Хранитель для попаданки, или Любовь меж двух миров

Глава 7 – Ужасы нового мира

Алика

Когда мы шагнули в разрыв реальности – если я правильно поняла суть этого явления – меня окружил яркий свет. Что-то все же заставило меня обернуться. Это походило на инстинктивный страх, холодком скользнувший по шее. Страху я привыкла смотреть в глаза.

В руках сам собой появился монокль, и я поднесла его к глазу, не просто ведь так мир снова мне его дал.

Глюквендер стоял к нам спиной, держа посох наготове. Просто глазами я ничего не увидела перед ним, но через види-шин можно было увидеть черную дымку. Она пробиралась через деревья и спешила окутать Глюквендера, а там в глубине…

Я успела увидеть только глаза. Несколько пар алых горящих глаз и содрогнулась. Большего мне ни увидеть, ни понять не дал Эргат. Он схватил меня за руку и потянул в свет за собой, впрыгивая, наверно, на ощупь в другую расщелину.

– Нельзя в портале стоять! – крикнул он мне, втаскивая меня в комнату с низким потолком.

Она была отделана деревом, и доски пола сильно скрипели. Когда я шагнула на них, они пискнули, словно живые существа от тяжести.

– Ты могла там исчезнуть! – ругался Эргат. – И портал мог захлопнуться, как он этого не сделал, не понимаю!

Я обернулась. За нами уже ничего не было, только отблеск света, от которого блестела поднявшаяся в воздух пыль.

Кажется, комната была не жилая.

Эргат подошел к окну и отдернул шторы, поднимая еще больше пыли. Зато теперь я смогла осмотреться. Здесь стояла деревянная кровать, убранная каким-то серым покрывалом, хотя не могла быть уверена, что оно не посерело от старости. У кровати стоял шкаф с книгами. Вся противоположная стена была занята полками и ни одного свободного местечка там не было. Видимо, хозяин этого помещения был очень начитанным человеком. Здесь было еще одно окно, закрытое шторами. Возле него стоял пустой стол. На его краю были нацарапаны какие-то знаки. Они походили на нашу клинопись. Я хотела подойти и рассмотреть. Я в этом не очень много понимаю, но могла узнать пару знаков.

Эргат внезапно взвизгнул, и я просто забыла про стол, бросилась к окну. Там было зарево заката. Оказалось, что комната была высоко над землей, словно являлась чердаком какого-то замка. Внизу был город. Впереди лес, за ним пики гор. Солнце садилось по правую руку, но красные огни застилали почти все небо. На этом красном зареве я увидела черные всполохи над лесом, спешно посмотрела на них через волшебную линзу и чуть не упала. В небе танцевало черное пламя, а над лесом время от времени прыгали огромные черные волки с рогами и пламенными глазами. Они уходили прочь от заката. В зубах одного из них я увидела посох Глюквендера и сглотнула.

Не знаю почему, но у меня сердце сжалось, заболело, словно случилось что-то очень страшное.

– Вы здесь, как хорошо, – сказал внезапно мягкий голос в стороне.

Я обернулась. В дверях стоял почтенный старец в белой мантии. Настоящий Гендельф с фестиваля. Высокий, с длинной бородой, с посохом таким же белым, что в этой пыльной комнате он, казалось, светился.

Эргат старика явно узнал и бросился к нему.

– Они… Они!

Он указал в сторону окна и, кажется, заплакал.

– Да, мальчик мой, – ласково сказал старик и обнял его второй рукой. – Они его поймали, но то, что его больше нет, ничего не значит. Клятвы сильнее смерти. Он вернется. Рано или поздно, так или иначе.

Последняя фраза показалась мне знакомой, словно я ее читала в какой-то книге, а может быть и не одной, но это было связано с магией и было не очень хорошим знаком, потому что речь шла о неизбежном, которое могло настигнуть любого в очень страшной форме тогда, когда его не ждешь.

Сначала я подумала об этом. Потом попыталась представить, какой должна быть клятва, победившая смерть, и только потом осознала, что речь о жизни и смерти.

– Что значит, его больше нет? – спросила я. – Вы хотите сказать, что он мертв? Он обещал быть со мной до конца!

Почему-то меня это разозлило, вот словно речь шла о подчиненном, не принесшим вовремя отчет. Я понимала совершенную неразумность собственной реакции, но меня трясло. Я почти задыхалась от гнева. Вот как он посмел! Взял и погиб! Вот так сразу! Притащил меня сюда и умер, каков гад!

– Спокойно, – попросил старик.

Он взглянул мне в глаза, и стало сразу легче. Понимание нелепости собственных чувств взяло верх и гнев исчез.

На Эргата, кажется, тоже повлияли слова мужчины. Он стянул с головы свою широкую шляпу, поджал губы и отпустил старика, только тихо всхлипнул.

