Храбрая сердцем

Глава 2

Мерида пыталась усваивать всё, чему её учила королева Элинор. Однажды у них был урок ораторского искусства для публичного выступления. Он всегда проходил в большом зале, где подданные обычно собирались, чтобы послушать речь королевы. У дальней стены огромного зала на возвышении стояли троны королевы Элинор и короля Фергуса, а рядом с ними – небольшие, украшенные резьбой – для Мериды и тройняшек. Комнату согревал большой камин, над которым висел герб клана Данброх.

Мерида стояла перед троном своей матери, а Элинор находилась на балконе в противоположном конце пустой комнаты. Принцесса нервно откашлялась и начала декламировать:

– Ах, Робин, славный Робин, ты узнаешь обо мне.

Мерида посмотрела на мать в надежде на её одобрение.

– Громче! – воскликнула Элинор.

Сглотнув, девушка закричала:

– Ты! Узнаешь! Обо мне!

Элинор покинула балкон и направилась к дочери, качая головой.

– От-чёт-ли-вей. Всем в этой комнате должно быть понятно, что ты произносишь. Иначе твои усилия напрасны!

Принцесса закатила глаза и пробормотала:

– Они и так напрасны.

– Я тебя слышала, – рявкнула Элинор.

Бедная Мерида не знала, куда деваться от поучений матери. Когда она присоединилась к родителям во время соколиной охоты в окрестностях замка, это тоже обернулось очередной лекцией.

Королева стояла, выпрямив спину, и держала на руке, защищённой специальной перчаткой, сокола в шапочке.

– Принцесса наслаждается только элегантными занятиями, – заявила Элинор, когда они с королём отпустили своих птиц.

Внезапно сокол королевы врезался Фергусу прямо в лицо. Мерида украдкой захихикала, но, когда её отец всполошился и упал на землю, не удержалась и разразилась громким хохотом.

Элинор же никогда не теряла самообладания.

– Принцессе не подобает смеяться, хихикать или хохотать в голос, – спокойно сказала королева дочери. – Она смеётся глазами.

Элинор также настаивала, чтобы Мерида изучала географию и запомнила гербы всех кланов.

– Принцесса должна хорошо знать своё королевство, – как-то раз говорила она своей ученице, рассеянно рисовавшей что-то на краю пергамента.

Заметив это, мать выхватила у неё листок:

– Она не рисует каракули!

Даже когда Мерида, исключительно ради развлечения, дёргала струны своей арфы, Элинор сидела прямо, внимательно слушая её.

– Здесь будет си, дорогая, – говорила она, поправляя игру Мериды.

Принцесса чувствовала себя намного счастливее, когда могла расслабиться, проводя время со своим отцом. Они с Фергусом любили устраивать дружеские поединки во дворе. Король очень гордился умением дочери владеть мечом и луком. Девушка была почти так же хороша, как и он в свои юные годы. Однажды во время тренировки Мерида так сильно ударила его по деревянной ноге, что выбила её, отчего отец растянулся на земле. Она как раз плясала свой коронный танец по случаю своей победы, когда подоспела королева Элинор с готовым замечанием.

– Принцесса никогда не злорадствует, – сказала она, приблизившись к ним.

На следующий день на рассвете королева энергично откинула балдахин на кровати дочери и оживлённо произнесла:

– Принцесса встаёт рано!

Девушка с трудом открыла глаза и кивнула.

В тот день, как и всегда, вечерняя трапеза обернулась поучением. К тому времени, когда вся семья собралась в большом зале на ужин, Мерида проголодалась. Следуя примеру своего отца и братьев, она запихала в рот ломоть хлеба и кусок сыра.

– Принцесса не набивает рот, – чопорно сказала Элинор.

В очередной раз королева говорила дочери, что принцесса должна делать, а что нет.

Каждый день, с утра и до вечера Мерида слышала одни и те же слова снова и снова:

– Принцесса должна быть милосердной. Терпеливой. Внимательной! Аккуратной. И, кроме всего прочего… идеальной во всём!

Мериде казалось, что с каждым новым замечанием стена между ней и матерью растёт. Со временем эта стена стала такой же высокой и прочной, как стены замка Данброх.