Хранители. Чернобыль Лэнд

Глава 4 Молчи – здоровее будешь!

В баре яблоку негде было упасть. «Каста» не знала такого наплыва посетителей, пожалуй, со времен Катаклизма, как между собой сталкеры прозвали ту давнюю ночь, когда небо над Саркофагом озарилось странным голубоватым сиянием. С тех пор Зона перестала быть самой собой. Она как будто затаилась до поры до времени, словно выжидая, что будет дальше.

Вместе с Зоной затаились и сталкеры из тех, кому повезло уцелеть в устроенной наемниками «Глобал Индастриз» масштабной чистке и устроиться на работу в тематический парк развлечений, а с ними – и хозяин «Касты» Носорог. До сего дня он как будто находился в анабиозе. На автомате обслуживал случайно забредших в его бар гостей, в очередной раз натирал до блеска и без того чистые стаканы и пивные кружки или скользил рассеянным взглядом по полкам, пересчитывая расставленные по наименованиям и размерам бутылки с горячительными напитками. Но чаще всего он сидел за одним из столиков напротив окна и, подперев голову рукой, со скучающим видом смотрел, как ветер гоняет пожухлую листву по пустынной площади некогда кипящего жизнью сталкерского поселка.

В те редкие дни, когда ему доводилось общаться с кем-то, кроме Проныры, верного и расторопного помощника, Носорог с упорством того самого африканского зверя, чье имя носил, твердил:

– Погодите, будет здесь еще столпотворение. Вот увидите, будет.

Он ждал этого с тем же благоговением, как измученные засухой фермеры ждут спасительного дождя, и наконец-то дождался. С утра к нему в бар наведались четверо посетителей, а потом – как прорвало. К обеду все десять столиков оказались заняты.

Носорог как в воду глядел, когда велел Проныре вынести из подвала убранную до лучших времен мебель. И хотя бармену еще не приходилось краснеть и извиняться перед все прибывающими гостями и просить их подождать, пока пришедшие первыми клиенты насытятся и утолят жажду, он с содроганием ждал того момента, когда это произойдет.

Всему виной был сталкер с конопатым лицом и белесоватыми глазками навыкат. Он пришел в «Касту» одним из первых и уже во второй раз угостил пивом всех, кто находился в баре.

Бармен покинул рабочее место, жестом подозвал помощника к себе и, когда тот приблизился, прошептал ему на ухо:

– Все из подвала принес?

– Не-а, – мотнул головой Проныра. – Там четыре барных стула остались. У них кожа на сидухах полопалась. Я потому и не стал брать.

– Живо тащи сюда, – прошипел Носорог, смешно тараща глаза. – Чистыми мешками сверху накроем, и ладно. Клиентам не все ли равно, на чем сидеть?

– Так, может, ящиков пивных принести? Поставим на попа, те же мешки на них натянем, чтоб не видно было. Всяко лучше, чем на ногах стоять.

Носорог одобрительно хмыкнул и похлопал помощника по плечу:

– Молодец, хорошо придумал, но пока с ящиками повременим. Будет как запасной вариант. Давай, дуй за стульями.

Проныра кивнул и пулей метнулся к выходу из бара. Неприметная дверь в подвал находилась в приличных размерах закутке. Раньше желающие выпить и перекусить сталкеры оставляли здесь оружие на хранение. Теперь же стеллажи за металлической решеткой пустовали.

Носорог неоднократно пытался снести эту конструкцию к нюхачьей матери, но все никак не мог довести дело до конца. Всякий раз, когда он брал инструмент, его с головой захлестывало щемящее чувство ностальгии по былым временам. Глаза щипало от непроизвольных слез, руки опускались, а в груди появлялась такая острая боль, что даже дышать приходилось через раз. Все заканчивалось тем, что Носорог бросал инструмент, уходил в бар и напивался там вдрабадан, пытаясь водкой залить воспоминания.

