Хозяин Пустоши. Книга 2

Глава 4

И тут Никита понял свою ошибку.

Полумрак подворотни сбил с толку. У мужчины перед ним был шрам и на той же щеке, только не от ожога. Никита отступил, но незнакомец оказался быстрее. Молниеносным движением схватил его за шкирку и затащил в какое-то темное помещение.

— Ни звука, — предупредил он.

Рот ему не закрывали, но Никита все равно не рискнул кричать. Тем более на плече у него лежала очень тяжелая рука.

— Вот и отлично, — сказал мужчина, когда шаги Федора стихли. — Ты Никита, да?

Мужчина зажег свет на ладони. Маг! Никита заморгал и осмотрелся. Они стояли на небольшой площадке перед лестницей наверх. Мужчина ждал ответа и Никита поднял на него глаза. На секунду взгляд задержался на перстне с каким-то коричневым в полоску камнем и поднялся к лицу. Да, шрам у него не от ожога, а от огромных когтей. И в остальном он похож на Красавчика только ростом и мускулами. Никита открыл рот, чтобы соврать, но не смог произнести ни слова под пронизывающим взглядом серых глаз и только кивнул.

— Меня зовут Кирилл Румянцев. Граф Румянцев. И ты только что подтвердил, что не живешь в городе, — сказал он очень спокойно.

— Но я бы хотел остаться, — едва слышно пролепетал Никита.

— Я понимаю, — мягко ответил страшный граф.

— Мне некуда идти, мой дом уничтожен. Почти наверняка уничтожен…

— Ты знаешь о деревне Корсунь?

— Они мой дом и… — начал было он, но осекся. Только теперь пришло полное осознание, что возвращаться ему некуда. Как не было понимания, как выживать дальше в большом страшном лесу.

— Ты говоришь только о доме, — подметил граф. — Но не об отце.

Никита вздрогнул. Страх вдруг прошел и нахлынуло облегчение.

— Я рад, что он мертв, — выдохнул он. — Вы не знаете, что это был за человек. Некоторые монстры безобиднее его.

Никита понял, что этот человек со шрамом знает все о нем и банде. И вообще много чего знает. А может и мысли читает. Так какой смысл скрывать что-то?

— Понятно. Вот что, Никита. Я не могу оставить тебя в городе. И будет жестоко выставить тебя в Пустошь. Единственным вариантом я вижу отправить тебя в Корсунь. Или их ты ненавидишь за то что уб… уничтожили твой дом? — серьезно спросил граф.

— Но я же из банды. Я сын Чалого. Они меня убьют.

— Я не о том спрашиваю тебя.

— Мне некуда идти. Если они меня примут, я буду благодарен, — пробубнил Никита.

— И не будешь работать на Протасова?

— Я буду работать против него, — пылко заявил он.

— Вот как, — удивился Кирилл.

— Это все из-за него! Если бы не это, мы бы сейчас спокойно жили в лагере, а теперь они все мертвы, да?

— Если согласишься поехать в Корсунь, там и узнаем.

— Если они меня примут…

— Это предоставь мне. Идем.

Они вышли на улицу, граф огляделся и повел Никиту куда-то, только накинул капюшон ему на голову. И не убирал руку с плеча.

— Кстати, ты говоришь только об отце. А кто твоя мать? — спросил он через несколько поворотов на шумной улице.

Теперь Никита увидел источник постоянного шума — поток машин, похожих на те, что охраняют караваны, но поменьше и без оружия. Он так засмотрелся, что смысл вопроса не сразу дошел до него. Кажется, графу пришлось дважды повторить.

— Не знаю. Она умерла при родах. Знаю только, что она была аристо. Ой… ну… магом… — смутился он. — В общем, отец специально меня заделал, чтобы у него был свой маг. Но я не проявляю дара. Наверное, не передался.

— Тебе сколько лет?

— Четырнадцать.

