— Мне нужно сходить в усадьбу, обсудить дела с мистером Саксоном, — сказала Клео после того, как, поужинав, они с Рози вымыли посуду.
— Хорошо, мамочка. А можно я порисую, пока тебя нет?
— Конечно, можно. Сейчас я наберу тебе в чашечку воды, только постарайся не разбрызгать ее по всему столу.
— Хорошо, мамочка, я постараюсь, — серьезно ответила девочка.
У Рози был набор акварельных красок, и она обожала рисовать. На всех ее рисунках неизменно присутствовали лошади и радуга. Рози казалась Клео самым красивым ребенком на свете — впрочем, немудрено: сочетание вьющихся волос темного цвета и ясных голубых глаз делало ее похожей на прелестную куклу. К тому же она была доброй и привязчивой девочкой — вылитая Клео в детстве, пока суровая действительность не заставила ее трезво взглянуть на жизнь и не потребовала напряжения всех сил, душевных, а порой и физических. Розовые мечты годились разве что для девочки, но не для зрелой женщины, которой нужно растить дочь.
Клео поставила чашку с водой на стол, поцеловала дочь и на ее вопрос, когда она вернется, ответила, что долго не задержится.
— Включи радио, мам.
— Будет сделано! — откликнулась Клео. Радиоприемник в доме был всегда настроен на их любимую волну, передававшую музыку кантри. А телевизор в их местности без спутниковой антенны почти ничего не принимал. На большинстве соседних ранчо такие антенны поставили, но Клео легко обходилась без телевизора и к тому же полагала, что девочке вообще лучше без него. Даже водись у нее деньги — а откуда им взяться, если она копила на образование дочери? — все равно бы не стала обзаводиться телевизором.
Клео приняла душ и, как всегда по вечерам, надела полотняную юбку с блузкой. Тщательно расчесала волосы. Днем она обычно стягивала их лентой на затылке, чтобы не мешали работать, а теперь они свободно ниспадали чуть ниже плеч. Косметики Клео не употребляла и менять свои привычки не собиралась ни ради Чанса, ни ради какого-либо другого мужчины. Душиться тоже не стала — словом, постаралась выглядеть как обычно.
И все-таки… когда она шла по двору, у нее невольно возникло чувство, будто она идет на свидание. Это ее взволновало и в то же время озадачило. В округе всем было давно известно, что Клео Норт ни с кем не встречается и редко появляется на людях без Рози. Как решила, так и поступала. Ей много раз пытались назначить свидание, но она неизменно отказывалась — главным образом потому, что все местные мужчины были как две капли воды похожи друг на друга, а незнакомцы здесь не появлялись. До сегодняшнего дня.
В усадьбе стояла тишина. Джо, очевидно, уже ушел к себе в трейлер, Пит — в дом для рабочих, и во всем громадном старом доме оставался один Чанс.
Клео задержалась на кухне, тщетно пытаясь справиться с внезапно охватившим ее волнением. О семье Саксон ей почти ничего не было известно. Она прилежно отправляла им отчеты, а в ответ, кроме редких денежных счетов, не получала ни строчки. Да и чеки последние три месяца перестали приходить.
Клео вздохнула поглубже и, постаравшись придать своему лицу спокойное, деловое выражение, прошла к кабинету. Дверь в него была оставлена приоткрытой.
— Входите, пожалуйста! — воскликнул Чанс, поднимаясь из-за стола, чтобы выйти к ней навстречу.
— Благодарю, — ответила Клео и присела на стул с другой стороны письменного стола.
Чанс изо всех сил старался не пялить на нее глаза, что давалось ему с трудом: сидевшая перед ним девушка приковала бы к себе внимание любого. Ее красота была столь же естественна, как сияние солнца или свет звезд. К тому же — он готов был поклясться! — она не прилагала к этому ни малейших усилий, разве что вымыла и расчесала свои роскошные волосы — в этой сумрачной комнате, обшитой темным деревом, с потускневшей от времени обивкой кресел, они сияли подобно снопу света.
— Я вижу, вы изучаете мои отчеты, — проговорила Клео, заметив разложенные на письменном столе бумаги.
— Да, раньше никак не удавалось.
— Как так? — недоуменно протянула Клео.