Чаще всего после таких ностальгических приступов утро он встречал на полу бара, порой в луже собственной блевотины. В итоге Носорогу надоело гробить здоровье. Он решил, что раз не может ничего с собой поделать, пусть все остается как есть. Зато теперь, всякий раз проходя через закуток, он смотрел куда угодно, только не на стеллажи.

– Эй, хозяин! – Носорог повернулся на крик. Тот самый конопатый сталкер стоял с поднятой рукой и звонко щелкал пальцами. – Налей-ка еще всем пива, и поживее! Я угощаю!

«Каста» наполнилась одобрительным гулом. С разных сторон послышались возгласы: «Молодец, Сазан!», «Красава!», «Спасибо, брат!».

– Все для вас, парни! – Рыбоглазый сталкер пьяно улыбнулся и дважды стукнул себя кулаком в грудь. – От чистого сердца! Мне сегодня повезло, пусть и вам будет хорошо!

Он плюхнулся на стул и продолжил разговор с сидящими за одним с ним столиком сталкерами.

Носорог опрометью вернулся на рабочее место, открыл дверцы шкафчиков под прилавком и, одну за другой, выставил в ряд на поцарапанную столешницу барной стойки чистые кружки. После снова скрылся под прилавком и опять зазвенел стеклом, на этот раз вынимая из ячеек деревянных ящиков полные бутылки.

И хотя пивных кружек оставалось совсем ничего, бармен не волновался. Во-первых, их хватало на этот заказ, а во-вторых, скоро должна была освободиться посуда из-под первой партии пива, так что с этим вопросом проблем вроде не наблюдалось.

Совсем другая ситуация сложилась с запасами пенного напитка. В заначке остался последний ящик относительно свежего пива. Бармен понимал, что если так и дальше пойдет, ему нечего будет подать посетителям, и как они на это отреагируют, одному Черному Сталкеру было известно. Водка, виски, коньяк, ром, красное вино и даже настоящее французское шампанское у него имелись в изобилии, а вот с пивом вышла неувязка.

– Знать бы заранее, что так будет, заказал бы кегу, а лучше две, – пробормотал Носорог, открывалкой срывая пробки с бутылок и поочередно наполняя пузатые посудины янтарным напитком.

Так-то в дальнем углу подвала стояли с две дюжины ящиков просроченного аж год назад «Черниговского». Бармен давно хотел выбросить наверняка уже прокисшее пиво, да все как-то руки не доходили.

«Может, это и к лучшему, – подумал он, грязной тряпкой стирая пену с выпуклых боков похожих на стеклянные бочонки кружек. – В случае чего открою бутылку, понюхаю и дам Проныре попробовать. Если рожу не перекосит – разолью, тайком добавлю водки для крепости и подам. Они и так навеселе, глядишь, ничего не заметят».

К тому времени, как он закончил разливать пиво, из подвала выбрался Проныра. Он тащил четыре стула разом. Одну пару нес на плечах, просунув руки между хромированных ножек, а два других держал перед собой, крепко прижимая к груди.

– Где мешки? – спросил он, с грохотом сгружая стулья на пол.

– Плевать на них, – сказал Носорог, выходя из-за барной стойки. – Хватай кружки и разноси по столикам. Кутила опять угощает.

Проныра с сомнением посмотрел на бармена.

– Чего опять? – спросил тот, со звоном сгребая в каждую руку по две кружки за раз.

– Я все понимаю, хозяин, наплыв клиентуры и все дела. А деньги этот перец заплатил?

– Стал бы я так корячиться без предоплаты, – фыркнул Носорог и прикрикнул: – Хватит языком молоть! За работу!

Проныра тоже взял в руки наполненные до краев кружки и засеменил в дальний угол бара, стараясь не расплескать пиво по дороге.