— Тогда еще не все потеряно. Идем, мы тебя проверим, а потом в Корсунь. В любом случае.

Никита вздохнул и послушно пошел рядом с графом. В душе поселился страх. Будущее, такое понятное, хоть и безрадостное еще неделю назад теперь стало неопределенным. Зато появилась надежда на лучшее.

Владимир вышел из больницы, где сращивал кости одному неловкому строителю. Да, стройка еще шла и еще будет продолжаться — постоянно надо что-то чинить, кому-то поставить пристройку, вон теперь еще и коровник сделать.

На ухо упала капля и заставила поморщиться. Если тут в такую погоду неуютно, как же там ребята в лесу? Надо было идти с ними. Тут Ника с больными справится, благо пошла по его стопам, а если в лесу что случится? Там может не хватить одной лишь магии без медицинских навыков. Остается надеяться, что все будет хорошо и все вернутся живыми.

— Володя! — окликнул его Олег.

Сержант бежал от ворот, на лице застыла озадаченность. Владимир пошел к нему навстречу. Тревоги от сержанта не ощущалось, но он спешил. Редкость в последнее время.

— Что случилось? Кто-то…

— Нет-нет. Кирилл Румянцев приехал.

— Спасибо, сейчас приду, — кивнул он. — Но почему такая спешка?

— Он не один. С ним пацан какой-то, — предупредил Олег. — Странный. Они в терем пошли. А я обратно.

— Странный?

— Да, шуганный какой-то. Сам увидишь, — сказал Олег и пошел на свой пост.

Владимир кивнул и отправился в терем. Да, изменился Олег — все еще ощущает вину за то, что не смог противостоять чарам Вадима летом и работал против друзей. И сколько ни говори ему, что простые люди не могут сопротивляться магии, не слышит. Оставалось надеяться, что время поможет осознать. Или решит в какой-то момент, что заслужил, наконец, прощение, и перестанет принижать себя.

С такими мыслями Володя и зашел в терем. В библиотеке тихо шуршали страницами несколько человек, сидя за столами. Больше половины из них оказались подростками. Он улыбнулся такому рвению к знаниям или просто интересным историям — все лучше, чем бездумно носиться по улице — и поднялся на второй этаж.

Кирилл уже снимал чайник с огня. Он повернулся, кивнул и разлил кипяток по кружкам. У дивана стоял подросток и с удивлением осматривался. Руки он убрал в карманы, видимо, чтобы не начать трогать все подряд. Судя по тому, как лежали его русые волосы, их совсем недавно подстригли. И одежда на нем совсем новая. Но старые царапины и загар на лице с впалыми щеками говорили о жизни на свежем воздухе. Кого же наследник рода Румянцевых привел? И почему сам? В последнее время он предпочитал общаться через посредников.

— Добрый день. Что-то случилось? Слава передал новости? — спросил Володя.

— Да, передал. И случился вот он. Знакомься с Никитой. У меня большая просьба принять его в Корсуни, — сказал Кирилл. Он поставил на стол три кружки с чаем и пожал Владимиру руку.

— Что-то мне подсказывает, что без твоей личной просьбы мы бы отказали, — проницательно заметил Владимир. — Давайте-ка все сядем и вы все расскажете. В ногах правды нет. И я рад познакомиться, Никита.

Парень робко и неумело пожал ему руку. А после столь же робко сел на самый краешек стула. Что удивительно, когда рядом удобные диваны и кресла.

— Разумеется. Врать я не собираюсь, — сказал Кирилл. — Никита — сын одного из главарей банды.

Володя удивленно поднял брови, но перебивать не стал. И с новым интересом посмотрел на подростка. Если он всю жизнь прожил в лесу, понятен его интерес и робость. В лесу нет мебели, землянку не сравнить с домом. Но почему он тут? А еще Владимир понял, что это именно его упустили на берегу.