— Понимаю ваше удивление, но я получил их всего неделю назад. А тут подготовка к отъезду, вот ничего и не успел просмотреть. Так что стараюсь наверстать упущенное. Плохи наши дела, не так ли?
— Именно так, — без колебаний ответила Клео. — Наличности почти никакой. И уже три месяца, как от мистера Тила не поступают деньги.
— И не поступят.
Клео показалось, что перед ней разверзлась пропасть.
— Почему? Объясните, пожалуйста, — с трудом проговорила она.
— Денег больше нет, Клео. Саксоны разорены.
— Как же так… — Она попыталась было что-то сказать и не нашлась, настолько потрясли ее слова Чанса.
— Я приехал сюда в надежде спасти то, что еще можно спасти. Одному мне не справиться, а то, что мой ранчеро оказался женщиной, честно признаюсь, не прибавило мне энтузиазма. Однако я нуждаюсь в вашей помощи, потому что сам абсолютно ничего не смыслю в разведении скота, а вы, судя по всему, разбираетесь в этом неплохо.
— Я выросла на ранчо. Мои тетя и дядя арендовали ферму, только их обоих уже нет в живых, — неуверенно проговорила Клео упавшим голосом.
Чанс Саксон без денег и без опыта явно не тот хозяин, в котором нуждалась ферма в ее теперешнем состоянии.
— А вы говорили, что проработали здесь пять лет.
— Верно. Раньше я жила в Биллингсе, служила менеджером в ресторане и растила мою маленькую Рози. Зарабатывала вроде бы неплохо, да вот беда: получалось, что Рози воспитывала не я, а приходящие няни. Однажды совершенно случайно узнала, что на ранчо Кид-Ривер требуется помощник. Вот я и приехала сюда, поговорила с тогдашним управляющим, Бадом Крокером. Он пообещал мне постоянную работу, а дела на ранчо, надо сказать, шли тогда лучше и не придумаешь. Дом, который я сейчас занимаю, прежде использовался как амбар. Мне удалось убедить Бада, что я способна выполнять такую же работу, как любой из его помощников-мужчин. А когда закончился испытательный срок, он разрешил мне перестроить амбар под жилье.
— Я тут немного прошелся вокруг и заметил, что помещение для поденщиков довольно просторное, там могут вполне разместиться человек двенадцать.
— Именно столько людей нам обычно и требуется в конце года, когда идет купля-продажа скота, и весной, в период клеймения.
— Вы сказали, что пять лет назад дела шли хорошо. Что же случилось потом?
— Через полтора года после того, как я приступила к работе, Бад Крокер ушел, а новый управляющий оказался самым обыкновенным жуликом. Так что еще через полтора года мы уже находились на грани краха. И едва не потеряли ферму. Именно управляющий обычно распоряжается деньгами, ему ведь надо оплачивать счета. И вот однажды этот Лайл исчез, а вместе с ним почти двести тысяч долларов.
— Вы шутите! — ошарашенно воскликнул Чанс.
— Увы, ничуть. И, насколько мне известно, вора так и не поймали. Удалось все-таки ему улизнуть. Одному Богу известно, где Лайл обретается сейчас, но бьюсь об заклад, деньги он давно спустил. Все, кто работал здесь, пребывали в полной растерянности. Ну тогда я отправилась в этот кабинет, где мы сейчас с вами находимся, разобралась в документации и стала отправлять отчеты к вам в фирму. Связалась с Тилом. Это он велел мне принять дела, что я и сделала. Но дела фермы с тех пор так и не поправились. Мистер Тил присылал деньги по мере необходимости, и хочу отметить, что в этом году мне уже потребовалась меньшая сумма, нежели в прошлом. Самым трудным, естественно, оказался первый год, и мне очень жаль, что он стоил вам больших денег.
— Ни в чем не вините себя. Можете мне поверить: та сумма, которую вы попросили, — пустяк по сравнению с той брешью, что пробили в семейном бюджете я и мои братья.
— У вас есть братья?
— Двое — Кэш и Раш. Судя по именам, наша мать была женщиной с юмором [1].
— Они тоже приедут сюда?