Под радостные крики подвыпивших посетителей Носорог сгрузил полную тару на ближний к барной стойке столик. Собрал пустую посуду, отнес в раковину. Взял следующую партию из четырех кружек и доставил их к другому столику. Потом сделал еще пару ходок, выполняя недавний заказ. Виновника этого балагана и сидящих с ним сталкеров бармен обслужил в последнюю очередь.

– Ну наконец-то! – воскликнул Сазан, схватил кружку и шумно выхлебал из нее чуть ли не половину пенной жидкости. – Тебя как за смертью посылать. У меня горло пересохло, пока тебя ждал.

«Языком меньше чеши», – подумал Носорог, собирая со стола пустую посуду, и почтительно улыбнулся:

– Не желаете еще чего-нибудь? Рыбку там, сухарики к пиву. Или, может быть, водочки?

– Не-а, – помотал головой Сазан. На краткий миг мутный взгляд его осоловелых глаз потух, словно он отрешился от всего происходящего здесь, а потом в них появился лихорадочный блеск. Проводник сунул руку в карман и небрежно бросил на стол кучу мятых американских купюр: – Доплата за пиво и чаевые.

Носорог неуловимым движением сгреб деньги со стола, спрятал их в поясной сумке и только хотел уйти, как вдруг Сазан жестом велел обождать. Сталкер снова полез в карман штанов и вытащил оттуда двадцатидолларовую бумажку, такую же мятую, как и ее подружки. Он поманил бармена пальцем. Когда тот наклонился к нему, сунул деньги за отворот его рубахи и выдохнул перегаром в лицо:

– А хотя, знаешь что, неси-ка нам пару бутылок водки и закусить чего-нибудь. Гулять так гулять. Верно, парни?

Сидящие с ним за одним столиком мужчины одобрительно забормотали.

– Буд сделано, – кивнул бармен, радуясь столь удачному для него дню.

Спустя пару минут Носорог появился возле столика с полным подносом в руках. Под веселый гомон случайных приятелей Сазана сгрузил с подноса две бутылки с бело-синей этикеткой, четыре стакана, большую тарелку с мясными закусками и два блюдца с порезанными пополам солеными огурчиками.

Сазан сорвал пробку с бутылки, плеснул в стаканы слоем на три пальца.

– Ну, за удачу! Пусть она никогда не поворачивается к нам задом, каким бы сексуальным он у нее ни был.

Собутыльники захохотали, звонко чокнулись и махом осушили стаканы до дна.

– Ох, ядрена! – Сазан поморщился, взял с тарелки самый большой кусок мяса, сунул в рот и смачно облизал пальцы. – А ну-ка, еще по одной, – скомандовал он, разливая водку по стаканам. Случайные знакомые не стали перечить – только дураки отказываются от халявного угощения – и выпили в охотку. А потом еще раз и еще.

Когда вторая бутылка водки опустела на две трети, Сазан постучал ладонью по столу, привлекая внимание.

– А вот еще одна интересная история. Произошла она со мной лет пять назад. До того, как осесть в этих местах, довелось мне крутую тачку угнать. Так-то я парень честный и до чужого добра не охоч, но спьяну каких только глупостей не наделаешь.

Изрядно захмелевший Сазан говорил громко, как, впрочем, и остальные посетители бара. Собственно, по этой причине он и напрягал голосовые связки. Уж очень хотелось ему поделиться с новыми друзьями кое-какими фактами из своей биографии.

– Покатался я с часик, хотел бросить машину в одном из проулков, но тут мне взбрело в голову пятаки на ней покрутить. Непременно чтоб с дымом из-под колес и визгом резины, как это крутые парни в фильмах делают. Ну я, значит, разогнался как следует, рванул ручник на себя и тапком в пол.

– И как оно? Много пятаков накрутил?

Сазан посмотрел на сидящего напротив него парня с волосатой родинкой на правой щеке и широкой щербиной между передними зубами. Это он задал вопрос и теперь сопел мясистым носом, ожидая ответа. Двое других собутыльников тоже навострили уши.

