать их под контролем, когда гвюрианцы всё поймут?

Он мог присоединиться к пустому пространству внутри головы дракона, но он не мог ни создать его, ни уничтожить. Но кто-нибудь другой может, и, возможно, в тот момент, когда Ник сидит верхом на драконе высоко в небе.

Единственным реальным преимуществом, которым он, казалось, обладал, была способность увести их и предотвратить их использование в предстоящей битве между Ранваром и его соседями. Это был лучший доступный ему курс действий? Ему всё ещё нужны ответы.

Ник закрыл глаза и стал искать Рутгу. Он знал то, о чём Ник хотел бы расспросить его. Сейчас для этого, кажется, было идеальное время.

Он заметил его в лесу, уже вдали от кареты, пробиравшегося к столице, метавшегося влево и вправо меж деревьев. Сейчас было темно, лес был полон теней, но Ник ясно видел его — светящуюся фигуру на чёрном фоне.

Из глаз дракона, из его собственных, из карты мира, которая теперь сидела у него в голове — эти три картины объединились, чтобы сформировать всеобъемлющий вид на окружение вокруг Ника, во всех направлениях.

Стало легче найти то, что он хотел. Способность работала лучше всего, когда он имел чёткое представление о том, что ему нужно. Один человек был идеальной целью.

Пока Ник наблюдал за ровным спринтом Рутги, он также осознавал одиннадцать драконов позади него. У каждого теперь был наездник. Он не заметил, как это случилось, его способность не могла привлечь его внимание к вещам, о которых он должен был знать.

Это была проблема — он мог видеть что угодно, но не всё.

Драконы висели чуть поодаль, ожидая его инструкций… её инструкций.

— Ждите здесь, — сказал Ник, стараясь, чтобы слова исходили от дракона. Что до их цели — Ника — то он был просто пленником, который ехал на драконе, потому что там он будет в сохранности, как ключ в кармане. Их послали за ним, но демон пришёл сам, подтверждая, что их миссия была важной, подчёркивая их важность тем, что их отобрали на неё.

Всё, что нужно было сделать Нику, — это убедить их, и они с радостью сделают всё, что он от них попросил.

Дракон полетел сквозь деревья. Расправленные крылья выглядели так, как будто они сталкивались с ветвями, но они проходили сквозь них с шорохом, и ветер от звука мог заставить листья колебаться.

Дракон под ним сейчас ощущался вполне материальным. Ночь дала ему истинную форму — зверя из плоти и костей или чего-то, что было бы трудно отличить от них. И всё же края, казалось, были просто дымом, оставшимся после потушенного огня, и казалось, что всё это существо в любой момент может перестать быть реальным.

Колени Ника сильно прижались к шее дракона. Его руки ухватилось за то, что по ощущениям было чешуёй, — он не посмотрел вниз, чтобы убедиться. Многие его взгляды были направлены на Рутгу, маяк в лесу.

Впереди была поляна, несколько поваленных деревьев и пруд. Вода отражала звёздный свет и блестела. Рутга бросился к берегу и вытянул из воды что-то на длинной верёвке.

Дракон бросился на поляну, а Рутга повернулся и встал. В его руках был мокрый мешок; спрятанное оружие, возможно? Или, может быть, какое-то другое снаряжение для выживания? У людей вроде Рутги было много таких тайников на случай чрезвычайных ситуаций? Сколько таких нужно было иметь по всему королевству, чтобы быть уверенным в том, что один из них окажется рядом? Или он подготовил его специально для этой миссии, зная, что может произойти что-то подобное?

На мгновение Ник задумался, не было ли всё спланировано заранее. С того момента, как ему накачали арканумом, отравив почти до смерти, вплоть до того момента, когда его повышенное сопротивление аркануму позволило ему противостоять ядовитости этих теневых драконов.

Был ли он просто пешкой в??чужой игре?

Трудно было не сомневаться в себе, но это было не слишком практично. Если твой собственный выбор предопределён, что ты можешь с этим сделать? То, что твоё искреннее желание что-либо сделать было вызвано в тебе обманом, сводило с ума.

— Я хотел кое о чём спросить вас, — сказал Ник. Дракон приземлился на поляне. Ник пытался придумать лучший способ соскользнуть с шеи дракона, не упав на землю мешком. Пока он думал, сопротивление между его ногами исчезло, и он проскользнул сквозь дракона, неестественно медленно падая через грудь дракона. Это было похоже на катание на ледянке, сделанной из материала со слишком большим трением, чтобы спуск был весёлым. Это Ника более чем устраивало.

— Спрашивай, — сказал Рутга, глядя на дракона.

— Почему вы спасли меня от этих людей? Разве вы не на одной стороне?

Взгляд Рутги медленно опустился на лицо Ника.

— Я так не думаю. Много раз ты вступаешь в союз с другой стороной, чтобы победить третью. Это не делает вас братьями. И даже если это произойдёт, ты всё равно должен смотреть за ним в оба.

Ник кивнул. Союзы часто рушились, когда взаимный интерес был удовлетворён. Тебе остаётся убедиться, что ты не отдал никаких ненужных преимуществ бывшему союзнику.

— Я сожалею только о том, что выполнил работу не лучшим образом, — сказал Рутга. — Похоже, мне повезло, что работа сама о себе позаботилась. — Он ухмыльнулся, бросая мешок через плечо.

— Разве вы не собираетесь отвести меня к своему хозяину? — спросил Ник.

— Не имеет особого смысла, — сказал Рутга. — Я сомневаюсь, что ты мне позволишь.

— Скажите, — сказал Ник, — кто сейчас отвечает за повстанцев Гвюра? Вы должны знать такое о своих союзниках.

Рутга бросил на Ника вопросительный взгляд.

— Прямо сейчас, похоже, это ты. — Его глаза снова поднялись, а затем двинулись из стороны в сторону.

Ник повернулся и посмотрел на драконов, кружащихся над головой.

— Они только думают, что я их лидер.

— А в чём разница? — спросил Рутга. — Если они делают то, что ты приказываешь, то по праву ты их лидер.

И снова Ник почувствовал, что его привела к этому моменту направляющая рука. Ему не нравилась мысль, что каждый его шаг контролируется невидимой силой. В его случае было невозможно сказать, кто это может быть: не из-за того, насколько хорошо тот скрывался, а из-за того, что кандидатов было много.

Ник стоял на поляне, видя Рутгу как тёмную фигуру, а также яркую свечу в темноте.

— Я хотел бы узнать больше о моём отце, — сказал Ник, — но боюсь, мне может не понравиться то, что я узнаю.

— Это справедливо для любого человека, не только для твоего отца. Ты мне очень напоминаешь его. У него был тот же самый способ ничего не делать в течение очень долгого времени, до такой степени, что можно было подумать, что он потерял всякий интерес к тому, что он должен был делать, а затем он начинал действовать, не скованный нуждой рассматривать возникшие варианты. Как будто он предвидел все возможности.

— Но не ту, которая привела к его смерти, — сказал Ник.

— Никто не видит её появления, кроме тех, кто приветствует её. Но он был человеком, который невероятно рисковал. Неудивительно, что в конце концов он стал жертвой неудачного броска костей.

— Я хотел бы как-нибудь поговорить с вами о нём.

— Конечно, я не против, если буду в это время рядом. Трудно заглядывать слишком далеко, с моей-то сферой деятельности.

— Вам долго удавалось выживать, — сказал Ник.

— Да, но сколько ещё это продлится? Всегда актуальный вопрос. Ты мог убить меня, и я ничего не мог бы с этим поделать. Я бы даже не стал тебя винить.

— Я не собираюсь вас убивать, — сказал Ник.

Рутга кивнул.

— Милосердие — опасная вещь, Ник. Мало кто ценит её настолько, чтобы вернуть услугу.

— Эту ошибку совершил мой отец?

— Я не знаю. Тебе придётся спрашивать об этом других.

Над ними раздался вой. Ник поднял взгляд к драконам, кружащим над головой, их тёмные фигуры теперь казались очень чёткими на фоне ночного неба.

Когда Ник посмотрел вниз, Рутга исчез. Он не был удивлён.

Дракон опустился и поднял Ника. Ему даже не нужно было спрашивать, связь между ними становится сильнее.

Когда они поднялись в небо, Ник обнаружил Рутгу, который снова бежал. У Ника было ещё много вопросов, но Рутга был профессионалом. Он раскроет только то, что хочет. Ник никак не мог знать, изучит ли он что-нибудь ценное. Он был почти уверен, что то, что он узнает, будет намеренно подсунуто ему, чтобы заставить его что-то сделать.

Но Рутга вернётся к своему хозяину или к тому, от кого он получит приказы. И Ник будет там, чтобы увидеть и услышать их.

Проблема заключалась в том, чтобы знать, где искать и когда. Было так много всего. Время, проведённое в одном месте, означало, что ты пропустишь то, что произошло в другом месте. Но он был уверен, что Рутге придётся сообщить кому-нибудь о ночных похождениях. Ник поднимался всё выше и выше, готовый начать использовать эту способность в полной мере.

Глава 31

Воздух не казался холодным. Ник чувствовал, как ветер скользит по коже, проходит через волосы, но не проникает глубже. Как будто он превратился в камень. Или в дым.

Его разум находился внутри теневого дракона и наблюдал, как бежит Рутге. Ник был в драконе, в самом себе, осознавал весь мир, но в основном он был в драконе. Это было единственное место, где он не чувствовал себя уязвимым. Или где не было холодно. Это было единственное место, где он не чувствовал вообще ничего, даже не боялся оказаться так высоко над землёй.

Чего было бояться, когда ты — дракон?

Если быть реалистом, то много чего, но их легко не заметить, когда твоё тело в десять метров длиной, а твои крылья опираются на ветер, словно рука, покоящаяся на рукояти меча.

Чудовищная сила, которой Ник теперь обладал, протекала через него не как эмоция, а как факт. Он не чувствовал себя сильным, он был проявлением силы. Арканум не был внутри него, как у магов, он был внутри Арканума. И это был довольно успокаивающий опыт.

Внизу Рутга в спешке шёл через лес, двигаясь удивительно быстро для немолодого на вид человека. По мнению Ника, ему как минимум пятьдесят, может даже больше. Даже без карты, которая показывала ему всё, что он просил, он благодаря достаточно острым драконьим глазам видел маленькую фигурку, мечущуюся между деревьями. Когда Ник переключился на карту, Рутга загорелся, словно он был в огне, раскалённый добела, как металл, только что вынутый из кузнечного горна.

План Ника заключался в том, чтобы подождать и посмотреть, куда пойдёт Рутга. Люди, с которыми он был связан, люди, которые работали под его командованием, и люди, чьи приказы он исполнял, — все они раскрывали свои секреты, когда думали, что за ними никто не наблюдает.

Нику потребовалось некоторое время, чтобы подумать о том, как использовать способность, которую ему дало существо из Либрариума, и даже если не используя весь её потенциал, Ник мог бы начать разбираться, кто именно за что отвечает.

С таким количеством людей, которые работали совместно и друг против друга, было трудно понять, кому можно доверять. Не то чтобы кому-либо из них можно было доверять полностью, но, по крайней мере, было бы полезно знать, кого из них интересует одна и та же конечная цель, даже если во главе они видели совершенно разных людей.

