Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего

Даже то, что именно на меня единственную Джейми отреагировал и именно в моей комнате призрак решил проявить себя, — даже это совпадение должно было указать мне на то, что в самом деле происходит!

Если моя теория верна, то призрак «присосался» к Джейми уже больше, чем полгода назад. Страшно подумать, насколько силен он сейчас, напитавшись до самых ушей магией маленького некроманта.

Проклятье!

Что же мы будем с ним делать?

Стандартные формулы упокоения не сработали.

Как с ним справиться?

И, провались все во Тьму, как спасти целый город⁈ Как спасти хотя бы одного малыша?

Вспыхнула молния.

Я понятия не имела о том, как справиться с тем, с чем мы столкнулись.

Может, Рейвен был более осведомлен?..

Подойдя к деревянной двери с круглой металлической ручкой в форме кольца, я помедлила.

— Держись за моей спиной, — твердым голосом приказал Рейвен. — Без моей команды — ничего не делай.

И он толкнул дверь. Чтобы открыть ее, Рейвену, истощенному, понадобилось очевидное усилие. Тьма! Как мне спасти хотя бы… Рейвена?..

Глава 25

Внутри церкви было темно, единственным источником света стал фонарь, который Рейвен держал в руках.

Я шагнула было вперед… и замерла.

Проклятье!

Тьма!

Я не могла войти в церковь.

Потому что, как и любая нечисть, просто не могла проникнуть туда, куда меня не пригласил кто-то живой.

Дверь перед моим лицом захлопнулась.

— Рейвен! — крикнула я.

Тишина, только дождь барабанил по голове и по плечам.

— Рейвен, впусти меня!

Я изо всех сил толкнула дверь.

Она не поддалась ни на дюйм.

— Рейвен!

Вдруг дверь со скрипом открылась. За ней — темнота, только далекий свет фонаря где-то внутри.

Вспыхнула молния, ударил гром.

— Джейми!

Мальчик стоял на пороге, одетый слишком по-взрослому для пятилетнего ребенка: в рубашку, жилетку и брючки. Волосы-одуванчики были влажными и липли к слишком серьезному личику, одежда тоже промокла насквозь.

Спустя секунду я снова оказалась в темноте.

— Джейми!

Моей ладони коснулась ледяная ручка и потащила вперед. Должно быть, магия приняла это за приглашение, потому что я легко смогла проникнуть внутрь церкви.

— Спасибо, Джейми. А где Рейвен? Лорд некромант, который был у вас в гостях? — от страха мой голос дрожал, но я старалась говорить спокойно.

Дверь за моей спиной захлопнулась, и темнота вокруг стала абсолютной. Должно быть, фонарь, который Рейвен держал в руках, погас.

Я поняла, что дрожу, но не от страха, а от холода.

— Рейвен!

— Элизабет! — откликнулся голос из темноты. — Чтоб тебя, как ты сюда проникла⁈ Я ведь оставил тебя снаружи!

Торопливые мужские шаги, а следом — Рейвен сжал мое плечо.

Налетел поток ледяного ветра, от которого, кажется, могла бы заиндеветь кожа. Темнота была такой, что хоть глаз выколи.

— Джейми, где ты? — спохватилась я. — Иди сюда! Я видела его, Рейв.

— Тьма! — ругнулся Рейвен.

Вслед за этим в его руках появился небольшой сгусток света. Тяжело вздохнув и разведя ладони в стороны, Рейвен подбросил его вверх, как мяч.

Созданного им светильника, зависшего под потолком, хватило для того, чтобы скудно осветить церковь: мозаичные иконы на стенах, высокие стрельчатые окна, ровные ряды деревянных скамеек и равносторонние кресты, украшающие ту часть храма, где находится алтарь.

Мой взгляд упал на небольшую дверь. В каждой церкви была такая, она находилась справа за алтарем. Обычно комната за ней пустовала, но во время свадебных церемоний — там должна была молиться Всевышнему невеста, прощаясь со старой жизнью и приветствуя новую.

По официальной версии.

Как правило, невесты там поправляли прическу, болтали с подружками и, конечно, засовывали в туфельку синюю ленту — на счастье.

— Джейми! — позвала я. — Где ты?

— Элизабет, — Рейвен рукой удержал меня на месте и шагнул ближе к алтарю.

Прищурившись, я рассмотрела неподалеку от алтаря, в тенях, у самой стены церкви, украшенной мозаичным портретом Всевышнего, Джейми.

Он… играл в кубики?

Я подняла руку, чтобы смахнуть с лица налипшие влажные волосы, и вздрогнула.

На тыльной стороне ладони появился иней.

Изморозь белела и на влажных волосах Рейвена, и на его одежде.

Налетевший порыв ледяного ветра едва не сбил нас с ног.

— Как славно, что у меня появилась компания! — голос раздавался отовсюду и ниоткуда одновременно. — Право слово, воскресать в одиночестве так грустно.

Я вздрогнула и заозиралась. Рука Рейвена, которой он держал меня за локоть, сжалась сильнее.

— Я даже подумываю о том, чтобы оставить одного из вас в живых, должен ведь кто-то рассказать о произошедшем. И какая удача, что здесь оказалась именно ты, Элизабет Фортескью. Длань Всевышнего, ты не находишь?

— Кто ты? — выкрикнула я.

Проклятые призраки! Намного проще иметь дело — да хоть с умертвиями. По крайней мере, в этом случае ты точно знаешь, где находится враг.

По полу и по стенам пополз иней. Джейми продолжал спокойно перекладывать в кубики, как будто для него не было ничего более обычного, кроме как играть ночью, в церкви, в компании призрака, умертвия и некроманта.

От этой картины, от безмятежности, написанной на бледном личике, по коже бежали мурашки.

— Лизбет, так мило, что ты оценила мою шутку. Тогда, в трактире нашей дорогой мисс Браун.

Я замерла.

Лизбет⁈

Только один человек за всю жизнь называл меня так!

— Пятнадцать лет назад ты так умоляла меня не трогать твоего драгоценного Рейвена. Как ты думаешь, а сейчас ты сможешь мне помешать?

— Нет! — крик, который вырвался у меня изнутри, был низким, испуганным, больше похожим на стон.

— Верно, Лиз, — спокойно ответил призрачный голос. — Ты не сможешь.

Тени позади Джейми зашевелились и сплелись в белесый полупрозрачный силуэт.

— Тьме всегда нужна жертва, — произнес призрак. — Я думаю, ей понравится, что в жертву я предложу не обычного человека, а настоящего Хозяина Тьмы.

25.1

На одно бесконечно длинное мгновение я замерла, вглядываясь в полупрозрачный силуэт, замерший рядом с Джейми.

Призрачный Уилл был таким же, как и при жизни. Он был одет так же, как тогда, когда я видела его в последний раз: слишком широкий для тщедушной высокой фигуры пиджак, брюки, едва прикрывающие щиколотки. Рубашка с пятном. Всклокоченные волосы. Большой нос, крупные ладони. Щенок-переросток.

Когда-то я считала его другом. Самым близким человеком, у которого можно списать эссе, пересказав его своими словами, с которым можно развлекаться, играя в «найди странное», с которым так весело шутить о том, что было бы, если бы мы поженились.

Уилл.

«Остался всего год — и ты станешь моей, — болтал Уилл шестнадцать лет назад, пока мы грелись на солнышке во дворе МагАк. — Свадебное платье моей старшей сестры тебе подойдет. Нет смысла тратиться на одежду, которую ты наденешь только один раз за всю жизнь, возьмешь старое, оно всего лет пять провисело в шкафу».

«Уже придумал, кто сможет отдать старую одежду четырем нашим детям?» — с убийственной серьезностью спрашивала я.

Шутить по поводу нашей ужасной женитьбы, которая никогда не состоится, было так весело!

Уилл.

Как я умудрилась не узнать его голос?

Как я могла не понять, с кем имею дело уже тогда⁈ Не понять, что он говорил все эти вещи всерьез?

Руки сжались в кулаки, я поняла, что меня трясет.

Как же я его… ненавидела.

— Только не говори, что ты не догадалась, с кем имеешь дело, Лизбет, — издевательски протянул призрак Уилла.

Уилл.

— Мистер Шоу, если не ошибаюсь, — процедил Рейвен.

— О, лорд Тенербен, — по призрачному телу прошла рябь, на мгновение оно стало почти прозрачным, а затем снова налилось белизной, стало ярче. — В прошлый раз Лизбет помешала мне до вас добраться. Сейчас я учту, что она бывает… весьма живучей. Как бы я ни старался это исправить.

Рука Рейвена, которой он по-прежнему сжимал мой локоть, дрогнула. Я скорее почувствовала, чем услышала, как сбилось его дыхание.

Иней за время нашего разговора покрыл пол, стены, мою одежду и одежду Рейвена, а еще — по-прежнему играющего в кубики Джейми. Изо ртов Рейвена и Джейми вырывался пар.

— Воскрешение — это сказка для наивных обывателей, мистер Шоу.

Одновременно он сделал незаметный пасс рукой. Золотая искра сорвалась с его пальцев, окутала дымкой призрачную фигуру Уилла и — растворилась в темноте.

— Не смей! — рявкнул Уилл, в одно мгновение исчезая и оказываясь рядом с Рейвеном. — Сомневаться! В силе! Всевышнего!

Кажется, посланного Рейвеном заклинания упокоения он даже не заметил.

— Уилл… — произнесла я, выступая вперед.

Подняла руки, готовясь вложить все силы, которые у меня остались, в новое заклинание.

Почему заклинание Рейвена не сработало⁈ Уилл даже не моргнул. Тьма!

Что происходит⁈

Конечно, мы предполагали, что он стал очень могущественным призраком благодаря силе Джейми, но… всему ведь должен быть предел. В конце концов, он остается нечистью!

— О, Лизбет! — полупрозрачные глаза навыкате уставились на меня. — Ты ведь сейчас некромант! — Уилл издевательски рассмеялся. — Я бы с удовольствием принес в жертву тебя, чтобы воскреснуть, в этом было бы что-то символичное. Но — вот жалость! — ты уже мертва. Так что у меня не остается выбора, кроме как… лорд Тенербен? Почтите за честь.

Уилл отвесил Рейвену поклон.

В церкви стало еще холоднее, и тут я услышала за спиной рычание. Низкое, пришлушенное.

Демон.

Я обернулась.

Огромный черный пес с красными глазами, возникший из ниоткуда — или всегда бывший здесь? — скалил зубы, Тьма окутывала его фигуру, как туман.

Краем глаза я увидела еще одну вспышку — видимо, Рейвен успел сплести новое заклинание.

— Не тратьте силы, лорд Тенербен.

Проклятье.

Я обернулась к спокойно играющему в кубики Джейми, одежда которого тоже заиндевела.

Перевела взгляд на демона.

— Умно, мистер Шоу, — медленно произнес Рейвен. — Привязать свое существование к жизни мальчика. Думаете, это вас защитит? Вынужден признаться, в чернокнижьи вы весьма поднаторели со времен учебы в академии. Думаете, у вас в самом деле получится воскреснуть? Бросьте.

Я посмотрела на Рейвена, потом — на спокойного Джеми.

Призрачное лицо Уилла исказилось.

— Она должна была выбрать меня! — рявкнул он, подлетая к Рейвену почти вплотную. — Я умнее тебя, я лучше тебя, я бы мог дать ей надежность, семью, в которой она так нуждалась! А все, что есть у тебя, — раздутое самомнение и титул Хозяина Тьмы, ха! Я-то думал, Лизбет не такая, как все, думал, она видит дальше всей этой мишуры. А она — повелась на красивую упаковку, как все другие пустышки! Она заслужила то, что с ней произошло! А вот ты… ты, лорд Тенербен, ушел в тот день безнаказанным. И сейчас я это исправлю.

Воздух за нашими спинами качнулся, демон зарычал, и, я могла бы поклясться, припал к земле, готовясь к прыжку.

Рейвен оттолкнул меня в сторону, обвел руками круг, и я оказалась как будто в золотистой сети, которая не давала мне двигаться и, должно быть, не позволила бы демону прорваться ко мне.

Упрямый вендиго!

Время как будто замедлилось. Я увидела, что на бледном лице Рейвена выступила испарина. Увидела, как он обернулся, встретился взглядом с демоном.

Уилл улыбнулся, нервно моргнув.

— Думала, так легко от меня избавиться?

Улыбка у него была такой же, как пятнадцать лет назад, когда мы разговаривали в последний раз.

Тогда я и подумать не могла, чем все закончится.

Была искренне рада видеть Уилла и поверила: то, что он заглянул ко мне поздравить со свадьбой, — хороший знак. Тьма! Если он думает, что у него в этот раз все выйдет… то глубоко ошибается!

Глава 26

Все утро перед свадьбой я проплакала.

Должно быть, в таком могут признаться многие невесты. Кого-то выдают замуж против воли родители, кто-то обнаружил, что жених мало похож на идеал девичьих мечтаний, зато очень похож на забулдыгу и картежника с обманчиво красивой улыбкой. Кому-то портниха испортила платье, а кто-то обнаружил, что в него не влезает. Причин для слез у невесты может быть великое множество.

Оттого было странно, в моем случае я не могу привести ни одну из них. Несмотря на это, мне было ужасно тревожно, страшно, слезы катились по лицу, кажется, сами собой.

Я так и не сомкнула глаз ночью, рассматривала кольцо с рубином, которое вот уже несколько месяцев носила на пальце и которое подарил мне Рейвен в честь помолвки. Кольцо его рода. С ним я всегда чувствовала себя защищенной.

Но сейчас не помогало и это.

Я едва ли заметила, когда за окном стало светло, первые солнечные лучи упали на расстеленное на кровати платье из белого шелка.

— Элизабет! — строго окликнула меня мачеха, влетая в комнату на рассвете. Ее светлые волосы были распущены, лицо блестело от касторового масла, которое она каждый вечер перед сном наносила на кожу, чтобы спастись от морщин. — Что с лицом? Ох, ну что ты за бедовая девочка, неужели плакала? Сейчас опухнешь вся! А ну-ка быстро на первый этаж и попроси у служанки кофе! Кофейная маска отлично помогает от отеков!

Вспомнив коричневую жижу, которую мачеха обычно по утрам носила на лице, я вздрогнула.

— А где твой дядя? — напряглась мачеха и хищно осмотрела комнату. — Он собирался зайти к тебе.

Зеленые глаза мачехи прищурились, она уперла руки в бока.

Я была уверена, что дядюшка решил тайком пробраться на кухню и умыкнуть там шоколад, но большой вопрос, что мачеха простила бы дядюшке охотнее: измену, которой так боялась, или поедание шоколада, который дядюшке строго-настрого запретили доктора.

— Только что ушел, — соврала я.

Мачеха кивнула и тут же всплеснула руками.