– Что, интересно? – криво усмехнулся Сазан, обводя пьяным взглядом всю компанию. – А вот пока не выпьем, не рас-с-кажу. – Он вытер слюнявые губы ладонью и кивком показал на щербатого: – Наливай.

Тот поровну разлил остатки спиртного. Не дожидаясь остальных, Сазан схватил стакан, залпом опрокинул в себя водку и так треснул днищем граненой посудины по столу, что она разлетелась на мелкие осколки. Щербатый чуть не поперхнулся и застыл со стаканом в руке. Двое других тоже пить перестали и во все глаза смотрели на забуянившего соседа по столику.

Остальные посетители бара, равно как и его хозяин с помощником, никак не отреагировали на звон битой посуды. Первым на это было наплевать: эка невидаль, стакан раскокали. Проныре тоже было до лампочки: на зарплате не сказывается – и ладно. А Носорог столько заработал сегодня, что посетители могли перебить хоть всю посуду в баре, он все равно в результате оставался в плюсе.

– А ни хрена я не накрутил, – прохрипел Сазан и зашмыгал носом, рукавом смахивая с ресниц пьяные слезы. – Машину занесло и так шмякнуло багажником о столб, что я чуть шею себе не сломал, когда хряпнулся затылком о подголовник.

– Да уж, не повезло тебе, – сочувственно покивал щербатый. – Ладно хоть жив остался.

– Ага! – кивнул скуластый мужчина с ямочкой на подбородке и глубоко посаженными синими глазами. Он ткнул в бок сидящего слева от него приятеля в таком же, как у него, сталкерском комбинезоне с нашивками «Чернобыль Лэнд» на одном рукаве и «Служба сопровождения» на другом.

– Точно, – поддакнул тот.

– Это еще не все, – сказал Сазан. – В багажнике машины лежал металлический кейс, а в нем были…

– Деньги?! – Щербатый чуть не подпрыгнул на стуле.

Сазан поднял голову, вроде как собираясь кивнуть, а потом помотал ею из стороны в сторону.

– Наркотики? – спросил скуластый.

– Пф-ф, скажешь тоже, – фыркнул Сазан.

– Бриллианты? – предположил третий участник застолья.

Сазан пожал плечами:

– Да откуда я знаю? – сказал он заплетающимся языком. – Что вы ко мне привязались? Я выбросил чемоданчик в реку, когда возвращался домой. Там по мосту полицейский патруль ехал с включенными мигалками на крыше. Я думал, они за мной, вот и избавился от улик.

– Ну и чего в этой истории интересного? – спросил скуластый. – Обыкновенная пьяная выходка.

– Э-э, нет, ты так не говори, – Сазан поводил пальцем у него перед носом. – Вон вы скока всего понапридумывали про чемоданчик. Это ж какой простор для фантазии. – Он посмотрел на собутыльников осоловелыми глазами, взял с блюдечка половинку соленого огурца и аппетитно захрумкал. – У нас еще выпить есть?

Застольные приятели переглянулись и почти синхронно помотали внезапно раздвоившимися головами. Сазан почувствовал, как его накрывает волной стремительно нарастающего опьянения. Перед глазами поплыло. Голоса зазвучали отвратительно и до неприятного резко. Он вцепился руками в край стола, встал, напрягая ноги и изо всех сил старясь держаться прямо. Язык казался ему огромным комком мокрой от слюны ваты. Он не помещался во рту и как будто все время норовил вылезти наружу.

– Щассиво оссаваса, – сквозь зубы пробормотал Сазан и, покачиваясь на нетвердых ногах, зашагал к выходу из бара.

По знаку хозяина Проныра выключил воду в раковине, торопливо вытер руки о передник и подошел к перебравшему со спиртным клиенту. Не обращая внимания на вялые протесты, помощник бармена повел Сазана к двери, аккуратно поддерживая того за локоть.