— У них теперь своих забот полон рот, — ответил Чанс, с горечью подумав о тех трудностях, с которыми наверняка приходится сталкиваться сейчас его братьям. Они ведь, как и он сам, не имели вначале ни малейшего представления о финансовом крахе, постигшем деда. Чанс поднялся и взволнованно зашагал взад и вперед по кабинету. — Три года — срок большой. Убежден, что вы правы, и деньги, украденные Лайлом, вряд ли найдутся, даже если его и поймают.
Он немного помолчал, собираясь с мыслями, и потом продолжил:
— Мне нужно время, чтобы освоиться. Изучить все бумаги. Постараться войти в курс дела. Вы продаете молодняк в конце года?
— Да, это обычная процедура. Впрочем, мы не только покупаем и откармливаем бычков на мясо, но также оставляем часть на племя и разводим свой собственный скот.
— А можно немного подробнее? — сдвинув брови, попросил Чанс. Было хорошо видно, как сосредоточенно и внимательно слушает он свою собеседницу.
— Большинство фермеров весной покупают бычков, откармливают, а осенью или на следующий год продают. Мы делаем то же самое, но помимо этого содержим и телушек.
— А сейчас найдется, что продать?
— Разумеется. В случае нужды на любой ферме всегда найдется, что продать. Но бычки, как купленные весной, так и выращенные на ферме, еще не принесут нам значительной прибыли, а продавать телок — самому в убыток потом обернется. Я предпочитала этого избегать.
— Но с другой стороны, мы бы таким образом могли сразу получать наличные деньги, — настаивал Чанс.
— Да, безусловно, — подтвердила, хотя и без всякого восторга, Клео.
— Полагаю, у нас есть собственные племенные быки?
Клео отрицательно покачала головой:
— Искусственное осеменение намного дешевле и более надежно.
— Боюсь, что телки, сумей вы их опросить, были бы иного мнения, — усмехнулся Чанс.
— Уверена, быки тоже, — сухо отпарировала Клео. — Однако с точки зрения воспроизводства скота такой метод считается наилучшим.
— И кто этим занимается?
Клео взглянула на него с иронией:
— Любой, кто работает на ферме в августе. Коровы вынашивают плод, как и люди, девять месяцев. Оплодотворение в августе, отел в мае. Арифметика тут нехитрая.
— Паршивая работенка, — протянул Чанс. — А вы этим занимались?
Клео не смогла сдержать улыбку:
— Конечно, можете не сомневаться. Надо же кому-то держать коровий хвост, чтобы не мешал, насмешливо и чуть ли не с вызовом сказала она. А потом уже серьезно: — Вы очень недовольны тем, что вашим управляющим оказалась женщина?
— Еще как, милая девушка!
Уловив в его голосе скрытый намек, Клео напряглась. Затем, сделав над собой усилие, встала и ровным голосом произнесла:
— Думаю, нам требуется все сразу прояснить, мистер Саксон. Мне здесь очень нравится, Рози тоже в восторге, и будет очень жаль потерять работу, но моя честь мне дороже.
Повисло напряженное молчание. Первым заговорил Чанс:
— Разве я сказал что-нибудь не то?
— Ну, не так чтобы особенно…
— Неужели вас оскорбило мое восхищение? Вы очень красивая девушка, Клео. И никогда не поверю, что вам этого никто не говорил.
— Во всяком случае, давно не приходилось слышать, впрочем, меня такое положение вещей вполне устраивает.
В глубине души она всегда считала свою внешность довольно заурядной и подобные комплименты воспринимала как заигрывание. Лучше всего дать понять Чансу Саксону раз и навсегда, что ее на эту удочку не поймаешь.
— Вы хотите сказать, что вы не… — новый хозяин ранчо с трудом подыскивал слова, — не ходите на свидания?
— Совершенно точно: именно это я и хотела сказать, — отрезала Клео.
Заметив неодобрение, мелькнувшее на его лице, она понимающе усмехнулась. Ей уже доводилось наблюдать подобную реакцию при разговорах на ту же тему.
— И это вас удивляет? Интересно знать, почему?
— Потому что это противоестественно человеческой природе.
— А вы сами женаты?
— Нет.
— Ну тогда ваши рассуждения чисто умозрительны, разве не так, мистер Саксон?