Не было ничего плохого в небольшой внутренней борьбе, в обычном политическом противоборстве ради силы в ходе подготовки к затишью после бури, но существовала хорошая вероятность, что большинство людей, утверждающим, что они хотят лучшего результата для всех, заинтересованы в этом лучшем результате только тогда, когда он сулит им ещё лучший исход. А если нет, то зачем позволять кому-то ещё получать выгоду?

Ник видел проявление пренебрежительной зависти в мировых событиях в одной книге по истории за другой. Люди, которые не смогли заполучить желаемую должность, всегда радовались, когда предпочтительный кандидат с треском проваливался, и зачастую прикладывали к этому руку. То, что отвечало интересам большинства, почти никогда не имело особого значения для меньшинства, которые горели желанием управлять этим самым большинством.

Если Ник сможет выяснить истинные намерения людей, вовлечённых в это дело, тех, кто находится в Ранваре, и тех, кто находится вне его границ и пытается в него попасть, он мог бы начать решать, кому лучше всего будет оказать помощь.

Едва ли можно было назвать серым кардиналом, но если он собирался использовать этот дар, он мог бы сделать это на своих собственных условиях, которые он предпочитал, чтобы быть как можно более информированным.

Рутга направлялся к столице; это путешествие заняло бы несколько часов, даже если бы он не делал перерывов для отдыха или воды, что было невозможно для человека или животного. Сейчас он свернул в какой-то овраг. Там был ручей и что-то вроде пещеры.

Ник переключился между разными формами зрения. Он видел деревья со светящимися листьями, он видел воду как блестящее серебро. Показались животные на ветвях и в норах. В пещере была лошадь.

Рутга был готов даже к такому варианту событий, к необходимости быстро добраться до города с потерянным экипажем. Лошадь, в отличие от других его припрятанных запасов, нужно было разместить здесь недавно. Предвидеть даже такую необходимость определённо мог только человек с огромным опытом, или, возможно, с огромной паранойей. В любом случае, ему предвидение сработало. Он залез на лошадь и в одно мгновение выскочил из пещеры, поначалу двигаясь медленно, ловко маневрируя между деревьями, а затем поехав по тропе, ведущей к дороге.

Ник увлечённо за этим наблюдал. В этом человеке не было сомнений, он не тратил ни минуты на размышления о том, что произошло, о том, куда двигаться дальше. В то время как Ник обычно оставался почти в состоянии паралича от незнания того, что ему делать, Рутга был непреклонен в своём стремлении к тому, чего он добивался.

Зрение Ника показало ему дороги и самый быстрый маршрут. Город был почти прямо перед Рутгой. Куда он направится, когда попадёт туда?

Ник влетел в себя, в тело мальчика, которое было его самым большим недостатком, и холод ночного воздуха поразил его. В его собственном теле он был замёрзшим и ненадёжно балансировал на монстре, состоящем в основном из дыма.

Он оглянулся вокруг. Небо было бесконечно звёздным, несколько облаков плыли на запад и позади него, остальные драконы парили.

Их наездники, люди из Гвюра, которые пришли забрать Ника, терпеливо ждали. Они полагали, что дракон был одержим демоном, который вдохновил их восстание, и что мальчик на его спине был просто заключённым, находящимся в ловушке в воздухе, и ему некуда было деваться. Это была такая же тюрьма, как если бы он был окружён решеткой.

Но Ник контролировал дракона. Он мог приказать остальным исполнить его команду, и они это сделают. Как только он придумает, что именно.

Он не хотел выдавать себя, сказав что-то, что могло бы их насторожить. Несмотря на то, что демон был безупречен для них, у них всё ещё были определённые ожидания. Ник не мог колебаться или волноваться, выдавая себя за неё. Его опасения прозвучать как он сам, как подросток, полный неуверенности, не позволил ему испытать удачу.

Но ему нужно, чтобы они ушли или хотя бы были чем-то заняты. Он определённо не хотел, чтобы этот гордый эскорт их дамы теней следовал за ним. Его нервы сильно шалили и без зрителей.

Он побудил дракона двигаться вперёд, для чего было достаточно одной мысли. Он почувствовал, как остальные следуют за ним на почтительном расстоянии.

Должен ли он отправить их по ложному следу? На какую-нибудь надуманную миссию, которая займёт их на остаток ночи? О чём бы их попросил демон?

Ник летел против ветра, его драконья морда сливалась с его собственным лицом, и он раздумывал над тем, как занять одиннадцать повстанцев Гвюра.

Его внимание по-прежнему было сосредоточено на Рутге, который теперь двигался по главной дороге в столицу. Ник успокоил себя мыслью, что до городских стен что-нибудь придумает.

Но его надежда на какое-то непрерывное размышление была прервана видом людей впереди, преградой, установленной поперёк дороги. Быстрая серия переключений в его параметрах просмотра показала Нику, что их было шестнадцать, с четырьмя лошадьми, двумя фургонами, что они в ранварской форме и хорошо вооружены, и что они были бдительны и готовы к бою.

Не было и следа безделья. Ни про одного человека нельзя было сказать, что ему скучно или неинтересно. Они производили впечатление людей, ожидающих военных действий и готовых к ним.

Но Рутга был одним из них. Ему нечего было бояться, если он не соврал на этот счёт. Ему просто нужно было назваться, и они позволят ему пройти.

Похоже, он не знал о заграждении, пока не оказался почти на вершине. Раздались крики, приказывающие остановиться и назваться. Рутга ответил тем, что свернул с дороги к деревьям. Половина мужчин вышли из строя и погнались пешком, обнажив мечи. Двое других сели на своих лошадей и полным ходом помчались по дороге, хлыстом подгоняя своих лошадей.

Два всадника разделились: один направился в столицу, другой на тропу через деревья в попытке перехватить предполагаемого врага.

Ник понятия не имел, почему Рутга не представился. Он ясно видел Рутгу — белую фигуру на зелёном, зигзагообразно пробирающуюся среди деревьев, чтобы оторваться от пятерых жёлтых мужчин, преследующих его. Ник смог разделить свои цели на разные цвета: людей, лошадей, драконов и их наездников. Он мог выбрать группу и выделить её для более лёгкой идентификации, когда он следил за несколькими целями.

Важно было сделать выбор как можно более уникальным, чтобы не было совпадений. Если бы он просто хотел увидеть людей в ранварской форме, то Рутга выглядел бы так же, как преследующие его люди.

Если одна и та же цель удовлетворяет более чем одному требованию, она может переключаться между цветами.

Когда он следил за множеством целей, иногда ему казалось, что его мозг давит на внутреннюю сторону черепа, пытаясь выбраться, но ему пока удалось удерживать всё внутри. Когда он был внутри дракона, его концентрация была особенно острой, что, вероятно, не было совпадением.

Ник предпочёл бы, чтобы Рутгу не поймали. Что бы ни заставляло Рутгу бежать, если его схватят, его заберут, и пройдёт ещё больше времени, прежде чем Ник сможет увидеть разговор, который он надеялся подсмотреть. Если наступит рассвет, у него больше не будет дракона, и он понятия не имел, что случится с гвюрианцами. Предположительно, они где-нибудь спрячутся.

— Займитесь полезным и пошумите деревьями, — сказал Ник в своём лучшем демоническом синтаксисе. — Рассейте солдат, оставьте мою добычу.

Он, вероятно, подтолкнул их слишком сильно. Он чувствовал беспокойство вокруг него. Он понадеялся, что это было больше связано с неопределённостью его приказа, чем с вероятностью того, что они подозревали, что он не тот, кем они его считают.

Драконы подскочили, гудя на верхушках деревьев, ревя в оглушительном крике.

Ник смотрел, как мужчины паникуют, поворачиваясь и спотыкаясь, поднимая голову. Они увидят не более, чем тёмные фигуры наверху, но этого будет более чем достаточно, чтобы дать Рутге шанс оторваться.

Хотя люди шли пешком, лошадь в густой лесистой местности не могла двигаться очень быстро. Они отрезали путь обратно к дороге, и там был крутой утёс, который не позволил бы Рутге сбежать, если только его предвидение не сказало ему установить там самую длинную в мире лестницу.

Теперь, когда люди были напуганы, Рутга, похоже, не потревоженный крылатыми тенями наверху, развернулся и помчался обратно к дороге.

Ник повернул своего дракона, чтобы последовать за ним.

— Займите их, чтобы им было что рассказать, — приказал Ник своим «последователям» через их драконов.

Была ли хоть какая-то причина просто не убить этих солдат? Если в ближайшее время будет война, то убийство как можно большего количества солдат противоборствующей стороны может оказаться подходящим решением.

Ник надеялся, что намёк на то, что причина есть, но он её просто не называет, был в духе демона. Он не хотел нести ответственность за смерть каких-либо ранварцев. Как не хотел нести её за смерть каких-либо гвюрианцев.

Лошадь Рутги была впечатляющим животным. Как только он вернулся на дорогу, обойдя баррикаду, Рутга шлёпнул её по голове, и животное помчалось вперёд.

Далеко впереди другой солдат мчался в город с приличным темпом. По солдату, который должен был так быстро бежать обратно в город, можно было предположить, что был приказ поднять тревогу при первых признаках захватчика, даже одного. Это означало, что они понятия не имели, с какого направления нападёт враг. Было известно, что они заходили с запада, когда их родина находилась на востоке, и что у них есть драконы. Они могут появиться где угодно, и только острые глаза и раннее предупреждение предотвратят внезапную атаку.

Конечно, Ник мог точно сказать им, откуда пришёл враг. Он мог даже сказать им численность и вооружение. Но в настоящее время на город Ранвар никакая армия не наступала.

Каким бы ни был план атаки, сегодняшняя ночь не была датой полномасштабного вторжения. Он не знал, ради чего сюда были отправлены драконы, но очень вряд ли было бы в духе демона спрашивать об этом. Вероятно, в этом и состоял план демона.

Лошадь Рутги замечательно справлялась с преследованием лошади впереди. Сверху Ник наблюдал, как сокращается расстояние между ними.

Он мог вмешаться, отправив первого всадника с дороги в канаву. Но ему было любопытно посмотреть, что планирует сделать Рутга. Он убьёт человека, даже если его предупреждение о нападении врага не соответствует истине? Или всё же соответствует?

Судя по тому, что знал Ник, Рутга был авангардом вторжения, которое уже происходило. Ник не видел никаких доказательств этого, но его способность работала только тогда, когда он знал, что искать. Враг мог перебираться через границу маленькими группами в течение десятилетий и научить своих детей свергать своих приёмных правителей.

Это было сделано задолго до, когда большинство людей жили в хижинах, и заниматься сельским хозяйством было сложнее, чем охотиться, потому что сначала нужно было приручить диких животных, прежде чем они позволят доить себя, и никто не знал, как это сделать.

В те времена целые племена перемещались в поисках лучших условий жизни, оседая рядом друг с другом, образуя узы и принося клятвы верности, в конечном итоге идя друг против друга, когда менялись обстоятельства.

Демоны жили достаточно долго, чтобы придумать долгосрочную стратегию. Ник очень сомневался в том, что всё будет решаться на традиционном поле битвы с армиями с их знамёнами.

Рутга нагнал другого всадника. Ранварский посыльный понял, что он не один на дороге в столицу, и принялся сильнее подгонять свою лошадь. Она, казалось, была готова вот-вот рухнуть. Всадник выхватил меч и приготовился к атаке.

