Хозяйка долины мёртвых

Глава 50. Будущее

Гроза, бушевавшая в селении Камни, докатилась и до Долины Теней. Но здесь вспышки молнии уже не были ослепительно-яркими, и ветер не рвал поникшие ветви деревьев с неистовой силой. Откуда-то издалека донеслось несколько глухих раскатов грома, и из туч, много месяцев стоявших над посёлком, пролился мирный весенний дождик, монотонно и убаюкивающе стучавший по крышам. А потом небо прояснилось, и над Долиной Теней взошла огненно-алая звезда…

Тарк поднял голову и долго смотрел на звезду, сощурившись, как будто его ослеплял её свет.

– Я был прав, ты видишь, старик? – сказал он Торну. – Помнишь предсказание, сделанное в ту ночь, когда я бежал из замка Арнгейм? Кровавая звезда взошла снова, как и тогда… Предсказанное сбудется. Ребёнок тёмного Бога будет рождён, и его матерью станет Элизабет, – простая девушка из Долины Теней, не живая и не мёртвая… Правда, всё произошло не тогда и не так, как мы с тобой хотели, – но кто мы такие, чтобы строить планы для самого Бога Тьмы?

– Предсказание сбудется? – хрипло отозвался Торн. – Я в этом не уверен.

– Да, да, – фанатично заговорил Тарк. – Звезда взошла ещё раз, и это значит, что душа ребёнка уже здесь, на земле. Элизабет уже носит его под сердцем, хотя, возможно, сама ещё не знает о нём. Я не знаю, как это случилось, но то, чего мы ждали так долго, сбылось: у Элизабет будет сын.

– И всё же, – с сомнением в голосе возразил Торн, – не мешало бы ещё раз посмотреть в чёрное зеркало. И пусть смотрит не Морелла и не Альда, как в прошлый раз, и не эти глупые девчонки из Храма Теней. Нет, смотреть в зеркало должно невинное дитя, – детям открыто больше, чем прочим смертным…

– Хорошо, – пожал плечами Тарк. Он немного обиделся, что Торн усомнился в прорицательских способностях Мореллы, но виду не подал. – Твоя правда, старый оборотень, – проверить никогда не помешает. Пусть Энни посмотрит в зеркало. Приведи её…

Полусонная Энни долго тёрла слезящиеся от яркого света глаза, сидя на постели. Была глубокая ночь, когда Арла разбудила её; в руках у неё был фонарь, а у Торна – свеча, принесённая из Храма Теней.

– Энни, вставай! Просыпайся, нам пора идти.

– В Храм Теней? Я больше не пойду туда, – сказала Энни. – Я не хочу.

– Что за глупости! – возмутилась Арла. – Что это ещё ты выдумала?!

– Я говорю серьёзно, – твёрдо повторила Энни. – Я больше туда не пойду.

– Энни, послушай… Я куплю тебе новую куклу, если ты согласишься, – уговаривал оборотень, – против обыкновения, мягко и вкрадчиво.

– Замолчи! – закричала девочка. – Мне не нужен ни ты, ни твои подарки! Вы убили мою сестру!! – В её голосе послышались слёзы.

– О чём ты говоришь? – спросил Торн. – Элизабет жива!

– Нет. Теперь я всё знаю. Она… она стала вампиром и пьёт кровь по ночам…

– Что это ещё за выходки? – возмутилась Арла. – Кто тебе такое сказал?!

– Это правда. Я сама видела. И этот дом… Я больше не пойду туда. А если вы заставите меня, я убегу из дома и никогда не вернусь!

С неожиданной силой Энни оттолкнула Торна, который пытался удержать её, выбежала из комнаты и захлопнула за собой дверь.

– Ничего, – сказал Торн. – Это скоро пройдёт. Ей нужно успокоиться. Пусть посидит одна.

– С чего это ей вздумалось капризничать? – недоумевала Арла. – Никак не пойму. Неужели это дело рук Лиззи? Как ты думаешь?

– Элизабет – верный член нашего Храма, – возразил Торн. – Все её детские выходки остались в прошлом. Она будет первой среди нас… хозяйкой Долины Мёртвых…

– Пойду, поговорю с ней, – сказала Арла. – От этой девчонки можно ждать чего угодно.

Прошло полчаса, прежде чем Арла, ведя за руку заплаканную Энни, вышла из дома, сопровождаемая стариком Торном. На этот раз ей удалось уговорить дочь идти в храм; поддавшись её уговорам, Энни притихла и замолчала, – но Арла чувствовала, что затишье это временное, и новый протест не заставит себя ждать.