— Как я понимаю, Александр намерен уничтожить всю банду. И Никите теперь негде жить, — продолжил Кирилл. — А он… Никита, покажи руку.

С большой неохотой парень вытащил руки из карманов и вытянул левую. На среднем пальце красовалось кольцо. Только в держателе не хватало камня. Будущий маг, понял Владимир и кивнул. Камень формируется из Искры в момент ее пробуждения. Искра Никиты все еще спит. Теперь ясно, почему его не оставили в городе, хотя он мог бы усилить род Румянцевых — репутационные потери будут выше.

— Какие перспективы? — спросил Володя.

— Предполагаю, что может начать с изумруда.

— Сильно. Но ты согласен жить с теми, кто убил твоего отца и друзей? — повернулся Владимир к Никите.

— Единственным другом там я мог считать Красавчика. Для остальных я был всего лишь помехой. Даже для отца. — Он опустил глаза на кружку с чаем и добавил уже тише: — Особенно для отца.

— Этот негодяй заделал его силой, — мрачно пояснил Кирилл в ответ на недоуменный взгляд Владимира. — Чтобы в банде был маг. Но не знал, что сама собой Искра не всегда разжигается.

Теперь Владимир понял. Если у ребенка Искра магии не разгоралась сама в три года, ее старались разжечь в семь или двенадцать. Шестнадцать лет считалось крайним сроком. Если не загоралась и в этом возрасте, маг оставался спящим до конца жизни. Конечно, ходили слухи о том, как потрясения разжигали Искру и у взрослых, но это лишь слухи, скорее даже байки. Впрочем, был еще Саша, который за год с лунного камня поднялся до аметиста. Сам по себе Никита отцу-бандиту был не нужен, только в качестве мага, которого он эксплуатировал бы до изнеможения.

— Как я понимаю, ты дал импульс и теперь камень может появиться в любой момент, не дожидаясь шестнадцатилетия.

— Верно. И Никита слишком взрослый, чтобы оставлять его в городе. Мы попросту не сможем объяснить его появление.

— Я понимаю. Даже отсутствие шрама не поможет. Ты ведь его проверял? — Володя постучал себя по виску.

— Конечно. Я перехватил Никиту после того, как он доложил Протасову о том, что Саша идет на банду. Мы поговорили и вот он тут.

— Значит, это было последнее сообщение из Пустоши, которое получил граф. Но зачем тебе это, Кирилл? — Володя прищурился, скорее хитро, чем подозрительно. — Не то чтобы я был против, но тебя сложно заподозрить в гуманизме.

— Иногда случается, знаешь ли, — усмехнулся молодой Румянцев. — К тому же маги лишними не бывают нигде.

— Не боишься, что мы станем силой и составим конкуренцию Орлу?

— Нет, — едва не рассмеялся Кирилл. — Мы друзья и всегда найдем общий язык. А к роду Голицыных у нас теплых чувств нет.

Больше всего это походило на приглашение к атаке города. Но такие вещи Володя не собирался решать — для этого есть Александр. Потому он только улыбнулся и кивнул. Раз Кирилл проверил парня при помощи ментальной магии, можно не сомневаться в его лояльности. Значит и Образцов согласится его оставить. Только возни с ним будет много — он же ничего не знает, наверняка и грамоте не обучен. И не только грамоте, вон, даже на стуле ему неуютно, коль скоро всю жизнь на бревне просидел, а то и вовсе на земле.

— Хорошо, Никита. Не я глава Корсуни, но у меня к тебе вопросов нет. Так что дождемся Александра. Уверен, он не прогонит, — сказал Володя. — А пока надо бы тебе найти жилье. Кирилл, ты останешься дожидаться Сашу или от Егора все узнаешь?

— Подожду денька три, если не вернется, то Егор расскажет.