Рутга приблизился, держась обеими руками за поводья, по-видимому, не заинтересованный в том, что его соперник пересёк финишную черту. Его лошадь скакала на полной скорости, не показывая никаких признаков усталости. Как только Рутга обгонит солдата, маловероятно, что более медленная лошадь и всадник поймают его.

Но солдат не собирался так легко отдавать первое место. Когда Рутга подобрался ближе, ведущая лошадь вильнула в его сторону, а солдат замахнулся мечом.

Вместо того, чтобы попытаться уклониться, Рутга поскакал под углом к атаке, при этом лошади чуть не столкнулись друг с другом. Рутга откинулся назад, и лезвие прошло перед ним.

От силы удара, который прошёл мимо, солдат чуть не выпал из седла. Рутга схватил его за запястье, когда рука была у его груди, и дёрнул его, придав дополнительного веса, из-за чего солдат вылетел из стремён и выбыл из гонки.

Солдат упал между двух лошадей, отпустив меч и пытаясь ухватиться за что-нибудь, за что угодно, чтобы спасти себя, но потерпел неудачу и рухнул на дорогу.

На такой скорости он совершенно точно поранился бы, возможно, сломал бы пару костей, но, скорее всего, не умер, если бы только не приземлился неудачно. Ник увидел, как он немного прокатился, а затем остановился.

Рутга тем временем бросился вперёд и схватил уздечку другой лошади. Его собственная не замедлилась, и без веса всадника вторая была в состоянии не отставать. Рутга даже не оглянулся, продолжая мчаться теперь с двумя лошадьми.

Ник шёл вровень с трио, достаточно высоко, чтобы его не было видно, разве что проницательным взглядом, ищущим в ночном небе. Он следил за продвижением Рутги. Город был виден на расстоянии, в считанных минутах езды.

Примерно через десять минут Рутга поменял лошадей. Он не замедлился и не сделал ничего, что могло бы облегчить пересадку. Он просто закинул одну ногу на седло и оттолкнулся, чтобы перепрыгнуть.

Он продолжал скакать ещё десять минут, а затем снова сменил лошадей. Он повторил это ещё дважды, прежде чем подъехать к городским воротам.

Нику любопытно было узнать, как Рутга пройдёт мимо городской стражи. Ворота были укомплектованы солдатами, даже когда угрозы не было. Сейчас их должно быть ещё больше. Пока действия Рутги в значительной степени указывали на то, что он не хочет быть остановленным и допрошенным. Как он, в таком случае, планировал попасть в город?

Ник также опасался подходить слишком близко и тем самым выдать себя. Мало того, что могут быть люди, следящие за известными по слухам драконами, но есть и маги Королевского колледжа, которые могут почувствовать присутствие дракона и счесть его вражеским нападающим. У Ника не было большого опыта с попаданием в него огненного шара, пока он летает высоко в небе, но он был совершенно уверен, что ему это не понравится.

Он поднял дракона выше, до тонких облаков, которые проносились по чёрному небу. Отсюда город выглядел смехотворно маленьким и незначительным. Ник обнял дракона за шею и закрыл глаза. Его зрение упало в поисках Рутги.

На мгновение показалось, что мужчина исчез. Затем Ник увидел его, сияющий одинокий свет между южными и восточными воротами. Лошадей больше не было с ним, и он стоял под городской стеной. И затем он прошёл через неё.

Ник был слишком высоко, чтобы увидеть, как он это сделал. Когда его зрение снизилось, Рутга уже был в городе, двигаясь быстро и по прямой линии… сквозь здания?

Нет, под ними. Возможно, по туннелю. Секретный вход в город, а затем туннель, ведущий куда? Свечение начало угасать. Ник сконцентрировался сильнее, но безрезультатно.

Светлее, меньше, совсем пропал.

Ник открыл глаза, влажный туман ударил его по лицу. Он не чувствовал его, пока его разум блуждал в другом месте.

Он прошёл весь этот путь, терпеливо выслеживая человека, который мог привести его к ответам, которые он искал, и он исчез прямо у него под носом.

Было рискованно приземляться так близко к городу, но пока ещё было очень темно, и он не собирался входить через главные ворота. Если Рутга смог пройти сквозь стены, почему этого не может Ник?

Дракон приземлился в роще рядом с тем местом, где Ник видел Рутгу. Он опустился посреди плотной группы деревьев, его крылья проходили сквозь ветви, не тревожа ни одного листа. Настоящие драконы так не могли.

Как только дракон коснулся земли, он рассеялся, оставив Ника завершить посадку самостоятельно. Ему удалось приземлиться на ноги, и понадобился всего один шаг, чтобы обрести равновесие.

На земле лежал большой кусок синего арканума. Ник взял его и положил в карман, где он слегка завибрировал. Нику показалось это не очень безопасным. Он вынул арканум, выкопал палкой небольшой кусок дерна и положил под него арканум.

Он понятия не имел, как обратно призвать дракона или что делать с арканумом, поэтому оставить его здесь показалось ему лучшим решением. У него не будет проблем с его поиском, потому что обзор в режиме карты точно указывал, где он похоронен. Однако он осмотрелся и мысленно запомнил окружение. Так, на всякий случай.

Между тем местом, где он находился, и стеной, где Рутга вошёл в город, была большая открытая область, покрытая травой. На стене должны быть выставлены часовые, высматривающие врагов. Никакой тревоги не было, поэтому Ник предположил, что никто не видел приземления дракона.

Ник быстро прошёл открытую местность, склонив голову, прижав руки к бокам и засунув их карманы, чтобы скрыть белизну рук и лица.

Он добрался до стены, и никто не пустил в него стрелу и не вылил кипящее масло на голову. Если Рутга использовал эту область, то, очевидно, это была слепая зона или область, которую посчитали не нуждающейся в наблюдении. Стена была очень высокой, и, хотя технически подняться на неё было возможно, большой выступ под зубцами потребовал бы большого навыка для его преодоления.

Никаких признаков двери видно не было, но это и не удивительно для секретного входа. У Ника был собственный способ найти вход. Он просто спросил.

С закрытыми глазами он легко видел вход — прямоугольный контур образовался из трещин, где камни были положены рядом друг с другом. Он попросил показать механизм открывания, и вот он — камень на земле у его ног. Он поднял его, и под ним вместо жуков было металлическое кольцо. Ник потянул его, медленно отступая, когда цепь появилась из-под земли.

Открылся вход внутрь. Ник отпустил кольцо, и цепь тихо соскользнула обратно в землю. Ник вернул камень на место и поспешил в отверстие.

Оказавшись внутри, он попытался найти закрывающий механизм, но безуспешно. Каменная дверь, которая была не очень толстой, сама начала закрываться. Ник шагнул в туннель, когда она закрылась, и оказался в полной темноте. Он начал прощупывать дорогу, осторожно переставляя ноги.

От дыры или ступени он запросто может упасть, поэтому он был очень осторожен. Он остановился, закрыл глаза и притянул к себе зрение, поэтому он видел туннель с карты. Теперь он мог видеть всё ясно, залитое синим светом.

Туннель вёл прямо, а затем какая-то пологая лестница вела вниз примерно на тридцать ступеней. Ник пытался увидеть, был ли Рутга в туннеле, но его не было видно.

Земля была влажной и грязной, а стены — мокрыми. Потом было ещё несколько ведущих вверх ступеней, и после этого земля стала намного тяжелее, как будто она была вымощена камнем. Звук бегущей воды донёсся откуда-то под ним, и раздалось движение воздуха.

Ник остановился. Впереди была тьма. Он ничего не видел. Он открыл глаза, и всё также было совершенно чёрным. Почему его зрение не работает? Примерно здесь он и потерял след Рутги.

Вытянув руки, Ник небольшими нерешительными шагами на ощупь пошёл вперёд.

Он врезался в стену и почувствовал ступени приставной лестницы. Он начал подниматься.

Ник собирался выяснить, куда направился Рутга. Он предположил, что в Министерство поручений, но общее местоположение было слишком центральным. Возможно, было ещё больше туннелей и секретных проходов.

Ник ударился головой о крышу. Он поднял руку и открыл люк. Света было не слишком много, но видеть стало немного легче. Он вылез в то, что выглядело как сарай для инструментов. Лопаты, кирки и прочие инструменты для копания прислонены к стене. На двери была щеколда, и она была заперта. Если Рутга вышел через неё, как он запер её изнутри?

Здесь больше ничего не было. Немного затхлый запах, но больше ничего. Где бы он ни был, у Ника был только один способ узнать. Он просто надеялся, что его не будет ждать приветственный комитет.

Он потянул засов как можно тише, что всё равно было довольно шумно, и открыл дверь.

На него смотрели шесть человек в форме. Они выглядели удивлёнными, затем злыми, а потом обнажили свои мечи, желая знать, кем он был.

Ник поднял руки.

— Я не вооружён.

Он не знал, как объяснить своё внезапное появление из сарая. Он даже не знал, где он был. Он вышел вперёд и огляделся. Он узнал большое здание рядом с ним: Либрариум.

— И что ты там делал? — спросил один из солдат. Все они были низкого звания, больше удивлённые, нежели ощущающие угрозу, но они не собирались рисковать, даже столкнувшись с единственным безоружным мальчиком.

Ник не мог придумать, что сказать, кроме правды, и он знал, что это плохая идея, поэтому он держал рот на замке, надеясь, что они решат отпустить его.

— Он со мной, — раздался голос.

Мужчины обернулись к подходящему Рутге, который теперь был одет совершенно по-другому: в причудливой униформе, указывающей на гораздо более высокое звание, которое Ник узнал от него в последний раз. Все мужчины салютовали.

— Да, да, вольно. — Он звучал совершенно непринуждённо. Он действительно был генералом? В это Нику было очень трудно поверить.

— Что ты там делал, мой мальчик? — спросил Рутга, его голос был помпезным для его предполагаемого звания. — Снова стошнило?

— Эээ… — Ник не знал, что он должен ответить на это. — Вы сказали не на улице.

— И ты сделал это в лачуге какого-то работяги. — Рутга покачал головой. — Я сказал твоей матери, что сделаю из тебя мужчину, и я сдержу слово. Пойдём. — Он указал Нику, чтобы тот начал двигаться. — Господа, проследите, чтобы никто не убрал этот беспорядок — этот молодой человек вернётся утром и сам об этом позаботится.

Мужчины снова салютовали, некоторые бросили сочувствующие взгляды в сторону Ника.

— Следуй за мной, — сказал Рутга. — Время вырабатывать устойчивость.

Ник последовал за ним, стараясь изобразить нежелание и растерянность. Это было не очень сложно.

Рутга повёл его за угол к задней части Либрариума.

— Знаешь, — сказал Рутга своим обычным голосом, — я обычно довольно хорошо справляюсь с тем, чтобы за мной не проследили. Тебе каким-то образом удалось найти меня. Твой отец гордился бы.

— Вы правда его знали? — спросил Ник.

— Знал, но можешь не верить, если не хочешь. Сейчас это мало что меняет. Пойдём внутрь. — Он указал на Либрариум.

— Туда? — сказал Ник. — Зачем?

— Потому что, кажется, все ошибались в тебе. — Рутга улыбнулся. — Все, кроме меня.