— Всего несколько минут назад вы обращались ко мне по имени.
— Верно, но, видимо, нам следует оставаться в рамках строго официальных отношений. Или вы собираетесь меня увольнять?
— Вы мне нужны, — холодно ответил Чанс, не сочтя нужным объяснять, что он под этим подразумевает.
— Вы хотите сказать, что я могу продолжать работать? — уточнила Клео.
Она достаточно ясно дала ему понять, на каких условиях согласна остаться, и у Чанса не было иного выхода, как согласиться. Одна мысль о том, что он может лишиться ее помощи, бросала его в холодный пот. Выбирать не приходится: пока Чанс не подыщет своей управляющей замену, ему придется плясать под ее дудку. Это обстоятельство никак не могло ему понравиться, как, впрочем, и все то, что произошло с ним в последнее время.
— Хотите, чтобы наши отношения были строго официальными? Ради Бога! — вновь устраиваясь за столом, сказал он сугубо деловым тоном. — Расскажите, какие работы ведутся в настоящее время на ферме.
Клео, нервно вскочившая со стула во время происшедшего между ними обмена колкими репликами, по-прежнему продолжала стоять. Ей бы следовало торжествовать, что Чанс принял ее условие, но вместо этого она почувствовала странную опустошенность. Стараясь избавиться от неприятного ощущения, она села и заговорила о работе:
— Сейчас самое спокойное время в году. В июле на ранчо чинят инвентарь, ремонтируют старые помещения или пристраивают новые. Через неделю на одном участке надо будет косить траву; обычно она там плохо растет, но в этом году прошли обильные дожди, и сено обещает быть очень хорошим.
— А зимой скот приходится подкармливать?
— Если выпадет больше шести дюймов снега, без дополнительного корма он начнет голодать. Прошлая зима выдалась теплой, но, если нынешняя будет суровой, придется прикупать сено — наших запасов не хватит. А это значит немалые расходы.
— Каковы обязанности Пита?
— Пит работает здесь уже два года, все знает и все умеет. Каждое утро он объезжает стада. Это недалеко, миль пять-шесть отсюда. А когда возвращается, то, в зависимости от времени суток, я поручаю ему еще какую-нибудь работу. Сегодня, например, он занят с сенокомбайном. Представляете, что это такое?
— Машина, которая срезает и пакует траву, — нетерпеливо ответил Чанс. Неужели Клео считает его полным недоумком? Ему не терпелось спросить у Клео, что она делает в свободное время, но он никак не мог решиться.
Словно прочитав его мысли, Клео принялась рассказывать о себе:
— Последние несколько дней я осматривала берег реки, мистер Саксон. Как я уже говорила, прошли сильные дожди; последний, три дня назад, вызвал резкое повышение воды, и в некоторых местах образовались вязкие ямы. Мы уже потеряли так несколько телят и теперь взяли за правило после ливней обязательно объезжать берег. Когда я увидела вашу машину, то как раз возвращалась из такой поездки.
— А кто присматривает за Рози в ваше отсутствие?
— Рози держится в седле, как профессиональная наездница, — откликнулась Клео с горделивой улыбкой. — Когда она не в школе и погода хорошая, она всегда меня сопровождает. Надеюсь, вы не будете возражать?
— А в плохую погоду?
— Остается дома, разумеется. Поверьте, мистер Саксон, дочь ничуть не мешает мне выполнять работу. Она у меня девочка умная и прекрасно понимает, что маме надо зарабатывать на жизнь.
— А с кем она играет? Поблизости где-нибудь есть дети ее возраста?
— Есть, и иногда они заезжают сюда, но далеко не бегают и под ногами у взрослых не путаются, так что на этот счет можете не беспокоиться.
— Напрасно вы так настороженно ко мне относитесь, — проворчал, нахмурившись, Чанс. — Если я и спросил, дружит ли Рози с кем-нибудь, то вовсе не из опасения, что дети могут помешать вашей работе. Мне просто захотелось узнать, не скучно ли такой малышке, как Рози, все лето прожить среди взрослых.
Клео даже порозовела от смущения.
— Извините, пожалуйста, — пробормотала она. — Я и сама понимаю, что чересчур оберегаю Рози. На самом деле я не столь подозрительно ко всему отношусь, как вам это могло, наверно, показаться.