— Элизабет! Ты что, не накрутила волосы на ночь, как я тебе велела? Это не голова, а катастрофа! Как прикажешь делать тебе прическу⁈ Ох, лорд Тенербен увидит тебя такой замарашкой — и передумает жениться! Как пить дать, передумает! Какая ты все-таки безответственная!

Дальше времени размышлять и плакать у меня не было, потому что мачеха взяла меня в оборот, стараясь сделать из меня «невесту, которая будет по рангу Тенербенам». О том, что Рейвен, в общем-то, видел, что брал, говорить было бесполезно.

Церемония, где столичный пастор должен будет объявить меня и Рейвена мужем и женой, была назначена на полдень и должна была состояться в церкви Святого Максимуса — самом древнем храме столицы, который окружал уютный парк. Семья невесты, как и полагается, прибыла за несколько часов до начала церемонии. Из-за мачехи прибыли мы… неприлично рано. Еще до того, как город проснулся, дороги наполнились каретами, а тротуары — людьми.

— Невеста должна готовить себя к браку и молиться Всевышнему о том, чтобы он послал ее семье благополучие, — отрезала мачеха. — А зная твой характер — молиться нужно в два раза усерднее! Глупая девчонка, совсем не понимаешь, какое счастье на тебя свалилось! Сам герцог Тенербен! А ты… — Она бессильно вздохнула, приложив ладонь ко лбу. — Иди и молись, на Всевышнего одна надежда.

Она подтолкнула меня к неприметной дверце в торце церкви. За ней располагалась комната невесты. Оттуда я, наряженная в белое платье, должна буду выйти в начале церемонии, под руку с дядюшкой. У алтаря Всевышнего меня будет ждать Рейвен. Мы поженимся.

Я поежилась от непонятно откуда взявшегося страха, поправила капюшон темно-синей накидки и шагнула к двери.

В комнате невесты было прохладно. Белый утренний свет лился из узкого окошка под самым потолком. Я огляделась. Белые стены, зачем-то — огромный платяной шкаф из темного дерева, стол у стены, подушка на полу у креста — видимо, чтобы удобнее было молиться.

Я постаралась успокоиться, но тревога никак не желала уходить. Почему-то я знала одно — мне не стоит выходить замуж за Рейвена. Я и он — это с самого начала была какая-то глупая затея, одна из тех историй, что пересказывают друг другу на приемах и балах, но участников ее никто никогда не видел.

«Говорят, однажды герцог, королевский некромант, сам Хозяин Тьмы, женился простой девушке! Да, кузина моей подруги была у них на свадьбе. Говорят, они познакомились, когда он читал курс в Магической Академии, а она — была адепткой! Да-да, конфуз! И это глава древнего рода! А она-то, говорят, была на сносях…»

Последнее было бы ложью, потому что мы с Рейвеном еще не были близки. Но в остальном…

Я мерила шагами комнату, и с каждой минутой мне становилось все страшнее и страшнее. В МагАк преподавали прорицание, и я даже неплохо успевала по этому предмету, могла предсказать погоду или какие-то незначительные происшествия, но сейчас…

То, что происходило со мной сейчас, ни в какое сравнение не шло с предсказаниями. Меня окутывал настоящий ужас, и я не знала, что с этим делать.

Может, если бы у меня были подруги, которые сейчас могли бы быть рядом, все было бы по-другому. Подружкам невесты разрешалось молиться Всевышнему вместе с ней, но обычно… в комнате невесты просто болтали, насколько я знаю.

В МагАк у меня было много подруг, но все они исчезли, когда о моей помолвке с Рейвеном стало известно. И Уилл… с ним мы так и не разговаривали после того, как я рассказала ему, что выхожу замуж. Оказывается, Уилл с самого начала воспринимал нашу дружбу не так, как я. Выходит, я разбила ему сердце. Может, поэтому я не заслуживаю счастья?

В конце концов мне показалось, что в комнате нечем дышать, я открыла дверь, втянула ртом воздух. Осмотрелась.

Парк, окружающий церковь, был достаточно уютным и просторным. Листья на деревьях уже начинали желтеть, в воздухе пахло осенью. Метнувшись в комнату невесты за темно-синей накидкой, я наскоро накинула ее на плечи, чтобы скрыть белое платье, и выбежала наружу, прикрыв за собой дверь.

Дышалось здесь легче, я обогнула здание цервкви, а затем вдруг…

— Рейвен, — одними губами произнесла я.

Он стоял у входа, разговаривал с мужчинами, лиц которых я не видела. Гости уже начинали съезжаться, так что у церкви стояло несколько карет — скоро вокруг яблоку негде будет упасть.

— Рейвен.

Я зашагала вперед, быстро, намного быстрее, чем прилично ходить леди.

Рейвен посмотрел в мою сторону, должно быть, уловив движение краем глаза. Сказал что-то собеседникам и направился мне навстречу.

— Рейвен.

— Лиз, — улыбнулся он, приблизившись. — Ты почему здесь? Разве тебе не полагается проводить время в молитвах?

Рейвен был одет во фрак, галстук перехватывал рубиновый зажим, накрахмаленная сорочка была такой белой, что в свете солнца ослепляла.

Серые глаза смеялись, на лоб падала прядь темных вьющихся волос — как обычно, Рейвен пренебрег правилами, которые велели мужчинам гладко зачесывать волосы, если речь шла о торжественных случаях.

— Что с тобой? — спросил он, нахмурившись. Положил ладонь мне на локоть и увлек подальше от любопытных глаз и ушей. — Ты в порядке? На тебе лица нет.

— Нам не стоит жениться, — выпалила я, когда мы оказались одни.

Вокруг шумели деревья, пели птицы. Церковный парк был спокойным и безмятежным.

— Что?

— Я не… я не могу объяснить! — затараторила я. — Просто… случится что-то плохое, поверь мне! Если мы поженимся. Нам не стоит!

Лицо Рейвена, секунду назад веселое и радостное, окаменело.

— Кто-то тебе угрожает?

— Нет!

— Странные проишествия? Знамения? Нечисть?

— Да нет же!

Рейвен нахмурился еще сильнее.

— Ты передумала?

— Ты с ума сошел? — вспыхнула я. — Я беспокоюсь за тебя! Я чувствую…

— Лиз, — Рейвен взял меня за плечи, аккуратно, как будто боялся напугать. — Ты дрожишь. Что на тебя нашло? Жар? — Он положил ладонь мне на лоб. — Все будет хорошо. Нет причин для страха.

Я смотрела в обеспокоенные серые глаза и изо всех сил старалась поверить. Отогнать те картины зла, смерти, несчастья и слез, которые меня преследовали.

— А если случится что-то плохое? — выдавила я.

Рейвен помолчал.

— Я люблю тебя. И я клянусь тебе уже сейчас, что бы ни случилось — я буду рядом.

— Рейв…

— Просто давай переживем этот день, Лиз.

26.1

«Просто давай переживем этот день, Лиз». Потом я много раз прокручивала тот наш разговор с Рейвеном в памяти. А что, если бы в тот раз я сделала что-то по-другому? Изменилось бы все? Или нет?

Рейвен смотрел на меня внимательно.

Я кивнула, отходя на шаг.

— Лиз, ты точно в порядке?

— Конечно! Да, конечно, — затараторила я. — Ты прав, просто… переволновалась.

Между бровей Рейвена появилась морщина.

— Лиз… Успокойся. Дыши глубже. Тебя проводить? Хочешь, я останусь с тобой?

— Не надо.

Он еще что-то говорил, но я уже не слышала. Поспешила в комнату невесты, чтобы там спокойно дождаться церемонии. Рейвен прав. Все невесты нервничают перед свадьбой.

Нужно просто пережить этот день, а потом — все будет хорошо.

Из зала церкви раздавались голоса, оставались считанные минуты до того момента, когда дядюшка откроет внутреннюю дверь, протянет мне руку и проводит прямо к Рейвену.

Оттого стук в наружную дверь, которая вела в церковный сад, меня так удивил. Кто там? Мачеха пришла проверить, аккуратно ли я надела фату? Рейвен забеспокоился и захотел обнять? Кто-то еще?

Живот свело от волнения, я рывком распахнула дверь, замерла от удивления и почувствовала, как все мои страхи растворяются, как будто их никогда и не было.

— Уилл!

Он стоял на пороге, одетый в пиджак не по размеру, слишком широкий, как будто с чужого плеча. Коротковатые брюки, едва прикрывающие щиколотки. Всклокоченные волосы.

— Ты пришел! — обрадовалась я и бросилась ему на шею, не заботясь о приличиях и о том, что кто-то может нас увидеть.

На глазах выступили слезы, несмотря на строгий приказ мачехи не плакать, чтобы не испортить макияж. Я обняла Уилла сильнее, спрятала лицо у него на плече. Вдохнула знакомый запах.

До сих пор я не осознавала даже, насколько сильно меня гнетет одиночество. То, что обо мне шепчутся за спиной, что подруги от меня отвернулись и даже Уилл не желал больше иметь со мной дел.

Из-за всего этого я чувствовала себя прокаженной, а ссора с Уиллом, кажется, стала последней каплей.

— Ты все-таки тут! — повторила я радостно. — Входи скорее!

Я потянула Уилла в комнату невесты, захлопнула за ним дверь.

Вообще-то мужчинам не полагалось входить сюда, но это ведь Уилл. Теперь все точно будет хорошо! Вот, кого мне не хватало, чтобы чувствовать себя абсолютно счастливой. Лучшего друга. Моего Уилла.

— Я так рада, что ты пришел!

Уилл смотрел на меня исподлобья. До сих пор обижается?

Я помнила наш последний разговор так, как будто это было вчера.

«Ты изменила мне. Променяла любовь на позолоту, деньги и титул. Я думал, ты не такая. Думал, ты настоящая. А ты такая же, как все остальные».

Тогда мне казалось, я никогда не прощу Уилла за такие слова, а сейчас я думала: чего только не скажешь в пылу ссоры? Глупо помнить старые обиды.

Я почувствовала себя так, как будто с плеч упала гора.

Теперь все точно будет хорошо.

— Как ты? — улыбнулась я. — Я так соскучилась.

По нашим разговорам. По игре «Найди странное».

Кстати об этом.

Уилл выглядел необычно. Смотрел куда-то в сторону, взволнованно кусал нижнюю губу. Да и одежда выглядела как-то не так. Как будто Уилл надел то, что первое попалось под руку, вовсе не беспокоясь о том, как выглядит. Пиджак и брюки не подходили друг к другу, на мятой рубашке красовалось пятно, жилет Уилл вовсе решил не надевать. Туфли — в грязи. Да что с ним?

— У тебя все в порядке? — нахмурилась я. — Сестры здоровы? Отец?

— Ты передумала? — наконец посмотрел мне в глаза Уилл.

Взгляд у него был таким тяжелым, что я вздрогнула. Еще одна странность — никогда такого не видела.

— По поводу чего?

— По поводу свадьбы с Тенербеном. Ты передумала?

Видимо, недостаточно мы с ним играли в «Найди странное». Иначе почему он задает такой вопрос мне, учитывая, что я стою в комнате невесты, одетая в свадебное платье, а за дверями, в зале церкви, толпятся гости.

— Нет, — улыбнулась я.

Уилл отрывисто кивнул. Сунул руки в карманы брюк. Я огляделась.

— Можешь сесть, — я указала на подушку для молитв. — Больше некуда.

— Ты знаешь, что бабочки — это символ Всевышнего? — вдруг спросил Уилл, подходя к двери, ведущей в сад.

С тихим щелчком повернул торчащий в замке ключ. Я непонимающе улыбнулась. Что он делает?

— Конечно, знаю. А что?

Уилл снова кивнул. Движения у него были отрывистыми, резкими. Мне казалось, его трясет.

— С тобой точно все хорошо? — нахмурилась я. — Ты не заболел?

Никогда Уилла таким не видела. Это не было похоже даже на обеспокоенность, скорее на… одержимость.

— Говорят, после смерти мы все перерождаемся. Ошибки остаются в прошлом, в новой жизни мы становимся мудрее, лучше. Как бабочки.

Я осторожно кивнула. Уилл был глубоко верующим во Всевышнего человеком, порой я поражалась его набожности. Он никогда не пропускал службы, соблюдал пост, наизусть знал писание и даже апокриф, хотя и считал его ложью от первой до последней строчки.

Уилл учился на факультете архивариусов, туда поступали адепты со слабым уровнем силы. В основном они занимались тем, что изучали книги и трактаты, систематизировали их, учились составлять каталоги и описи. Главной задачей архивариусов было стать хранителями магических знаний. Потому они изучали не столько основы магии, сколько то, где можно добыть ту или иную информацию. К примеру, архивариус должен знать, что описания ритуалов для призыва демонов можно найти в библиотеках церквей или семинарий, медицинские книги — в больницах, записи о нечисти — в хранилище НекроС, и так далее.

К моменту выпуска архивариусы становились ходячими энциклопедиями, которые знали понемногу все и обо всем. «А ты знаешь, что призрак может привязаться к живому человеку? — выпалил однажды Уилл, когда мы встретились после занятий. — Это буквально симбиоз, как у деревьев с лишайниками. Разорвать практически невозможно, не убив человека».

Обычно в ответ на такие заявления Уилла я только растерянно кивала. Потому что слишком много всего должна была зазубрить, чтобы стать целителем: строение костей и мышц, схемы движения магических потоков, особенности лечения людей с разными типами магии…

Мне было не до интересных фактов от Уилла.

— Почему ты вспомнил про бабочек?

В груди тревожно кольнуло. Уилл прошел мимо меня к внутренней двери, которая вела в зал церкви. Повернул ключ.

Да что с ним?

— Уилл, у тебя что-то случилось? Ты прячешься от кого-то?

Он обернулся.

— Скажи, что ты передумала.

— По поводу чего?

— По поводу свадьбы с Тенербеном. Ты должна передумать, Лизбет.

Уилл тяжело и пристально смотрел на меня, исподлобья, как будто был пьян. От выражения его лица меня пробирало дрожью.

Неожиданно я разозлилась.

— Я не желаю говорить об этом, — отрезала я. — Уилл, мы друзья.

— Мы! Не! Друзья! — прокричал он, бросаясь ко мне и сбивая с ног. Головой я ударилась о край стола, перед глазами все потемнело, а затем я оказалась лежащей на полу. Уилл сжимал мою шею рукой. — Ты! Говорила! Что выйдешь! За меня!

Каждое слово он сопровождал тем, что ударял меня затылком об пол.

Перед глазами снова начало темнеть. Я не помнила, как смогла выкрутиться. Должно быть, магия, заключенная у меня внутри, активизировалась и отбросила Уилла на другой конец комнаты. Я вскочила, бросилась к двери, схватила проклятый ключ, но повернуть его не успела, потому что на моей шее оказалась удавка, сжала ее так сильно, что я в одну секунду перестала дышать. Я царапала дверь ногтями, пыталась вырваться, дергала ключ, пытаясь его повернуть, но все было бестолку. Вдохнуть не получалось, все вокруг заволокло чернотой.