Когда Проныра вернулся и снова зазвенел пивными кружками, споласкивая их под струей проточной воды, из-за столика в дальнем углу бара встали двое одетых в черные комбинезоны мужчин – один высокий, широкоплечий, с физиономией профессионального боксера, другой тощий, как жердь, с лицом спившегося интеллигента – и тоже направились к выходу. Носорог скользнул по ним равнодушным взглядом и продолжил вытирать сверкающую мокрыми боками посуду закинутым на плечо длинным полотенцем.

Сазан, пошатываясь, спустился по скрипучим ступеням крыльца, прислонился к поддерживающему навес столбу и вперил мутный взгляд в качающиеся, как лодки на волнах, серые от времени деревянные прилавки местного рынка. Нижняя губа проводника отвисла. Из уголка рта к подбородку тонкой струйкой покатилась слюна. И хотя сколоченные из досок торговые ряды сейчас пустовали, он отчетливо услышал разноголосый гомон продавцов и покупателей.

Самым краем утопающего в хмелю сознания Сазан понимал, что это из приоткрытых окон бара до него долетают отголоски шумных разговоров. Но поскольку ему всегда хотелось открыть в себе хотя бы маломальскую сверхъестественную способность, он убедил себя, что каким-то невероятным образом его мозг уловил сигналы из прошлого.

Когда-то на этом стихийном рынке каждый день торговали найденными на просторах Зоны дешевыми артефактами, оружием и боеприпасами. Здесь отоваривались желторотые новички. Даже Сазан отметился тут покупкой старенького обреза и дюжины патронов к нему в первые дни пребывания внутри периметра.

С тех пор как на отравленных землях возник «Чернобыль Лэнд», торжище наполнялось ряжеными не чаще одного раза в два-три месяца, когда в «Светлый» централизованно привозили заграничных туристов. В основном китайцев и японцев. Жители Поднебесной и Страны восходящего солнца всегда и везде ходили большими группами, лопоча по-своему и беспрестанно щелкая фотовспышками смартфонов.

В отличие от европейцев и американцев, азиатов не интересовала охота на псевдомутантов как самоцель. Они предпочитали наблюдать за ней со стороны, снимая происходящее на камеры телефонов. Загонщиками и охотниками в подобных шоу чаще всего выступали сотрудники парка, вроде того же Сазана, но иногда японо-китайские туристы становились свидетелями настоящих сафари на мутантов. В такие моменты гости радовались как дети, с диким восторгом в глазах наблюдая за тем, как богачи из стран Старого и Нового Света гоняются за биомехами на багги и квадроциклах и стреляют из всего, что попадалось под руку, вплоть до ручных гранатометов.

Сазан постоял еще немного, собираясь с силами, оттолкнулся от столба и побрел, шатаясь, к торговым рядам. Он понимал, в таком состоянии ему не добраться до технического городка. Шанс дойти домой без приключений у него появился бы после двух-трех часов спокойного сна. Можно, конечно, было выдрыхаться и за пределами «Светлого», где-нибудь под кустом, например, но хотелось сделать это с относительным комфортом. Широкая скамья подходила для этих целей лучше всего.

Но главная причина, по какой Сазан решил провести несколько лишних часов в «Светлом», заключалась в безопасности. Бывшие сталкерские деревни неспроста охранялись, как и раньше. Туристам говорили, что вооруженные люди на вышках – это антураж, дань традиции и не более того. На самом деле бойцы с нашивками канувших в лету сталкерских кланов несли полноценное боевое дежурство. С биомехами периодически творились странные вещи. Они выходили из-под контроля и нападали на всех без разбора. Хорошо, если дело ограничивалось разборками тварей между собой, но бывали и случаи нападения на людей.

В разное время от клыков и когтей псевдомутантов погибло семеро проводников, а более двадцати сотрудников парка получили ранения. Ученые расследовали инциденты и пришли к выводу, что во всех ситуациях виноват сбой системы «свой-чужой». Типа сканеры биомехов неправильно считывали сигналы вшитых в комбинезоны чипов, что и приводило к трагедиям. Раз такое бывало, и не раз, кто мог гарантировать, что больше подобное не произойдет?