— Но ради Рози вы готовы на любые жертвы?
— Да, — потупилась Клео. — В ней — моя жизнь.
Чанс не отрываясь смотрел на сидевшую напротив него во всех отношениях удивительную женщину. Ему хотелось бы задать ей множество вопросов: почему, например, она не вышла замуж за отца Рози и почему так категорично отказалась от общения с мужчинами из-за одной-единственной в жизни ошибки, если, конечно, Клео считала ошибкой рождение своего внебрачного ребенка. Но, похоже, она так не считала и, скорее, наоборот, гордилась дочерью и всеми силами стремилась ее защитить от любого зла.
Однако если Клео действительно полагает, будто бы живет исключительно ради ребенка, то либо она уже ни во что не верит, либо наделена незаурядной силой воли. Клео явно не из тех, кто склонен к самообману, а с ее упрямством он уже имел «удовольствие» столкнуться, так что, пожалуй, разумнее всего не развивать дальше эту тему. Чанс сделал для себя неожиданное открытие: Клео Норт ему нравилась по-настоящему, она его привлекала и как человек, и как женщина. Разумеется, деловые отношения были для них обоих оптимальным вариантом, но если выпадет случай, то Чанс обязательно рискнет и им воспользуется.
— И много еще женщин-ранчеро в этом штате, кроме вас? — шутливо спросил он.
Клео испугала ее собственная реакция на его улыбку. Как он хорош собой и как самонадеян! Она еще не была уверена, справится ли Чанс с управлением ранчо, но насчет его многочисленных побед над особами женского пола у нее не осталось ни малейшего сомнения.
— Есть, и немало, — стараясь не выдать своего волнения, ответила она. — Почти все женщины, которые владеют здесь ранчо, предпочитают сами ими управлять. Есть еще вопросы или можно идти?
— Вы торопитесь?
— Нисколько. Я в полном вашем распоряжении.
— Тогда, пожалуй, на сегодня все. Ах, да: нужно возвратить машину в аэропорт Хелины. Я ведь взял ее напрокат.
— Хорошо. Я скажу Питу, чтобы он утром этим занялся.
Клео подошла к дверям, но у порога обернулась и спросила:
— Вы ездите верхом?
— Что за вопрос? Конечно! — рассмеялся он. — А почему вы вдруг об этом спросили?
— Я подумала, может быть, вам захочется объехать ваши, так сказать, владения? Посмотрите утром на стада, что пасутся в предгорьях?
— Конечно, с большим удовольствием. Вы говорите — утром?
— Да, сразу после завтрака.
— А когда завтрак?
— В шесть.
Чанс удовлетворенно кивнул. Он привык вставать рано, так что это его вполне устроило.
— Да, кстати: где вы храните чековую книжку и все записи по текущим делам?
— В третьем ящике стола. Там все в полном порядке.
— Нисколько не сомневаюсь, — протянул Чанс и, не удержавшись, многозначительно добавил: — Вы — весьма знающая девушка, Клео.
— Я специалист, мистер Саксон, — сухо парировала Клео. — Мой пол тут ни при чем.
— С этим я бы позволил себе не согласиться, Клео. Итак, до завтра.
