Хозяйка «Белой усадьбы» – 2. Маленькое зло

Глава 4

Правда поужинать сразу не получилось, потому что не заметить небольшой особнячок, выросший рядом с воротами было очень сложно и конечно же все домочадцы пошли его рассматривать поближе.

Ну и я вместе с ними, хотя и так уже побродила по его виртуальной копии.

Дом был меньше усадьбы раза в три, однако все равно не маленький и больше похож на обычную квадратную коробку без излишеств. Комнаты я все сделала одинаковые по размеру и в каждой поставила по две кровати. Если будут супруги, то пусть просто сдвинут, да и всё. Санузлы я сделала по одному на две комнаты. Надеюсь, временно всем всего хватит. А там уж пусть строят более комфортное себе жилье.

А еще я сделала подъезд к усадьбе более удобным, и смогла создать привычную мне дорогу на целых пять километров уходящую в лес, который, к слову, выглядел уже совершенно иначе. От черноты и остовов ничего уже не осталось. Лес был не очень густым, но это и к лучшему, можно было по нему погулять, я уже наметила границу, которую могу защитить, чтобы дети спокойно ходили в лес и собирали там грибы с ягодами, а ещё купались в небольшом озере, которое я увидела, когда занималась магическим строительством.

Надо и самой сходить туда на пикник, можно на лошадях прогулку с детьми устроить.

И не забыла про КПП. Чтобы солдаты барона не мучились, а могли находиться внутри этого маленького домика с санузлом, диваном, парой кресел и столом. Потом, думаю, сама сделаю КПП из настоящих материалов, заодно потренируюсь с магией, или Алекса приобщу. Думаю, что ему будет интересно.

Он и так почти обиделся на меня за то, что я его и девочек не позвала, чтобы помочь.

Рассмотрев дом со всех сторон и постаравшись ответить на все вопросы, которыми меня засыпали в основном Раст и мой сын, мы пошли ужинать. Только не пойму зачем Расту было знать, какой вязью заклинаний я пользовалась, он ведь все равно не сможет повторить, но даже эту информацию он слушал очень внимательно.

Что ж… если интересно, то мне не жаль.

Уже привычно помыв руки, я заметила необычное мыло с приятным запахом.

– Это я сделала, – тихо сказала Мариша, – мне бабушка Гуся рассказала.

– Воу, ну ты молодец, помощница моя, – я тут же пошла тискать девочку, и она как обычно напряглась в моих объятиях, но постепенно расслабилась, и обняла меня в ответ.

Мариша была почти ростом с меня, может быть сантиметра на три поменьше.

– Я тоже помогала, – пискнула Сатия, и я сразу же начала обнимать её.

Вот уж кто больше не напрягался, так это она. С удовольствием обняла меня в ответ и крепко прижалась.

Девочки раскраснелись, от моей похвалы, и мы все начали рассаживаться по своим местам.

Я нет-нет да поглядывала на княжича. На этот раз ребенок не вредничал, а был очень задумчивым. Не знаю, может его мой магический дом так сильно впечатлил?

Поужинав, и убрав со стола, все дети и взрослые отправились в библиотеку (и Тодор с Растом тоже, кроме бабушки с Тарой), а я за корзиной с конфетами.

Первая игра, которую я решила провести – самая простая, под названием «Играй или плати». Только я её слегка переиначила. Потому что платить буду я – конфетами, а не игроки.

Для начала мысленно воссоздала набор из обычных пластиковых карт с круглыми точками разных цветов. Всего восемь цветов и точки от одной до пяти. И восемь «джокеров» с разными картинками животных. Их можно использовать, как выкуп, если тебе нечем бить или ты не хочешь рассказывать историю.

Смысл простой. Я перемешиваю карты и всем выдаю по три.

В этой игре я не стала делать старшие масти и прочее, посчитала, что это лишнее. Бить можно было совершенно любым цветом, главное, чтобы карта была больше по номиналу, что лежала до этого. Пятерку – пятеркой или четвертку – четверкой и так далее, отбить уже не получится. Пятерка – самая высокая карта. Единица – самая низкая. Если в игре, кто-то решит воспользоваться джокером для того, чтобы отбиться, то можно начинать опять с самой маленькой – единицы.

Тот, кто не сможет отбить, должен рассказать любую историю из своей жизни, она может быть – смешной, грустной или вообще нейтральной. И за это он получит сразу конфету.

Один кон заканчивается, как только все карты уходят из рук игроков. Потом я опять перемешиваю карты, и вновь их раздаю, и так, пока не закончатся все конфеты.