К тому же Сазан входил в число тех двадцати человек, кому «посчастливилось» оказаться один на один со свихнувшимся псевдомутантом. Повезло еще, что это была биомеханическая копия пучеглазки, а не того же сушильщика, например, или большенога, да и магазин «калаша» тогда был под завязку набит патронами. В ощем, в тот день сталкер, можно сказать, отделался легким испугом. Биомеханическая мутосвинья напала на него из кустов и, прежде чем он нашпиговал ее свинцом, саданула ему по бедру похожим на костяной гарпун копытом. Крови было немало, но в целом рана оказалось неглубокой. Вовремя наложенный жгут и перевязка решили проблему.

– И чего набрался, как дурак? – пробормотал Сазан, приближаясь к торговым рядам. – Подумаешь, буржуй денег отвалил. Обязательно пить, что ли?

В пяти шагах от цели пищевод проводника обожгло горячей волной прихлынувшего из глубин желудка алкоголя. Сазан начал судорожно хватать ртом воздух, потом прижал ладонь к губам, пытаясь сдержать рвотные массы, но все было без толку. Секунду спустя он согнулся в поясе и, упираясь левой рукой в колено, с рыком голодного зверя блеванул себе под ноги.

Хлопающий на ветру клеенчатый навес одного из прилавков частично заглушил звук приближающихся шагов. Сазан подумал, что это Проныра спешит к нему на помощь, и протянул назад растопыренную пятерню.

– Все нормуль, – прохрипел сталкер и смачно сплюнул рядом с дурно пахнущей лужей. В ту же секунду его сильно рванули за руку. Сазан возмущенно замычал, заваливаясь в сторону рывка, попытался сфокусировать взгляд на хулигане, но не успел. Твердый, как камень, кулак врезался в переносицу. От удара голова Сазана дернулась. На краткий миг глаза застил ослепительно яркий свет, а потом стало темно, как безлунной ночью.

Ноги проводника подкосились. Он стал заваливаться вбок и непременно упал бы на землю рядом с собственной блевотиной, но его подхватил похожий на боксера мордоворот из той парочки в черных комбинезонах.

– Чего встал? – сердито прошипел он субтильному помощнику.

Тощий подбежал к напарнику, закинул безвольную руку Сазана себе на шею и обхватил сталкера за пояс. Вдвоем они быстро поволокли бесчувственное тело к выходу из лагеря. Ноги проводника волочились по земле, оставляя за собой неровные полосы.

Заметив странную троицу, дежурящий у ворот охранник выставил перед собой руку. Порядок требовал проверки документов при каждом сомнительном случае. Именно этим он и намеревался заняться в ближайшую минуту.

– Че делать будем, Кастет? – В голосе худого прозвучали панические нотки. – А если он что-то заподозрит? Тому вертухаю с вышки завалить нас – как нефиг делать.

– Не бзди, Худя, прорвемся. Смотри и учись, как работают профессионалы, – прошипел мордоворот со свернутым набок носом и сказал во весь голос: – Перебрал малеха. Сил не рассчитал.

Охранник сам нередко закладывал за воротник, иногда напиваясь, что называется, в дрова. Пару раз он отрубался прямо в баре, а потом просыпался у себя в кровати. Видимо, собутыльники тогда таким же образом транспортировали его до дома.

– Бывает, – понимающе кивнул он и усмехнулся: – Не завидую ему. Завтра полдня башкой промается.

– Сам виноват. В рот никто силком не заливал.

– Иногда надо расслабиться, – менторским тоном заявил охранник, разве что пальцем не потряс перед собой. – Если организму время от времени не давать передышки, можно совсем кукухой поехать. А это в разы хуже похмелья.