Глава 32

Позади Либрариума была единственная непритязательная деревянная дверь. Маленькая, но на вид прочная, она вряд ли была открытой. Остальная задняя часть была из камня и кирпича, с высокими тонкими окнами, начинающимися довольно высоко.

Вероятно, через эту дверь сотрудники входили по утрам, когда Либрариум был ещё закрыт для посетителей.

Было поздно и темно, вокруг было не так много людей. Солдаты, от которых Рутга спас Ника, казалось, были счастливы передать Ника на попечение начальника, даже не удосужившись проверить лачугу, из которой он вышел. Предупреждение, что внутри будет рвота, вероятно, и стало обоснованием этого решения.

Рутга подошёл к двери и вставил ключ в замочную скважину чуть ниже медной ручки.

— У вас есть ключ от Либрариума? — удивился Ник. Этот человек был способен на всякие уловки и шпионаж, но сама идея, что у него есть свой собственный ключ от Либрариума, была самим шокирующим о нём фактом.

Рутга посмотрел через плечо, на его губах была едва заметная улыбка.

— Нет, парень. Они не доверяют таким, как я, что-то столь ценное. У меня есть ключ к каждому замку. По крайней мере, к каждому замку, не созданному специально против людей вроде меня.

Раздался тихий щелчок, и Рутга открыл дверь. Ник посмотрел из стороны в сторону, его тело напряглось от самой мысли о том, что он собирался сделать. Не то чтобы он раньше не вламывался в библиотеку, но это была не обычная библиотека. Вдобавок ко всему, внутри Либрариума были вещи, которые могли быть не любезны с незваными гостями.

— Ну же, быстрее, — сказал Рутга, придерживая дверь. — Не хотелось бы, чтобы тебя здесь поймали.

Ник также не хотел, чтобы его поймали уже внутри, но он переступил через свою нерешительность и вошёл в тёмное здание.

Знакомый запах Либрариума немедленно заполнил его ноздри и помог ему успокоить нервы. Именно обнадёживающий запах книг и бумаги составлял ему компанию большую часть его детства, хотя с ними смешивались и некоторые другие запахи.

Дверь закрылась, и Рутга тяжело вздохнул.

— Это было близко.

Ник не двигался, дожидаясь, пока привыкнут глаза. Из тонких окон по обе стороны от двери исходило достаточно света, чтобы разглядеть чёрные формы, но не более того.

Рутга вытащил что-то из своего кармана, что оказалось коробкой с огнивом. Он зажёг фитиль в углу коробки и поддерживал небольшое пламя.

Они были в маленькой комнате, в офисе с письменным столом, но с необычно высоким потолком. Была ещё одна дверь, которая предположительно вела в Либрариум.

Рутга подошёл к лампе на столе и зажёг её. Сразу же показалась комната: скудно обставленная, с полками и шкафами, наполненными до краёв и даже переполненными. Ник мог сказать, что здесь проделана большая работа.

Рутга погасил пламя и положил коробку обратно в карман. Затем он снял мундир с галунами и лентами и вывернул его наизнанку. На обороте была более обыденная форма агента Секретной службы. Он повесил её на спинку стула и сел за стол.

— Уф. Теперь можно сделать передышку. Никто не побеспокоит нас до утра.

— У вас должен быть необыкновенный портной, — сказал Ник.

— Да, — сказал Рутга. — У меня отличный нюх на ремесленников, несмотря на моё низкое происхождение. — Он озорно улыбнулся и оглядел комнату. — Это комната старшего клерка. Он отвечает за бухгалтерский учёт и следит за тем, чтобы это место работало гладко, с финансовой точки зрения. Хороший человек. Усердно работающий.

— Вы были здесь раньше? — спросил Ник.

— Конечно, много раз. Мне нравится быть здесь, в окружении книг. Я нахожу это успокаивающим. А ещё это очень удобное место, чтобы спрятаться на ночь в городе. Никому не приходит в голову прийти сюда кого-либо искать. Я обнаружил, что у этого места неприкосновенный статус, что очень удобно.

Нику казалось, что они нарушают какую-то священную клятву, находясь здесь, но он полагал, что только он так почитает Либрариум. Он и, может быть, несколько библиотекарей. Возможно, это был более распространённый эффект, чем он предполагал.

— Вы приходите сюда, чтобы просто спрятаться?

Рутга закинул ноги на стол, из-за чего Нику стало неловко.

— Спрятаться, подумать, собраться, прежде чем сделать то, что нужно. Иногда я даже встречаюсь с людьми, чтобы получить от них инструкции для той или иной работы. Это очень универсальное место. Почему бы тебе не присесть, вон там? — Он указал на стул рядом с Ником. — Мы должны немного поболтать, ты и я. О том и о сём, о смысле жизни и так далее, и тому подобное. Что думаешь? Я предлагаю взаимный обмен информацией.

Ник сел. Рутга был общителен и справлялся с ситуацией очень непринуждённо, и Ник был уверен, что это притворство. Он хотел, чтобы Ник успокоился и охотнее отвечал на вопросы. Это было хорошо. Ник был рад рассказать ему всё, что он хотел знать, пока он получал ответы взамен.

— Не могли бы вы рассказать, куда вы собирались отвести меня? — спросил Ник.

— Это поручение было направлено мне от Министерства поручений, довольно точно. — Рутга улыбнулся, довольный придуманной игрой слов. — Вывоз тебя из школы был мерой предосторожности, более или менее. Насколько я могу судить, — а я не самый осведомлённый человек в таких вопросах, — никто всерьёз не считает тебя угрозой, но зато считают чем-то вроде помехи. Судя по отчётам, которые я видел, ты влезаешь в самые странные места.

— Обо мне есть отчёты? — спросил Ник, его разум уже искал способы получить к ним доступ, возможно, с помощью способностей.

— Конечно. Довольно большое досье, хотя я не знаю, чего в нём больше — фактов или предположений. До сегодняшнего вечера я бы поспорил, что второго. Сейчас я в этом уже не так уверен.

— Снаружи, — сказал Ник, — вы сказали, что все ошибались во мне, кроме вас.

— Ну, — сказал Рутга, — возможно, я льстил себе, но хотя то, что, по их словам, ты сделал, кажется невероятным, у них также есть идея, что твои действия контролируются другими. В эту часть я не поверил.

— Эта часть может быть единственной правдой, — сказал Ник довольно мрачно. — Я не знаю, почему так много людей хотят повлиять на мои действия, но я, кажется, стал популярной целью. Я половину времени даже не знаю, настоящие ли мои чувства.

— Нет, мой мальчик, ты не веришь в это. Самым лучшим качеством твоего отца была его способность думать своей головой. Некоторые скажут, что это его самый большой недостаток. Я вижу в тебе так много его черт, что ни на секунду не смогу смириться с тем, что ты уступишь давлению со стороны другого, каким бы сильным он ни был.

Ник был слегка сбит с толку верой этого человека в стойкость простого мальчика под таким сильным давлением.

— Я не понимаю, почему вы так считаете, но я не думаю, что вы правы. Просто не можете быть. Меня постоянно заставляют делать то, чего я не хочу.

— А, я не это имел в виду, — сказал Рутга. — Нам всем приходится идти на компромиссы и делать то, о чём мы сожалеем. Знак свободной воли — это когда ты осознаёшь это. Признак слабовольных — это когда они позволяют себе быть уверенными в том, что они делают всё правильно и хорошо.

— В чём разница, если всё равно будешь это делать? — спросил Ник.

— Разница есть, и больше, чем ты можешь представить. Но ты ещё поймёшь. В то же время, я считаю, что тебе важно продолжать.

— Что продолжать?

— Не могу правильно выразиться, — сказал Рутга. — Продолжать делать то, что привело тебя себя, когда ты запросто мог вернуться в безопасное место. Почему ты последовал за мной?

Это был хороший вопрос. Когда ты сбегаешь от человека, пытающегося тебя похитить, нормальной реакцией будет попытаться держаться от него как можно дальше.

— Я… я хотел знать, на кого вы работаете. То есть, на самом деле работаете. Но я всё ещё не уверен. Вы говорите, что работаете в министерстве, но тогда вам следует прямо сейчас отвести меня к министру Кармину. И вы, похоже, были в сговоре с гвюрианцами, но вы не передали бы меня им.

— Да, я понимаю, почему ты запутался, — сказал Рутга. — Есть некоторые части, которые я сам не понимаю. Но вот в чём я уверен: ты являешься частью всего этого по уважительной причине. Твои решения повлияют на результат и, я думаю, послужат на благо всего Ранвара.

Ник не знал, как ответить. Это звучало совершенно нелепо.

— Вы не можете этого знать.

— Действительно, это было бы трудно доказать. Но в моей сфере деятельности иногда приходится отказываться от того, что ты знаешь, и полагаться на свои чувства.

— Я не знаю, смогу ли я, — сказал Ник.

— Никто не ожидает, что ты будешь уверен, — сказал Рутга. — Придёт время, когда это станет очевидным. Так было и со мной, и с большинством других. Тебе нужно немного терпения.

— И вы решили отпустить меня по этой причине? — спросил Ник.

— Ха, не совсем. У тебя была небольшая помощь от наших гвюрианских друзей. Не совсем таким я представлял наш разговор, но также порой приходится отказываться от того, что ты запланировал.

Они сидели друг напротив друга в жёлтом свете лампы. Снаружи раздавался редкий крик или грохот проезжающей кареты. Солдаты на улицах готовились к битве, к драконам и армии вторжения, но никто не появлялся. Теперь их съедала тревога, и они искали способы ослабить напряжение.

— Вы собираетесь остаться здесь на всю ночь? — спросил Ник. Не было никаких признаков того, что у Рутги были другие планы. Никаких признаков того, что он намеревался куда-либо отвести Ника. Но у Ника было чувство, что у старика была причина здесь оставаться.

— Да, — сказал Рутга. — Пока я не получу иной приказ.

— Как они узнают, куда их отправлять? — спросил Ник.

— Ха, ты наткнулся на мою хитрую уловку. Они найдут меня, когда я буду готов. В этом кроется часть проблемы, возникающей, когда ты хорошо выполняешь свою работу: тебя всегда хотят нагрузить ещё большим количеством работы. Они заберут её у других, которые, по их мнению, делают её недостаточно хорошо, и только ради того, чтобы нагрузить тебя немного больше. Тебе придётся следить за этим, когда ты станешь старше, Ник. Поначалу это может казаться нормальным, ты можешь даже соглашаться с их рассуждениями, но чем больше ты будешь на себя брать, тем больше они будут тебе поручать. Ты должен знать свои пределы, а затем навязывать их своим руководителям.

— Не уверен, что у меня будет такой шанс, — сказал Ник. — Полагаю, это будет зависеть от того, что меня попросят сделать.

Рутга поднял руку, чтобы остановить Ник.

— Я говорю только как невежественный солдат, как человек, который не имеет права подвергать сомнению интеллект моего начальства. Это самая большая разница между нами, Ник. Я просто человек, который добросовестно выполняет приказы. А ты, ты человек, который всегда должен спрашивать, почему.

— Но вы не выполняете приказы, — ??сказал Ник. — Вы сидите здесь.

— Я выполнил приказы в меру моих способностей, именно для этого меня и выбрали. В конце концов, никто не может достичь того, на что он не способен. Ты не можешь приказать человеку полететь и ждать, что он замашет руками и воспарит в небо.