— Не беспокойся, Лизбет, — в ухо мне зашептал Уилл, — я закончу с тобой и примусь за твоего Тенербена. Отомстить ему будет посложнее, но я это так не оставлю, уж поверь. Вы оба, предатели, заплатите. И ты, и твой герцог.

Рейвен! Нет!

Эта мысль была последней, прежде чем сознание окончательно меня покинуло. Я оказалась в сплошной темноте, успокаивающей, обволакивающей, утягивающей меня глубже, как мягчайший матрас. Так хотелось покориться и сдаться, но…

Рейвен!

Он пострадает, если я не помешаю.

Я не помнила толком, кто такой Рейвен и чему я хочу помешать, но была уверена, что должна что сделать. Мне нужно туда, вперед, вверх, скорее!..

* * *

Больно.

Это ощущение возникло первым. Больно, как будто шея была сломана, холодно. Тело не слушается, ощущается чужим.

Я с трудом подняла руку, огляделась. Сознание было вялым, мысли — неповоротливыми.

Комната невесты. Я — невеста. В белом. Почему так хочется… чего-то… Во рту было сухо и хотелось пить. И есть. И… чего-то странного. Я с трудом поднялась, пошатываясь.

Посмотрела на валяющуюся на полу фату. Провела пальцами по шее. Она была необычной. Слишком мягкой какой-то. Больно.

Голодно. Я вскинула взгляд и уставилась на спину человека, который стоял у двери. Человек что-то говорил.

— Проклятый замок, заело!

Я наклонила голову. Человек пах… маняще.

Его как будто окружало теплое облако чего-то… чего-то, чего мне хотелось. Нужно было всего лишь подойти ближе, прижаться к нему. И это тепло, вкусное, войдет в меня. Мне будет хорошо.

Я шагнула вперед. Человек меня не заметил, продолжая пытаться открыть дверь.

Умница.

На полу у его ног валялся кусок веревки. Веревки? С ней было связано… что-то… что-то важное…

Как будто услышав мои мысли, человек наклонился, подобрал веревку и спрятал ее в карман.

— Это мне еще пригодится. Для Тенербена.

Тенербена.

Рейвен!

Я пошатнулась, схватилась за голову. Зажала рукой рот. Воспоминания были путаными, отрывочными.

Свадьба, фата, Рейвен, «давай переживем этот день», «я закончу с тобой и примусь за твоего герцога».

Уилл!

Я вскинула взгляд и попыталась посмотреть на стоящего у двери человека, отстранившись от иссушающего чувства голода.

Голода?..

Я вдруг поняла, что не дышу. Просто не могу это сделать. Приложила пальцы к шее, без труда находя сонную артерию.

Ничего.

У меня сердце не билось.

Осознание было быстрым и болезненным, как укол.

Я умерла. Я плотная, могу мыслить и ужасно хочу полакомиться чем-то непонятным, исходящим от человека.

Умертвие.

Голод.

Утолить.

Фиолетовые глаза, хищный оскал. «Крепкая малышка, иди сюда».

«Нет-нет, малышка, не засыпай, смотри на меня! Я — Рейвен».

Обеспокоенный взгляд молодого некроманта, ужасно красивого, в зеленой мантии, а я — замарашка непричесанная, и почему-то так стыдно.

Рейвен!

«Это мне еще пригодится. Для Тенербена». Удавка.

Этот человек хочет убить Рейвена.

— Проклятье! — вспыхнул он, ударив по двери кулаками. — Открывайся!

Я медленно сняла со стены крест. Тяжелый. Или я так ослабла? Подошла к человеку.

«Не беспокойся, Лизбет. Я закончу с тобой и примусь за твоего Тенербена».

Рейвен.

Я подняла тяжелый металлический крест и ударила Уилла в основание черепа. Он на мгновение замер, а затем рухнул на пол, как подкошенный.

Борясь с голодом, я присела, положила пальцы ему на шею.

Жив.

Удар был совсем легким, Уилл скоро очнется — и что тогда?

А что вообще происходит?

Думать было тяжело. Очень хотелось… есть. Но не буквально, а как-то так, чтобы прижаться теснее к человеку и выпить его до донышка. Вытянуть из него все то манкое, что так вкусно пахнет.

Я зажмурилась, пытаясь прийти в себя.

Что же делать?

Я — умерла. Как защитить Рейвена?

Нужно… наказать Уилла.

Предать его суду, чтобы его посадили, и он не добрался до Рейвена.

Но как?

Дядюшка.

Мне нужно поговорить с дядюшкой. Он поможет. У него есть… связи.

План созрел мгновенно, хоть я до сих пор не слишком-то хорошо соображала.

Платяной шкаф, стоящий в комнате невесты, закрывался на ключ. Я затолкала туда Уилла, который так и не пришел в сознание. Проверила, дышит ли он.

Дышит.

Жив.

Закрыв Уилла в шкафу, я подергала дверь и сжала ключ.

Накинула на плечи синюю мантию. Подошла к наружной двери, выходящей в церковный сад.

Замок заклинило, он все никак не поддавался, деревянную поверхность двери портили следы, оставленные чьими-то ногтями.

Моими.

Нужно защитить Рейвена. А для этого — добраться до дядюшки.

Наконец дверь поддалась, я вывалилась наружу — и едва не упала. Вокруг пахло людьми. Их силой. Так… вкусно. Так манко.

Никаких других запахов я больше не чувствовала, как будто состояла теперь из сплошного голода. Как хищник.

Как тот монстр, что убил моих родителей.

Я сжала зубы и направилась вперед, посильнее запахнув накидку, чтобы свадебное платье не бросалось в глаза.

Нужно добраться до дома дядюшки. Рассказать ему об Уилле.

Спасти Рейвена.

И никого не убить.

Глава 27

Спасти Рейвена.

Никого не убить.

Я повторяла это как заклинание, пока узкими улочками пробиралась к дому дяди, шарахаясь от каждого человека, которого встречала.

Спасти Рейвена.

Никого не убить.

Не превратиться в монстра.

Дядюшка должен меня выслушать.

Тело было тяжелым, неповоротливым, как будто одеревеневшим. Ноги не слушались, рук я почти не чувствовала. Мне казалось, я бреду по морозу в летнем платье, а люди — похожи на теплые огоньки, к которым так хочется прижаться.

Нет.

Воспоминания возвращались с трудом, я видела только какие-то образы.

Толстый седой мужчина с загнутыми вверх усами и в изумрудной мантии — дядюшка.

Сероглазый, молодой, с темными вьющимися волосами, одна прядь вечно падает на высокий лоб — Рейвен.

Тощий, нескладный, похожий на щенка-переростка, совсем еще юноша, смотрящий на меня исподлобья, — Уилл. Руки сжались в кулаки.

Задумавшись, я налетела на идущую навстречу девушку.

— Ой! — воскликнула она. — Извините! Вы в порядке? Помочь?

Ее лица я не видела. Стоило нам соприкоснуться, как меня окутало тепло. Стало так хорошо. Нужно еще, еще, больше…

Нет!

Я вскинула глаза, успела увидеть лицо девушки, прежде чем бросилась вперед, путаясь в длинной юбке свадебного платья.

— Умертвие! — раздался крик за спиной. — Это умертвие!

Не помню, как мне удалось уйти. Я просто бежала, бежала и бежала. О том, чтобы просто так взять и зайти в церковь, не могло быть и речи. Я могла навредить кому-то. Один из некромантов — а их на свадьбу приглашено было много — мог упокоить меня, не успев выслушать.

В сад, окружающий дом дядюшки, я проникла, просочившись между металлическими прутьями ограды. До позднего вечера пряталась в тени деревьев, дожидаясь, пока в кабинете дядюшки зажжется свет — это значило, что он остался один, потому что в кабинет было строго запрещено входить всем членам семьи.

Забираться по водостоку вверх, цепляясь за каменные выступы и украшения фасада — это был совершенно новый опыт, которого свадебное платье не пережило.

А уж что подумал дядюшка, когда в окно второго этажа постучалась сбежавшая со свадьбы племянница со следом от удавки на шее и с фиалковыми глазами, в разорванном белом платье, испачканном грязью фасада…

«Ты должен спасти Рейвена!» — выпалила я, надеясь, что дядюшка услышит и даст мне время сказать пару слов, прежде чем упокоить.

Дядюшка оказался человеком с железными нервами. Впустил меня внутрь, запер в кабинете, направился в церковь. Вернулся спустя час.

«Твой Уилл больше никого не побеспокоит», — отрезал он, приглаживая седые волосы и садясь за стол.

«Его арестовали? — воскликнула я, нависая над ним. — Он точно не сбежит? Я понимаю, никаких доказательств нет…»

«Не сбежит, — хмыкнул он, усаживаясь за стол. — Давай-ка теперь подумаем, что делать с тобой. Неужели никого не выпила по дороге? Признавайся».

Не знаю, что бы дядюшка сделал, если бы я все-таки кого-то убила. Должно быть, моя судьба была бы совсем другой.

Я не провела бы пятнадцать лет у него в поместье, тщательно укрощая голод, не рискнула бы тайком ото всех поступить на службу в НекроС и не приехала бы в Энфорд, чтобы пройти свое самое первое испытание в роли некроманта.

Призрак Уилла здесь уже больше полугода — как минимум со дня свадьбы бургомистра. Откуда ему здесь взяться?

Я не знала, как и когда умер Уилл, но Рейвен рассказывал, что призраков могут держать на земле не только незаконченные дела, но и чувства. Ярость, боль. Жажда мести. Мог ли признак Уилла почувствовать боль и отчаянье Джейми? Могли ли эти чувства привлечь разгневанного призрака, как магнит, из самой столицы⁈

«Тебя, Элизабет».

Проклятье! Тьма!

Как я могла не догадаться⁈

Теперь я поняла, что Уилл пошутил надо мной. Сделал это нарочно, чтобы меня запутать или напугать. Поэтому «Тебя, Элизабет», а не «Тебя, Лизбет», как он всегда меня называл.

Потому, должно быть, он заставил Джейми сунуть мне в руку бумажку с бабочками.

«Говорят, после смерти мы все перерождаемся. Ошибки остаются в прошлом, в новой жизни мы становимся мудрее, лучше. Как бабочки».

Слова Уилла, которые он бросил мне, прежде чем убить.

Ненавижу.

Должно быть, Джейми полностью под его контролем. Потому мальчик замкнулся в себе, перестал разговаривать, не обращает ни на кого внимания, кроме… Клариссы, которой пакостит, и… меня.

Уилл!

Прищурившись, я смогла разглядеть тонкие, как будто дым, нити, связывающие Джейми и призрак Уилла.

Тот самый симбиоз?

Рейвен только что сказал, что Уилл «привязал свое существование к жизни мальчика». Это о симбиозе — значит, все еще хуже, чем мы думали. Уилл не просто тянет из Джейми силы, он буквально сливается с ним в одно целое

Хуже всего то, что разорвать симбиоз невозможно, не убив человека.

Время, которое как будто остановилось в тот момент, когда я увидела демона на пороге церкви, сейчас снова побежало вперед, стремительно и неотвратимо.

— Нет! — воскликнула я, когда демон в обличье огромного черного пса с горящими красными глазами бросился на Рейвена.

Тот успел сформировать что-то вроде золотистого щита. Тишину разрезало рычание, лязг челюстей, стук, с которым когтистые лапы ударялись о каменный пол.

Еще недавно Рейвену не составило бы труда убить демона, но сейчас он был слишком слаб и мог только выставить щит.

Наверняка сил требовало и поддержание золотистой сети, которой Рейвен меня опутал.

Проклятье!

Тьма!

Что же делать⁈

Сама я понятия не имела, как убивать демонов: так и не успела научиться у Рейвена, а дядюшка никогда не имел с ними дел и не предполагал, что в Энфорде я столкнусь с одним из них.

К тому же, учить меня у все равно было бесполезно: для этого требовалась прорва сил, по пальцам одной руки можно было пересчитать некромантов, которые могли бы с ними справиться.

Уилл наблюдал за Рейвеном с любопытством, с легкой улыбкой.

Мои руки сами собой сжались в кулаки.

Даже в темноте я видела, каким бледным стало лицо Рейвена, как дрожат его руки. Его волосы уже заиндевели полностью, изморозь покрывала одежду. Нужно что-то сделать! И срочно. Долго Рейвен не продержится, он едва стоит на ногах.

— Лиз, — напряженно позвал Рейвен. — Сейчас я сниму с тебя сеть. У тебя будет несколько секунд, чтобы сбежать из этой церкви подальше. Я удержу их.

Я замерла.

Рейвен не смотрел на меня. Демон с рычанием пытался пробить выставленный им щит.

— Ты здесь бесполезна. Убирайся, Лиз! Ты только путаешься под ногами! Я не смогу тебя защитить, если ты останешься!

Проклятье!

Что же делать?

Три демона уже появились в Энфорде — ворота для Тьмы открыты, город обречен. Этого не исправить, Тьма не отступит, пока не заберет свое. Но это еще далеко не все.

Стоит Уиллу принести жертву, убить… Рейвена, — как ритуал воскрешения, описанный в апокрифе, будет завершен.

Что случится тогда — неизвестно. В апокрифе было написано, что «сама Тьма разверзлась, и явила Яхвиру душу его возлюбленной Энн, и реки крови потекли, и небеса заалели, и все твари показались, и Тьма настала на земле на долгие годы, и языки умолкли, и знание упразднилось».

Проклятье! Туманно, как и все, что написано о Всевышнем!Если что-то и можно сказать точно, так это то, что ничего хорошего ждать не приходится.

Как помешать этому⁈

Думай, Элизабет! Нужно помешать Уиллу принести жертву.

Снова… спасти Рейвена. Я не отдам его ни Тьме, ни Уиллу — никому.

Думай!

— На счет три, Лиз, — прошептал Рейвен. — Не спорь со мной хоть сейчас. Ты все равно ничем не поможешь. Ты бесполезна! Беги. Раз. Два.

Я замерла.

— Три.

Сетка, сдерживающая меня, исчезла.

И я побежала.

Но не по направлению к выходу, а к Джейми.

У меня появился план.

Глупый и самонадеянный.

Если мы выживем — Рейвен меня из-за этого убьет.

Глава 28

— Элизабет! — рявкнул Рейвен, и я поморщилась.

Точно убьет.

Но времени объяснять что-то — не было. Зато был безумный план. И — надежда, что Рейвен догадается, что делать.

Джейми, как и раньше, играл в кубики, сидя недалеко от церковного алтаря. Пол под ним покрылся тонкой корочкой льда, одежда на Джейми, взрослая рубашка, жилетка и брючки, а также его волосы заиндевели.

— Ты наконец решила сделать правильный выбор? — издевательски спросил зависший рядом с Джейми Уилл.

— Чтоб ты провалилась, Лиз!

— Сердечная немота! — выкрикнула я, подхватывая Джейми на руки и зажмуриваясь.