Когда она ушла, Чанс поудобнее устроился в кресле. Ему предстояла уйма работы, и чем скорее он за нее примется, тем лучше. Его самого поразило собственное стремление поскорее разобраться в делах, поскорее освоиться в этом новом для него деле. Правда, беглое знакомство с документацией оптимизма ему не прибавило, и тем не менее он почувствовал главное: здесь его дом, и иной судьбы он не хотел. Если у Кэша и Раша возникло аналогичное ощущение, то можно считать, они на верном пути. Что до него, Чанса, то он приложит все свои силы и способности к тому, чтобы все здесь наладить. Первые тридцать четыре года жизни он потратил на развлечения — ну и что с того? С той жизнью покончено, и особых сожалений по этому поводу он не испытывал. По правде говоря, ранчо Кид-Ривер сейчас представлялось самым захватывающим предприятием, в котором ему когда-либо приходилось участвовать. Вот только Клео Норт…
Обычно Клео засыпала, едва ее голова касалась подушки. Ничто, если это не было связано с Рози, — даже заботы о ранчо — не могло вызвать у Клео бессонницы. Однако сегодня ее глаза не желали закрываться, ей никак не удавалось лечь удобно и расслабиться. Клео выпрямляла и поджимала ноги, закидывала руки за голову, вытягивала их вдоль тела, поворачивалась с боку на бок — все напрасно, сон не приходил! Промучившись с полчаса, она наконец встала, накинула халат, пошла на кухню и включила свет. В маленьком доме стояла тишина. Рози крепко спала у себя в спальне. Стараясь не шуметь, Клео поставила чайник. В ожидании, пока закипит вода, Клео мысленно обратилась к событиям прошедшего дня. Надо смотреть правде в глаза: Чанс Саксон всколыхнул в ней чувства, которые, как она полагала, ей уже никогда больше не было суждено испытать. Уже несколько лет, по крайней мере с рождения Рози, ее не влекло ни к одному мужчине. Это Клео нисколько не смущало — скорее наоборот: она жила спокойной и счастливой жизнью — особенно с тех пор, как стала работать на ранчо Кид-Ривер. Приезд Чанса положил конец ее безмятежному существованию. Нельзя сказать, чтобы до его появления Клео вовсе не встречала привлекательных мужчин; однако до сих пор она с легким сердцем отвергала все их как робкие, так и откровенные приставания. Никому из них не удалось вызвать у нее сколько-нибудь серьезный интерес. Чансу это удалось сразу. Она с тревогой подумала, что из-за этого глупого чувства надо всем ее существованием и душевным равновесием, над будущим Рози неожиданно нависла угроза. И все оттого, что в ее жизни возник чересчур красивый и обаятельный мужчина. Клео обеспокоенно подумала, что у нее, по сути дела, выбор невелик: либо остаться на ранчо и что есть силы бороться с возникшим влечением, либо отказаться от места и уехать.
Но куда? В город? Тогда ей придется поступить на работу и поручить воспитание Рози посторонним людям. И хотя ее дочь вполне самостоятельна, даже более самостоятельна, чем другие дети ее возраста, но все-таки здесь ее окружают знакомые и любящие люди. Как она оставит девочку у чужих людей в новом для нее месте? И дело совсем не в том, что Рози росла нелюдимой. Напротив: она была очень общительной и ласковой и искренне верила, что все хотят ей только добра, хотя в школе детей постоянно предупреждали, мол, все это далеко не так. Просто Рози еще не приходилось сталкиваться со злыми людьми.
Клео прекрасно понимала, что все ее страхи продиктованы слепой любовью к дочери. Она не то чтобы отшлепать, даже голоса никогда на нее не повышала. И одна лишь мысль о том, что может случиться с Рози в незнакомом городе, пока она сама будет на работе, повергала Клео в трепет.
Чайник зашумел, и Клео, заварив себе чай, присела к столу. Она вдруг вспомнила собственное детство: ей девять лет, всего на год больше, чем сейчас Рози. В тот год их бросил отец. До этого родители часто ссорились, и однажды отец просто исчез — безо всяких объяснений и извинений. И Клео с тех пор больше никогда его не видела. На следующий год умерла мать, у нее оказалось больное сердце. Приехала сестра матери, тетя Мери, с мужем Эдом Грейвзом, они собрали вещи и забрали осиротевшую племянницу к себе на ранчо. Повзрослев, Клео узнала, что ранчо им не принадлежало и дядя и тетя брали его лишь в аренду. В целом они были очень добры к ней. Но хотя сами детей не имели, не требовали от нее горячей любви и были весьма сдержанны в проявлении собственных чувств. Все их физические и душевные силы отдавались ранчо, земле и лошадям. Клео исполнилось восемнадцать, когда Эд погиб в автокатастрофе. Почти тотчас был аннулирован контракт на аренду, и Мери с племянницей перебрались в ближайший городок — Биллингс. С трудом наскребли деньги на учебу Клео в местном колледже, девушка слушала лекции по коммерции, но, чтобы кое-как сводить концы с концами, подрабатывала в ресторане.