У Ника создалось впечатление, что Рутга не полностью с ним честен. Он был рад держать Ника здесь, но не хотел говорить ему, почему.

— Думаю, у вас будут проблемы с министром Кармином, — сказал Ник.

— Всё в порядке, — сказал Рутга. — Очень трудно наказывать человека, которого обучили противостоять всевозможным пыткам и наказаниям. Честно говоря, винить в этом он может только самого себя.

— А если возьмутся за вашу семью?

Рутга убрал ноги со стола.

— Взялись бы. К счастью, я так и не нашёл женщину, с которой хотел бы провести остаток своих дней. К счастью для неё. Я был бы очень рад обратному, ведь я не то чтобы наслаждался жизнью одиночки, но чего нет, того нет. Твой отец, вот он нашёл идеальную женщину. Он постоянно говорил о том, как прекрасна твоя мать, как ему повезло найти её, ну, знаешь, вся эта ерунда с любовью-морковью. Порой я думал, что он делает это, просто чтобы позлить меня, но, если честно, я думаю, что он просто был молод и влюблён, а находиться рядом с такими людьми просто невыносимо.

Ник нашёл странным слышать, как кто-то говорит о его отце в таких выражениях. Он редко слышал о нём что-нибудь отличное от того, каким хорошим он был солдатом, и то только потому, что ещё можно было рассказать о мёртвом солдате?

— Я искал себе, ну, знаешь, жену. Но я не собирался соглашаться на кого угодно. Она должна быть человеком, рядом с которым я вижу себя.

— У вас был на примете конкретный человек? — спросил Ник. — Ваш знакомый?

— Не совсем. У меня был её образ в голове.

— Вы её вообразили? — спросил Ник. Он не ожидал, что Рутга будет таким романтиком.

— Постоянно, — кивнул он. Он потянулся на стуле и переместился, чтобы усесться поудобнее. — Я могу представить её очень чётко, даже спустя столько времени. Девушка — она??остаётся одного и того же возраста, даже когда я старею — девушка такая чистая и нежная, что ничто вокруг неё не может испачкать её. Но может навредить ей. Да, всё вокруг может причинить ей боль! Её нужно защищать, нужно лелеять. Ты должен быть готов заплатить любую цену, чтобы защитить её от жестокого и угрожающего мира. Я… Я бы… эх, если бы не мой топорный язык. Не могу ничего сказать ясно.

— Она — это Ранвар, — сказал Ник.

— Сейчас, думаю, да, — сказал Рутга, смеясь. — Ты видишь мой самообман, в который я иногда погружаюсь. У меня не было девушки, которую я мог бы назвать своей, поэтому я взял самую большую девушку, которую только смог найти. У некоторых мужчин есть особые вкусы.

Ник улыбнулся, представив большую, размером со страну жену.

— Но девушке, которую я люблю, нужен кто-то получше ворчуна типа меня… — Он вздохнул. — В моей молодости были лидеры, на которых можно было равняться. Бесстрашные люди, готовые пожертвовать всем, включая себя, если это требовалось. У них были непоколебимые принципы, и они заботились только о благополучии своего народа. Не отдельных людей, не членов семьи — хотя я уверен, что они в это число входили, — но каждого гражданина, даже тех, кто ещё не родился. Особенно их… Такой позор.

— Что с ними случилось?

— То же самое, что происходит со всеми великими людьми. Они состарились. Для них пребывание в прошлом и заглядывание в будущее стало невыносимым бременем, и, поскольку они были бессильны что-либо сделать с настоящим, единственным вариантом было прожить свои убывающие годы, не думая ни о чём. Они потеряли интерес к единственному, о чём они когда-либо заботились.

— Разве так не всегда происходит? — спросил Ник. — Приходит кто-то другой и берёт всё на себя, разве нет?

Услышав это, Рутга вдруг взволновался. Он жестом предложил Нику приблизиться и понизил голос, словно боясь, что кто-то услышит.

— Да, я рад слышать, что ты это сказал. Я думаю так же. Вопрос лишь в том, чтобы найти его. Или её. Никогда не знаешь, кто это будет. Найти кого-то, чья вера крепка, кто дальновиден и принимает необходимые меры, и действует со спокойной решимостью. Точные и серьёзные, но когда есть необходимость, они могут выйти за рамки и предпринять экстраординарные действия. — Рутга снова вздохнул. — Такого рода людей нам не хватает.

— Разве у нас нет великих генералов и закалённых в боях воинов, которые выйдут, когда придёт время? — спросил Ник.

— Время пришло и ушло, — сказал Рутга, качая головой. — Старый солдат без веры в победу — это печальное зрелище, не так ли?

Что-то в голове Ника загорелось.

— Вы же не думаете, что я могу быть этим человеком? Из-за того, кем был мой отец? Потому что я могу заверить вас…

— Нет, нет, парень. Я узнаю его, когда увижу.

— Или её, — сказал Ник.

— Точно.

Некоторое время они просто сидели там. Ник не знал, зачем он пришёл. Это было что-то вроде анти-кульминации. Некоторое время он был погружён в свои мысли, а затем поднял глаза, чтобы заметить, что Рутга заснул на своём стуле. Ключ, который он использовал для входа в Либрариум, лежал на столе.

Ник наклонился и поднял его, его глаза следили за Рутгой. Он был готов извиняться, список извинений пробежался через разум. Рутга не проснулся.

Либрариум был холодным и тёмным, по стенам время от времени пробегали квадраты света, когда фонари проезжающих экипажей освещали узкие окна.

Ник не мог избавиться от ощущения, что он делает что-то неправильное. Он крался между стеллажей, затаив дыхание на случай, если кто-то услышит его. Он знал, что здесь никого нет и скрываться не было нужды, но сердце не переставало бешено колотиться.

Как правило, люди не крались в темноте по уважительным причинам.

Он достиг центральной лестницы и начал подниматься наверх. Он был уверен, что каждая деревянная ступенька скрипела гораздо громче, чем когда-либо прежде, когда он ходил по ним.

Большинство людей, ведя себя сомнительным образом, оправдывались, преувеличивая важность своей цели: цели оправдывали средства. Ник, вероятно, сделал бы то же самое, если бы его поймали. Разве не судьба всего Ранвара стояла на кону?

Но в глубине души он знал, что это чушь. Он просто играл роль важного человека во время меняющих мир событий. Он всегда избегал школьный театральный клуб, а сейчас он борется за главную роль. Не то призвание, для которого у него были навыки.

Он вспомнил учителя из школы — его старой школы — по имени мистер Кавенский, который преподавал у него высокие искусства и памятники, особенно субъективный предмет. Его совет для экзаменов, где не было правильного ответа, был следующим: реши, какой ты хочешь получить ответ, а затем извлеки доказательства, которые подтверждают его.

Урок сослужил ему хорошую службу Он не только позволял экзаменатору оценить, с каким человеком он имеет дело, но и предоставлял возможность убедить экзаменатора в том, что ты — нечто иное, чем являешься на самом деле.

Хорошо сформулированное сочинение может быть совершенно ничем необоснованно и всё же представить тебя во внушительном свете.

Субъективному вопросу не нужен был правильный ответ, он искал демонстрацию характера. И характер не обязательно должен быть твоим.

Показывать себя чем-то впечатляющим и достойным похвалы должно было быть чем-то хорошим. Выстави лучшую ногу вперёд, покажи себя в хорошем свете, рассчитай первое впечатление. Никто никогда не предлагал тебе представить точное изображение себя. Даже когда говорят: «Будь собой», имеют в виду версию тебя, подходящую для общественного потребления.

Ник достиг вершины лестницы, шестого этажа Либрариума, и его беспокойство немного ослабло. Находясь так высоко над уровнем улицы, он чувствовал себя в большей безопасности, поскольку вероятность быть услышанным или увиденным через окно была меньше. Разве что только кто-то не пролетит мимо. Эта мысль заставила его снова начать волноваться.

Он быстро прошёл мимо стеллажей, старых и затхлых. В течение дня сюда приходило мало людей, поэтому вполне разумно, что посреди ночи их было бы ещё меньше. Чем глубже он уходил от окон, тем в большей безопасности себя чувствовал.

Дверь, которую он искал, была впереди, простая и скромная. Ник достал ключ, который забрал у Рутги, и вставил в замочную скважину.

Сначала показалось, что он не подходит, что он слишком большой, чтобы его можно было полностью вставить. Но затем что-то, казалось, уступило, и ключ прошёл дальше, издав громкий металлический лязг. На самом деле он не был сильно громким, а лишь казался таким. Ник на секунду замер, чтобы услышать… Что именно? Торопливые шаги? Он повернул ключ, и дверь открылась.

Внутри маленькой комнаты было темно. Ник вошёл внутрь и закрыл дверь. Ему уже надоело параноидальное воображение, и он решил покончить с ним. Если внутри его ждала засада, то будь что будет.

Хотя он ничего не видел, он вспомнил, где была другая дверь. Комната была недостаточно большой, чтобы в ней заблудиться, и он довольно легко нашел другую дверную ручку. Пришлось немного пошарить на ощупь, чтобы найти вторую замочную скважину, хотя было не так много мест, куда производители дверей могли её поместить.

Вторая дверь открылась, и свет залил комнату, на секунду ослепив его. Он ворвался внутрь и закрыл за собой вторую дверь, боясь, что свет может выйти через крошечные щели между дверью и дверной коробкой или, может быть, через замочную скважину. Даже с предосторожностью в виде двойных дверей казалось, что кто-то может увидеть золотое сияние, исходящее с верхнего этажа Либрариума.

В комнате было полно книг в витринах, но Ник их проигнорировал. От них исходило свечение, которого было достаточно, чтобы видеть. Ник осмотрел пол в поисках люка, ведущего к логову создания.

Он был здесь раньше, видел, как библиотекарь открыл его, мог представить, где он был, но найти его оказалось сложнее, чем он ожидал. Он подумал о том, чтобы втыкать ключ в каждую различимую трещину, пока он каким-то чудесным образом не влезет в одну из них, но затем остановился и закрыл глаза. У него была возможность показывать то, о чём он просит, поэтому он попросил увидеть замок, который искал.

Потребовалось время, чтобы его обзор добрался до этой комнаты, а затем он увидел люк в полу, словно он был сделан из белого света. С закрытыми глазами он вставил ключ и открыл дверь.

Она был тяжёлой, но, похоже, был установлен какой-то механизм, который облегчал подъём. Когда она открылась, вниз упала тёмная лестница. Незначительная корректировка, и Ник смог ясно увидеть ступени. Он начал спуск с закрытыми глазами, не боясь потерять равновесие в темноте. Эта способность, помимо всего прочего, давала ему превосходное ночное видение.

Ник поспешно спустился до низу и подошёл к большой арке, ведущей в белую комнату, где он столкнулся с созданием. Он открыл глаза, и белые стены перед ним показали пустую комнату.

Он заглянул в комнату. Белый свет от стен был ярким и не напрягающим глаза, но не похожим на солнечный свет, более резким, чем мог бы испускать фонарь.

— Привет? — сказал Ник тихим голосом. Никакого немедленного ответа. Он не хотел входить без приглашения и также опасался повышать голос. Возможно, снаружи его слышно не было, но были и другие люди, которые могли его услышать. — Привет? — Он зашёл за арку так далеко, как только мог, не заходя в комнату. — Ты сказал, что ничего страшного, если я вернусь.