Рейвен, ты только пойми все! Пожалуйста!

Не давая себе времени передумать, я дотронулась ладонью до груди Джейми — как раз до того места, где билось, ровно, спокойно, его крохотное сердечко.

Только бы Рейвен все понял!

Джейми у меня в руках был ледяным и совсем вялым — как будто я взяла в руки игрушку, а не живого мальчика, который в ответ на такое обращение должен был бы начать отбиваться.

Только бы сработало!

«Сердечная немота» — так называлось заклятье, которое помогало остановить стук сердца на некоторое время. Ему учили всех целителей.

Часто это была единственная возможность спасти того, кто, к примеру, отравился: сердце замирало, кровь переставала циркулировать по венам и артериям, дыхание замедлялось, и яд переставал растекаться по телу. Благодаря этому у целителя появлялось время, чтобы найти его и вытянуть из тела — это было легко.

Когда я заканчивала МагАк, я могла остановить сердце на добрый десяток минут, но сейчас… Рейвен, конечно, поделился со мной силой, но Тьма была совсем не предназначена для целительства.

Не говоря уже о том, что Джейми у меня в руках был таким теплым, несмотря на покрывающий его одежду и волосы иней. Таким теплым, таким… вкусным, таким… живым.

Нет!

Я зажмурилась сильнее, старательно посылая «усики» силы к сердцу Джейми. Уговорить сердце замереть хотя бы ненадолго, сосредоточиться… Тьма! На это нужна прорва силы, с сердцем всегда непросто. И как же хочется…

Нет!

Я не буду пить тепло Джейми!

«Рейвен», — одними губами произнесла я.

Позвать его вслух не получилось.

Сердце Джейми замерло, но я чувствовала, меня не хватит надолго.

Я даже не знала, сработает ли моя хитрость. Получится ли у Рейвена упокоить Уилла, пока у Джейми не бьется сердце. О симбиозе мало что было известно. Но человек с остановившимся сердцем — все равно что мертвый.

— И что же ты задумала, Лизбет? — насмешливо прогудел Уилл рядом с моим ухом. — Думаешь украсть мальчика и сбежать? Брось, — по шее пробежал холодок, я услышала треск, с которым лед покрывает стены.

Я дернула головой, потому что — необходимо было сосредоточиться на Джейми. Держать его сердце замершим, но не убить. Бережно расходовать силы. И, Тьма все побери, не тянуть из него тепло!

Проклятье! Как же…

Сквозь шум в ушах и голос Уилла я слышала низкий рык демона, стук лап о каменный пол и тяжелое звериное дыхание.

Рейвен! Получится ли у него отбиться?

Но отвлечься сейчас — значило потерять концентрацию, снова позволить сердечку Джейми забиться, а сплести заклинание во второй раз у меня уже не хватит сил.

— Ты всегда любила детей, Лизбет. Решила пригреть и этого? Не беспокойся, он в порядке. Спокоен, счастлив. Насколько это возможно. Жалеешь, что выбрала своего Тенербена? — слова Уилла скользнули по коже инеем. — Как интересно иногда складывается судьба. Я оживу спустя пару секунд, когда демон убьет твоего некроманта, а ты — так и останешься глупой мертвячкой. Как ты думаешь, мне стоит упокоить тебя, когда представится возможность? Или дать тебе второй шанс? Хотя, выходит, уже третий. Я слишком часто тебя прощал. Прощал твои откровенные наряды, прощал флирт с другими, готов был простить даже то, что ты чуть не вышла замуж за этого Тенербена… Всевышний велел прощать, и я прощал. У нас с ним вообще много общего. Так вот…

После смерти он стал еще зануднее. Тик-так, тик-так, внутренние часы в моей голове неумолимо отсчитывали последние секунды, в которые я могу удерживать сердце Джейми от неумолимого биения жизни. Тело пятилетнего мальчика у меня в руках было тяжелым, ледяным и… теплым, манящим, одновременно.

Держаться! Нужно держать себя в руках, я ведь не монстр!

Ну же, еще немного. Я изо всех сил старалась не думать о том, что происходит сейчас с Рейвеном, почему он молчит, почему не вмешивается, почему я слышу только рычание демона, лязг зубов и треск льда, который, кажется, затянул уже всю церковь.

Рейвен, ты только выживи, пожалуйста.

Тик-так, тик-так, еще немного.

— Так вот, Лизбет, — снова пробился в мое сознание голос Уилла. — Что ты готова сделать ради того, чтобы замолить свою вину? — склизкое, мертвое, отвратительное призрачное прикосновение к шее заставило меня вздрогнуть. — Я все делал для того, чтобы ты была счастлива, готов был на тебе жениться, а ты…

— Стоило начать с цветов, мистер Шоу, — прозвучал усталый, запыхавшийся, как после бега, голос Рейвена.

Я зажмурилась, крепче прижала к себе Джейми и даже сквозь веки увидела ослепительную золотую вспышку.

— Ахр… — полухрип-полувопрос Уилла утонул в треске льда и поднявшемся ветре. — Всев…

Стало холодно настолько, что я перестала чувствовать руки, как будто меня со всех сторон окружил лед. Настолько холодно мне не было даже в первые часы после гибели.

Что-то было не так.

— Открывай глаза, Лиз, — хрипло и тихо сказал Рейвен. — Уже все. Ты отвратительно выбираешь друзей.

Тук-тук-тук…

Сердце Джейми застучало, мальчик завозился у меня в руках.

— Мама? — высокий детский голос звучал жалобно. — Мама, ты где?

— Т-ш-ш… — я погладила ледяные волосы.

Открыла глаза и огляделась, на всякий случай крепче прижимая к себе Джейми непослушными онемевшими и замерзшими руками.

Что-то было не так.

От призрака Уилла, который секунду назад нависал надо мной, осталась одна дымка. Демон затих — должно быть, у Рейвена каким-то образом получилось его одолеть.

Все… закончилось?

Нет. Я вглядывалась в повисшую в воздухе черноту, которую не мог разогнать даже наколдованный Рейвеном и зависший под потолком сгусток света.

Темнота сейчас стала как будто осязаемой. Она закручивалась, текла спиралями по воздуху, скрывала стены и потолок, рассыпалась сотней перьев и собиралась снова в одно большое облако, которое стремилось слиться с другим таким же.

Джейми захныкал и вцепился в меня, обвил руками шею, спрятал лицо на плече.

— Что за…

Я не закончила, потому что не могла даже обозначить словами то, что происходило. Заиндевевшие стены и пол исчезли, потому что я больше не могла разглядеть ничего, кроме крохотного островка света под потолком, силуэта Рейвена, который стоял там же, где рядом с ним лежал неподвижно демон.

— Рейвен…

— Ты остановила сердце Джейми, — напряженно откликнулся он. — Это…

Потом голос Рейвена утонул в тишине.

Я подошла к нему ближе, двигаться было сложно, воздух вдруг сгустился, стал вязким, как вода. Вернее, не воздух.

Это была…

— Жертва, — тихо сказал Рейвен. — Ты остановила сердце Джейми почти на минуту. Он в эту минуту умер. Тьма посчитала это жертвой. Ритуал состоялся.

Проклятый! Тьма!

Неужели все было зря? Пускай Уилл не воскрес, но… ритуал совершен? Тьму все-таки разбудили, призвали, попытались подчинить и… разозлили?..

«И реки крови потекли, и небеса заалели, и все твари показались, и Тьма настала на земле на долгие годы, и языки умолкли, и знание упразднилось».

Нет!

Вокруг было холодно, темно, воздух был густым настолько, что я не знала, как у Рейвена и Джейми получается дышать.

Рядом с нашими лицами клубилось… что-то. Плотное, ледяное, тяжелое, упрямое, не имеющее запаха и в то же время пахнущее так, как воздух пахнет перед бурей.

— Это не…

— Тьма.

— Что…

— Я не знаю, — отрезал Рейвен и после паузы добавил: — Держись ближе ко мне.

Он стоял, подняв руки, готовясь плести заклинание. Даже в темноте я могла разглядеть, что он держится нетвердо, едва не падает от усталости.

Джейми снова тихо, как-то задушено хныкнул, вцепился в меня до боли. Его била дрожь.

— Мама, — сдавленно позвал он, сжимая меня еще сильнее. — Там…

Я придвинулась к Рейвену, коснулась его плечом.

Что происходит?

Воздух вокруг нас сгустился, Тьма стала похожа на плотный вязкий туман, только удивительно живой, любопытный. Я чувствовала глаза, впившиеся мне в лицо. Сотни, тысячи невидимых глаз.

Зазвучал шепот, слов я не могла разобрать, но чем больше вслушивалась, тем сильнее мне казалось, что кроме шепота я слышу крики, лязг железа, стоны, хохот, визг… Вздрогнув, я тряхнула головой.

В сгустке темноты, сгустившемся напротив нас, мне почудилась чья-то фигура, протянутые к нам руки.

— Это…

Я огляделась.

Темнота была повсюду, как отравленная вода.

— Рейвен… — тихо выговорила я, потому что огромный труп демона, который секунду назад лежал на каменном полу, вдруг исчез. Как будто Тьма его поглотила. — Рейвен…

Что-то дернуло меня за волосы, я вскрикнула, обернувшись и крепче прижимая к себе Джейми.

— Лиз! — Рейвен схватил меня за руку.

«Лиз-бе-е-ет», — услышала я тихий шепот из ниоткуда.

Джейми у меня в руках колотило, как будто при лихорадке, он был совсем ледяным, бормотал что-то, звал маму, прятал лицо у меня на плече. Нужно вытаскивать его отсюда, мальчику нужно в тепло, под одеяло, в конце концов!

Но как отсюда выбраться?

Переборов себя и поудобнее перехватив Джейми, я протянула руку к черному густому облаку, которое загораживало дверь. Дотронулась до плотной ледяной темноты и вскрикнула от боли.

В голове зазвучал хохот, суставы и кости вспыхнули, как будто внутри них загорелся пожар, я увидела красные глаза демона, ухмылку умертвия, которое убило моих родителей, проклятую дверь церкви Святого Максимуса на которой навсегда остались следы моих ногтей.

«Лиз-бе-е-ет», — прозвучал громкий шепот, такой знакомый.

Хохот.

Визг.

Плач.

Я закричала.

— Лиз! — услышала я Рейвена. Он схватил меня за руку и заставил опустить ее вниз. — Не трогай!

Я вздрогнула, рывком открыла глаза. Теперь меня тоже трясло, боль была такой яркой, такой… сильной. Она никак не желала проходить, как будто навсегда поселилась у меня в теле.

Шепот стал тише, но не прекратился.

Как же нам выбраться?..

Тьма сжимала нас в кольцо, островок света под потолком становился все более тусклым, пока не погас окончательно.

Подняв руки, Рейвен создал вокруг нас золотистый купол — Тьма шарахнулась от него, как кошка, которую щелкнули по носу. Снова приблизилась, но больше не попыталась дотронуться. Выжидала.

Благодаря свету купола я смогла разглядеть лицо Рейвена. Серьезное. Сосредоточенное. Напряженное.

Один из пучков Тьмы отделился от остальных и стал похож на фигуру приземистого толстого мужчины, затем — на высокую женщину, на огромного пса, на проповедника, на крохотную бабочку.

Мне казалось, я слышу демонское рычание где-то в темноте.

«Демоны поскачут по дорогам, бесчисленные, как рой мух».

— Нужно уходить отсюда, — выпалила я. — Пока…

— Мы не сможем. Тьма не отпустит, — голос Рейвена звучал спокойно. — К тому же, я не удержу защиту долго.

Купол на секунду поблек, мигнул, как фонарь, в котором заканчивается керосин, а затем вновь засиял.

Рейвен дернул головой. Лицо его по-прежнему было спокойным, шрам, пересекающий щеку, казался глубоким, как свежая рана.

На меня Рейвен не смотрел.

— Тьме всегда нужна жертва, — медленно проговорил он. — Она ничего не отдает просто так. Тьма, которую попытались подчинить, становится жадной. Нужно много крови, чтобы утолить ее голод. Иногда — целый город. Твой друг ее… разозлил. Я не видел такого ни разу в жизни. Не могу предположить, чем такое количество разъяренной вырвавшейся на свободу Тьмы обернется. Кровью — это точно. Ее будет очень много. И начнет она с нас.

Я похолодела, прижав к себе Джейми. Его ледяные руки обхватывали мою шею, как капкан.

Выходит, все было зря? Несмотря на все наши усилия, трое демонов появились в Энфорде, а Уилл — смог завершить ритуал, пускай и моими руками, пускай и не воскрес — но Тьма все равно его услышала. И пришла.

Это значит… мы обречены. Город обречен. Возможно, все будет еще хуже, чем мы могли предположить, потому что от клубящейся вокруг нас Тьмы веяло таким первобытным ужасом, что не верилось, как будто она ограничится одним городом и не тронет все остальное.

«Лиз-бе-е-ет… Ты здес-с-сь?» — раздался тихий скрипучий голос.

Проклятье.

Если Уилл все-таки вернется, если он воскреснет, то…

Я этого уже не увижу.

Раздался звук, который я ни с чем не могла бы перепутать: демонские лапы касались каменного пола. Когти цокали по полу. Медленные уверенные шаги, как будто демон знал: торопиться некуда, добыча никуда не денется.

Тихий рык разнесся по воздуху и умолк.

Защитный купол Рейвена снова моргнул, что-то дотронулось до моего плеча, и я вскрикнула. Когда купол снова засветился ровным золотистым светом, я попыталась убедить себя, что мы в безопасности.

Но мы не выберемся.

Тьма нас не отпустит.

Она в ярости. И требует крови. Я положила ладонь на голову Джейми. Нужно что-то придумать. Что?

— Что ж, — медленно проговорил Рейвен. — Возможно, твой друг был прав, и Хозяин Тьмы — подходящая жертва.

Его слова в тишине прозвучали так же громко и пугающе, как набат.

— Нет! — воскликнула я, оборачиваясь к нему. — Мы что-нибудь придумаем, ты сможешь уйти…

— Я — смогу, — спокойно ответил Рейвен. — Но это ничего не решит.

Он коротко закусил губу, а потом наклонил голову, глядя вперед. Легко улыбнулся. Как мальчишка, который прикидывает, сможет ли залезть на самое высокое дерево в саду и не упасть.

Вендиго!

— Рейвен, город не стоит того, чтобы ты ради него жертвовал собой! Подумай о…

— МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ГОРОД, ЭЛИЗАБЕТ! — рыкнул Рейвен. — Но ты — ты должна жить. Это то, ради чего я готов жертвовать. Собой. Добровольно. Чтобы ты спаслась. Если есть хотя бы маленький шанс, что Тьма примет…

— Рейв…

Раньше, чем я успела что-либо сделать, Рейвен убрал щит. Опустил руки и шагнул вперед.

— Нет!