Я очень надеюсь, что во время игры узнаю, как можно больше интересного из жизни детей, а заодно незаметно для них начну вытаскивать их боль.

Малышки участвовать не могли, так как не поняли в чем смысл игры или сильно застеснялись, поэтому я положила им конфет в вазочку и унесла в их место для игрушек.

Все дети с жадностью и завистью посмотрели на девочек и с шумом сглотнув, особенно Сатия, Алекс и Мариша (потому что знали, как это вкусно), устремили свои взгляды на меня.

Я начала первый кон.

Всем раздала по три карты (и себе тоже). Остальные, как лишние, отложила в сторону.

Сначала дети естественно не поняли смысла, и пытались отбить карты, даже княжич пытался во чтобы то ни стало сделать так, чтобы, только отвести от себя «беду» и использовал «джокер». А вот мой сын уже был знаком с этой игрой, поэтому первым и «сдался».

Алекс без проблем рассказал одну из историй из нашей с ним «прошлой» жизни.

Она была про котенка, которого он защищал во дворе от злых больших мальчишек. Я услышала крики, и увидев, что дети были выше моего сына на целую голову и их было аж целых пятеро, пошла разбираться. Оказалось, что они мучали котенка, поджигали ему усы, а Алекс вмешался, отобрал несчастного напуганного кроху, который залез к нему за пазуху в куртку, а сам пытался объяснить детям, как они не правы, что обижают маленького, а они требовали вернуть им игрушку назад.

Я вышла и ухватив почти всех детей за куртки, повела их к родителям.

Алекс всё это время шел за нами, и успокаивал котенка.

– А потом, что было с котенком? – спросил Цедрик о чем-то хмуро размышляя.

– А мы его себе оставили, он до года рос, правда пришлось его отдать маминой подруге, когда я заболел, и нам с мамой надо было ехать в другой город, – Алекс душераздирающе вздохнул, и посмотрел на меня, – как думаешь мам, с ним всё хорошо?

– Конечно сынок, – улыбнулась я ему, – тетя Ира о нем позаботится, она тоже его любила.

Алекс от меня получил свою конфету, и с блаженной улыбкой сразу же проглотил.

– Вкуснятина, – пробормотал он, когда мы перешли к следующему игроку – Цедрику, который с завистью смотрел на моего сына, и взглянув в свои карты, хотел было уже отбиться, но передумав, хитро сощурился.

– Я лучше историю расскажу, можно? – посмотрел он на меня, не став врать о том, что ему не чем было ходить.

После рассказанной истории, можно было заходить с любой карты, а у Цедрика их было еще две, значит он смекнул, что сможет их приберечь.

– Конечно можно, – пожала я плечами, краем глаза замечая, как округляются глаза у других детей, ведь ничего страшного Алексу я не сделала, когда он проиграл, а наоборот ребенок получил сладкий приз. А я тем временем, смотря Цедрику в глаза, продолжила: – Правилами это не запрещено. Но сразу предупреждаю, что ложь я чувствую, и если в истории будет хоть капля лжи, то конфету ты не получишь.

Я знала, что Цедрик любитель врать, поэтому и предупредила его, а заодно и остальных детей, чтобы не решили жульничать.

Мальчик на пару мгновений смешался, но Ромик, как и обычно решил над ним посмеяться, я заметила, что у этих двоих постоянно накалены отношения и один пытается задирать второго:

– Да не умеет он правду говорить, только врет постоянно.

– Всё я умею! – фыркнул Цедрик. – Просто не видел повода. А сейчас есть, так что слушайте.

И Цедрик начал говорит, а все дети даже дыхание затаили, видимо правды от него редко кто слышал, раз так заинтересовались его рассказом.

Рассказ оказался банальным и с каким бы циничным спокойствием мальчик его не рассказывал, однако моё сердце обливалось кровью.

Он говорил о том, как впервые оказался в столице и встретил одного из чумазых мальчишек, который уговорил его пойти в их банду. Его обещали научить воровать, за это он будет платить всего лишь десятину от своего дневного куша, а ему будут давать место для жилья.

Но ему никто не сказал, что пока его будут «учить» старшие, то он будет обязан отдавать почти всю свою добычу им, а на остальные деньги отдавать их общему повару.

И весь тот месяц, который мальчик промаялся среди банды он не только не смог ничего заработать, так еще и в долги попал. Потому что, когда решил пойти один на дело, то попался инспектору, а его выкупили их старший, дав взятку полицейскому, и мальчик залез в долг на очень большую сумму денег. А если учитывать то, сколько он воровал примерно за день, то подсчитав Цедрик понял, что ему придется целый год батрачить на старшего. А потом спустя неделю он случайно подслушал, как его старший, которому он был благодарен за спасенье, оказывается его и подставил. Потому что инспектор был его дальним родственником.