Всё стало тёмным.

— Да, — сказал голос в его голове. — Я не ждал тебя так скоро.

Ник испытал искушение сказать, что, он, наверно, пришёл бы позже, если бы знал, что ему делать, но он сдержался.

— Я приноровился использовать силу, которую ты мне дал, — сказал Ник.

— Да, — сказало создание, его голос донёсся отовсюду и из ниоткуда. — Ты изменился с нашей последней встречи.

— Изменился? В каком смысле?

— Во многих. Ты управлял теневыми драконами. Большинство людей не способны на такое. Ты не был способен на такое.

— Это не сильно отличалось от полётов на обычных драконах, — сказал Ник.

— Уверяю тебя, это совсем другое, — сказало создание. — То, что ты считаешь это одинаковым, показывает, как далеко ты продвинулся за столь короткое время. Хорошо. Ты уже превзошёл ожидания.

— Какие у тебя были ожидания? — спросил Ник. — И какие есть сейчас?

— Я ожидал, что ты останешься незадействованным и независимым, но ты здесь, по собственному желанию.

— Не совсем, — сказал Ник. — Я был как бы похищен и сбежал, а затем последовал сюда за моим предполагаемым похитителем. Честно говоря, я вернулся сюда случайно.

— Нет, — сказало создание. — Так только кажется. Ты решил прийти сюда, и ты решил противостоять мне.

— Я бы не сказал, что это противостояние. — Ник страстно надеялся, что это не оно.

— Ты хочешь знать, что ты должен делать, так ведь?

— Да, — сказал Ник. Он не мог отрицать, что это правда, просто он не думал, что кто-то ему скажет, поэтому он не рассматривал это как свою цель. — Ты скажешь мне?

— Да, — сказало создание. — Ты должен делать всё, что ты решишь делать.

Сердце Ника немного упало. Более расплывчатые ответы, которые не имели реального смысла.

— В моём мире, в том, который Высший Отец уничтожил, в том, для уничтожения которого Высший Отец использовал меня… В том мире люди были куда более развитыми по сравнению с этим миром ещё до того, как их нашёл Высший Отец. Они гордились всем, чего достигли, и верили, что их направляет более могущественная сила, которая не позволит им потерпеть неудачу.

— Более могущественная сила? — сказал Ник. — Они поклонялись какому-то божеству?

— Можешь думать об этом в таком ключе, — сказало создание. — У пастора Грея было видение. О смерти и разрушении и о спасителе, что придёт. Он верил, что ему предопределено построить этого спасителя, что ему предначертано создать жизнь, стать образом своего собственного создателя, создавая то, во что он вдохнёт жизнь, и поэтому он создал меня. Всё пошло не так, как задумывалось.

— Пастор Грей? — спросил Ник. — Он сделал тебя?

— Да. Он получил божественное видение и получил наставления, это был мир, в котором я родился. Великие маги моего мира ничем не отличались от здешних: люди огромной силы и способностей, которые ищут способы использовать свои таланты. В основном они жили в самых холодных регионах, где их силу можно было держать под контролем. Попытки пастора Грея производили столько остаточного тепла, что в заснеженной области вокруг его дома была вечная весна. Цветы росли на каждом клочке травы, а в нескольких минутах ходьбы лежали высокие сугробы.

— От чего ты должен был их спасти? — спросил Ник.

— Никто этого не знал, когда были впервые нарисованы мои планы. Им не нужно было знать. Их вера в меня была абсолютной. Также, как и их вера в себя. Это должно было быть их погибелью. Когда прибыл Высший Отец и предложил им ещё больше силы, они сочли тех, кто принял её, еретиками и убили их. Но их место заняли другие. Самые могущественные отвергли то, что посчитали искушением, сбивающим их с пути, но чуть менее сильные были готовы получить её — они всегда готовы.

— Он поставил их друг против друга, — сказал Ник. Это была старая тактика, для использования которой вовсе не нужно быть демоном.

— И это работало очень хорошо, какое-то время. Но они не были настолько глупы, чтобы не видеть опасности. Но они по-прежнему отказывались изменить своё поведение. Их уверенность сделала их негибкими. Они верили, что вмешается высшая сила и спасёт их, что я был оружием, посланным защитить их, и потому они были непреклонны.

— Хочешь сказать, что их вера в себя была необоснованной?

— Нет, она была совершенно оправданной. Но этого было недостаточно. Высший Отец никогда не позволял им понять, насколько безнадёжно отставшими они были, пока не стало слишком поздно. — В голосе создания была слышна горечь.

— Как ты думаешь, в этот раз всё будет по-другому? — спросил Ник.

— Думаю, что нет, — сказало создание. — Долгое время я был доволен тем, что был незаинтересованным наблюдателем. Я ничего не мог сделать, чтобы предотвратить падение других миров, это не имело значения. Но Виннум Роке убедила меня в обратном.

— Каким образом?

— Предложив то, чему Высший Отец не сможет сопротивляться. Вызов, который он примет, потому что он находит их слишком мало. Он взял мага от магов, демона от демонов и человека… тебя… от простых людей. По одному от каждого. А затем он беспрепятственно позволит им, предоставленным самим себе, готовиться к битве.

— Я не понимаю, — сказал Ник. — Почему я? Я не особенный из своего вида. Я не выделяюсь. Определённо есть другие, более подходящие на эту роль.

Он возвращался к этому вопросу бесчисленное количество раз, глядя на него с разных ракурсов, оставляя его сидеть в глубине разума в надежде, что ответ появится изнутри. Но, как он ни старался, причина, по которой его выбрали, отказывалась появляться.

— Может быть, но ты был выбран из многих. Ты был тем, кто выделялся. Качество, которым ты обладаешь, которого нет ни у кого другого, которого не было у всего моего мира, — это способность изменять подход по мере необходимости. Ты быстро учишься, Николав Тутт.

— Не думаю, что этого будет достаточно, — сказал Ник.

— Нет, — сказало создание. — Возможно, нет.

Тьма ожила. Под ним, — или ему так показалось, потому что он по-прежнему чувствовал комнату под своими ногами, — был Ранвар, целый мир, тёмный, но всё ещё видимый.

— Мы — здесь, — сказало создание. Город загорелся, его яркие очертания выделены. — А вот войска Ранвара. — По краям появились точки света, тысячи их. — Гвюрские войска. Войска союзных стран. Скрытые армии, ждущие момента, чтобы наброситься, когда станет ясно, какая сторона побеждает.

Огни разных цветов продолжали появляться по всей карте. Участвовали многие фракции, от небольших повстанческих групп до огромных армий. Это продолжалось и продолжалось, пока карта не была покрыта цветными полосами.

— Зачем ты мне всё это показываешь? — спросил Ник.

— Чтобы ты увидел, что там есть, — сказало создание. — Что ты сделаешь с этой информацией, зависит от тебя.

Ник посмотрел на карту. Различные цвета примыкали друг к другу, смесь красок на холсте, кусочки на доске.

— Для него это игра, не так ли? — спросил Ник. — Здесь всё хорошо сбалансировано. Это не может быть случайностью. Он хочет, чтобы было так. Он не хочет преимущества, он хочет, чтобы ему было трудно.

— Да, — сказало создание. — Он устал от слишком лёгких побед.

— Тогда почему он не удалит полностью своё преимущество? — спросил Ник. — Он всё ещё держит поводья. Он только позволяет нам быть равными ему. Если он правда хочет проявить себя, пусть выберет единственного чемпиона, и мы сделаем то же самое, и пусть победитель потребует трофеи. Конечно, едва ли он согласится на это.

— Я согласен, — раздался новый голос. Высший Отец стоял рядом с Ником. — Я согласен с твоими условиями. Кого бы ты выбрал?

— Согласны? — сказал Ник. — Хорошо. — Его разум уже мчался думать о чемпионе на его стороне. Виннум Роке казалась идеальным выбором, но позволит ли он выбрать её? — Виннум Роке?

— Отличный выбор. Согласен.

— Правда? — Это должна быть уловка. — А кого выбираете вы?

— Я выбираю тебя, Ник.

Уловка, как всегда уловка.

— Я могу сдаться?

— Можешь, — сказал Высший Отец. — Но прежде чем сделать это, позволь мне показать тебе, за что ты борешься. Позволь мне показать тебе мир таким, какой он есть на самом деле.

Глава 33

Лицо Высшего Отца было обрамлено тьмой, его глаза сверкали, губы изогнулись в тёплой улыбке, от которой Нику в его текущем положении легче не стало. Внешне он мог бы сойти за добродушного старика, — аккуратная белая борода, короткие серые волосы на голове, — но эффект присутствия от него всё ещё был как от дракона, которым он когда-то был.

— История начинается задолго до того, как Ранвар стал единой нацией, до городов и ферм, в те времена, когда люди выживали, используя только самые базовые инструменты, когда деревянные орудуя труда были нормой, а камни были самым распространённым оружием.

— Вы тогда были здесь? — спросил Ник, опасаясь быть обманутым. И смог бы он узнать, если бы его действительно обманули? — Кажется, это было очень давно.

Высший Отец кивнул.

Осколки света появились вокруг него. Звёзды и миры, кружащиеся вокруг их обоих. Между Ником и Высшим Отцом был мир, с которым Ник теперь был знаком со всех его сторон. Этот маленький шарик был размером не больше марбла, игрушечного стеклянного шарика, но узнать его не составляло труда.

— Я был здесь. Я прибыл посмотреть, как вы, странные существа, живёте, и чему я могу у вас научиться. — Тон Высшего Отца был мягким и скромным — но совсем не таким он был в глазах Ника. Если Высший Отец так пытался заставить его задуматься о том, что он разговаривает с добрым дядей или дедушкой, то ему потребуется быть гораздо более убедительным.

— Ваш мир был одним из многих, которые я посетил, выдающийся не более и не менее прочих. Но при ближайшем рассмотрении, этот мир, этот мир был другим. Некоторое время я наблюдал, как мужчины и женщины пытаются выцарапать жизнь из земли с помощью инструментов, которые они сделали своими руками, — сказал Высший Отец тоном учителя истории, хотя Ник никогда не учил что-либо из таких давних времён. — Было что-то в этих людях, в этих холмах и горах, которые вы теперь зовёте Ранваром, что привлекло моё внимание. Они не говорили на том языке, на котором говорите вы, они не выглядели как вы, их кожа была более бледной и нездорового цвета. Они выглядели болезненными и готовыми умереть, если не задастся охота или погода будет слишком холодной. Не будет преувеличением сказать, что они, как народ, были на пути к вымиранию. И никто не хватился бы их исчезновения.

— Почему вы так говорите? — спросил Ник, чувствуя необходимость защитить своих предшественников.

Он никогда не слышал, чтобы о первых поселенцах Ранвара говорили в таких уничижительных выражениях. Их всегда считали дикими и агрессивными, но охотниками и воинами, которые боролись с ничтожными шансами против великих врагов, чтобы сплотить под единым знаменем племена, которые однажды будут называться королевством Ранвар.

— Потому что твой народ считали паразитом, — сказал Высший Отец. — Соседние племена были гораздо сильнее, гораздо более продвинутыми в своём развитии. Лучшие инструменты, лучшее оружие. У них были домашние животные, они содержали скот, а не полагались на охоту. Они были крепче и крупнее, потому что хорошо питались и содержали себя в чистоте, не подвергаясь болезням.