– Не волнуйся, я не оставлю тебя, не бойся. Он уже один раз вернулся и теперь сможет, – уверенно сказал старик и открыл дверь в коридор.

Судя по тому, как она мелодично и противно скрипнула, он явно ей не пользовался, когда пришел к нам. Видимо, переместился прямо в комнату.

– Когда-то давно это была комната Глюквендера, – пояснил он нам. – Он тогда был совсем маленьким мальчиком. Обычно учеников берут после десяти лет, а то и после пятнадцати, когда сила начинает рваться наружу, а я его подобрал намного раньше, – меланхолично говорил старик, выходя в темный коридор.

Его посох действительно сиял, освещая нам путь. Впрочем, свет его был очень странным. Он расходился во всем стороны и словно обволакивал нас всех. Ни одна тень не упала на пол, только канделябры на стенах отбрасывали изящные тени, украшавшие каменные стены. Свечи в них загорались, когда мы приближались, очень робко, будто боялись нас тревожить своим огнем, а потом затухали, когда мы проходили мимо.

Все это казалось мне красивым. Я хотела бы понять, как это все происходит. Может быть, рассмотреть их через волшебный монокль, но его в моих руках снова не было. И куда он исчезает всегда? И можно ли его потерять? Так много вопросов и так мало возможностей все их задать, хотя бы потому, что далеко не все из них я могу выразить словами.

– Глюквендеру было всего три, когда я нашел его. Он даже родителей своих не помнил и имени, зато какая в нем была сила, какие глаза, какая жажда жизни, – не то восхищался, не то сокрушался старик.

Я внимательно его слушала, почему-то разговоры о Глюквендере меня успокаивали, а в груди появлялось убеждение, что он вернется. Да и с чего они вообще решили, что он мертв? Мы видели волков, видели посох, но почему они решили, что Глюк мертв?!

Я подумала об этом и тут же спросила:

– Вы уверены, что Глюквендер действительно погиб?

– Увы, дорогая избранная, – печально сказал старик. – Я уверен, потому что учителя связаны со своими учениками. Эргат тоже это почувствовал, правда?

Мальчик кивнул и снова поджал губы.

– Это все Хергана. Это все из-за нее! – внезапно воскликнул он и снова заплакал, только при этом бросился ко мне, схватил за руку и попросил: – Пожалуйста, победи ее! Пообещай, что победишь ее!

– Обещаю, – не лукавя, сказала я.

Мне сначала было ее жаль, а теперь я уже ее ненавидела. Что бы там эта ведьма ни натворила, а покою не будет ни мне, ни этому миру, пока она жива.

– Только расскажите мне все, кто она и что я должна делать?

– Рассказывать надо за чаем, – сказал старик и, наконец, свернул куда-то с бесконечной крутой лестницы.

Дверь возникла прямо в стене, и мы поспешили в проем так, словно он может исчезнуть, а вдруг может? Кто эти двери знает!

Мы оказались в просторном зале, похожем на столовую дворян, живущих веке в пятнадцатом. Старик с посохом взмахнул руками и мебель пришла в движение. Свечи загорелись в огромных светильниках над головой, стулья отъехали от столов. Прибежал чайник, а за ним чашки… или они прилетели?

Все это походило на совершенно нереальный сон. Настолько нереальный, что я себя ущипнула. Почему-то с Глюквендером рядом все казалось куда правдоподобней. Только от болезненного щипка за бок я и не думала просыпаться.

– А кто это? – запоздало спросила я у Эргата.

– Магистр Людгарден – один из десятка величайших белых магов, – ответил Эргат, снова всхлипнув и утерев нос рукавом.

Мне захотелось его отругать, но я решила, что мальчишка и так хорошо держится, а вот я скорее совершенно бессердечная, раз не испытываю ничего кроме гнева, вспоминая призвавшего меня мага, а ведь он наверно был великим героем этого мира, только мантию носил черную…

– А вы с Глюквендером темные маги? – спросила я у Эргата и только потом поняла, что даже не сомневаюсь в том, что Глюк жив. Вот жив и все тут!

– Нет, мы…

– Это я и должен тебе рассказать, – вмешался Людгарден, внезапно обернувшись. – Прошу, сначала чай, легкий ужин и только затем поучительные беседы.

Спорить с ним было невозможно, да и не хотелось. Я успела проголодаться пока мы шли по лесу, а любые сложные разговоры за едой всегда идут лучше, поэтому я согласна на чай с печеньем, если мне при этом расскажут, наконец, что тут к чему по-настоящему.

Что-то мне подсказывало, что Глюквендер рассказал мне не всю правду, а я должна знать, что именно он от меня утаил. От этого зависит, как долго он будет мертв, как бы странно это не звучало.