Тогда-то он и хотел попробовать убежать в приют, но по наивности рассказал одному мальчишке из банды, а тот всё доложил этому самому старшему, и Цедрика связали, бросив в подвал, а через неделю продали работорговцам.

– Уж лучше бы я сразу в приют пошел, – выдохнул мальчик, закончив свой рассказ.

Я заметила, как сильно покраснели его глаза, когда он вспоминал всю эту историю, поэтому выдала ему в награду целых три конфеты.

Когда Цедрик их увидел, то глазам своим не поверил.

А я тем временем, заметив, что Ромик опять хотел сказать какую-то колкость, громко заговорила:

– Ты не знал, что они тебя обманут. Ты не знал, что так будет. Думал, что жизнь на улице проще. Это нормально. Будь я на твоем месте, и в твоем возрасте, то возможно поступила бы также. Иногда путь, который кажется нам легче, на самом деле ведет нас в ловушку. Жизнь дала тебе шанс всё изменить, воспользуйся им. И в следующий раз прежде, чем выбирать какой-то путь, тщательно подумай, а стоит ли оно того?

Я с нежностью улыбнулась мальчику, и не став больше заострять на этом внимания, перешла к следующему ребенку – Сатии.

Какое-то время девочка теребила оставшиеся две карты у себя в руках, но затем жадно проводив последнюю конфету, которую откусил Цедрик (первые две, он проглотил почти не глядя), всё же решилась:

– Можно я тоже историю расскажу? – и посмотрела на меня своими невозможно красивыми глазами.

– Конечно, – улыбнулась я.

И Сатия начала свой рассказ.

Это была история из её прошлого. Просто один из дней, проведенных с семьей. Когда её отец был еще жив, а мать не спилась, они пошли на ярмарку.

– Там так много солнца было, и папа с мамой были такими веселыми. Мы смотрели представление с шутами, а еще папа катал меня на плечах и купил мне пряник. А мама заколку. У меня было очень красивое платье. И мама была очень красивая и счастливая. А потом папу убили, а мама много плакала. Она пыталась найти работу, но не смогла. У нас было мало еды. А потом к нам стали приходить плохие дяди. И мама стала злой. Она перестала меня любить. Говорила плохие вещи.

Я заметила, на щеках девочки слезы, а она их не чувствовала, и просто продолжала говорить, даже не вытирая их со щек:

– Она говорила, что я во всем виновата. А иногда наоборот просила прощения и много плакала. И пила. А потом пришли работорговцы и она продала меня им, когда они предложили деньги. Зачем она так со мной? В чем я виновата? Я плохая? – выкрикнула она, смотря на меня почти с мольбой.

Я взяла Сатию за руку (благо сидела девочка рядом) и посмотрев в огромные и злые глаза, со всей искренностью сказала:

– Ты ни в чем не виновата, ты хорошая девочка и старательная. Вон Мариша не даст соврать, ты же постоянно ей помогаешь во всем, – Мариша тут же кивнула. – И все здесь могли бы это подтвердить, – я посмотрела на детей, и они все закивали, подтверждая мои слова. – Просто твоя мама оказалась слишком слабой. Она совершила ужасный поступок. Она не должна была так с тобой поступать. Но и ты не должна держать на неё зла. Мы не можем выбирать родителей. Но мы не обязаны злиться на них, винить в чем-то, или ненавидеть. Твои чувства обиды и злости – это нормально Сатия. Но не надо об этом думать постоянно. Иначе ты можешь ранить себя или совсем убить. Наши чувства, они, как яд. Они разъедают нашу душу и делают тело больным. Ты же не хочешь болеть?

Девочка отрицательно помотала головой, и добавила:

– Нет, я болела сильно, я не хочу больше!

– Ну вот, – улыбнулась я, – тогда ты должна простить свою маму, и не обижаться на неё, чтобы спасти себя.

– Спасти себя? – удивленно посмотрела она на меня.

– Да, именно, и вот держи.

Я выдала ей тоже три конфеты.

И Сатия с радостью начала их есть, но при этом о чем-то думая. Благо Тара позаботилась о напитках, и дети могли запить сладкое.

Выдохнув, я повернулась к Мишиасу.

– Ну что, твой ход, – улыбнулась я ребенку.

Но он, оказался упрямее, чем я думала, и выложил карту – единицу, не став рассказывать свою историю.

Что ж, значит еще рано.

Следующим был Раст.

Мужчина улыбнулся и сказал:

– А я хочу рассказать одну историю из своей жизни, но меня она коснулась косвенно. Ничего, если так?