— А ранварцы — нет?

— Нет. Они умирали быстро и часто.

— Вы говорите так, словно они были какими-то животными, — сказал Ник. — Нет, даже животными, неспособными позаботиться о себе. Если они были такими слабыми, как им удалось выжить?

Ник был слишком заинтересован тем, что ему рассказывали, чтобы бояться ситуации, в которой он находился. Сколько времени было? Уже утро? Работники Либрариума пришли на работу? Некоторые люди разыскивали его, скорее всего, с целью навредить. Ничто из этого сейчас не казалось очень важным. Он был под Либрариумом, и никто не собирался его здесь искать.

— Я сам задавался этим вопросом, — сказал Высший Отец. — Твой народ должен был исчезнуть задолго до того, как я на них наткнулся. Исчезнуть и кануть в лету. Но они выжили. Они были упрямыми и настойчивыми, упорными без какой-либо на то причины. Они не вступали в союзы, они отказывали делать то, что им велели. Они ценили свою свободу превыше всего и игнорировали угрозы, которые могли их уничтожить. — Выражение лица Высшего Отца представляло собой смесь восхищения и недоумения. — Предпочитать зависимости уничтожение… Впервые я стал свидетелем такого. Все общества ценят выживание превыше всего. Жить в рабстве и под тиранией допустимо, если это даёт возможность выжить, но не в случае с твоими предками. Это даже не было высокомерием — ведь поводов быть высокомерными у них не было. Если бы они были вынуждены сражаться, они бы проиграли. Помогло то, что они заняли землю, настолько грубую и дикую, что ни у кого не было интереса отобрать её.

— И их вы выбрали, чтобы отдать свою силу? — спросил Ник. — Почему? Потому что они были дикими и безрассудными?

— Не дикими и безрассудными. Независимыми. Они думали своей головой и решили пойти по пути, от которого другие уклонялись. Не могу сказать, что полностью понял, но я был очарован этим и хотел посмотреть, куда это меня приведёт. И вот где я теперь. — От Высшего Отца исходило чувство удивления, как будто он сам не мог в это поверить.

— Они жили в горах? — спросил Ник. Это рассказывали в школе о первых племенах Ранвара, но, возможно, это тоже было не так.

— В горах, да. Внутри них, в пещерах и туннелях. Они выходили охотиться и добывать пропитание. Их кожа была почти серой от недостатка солнца, а глаза щурились даже от самого слабого дневного света.

— И этим людям вы даровали свою силу? — спросил Ник, обнаружив, что причину этого понять было трудно. Зачем выбирать самых упрямых, недостойных, неоправданно высокомерных людей, близких к исчезновению? Просто чтобы доказать свою точку зрения? Соблазнить их силой, превосходящей их мечты, и заманить их в бессмысленное рабство? Это казалось мелкой целью. — Вы думали, что докажете ваше превосходство, если покорите самых неповинующихся людей, которых получится найти? — Он осознал, что немного рассержен из-за этого.

— Нет, вовсе нет, — сказал Высший Отец. Он мечтательно улыбнулся, словно окунулся в приятные воспоминания. — Я ценил их своеволие. Я хотел научиться от него. Видишь ли, Ник, есть качества, которые не имеют смысла и происхождение которых необъяснимо, но этим они ещё более ценны. Вселенная построена на этих качествах, и умение применять их может изменить всё.

— Хорошо, — сказал Ник, не уверенный, как относиться к этой информации о людях, от которых он произошёл. — Я до сих пор не понимаю, как это связано со мной. Или почему вы хотите, чтобы я стал вашим чемпионом.

Было немного странно, что эти слова вышли из рта Ника. Это ведь он предложил ограничить войну между людьми и демонами, которая, насколько он видел, близилась, сведя её к гораздо менее разрушительной битве между двумя людьми. Один представитель от людей и один от демонов.

По крайней мере, так погибнет меньше людей, а результаты станут известны гораздо быстрее, чем во время войны между тысячами.

Это была более или менее непродуманная мысль. Возможная альтернатива, которую стоит рассмотреть. Он не ожидал, что Высший Отец внезапно появится и примет предложение без колебаний. Он также не ожидал, что его выберут одним из двух чемпионов. И ещё большим сюрпризом было то, что представлять он должен был врага!

Всё это очень сбивало с толку. А сейчас Высший Отец хотел, чтобы Ник, прослушав истории о древнем Ранваре, стал добровольным участником.

— Ты — очевидный выбор, — сказал Высший Отец. — Я верю, что ты придёшь к тому же выводу, что ты — подходящее лицо для решения этого вопроса. Если нет, ты можешь сдаться. Это будет моё поражение.

Ник покачал головой. В этом нет никакого смысла.

— Вы, кажется, очень уверены, что я соглашусь.

— Вовсе нет. Вот что делает это таким захватывающим. — Он усмехнулся, вовсе не злобно. — Вызов мне начинается с убеждения тебя, и затем всё становится только труднее.

— Но вы можете просто заставить меня сделать то, что вы хотите, — сказал Ник. — Вы могли бы даже заставить меня думать, что это была моя собственная идея.

Высший Отец поднял руку и отмахнулся от предположения Ник.

— Так с тобой обращались до сих пор, я хорошо это знаю. Я хотел бы извиниться перед тобой, но не мне нужно это делать. Этот подход был принят на вооружение другими — с моего разрешения, по общему согласию, но я не потворствовал этому.

— И в чём разница? — спросил Ник. — Если вы это позволили, то вы потворствовали этому.

— Я позволил тем, за кого я несу ответственность, действовать так, как они считают нужным. Так было всегда, и тому есть уважительная причина. Если я хочу полностью раскрыть их потенциал, им должно быть позволено найти свой путь, совершить свои собственные ошибки.

— Почему? — спросил Ник. — Чего вы пытаетесь достичь?

Высший Отец, казалось, собирался что-то сказать, но остановился, чтобы обдумать, как будто он впервые задумался над таким вопросом.

— Ты всё делаешь правильно, — сказал пусть и знакомый, но пугающий голос из темноты. Это было создание, которое молчало с момента появления Высшего Отца. — Ты задаёшь правильные вопросы.

— Правда? — сказал Ник. — Ты уже задавал эти вопросы? Ты знаешь ответы? Настоящие ответы, я хотел сказать.

— Думаешь, я бы солгал тебе? — спросил Высший Отец слегка обиженным голосом.

— Нельзя солгать, если есть много истин, и вы выбираете, какую из них рассказать, — сказал Ник. — Я знаю о силе, которую вы вкладываете в свои слова, о том, что вы можете воссоздать любую реальность, которую выберете. Это то, что делает вас таким трудным для понимания — ваша ложь не ложь, потому что вы изменяете реальность, чтобы сделать её истиной. Это не очень честно.

— Правда не честна? — спросил Высший Отец.

— Нет, когда вы можете изменить её по своему желанию, — сказал Ник. — Зачем мы вам вообще нужны? У вас так много силы, вы можете делать что угодно, идти куда угодно. Зачем тратить время на нас?

— Потому что бесконечные возможности требуют топлива для их питания, — сказал Высший Отец. — Там, откуда я прибыл, больше не из чего черпать.

— А где это место? — спросил Ник. Ответа не было, но Ник не собирался оставлять всё как есть. У него никогда не будет другого такого шанса. После того, как он отклонит предложение Высшего Отца (или, что ещё хуже, примет его), его, вероятно, используют как полено в камине, как топливо, которое сожгут и которое улетит в виде дыма и пепла. Сначала он мог по крайней мере удовлетворить своё любопытство. — Откуда вы?

Ник не ждал ответа, не связного, по крайней мере. Может быть, смутный намёк на миф или сказку, которая не имела реального смысла, или на сотню разных.

Крошечные огни вокруг них кружились, и мир, который он знал, был заменён зловещим красным шаром.

— Я был создан в месте, которого больше не существует. Здесь был мир, на месте которого сейчас находится это облако пыли. — Высший Отец провёл рукой через небольшое облако пыли, заставляя его мерцать.

Это был шокирующе прямой ответ, и Ник почти забыл продолжить разговор. Если у Высшего Отца было настроение говорить, Ник хотел получить от него как можно больше информации.

— Кем? — спросил он. — Кто вас создал?

— Айни Ахлия. Человек — не такой человек, как вы, не с двумя руками и двумя ногами и головой с отверстиями, но что-то похожее — только не такой. Существо, живущее среди многих. Миллионов. Миллиардов. Они жили, они умирали, они любили они размножались, так же, как и вы — только не так. Их мир был грандиозным и великолепным шаром великих и гениальных умов. Они были существами несравненных способностей, всегда пытались расти и расширять свои знания, своё понимание и свои пределы.

— Этот человек, Айни Ахлия, создал вас?

— Он совершил ужасное и отвратительное открытие — он узнал, что живой ум может изменять пространство. Не только пространство в его собственном воображении или во сне, но и в реальности, в пространстве, в котором существуют люди.

— Почему это ужасно и отвратительно? — спросил Ник.

— Потому что живой ум должен был быть отделён от живого существа, в котором он находился, чтобы достичь этой способности изменять форму.

— И он сделал это с собой? — спросил Ник.

— Нет, — сказал Высший Отец, качая головой. — Нет, нет. Не с собой, с другими. Эксперимент над собой привёл бы его работу к очень быстрому завершению. Правда, его эксперименты на других всё равно были быстро прекращены — его казнью.

Ник кивнул. Это казалось подходящим наказанием для убийцы.

— Но умы всё ещё были, — сказал Высший Отец.

— Они не были мертвы?

— Нет, — сказал Высший Отец. — Они были живы и трансформированы и испытывали неизмеримую боль. Но убивать их в качества акта милосердия не считалось приемлемым. Незавидная судьба для его жертв. Для жителей того мира смерть была гораздо худшей судьбой и предназначалась для преступников и безумцев. После казни Айни Ахлии люди продолжили его работу и обнаружили, какие части ума отвечают за изменение реальности.

— Они продолжали свои эксперименты на живых умах? — Ник был ошеломлён. Они убили человека, виновного в совершении ужасного акта над невинными, но, видимо, были готовы продолжать его работу после совершения первоначального зла.

— Не продолжать их было бы потерей. Так они, по крайней мере, считали. Тебе может показаться, что вмешиваться в порабощённый ум так же жестоко, как и в первую очередь порабощать его — и так оно и есть — но люди этого мира проводят жёсткое различие между начинанием и продолжением. Им это казалось правильным и сострадательным.

— И так вышло, — продолжил Высший Отец, — что открытие того, что умы могут изменять форму реальности, привело к открытию, что сами умы могут быть изменены, и тем самым будет создано новое существо.

— Вы? — спросил Ник.

— В конечном счёте, да, — сказал Высший Отец. — Но не сразу. Сначала им пришлось пожертвовать умами и объединить их в один. Они были объединены, пересажены и сварены вместе жаром и болью. Боль — это мощный клей, который может связывать вещи в течение многих веков. Поток диссонирующих цветов и текстур наводнил мои чувства, когда я впервые проснулся, мои крики не были услышаны, но постепенно боль стихла, пока я не остался дрожать на её берегу.