До деревни мы добирались дольше, чем рассчитывали, четыре дня. Но это и понятно, с нами женщины. Одна из трех вышла из ступора, немного поголосила, повыла в истерике, но потом успокоилась и пошла сама. Только приговаривала «Яша мой, Яша». Да, у нее явно целый букет нервных расстройств, но с этим, надеюсь, помогут специалисты Кирилла. А вот двух других пришлось нести на руках.

— Я бы оставила их тут. Они уже все, — сказала та блондинка. Она представилась Людмилой Репиной, дочерью барона из Москвы. Сама же над собой смеялась, дескать, стоило так далеко бежать, чтобы попасть в плен к уголовникам. И стало ясно, почему она такая бодрая — провела у них всего три недели и при этом ее не трогали. Почему — вопрос хороший, но ответа она не знала.

— Если мы будем кого-то бросать только потому, что возиться долго, чем мы окажемся лучше этой банды? — строго спросил я.

Она открыла рот, но не нашлась с ответом. Зато у мелкой осенней мошки нашелся интерес у нее во рту. Пришлось Людмиле забавно морщиться и отплевываться.

Лена и я улыбались, Артем откровенно смеялся. И только Илья похлопывал по спине и предлагал попить воды, укоризненно посматривая на нас. Неужели она ему понравилась? Мне Людмила показалась слишком ветреной и поверхностной, пусть и красивой девушкой. К тому же это ее честное признание в любвеобильности. Может, Илья решил, что сможет ее укротить и одомашнить? Посмотрим.

В Корсуни оказалось, что нас ждет Кирилл. Он уже собирался уезжать, а тут мы. Тем лучше. Я оставил спасенных женщин на Машу Степанову и Лену, а сам отправился общаться с Румянцевым в тереме.

— Итак, от банды осталось пять человек, включая Красавчика. И Марат жив, — подвел Кирилл итог моему рассказу. — Отец будет рад. Никита тоже.

— Кто такой Никита? — удивился я.

— Сын второго главаря и, надеюсь, новый житель Корсуни, — ответил он и рассказал историю этого мальчишки.

— Значит, Красавчика он любил больше, чем родного отца, — сделал я вывод. — Не бросится искать его, когда узнает, что жив? И точно не будет работать на Протасова?

— На Протасова точно не будет — я у него в голове побывал. А вот на счет главаря… — Кирилл задумался и молчал, пока мы не дошли до терема и не уселись на втором этаже. — Это же мальчишка, который ничего не видел в жизни, кроме подзатыльников и леса. Думаю, если ему здесь понравится больше, он скорее попытается уговорить тебя взять к себе Красавчика.

— Мне тут убийцы, рабовладельцы и насильники не нужны, — нахмурился я.

— Из головы парнишки я узнал, что женщины принадлежали только подчиненным Чалого, второго главаря. Красавчик…

— Прости, — перебил я его, сморщившись. — У них имена есть?

— Наверняка есть, но Никита их не знает. Даже имени отца не знает. Так вот. Красавчик этого не одобрял и пытался убедить прекратить рабство. Но людей не хватало изменить что-то силой. И разбивать банду было глупо — вместе они могут больше. А Красавчик этот в понимании Никиты — прямо благородный разбойник. — Кирилл покачал головой. — Это не совсем так, конечно, но он точно лучше его отца.

— Надо общаться, — сделал я вывод. — Но это в том случае, если наши дороги пересекутся. А пока постараться сделать так, чтобы Никите тут понравилось. Ты прав — маги лишними не бывают, даже такие юные. Кстати о магах. Ты что-то знаешь об этой Людмиле?

— Нет, но спрошу у отца. Все досье на московских аристократов у него. Я занимаюсь орловскими и кое-что знаю про совет Мценска. Артем тоже ее не знает?

— Нет. Надо поговорить с другими женщинами. Кстати о них. Три из них в невменяемом состоянии. Сможешь что-то для них сделать, кроме как убить?

— Подлечить и вернуть тебе. Если они меченные, в городе их не оставить.