Они шли по пустынной дороге, мимо низких, обветшалых домов. Огненно-красная звезда ярко горела над Долиной Теней; летучие мыши кружились в темнеющем небе, и лай собак далеко разносился по тёмным улицам.

– Вот и пришли, – сказал Торн, останавливаясь у ворот храма.

Он громко, по-хозяйски постучал, и Тарк, который ждал их уже давно, тотчас открыл им, впуская их внутрь.

– Ну, наконец-то. Что вы делали там так долго?

– Это всё Энни, – неумело оправдываясь, сказала Арла. – Никак не хотела идти. Мы битый час уговаривали её, и всё напрасно. Несла какую-то чушь о том, что мы убили её сестру…

– Элизабет, – усмехнулся Тарк. – Чувствуется её влияние. На днях эта своенравная девчонка побывала дома. А мне уже стало казаться, что она привыкла к своему состоянию, и ей даже нравится её новая роль – роль графини Лестрэм, богатство и почести. Что такое её жалкая жизнь по сравнению со всем этим? Многие бедняки предпочли бы умереть и воскреснуть, чтобы иметь хотя бы десятую часть того, что имеет она… Ну ничего, я поговорю с Лиззи, как только она вернётся.

На этот раз Тарк не зажигал свечей в большом зале храма. Было так темно, что Арла боялась упасть. Энни стояла рядом, держа мать за руку, но Арла даже не видела её лица. Стараясь идти медленно, она сделала шаг и наткнулась на холодную стену.

– Проклятье! Так и упасть недолго, – пробормотал некромант, зажигая огарок, оставшийся от вчерашней службы. Теперь, в его неверном, дрожащем свете, Арла увидела, что дверные проёмы завешены чёрной материей; высоко над ними, в тёмном углу, висела какая-то картина. Что на ней нарисовано, в темноте было не разобрать…

– Где зеркало? – спросила Тарк.

– Оно здесь, – сказал Торн, торопливо открывая сумку и вытаскивая оттуда большое, тускло блестевшее стекло, завёрнутое в бумагу.

Тарк посадил Энни перед зеркалом. В нём, как в тёмной воде, неясно отражался зал… Вздыхая и кряхтя, Торн принёс и поставил за спиной девочки второе зеркало, ещё больше первого: оно было прямоугольное, в тяжёлой деревянной раме.

Арла вытащила из сумки принесённый из дома свёрток. Тарк положил его перед Энни, предварительно сорвав с него бумагу. В свёртке оказалось платье – дешёвое и довольно поношенное, с выцветшим синим рисунком; Элизабет носила его в прошлом году, когда она ещё служила горничной у графини Дион, и все последующие события могли разве что присниться ей в кошмарном сне.

Тарк взял со стола свечу, поднёс её к платью Элизабет и поджёг его. Пламя вспыхнуло, на секунду осветив испуганное лицо девочки. По потолку заметались чёрные тени.

– Поверни зеркало, – сказал он, обернувшись к Арле. – Так. Подними его выше.

Арла подняла и увидела вереницу огней, уходивших вдаль. Энни сидела, неподвижно глядя на огонь.

– Смотри в зеркало, – сказал некромант, – смотри.

Он наклонился над девочкой и быстро зашептал что-то, но слов Арла не поняла.

Энни подняла голову; растрёпанные светлые волосы упали ей на лицо, мешая смотреть…

– Что ты видишь? – нетерпеливо спросил Тарк, не отрывая от Энни пристального, напряженного взгляда.

– Не знаю. Там темно.

Торн достал из ящика стола стеклянную колбу с серым порошком и вытряхнул его в огонь. В комнате сразу запахло травами.

Арла опустила зеркало ниже: отражения сблизились, слились в сплошную огненную дорогу.

– Что ты видишь? – снова спросил некромант.

– Там лестница, – неуверенно сказала Энни. – И серая тень.

– Смотри ещё. Кто-то идёт по огненной лестнице. Кто это?

– Какие-то люди… Они идут… идут сюда, – Энни замолчала, вглядываясь в темную глубину зеркала. Арла тоже смотрела, но видела только ряд отражённых огней.

– Остановились, – тихо продолжала она. – Они заслоняют свет.

– Что они делают? Смотри внимательно… что у них в руках?

– Ребёнок… они принесли ребёнка. Для Элизабет…

– Что они говорят?

– Они говорят, что хотят забрать меня с собой!

Энни закричала, отшатнулась от зеркала; пламя задрожало, по потолку зала заметались тени…

– Не бойся, – быстро сказал Тарк, удерживая её. – Тебя не заберут; их не пускает заколдованный круг. Смотри: они повернули назад. Лестница кончается, открывается чёрная дверь. Куда она ведёт?