– Рассказывайте, – ответила я, зная, что рассказчиком Раст был великолепным.

– Это случилось, когда я был ребенком и только-только приехал в Ротанию из родной страны Волавии, – начал мужчина, и я заметила, как у Тодора приподнялась левая бровь. Раст, тем временем, продолжил: – Мою няню звали Розалинда. Она приехала со мной из Волавии и не очень хорошо понимала в какой стране оказалась и какие в ней были нравы. Поэтому спокойно вышла из нашего особняка, и не взяв с собой сопровождения, и в своей привычной одежде, пошла на рынок. И первый встретившийся на её пути мужчина, взвалил её на плечо и понес в храм – жениться.

Я в шоке уставилась на Раста.

– Девушка пыталась кричать и сопротивляться, но, она нарушила очень много правил общества и страны в которую приехала, проигнорировав их, и поплатилась. Конечно, чуть позже мой отец изучил ситуацию и вызволил девушку из плена, так как она отказалась наотрез жить со своим мужем и принимать страну. Отец отправил её назад в Ротанию, а я лишился няни. Вот такая история, где мои конфеты? – закончил он, смотря на меня выжидательно.

Я мысленно передернулась, пытаясь осознать, что успел сделать этот, так называемый муж, с девушкой.

– И как долго она находилась… замужем? – все же решила обтекаемо узнать я.

– Месяц, – ответил Раст.

Я сглотнула, чувствуя сухость во рту и выдала только одну конфету мужчине.

– Всего лишь? – иронично усмехнулся он.

– Это же история не про вас, а про вашу няню, – строго ответила я, и перевела взгляд на Тодора. – Твой ход.

– У меня история о том, как я поймал одного мошенника, когда проходил практику, – с ходу начал Тодор, даже не пытаясь сделать ход, видимо тоже решил попробовать конфету. – Этот хитрый… человек умудрился обмануть и обокрасть очень много людей. Причем схем обмана у него было очень много. И все эти дела казались совершенно разными, пока мошенник не обворовал жену одного аристократа, и тогда дело попало в наши руки, и мы пошли по его пятам и узнали про него столько всего, что все были в шоке от его актерских способностей. Он любил переодеваться – в стариков и даже в женщин.

Тодор продолжил дальше рассказывать про мошенника, а я заметила с какой жадностью Цедрик слушает его. Нет, само-собой всем детям было интересно слушать Тодора, а особенно те места, как он смог понять кто же этот человек, а потом и поймать его.

Оказалось, что он состоял в актерской труппе и использовал свой талант и реквизит, гастролируя из города в город.

Он каждый раз проворачивал новую и новую аферу, и очень редко повторялся. От того, преступник был почти неуловим.

Но Тодор все же смог его поймать.

– Его повесили? – спросил Цедрик.

– Нет, – качнул головой Тодор.

– Каторга? – спросил Дин.

– И опять не угадали, – хмыкнул мужчина.

– А что же тогда? – уже не выдержала я.

– Тайная канцелярия предложила ему работу – шпиона. Как понимаете, выбор у парня был невелик.

– Ничего себе! – выдохнули девочки, и я вместе с ними.

– Да, – кивнул Тодор. – Парень был слишком талантлив, хитер и умен и наше руководство решило, что терять такого профессионала не стоит. Пусть лучше его энергия пойдет в нужное русло.

– А если бы он сбежал? – спросила уже я.

– Не получилось бы, – качнул головой Тодор. – Его сестра училась в столице в очень престижном заведении. Это ради неё он старался так много зарабатывать и воровать. Её он бы не бросил никогда.

Я выдала мужчине одну конфету, и сразу же пояснила свой поступок:

– В твоей истории слишком много всего про преступника и его деяния, чем про тебя. Поэтому конфет не так много.

– Понял, – кивнул Тодор. – В следующий раз исправлюсь.

И закинул в рот конфету.

Я уже хотела перейти к Марише, как случилось нечто из ряда вон выходящее.

Мишиас просто растворился в воздухе. Он сидел рядом со мной, поэтому не заметить того, что ребенок исчез я не могла, как, собственно, и все остальные дети, а затем, вскочил Алекс, и громко закричал:

– Мишиас, это Белый, он хороший не тронь его!

Все по вскакивали со своих мест, я, наверное, была последней, и развернувшись увидела следующую картину: Мишиас встал между малышками – Крилой и Флиной, которые мирно играли в своем детском уголке, и вернувшимся псом.