Я бросилась к нему, но не успела. В одно мгновение Тьма прильнула к Рейвену, как жаждущий ласки щенок, а потом окутала всю его фигуру, поглотила ее, как рыба глотает наживку. Вскрик Рейвена был коротким и каким-то удивленным. Он оборвался уже через секунду.

— Нет! Нет-нет-нет!

Только не ты, ты не должен умирать, ты…

Усадив Джейми на пол, я рванула вперед, туда, где только что назад стоял Рейвен. Протянула к нему руки, желая дотронуться до руки, до плеча, хоть до чего-нибудь!

Пусто.

Рейвен исчез.

— Нет! — Я лихорадочно оглядывалась хватала руками темный густой и удивительно живой воздух. — Рейвен! Рейвен!

Вдруг Тьма ударила мне в грудь, пробивая ее насквозь, как копье. Я закричала, все тело обожгло, как обжигает мороз или огонь. Боль длилась и длилась, мне казалось, прошли часы или даже дни, наполненные ею. Я думала — агония будет вечной, но она закончилась так же быстро, как началась.

А потом я поняла, что у меня по щекам бегут слезы, а дыхание перехватывает от рвущихся наружу рыданий.

— Рейвен!

Голова закружилась, я уперлась руками в колени и огляделась.

Его нигде не было.

Рейвен будто растворился в воздухе.

Тяжесть, которая давила на плечи с того момента, как мы оказались в церкви, вдруг исчезла. Темнота утратила зловещую плотность, бросив взгляд вправо, я поняла, что за окнами церкви розовеет рассвет. Иней на стенах и на полу искорками поблескивает в первых лучах солнца. Красивая, мирная картина, от ужаса перед которой меня затрясло. Это значило, Тьма отступила, приняла жертву, а Рейвен… погиб?.. Нет!

— Рейвен! — крикнула я и задохнулась, закашлялась от раздирающей внутренности боли. — Рейвен!

Сердце колотилось так сильно, что, казалось, готово выскочить из груди.

Рейвена нигде не было.

Джейми подбежал ко мне, обхватил за пояс, уткнулся лицом в ноги. Я положила руки ему на макушку, но сил успокоить испуганного малыша у меня не было.

Я оглядывала церковь, залитую скупым утренним светом, пытаясь отыскать взглядом Рейвена.

Ровные ряды деревянных скамеек, алтарь, мозаичные иконы, равносторонние кресты, разбросанные по полу кубики, дверь в стене.

Никого.

Рейвен исчез, демон исчез, сама Тьма исчезла.

Осталось только яркое ясное утро.

Сердце гулко билось во всем теле сразу.

— Рейвен! — я оглядывалась, как загнанный в ловушку зверь. — Где ты?

Никого.

Никого.

Никого!

Только трижды проклятые мозаичные лики Всевышнего смотрели со стен.

Стало так больно, как никогда, и я закричала, закрывая лицо руками.

Рейвен, ты должен был жить!

Как ты мог⁈ Где же ты?

Мой взгляд метался от одного угла церкви к другому. К алтарю. К скамейкам. К двери. К иконам.

Никого.

Никого.

Никого!

— Рейвен!

Тишина. Я осела на пол, разом лишившись всех сил. Джейми обхватил меня за шею, как будто боялся отпускать после всего случившегося. Дверь хлопнула, перед глазами поплыло, но я успела разглядеть силуэт бургомистра. Он позаботится о Джейми.

Эта мысль была последней, прежде чем я потеряла сознание.

Глава 29

Не знаю, сколько я плавала в сплошной муторной черноте. Она не была похожа на ту, которую я видела после смерти. Та была прохладной, как вода. Эта — жаркой, тесной.

Мне казалось, я лежу в насквозь пропотевшей постели, во рту сухо от жара, сквозь веки прорывается свет керосиновой лампы и камина, чьи-то руки тянутся ко мне, чтобы напоить, поправить подушку, положить прохладную ткань на лоб…

Уходите!

«Ты должна жить, Лиз», — как наяву, слышала я голос Рейвена, которого больше в этом мире не было.

Я не хотела.

Еще глубже проваливалась в вязкую черноту.

В какой-то момент спасительное небытие отступило, цепляться за него уже стало невозможно. Открыв глаза, я увидела белый потолок, перечерченный деревянными балками. Моргнула. В окно лился дневной серый свет. Вокруг было тихо. Ни грозы, ни воя бури. Обычная осенняя погода перед днем Воскрешения, солнца можно не ждать до самой весны, разве что только через пару недель выпадет снег, пряча под собой прошлое и делая мир чуть более светлым.

Мысли были тяжелыми, неповоротливыми, но избавиться от них не получалось.

Рейвен…

На глаза набежали слезы, я растерянно смахнула их кончиками пальцев. Слезы?

Я приложила руку к шее.

Ого.

Пульс.

«Ты должна жить. Это то, ради чего я готов жертвовать. Собой. Добровольно. Чтобы ты спаслась. Если есть хотя бы маленький шанс, что Тьма примет…»

Сев в кровати, я вытерла руками глаза, растрепанные волосы скользнули по спине и упали на лицо. Я огляделась. Моя комната в отеле мисс Браун. Открытый дорожный саквояж на полу. Мирный треск огня в камине — какое расточительство, так легкомысленно расходовать дрова.

Чашка горячего шоколада на тумбочке у кровати.

Как завороженная, я потянулась к ней, взяла в руки. Еще теплая. Запах щекочет ноздри. Я поднесла чашку к губам, отпила немного. Сладкая до горечи густая жидкость коснулась языка.

Чувствую.

Руки затряслись, я вскочила, подбежала к камину и швырнула чашку в огонь.

От рыданий меня скрутило, я села на корточки и сдавленно закричала, закрывая рот руками.

Этого не может быть. Этого просто не может быть. Не может быть такого, чтобы я была жива, чтобы в Энфорде было светло и спокойно, а Рейвен…

Нет!

Мне нужно в церковь.

Потому что если ты, Рейвен Тенербен, думаешь, что так легко от меня избавился, то ты ошибся!

Я не… Я не знаю, что делать и как тебя вернуть.

Дернув на себя дверь комнаты, я нос к носу столкнулась с мисс Браун. Она выглядела бледной, но уже стояла на ногах, только опиралась на трость — ну разумеется, вывихнутую лодыжку я так и не смогла вправить, не хватило сил.

— Леди Фортескью! — кинулась она мне на шею. — Вы пришли в себя! Я уже боялась, что вы… ох, леди Фортескью… Это чудо! Настоящее чудо!

Ее светлые кудри пощекотали щеку, на мгновение я прикрыла глаза.

— Рейвена нашли? — мой голос звучал хрипло, простуженно.

— Лорда Тенербена? — переспросила мисс Браун, отстранившись. Закусила губу, отвела глаза. — Бургомистр распорядился по поводу церемонии…

Церемонии?

Похороны?

Я с ужасом уставилась в зеленые глаза мисс Браун.

Нет!

— Леди Фортескью, вы куда? — прокричала она мне вслед.

Я уже бежала вниз по лестнице, вздрагивая от холода. Обычного, человеческого: на мне красовалась одна только ночная сорочка до пят, ноги были босыми, от распущенных черных волос тепла было тоже маловато.

Мне нужно в церковь, мне нужно…

Я дернула на себя входную дверь трактира, охнула, ступив на ледяное каменное крыльцо.

Огляделась.

Обычная улица Энфорда, каменные дома, брусчатка на дороге. Проходящий мимо горожанин открыл рот, уставившись на меня, но мне не было дела до приличий. Найдя взглядом возвышающуюся над крышами домов громадину церкви из красного камня с равносторонними крестами на на шпилях крыши, я побежала вперед.

Так и не смогла запомнить карту города, это Рейвен ориентировался здесь легко, как рыба в воде. Перед глазами снова поплыло, я вытерла слезы ладонью.

— Леди Фортескью? — позвал какой-то мужчина, мимо которого я пробежала. — Вы…

Дальше я уже ничего не слышала, только неслась вперед. Дыхание сбилось, в боку закололо.

Я уставилась себе под ноги, чтобы не встречаться взглядом с редкими прохожими и чтобы пробивающийся из-за облаков солнечный свет не слепил глаза. Я добежала до дома бургомистра, окруженного невысокой металлической оградой, вздрогнула, потому что мне показалось, что выходящий из калитки мужчина мне знаком.

Но ведь этого не может быть. Тот мужчина, которого я хочу видеть, погиб.

— Лиз!

Руки мужчины обхватили меня за пояс, дернули на себя, я оказалась в коконе из тепла, моя щека прижалась к шерстяной ткани пальто. Я вдохнула, и у меня перехватило горло от знакомого запаха: сандал, земля, что-то теплое, терпкое, щекотное.

«Рейвен», — я хотела позвать вслух, но вырвался только хрип.

Это ведь не может быть он, это кто-то другой, кому досталось его пальто, потому что Рейвен… Рейвена больше нет.

— Лиз! Проклятые кресты, Лиз! Ты простудишься! Сейчас…

Обнимая меня одной рукой, мужчина принялся стаскивать с себя пальто. Снова ругнулся, накинул его мне на плечи. Тяжелое. Пахнет… Рейвеном. Это…

— Лиз! — он взял мое лицо в ладони, большими пальцами вытер слезы со щек. — Прости. Я боялся, что ты проснешься как раз в тот момент, когда меня не будет.

— Что?.. Как?.. — от шока и ужаса я даже не могла говорить. Сквозь туман, которым заволокло глаза, я смогла наконец увидеть лицо Рейвена. Рейвена! — Как… ты… ты умер! Ты… тебя Тьма забрала, я видела, я…

Меня опять начало потряхивать от рыданий, я зажмурилась и вытерла опять выступившие слезы ладонью. Посмотрела в лицо Рейвена. Серые глаза, неожиданно светлые, ясные, совсем такие же, как много лет назад. Упрямый завиток, падающий на лоб. Побелевший и почти незаметный шрам на щеке.

Как завороженная, я подняла руку и провела по нему кончиками пальцев. Рейвен прикрыл глаза.

— Как… ты… ты… я видела… как⁈

Рейвен сжал губы.

— Я не знаю.

Привет! Осталось совсем немного, я думаю, одна или две главы, чтобы окончательно расставить все по местам и дать ответы на все оставшиеся вопросы. Спасибо, что вы со мной! Это невероятно здорово.

А еще… у меня новинка! Там есть темная ведьма с изюминкой и светлый маг, которого угораздило к ней посвататься. Правда, большой вопрос, кто из них больше попал. Новая история будет легкой, это чистый юмор, потому что я думаю, нам нужно немного отдохнуть после стекла в «Хозяине Тьмы» (ну, мне так точно нужно)). А уж потом, с новыми силами…:) В общем, у меня большие планы.

Приглашаю в мою новинку «Свадьбы не будет, Светлый!» Все о том, как темная ведьма пытается избежать свадьбы с самым сильным светлым магом столицы, а он настроен сделать ее своей женой, потому что… а, к слову, почему⁈

"Замуж? За светлого? Меня, потомственную темную ведьму? Да вы затейники…

Жених сбежит, сверкая пятками, спустя минуту после помолвки!

Тем более — тихоня, сын лорда Лайтвуда.

Его отец — вот, кого стоит бояться и всем темным обходить стороной. Могущественный и опасный светлый маг, ректор столичной академии, чье имя до сих пор снится мне в кошмарах.

Это что, после свадьбы мы станем родней⁈

Ну уж нет.

Отделаться от руки и сердца его сына теперь — дело принципа.

Стоп.

То есть как — произошла ошибка⁈

То есть как — жених не сын⁈

Лорд Лайтвуд, вы шутите? Свадьбы не будет!"

ЧИТАТЬ ТУТ

29.1

Как завороженная, я подняла руку и провела по шраму на щеке Рейвена кончиками пальцев. Рейвен прикрыл глаза.

— Как… ты… ты… я видела…

Он сжал губы, на скулах заиграли желваки.

— Я не знаю.

«Я не знаю».

Он правда это сказал?

Я нахмурилась, пытаясь убедить себя в том, что это — не мираж. Щека Рейвена под моими пальцами была немного шершавой от незаметной глазу щетины, шрам — гладким. От тела Рейвена шло ровное тепло, но… я больше не чувствовала желания выпить его, вытянуть, присвоить себе. Не чувствовала голода умертвия по человеческой силе, который за столько лет, кажется, стал частью меня.

Вернее.

О, я была безумно голодна.

Например, я съела бы пудинг с корицей, и яблочный пирог, и жаркое с бараниной, и суп с лапшой, и… о! Тыквенный кекс мисс Браун с оранжевыми боками и горкой сливок!

— Лиз! Ты еще и ничего не ела? Я для кого оставил какао? — возмутился Рейвен, когда в животе у меня заурчало. — И… ты что, босиком⁈ Это… ночная сорочка?

Он окинул меня взглядом и вздернул брови.

Стало обидно.

— Ну прости, что расстроилась из-за того, что ты умер и решила вернуться в церковь, потому что…

Продолжать под пристальным взглядом Рейвена было глупо.

Потому что без тебя жить не имело смысла.

Я попыталась отшатнуться, потому что Рейвен решил, что отпускать меня — не лучший вариант развития событий.

— Лиз, — позвал он. — Мы, как обычно, ни с того начали. Прости, — взгляд Рейвена стал задумчивым, а потом он встряхнулся: — Проклятые кресты! Лиз, вернемся к мисс Браун! Тебе нужно одеться, поесть и… а потом я скажу наконец то, что должен сказать.

— Ничего ты мне не должен, — проворчала я, все никак не в силах прийти в себя от внезапно свалившегося на меня облегчения, ошеломительного счастья пополам с неловкостью, удивлением и смущением.

Всего мгновение назад я была уверена, что Рейвен погиб, а сейчас — он рядом. Как всегда — блестящий джентльмен в сидящем по фигуре сером пиджаке, белой накрахмаленной рубашке и шейном платке с рубиновой булавкой. А я… в ночной сорочке, растрепанная, растерянная, заплаканная.

Впрочем, ничего необычного, почему-то наши встречи с Рейвеном часто выглядят именно так. Из необычного только его пальто на плечах.

Я сообразила вдруг, что из-за мороза и у меня, и у Рейвена изо рта вырываются облачка пара. Дышать было… непривычно.

— Лиз… — начал Рейвен.

Дверь дома бургомистра скрипнула. Я посмотрела Рейвену за плечо, но увидела только верхнюю часть дверного проема — пустующую.

— Тетя из це-ви! — прозвучал звонкий детский голос, а потом — дробный стук шагов.

Джейми, как всегда, одетый слишком по-взрослому для малыша, обогнул Рейвена, врезался в меня и обхватил обеими руками за пояс, спрятал лицо в ткани ночнушки.

Я растерянно погладила его по голове.

— Джеймс! Джеймс Стенли! — сурово позвал появившийся в дверях бургомистр, а затем перевел взгляд на меня. Его рот открылся. — Леди Фортескью. Вы…

— Жива, — проворчал Рейвен. — Пока что, если ноги себе не отморозит. — Он присел на корточки. — Джейми. О чем мы говорили?

