Зона: перезагрузка. Хозяин Топи

Глава 4. Глеб

Братск

– Глеб, а ты можешь сказать, куда мы все-таки едем?

В голосе тети Светы довольно явственно звучала тревога, и мальчик мысленно обругал себя: слишком давно он не говорил с ней своим особым голосом и не просил хорошо, вот она и занервничала. А тете Свете нельзя нервничать: она делает важное дело – везет Глеба туда, где Зовущий. Надо срочно исправляться.

– Сказать не могу, тетя Света. Я просто не знаю, как называется это место, – произнес Глеб своим особым голосом. – Зато я знаю, как туда доехать. Мы ведь говорили об этом, вы забыли разве?

Мальчик уже понял, как действует его особый голос, и внимательно смотрел в глаза тете Свете. Вот взгляд на мгновение стал мутным, словно невидящим, а потом вдруг изменился – всякая тревога и сомнения из него совершенно исчезли. Им на смену пришли облегчение, спокойствие и уверенность. На губах даже улыбка появилась.

– Ну да, точно! – воскликнула она, хлопнув себя по лбу. – У меня совсем из головы вылетело, прости.

– Это ничего, это бывает, – с радостным облегчением (уфф, пронесло!) заговорил мальчик. – Я тоже иногда что-то забываю. Вот три месяца назад забыл про день рождения Антошки Самохина, так он на меня даже обиделся. А за что, скажите? Ведь всякое случиться может. Я вот на вас не обижаюсь.

– Вот и хорошо, Глеб. И не надо. Какие могут быть обиды между друзьями? Ведь мы же друзья, так?

– Конечно, друзья, тетя Света. И вы на меня, если что, не обижайтесь.

– Договорились, – улыбнулась женщина и потрепала Глеба по голове. – Ты хороший мальчик, Глеб. Твои родители должны гордиться таким сыном.

– Угу.

Как все-таки хорошо, что тетя Света не вспоминает о своем брошенном в речку мобильнике, который так напугал недавно Глеба своим неожиданным звонком. Он был уверен, что это его родители ищут, и хорошо попросил тетю Свету выбросить телефон. Когда Глеб так просит, ему невозможно отказать. Вот и она не смогла. Сказала, что Глеб прав и телефон ей не нужен. Но мальчик все же чувствовал себя виноватым и решил потом, когда все кончится, непременно попросить папу купить тете Свете новый мобильник. В конце концов, тетя Света хорошая, помогает Глебу, и она не виновата, что он так не хочет, чтобы родители нашли его раньше времени. Мальчик тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от неприятных воспоминаний.

– Вы прямо езжайте, – сказал он, – вот по этой улице, не сворачивая, пока город не проедете.

– Как скажешь, Глеб.

Вела тетя Света уверенно, дорога была хорошая, без ям и колдобин. Мягкое покачивание убаюкало Глеба, и он незаметно для себя задремал.

«Иди-и-и ко мне-е!» – зов звучит неожиданно громко и мощно, и мальчик едва сдерживает крик. Почему здесь? Почему так? Зелено-бурая жижа и желтоватый туман над ней появляются не сразу, и какое-то время еще видны городские кварталы. Мальчик в смятении: ему казалось, что Зовущий намного дальше, а теперь… Он что, здесь и они уже приехали? Зов исходил из этого маленького города? Картина меняется на глазах: волна зелено-бурой жижи заливает город, и он исчезает, оставляя вместо себя унылый пейзаж бескрайнего болота, из которого почти непрерывно с дикой тоской несется:

«Иди-и-и ко мне-е-е! Помоги-и-и мне-е-е!»

Мальчик зажимает уши, но это не помогает – пронзительный голос словно ввинчивается ему прямо в мозг. Голова раскалывается от надрывного крика, глаза слезятся, и мальчик не выдерживает.

– Где ты?! Где, где, где?!! – кричит он.

И в тот же миг перед глазами возникает вид сверху на город, в который они с тетей Светой только что въехали, а в нем словно огненной линией прочерчен путь к Зовущему…

И тут мальчика словно выбрасывает из сна.

Первое, что он видит, открыв глаза, – это встревоженное лицо тети Светы. Она трясет его за плечи:

– Глеб, очнись! Что с тобой?!

– Нам нужно свернуть, – хрипло произносит мальчик, – на следующем светофоре направо.

Это было похоже на извращенный вариант детской игры в «горячо-холодно». Только на «холодно» голова болела больше, а на «горячо» ее чуть отпускало. Эта боль вела Глеба, словно маяк. Она да еще огненная линия, которую он увидел в последнее мгновение перед тем, как вынырнуть из своего жуткого сна-видения.

Больше всего на свете Глебу хотелось, чтобы все это наконец закончилось и снова вернулась нормальная жизнь. Хотелось и не верилось, что вот уже через два… нет, три поворота находится его избавление. Мальчик почему-то совершенно не думал о том, что он станет делать, когда найдет Зовущего. Ему казалось, что он сразу все поймет, едва его увидит. Или Зовущий наконец сам скажет. А Глеб просто поможет ему и вернется к папе с мамой. Да и как может быть иначе? Такие истории просто должны заканчиваться хорошо, а то зачем они начинаются? Мальчик нисколько в этом не сомневался.

Вот так… еще квартал по этой улице, на светофоре налево, потом направо, во дворы через арку…

– Хмм, Глеб, а ты уверен, что нам сюда?

Честно говоря, мальчику и самому хотелось себя об этом спросить, глядя на серую разлапистую паукообразную постройку, больше похожую на мутировавший гаражный комплекс, чем на жилой дом.

– Нууу… кажется, да…

Уверенности в голосе Глеба не было, да и того самого звучания тоже. Поэтому тетю Свету тоже охватили сомнения.

– Подожди, я спрошу, – сказала она, увидев, как двери паукообразного дома выпустили молодую шатенку, и вышла из машины. – Простите, можно вас спросить?..

– Не думаю, отжившая, – произнесла шатенка, и мгновение спустя тетю Свету охватило пламя. Жаркое, яростное, словно несчастная женщина была скомканной газетой, подготовленной для растопки печи, и к ней поднесли зажженную спичку.

Она успела испустить лишь один крик, тут же оборвавшийся, ибо болевой шок, вызванный пламенем пиромантки, милосердно лишил ее сознания, а еще несколько секунд спустя тело тети Светы осыпалось кучей пепла.

Вопль ужаса замер у Глеба в горле, но страх не парализовал мальчика. Он выскочил из машины и метнулся прочь от паукообразного строения и страшной женщины, сжигающей людей, но только для того, чтобы врезаться в кого-то высокого в темной одежде. Грубые мужские руки словно клещи сжали плечи Глеба.

– Не так быстро, щенок сувайворский!

И только тут мальчик наконец закричал, но пахнущая чем-то резким, химическим тряпка зажала ему рот. Сознание Глеба поплыло и почти тут же погасло, погрузившись в беспамятство.