– В конце лестницы, – узкий коридор. Люди в чёрных одеждах заходят туда, – говорила Энни, внимательно глядя перед собой. Теперь она сидела спокойно, только в широко раскрытых глазах застыл страх. – Они входят в маленькую комнату с тёмным окном. Обернулись и смотрят… вот один из них заметил меня.

– Что это за комната? Ты не узнаёшь? Видишь, – у стены стоит кровать. Там, нарытая белым покрывалом, лежит…

Энни вскрикнула, отпрянув назад.

– Смотри! Люди в чёрном зовут её за собой, и она поднимается им навстречу. Кто это? Ты узнаёшь её?

Она замолчала, и Арла услышала голос Энни, отчётливо прозвучавший в тишине:

– Это Элизабет! Моя сестра… Эти люди принесли ей ребёнка. Мёртвого ребёнка… Она встаёт, улыбается и кормит его. Он двигается, как будто живой, но он холодный. Как кукла. Он мёртв, и Элизабет, кажется, тоже мертва…

Некромант потушил огонь. По зеркалу пробежала тень; в зале снова стало темно. Лестница пропала.

– Теперь идите, – сказала он Арле, которая стояла неподвижно, как изваяние. Словно очнувшись от кошмарного сна, женщина подняла голову. Повинуясь взгляду Тарка, красноречиво говорившему о том, что сегодня им больше нечего делать в храме, она взяла за руку дочь и вывела её на тёмную улицу. Старые деревья бросали на дорогу кружевную тень; в высокой траве, у забора, вскрикнула испуганная ночная птица… В воздухе пахло сыростью.

– Уйдем отсюда, – сказала Энни…

– Ну что, старик? Теперь ты доволен? – спросил некромант, как только они с Торном остались одни. – Неужели и сейчас ты находишь неубедительным новое предсказание? У Элизабет будет ребёнок, – сын нашего повелителя, который придёт на землю, чтобы править нами. Это время придёт очень скоро. Энни ясно увидела будущее в чёрном зеркале, – Элизабет принесли ребёнка, куда уж яснее… Из девочки получился бы отличный медиум, если бы она захотела учиться.

– Да, – сказал Торн, – но почему ребёнок был мёртвый?

– Как – почему? – удивился Тарк. – Элизабет и сама… не вполне живая. Такая же, как и мы. Или ты, старый оборотень, забыл свою собственную казнь на городской площади? Энни сказала, что ребёнок был холоден, как кукла, но двигался, и Элизабет кормила его. Так что, хотя девочка и назвала его мёртвым, отправляться в небытие он не собирался.

– Да, пожалуй, ты прав. А я уж было решил, что мёртвый ребёнок в зеркале – дурное предзнаменование. Хочется верить, что с младенцем всё будет хорошо…

– К тому же, – продолжал Тарк, – не забывай, чей это ребёнок. Естественно, он не может выглядеть так же, как ребятня бедноты, на которую насмотрелась Энни в своём посёлке. Он выглядел немного иначе, вот она и решила, что он мёртвый. И потом, – что такое жизнь и смерть? Если ты думаешь, что быть живым означает иметь горячую кровь, текущую по жилам, ты глубоко заблуждаешься. Жизнь – нечто большее, чем просто движение крови. Жизнь – движение мысли, и пока я мыслю, я жив, даже если гнилая кожа упадёт с моего лица на землю, обнажив кости!.. Скоро все в графстве станут такими, как мы. Подумай только, – все люди обретут бессмертие, и как же они счастливы, что мы поможем им в этом, ничего не требуя взамен!..

Тарк восхищённо поднял глаза к потолку, на поверхности которого уже виднелись следы копоти от множества свечей, горевших в этом зале каждый вечер.

– Кстати, не мешало бы нам пригласить мастеров, – покрыть потолок и стены свежей краской, – словно читая его мысли, заметил оборотень. – В главном зале стало грязно, как в хлеву. Позор, а не Храм Теней.

– Хватит тебе уже брюзжать, старик, – отозвался Тарк. – Вся эта мишура подождёт.

Он долго сидел, задумавшись, рассматривая то потемневшие, сырые от постоянных дождей стены, то выцветшие чёрные драпировки в дверных проёмах. «Нет, определённо, у Энни неплохие способности, – думал он. – Не мешало бы заняться её обучением, – из этой девочки будет толк. Если, конечно, Арла не воспротивится. А впрочем, это не страшно, – уговорить Арлу нам будет легко…»