Мальчик неохотно повернулся к нему, и я сглотнула.

Джейми… начал замечать, что происходит вокруг? Так быстро? Я мало знала о симбиозе, в который призрак Уилла втянул Джейми, не знала и о том, как на сознание и тела некроманта влияет то, что магия так долго была запечатана внутри, затем — вырвалась на свободу и почти целиком уходила на то, чтобы питать призрака. К тому же — кажется, призрак Уилла контролировал не только сознание, но и тело Джейми. Это объясняло сброшенную на меня вазу, украденный из городской библиотеки апокриф и подсунутый мне обрывок страницы. Страшно подумать, к каким последствиям это может привести.

Моя ладонь все еще лежала на голове Джейми, я аккуратно попыталась его «прощупать» и замерла.

Тьмы у меня внутри больше не было.

Была привычная уже магия целителя, послушная, как прирученный ласковый пес. Она текла по всему телу, теплая, алая, колкая. Коснулась Джейми, погладила его, прежде чем диагностировать. Так привычно, так… правильно.

Всевышний!

Голова закружилась от испуга. Разве такое возможно? Моя магия!

— О чем мы говорили, Джейми? — повторил Рейвен, глядя ему в лицо.

— Всегда будь с-оокоен, — голос у мальчика был очень тонким, но довольно бойким.

— Спокоен, — кашлянул Рейвен.

— Пойдем домой, Джейми, отпусти леди Фортескью, — бургомистр приблизился к нам, одетый в домашний атласный халат поверх рубашки и брюк. Его глаза за очками были круглыми от удивления, как монеты. — Леди Фортескью…

— Потом поудивляетесь тому, что она жива и помолитесь Всевышнему. Вместе с проповедником, — проворчал Рейвен. Дождался, пока бургомистр возьмет за руку Джейми. — Элизабет, позволь мне… Хотя зачем я спрашиваю…

— Что ты делаешь! — возмущенно взвизгнула я, потому что этот… вендиго подхватил меня на руки. — Рейвен!

Пальто упало на брусчатку, и Рейвен проводил его сожалеющим взглядом.

— Арчибальд, тебя не затруднит…

— Что?.. — бургомистр продолжал буравить меня взглядом, все норовя заглянуть в глаза.

Должно быть, они уже не фиалковые, а карие, какими были до того как я умерла.

Всевышний!

Тьма!

Кто угодно еще!

Разве такое возможно?

Может, я сплю?

— Пальто, Арчибальд! Накинь его на Лиз. И ноги смотри укутай.

— Ах, да! — вздрогнул бургомистр. Наклонился, тяжело крякнул, а затем аккуратно накрыл меня шерстяной тканью, подвернул ее так, чтобы ступни оказались как будто в коконе из тепла.

— Поставь меня на землю! — возмутилась я. — Рейвен!

— Ты босиком, — невозмутимо заявил он. — Я зайду позже, Арчибальд.

— Пока, Йевен! — радостно откликнулся Джейми.

— Йевен?

— Джейми пока не очень уверенно разговаривает, — пояснил Рейвен, шагая вперед, и уже тише добавил: — Буква «р» ему не дается. Чудо, что он вообще говорит.

— Как он? — Я заглянула в лицо Рейвена снизу вверх.

Он нахмурился, явно обдумывая свои слова.

— Сейчас — неплохо, — наконец скупо сказал Рейвен. — До этого почти неделю почти не разговаривал, только плакал. Потом — началось. «Папа», «мама», «тетя из церкви» — это про тебя.

Он дернул уголком губ.

Я кивнула, кончиками пальцев поглаживая гладкую подкладку пальто Рейвена, в которое меня укутал бургомистр. Вспомнив то, что произошло в церкви, я почувствовала, как по спине бегут мурашки.

— Не удивительно, — наконец сказала я. — После того, что Джейми пережил. Если он не говорил с трех лет, то… Стоп. Ты сказал — неделя⁈

Рейвен кивнул, лицо его стало еще более мрачным.

— Ты больше двух недель не приходила в сознание. Я думал… — Он дернул головой. — Не хочу про это. Я надеялся, что буду рядом, когда ты проснешься. Но оставлять Джейми без присмотра тоже было нельзя. Он — некромант. Нужно было… быть рядом. На случай… если что-то пойдет не так.

Я кивнула. Дар некромантии, магия Тьмы, которой обладали Рейвен и Джейми, — капризная сила.

В архивах сохранилась история о малыше-некроманте, сила которого сначала «закуклилась» внутри, а потом — вырвалась наружу, подняв целое кладбище.

Теперь я знала еще и о Джейми.

— Значит, мы были правы? — тихо спросила я. — Все произошло во время свадьбы бургомистра? Призрак Уилла… Но Рейвен, откуда ему здесь взяться? И как… как он умудрился присосаться к Джейми так плотно? Я… — Я нахмурилась. — Я никогда о таком не слышала.

— Я тоже. Есть у меня кое-какие подозрения, но сначала… поговорю с графом Фортескью. У меня к нему накопились вопросы.

Мы замолчали.

Рейвен шагал по мощеной дороге вперед, по направлению к трактиру. Редкие прохожие, увидев нас, останавливались и открывали рты.

Дыхание Рейвена было ровным и спокойным, как будто он вовсе не чувствовал тяжести моего тела. Я вдыхала запах земли, сандала, чего-то терпкого и изо всех сил старалась убедить себя в том, что все происходящее — не сон.

Я ущипнула себя, а затем завозилась и вытащила из-под пальто правую руку. Осмотрела ладонь.

Ожег, который я получила две недели назад, когда оттолкнула от Рейвена фонарь, брошенный проповедником, не исчез, но почти зажил, покрылся твердой корочкой. Скоро от него не останется и следа — я уже забыла, что такое, когда раны на теле заживают.

А Рейвен… у него по-прежнему серые глаза.

Он… просто жив? Не умертвие, не зомби, не красноглазый демон. Но — как⁈

И, к слову… проповедник? Как он связан с Уиллом?

Но сейчас мне хотелось узнать о другом.

— Рейвен… — позвала я. — Как ты… — горло перехватило, я поняла, что не могу говорить то, что собиралась, взвешенное и спокойное, а потому выпалила: — Я думала, ты погиб. И как… — Я запнулась, смахнула с глаза влагу. — Тьма… ритуал был завершен, я помню, Тьма, ее было… так много и…

Это было страшно, и ты — погиб. А сейчас — в Энфорде спокойно, ни ни демонов, ни умертвий, ни даже призраков. Я — жива. Ты, Рейвен, говорил о жертве, которую всегда требует Тьма.

Ты — здесь.

Чем ты пожертвовал?

— Не здесь, Лиз, — оборвал он. — Поговорим об этом наедине. Не хватало только, чтобы горожане услышали. Они и так… Придется потрудиться, чтобы объяснить им, какая ужасная ошибка произошла. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы тебя объявили новым чудом, причислили к святым и выложили твой лик мозаикой рядом с ликами Всевышнего.

Рейвен шутил, был необычно многословен, и я насторожилась.

Поймав мой взгляд, Рейвен качнул головой.

— Не здесь.

Я закусила губу.

— Джейми приходит в себя? — решила я перейти к безопасной теме.

— Он очень сильный, — вдруг улыбнулся Рейвен. — А в остальном… Я надеюсь, со временем он будет в порядке. Хочу забрать его в столицу, возможно, придется похлопотать о месте для бургомистра в какой-нибудь конторе. Некроманту не стоит расти в одиночестве. Лучше, чтобы кто-то с такой же силой был рядом. Тем более, учитывая… характер Джейми.

— Характер? — нахмурилась я.

— Он очень нервный, ранимый, — пояснил Рейвен. — И — одаренный. Опасное сочетание.

В конце улицы показался трактир. Я оглянулась: на подоконнике каждого дома стояла свеча — традиционное украшение, которое ставят накануне дня Воскрешения. Выходит, он уже завтра? Как я могла больше двух недель проваляться в постели? Вспомнив душное черное небытие, я поежилась.

На крыльце одного из домов стояла дородная женщина в серой шали. Она, громко елозя жесткой метлой по камню, подметала крыльцо, эти звуки разносились над тихим Энфордом. Когда мы поравнялись с ней, женщина подняла взгляд и замерла, посмотрев мне в глаза.

Я дружелюбно кивнула.

Женщина приложила к груди руку, побледнела, а затем бросила метлу и скрылась внутри дома, хлопнув дверью.

— Умертвием они меня боялись, живой — снова боятся, — проворчала я. — Не угодишь.

Рейвен фыркнул, на его лице появилась улыбка. Мальчишеская, легкая.

Вдруг он остановился.

— О, преподобный! Хорошо, что мы вас встретили! — крикнул Рейвен, и я вздрогнула.

Изогнулась, пытаясь запрокинуть голову, но в руках Рейвена это было не так-то просто — противоположную сторону улицы, где, должно быть, стоял проповедник, я не видела.

В последний раз, когда мы с ним встретились, он швырнул в Рейвена фонарь. Преподобный Саймон, он же Кевин Смолл, который родился и вырос в Энфорде, остался сиротой, учился в столичной семинарии, успел побывать в Клиффсайде, после учебы — был направлен в Уиллоубрук, оттуда — в Энфорд. Во всех трех городах, где служил проповедник, появлялись демоны.

Я, как и Рейвен, думала, он стоит за странностями в Энфорде.

И проповедник сам это признал, когда просил меня вылечить пострадавшую от укусов демона мисс Браун. Вспомнив отчаянное залитое слезами лицо вечно бледного похожего на моль преподобного Саймона, я вздрогнула.

«Это все из-за меня», — так он сказал, увидев раненую мисс Браун. Рейвен запер его в кладовке — почему проповедник сейчас разгуливает здесь, как ни в чем не бывало⁈

— Л-л-лорд Тенербен, — прозаикался проповедник, подходя ближе. — Л-л-леди Фортескью.

Я снова завертела головой, но проповедник, очевидно, держался подальше, за моим затылком. Я заерзала. Рейвен, ты спустишь меня в конце концов на землю?

— Преподобный Саймон, вы как раз свободны, — отметил Рейвен.

— Н-н-на самом деле…

— Свободны, свободны. Я думаю, достаточно свободны, чтобы обвенчать меня и леди Фортескью.

Что?

— Рейвен! — возмутилась я. — Что ты…

Он опустил взгляд. В серых глазах одновременно светились неуверенность и упрямство. Вендиго!

— Я понимаю, что ты хочешь пышной церемонии, Лиз, как и любая невеста. Я с радостью тебе это дам, когда мы прибудем в столицу. Обещаю, наша вторая свадьба будет настолько неприлично шикарной, что все забудут про первую, не удавшуюся, — сказав это, Рейвен отвел глаза. — Несмотря на это… ты согласна стать моей женой уже сейчас? Ты скажешь мне — да? Во второй раз?

Глава 30

— Я понимаю, что ты хочешь пышной церемонии, Лиз, как и любая невеста. Я с радостью тебе это дам, когда мы прибудем в столицу. Обещаю, наша вторая свадьба будет настолько неприлично шикарной, что все забудут про первую, не удавшуюся, — сказав это, Рейвен отвел глаза. — Несмотря на это… ты согласна стать моей женой уже сейчас? Ты скажешь мне — да? Во второй раз?

У меня зашумело в ушах. Это — правда? Рейвен на руках держит меня, одетую в одну только ночную сорочку, посреди сонного Энфорда и… предлагает выйти за него замуж⁈

Я покрепче сцепила руки под тяжелым шерстяным пальто, которое накинул на меня бургомистр.

— Рейвен, я… Ай!

— Что такое?

— Ничего, ущипнула себя, чтобы проснуться.

Рейвен недоверчиво уставился на меня, а потом закатил глаза.

— Л-л-лорд Тенербен, — проблеял проповедник.

Он по-прежнему стоял где-то за моим затылком, что я не могла увидеть его лица, как ни старалась обернуться, пока Рейвен держал меня на руках.

— Вы еще здесь? Может, займетесь подготовкой к церемонии? — грянул он.

— Я-я-я не смогу вас обвенчать…

Рейвен резко развернулся, и я наконец смогла увидеть лицо проповедника. Все такой же бледный, с торчащими в разные стороны тонкими светлыми волосами, в рясе из жесткой ткани. На груди поблескивал равносторонний крест.

На меня проповедник смотрел с ужасом.

— Я ослышался? — угрожающе спросил Рейвен. — У вас, преподобный Саймон, остались какие-то претензии к Лиз?

— Нет! — отшатнулся он. Глаза стали огромными и еще более испуганными. В этот момент стало особенно ярко видно, что глаза — голубые, а проповедник еще очень юный. — Доброго дня, леди Фортескью. — Его дрожащая рука схватила крест после того, как мы встретились взглядами. Тут же отпустила. — Я снимаю с себя сан, — выдавил проповедник.

Что?

Я оглянулась на Рейвена. Он удивленным не выглядел.

— Будьте добры, подождите до вечера.

— Но…

— Это была не просьба.

— Рейвен… — позвала я. — Преподобный Саймон…

— Обвенчает нас сегодня же, а потом будет разбираться со своими сложными отношениями с Всевышним, — отрезал Рейвен.

— Но… — договорить я не успела, потому что в животе у меня снова оглушительно заурчало.

Вот тьма! Я почувствовала, что щеки начинают гореть. Как же стыдно! И я бы многое отдала, чтобы сейчас быть одетой в любимую шерстяную юбку и закрытую блузку, чтобы на моих ногах красовались туфли.

Хотя в тот момент, когда я выбегала из трактира, внешний вид — последнее, что меня волновало.

— Ладно, венчание откладывается, сначала — обед и… нужно найти для тебя что-то теплое. Преподобный, вы идете со мной.

Рейвен снова решительно зашагал к трактиру.

— Но…

— Идете! Мисс Браун спрашивала про вас дважды.

Тишина, а затем — торопливый звук шагов.

— Мисс Браун про меня спрашивала? — взволнованно спросил проповедник.

Рейвен ухмыльнулся.

До трактира мы дошли в тишине, поднявшись на крыльцо, Рейвен коротко бросил:

— Дверь мне откройте, преподобный.

Тот поспешно послушался.

В трактире было жарко натоплено, в воздухе пахло… ох, Всевышний! Ростбифом! И… печеным картофелем в чесночном масле?

Рот наполнился слюной, я сглотнула.

— Мисс Браун! — крикнул Рейвен, глядя в сторону кухонной двери. — Нагреете воды? И принесите Лиз в комнату обед. Двойную порцию. И какао.

— О, вы ее нашли! — мисс Браун вышла навстречу, опираясь на трость, и приложила руку к груди. — Я сказала про церемонию, а леди Фортескью возьми и убеги. О. Преподобный Саймон.

— Мисс Браун!

