– Ты считаешь, я был не прав? – тихий голос, но такой оглушительный в пустоте квартиры.
– В чём? – мой голос дрожит.
– В том, что ты мне не подходишь?
– Да, – ответила прямо.
Селим едва прищурился, но потом снова взгляд его стал пронизывающим, уверенным, ровным.
– Хорошо. Убеди меня в обратном, – говорит и медленно стучит пальцем по перилу кресла.
Насмешка только в голосе, не в лице.
– Как убедить? – не понимаю.
– Как ты хочешь?
– Я не знаю, ты мне скажи.
Взгляд его переместился вниз. Туда, где от этого холодного взгляда уже закипает желание. Где от голоса становится жарко и тесно в любой одежде. Где разгорается и пылает огонь, ещё только от бледной искры. Где зарождается влага и стремиться наружу, чтобы дать понять и телу, и касанию, и взгляду, что нет никаких преград, есть только желание. Простое и понятное.
– Подними платье, – произносит Селим.
Взгляд его застыл, не движется. Прибился и стоит на одном месте. Это даже не игра, а действительность, в которой я теперь должна существовать.
Если хочу, чтобы меня не выставили за дверь, хочу уцепиться ногтями за эту комнату, эту кровать, за эти стены и дверь. Я должна делать только то, что он мне говорит.
Пальцы послушны, они подчиняются. Тронули ткань, потянули, оголяя сначала ноги, потом бёдра. Я сжала в ладонях лёгкую ткань и не отрываясь, смотрю на Селима. Между ног предательски сводит. Жаждет проникновения.
– Спусти трусы.
Я уже даже не вздрагиваю, просто делаю. Одной рукой придерживаю платье, другой стягиваю трусы.
– О, нет, – он разочарованно, отводит в строну взгляд.
Что он там увидел? Вроде бы я тщательно ухаживаю, вовремя подбриваю, оставляю только тонкую полоску.
– Что это такое? Нет, так не пойдёт.
Он раздраженно встал, прошел к окну, потом мимо меня, как будто напрочь забыл, что я здесь стою. Отсутствую. Стенка. Никто.
– Что не так? – я осмелела и спросила с лёгким недовольством, гордо вскинув подбородок.
Хотя, какая там гордость, стою без трусов. Сплошное пошлое унижение.
– Всё не так. Я не терплю эти причёски, там должно быть чисто. Понимаешь – голо. Только кожа и плоть, больше ничего. Никаких волос.
– Но я…
– Уходи.
– Ну, пожалуйста.
– Ты не поняла? – он грозно глянул.
Нет, лучше не шутить с этим. Если ему не нравится, нужно всё исправить. Тогда, я сейчас пойду домой и сделаю всё, как надо.
Что за чушь, что я сделаю?
Это ерунда бред. Всё, надоело, я не буду играть в эти игры.
Резким движением я натянула трусы, откинула подол платья, поправило его. Повернулась и взялась за ручку двери.
– Подожди, – услышала голос Селима.
Кажется, уже не такой строгий. Я обернулась. Он идёт ко мне. Подошел, встал рядом, рассматривает лицо. Теперь я вижу он не строгий, не злой. Может быть, вот сейчас поцелует.
Он протянул руку, тронул мою щёку. Я хотела улыбнуться, но в следующий момент он схватил меня за шею, сдавил её и повернул меня к себе задом. Толкнул на дверь, схватил подол платья, потянул вверх. Стянул трусы и быстрым движением колена раздвинул мне ноги.
Я снова прилипла к этой двери. Прижалась щекой и ладонями. Жду.
Секунда, другая, третья. Ничего не происходит, только чувствую, как пульсирует жилка в виске. И подрагивают пальцы ног, вставшие на носочки.
А потом, теплые ладони легли мне на бедра. Скользнули по ним. Молния брюк издала предупреждающий звук и через секунду, рванулся и упал на пол пакетик от презерватива.
Я замерла в ожидании, не знала, что делать, как реагировать. Как ответить?
Ожидание было не долгим, медленно ладони Селима, натянули мои бёдра на член. Два коротких приноравливающих движения и потом я уже чуть ли не отрывалась от пола.
Быстро мощно, без эмоций и познания ощущений, он трахал меня у двери, как будто я шлюха пришедшая только для того, чтобы какой-то мужик почувствовал обыкновенную женскую дырку. Он не вкладывал в этот трах ничего, кроме желания быстрее достичь кульминации. Высшей точки этих телодвижений. Результата, который должны они принести.
И снова я не понимала, что делаю здесь. Снова чувствовала себя использованной резиновой куклой. Бездушной, податливой покорной. Снова пыталась дождаться его прикосновения какой-то чувствительности, проникновенности. Хотя бы малого проявления нежности, или теплого чувства.
Но этого не было, как не было поцелуя. Не было ласкового слова. Ничего.
И всё равно – это мне необходимо. Пусть хотя бы так…
Он кончил. Выдохнул, тихо простонал и вытащил член.
Секунду я стояла опустошенная с расставленными ногами, ощущая пустоту.
– Завтра, чтобы там было всё голое, – бросил Селим, уходя в ванную.
А я начала медленно натягивать трусы, которые даже не были сняты, просто спущены.
На холодный взгляд Селима, я кивнула. И сразу поняла, что можно уходить.
Взялась за ручку двери, подождала… чего, сама не знаю… а потом вышла.