Белый сидел и завороженно смотрел на княжича, при этом наклонив голову на бок. А Мишиас стоял в боевой стойке с вытянутым кинжалом. Глаза ребенка горели решимостью – в случае чего напасть на пса, который был с него ростом.

Ребенок явно боялся, но всё равно продолжал стоять между опасным чудовищем (как он, видимо считал) и девочками. Я в этот момент поразилась его доблестью и отважность. В таком возрасте, не побоялся и встал на защиту маленьких… перед таким огромным псом. Вот это да… сразу видно – это мужчина, с большой буквы М.

– Белый, малыш, – тихонько позвала я собаку. – Белый иди ко мне?

Пес повел ухом, и вильнул хвостом, но с ребенка глаз все равно не спускал. Я заметила, что к нему он относился очень настороженно, но при этом Мишиас его видел.

Как так?

– Белый! – уже громче крикнула я. – Иди ко мне!

Пес, нехотя встал, и поплелся в мою сторону, но при этом иногда продолжая оглядываться на княжича, который так и не отпустил свой клинок, хотя я заметила, что ребенок уже сильно устал, и его вытянутая рука с оружием начала подрагивать.

Как только Белый подошел ко мне, и ткнулся холодным носом в грудь, я тут же обняла его очень крепко, и заметила, как Мишиас медленно отпустил оружие, но убирать его в ножны не спешил. И остался на месте, рядом с девочками.

Крила с Флиной притихли, не зная как поступить в этой ситуации, и просто хлопали растеряно глазенками.

– Белый, мальчик мой, ты чего это? – начала я успокаивать пса, который завилял своим огромным хвостом, наконец-то успокоившись, а в мою голову посыпались странные образы.

Я не сразу смогла с ними разобраться, а когда получилось, то поняла, что псу не нравился цвет магии у мальчика, он был не белым, а серым, и именно это пес посчитал странным. Но не угрозой, а просто странностью.

К тому же, мальчик мог нанести ему своим оружием реальный вред.

Это я уловила из хаотичных объяснений призрачного пса первым делом.

– Мишиас, – громче сказала я. – Это наш Белый. Само воплощение магии. Он добрый. Играет с детьми. Никого не обижает, если ты не будешь обижать его. А еще он наш защитник.

С другой стороны, к нам подошел Алекс, и тоже крепко обнял пса, а тот в ответ, повернул свою голову и начал вылизывать лицо сыну. Алекс засмеялся, и попытался увернуться от шершавого языка.

– Белый вернулся, да? – спросила Сатия, я обернулась и с сожалением поняла, что девочка пса так и не видела, она просто смотрела на нас с Алексом.

– Вернулся, – улыбнулась я, замечая, как Мишиас медленно идет к нам.

Оружие он своё все же убрал в ножны, но настороженность из глаз ребенка так и не ушла.

Крила с Флиной тоже пошли в нашу сторону, выйдя из своего уголка и держась за руки.

– Девочки, – поманила я их ближе, – идите скорее сюда.

Малышки тут же пошли быстрее, и посторонив Алекса прижались к Белому с обнимашками. Пес тут же завилял хвостом, явно радуясь старым друзьям.

Я заметила, что Крила даже захватила мячик.

– Может кто-то хочет попробовать поиграть в мячик с псом? А, дети? – я посмотрела на всех детей. И подбодрила их: – Ну же, попробуйте!

В ответ Белый даже гавкнул, зазывая детей играть, но не громко.

– Ой! – вскрикнула Сатия, и посмотрела на меня с восторгом. – Я его слышу!

– Я тоже его слышу, – ответил вдруг Цедрик, и с сожалением добавил: – Но так и не вижу.

– И я слышу, – добавила Мариша, и я заметила на её лице легкую улыбку.

– Мы тоже, – добавили почти враз близнецы.

Я посмотрела на Тодора, но он отрицательно покачал головой, на всякий случай, перевела взгляд на Раста, но тот о чем-то тихонько разговаривал с княжичем.

– Ну что ж, тогда те, кто хочет поиграть с Белым – могут идти, а те, кто хочет продолжить нашу игру, могут остаться.

Сатия и Алекс решили пойти играть с Белым, как и, что удивительно, Мишиас. Я думала, он испугается, но нет, ребенок, поджав губы, и сделав решительным взгляд (будто на войну собрался, а не в мячик с собакой играть), все же отправился с детьми.

Цедрик долго колебался, но все же остался за столом, и мы продолжили игру.

О том, что княжич смог переместиться с такой скоростью к девочкам, я подумаю позже… а еще лучше, надо поискать информацию в библиотеке, вдруг и я так могу? И по поводу серой магии тоже надо будет разузнать. Это что-то новенькое, уж для меня, точно.