Она шагнула вперед, уронила трость, проповедник бросился навстречу, чтобы ее поднять. Мисс Браун тоже наклонилась, и они предсказуемо столкнулись лбами.

— Ой!

— Ай!

Рейвен хмыкнул.

— Надеюсь, они не забудут про твой обед.

— Но…

— Думаешь, забудут? Придется напомнить.

Рейвен принялся подниматься по лестнице, и уже спустя пару минут мы оказались в моей комнате. Вздрогнув, я посмотрела на разобранную кровать, где больше двух недели провела в забытьи.

— Рейвен…

Он усадил меня в одной из двух кресел у весело потрескивающего камина. Лопнувшая от жара кружка, которую я туда швырнула меньше часа назад, по-прежнему лежала среди поленьев.

Недавно я была в отчаяньи, потому что была уверена: Рейвен — погиб. Сейчас… он сидел напротив меня.

Это правда не сон?

Но Рейвен выглядел до боли настоящим. Хмурым, озабоченным чем-то и, одновременно с этим, удивительно спокойным.

— Пойду проверю, как там твой обед, — сказал Рейвен. — Хотя, зная тебя, намного больше ты сейчас хочешь привести себя в порядок. Думаю, с моей помощью мисс Браун справится с тем, чтобы натаскать воды, быстрее.

— Не уходи! — выпалила я, и тут же закусила губу.

Рейвен замер, щеки загорелись, и я сжала пальцами край пальто Рейвена, которое по-прежнему было на меня накинуто и от которого шло приятное тепло.

— Я просто… Просто…

— Я останусь, — пообещал Рейвен, усаживаясь напротив меня.

Мы замолчали. Я понятия не имела, что сказать. О чем думал Рейвен, я могла только догадываться.

Наконец он потянулся ко мне. Я вздрогнула, но спустя секунду поняла, что ему просто понадобилось что-то в кармане пальто.

— Забавно, — уронил Рейвен, вытаскивая помолвочное кольцо с рубином, — когда я делал тебе предложение в первый раз, я думал, знаю, что будет дальше. Почему-то мне казалось, что любовь достаточно предсказуема.

— Я не…

Серые глаза Рейвена впились в мое лицо, он прищурился, отчего шрам на щеке стал заметнее.

— Я думаю, уже догадался о том, что случилось. Но, может, расскажешь наконец? Дело ведь не в том, что ты полюбила кого-то другого? И не в том, что передумала? Этот… — Рейвен наградил Уилла таким красноречивым и нецензурным эпитетом, что я не удержалась от смешка. — Он что-то с тобой сделал? Заставил тебя сбежать? Угрожал? А потом он… это из-за него?

Потянувшись вперед, Рейвен кончиками пальцев коснулся моей шеи и отстранился.

Глаза запекло.

— Можно и так сказать, — глухо произнесла я, сцепляя руки под тканью пальто так крепко, что ногти впились в кожу. — Понимаешь, мне нельзя было никого видеть, тебя — особенно. Я очень боялась, что кого-то случайно убью после того, как умерла. Я же была — опасна. Очень сложно было сдерживаться.

— Стоп. Этот… — эпитет, обозначающий Уилла, стал еще более цветистым. — Он…

— Убил меня? Да.

Рейвен откинулся на спинку кресла, я отвернулась.

— Стоило догадаться раньше. Уилл всегда был… немного странным. Но мне казался безобидным, очень верующим. Знал писание наизусть, хотел уехать на юг, чтобы растить хлопок — после того, как закончит МагАк. Жениться, завести детей. Стоило догадаться, что он не шутил, говоря, что планирует сделать своей женой меня.

Брови Рейвена взлетели вверх.

Уставившись в огонь, я принялась говорить о том, что случилось в день нашей с Рейвеном свадьбы, перемежая рассказ воспоминаниями из прошлого, которые, мне казалось, всплывали в голове только сейчас, а обрати я на это внимание раньше — точно бы догадалась, что Уилл… не тот, кем кажется.

Я вспоминала, что он терпеть не мог, когда кто-то шутит о Всевышнем или отзывается о нем пренебрежительно, но при этом — всерьез увлекался изучением трактатов о Тьме и ритуалов о работе с ней, которые можно было найти в библиотеке МагАк. Уилл злился, когда кто-то из парней начинал со мной заигрывать и… кажется, ненавидел даже девушек, с которыми я пыталась подружиться. Может, поэтому так вышло, что близких друзей, кроме Уилла, у меня не было.

Сейчас вспоминать об этом было больно, а еще — я чувствовала себя очень глупо. Как я могла не догадаться?

— Заперев Уилла в шкафу, я решила дождаться дядюшку у него дома, — переведя дух, выпалила я. — Мне нужно было, чтобы он… отправил Уилла в полицию, дал показания. Чтобы Уилла убрали из столицы, и он не смог добраться до тебя, как хотел. Он говорил, что мы оба поплатимся за то унижение, которое он пережил.

— Почему ты не пошла ко мне? — напряженно спросил Рейвен.

— Боялась, что ты меня упокоишь раньше, чем выслушаешь, — соврала я, отвернувшись к камину.

На самом деле, я не только поэтому решила обратиться к дяде. Сразу после… смерти, я почти ничего не соображала, а потом, немного придя в себя и прячась в дядином саду, я подумала — лучше Рейвену не знать о том, как все получилось.

Я боялась до ужаса его порядочности и того, что он попадет в ловушку данного самому себе слова. Не сможет меня бросить, к примеру. Рейвен, несмотря на свое презрение к светским условностям, был человеком чести. Я хотела уберечь его от выбора, с которым он неизбежно столкнется. Упокоить меня? Я бы врагу такого не пожелала. Оставить в живых — и что дальше? Бросить меня? Не бросать? Остаться друзьями? Не жениться ведь на умертвии!

Я хотела уберечь его от этого. Хотела, чтобы он был счастлив.

И не хотела, чтобы он испытывал то, с чем ему придется столкнуться, если я все-таки не удержусь и убью кого-то.

Потому я написала то письмо. Потому вернула кольцо. И потому не искала встреч с Рейвеном.

Милосерднее было бы сказать, что я погибла, но Рейвен бы принялся докапываться до правды, а Уилл бы все разболтал.

— Как он все-таки умер? — задумчиво спросила я. Поймав тяжелый взгляд Рейвена, пояснила: — Уилл. Дядюшка сказал, что отдал его в полицию, но…

Рейвен закашлялся, пряча смех.

— Что? — возмутилась я. — Ты чего?

— Лиз, — отсмеявшись, сказал он. — Если граф Фортескью в самом деле отпустил того, кто убил его племянницу, то я съем свои ботинки. О твоем дядюшке можно говорить многое, но слюнтяем он никогда не был.

— Но… — Я хлопала глазами. — Как же…

— Дядя сказал тебе, что сдал Уилла в полицию?

— Он сказал, что Уилл никого больше не побеспокоит, — растерянно поправила я.

Взгляд Рейвена стал очень выразительным.

— Но… нет! Дядюшка не мог…

Ведь не мог же?..

Уилл был жив, когда я уходила, это точно. Должно быть, он не приходил в сознание довольно долго и очнулся уже после того, как церковь опустела.

Я помнила, что била в основание черепа, туда, где сходятся магические потоки. Удар в это место был почти безболезненным, но надолго лишал мага сил, буквально «выключал» его, сознание погружалось в темноту так же, как гасла лампа, в которой закончился керосин.

На восстановление требовалось время, чем сильнее маг — тем быстрее он приходил в себя. Уилл был одарен достаточно скромно, так что очнутся должен был к вечеру.

Как раз когда дядюшка вернулся в церковь. Но ведь он не мог же… Не мог?

— Пожму графу Фортескью руку при встрече, — хмыкнул Рейвен, а затем нахмурился. — Прости меня. Нужно было все-таки остаться с тобой в той комнате.

— Ты не мог знать.

Рейвен дернул головой и отвернулся к огню.

— Ты допрашивал проповедника? Почему он… я думаю, он помогал Джейми. Верно?

На бледном лице Рейвена появилась хитрая улыбка. Оказывается, он умел улыбаться так, что шрам, пересекающий щеку, становился почти не видимым.

— Преподобный Саймон, — хмыкнул он. — Здорово же он запудрил мне мозги. Не поверишь, пришлось отпаивать его настойкой мисс Браун, чтобы он заговорил.

— Он…

— Святее проповедника только Всевышний. Хотя нет, Всевышнего упоминать не буду, к нему есть вопросы.

Я нахмурилась, и Рейвен все с той же ухмылкой принялся рассказывать.

Преподобный Саймон родился в Энфорде в семье Смоллов — сейчас они умерли, а их хлипкий дом, стоявший на окраине, развалился. О Смоллах Рейвену мало удалось узнать, он рассказал только, что те подписали контракт с церковью, когда их сыну, которого звали Кевином, не было еще и трех лет.

Сказав это, Рейвен замолчал, и я кивнула. Объяснять здесь ничего было не нужно. Контракты с церковью заключали те, у кого не было денег, или кому… мягко говоря, деньги требовались больше, чем дети или дополнительные рабочие руки после того, как дети подрастут.

По такому контракту церковь уплачивала родителям небольшую сумму денег, что-то около десяти флоринов, а в обмен на это родители обещали отдать во служение Всевышнему ребенка, мальчика, разумеется, когда тому стукнет четырнадцать. Обычно такие дети становились «служками» — прислуживали тем, у кого был духовный сан, оставались на посылках в семинариях или отправлялись в монастыри, где требовались дополнительные руки.

Не рабство, разумеется, церковь не любила это слово. Служение. К тому же, не пожизненное, была возможность освободиться — за особые заслуги.

Теоретически.

Точно сказать можно было одно: своим родителям маленький Кевин был не так уж и нужен, они спешили от него избавиться в обмен на несколько монет.

— Наш преподобный Саймон — вернее, тогда еще он носил имя Кевин, — рассказывал Рейвен, — отличился в Уиллоубруке, куда его отправили служить после семинарии. Еще бы, самое собачье место, где в тот момент уже стаями шастали умертвия. Но проповедник спас целую семью, отвлек на себя внимание. Чуть не умер, НекроС успели вовремя. — Он помолчал. — Семья, которую спас Кевин Смолл, оказалась непростой и носила фамилию Пемброк — одна из младших ветвей рода. Тем не менее, Гарри Пемброк оказался очень благодарным человеком, написал кому надо — и спустя несколько месяцев Кевин, до этого заложник церкви, получил вольную. Естественно, церковь его просто так не отпустила — хотя, вероятно, он сам не захотел бы уходить, — и отправила в Энфорд. Так Кевин получил приход и взял себе имя преподбный Саймон.

Вот как. Выходит, проповедник сделал блестящую карьеру, если это можно так назвать. Что ж, нет ничего удивительного в том, как он боялся созданий Тьмы, если один раз чуть не погиб от рук умертвия. Я была на его месте, когда похоронила родителей, и потому знала, каково это.

Забавно, что именно в родной город вернулся проповедник.

— И в Энфорде его никто не узнал? — спросила я. — Как такое возможно?

Рейвен дернул головой.

— Его семью не очень-то любили. Они жили на отшибе, отец работал трубочистом, а потом ему стало не до работы… как и матери. Судя по сбивчивому рассказу проповедника, он заменял отца лет с восьми, чтобы заработать денег. Сама понимаешь, его чистое лицо видели, я думаю, нечасто. К тому же… десять лет прошло. За десять лет и его успели забыть, и он изменился.

Я задумчиво кивнула, посильнее закуталась в пальто Рейвена. От камина шло ровное тепло, я пригрелась и на мгновение зажмурилась от удовольствия.

Так приятно было больше не мерзнуть!

— И что же? — поторопила я Рейвена, моргая и рывком возвращаясь к теме беседы. — Проповедник вернулся в Энфорд и… решил попросить Тьму… о чем, кстати? Чего ему не хватало?

Рейвен, который стал серьезным, пока рассказывал о прошлом проповедника, вдруг улыбнулся.

— Ты не поверишь, Лиз.

— Во что?

Выдержав паузу, Рейвен уронил:

— Ничего.

Я нахмурилась.

— Что — ничего?

Рейвен ухмыльнулся шире и, наклонившись, кочергой пошевелил поленья в камине.

— Проповедник не делал для того, чтобы призвать Тьму… ничего.

Он замолчал, ожидая моей реакции, глядя на меня хитро и с превосходством.

Я моргнула.

— Подожди. Он признался! И… он был в Клиффсайде, в Уиллоубруке, в Энфорде — во всех этих городах появлялись демоны! Он…

— Подумал о том же, о чем и мы, — довольно кивнул Рейвен. — Что дело — в нем самом. Что Всевышний наказывает его.

— За что? — выгнула я бровь.

— О, Лиз, ты догадалась! — подначил меня Рейвен, откинувшись на спинку кресла. — Ну же, это просто. Ладно, не смотри на меня так, я шучу. На самом деле, мне бы в голову это не пришло, если бы проповедник сам не рассказал.

— О чем?

— О том, — Рейвен торжественно замолчал, и мне захотелось его стукнуть, — что преподобный Саймон, давший обет целомудрия и с детства обещанный во служение Всевышнему, совершенно преступно, возмутительно и безнадежно всю жизнь…

—…Влюблен в мисс Браун, — продолжила я и недоверчиво уставилась на Рейвена. — Ты шутишь?

— Боюсь, что нет. Мальчишка Кевин Смолл, чумазый и тощий сын пьяницы-трубочиста, с ума сходил по кудрявой светловолосой дочке хозяина трактира, за которой бегали все мальчишки Энфорда. Свои чувства он никак не проявлял, разумеется, но они так и не погасли даже тогда, когда он отбыл из Энфорда после смерти родителей. А уж когда в сане преподобного Саймона вернулся сюда… вспыхнули с новой силой.

Я вспомнила растерянный взгляд преподобного, широко раскрытые голубые глаза, мягкие губы и растерянно-восхищенное «Мисс Браун!». Надо же.

Интересно, преподобный Саймон вообще знает, что его чувства взаимны? Ведь именно чтобы приворожить его, мисс Браун рискнула сунуться на кладбище уже… выходит, несколько недель назад.

— Допустим, — нахмурилась я. — Но Рейвен, причем здесь демоны? Ты ведь говорил, что их надо призвать, нужен ритуал, нужно намерение…

— А проповедник об этом не знал, — заявил Рейвен, подавшись ближе ко мне, как будто сообщая страшный секрет. — Побывав в Клиффсайде еще во время учебы в семинарии, Кевин Смолл, будущий преподобный Саймон, проповедник Энфорда, стал питать к Тьме отвращение и даже не совал нос в трактаты, где можно узнать подробнее о том, что она из себя представляет. Проповедник думал: демоны следуют за ним по пятам из-за его нечестивости и греховности — видишь ли, он должен думать лишь о Всевышнем, но упорно мечтал о мисс Браун.

— Что⁈

Стоп.