— Спасибо. Ты меня из-за Никиты ждал? — спохватился я, что все о деревне, а у Кирилла могут быть и другие дела.

— Не только из-за него. Отец просил кое-что рассказать тебе. О причинах того, почему ты оказался в Пустоши, — сказал Кирилл.

Я поймал его испытующий взгляд. Да, мне интересно. Я лишь знал, что прежний Александр Образцов физически не мог бы сделать того, в чем его обвиняют, потому что почти не бывал трезв. Но вот о мотивах князя Голицына я не знал. Как не знал, почему Образцовы внезапно оказались одни, без поддержки своих баронов и почти без дружины. Но почему Кирилл так смотрит, словно ждет, что я откажусь слушать? Нет, мне очень интересна причина, по которой я оказался в теле изгоя, умершего от страха за пределами города, хотя вполне мог заменить его в момент смерти от алкогольного отравления в баре, в безопасности и комфорте.

— Я весь внимание. У меня не получилось стать надежной опорой отцу, но хотя бы отомстить за него должен. А для этого нужно знать, что он не сам во всем виноват, — сказал я решительно.

Наконец-то. Илья вздохнул с облегчением и пошел к себе. Он-то надеялся, что женщинами займутся Лена, Маша и Ника. Но Ника стояла в охране на частоколе, а Лена и Мария сами с таким количеством не справлялись. И Артем сразу куда-то сбежал. Вот и пришлось ему задержаться и помочь с опросом и распределением. А Сашка, жук, умотал в терем на важный разговор с Кириллом. Почему-то один на один. Что там за секреты? Оставалось надеяться, что потом расскажет. А пока можно расслабиться, сходить в баньку и переодеться. Правда, сначала надо сдать оружие в арсенал. Да, он маг, но все же предпочитал носить огнестрельное оружие на вылазках. На всякий случай.

Он подходил к зданию арсенала, одноэтажной избе, укрепленной магией от случайных да и не случайных пожаров. Теперь в деревне оружия хватало и патроны больше не считали. Правда, пришлось отдать за это богатство два реагента из той контрабанды, что случайно забрали в прошлом году. И еще один за запас разного рода алкоголя. Нет, в Косруни так и не пили, а этот шел на более сильные эликсиры. Илья подозревал, что простой люд даже не знает про то, что у магов есть такие напитки.

О, а это что за диво? Возле арсенала стояла Людмила и с интересом разглядывала здание. Охрану не ставили — все свои — только дверь закрывали на ключ, а то мало ли детишек на подвиги потянет. Что она тут делает? Ей бы заселяться, а не деревню изучать.

— Привет, — окликнул он Людмилу. Она едва не подпрыгнула, но Илья списал это на последствия плена. — Ты чего тут?

— Да, всеми же сразу не могут заниматься. А я явно пострадала меньше других. Пусть с остальными сначала разберутся, а я пока деревню посмотрю. А тут что?

— Арсенал.

— А я думала, у каждого личное оружие, — искренне удивилась она.

— У дружины личное. У некоторых магов свой пистолет, а автомат дома не держу. Да и другие не держат. Тут же дети — еще решат поиграть.

— Понятно. А что в деревянном доме-то? Вдруг пожар.

— От огня дом обработан. Так что если только в него огненная птица зарядит или дракон, тогда не выдержит.

Он хотел еще добавить про намеренный поджег, но прикусил язык. Память о Вадиме была еще свежа, так что магам так сразу доверять не спешили. Да, она только из плена. И что с ней там делали, никто не знает. Сама не говорит, а расспрашивать рано. Все понимали, что нужно время — всем женщинам.

Люда покивала с одобрением. Хотела сказать или спросить что-то еще, но ее прервал звон колокола. Илья застонал.

— А это что? — спросила Людмила без тревоги.

— Это бежим, — проворчал он и развернулся обратно к воротам.