Все общение Клео с представителями противоположного пола сводилось к совместным посещениям спортивных соревнований или школьных праздников. Немудрено, что появление такого красавца и сердцееда, как Джейк Гановер, застало ее врасплох. Джейк работал помощником управляющего автодорожной компании и частенько забегал перекусить в ресторан, где работала Клео. Она приметила его сразу, но, естественно, не подала виду. Беда заключалась в том, что Джейк тоже положил на нее глаз, а поскольку в чем, в чем, а в робости по отношению к девушкам Джейка не смог бы упрекнуть никто, то он с ходу назначил ей свидание. У Клео даже живот скрутило от страха, но приглашение она все-таки приняла и после первого же вечера влюбилась в него по уши.
На четвертый или пятый вечер Джейк признался ей в любви, и Клео поверила ему. Он убедил ее отдаться ему с такой же легкостью, с какой ковбой отводит кобылу на водопой. Она ни в чем не могла ему отказать, да и не пыталась, честно говоря. Месяц спустя Клео все еще парила в облаках и мечтала о том, как станет женой неотразимого Джейка. Тетя Мери к тому времени уже была смертельно больна, хотя и тщательно скрывала свое состояние от племянницы. Когда у Клео произошла задержка месячных, она не очень встревожилась и тут же сообщила об этом Джейку. Клео до сих пор помнит, как тот побледнел. И отвел глаза. А потом произнес страшные слова: «Я уже женат, Клео. Тебе придется сделать аборт». Ее любовь улетучилась в тот же миг. Клео как-то сразу повзрослела. Холодно спросила:
— И где твоя жена?
— В Калифорнии.
— И у тебя есть дети?
— Трое, Клео, ты сделаешь аборт?
— Сделаю, — соврала она.
С тех пор Клео больше с ним не встречалась. Вскоре Джейк уехал, как она полагала, обратно в Калифорнию к своей семье. Он ничего не знал о рождении Рози и, как от всей души надеялась Клео, никогда не узнает. Однако она понимала, что не сможет вечно обманывать дочь, и поэтому, когда малышка в первый раз спросила про папу, сказала ей правду — конечно, в том виде, в каком ребенок способен был ее воспринять.
— Я и твой отец не были женаты, детка.
— А где он живет, мамочка?
— Кажется, в Калифорнии, но я не знаю его адреса.
Придет время, когда Рози захочется узнать больше о своем отце. И вполне возможно — отыскать его. Если такой день настанет, Клео расскажет Рози о том, что у Джейка есть жена и дети. Но в глубине души она надеялась, что этого никогда не случится.
Тетя Мери умерла вскоре после рождения Рози. Клео не оставалось ничего другого, как бросить учебу и окончательно уйти работать в ресторан. Место управляющего на ранчо Кид-Ривер Клео считала для себя почти таким же счастьем, как и рождение Рози. Неужели ей теперь придется распрощаться с этим местом лишь потому, что Чанс Саксон пробудил в ней такие же чувства, как некогда Джейк? Господи, неужели всякий черноволосый и голубоглазый мужчина непременно должен вызывать у нее слабость в коленках? Неужели мужчине достаточно иметь самоуверенный вид и проявлять настойчивость, чтобы тотчас вскружить ей голову?
— Это нечестно, это несправедливо! — возмущенно прошептала Клео, опуская грязную чашку, в которой Рози мыла кисточку, в раковину. Выключив свет на кухне, она в темноте прошла к себе в комнату. Но вместо того, чтобы сразу лечь, подошла к окну и раздвинула шторы. В спальне Чанса горел свет.
«Должно быть, читает документы», — подумалось ей. Как странно было ощущать, что рядом, в соседнем доме, живет еще один человек, который тоже не спит и изучает всевозможные бумаги, стараясь вникнуть в дела ранчо! И хотя Клео давно надеялась, что кто-нибудь из хозяев приедет и хоть чем-нибудь ей поможет, такого поворота событий она никак не ожидала. Не ожидала и того вихря чувств, что вызвал в ее душе приезд молодого Саксона. И уж тем более не думала, что хозяин ранчо заставит с такой остротой вспомнить прошлое и поставит под угрозу ее будущее.
С тяжелым вздохом Клео задернула штору, разделась и забралась в постель.