Преподобный Саймон считал себя виноватым в том, что в Клиффсайде, Уиллоубруке и в Энфорде появились демоны, потому что он… влюбился⁈

— Нет, я не пошутил, — ухмыльнулся Рейвен. — Предвосхищая твой вопрос — я не смог убедить его в том, насколько он не прав. Потому преподобный Саймон собирается сложить с себя сан. Едва не погибшая от когтей демона мисс Браун стала последней каплей, — Рейвен бросил взгляд за окно. — Я надеюсь, они разберутся наконец в том, что между ними происходит, этому трактиру однозначно не хватает мужской руки.

Он замолчал, я пыталась осмыслить все, что только что услышала.

— А кто тогда украл из библиотеки апокриф? — наконец спросила я.

— Джейми, вероятно, — пожал плечами Рейвен. — Он ничего не помнит, но я нашел в детской книгу. Уже вернул в библиотеку, хотя… пожалуй, не лучшая идея, чтобы такие книги хранились там, где любой может их увидеть.

Рейвен замолчал, между бровями у него появилась складка.

— Как ты… Я…

— Что? — он поднял брови.

— Я живая, Рейвен, — шепотом произнесла я. Говорить такое вслух было страшно. — Я… у меня сердце бьется… — На всякий случай я приложила руку к груди. — Бьется!

Рейвен посмотрел на меня исподлобья, его глаза потемнели.

Визуал проповедника, преподобного Саймона, можно увидеть вот ТУТ

Глава 31

В это время дверь открылась, и в комнату вошла мисс Браун. Румяная, счастливая и опирающаяся на трость. Свободной рукой она прижимала к себе нагруженный едой поднос.

— Леди Фортескью, обед! Только-только с пылу с жару, и какао! И вода уже нагрелась.

Я досадливо поморщилась.

— Оставлю тебя пока, Лиз, — Рейвен встал.

— Нет! — вспыхнула я. — Сначала ты мне все расскажешь!

Он поднял брови.

— Ты так думаешь? Помнится, кое-кто заставил меня изрядно попотеть, чтобы вытащить из нее правду, и то, если бы не один… призрак, которого я хочу воскресить и пару раз с удовольствием упокоить, — не факт, что я узнал бы, как все было на самом деле.

Вот ведь… Рейвен!

Я обернулась к растерянной мисс Браун.

— Я буду мыться позже. Нет, еду оставьте! И… так, а покажите-ка мне вашу лодыжку. Садитесь, — я кивнула на кровать. — Показывайте, где болит.

Вправить сустав, снять боль, согреть растянутые мышцы… Как же приятно было снова пользоваться привычной магией целителя! Щедрой, теплой, послушной!

Но… ох, придется постараться, чтобы объяснить в Энфорде мое чудесное воскрешение! Или вовсе ничего не говорить? Кто нас, умертвий, разберет? А что цвет глаз поменялся, я внезапно начала дышать и есть — так это тактическая хитрость. Ладно. Пока — сосредоточиться на лечении. И…

— Рейвен, я тебя вижу! Не уходи! — бросила я на него грозный взгляд.

Он, уже подошедший к двери, хмыкнул.

— Вот, это та Лиз, в которую я по уши влюбился. За словом в карман не лезет.

Мисс Браун покраснела почему-то. Я, кажется. тоже.

Когда с ее лодыжкой было покончено, мы с Рейвеном снова остались одни, уселись на прежние места у камина. Я взяла в руки кружку какао, поджала под себя ноги и спохватилась — я что, выходит, опять леди? Значит, сидеть в кресле, поджав ноги, уже не могу?

Ладно. Забуду об этом еще ненадолго.

— Я видела, как ты исчез, — проговорила я, впиваясь взглядом в Рейвена. — Тогда, в церкви. Тебя Тьма, как будто поглотила. Как… как у тебя это вышло? Что ты… что ты сделал?

— Я не знаю, — после паузы негромко ответил он. — Я не был уверен.

— Ты снял защитный купол, — не отступала я. Вендиго! Мне нужно было знать!

— Мы в любом случае бы погибли там, — возразил он. — Был маленький шанс дать тебе спастись. И решил им воспользоваться.

Я вспомнила ледяной ужас в тот момент, когда Рейвен шагнул смерти навстречу.

— И ты решил… принести жертву? — мой голос дрогнул, и я откашлялась.

Рейвен кивнул.

— Тьме всегда нужна жертва. Призракам — нужно внимание. К слову, бургомистр не знает, куда спрятаться от мистера Финча, который переделал все дела, стряс с горожан все долги, отогнал от жены нового ухажера и отчаянно скучает. Нужно будет упокоить его позже, хм… Думаю, никто не будет против. Так вот, о чем я, — он помолчал, собираясь с мыслями. — Призракам — нужно внимание, умертвия тянут силы и магию, зомби любят плоть, а демоны — все вместе. Им нужны и внимание, и страх, и плоть, и силы. Поэтому их почти невозможно победить. Они создания Тьмы, ее дети, само появление которых под луной — вопиюще неправильно.

— И все-таки они здесь появляются, — заметила я.

— Да. И практически каждый раз это оборачивается катастрофой, они жадны и, как только образуется брешь в этом мире, прибывают и прибывают, пока их голод не утихнет, — Рейвен замолчал. — Долгое время я считал апокриф сказкой, потому что видел, что получается у тех, кто пытается повторить описанные там ритуалы. Видимо, когда за это берется призрак или некромант, внутри которых есть Тьма… — Рейвен замолчал. — Это только моя теория. Должно быть, это — недостающий ингредиент. Может, дело в том, что внутри Джейми было много боли, а внутри Уилла — ярость и жажда мести. В любом случае, Тьма откликнулась на их призыв.

— Я остановила сердце Джейми и этим завершила ритуал, — продолжила я. — Невинная жертва. Тьма приняла ее.

— Да, — кивнул Рейвен. — Несмотря на то, что я упокоил призрак Уилла, ритуал уже был совершен. Тьма откликнулась, пришла на зов и явно требовала еще больше платы. Брешь между мирами, которая и так появилась после прихода трех демонов, стала больше. Тьма никогда не прощает игр и шуток, с ней невозможно договориться, ее невозможно приручить. Она смела бы все и вряд ли ограничилась бы Энфордом. Тогда я вспомнил главное правило для работы некроманта. Оно гласит…

— Всегда бывают исключения, — улыбнулась я. — Ты говорил.

— Быстро учишься, — дернул Рейвен уголком губ. — Да. Я вспомнил об этом и решил пойти ва-банк: предложил Тьме все, что у меня было. Видишь ли, у меня уже давно появилась мысль, Тьма… ведет свои счеты. Для нее не так уж важно, сколько человек погибло, зато важно… что-то другое. Я никак не мог понять, что, у меня было много теорий на этот счет. А в тот момент… Я решил проверить одну из них. Помнишь, я рассказывал тебе, что у преподобного Саймона получилось отвлечь на себя умертвие и спасти целую семью? Дело не в том, что он был сильнее, в чем-то другом. Это не единственный подобный случай, о котором я слышал. И тогда я решил, что самопожертвование — то, что может помочь хотя бы немного. И, как видишь, не ошибся.

Поленья в камине треснули. Я смотрела на Рейвена и изо всех сил пыталась сдержаться.

Не вышло.

— То есть… — медленно начала я, вставая. — Ты, не зная толком, что будет, решил сунуться во Тьму⁈ Да о чем ты только думал! Я считала… что…

Вендиго!

— Я тебя люблю, — просто ответил Рейвен, глядя на меня снизу вверх. — Адепткой МагАк, сбежавшей невестой, умертвием — неважно. Если был хоть маленький шанс тебя спасти — я собирался им воспользоваться. Я не был уверен в том, что ты… кхм, неловко даже произносить это, но придется… — Он помедлил. — Не был уверен, что ты воскреснешь, как сказано в писании… — Замолчал, посмотрев в огонь. — Я не исключал такую возможность, но… уж точно не верил в это всерьез. Я надеялся только, что ты сможешь уйти хотя бы умертвием и работать дальше в НекроС, раз ты этого хочешь. Ради этого я готов был умереть.

Вендиго.

Хотелось хорошенько его встряхнуть, потому что — я не заслуживала такой жертвы. Говорить было сложно. Если бы все происходило пятнадцать лет назад, до того, как между нами повисла моя смерть, мое предательство и все то, что мы наговорили друг другу за несколько дней в Энфорде, я бы нашла, что сказать. Как минимум — начала бы с ответного признания. Но сейчас нужные слова почему-то не шли на язык.

— Но ты не умер, — сглотнула я. — Что… что у тебя забрали? И как… Я видела, что ты исчез. Я… Я тебя искала!

На лице Рейвена появилась ухмылка. Он долго молчал, глядя в огонь, а потом рассеянно дотронулся пальцами до шрама и тряхнул головой. Упрямая прядь волос снова упала на лоб.

— Не умер. Удивительно. Это ощущалось довольно странно. Хм…

— Рейвен.

— Что?

— Что ты отдал?

Он замер. Молчал целую минуту, а затем произнес:

— Не так уж много.

Рейвен поднял руку, развернув ее ладонью вверх. Спустя несколько секунд в воздухе появился зеленый сгусток теплой энергии — такие умели формировать только люди, одаренные магией созидания.

Крайне редкий тип силы, противоположный дару некромантии. Фактически — магия жизни. Такие маги, как правило, умели вырастить дерево из воткнутой в землю палки, скрепить магией договор (именно из-за того, каким редким был такой тип силы, магические контракты стоили целое состояние), обладали зачатками ментальной магии. Лечить они тоже умели. По сути, этот тип магии был самым универсальным.

Я отшатнулась.

— Это…

— Похоже, больше я не некромант. Это тоже было платой, — выражение лица Рейвена было нечитаемым. Спустя несколько секунд он опустил руку, и огонек погас. — Стоит повнимательнее изучить легенду о Всевышнем. Я рад, что она оказалась правдива хотя бы частью. «Величие любви просвещает души и преодолевает стены, ибо она сильнее всего в мире, даже сильнее Тьмы…»

Он хмыкнул, процитировав самую известную строчку из писания, которая всегда казалась мне чересчур высокопарой и не имеющей отношения к реальности. Помолчав, Рейвен продолжил:

— Не знаю, что произошло у Яхвира и Энн на самом деле, был он целителем или нет, занимался всеми теми темными вещами, что описаны в апокрифе, чтобы на самом деле оживить свою возлюбленную, или нет, однако… — Рейвен поднял на меня взгляд. — Элизабет Фортескью. Не то чтобы я прислушаюсь к твоему отказу, но спросить обязан, ведь я джентльмен. Ты выйдешь за меня замуж?

Я почувствовала, что по щекам у меня бегут слезы, и поспешно смахнула их рукой.

В голове настойчиво билась одна-единственная мысль.

А вдруг сейчас все будет хорошо?

Вдруг — это правда чудо, и можно просто… жить счастливо? Как мы всегда мечтали?

Мы ведь… я умудрилась не потерять память о своей жизни, превратившись в умертвие, потому что хотела защитить Рейвена. Он — заключил сделку с самой Тьмой, чтобы я спаслась. Может… мы в самом деле заслужили немного покоя? Посмотрев за плечо Рейвена в окно, я увидела пушистые хлопья снега, которые сплошной стеной летели вниз. Праздник Воскрешения. А скоро — уже весна.

— А ты женишься на мне? — недоверчиво спросила я. — После всего, что было?

Рейвен ухмыльнулся. Потянулся к моей руке и надел на безымянный палец рубиновое кольцо. Кольцо Тенербенов.

— А ты всерьез думаешь, что что-то способно меня остановить? — подняв брови, спросил он.

Преподобный Саймон все-таки обвенчал нас, в тот же вечер.

Не то чтобы у него был выбор.

Эпилог

Столичная церковь Святого Максимуса утопала в солнечном весеннем свете. Гости были разряжены в пух и прах, по рядам неслись шепотки.

«Да-да, та самая Фортескью!»

«Которая его бросила⁈ Быть не может! Я слышала, она умерла!»

«Не умерла, а пошла на панель, я сама видела!»

«Да нет же, на самом деле — это другая Фортескью! Вы посмотрите, ей на вид лет девятнадцать, а та — должна была давно уже состариться».

«Это потому, что он каждый вечер мажет лягушачью слизь на лицо! Я точно знаю!»

Рейвен сдержал обещание, и наша вторая свадьба была просто неприлично роскошной, приглашена была вся столица, в церкви яблоку негде было упасть.

«Может, не стоит? — робко возразила я на этапе подготовки к свадьбе. — Рейвен, ведь не имеет значения, как мы поженимся. Главное — мы вместе».

«Не имеет, — соглашался Рейвен. — Но разве ты лишишь меня удовольствия увидеть, как кумушки, которые перемывают тебе кости вот уже больше пятнадцати лет, позеленеют от злости?»

Что ж, лишать будущего мужа радости я была не готова.

Тем более под сердцем у меня уже рос малыш. Я была беременна!

Узнав об этом, я все никак не могла перестать плакать, не могла даже поверить, пока это не подтвердили трое целителей и не сказали, что все идет хорошо, ребенок родится осенью, уже через шесть месяцев.

Я стану мамой. Я в самом деле стану мамой!

— Готова, Элизабет? — спросил дядюшка.

Я встряхнулась. Мы сидели комнате невесты вдвоем, дядюшка наотрез отказался оставлять меня здесь, с трудом удалось уговорить Рейвена ждать у алтаря, как полагается.

«Тебе не обязательно куковать в этой комнате невесты. Плевать на традиции», — сжав губы, цедил Рейвен.

«Обязательно, как ты не понимаешь? Иначе я всю жизнь буду бояться».

Мое возвращение в столицу произвело настоящий фурор. И дело было даже не в том, что «та самая Фортескью» вернулась.

А в том, что я не постарела ни на день за пятнадцать лет. Рейвен и мой дядюшка, сильные маги, тоже мало изменились, а вот все остальные… Двое дядюшкиных сыновей, которых я помнила безголовыми шалопаями, сейчас были взрослыми и степенными отцами семейства. Жена дядюшки, Шарлотта, писаная красавица с идеально прямой спиной, уже начинала сдавать, на ее лице проступили морщины, не помогала даже касторка, которую она по-прежнему наносила на лицо каждую ночь.

Впрочем, дядюшка все равно любил ее больше жизни и наконец признался в том, что от нее скрывал последние пятнадцать лет.

Шарлотта приняла это достаточно спокойно. Только посмотрела на меня, прищурившись и задумчиво проговорила: «Говоришь, ради такой кожи надо умереть?»

«Я люблю тебя с любой кожей, мышка моя!» — поспешил заверить дядюшка, потому что Шарлотта во имя красоты готова была на все.

К слову, они подружились с Алисией — так звали… череп, который выдал мне дядя. Его он тоже показал Шарлотте, чтобы объяснить «с кем это он шушукался». Шарлотта не то чтобы пришла в восторг, но они с Алисией определенно, спелись.