– Ну ты прям с языка снял. Приятно встретить единомышленника, – осклабился Кастет, демонстрируя золотой зуб. – Слышь, брат, может, мы пойдем уже, а? А то он тяжелый, зараза, а нам еще топать и топать. Хотим до вечера его домой дотащить.

– Так оставайтесь здесь, – неожиданно предложил охранник. Глядя на пускающего слюнявые пузыри Сазана, он вдруг почувствовал нестерпимое желание оказаться на его месте. Даже ощутил горьковатый вкус водки на языке. Он мог напиться и в одиночку, но именно сейчас ему захотелось посидеть в компании и пофилософствовать. – Чего вам куда-то переться? Часов через пять темнеть начнет, а у меня смена скоро закончится. Посидим, выпьем по чуть-чуть, за жизнь поговорим, пока ваш друг отсыпается. Поутру уйдете, куда вам надо.

Кастет выдержал паузу, прищурив правый глаз, как будто обдумывал слова охранника. Наконец цыкнул зубом и покачал головой:

– Заманчивое предложение, брат, но мы лучше пойдем. Начальство может взгреть за милую душу. В другой раз обязательно посидим. Договорились?

– Договорились, – печально вздохнул охранник, шагнул к воротам и взялся за приваренный к засову штырь. Стальной брус заскрежетал в проушинах. Створки ворот со скрипом провернулись на толстых петлях. Кастет махнул свободной рукой караульному и вместе с напарником выволок Сазана за пределы лагеря.

Снова заскрипели петли, загрохотали захлопывающиеся серые полотнища с потеками ржавчины.

Часовой с нашивкой в виде головы волка на рукаве комбинезона перегнулся через перила вышки и окликнул сослуживца:

– Эй! Это че щас было?

– Разговор по душам, – огрызнулся охранник и резким движением руки задвинул засов.

Часовой пожал плечами, прижал приклад СВД к плечу и поймал в прицел приметную троицу. Грунтовая дорога, по которой тощий дылда и мордоворот тащили пьяного в хлам (а пьяного ли?) проводника, плавно изгибалась дугой в ста метрах от ворот. Странное чувство не отпускало дежурного. Ему казалось, охранник допустил ошибку, не проверив их документы, а он в этот момент совершал еще большую оплошность, давая им спокойно уйти.

Незнакомцам оставалось преодолеть порядка двадцати метров до исчезающего за густыми зарослями барбариса и жимолости поворота грунтовки, когда часовой вдруг ощутил нестерпимое желание пустить пулю в собравшийся толстыми складками бритый затылок широкоплечего. Любовно поглаживая подушечкой указательного пальца скобу спускового крючка, он чуть ли не до крови закусил нижнюю губу, борясь с навязчивой идеей, и не придумал ничего лучшего, как вообразить то, чего не мог себе позволить.

– Пуф! – еле слышно прошептал часовой и представил, как из головы бугая вылетает кровавый фонтан вперемешку с выбитыми пулей мозгами и обломками черепной кости. Ствол снайперской винтовки качнулся и сдвинулся чуть влево. Теперь в перекрестье прицельной сетки маячила худощавая спина дылды. Часовой снова изобразил губами звук выстрела и представил, как тощий падает на покрытую пылью грунтовую дорогу, увлекая за собой бесчувственного проводника.

После столь необычного сеанса самовнушения часовой почувствовал себя лучше. Тревожные ощущения пропали так же внезапно, как и появились. Сердце уже не билось пойманной в силки птицей, пульс постепенно приходил в норму, а по телу разливалось блаженное умиротворение.

Он опустил винтовку, прислонил стволом к столбу крытого железом навеса. Достал из нагрудного кармана застиранного комбинезона мятую пачку с фотографией пораженных никотином легких и жирной надписью «КУРЕНИЕ УБИВАЕТ». Постучал пальцем по дну, зацепил зубами кончик рыжего фильтра одной из трех наполовину вылезших из отверстия в пачке сигарет и, щелкнув зажигалкой, глубоко затянулся.