Ник не мог не быть в ужасе. Он понимал, что слышал о совершенно другой культуре, отличающейся от его собственной так же сильно, как отличаются друг от друга птицы и рыбы или ящерицы и львы, но идея рассматривать людей как ингредиенты в эксперименте, которые смешивают и перемешивают, не укладывалась в его голове.

— И вы были результатом?

— В конечном счёте, да, — сказал Высший Отец, получая удовольствие от дискомфорта Ника, хотя, возможно, это был плод его воображения. — Объединённые умы имели эффект совместного смещения реальности. Весь мир разваливался, и то, что когда-то было большой миской с небольшим количеством всего, превратилось в суп. Из которого я медленно появился. У меня были воспоминания и концептуальное осознание существ, которые породили меня, но было ещё много всего, чему можно научиться. Это было очень давно.

Высший Отец улыбнулся, завершив свою историю. Ник не чувствовал сдвига в восприятии, который сопровождал другие истории, которые ему рассказывали демоны. Эта казалась простой и без прикрас, хотя, возможно, это было потому, что рассказчик был гораздо более опытным в тонких изменениях.

Ник не знал, что делать со всей этой информацией. Он спросил, откуда пришёл Высший Отец, и ему дали ответ. Это ничего не изменило. Возможно, он задал неправильный вопрос.

— А вы были один? — спросил Ник.

— Да. Сначала мой взгляд был направлен внутрь, мне было интересно, — кто я такой, что я такое, — а затем наружу, и я созерцал безмолвные звёзды. Радости бытия, чистой, истинной радости существования, красоты и благодати, которыми я был окружён, поначалу было достаточно — если внимательно слушать, то можно обнаружить, что вселенная тихо гудит. В конце концов, новизна сошла на нет, и я начал исследовать.

— Как? — спросил Ник. — Как вы переместились из своего мира?

— Я не переместился, — сказал Высший Отец. — Я всё ещё там. И я здесь. Это расстояние между ними изменилось.

— Но корабль, — сказал Ник. — Место, куда вы отправили Виннум Роке, где созда… — Он запнулся на этом слове, не желая использовать такой обезличенный термин для создания, но не зная, как ещё его назвать.

— Корабль позволил другим путешествовать со мной, — сказал Высший Отец. — Это прекрасное и очень полезное судно, способное преодолевать невообразимые расстояния.

— Но вы можете изменить эти расстояния силой мысли, — сказал Ник. — Или нет?

Он изо всех сил пытался понять, какие цели на самом деле преследовал Высший Отец. Он казался всемогущим, способным превратить звёздную пыль во всё, что пожелает. Так зачем он здесь? Чему он мог научиться у кого-либо?

— Могу, но что потом? — Высший Отец махнул рукой, как будто ответ мог быть спрятан среди вращающихся звёзд, окружающих его, но их точное местонахождение было загадкой. — Эту в одно, эту — в другое. Если ты можешь что-то изменить во что-то другое, тогда всё будет одинаковым.

Ник пытался собрать воедино то, к чему стремился Высший Отец. Вот он, существо безграничной силы, и он был кем? Скучающей сущностью?

Нет, не то. Он что-то искал, и ему нужна была помощь других, чтобы найти это. Что кто-то может предложить Высшему Отцу, чего у него ещё не было или что он не мог вызвать из воображения щелчком пальцев?

— Вы создали демонов, — сказал Ник. — Как? Они часть вас?

— В той же степени, в какой ты являешься частью своих родителей, — сказал Высший Отец.

— А Все-Мать? Откуда она взялась? — Ник только слышал её имя, но не было какого-то конкретного упоминания о том, кто она такая и что она могла сделать.

— Я создал её, и мы вместе создали наших детей.

— А потом вы захотели, чтобы они росли и становились похожими… — До Ника дошло, что искал Высший Отец. — Вы захотели, чтобы у них была свободная воля, чтобы они могли делать свой выбор.

Глаза Высшего Отца загорелись, а улыбка расползлась по его лицу.

— Да, это оно. Чтобы они были хозяевами самим себе.

— Не могли бы вы просто дать им её? — спросил Ник. — Создать их с ней?

— Нет. Я мог заставить их думать, что их воля была их собственной, но они бы просто выполняли мои указания.

— Но они бы не знали об этом, — сказал Ник.

— Но знал бы я.

— Таким образом, у вас есть свободная воля. Откуда?

— Айни Ахлия за пределами моих расчётов. У меня собраны воспоминания всего его мира, но не его самого.

— Жаль, что они убили его, — сказал Ник.

Высший Отец засмеялся.

— Действительно, очень жаль.

— Думаю, я понимаю, — сказал Ник, — более или менее. Вы хотите, чтобы ваши творения могли думать и выбирать своим умом. Несмотря на то, что они обладают огромными способностями, они всё ещё просто продолжение вас. Вы приводили их в разные места, чтобы они могли расти и учиться. Вы привели их сюда и слили с нами, чтобы они могли обрести жадность, желание и эгоизм, или что бы то ни было, что даёт нам наше желание следовать своим собственным путем. Разве ваши усилия уже не увенчались успехом? У демона, который пришёл ко мне, у неё, похоже, был собственный план действий.

— Нет, — сказал Высший Отец, — боюсь, что нет. Она выполняла мои инструкции, но в выбранное ей время и в её манере. Это не совсем то, что нужно, но близко, очень близко. Этот мир приблизил меня к моей цели.

— Но Виннум Роке пыталась остановить вас.

— Да, — сказал Высший Отец. — Более того, она хотела бросить мне вызов на равных. И чтобы сделать это, ей нужно создать существо сопоставимой силы.

— Как бы она сделала это без… — Ник почувствовал головокружение от осознания, которое поразило его. — Без… она хотела воссоздать эксперимент, который создал вас?

— Это то, что она хотела.

— Умы людей этого мира?

— Да.

— Я… я не верю, что она сделала бы это.

— Ты мог бы спросить её сам, — сказал Высший Отец. — Она не будет это отрицать. Она видит это как единственный путь к победе. Может быть, она даже права.

— Я права, — сказал голос, который с недавних пор поселился в голове Ника.

— Ты не настоящая Виннум Роке, — сказал Ник, оглядывая звёздное небо, которым он был окружён.

— Я знаю, как она думает, — сказал бестелесный голос, — и я знаю, что это единственный путь, который у нас остался. Это не вопрос выбора, это вопрос отсутствия других хороших вариантов.

— Она создала тебя, — сказал Ник. — Версию себя. Так же, как Высший Отец создал своих демонов. — Теперь Ник видел сходство между ними. Виннум Роке, возможно, была потрясена и испытывала отвращение к тому, что сделал Высший Отец, но она всё равно была готова последовать его примеру. Готова пойти на всё.

— Что думаешь, Ник? — спросил Высший Отец.

— Я… я… — Ник не знал, что и думать. Он не хотел, чтобы это было правдой. Он не хотел, чтобы это было возможно. Но что, если бы было? — Вы позволили этому случиться. Вы дали им задачу победить вас любыми способами, которые они пожелают. Вы хотели, чтобы они переросли вас, и именно это они и делают. Уничтожив вас, они в процессе уничтожат и нас. Вы хотите, чтобы это произошло.

— Я не хочу, чтобы это произошло, — сказал Высший Отец, — но я хочу, чтобы они развивались. А эволюция требует конфликта. Виннум Роке была вдохновлена новым мышлением, более тёмным. Но цена будет очень высокой и очень кровавой. Ты её остановишь?

Ник был в растерянности. Слишком многое нужно было переварить. Даже если бы он действительно хотел избежать разрушения своего мира, как бы он это сделал? Виннум Роке была почти такой же могущественной, как Высший Отец. И у Ника была очень подробная карта в его голове.

— А ты? — обратился Ник ко тьме. — Ты хочешь, чтобы мой мир закончил таким же образом, как и твой?

— Это не мой выбор, — сказало создание грохочущим голосом. — Это не мой мир. Но если не остановить его здесь, другие миры падут перед ним, как и другие до этого. Вы — лишь ступенька в его путешествии, цель которого — отлучить его детей от его груди. И таких ступеней будет ещё много, прежде чем он будет удовлетворён.

Это была ошеломляющая мысль. Виннум Роке пришла к выводу, что единственный способ остановить Высшего Отца — это создать равную силу для противостояния ему, что имело смысл. И она была готова пожертвовать своим народом, чтобы создать эту силу, что смысла уже не имело.

— Я до сих пор не понимаю, что я могу с этим сделать, — сказал Ник, чувствуя усталость от тяжести множества невозможных мыслей. Не за что было зацепиться, не было разумных объяснений. — А что я могу сделать?

— Я не знаю, — сказал Высший Отец. — Вот почему я очень хочу увидеть, что ты будешь делать.

— Потому что у меня есть свобода воли?

— Потому что у тебя есть собственная свобода воли. Другие пытались принудить тебя к их воле, чтобы использовать тебя как удобный инструмент. Я не думаю, что их амбиции касательно тебя были больше этого, но ты извлёк уроки из этого опыта. Наказание, которое они к тебе применили, было великим учителем. Твоя слабость вынудила тебя предпринять шаги, которых никто не сделал бы, потому что им это не нужно. С большой силой приходит большое самодовольство.

— Разве нет кого-то ещё, кто мог бы бросить вызов Виннум Роке? — спросил Ник.

— Много кто есть, — сказал Высший Отец. — Но нет никого, кто достаточно силён, чтобы победить её, и все слишком сильны, чтобы попробовать какой-либо другой способ. И даже если бы им удалось победить, скорее всего, они лишь заняли бы её место. Путь, который она выбрала, ведёт к силе, намного превосходящую ту, что они имеют сейчас.

— Она ведёт к вам, — сказал Ник.

— Да, — сказал Высший Отец. — А кто захочет ещё одного меня?

— Думаю, я хотел бы поговорить с Виннум Роке, — сказал Ник.

— Опять?

— Нет, не с ней. Я имею в виду настоящую.

Высший Отец подумал над просьбой. Затем он кивнул и сказал:

— Я могу это устроить, но ты должен знать, что в тот момент, когда она поймёт, что ты её потенциальный противник, она, вероятно, устранит тебя как угрозу. Даже если ты не собираешься идти против неё, для неё это всё равно будет более безопасным выбором. Зная это, ты готов с ней встретиться?

— Нет, — сказал Ник. — Не думаю, что готов. Разве я не могу просто поговорить с ней?

— Дверь заперта. Единственный способ — открыть её, и я дал слово, что я не буду тем, кто это сделает. И также я не могу рассказать тебе, как это сделать. И как только ты её откроешь, — если, конечно, ты найдёшь способ, — у тебя не будет никаких гарантий, что она не нападёт тебя. Всё ещё хочешь это сделать?

Ник не был уверен. Оставлять всё, как оно есть сейчас, тоже было нельзя. Война была неизбежна, и он подозревал, что причины войны связаны с планом, о котором упоминал Высший Отец. Большое сборище людей было идеальным моментом, чтобы лишить их сознания и создать существо, которое бросит вызов Высшему Отцу.

Ник хотел поговорить напрямую с Виннум Роке и подтвердить, что сказанное Высшим Отцом было правдой. Он не думал, что ему лгут, но не обязательно нужно лгать, чтобы скрыть правду.

— Я могу отвести тебя к ней, — сказало создание.